Сбежавшая принцесса: чувства за гранью

Часть вторая. Лесная ведьма

— И что тут у нас? — осматриваю масштаб разрушений.

Вся пристань усыпана обломками, каким-то мусором и стеклом. Похоже, у какой-то лодки выбило окна во время шторма. Потом я вижу вдалеке плавающую кверху дном лодку и понимаю, что там не только окна выбило.

— Да, заниматься здесь проблематично, — отпихиваю ногой корягу и поворачиваюсь к парням.

— Что ж, пришло время воспользоваться зданием, выделенным нам господином Лэртином.

У самой набережной было старое здание школы, которое Лэртин отдал нам с Эртом. Но мне больше нравилось учить их на пристани. Дышать морским воздухом полезно и приятно, а сидеть в кабинетах они еще будут долго. Но заставлять неопытных парней тренироваться среди битого стекла и поломанных досок жестоко. Даже для меня.

Шторм знатно побил город. Кое-где упали ворота, частично обвалились крыши. С башенки на здании суда сбило шпиль. Хорошо хоть дома горожан не пострадали. Вечером мы выйдем убирать все это безобразие и мои способности окажутся полезными.

Мы направляемся к школе. Я — впереди, рядом со мной Эрт. Парни — позади, плетутся, весело переговариваясь. И чего это они такие веселые? Сейчас быстро погрустнеют. За выходные, часом, отъелись, отдохнули. А впереди — целая рабочая неделя. Ох, я и оторвусь.

Я еще не знаю, что моим планам не суждено сбыться и отрываться будет Эрт, а я проведу всю неделю прикованной к постели.

Когда мы уже пересекаем набережную, мне удается рассмотреть какое-то оживление у городских ворот. Вспыхивает понимание: вернулась стража. Полнолуние закончилось… В толпе встречающих я различаю Нарлитара. Отгоняю мысли о том, где он теперь живет и поворачиваюсь к Эрту.

— Ребята вернулись, — займись этими, — киваю на новеньких.

Просто не могу не встретить тех, кого сама учила. И с замиранием сердца пересчитываю их.

Все.

Радостно улыбаюсь.

— Ани! — меня замечает глава отряда, Кэст и крепко обнимает.

— Вы вернулись! — меня обступает толпа стражников. — Никто не пострадал?

— Нет, — отвечает Кэст.

Ему всего тридцать, но выглядит мужчина на все пятьдесят. Лучшие годы отдал охране города, и какой только заразы не хватал, разыскивая пропавших людей по развалинам и подвалам. Чувствую напряженный взгляд Нарлитара, но игнорирую мага, все еще злюсь.

— Вы сейчас куда? — спрашиваю я Кэста.

— Сначала по домам, до завтра отдыхать. А завтра Лэртин просил всех собраться. Ты не знаешь, по какому поводу?

— Знаю, — вздыхаю я. — Ведьма.

— Здравствуйте, вы Кэст Тархар? — раздается голос Нарлитара.

Мне достаточно мимолетного взгляда, чтобы понять, что маг избегает смотреть на меня и все еще злится. Злится! На меня! Обалдеть, ситуация. Никогда не думала, что после всего произошедшего меня еще и виноватой выставят. Сразу же хочется сделать гадость. Но потом меня отвлекают парни, рассказывающие о прошедшем дежурстве.

Нам просто необходимо охранять зарегистрированных оборотней. Оборотень, он себя не контролирует. И если в жизни это милейший человек, то в периоды полной луны это зверь, который, подчас, может расправиться с небольшим городком. Магическая стража справляется…с переменным успехом. Просто чудо, что никто не пострадал в этот раз. И мне это чудо не нравится. То есть, конечно, я рада, что все вернулись здоровыми. Но чувство, что все еще впереди не покидает меня всю дорогу до крепости, куда мы идем с Кэстом, Лэртином и Нарлитаром, чтобы все обсудить.

— Еще раз ты на меня рявкнешь, откручу тебе голову и все самое ценное! — надрываюсь я.

Нарлитар не отстает.

— А я сказал, что ты остаешься дома и точка!

— Я их наставница!

— Не наседка же! Женщина, не спорь!

Он то ли намеренно меня достает, то ли действительно считает, что криком сможет меня переубедить. Но, похоже, я бешу Нарлитара. Бешу настолько, что этот всезнающий колдун утратил свое неизменное спокойствие.

Лэртин, Кэст, Эрт и еще пара стражников пораженно жмутся к стенам. Потому что когда я злюсь, вокруг меня летает маленький ураган из пыли и мелких предметов. Например, сейчас летает карманный нож Кэста, которым он игрался в тот момент, когда я услышала от Нарлитара «Ты никуда не идешь!». Похоже, ножа боятся куда больше, чем разгневанной меня. Теряю хватку.

— Ты не можешь мне запретить. И запереть меня не можешь. Я все равно пойду.

— Ванесса…

— МЕНЯ ЗОВУТ АНИ! — я ору так, что стекла дребезжат. — И ты не смеешь мне что-либо запрещать! Можешь делать, что угодно. Я иду с отрядом, и если попробуешь меня остановить…я приму меры.

Отворачиваюсь, давая понять, что разговор окончен.

Но Нарлитар совсем так не считает. Его не волнуют зрители, не волнует ничто, кроме меня. А меня очень волнует его близость. Во всех смыслах: и возбуждает, хотя я никогда в этом не признаюсь, и злит. А уж его дыхание над самым ухом толкает на глупости. На глупости, о которых я буду жалеть.

— Мне нравится, когда ты злишься, — бормочет Нарлитар так, что слышу лишь я. — Только, тут ведь как выходит…ты ведь не думаешь, что за шесть лет я поменялся?

— О, нет, — фыркаю и поворачиваюсь. — Ты такой, как и был. Жаль только, я не видела истинного твоего лица.

— Ну, так вот, — продолжает Нарлитар. — Я, по славной традиции, разрешаю показывать коготочки только в одном месте — в постели. Так что иди, моя дорогая, и тренируйся. Вернусь, проверю.

До меня только спустя полминуты доходит, что он намеренно меня злит и пытается обидеть, чтобы я ушла, демонстративно хлопнув дверью.

— Нарлитар, — я спокойно улыбаюсь, — чтобы остановить меня, тебе придется меня связать. А это преступление и, я уверена, тебе не хочется попасть в тюрьму. Так что отойди от меня и успокойся. Я иду с вами на охоту. Это решено. Лэртин?

Он виновато смотрит на Нарлитара, но потерять меня боится сильнее. Помнит, что было до моего прихода.

— Если Ани хочет идти, она имеет на это право. Она обучала отряд, она знает их слабые места.

Лес с утра почти безмолвен. Роса блестит под ногами, сапоги мокрые от влаги. К счастью, только снаружи. Я иду во главе отряда, с Кэстом. Что явно не нравится Нарлитару. Впрочем, мне плевать, что ему не нравится. Если в начале, едва мы только встретились, я верила, что он не желает мне зла, то теперь я вижу, что Нарлитар при любом удобном случае снова бросит меня в ту же пропасть.

Вот только на этот раз сражаться я буду насмерть. Потому как давно уже не ребенок, испуганный вниманием взрослого мужчины.

Ведьму здесь не видели. Но все маги, кто умел хотя бы зажигать спичку, сходились во мнении, что если и прятаться — то в развалинах княжеской усадьбы. Той самой, о которой я рассказывала Нарлитару, пока болела. Где мы с нынешней женой Лэртина заночевали и где я приняла судьбоносное решение стать охотницей на нечисть.

