Самый вкусный пирог в мире

Глава 1

Виктор

Мой самый любимый момент – когда десертная вилка мягко входит в пирог.

Удовольствие.

Предвкушение.

Желание чего-то нового.

Этот пирог был с грушей, лимонной цедрой и орехами – я не очень люблю сладкие пироги, но сегодня мне вдруг захотелось попробовать чего-то нового. Погребок на Малой Морской подмигнул мне золотым фонариком, и я подумал, что давно не заходил в такие вот погребки.

Когда ты ресторанный критик, то будешь обедать и ужинать там, где подают еду на чиньском фарфоре, а за соседними столиками сидят банкиры, артефакторы и дворяне. Когда ты самый знаменитый ресторанный критик королевства, то тебе предложат самое лучшее.

Но когда ты помнишь, что поднялся из низов, тебе обязательно захочется иногда посещать погребки и кабачки, забегаловки и таверны – чтобы не забывать того пути, который остался у тебя за спиной.

Этот погребок под названием «У трех кошек» открылся совсем недавно: я проходил по Малой Морской месяц назад, и на этом месте была просто заколоченная дверь. Но, спустившись по лестнице, я обнаружил вполне приличное и даже милое заведение. Изящные деревянные столики, светлая обивка стен, морские пейзажи на этих стенах – все говорило о том, что в погребке заправляет женщина. Официантка протянула мне книжку меню, но я устало откинулся на витую спинку стула и коротко попросил:

- Принесите кофе и пирог.

- Сладкий? Мясной? С курицей и овощами?

- Любой, мне все равно. Какой чаще берут.

Девушка кивнула и ушла за стойку. В ожидании заказа я рассматривал посетителей: здесь в основном были незамужние барышни и семейные пары. Заведение претендовало на то, чтобы стать приличным. Возможно, одним из лучших в этом районе.

Что ж, посмотрим, что они могут для этого предложить.

Я как всегда попробовал расслабиться. Сказал себе: я не лучший кулинарный критик королевства, чьи статьи возвышают и разоряют заведения. Я просто зашел поесть и отдохнуть. Это отключило мою внутреннюю тревогу. Официантка пришла с подносом ровно через три минуты. Хорошо. Не заставляют гостей ждать.

- Кофе. Пирог, - улыбнулась она. – Что-то еще?

- Нет, - я подумал, что хорошо, что ни один из поваров, официантов, хозяев кафе и ресторанов не знает меня в лицо. Это лицо могли бы набить – или старались бы показаться лучше, чем есть.

А мне нужна правда о еде. Только правда. Всегда.

Я вонзил вилку в золотистое тело пирога, истекавшее грушевым соком. Мной вдруг овладело предвкушение чего-то очень хорошего. Важного. Настоящего.

Пирог был вкусным. Впрочем, нет, это слишком блеклое слово. Пирог был тем, что заставило меня на мгновение увидеть мир по-новому. Наступила осень, впереди маячили дожди и тоска, но вкус этого пирога обещал, что будет лето, обязательно – надо просто немного подождать. Я ел, разбирая чудо на составные части: вьеннская мука, груши сорта Бер-вер, орехи – самые обычные, в любой лавке такие купишь. И в нем было что-то еще, неуловимое, постоянно убегающее – но именно в нем и были и смысл, и суть.

У меня шевельнулись волосы на голове.

Я не заметил, как тарелка опустела. Сделал глоток кофе – мне надо было успокоиться. Кофе тоже оказался необычным, его сварили с солью, и она обогатила и прояснила его вкус. Официантка поймала мой взгляд, подошла и спросила:

- Что-то еще?

- Еще порцию пирога, - попросил я. Второй кусок я ел уже спокойнее, это было, словно встреча со старым другом. Вьеннская мука, груши сорта Бер-вер, орехи – и то, что я со всем своим опытом и знаниями никак не мог распознать.

Я лучший кулинарный критик королевства. Я могу с одного-единственного кусочка понять все, что входит в блюдо. Но этот пирог был загадкой – сладкой загадкой с грушей и лимоном.

