Сбывшаяся мечта

6

Убрав с колен поднос с завтраком, Айлин соскользнула на пол и тут же схватилась рукой за изголовье. Она была слаба, как новорожденный котенок. Решив, что ей поможет душ, она оглянулась и обнаружила дверь ванной.

Когда десять минут спустя в белоснежном купальном халате Айлин вернулась в спальню, состояние ее заметно улучшилось. От халата исходил терпкий, едва уловимый запах Роберто, да и сама она пахла так же, потому что воспользовалась его мылом. Эта мысль повлекла за собой целую цепочку тревожных и волнующих умозаключений: мыло Роберто — спальня Роберто — постель Роберто!

Правда, это была не та спальня, в которую он привел ее в прошлый раз. Та была заметно больше, роскошнее, а главное — в тысячу раз страшнее! Айлин внутренне содрогнулась, вспомнив об источнике этого страха. Затем мысли ее поневоле обратились к проблеме более насущной: что надеть?

«Никакого багажа, — вспомнила она слова Роберто. — В нем нет необходимости». Видимо, он с самого начала собирался держать ее здесь в качестве пленницы.

Айлин начала изучать содержимое гардеробов и комодов, ожидая найти вещи Роберто. Однако то, что она обнаружила, заставило девушку озадаченно нахмурить брови: шкафы ломились от самой изысканной и дорогой женской одежды, какую ей только приходилось видеть! Ничего подобного у нее не было даже в период недолгой супружеской жизни!

Правда, тогда Айлин выбирала наряды поскромнее, категорически запретив мужу тратить на нее большие суммы, потому что считала, что не заслужила этого. Поэтому, хотя ей и пришлось принять вещи, которые Роберто купил до свадьбы, — например, костюм от Диора, в котором она была вчера, — большая часть ее гардероба была достаточно скромной.

Некоторое время Айлин стояла, недоуменно спрашивая себя, кому же принадлежит все это великолепие? Неужели той эффектной вышколенной блондинке?

Она дрожащей рукой сняла с плечиков красивую белую тенниску и светлые джинсы и едва не вскрикнула от облегчения, увидев на них нетронутые бирки, из чего следовало, что вещи совершенно новые.

Они пришлись Айлин как раз впору, словно были куплены специально для нее, и это навело девушку на новые тревожные размышления. Неужели Роберто заказал их для нее?

Что ж, новая жизнь — новая одежда.

Проблему обуви разрешила пара легких спортивных туфель, тоже совершенно новых, и несколько минут спустя Айлин уже стояла у дверей лифта, уговаривая себя воспользоваться этой ужасной конструкцией, поскольку поблизости не было видно никаких признаков лестницы.

Ты стала настоящей неврастеничкой, в сердцах сказала она себе. Если в одном из лифтов с тобой произошло несчастье, из этого вовсе не следует, что все они являются земными воплощениями ада!

И все же, даже нажав кнопку вызова, Айлин втайне надеялась, что лифт все-таки не придет. Подлая техника, однако, сработала безукоризненно. Раздалось легкое жужжание, потом щелчок, и двери раскрылись.

Айлин осторожно заглянула внутрь, сделала глубокий вдох и заставила себя войти, а потом повернулась лицом к панели и коротко ткнула в кнопку первого этажа. Двери плавно сошлись. Айлин закрыла глаза и с такой силой прижала руки к груди, что ощутила громкие удары своего сердца.

За что мне такая доля? — жалобно спрашивала она себя. Почему я должна до смерти бояться лифтов и бегать от мужчины, которого люблю больше жизни? Мужчины, который когда-то обожал меня и готов был горы свернуть, чтобы быть со мной рядом? Боже, как это несправедливо!

Кабина остановилась, двери раскрылись, но Айлин осталась на месте. Она вдруг поняла, что переоценила свою решимость — сбежать от Роберто вот так, по-английски, не сказав ни слова, было выше ее сил. Рука ее уже потянулась к кнопке третьего этажа, как вдруг…

— Какая приятная неожиданность! — раздался знакомый насмешливый голос. — Ты, я вижу, вернулась к активной жизни.