Упырей в этом доме уже давно не было. Но внешняя заброшенность и отголосок присутствия темных сил делают свое дело: всем, кто может чувствовать магию, становится неуютно. А мне — вот ведь странная девка — становится весело. Потрескавшиеся колонны, которые поддерживают козырек и крышу веранды не кажутся надежными, но, проверив их наскоро, делаю вывод, что все не так страшно.

Давненько я здесь не была.

Поднимаю руку, Кэст реагирует мгновенно. Отряд останавливается.

Всего нас восемь: я, Нарлитар, Кэст и пятеро его ребят, лучших моих учеников. Сила одного из них настолько разрослась, что вполне может соперничать с моей.

— Я хочу, чтобы двое из вас остались здесь, — говорю. — Держите мечи наготове. Ведьму можно убить лишь обезглавив ее. Кэст, здесь два этажа. Второй — самый мерзкий. Не знаю, что там водится, но явно не только ведьма. Возьми двоих ребят, и отправляйтесь исследовать его. Вот.

Я бросаю ему фляжку с зельем.

— Сильная вещь, уничтожит любую нечисть. Но смотри, чтобы не попало на людей.

— Нарлитар, Лир, — оставшийся парень, совсем молодой еще, кивает. — Вы первый этаж, левое крыло. Там большие залы, прикроете друг друга. А я — правое. Сбор через полчаса в холле.

— Нет, — Нарлитар вцепляется мне в локоть. — Ты останешься здесь.

— Хочешь поднять крик? Тебе надо поймать ведьму, мой друг. Это в твоем королевстве она приговорена. В нашем городе ни один ребенок не пропал. Просто дай мне возможность делать мою работу, я не просто так шесть лет слонялась.

— Возьми в пару Кэста, — не сдается Нарлитар.

— Я всегда работаю одна.

Вырываю руку и первой иду к дому. Раз за разом этому мужчине удается вывести меня из себя. Но…я отмечаю это с удивлением: боли больше нет. По крайней мере, сердце не ноет, тревожные мысли почти пропали. И вообще…как будто все стало светлее. Виной тому встреча с Нарлитаром, или письмо, которое я отправила, принеся в жизнь определенность, положив конец страхам?

Я замедляю шаг, слушая, как ворчит Нарлитар в другом крыле. Мы пока еще не удалились друг от друга настолько, чтобы не иметь возможности переговариваться. Я внимательно осматриваю подернутые паутиной углы, боясь пропустить хоть какой-то знак присутствия ведьмы. Я чувствую ее силу, ее пульс, ее страх. Она знает, что мы здесь. Боится и прячется. Возможно, выжидает.

Способности к эмпатии у меня слабые, родные. То есть, не доставшиеся от умирающего учителя. Поэтому я не сразу замечаю перемену в эмоциональном фоне. А когда замечаю, бросаюсь к холлу, где уже кипит битва.

И едва ли не рычу, увидев эту дрянь. Которая отбивается. Которая пытается вырвать свою жалкую жизнь из лап охотников. А охотник всего один — и это Лир. Я осматриваю помещение, пытаясь найти Нарлитара. И явно бледнею, замечая мужчину, прислонившегося к стене. Из его груди торчит рукоять добротного охотничьего ножа.

Оказываюсь рядом. Краем уха слышу крик ведьмы, полный ярости и мат Лира. Тяну руку к ножу, но потом останавливаюсь и…чувствую непонятную растерянность. Бывали ранения и похуже, с куда более страшными картинами. А тут — как все стерто из памяти. И рука дрожит так, словно это меня ранили.

— Вытаскивай уже, — хрипит Нарлитар.

Я снова пытаюсь взяться за рукоять, но дергаюсь, и маг стонет от боли. Отшатываюсь и замираю, не в силах пошевелиться.

— Ани!

Это Кэст. Он отталкивает меня, подходя к Нарлитару. И склоняется над ним, что-то делая. Закрывает глаза?!

Показалось. Сердце несколько раз замирает и снова бьется в бешеном темпе. Страшно. Так, как еще никогда не было. О причинах этого страха я подумаю позже. А пока…а пока буду в ступоре сидеть рядом.

— Боги, — бормочет Кэст, бросая на меня взгляд. — Да не сиди же ты просто так! Хоть за руку его возьми.

Я слушаюсь, но как-то отстраненно.

— Как он вообще…

Не договариваю. Но Кэст был лучшим и всегда понимал меня с полуслова.

— Заклятье читал защитное. Не успел среагировать.

— Зачем вам защитное заклятье?

Пальцы Нарлитара чуть сжимаются, едва я задаю этот вопрос.

— Не нам, тебе, — отвечает Кэст. — Он хотел дать защиту тебе.

Рычу. Или ору — понять сложно.

— Зачем?! — спрашивать его бесполезно, вряд ли Нарлитар в сознании. Но я все равно готова его собственными руками добить. — Зачем ты это делал?! Я шесть лет за нечистью бегаю! Я таких, как эта ведьма, чаем запиваю, дурная ты башка! Ей проще было убиться сразу, нежели ко мне лезть! Я специально пошла в самый ад, в ту часть дома, где есть нечисть, чтобы ты, идиот великовозрастный, жив остался!

— Ани, успокойся! — орет Кэст. — Отойди немедленно!

Оглядываюсь. И понимаю, что ведьмы нет. Как и Лира, который до этого с ней сражался. На добрую минуту мой мир состоял лишь из раненого Нарлитара. И я упустила нечисть, которая запросто может покалечить кого-то из ребят. Ничему меня жизнь не учит.

— Ты ему поможешь? — спрашиваю я Кэста.

А сама сбрасываю куртку, которая будет только мешать.

— Если ты прекратишь истерику, то да, — отзывается стражник.

— Тогда сделай все, чтобы он выжил, — бросаю я и устремляюсь туда же, куда и собиралась с самого начала.

Теперь сомнений нет: ведьма там. Меня, может, ждет, чему я крайне рада. Сейчас, в таком состоянии на рагу покрошу. И даже без меча.

— Ани! Куда?! — кричит мне вслед Кэст, но невидимая граница между обычной частью дома и той, где обитает нечисть уже смыкается за моей спиной, заставляя все посторонние шумы умолкнуть.

И вскоре я остаюсь наедине со своим быстро бьющимся сердцем и учащенным дыханием. А еще — почти в полной темноте.

Здесь другое…не измерение, скорее, пространство. Насквозь пропахшее злом, впитавшее в себя множество страданий жертв нечисти, которая здесь обитала. И обитает до сих пор. Наверное, я не решусь заглянуть в самые глубины этого поместья. И не стану встречаться с его глубинными обитателями безоружной. Но вот с ведьмой — в самый раз!

Медленно продвигаюсь вперед. Шаг за шагом осматриваю помещение не только глазами, но и силой, ища чужеродную магию. Хотя по правде: вся магия здесь чужеродная. Отстраненно приходит мысль: успел ли Нарлитар поставить защитное заклинание?

И тут же приходит злость. До чего упрямый мужик! Вот чего добился?! Сам пострадал, меня не защитил. Лир…

Лир не прошел и десяти метров. Его тело лежит в неестественной позе, такое, словно из него вытащили все кости. Собственно, только сейчас я понимаю, что это действительно так и напрягаюсь. Ведьма на такое не способна. Во всяком случае, не она одна.

