С Кощеем жить – злодейкой быть

Глава 3. Элитная психушка для любовницы

Проснулась оттого, что кто-то жестко тыкал мне в плечо. Открыла глаза. Вроде ничего интимного, только трость. Значит, можно дальше спать. Мне снова в плечо надавили тростью.

– Убью.

Приподнялась я с кровати только потому, что поняла: это слово мы сказали хором. Кажется, они вообще тут его вместо приветствия используют. Получилось жутко: мой хриплый спросонья голос и тяжелый бас того, кому явно надоело жить.

– Ты хоть знаешь, кому грозишь, девчонка?

– Тилль Линдерманн? – Я оценивающе посмотрела на седые волосы и худощавое телосложение владельца хриплого баса. – Нет, не Тилль. А значит, мне неинтересно. Дай выспаться, ирод. Можешь даже спеть песенку, я под «Рамштайн» прекрасно сплю.

В следующий раз я проснулась уже одна. Возможно, странный мужик мне приснился. А даже если нет – я в тюрьме, чего мне бояться? Хуже быть не может. Встала с кровати, ощущая, как затекла нога. Казалось, стая муравьев вместе решила атаковать бедную конечность. Опереться на нее удалось не сразу. Я оглядела свое черное платье. Оно было ужасно помято и практически соскользнуло с груди. Все-таки зря я надела именно его.

Раздался стук. Кажется, именно из-за него я и проснулась. Медленно на ватной конечности вышла из спальни и побрела к входной двери. Дверь была открыта, так что я просто распахнула ее шире.

– Кто?

В проеме стоял темноволосый мужчина. Он приподнял бровь и осмотрел мой помятый вид от бедер до губ (помада наверняка смазалась).

– Надсмотрщик, леди. – Последнее слово он протянул и улыбнулся правым уголком рта. Какой вежливый. Я тоже решила побыть любезной и закрыла дверь перед его носом. Правда, спросонок не рассчитала, что мистер надсмотрщик уже немного ступил внутрь комнаты, и со звоном припечатала его по лбу. Только светлое дерево не победило. Мне пришлось резко отскочить, так как дверь решила плашмя упасть внутрь комнаты.

К счастью, она, перед тем как лечь у моих ног, только слегка задела, оцарапала мое плечо. Ну и лобешник же у этого мужика. Ни пошатнулся, ни даже покраснения на коже. А вот у меня плечо явно пострадало сильнее.

– Ты что, Железный Человек? – Я все еще рассматривала черноволосого увальня.

– Как вы угадали, леди? А вы Снежная Королева, верно? К вам я тоже должен был зайти. Всем новеньким следует заглянуть в хозяйственный. Но раз уж нашел вас здесь. Кхм. Я, конечно, знал о слухах. Но думал, врут. А теперь понятно. Из-за вас он не стал опровергать заключение, да?

Я приподняла бровь, предлагая продолжить. Задавать вопросы побоялась, ибо совершенно ничего не понимала.

– Кхм, простите. Я же все понимаю, взрослые люди. Особенно в вашем-то возрасте. Снежная Королева, а где ваш лю… хозяин этих комнат?

Мне вспомнился седой мужик с тростью и голосом Тилля.

– Готовится к выступлению. А чего вы это к моему лю… – я ехидно хмыкнула, – как к тому, кого нельзя называть?

Мне приблизительно понятно, за кого меня приняли, а вот с кем я должна была развлекаться – это пока неизвестно.

– Вы про меня?

Я оглянулась и села на попу от удивления. Нет, не с размаху. У меня и так плечо болит после падения двери, рука после задержания и нога после отлежания. Я отряхнула дверь от штукатурки и пары щепок и села на нее, блаженно вытянув ноги. А что еще мне остается? За дверью, кроме железного лба, стоял еще и лысый, практически безносый мужик. Кажется, я знаю, где я. В психушке. Взглянула на голубое небо за окном и пробормотала:

– Элитной.

