С любовью, Лола

Глава 1.

— Девочка моя, — шептал он. — Малышка. Никому тебя не отдам, никому. Ты только моя.

Его руки на шее, плечах, талии, бедрах. Он жадно, жадно, жадно исследовал. Клеймил. Захватывал. Обещал себя, весь мир, всю вселенную. Каждую ночь.

Лола проснулась с глухо бьющимся сердцем и неприятной горечью на языке. Откинула мокрые пряди со лба, пытаясь восстановить дыхание. Прошло шесть лет, а он все так же не отпускал.

Он приходил в разных обличиях. В темноволосом крепком джентльмене, сидящем напротив нее в переполненном лондонском метро, что устало прикрыл глаза. В нем отражался облик любимого человека — уставшего, нервно срывающего с себя галстук, после тяжелого дня. В отце большого семейства, журившего дочь посреди супермаркета — Он вот так же снисходительно толковал ей о цели в жизни и обязательствах, что берёт на себя каждый взрослый. В водителе такси, по-доброму улыбающегося, прежде чем содрать с тебя 25 фунтов за каких-то четыре квартала в пятницу вечером — таким же двуликим был и он, мужчина всей ее жизни. Даже в лице очередного мрачного супергероя, смотрящего на нее с экрана, она видела лишь идеального мерзавца, что уничтожил ее своей любовью. И каждый раз Лолу лихорадило от цунами воспоминаний, которые увлекали на дно, терзали, пережевывали ее сердце и разум и выплевывали в настоящее, где его уже давно нет.

Но чаще всего призрак этого человека, захватывал ее во сне. Там он всегда любил ее, всегда боготворил, всегда возносил. Его руки, губы, Лола чувствовала словно касалась их мгновение назад, и не было всех этих лет мучительного одиночества.

Откинув одеяло, двадцатичетырехлетняя «девушка с багажом» — как иронично она называла сама себя, убеждая, что не достойна здоровых отношений —­ встала с постели. Ее тяжелые каштановые волосы, все еще немного влажные после беспокойного сна, неприятно липли к спине. Собрав их в плотный пучок на затылке, Лола поклялась в ближайшие выходные отрезать их “к чертям собачьим”, как сказали бы на ее родине.

Девушка подошла к окну и взялась за сигареты. Они лежали здесь, на подоконнике, в ожидании своего часа — того самого, предрассветного, следующего за беспокойными снами, наполненными сладко-горькими воспоминаниями. Лола сделала глубокую первую затяжку, наблюдая, как быстро кончик сигареты превращается в тлеющее ничто, и затушила окурок. Она давно обещала себе бросить эту дурацкую привычку, и, если бы не предающее ее, время от времени, подсознание, давно бы сделала это.

Хотя она многое себе обещала, да, был даже целый список, составленный, как отчаянная попытка жить полной жизнью, не оглядываясь назад. Там значились такие простые вещи как: побывать в Ричмонд Парке, сменить прическу и решиться, наконец, отведать знаменитый мясной пудинг. И такие, как она сейчас понимала, невозможные, как завести новый роман и перестать себя жалеть. И как мы видим “а воз и ныне там”.

Черт. Не зря сегодня в голову лезут старые русские идиомы. Не спроста. Лола на секунду закрыла глаза, и в мозгу тут же пролетели мысли, от которых становилось жарко: руки, губы, шепот. “Ты моя. Только моя, малышка.”

Не в силах унять дрожь, Лола села за ноутбук, пытаясь отвлечь свои мысли от разрушающего потока сознания. Её шестилетний опыт говорил, лучший способ — это занять свой мозг. И с этим отлично справлялась работа: ее электронный ящик был переполнен письмами от фирм-заказчиков, с которыми она постоянно работала.

Закончив два года назад бакалавриат по графическому дизайну, она не была в свободном профессиональном плавании ни минуты. Подав резюме в десяток различных рекламных и брендинговых агентств, а также издательских домов, газет и журналов, она приняла предложение первых откликнувшихся — издательство ABC Books. Они искали младшего дизайнера, непритязательного в плане специфики работы и оплаты труда, и нашли его в лице Лолы Штерн, дочери русского бизнесмена, немецкого происхождения, потакающего, как ему думается, капризам дочери в безбедном проживании в одном из самых дорогих городов мира.

И вот, уже два года Лола трудится над обложками для дешёвых бульварных романов, сомнительной научной фантастики и детской развивающей литературы, которую больше тянет сжечь, нежели позволить читать чьим-то детям. Параллельно с основной, непыльной надо сказать работенкой, русская эмигрантка активно работала на фрилансе, повышая квалификацию в более интересном ей мире брендинга. Заказов пока немного, и они не такие уж крупные, однако прекрасно закрывают дыры в днях, когда совсем ни к чему лишние думы.

Рассвет подкрался буквально на цыпочках, осветив сначала кроны деревьев и окна пятого этажа дома в Болхеме, лениво пробираясь в узкие щели между неплотно закрытыми шторами спящих лондонцев. Лола ощутила рассвет по-своему: звонил будильник, который уже давно был лишь частью ритуала, а никак не бытовым помощником. Ритмичная мелодия вырвала девушку из мира шрифтов и цветовой палитры, заполнивших ее сознание. Она по привычке неспешно потянулась и отправилась на кухню сварить порцию спасительного кофе. Через час ей нужно было выходить на работу.

Привычная к размерности своей простой жизни, Лола и предположить не могла, что через пару часов все ее тщательно выстроенное существование будет разрушено.

Глава 2.

— Марк, развратная ты задница! Ещё одну нерадивую барышню в декрет сплавил! — шуточно воскликнул глава финансового отдела.

Дверь кабинета широко распахнулась, впуская громкого посетителя в помещение.

— Так это не я, это все стул заколдованный, — директор по маркетингу вальяжно развалился в мягком кожаном кресле, подарке от сотрудников в честь повышения. — Я к ней и пальцем не притронулся... в этом году. Так что с меня взятки гладки! — хохотнул он.

— И что же это за стул такой волшебный, стесняюсь спросить? – скрипнули ножки стула, коллега приземлился напротив.

— А это ты у моих девчонок в отделе спроси, они тебе поведают о чудо-стуле, который каждую мадам, что на нём работает, рано или поздно беременной делает!

Главный финансист конторы звучно рассмеялся:

— Чего только не придумают! Ух, аж до слез! — картинно протер под глазами мужчина.

— Ну, бред-то бред, конечно. А четыре декретницы за полтора года — это мощно.

Марк Летунов, начальник этого женского цветника, по совместительству клоаки, как он сам их называл за глаза, растянул губы в кривой улыбке.

— Вот зуб даю, Илья Геннадьевич, что я здесь не при делах. Ты мою позицию знаешь — три тысячи мер предосторожности!

— Конечно, знаю. Я чего зашел: на обед идешь, Марк Андреевич? Или сегодня как обычно, новой секретаршей перекусишь? — финансист изобразил неприличный жест с участием кулака и щеки, чем вызвал гомерический хохот у давнего приятеля.

— Пойдем, Илья Геннадьевич, пойдем. Секретарша нынче не вкусная.

Двое мужчин, зашедших в паб “Каракатица” в обеденное время, производили поистине прекрасное впечатление. Оба под тридцать, в прекрасно скроенных деловых костюмах, со стрижками от именитых барберов города. И оба без кольца на пальце, что сразу же было отмечено наблюдательной Ирочкой, за чей столик они сегодня устроились.

