Счастливый случай

6

Оказавшись в столовой, девушка перевела дух, затерявшись среди людей, толпившихся у буфета. Никто не обратил на нее внимания, и она, сделав заказ, села за столик к Джонатану, который приветливо улыбнулся ей.

— Ты уже просмотрела свою почту?

— Да. Родители прислали подарки.

— Готов поспорить, что мать прислала тебе что-то из одежды, а отец — книгу.

Дара рассмеялась:

— Похоже, у тебя богатый личный опыт в этом плане.

— Точно. Так я прав?

— Почти. Но я думаю, что они сговорились, поскольку мать прислала фартук, а отец сборник кулинарных рецептов.

— Разве ты не умеешь готовить?

— Не думай обо мне так плохо. Просто родители считают, что мне давно пора выходить замуж.

— Понятно. Раз уж общеизвестно, что самый верный путь к сердцу мужчины — через желудок, то они хотят, чтобы ты была во всеоружии, — усмехнулся Джонатан. — Твои родители молодцы — заботятся о самом главном.

Дара надула губки.

— Пожалуй, их заботы чрезмерны.

— А ты сама как думаешь — не пора ли тебе и в самом деле устраивать личную жизнь?

Она деловито налила в свой стакан минеральной воды.

— Как прошла твоя репетиция? — Ох!

Дара недоуменно подняла брови.

— Что-то не так?

— Мне показалось, что я врезался в шлагбаум с надписью "Проезд воспрещен".

Улыбнувшись, Дара поднесла стакан ко рту-

— Скажи, время обустройства личной жизни зависит от возраста или обстоятельств?

— Наверное, трудновато вести семейную жизнь с человеком, которого не любишь всей душой. Но большинство мужчин, когда достигают определенного возраста, чувствуют, что достаточно пожили для себя и стараются найти кого-нибудь, чтобы создать семью и домашний очаг. — Джонатан покосился на нее. Кажется, это очень скучно?

Разговор принимал странный оборот, поэтому Дара поспешно отодвинула тарелку и попыталась переменить тему:

— Не скучно, а самонадеянно.

— Как это?

— Конечно, в определенный момент жизни мужчина может просто взять и найти кого-нибудь на роль своей жены, но душа-то его будет пуста. Вот скажи, в твоей жизни встречались женщины, которым ты по-настоящему нравился? Или, может, они просто хотели "устроить личную жизнь"? Наверное, ты говорил: "Простите, но я еще не готов"?

— Примерно так, — согласился Джонатан. Но это было давно, когда я еще учился. Мне казалось, что женщине надо уделять слишком много времени. Пришлось бы разрываться между работой и семьей, и в результате я потерпел бы неудачу и в том, и в другом. Так что я решил сначала сделать карьеру. Что ты на это скажешь?

Дара, все это время воинственно смотревшая на него, внезапно остыла. Да, она могла понять Джонатана. И даже слишком хорошо. Вздрогнув, она постаралась отогнать подальше мысль об этом, страшась заглянуть внутрь себя. Оказалось, что слова Джонатана так же применимы к ее собственной жизни, а это было уже слишком.

Ее приятель обиженно нахмурился.

— Я так понимаю, что тебе не хочется отвечать на мои вопросы? Сплошные тайны, а, Дара?

— Увы, да, — с деланной веселостью согласилась она. — А ты так и не рассказал мне про репетицию.

В этот раз он согласился переменить тему, и разговор принял значительно менее напряженный характер. После обеда они пошли играть в бридж. Игра потребовала такой сосредоточенности, что Дара устала. Играли совсем неплохо, и Джонатан остался очень доволен.

Проведя несколько часов за игорным столом, Дара не встретила ни Грига, ни Соню. Однако оба они оказались в баре, когда она спустилась вниз, переодевшись к ужину.

Дара надела черный с золотом костюм — строгий, элегантный. На Соне было какое-то серебристое платье, настолько узкое, что под ним наверняка не было нижнего белья.

