Глава 24

В день похорон Шарлотта отменила дневной прием и оставила в офисе одну регистраторшу, которая отвечала на звонки и переадресовывала к другим врачам срочные случаи. Заупокойная служба проходила в церкви, расположенной в центре города. Похоронили Мориса рядом с его женой на старом южном кладбище, где еще сохранились старинные памятники с ангелами на барельефах и выгравированными на надгробных досках клятвами в вечной любви.

В память о Морисе на могилу положили простую медную табличку – такую же, как у его жены. Шарлотта подумала, что именно такая табличка подходит для человека, который вел простую, бесхитростную жизнь. На похороны пришли Морис Вейс-младший с семьей, Глория и Клер, почти все обитатели общины, а также люди, с которыми он познакомился, еще когда работал водопроводчиком.

Сэм тоже посетил похороны. Он стоял рядом с Шарлоттой и в церкви во время заупокойной службы, и на кладбище. Вокруг них замерли дядя Джо, Стелла Дуган и остальные члены ее компании, которым за последние месяцы удалось сдружиться. Джо и Стелла держались подчеркнуто дружелюбно – в другое время Шарлотта непременно обратила бы на это внимание, но только не сегодня.

Сын Мориса, как и подобало случаю, горевал и плакал. Когда траурная процессия двинулась с кладбища, Ада Профит, не выдержав, проговорила:

– Вину выплакивает, больше ничего. Надо было не забывать отца, когда тот был жив.

Никто не стал возражать ей.

Шарлотта все еще страдала от чувства вины. Конечно же, она не могла его спасти. Сердечный приступ оказался смертельным: специалисты из медицинской службы сделали все, что могли, но после их стараний Морис впал в забытье и умер, так и не приходя в сознание.

И все же она могла поговорить с ним по телефону. Могла утешить, сказать что-то доброе на прощание…

Эти мысли не давали Шарлотте покоя, и Сэм, казалось, сумел прочитать их.

– Ты не виновата в его смерти, – сказал он, когда они вернулись к Шарлотте домой после похорон. – Ты всего лишь врач, а не Господь Бог.

– Ты прав, – кивнула Шарлотта. Она и в самом деле так считала. Но она часто вспоминала о родителях и о бабушке с дедушкой, которые умерли вдали от дома, не услышав от нее слов утешения. Каким-то непостижимым образом их смерти перепутались в ее сознании с кончиной Мориса. Эти потери вызвали странное чувство несостоятельности, которое она не могла преодолеть.

– Давай я налью тебе хереса, – предложил Сэм, когда они вошли в гостиную.

– Не надо, – отказалась Шарлотта. – Со мной все в порядке. Просто надо немного полежать. – Она улыбнулась. – Сэм, дай мне несколько дней. Близятся выходные. Я позвоню тебе в понедельник.

Он посмотрел на нее долгим, проницательным взглядом. Шарлотте не понравился этот взгляд – в нем сквозило недовольство, а ведь она была так расстроена.

– Не позвонишь, – засомневался Сэм.

– Обязательно позвоню. Правда, у меня будет очень много больных в этот день, так что скорее всего позвоню поздно вечером. А если не смогу в понедельник, то уж точно во вторник.

Так она и собиралась поступить.

Сэм обнял Шарлотту и крепко прижал к себе, но даже не попытался поцеловать. Несколько минут они стояли не двигаясь, а потом он ее отпустил.

– Морис был хорошим человеком, – сказал Сэм. – Следил за спортивными событиями, изучил Интернет, да и вообще по-своему наслаждался жизнью. На Олимпиаде для пожилых без него будет грустно. Во всяком случае, так считают Стелла и остальные – наша команда. Морис так ждал соревнований в бросании подков. Мы даже решили, что назовем эти состязания его именем. Неофициально, конечно.

– А тебе не кажется, что не стоило бы делать этого сразу после его смерти? – возразила Шарлотта.

– Уверен, что Морису бы это понравилось. Возможно, он смотрит сейчас на нас с небес и радуется. – Сэм хотел сказать еще что-то, но потом передумал и попятился к выходу. У двери он погладил щеку Шарлотты и заправил ей за ухо прядь волос. – Вспомни, что ты чувствовала перед тем, как зазвонил телефон. Напомню тебе, на случай если ты вдруг забыла, что до этого мы занимались любовью, и все было великолепно. Впрочем, для нас в этом нет ничего необычного. Ты хотела что-то сделать или сказать. Тебе надо довершить это, Чарли. Нас многое связывает. Я тебя люблю, и мои чувства не изменятся.

