ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Саймон сидел в доме Вильяма Маршала в Лондоне, кипя от негодования.

– Зачем я ей здесь нужен? – ворчал он.

Вильям взглянул на жену. Она промолчала, выразительно подняв брови. Бедный Вильям уже три раза отвечал на этот вопрос. Он предположил, что королева серьезно обеспокоена тем, что от Ричарда нет вестей, и ищет утешения в компании Саймона. Саймон и сам беспокоился о Ричарде. Он знал, что король намеревался отправиться в путь следом за ними через несколько дней. Те крестоносцы, которые уже вернулись, подтвердили, что король действительно отплыл десять дней спустя, но больше не было никаких известий ни о короле, ни о корабле.

Несмотря на это, Саймон знал, что королева не нуждается в его обществе. Наоборот, она чувствовала себя заметно неловко в его присутствии и была подозрительно ласкова с ним. Вильям предположил еще парочку причин, почему королева не разрешает Саймону вернуться домой, но Саймон. тут же отмел их. Теперь Изабель попробовала новую тактику.

– Саймон, почему бы тебе не перестать жаловаться Вильяму, может быть, тебе стоит открыть дом Элинор и послать за ней?

Изабель сохранила серьезное выражение лица, по глаза ее искрились смехом:– Тогда тяготы придворной жизни не будут такими уж невыносимыми.

Саймон не мог не улыбнуться ей. Изабель разительно переменилась к лучшему после замужества. Это была уже не стройная хрупкая девушка: она подарила Вильяму одного ребенка, и сейчас ее фигура округлилась и ожидании второго. Но самая важная перемена была в другом: с ее лица исчез взгляд загнанной лани, его украшала улыбка – у Изабель развилось довольно тонкое чувство юмора. В ней, конечно, не было того задора, который делал Элинор такой неотразимой в глазах Саймона, но не было и капли сомнения н том, что Вильям был счастливым мужем.

– Не знаю, – ответил Саймон Изабель.– Дело не только в том, что я скучаю по Элинор, – продолжал он, и вдруг от души рассмеялся, увидев изумленно неверящие глаза своих друзей.– Нет, в самом деле. Я еще не был в Сассексе и не знаю, как вел там дела мой заместитель, и совершенно необходимо, чтобы Элинор поехала в свои владения со мной, чтобы я мог принять присягу на верность от ее людей. Некоторых из них я даже никогда не встречал, так как королева призвала нас ко двору раньше, чем мы успели объехать все земли Элинор.

Вильям заулыбался, когда Саймон произнес «Элинор должна поехать со мной», но теперь его лицо было серьезно;– Да, это действительно необходимо. Ты говорил об этом с королевой? Что она сказала?

– Она сказала, что поместья никуда не денутся.

– Что?

– То, что слышал! Я же говорю тебе, что существует какая-то причина, по которой меня задерживают здесь.

– Это, наверное, как-то связано с королем, – сказала Изабель.– Королева с ума сходит от беспокойства.

– Но что я могу сделать? – простонал Саймон.– Зачем нужно держать меня здесь? Если есть плохие новости и нужны воины, чтобы сражаться, я должен собрать их. И мне бы удалось это сделать намного быстрее, будь я на своих землях, зная своих людей.

– Тебе и в самом деле следует узнать своих людей. Ты же знаешь, против кого нам придется сражаться, если мы будем сражаться за короля. Мне удалось не вмешиваться в дела канцлера и лорда Джона, а твой сэр Андрэ сказал, что ты думаешь так же, как я, по этому поводу, но если Ричард вскоре не объявится, я имею в виду, через одну-две недели, нам придется принять чью-то сторону.

– Я знаю, – бросил Саймон.

– Неужели нет надежды на то, что король оставит наследника?

Саймон отвернулся, не желая отвечать, но это было глупо. Он взглянул на Вильяма.

– Нет, никакой, – его слова были лишены какого-либо выражения.

– Лорд Джон – это не Ричард, – прокомментировал Вильям, кривя губы.– Если мы выступим против него, он никогда не простит и не забудет этого – в нем нет чувства благородства.

– Я каждую ночь молюсь о том, чтобы он умер от кровавого поноса.

Вильям ухмыльнулся:

– В этом мы с тобой расходимся. Я молюсь, чтобы его доконал гнойный сифилис.– Он покачал головой.– Да, иногда я хочу этого, но, честно говоря, я не молю Господа о смерти Джона. Если бы я был уверен, что Ричард жив и останется в живых, то все было бы по-другому. Но я бы предпочел скорее Джона, чем Артура. Ты знаешь, что ожидает нас, если престол займет ребенок! Я молюсь о здоровье Ричарда, но если он умрет, мой выбор – Джон.

Саймон был вначале несколько озадачен. Однако, наконец, он согласно кивнул.

– Да, я понимаю. Он будет так ненавистен всем, что бароны объединятся против него. Вильям, в этом есть смысл: все вместе мы могли бы обуздать его. Я думаю, в нем нет безрассудства Ричарда. Я думаю…

В эту минуту появился запыхавшийся паж, который сообщил, что прибыл посыльный с сообщением для Саймона. Он собирался уже встать, но леди Изабель сказала:

– Пусть он поднимется сюда, Саймон, если только ты не захочешь говорить с ним наедине.

И Саймон снова опустился в кресло.