Страшилище, проходившее мимо, решило приблизиться, чтобы помочь. Но я показала жестом, чтобы они ушли. Не поняли. Отодвинулась подальше от неназываемого и сказала обоим «гостям»:

– Все норм, ребят. Вы идите. Я посижу и пойду в хозяйственный ваш.

– По переходу, третья дверь справа. – Надсмотрщик ушел. Монстрик кинул еще пару взглядов и тоже удалился.

Я посмотрела на свое пыльное платье и побрела в указанном направлении. Не сидеть же дальше на упавшей двери? И все же, какой бы лоб железный ни был, а моей силы не должно было хватить на то, чтобы так разбить дверь. Чтобы аж щепа полетела. За мыслями я не заметила, куда повернула, направо или налево. Решила проверить методом тыка. Третья дверь оказалась открытой. На первый взгляд походило на хозяйственную. Куча странных вещей и огромный пронумерованный комод. На столе лежали явно не разобранные вещи с какими-то бумажками-пометками сверху. Я заглянула в стопку бумаг и с удивлением поняла, что это обычная стопка документов для фирмы. По крайней мере, сверху было ООО «Каркош». Ну и забавное же имя у фирмы. Солидное. Наверно при устройстве на работу стрессоустойчивость проверяют по тому, заржал пришедший или нет, когда услышал название компании.

Рядом стояла заворожившая меня вещичка. Богато украшенная синими камнями, она искрила. И это притом, что окон в этом помещении не было. Шкатулка как будто отражала сотни лучей и подчеркивала пыльность комнаты в каждом проблеске вокруг. Вещичка странная – у нее внизу продольное отверстие, как в перевернутом почтовом ящике. Хранить в ней что-то невозможно.

Я начала нещадно чихать. Видимо, пыль решила напомнить о себе не только красивым сверкающим видением, но и щекоткой в носу. Пока мой нос не превратился в перезревшую помидорку, выскочила из кабинета. Неужели меня звали сюда? Когда закрыла дверь, услышала шум голосов. Так как в этом хозяйственном меня никто не ждал, а брать вещи я постеснялась, осталось только проявить любопытство.

Я поспешила на звук голосов и вышла к знакомому туннелю. Там я как раз и поняла, что повернула не направо, а налево. Вот же ж, хоть бы двери закрывали. Так ведь и шкатулку стащить могут.

Зашла в нужный поворот и увидела очередь из трех человек у хозяйственного. Два парня переговаривались и перешучивались между собой. А третьим был уже знакомый Ваня дурачок. Он-то первым меня и заприметил.

– Дура! Дура, это ты? Вот ты горемычная, тоже сюда попала, да?

Босая и с (уверена) потекшим макияжем, я наверняка походила на блаженную, как никогда. Что ж орать-то на весь коридор? Двое болтунов посмотрели на меня и, что-то прокомментировав друг другу, заржали как… Да такого громкого многозвукового смеха и не слышала никогда. Что ж, могу понять их повод. Поспешила к крикуну, чтобы тот не продолжал концерт.

Когда приблизилась, смогла бросить взгляд в открытую дверь хозяйственного. Там стояли два человека. Один низенький и пухленький – явно хозяин этого кабинета – и высокий мужик с тростью. Волосы у покалеченного на ногу светлые, практически пепельные, а лица не разглядеть. Он стоял спиной к нам. У хозяйственника же было видно его красное и вспотевшее лицо. Говорил мистер Помидорка громко, явно, чтобы мы все услышали.

– И не надейся. Артефакты выше третьего уровня запрещены. – Ну и противный же у него голос.

– Что-то не припомню такого пункта в правилах. – Голос высокого во фраке (боже, ну кто так одевается в наше время?) звучал басовито, с легкой хрипотцой. Неужели тот самый седой Тилль?

– А это внутреннее.

– Пожалеешь.

– Страшно-страшно, – низенький ёрничал, но было видно, что ему и правда страшно. Что ж тогда провоцирует собеседника? Краснолицый говорил ехидным и оскорбительным тоном.

