Рыба фугу по-русски

Глава 11

Стелла опешила, но, к ее чести, быстро совладала с закипевшими эмоциями. Махнув на все рукой, она плеснула себе новую порцию виски:

— У вас, уважаемая, конкретные вопросы или я должна покаяться перед вами, как перед священником, и рассказать долгую и поучительную историю моего знакомства с отцом Константином?

Ангелина открыла свою папку и, покопавшись среди бумаг, положила перед Стеллой нарисованный карандашом портрет целителя.

— Сначала проведем опознание, а то вдруг получится, как с вашим шофером, которого вы пытались выдать за сына. Этот человек — отец Константин?

— Естественно, — подтвердила Стелла. — А Катька недурственно рисует… Ей удалось передать исходящую от отца Константина кротость и благородство.

— Это частное мнение, — возразила Ангелина. — Лично я ощущаю опасность, будто нахожусь рядом с укрощенным, но голодным хищником. Никогда не предугадаешь, что взбредет ему в голову.

— Если зверь нападает, значит его вынудили напасть, — парировала Стелла. — Отец Константин — воин, а не зверь. Он избрал своим покровителем Григория Победоносца, разящего копьем змея и спасающего жизни людей, — гордо заявила Стелла.

— Однако святой великомученик Григорий безропотно принял на себя жестокий гнев императора Диоклетиана, защищая невинно убиенных христиан, за что впоследствии ему отрубили голову…

— Это обывательское заблуждение, основанное на косном восприятии библейских истин. Отец Константин проповедует иную религию и никогда не скрывает, что в его вере «подставлять обидчику вторую щеку» считается попустительством греху. В наш век существует альтернативное учение, гласящее: «Ненавидь врагов своих всем сердцем и, если кто-то ударил тебя по одной щеке, сокруши обидчика своего в его другую щеку! Сокруши весь бок его, ибо самосохранение есть высший закон!» — фанатично вещала Стелла.

— Вы собираетесь процитировать наизусть всю сатанинскую библию Лавея? — поинтересовалась Ангелина. — Конечно, можно было бы поспорить с вами о тонкостях теологии и теософии, но, желательно, в другой раз.

— Скажите, пожалуйста, нынче все агенты по недвижимости так: хорошо образованы, или мне исключительно повезло? — съязвила Стелла.

— Вам повезло, — успокоила ее Ангелина. — Обычные агенты недвижимости не интересуются подобными темами. Хотя, честно говоря, не понимаю, чем вашего могучего целителя не устроил в качестве покровителя святой мученик князь Константин, ведь церковь прославляет его в один день с Георгием Победоносцем, тем более, что ему тоже отрубили голову за преданность христианству?

— Что вы заладили — этому отрубили голову, тому отрубили голову?.. Какое это имеет отношение к отцу Константину?

— Самое прямое, — заверила Ангелина. — Катя рассказала мне о ночном поединке двух петухов, в котором белый одержал победу над пестрым. Ради чего вы устроили птичий бой?

— Не усматривайте в этом мистический смысл, — Стелла снова потянулась к виски, но Ангелина опередила ее и поставила бутылку в шкаф.

— Закончим разговор, и пейте сколько душе угодно. Итак…

— Предками отца Константина были братья Орловы. Да, те самые царские фавориты, — пояснила Стелла, заметив недоверие в глазах собеседницы. — Граф Алексей Григорьевич Орлов увлекался петушиными боями, для которых выписывал из Англии дорогих птиц и разводил в России, отслеживая родословную каждого петуха или курицы. На петушиные бои во дворце Орлова приглашались самые знатные вельможи, а ставки на победителя были порой колоссальными. Это истинно русское увлечение, и отец Константин хотел возродить былые традиции. Существовала целая наука выведения и подготовки боевой птицы. А в Москве существовало Общество петушиных охотников, объединявшее самую разнородную публику. В общество входили и знатные дворяне, и богатые купцы, но большинство составляли мещане, крестьяне из окрестных деревень, извозчики, студенты и мелкие чиновники. Общество сохраняло неофициальный, можно сказать, нелегальный, статус, среди его членов было не принято интересоваться ни фамилией, ни сословием, охотники знали друг друга преимущественно по прозвищам. Позже петушиные бои в России запретили, и совершенно напрасно. Кто хоть раз видел это зрелище, обязательно запомнит его:

Вот какие романтические строки посвятили смелым птицам французские поклонники петушиных боев. Бойцам же, как настоящим воинам, изготавливали специальное оружие: вокруг настоящей шпоры наматывали ленты, а поверх них на тонких кожаных ремешках укрепляли «держатель» из алюминия, в который вставляли обоюдоострое лезвие длиной ровно 52 миллиметра. Бои проводились в строжайшем соответствии с регламентом. Храбрецы, которым удавалось выстоять пять-шесть схваток, становились родителями молодых петушков. А побежденных отваривали в белом вине, украшали кольцами лука и приправами и подавали на стол после состязания.

— Дикость какая! — прокомментировала Ангелина. — Кровавое средневековье!

— Отнюдь нет, — возразила Стелла. — Только на первый взгляд может показаться, что звериные бои — наследие язычества. Однако даже в православном календаре существует день, после которого официально можно было устраивать подобные мероприятия…

— А причем здесь вы и отец Константин? Ваше мероприятие состоялось ровно в полночь в приватной, почти интимной, обстановке, без ставок, а соответственно без денежного интереса?..

— Не все в жизни нужно мерить деньгами. Существует много достойных эквивалентов: азарт, например. В Москве в ресторане «Узбекистан» сам Геращенко посещал петушиные бои. Он даже обещал привести на петушиное шоу своих внуков, желая, чтобы они посмотрели, «как надо пробиваться в жизни». Вот и мы с отцом Константином, если так можно выразиться, попробовали на вкус сие удовольствие, чтобы привить его на питерской почве.

— Ну и как оно на вкус? — зацепилась за слово Ангелина, имея в виду эпизод из рассказа Кати историю о том, как Стелла и отец Константин пили петушиную кровь.

— Забирает, — призналась Стелла. — Но я вообще человек азартный, с пол-оборота завожусь.

— Я правильно поняла, что ваше ночное шоу было абсолютно безвредным мероприятием, не имеющим ничего общего с магическими ритуалами жертвоприношения? — переспросила Ангелина.

— Безусловно! Но с чего вы взяли, что это было жертвоприношение? — возмутилась Стелла. — Разумеется, как я сразу не догадалась: опять Катькины инсинуации! В каких еще страшных злодеяниях обвинила меня эта неблагодарная лгунья?!

— Катя подгладывала за вами и отцом Константином в замочную скважину. Она подробно описала поединок петухов. После того, как пестрый петух был повержен, вы произнесли: «Наконец-то свершилось!» А целитель ответил: «Да! Теперь — наше время!»

— Ну и что?! — Стелла даже привстала от негодования. — Зрелище нас потрясло. Мы решили, что пора выходить на широкую публику и зарабатывать деньги. Отец Константин врачует за копейки, а тут подвернулся случай возродить традиции предков и сделать на этом неплохой бизнес.

Ангелина сочла аргумент достаточно разумным. Но, вспомнив нападение обезглавленной петушиной тушки, все же собралась с духом и спросила напрямую:

— Вы отпраздновали победу белого петуха тем, что выпили кровь побежденного пестрого?

— Что??? — мгновенно протрезвела Стелла. — А идите-ка вы отсюда вон! Плевать мне на ваши угрозы! Пишите заявления хоть самому президенту… — Она вскочила со стула и вытащила из шкафа убранную Ангелиной бутылку.

— Зачем вы столько пьете? — попыталась урезонить ее гостья.

— Не ваше дело! — Со Стеллы уже слетела вся барская спесь, и она начала ругаться, как базарная торговка. — Что вы ко мне в душу лезете, а? Вы — шантажистка? Я дам вам денег! Дерьмо! Не виски, а дерьмо, совсем никакого толка.

