Глава 22

Северный ветер завывал над полями, теперь принадлежавшими лорду Ризанде, и вой его звучал обещанием суровой зимы. Первый мороз уже прихватил сено в конюшне, где, словно бросая вызов этому обещанию и утверждая новый приход весны, должен бьш появиться на свет жеребенок.

– Она легла, когда зашло солнце. – Питер сгребал пальцами сено, чтобы приготовить мягкую подстилку для новорожденного.

– Спокойно, спокойно, красавица, – ласково уговаривал кобылу Брэнд, нежно гладя ее живот.

– Она выглядит более взволнованной, чем другие лошади в ее положении, – с беспокойством сказала Бринна.

– Non, – прошептал Брэнд. – Она сильная. Она справится. Она ведь обещала мне позволить на ней прокатиться, а в Эверлохе обещания выполняют. Правда, красавица? Ты замечательная лошадь. Самая замечательная из всех, каких я видел. Твои ноги сильные, быстрые, твоя воля как железо, ее не победит ни холод, ни жара, ни грядущие жизненные испытания.

Бринна завороженно слушала мужа.

– Думаю, ты уже принимал жеребенка?

– Да, много раз.

– Хорошо, тогда перейди к крупу. Ей определенно требуется помощь. Только не слишком близко к ее ногам. Питер, стой рядом.

Кобыла вдруг подняла голову и попыталась упереться в сено, чтобы встать.

– Брэнд, она страдает! – воскликнула Бринна.

– Позволь своему малышу выйти, прекрасная лошадка, – шептал он на ухо кобыле. – Ты не можешь остановить жизнь. Как бы ты ни боролась, она все равно победит. Верь мне, – добавил он. – Я знаю, что говорю.

Кобыла ляпнулась и снова попыталась встать на ноги. Мощное заднее копыто чуть не угодило Бринне в голову. Побледнев, муж громко выругался.

– Уйди от ее ног! – крикнул он между проклятиями.

Брэнд удерживал тело кобылы, поглаживал ее, потом, убедившись, что жена не пострадала, стал опять нежно уговаривать. Наконец Бринна увидела появившуюся голову с белой звездочкой.

– Брэнд! Он выходит!

Лошадь делала глотательные движения, мышцы плясали на ее шее, пока она водила языком в поисках воды.

– Она хочет пить, Брин.

– Сейчас.

Положив голову лошади себе на колени, он что-то говорил ей, но слишком тихо, Бринна не могла расслышать слова. Тем не менее кобыла снова успокоилась, и жеребенок выскользнул почти в руки Бринны. Лошадь тут же поднялась, забыв о человеке, который так нежно успокаивал ее. Питер, убедившись, что кобыла прекрасно справилась и жеребенок жив, вышел из конюшни.

Бринна прижалась к мужу и страстно поцеловала.

– Когда на свет будет появляться наш ребенок, я хочу, чтоб ты был рядом со мной.

– Я буду рядом, – пообещал Брэнд и громко вздохнул.

– Что, мой дорогой?

Он хотел сказать ей… сказать что? Что всегда хочет быть с нею? Что готов отдать за нее жизнь? Один раз он уже говорил так и едва не выполнил свое обещание, это было хуже медленной смерти на поле боя. Он не мог сказать ей, что боялся такого умирания больше смерти, поэтому отвел взгляд и улыбнулся жеребенку. Маленькое создание пыталось подняться на дрожащих ногах, которые были не толще хвороста для растопки очага, а мать до блеска вылизывала его.

– Такой красавец, – восхищенно сказал Брэнд.

– Уже великолепный, – согласилась она. – Но я удивлена, что этот маленький, слабый жеребенок вызывает подобное благоговение у воина.

– Это жизнь, Бринна. Жизнь, по которой я так соскучился. Я привык получать от нее удовольствие, наслаждаться ею, смаковать каждую минуту как изысканное блюдо. – Она понимающе кивнула. – А потом я все это потерял. Я позволил ей забрать мою жизнь и не знал, как вернуть. Я даже не знал, хочу ли ее вернуть, Бринна… пока не увидел в твоих глазах свет. Пока не сжал тебя в объятиях.

– Я помогу тебе снова поверить в жизнь, Брэнд, – пообещала она, сморгнув с ресниц слезы. – А потом заявлю права на твое сердце и буду любить тебя, пока ты не устанешь от этого.

Он молча смотрел на нее, опьяненный силой любви, затем крепко прижал Бринну к себе и страстно поцеловал.

– Значит, жизнь делает тебя влюбчивым? – улыбнулась Бринна.

Вместо ответа муж с жаркой улыбкой положил ее на охапку сена.


Хотя в замке было уже тихо, из-под двери комнаты Вильгельма пробивался свет.

– Бринна, иди наверх и приготовь для нас купальню. Я намерен как следует искупать тебя, – с хищным выражением пообещал муж.

– Разве ты не идешь со мной?

– Я скоро приду.

Бринна не хотела оставлять его. Может, он собирается зайти к Колетт, прежде чем лечь в постель к жене?