К их удивлению, посыльный оказался не королевским пажем, а был одет в незнакомую им ливрею. Но он знал Саймона, судя по тому, что именно ему он вручил послание. Саймон взглянул на печать и посмотрел на посыльного.

– От кого ты прибыл?

– На лице прибывшего отразилось сомнение.

– Вы – сэр Саймон Лемань, муж леди Элинор? Рука Вильяма, которую он поднял, чтобы почесаться, застыла в воздухе, затем она продолжила свое движение. Игла в руке леди Изабель тоже замерла на долю секунды. Дело в том, что новость о женитьбе Саймона и Элинор не была еще широко известна. Вполне разумно Саймон считал, что его новые вассалы должны узнать о женитьбе каждый отдельно и в его присутствии, чтобы он мог принять от них клятву на верность, прежде чем они смогли бы объединить свои силы против него, если у них были такие намерения.

– Да, это я.

– Я прибыл от сэра Джайлса, управляющего поместьем Айфорд.

Саймон снова взглянул на письмо:

– Очень хорошо. Ступай вниз, отдохни и поешь. Возможно, тебе придется отправиться в обратный путь.

В наступившей тишине Саймон прочитал несколько строк.

– Он умоляет меня прибыть как можно скорее по вопросу, о котором он не смеет писать.

– Не могла ли Элинор сама рассказать ему о вашем браке? – спросила Изабель.

– Она могла, но не имею понятия, по какой причине, – ответил Саймон.– Разумеется, это можно сообщить близкому другу, но не подданным!

– Что-то здесь дурно пахнет! – воскликнул Вильям.– Тебе не следует ехать.

– Да, воняет до самых небес, – согласился Саймон, – но я должен ехать, и немедленно, как только переговорю с королевой.

– Тогда я тоже поеду с тобой, – заявил, поднимаясь, Вильям.

Изабель прикусила губу, но ничего не сказала.

– Нет, – быстро отказался Саймон.– Если ты поедешь, ничего не произойдет, и я не узнаю, кто же мой враг.

Он легко получил аудиенцию у королевы. Саймон испытывал легкое раздражение. В последнее время она частенько присылала записку, что слишком занята, когда он просил о встрече. Он надеялся на то, что она и сейчас ему откажет в аудиенции, и у нее не будет возможности запретить ему ехать. Он даже приготовил письмо, в котором все объяснял. Надо сказать, что это его усилие не пропало даром, так как позволило обрисовать сложившуюся ситуацию кратко и предельно ясно.

– Мадам, прошу Вашего позволения уехать. Я должен…

Вдруг Саймон замер. Королева выглядела такой бледной, немолодой, хрупкой, что он упал на колено, взял ее руки в свои и поцеловал их. Она вяло позволила ему это, затем высвободила одну руку и опустила ее на голову Саймона.

– Дорогой мой мальчик, – тихо произнесла она.– Если ты должен, поезжай.– Он почувствовал, как задрожала ее рука.– Я пыталась уберечь тебя, но боюсь, ты не скажешь мне за это спасибо. Да ты уже и не мальчик, Саймон. Ну… ну… что ж, Господь знает, какой путь предстоит каждому, и каждый должен сам встретить свою судьбу лицом к лицу. Отправляйся, и да хранит тебя Господь!

Это было самое странное прощание, которое доводилось видеть Саймону. Королева сотни раз отправляла его на турниры и войны. Иногда она была обеспокоенной, иногда – заботливой. В большинстве случаев она просто говорила ему, чтобы он был осторожен. Но нельзя было сказать, что она действительно пыталась удержать его в стороне от опасности или вела речь о плохих предзнаменованиях свыше. Это не было заговором никого из личных врагов Саймона или какого-либо соперника, который пытался устранить его, чтобы получить Элинор и ее владения. В Англии был один человек, от которого королева могла его оберегать и которому она не хотела бы противостоять, – им был Джон.

Хотя день уже клонился к закату, Саймон собрал свое войско, облачился в доспехи и отправился в путь. На Айфорд вели две дороги: одна – напрямик, другая кружила лишние тридцать миль, и проходила через Роузлинд. Саймон ехал верхом всю ночь и на рассвете добрался до серых каменных стен замка. Он только тогда осознал всю глубину своего страха, когда испытал ни с чем не сравнимое чувство облегчения, увидев, как поднимается перед ним решетка подъемного моста. Мысль, которая ужасала его, и которую он гнал от себя, была о том, что Джон захватил Элинор и держит ее заложницей в замке.

Но его радость была недолгой. Брат Филипп прервал свои молитвы, чтобы вручить ему письма, оставленные Элинор. Саймон с трудом прочитал их, так сильно колебалось пламя свечи, которую держал брат Филипп. То, что старый монах увидел в лице Саймона, когда сообщил ему, что Элинор нет в замке, поколебало веру брата Филиппа в Бога. Он молча молился, пытаясь подавить свои сомнения.

– Что же мне делать? – закричал Саймон.

– Молиться, – прошептал в ответ старый монах.– Выход откроется тебе. Появится тот, кто направит тебя.

Саймон посмотрел на старика безумно блестевшими глазами. Он сжал кулаки. Старый монах положил слабую дрожащую руку на его запястье:

– Господь не оставит доброго человека в беде.

– Он позволил казнить не одного святого! – с горечью оборвал его Саймон.

