Глава 2

– Ты что-то задержалась, милая, – обеспокоенно проговорила старая женщина. – Много трав насобирала?

– Нет, мам, я… – замялась Иллиана, не зная, что и придумать в качестве оправдания. Те два мешочка можжевельника и барбариса все промокли и в данный момент вообще не были пригодны к продаже. Девушка, конечно, планировала их аккуратно просушить, но пока это сделаешь!

– А ты почему вся мокрая? – спросила женщина, округлив глаза.

Оперлась о витрину со специями и схватилась за грудь.

Ростовщик Панс тем временем с улыбкой и протянутой рукой ждал, пока молодая хозяйка пройдет в лавку.

Иллиана поняла уже, что дальше тянуть нельзя, и шагнула к нему навстречу.

– Здравствуйте, муссер Панс, – поприветствовала она ростовщика легким кивком головы и вложила свою ладонь в его. – Рада вас видеть и прошу простить за мой вид.

– О! Ты всегда выглядишь прекрасно, Иллианочка, – осклабился он, демонстрируя желтоватые мелкие зубы.

Горячо сжал ее руку, а затем поднял к своим губам и, не отрывая от нее блестящего взгляда, запечатлел поцелуй на кончиках пальцев.

– Я же просил называть меня на «ты» и просто Хетрианом, – добавил он. – Опять ты хочешь меня обидеть.

Он нарочито расстроенно вытянул губы.

– Нет, что вы! Ты… – быстро проговорила Иллиана, от досады закусив губу изнутри. – Я вовсе не хотела тебя обижать. Просто…

Просто ей ужасно не хотелось сближаться с этим человеком. Казалось, пока между ними есть невидимая черта деловых отношений, начинающаяся и заканчивающаяся обращением на «вы», ростовщику будет сложнее приставать к ней. А когда рядом с тобой почти «друг», что плохого в том, чтобы невзначай приобнять за талию? Или даже пригласить на свидание?

– Просто разница в наших социальных положениях обязывает меня… – начала бубнить Иллиана, проходя вглубь небольшой торговой лавки, которая также была и их с матерью домом. Но Хетриан ее перебил.

– Да какая там разница! – охнул он, присаживаясь на простой деревянный стул. Ему явно стало тяжеловато стоять, потому что лицо сально заблестело от пота.

– Ну что вы, что вы, – проговорила тем временем мать, – уверена, что для Иллианы ваше расположение – большая честь.

Девушка слышала это вполуха и усмехалась, пытаясь найти сменную одежду в соседней комнате.

Быстро отыскав простое платье-халат из качественного голубого ситца, она скинула с себя влажный утренний наряд и с удовольствием переоделась.

Оказывается, за то время, что потребовалось на возвращение домой, она изрядно замерзла. Поэтому новое платье с длинными рукавами пришлось как нельзя кстати.

Когда она вновь вышла в главный зал, мать уже наливала чай, усадив Хетриана за круглый стол. Между ними шла добрая неспешная беседа, но Иллиана видела, что мама волнуется. На ее улыбчивом лице почти не двигались мышцы, словно она налепила на себя маску с растянутыми в стороны губами.

Поспешив помочь родительнице, девушка села за стол рядом с Хетрианом, взяла себе чашку чая и приготовилась к сражению.

– Милая, ты так и не сказала, где так промокла, – вернулась к теме мать.

– Я упала в озеро, – коротко пояснила девушка.

– О, лучистые боги! – ахнул Хетриан, подавшись вперед и тут же положив свою маленькую пухлую ладошку с короткими пальцами на ее, провел по коже, попытавшись погладить. – Все в порядке ведь?

Иллиана растянула губы, сделавшись ужасно похожей на мать.

«Вот и все, стерлась черта…» – отстраненно подумала она.

– Все в порядке, конечно же. Просто случайность, – благодарно кивнула она и высвободила руку. – Если вы не против, давайте вернемся к материальным вопросам.