Озвучив заказ и оценив со снисходительной улыбкой прелести обслуживающей их сегодня девушки, давние приятели приступили к традиционному пятничному мероприятию: обсуждению планов на предстоящие выходные.

— Ты даже не представляешь, что задумала Николь на эти выходные… — со странной улыбкой начал Илья.

— Тройничок что ли? — поднял бровь в типичной для него манере Марк.

— Черт! Ты искушенный дьявол, она и тебе предлагала?

— Ага, — хмыкнул директор по маркетингу. — Но знаешь, друг, убедись-ка ты сначала, что речь о еще одной девушке, а не каком-то мужике с сомнительной ориентацией. Я так встрял, что думал, не унесу оттуда свой тыл в целости!

Взрыв смеха отвлек официантку, почти подошедшую к ним с напитками, и обе чашки с обжигающим эспрессо полетели на пол, попутно окрасив и саму девушку, и рукав синего пиджака Марка.

— Боже, — пропищала Ирочка, подняв глаза полные слез на мужчин. — Шеф точно уволит меня.

Марк грациозно вытащил салфетки из подставки на столе, но вместо того, чтобы начать очищать свой пиджак, поднялся и протянул руки к девушке.

— Эй, не расстраивайся, — он аккуратно промокнул ее коричневый фартук. — Смотри, почти не видно. Чашки целы, а мы ничего не скажем. Так ведь, Илья? — обратился он уже к другу, хотя и не повернул головы. — Так что тебе останется только быстро ликвидировать последствия на полу и приготовить нам новую порцию, — он пальцем поднял ее лицо за подбородок. — Справишься?

Девушка коротко кивнула и расплылась в благодарной, и даже благоговейной, улыбке.

— Конечно, — произнесла решительно и отправилась к барной стойке.

— Ну и зачем этот цирк? — удивленно протянул Илья, откидываясь на стуле.

— Да просто захотелось, — пожал плечами ловелас.

— И что дальше?

— А дальше, готов поспорить, она сунет мне свой номер телефона.

— Ну и самомнение у тебя, Марк Андреевич.

— Спорим?

— Как в старые-добрые? — хмыкнул друг. — А давай. Проигравший оплачивает обед.

— Забили.

Исход трапезы был ожидаем, девушка была настолько покорена манерами высокого, статного мужчины, что даже не подумала быть оригинальной. Ее номер телефона был написан сверху на чеке, вложенном в счет.

— И что дальше? — спросил Илья, едва они вышли из кафе. — Позвонишь?

— Нет. Скучно это, — номер телефона полетел в бак с окурками возле входа в заведение. — К тому же, у меня уже есть планы на выходные.

Но этим планам, как и планам друга на забавное групповой развлечение, было не суждено сбыться. И виной тому один тревожный звонок час спустя.

Глава 3.

— Fuck! — ругалась шатенка, нервно дергая замок на сумочке, который по всем известным в мире законам подлости решил заесть именно в момент, когда она так нервничает, а позади собралась нехилая очередь. В мировой истории вообще зафиксированы случаи, чтобы такое происходило с подлинником сумки именитого дизайнера?

— У вас все в порядке, мисс? — холодно поинтересовалась женщина по ту сторону стекла, ожидавшая паспорт из рук нерадивой путешественницы.

— Я в порядке, — нервно отозвалась Лола.

Замок, наконец, поддался, хотя, надо признать, сумке теперь конец, и девушка вынула дрожащими пальцами паспорт. Ведь знала, что будет контрольно-пропускной пункт, могла подготовиться заранее, как она делала это всегда. Но узнав, что твой отец перенес инфаркт, и сейчас находится в тяжелом состоянии, вряд ли кто-то сможет оставаться хладнокровным и собранным.

Слез как таковых не было, скорее отупение, неверие, страх. Они не виделись шесть лет, не считая общения по Скайпу в редкие свободные минуты успешного бизнесмена. Сколько себя помнила, Лола знала, что работа всегда на первом месте у отца. И всегда будет. Это то детище, которое, действительно, удалось, не чета его дочери, которая не могла похвастаться блестящим математическим умом отца или, на худой конец, литературным талантом своей матери, имеющей к тридцати уже более семи успешно изданных произведений.

Правильно говорят, на детях природа отдыхает. Вот и Лолу она решила тихонечко обойти стороной, немного, правда, похлопав по плечу со словами: “дед твой, кажется, рисовал, лови ответочку”. Правда, это умение в семье Штернов не особо поддерживалось, скорее считалось блажью и снисходительно разрешалось. Поняв, что ничего выдающегося от своего ребенка они не получат, на нее перестали тратить свое драгоценное время.

Сначала отец, и так не радующий ее своим ежедневным присутствием, сократил совместное времяпрепровождение до одного раза в неделю. А потом и мать окончательно ушла в себя, не забыв уйти от отца, и поселилась в небольшом домике у моря. Как всегда мечтала. Лола, названная при рождении Ольгой, осталась расти неким подобием сироты при живых родителях, при этом, всем обеспеченной.

Ближе к окончанию школы отец неожиданно стал проявлять больший интерес к своему второму детищу, всячески поощряя ее выбор профессии. И даже стал вводить в свое бизнес-окружение, подпитываемый надеждой, что когда-нибудь, дочь проникнется стилем его жизни и станет его надежным партнером в бизнесе, а затем и преемницей. Надежды, она, конечно, не оправдала, решив после окончания университета в забугорье пополнить ряды иммигрантов, но все же некое подобие родительской привязанности между двумя родственниками завязалось.

И отец старался, правда, старался идти с Лолой на контакт, о чем говорило финансирование ее дорогой жизни в Лондоне и ежемесячные созвоны через Скайп. Но работа по-прежнему стояла на несколько ступеней, если не этажей, выше собственной дочери. Он не брал отпусков, практически забыл о выходных и праздничных днях и личной жизни. Так стоит ли удивляться, что в свои сорок восемь он оказался на больничной койке?

Обо всем этом Лола успела подумать ещё до того, как ее самолёт набрал высоту и погас сигнал “пристегните ремни”. И ко времени, когда пассажиры стали свободно перемещаться по салону, она была уже в совершенно других воспоминаниях.

Шесть лет назад.

— Так, так, не думал, что кому-то ещё взбредет в голову спрятаться на заднем дворе, когда в доме царит такая праздничная атмосфера, — глубокий мягкий голос мужчины заполнил собой идеальную тишину, царящую в укрытии Оли.

— Я не любительница шумных компаний, — тихо произнесла девушка, не поднимая взгляда на непрошенного гостя.

— Да я, собственно, тоже, — мужчина присел рядом и принялся снимать галстук. — Как и этих удавок, — отшвырнул его в сторону. — Ну, ребенок, расскажи мне что-нибудь интересное! — хлопнул он в ладоши и потянулся к бутылке, которую вынес с собой. — А то этот вечер обещает быть одним из самых скучных в истории планеты Земля.

Оля невольно захихикала. Мужчина отпил из горла крепко пахнущий алкоголь.