– Элинор – не святая, – брат Филипп почти улыбался, говоря это.

– Вы не понимаете. Она в руках дьявола. Я даже не осмелюсь взять замок, в котором ее держат, в осаду. В любом случае у меня недостаточно для этого людей. Если я призову вассалов, это будет расценено как предательство. Кроме того, кто знает, что произойдет, пока я буду собирать их…

– Сын мой, я не понимаю многих вещей, – прервал его брат Филипп. Он больше не дрожал. По крайней мере, Господь послал ему силы в ответ на его молитвы.– Что нужно этому дьяволу от леди Элинор, зачем он удерживает ее?

– То, что для Вас – пустяк, но ради чего она не пожалеет своей жизни, – ее земли.

– Но Вы же ее супруг, – возразил, не понимая, брат Филипп.

Это простое замечание приостановило сумятицу чувств Саймона. Действительно, Джон знал о том, что Элинор замужем, – это подтверждалось тем, как вела себя королева, да слова посыльного из Айфорда тоже подтверждали это. Значит, Элинор ничего не значила, пока сам Саймон был жив. Прерывисто, глубоко вздохнув от облегчения, Саймон схватил брата Филиппа за руку и так сильно сжал, что старик чуть не вскрикнул от боли. Но страх отпустил его: он увидел, что к Саймону вернулся разум.

– Ты прав, ты прав, – пробормотал Саймон.– Мне указан выход.

В Айфорде была устроена ловушка для него. Если бы она была на пути туда, то посыльный постарался бы заманить его на ту дорогу, но он без всяких возражений прибыл с ними в Роузлинд. Саймон выругался про себя. Он предупреждал Элинор о том, что опасно оставлять управление замками в руках одной и той же семьи на протяжении целых поколений. Если бы ему удалось захватить сэра Джайлса, то он без труда убедил бы его приказать своим людям подчиниться ему, Саймону.

Мысль об этом заставила Саймона рассмеяться. Он надеялся, что сэр Джайлс не слишком быстро уступит ему. Он горел жаждой мщения: он начнет с бедер, снимет с него кожу, как кожицу с виноградины, добавит соль и вино на обнаженную плоть… Саймон с трудом оторвался от воображаемого зрелища, которое доставит ему такое удовольствие, напомнив себе, что ему понадобится выяснить, каким образом сэр Джайлс должен сообщить об успехе своего предприятия Джону. После этого он сможет отправить предателя-управляющего прямиком в ад за заслуженной им наградой. Как только он узнает это, он сможет обдумать план проникновения в замок Кингслер и свои дальнейшие действия.

Теперь мозг его заработал живее. Он отпустил брата Филиппа, сердечно поблагодарив его. Затем призвал начальника охраны замка и шепотом дал ему инструкции относительно посыльного, сопровождавшего их. Когда несколько часов спустя начальник стражи вернулся, он ухмылялся, довольный тем, что сделал: он принес с собой одежду несчастного и информацию, вырванную у него перед смертью. Саймон коротко расспросил его о том, кто и сколько человек сопровождали Элинор. Он подумал, что это были неплохие воины. И если они еще были живы, то помогут ему. Он уже рассчитал, когда доберется до Айфорда, если отправится туда в этот день, и будет ехать короткой дорогой, но без ненужной спешки. Саймон подошел к окну и посмотрел, где стояло солнце. Скоро они смогут отправиться.

Саймон и его люди проехали по подъемному мосту и под опускной решеткой ворот, ведущих в Айфорд, после наступления сумерек. Его люди были предупреждены и наготове, но не должны были нападать первыми. Была пара неприятных моментов, когда в них могли быть направлены металлические снаряды со стен замка, но все обошлось. Сэр Джайлс, как и предполагал Саймон, не собирался вести боевые действия внутри своего замка. Напасть должны были только на одного Саймона. Тем лучше! Он улыбнулся и с искренним удовольствием направился в замок, куда сэр Джайлс пригласил его после положенных приветствий.

Первые сомнения охватили Саймона, когда не было никаких попыток задержать его людей, направлявшихся с ним в Парадный зал. Его сомнения усилились, когда сэр Джайлс, вооруженный только столовым ножом, пригласил Саймона, все еще одетого в доспехи и с мечом на боку, пройти в боковую комнату. Саймон не поверил своим глазам, когда увидел, что комната пуста и в ней нет наемных убийц. Может, они намерены ворваться через двери? Чепуха! Снаружи были его люди. И по одному он смог бы уложить многих, прежде чем его одолели бы. Кроме того, их хозяин был не вооружен и в его власти…

– Милорд, милорд, – прошептал сэр Джайлс, прерывая лихорадочные мысли Саймона.– Я не знаю, что делать. Я надеюсь, что не сделал ничего плохого, но у меня не было другого способа, чтобы предупредить Вас. Я не смог отправить еще одного посыльного, боясь, что его заметит оруженосец лорда Джона.

Саймон открыто уставился на человека, которому отводил роль злодея, пытаясь перестроить весь ход своих мыслей.

– Умоляю Вас, не сердитесь, – продолжал сэр Джайлс, – и простите меня, если я неправильно рассудил, но мне показалось более опасным открыто отказаться от его предложения и бросить ему это в лицо, как я хотел вначале. Я побоялся, что если я откажусь, он будет искать другие пути, и мы не сможем ему помешать.