Девушка была в центре внимания. Каждый человек, входивший в бар, считал своим долгом подойти к ней и выразить соболезнования по поводу взрыва. Однако Григ сидел в противоположном конце бара, обсуждая футбольный матч с каким-то мужчиной. Когда он заметил вошедшую Дару, то прервал разговор и направился к ней.

— Хочешь что-нибудь выпить?

Она испытующе посмотрела на него, но ничего не смогла прочесть в его глазах. Кивнув, она согласилась:

— Спасибо. Джин с тоником, если можно. Он жестом предложил ей сесть на табурет, который занимал раньше. Поколебавшись, она решилась принять приглашение. Сосед Грига подвинулся, погрузившись в чтение спортивной газеты.

— Вот уж не знала, что ты футбольный болельщик, — заметила она, когда он принес ей бокал.

Григ пожал плечами.

— Что в этом плохого? — Он облокотился о стойку и отпил из своего бокала. — А ты, кажется, пристрастилась к картам?

— Заметил? Прекрасное времяпрепровождение.

Глаза Дары на мгновение встретились с глазами Сони. Дара сочувственно улыбнулась ей, но та в ответ лишь злобно сверкнула глазами. Что ж, неудивительно. На ее месте и она бы разозлилась, увидев своего поклонника, угощающего бывшую любовницу коктейлем у нее на глазах.

— Мне бы хотелось поговорить с тобой попозже, — предложил Григ, но, увидев тревогу в глазах Дары, поспешно добавил: — Ничего особенного, я отвлеку тебя на полчаса — не больше. Ты согласна?

— Поговорить с тобой? — Она поставила бокал на стойку. — Может быть. Но позже.

— Ведь нам есть о чем поговорить, не так ли? — Дара вздохнула.

— А почему ты не с крошкой Соней?

— А почему я должен быть с ней?

— Вы разве не вместе?

— Нет, — ответил он так решительно, что удивил ее.

В этот момент она увидела Джонатана, входившего в бар с несколькими приятелями.

— Попробуй повторить эти слова своей подружке, — с иронией посоветовала Дара, встала с табурета и направилась к своему другу.

Ощущение несвободы исподволь действовало на нервы, поэтому праздник ожидался с громадным нетерпением. Все принялись заказывать себе море вина, пива и более крепких напитков, каждый старался погрузиться в безудержное веселье. Люди танцевали, с восторгом играли в "ручеек" и другие детские игры и пили слишком много, изо всех сил стараясь забыть о причине своего пребывания в замке.

Концерт, к которому так долго готовились, начался уже после полуночи. Джонатан играл на гитаре.

Дара прислонилась к стене, обводя взглядом веселившуюся толпу. В этот вечер она так и не поговорила с Григом, хотя он часто попадался ей на глаза. А однажды они случайно оказались соседями в хороводе. Но их руки соприкасались так же мимолетно, как и взгляды, и почти тут же кто-то их разъединял.

Дара танцевала с капитаном Джонсоном, а Григ с миссис Уильяме. Среди его партнерш Сони ни разу не было. Так что слова Грига вполне могли оказаться правдой. Но ведь она собственными глазами видела, как он заходил в комнату Сони, и вряд ли их довольно тесные отношения могли бы так быстро прекратиться. И потом ведь именно Григ подхватил ее, когда та упала в обморок сегодня утром. Боже мой, неужели это было только сегодня?..

Дара была уверена, что Григ не может так быстро бросить девушку, с которой еще вчера… Так, может, инициатива принадлежит Соне? Вдруг ее привлек какой-то другой мужчина? Да нет, она же сама видела ее яростный ревнивый взгляд. Значит, между ними что-то произошло. Дара задумчиво перебирала в голове возможные варианты, но ни один не был достаточно убедительным. А собственно, какая разница? — одернула она себя. Разве это может повлиять на отношение Грига ко мне? Правда, он дал понять, что я ему небезразлична, но только и всего. Григ никогда не простит ее и не усомнится в том, что она якобы совершила. Если ему рассказать правду, он просто ей не поверит, наоборот, станет думать о ней еще хуже, считая обманщицей. А потом, что ни говори, именно она, так или иначе, виновата в потере ребенка. И никуда от этого не деться.