— Ну, давай, выходи уже, красотка, — цежу я сквозь зубы. — Я же здесь!

Продвигаюсь дальше. Распахиваю все двери, даже самых маленьких шкафчиков. Не обращаю внимания ни на кукол с выколотыми глазницами, ни на чьи-то кости, ни даже на три черепа, что валялись в одной из комнат. На бурые пятна на ковре — тоже. Лишь отмечаю все звуки, шорохи. Слышу запахи.

Ярость накапливается с каждым шагом.

Еще недавно я мечтала убить Нарлитара, но нож в его груди заставил меня вытащить наружу худшие свои черты. Я умолчала о многом, когда рассказывала о своем прошлом. О том, что кольцо в губе появилось из-за него, из-за Нарлитара. О том, что в гибели отряда была виновна я.

И о том, что сила, переданная мне моим учителем, была темной.

Да, я знаю. Нет официального разделения на темное и светлое. Нет четких границ, нет абсолюта. Но такое откровенное зло, как моя сила, встречается крайне редко. Учитель прожил с ней всю жизнь, загнал в самые глубины души и почти никогда не использовал. Я использовать ее собиралась. Но не для борьбы с нечистью.

Теперь, похоже, придется пересмотреть свои убеждения.

— Выходи! — ору я, стоя посреди танцзала. — Иначе я разнесу все крыло и ты сдохнешь под обломками!

— Темная, — раздается со стороны второго выхода.

Она там. Ведьмы… ведьмы, которые промышляют такими преступлениями, как убийства детей, выглядят кошмарно. Каждое колдовство отражается на их внешности, покрывает лицо и все тело рубцами и наростами. И все же, несмотря на внешнюю дряхлость, ведьмы сильны. Еще сильнее — их выродки.

— Мои девочки научат тебя почтению. И, быть может, ты станешь моей ученицей.

Они выходят из темноты коридора. Около пятнадцати созданий. У каждой на груди болтается кулон с мечущейся внутри душой. Энергия душ позволяет этим монстрам, которые уже лишь отдаленно напоминают девочек, двигаться. Меня передергивает от отвращения.

Теперь я уже не отступлюсь, пока не уничтожу всех. Может, и правда крышу обрушить? Но выбраться не успею, а жить страсть, как хочется. И особенно хочется знать, выжил ли Нарлитар. Если нет — об этом думать не хочется — я окончательно съеду с катушек. Единственное, что меня удерживает от непоправимого шага в пропасть — это Нарлитар. Его чувства к брату и ко мне…вернее, к той девушке, которой я была в девятнадцать.

Пол трескается от волны, которая исходит из моей руки. Концентрировать силу в руках — сложное умение. Обходиться без заклинаний — практически невозможно.

Ведьма отшатывается. Она не ожидала такой силы. Но я не могу, как в книжках, засмеяться или съязвить. Сила такой величины не дается просто так. Она забирает душу, разрывает на части все хорошее, что есть в человеке. Невозможно остаться со светлой душой, борясь с нечистью ее же методами.

Этот строй жутких созданий сметает в один момент. Картина танцзала подергивается темной дымкой. Допрыгалась. Я знаю, как сейчас выгляжу со стороны, с глазами, полными тьмы, не имеющими радужки. С почерневшей рукой, из которой хлещет фонтан чистой магии, заживо сжигая все творения ведьмы и одновременно освобождая томящиеся внутри амулетов души. Они эфемерными струйками поднимаются под потолок и кружатся там, ожидая, когда можно будет уйти, а маленькие тельца, утратившие поддержку, падают на пол, окружая свою мучительницу и создательницу горой трупов.

Ведьма больше не скалится. Она рассматривает меня со смесью ярости и страха.

— Ты его любишь, — наконец, говорит она. — Ты ответишь за убийство моих дочерей! Я убью его! Разорву на мелкие кусочки и ты будешь рыдать, лежа в его крови!

— Как трагично, — я сплевываю.

Она попытается сбежать. И я даже знаю, как. Пожертвовав душами.

Мы рвемся вверх одновременно. На этот раз я выкрикиваю заклинание, берегу силы. Потолок, очень хрупкий и обветшалый, падает, рассыпаясь в пыль. Ведьма приземляется на крышу соседнего крыла и падает под тяжестью черепицы с надстройки, которую я на нее обрушиваю. Следом летит электрический разряд. Во мне злость кипит настолько сильно, что я могу не задумываясь снести подчистую все поместье. Что и собираюсь сделать. Лишь дам уйти людям и унести Нарлитара.

Удар за ударом. Я заставляю ведьму опрокинуться навзничь. И встаю над ней. Мне хочется голыми руками разорвать эту дрянь, выплеснуть все эмоции. Но она не достойна ни единого прикосновения. И даже меча не достойна. Поэтому я беру обломок трубы.

Она кричит в последний раз и в этот миг пол проваливается под моими ногами. Но ведьма уже мертва. И я больше не могу колдовать, меня тошнит и трясет. Я падаю вниз, теряя сознание, понимая, что если не приду в себя, или меня не найдут в ближайшее время, то погибну.

— Нет, — это голос Кэста. — Не нужно, Эрт. Она придет в себя совсем скоро и поест сама.

Распахиваю глаза. Сколько я была без сознания?

— Вот, что я говорил? — усмехается Кэст. — Только заговорили о еде, наша Ани и проснулась. Ты как, учительница?

Встаю, дрожащими руками запахиваю халат, даже не думая, кто его на меня надевал. И иду во вторую комнату. Огонь весело потрескивает в камине. Весело? Это не то слово. Привычно. Уютно. И страшно.

Нарлитар лежит. Зрение у меня после сна слабое. Я почти ничего не вижу, но сажусь рядом. Он укрыт одеялом. Мертвого же не станут укрывать одеялом, ведь нет?

— Ани, — в проходе появляется Кэст. — Ты уверена, что сможешь…

Киваю. Облизываю пересохшие губы.

— Лекарства на столе. Мазь для мага тоже. Записка от лекаря. Еда. Госпожа Унция проведает вас.

Кэст. Он всегда знал меня лучше остальных. Он такой же, как Эриф. Слишком добрый, чтобы быть боевым магом. Слишком чуткий, чтобы сражаться. Они оставляют меня, чему я благодарна даже больше, чем спасению.

— Ты меня теперь ненавидишь? — глухо спрашиваю я.

— За что?

Голос слабый. Но, как всегда, уверенный.

— За…за все. За силу. За то, что делаю. За то, как это делаю. За то, что так веду себя.

— Как я могу тебя ненавидеть? Я только попрошу…тебя…остановиться.

— Я уже не могу остановиться.

Повинуясь какому-то странному инстинкту, я перелезаю через Нарлитара и ложусь рядом, на подушку. Он чуть поворачивает голову, рассматривая мое наверняка уставшее и опухшее лицо. Не идеал красоты — уж точно.

— Надо было сказать, — говорит он.

— О чем? — я слабо усмехаюсь и шепотом добавляю. — Я устала.

— Вижу. Поспи немного. Нормальным сном, здоровым. Я тебе помогу. Вот оправлюсь и помогу, обещаю, родная моя. Потерпи, хорошо?

— Ты…ты избавишь меня от этой силы?

Еще пару дней назад сама эта мысль вызывала во мне ненависть. Сейчас…сейчас я чувствую себя так, будто долго задерживала дыхание и вот-вот смогу вздохнуть.