Небрежно прислонившись плечом к стене рядом с лифтом, стоял с довольной улыбкой на лице Роберто.

— К-как?..

— Как я догадался, что ты спускаешься вниз? — закончил он ее вопрос. — Видишь ли, когда кто-то вызывает этот лифт, в комнатке консьержа, где я как раз коротал время за приятной беседой и чашечкой кофе, раздается звонок.

— Я…

— Ты соскучилась и решила меня поискать? — опять продолжил он вместо нее. — Как это мило!

— Нет, — возразила Айлин, краснея. — Я…

— Тебе было очень одиноко, и ты решила, что больше ни минуты без меня не проживешь? — Он понимающе кивнул. — Мне так приятно…

— Ты дашь мне, наконец, раскрыть рот? — оборвала его Айлин, постепенно приходя в себя. — Я вовсе не то хотела сказать!

— Вижу, тебе действительно полегчало, — не унимался Роберто. — Даже огрызаться начала.

— Я никуда не собиралась уходить, — сообщила она, сама не понимая, что же заставило ее в последнюю секунду отказаться от бегства.

— Значит, ты решила просто немного покататься на лифте? — предположил он, явно не веря ни одному ее слову. — Преклоняюсь перед твоим мужеством, дорогая.

Айлин вздохнула и, признавая поражение, опустила глаза.

— Я всего лишь хотела немного подышать свежим воздухом, — сказала она, чувствуя, что краснеет еще больше.

— Свежий воздух? Ну, конечно же! Как я сам об этом не подумал! — И прежде, чем она успела что-либо сообразить, Роберто схватил ее за руку и рывком вытащил из лифта.

— К-куда мы идем? — нервно спросила Айлин, видя, что он тащит ее в сторону, противоположную входной двери.

— Дышать свежим воздухом, — ответил Роберто, не вдаваясь в подробности. — Ты же сама этого хотела.

Толкнув расположенную в задней стене дверь, он вывел ее в просторный внутренний двор, вымощенный крупным булыжником. В центре его был небольшой пруд, посреди которого бил красивый фонтан, сверкавший на ярком солнце алмазными брызгами, а рядом, в тени громадного фигового дерева стояла черная базальтовая скамья и такой же стол.

— Ну, как, здесь для тебя достаточно свежо? — поинтересовался Роберто, усаживая Айлин на скамью.

Он оперся о стол, сложил руки на груди и вперил в нее насмешливый взгляд.

— Я вовсе не собиралась от тебя убегать! — снова начала она, но потом, виновато вздохнув, призналась: — Точнее, собиралась… вначале, но передумала.

— Почему?

— А куда мне было идти? — пожала она плечами.

— И ты поняла это, только спустившись вниз?

— Да.

Роберто кивнул с таким видом, будто подтвердились все его наихудшие предположения. Но в следующую секунду улыбнулся, и все в душе у Айлин перевернулось.

— Какая ты все-таки прелесть, — промурлыкал он, опуская руку в карман пиджака. — За это я тебя и люблю. А теперь скажи, что ты думаешь об этом? — И он протянул ей что-то похожее на яркий иллюстрированный журнал.

Слегка напуганная такой мгновенной сменой интонаций, Айлин взяла журнал, который при ближайшем рассмотрении оказался великолепно оформленным рекламным проспектом. Обложку его украшала сфотографированная с высоты птичьего полета живописная вилла с крышей из красной черепицы.

Чудесное местечко, отметила Айлин, не совсем понимая, зачем Роберто дал его ей, и, решив, что объяснение кроется внутри, открыла проспект. Особой ясности это не внесло, так как текст был на итальянском языке. Кроме того, там были фотографии винного подвала с огромными старинными дубовыми бочками, а также аккуратно ухоженной, словно игрушечной, конюшни.