— Если я скажу, что на этом самом крыльце организатор торжества и хозяин вечера чуть не занялись сексом каких-то три часа назад, чему стала свидетелем его собственная дочь, вечер станет интереснее? — беззастенчиво протянула Оля, подняв на мужчину свои голубые глаза, точь-в-точь, как у отца.

— Ну, тот факт, что ты, малышка, очевидно, и есть дочь Дмитрия Николаевича, определенно делает вечер более томным, — произнес мужчина, глядя прямо в глаза девушке, не забывая прикладываться к бутылке. — Я — Вадим. Правая рука.

— Оля, — просто произнесла она и добавила — Дочь.

— Ну что ж, дочь, и сколько нам лет? — взгляд Вадима опустился с глаз на губы, затем на плечи, грудь, и остановился на острых коленях, выглядывающих из-под модного платья, подарка отца. Вернее, его секретарши, которая знала вкусы Лолы куда лучше собственного родителя. Вадим тяжело выдохнул, ощутив странный интерес к его случайной собеседнице и протянул ей бутылку бренди, захваченного из личных запасов его босса.

Оля покачала головой.

— Нет, спасибо.

— Значит, восемнадцати нет… — задумчиво протянул Мистер Правая Рука, как мысленно обозвала его Оля.

— А Вам?

— Какая любопытная малышка, — улыбнулся Вадим. — Ну, допустим, тридцать два. Много?

— Да нет, норм.

Они замолчали. Каждый о своем. Оля пыталась скрыть свое смущение разглаживая невидимые складки на пышной юбке, не понимая, что тем самым не только выдает все свои чувства, но и еще больше будоражит Вадима. Эти ее тонкие пальчики, перебирающие серебристую ткань, это неровное дыхание...

— Не думал, что ты такая взрослая, — прервал молчание мужчина.

— Почему же? — снова подняла свой взгляд Оля.

Глава 4.

Самое тяжёлое испытание для детей — осознать, что родители не вечны. Мы привыкаем к тому, что они всегда где-то есть, даже если сейчас не рядом, что они все равно будут любить нас, даже если не могут принять, и, конечно, останутся молодыми и здоровыми, как в нашем детстве.

День, когда приходит понимание, что в один момент родители оставят тебя — страшен. Миг, в котором ты представляешь себя без них — болезненный до судорог. Этот миг для Лолы наступил в 13:30 самой обыкновенной среды, когда она переступила порог палаты кардиологического отделения первой городской клинической больницы им. Н.И. Пирогова.

Отец выглядел не так ужасно, как она успела себе надумать с момента звонка его секретаря, но и не настолько оптимистично, чтобы можно было представить, что здесь он оказался случайно. Высокая широкая кровать с идеально белым постельным бельем делала человека, лежащего на нем каким-то маленьким, резко постаревшим. От Лолы не укрылось и то, что идеально выбеленная палата лишь подчеркивала болезненно-серый цвет кожи ее отца.

— Дочь, — расплылся в улыбке старший Штерн. — Не надо было Нине тебе звонить, все не так уж критично, чтобы тебя срывать с места!

— Нина Витальевна все правильно сделала, — мягко произнесла дочь, присаживаясь на стул возле постели. — Считай, что у меня отпуск, который я решила провести с отцом.

— Знаешь, а может оно и к лучшему, я очень рад тебя видеть!

— И я, папа, — Лола протянула руку к отцу и аккуратно сжала его ладонь. — И сколько, по прогнозам врача, продлится мой внеплановый отпуск? — улыбнулась она.

— Посмотрим... двадцать шесть дней мне прозябать в этой прекрасной атмосфере пилюль и капельниц. Затем домашний стационар ещё с месяца три, но я, конечно, не собираюсь так долго валяться. А тебе, дочка, вообще не обязательно так долго здесь задерживаться. Погостишь с неделю, взбодришь меня рассказами о жизни в твоём Лондоне, и езжай. Наверняка, тебя там ждёт жизнь, к которой тебе не терпится вернуться! — уверенно произнес отец. И так произнес, словно ждал подтверждения дочери, мол, да, все так и есть, я живу полной жизнью, спасибо, отец!

— Пап, я, наверное, задержусь. Хочу убедиться, что ты соблюдаешь рекомендации, режим, и вообще, не помчишься на двадцать седьмой день в свой ненаглядный офис. Второго такого звонка я получить не хочу! — Лола снова улыбалась, довольная, что так удачно избежала прямой инсинуации отца, и не созналась, что ее жизнь в городе-мечте больше похожа на существование.

Дмитрий Николаевич улыбался в ответ, проворачивая в голове действия, которые необходимо совершить, чтобы обезопасить собственную дочь вовремя, как он надеялся краткого, пребывания на родине. И все же, до чего хороша выросла его малышка. Так похожа на него, жаль, что стойким характером не отличалась. Слишком мягкая и чувственная натура, как орхидея, выживающая только, если на нее светит солнце и добрые руки не забывают ее поливать. Девочка... что с нее взять.

Пять лет назад.

— Папа, можно с тобой поговорить? — робко, переступая с ноги на ногу, спросила его малышка.

— Конечно, проходи, — кивнул на стул напротив рабочего стола. Он молчал, уже зная, что давить на Олю нельзя, иначе путного разговора не выйдет.

Кто бы мог подумать, что у него, столь волевого и жесткого человека может вырасти такое мягкое создание. Хотя, сам виноват, конечно, не занимался ребенком, пока можно было развить в ней лидерские качества и закалить характер. Надо было ее в бизнес-лагерь отправить какой-нибудь, или чаще брать с собой на работу, чтоб впитывала атмосферу. Но было реально не до этого. Дмитрий Штерн строил империю. Цель всей своей жизни. А когда понял, что единственным наследником его детища является дочь, запущенная им самим до состояния сорняка, честно пытался втянуть ее в свой мир.

Но тщетно.

То, что она закрытая, и мягко говоря, не коммуникабельная, он понял уже в первый месяц бесконечных мероприятий, куда брал дочь с собой. Она всегда стояла в сторонке, робко улыбаясь и комкая края красивых платьев, выбираемых его надежной секретаршей. А если появлялась возможность, то укрывалась в каком-нибудь тихом местечке, пережидая пока отец решит все деловые вопросы и наладит важные связи.

Его надежда, что в дочери проснется хотя бы острый аналитический ум, чем гордились все Штерны, тоже не оправдалась. Хотя и на свою не от мира сего мать она не была похожа, от отца тоже мало что позаимствовала. Разве что яркая внешность выделяла ее среди сверстниц — тоненькая, высокая, с острыми, аристократическими чертами лица, и уникальными, ярко-голубыми глазами, так похожими на его собственные. И, чего уж там, она была не глупа и весьма талантлива, как говорили ее учителя по живописи. И пускай, не могла стать его преемником, была ребенком, которым можно гордиться.

За год их плотного общения, Дмитрий Штерн проникся к дочери по-настоящему отеческим чувствами, и все чаще ему хотелось хвастаться ее успехами перед другими. Он успел изучить свою малышку настолько, что практически ментально мог почувствовать ее настроение. Вот и сейчас, взглянув на девочку, нервно постукивающую пальчиками по своим голым коленкам, он знал: что-то случилось.

— Пап, — заговорила она наконец. — Я хочу поехать учиться в Лондон. Я уже выбрала университет и дисциплину, на которой хотела бы специализироваться. Ты можешь помочь мне в поступлении? Кажется, я опоздала с подачей документов... — и, хотя говорила она твердо, уверенно и громко, в голубых глазах стояли слезы.