— Не совсем, — ему, как мне кажется, тяжело говорить. — Но станет легче. Обещаю.

— Хорошо.

Закрываю глаза. Действительно хочется спать.

— Тебе нужны лекарства? — бормочу в полудреме.

— Нет. Спи.

Проклятый дождь — основной минус приморского городка. Не такой, чтобы не любить жизнь здесь, но достаточный для поганого настроения. А тогда, будучи принцессой, я любила дождь. Глупая была, наивная. Глупость ушла с годами, наивность жестоко выбил муж. И брат его, что лежит рядом.

Не спит.

Курит, зараза.

— Еще раз закуришь в моем доме, Унция выгонит нас обоих, — говорю, открывая глаза и чуть приподнимаясь.

— Прости.

Он тушит сигарету, распыляет окурок и поворачивается.

— Как дела? Легче?

— Не поняла пока.

Вроде легче. Усталость, дикая усталость навалилась уже давно и не желает пропадать. Я хоть и не хочу больше спать, все же чувствую, что больше не могу что-либо делать. Хочется просто лежать, смотреть в потолок и ни о чем не думать. А приходится думать — о нем, о том, что я затеяла дело, которое не смогу завершить. Обо всем, что произошло в последнее время.

— Кажется, мы одинаково измучены для того, чтобы сбежать друг от друга.

Он молчит, что-то обдумывая. Я обдумываю, не пора ли дать ему лекарство. Кажется, Кэст и Эрт что-то оставили там. И в итоге решаю еще немного полежать, благо под одеялом — как я им умудрилась укрыться? — так тепло и хорошо.

— Может, поговорим? — предлагает Нарлитар.

Мне сейчас только разговора не хватает. Хотя он все равно состоится. Лучше уж сейчас, когда душевных сил просто не хватит на новый страх. Поэтому я слабо киваю и переворачиваюсь на бок, чтобы видеть собеседника.

— Ты была права, — говорит он. — У нас не было любви. Мне нравилось тебя соблазнять. Нравилось постепенно заставлять меня хотеть. Нравилось подводить к мысли, что мы окажемся в постели. О тебе я не думал.

— А мне нравилось, когда ты меня соблазнял, — отвечаю я, и в груди разливается странное тепло. — И нравилось, как.

— Помнишь свой первый поцелуй? — он улыбается.

Конечно, помню. Вспоминала. Снился.

З аставляет меня наклониться, надавив на затылок. Я не успеваю сделать вдох и непонятное ощущение чужих губ обрушивается на меня. Целоваться впервые — очень приятно и волнующе. Я чувствую себя неловкой и неумелой, но не хочу, чтобы это мгновение заканчивалось. Жар распространяется по всему телу, когда маг прижимает меня к себе крепче и целует уже с нажимом, чуть прикусывая нижнюю губу.

— Я тоже помню. Ты было восхитительно ласковой. И так волновалась, что я больше слушал, как бьется твое сердечко, нежели целовал.

Он мрачнеет.

— Мне нравился этот процесс. Твои испуганные глазки, твое смущение. Нравилось чувствовать себя взрослым мужиком, который соблазняет девочку, годящуюся ему в дочери. Как думаешь, я нормальный?

Усмехаюсь. Провожу рукой по лицу.

— Об этом мечтает девяносто процентов мужского населения в твоем возрасте. Не все реализовывают.

— Я напугал тебя. Запутал. Заставил влюбиться и потом…я тебя обманул, знаю. Можно я буду извиняться? Постепенно, а если ты будешь объяснять, за что я извиняюсь — и вовсе здорово будет.

Снова киваю, не сводя глаз с мужчины. Он здесь, передо мной, почти без сил, готовый признать ошибки. И что чувствую я? Желание свернуться в комочек, не видеть ничего вокруг, не слышать никаких оправданий.

Он приподнимается на локте. Я удерживаю себя от того, чтобы дернуться. И жду.

Его губы прикасаются очень осторожно, лишь скользят по губам. Во мне будто взрывается фейерверк эмоций и ощущений. И внизу живота все сладко сжимается. А дыхание сбивается, и сердце пропускает пару ударов. Губы — теплые и мягкие.

— Прости, — говорит он, тяжело дыша, — за то, что играл с твоими чувствами.

Вот так вот. Обида…обида вскрыта и слишком сильной боли не приносит. То ли от заветного, выстраданного «прости», то ли от пресловутой усталости, когда чувствовать уже не можешь.

— Потом приехал Дарстед, — шепчу я.

— Да. И мы разыграли целый спектакль.

— Вы знали!

Рычу и отворачиваюсь, чтобы скрыть слезы. Чувствую, как Нарлитар пододвигается. Спиной ощущаю тепло от его тела и какая-то часть меня удивляется, что он может двигаться. Быстро восстанавливается. И хорошо, пожалуй.

Губы прижимаются к плечу.

— Я не знаю, за что извиниться в этом случае, — произносит Нарлитар. — Мы просто хотели. Тебя, всю такую невинную. Вдвоем. Это возбуждало и привносило в отношения какой-то азарт. Было очень забавно наблюдать за твоими метаниями и твоими желаниями, подчас тебе не понятными.

Закрываю глаза и все-таки сжимаюсь в комочек. Уже не хочу разговоров, хочу снова спать. Снова быть там, где никто не мучает, заставляя все вспоминать.

— Поэтому скажу лишь…прости за то, что позволил себе это. И за эти слова здесь, сейчас. Не плачь.

Он обнимает, и я позволяю руке остаться на моем животе. Халат чуть съехал и кончики пальцев Нарлитара касаются обнаженной кожи.

— Я попробую, — шепчу. — Действительно попробую тебя простить.

— А потом я окончательно разрушил все, вмешавшись в вашу с Даром первую ночь, верно? И потом, после оборотня. Слишком быстро? Да нет, не так. Не для тебя это. Надо было понять, что ты другая, что ты…ты настоящая. Наверное, одна из последних настоящих девочек, которые еще верят в любовь.

— Я…я всегда смотрела на тебя, — наконец, не выдерживаю и признаюсь. — И…и кончала только с тобой. Дарстеда я терпела потому что не видела выхода быть рядом с тобой, я влюбилась, как маленькая девочка в какого-то принца и воображала совсем не то, что происходило в спальне. Сначала…сначала я думала, что мне нравится сам факт, что меня возбуждает неправильность всего этого, запретность. А позже…позже я вспоминала только одного человека. Почему ты…ты не видел, что я люблю тебя? Ты ведь делал то, что меня пугало, издевался. Помнишь, как ты заставил меня смотреть на Дара? Это была не пытка, серьезно? Когда закончилось действие зелья, я пришла в себя. В душе, после всего. И стало очень страшно, потому что за тебя я цеплялась. За твое отношение, за свои чувства, за тепло, которое почувствовала впервые в жизни. Я ведь слабая была, очень слабая. Я так растерялась. Знаешь…хотелось бежать к тебе, просить помощи, а вспоминалась эта сцена и виделся только один выход.

Я даже взяла нож, но не смогла. Не знала, как. И зачем. Не могла понять, почему вдруг из атмосферы первой, взрослой любви меня бросили в какую-то страшную сказку. А еще….еще там была мазь. Или шампунь. Полупрозрачный, белый. В этот момент мне показалось, что я схожу с ума. Ты ведь понял, да, почему мне стало плохо? Должен был понять, увидеть. Тогда и пришла Элена с помощью. И я ухватилась за нее.

