Самое главное в жизни

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Телефонный звонок неожиданно вернул ее из прошлого в настоящее. Она автоматически схватила трубку. Это был Ворд Хантер, и после дружеских приветствий Ди поинтересовалась здоровьем Анны.

– Все хорошо. Тебе от нее привет. Я долго размышлял, – начал Ворд, – может, это, конечно, и неожиданно, но, если ты приедешь ко мне, мы сможем обсудить твои дела в комитете и решить несколько вопросов…

– Ворд, ты очень милый, спасибо, но боюсь, что это невозможно. У меня проблемы.

Ди вкратце обрисовала все случившееся.

– Ты говоришь, что этот парень убедил Питера передать ему права на «Пауэр оф Этторней»? Кто он такой, Ди? Родственник или?..

– Нет, не родственник, но они старые друзья, – объяснила ему Ди. – На самом деле… я тоже знакома с ним, – неохотно добавила она.

– Знаешь, я сейчас подумал: а что, если он использовал какие-нибудь запрещенные виды убеждения?..

– Нет, нет, это не так. Он ответственный сотрудник серьезного агентства, и я достаточно хорошо знаю его… – Она замолчала, не желая вдаваться в детали. Ни один человек из ее окружения понятия не имел о Хьюго, и она хотела оставить все как есть.

– Единственно, чего я не могу понять, так это почему этот Хьюго, или как его там зовут, решил выступить против твоих планов, когда любому понятно, насколько они полезны.

– Хьюго полагает, что борется за высокие моральные принципы, – сказала она с иронией, кривя в усмешке рот.

– Не сдавайся, Ди, – посоветовал ей Ворд. – Наверняка есть шанс, что ты сможешь убедить остальных в комитете, ведь так?

– Очень слабый шанс, – сказала Ди, – слишком маленький шанс.

Через пять минут, когда она попрощалась с Вордом, снова раздался телефонный звонок. На этот раз звонила Бесс.

– Ди, как ты? – весело спросила она. – Я видела тебя сегодня в Лексминстере. Почему ты не звонишь мне и не заходишь?

Бесс и ее муж жили на окраине города, на красивой ферме восемнадцатого века, которую купили под залог. Алекс, молодой сотрудник университета, преподавал новейшую историю, а Бесс по-прежнему работала в магазине посуды в Район-Авертоне со своей совладелицей и партнершей Келли, который они арендовали у Ди.

– Извини, у меня не было времени, – соврала Ди, – забегалась.

– Да, я понимаю. Анна говорила, что ты занята реализацией своего проекта по открытию мастерской, как у Ворда. Пусть твои ребятишки займутся производством стекла, это очень интересно. Тетя Алекса занималась этим все лето, и поверь мне, никто не знает об этом больше, чем она.

Ди засмеялась. Она была знакома с тетей Алекса и знала, что та яркая представительница мощного женского клана семьи Алекса.

– Слушай, я очень надеюсь, что ты будешь свободна в субботу вечером, приглашаю тебя на ужин. Раскрою маленькую тайну – Алекс ждет коллегу, они намереваются решать вопрос о распределении стипендии.

– Если неизвестный коллега – это мужчина и ты собираешься… – угрюмо начала Ди, но Бесс перебила ее и засмеялась.

– Он мужчина, но я обещаю, что не буду сватать тебя. Пожалуйста, Ди, – умоляла ее Бесс.

Неохотно, но Ди согласилась. Последнее, что ей хотелось делать сейчас, так это общаться с кем бы то ни было.

– Итак, жду в половине восьмого, – сказала Бесс и быстро повесила трубку, чтобы Ди не успела передумать.

Уже совсем стемнело, когда Ди добралась до дома отца. Встревоженная, она на ощупь нашла замок, вставила ключ, влетела в коридор и начала звать отца.

Ответа не последовало. На кухне горел свет, и Ди устремилась туда. Отец неподвижно и молчаливо сидел за столом.

Истинное потрясение она испытала оттого, что перед ним стояла бутылка виски и пустой бокал. Ее отец очень редко выпивал, но когда делал это, то ему достаточно было и двух фужеров хорошего вина.