— Стелла, — спокойно и доверительно обратилась Ангелина. — Я не шантажистка. Мне не нужны ваши деньги, я и сама прилично зарабатываю. Я очень уважаю и свою, и чужую независимость и не терплю, когда кто-то на нее посягает. Из-за вас и отца Константина в мою жизнь насильственно вторглась Катя, ваша бывшая домработница и пациентка знаменитого целителя. Сначала я скептически отнеслась ко всем небылицам, которые она мне поведала. Но когда я решила перепроверить некоторые факты, со мной произошли не менее удивительные события. Я не Катя, от меня вы так легко не избавитесь, поэтому давайте вместе разберемся с этой историей. У вас пропал сын, если дело примет серьезный оборот, Катя может оказаться замешанной в преступлении…

— Но Сашенька нашелся еще вчера вечером, — настаивала Стелла. — Это правда! А с шофером я солгала, чтобы вы не раззвонили по всему свету, что видели в моей спальне обнаженного молодого мужчину.

— А где сейчас находится ваш сын? — допытывалась Ангелина. — Я всего-навсего хочу убедиться в том, что он жив и здоров, и я могу наконец-то распрощаться с Катей, уверив ее в этом.

— Я не знаю, где именно сейчас находится Сашенька, — сбивчиво объясняла Стелла. — Но вчера вечером мой муж сообщил, что Саша приезжал к нему на работу. Шурик дал ему денег и спрятал у своего друга.

— Ради чего такая конспирация?

— Из-за этой соплюхи Катьки! Шурику она очень нравилась… Когда я Катьку выгнала, он расстроился и все ждал, что она вернется за паспортом и деньгами. Тогда-то Шурик выставил бы ей условие — забыть о Саше и не досаждать ему своей дурацкой любовью. Из-за Катьки и Саша не хотел возвращаться домой!

— Но вы не послушались мужа: заказали Кате билет, собрали вещи… Зачем?!

— Знаете, на что способна женщина ради любви? Я ей не верила! Когда она влюбилась в моего Сашеньку, она такой овечкой прикинулась, так свои чувства от меня скрывала! Я убеждена, если бы она вернулась в наш дом, она бы заплела вокруг Сашеньки новую паутину интриг, запутала бы нас всех и, в конце концов, женила бы мальчика на себе. Ей так хотелось вылезти из грязи в князи, что она ничем не погнушалась бы… А разве она вам об этом ничего не говорила?

Да, Стелла опять привела весомые аргументы. Крыть нечем. Катя многократно повторяла о своей мечте — сказочном принце и неземной любви. И о двусмысленном положении в доме Боровиковских она тоже говорила. Если бы Саша не сбежал из-за границы, ее принцем стал бы Шурик Боровиковский. Да, современная золушка оказалась особой меркантильной, за что и пострадала.

— Ладно, с Катей все понятно, я ее нисколько не оправдываю. Ваше право, нанимать ее заново в домработницы или нет. Я — нейтральная сторона. Но почему вы сами не пообщались с сыном, не выяснили всех подробностей о том, что произошло в то утро?.. Если Кате примерещился покойник, это свидетельствует о расстройстве психики, а в таком случае девушка может представлять опасность для окружающих и в будущем третировать вашу семью, — Ангелина методично втолковывала Стелле безрадостные перспективы.

— Что же мне делать? — засуетилась встревоженная Стелла.

— Позвоните мужу и разузнайте, как связаться с Сашей. Скажите, что вам это необходимо, да и как мать вы имеете на это полное право!

— Железная логика! — Стелла отхлебнула для храбрости и набрала рабочий номер мужа.

Трубку сняла секретарша:

— Слушаю вас…

— Галочка, это Стелла. Соедини меня с мужем…

— Ой, а его нет на месте, — лопотала Галочка.

— А где он — в бильярдной, в ресторане, в министерстве? Что он велел тебе объявлять?!

— Ничего не велел. Не успел, — обиженно запыхтела Галочка.

— С утра загрузился? — дошло до Стеллы.

— Угу…

— А ты вчера никуда не отлучалась?

— Вчера было все в порядке, — отчиталась добросовестная Галочка. — Он ни капельки, ни-ни… Весь день как огурчик.

— Галочка, вспомни, в котором часу Саша вчера приезжал к отцу? Они долго разговаривали, может, ты что-нибудь слышала?

— Вчера к нам приезжала французская делегация. Мы весь день были в готовности номер один. Гости, как всегда, задержались, потом было совещание, потом они поехали на экскурсию на совместное российско-французское предприятие, потом вернулись сюда, подписали документы, а вечером, как вы сами знаете, были приглашены к вам домой.

— Значит Сашу ты вчера не видела? — уточняла Стелла.