— Он ее убил, — вдруг говорит Нарлитар, и я вздрагиваю. — И уехал после этого. Я не смог помешать, не думал, что он дойдет до такого. Сейчас мне кажется, что я слишком плохо знал своего брата. Ани, я не могу перед тобой извиниться. Пытаюсь, но слова в голову не лезут. Еще минуть десять назад я думал, что смогу тебе помочь, а сейчас мне кажется, что единственным выходом будет уехать и оставить тебя, дать возможность хоть как-то жить.

— А я не знаю. Я ничего не хочу. Я устала. Можно мне спать?

— Нет, — шепчет он. — Нет, хватит. Будет хуже. Лучше съешь чего-нибудь. И выпей горячего крепкого чаю. Сладкого, с лимоном. Съешь фруктов. Прогуляйся немного. Хотя бы физически начни восстанавливаться. Такой расход магии…бедная моя.

— Я не могу, я хочу отдохнуть.

— Не сном, — говорит Нарлитар. — Не сном, родная. Тебе надо душой отдыхать. Со мной вряд ли получится.

— А с кем? — спрашиваю я. — С кем получится? Я что, проклята?! Лэртин, Эрт…они…ни один из них не дал мне и сотой доли того, что дал только что ты одним поцелуем. Мне кажется, что если ты меня еще раз поцелуешь, я сдамся и снова превращусь в какую-то куклу, на чувства которой всем плевать, но которую удобно пользовать когда и куда угодно. Я уже даже не тебя боюсь, я себя боюсь.

— Хорошо.

Он вздыхает и выпускает меня из объятий.

— Хорошо, мы попробуем со всем разобраться.

Заинтригованная и вмиг успокоившаяся (хотя бы внешне) я поворачиваюсь. Он слабо, но улыбается. Живой. Пусть и был Нарлитар объектом моей ненависти, я безумно рада, что он жив. И, может, в какой-то мере рада, что он здесь.

— Мы попробуем тебе помочь, — говорит он. — Начнем сначала все, и ты выкарабкаешься. Вот увидишь.

А может, и увижу. Терять мне нечего, а вот приобрести очень хочется. Могут врать друг другу два вконец измученных человека, которых связывает то, что связывает нас с Нарлитаром? Мне кажется, что нет. И я тоже чуть улыбаюсь, потому что, наверное, впервые в жизни очень хочу попробовать то, что он предлагает. И если есть хоть какой-то шанс вернуть мне мою жизнь и дать кусочек счастья, я его использую.

— И…и что мне делать? — спрашиваю я.

— То, что я велел. Иди, поешь чего-нибудь. Потом прогуляйся, проветрись. И отдыхай. Лэртин отпустил тебя на неделю.

Поесть, то поесть. Иду на кухню, осматриваю оставленное Кэстом. Такое чувство, будто он хотел накормить свой отряд, а не меня и раненого Нарлитара. Все, что не нужно готовить, а стоит лишь разогреть для вкуса: мясо, пироги, холодные закуски. Большая банка с вишневым компотом, куча фруктов, которую мне не съесть даже если нападет жор.

И сладкого, кстати, тоже много.

Выбираю сверток повкуснее, с какими-то колбасками с костра, выкладываю все на тарелку, разогреваю, удивляясь, как сил еще хватает на простое заклинание. И быстро ем, чувствуя, что и вправду была голодна, как никогда. Одновременно с этим силы восстанавливаются.

На столе лежит листок с описанием лечения Нарлитара. Изучив его, я прихожу к выводу, что ничего сложного в нем нет. Перевязка, пожалуй, станет проблемой, но не более. И вправду прогуляться можно.

На улице — дождь. И темнота страшная. И народ отчего-то гуляет, слышна музыка, танцы, возбужденные голоса. Совершенно неосознанно я двигаюсь в противоположную сторону. Туда, куда ходить раньше не любила, а теперь вот что-то потянуло. На пляж.

Пляж у нас небольшой, но ухоженный. Вроде и дикий, а магическая и человеческая поддержка так искусно вплетены, что и не скажешь сразу. Но и защита имеется от излишне буйных любителей искупаться, и мусор убирают исправно, и за чистотой воды следят. Хороший пляж, словом. А по ночам еще и безлюдный.

Вообще солнца мы много не видим. Зато дождей и ветров — вдоволь, благодаря чему в моем гардеробе вещи, важнее плаща, нет.

Я слышу торопливые шаги за спиной. Угрозы не ощущаю, и потому просто иду дальше. Мало ли, кого там несет? Может, стражник какой не признал…

— Госпожа Рейнож!

Это Эриф. Упертый парень, очень.

— Привет, — я смотрю на него, закрывая лицо от мелкого дождя. — Чего празднуете?

— Свадьба там, у одного из сыновей портнихи…забыл, как ее зовут. Вот, это вам.

Он протягивает мне бумажный пакет. Явно из кондитерской. Обижать парня не хочется, поэтому беру предложенное и с показным любопытством заглядываю в него. Кусочки шоколада, моего любимого: горького, с корицей и печеньем. Этого шоколада так много, что мне становится страшно за фигуру. И против воли я улыбаюсь, действительно испытывая благодарность за такое проявление внимания.

— Спасибо, Эриф. Я на пляж иду, пошли, что ли, шоколад твой съедим.

Мы спускаемся по каменным ступенькам и усаживаемся на камни. Впереди — море, неожиданно спокойное. В небе — луна, свет которой отражается в воде и эта дорожка уходит далеко за горизонт. Вода совсем слабо накатывает на берег и едва не касается кончиков моих сапог.

— Уйду, — вдруг говорю я.

Сама не ожидая.

— Скоро уйду, — теперь уже знаю, что говорю правду.

— А…а куда уйдете? — в голосе Эрифа чувствуется растерянность.

— Пока не знаю. Может…может с магом этим уеду. Посмотрим. Надо вам другого учителя найти.

— Мне нравилось, как учите вы, — вздыхает парень.

Как-то слишком несчастно.

— Дерьмо. Не должно нравиться, как учу я. Человек с поломанной судьбой не может научить, как эту самую судьбу обойти. Надо найти другого учителя. Пока не будем об этом. Пока с Эртом тренируйтесь, я все равно еле ползаю.

— О вас все говорят. Что вы ведьму убили, что вы сильная.

— Сильная. Да уж, сильней некуда. Убила, и ладно, без жертв все равно не обошлось.

Мы молчим. Едим шоколад и молчим, смотря на море. Я могу делать это вечность. Почему это делает Эриф, я не знаю. Или не хочу знать. Почему-то хочу вернуться.

— Эриф, зачем ты за мной таскаешься?

Устала я, в сущности, от недомолвок.

Молчит. Встает, бросает рядом со мной пакет с шоколадом и быстро уходит.

Нарлитар спит. В свете единственной, догорающей свечи очень спокойно. Все шторы задернуты: я не люблю, когда в окна заглядывают проходящие мимо люди. Камин я погасила. Выпила чашку успокаивающего отвара. И стою во второй спальне, задумчиво глядя на не разобранную постель. Потом отмахиваюсь и иду к магу. Прислушиваюсь к мерному дыханию, закусываю губу. Но переступаю через спящего Нарлитара и укладываюсь у стены, повернувшись к мужчине спиной.

Так почему-то спокойнее. Ну и вообще…вдруг ночью действие обезболивающего закончится? С моей способностью к неконтролируемому крепкому сну это может плохо кончиться.