Хетриан выпрямился, и его добродушная улыбка вдруг показалась Иллиане еще опаснее, чем прежде.

– Дарилла, вы не оставите нас, я хотел бы деловые отношения обсудить с вашей дочерью наедине, – обратился он к матери девушки.

Та бросила на дочь короткий нервный взгляд и вышла из зала.

Иллиана знала: все то время, что они будут разговаривать, мама в соседней комнате в страхе потерять лавку будет кусать ногти, пока не откусит по локоть. Поэтому следовало постараться решить все как можно скорее. Мама уже не молодая, стоило поберечь ее сердце.

– Хетриан, – начала она медленно, тщательно подбирая слова. – Я знаю, что взяла у ва… тебя в долг довольно крупную сумму… И мы договорились, что сегодня долг должен быть уплачен. Однако, в связи с некоторыми непреодолимыми обстоятельствами, я бы хотела просить у тебя об отсрочке.

Мужчина приподнял брови, и глаза его радостно блеснули. Однако он постарался сделать самое серьезное, почти скорбное выражение лица, на которое был способен.

– Милая Иллианочка, – вновь исковеркал ее имя Хетриан. А девушка поняла, что теперь уменьшительно-ласакательные окончания будут долго ее раздражать. – Ты знаешь, что эти деньги для меня совсем ничего не значат. Но у меня есть жесткие принципы, касающиеся деловых партнеров. И один из них – всегда придерживаться изначальных договоренностей. Ты знаешь, сколько моих клиентов просят об отсрочке? Нет? Девяносто процентов. Ты представляешь, что было бы, позволь я им это? Все просто: я бы разорился!

С этими словами он широко улыбнулся, подняв вверх влажно блестящие ладошки. Будто сдавался на милость победителя. Вот только в этой битве победителем пока что был только он сам.

Иллиана глубоко вздохнула и сжала сцепленные между собой пальцы. Ростовщик подталкивал ее к словам, которые она совершенно не планировала произносить.

– Я все понимаю, Хетриан. Но ситуации бывают разные. Возможно, долговые отношения все же предусматривают по закону возможность отсрочки в связи с форс-мажором?

Она стиснула зубы, упрямо не желая говорить то, на что рассчитывал мужчина.

Хетриан облизнул толстые скользкие губы и ответил, прищурив и так маленькие глазки:

– Конечно, закон дает возможность немного продлить это время, Иллианочка. Но только если должник предоставит свое имущество под гарантию выплат. То есть если ты хочешь, скажем, еще на месяц отсрочить исполнение нашего договора, то в течение этого срока я должен иметь возможность использовать по своему усмотрению какое-то твое имущество, сопоставимое по стоимости. Но поскольку у тебя нет никакого полезного хозяйства вроде коровы, коз или чего-то подобного, боюсь, остается только этот дом.

Он с самым невинным видом развел руками.

– Я, в принципе, не против пойти тебе навстречу и взять это жилье на месяц в свое пользование. – Ростовщик лениво осмотрелся по сторонам. – Мог бы временно сдавать его… ну, например, морякам, которые приплывают в наш порт на пару дней.

Иллиана вздрогнула, представив, чем тут будут заниматься эти моряки, у которых на суше, как правило, только два занятия: вино и женщины. Да и им с матерью идти было некуда.

Девушка сильнее стиснула пальцы, услышав, как хрустнули костяшки. При мысли о том, что придется сделать, Иллиану бросило в холодный пот. А затем она, ругая себя последними словами, все-таки сказала то, чего он так ждал.

– Хетриан… может быть, ты захочешь пойти мне навстречу как своей… хорошей знакомой, а не как деловому партнеру? – выдавила она через силу.

