Глава 8

Сафиро стояла перед зеркалом и примеривала красное платье. Черные кружева на нем сильно истрепались, но алый атлас еще блестел. Платье было ей коротковато, но Асукар говорила, что мужчины любят смотреть на женские ножки.

Это было платье настоящей соблазнительницы.

– Я сказала Асукар, что просто хочу его примерить, – сообщила девушка Марипосе.

Сафиро надела платье. Оказалось, оно сидит на девушке не так уж плохо. Сафиро привыкла видеть, как это платье висит мешком на Асукар, и даже не представляла, что оно должно вот так красиво облегать фигуру.

Отделанный кружевом корсет крепко обхватывал грудь, глубокое декольте едва прикрывало соски, а высокий разрез на боку обнажал ногу до бедра.

– Как ты думаешь, это платье произведет на Сойера впечатление? – спросила Сафиро у Марипосы. – Асукар говорила, что у мужчин глаза выкатываются из орбит, когда они видят женщину в таком наряде.

Еще Асукар говорила, что, перед тем как заняться любовью, мужчины любят распускать женские волосы. Но у девушки не было шпилек, а заменять их вилками по примеру Асукар ей не хотелось. Сафиро задумчиво оглядела комнату. На глаза ей попалась ваза с розами. Девушка скрутила волосы в пучок и закрепила колючими черенками роз.

Теперь косметика. Асукар объяснила, что яркие губы, румяные щеки и ярко подведенные глаза делают женщину гораздо привлекательней для мужчины, и Сафиро выпросила у старухи ее коробку с гримом. Все краски Асукар приготовила сама.

Сафиро открыла маленькую баночку. В ней была какая-то мазь свекольно-красного цвета. «Скорее всего это румяна. Асукар все время ходит с красными кругами на щеках». Девушка тоже нарисовала на щеках два ровных кружочка и немного размазала по губам. Краска пахла не очень приятно, можно даже сказать, воняла какой-то тухлятиной.

– Ничего страшного, – заверила девушка Марипосу – запах выветрится. В конце концов, можно перебить его духами.

Сафиро достала спичечный коробок с черным порошком и спичку, один конец которой был вымазан в этом порошке. Черная грязь напоминала сажу, и девушка поняла, что это краска для глаз. Пройдясь спичкой вдоль ресниц, она нарисовала черные стрелки на верхнем и нижнем веках, потом отошла назад полюбоваться своей работой.

Лицо в самом деле получилось ярким и выразительным. Сойер будет сражен!

Сафиро решила идти босиком. Из обуви у нее были только ботинки, но они старые и грязные. К тому же в тяжелых ботинках будешь громко топать, а сегодня вечером надо быть изящной и женственной. Асукар говорила, что мужчинам нравится легкая женская походка. При этом надо покачивать бедрами и выставлять грудь вперед.

Потом Сафиро обрызгала шею и плечи самодельной розовой водой, надеясь заглушить неприятный запах помады.

– Я готова! – объявила она пуме. – Сейчас я доставлю Сойеру столько удовольствия, что он не сможет отказать мне в моей просьбе.

Девушка взяла бумажку, на которой записала страстные фразы, сунула ее за корсет и выглянула в окно.

Темнело. Скоро на небе загорится первая звездочка, и Сойер придет в хлев. Вечером он всегда заходил туда, чтобы покормить животных.

Но сегодня он найдет в хлеву не только корову, осла и мула. Он найдет там Сафиро.


Сойер кинул охапку сена через ограду и едва успел отскочить: норовистый конь чуть его не укусил.

– Сукин сын! – выругался он.

И зачем только Сафиро держит эту скотину? Какая польза от того, что конь подходит на свист? Все равно он никого даже близко к себе не подпускает, а о том, чтобы на нем ездить, не может быть и речи.

Из хлева доносилось мычание Панчи. Корове вторили Райо и Мистер. Сойер поднял ведра с водой и вошел в ветхий сарай. Обычно он зажигал фонарь, висевший на гвозде у двери, но сегодня это не понадобилось.

В хлеву уже было светло. Повсюду горели свечи. «И кому взбрело в голову устроить здесь бальный зал?» Наверное, опять кто-то из стариков чудит. Может быть, Педро решил, что сегодня – Рождество Христа, а свет свечей – это свет Вифлеемской звезды?

Еще минут десять – пятнадцать, и свет Вифлеемской звезды превратит Панчу, Райо и Мистера в такое шикарное жаркое, какого еще не видывали в Ла-Эскондиде.