— Конечно, малышка, — мягко, насколько умел, начал отец. — Но разве тебе не нравится твой институт? Год только начался, и может, не стоит торопиться? И почему Лондон?

— Уже сейчас ясно, что это место не для меня. Я изучила вопрос и поняла, что лучшее образование в отрасли, которая мне интересна, можно получить только там. Есть еще варианты в Италии, но меня смущает знание языка, поэтому Лондон. Поверь, отец, в Россию еще не скоро дойдут все передовые тенденции и технологий, которыми уже славится Запад.

Глава 5.

В чем Лола была по-настоящему сильна, так это в доведении своей жизни до автоматизма. В Лондоне она не выбивалась из составленного ей распорядка дня ни на минуту, даже если град, потоп и забастовка общественного транспорта. Четкие, повторяющиеся, изо дня в день, действия, помогали контролировать мысли и чувства, опасно выходящие из-под контроля, стоит только оставить для них приоткрытую дверь в своем сознании.

Стоит ли говорить, что приезд на родину, место, пропитанное ее болезненными воспоминаниями, серьезно подорвал ее размеренную жизнь. Первые дни пребывания в России она не знала куда себя деть. Не было ни одного места, которое не пугало бы ее возможностью встречи с мужчиной, разбившем ей сердце.

Дом, в котором она выросла, сейчас отталкивал слишком яркими образами Вадима: он обнимает ее в кабинете отца, он целует ее в темноте заднего двора, он обещает любить всегда-всегда, в спальне, на ее кровати. При одном взгляде на этот дом, впитавший в себя все лучшие и худшие моменты ее жизни, у Лолы сердце заходилось в бешеном приступе. Стоило ей только подойти к месту своего взросления, как горячая волна воспоминаний едва не снесла ее с ног. Постояв несколько минут перед закрытой дверью, пытаясь убедить себя, что она справится со своим прошлым, Лола развернулась и помчалась в ближайший отель. Нет, пока она не готова.

Находится в больнице с отцом тоже было испытанием. Она прислушивалась к каждому шагу в коридоре, подпрыгивала на месте от каждого стука в палату, она все ждала, что на этот раз это будет он — Мистер Правая Рука. Не мог же заместитель отца не навестить босса, с которым больше десяти лет трудились плечом к плечу, пусть и по сугубо деловому вопросу? Но дни шли, а единственным посетителем Дмитрия Штерна, помимо собственной дочери, была его надёжная секретарша — Нина Витальевна.

— Нина, прекрати ко мне таскаться. Все вопросы мы вполне можем решать через Скайп.

— Дмитрий Николаевич, — строго начала секретарша. — С ума не сходите. Я и так сдерживаю толпу людей, жаждущих лично убедиться, что вы живы, или, что скоро отдадите коньки…

Лола зажала рот рукой, сдерживая рвущийся наружу хохот. Она еще не слышала, чтобы кто-то так бесцеремонно разговаривал с ее отцом.

— Не дождутся, уроды, — заулыбался старший Штерн. — Вот ты пока здесь прохлаждаешься, Нина Витальевна, кто за порядком в офисе следит? Ты ж сейчас моя правая рука!

От этих слов Лола нервно вздрогнула. И непроизвольно выдала:

— А как же Ростовский?

Лицо отца скривилось в отвращении.

— Так он командирован на Дальний Восток на полгода, — удивлённо протянула верная секретарша. — Открывает там новый филиал. Так что на весь офис только я да директор по персоналу... Кстати, пора бы Вам, Дмитрий Николаевич, временно исполняющего назначить, а то ни один документ подписать не можем вот уж с неделю. Сил моих нет больше нервных заказчиков сдерживать.

— Подготовь документы на Летунова. Завтра подпишу.

— Летунова? Вы уверены?

— Ты ещё каких-то кандидатов видишь? — раздраженно кинул глава холдинга.

— Так не справиться он с совмещением. У него же в маркетинге контракт по Е-Солюшнс горит. И главный дизайнер в декрет только ушла, он, итак, на двух стульях, никак замену не подберет.

— Эй, дочь, — обратился Дмитрий Штерн к Лоле, тихо погрузившейся в себя после слов о Дальнем Востоке. — Ты же у меня прекрасный дизайнер с шикарным образованием и опытом работы в иностранной компании…

— Пап…

— Помоги отцу, а? Ну, контракт на три ляма спасешь, и свободна! Ты пойми, Летунов единственный, кто хоть как-то может встречи проводить с крупными заказчиками, и хоть немного в документации сечет. Да и любят его все…

— Ага, и он всех любит, — язвительно вставила Нина Витальевна.

— Вот, видишь, его хоть слушать будут. А ты с него снимешь головную боль с Е-СОЛЮШНС. Там работы на пару недель, дочь.

— Хорошо. Только мне все документы по заказу нужны и кабинет, я работать только в тишине могу!

— Да не вопрос! Нина Витальевна, займитесь. Завтра Оля должна приступить к работе.

— Задачу поняла, босс.

И так же тихо как появилась, верная секретарша удалилась из палаты.

— Пап, а ты уверен, что этот Летунов справиться? Нина Витальевна как-то без энтузиазма к твоей идее отнеслась.

— Он, конечно, молодой ещё, сырой. Но перспективный, а главное, креативный! И я, если что на связи.

— Ну уж нет, больной. Никакой работы. Будешь тут отдыхать ещё... сколько там осталось дней до выписки?

— Двадцать два, — уныло проговорил Штерн.

— Вот. А мы уж с Ниной Витальевной будем держать оборону, никого к тебе не подпускать.

— Ладно уж, иди, готовься к первому рабочему дню. Расчехляй свои Лондонские костюмчики. И, ради бога, малышка, заведи друзей, пока ты здесь.

Лола пожала теплую ладонь отца и вышла из палаты. Груз, висевший над ней дамокловым мечом, в виде призрака Вадима Ростовского исчез. Но волнение перед новой задачей не давало расслабиться.

На следующий день Лола входила в офис отца с гордо поднятой головой, новой стрижкой и ощущением, что этот опыт перевернет всю ее жизнь.

Глава 6.

Плохая, плохая, плохая девчонка!

Исполняющий обязанности генерального директора DS Marketing нервно вышагивал по кабинету.

Она всё это специально, провоцирует его. Могла же, блин, вести себя, как нормальная баба — улыбаться и не спорить. У него опыта побольше будет, хоть и не в заграничных институтах учился, да. Но опыт, накопленный годами, никакой Кембриджский профессор в голову не вобьет... или где она там училась!

А ведь какой перспективной была первая встреча. Он заметил ее еще в лифте: простое серое платье прямого покроя не так чтобы способно было возбудить в нем интерес, но короткие, вьющиеся каштановые волосы, открывающие тонкую шею и глаза какого-то космического цвет заставили затаить дыхание. Она встала впереди него, и когда Марк впервые за несколько секунд втянул в себя воздух, ощутил сбивающий с ног запах грейпфрута — немного горький, но свежий и волнующий.

Улыбка охотника, наметившего себе новую жертву, расползалась на лице сама собой. «Это будет интересно» — подумал он тогда, ещё не зная, какой головной болью свалится на него эта девчонка.