— Нет, я вообще его давно не видела. Последний раз он заезжал к нам перед заграничной практикой, бумаги заверял, — вспомнила Галочка.

— Может, Саша звонил отцу?

— По этому телефону точно нет. Официальные звонки я фиксирую для доклада хозяину, а неофициальной информации почти нет. А свой мобильник он на работе отключает, но вы и это знаете, — компетентно рассуждала Галочка.

— И где мое сокровище отлеживается?

— В кабинете на диване.

— Галочка, сделай одолжение, зайди к нему в кабинет и сунь трубку ему под ухо, прямо на подушку.

На том конце послышалось робкое шуршание, Галочка теребила провод.

— Не бойся, если расшумится, вали все шишки на меня, — разрешила Стелла. — А я, дорогая, в долгу не останусь…

— Одну минутку, я сейчас, — Галочка положила трубку на стол.

Стелла слышала ее шаги, скрип открываемой двери, щелчок включенного в кабинете телефона и шуршание трубки…

— Але, — донесся гулкий, словно из загробного мира, голос. — Боровиковский у аппарата…

— Шурик, — заорала на мужа Стелла, забыв о присутствии постороннего человека. — Где Сашенька?! Отвечай немедленно, а то я приеду и разнесу все к чертовой матери!

— А по какому собственно праву… — попытался выступить Боровиковский.

— По праву матери! — отрезала Стелла. — Быстро говори телефон и адрес! У кого скрывается мой сын?

— Вечером я привезу его домой…

Стелла прикрыла трубку ладонью и передала эти слова Ангелине. Ангелина отрицательно замотала головой.

— Шурик, ты лжешь! Материнское сердце не обманешь! Признавайся, зачем ты все это придумал?.. Неужели ради потаскушки Катьки?!..

— Далась тебе эта Катька! — рявкнул Шурик. — Ты сама посуди, если не совсем свихнулась со своим экстрасенсом, — Шурик злился на жену и трезвел. — Катька для меня как приманка. Если Сашку она увела, то побоится назад сунуться и про деньги, и про паспорт не вспомнит… А если наоборот, и девчонка не при чем, тем более нельзя ее пугать!

— Это почему же?! — не верила мужу Стелла.

— Ну дура безмозглая! Куда наш Сашка мог деться? Он же без комфорта дня прожить не может! Соображаешь, кукла ты крашеная?! — кипятился Боровиковский.

— Не ори на меня, а то я с ума сойду!

— Тебе это не грозит! — успокоил Стеллу муж. — Ладно, разжевываю для обделенных интеллектом… Я думаю, Саша не мог сбежать с Катькой: больше одного дня в диких условиях он не выдержит. Но чтобы точно в этом убедиться, надо заманить Катьку обратно, заодно и проследить за ней, чтобы она ни в какую милицию никаких заявок не написала.

— А Сашенька? — пискнула Стелла. — Где же наш сын?!

— Ну не у Милочки точно! — ершился Боровиковский. — У меня две версии…

— Не тяни, говори, ну Шурик!

— У меня две версии, — взвешивая каждое слово, повторил он, — либо его похитили, либо он сам организовал свое похищение…

— Для чего???

— А это пусть тебе твой великий целитель и ясновидящий растолкует, — ерничал Боровиковский. — Ты же к нему по любому пустяку советоваться бегала. Пусть разберется с нашей проблемой, поколдует, накличет на похитителей беду, а я за ценой не постою… Так и передай своему шарлатану: если он поможет отыскать сына, публично перед всем районом, нет, перед всем городом признаю его исключительный дар!

— Шурик, милый, у тебя же везде связи: и в милиции, и в розыске, — лебезила Стелла. — Надо срочно что-то предпринимать!

— Идиотка! За что Господь послал мне такую жену! — ревел муж. — Молчи как рыба, никому не слова! Если Сашка устроил инсценировку, я легко раскушу похитителей, но если все по-серьезному, то и меры предосторожности должны быть нешуточными. Денег я не пожалею, когда попросят выкуп — заплачу без милиции… Сын — дороже, он у меня единственный наследник. Поняла?! — прикрикнул для острастки Боровиковский. — Чтоб без глупостей!

— О Господи!.. О Господи! — твердила Стелла.