«Все, теперь он не упустит шанса воспользоваться этим предложением, – мелькнуло у нее в голове. – А мне будет слишком сложно отказаться…»

Раздражение сложившейся ситуацией все сильнее накапливалось, стучало в ушах. Чтобы погасить долг, ей оставалось найти не такую уж и большую сумму. Если отдать всю до копейки выручку за последний месяц, то останется еще столько же. Ерунда! Вот только долговая тюрьма одинаково светила всем: и тем, кто взял в долг тысячу золотых аспидов, и тем, кто, как она, попросил всего пятьдесят.

– Сегодня я могу выплатить ровно половину, – добавила она, стараясь не глядеть в радостно вспыхнувшие бусинки глаз Хетриана.

– О, ну конечно, – кивнул он, губы растянулись на лице, как два скользких слизняка. – Как я сам об этом не подумал? Прости дурака, моя милая Иллианочка.

Тут же расцепил ее сжатые в кулаки кисти и взял одну, неприятно растирая ее ладонь.

Иллиана едва заметно скривилась, но руку вынимать не стала.

– Само собой, я позволю тебе взять небольшую отсрочку. Пойду на сделку с собственной совестью и принципами. Для друзей ведь еще и не то можно совершить, – осклабился он, продолжая поглаживать ее ладонь. – А ты ведь мой друг.

И замолчал. А девушка не могла поверить, что на этом все и кончится. Неужели она ошиблась в ростовщике и он по отношению к ней вовсе ничего дурного не планировал?

Хетриан тем временем встал из-за стола, будто их разговор подходил к концу, и проговорил:

– Замечательный чай у вас, Иллианочка, скажи спасибо уважаемой Дарилле. Ну что, тогда мы договорились с тобой, да?

И не успела девушка обрадованно кивнуть, как он закончил:

– Я тогда приду к тебе завтра вечером. Где-нибудь на закате, а то у меня так много дел! Подпишем договор об отсрочке, а затем сходим в какой-нибудь трактир, отметим это благое дело по-дружески. Согласна?

И все это он произнес с такой радушной улыбкой, словно был не ростовщиком, а медбратом из лечебницы имени Лигора Милосердного.

Виски Иллианы сдавило. Начала болеть голова. Вот и произошло то, о чем она думала. Чего пыталась избежать. Хетриан сделал свой ход. На закате в трактирах, как правило, остаются только влюбленные парочки, девицы легкого поведения и их клиенты. Изредка какая-нибудь шумная мужская компания тоже засиживается допоздна. Но Иллиане было совершенно ясно, к какой категории их планирует причислить Хетриан. Сама же она входить вместе с ним в число влюбленных парочек не планировала.

Кроме того, завтра на закате она должна пойти на встречу с мираем. Нарушение обещания может грозить страшными последствиями. Великий змей знал ее имя и вполне мог найти в городе. У мираев длинные руки. Уже не говоря про обоняние. Надежды на то, что он простит ее за то, что не пришла, было мало. Так же как и надежды на то, что он не сможет ее отыскать.

Но все же с ростовщиком дело обстояло еще хуже. Ведь если она откажет ему, а не мираю, то отвечать придется уже не только ей самой, но и матери. Хетриан добьется того, чтобы дом забрали. Иллиану посадят в тюрьму за долги. И что тогда станет с одинокой старой женщиной?

– Может, встретимся послезавтра? – предложила девушка, лелея последнюю надежду развести две встречи по разным дням.

Хетриан приподнял бровь и со своей привычной ненатуральной улыбкой ответил:

– Ну что ты, милая, это слишком поздно… Да и занят я буду. Так что до завтра. Не скучай, Иллианочка.

Бросил на нее короткий самодовольный взгляд, поклонился и вышел прочь из дома.

А девушка закрыла лицо ладонями и перестала дышать, опасаясь впасть в панику. При мысли о завтрашнем дне ее бросило в холодный пот. Иллиане не хотелось признаваться себе в этом, но, похоже, она серьезно попала. Внутри уже зародилась твердая уверенность, что завтра, когда она не сможет прийти на встречу с мираем, случится нечто ужасное.