– Папа… Папочка, – обеспокоенно залепетала она – ее сердце упало, когда он обернулся и посмотрел на нее. Ди увидела в его глазах отчаяние. – Папа, что с тобой? Что произошло? – спрашивала она, подбежав и сев к нему на колени. Они никогда не демонстрировали свои чувства друг другу, но сейчас Ди инстинктивно взяла его безжизненные руки в свои. – Может… ты заболел?.. Папа, пожалуйста… – умоляла она его.

– Заболел?.. – Его голос дрожал и прерывался, в тоне смешались горечь и презрение. – Если бы все было так просто! Я глупец, Ди, моя гордость и мое самолюбие, моя вера ослепила меня… – Он замолчал, и Ди осознала, что дрожь ее тела исходит от него.

Боже, как невыносимо видеть его, всегда такого сильного и выдержанного, в подобном состоянии!

– Папа, пожалуйста, скажи, что случилось.

– Тебе не нужно было приезжать сюда. Что у тебя с учебой?.. Где Хьюго?

– Он… его сейчас нет дома.

– Так, значит, он не приехал с тобой? – Отец с облегчением вздохнул. – По крайней мере у меня есть еще время, хотя и немного, а затем каждый узнает.

– Что узнает? – допытывалась Ди.

– Что я лжец и мошенник, что доверился вору и что он… Гордон Симпсон звонил мне на прошлой неделе, – внезапно сказал он.

Гордон Симпсон был руководителем местного филиала его банка, а также сотрудником комитета двух национальных благотворительных организаций ее отца.

– Он сверял счета фондов с бухгалтером, и они обнаружили несоответствия.

– Несоответствия?.. Ты имеешь в виду ошибки? – спросила Ди, сбитая с толку. Она знала, насколько дотошен ее отец, когда дело касается денег.

– Ошибки? Хорошо, если бы так. – Он язвительно улыбнулся. – Творческий счет, как предпочитает называть это бульварная пресса, и я тоже так говорю.

– Творческий счет. – Кровь застыла в жилах Ди. – Ты хочешь сказать, мошенничество? — спросила она, не в силах поверить в происшедшее. – Но это невозможно. Ты никогда…

– Нет, – немедленно согласился он. – Я никогда… но Джулиан Кокс… Он обманул меня, Ди, околдовал, обвел вокруг пальца. Кокс украл из благотворительного фонда несколько тысяч, и все это под моим покровительством. О, Гордон говорит, что никто не винит меня… он говорит, что все считают меня таким же честным человеком, каким я был всегда, но это уже не важно. Я единственный, кто несет ответственность за то, что Кокс стал нашим сотрудником. Я единственный, кто поручился за него. Естественно, я немедленно возмещу потерянные деньги, Гордон и Джереми, бухгалтер, уверяют, что этого достаточно, что все обойдется. Чертов Кокс! Знаешь, что он имел наглость сказать мне? Он объявил, что… что будет шантажировать меня, Ди. Меня! Он угрожал мне, говорил, что я поддерживал его, поощрял, кроме того, позволил ему уехать с деньгами. Теперь Гордон и Джереми опасаются, что его уже не утихомирить и что придется вынести это на публичное обсуждение, а это может поколебать веру людей в благотворительность. Они говорят, что вернуть эти деньги тихо не удастся.

– О, папа, – ошеломленно прошептала Ди. Она знала, насколько важны для него понятия права и морали и какую невыносимую муку причиняет ему эта история. Дело не только в его уязвленной гордости, была задета его честь.

Ди пыталась успокоить отца, но сердцем чувствовала всю глубину своей беспомощности. Он ее отец, он принадлежал к поколению, которое убеждено, что дело мужчины и отца защищать и оберегать своих женщин от любых невзгод и брать на себя всю меру ответственности.

Он, думала Ди, всегда вызволял ее из неприятных жизненных ситуаций, и ей было страшно видеть его таким ранимым, встревоженным, непохожим на себя.

Ди провела ночь дома вместе с отцом. Когда она позвонила Хьюго, там было занято, и вопреки здравому смыслу злость и негодование, которые она испытывала к Джулиану Коксу, обратились на Хьюго: он знать не знает, как она нуждается в его помощи, в его участии.

Утром беспокойство отца было еще заметнее, и Ди тоже места себе не находила. Он спустился к завтраку, приготовленному ею, но говорил как-то уклончиво и все твердил, что ему необходимо с кем-то встретиться. К еде не притронулся и, когда Ди поинтересовалась, с кем он собирается встречаться, отказался отвечать.