Я просто обязан был узнать рецепт – узнать и включить его в свою очередную книгу. Виктор Фаренти, «кулинарный критик в маске», готовил новый том «Академии кухни» - все предыдущие книги стали хитами, были неоднократно переизданы, а на гонорары от них я мог бы не работать ближайшую пару сотен лет и не испытывать неудобства.

И этот пирог будет в девятом томе «Академии». Пойман, пленен, разложен на составляющие.

- Могу я побеседовать с поваром? – поинтересовался я, подозвав официантку. Она кивнула, скользнула за стойку, и я услышала далекое: «Госпожа Глория! Там гость хочет с вами поговорить!»

Значит, Глория. Эльфийка, если судить по имени. Да, у эльфов много оригинальных рецептов – вроде бы очень просто, но ты ешь, не помня себя.

Вскоре повариха вышла – и оказалась еще одной загадкой. Да, чистокровная эльфийка с длинными золотыми волосами и нежным светлокожим лицом – совсем еще юная. Но вот косицы в этих голосах были заплетены по-гномьи, и тяжелые сверкающие бляшки на них тоже были гномьми. А вот красный кожаный шнурок на правом запястье был орочьим, только они такие носят. Дитя трех свободных народов? Разве так бывает?

- Здравствуйте, - Глория улыбнулась, но глаза остались спокойными и серьезными. – Вы хотели поговорить со мной?

Я поднялся, улыбнулся, стараясь быть максимально обаятельным, и ответил:

- Да, хотел. Ваш пирог просто чудо… вас зовут Глория, верно?

- Глория Фьярвисдоттир, - с достоинством представилась прекрасная повариха, и в ее голосе скользнули далекие ледяные нотки, которые намекали, что я не должен пересекать определенных границ. Фьярвисдоттир? Не может быть, чтобы ее отец был гномом! Ни одна эльфийка не допустит такого.

- Я Виктор Шмидт, - назвал я свое настоящее имя и дальше тоже почти не соврал. – Спортивный журналист, оказался тут неподалеку и… Глория, ваш пирог это что-то непередаваемое. Я в восторге, правда. Давно вы здесь работаете?

- Открыла «Кошек» месяц назад, - сдержанно ответила Глория. Она держалась так, что это невольно раззадоривало меня. С ней хотелось говорить. С ней хотелось быть рядом.

- Теперь я ваш постоянный клиент, - сообщил я и, вынув из кармана полновесную золотую крону, протянул ей. – Мои чаевые. И знак глубочайшего уважения.

Глава 2

Глория

- А вот у вас в меню баклажаны… Вы их готовите с чесноком? Вы уверены, что они не вялые, эти ваши баклажаны? Я непонятного барахла не ем!

Молодой орк сидел, вытянув ноги в проход и, кажется, пришел не поесть, а повыделываться. Марта, моя официантка, отвечала уже на сотый вопрос, давно потеряла терпение, и я не знала, каким чудом она сохраняет улыбку на лице. Судя по одежде, орк работал в банке на низшей должности, выбрался из грязи в князи и всеми силами пытался доказать окружающим, что грязи давно нет.

- Разумеется, - выйдя с кухни, я обезоруживающе улыбнулась, и орк тотчас же подобрал ноги под стул. Шнурок, который завязали на моем запястье Нар и Очир, друзья моего детства, произвел впечатление – как и то, что я была эльфийкой. Обычно орки сразу же пасуют, если видят моих сородичей, и начинают вести себя прилично. Это не строить из себя невесть что перед человеческой девушкой – если ты будешь говорить с эльфийкой в подобном тоне, то обязательно, непременно получишь сдачи от ее родных. И сдачи не в плане битья наглой физиономии – эльфы могут разорить тебя и отправить в грязь одним движением пальца.

У эльфов деньги и власть. И все об этом знают. Правда, никто не в курсе того, что я не из числа тех эльфов, у которых много денег и власти.

Вот и хорошо.