Трясущимися от волнения руками она опустила трубку мимо рычагов телефона. До Ангелины донеслось короткое пиканье.

— Выпейте водички, нет, лучше виски! — Ангелина уже сама выплеснула остатки в чашку Стеллы.

— О Господи! — Стелла клацала зубами по фарфоровой чашке.

Дзинь! От края откололся кусочек, порезав хозяйке верхнюю губу. Надо же, об пол чашка не разбилась! Ну и зубки у этой дамочки! Капелька крови выступила на коже и потекла к уголку рта. Бледная кожа Стеллы контрастировала с ярко-красной струйкой, придавая женщине зловещее мистическое обличье.

Ангелина пожалела, что бутылка виски опустела: глоток для бодрости не повредил бы и ей, но тут же устыдилась. У Стеллы несчастье, как еще может выглядеть убитая горем мать!

Ангелина приблизительно догадалась, в чем признался жене Шурик Боровиковский. Худшие подозрения Ангелины подтвердились — Саша действительно пропал. Но главное, чтобы не подтвердились худшие опасения Кати…

— У вас есть перекись водорода, — посочувствовала Ангелина. — На губах нежная кожа, кровь будет долго течь.

— Аптечка в ванной, — откликнулась Стелла, слизывая кровь языком — И вата там же. Сходите, Ангелина, а я порыщу по шкафам, где-то еще должна быть заначка.

Ванная комната Боровиковских с говорящей джакузи, пластиковой душевой кабиной, золочеными шкафчиками и полочками ослепила Ангелину оранжевым кафелем и висящими повсюду зеркалами. Если дизайнер добивался полного шока у входящих сюда впервые, то с поставленной задачей он справился по высшему баллу.

Видимо оранжевый кафель символизировал теплый песок, золоченые детали светлой мебели — солнечные лучи, согревающие этот песок, а зеркала — солнце. Для эстетичного восприятия не хватало зеленых красок, чтобы пустыня превратилась в оазис, или голубых — для ассоциации с морским побережьем. А так Ангелина казалась себе верблюдом, заблудившимся в бесконечных однообразных барханах.

Сразу возникло ощущение жажды, и Ангелина напилась прямо из-под крана пригоршнями, понадеявшись, что вода в этой пустыне фильтруется и чиста, как в артезианской скважине.

В аптечке размером с приличную тумбочку складировались баночки с мазями, бутылочки с микстурами, пачки с таблетками и порошками, тюбики с натираниями и прочие кремы, лосьоны, средства для волос и от волос и все тому подобное. В сравнении с убогой Ангелининой аптечкой здесь был фармацевтический клондайк. Складывалось впечатление, что в этом доме содержалась богадельня с больными престарелыми инвалидами. Такого количества лекарства хватило бы на целое отделение госпиталя на год или одному человеку на пару жизней, с условием, чтобы лечение начинали еще во внутриутробном состоянии.

Но что удивило, так удивило — на одной из полок среди прокладок, палочек для чистки ушей, разноцветных ватных шариков и дисков хранился распечатанный пакет памперсов. Интересно, кто же из семейства Боровиковских время от времени впадал в детство?

Наконец, отыскав перекись водорода, Ангелина вернулась в кухню и, смочив ватку, приложила ее к губе Стеллы. Стелла поморщилась:

— Кажется, мое виски кто-то оприходовал…

— Давайте, я сварю еще кофейку для ясности мозгов, — предложила сердобольная Ангелина.

— Нет! — как ошпаренная взвилась Стелла. — Я сыта вашим гаданием. До сих пор, как вспомню, земля из-под ног уходит, и голова кружится, как на карусели. Теперь, по справедливости, моя очередь гадать вам…

— Да чего уж там! — открестилась от нее Ангелина. — Со мной и так все ясно. Если Катя в ближайший период не выедет из моей квартиры, на моей личной жизни будет поставлен жирный крест. Мой жених меня бросит, и я останусь старой девой.

— Незавидная перспектива, но все же лучше, чем моя. Как вы нагадали: ворон на кресте, рваный пустой мешок и одинокая уходящая фигурка… Это вы о Сашеньке говорили? — Стелла вцепилась Ангелине в рукав.

— Да не верьте вы всей этой чуши! Мало ли что я сболтнула сгоряча, я же не профессиональная ворожея!