Первое знакомство сразу не задалось.

— Значит, Вы та самая Ольга, которую взяли в обход меня? — сложил факты Марк, когда они вышли на одном этаже.

— А Вы, я так предполагаю, Летунов, “молодой, но перспективный”? И зовите меня Лола, мне привычнее.

— Что ж, Лола, не скажу, что рад такому скомканному знакомству, но думаю мы выделим время, чтобы познакомиться лучше, — даже без тени флирта произнес Марк, раздраженный свалившиеся на него грузом новой, хоть и временной должности.

— Не стоит. Я здесь всего на несколько недель. Закончу ваш проект для Е-СОЛЮШНС, и больше мы не встретимся.

На этих словах Лола развернулась на каблуках и уверенно направилась в сторону ресепшена, где восседала Нина Витальевна, царица всея холдинга.

Марк опешил от такой бесцеремонности со стороны молодой девчонки. Похоже, она не поняла, что он — ее непосредственный начальник, хоть и всего на несколько недель. Кстати, ещё один интересный факт: вчера, когда верная секретарша генерального информировала его, что придет некая Ольга на декретную вакансию Катерины, ему и словом не обмолвились, что это только на время работы над проектом для Е-СОЛЮШНС. А уж когда он узнал, что она будет работать в его кабинете, ему и вовсе крышу сорвало.

Да кто эта девчонка такая!

На следующий день, когда он успокоился и готов был к диалогу с барышней, адекватный разговор снова не сложился. Была тому причиной брошенная ему с порога фразочка: “Вы собираетесь вводить меня в курс дела, или мне, как и вчера, самостоятельно копаться в горах документации вашей бывшей сотрудницы?”. Или причиной тому послужил неприлично откровенный сарафан, обнажающий ее тонкие острые ключицы, Марк точно сказать не мог.

Понимал только, что в нем борются два волка: один хочет ее сожрать, а второй... тоже сожрать, но совсем в другом смысле!

И эти ключицы, требующие, чтобы в них немедленно впились губами, ужасно отвлекали его от разумного диалога.

— Для этого я и здесь. Давайте посмотрим, на какой стадии проект сейчас, и согласуем вектор, в котором Вам нужно будет двигаться.

Девушка кивнула, легко встряхивая своими короткими волосами. Марк готов был поставить свою левую руку на то, что они мягкие, словно шелковая простынь, на которой он сейчас представил эту девушку.

Черт. Надо сосредоточиться! Или потрахаться, наконец. Наверняка его так плющит от недельного воздержания, затянувшегося не по его прихоти, а из-за свалившегося на него груза ответственности. Ведь собирался нормально выходные провести, расслабиться, но инфаркт босса заставил перекроить свои планы.

— Это никуда не годится! — раздраженно бросила Лола, спустя четверть часа. — Я изучила вчера требования заказчика. Они четко обозначили, что хотят избежать всяческих шаблонов, типа “ваш дом — наш дом” и приевшихся лиц на рекламных баннерах. И что мы здесь видим, Марк Андреевич? Девушку из рекламы стирального порошка на фоне загородного дома? Вы издеваетесь, что ли?

— Во-первых, Лола, — со всей не присущей ему сдержанностью ответил и.о. генерального. — Я бы попросил снизить тон, все-таки сейчас я Ваш начальник, а Вы подчиненная, и от меня зависит, получите Вы деньги за этот заказ или нет, — Марку показалось, что деньги — это хороший рычаг управления столь юной особы, пока он не увидел ироничную улыбку на ее лице. — А, во-вторых, мы рекламируем клининговую компанию! Здесь не избежать шаблонов, да и не нужно, потому что шаблоны — это хорошо, они нас кормят. Люди любят шаблоны, они их с удовольствием хавают. А вот эта девушка, — ткнул он на экран, — лицо порошка, который покупают миллионы, она четко ассоциируется у потребителя с чистотой, а значит, уже продается!

— Oh, my God. Признайтесь честно, — доверительно понизив голос и наклонившись вперед так, что у Марка в глазах потемнело от густого цитрусового запаха, продолжила она. — Этому Вас в местному ПТУ научили?

— Да пошла ты! — не выдержал Летунов, резко перейдя на “ты”. — Ты уволена, поняла?! — уже орал он. — Уволена!

На последнем слове раздраженный до бела начальник вылетел из кабинета и хлопнул дверью. Да, он никогда не мог похвастаться сдержанностью и холодной головой. Он творческая личность, мать твою, и просто не может держать под контролем свои эмоции, как местные офисные планктоны, типа его зятя. Хотя, следовало бы научится, конечно, ведь теперь он не просто начальник отдела, а исполняющий обязанности главы холдинга.

Но, дьявол, эта девчонка!

Марк, все еще заведенный столь дерзкими словами высокомерной особы из Лондона, ворвался в приемную.

— Нина Витальевна, передайте в отдел кадров, и куда там еще следует, что эта... Лола... уволена.

Секретарь удивленно уставилась на молодого, любвеобильного руководителя.

— Кто?

— Ну эта идиотка, замена Катерины.

— Ольга что ли?

Глава 7.

Лола сидела в мягком кожаном кресле, повернувшись лицом к окну, и размышляла. В руках вертелся карандаш — ее извечный помощник в набросках. Смотря с высоты двадцать второго этажа на набережную реки Москва, она генерила идеи в своей голове.

Стоило только свежей идеи проскочить в ее голове, как она ускользала, едва оформившись. И все из-за так не вовремя поселившихся в ее голове угрызений совести.

С инцидента “босс и ПТУ” прошло уже два дня. И что только на нее нашло! Всегда сдержанная, тактичная Лола, не позволяла себе «взрывов» и таких вот колкостей. Особенно в адрес едва знакомых людей.

Но этот Летунов… Этот его снисходительный взгляд. Эта его дурацкая ухмылка! Так и хотелось протянуть руки и затянуть галстук потуже, чтобы стереть это наглое выражение с лица.

Чертов. Галстук.

Шесть лет назад

— Привет, малышка, отец дома? — Вадим Александрович был, как всегда, при полном параде: идеально посаженный черный костюм, горчичная рубашка, столь гармонирующей с цветом его глаз, и галстук — на несколько тонов темнее. Идеальный, как и его хозяин.

Оля смотрела на высокого мужчину, стоявшего на пороге, и улыбалась. После инцидента на заднем дворе в разгар пышного празднества он казался ей другом.

— Его еще нет, — тихо сказала девушка, смотря на мужчину своими огромными глазами — алмазами. И быстро добавила: но Вы можете подождать его в кабинете, он скоро приедет.

Оля открыла дверь шире, жестом приглашая гостя войти. Мистер Правая Рука снял ботинки и выжидающе смотрел на девушку.

— Что? — смутилась она.

— Кабинет? Где он? — усмехнулся гость.

— А, простите.

Оля шла впереди, чувствуя на себе взгляд мужчины, отчего по ее телу пробегали мурашки.

— Пожалуйста, — она указала на дверь справа. — Может, приготовить Вам кофе, пока ждёте? Отец любит, когда я приношу ему кофе по вечерам. Говорит, я делаю его как-то особенно… — совсем смущённо прошептала Оля.

Отчего-то присутствие человека, видевшего ее слезы, ужасно стесняло девушку.