- Разумеется, мы готовим их с чесноком и травами, - самым любезным тоном сообщила я. – В фарш добавляем укроп, обязательно посыпаем сыром. Желаете попробовать?

- Д-да, желаю, - орк торопливо принялся перелистывать меню.

- Советую еще ломтики куриного филе в хрустящей корочке, - теперь мой голос был ледяным. Орк закивал: кажется, сейчас он был готов заказать все, что было в наличии, лишь бы не гневить эльфийку. – Плюс рекомендую белый соус, поджаренный ржаной хлеб и томатный сок с солью.

Марта с такой же любезной ледяной улыбкой записывала все, что я называла. Орк кивал.

- Что-то еще? – спросила она.

- Н-нет, этого достаточно, - пролепетал князь из грязи.

Через несколько минут он уже уплетал баклажаны, орудуя ножом и вилкой так, словно оказался на поле боя и расправлялся с врагом. Из-за соседних столов на него смотрели с насмешливым интересом. Орки обожают баклажаны, они готовы отдать за них все – и я видела, что весь гонор молодого банкира уплывает без остатка.

Ну еще бы. Моя мать была лучшей поварихой региона, и я многому у нее научилась. Например, тому, что хорошая еда способна превратить врага в твоего лучшего друга. Орк доел все, что ему принесли, попросил добавки, расправился с добавкой и, когда Марта принесла чек, захотел со мной побеседовать.

Я вышла из кухни, глядя на него так, как мои эльфийские предки смотрели на его сородичей – как на грязь под подошвами дорогих туфель. Мне не нужны скандальные клиенты: они отпугивают остальных посетителей. Но мне нужны постоянные гости – поэтому я улыбнулась и спросила:

- Как вам наши баклажаны?

- Это просто не передать словами! – воскликнул орк. – Уж на что моя мать была мастерица до баклажанов, и так их готовила, и этак, но ей до вас не добраться!

- Спасибо за высокую оценку, - улыбнулась я, забирая книжку с чеком и ассигнациями: орк не поскупился на чаевые, и я решила, что он реабилитирован. Иногда все мы совершаем ошибки – и хорошо, когда у нас хватает ума быстро их исправить.

- И простите меня, я был недостаточно почтителен, - продолжал орк. – Я тут краем уха слышал, что вчера на остановке какая-то буза была с местной пьянью?

Я кивнула. О «бузе на остановке» уже говорили по всей Малой Морской: вспышка моего заклинания была такой, что перебудила всех соседей, и нас с Виктором увидело множество любопытных глаз.

- Могу найти и проучить, - сообщил орк. – Остальным неповадно будет. А если понадобится сопроводить после работы, то я вот он. Всегда готов.

Я покосилась в сторону Марты – та едва сдерживала смех.

- Как вас зовут? – поинтересовалась я.

- Баргужин Гугда, к вашим услугам. Я банковский служащий. Через два квартала отделение Первого столичного, вот там я работаю.

- Пусть полиция делает свою работу, Баргужин, - ответила я. – Негодяи вчера получили по заслугам. Впрочем, думаю, Марте понадобится сопровождающий. Она далеко живет.

Когда Баргужин ушел, раскланиваясь и обещая быть здесь в десять вечера, чтобы составить компанию юной леди, Марта уважительно заметила:

- Ловко вы с орками обращаетесь, госпожа Глория!

- Я росла с ними, - с улыбкой ответила я. – Нар и Очир были моими лучшими друзьями, почти братьями. Так что я знаю, как с ними надо общаться.

- Как думаете, он неплохой? – поинтересовалась Марта.

- С ним надо построже, - сказала я. – И все будет хорошо.

Некоторое время назад Марта призналась, что очень переживает из-за того, что единственная из своих многочисленных сестер еще не вышла замуж. Может, теперь дело пойдет на лад.

Открылась дверь, и в погребок вплыл букет – белое облако из ромашек с синими мазками колокольчиков. Курьер, который выступил из цветов, заглянул в сопровождающий листок и спросил:

- А можно Глорию Фьярвисдоттир? Это ей!