– Хорошо, – согласилась она, веря его обещанию… если уж не любви, то верности. – Только не задерживайся, пожалуйста.

Убедившись, что жена поднялась по винтовой лестнице, Брэнд направился к комнате, где, как он знал, ждет его Вильгельм.

– Как кобыла? – спросил герцог.

– С ней и с жеребенком все в порядке. Ты ждал меня, Вильгельм?

– Oui.

– Значит, она солгала?

– Oui, mon ami.

– Это не важно, Вильгельм, – сказал Брэнд, заметив в глазах лучшего друга беспокойство. Он выбрал кресло с высокой спинкой и упал в него. – Теперь говори. Давай с этим покончим, чтобы я мог избавить от нее Эверлох и вернуться к жене.

– Выпьешь? – предложил герцог, поднимая кубок. Брэнд покачал головой.

– Итак, она солгала мне. – Вильгельм глубоко вздохнул.

– Да, никакого жениха нет и в помине. К сожалению, есть кое-что похуже, хотел бы скрыть от тебя, да не могу. – Герцог опять вздохнул и заглянул в кубок. – Боюсь, на этот раз она в самом деле предала тебя. – Брэнд молча постукивал по ручке кресла. – Я нашел лорда де Марсона где и рассчитывал. В Кентербери. Он был в ужасе, когда увидел меня, Брэнд. Собственно говоря, едва не намочил штаны.

– А почему он должен бояться тебя, Вильгельм? Он прекрасно знает, что ты не причинишь ему никакого вреда, пока…

– Да, мне тоже стало любопытно, и я не преминул спросить его. Оказывается, король Эдуард сказал ему, что я вернулся в Нормандию. – Глаза Вильгельма превратились в щелки. – Если бы мой приезд только удивил его, я бы не придал этому значения. Все в Англии, включая де Марсона, знали, что я поехал сюда. Но то, что я остался здесь после отъезда короля, не знал никто. А поскольку Эдуард тоже не знал, то, должно быть, сказал де Марсону, что я вернулся в Нормандию. Я стал размышлять, почему королю было так важно сообщить де Марсону, где я нахожусь. Как бы то ни было, он испугался, Брэнд. Испугался до потери сознания, поэтому я решил немного прижать его. И мои подозрения оправдались, Марсон боялся меня из-за тебя. Похоже, леди Колетт гостила в королевском замке после… некоего случая с местным рыцарем, который уже был женат.

Герцог умолк, заметив улыбку Брэнда, но глаза друга поведали ему, что тот чувствует лишь отвращение к женщине, которая была когда-то его невестой.

– Это еще не все, ami. Колетт послали в Винчестер служить королеве в надежде, что она изменит свое поведение. Но, вернувшись, Эдуард нашел ей лучшее применение. Ты отнюдь не королевский любимец, Брэнд, – печально добавил Вильгельм. – Я хочу, чтоб ты знал, что я позаботился об этом деле.

– Расскажи мне.

Глотнув эля, герцог поднялся с кресла, не в состоянии усидеть на одном месте.

– Против тебя зреет заговор, Брэнд. Такой же, как был против Ричарда. Придуманный Эдуардом с Гарольдом и приводимый в действие Колетт с благословения ее отца. За это ей обещали землю и брак с одним из богатейших рыцарей короля. Она должна была приехать сюда и увести тебя от Бринны.

– Зачем? – тихо спросил Брэнд.

– Подумай сам, парень! – Вильгельм положил руку на плечо друга. – Эдуард знал, что эта светловолосая девка – твоя слабость, поэтому надеялся, что ты сразу выбросишь Бринну за ненадобностью. А поскольку ты ясно дал понять, что можешь это сделать… – Чтобы его мысль лучше дошла до Брэнда, герцог выразительно махнул огромной рукой. – Предательство Эдуарда превосходит то, что до этого он сделал Ричарду. Ему плевать на союзников, как думает совет знати. А саксы не потерпят, чтобы ты привел в Эверлох норманнскую леди. Они грозили вернуть Эверлох силой, если ты не женишься на Бринне, но если ты выгонишь ее ради норманнской щлюхи… Война станет неизбежной, и тебе никто здесь не поможет. Таков их замысел. Вот почему де Марсона так напугало, что я остался в Англии, – с гордой улыбкой сказал герцог, отходя от кресла друга, – Эдуард заявил бы права на Эверлох. Ведь Гарольд Уэссекский обещал королю свою помощь, если я выступлю против него. Как видишь, их план был почти верным.

Брэнд замер, переваривая услышанное. Заговор, чтобы покончить с ним… и Колетт, охотно посылающая его на смерть. Герцог вернулся к столу за элем.

– Я послал гонцов к Эдуарду с предупреждением, что, если хоть один волос по любой причине упадет с твоей головы, я возьму голову его драгоценного Гарольда.

В наступившей тишине слышалось только завывание ветра, который бился о ставни, как будто требовал впустить его в Эверлох. Когда Брэнд наконец заговорил, герцог понял, что его любимый рыцарь сдерживает зимнюю бурю. Но скоро… она разразится.