— Пожалуй, — снисходительно улыбнувшись, согласился Мистер Правая Рука.

Неслышно удалившись, Оля побежала на кухню. Достала капсулу для кофе-машины и включила аппарат. Конечно, ее кофе был таким же, как и у любого человека, владеющего нехитрой машиной для его изготовления. Но девушке было приятно думать, что ее энергетика делала кофе особенным. А может, это делала корица, которую она добавляла в эспрессо для отца.

Почему-то она была уверена, что Вадим Александрович любит кофе точно так же, как отец: очень крепкий и без сахара. Но все же взяла деревянный поднос, на котором иногда носила ужин своему трудоголику-отцу в кабинет, и сервировала его сливками, сахаром и даже печеньем в вазочке. По совершенно непонятным Лоле причинам, ей хотелось понравится красивому мужчине, другу отца.

Когда девушка зашла в кабинет, перед ней предстала удивительная картина: Вадим Александрович сидел в кресле отца, закрыв глаза, его пиджак покоился на спинке кресла, а галстук с расслабленным узлом лежал на столе. Оля дала себе время изучить мужчину, прежде чем пройти в кабинет и потревожить его. Стоя на пороге с подносом, она отметила, какие широкие у него плечи, и какие сильные руки, совсем не чета худощавым подросткам, ее одноклассникам. Волосы черные, гладко зачесанные назад, но видно, что пора стричь, слегка завиваются возле ушей и на затылке.

Тихонько пройдя к столу, она постаралась отодвинуть галстук и поместить поднос так, чтобы не потревожить гостя.

— Ненавижу эти удавки, — неожиданно подал голос мужчина. — А жена, представляешь, на каждый праздник дарит мне очередной... хомут.

«Женат» — пронеслось в голове Оли, а вслух произнесла:

— Не хотела Вас разбудить.

— Я не спал. Скорее медитировал после напряженного дня.

— Не буду мешать, — улыбнулась она.

— Останься. Составь мне компанию, пока не пришел Дмитрий Николаевич. Ещё больше, чем галстуки, ненавижу оставаться наедине со своими мыслями, когда они требуют реализации. Понимаешь, о чем я, малышка?

— Нет, — пожала плечами девушка. — Я люблю оставаться наедине со своими мыслями. Я бы сказала, это мое любимое занятие, — Оля села в кресло напротив, скромно опустив взгляд.

— А мне казалось, молодежь нынче любит быть в центре внимания. Соцсети, все дела…

— Не все, — Оля встретилась взглядом с Вадимом Александровичем.

— Не все, — улыбнулся он в ответ, пригубив из чашки. — А кофе и правда, особенный, — добавил и замолчал, сканируя девушку взглядом. Он пил без сахара, как и отец.

В тот вечер Оля впервые почувствовала себя особенной.

Зазвонил стационарный телефон. Летунов вырвал Лолу из воспоминаний:

— Жду Ваших предложения по презентации к четвергу.

И повесил трубку. Ни «здравствуй», ни «до свидания». Все еще обижается.

Придется принести свои извинения.

Глава 8.

Здешний кофе — самая отвратительная бурда, что Лола пробовала в своей жизни. Но на оборудованной для сотрудников кухне стоял только этот доисторический аппарат, имеющий лишь одну функцию: перемалывать отвратительные дешёвые зерна и выдавать эту горелую жижу за кофе. В холодильнике она не нашла сливок или молока. А поискав по полкам, и сахар не обнаружился.

Вот и приходится сидеть за маленьким пластиковым столиком в окрашенном в сиреневый цвет помещении и пить горький напиток. Она бы спустилась на первый этаж бизнес-центра, где заметила небольшой островок с яркой неоновой вывеской «Возьми кофе!», но категорически не хотела терять время. Обиженный Летунов дал ей только два дня на презентацию для Е-СОЛЮШНС. А ведь нужно разработать концепцию с нуля!

— Привет! — жизнерадостная блондинка присела рядом с Лолой. — Ты Оля, да? Новый старший специалист по маркетингу?

— Лола.

— А?

— Не Оля. Лола.

— А, понятно, — растягивая слова, кивнула девушка. — А я Инна. Тоже из маркетинга, только самый младший специалист из всех младших…

Лола молчала, не зная, как реагировать. С одной стороны, она не любила, когда в ее пространство вторгаются незнакомые люди. Без разрешения. Громко. С напором. А с другой — завести друзей, и даже не потому, что просил отец, а ради себя самой, было бы неплохо. Хотя пустить кого-то в свой внутренний мир казалось чем-то из разряда научной фантастики, попробовать стоило. Лола искренне желала оставить позади годы отшельничества и страха любых, даже дружеских, отношений.

— Так что, — напомнила о себе Инна. — Ты правда дочь самого… — девушка указала пальцем вверх.

— Ага.

— Прикольно! А то ты когда пришла, каких только слухов не ходило! Ты ж на место Катерины, но тебе сразу кабинет личный выделили… Ух, наши девки чего напридумывали. И что ты на место Кена пришла, а он теперь замдиром будет. И что ты его любовница… А за нашего начальника тебе тут и темную устроить могли, знаешь! За ним же такая охота ведется… — девушка сделала многозначительную паузу, — только он не ведется! — и захохотала.

Громко, звонко, как человек не имеющий комплексов. А Лола сидела с широко распахнутыми глазами и недоумевала. О чем вообще болтала блондинка?

— Чья любовница? — выдавила из себя Лола, хотя, конечно, догадывалась о ком речь.

— Кена. Марк Андреича нашего. Ох, хорош, черт. Ну, совсем как тот пластиковый друг барби, которого в детстве хотела заполучить каждая девочка. Вот, девочки выросли, а желание не пропало — все наши сохнут по его живому аналогу. А он…

— А он? — не зная зачем, спросила Лола.

— А он у нас не любитель входить дважды в одну реку, если ты понимаешь, — поиграла бровями Инна.

— Не совсем.

— Ну, он как гепард. Жертва ему интересна, только если от него убегает. А как догонит, пожует немного и дальше двигается. Не интересно ему, понимаешь?

Лола недоуменно смотрела на девушку. Что за странные метафоры?

— Ох, ну что не понятно! Трахнет разок и все, аста ла виста, детка, — всплеснула руками блондинка.

— А, — протянула Лола покраснев. Ей никогда раньше не приходилось вести такие разговоры.

— Ага, — вздохнула Инна. — Только наш Марк Андреевич так хорош, что каждая надеется, она — особенная. Вот и охотятся они за ним, аки львицы за газелью. И поэтому новые потенциальные конкурентки здесь долго не живут. Ха-ха, — злорадно засмеялась блондинка.

Лола глотнула кофе и поморщилась, холодным он еще отвратительнее. Так вот значит, какой ты — современный офисный быт. С неразборчивыми связями и подковерными интригами. Интересно.

— А что, и ты из этих? — решилась спросить Лола у болтливого младшего специалиста.

— Не, я нет... Не сейчас. А по началу тоже, конечно, поддалась чарам сластолюбца. Ох, как он был хорош. Как хорош! Но! Не для него ягодка росла, — смешно погрозив пальцем, Инна театрально надула губы.