Качая головой, Сойер подошел к стойлам. Взгляд его остановился на сундуке. Сойер закрыл глаза, пытаясь справиться с внезапным страхом.

Черт возьми, что же в этом сундуке? Он не знал и не хотел знать. Пока не хотел.

Сойер налил воды в корыто и положил голодным животным несколько охапок сена.

Глядя на животных, Сойер задумчиво потирал затылок. Что, если сделать два загона – один для Панчи и Райо, а второй для Корахе? Если они будут пастись на огороженном участке со свежей травой, им не понадобится так много сена.

Есть ли где-нибудь в пределах убежища хорошее место для пастбища? «Надо будет поискать завтра утром», – решил Сойер и начал задувать свечи.

– Не гаси свечи, мой сладкий.

Сойер вздрогнул. Обернувшись, он увидел Сафиро. Девушка закрыла двери хлева и заперла их доской.

– Нам нужно побыть наедине, – объяснила она, – поставила доску, чтобы никто не вошел и не помешал нам.

Сойер ошалело смотрел на нее. Он готов был поклясться, что девушка надела одно из платьев Асукар. Разумеется, на Сафиро оно смотрелось совсем по-другому.

– Я знаю, после целого дня работы ты, наверное, проголодался, – сипло сказала Сафиро (мужчины любят, когда женщины говорят низким грудным голосом), – но можешь забыть про обед.

Девушка оглядела Сойера. На нем были только брюки и сапоги. Она и раньше видела его обнаженную грудь, причем не только грудь, но сегодня вечером – дело другое.

Сегодня вечером Сафиро будет ласкать его, как женщина трогает своего любовника. А Сойер, в свою очередь будет ласкать ее.

Все ее существо постепенно наполнилось сладким томлением. Она пожирала Сойера глазами, как будто созерцание его великолепного тела было первым блюдом грандиозного пиршества.

В золотистом свете огоньков Сойер казался принцем из волшебной сказки. А она, Сафиро, пришла дать ему совет, как перехитрить ее коварного отца. Сойер смотрел на нее так, будто видел впервые. «Он уже без ума от меня. Он уже меня хочет!» – подумала девушка.

Сердце ее бешено колотилось.

– Сегодня вечером, Сойер, – произнесла она, – у тебя на десерт буду я.

Девушка двинулась к нему, отчаянно вихляя бедрами и выпятив грудь.

– Ну как, тебе нравится, милый?

Сойер не мог понять, что происходит. Он открыв рот смотрел на Сафиро.

– Твои глаза на лоб забрались, милый, – радостно заметила девушка.

Она остановилась рядом с Сойером. Он продолжал молча пялиться. Сафиро попыталась вспомнить еще какие-нибудь страстные фразы, которые она сегодня старательно заучивала.

– Давно я не видела такого жеребца. Когда я смотрю на тебя...

Как же там дальше? Сафиро достала из-за корсета обрывок бумажки, еще раз прочла его.

– Когда я смотрю на тебя, во мне полыхает огонь желания. Если ты сейчас же не овладеешь мной, я сгорю дотла.

– Что?

Сафиро старательно стала хлопать ресницами, скосила глаза и широко улыбнулась. Вернее, оскалила зубы.

– Твой мужской орган, – просипела она, – он сейчас вырос, стал длинным и твердым, правда?

Кроме растерянности, у Сойера больше не выросло ничего.

– Сафиро, что...

– Мы теряем время на разговоры. Поцелуй меня, милый. Поцелуй!

Девушка провела языком по нижней губе, как часто делала Асукар, и скривилась от отвращения. Вкус у губной помады был похуже, чем запах! Санта-Мария, помада в самом деле была тухлая!

«Ладно, не важно, – сказала себе девушка. – Поцелуи – это хорошо, но мужчины по-настоящему хотят только одного – просунуть свой мужской орган в мягкий темный туннель женщины». Асукар говорила, что некоторые вообще обходятся без поцелуев, сразу приступают к основной и самой серьезной части любовного акта.

Наверное, Сойер один из таких мужчин, решила Сафиро. Во всяком случае, она никогда не видела, чтобы он попусту тратил время.

– Иди ко мне, дорогой. – Она погладила бедро. – Иди ко мне, и я унесу тебя в рай.

Не успел Сойер пошевелиться, как она кинулась к нему на шею. От неожиданности он упал на кучу сена. Сафиро навалилась сверху. Следуя описаниям Асукар, она прижалась к нему бедрами, издавая при этом тихие стоны.

– Сафиро, объясни, ради Бога, что ты...