Весь следующий день девушка провела как на иголках. Еще раз попробовала сходить в лес за приправами, но снова не слишком удачно. Ягоды барбариса, которые ей таки удалось найти, оказались уже слишком спелыми и мягкими. Такие хорошо не продашь. Пришлось у нескольких кустов вместо ягод собрать корни, чтобы продать хоть что-то. Корни барбариса всегда с удовольствием покупала аптекарша Роза с Маисовой улицы.

Кусты можжевельника, на которые Иллиана тоже весьма рассчитывала, и вовсе были уже девственно чисты, поэтому здесь девушку вновь ждала неудача.

Впрочем, у нее был еще целый день, чтобы найти что-нибудь еще. При этом мастерица специй вполне отдавала себе отчет в том, что пары мешочков ягод не хватит для оплаты долга. Даже если она продаст все, что собрала, ей потребуется еще неделю работать в том же темпе, забираясь все дальше и дальше в чащу в поисках редких растений.

Обычно Иллиане не требовалось так часто выбираться из дома. Множество растений она выращивала сама на участке позади лавки. Там у нее росли разнообразные травы вроде укропа, петрушки, пастернака и кинзы. Были и ягоды, которые у местных жителей пользовались популярностью при заваривании в чай или в качестве варенья. Облепиха, земляника, смородина и жимолость. Как-то Иллиана выкупила у заморского купца даже семена редких видов перца. Теперь у нее в саду их росло множество видов! Белый, черный, красный, зеленый и желтый. Сладкие и жгучие, на любой вкус.

Но все это продавалось постепенно. Невозможно было обобрать весь огород и распихать клиентам товар тогда, когда он им совершенно не нужен.

А потому девушка торопилась найти ягоды или травы, которые были относительно редки.

Вот только ничего не выходило.

В какой-то момент Иллиане пришло в голову снова отправиться в сторону заветного отверстия в стене Верхнего города. Сейчас эта затея казалась еще более глупой, чем вчера. Нарваться на нового мирая совершенно не хотелось. Вряд ли ей снова повезет, и следующий великий змей отпустит ее живой. Да и вообще, ведь можно наткнуться на стражников Верхнего города! О них-то она прежде и вовсе не вспомнила. Те не станут разбираться, а сразу потащат нарушителя границы в тюрьму.

Вздрогнув от этой перспективы, Иллиана со вздохом отогнала из памяти поляну цветущего шафрана. В конце концов, прошло уже более пятнадцати лет с тех пор, как она видела те цветы. За минувшие годы лесное озеро успело поменять границы, расшириться. От растений давно уже ничего не осталось. А даже если бы озера там не было, это вряд ли что-то изменило бы. Шафран растет на одном месте не более шести лет, а дальше цикл его жизни заканчивается. Шанс собрать на заветной поляне драгоценные тычинки все равно слишком мал.

Поэтому к концу дня девушка вернулась домой измотанная, уставшая и невеселая. Волосы все перепутались, платье запылилось, покрылось лесной паутиной и репьем. Иллиана даже сперва мстительно решила не мыться, не менять одежду и встретить Хетриана прямо в таком виде. Но проходить еще несколько часов с пауками и иголками за шиворотом было слишком большой платой за недоумение на лице ростовщика. Поэтому она все же приняла ванну и переоделась. Маму решила не расстраивать, сказав, что все в порядке и проблему удалось решить.

– К тебе Фендор заходил, – бросила та, скрываясь в своей комнате. Вечером у женщины часто ныли суставы, и она предпочитала проводить время у камина за чтением. – Просил передать, что соскучился.

Иллиана передернула плечами, вспоминая друга, который частенько захаживал к ней в лавку поделиться свежими сплетнями и просто поболтать. Сейчас девушке определенно было не до него. Если завтра она еще останется живой и здоровой владелицей лавки специй, вот тогда, может быть, пригласит его в гости.