Лола улыбалась. Этот новый для нее опыт женской болтовни ее забавлял. Здорово отвлечься от навязчивых мыслей и взглянуть на жизнь с другой точки зрения. Инна ей нравилась: простая, непосредственная, болтушка. С такой было бы неплохо подружиться.

— Инна, а ты чем занимаешься в отделе маркетинга?

— Да фигнёй всякой, — отмахнулась она. — Я по опросам, мне проекты вести не дают. «Тут данные анкет внеси, там исследование подбей. Тащите сюда шрифты, и презу, презу подправь, будь другом!» — смешно пародировала она чей-то голос. — На побегушках я, короче. По образованию-то я гейм-дизайнер. Я с компом на «ты», а вот красиво говорить не научена. Вот и сижу, такая коммуникабельная, с анкетами работаю.

В какой-то момент Лоле показалось, что Инне даже не обязательно, чтобы собеседник ей отвечал. Удивительная способность говорить без остановки и перевода дыхания покоряла.

— Я думаю, у меня есть для тебя работа, — вставила Лола, когда наметилась незначительная пауза.

— Правда? — удивилась Инна и замолчала. Видимо, от шока.

— У тебя как сейчас по загруженности? Есть срочные проекты?

— Да какие проекты! — отмахнулась девушка. — Говорю же, я целый день результаты опросов в программу вбиваю.

— Ок. Тогда приходи ко мне в кабинет через часик, я тебе подброшу креативных задач.

— Кла-а-ас, — с присущей ей особенностью, растянула Инна. — Пойду пока девчонкам расскажу, какая ты клевая. И что на Кена не претендуешь!

Вскочив с места, блондинка ретировалась. Лола усмехнулась. Хм, претендовать на Мистера Любвеобильность, какой абсурд!

Визуализация героев

Думаю, настало время визуализировать героев так, как их представляет себе автор))

Итак, встречаем:

Вадим - Мистер Правая Рука - Ростовский
 

Марк - Кен - Летунов

Лола - Оля 17 лет

Лола 24 года
 

Глава 9.

Марк Андреевич сидел на краю стола генерального директора DS Marketing и вдыхал аромат грейпфрута. Изящные пальчики Лолы поглаживали воротник его любимой угольно-черной рубашки, ненароком задевая кожу на шее. Уголок ее рта был приподнят в ироничной усмешке.

«Хочешь меня?» — шептала девушка, прижимаясь бедром к его ноге, а ее губы были в миллиметрах от его.

Сердце билось, как обезумевшее. Марк положил ладонь на ее спину и притянул ближе к себе, окунаясь в тепло женского тела. Боже, какая же она тоненькая! Сквозь непозволительно легкую ткань ее цветастого сарафана он ощущал каждый позвонок на спине. Лола сократила расстояние, и вот, ее губы уже коснулись уголка его рта. Мягко, почти невесомо, но так, что Марк перестал дышать, а по телу пробежали все 220 вольт. Он немного развернул лицо, чтобы встретиться, наконец, с ее губами, впиться в них, завладеть, пометить. Но девушка отклонилась и захохотал.

«Нет, — усмехнулась она. — Нет».

И вот, Лолы и самой нет.

***

Марк просыпался тяжело и вязко. Словно сон никак не хочет его отпускать. Неприятное ощущение неудовлетворенности собиралось где-то в районе паха и, заодно, солнечного сплетения. Сердце все еще ускоренно отбивало ритм «Нет. Нет. Нет.»

— Чертова девчонка! — слова вырывались в гневе и, кружа над мужчиной, цепляли его отголосками сна.

Тонкие пальцы. Мягкие губы. Хрупкие позвонки.

— Черт!

И.о. генерального директора принял душ, одел счастливый костюм и мысленно прочитал мантру: пережить этот день, пережить этот день, пережить этот день…

Сегодня четверг. А значит, он увидит наглую девчонку. Только бы она не заявилась на встречу в очередном сарафане. Иначе его план по тонкой мести за «ПТУ» провалится с треском. Слишком много отвлекающих факторов, особенно после сегодняшнего сна. Марк отогнал от себя навязчивое «хочешь меня?». Да нет, не должна. Она же понимает, что это деловая встреча. Да и погода вроде не располагает к чересчур лёгким одеяниям, дело явно идёт к осени.

Мужчина намеренно избегал Лолу последние два дня. Боялся придушит ее. Или, наоборот, накинется. Слишком противоречивы его эмоции к этой особе. Надо потрахаться, определенно, надо потрахаться. Хорошо, что завтра пятница, осталось только «пережить этот день, пережить этот день, пережить этот день…»

И почему в четверг самые длинные пробки? Словно в понедельник люди решают: работа — удел слабаков! Во вторник треть спускаются на землю, в среду бодрствует уже добрая половина, а в четверг все резко решают ударно поработать! Благо, в пятницу пробки стоят уже в другую сторону, видимо душным офисам народ предпочитает дачи.

Марк опаздывал. Теперь не успеет морально подготовиться к встрече с младшей Штерн. Черт. Все не по плану. Ещё и в лифте ему пришлось столкнуться с вечно опаздывающей Настей, одной из гиен его маркетинговой клоаки. Вот не вовремя ты, Кононова. Не вовремя.

— Марк Андреич, — с придыхание начала она, выставив свое совсем не по дресс-коду декольте. — Доброе утро.

— Доброе.

— А у меня завтра день рождения. Придёте меня поздравить?

— Да, конечно. Загляну в отдел.

— А может, Вы поздравите меня и в более... приватной обстановка? — не унимала своего сахарного тона дамочка.

Марк посмотрел ей прямо в глаза. Затем опустился на призывное декольте. Может согласиться? Настя — верняк, все полгода, что прошли с их единственного тесного свидания, она не унимается в своих попытках привлечь его внимание снова. Это простой вариант, даже париться не надо. Правда, насколько он помнил, она редкостное бревно.

Дверцы лифта открылись на четырнадцатом этаже.

— Спасибо за приглашение. Но вечер у меня занят. Увидимся в отделе, — Марк успел заметить обиженно поджатые губы, прежде чем проследовать к приемной.

— Марк Андреевич, постойте, — строго прозвучало из-за стойки рецепции.

— Нина Витальевна, душа моя, — расплылся в улыбке мужчина. — А где же Ваша улыбка?

— Улыбаться буду, когда Дмитрий Николаевич займет свое место, и я успокоюсь, что компания снова в надёжных руках, — Марк уж было собирался спросить: «А что ж его руки, недостаточно надежны?». Но царица всея офиса не позволила вставить и слова. — А пока, извольте взять документы на подпись. Еще звонили из Концепт Сёрч, требуют срочно связаться с ними по поводу правок в предложенном Вами опроснике. Напомню, что опрос должен был стартовать сегодня, — упрекающий взгляд Нины Витальевна из-под очков Марку не понравился. — И да, Оленька уже ждёт Вас в кабинете.

— Кто?

— Ольга Штерн, ваш временный старший специалист.

— А, точно. Кстати, почему Вы называете ее Ольга, а она сама себя Лола? Вам не кажется это странным, Нина Витальевна?

— Нет не кажется, Марк Андреевич. А коли Вам интересно, так и спросите у нее сами. Девочка Вас уже двадцать минут ждёт.

«Ничего, подождет еще немного» — подумал Марк, направляясь в кабинет генерального, где временно обитал. Сначала созвониться с Концерт Сёрч.