— Шурик признался, что не виделся с Сашей, — Стелла в двух словах передала смысл ее разговора с мужем. — Ангелина, умоляю, поклянитесь, что ни вы, ни Катя не навредите Сашеньке и не подадите заявление в милицию о розыске! Хотите, на колени встану, хотите, заплачу за молчание, только поклянитесь! Сашенька у меня один, что я буду делать, если… Шурик полагает, что Сашеньку похитили. Он боится за жизнь единственного ребенка. — Стелла зарыдала. — Бедный мой мальчик! Где он? Что с ним?

— Стелла, я клянусь вам, что мы не сделаем ничего, чтобы могло навредить Саше, — пообещала Ангелина. — Я считаю, что ваш муж абсолютно прав — лишняя предосторожность не повредит. Надо надеяться, что все обойдется… Сходите в церковь, помолитесь, поставьте свечки… Плюньте вы на эти новомодные отрицания и передергивания святынь! Ищите малейшую зацепку, восстановите в памяти поминутно события того утра… Проконсультируйтесь с вашим отцом Константином: может он и впрямь что-нибудь путное подскажет…

— Я уже, — сквозь всхлипы бормотала Стелла, — ездила к нему. В тот же день, когда Сашенька пропал… Но не застала отца Константина дома…

Ангелина отлично помнила, что ей поведала бабка-разведчица о дамочке из города на серебристой машине.

— Не волнуйтесь, может, он уже вернулся, позвоните ему. У вас же, наверняка, есть связь?

— Да, я подарила ему мобильник… Но отец Константин никогда не покидал свой дом, — заговорщицки поведала Стелла. — Даже в магазин не отлучался. Ему все продукты клиенты из города привозили.

«Неужели, когда я забралась в дом целителя, он сам находился там же? — подумала Ангелина. — Судя по заявлению Стеллы, — да! А где ж ему было быть-то! — озлилась она на собственное тупоумие. — Не сам же петух оторвал себе голову!..»

— И потом, у меня на трубке автоматический дозвон через каждый час, но ответа еще ни разу не было, — добавила Стелла.

— А не могли ваш сын и отец Константин, ну скажем, вместе развлечься? — у Ангелины мелькнула мысль, что тот пьянющий собутыльник, которого целитель выгружал из машины на виду у всей деревни был Саша Боровиковский.

— Что вы, они не были знакомы! Сашенька, как ярый материалист, издевался над моей страстью ко всему сверхъестественному. А отец Константин не пьет и не курит… О каких совместных развлечениях может идти речь?! Сашенька тяготился взрослой компанией, он и с отцом-то не всегда ладил, а с чужим человеком и подавно…

— Стелла, простите за назойливость, но только ради пользы дела ответьте на нескромный вопрос: в каких отношениях вы состояли с отцом Константином?

— Опять Катькины инсинуации! — усмехнулась Стелла. — У нее на уме одна любовь была, но в ее возрасте это понятно…

— Вы состояли с отцом Константином в интимных отношениях? — Ангелина сформулировала вопрос конкретно.

— Ему не требовались плотские утехи, — Стелла сделала многозначительное лицо. — Он достиг непривычных, непонятных обывателю ступеней блаженства в единении с микрокосмом.

— Ой не надо пересказывать мне вашу лабуду, — взмолилась Ангелина. — Он живой человек, мужчина, у которого должен, хотя бы периодически, возникать зов плоти. И я не поверю, чтобы к вам, Стелла, он был равнодушен и ни разу не попытался вас соблазнить… Вы так эффектны и сексуальны, — пела дифирамбы коварная гостья, — против вас не устоит даже папа римский!

Стелла зарделась от льстивой похвалы.

— Признаюсь, чтобы облегчить перед вами душу, — один раз было… Мы тогда только познакомились… Он так красиво за мной ухаживал, ну я, конечно, не устояла… И все!

— Не может такого быть! — изумилась Ангелина. — Он отказался от такой женщины?! Без причины?

— Я сама была поражена! — погрузилась в воспоминания Стелла. — Все думала тогда и гадала, что же произошло?.. Как мужчина он был на высоте. Мы провели сказочную ночь, а наутро он извинился передо мной, сказал, что согрешил и что никогда больше такого не повторится. Хотя я была совсем не прочь завязать с ним длительные отношения…

— А потом? — подталкивала ее Ангелина. — Что было потом?