Люди все еще увлеченно распевали песню кто во что горазд, но Даре все это надоело, и она решила уйти. Вдруг чья-то рука опустилась на ее плечо. Обернувшись, она увидела Грига.

— Побеседуем?

— Сейчас? — недоброжелательно возразила она. — А не будет ли удобнее завтра?

— Нет, уж лучше прямо теперь. Поколебавшись, она сдалась.

— Ну ладно…

Чувствуя потребность занять чем-нибудь руки, Дара машинально прихватила свой бокал и направилась за Григом. Они вышли из зала и направились по ковровой дорожке в кинозал, который был в это время совершенно пуст.

Дара села в кресло и вопросительно посмотрела на своего спутника.

— Итак, что ты хотел мне сказать?

— Сегодня утром я был прав, не так ли? Ты жаждешь вырваться отсюда только ради того, чтобы отделаться от меня. — Это был не вопрос, а утверждение, поэтому Даре ничего не оставалось, как неохотно кивнуть. — Я знаю, что сделал твое пребывание здесь не особенно легким, но не мог и предположить, что…

— Все было предопределено еще до моего приезда сюда, — перебила Дара, отворачиваясь. — Когда за мной приехала полиция, я сперва отказывалась ехать. Я пыталась уговорить их отвезти меня в какое-нибудь другое место. Но надвигались праздники, и они уже не могли ничего изменить.

Григ помолчал, потом сел рядом с Дарой и тихо спросил:

— Неужели я вызываю в тебе такое отвращение?

Дара резко повернулась к нему.

— А чего ты, собственно, ожидал? Если помнишь, мы расстались не самыми лучшими друзьями. Ты вышвырнул меня на улицу! Говорил, что так презираешь меня, что не можешь терпеть рядом с собой! Смотрел на меня как на мерзкое насекомое! И ты еще смеешь удивляться, что сейчас я не горю желанием находиться в твоем обществе? — Ее голос задрожал, и она поспешно поднесла свой бокал ко рту.

— Мне и самому не больно-то хотелось отправляться сюда, — уныло протянул Григ. — Меня тоже мучило сознание того, что здесь я должен встретить тебя… — Она дернулась, как ужаленная, и на короткое мгновение их глаза встретились. Дара побелела как полотно, почувствовав, что сейчас ей станет дурно. Словно издалека до нее доносились слова Грига: — Я не мог поверить, что ты решилась на аборт, не обсудив этот вопрос со мной. Пойми, я был в бешенстве! Мне показалось, что ты плюнула мне в душу. Но только после нашей разлуки я понял, что такое настоящая боль.

— Выскажись яснее, — через силу попросила Дара. — Ты хочешь сказать, что страдал, когда мы расстались?

— Да, страдал, я мучился из-за того, что понял, насколько глубоко заблуждался на твой счет. Мои надежды, помыслы, чувства — все было напрасно. Ты оказалась не такой, как я себе представлял. — Он отвернулся. Его пальцы судорожно сжали спинку стула. Дара машинально вертела в руках свой бокал, не говоря ни слова. Каким-то шестым чувством она угадывала, что Григ произнесет сейчас очень важные для нее слова. Он горько усмехнулся. — Сначала я полагал, что значу для тебя хоть немного больше, чем твоя замечательная работа. — Дара хотела, было ответить, но удержалась, и через мгновение поняла, что правильно сделала, так как он запальчиво произнес: — Только не говори мне, что это неправда! Поверь, теперь я понимаю все достаточно хорошо. Если бы ты любила меня, то не с какой-то там Лорен советовалась по поводу своей беременности, а со мной. Если бы ты любила меня, то наш ребенок был бы для тебя желанным. Мы не поженились, и это оказалось ошибкой, но ведь ребенок не был виноват в этом. Разве для тебя он ничего не значил? — Он замолчал, словно ему трудно было говорить. Через секунду, показавшуюся вечностью, Григ сам ответил на свой же вопрос: — Конечно, ничего не значил. Бессчетное количество раз я спрашивал себя, и каждый раз выходило одно и то же. Ты решила уничтожить зародившуюся жизнь, потому что ребенок помешал бы тебе сделать карьеру.