Марта ахнула, посетительницы погребка заулыбались. Летние полевые цветы в начале осени – откуда? Почему мне?

Я приняла букет, вынула из него маленькую открытку и прочла: «Спасибо за прекрасный обед. Хорошего тебе дня! Виктор». Виктор. Лежа на больничной койке, он как-то умудрился отправить мне цветы… Я поймала себя на том, что улыбаюсь, словно ребенок, получивший желанный подарок.

Когда мне дарили цветы? На втором курсе, букет роз. Я не пользовалась популярностью у молодых людей – с головой ушла в учебу, не ходила на студенческие праздники, тонула в книгах, чтобы потом получить позор и полновесную золотую крону. И вот теперь эти ромашки и колокольчики осенью, нежные, тихие, свежие…

- Виктор, - прошептала я и улыбнулась.

Глава 3

Виктор

Я пришел домой в половине двенадцатого – сегодня гостей было еще больше, чем вчера, и мне хотелось вытянуться на кровати в большой спальне своей холостяцкой квартиры и заснуть на пару дней. Все во мне гудело, а руки казались чужими – но то, что я заполучил рецепт, придавало мне обжигающей бодрости.

Я все видел своими глазами. Пирог – а Глория сытно накормила и меня, и домовых – оказался в точности таким же, как в первый раз. Теперь надо было приготовить его самому – и потом включать в книгу рецептов.

Я учился стряпать на Черном Юге – не буду рассказывать о том, как меня туда занесла судьба, слишком уж это долгая и грустная история. Но хозяин кабачка, господин Али ин Фахан, колотил меня палкой после каждого обеда, пока тот плов, который я готовил, не стал идеальным: рассыпчатым, ароматным, вызывающим какой-то непостижимый восторг.

С тех пор я прошел долгий путь. Я собирал, выменивал и крал рецепты самых редких и невообразимых блюд – и все я готовил сам, чтобы слова, торопливо записанные на бумаге, не были просто словами.

Сегодня мне повезло. Очень повезло. Я видел своими глазами приготовление пирога, а наши отношения с Глорией не зашли настолько далеко, чтобы мое исчезновение причинило ей боль. Что ж, будем готовить!

Пирог отправился в духовку на час – в ожидании я сварил себе кофе и сел у окна. Моя кухня – большая, белоснежная, чистая – казалась мне кораблем, а я был капитаном, который вел свое судно к новой жизни. За окном засыпала столица – моя квартира занимала третий этаж в самом центре, с видом на королевский дворец и центральную площадь святого Марка, и я подумал: видели бы меня те, кто когда-то пинал тощего школьника в заплатанном пиджачке и вышвыривал его вещи в нужник!

Впрочем, нет. Они не увидят. Мои бывшие соученики не заходят в центр столицы: первый же полицейский завернет этих грязных нищебродов на подходе. А Глория не знает, где я живу – так что даже не подумает, что меня можно искать в этом доходном доме, где я не снимаю, а уже владею.

Да и будет ли она меня искать? Вряд ли. У нее слишком много дел после хвалебной статьи Фаренти, чтобы бегать за спортивным журналистом. Пироги сами себя не испекут.

Дальше мы пойдем разными дорогами, хотя я и немного жалел об этом. Глория была красавицей – это и слепой подтвердит. К ее красоте прилагались ум и хватка: только умный и цепкий человек будет в одиночку вести дело в столице, где на таких вот рыбок приходится по сотне акул, а Глория вела, и очень успешно. Фаренти мог написать все, что угодно, но я покрутился в толпе ожидающих во время перерыва и услышал, как те, кто уже обедал в «Кошках» расхваливают еду – а глас народа сильнее голоса критика.

По площади неторопливо брели гуляющие: должно быть, шли из театра – там начались гастроли труппы из Сандунского княжества. У меня мелькнула мысль о том, что можно было бы пригласить Глорию на спектакль. Я очень давно не выбирался в свет – а если выберешься один, то все решат, что этого господина немедленно надо женить на одной из бесчисленных дочек.