— Вскоре я забеременела, и мне стало не до романов. Почти весь срок я пролежала в больнице на сохранении, так отец Константин навещал меня чаще, чем муж. Пришлось даже сказать персоналу, что он мой родной брат, чтобы не было кривотолков и сплетен.

— Прямо не мужчина, а рыцарь печального образа, — вспомнила Сервантеса Ангелина, — одинокий Дон Кихот бережет честь дамы сердца Дульсинеи Боровиковской.

— Точно, когда я с ним познакомилась, мне тоже пришло на ум это сравнение, — встрепенулась Стелла. — Он был очень худ, под глазами темные круги от страданий бессонными ночами, заостренная бородка и фанатичный взгляд горящих глаз, — чем не Дон Кихот? А когда я узнала, что он работает целителем и сражается с людскими болезнями и напастями, как с ветряными мельницами, я окрестила его рыцарем печального образа. В наши дни женщины ностальгируют по романтическим временам и безраздельному поклонению. Жаль, что современные мужчины не сражаются на дуэлях и не исполняют серенады под окнами возлюбленных… Мы с мужем тогда переживали семейный кризис: Шурик пошел в гору по служебной лестнице, а мне не уделял ни внимания, ни ласки. Я роптала, устраивала сцены, тарелки била, даже развод требовала…

— А как вас угораздило выскочить за него замуж?

— Почему угораздило? — оскорбилась за мужа и за себя Стелла.

— Извините, но ваши семейные отношения…

— Браки в высшем обществе заключаются иначе, чем у…

— Плебеев, — подсказала Ангелина.

— Чем у простого сословия, — поправила ее Стелла. — Шурик работал под руководством моего отца, они спелись, папочка сосватал меня за своего преемника, посчитав, что и дочь пристроит, и свое будущее обезопасит: зять не станет копать под тестя. Папа угодил в яблочко, расчет оказался точным, ну а любовь — это привилегия не обремененных обязательствами счастливчиков. В момент семейного кризиса я отыгрывалась на Шурике за его холодность и черствость, но разводом только угрожала. Отец Константин как никто понимал мои смятенные чувства. Он говорил, что великих людей судьба нарочно искушает, дабы закалить их в борьбе, а в последствии щедро наградить за страдания. Он был первый мужчина, который видел во мне не богатую сексуальную дамочку, а тонкую сентиментальную женщину. Мы часами общались, нам было интересно вместе, и я мечтала о том, как бы соединить в одном человеке напористость и карьеризм моего мужа и тонкое чутье и сострадание к близким моего друга. Отец Константин научил меня снисхождению и мягкосердечию. Наши отношения с Шуриком налаживались не без покровительства и благословения отца Константина. Когда я забеременела, он раскрыл мне, что мой сын, — а он уже тогда предрек, что родится мальчик, — и есть подарок судьбы и награда за труд и терпение. Моему Сашеньке покровительствовало небо и звезды, он явился на свет долгожданным обласканным дитем.

— Нет, я ошиблась, он не рыцарь, а Нострадамус, — не сдержала иронии Ангелина, — или ангел. Вы, когда с ним единожды согрешили, не заметили у него за спиной прорезающихся крылышек?

— Не смейтесь над моими чувствами, — огрызнулась Стелла. — Вам впору мне завидовать, а не подтрунивать. У меня есть все, о чем может мечтать женщина — великолепный дом, обеспеченный брак, верный друг, любимый сын, страстный любовник. Я могу позволить себе любой каприз, мне доступны самые изысканные развлечения. Я еще молода, хороша собой. А вы, чем вы можете похвастаться?!