Седой развернулся и поспешил выйти, прихрамывая и опираясь на трость. Когда он проходил мимо нас, я не отрывала глаз от его ног. Во-первых, для хромого он двигался слишком быстро. Во-вторых, мне показались знакомыми его ботинки. В целом как и голос, и внешность. Ладно, разберусь позже. Сейчас главное:

– Ваня, я не дура. – Хотя эта фраза и намекает на обратное.

– А говорила, что Дура.

– Так и ты утверждал, что дурак.

– Но я и правда Дурак.

Справа заржали. Я обернулась. Двое друзей явно смеялись с нас. Только вот разговор они слышать не могли, слишком далеко стояли. Но я на всякий случай закончила препирательства и стала ждать, когда ребята отвлекутся на хозяйственника.

– Слушай, Вань, а что хотел этот седой?

– Почтовую шкатулку. Ему привезли, а выдавать этот ряженый отказывается.

Я оглянулась снова на хозяйственника, что-то выдававшего двум друзьям. И правда, «ряженый». Красный пиджак, желтые штаны.

– Кафтан классный, да только совсем не по нему сшит. – Дурак притопнул носком ботинка и расстроенно прикусил губу.

– Вань, а цветовая гамма тебя не смущает?

– Красиво. Весело. Эх, кафтан такой лучше бы мне отдал.

Наконец настала наша очередь. Двое друзей выходили с улыбками. Один из них окинул меня взглядом, и улыбка у него пропала. Его глаза буквально застряли на мне.

Я постаралась слушать, что говорит хозяйственник, но постоянно оборачивалась из-за ощущения сверления в затылке. Глазеющий прошептал что-то другу и остался ждать. Меня. Никаких сомнений. Взгляд у него выглядел опасным. Я задрожала. Никогда не боялась ни маньяков, ни идиотов, ни сумасшедших. Всегда были те, кто может меня проводить до дома и защитить в случае опасности. Брат и отец сдували пылинки с женской половины нашей семьи. А я тут одна. Из знакомых – один Дурак только. Неосознанно я встала к нему поближе. Ваня непонимающе посмотрел на меня, и я наконец прислушалась к тому, что говорил хозяйственник. Хотя взгляд и не давал достаточно сосредоточиться на этом.

Мне в руки вручили какую-то коробку, а сверху тряпье наложили. Насколько поняла – это форма. Боже, у меня еще и зэковская форма будет. Но это лучше, чем ничего. С учетом того, что меня просили перед отбытием собрать вещи, я думала, мне тут так и ходить в моем чудесном, но таком уже грязном платье.

На выходе мне перекрыл проход ожидавший меня мужчина. Руки у него были пусты, в отличие от моих. Наверно, отдал вещи друзьям. Я не ошиблась – он жестко схватил меня за локоть. Попыталась выдернуть – не выходит. Страх острым комком скрутился во внутренностях. Защититься самой мне не удастся. Во-первых, он мужчина, высокий и крепко сложенный. Скорее всего, качок. Во-вторых, я сама – хрупкая девушка, привыкшая к защите семьи. Защита, точно. Я перевела испуганный взгляд на Ваню и проговорила:

– Помоги.

– Да на раз-два, ведь есть плечо и голова. – Иван взял из моих рук коробку с одеждой и уточнил: – Какая у тебя комната?

– Шестая слева, – ответила, все еще не понимая.

И мой помощник ушел вместе с моими вещами. Плечо и голова, говорил? Вот насчет плеча не сомневаюсь. Мой локоть все еще был в тисках. И даже платье с открытыми плечами не предполагало смягчение хватки одеждой. Больно. С моей чувствительной кожей наверняка останется синяк.

– Сомневаюсь, что ты и правда живешь в этой комнате, инфирма. Даже если это не ошибка и тебе ее выделили, воровке там не место.

Его пальцы сжались сильнее, и я не выдержала – вскрикнула.

– Отпусти, мне больно.

Мужчина выпустил мой локоть и с удивлением посмотрел на мою покрасневшую кожу.

– И правда инфирма.

Эту фразу я уже слышала за спиной, убегая.