С этими словами Сэм ушел, а Шарлотта прошептала ему вслед:

– Я тоже люблю тебя.

У нее снова заболела голова. Прежде она никогда этим не страдала, но за последние дни просто измучилась от головной боли.

Стоит только излечиться от затянувшейся депрессии, и головные боли прекратятся. И она непременно скажет Сэму, как к нему относится. Да, она глупа и слаба, она трусит, наконец, но обязательно скажет ему, что хотела сказать в ту ночь, когда узнала о смерти Мориса.

Но это не означает, что она может выйти за него замуж. Сэм – особенный человек в ее жизни.

И он заслуживает большего, чем глупая, слабая и трусливая жена. Это она ему тоже скажет.

Она не сделала этого сразу. Все выходные и следующую после них неделю Шарлотта была занята своими пациентами – в общине и в больницах, где многие из них лежали, поправляясь после операции. Каждый мог рассчитывать на сочувствие и помощь доктора Гамильтон.

Пару раз звонила Луиза. Она не совсем искренне скрепя сердце извинилась перед Шарлоттой, но та сказала, что не держит на нее зла и понимает, как женщине нужен мужчина. Шарлотта даже добавила, что именно эта нужда в мужчине привела ее в лес с Сэмом, после чего приятельницы попрощались если не дружелюбно, то хотя бы мирно.

А вот Сэм не звонил, и Шарлотта не спешила звонить ему. Она знала: в том, что она не ответила на звонок Мориса Вейса, вины Сэма нет, тем более что она сама решила отключить телефон и пейджер. Во всяком случае, Шарлотта понимала это разумом. А вот в душе у нее царила полная неразбериха. Она не могла принять решение, от которого зависела ее будущая жизнь. И его тоже.

В пятницу поздно вечером, едва Шарлотта вернулась с работы домой с коробкой еды из чайной «Ти», как следом за ней пришел Сэм. На нем были джинсы и свитер с надписью «Техасский университет», его глаза и щеки ввалились, а губы были крепко сжаты.

По мнению Шарлотты, он выглядел замечательно. Впервые за всю неделю она ощутила радость, будто Сэм принес в ее дом солнечный свет и прекрасную музыку. Ей хотелось забросить коробку с едой куда-нибудь подальше, осыпать его лицо поцелуями и сказать, что ничьему визиту она так не радовалась.

Сэм не дал ей этого сделать.

Зайдя в квартиру, он направился прямиком на кухню.

– Я не хочу, чтобы ты сейчас что-нибудь говорила, – начал он решительно. – Не говори ни слова. Я терпел, но мое терпение иссякло. У меня больше нет средств убедить тебя в моих чувствах или сделать так, чтобы ты поняла свои, если они вообще у тебя есть. Ты не хочешь мне верить. Ты предпочитаешь хандрить, терзаться от чувства несуществующей вины и делать еще множество глупостей, о которых я и не догадываюсь.

– Но…

– Я еще не договорил, – перебил Шарлотту Сэм. – Ты бродишь в одиночестве по своей огромной шикарной квартире, сидишь часами в роскошном автомобиле, который так и не решаешься вывести из гаража, и упрямо бубнишь что-то о том, что тебе суждено жить в одиночестве. Если это действительно так, то пусть так и будет. Но ты любишь меня. Я в этом уверен, и это известно тебе. Но любишь ли настолько, чтобы впустить в свою жизнь? Вот этого я не знаю.

– Если ты хочешь…

– Не перебивай меня, – попросил Сэм. – Звонил Роджер, он рассказал мне о себе и Луизе. Они не просто встречаются, они собираются поселиться вместе. Знаешь, он не такой уж плохой человек. Хорошим, правда, его тоже не назовешь, но он не монстр.

– Он встречался с другими женщинами, – удалось все-таки вставить Шарлотте.