Закрываю глаза, потягиваюсь. Спать не то чтобы хочется…но сонливость заставляет меня расслабиться и думать о чем-то совершенно бредовом. Сквозь эту дремоту чувствую движение за спиной и, вопреки ожиданиям, инстинкты не бунтуют.

Нарлитар аккуратно обнимает меня, притягивая к себе. Какую дозу обезболивающего в него влили?!

— Пришла, — шепчет он, согревая дыханием мое ухо. — Я думал, у себя ляжешь.

Молчу. А чего мне сказать? Тепло.

— Мне дают разрешение немного похулиганить?

От дыхания щекотно. И приятно. И…и вообще.

— Немного, — бормочу, переворачиваясь на живот. — То, что ты тут извинялся, не значит, что я растаяла и вообще.

— Ага, и поэтому залезла в мою постель, — фыркает Нарлитар.

Проводит рукой вдоль позвоночника. Сон как рукой снимает. Замираю, прислушиваясь к собственным ощущениям.

— Всю неделю, — говорит Нарлитар, — мне нельзя будет вставать. И всю неделю ты будешь крутиться здесь. Я с ума сойду.

Чувствую спиной поцелуй. Не выдерживаю и переворачиваюсь на спину. А потом, спустя долгий, но в то же время ничего не значащий миг уже целуюсь по-настоящему. Крепче я, кажется, еще не целовалась. И сильнее эмоций не испытывала. Смешивается все: страх, его я до конца, наверное, так и не истреблю; волнение, словно в первый раз целуюсь, возбуждение, которое постепенно заставляет меня нетерпеливо ерзать, меж тем, как Нарлитар целует очень неспешно.

Меня бросает из одной крайности в другую. Сначала я почти ничего не чувствую, только тихо хныкаю от жара, от приятного щекочущего ощущения внизу живота. Потом очень четко ощущаю чужие губы и отвечаю, сосредотачиваясь именно на мужчине, на его коже, жестких волосах и запахе, знакомом, пришедшим оттуда, но почему-то не пугающим.

— И это все, — усмехается он, — на что я сегодня способен. Спать.

Спать, так спать. Вполне неплохая эмоциональная встряска перед сном.

Рана, наверное, еще болит. Не так просто залечить практически сквозное ранение. Так что я воздерживаюсь от прикосновений, но укладываюсь рядом. Сегодня не хочется думать о чем-то плохом.

— Знаешь, — тихо говорю, — кажется, один из моих учеников в меня влюбился.

— Обломится, — бурчит Нарлитар. — Моя ведьма.

— Я не твоя. Я — своя, — фыркаю.

— Ани, — вдруг серьезнеет Нарлитар. — Я не стану сейчас заставлять тебя о чем-то размышлять и что-то решать, но, прошу: подумай, прежде чем двигаться мне навстречу. Хорошо подумай, ладно? Оцени трезво собственные силы. Я не хочу снова делать тебе больно.

— Хорошо, — вздыхаю. — Конечно, я обо всем подумаю. Я просто…просто пытаюсь наслаждаться моментом.

— Я тоже. Но у тебя выходит лучше. Спокойной ночи, Ани.

— Спокойной ночи.

Посреди ночи я просыпаюсь, чтобы дать ему новую порцию зелья. Забавно. Еще пару дней назад лежала я, простуженная, а Нарлитар кормил меня колбасой и выспрашивал о прошлой жизни. Выспросить его, что ли?

— Ты есть хочешь? — спрашиваю я.

Вижу, что у него слипаются глаза, но отставать не хочу.

— Нельзя, — вздыхает мужчина. — Только пить.

— А на вопросы отвечать тебе можно? Я тоже хочу знать, что происходило, пока меня не было!

Нарлитар просыпается с видимым усилием. Я чувствую совсем легкий укол совести. Но не собираюсь сдаваться. Тем более, что ночь очаровательна. Идеально подходит для разговора по душам. Раз уж мы его начали.

Он серьезно, пожалуй, даже слишком, смотрит мне в глаза. И задает очень важный вопрос:

— А ты уверена, что хочешь этого рассказа?

— Уверена, — здесь я точно знаю, что хочу, это не поцелуи, сбивающие с толку. — Я не такая уж хрупкая, как ты думаешь. Жила как-то шесть лет, проживу еще. Да и все, что могло меня шокировать, ты уже сообщил. Между делом так.

Это я о смерти Элены.

Он пожимает плечами, что я расцениваю как приглашение к действию. Но задаю почему-то вопрос, от которого самой засмеяться хочется.

— У тебя были девушки?

Он на меня так смотрит, что даже стыдно. Наверное, ожидал вопроса интеллектуальнее…

— Сколько?

— Шесть. Или семь. Я не помню. Ани, ты задаешь странные вопросы…

— Не мешай. Хочу и задаю. Шесть или семь по очереди?

— В смысле?

Лицо Нарлитара приобретает все более удивленный вид.

— Ну…в смысле, ты когда-нибудь был с двумя девушками одновременно?

Он смеется. Не слишком громко, но достаточно, чтобы я начала раздумывать: а не обидеться ли на него?

— Ну, извини, — говорит мужчина, успокаиваясь. — Просто не ожидал от тебя интереса к таким вещам. Да, было дело.

— И…и это не то же самое, что и с одной девушкой, но втроем…

— Ани, — он укоризненно на меня смотрит. — Ты что, пытаешься вызнать, какие еще извращения я от тебя потребую?

— Нет, — я правда об этом не думала. — А стоит пытаться?

— Не стоит, — после секундной заминки отвечает Нарлитар. — Я хочу, чтобы ты говорила мне, что стоит делать, а что нет. И установила какие-то границы. Потому что второй раз тебе такой не нужен.

— Если бы я знала эти границы, — вздыхаю я. — Как их определить-то?

— Опытным путем, — усмехается Нарлитар. — Иди сюда.

— А вопросы? — я хмурюсь, но рассерженной себя не чувствую.

— У тебя нет вопросов, — улыбается он. — У тебя каша в голове. Я сейчас ее буду разгребать. Давай-давай, иди, я не настолько слаб, чтобы не выдержать мелкую девчонку.

Я все-таки не решаюсь лечь поверх повязки и прижимаюсь к его боку, внимательно смотрю в лицо Нарлитару и…только через минуту понимаю, что — все. Ничего больше не будет, он просто засыпает, при этом крепко удерживая меня под боком, как ребенок мягкую игрушку. И сначала хочу возмутиться, а потом решаю плюнуть на все.

Что страшного в том, что он спит рядом? Это — новое чувство, не одно из тех, что я принесла в эту жизнь с собой. Чувство это я хочу продлить и запомнить.

Неделя, которую я вертелась около Нарлитара без перерыва, пролетела безумно быстро. За это время я освоила настоящий курс по выхаживанию раненого. Иной раз мне казалось, что маг притворяется слишком слабым, чтобы заставить меня суетиться еще больше.

Мне не надо было готовить — все приносила госпожа Унция. Уборка давно осуществлялась силами магии, это я умела. Обучение ребят взял на себя Эрт. Мой затянувшийся отпуск делал хуже, казалось, лишь мне. Хотя…хуже ли? Если отбросить все посторонние факторы, живее я себя еще не чувствовала.

Отношения с Нарлитаром балансировали на грани, которую ни он, ни я не готовы были преступить. Впрочем, может, он и был готов, но я все равно еще настороженно относилась к новому присутствию этого человека в своей жизни.