Подбегая к комнате, увидела на пороге коробку, оставленную Иваном. Хоть бы занес. Дверь все так же валялась на полу. Подняла коробку и занесла в комнату. Там на диванчике у огромного окна во всю стену сидел седой мужчина. Он прекратил вдыхать аромат из чашки чая и сменил позу на более напряженную. Это тот самый Тилль, что пытался меня разбудить. Седые волосы, резкие черты лица. Только странно, отчего я запомнила и его классические мужские туфли?

– Как ты прошла «дворецкого»?

Я огляделось вокруг – никого кроме нас.

– Вы о своем воображаемом друге? – Я постаралась скрыть то, как мне нравится слышать этот бас.

– Я об охраннике на двери.

– Там никого не было. Может, вы плохо платите охраннику, вот он и сбежал.

Седой поднялся, прошел мимо и подошел к косяку. Пока он водил по тому рукой, я ушла в спальню и перевернула коробку с вещами на кровать. Вряд ли я смогу этого дылду (пусть и худого) вытурить из своей комнаты. А вот меня не вытурит никто. Во-первых, это место комфорта. Если я окунусь в свое ближайшее зэковское будущее – я сойду с ума. Во-вторых, тут охранник. Даже если он воображаемый – это все равно больше, чем ничего. В-третьих, мне понравился этот мужчина. Цепкий взгляд, скупые фразы и жесткие черты лица напоминали помесь моего отца и брата. Я почувствовала себя защищенной. Вряд ли эти ощущения обоснованы, но погружаться в понимание своего одиночества совершенно не хотелось.

И тут меня взяли за плечи и потащили из комнаты. Я не сопротивлялась, хватка была крепкой, и новой боли не хотелось. Меня вывели за сломанную дверь. Когда седой меня отпустил, я тут же заскочила обратно. Мужчина задумался.

– Лучше подыщи себе другое место. Не магически, так физически вход в комнату перекрою.

И он поднял дверь. Легко. Я осмотрелась вокруг, трость осталась лежать на диване у окна. Зачем этот аксессуар вообще тогда ему? Дверь была установлена, и меня снова за плечи потянули к выходу. Достаточно аккуратно, я легко вырвалась. Мужчина закатил глаза.

– Эта комната моя. Полностью. Ты ошиблась дверью. Выбирай себе новое жилье и можешь забрать свои вещи.

Как благородно, «можешь забрать свои вещи». Я увидела, как выглянули из прилегающих комнат. Посмотрела на каменное лицо владельца голоса Тилля, потом налево – там торчали лица безносого и молодого мальчишки (они тут и несовершеннолетних загребают?), а справа два старика с бородой. Хм, а меня же буквально недавно посчитали, получается, любовницей этого седого.

– За что, любимый? Неужели я тебе успела так надоесть? – прокричала громко. На весь коридор.

– Да.

Вот никакого актерского таланта, так и стоит с постной рожей. Значит, получай.

– Но как же иначе? Мне же ты нужен, я понимаю, что седины, и тебе уже сложно. Но я не могла не попытаться, чтобы твое орудие все еще служило этому народу.

Меня затащили обратно, я только и успела крикнуть, подводя концерт к быстрому эпилогу:

– Так и знала, ссоры тебя заводят.

Установленная дверь захлопнулась.

– Тебе это не поможет.

Да уж, эффект от моего концерта достаточно слабый. Но я хотя бы по эту сторону двери. Только надо что-то срочно придумать.

– Если я помогу достать твою почтовую шкатулку, ты разрешишь? – Это единственная идея, которая мелькнула. Слабая, не оформившаяся. Не было ни решительности ее осуществлять, ни понимания до конца, что вообще предлагаю. Безумие. Но у меня не так уж много вариантов, верно?

– Мне не нужна помощь.

– Принесу сюда, сама. Прямо через час. – Мужчина скептически меня осмотрел. – Такую искрящуюся, с синими камнями, да?

А вот теперь в его глазах интерес, значит, угадала.

– Твой артефакт тебе не поможет. Он не активирован, – седой кивнул на браслет на моей руке. – Но ты как-то прошла мою магическую защиту, значит, действительно можешь справиться. У тебя тридцать минут.