Нет, свадьба это не по моей части. А вот просто развеяться с милой барышней – почему бы и нет.

Я напомнил себе, что ушел из жизни Глории, и туда незачем возвращаться, и в эту минуту пикнули часы – пирог был готов. Я вынул его из духовки, отрезал кусок и, подождав несколько минут, запустил в него вилку.

Мой пирог. Мой рецепт. Теперь по-настоящему мой.

Я отправил кусок в рот, прожевал и нахмурился. Пирог был хорош – в конце концов, я умею не только критиковать, но и готовить на высшем уровне. Да, пирог получился замечательный – но и только. В нем не было ничего общего с тем кулинарным экстазом, который Глория подавала в «Трех кошках».

В нем не было того ингредиента, который я тогда не смог вычленить.

Я съел еще. Доел пирог, чувствуя, как во мне нарастает обида и пульсирует гнев – и запустил тарелку в стену. Мне хотелось разрыдаться в голос, как обиженной барышне. Мне хотелось бить кулаком по столу.

Это был не тот пирог! Не тот!

В груди вдруг толкнулась боль, и начало печь. Всемогущие боги, да меня сейчас удар хватит из-за этого проклятого пирога! Хитрая дрянь не показала мне всего – хотя показывала, я видел каждое ее движение. Да, Глория Фьярвисдоттир не так проста и не раскрывает своих тайн даже тем, кому улыбается, кого считает другом.

Мне хотелось выть от бессилия.

Через полчаса я все-таки пришел в себя. Убрал остатки пирога в холодильный шкаф, вымыл посуду и плиту – простые привычные действия помогали мне успокоиться.

Могла ли Глория заподозрить, что я не тот, кем прикидываюсь? Нет. Виктор самое распространенное имя в этой части страны, Виктор Шмидт спортивный журналист, который действительно публикуется в «Ежедневном зеркале» и «Столичном вестнике» - надо же мне иметь прикрытие, вот и оно. Глория просто подозрительна, она всем улыбается и во всех видит врагов –даже в тех, кто закрывает ее от нападающих.

В каком-то смысле это правильно. Добрячки и простачки не выживут в мире акул.

Пирог получился хорошим – я все-таки был отличным поваром. Но мне нужен был идеал.

Значит, завтра я вернусь в «Кошек» - и получу свой рецепт.

***

Глория

- Миледи, я в восхищении, - мужчина с зализанными темными волосами, невероятно жирный, одетый так, как одеваются господа из министерств, протянул мне букет нарциссов, и «Кошек» сразу же заполнил тонкий аромат. – Вы просто мастер в приготовлении мяса. Мой личный повар прошел обучение у профессионалов Благословенного края, но ему далеко до ваших умений и талантов.

Значит, личный повар. Вот сколько шума наделала статья Виктора Фаренти – теперь ко мне заходят те, кто может себе позволить собственную кухню. Я читала о таком: повара изобретают особые рецепты для состоятельных господ, а потом патентуют их под хозяйским именем. Соус Бержерак, например. Горчица, лимонный сок, оливковое масло, соленые анчоусы и куриное яйцо – говорят, старый промышленник Бертран Бержерак был редкостной сволочью, и соус его имени – единственное хорошее, что от него осталось.

Глава 4

Глория

Отличный план! Надежный, как швейзанские часы!

Впрочем, у меня все равно не было другого выхода.

Я собралась быстро – просто надела светлое платье и набросила на плечи шаль, которую подарила мама в старших классах школы. Виктор схватил меня за руку, и мы вышли из квартиры. Когда за нами захлопнулась дверь, то мне показалось, что упал занавес, который отделял меня от прошлой жизни.

Я выхожу замуж за Виктора.

- Тут недалеко, - сказал он. – Пара кварталов, не больше.