Отец заметно похудел, лицо выглядело изнеможенным. Сердце Ди сжималось от боли, стоило ей взглянуть на него. Как Джулиан Кокс мог так поступить с ее отцом?

– Ты не сделал ничего плохого! – горячо убеждала она. – Во всем виноват Джулиан Кокс, а не ты.

– Ничего плохого с точки зрения права – может быть, но я позволил ему одурачить меня. Я доверял ему, и, что самое страшное, доверил ему деньги людей. Кто поверит мне, что я ничего не знал, что не вошел с ним в сговор?

– Но, папа, тебе не нужны деньги.

– Я знаю это, ты знаешь, но как я смогу убедить людей в моей искренности? Как смогу объяснить, что бывает дым без огня? Тебе лучше вернуться в Лексминстер, дочка, – сказал он ей. – У тебя через три недели экзамены и защита диплома.

– У меня полно времени, а диплом почти готов, – приврала Ди. – Я хочу остаться с тобой, здесь, папа. И поеду с тобой на встречу…

– Нет!

Категорический отказ отца сразил ее. Она редко видела его таким разъяренным, никогда не представляла, что он может потерять контроль над собой.

– Папа…

– Возвращайся в Лексминстер, – приказал он.

И то, что она сделала, было такой глупостью, такой непростительной ошибкой, таким легкомыслием, что она никогда, никогда не простит себя.

Джулиан Кокс виновен в смерти отца, но и Ди несет за это ответственность. Если бы она отказалась вернуться в Лексминстер, если бы осталась…

Но Ди не сделала этого… Она вернулась в Лексминстер, доведенная до отчаяния, в надежде встретиться с Хьюго, рассказать ему о случившемся, кинуться к нему в объятия, подобно ребенку, искать у него защиты, помощи, поддержки.

Но когда Ди доехала до дома Хьюго, его там не оказалось.

Он оставил ей записку, в которой говорилось, что его неожиданно вызвали в Лондон на встречу, чтобы взять интервью, и что он не знает, когда вернется.

У Ди в душе бушевали два чувства – злость и разочарование. Ей так нужно, чтобы он был здесь и, откинув самолюбивые дела, идеалы и разногласия, помог ее отцу. Ей необходимо, чтобы он был рядом и, уж конечно, узнал все первым. Как же они будут жить вместе? Почему, почему его нет?! Какие дела? Что за интервью? Она обдумывала и пыталась найти всему логическое объяснение; убеждала себя, что дела и идеи Хьюго здесь ни при чем – было достаточно того, что его здесь нет.

Обеспокоенная Ди позвонила отцу, ей никто не ответил. Она дозвонилась в его офис и стиснула зубы, когда услышала рассеянный голос старой девы средних лет, которую отец нанял больше из жалости, нежели за ее деловые качества. Она жила вместе со своей вдовствующей матерью и тремя кошками и была немилосердной забиякой.

– Андреа, ваш отец… о, дорогуша, мне жаль, но я даже не знаю… его нет в офисе…

– Он говорил, что у него с кем-то назначена встреча, – сказала Ди, перебив ее. – Возможно, это записано в его ежедневнике?

– О, сейчас посмотрю… Встреча с зубным врачом, но нет, это было пятнадцатого прошлого месяца. Минуточку, поищу нужную страничку. Да… вот она. Но на пятнадцатое ничего не запланировано, посмотреть еще? Вот, шестнадцатого… Постойте, сегодня он должен был встретиться с милейшим мистером Коксом…

Она замолчала, и Ди пыталась собрать волю в кулак, чтобы не закричать. Что хотела сказать эта мисс Прудхау своим «встреча с милейшим мистером Коксом»? И что она скажет, когда узнает, что он сделал с отцом Ди? И где эта встреча?

Спустя минуту, переварив информацию, что отца нет на месте и секретарь не знает, где он, Ди повесила трубку и снова набрала номер отцовского домашнего телефона. Никто не отвечал. Где же он?..

О случившемя она узнала днем позже. Вернее, ранним вечером.

Молодой полицейский, которому она открыла дверь, стоял с бледным лицом и трясущимися руками. Он попросил позволения войти, и Ди заметила, что парень боится встретиться с ней взглядом. Прежде чем он приступил к объяснению, она все поняла.