– Я больше не могу ждать, милый, – проговорила она, поглаживая его обнаженную грудь, – мы с тобой знаем, что это сильнее нас. А теперь распусти мои волосы.

– Что?

Он опять уставился на девушку и заметил куриное перышко, приклеившееся к круглому красному пятну на ее щеке.

– Распусти мои волосы, милый. Они упадут мне на плечи, и ты запустишь в них пальцы.

Сойер и не думал выполнять ее команду, тогда Сафиро подняла его руку и приложила к своему пучку. Что-то острое укололо его.

– Проклятие! – Сойер отдернул руку и увидел кровь. – Что за черт...

Он заметил в прическе Сафиро розы.

– У тебя шипы...

– Забудь про мои волосы, – сказала девушка, мысленно обругав себя. Как же она не подумала, что колючие «шпильки» не слишком располагают к любовной близости? – Просто любуйся своим отражением в горящих озерах моих глаз.

Хмуро сдвинув брови, Сойер уставился в ее глаза. Вокруг них было так черно, как будто девушка побывала в переделке и получила хороших тумаков.

– У тебя на веках что-то черное...

– Это стрелки, милый, – объяснила она, – тебе нравится, правда?

«Сажа, – догадался Сойер. – Она намазала глаза сажей!»

Тут он заметил алые круги на ее щеках и размалеванные губы... Сойер поморщился. Чем от нее несет? Этот мерзкий запах был ему смутно знаком.

Но думать было некогда. Времени хватало лишь на одни ощущения. И Сойер ощутил боль.

– О Господи, Сафиро! – вскричал он, когда ее зубы вонзились в его сосок.

– Ты кричишь от удовольствия, милый? – проговорила она. – Тебе нравится то, что я делаю.

– Ты хочешь сжевать мою грудь? – взревел он.

– Может, тебе хочется пожевать мою? – Девушка вытащила свою грудь из корсета и прижала мягкую плоть к его губам. – Открой рот, милый.

Потрясенный услышанным, Сойер попытался возразить, но не смог даже вздохнуть: ее грудь залепила ему рот. Сойер не выдержал, спихнул девушку с себя и встал. Сафиро потянула его обратно на сено.

– Я.. – она опять сунула руку за корсет и вытащила свою шпаргалку, – я жду, когда ты ко мне придешь, – прочла она вслух, – потому что знаю, что ты настоящий жеребец и у тебя хватит сил на всю ночь.

– Черт побери, что все это значит, Сафиро?

– Я...

– Что ты сделала с лицом и волосами?

– Я...

– И скажи, Бога ради, чем от тебя так воняет?

Сафиро не могла понять, почему он сердится. Кажется, она все сделала так, как описывала Асукар... У нее ничего не вышло! Она не смогла соблазнить мужчину!

– Свиное сало! – вдруг заорал Сойер. – Вот чем воняет! Протухшим свиным салом!

Она поднялась.

– Я хотела поразвлечься с тобой в постели, Сойер.

– Поразвлечься...

– В постели.

– Но это же хлев, черт возьми!

Его крик еще больше расстроил девушку.

– Я хотела тебя соблазнить.

– И для этого ты выкупалась в протухшем сале, натерла лицо красным жиром и намалевала глаза сажей? – взорвался Сойер. – Посадила себе в волосы целый розарий и пыталась отгрызть мне сосок?

Сафиро сгорала от стыда. Господи, какая же она дура! Девушка бросилась к дверям, выдернула доску-засов и выбежала из хлева.

Сойер кинулся за ней, но тут почувствовал запах дыма и резко остановился. Несколько свечек упало, и огонь быстро перекинулся на усыпанный соломой пол.

Глотая едкий дым, Сойер схватил корыто из стойла и выплеснул воду на пламя, потом вылил оставшуюся воду из ведер, а остальной огонь затушил старым одеялом. Потом он вывел животных из хлева и привязал их к дереву. Позже, когда весь дым рассеется, он поставит их обратно.

Усталый, голодный и грязный, Сойер не имел ни малейшего желания встречаться с Сафиро и разговаривать по поводу ее нелепого спектакля. И все-таки, что за бес в нее вселился? Если она хотела с ним переспать, надо было только сказать, а уж он бы тогда...

Если она хотела с ним переспать...

Сойер смотрел на корову и улыбался.

Может, он был с Сафиро слишком суров? Конечно, ее попытки добиться его внимания были смешны, но ведь девушка так мало знала о мужчинах. Только то, что ей рассказывала Асукар.

Только то, что ей рассказывала Асукар...

