Роман с небоскребом

Завтрашний день выдался пасмурным и угрюмым

Хозяин квартиры поднял арендную плату.

– Все дорожает, – объяснил он, озвучив сумму, превышающую наши возможности.

Найти новую квартиру по приемлемой цене за две оставшиеся недели мы не смогли.

– В тесноте – не в обиде, – сказал Георгий. – Да и не дело это – по чужим углам шариться, когда своя квартира имеется. Родится ребенок, будет кому за ним приглядеть, пока Санька в институте.

– Мы поищем другую съемную квартиру, – обнадежил Сережка.

Но я не разделяла его оптимизма.

– Родится ребенок, траты возрастут… – Я покачала головой. – Дед прав: в тесноте, не в обиде, да и с ребенком проще будет в институт выбраться… А потом что-нибудь придумаем. Может, вправду уедем из России, к чертовой матери. Свалила же Зайка. Вначале было трудно, а сейчас привыкла. Замуж собирается.

– Я боялся, что ты будешь меня упрекать, – срывающимся голосом признался он.

– Тебя? За что? Ты ни в чем не виноват.

– Я же мужчина, – заламывая руки, муж отчаянно метался вдоль стен, – я должен обеспечивать семью…

– Ты и обеспечивал. Никто не ждал такой подлянки. Успокойся. Мы же не одни в таком положении.

Я упаковала вещи в узлы и коробки, в последний раз протерла пол в бывшей нашей квартире, свидетельнице первых мгновений нашей любви, и прикусила губу, чтобы не разреветься: было жаль уезжать с островка беспечного счастья.

– Выше нос, – сказал Вадик, вызвавшийся помочь нам с переездом. – Все будет о’кей. Сейчас поймаем машину.

– У нас денег мало, не повезут, – мрачно напомнила я.

– Доверься мне, – заявил Вадик.

Он напялил вытертое кожаное пальто рыжего цвета, нахлобучил огромную ушанку и отправился ловить машину. Делал это Вадик особым фирменным способом: кидался под колеса подходящего по грузоподъемности средства передвижения, в ответ на водительский мат невозмутимо предлагал помочь хорошим людям в переезде и начинал торг. Как ни странно, наглая тактика увенчалась успехом, Вадик довольно быстро сумел уломать водителя «скорой», ехавшего со смены в больничный парк.

– Заодно, если вдруг надумаешь сейчас родить, сразу в больницу доставим, – сообщил он.

– Иди в баню, – отозвалась я. – Мне через два месяца.

– Ну и зря, – в своем стиле юморил Вадик. – Сэкономила б на машине.

Всю дорогу он болтал без умолку, травил смешные анекдоты и байки из жизни своей новой подружки, работника медвытрезвителя, и в итоге превратил переезд из малоприятного события в комедийное шоу. Даже водитель ржал до слез, так, что едва не въехал в автобус, и на прощание взял с нас меньше заявленного, сказал, что на его работе редко удается посмеяться от души. Напоследок за честно заработанным ужином Вадик сообщил:

– Кстати, мой дружбан, который ночным сторожем в магазине подрабатывал, увольняется. Кооператив какой-то открывает. И второй сторож тоже уходит. Место свободно. Можем дежурить по очереди. Зарплата, правда, небольшая, на квартиру не хватит, но и не перетрудишься. Запрешь дверь – и спи на кушетке или дисер пописывай. В былые времена можно было дефицит прикупить, сейчас это неактуально. Зато работникам директор разрешает отовариться по оптовой цене. Немного, разумеется, но кило колбасы или сосисок сделает. Ну и на бутерброд за ужином отрежешь – никто выверять не станет.

– Отлично, я согласен, – поспешно выпалил Сережка.

– А не опасно? – усомнилась я.

– Ха! Было б опасно, я бы сам туда не пошел. Если шпана какая ломиться начнет, сразу ментам звони. Они там свои, прикормленные, тотчас прибегут. Отделение в двух шагах.

– Я согласен, – повторил Сережка. – Хоть завтра.

По его глазам я поняла, что сейчас он согласится на любую, самую грязную и опасную работу, и возражать бесполезно.

Все вернулось на круги своя. Спираль истории, сделав издевательский виток, отбросила нас на прежнее место. С тщеславными устремлениями, рухнувшими планами, несбывшимися надеждами, осмеянными мечтами. Обледеневший двор, замызганный подъезд, пахнущий сыростью полуподвал, десятиметровка, совмещенный санузел, вход в который по утрам расписан по графику – десять минут на каждого. Любопытствующее шамканье старух-соседок: «Что, Сашенька, вернулись? Надолго?» Я стискивала зубы, чтобы не послать кумушек ко всем чертям.