— У меня еще все впереди, — парировала Ангелина. — И в отличие от вашей судьбы, я всего добиваюсь сама. Но зато мои достижения ни от кого не зависят: ни от мужа, ни от любовника, ни от прихоти начальника. У меня есть заветная мечта, и скоро я ее исполню и надеюсь, что мой брак принесет мне более глубокое удовлетворение. И мне не потребуется заманивать мужа домой хорошенькой домработницей. Все ваши байки о возвышенном служении домашнему очагу — ложь и лицемерие! Вы радели лишь за то, чтобы наши демократические борзописцы не застукали вашего муженька где-нибудь и с кем-нибудь в непотребном виде. Иначе прощай, карьера и тепленькое место. Ради этого и богиней Вестой можно прикинуться и вещать о священном долге жены и матери! Но вы развращали невинную и неискушенную Катину душу, выдавая за чистое золото фальшивые монеты. Все шло как по маслу: домработница постепенно поддавалась одурманиванию, до ее грехопадения оставалось несколько шагов, аванс за интимные отношения с Шуриком Боровиковским вы уже заплатили в виде дорогих тряпок и нескольких сотен долларов. Но, увы, Бог ли, дьявол ли, кому вы там поклоняетесь, решил иначе, и в заранее написанный вами и отцом Константином сценарий вмешалась потусторонняя непредвиденная сила. Хотите, я открою вам ее имя?

— Хочу, — сглотнув в горле комок, отважилась Стелла.

— Это то, что вы никогда не испытывали, это то, что нельзя достать ни за какие деньги, это то, что бывает глупым и радостным, нечаянным и долгожданным, счастливым и роковым, возвышающим и убивающим… Догадались?

Стелла молчала и ждала.

— Это любовь, первое, наивное, самое дорогое чувство, которое было у девчонки-сироты, и которое вы пытались купить за тридцать серебреников… Она носилась со своей глупой любовью в поисках принца на белом коне, а вы за принца выдавали «голого короля» по имени Шурик… Вашему инфантильному отпрыску несказанно повезло: его циничная жизнь могла облагородиться, пожертвуй Катя ему свою неземную любовь… Ан нет, вы взяли на себя миссию вершить чужие судьбы, и провидение покарало вас!

— Замолчите! — зажав ладонями уши, прошипела Стелла.

— Не бойтесь, я выполню свое обещание, Катя не подаст заявление в милицию. Мы дадим вам еще два дня. По закону заявления о пропаже людей принимаются через трое суток, у вас будет фора. Я искренне хочу покончить с этой дурно пахнущей историей, и, Бог даст, ваш сын отыщется, — чеканила слова Ангелина. — Я тоже попытаюсь, своими методами, разобраться со сложившейся головоломкой, но удовлетворите, в последний раз, мое любопытство. Ответьте, зачем на вашем туалетном столике столько одинаковых инкрустированных цветными камнями флакончиков, и что в них налито?

— Святая вода, — пожав плечами, пояснила Стелла. — Ну не совсем святая… Эту воду отец Константин заряжал собственноручно на благоволение к нашей семье и процветание бизнеса. К мужу вчера приезжали французы, иностранцы обожают подобные подарки. Мы заказали ювелиру семь флакончиков по количеству приглашенных гостей. Ювелир выполнил заказ досрочно, отец Константин наполнил флакончики водой, я выставила их на туалетный столик, но один флакончик бесследно исчез…

«Теперь уже не один», — подумала Ангелина.

— Пришлось отказаться от этих подарков, чтобы никого не обидеть. Это все? Допрос окончен? А то я, знаете ли, проголодалась…

— Прощайте, — Ангелина направилась к выходу. — Да, одно маленькое уточнение: ваш муж носит вашу фамилию?

— Ну это уж совсем не имеет никакого отношения к пропаже Сашеньки! — восстала Стелла.

— Это для вашего же блага, я все равно докопаюсь! — пригрозила Ангелина.

— Ну ладно, я отвечу, только не поднимайте шумиху! Что в этом криминального? Да, мой муж поменял неблагозвучную фамилию Клячко и взял мою фамилию. Но это было так давно… Согласитесь, видный общественный деятель Боровиковский звучит гораздо лучше, чем лошадиная фамилия Клячко.

— Вы абсолютно справедливы! — ликовала Ангелина, собравшая за один визит столько фрагментов своей мозаики. — Боровиковский — звучит гордо! И если за фактом смены фамилии не скрывается нечто большее, чем желание поприличнее звучать, то это не криминально. Прощайте, Стелла, и поставьте в церкви самую толстую свечу у иконы Божьей Матери!

Ангелина взяла чемодан и два пластиковых пакета с одеждой Кати и, захлопнув за собой дверь, покинула апартаменты Боровиковских.