Раньше Фендор ей даже немного нравился. Но почему-то после встречи с мираем думать о рыжеволосом парне вовсе не хотелось.

Чем ближе был заветный час, тем сильнее переживала Иллиана. Представляла, как у стены ее уже ждет наг. Практически видела, как вспыхивают и темнеют от ярости его красивые золотые глаза.

От этой мысли сперва бросало в жар, затем – в холод.

Однако примерно за час до заката в дверь лавки неожиданно постучали. Девушка взглянула на старые механические часы, висевшие на стене, и нахмурилась. Для визита ростовщика было еще довольно рано.

Она неторопливо подошла к двери и повернула ручку.

В груди бешено стучало сердце, ладони стали влажными.

Предчувствие не обмануло Иллиану. На пороге стоял вовсе не Хетриан Панс.

Рослый мужчина в дорогой одежде вежливо поклонился девушке, прикоснувшись кончиками пальцев к груди, и неторопливо вошел в лавку. На госте был довольно яркий кафтан из плотной желтой ткани, расшитой черными завитушками, черные бриджи и сапоги из тонких ремешков. На голове у него оказалась надета маленькая лимонного цвета шапочка, которую он тут же снял.

Иллиана обратила внимание, что длинные серо-русые волосы незнакомца были заколоты недешевой золоченой заколкой. Это в очередной раз натолкнуло девушку на единственное разумное объяснение странному виду этого мужчины: он принадлежал Верхнему городу.

В виски ударила кровь. В ушах застучало.

Это не могло быть просто совпадением! За все свои двадцать лет в их квартал ни разу не забредал никто, кто принадлежал бы миру мираев. Да, в Верхнем городе жили люди, но их было ничтожно мало. А еще Иллиана до сих пор не была уверена в том, что перед ней человек. Ведь без своих хвостов наги ничем не отличаются от людей!

Сглотнув ком в горле, девушка улыбнулась и проговорила:

– Доброго вечера, муссер. Желаете чего-нибудь?

Мужчина окинул лавку странным пристальным взглядом, по очереди останавливаясь на сухих травах, вениками висевших под потолком, на склянках с уже готовыми перетертыми приправами и на еще свежих, недавно собранных ингредиентах, лежащих на специальной витрине в крупных мисках.

– Да, возможно, – ответил он медленно и посмотрел в глаза девушке. Его узкие ноздри еле уловимо дернулись. – Вы – Иллиана Тангрэ.

Девушка так и не поняла, вопрос это был или утверждение, таким странным тоном он это сказал. Но на всякий случай кивнула, нервно перебирая пальцами манжет собственного платья. А затем, заметив, что мнет ткань, убрала руки за спину, вытянувшись по струнке.

– Что ж, – протянул мужчина. – Мне нужно у вас купить что-то…

Снова сказал так, словно сам не знает, чего хочет.

Окинул ленивым взглядом стены, так ни на чем и не остановившись.

– Вы ищете что-то конкретное? – уточнила Иллиана, шагнув вперед. Все же специи были ее коньком, и она всегда готова была помочь покупателю найти то, что он ищет.

Мужчина снова бросил на нее неопределенный взгляд, и на этот раз Иллиана заметила, что у него были необычные серые глаза. С таким насыщенным серебристым отливом, что напоминали жидкое олово.

– Ну… а что у вас есть? – спросил он и явно приготовился слушать.

Девушка приподняла бровь, но не стала выказывать удивления. Мало ли какого клиента к ней занесло? У богатых свои причуды. Вдруг этот мужчина все же не имеет никакого отношения к ее вчерашней встрече с мираем?

– О! В лавке специй Тангрэ есть все или почти все, – улыбнулась она, произнося фразу, которую произносила уже тысячу раз. – От самых простых до более редких и даже уникальных. Из недорогих: укроп, петрушка, лавр, кинза, чеснок, лук, тимьян, эстрагон. Подороже: все виды перца, сладкий зеленый, мирийский огненный, земляной черный и прочие. Есть приправы высокого класса и сборы для разных блюд. Розмарин, фенхель, мелисса, мята. Есть корни тысячелистника, пастернака, мандрагоры…

В этот момент мужчина резко вздернул руку, сдвинув брови.