– Чье предложение и о чем? – нетерпеливо перебил Саймон.

– Лорд Джон предложил мне вассальство, в прямом подчинении только ему самому, если я предоставлю ему Ваш труп.

Саймон схватил сэра Джайлса м руку, его глаза загорелись огнем:

– Правда? Вы, в самом деле, должны доставить, ему мое тело?

Сэр Джайлс растерялся, увидев такую откровенную радость на лице Саймона.

– Да, милорд, – подтвердил он, запинаясь.

– Великолепно, просто великолепно! – Саймон еле сдерживался, чтобы не заорать в полный голос. Надо было учитывать, что среди слуг сэра Джайлса могли быть шпионы. Давая выход своим эмоциям, он притянул управляющего к себе и с чувством поцеловал. Сэр Джайлс замер в его руках, недоумевая и прикидывая, не сошел ли его господин с ума от всех тягот крестового похода и мысли о том, что брат короля желает ему зла. Саймон разразился смехом при виде выражения лица бедного сэра Джайлса, но спохватился и объяснил ему ситуацию. Затем оба сдвинули стулья поближе и начали обсуждать план действий.

Далеко за полночь, но до первых признаков рассвета следующего дня, какой-то человек по ту сторону рва окликнул стражника, дежурившего на крепостной стене у ворот замка Кингслер. Стражник ничего не разобрал, напрасно вглядываясь в темноту, и позвал начальника караула. Тот задал вопрос и выслушал ответ. Вперед вышел сэр Джайлс. Он назвал себя и отдал приказ, пригрозив тем, что лорд Джон будет крайне недоволен в случае невыполнения этого приказа. Начальник караула сначала заколебался, но потом, решив, что прибывший отряд слишком мал, чтобы быть опасным, приказал опустить мост. Первым прошел сэр Джайлс в сопровождении шести воинов. За ними проследовала грубая тележка, на которой неподвижно лежал некто в окровавленном плаще, застывшие руки держали мертвой хваткой обнаженный меч, лицо было покрыто тканью. Рядом ехал верховой, который первым окликнул стражника. Замок Кингслер был значительно меньше, чем Айфорд или Роузлинд. В нем не было внутреннего двора. Замок был выстроен сразу за дамбой, насыпанной за счет земли из выкопанного вокруг рва. Поравнявшись с начальником караула, верховой, ехавший рядом с повозкой, спешился.

– Я пройду с Вами, чтобы разбудить лорда Джона, – хрипло произнес он.

Начальник охраны поднял руку, подзывая стражника с факелом поближе. Человек, который только что спешился, незаметно протянул руку к своему кинжалу, но у начальника охраны были другие намерения. Он протянул руку и приподнял ткань, которая закрывала лицо мертвеца, лежавшего на повозке. Он всмотрелся в застывшие, каменные черты лица Саймона, удовлетворенно кивнул и улыбнулся.

– Я не намерен простоять здесь всю ночь, – недовольно произнес сэр Джайлс.– И не думаю, что тело надо оставить здесь. Его надо занести внутрь.

Человек, сопровождавший повозку, протянул левую руку за спиной начальника караула и снова набросил ткань на мертвое лицо. Стражник дернулся и тут же замер на месте. Шесть воинов, которые прибыли вместе с сэром Джайлсом, отцепили носилки, стоявшие на повозке, четверо понесли их в помещение, один взял факел из рук стражника, а другой повел лошадей в сторону конюшен позади замка. Сэр Джайлс и два его воина последовали за носилками. Внутри здания кортеж внезапно остановился. Воин, который первым окликнул стражу, мгновенно зажал рукой рот начальнику караула. В свете факела блеснул его нож, прижатый другой рукой к боку охранника.

Мертвец слабо застонал. Начальник стражи передернулся. Лезвие ножа окрасилось красным цветом. Мертвец тем временем скользнул мечом по краю носилок и сначала быстро сел, а затем поднялся на ноги. Из-под руки, зажимавшей рот стражника, раздались невнятные звуки.

Сэр Джайлс хмыкнул.

– Господь, помоги мне, – тихо застонал Саймон. Не думал, что лежать без единого движения куда труднее, чем сражаться целый день. Дайте сюда факел!

Повинуясь его приказу, начальника караула повернули к нему лицом. Саймон покачал головой:

– Он знает меня, но я его не знаю. Вы не умрете, – он обратился прямо к пленнику, – если будете повиноваться мне. Я – законный хозяин здесь, как Вы, должно быть, знаете. Не думаю, что кто-нибудь услышит Вас, но если Вы попытаетесь закричать, то умрете на месте. Ну что ж, Рольф, отпусти руку.

Рольф, командир отряда Саймона, чувствующий себя не слишком ловко в одежде посыльного, ослабил хватку, но его нож был по-прежнему направлен на пленника.

– Где воины леди Элинор? – спросил Саймон.

– Внизу.– Ответ прозвучал еле слышно.

Глаза пленника перебегали с запятнанной кровью одежды на странное лицо цвета застывшего серого воска, лишенное всякого выражения. Он знал, что есть люди, которых невозможно убить. Могущественные духи заставляли мертвое тело двигаться, и такие духи могли превратить живых в своих рабов. Пленник снова задрожал от ужаса.

– Их охраняют? Сколько человек? – спрашивал Саймон.