— Ты что, собираешься вложить деньги в виноградники? — спросила Айлин, вспомнив, что как-то слышала о том, что это выгодно.

— Виноделие не входит в область интересов нашей семьи, — задумчиво произнес Роберто. — Сконти — банкиры, как тебе известно. Что касается виллы, то мне как-то пришлось побывать там, и я был совершенно очарован. А ты что о ней думаешь?

— Она очень красива, — осторожно ответила Айлин. — Столько простора, голубого неба… и этот безмятежный покой.

— Никаких автобусов или поездов, — с готовностью продолжил Роберто. — И ни одного магазина на несколько миль вокруг.

— И людей там тоже нет?

— Только местные жители, крестьяне. Они работают на этой земле так же, как их отцы и деды.

— Просто земной рай, — грустно улыбнулась Айлин.

— Мне тоже так показалось, — согласился он.

Их беседу прервал консьерж. Айлин решила воспользоваться паузой, чтобы подробнее рассмотреть проспект, но тут ее внимание привлекло имя Джулио, выхваченное из потока певучей итальянской речи. Так звали одного из многочисленных родственников Роберто — его двоюродного брата, работавшего главным юристом банка Сконти, который, ко всему прочему, был свидетелем на их свадьбе.

Внешне Джулио мало походил на брата, но был очень милым человеком, сразу располагавшим к себе. К Айлин он относился с большим уважением и симпатией, как и все остальные члены семейства Сконти, заранее боготворившие будущую жену их обожаемого родственника и шефа.

Глаза ее затуманились при воспоминании о том, как тепло и приветливо встретила ее мать Роберто — красивая черноволосая женщина, которая после смерти мужа всю свою любовь обратила на единственного сына.

«Теперь ты — моя дочь, — говорила она девушке. — Сделай моего сына счастливым, и я всегда буду твоим самым преданным другом».

Но Айлин не смогла сделать Роберто счастливым.

— Да-да, — произнес он, отвлекая ее от этих невеселых размышлений.

Глядя на него, она с грустью подумала, что ни разу с момента их встречи не видела на лице мужа такой светлой и щедрой улыбки. Он ни разу не разговаривал с нею так весело и беззаботно. Ей очень хотелось узнать, о чем идет речь, и она пожалела, что в свое время так и не осилила итальянский. Кто знает, быть может, и ей Роберто улыбался бы так иногда, выучи она его родной язык.

Но потом Айлин вспомнила, что когда-то ей не требовалось знание итальянского, чтобы заставить его улыбаться. Они были счастливы рядом… когда-то, но не сейчас.

— Итак, стоит мне его покупать или нет?

Айлин растерянно заморгала, не сразу поняв, что Роберто обращается к ней.

— Ты ведь опытный бизнесмен, — замел ила она, приходя в себя, и с подчеркнутым равнодушием протянула ему проспект.

— Тебе не понравилось? — нахмурился он.

— Там очень красиво, я ведь тебе уже сказала, — пожала плечами девушка.

— Вот и прекрасно, — проговорил он, откладывая проспект в сторону. — Видишь ли, я только что распорядился, чтобы Джулио купил это поместье. — Он снова широко улыбнулся. — Так что, если тебе действительно лучше, любовь моя, то завтра мы с тобой отправимся осматривать наш новый дом.

Некоторое время Айлин ошеломленно смотрела на мужа.

— Я не понимаю… — начала она, обретая, наконец, дар речи.

— Все ты понимаешь, — Роберто ухмыльнулся, довольный произведенным эффектом, и по ее спине пробежал тревожный холодок. — Завтра, как ты помнишь, наступает третий день твоей новой жизни. — Судя по всему, ему нравилось напоминать ей, кто здесь принимает решения и воплощает их в жизнь. — И начнем мы его, отправившись в поместье. Только ты и я — и никого больше на мили вокруг.

— Нет! — вырвалось у Айлин, и она, инстинктивно подобравшись всем телом, стала прикидывать, в какую сторону лучше броситься наутек.