- Священник нам не обрадуется, - ответила я. Мы были похожи на заговорщиков; когда ночной ветер прикоснулся к моему лицу прохладными пальцами, я словно протрезвела и удивилась тому, насколько быстро приняла предложение Виктора.

Могла ли я подумать, что буду выходить замуж вот так, на бегу? У эльфов так не принято, у гномов тоже. Гномам нужно много важных словес, длительная подготовка, приглашения двоюродным дядьям и отцам брата соседа по комнате и коробки с дорогими подарками. Когда-то в детстве я думала, что у меня так и будет, но…

Не в этот раз, Глория. Не в этот раз. Ты должна спасти себя и родных, и брак со спортивным журналистом, в которого ты, кажется, влюблена – это не так страшно в сравнении с тем, что Айзен может сотворить с твоей семьей.

Семья это главное – и я готова была на все ради спасения отца и мамы, прапрадеда, братьев и сестры. Айзен не стал бы с ними церемониться, это точно.

- У меня есть деньги, они скрасят любые неудобства, - сообщил Виктор. Сейчас, ночью, он казался совсем другим – не таким, как днем. Резким, решительным, смелым – наверно, таким и должен быть спортивный журналист, но мне вдруг подумалось, что Виктор был кем-то еще, и этот кто-то сейчас выглядывал из-за его взволнованного лица и вел меня по улице в сторону храма.

- Ты уверен, что все получится? – спросила я. – Что он отстанет от замужней женщины?

Тот, кто смотрел на меня глазами Виктора, кивнул.

- Разумеется. Я поговорю с принцем Бруно, он поставит на место эту жирную сволочь.

Выйти замуж за Виктора. Немедленно, сейчас. Завтра утром он отправится к принцу, с которым, оказывается, хорошо знаком, и попросит защиты для своей жены от посягательств наглеца. Принц, конечно же, пообломает Айзену рога так, что он навсегда запомнит, что эльфийская жена для мужа-человека это роскошь не по чину.

Я ведь так и сказала ему – вернее, прокричала в тот момент, когда лупила букетом по жирному загривку:

- Жену-эльфийку захотел? На себя посмотри, человечишка! Кто ты, и кто я?

Но Айзена это даже не огорчило. Ссыпаясь по лестнице, он послал мне воздушный поцелуй и заверил:

- Я еще вернусь, дорогая Глория!

- Откуда ты знаешь принца? – спросила я. Мы уже подходили к церкви – ее каменная громада спала, вонзаясь зубами башен и башенок в ночное небо. У входа, у распахнутых дверей горела лампа, давая знак несчастным: идите сюда, вас здесь примут, вам здесь помогут.

- Он большой поклонник борьбы, - ответил Виктор, открывая ворота храма. На шум кто-то выглянул из храма, и я услышала неразборчивое ворчание. – Мы с ним познакомились, когда он проигрался со ставками, а я его выручил деньгами. Потом слово за слово, так и подружились.

- И он точно осадит Айзена?

Виктор посмотрел на меня и ободряюще улыбнулся.

- Конечно. Все будет хорошо, Глория, не волнуйся. Нам просто нужен брачный сертификат.

Сейчас, когда мы поднялись по ступенькам и вошли, храм показался мне сумрачной пещерой. Далеко впереди, у алтаря, едва горели огоньки свечей, тусклые лица святых смотрели с фресок с печальной усталостью. Послышались гулкие шаги – молодой священник вышел, позевывая и обводя рот кругом, увидел нас и спросил:

- Что случилось, дети мои?

Виктор протянул ему полновесную золотую крону и ответил:

- Мы хотим пожениться, святой отец. Сегодня, сейчас.

Монета сразу же растворила все неудовольствие священника. Указав нам на скамью и велев подождать, он пошел готовиться к церемонии. Я села рядом с Виктором, не чувствуя ни скамьи, ни собственного тела. От волнения меня начало знобить. Я не знала, что сказать и о чем думать. Да, я была влюблена – почти влюблена в хорошего человека, который закрыл меня от ножа и сразу же предложил помощь, когда она потребовалась на кухне. Но выйти замуж вот так, через несколько дней после знакомства…

Впрочем, когда-то мои родители поженились точно так же. Отец предложил маме руку и сердце, спасая ее от преследователей и врагов – она согласилась и никогда об этом не пожалела.