– Нет. Охраны нет.

Возможно, это было правдой. Какой смысл охранять кого-то, если единственный путь к свободе был закрыт дверью толщиной в четыре дюйма, обитой железом, которая выходила на лестницу, ведущую в Парадный зал, где было полно врагов!

– Сначала воины, – распорядился Саймон после минутной борьбы с собой. Каждая его клеточка требовала немедленно отправляться на поиски Элинор, но он понимал, что ему может понадобиться дополнительная помощь, если их обнаружат.

Начальник стражи хныкал, как больной ребенок. Его глаза округлились, готовые вылезти из орбит, он не сводил взгляда с синюшных губ Саймона, вокруг которых трескалась серая плоть. Губы и щеки выглядели так, как будто они вот-вот отвалятся, обнажая под собой кости черепа. Пленник не был трусом. Он прошел не одно сражение. Но стоять лицом к лицу с ходячим мертвецом было выше его сил.

– Хьюго, – Саймон окликнул другого воина, – поменяйся с ним одеждой. Ты, кажется, подходящего размера.

Обмен завершился быстро, и они оставили своего запуганного пленника, предварительно связав его и заткнув ему рот кляпом.

Хьюго осторожно вошел в Парадный зал, повернул направо к лестнице, ведущей внутрь замка. Один раз он зацепился за ногу спящего на соломенном тюфяке воина, который сквозь сон выругался. Следовавшие за Хьюго на цыпочках обошли спящего; на лестнице все остановились, чтобы перевести дух и стереть пот, заливавший их напряженные лица. После первого поворота лестницы их уже нельзя было увидеть из зала, они переждали, пока Рольф снова не зажег факел.

Найти Бьорна и его людей было не трудно. Их освободили. Бьорн был в бешенстве от гнева и стыда из-за того, что их сумели захватить врасплох. Он начал объяснять, как это получилось, извиняться и спрашивать, где его хозяйка, – и все это одновременно, но Саймон резко остановил его.

– Твоей вины нет, тебя сюда не раз приглашали, как друга. И сейчас не время обсуждать все это.

Бьорн, подойдя ближе, внезапно ахнул.

– Милорд, Вы тяжело ранены.– Он протянул руку, чтобы подхватить Саймона, если он начнет падать.

Сэр Джайлс рассмеялся.

– Если я потеряю свой замок, то смогу подрабатывать гримером у бродячих актеров! Вы тоже, милорд, из Вас получится великолепный покойник!

Саймон не ответил. Он был слишком возбужден, чтобы понять шутку. Он оттолкнул руку Бьорна, проворчав, что его ничего не беспокоит, и приказал всем вооружиться. Затем он начал подниматься по лестнице, но, заметив, что сэр Джайлс двинулся за ним, остановил его, сказав, что пойдет один. Он не хотел, чтобы кто-нибудь посторонний присутствовал при его встрече с Элинор.

На середине пути он остановился. А что, если Элинор нет в той комнате, которая была ей отведена, когда он был в Кингслере в последний раз? Он вытащил кинжал из-за пояса.

Он сразу понял, в какой комнате она находилась. Одна из дверей была забита снаружи огромной доской. На какую-то долю секунды Саймон замешкался. Его трясло от гнева. Он стал осторожно отрывать доску. Ее вес поразил его. Неужели они боялись, что хрупкая девушка прорвется через эту дверь? Он представил Элинор, пытающуюся совладать с этим деревом, и по его телу снова пробежала дрожь.

Если на ней есть хоть одна царапина, он камня на камне не оставит от замка. Он тихо открыл дверь, проскользнул внутрь, закрыв за собой дверь. У него вырвался вздох облегчения: Элинор мирно спала. Саймон быстро пересек комнату и нежно приложил руку к губам своей жены.

Оба они должны были благодарить Бога за то, что на нем были доспехи. Удар ее ножа был так силен, что прошел через кольчугу, оставив у него на шее длинную царапину. Не будь он в кольчуге, он бы уже через секунду был мертв!

– Элинор! – воскликнул он. Нож выпал у нее из рук.

– Элинор, только не кричи, – прошептал Саймон. Немой крик застыл в ее глазах. Ее рука дотронулась сначала до пореза у него на шее, откуда скатилось несколько капель крови, затем она ощупала его окровавленную одежду.

– Элинор, – тихо произнес Саймон.– Это не моя кровь. Клянусь, что я цел и невредим, а теперь пойдем, только молчи. Мы должны выбраться отсюда прежде, чем нас обнаружат.

Она сразу же поднялась, не совсем понимая, что происходит.

– А Бьорн? Где мои люди?

– Внизу. Они ждут нас.

Она набросила на себя одежду и схватила плащ.

– Но Саймон, а мои горничные? Я не могу оставить их здесь на растерзание.

Саймон сжал зубы, но Элинор уже ушла. К чести ее служанок, они собрались за несколько минут, молча, ничего не спрашивая. Элинор предупредила их о том, что может случиться, если хоть одна из них откроет рот. Она знала, что они будут молчать. Они слишком хорошо знали свою хозяйку. Сейчас она могла бы сама убить любую из них.

Дверь на лестницу все еще была открыта. Саймон осторожно прикрыл ее. Он хотел пристроить на место доску, чтобы исчезновение Элинор не сразу заметили, но побоялся, что не сможет сделать это достаточно тихо. Вокруг стояла тишина.