Тяжелая рука Роберто легла ей на плечо.

— Хватит прятать голову в песок! — твердо проговорил он. — Та дверца, которой ты упорно отгораживалась от меня, теперь распахнута, и я хочу, чтобы так все и оставалось.

— А то, чего хочу я, конечно же, никакой роли не играет. — Она пыталась произнести эти слова с вызовом, но они прозвучали испуганно и жалко.

— Совершенно верно, — подтвердил он. — До тех пор, пока ты намерена мне перечить. Теперь я знаю, в чем дело, и собираюсь лично разобраться со всеми твоими страхами.

«Знаю, в чем дело!» — мысленно передразнила она его. С некоторых пор Роберто был уверен, что понял причины ее отвращения к сексу. Проблема, однако, заключалась в том, что на самом деле он не знал и половины.

— Мне пора… — Айлин хотела уйти, но он снова удержал ее.

— Нет, — сказал он и, обняв обеими руками за талию, решительно привлек к себе.

— Я не позволю тебе ко мне прикасаться! — вспыхнула Айлин, делая слабую попытку высвободиться.

Не отвечая, Роберто продолжал крепко держать ее, внимательно разглядывая сверху донизу — от сияющих на солнце пушистых волос до тенниски и джинсов, поспешно натянутых перед паническим бегством.

Теперь она почти жалела, что не сбежала от него, в чем мать родила, потеряв драгоценное время надут и поиски одежды.

— Знаешь, — неожиданно выпалил Роберто, — у тебя самые красивые в мире ноги. От одного взгляда на них со мной творится что-то невероятное.

Его низкий, чувственный голос звучал точно так же, как в те далекие времена, когда такие вещи он говорил ей постоянно. Айлин и сама не понимала, как приятны ей были подобные признания, пока все не изменилось настолько, что они стали ее пугать.

— Не надо, пожалуйста… — выдавила она, в отчаянии от того, как непоправимо рушится ее с таким трудом обретенное душевное равновесие.

Но Роберто только покачал головой и привлек ее еще ближе. Дыхание у Айлин перехватило, и соски ее заныли. Весь его облик источал неистовую первобытную сексуальность.

— Ты пахнешь мною, — тихо сказал он, глядя ей прямо в глаза. — Это так возбуждает…

Пожалуйста, не надо, взмолилась про себя Айлин. Боже, сделай так, чтобы он остановился!

— Это безумие! — выкрикнула она вслух, чувствуя, что теряет голову от ужаса. — Почему ты думаешь, что на этот раз все получится не так, как раньше?!

— А ты расскажи, почему проиграла те деньги? — вопросом на вопрос ответил он.

Деньги? — изумилась Айлин. Какое отношение к происходящему имеют те деньги?

— Я тебе уже рассказывала, почему, — растерянно ответила она, тщетно пытаясь ослабить мертвую хватку его могучих рук. — Роберто, пожалуйста!

— Твой мистер Мейсон считает, что ты просто решила погулять с размахом, — невозмутимо продолжал он, — прекрасно сознавая, к чему это приведет.

— И ты ему поверил?! — Айлин, у которой при одном упоминании о бывшем хозяине к горлу подступила тошнота, даже перестала сопротивляться. — Кому, как не тебе, знать, что это — подлая ложь!

— Так-то оно так, — согласился Роберто. — Но, с другой стороны, он все же не похож на человека, при виде которого женщина бросается наутек с воплями о помощи.

Когда до Айлин дошло, на что он намекает, в глазах ее сверкнули молнии.

— Ты хочешь сказать, что я нарочно во все это вляпалась, чтобы получить предлог обратиться к тебе за помощью?

— А что, так оно и было? — спокойно принял ее вызов Роберто. — Или все еще более запутано и сложно? — продолжал он, прищурившись, словно пытался проникнуть взглядом в самые темные уголки ее сознания. — Отвечай, кто из нас, Брайан Мейсон или я, похож на мужчину, который на тебя напал?