Может, и у меня сейчас будет так же?

- Возлюбленные чада мои… - священник вышел, держа в руках Писание, его помощник сел на лавку и принялся заполнять брачный сертификат, от старания высунув язык. – Мы собрались, чтобы священные узы брака соединили...

- Виктора Шмидта и Глорию Фьярвисдоттир, - подсказал Виктор и сжал мою руку. Я вдруг подумала, что могла бы вот так стоять с ним рядом всегда, всю жизнь.

- Записывай, Петер, - велел священник, и помощник кивнул. – Итак, это решение обдумано и продиктовано любовью?

Мы с Виктором ответили «Да». Что тут еще могло быть, кроме любви?

- Глория, согласна ли ты стать женой этого мужчины, которого видишь рядом с собой?

Я посмотрела на Виктора, и он улыбнулся той светлой спокойной улыбкой, которая мне понравилась с нашей первой встречи. Гномы, конечно, высказали бы немало недовольства по поводу того, что наша свадьба идет по сокращенной программе – но это не имело значения.

Виктор спасал меня и мою семью. Чем еще это могло быть, кроме любви?

- Согласна, - ответила я.

- Виктор? Согласен ли ты стать мужем этой женщины, которую видишь рядом с собой?

- Да, согласен, - кивнул Виктор и снова сжал мою руку.

Дальше мы пойдем вместе.

- Тогда поздравляю вас с заключением брака, - произнес священник и сонно улыбнулся. – Любите друг друга и будьте счастливы!

Глава 5

Виктор

Поздно вечером мы приехали в Абриндайн – там по указанию нашего возницы торопливо пересели на поезд, который действительно ехал в сторону Итайна. В сумке, которую нам передал проводник, были бумаги и документы Глории, торопливо собранные в ее квартире.

- Остальное пришлют особой почтой, - негромко сообщил проводник. – Не извольте беспокоиться.

Глория заснула сразу же, как только села в широкое мягкое кресло купе – а я смотрел в окно на пробегавшие леса, поселки и темные лезвия рек и думал о том, что впереди лежит совсем новая жизнь. Сколько раз она вот так раскрывалась передо мной, когда я смотрел в вагонное окно и пытался не думать о том, что оставалось за спиной…

Я привык к переменам. До того, как Виктор Фаренти прославился, мне приходилось много путешествовать – я искал работу, себя и новые рецепты. Я переезжал из города в город, пытался устраиваться на новых местах, наконец, обосновался в столице, но никогда прежде у меня не было такого странного чувства.

Возможно, все дело было в том, что прежде я был один. А теперь у меня была Глория – пусть и вынужденная жена, но все-таки. Я наконец-то был с кем-то очень важным. Мне хотелось верить, что мы поладим: хотя бы потому, что теперь оказались в одной лодке.

Я думал, что Глория выцарапает мне глаза – так поступила бы любая другая девушка на ее месте. Но она лишь смотрела на меня с такой болью и обидой, что я невольно чувствовал себя подонком. Да, я женился на ней потому, что хотел любой ценой заполучить настоящий рецепт грушевого пирога – но теперь я был уверен, что дело не только в этом.

Глория нравилась мне – я имел достаточно души и ума, чтобы не отрицать очевидного. Она была хорошей девушкой, честной, трудолюбивой, настоящей – и мне захотелось стать для нее хорошим мужем. Остановить вечную циничную гонку своей жизни, прогнать миражи, начать все заново.

«Восстановлю девятый том «Академии», - подумал я. – И посвящу его Глории».

Впрочем, я почти сразу же отверг эту идею как неуместную. Она наверняка решит, что я решил к ней подольститься.