Когда они спустились вниз, все остановились, чтобы отдышаться. Саймон прижал к себе Элинор. Он не хотел ни думать, ни говорить, ни о чем. Все знали, что худшее еще впереди. Элинор стояла, не шевелясь, понимая, что, в этот момент они оба как никогда близки к смерти. Если она позволит себе расслабиться – они погибли.

Она сказала:

– Пойдем, Саймон.

Ее голос был тихим, но твердым, хотя Элинор была в невменяемом состоянии. Она больше не могла ждать. Целую неделю ей виделся мертвый Саймон, в залитой кровью кольчуге. И вот этот мертвый муж стоял перед ней и просил ее не кричать. Она еще не все понимала, но знала, что пойдет за Саймоном, живым или мертвым.

– Дайте нам немного времени, – сказал Саймон Рольфу и Хьюго, – затем начинайте. А ты, Бьорн, веди нас к конюшне – ты лучше всех знаешь это место.

Бьорн выскользнул во двор и, повернув налево, стал пробираться вдоль стены. Все цепочкой последовали за ним. Между башней и конюшней было открытое пространство. Бьорн остановился. Сэр Джайлс подошел к нему. Оба стали следить за часовыми. Никто не знал, в какую сторону они могут пойти. Все могли только надеяться, что часовые будут искать врагов за стенами, а не внутри их.

Сэр Джайлс быстро перебежал через открытое пространство, держа меч наготове. За ними перебежали остальные. Из конюшни доносилось только конское ржание. Часовой на стене не обращал на эти звуки никакого внимания. Он дважды спрашивал, не случилось ли что, и всякий раз получал ответ, что все в порядке. Но животные чувствовали смерть.

Двое часовых и конюх уже были мертвы. Молодой парень с кляпом во рту торопливо седлал лошадей, с опаской посматривая на одного из людей Саймона, который убил остальных. Двадцать лошадей уже были готовы. Саймон приказал не убивать парня, а только связать его. Сейчас, когда Элинор была рядом, он мог позволить себе быть снисходительным. Несколько воинов быстро оседлали остальных лошадей. У оставшихся перерезали поводья и повредили седла. Саймон подсадил Элинор в седло.

– Как только опустят подвесной мост и поднимут решетку, скачите на юг, к Роузлинду. Там мои и твои люди.

Элинор послушно кивнула. Половина из них уже пересекла двор, когда часовой поднял тревогу и стал стрелять из лука.

– О Боже, – воскликнул Саймон. Он повернул лошадь, подъехал к Элинор и пересадил ее к себе в седло, прикрыв щитом.

Она пригнулась. Теперь она была в безопасности, прикрытая с одной стороны щитом, с другой – его телом. Элинор всем телом прижалась к нему, чувствуя его тепло. Крики усилились. С одной стороны от Саймона ехал Бьорн, с другой – сэр Джайлс. Остальные воины выехали из конюшни. Один из них схватил поводья лошади Элинор. Они пришпорили лошадей. Если Рольф и Хьюго не выполнили того, что им было поручено, они не выберутся отсюда и все погибнут. Небольшая, плохо вооруженная кучка людей выбежала из, башни, чтобы преградить им путь. Бьорн отдал приказ нападать. Воины Элинор обрушились на противника.

Они прорвались через эту преграду, но все больше и больше людей выбегало из близлежащих зданий, повсюду зажигались факелы. Саймон негодовал. Он никогда не чувствовал себя более беспомощным. Он не мог сражаться сам, пока держал Элинор, но в то же время не мог доверить ее никому другому.

Вдруг послышался громкий треск. Отряд Саймона воодушевился и быстрее двинулся вперед. Мост был опущен и, похоже, цепь и колесо были сломаны. Но это было не все. Оставалось еще поднять решетку, что было куда сложнее. Ее надо было удерживать до тех пор, пока не проскачет последний человек.

Шестнадцать всадников с женщинами в седлах пробивались к воротам. Здесь они выстроились полукругом. Рольф и Хьюго устремились к лебедке, чтобы поднять решетку. Саймон прижал к себе Элинор и поцеловал ее. Его губы были теплые и нежные.

– Я должен быть с моими людьми. Здесь стрелы уже не достанут тебя, поэтому я пересажу тебя на твою лошадь.

Элинор улыбнулась:– Саймон, ты действительно жив? Это правда? Это не сон?

Он опять обнял ее:– Нет, конечно, нет. А теперь я должен ехать.

Элинор пересела на свою лошадь. Через минуту Саймона уже не было с ней рядом, он был в гуще битвы. Решетка приподнялась немного, еще немного. И еще, еще. Глаза Элинор были прикованы к мужу. Он выделялся среди всех.

– Миледи, умоляю Вас, уезжайте, – позвал ее один из воинов.

Она хотела остаться, но Саймон приказал ей уехать.

– Береги себя! – закричала Элинор что было силы.– Я уезжаю!

Она проскакала под железными прутьями решетки, затем по мосту и умчалась в ночь. Звезды сияли на небе, освещая маленькие тучки. Вдруг Элинор почувствовала, что ей очень холодно, и вспомнила, что она почти не одета.

– Прикажете подождать, миледи? – спросил один из воинов.

– Нет, – ответила Элинор.– Поедем как можно быстрее.