Несколько оглушительных секунд, в течение которых до Айлин доходил смысл этих слов, показались ей вечностью. Смертельно побледнев, она замерла как мраморное изваяние.

Но потом из непроглядной глубины ее униженной, поруганной души пришли слова, полные боли, унижения и ненависти:

— Двое, — поправила она его с такой страшной улыбкой, что Роберто отшатнулся. — Их было двое, милый. Они изнасиловали меня в лифте, если уж ты решил узнать всю правду.

И пока он стоял, ошеломленный, Айлин одним движением отбросила в стороны его разом обмякшие руки и устремилась к дому, дрожа всем телом и прижимая ко рту ладонь в попытке удержать рвоту.

Роберто догнал ее уже у дверей.

— Не прикасайся ко мне! — крикнула она, отталкивая его.

Но он молча взял ее под руку и помог дойти до лифта, стоявшего внизу с открытыми дверцами. Оказавшись внутри, Айлин вырвалась и отвернулась к стенке.

Двери сомкнулись, и пространство кабины заполнила густая тишина. Зажмурившись, Айлин затаила дыхание, но на сей раз не из-за отвращения к этому средству передвижения! Когда кабина остановилась, она резко повернулась и, не обращая внимания на притихшего Роберто, зашагала в сторону квартиры.

— Прости меня, — хрипло донеслось откуда-то сзади.

— Убирайся ко всем чертям, — бросила она, не оборачиваясь.

Ведомая скорее инстинктом, чем памятью, она прошла в гостиную, отыскала бар, плеснула себе в стакан джина и, не разбавляя, выпила одним глотком.

— Я знал только; что на тебя напали, когда ты поздно возвращалась с работы, — тихо проговорил Роберто, — и ничего больше. Черри отказалась обсуждать подробности. Я понимаю, что растревожил открытую рану. Прости. Но откуда мне было…

Ах, Черри! — мысленно воскликнула Айлин. Конечно же, это была Черри! Кроме нее, ему не от кого было узнать об этом. Но даже сестра не знала всего.

— Она очень боялась за тебя, Айлин, — объяснял Роберто, который теперь чувствовал потребность защитить покойную Черри. — Боялась, что ты сорвешься, если будешь и дальше держать все в себе.

— И, поскольку я отказывалась обсуждать случившееся с ней, она решила поделиться с тобой! — горько усмехнулась Айлин и плеснула себе еще джина, но выпить его так и не смогла — ее руки дрожали так сильно, что стекло стучало о зубы, а жгучая жидкость расплескивалась.

— А что ей оставалось делать? — вздохнул Роберто. — Ты ушла в себя, отгородившись и от нее, и от меня, а ведь мы двое любили тебя больше всех на свете!

— Да, я отгородилась от всех! — гневно ответила Айлин, пронзив мужа испепеляющим взглядом. — Потому что это случилось не с вами, а со мной, и я сама должна была с этим справиться! Вас это не касалось!

— Как это не касалось? — возразил он, теряя терпение. — Я имел право знать, почему вдруг начал вызывать отвращение у женщины, которая еще вчера ластилась ко мне как кошка!

— Ну, и как я должна была рассказать тебе об этом, Роберто? — спросила она, принимая вызов. — Ах, кстати, милый, меня тут на прошлой неделе изнасиловали, так что твои прикосновения мне теперь омерзительны. Но ты не расстраивайся, в этом нет ничего личного. — Она рассмеялась, коротко и страшно. — Как тебе такой вариант объяснения?

— Ты знала, как я тебя люблю, и должна была верить в то, что я поддержу тебя!

— Ты что, издеваешься? — задохнулась Айлин и с такой силой грохнула стаканом о стол, что брызги разлетелись по всей комнате. — Да ты же поставил меня на этот идиотский пьедестал и постоянно твердил, как это чудесно, что я все еще девушка, и каким чудом будет наша первая брачная ночь — священная и ничем не запятнанная! — Голос ее сорвался, и она разрыдалась.