Мы пили чай, и я рассказывала о бывшем учителе, а жизни в городе Лэртина, о знакомстве с Эртом, Кэстом и остальными. Рассказывала о студентах и их успехах. Немного говорила о своей силе, до сих пор не исследованной мной же. Нарлитар от комментариев воздерживался, но тщательно осмотрел те места, которые я осмотреть позволила в поисках тайных знаков и татуировок. Не нашел, нахмурился и пообещал изучить «вопрос» подробнее позже.

Читали, сидя в кресле, когда мужчина начал потихоньку вставать. Читать с ним было невозможно. Скорость чтения у него — в три раза больше моей. Прочитает страницу и сидит, сопит в ухо. А ежели текст был сложный и я застревала, начинал безобразничать с моей шеей и…дальнейшее чтение откладывалось до того момента, как я снова вспомню, кто он такой и почему я от него должна бежать, куда глаза глядят. Вот только бегать совсем не хотелось.

Наш день — а порознь мы их не проводили — состоял из множества ритуалов, смысла которых я не понимала, но чувствовала, что с ними легче. Не только переживать его присутствие рядом, но и справляться с последствиями бурного использования магии в схватке с ведьмой. Что бы там ни говорили, магия — не игрушки и сильные всплески отыгрываются на всем организме. У меня страдают руки — я в них обычно концентрирую силу.

И с моими руками связана одна особенная традиция, которой всего неделя.

Перед сном, когда я уже в полусне валяюсь на кровати, Нарлитар осторожно разминает мои руки. Теплые ладони, кажется, раза в два больше моих. И ласково гладят, перебирая мои пальцы, массируя ладошки. Тепло распространяется по всему телу, заставляя вытягиваться, расслабляться и улыбаться. И, когда эта улыбка появляется, меня целуют в макушку и обнимают. Ночью я не просыпаюсь от кошмаров.

Другая традиция — она уже моя. Ночью, часа в два, приподниматься и смотреть, как он спит. И…и воображать себя той Ванессой, маленькой, глупой и влюбленной. Будто мы в замке и все, что там происходило — лишь страшный сон, от которого я и проснулась. Могу разбудить Нарлитара, и он успокоит, заверив, что никогда меня не обидит. Глупо, конечно. До безумия глупая игра. Но постепенно мне кажется, будто я вся в ней растворяюсь. И в такие моменты я осторожно касаюсь его кожи. Он не просыпается, или делает вид, что не просыпается.

С каждой ночью это прикосновение дольше. Теплее. Увереннее. И однажды его рука в ответ тянется ко мне. К волосам.

— Вот маленькая провокаторша, — улыбается Нарлитар, не открывая глаз. — Долго я смогу так лежать, трупом прикидываться?

Я оказываюсь в его объятиях и попутно думаю, что не так уж и болит его почти зажившая рана.

— Простила что ли? Я думал, придется уехать.

Этот вопрос мучает меня давно.

— Я решила, Нарлитар. Я домой не вернусь. Здесь мой дом. Здесь я нашла себя. Я…я хочу вернуть свои чувства, свои ощущения, но не могу бросить все, что есть у меня здесь. Там — отец, который меня ненавидит, муж, который извалял меня в грязи и едва не убил. А здесь…здесь море, ребята, Эрт, Унция, что-то такое, чего я не могу понять, но мысль о расставании вызывает дрожь.

Он улыбается.

— Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Где — неважно. Тем более что я тоже люблю море.

И…и я решаю, что больше не буду прятаться, а буду делать то, что хочу. Даже если это кажется мне неразумным. Даже если я поклялась никогда этого не делать. Даже если я…даже если я потом пожалею, я хочу ухватить свой кусочек счастья и удовольствия.

— Я тебя хочу, — шепчу, но достаточно громко, чтобы он услышал и достаточно уверенно, чтобы поверил.

Конечно, отвожу глаза, потому что признаваться в этом…стыдно. Когда мне было девятнадцать, меня не спрашивали о том, хочу ли я. Позже все получалось как-то само собой. Говорить о своих желаниях меня не приучит, кажется, даже Нарлитар. Хотя попытается, это несомненно.

— Лежи, — вдруг говорит он и поднимается.

Я аж воздухом давлюсь.

— Лежи?! Это не то, что я хотела услышать, если честно.

Он улыбается, да так, что я сразу понимаю: надо ждать. Из ванной доносится плеск воды. Издевается?! Решил душ принять что ли?!

Но нет — Нарлитар выходит совершенно сухой и будто бы не изменившийся. Только взгляд хитрый и улыбается как-то странно, с пугающим предвкушением.

Садится рядом. Осматривает меня, одетую в свободную длинную рубашку. Медленно, явно намеренно меня дразня, протягивает руку. И осторожно, чтобы не прикоснуться к коже, расстегивает первую пуговицу на моей рубашке.

Нет уж! Я так не согласна, эдак мы неделю раздеваться будем с такими скоростями!

Тянусь рукой к верхней пуговице, но Нарлитар свободной рукой не дает мне этого сделать и удерживает от…необдуманного раздевания. А сам тем временем поднимается ко второй пуговичке, по-прежнему не касаясь меня.

Закусываю губу, мучительно вспоминая, сколько же там пуговичек. Кажется — до одурения много. Эта сволочь еще и улыбается, зная, что сейчас, когда мне недоступны его касания, именно их хочется больше всего. Кстати, хороший способ обучения, надо будет взять на вооружение.

— Ты — гад, — говорю я. — Издеваешься.

— Ты же знаешь, что одно твое слово — и я прекращу. Тебя это пугает?

А и правда…Да нет, не пугает. Как-то даже легче от определенности, легче после всех разговоров, а сколько их было за неделю? Только вот в ванную он зачем ходил?

— У тебя есть что-нибудь под рубашкой?

Краснею. Ну, может и нет. Я ведь у себя дома, да и вообще…

— Вот и лежи молча, — бормочет Нарлитар.

Пуговичка. Еще одна. Прохлада касается живота, а пальцы мужчины все еще занимаются застежками. И спокойный такой, будто ничего не происходит. А я уже извелась. Наверное, это правильная тактика: слишком быстрые, уверенные прикосновения меня определенно напугают. Мы оба знаем это, другое дело, что я твердо вознамерилась все эти страхи преодолеть, загнать так глубоко, как возможно. А Нарлитар, кажется, решил действовать осторожнее и…приятнее.

Он заставляет меня подняться и стягивает рубашку. Я облизываю пересохшие губы, но…меня не целуют, а осторожно берут на руки. В голове вертится куча вопросов, но все они кажутся неуместными, кроме одного. Доверяю ли я ему?

Наверное, доверяю, потому что жду, что будет дальше. И, когда вижу ванну, от которой поднимается пар и пену, которой сроду в доме не водилось, сглатываю от наплыва эмоций. Прошлое принятие ванны кончилось как-то…странно. Это, надеюсь, кончится куда лучше.

— Потрогай ручкой, вода не горячая? — говорит Нарлитар.

С удовольствием отмечаю, что его голос звучит напряженно. А значит, сохранять хладнокровие он долго не будет.

— Нормально.

Меня опускают в ванну, от которой идет приятный мятный запах. Прикосновение горячей воды к коже заставляет вздрогнуть.

— И все? Мне здесь так и сидеть? — спрашиваю я.

— Не дождешься, — хмыкает Нарлитар.