Конечно, ей бы хотелось оказаться в тепле рук своего мужа, но она рассудила, что если Саймон сможет, он присоединится к ней в лагере. А если нет – ей уже не будет холодно. Ненависть и гнев разогрели ее кровь. Если нет, она поднимет всех на борьбу с Джоном, и будет сражаться до тех пор, пока не уничтожит его. Она отправит своих рыбаков заниматься пиратством, а вассалов призовет к неповиновению. Она проучит и королеву, отвергнувшую своих преданных слуг.

А в это время в Кингслере Саймон, сэр Джайлс и Бьорн сражались у ворот башни. Хьюго только что вскочил на лошадь, а Рольф как раз пробирался под решеткой.

– Остановитесь! – громкий голос перекрыл шум битвы.– Я – лорд Джон, брат и регент короля. Сдавайтесь, или вас обвинят в государственной измене!

– Бьорн, – мягко приказал Саймон, – уезжай немедленно!

– Сдавайтесь! Я приказываю! – повторил Джон.

– А сейчас Вы, сэр Джайлс!

– Держите его! – закричал Джон, когда лошадь Джайлса выскочила на подвесной мост. Но было уже слишком поздно. Саймон ударил направо, налево и поскакал вслед за своими людьми. Один из воинов вышиб клин, удерживавший колесо решетки. Она захлопнулась. Саймон направил свою лошадь на подвесной мост, и его громкий смех прогремел за стенами замка.

– Я спас свою жену, брат Джон! – прокричал он.– Посмотрим, сможешь ли ты снова отнять ее у меня! Твое бесчестье погубило тебя!

Он пришпорил лошадь. Позади себя он услышал приказ стрелять, но было еще слишком темно. Его отряд поскакал вперед, посылая проклятия всем оставшимся в замке. Они услышали, как снова поднимается решетка, и поняли, что их будут преследовать. Но какой-то запас времени у них был. Саймон усмехнулся, вспомнив испорченные седла и уздечки. Потребуется время, чтобы их заменить. А потом они уже будут далеко.

Элинор была уже в лагере. Она грела руки, прихлебывая подогретое вино. Когда она увидела Саймона, она отбросила чашу с вином и побежала к нему. Саймон рассмеялся. Он снял рукавицу и стал соскребать воск со своего лица. Вскоре серый цвет исчез, и лицо Саймона приобрело его обычный здоровый вид. Только теперь Элинор поняла все. Саймон выглянул из палатки и позвал сэра Джайлса. Между приступами смеха они рассказали, как семь человек и живой мертвец захватили хорошо охраняемый замок.

После того, как они сняли весь воск с лица Саймона, Элинор тоже рассказала о своей шутке. Она очень ярко описала свою стычку с Джоном.– Отвратительный маленький развратник, – заключила она.– Я думаю, его еще долго не будет тянуть к женщинам.

– Да, но остальное уже не так смешно, – сказал Саймон после недолгого молчания. – Он еще придет за нашей кровью, чтобы смыть то зло, которое мы ему причинили. Сэр Джайлс, Вам лучше отправиться назад, в Айфорд, и подготовиться к войне. У Вас будет достаточно времени, так как он сначала пойдет на Роузлинд, чтобы убить меня, прежде чем захватить земли моей жены. Не скажете ли Вы мне кое-что, сэр Джайлс?

– Все, что угодно, милорд.

– Я умоляю Вас не обижаться, – сказал Саймон.– Я не ставлю под сомнение Вашу честь, но я хочу сказать Вам, что знаю, как нелегко Вам было отказаться от такого предложения. Где Вы нашли силы, чтобы сделать это?

– Вы ошибаетесь, милорд, – ответил сэр Джайлс, – сделать это было очень легко.– Вдруг он усмехнулся.– Но не потому, что я менее жадный, чем другие.

– Тогда почему?

Взгляд сэра Джайлса стал суровым:– И все же это было легко. Сколько, Вы думаете, я бы прожил после того, как доставил Ваше тело лорду Джону? Десять минут? День? Неужели человек, сделавший такое предложение, позволит свидетелю долго жить, особенно если он знает, что король Ричард может вернуться в любой день и потребовать ответа за убийство своего верного вассала? Нет, нет, милорд. Меня бы четвертовали за убийство своего господина, а лорда Джона поблагодарили бы за верность королю. Я бы ничего не выиграл от этого.

Саймон кивнул:– Боюсь, что Вы все правильно рассчитали. Лорд Джон – человек без чести. А вообще-то, сэр Джайлс, давайте посмотрим, сможем ли мы дожить до того времени, когда вернется король Ричард и укротит своего братца. Если сможем, то Вы увидите, что моя жизнь и жизнь моей жены чего-то да стоят.

– Я не забыл это, – сухо ответил сэр Джайлс и улыбнулся.– Мне это кажется более безопасным путем для достижения своей цели.

Последние слова заставили Саймона покачать головой, так как, то, что они затеяли, едва ли можно было назвать «безопасным». Если не вернется Ричард или не вмешается королева, Джон найдет предлог, чтобы поднять армию против хозяина и хозяйки Роузлинда. А если Роузлинд падет, то та же участь ожидает и Айфорд. Джон никогда не прощает нанесенных ему обид. Он будет выжидать, чтобы потом отомстить за все смертью Саймона и страданиями Элинор.