– Да. Сначала я этого не понимал, но в отношениях с ними у него не было ничего серьезного. Ты права в одном. Ты была слишком увлечена работой для того, чтобы создать прочный семейный союз. Но ведь множество женщин успешно делают карьеру и счастливы в браке. Тут главное – удержать равновесие. Впрочем, в этом деле ты должна сама взвесить все «за» и «против».

Она начала злиться. Стоит себе, бросает ей в лицо обвинения, в то время как ей хочется его обнять!

Однако от этого любовь Шарлотты не стала меньше. Ей нравилось, что этот человек может постоять за то, во что верит. Она была до безумия, до безрассудства рада, что Сэм по-прежнему хочет ее.

И еще она соглашалась со всеми его словами. Ей только не понравилось, что он говорил про Роджера.

– Я уезжаю, – закончил Сэм.

Шарлотту словно холодным душем обдало. Ощущение счастья вмиг исчезло.

– Как это – уезжаешь?

– У моих родителей есть домик на озере Каньон. Не стану врать – там полно змей, но это не проблема. Я кое-что купил, чтобы их отпугивать. Я взял отпуск, чтобы засесть наконец за книгу, которая давно не дает мне покоя. – Сэм вынул из кармана листок бумаги и сунул его Шарлотте. – Короче. Здесь написано, как туда попасть. Я все еще жду, Чарли. Тебе нужно всего лишь сдержать слово и позвонить. Но хочу предупредить: так же как я не уверен в необходимости заниматься писательством, я не уверен и в том, выйдет ли у нас с тобой что-нибудь. Точнее, в основном я не уверен в тебе. – И, даже не прикоснувшись к ней, Сэм ушел.

Она очень-очень сильно любила его. И должна была отдать Сэму должное: он знал, как уйти красиво. Шарлотта посмотрела на листок, который держала в руке, и впервые с тех пор, как они уехали с берега реки Льяно, на ее лице заиграла улыбка. Сейчас ее куда больше интересовало, как красиво войти. У нее появился план, и если она воплотит его в жизнь, то все произойдет к обоюдному удовольствию.

Стало быть, он в ней не уверен? От этой болезни у доктора есть одно лекарство.

Внезапно Шарлотту обуяла жажда деятельности. Сев за стол, она принялась набрасывать список срочных дел, уписывая при этом за обе щеки еду из чайной. Чарли так увлеклась, что даже откусила кусок пластиковой упаковки.

Вечер пятницы и утро субботы Сэм занимался обустройством своего нового жилища у озера. Он привез и установил компьютер с принтером, распаковал вещи и еду, смахнул со стен паутину и распахнул окна, чтобы впустить прохладный горный воздух.

Дом с двумя спальнями и двумя ванными комнатами стоял на склоне холма и окнами выходил на озеро. На втором этаже в хозяйской спальне был большой балкон, с которого открывался вид на озеро и близлежащие холмы. Узкая тропинка вела к эллингу и небольшой пристани. Если он задержится здесь, то обязательно приведет в порядок лодку. А если к нему присоединится Шарлотта, то он выведет на воду парусную яхту. Ничто не сравнится с удовольствием, которое дарят прогулки под парусами в ветреный денек.

Если Шарлотта приедет… Сэм многое поставил на карту, когда пришел прощаться с ней. Впрочем, затеянная им игра стоила свеч.

Сэм Блейк понял, что выиграл, в то самое мгновение, когда за окном на подъездной аллее зашуршали по гравию шины мощного автомобиля. Он в этот момент находился в кухне. Поставив на стол кофейник, Сэм ухмыльнулся: судя по ровному рокоту мотора, к его дому подъехала не старая развалюха.

Выйдя на крыльцо, он увидел перед собой снежно-белый «корветт». Погода стояла хорошая, и верх машины был откинут. Красные кожаные сиденья сверкали на солнце.

Волосы Шарлотта убрала под кепку с надписью «Техасский медицинский колледж». На ней были футболка и шорты, а свитер валялся на соседнем сиденье.

Встав в машине, Шарлотта кокетливо повертела бедрами.

– Ну вот, теперь тебе известен мой секрет.

– Ну да, ты училась в Техасском медицинском колледже.

– Совершенно верно. – Наклонившись, она взяла с сиденья свитер и перебросила его через плечо. – Нам придется решить, где будут учиться наши дети – в этом колледже или в университете, ведь эти два заведения вечно соперничают друг с другом.