– Отец? – твердо спросила Ди. – Что-то случилось с моим отцом?

Полицейский сказал, что это трагическая случайность, ее отца вытащили из реки, но, как все произошло, пока никто не может объяснить.

Нет, этого не может быть! Кто угодно, но он не мог утонуть, подумала тогда Ди. Случилось что-то другое.

Внезапно Ди почувствовала тошноту. Ей хотелось кричать и плакать, просто выть. Но Ди была дочерью своего отца и понимала, что должна держать под контролем свои эмоции. Она взглянула на бледного полицейского. Он выглядел очень плохо, как будто его тоже тошнило. За что? – пронеслось у нее в голове…

Ди поехала вместе с полицейским в Рай. Все формальности уже были улажены, и Ди растерялась. Она хотела взглянуть на отца, но Ральф Ливсей, его друг и доктор, остановил ее.

– Не надо, Ди, – сказал он угрюмо. – Он не хотел бы этого.

– Я не могу понять, – прошептала Ди, снова и снова возвращаясь к мучавшему ее вопросу. – Как он мог утонуть? Он же был прекрасным пловцом и… – Она посмотрела на Ральфа и по его взгляду незамедлительно поняла ошеломляющую версию, которая потрясла ее. – Это не было случайностью, не так ли? – прошептала она. – Это не было случайностью? – Ее голос, слабый от шока, превратился в визгливый фальцет. – Это не случайность! Это Джулиан Кокс… это он сделал! Он убил его…

– Ди! – резко одернул ее Ральф. Он обернулся к полицейскому и сказал ему: – Боюсь, это шок. Я отвезу ее домой и дам ей успокоительное.

Каким-то образом он запихнул ее в машину, что-то приказывал, и она безвольно подчинялась ему.

– Что бы ты там ни выдумала, Ди, не следует выносить это на общественное обсуждение, пусть все думают, что это трагическая случайность. Могу понять, каково тебе, но ради своего отца будь сильной. Твои безумные обвинения не вернут его, а, наоборот, причинят много вреда его имени и тебе.

– Вреда? Что ты имеешь в виду? – спросила Ди. – Что может быть страшнее того, что уже случилось?

– В городе уже возникла некоторая тревога из-за… некоторых аспектов профессиональных отношений между твоим отцом и Джулианом Коксом.

– Джулиан пытался шантажировать папу. Он лгал ему, – бросилась Ди на защиту отца.

– Я абсолютно уверен, что ты права, но, к несчастью, отца уже нет, и он не может оправдаться, нет здесь и Джулиана Кокса. Подозрения, что твой отец покончил жизнь самоубийством, только обострят и разожгут сплетни, а этого он больше всего хотел избежать.

– Ты предполагаешь, что Джулиан Кокс удрал, убив его? – Ди чувствовала себя обессиленной. – Но…

– Я понимаю твои чувства, Ди, но Кокс не убивал твоего отца. Да и никто его не убивал. Я предполагаю, что он упал в реку, когда рыбачил на берегу. У нас недавно прошли дожди, и почва ненадежна. Отец потерял равновесие, упал в реку, вероятно, ударился и потерял сознание и, пока находился в бессознательном состоянии, захлебнулся. Вот как я могу объяснить его смерть.

Ди взглянула на него огромными, полными боли глазами.

– Я не могу поверить, что это был простой несчастный случай, – заплакала она. – Отец был хорошим пловцом и…

– Это несчастный случай, – настойчиво повторил Ральф Ливсей. – Таково мое мнение как доктора, и я уверен, что твой отец тоже этого хотел бы.

Почти неделю Ди прожила в Рае, прежде чем вернуться в Лексминстер. Ей необходимо было уладить некоторые формальности, привести в порядок дела ее отца, а заодно и подыскать ему подходящую замену. Ди скрупулезно собирала сведения о тех, кто был способен возглавить фонд, а затем лаконично поставила крест на всех кандидатурах. Был один-единственный человек, кому бы она смогла доверить дело своего отца, кто гарантировал бы сохранить о нем добрую память, нести его идеи, которые он даровал городу с уважением и любовью, и этим единственным человеком была она сама.

Приняв окончательное решение, Ди вызвала адвоката отца и самых близких ему людей, с которыми он работал.