Я и сам не заметил, как заснул – и проснулся, когда утром в купе заглянул проводник и принес чаю и булочек. Глория к тому времени уже успела умыться, переплести косы и выглядела спокойнее, чем вчера. Я улыбнулся и спросил:

- Как спалось?

- Хорошо, спасибо, - кивнула Глория. В ее голосе похрустывал лед: со мной говорила эльфийская принцесса и советовала не забывать об этом.

- Через два часа будем в Итайне, - сказал я, стараясь говорить спокойно и невозмутимо. – Там пока устроимся в гостинице, потом я попробую снять дом или квартиру получше.

Глория кивнула.

- А я пойду устраиваться на работу, - ответила она.

- Ты меня ненавидишь, - сказал я. – Поэтому не хочешь взять у меня ни монетки.

Глория вопросительно подняла левую бровь. Ее лицо осталось невозмутимым.

- Ненавижу? Нет. Но доказывать обратное тоже не буду.

- Тогда давай попробуем просто жить дальше, - предложил я. – Я был искренен, когда спасал тебя от Айзена. Не отталкивай меня, пожалуйста.

Губы Глории едва заметно дрогнули в улыбке. Я подумал, что вся горечь, которая скопилась в ней за вчерашний день, сейчас понемногу начала вытекать, словно яд из раны.

- Я сейчас вижу, что тобой двигала лишь корысть. Жажда обладать рецептом. И ради этого ты и защищал меня, и женился на мне…

- И потерял свой дом, и все, что успел нажить, - подхватил я. – Слишком много за какой-то пирог, не так ли? Это что, единственный пирог с грушей на свете?

Я почувствовал, что начинаю распаляться – во мне словно что-то загорелось, заставляя говорить.

- Не единственный, - парировала Глория. – Но тебе был нужен именно он. Потому что кулинария твоя жизнь и страсть… но ты никогда не станешь по-настоящему великим. Знаешь, почему?

- Почему же? – спросил я, говоря себе: ей больно, она тоже потеряла все, что имела, и теперь хочет выплеснуть эту боль, чтобы не разорваться. И я это заслужил.

- Потому что страсть это не любовь. А для идеала нужна именно она.

- Согласен, - кивнул я. Несколько минут мы молчали, а потом я предложил: - Хочешь – дай мне в морду, я заслужил. Но поверь: я хотел тебя спасти. И от Айзена, и от тех уродов. Не ради пирога. Ради тебя самой.

Глория ничего не ответила. Поезд ехал среди скошенных полей, на горизонте темнели домишки какого-то поселка. Я даже не успел удивиться, когда невидимая рука подхватила меня, сорвала и как следует приложила о стену.

У меня потемнело в глазах, и я медленно пополз куда-то во мрак – впрочем, мне почти сразу удалось опомниться, и я услышал, как в соседнем купе что-то загремело, и мужской голос невнятно выругался. Глория смотрела на меня так, словно сделала очень важное и нужное дело. «Надо было думать, когда предлагал боевому магу дать тебе по физиономии», - мысленно вздохнул я и, поднявшись, дотронулся до затылка. Странно, даже не закровило, хотя Глория ударила от души.  А ведь я думал, что она не ударит…

- Сильно, - усмехнулся я. – Очень сильно. Тяжела ручка у моей богини. Ну что, я искупил свою вину?

Глория усмехнулась в ответ. Глаза остались прежними, холодными и усталыми.

- Будь иначе, я бы тебя убила, - ответила она и отвернулась к окну.

***

Глория

С работой повезло – она нашлась почти сразу же.

На вокзале нас встретил такой же неприметный человек с пристальным взглядом, какой вывез из столицы – они были похожи, словно близнецы. После приветствий нас отвезли на конспиративную квартиру: уютный двухэтажный дом в яблоневом саду. Ветви ломились от красных глянцевых плодов, и я подумала, что обязательно буду печь пироги.

Яблочные. Никаких больше грушевых.

- Что ж, удачи вам на новом месте, - улыбнулся наш безымянный провожающий, когда мы вошли в дом и убедились, что он полностью подготовлен к удобной жизни.