Одного взгляда на девушку хватило, чтобы понять: ни черта ей не холодно, и ни черта она о дресс-коде не знает. Сегодня она заявилась в обтягивающих велосипедах и длинной белой рубашке, настолько прозрачной, что он от двери разглядел ее гладкий бюстгальтер. Марк протяжно выдохнул.

— Доброе… — начало было девушка, но Марк прервал ее, поднимая вверх ладонь. Быстро прошел к столу и набрал номер Сергея Сошникова, контактное лицо Концепт Сёрч.

Пока слушал гудки, старался на Лолу не смотреть. Как же эта девчонка действует ему на нервы! Даже во сне является. Не будь она дочерью шефа, давно бы уже лежала под ним, жадно цепляясь своими тонкими пальчиками ему за плечи. От представленной картины в висках снова застучало. Вот так всегда — запретный плод для него самый сладкий. Но этот плод не просто запретный. Этот — ядовитый. Одно ее слово, и он вылетит с насиженного места, как пробка. На такие жертвы ради пары страстных часов он не согласен. Даже если это были бы самые лучшие часы в его жизни.

Глава 10.

Надо сказать, что, услышав, как Летунов разговаривает с клиентом, затем с подчиненной, а после смеётся, Лола поняла, почему все от него в таком восторге. Хорош. Очень хорош. И как специалист, и как мужчина.

Лола впервые внимательно присмотрелась к Мистеру Любвеобильность, и сочла его весьма интересным: высокий, стройный, имеется ширина в плечах, но в меру. Совсем не по имеющемуся сейчас тренду с отчетливым буграми мышц. Классической славянской внешности: русый, голубоглазый, только выдающиеся скулы выбиваются из образа этакого Иванушки. А так, словно сошел с экрана доброй русской сказки! А вовсе не заграничный Кен, как заклеймили его местные львицы. Особенно привлекательным казались его вечно взлохмаченные волосы, словно он только что вылез из чьей-то постели. Интересно, а все эти слухи о его любовных победах правда? И так ли он хорош, как все рассказывают?

Лола закусила нижнюю губу, прогоняя некстати прилипшие мысли.

— Марк Андреевич, я хотела извиниться за то, что сказала.

Мужчина молчал, ожидая продолжения.

— Не представляю, почему ляпнула про… Вообще, мне это не свойственно, честное слово, — Лола снова закусила нижнюю губу. — Могу оправдаться только тем, что я дикий педант, и меня выводит из себя откровенная халтура, — девушка замолчала, понимая, что снова заходит не туда. — Я не имею в виду, что Ваша, Марк Андреевич, работа — халтура. Но моя предшественница явно взялась за дело спустя рукава. Вот. В общем, простите еще раз, я вовсе так не думала, — Лола нервно теребила пуговицу на рубашке, слегка улыбаясь.

— Хорошо, — просто отозвался и.о. генерального не сводя глаз с ее пальцев.

— Я правда здесь для того, чтобы помочь Вам. Отец рассчитывает на меня, и я просто не могу его подвести. Думаю, что из нас с вами получится хорошая команда… — Лола выжидающе смотрела Марку прямо в глаза.

— Ну что ж, стоит попробовать, — Марк смотрел на нее с лукавым прищуром. — Излагайте свою идею для рекламной компании Е-СОЛЮШНС.

Лола открыла ноутбук и развернула его экраном к боссу. Сама обошла стол и стала рядом с ним. От Мистера Любвеобильность пахло резким мужским одеколоном, запах которого мгновенно перенес ее в тот день.

Шесть лет назад.

— Малышка, ты помнишь, что сегодня после школы я жду тебя в офисе?

— Да, папа, я помню.

Оля не очень хотела идти, знала, что отец затеял провести ей ознакомительную экскурсию по своей компании. Он все еще не теряет надежды, что после института, она займет одно из мест в его фирме. Оля вздохнула. Может, она хотя бы встретится с Мистером Правая Рука. После того вечера в кабинете отца, она все время о нем думала. Удивительный мужчина: умный, сильный, интересный. И в отличие от многих других, смотрит на нее не как на неразумное дитя.

В офисе отца, находившемся в башне на Набережной, в гуще Москва-Сити, она была всего один раз. В детстве. Запомнилась ей тогда только секретарь отца — Нина Витальевна, которая напоила ее чаем с печеньем, пока родители ругались в кабинете отца. После того злополучного дня мать навсегда собрала свои вещи и покинула их дом, оставив Олю на попечение отца и сменяющихся год от года надсмотрщиков, которых старший Штерн называл «управляющими».

Олю вежливо встретила на рецепции все та же приятная женщина из ее детства, навсегда ассоциирующаяся у нее с песочным печеньем. Отец ждал ее в кабинете, прижав ухо к телефону. Судя по выражению его лица, деловой разговор затягивался и клонился не в выгодную для Штерна сторону. Отец жестом попросил Олю присесть на диван и подождать.

Ожидание затягивалось. Оле было не по себе, она бы предпочла быстрее покончить с навязанной ей экскурсией и отправиться домой. Сегодня много уроков. Отец что-то быстро печатал на компьютере, поглядывая на дочь, но не отрываясь от разговора.

Спустя несколько минут в кабинет зашёл Вадим Александрович. Безупречный. Как всегда. Сердце Оли зашлось в ускоренном ритме. Отец оторвался от телефона, зажав какую-то кнопку на аппарате и обратился к заму.

— Вадим Александрович, будь другом. Нужно провести ознакомление с отделами компании для моей дочери. А у меня на проводе Калминг Софт, весь мозг вынесли своими правками. Займись, а?

— Может Нина Витальевна проведет? — озвучил Мистер Правая Рука, не смотря на девушку.

— Нет. Мне важно, чтобы ты со стороны бизнеса объяснил ей, какой функционал на том или ином подразделении, их цели, задачи. Будь другом.

— Окей. Но у меня только полчаса. Потом встреча с «Просто порошок».

— Думаю, хватит. Оль, потом загляни ко мне, поделишься впечатлениями, — последнее было обращено уже к дочери.

— Хорошо, пап.

Оля поднялась с дивана и без слов последовала за Мистером Правая Рука. От его близости она совсем засмущалась и растеряла все слова. Экскурсовод тоже был немногословен. Быстро повел ее из кабинета в кабинет, засыпая непонятной ей терминологией, все время поглядывая на часы. Оле стало неловко, что она отнимает его время, особенно, если учесть, что ей все это было совсем не интересно.

— Вадим Александрович, не надо тратить на меня свое драгоценное время. Отец не понимает, что все это не мое… Но Вы-то понимаете?

Мужчина остановился и посмотрел Оле в глаза. В его взгляде читалось удивление.

— Я обещал занять тебя на полчаса, вряд ли Дмитрию Николаевичу понравится, если ты так быстро вернёшься.

— Я могу переждать в Вашем кабинете. Я не буду мешать, посижу тихонько, а Вы занимайтесь своими делами, — тихо произнесла Оля, глядя ему в глаза.

— Хорошо. Пошли.

Кабинет заместителя был немногим меньше кабинета отца, такой же простой в меблировке, но со стойким запахом резкого мужского одеколона. Оля втянула запах на всю мощь своей грудной клетки и, сняв рюкзак с плеч, уселась на диванчик.