Иллиана замолкла, оборванная на полуслове.

– И сколько это все стоит?

– Что именно? – не поняла девушка.

– Вот это вот… – мужчина неопределенно взмахнул рукой.

– Ну… Мешочек сушеного перетертого чеснока, например, тридцать медных контиев, а вот пурпурный базилик – сорок пять серебряных каскавелов.

Мужчина сжал губы и еле заметно сморщил нос, после чего Иллиана опять замолчала, чувствуя, что говорит что-то лишнее.

И когда странный гость вновь открыл рот, чтобы заговорить, дверь лавки распахнулась, пропуская улыбающегося во весь рот Хетриана Панса.

На невысоком ростовщике был надет лиловый жилет с блестящими пуговицами, синяя рубашка и по-щегольски броские фиолетовые штаны.

Видеть на пухлом Хетриане все эти яркие цвета было ужасно непривычно. Ткань выглядела дорогой, но ее оттенок так замечательно сочетался с нездоровым цветом лица своего носителя, что общее впечатление о ростовщике складывалось весьма плачевное.

Однако сам муссер Панс явно не чувствовал себя некомфортно. По крайней мере, до тех пор, пока не встретил в лавке странного гостя Иллианы, чей костюм, в отличие от его собственного, выглядел идеально.

– Здравствуй, моя девочка! – поприветствовал ее Хетриан, одновременно окидывая незнакомца с ног до головы неприветливым взором.

Иллиана поморщилась от обращения «моя девочка», но ничего не сказала.

Увы, похоже, Хетриан у себя в мыслях уже сделал с ней все, что планировал на сегодняшний вечер.

– Ты уже собралась? Нам пора выходить, я заказал столик в «Бараньей голове». Нас уже ждут.

Странный гость тоже бросил на ростовщика весьма неблагосклонный взгляд, который, впрочем, был гораздо короче и ленивей. Хетриан явно не вызывал у него никакого интереса.

– Подожди немного, – с вялой улыбкой проговорила Иллиана, – я сейчас обслужу гостя и выйду.

Хетриан кивнул, сложил руки на груди и, поискав глазами стул, торопливо на него уселся.

Незнакомец в это время приподнял бровь, внимательно глядя на девушку, и спросил:

– Вы торопитесь?

Иллиана замялась, испытывая ужасно неловкое чувство и совершенно не понимая почему.

– Да… – тихо проговорила она, повернувшись спиной к Хетриану, – нам нужно с муссером Пансом решить некоторые… деловые вопросы.

– А муссер Панс у нас?.. – начал вопрос гость.

– Ростовщик, – закончила девушка, краснея, как вода от вареной свеклы.

Мужчина слегка покивал головой, вернувшись взглядом к приправам на стене, и через пару мгновений уже с гораздо большим интересом, чем прежде, спросил:

– А есть ли у вас особенно редкие приправы?

– О, конечно, – пробубнила девушка, чувствуя, как ее бросает в жар.

– Какие?

– Ну, вот пурпурный базилик, огненный перец, коробочки кардамона, мускатный цвет, палочки орхидеи, ваниль…

– Не перечисляйте, – снова оборвал ее гость. – Складывайте сразу в ящик, я все беру.

– Все? – округлила глаза Иллиана, а Хетриан позади нее вдруг встрепенулся, заерзав на стуле. Деревянные ножки скрипнули.

– Да, все.

– А сколько?

– Скажем… по десять мешочков каждой приправы, – взмахнул он рукой в воздухе, словно ему это было вообще без разницы.