Но это – в будущем. А пока настоящее было прекрасным. Они переночевали в лагере, а на следующий день спокойно поехали домой. Но их не покидали мысли о будущем. Ночью, когда их разгоряченные тела отдыхали, Элинор вздохнула:

– Возможно, мне следовало уступить ему, но я разозлилась. Эта мерзкая жаба сравнивала себя с тобой.

– Элинор, – простонал Саймон, – разве у тебя совсем нет принципов?

– Причем тут принципы? Я бы не дотронулась до этого куска грязи добровольно, но принести маленькую жертву, чтобы добиться его расположения… Саймон, ты же знаешь, что без любви это ничего не значит!

– Я знаю, – мрачно согласился он.– Все эти годы для меня это ничего не значило, пока у меня не появилась ты. Но ты слишком хорошо думаешь о Джоне. Твоя уступка не принесла бы тебе его расположения. Он бы рассказал об этом всему миру, чтобы покрыть нас позором. Не вини себя за ненависть Джона. Ни одному человеку он не даст ничего хорошего. Ты не можешь купить его любовь, потому что он не способен любить. Его можно только заставить делать что-то из страха. И мы заставим его. Со мной будут Вильям и…

– И королева?

Саймон замолчал, затем вздохнул: – Он ее сын.

Королева может приказать Джону, если захочет. Элинор подумала об этом, но вслух ничего не сказала. Преданность Саймона королеве была слишком сильной. Он всегда был слеп по отношению к ней. Он никогда ее не осудит.

Они ждали, но проходили недели, а армии все не было. Поля лежали голые и холодные. Часовые на башнях наблюдали за сушей и за морем, но никто не нападал.

В последнюю неделю января Саймона, наконец, позвали на башню. Элинор схватила плащ и поспешила за ним. На дороге показался отряд, но не армия. Во главе отряда ехал всадник на белом жеребце. Элинор смертельно побледнела. Ее сердце и руки похолодели. Саймон мог оказать открытое сопротивление Джону, но сможет ли он противиться королеве? Прежде чем она спросила его, он сбежал вниз и заговорил со стражей. Элинор кусала губы и с трудом сдерживала слезы. Подъемный мост стал опускаться, а решетка поплыла вверх. Элинор по-прежнему стояла на стене. «Вот моя соперница, – подумала она, – но она не заслуживает его. Я не позволю ей увести его от меня, чтобы младший из ее отпрысков смог расправиться с ним». Слезы исчезли. Она еще не знала, что будет делать, но решила идти вниз, к Саймону. Королева проехала мост и выехала во двор. Двое стражников преградили дорогу ее свите. Прежде чем те пришли в себя от изумления, решетка опустилась. Королева посмотрела в лицо Саймона. В его глазах блестели слезы, но губы были упрямо сжаты.

– Я закончил службу, мадам, – объявил он.– Моя жизнь ничего не стоит. Я бросал ее к Вашим ногам тысячу раз. Но я не позволю Вам отдать Элинор Вашему сыну – ни для развлечения, ни для каких-либо других целей. Я не позволю, даже если для этого мне придется поджечь весь мир.

Королева взглянула на Элинор, в глазах которой не было слез. Они сверкали золотисто-зеленым огнем. И вдруг королева улыбнулась. Эта женщина сможет поджечь мир и улыбаться, наблюдая, как он горит. Она тоже была такой – сорок лет назад. Королева вздохнула.

– Не будь глупцом, Саймон. Впусти моих людей. Я не принесу вам несчастья. Джон уехал во Францию. У меня есть новости, – она грустно улыбнулась.– Странные происходят вещи. Королева вынуждена сама ехать к своему подданному, а он не является на ее зов. Мне нужна помощь, Саймон. У меня новости от Ричарда. Здесь не могло быть подвоха. Решетку ворот быстро подняли, и отряд королевы пригласили внутрь, принеся извинения за задержку. Королеву заботливо проводили в покои Элинор, где было натоплено и приготовлены еда и питье. Она рассказала, что Ричард захвачен в плен в Германии, но она пока не знает, где его содержат и каков размер выкупа. Она задумалась, глядя на языки пламени.

– Джон знает, – заметила она.– Он вступил в сговор с Филиппом Французским, чтобы убить своего брата или заключить его в тюрьму пожизненно. Я не могу совладать с ним. Он вышел из-под моей власти. Когда я рядом, он еще подчиняется мне, но стоит ему уехать…– У нее были усталые, полные горечи глаза. Молчание затягивалось. Наконец, королева выпрямила спину, подняла голову и посмотрела на них.– Я не знаю, что вы сделали здесь, но Джон никогда не простит и не забудет вам это. В ваших интересах помочь мне освободить Ричарда. Если Джон взойдет на престол, боюсь, никто не сможет спасти вас.

Элинор положила свою руку на руку Саймона и кивнула. Саймон непроизвольно сделал характерный жест спиной и плечами, как бы готовясь нанести удар. На их лицах было ясно написано, что они не боятся Джона. Глаза Элинор горели решимостью; губы Саймона искривились в презрительной усмешке. Разумеется, они поддержат Ричарда. Для Элинор это был путь мудрости, для Саймона – преданности. Их будущее не будет ни безопасным, ни обеспеченным, но они были готовы к этому.

Загрузка...