– Ди, я, конечно, аплодирую твоему порыву, но в действительности это невозможно, – сказал ей адвокат отца. – Ты должна закончить учебу и еще…

Она закрыла глаза, потом открыла их и решительно посмотрела на него.

– Я не вернусь в университет, – сказала она сдержанно.

Как она может? Как может уехать из Рая? Самое важное для нее – имя отца и его репутация: если бросить все на произвол судьбы, его дело будет беззащитно и уязвимо из-за Джулиана Кокса. Ди уже совершила непоправимую ошибку, покинув отца, оставив его без опеки, а теперь пожинает плоды. Она не уедет. Да, возможно, эмоции искажают ее представление о реальности, она не знает, что случилось на самом деле, но Ди приняла решение.

Конечно, Хьюго будет отговаривать ее, но что-то он не слишком беспокоится. Если бы беспокоился, то был бы рядом с ней, здесь, не так ли? Но его здесь нет.

Спустя два дня после смерти отца и за день до его похорон Хьюго позвонил ей.

– Ди, что такое?.. Я звонил тебе домой пару дней тому назад. Что ты делаешь в Рае?

– Я вернулась домой, – холодно сказала она ему.

– Послушай, я не смогу приехать еще несколько дней. Кто-то отказался участвовать в экспедиции, и мне предлагают занять освободившееся место. Об этом я не мог даже мечтать. Они берут меня и еще одного парня, который уже работал у них. Ди, это так здорово, но я чувствую себя не в своей тарелке. Мне еще очень многому нужно научиться и много узнать. В некоторых странах обрабатывают землю доисторическими методами. И наша задача – познакомить людей с достижениями цивилизации.

Ди отчужденно отметила эгоизм Хьюго. Неужели он настолько поглощен собой, что абсолютно не понимает, как нужен ей сейчас? Боль и злость подступили к самому горлу. Хьюго даже не почувствовал, что с ней что-то не так. И она ничего ему не сказала. В конце концов, зачем что-то объяснять, если Хьюго это совершенно не интересует? Это открытие потрясло ее. Но сейчас единственное, что имеет значение, это ее отец, а ни она, ни Хьюго и, уж конечно, не его собеседование!

– Хьюго, я должна идти, – перебила она его равнодушным тоном.

– Ди? Ди?.. – послышался требовательный голос с другого конца провода, когда Ди уже вешала трубку.

Телефон зазвонил почти немедленно, но Ди не ответила. Просто не могла.

Завтра отца похоронят, но Хьюго больше интересуют методы, которыми люди обрабатывают землю, и ему не надо знать, что умер папа и что чувствует она. Папа был прав, когда сомневался в искренности его любви. Даже если Хьюго и любит ее так же сильно, как всегда говорил… так же сильно, как она любит его, у них все равно нет будущего. Ее место здесь, в Рае, она обязана этим своему отцу.

Ди закрыла глаза. Сейчас ей меньше всего хотелось думать о Хьюго и о его заботах. Все ее мысли были заняты Джулианом Коксом. Из-за него умер ее отец. В этом она была убеждена. Ди сейчас нужно укрепить репутацию отца, не только уберечь ее от грязи, но еще и вернуть уважение и честь.

Хьюго пытался отговорить ее, но она осталась непоколебимой. Ее категорический ответ по телефону стал причиной того, что он примчался в Лексминстер, но никакие его доводы не смогли заставить ее переменить свое решение. Ди не могла забыть, что Хьюго не любил ее отца, и все твердила себе, что собственные чувства, дела, заботы для него всегда были важнее, нежели ее.

– Но, Ди, мы же любим друг друга, – повторил Хьюго с бледным лицом, категорически отказываясь принимать то, что она говорит.

– Нет, – заявила Ди, круто поворачиваясь к нему спиной. – Я больше не люблю тебя, – солгала она. – Мой отец был прав: ничего, кроме работы, нас не связывает.

Ди не могла сказать правду, честно признаться, почему она должна остаться в Рае. Хьюго не поймет.

Сердце говорило ей, что она ошибается, что нужно все объяснить, что нет такой силы, которая может встать между ними, даже если это будет означать, что ему придется отказаться от его планов. Но Ди знала: Хьюго никогда не сделает этого. Его планы слишком много значили для него, так же много, как для нее – отец.