Асукар! Проститутка наверняка приложила руку к сегодняшнему спектаклю девушки! Ее походка, голос, вызывающе открытое алое платье, размалеванное лицо и страстные слова – все это не что иное, как уловки профессиональной шлюхи!

Правда, Сойер до сих пор не мог понять, почему от Сафиро несло протухшим свиным салом, но не сомневался, что и у этой загадки есть объяснение.

Девушка пыталась произвести на него впечатление, она хотела ему понравиться, а он обидел ее!

Надо исправить положение. Надо извиниться перед ней. Пусть забудет свой неудачный дебют соблазнительницы, а он с радостью примет ее предложение поразвлечься в постели – и не только ради того, чтобы загладить вину.


Сойер нашел Сафиро у ручья. Он знал, что она прибежит сюда. Смыть с лица краску и протухшее сало, а заодно и поплакать.

Девушка купалась. Красное платье висело на дереве.

Через несколько минут Сафиро вылезла из воды. Это была настоящая богиня. Черные как смоль волосы волнами спадали на обнаженные плечи и липли к груди.

Сойер еще никогда не видел такой красавицы. Грудь безупречной формы, крутые бедра, длинные стройные ноги...

Она повернулась и пошла на глубину...

Гибкая и изящная, как лебедь, девушка двигалась в воде без малейшего усилия, точно скользила. Сойер знал, что никогда в жизни ему не приходилось встречать такой восхитительной женщины. Столь совершенную красоту не могла бы стереть из памяти никакая травма.

Сегодня вечером в хлеву она собиралась его соблазнить, но у нее ничего не вышло.

Теперь же, на ручье, она явно преуспела в этом.

С красной розой в руке Сойер вышел из-за кустов и направился к ручью. Под сапогами трещали сухие ветки. Он шумел специально. Ему хотелось, чтобы Сафиро знала о его присутствии.

На самом берегу Сойера вдруг кто-то схватил за ногу.

– Дорогой! – раздался голос Асукар. – Ты мечтаешь о поцелуе под луной?

Сойер резко развернулся и схватил старуху за руки.

– У меня нет золота!

Асукар вывернулась и тут же потянулась к его паху.

– Жаль, что ты такой бедный. Но я женщина великодушная. Я поцелую тебя бесплатно, и если мне поправится, как ты целуешься, я разрешу тебе пощупать мою большую мягкую грудь.

Сойер еле увернулся от старухи.

– Сафиро! – крикнул он.

– Что?

Девушка стояла в воде и смотрела, как Сойер отбивается от проститутки. Он унизил ее, а теперь хочет, чтобы она помогла ему справиться с Асукар? Ха!

– Что случилось, Сойер? – спросила она.

– Скажи ей, чтобы прекратила!

Сойер опять отбросил руку Асукар, но в следующий момент старуха прижалась к нему всем телом и принялась лизать его обнаженную грудь. Она обвилась вокруг него подобно тому, как тонкая виноградная лоза обвивает ствол Дуба.

Сойеру очень хотелось сбросить ее с себя, но он боялся сломать что-нибудь старой карге.

– Проклятие, Сафиро, сделай же что-нибудь! Девушка спокойно вышла из воды, сняла с ветки платье и оделась.

– Не буду тебе мешать. Ты же не хочешь целовать Асукар и щупать ее груди на глазах у посторонних. Я правильно говорю, Асукар?

– Правильно, chiquita. Иди в дом и оставь нас с Сойером наедине.

– Нет! – Сойер стиснул зубы. Сафиро хотела бросить его на растерзание старой беззубой шлюхе. Она собиралась таким образом отомстить за то, что произошло в хлеву. – Сафиро!

– Желаю приятно провести время, Сойер. Тебе тоже, Асукар.

Сафиро взяла у Сойера розу и гордо зашагала к дому.

– Поцелуй меня, дорогой, – проворковала Асукар и вытянула губы.

– Послушай, Асукар, – начал молодой человек, не зная, как обмануть старуху, – пойдем лучше ко мне в спальню. Я... Ты... Комары! – выпалил он. – Они меня всего искусали, и я... комары будут мне мешать наслаждаться поцелуем.

– Ладно, пойдем, мой нетерпеливый жеребец, – с улыбкой проскрипела старуха.

Она повернулась и направилась в лес. Сойер метнулся вперед и обогнал Асукар, намереваясь первым добежать до дома и запереться у себя в комнате.

– Сойер! – позвала старуха.

Он бежал не оглядываясь. Однако на опушке его ждал пьяный Макловио.