У девушки все слова застряли в горле. Она быстро юркнула под прилавок, доставая большой сортировочный ящик, в котором хранились готовые специи, и стала торопливо, но осторожно укладывать туда товар, перечисляя:

– Пурпурный базилик – десять мешочков…

Гость молча кивнул.

– Огненный перец – десять мешочков, коробочки кардамона – ой, их всего три, это очень редкая приправа!

– Кладите что есть, – спокойно проговорил мужчина.

Иллиана поспешно кивнула и буквально через пару минут до отказа набила ящик холщовыми мешочками с логотипом «Тангрэ».

Под конец руки девушки мелко тряслись, а сама она не могла поверить, что все это происходит.

– Сколько с меня? – спросил гость, оглядывая ее спокойным, но достаточно острым взглядом.

– Семьдесят три аспида, шестьдесят контиев и сорок каскавелов, – дрожащим голосом ответила она.

Это была огромная сумма, которую ее лавка способна заработать не менее чем за три месяца. И это в три раза больше, чем долг, который ей осталось выплатить Хетриану.

– Что тут происходит? – наконец слез со стула ростовщик и беспокойно засеменил к ним.

Гость бросил на него тяжелый презрительный взгляд и протянул девушке тяжелый мешок монет, даже не озаботившись отсчитать нужную сумму.

Иллиана развязала веревочки и тихо ахнула, заметив, что внутри были лишь золотые аспиды.

– Но тут гораздо… – промямлила она.

– Что такое, Иллианочка? Мы идем с тобой в трактир или нет? – визгливо спросил Хетриан, явно чувствуя, что дело поворачивается не так, как он рассчитывал.

– Думаю, что нет, – на этот раз уверенно ответила девушка, тут же доставая из мешка двадцать пять золотых и протягивая их ростовщику. – Прости, Хетриан, вот долг. Боюсь, что я не смогу с тобой никуда пойти. Увы, очень много дел. Но, может быть, в другой раз…

Все внутри нее ликовало, не веря в свалившуюся удачу. Губы то и дело подрагивали, пытаясь уехать к ушам.

На лице ростовщика, напротив, застыло жестокое разочарование.

– Ты уверена, Иллианочка? – пробубнил он. – Как же это?.. А вдруг деньги поддельные?

Он даже демонстративно попробовал одну монету на зуб, но тут же побледнел, встретившись с похолодевшим серебристым взглядом покупателя.

Что-то в лице этого незнакомца было столь резким и опасным, что Иллиана вздрогнула, а Хетриан решил не развивать тему.

– Ладно-ладно, я пойду тогда, – зачастил ростовщик, нервно оглядываясь на странного покупателя. И тут же скрылся за дверью, даже забыв попрощаться со своей зазнобой.

А гость в свою очередь схватился за ящик, который только что приобрел.

– Спасибо за покупку, – радостно улыбнулась Иллиана, сжимая мешочек с оставшимися деньгами.

Мужчина еле заметно улыбнулся и кивнул, поворачиваясь к двери.

– Погодите, а, кстати, зачем вам так много приправ? – вдруг остановила его Иллиана, испытывая острую необходимость задать этот вопрос.

Мужчина медленно повернулся, и его серебряные глаза блеснули.

– Скажем так… мой хозяин очень любит… специи, – неторопливо проговорил он и еще несколько секунд неподвижно стоял в дверях, не сводя пронзительного взгляда с девушки.

По спине Иллианы прокатилась дрожь.

– А вам, я полагаю, нужно торопиться, – тихо, но с нажимом закончил он и лишь после этого развернулся и покинул лавку.

Иллиана выдохнула, не веря, что услышала это. Затем посмотрела на часы и ахнула. Кинула деньги в тумбочку под прилавком, схватила тонкий темный плащ с капюшоном и бросилась к выходу.

– Мама, я буду поздно! – крикнула, уже выходя из дома и закрывая дверь на ключ. Боясь, что уже опоздала.

Боясь, что успеет…

И через полчаса оказалась у заветной стены.

Загрузка...