Подумать только, она провела его сквозь все круги ада, а теперь разглагольствует о детях, словно между ними все решено!

Может, он еще сомневается.

– Дети? – переспросил Сэм.

– Мне казалось, что ты хочешь иметь детей. Разумеется, если нет, то…

Сэм пожал плечами:

– Это слишком серьезный разговор, чтобы вести его между делом, на крыльце. Я как раз сварил кофе. Хочешь чашечку?

Шарлотта оглянулась на багажник:

– Я привезла с собой чемодан…

– Достанем его позже, – сказал Сэм. – Если ты решишь остаться. – Он избегал смотреть ей в глаза. Ему было нелегко сохранять суровый вид, но приходилось держаться.

Сэм и держался – пока они заходили в дом и он вынимал из шкафа чашки. Пока он ставил их на стол и угощал Шарлотту хрустящим шоколадным печеньем, которое испекла его мама. Когда ему стукнет шестьдесят, мама по-прежнему будет печь ему это печенье.

Сэм не сомневался, что Шарлотта станет такой же матерью.

Он все еще старался держаться. Суровость не исчезла с его лица, когда Шарлотта бочком подошла к нему, потерлась о его руку и сказала, что печенье очень вкусное.

– И что же такой чудесный парень, как ты, делает в таком месте? – спросила она.

Тут-то он и сдался:

– Трахает женщину, которая собирается стать его женой!

Глаза Шарлотты потемнели от изумления.

– Раньше ты так не говорил, – прошептала она. Повернувшись, Сэм обхватил руками ее чудесную гибкую шею.

– Ну да, раньше я старался вести себя получше, – зловеще прошептал он. – Зато теперь ты узнаешь меня настоящего.

– Я знаю тебя настоящего, – промолвила Шарлотта.

И люблю тебя настоящего.

Сэм судорожно вздохнул.

– Долго же ты собиралась признаться в этом, – заметил он.

Она наградила его своей необыкновенной улыбкой:

– Ты же знаешь, как ведут себя люди немолодые.

Погладив большим пальцем ее щеку, Сэм вступил в игру:

– И как велика твоя любовь?

– Она как океан, как бескрайнее небо, – отвечала Шарлотта, улыбаясь. – Моя любовь уносится на край Вселенной и возвращается назад. – Она посмотрела на его губы. – Писатель у нас ты, а я всего лишь доктор. Лучше сказать не могу.

– И это все? Всего лишь как Вселенная?

– Ну хорошо, – кивнула Шарлотта. – Что скажешь на это? Я ушла в долгий отпуск. Трое моих коллег, три высококвалифицированных и дружелюбно ко мне настроенных гериатра, будут принимать моих больных. Целых три недели – по неделе каждый. Если понадобится, то я договорюсь и на четвертую неделю, но, честно говоря, мне бы не хотелось.

– Это уже на что-то похоже, – довольным тоном пробормотал Сэм.

Шарлотта положила ладони ему на грудь.

– А после этого, – продолжала он, не сводя с него сияющих глаз, – ты сможешь переехать ко мне. Я уже оборудовала кабинет, в котором ты найдешь все необходимое. У тебя будет столько времени для работы, сколько ты захочешь. А если не захочешь, то и не получишь.

– К тебе, да? – растерянно переспросил Сэм.

– Мои полотенца лучше, ты же сам это говорил. Разумеется, если ты против…

– Я не возражал, – остановил ее Сэм. – Но ты забыла об одной вещи. Я просил тебя стать моей женой. В ответ на это, насколько я помню, ты сказала, что тебе нужен только секс.

– А разве нельзя получить и то, и то?

– Можно, разумеется…

И тут он поцеловал ее. А потом взял на руки, поднялся с ней на второй этаж, поднес к окну, чтобы она могла полюбоваться видом на озеро и на горы, уложил в постель и стал раздевать.

Сэм забыл о былой суровости. Медленно снимая с Шарлотты одежду, он то и дело неторопливо целовал и ласкал ее тело. Но если они пробудут в постели так долго, как он предполагал, то ему, пожалуй, снова придется напустить на себя суровый вид.

Загрузка...