– Что ты сделал с Асукар? – проговорил старый бандит и со всего маху хватил Сойера кулаком по лицу.

Все произошло так быстро и неожиданно, что Сойер не успел отразить удар. Он упал на землю и долго лежал с закрытыми глазами. Наконец он открыл рот, чтобы глотнуть воздуха, и чуть не захлебнулся вонючей и мерзкой жидкостью, которая полилась ему на язык.

– Франсиско, нехороший мальчик! – Перед ним на корточках с бутылкой касторки в руке сидела Тья. – Ужин давно остыл, на дворе темно, а ты играешь здесь, на ручье! Я еле тебя нашла!

– Уйдите от меня! – взревел Сойер. – Убирайтесь к черту, все до единого!

– Сойер! – воскликнул Педро. За ним шел Лоренсо и нес Джинджибер. – Я вижу, ты готов креститься, брат мой! Пойдем со мной в реку Галилею, и я смою с тебя все грехи.

«О Боже, – подумал молодой человек, – все безумцы в сборе». И все столпились вокруг него: Тья со своей касторкой, Макловио с увесистым кулаком, Педро со своим крещением, Асукар с вытянутыми губами и Лоренсо с хищницей Джинджибер.

Сойер вдруг пожалел, что он не маленький мальчик Франсиско. Ему хотелось уткнуться головой в колени и разреветься.

Он медленно встал. Пятеро полоумных людей обступали его кольцом.

– Отойдите, – сказал он, – немедленно отойдите от меня!

– Свинья? – Лоренсо покачал головой. – Нет, у нас нет свиньи. У нас есть только лошадь, корова, ослик, пума и несколько кур. Вот, можешь взять Джинджибер.

Сойер не успел возразить, Лоренсо сунул ему в руки пернатую наседку. Джинджибер испуганно вскрикнула и клюнула Сойера в грудь.

– Черт возьми! – Сойер отшвырнул бешеную птицу. Однако Джинджибер не собиралась сдаваться. Она снова и снова налетала на Сойера и клевала его в живот.

Макловио спокойно наблюдал за этой сценой, скрестив на груди руки. Но Тья, Асукар, Педро и Лоренсо попытались помочь Сойеру поймать разбушевавшуюся курицу. Старики дружно ринулись вперед, и Сойер, спотыкаясь, отступил к ручью.

– Он готов, братья мои! – вскричал Педро. – Брат Сойер подошел к ручью, он готов принять крещение! – Старик толкнул Сойера на прибрежное мелководье и радостно уселся ему на живот. – Я крещу тебя во имя...

– Уйди с меня, старик плешивый!

– Ленивый? – спросил Лоренсо. – Мы не ленивые, Сойер. Мы хотели помочь тебе отремонтировать Ла-Эскондиду. Но ты дал нам веревку и лучину. Я, например, могу открыть любой замок и...

– Во имя Отца, Сына и Святого Духа, – закончил Педро. Он кое-как поднялся с живота Сойера и воздел руки к небесам. – Встань, Сойер Донован! Господь прощает тебе все твои грехи. Отныне ты новый человек.

«Новый человек» Сойер Донован лежал в воде и смотрел на звездное небо. После того как его избили, облапали и исклевали, он чувствовал себя скорее постаревшим, чем обновленным.

Сойер устало повернулся на живот и пополз на глубину. Зная, что старики его не поймают, он переплыл ручей и вышел на другой берег.

Ни за что на свете он не ляжет спать в доме – в двух шагах от сумасшедших.

Сойер отошел подальше от берега, нашел большой ворох листьев, улегся и сразу заснул.

Ему снился дом. Большой дом с белыми занавесками. На крыльце стоял мужчина в темно-коричневых брюках и накрахмаленной белой рубашке. Он махал рукой детям, которые играли в мяч во дворе.

Дверь дома распахнулась, и на крыльцо вышла женщина. В руках она держала поднос с напитками. На женщине было ярко-желтое платье такого же цвета, что и подсолнухи, растущие с одной стороны крыльца. Она остановилась, поцеловала мужчину в щеку и позвала детей. Дети бросили мяч и помчались на крыльцо. Женщина засмеялась.

Вдруг все эти люди, лимонад и мяч исчезли. Клумбы были истоптаны чьими-то сапогами. Цветы полегли на землю.

Ужас окутал дом подобно ледяному инею.

Мужчина, женщина и двое детей лежали в доме – мертвые, в лужах крови.

Сойер проснулся от жуткого крика, открыл глаза и понял, что кричал он сам.

Загрузка...