– Ди, отдай кому-нибудь права на дело твоего отца, – уговаривал ее Хьюго.

– Я не могу, – резко сказала она.

– Почему? Какого черта, неужели какие-то несколько сотен тысяч для тебя настолько важны? – зло накинулся на нее Хьюго.

Ди потрясла головой. Хотела сказать, что не деньги ее заботят, важно сохранить репутацию отца, но как она может признаться в своих подозрениях, что он покончил жизнь самоубийством? Что он был на краю позора из-за мошенничества и своей доверчивости, а то еще и чего похуже?

Совсем недавно Хьюго говорил ей, насколько важна репутация в их деле. А вдруг мысль об оскверненной репутации отца он спроецирует на нее? И если она не позаботится о том, чтобы Джулиан Кокс не запятнал имя отца и память о нем, это не сделает никто. Хьюго никогда не одобрит ее решение, и Ди это инстинктивно понимала.

– Ди… Я не могу взять в толк, почему ты делаешь это, – беспомощно произнес Хьюго. – Я знаю, твой отец…

– Не говори о моем отце, – яростно перебила Ди. – Все кончено, Хьюго. Все кончено. Если ты не можешь с этим согласиться, то очень жаль… Мне нужно идти, – натянуто сказала она, вставая.

– Тебе нужно идти… Только похоже… Кроме того, что мы с тобой хорошие друзья, мы к тому же, – Хьюго начал свирепеть, – любовники, Ди… мы планировали пожениться, завести семью. Ты хотела от меня ребенка, детей, моих детей, – напомнил он угрюмо, – а сейчас ты ведешь себя…

Тело Ди затрепетало. Хьюго не знает всей правды, даже представить себе не может, чего ей стоит ее поступок. Она не хочет бросать его, но сделает это. Ди просто должна так поступить – ради отца и ради себя самой.

– Я передумала, – сказала она ему.

Хьюго подошел к ней, и Ди прочитала желание в его глазах, даже раньше, чем он коснулся губами ее рта. Она стояла неподвижно в его объятиях, до тех пор пока Хьюго не поднял голову. Ди сухо произнесла, почти шепотом:

– Если ты сделаешь это сейчас, Хьюго, твой поступок будет рассматриваться как изнасилование…

Естественно, Хьюго сразу же отпустил ее. Иначе и быть не могло. Он пулей вылетел из дома, его лицо было белым от горечи и злобы.

Она не стала плакать, она не плакала и потом, в последующие дни, не плакала даже тогда, когда хоронили отца.

Ди вспомнила, как стояла рядом с могилой спустя час после похорон и, когда повернулась, чтобы уйти, заметила Хьюго, следившего за ней с расстояния в несколько ярдов.

Он двинулся к ней, но Ди быстрым шагом пошла от него прочь, зажав в карманах руки в кулаки, ее тело напряглось от страха и неприятия. Она не позволит себе показать Хьюго, как переживает и как сильно хочет быть рядом с ним, как сильно желает его… как невыносимо страдает и скучает по нему уже сейчас.

Этого просто нельзя допустить. Теперь ее место не рядом с ним.

По настоянию доктора Ливсея после похорон Ди уехала на несколько недель к тете в Норвегию. Когда она возвратилась, то нашла в почтовом ящике несколько писем от Хьюго, умоляющего ее поехать вместе с ним. Прочитав, Ди немедленно их сожгла. Прошло шесть недель со дня смерти отца. Все это время Ди чувствовала себя так, словно кто-то накачал ее обезболивающими или ее парализовало. Вернувшись домой, она внезапно ощутила тупую боль в сердце, которая вернула ее в реальность. Ди металась, будто в агонии.

Хьюго!

Хьюго! Что она наделала! Не только потеряла отца. Она потеряла любимого мужчину, единственного мужчину, которого когда-либо любила.

Хьюго!

Хьюго!

Ди попыталась дозвониться в его квартиру в Лексминстере и, после того, как никто не ответил, отправилась прямо туда.

Каким потрясением для нее было увидеть квартиру совершенно пустой. От его соседа Ди узнала, что Хьюго уехал в Сомали и она опоздала лишь на один день. Ей стало еще хуже.

Он уехал.

Она потеряла его.

Все кончено.

Он уже не вернется.

Хьюго!

Хьюго!