Прикрываю глаза, подтянув колени к груди. Слышу и чувствую по колебаниям воды, как он опускается в ванну, а потом накрывает меня своим телом, заставляя откинуться на бортик. Голова упирается во что-то мягкое. Подушка. Он укладывает меня удобнее.

Проводит пальцем по нижней губе, касается колечка.

— Расскажешь, почему ты его сделала?

Сейчас? Я уже слабо соображаю, что вообще происходит. Сердце бьется так быстро, что даже страшно. И мышцы живота сводит от предвкушения. Хотя, если взять заданный темп, мы не скоро дойдем до главного.

— Это останется моей тайной, — говорю и улыбаюсь. — Навсегда. Должны же у меня быть тайны.

Он прикасается губами к шее. Руки под водой касаются груди, чуть поглаживая. Я с шумом вдыхаю воздух и открываю глаза. Мой взгляд встречается с взглядом Нарлитара.

— Будем договариваться на берегу.

Я фыркаю. Смешно сказал, учитывая то, что мы в воде.

— Я хочу, чтобы ты мне сказала, если будет плохо, ладно?

Он рассеянно водит пальцами по моей груди, задевая соски, чем отвлекает от каких бы то ни было раздумий.

— Ладно. Ладно, я скажу.

— И говорила, чего ты хочешь, — он продолжает осторожно ласкать мою шею, чуть прикусывая. — В подробностях.

В подробностях, наверное, не смогу. Парадоксально, но те ночи с ним и его братом не поспособствовали уничтожению моей застенчивости. Скорее, наоборот.

— А вот краснеть не нужно. Ани, детка, мы же взрослые люди. Я не хочу, чтобы ты снова сбежала от меня.

Его губы скользят вверх, по щеке, к уху. И шепот, от которого сжимается сердце:

— Я не хочу снова видеть твои глазки, как у побитого котенка.

— Почему вода? — этот вопрос интересует меня здесь и сейчас.

— В воде легче, — улыбается Нарлитар. — Она расслабляет. Ты все равно будешь пугаться, а здесь я смогу тебя успокоить. Ну, и замкнутое пространство.

— Никуда не сбегу?

Вместо ответа он касается моей ноги. Пальцы проходятся по колену, переходя на внутреннюю сторону бедра, но в особо чувствительных местах не касаются, дразня, заставляя задыхаться. Совместное прикосновение горячей воды и пальцев Нарлитара заставляет выгибаться. Совсем чуть-чуть, но это хватает. Его дыхание перерывается, губы впиваются в мои. Дальнейшее уже происходит без моего участия.

Он входит, осторожно, но в то же время одним движением. Сердце пропускает удар, я вздрагиваю и упираюсь ладонями в его грудь. На миг — очень краткий, но безумно страшный, мне чудится мужской силуэт в темном проходе спальни.

— Тихо, тихо, — бормочет Нарлитар, не давая мне вырваться. — Что такое?

Наваждение пропадает, оставляя только этого мужчину. Оставляя лишь его запах, смешивающийся с запахом пены для ванн. И ощущения от неторопливых движений, постепенно доводящие до безумия. Я сама подаюсь навстречу, обнимаю, провожу руками по спине и слышу тихий стон, свидетельствующий о том, что все правильно, все так и должно быть.

Удовольствие накрывает меня неожиданно. И оно другое. Не болезненное, как в прошлом, оставляющее после себя опустошение. А теплое, сладкое, ведущее за собой необыкновенное чувство уюта и счастья. Я слабо улыбаюсь в ответ на внимательный взгляд Нарлитара. Моя рука скользит по его груди вниз: я знаю, что он своего не получил.

Но почему-то мужчина останавливает меня.

— Не надо, — отрицательно качает головой. — Не сегодня, родная.

Я непонимающе на него смотрю и хмурюсь.

— У нас еще будет время, — он осторожно гладит меня по щеке. — Попробовать все, что захочешь. Но на сегодня достаточно. Не торопись, хорошо? Иначе навредишь сама себе.

Медленно киваю, не увидев в его глазах ни намека на…на издевку? Издевку я искала все это время? Пора бы уже понять, что надо мной не издеваются…

— Ты же не…

— Любовь моя, в жизни не все зависит от того, получил ли ты удовольствие от секса с женщиной. Не думай об этом хотя бы сегодня. По-моему, вода остывает. Пойдем спать?

Меня резво вытаскивают из ванны и относят в постель. С видимым облегчением я закутываюсь в одеяло: комната пуста. И ничто не может испортить мне настроение, омрачить счастье от этого прелестного ощущения, когда мышцы тело приятно ноет, сердце все еще бьется быстрее, чем нужно и дыхание только-только вернулось в норму. А рядом уже засыпает мужчина, который…да просто мужчина, рядом с которым можно не носить маску.

Он просыпается ближе к утру. Рассвет еще не брезжит, но тьма уже не такая густая, как ночью. Я лежу, подложив руку под голову. Рассматриваю знакомые резкие черты лица. Лениво размышляю обо всем, что произошло и произойдет. И не могу не отмечать, что мне нравятся перемены в жизни. Нравится быть не одной, нравится…кому-то нравиться. Вернее, даже не «кому-то», а вполне конкретному мужчине.

Который улыбается, увидев меня и тянется к губам.

— У тебя губы сладкие, — шепчет он, проводя языком по моей нижней губе.

— Я конфеты ела, — признаюсь и хихикаю.

— Тогда мне положен другой десерт.

Радостно фыркаю, когда оказываюсь в крепких объятиях. И совсем не возражаю против этой странной и мягкой демонстрации силы. Рядом с ним нравится быть обычной девушкой. И думать не об обучении стражи, не об оборотнях и вурдалаках, а о самых обычных вещах.

О том, что приготовить на обед.

О том, как выразить все, что чувствуешь. В особенности — благодарность, что он приехал, настоял, вытащил, помог. Фактически спас. Вряд ли без Нарлитара я когда-нибудь выбралась бы. И то, что я чувствую в последние несколько дней — абсолютная свобода от тяжести прошлого — его заслуга.

За которую я могу заплатить лишь любовью.

Нас прерывает громкий стук в дверь. Настойчивый, уверенный, такой, что Нарлитар отрывается от меня и хмурится.

— Кто в такую рань?

Пожимаю плечами.

— Унция? Эрт? Кэст? Эриф? Да кто угодно. Может, стряслось чего. Открою.

— Лучше я, — предлагает Нарлитар.

Но я уже набрасываю халат.

— Заодно разведаю погоду. Хочу сегодня проведать своих ребят, проконтролировать.

Хватит уже Эрту над ними изгаляться, я тоже хочу. Посмотрим, что сделает с учениками новая Ванесса. Я еще не решила, уйду, или останусь, но следить за стражей буду точно.

Открываю дверь. Задыхаюсь от притока прохлады, даже кашляю. В лицо снова попадают мелкие брызги. Дожди, дожди, дожди…ничего кроме дождей я в последнее время не видела.

На крыльце…на крыльце стоит он. И улыбается, рассматривая меня с ног до головы.

— Дарстед?!

Нарлитар выходит в прихожую.

— Что ты здесь делаешь?

Поворачиваюсь к нему. Смотрю в глаза, пытаясь угадать, что чувствует Нарлитар, видя здесь брата. Бесполезно. Этот маг умеет владеть собой. Набираю в грудь воздуха и говорю:

— Это я его пригласила.