– Приведи ее ко мне.


Сначала Бринна смотрела на пар, вившийся над лоханью. Потом раздраженно скрестила руки на груди, наконец, хлопнув себя ладонями по бедрам, вышла из комнаты.

С верхней площадки лестницы она увидела герцога, даже более мрачного, чем Брэнд, когда тот приехал в Эверлох. Герцог медленно поднимался по лестнице, не сводя глаз с Бринны, он улыбался ей, но даже в полутьме она видела, что он расстроен.

– Что случилось, Вильгельм? – спросила она, хотя не желала ответа.

– Иди спать, прекрасная Бринна. Он скоро придет к тебе.

Она кивнула, однако не тронулась с места, а когда герцог пошел по длинному коридору к комнате Колетт, тихо сбежала по лестнице, на цыпочках подкралась к двери, за которой сидел Брэнд, и приоткрыла ее.

Он сидел, глядя на пламя в очаге.

– Брэнд?

Муж не ответил, даже не шевельнулся, и Бринну охватило дурное предчувствие. Какие новости мог привезти ему Вильгельм, если глаза у Брэнда сверкают, будто мечи, а губы сжимаются от гнева и ненависти?

– Любовь моя? – прошептала она. Голос Вильгельма заставил ее подскочить.

– Возвращайся в свою постель, Бринна.

Круто повернувшись, она увидела, что герцог держит корчащуюся от боли Колетт…

– Что случилось?

– Пожалуйста, Бринна. Вернись в свою комнату, – ласково приказал герцог.

– Пусть останется, Вильгельм. И закрой дверь. – Едва герцог отпустил Колетт, она бросилась к ногам Брэнда.

– Что бы он вам ни сказал обо мне, не верьте ему, милорд. Вы знаете, он всегда ненавидел меня.

– Oui, – ответил Брэнд. – Он человек большой мудрости, поэтому не был столь глуп, как я.

Бринна, увидев, что белокурые волосы опутали ноги мужа, в ярости шагнула вперед, но Брэнд взглядом остановил ее.

– Ты еще считаешь меня бессердечным дикарем, жена?

– Нет, любовь моя.

– Я не варвар, Бринна, – сказал он, будто пытаясь убедить, затем посмотрел на женщину возле своих ног. – Колетт де Марсон покушалась на мою жизнь. Я должен вырезать ей лживый язык? Я сделаю, как ты скажешь. – Бринна промолчала, слышались только громкие рыдания Колетт. – Она демон, которым я был одержим. Должен ли я убить ее и покончить со всем этим?

– Нет. – Бринна с трудом подавила слезы. Вот он, ее Тритон, восставший из мертвых. – Ты когда-то любил ее. Просто считай, что ты воздавал почести неблагодарному сердцу, и отдай свою любовь мне, Брэнд. Я знаю, как ты умеешь любить. С этим не сравнятся все богатства мира, и я борюсь за это бесценное сокровище. Если оно когда-либо станет моим, я скорее умру, чем позволю отнять его у меня.

Брэнд не сводил глаз с жены. В его взгляде было что-то столь нежное, столь откровенное, что даже Вильгельм подавил тяжелый вздох, словно это его собственные чувства рвались наружу.

– Ты не понимаешь, что может сделать с твоей жизнью подаренное тобой сердце, – тихо сказал Брэнд.

– Я верю, что ты станешь бережно обращаться с моим сердцем, муж.

Тогда, будто влекомый силой ее любви, он встал и, обойдя съежившуюся на полу Колетт, подошел к жене.

– Я пытался бороться с любовью к тебе, но ты оказалась сильнее. Ты просишь моей любви? Она давно принадлежит тебе. Я люблю тебя, Бринна. Oui, люблю всем сердцем. – И он поцеловал ее.

– Наконец-то победа. – Вильгельм с облегчением вздохнул и, дождавшись, пока его любимый рыцарь закончит поцелуй, кивком указал на Колетт: – Что делать с ней?

Вильгельму очень хотелось избавить влюбленную пару от ее присутствия.

– Моя жена сохранила тебе жизнь, – сказал Брэнд, – но я хочу, чтоб ты немедленно покинула Эверлох. Забирай своих людей, и пусть Господь решает твою судьбу.

Колетт села и недоверчиво уставилась на него:

– Там ведь мороз… – Брэнд кивнул.

– Я же сказал, положись на волю Господа.

Он больше не произнес йи слова и, даже не взглянув в ее сторону, вывел жену за дверь.

– Идем, женщина, – приказал Вильгельм и рывком поднял ее с пола.

– Мой отец убьет тебя, – злобно выплюнула Колетт.

– Сомневаюсь. Когда я покинул его, он уже предстал пред Богом, – саркастически ответил герцог, бесцеремонно волоча ее за собой. – Я, моя дорогая, не столь милосерден, как лорд Брэнд из Эверлоха. Или как его жена.

Загрузка...