Лицо Роберто исказилось, и он отвернулся. Глядя на его застывшую широкую спину, Айлин подумала, что так ей будет проще выложить ему все, что он так хотел услышать.

— Меня изнасиловали за неделю до нашей расчудесной свадьбы, — всхлипывала она. — Ты пропадал на Корсике, а мне хотелось умереть! О боже, какой это был кошмар! — Ее начал бить озноб. — Мне даже вспоминать об этом страшно, не то что рассказывать. А потом мне показалось, что если сделать вид, будто ничего не было, то может подучиться так, будто и вправду ничего не произошло. И твоя мечта о необыкновенной свадьбе и сказочном браке, заключенном на небесах, сбудется.

— И ты решила, что можешь выйти за меня замуж, залезть в мою постель и сделать вид, что я получил именно то, о чем мечтал? — спросил Роберто, оборачиваясь. Увидев его взгляд, как у побитой собаки, Айлин опустила глаза.

— Да, — вздохнула она. — Что-то в этом роде.

— Но потом оказалось, что ты не можешь вынести даже моих прикосновений, не говоря уже о большем, стало ясно, что все рушится, и исполнения сказочной мечты не будет… Почему ты не рассказала мне все тогда? Зачем ты изводила меня своим отвращением? Неужели ты не чувствовала, как я страдал, не понимая причин этой перемены? По сути дела, за то, что сделали с тобой те два подонка, расплачиваюсь я!

Конечно же, он был прав. Убийственно прав. Прав настолько, что Айлин решила, что с нее довольно.

— Я не желаю больше об этом говорить, — отрезала она и направилась к двери.

— Не-е-т!!! — Это прозвучало, как рев раненого зверя, и, потрясенная, она застыла на месте. — Мы с тобой должны с этим что-то сделать, — прохрипел Роберто. — Ты и я. Мы вместе. Мы должны справиться с этим, Айлин. Здесь и сейчас.

— Что тебе от меня нужно? — спросила она, оборачиваясь. — Покаяния? Хорошо, ты его получишь. — Глаза Айлин горели безумным блеском, волосы рассыпались по плечам, и вся она дрожала от бешенства и унижения. — Роберто, прости, я ошиблась. Я была не права, когда не доверилась тебе и заставила страдать. Я наказала тебя за чужие грехи и превратила твою жизнь в ад. Я…

— Ты разбила мое сердце и даже не заметила этого, — глухо и печально закончил он ее гневную тираду.

Айлин показалось, что пол комнаты качнулся и, чтобы не упасть, она ухватилась за спинку стоявшего рядом кресла. Может быть, она ослышалась, и на самом деле он не произносил этих слов. Какое ужасное признание для такого человека, как он!

Но на лице Роберто больше не было признаков ни обиды, ни гнева. Ровным голосом, не обвиняя и не жалуясь, он бесстрастно рассказывал о том, с чем жил все эти два года.

Правда, только правда и ничего кроме правды, пусть даже эта правда жгла ее сейчас, словно раскаленное железо!

— Но дело не только в этом. Ты сделала больше, — продолжал он таким же бесцветным голосом. — Ты меня просто обездолила, причем так же безжалостно, как те двое ограбили тебя. Ты меня морально кастрировала своим отвращением. Как ты думаешь, каково мне было чувствовать, что ты гадливо вздрагиваешь от моих прикосновений! Я лишился гордости, чувства собственного достоинства, лишился веры в себя как в любовника, как в мужчину!

— Боже милосердный!.. — только и смогла прошептать Айлин.

— А теперь, если ты не против, мы спокойно, без истерик и взаимных обвинений, обсудим все, что с нами случилось. — Как всегда, когда Роберто, волнуясь, делал над собой усилие, чтобы говорить тихо и спокойно, в его безупречном английском появлялся сильный итальянский акцент. — Потому что мне кажется, что я заслужил право узнать всю правду о том, что заставило тебя так со мной обращаться.