— Неправда! — вырвалось у Дары, хотя понимала, что не сможет его переубедить.

Григ посмотрел на нее с таким видом, словно собирался разразиться ругательствами, но он сдержался.

— А что тогда, правда?

Луч надежды неожиданно сверкнул в ее отчаявшейся душе. Может, и впрямь попробовать открыться ему? Нет, не так-то все просто. Сначала надо выяснить некоторые вещи.

Дара медленно заговорила, тщательно взвешивая каждое слово:

— Тебя не было рядом со мной, Григ, когда я обнаружила свою беременность. Мне необходимо было излить свою душу — естественно, женщине, а Лорен в тот момент была единственным близким другом. С матерью, ты знаешь, у меня никогда не существовало доверительных отношений. Я была в шоке, узнав о положительных результатах теста на беременность — ведь я считала, что этого не могло произойти. Я еще толком не разобралась в своих чувствах, а уж тем более в твоих… Чтобы привести в порядок свои мысли, надо было их кому-то проговорить, но тебя-то не было рядом! Только с Лорен и можно было посоветоваться. Теперь-то ясно, что это была роковая ошибка, но в то время я же ничего не знала о ее коварстве! Она считалась моей подругой, она была старше, у нее имелся опыт…

— Держу пари, она посоветовала ничего не говорить мне, — коротко заметил он.

— Ты прав. А мне казалось, что ты уверен в том, что ее первоочередным советом было ни в коем случае не бросать работу и продолжать карьеру.

— Разве об этом не было речи?

— Разумеется, она говорила и это, но только мимоходом. Она постоянно твердила о необходимости аборта из-за того, что в противном случае я тебя потеряю. — Григ поднял на нее удивленный взгляд. — Она все время твердила это, говорила, что если бы ты на самом деле хотел от меня ребенка, то давно уже сделал бы мне предложение. А так ты никогда не простил бы мне беременность и то, что я связываю тебя ребенком на всю жизнь. Она убеждала, что через какое-то время ты бы начал меня ненавидеть за это.

Григ возмущенно качал головой.

— И ты осмелилась поверить в эту чушь?

— Да, потому что некоторые вещи в ее рассуждениях были правдой.

— Например?

Она замолчала, собираясь с силами.

— Хотя бы тот факт, что ты предложил мне переехать к тебе лишь после того, как Лорен попросила меня съехать с ее квартиры. А еще то, что ты так и не предложил мне выйти за тебя замуж. — Она бесстрашно выдержала его взгляд. — И ты ни разу не сказал мне, что… что любишь меня.

Григ опустил голову, попытался что-то сказать, но слова явно не шли с его языка. Наконец он нарушил затянувшуюся паузу:

— Конечно, я любил тебя. Любил с того самого момента, как увидел впервые.

— А почему молчал?

— Я считал, что это и так очевидно. Я думал, что наше чувство настолько глубоко, что не нуждается в подтверждении.

— Ты не прав. Женщине как можно чаще надо слышать признания в любви, иначе она перестает быть уверенной в чувствах мужчины. Я так боялась тебя потерять! Надо было на что-то решиться, чтобы ты остался со мной… — Она осеклась, чувствуя, что ее слова значат совсем не то, что она хотела в них вложить. Теперь невозможно сказать, что она в действительности не делала аборт. Теперь-то как раз он ей и не поверит. Злясь на себя, она продолжила: — Но не только поэтому я ничего не рассказывала тебе. Ведь ты дал мне ясно понять, что думаешь о работающих матерях. А по этому вопросу я придерживаюсь противоположной точки зрения. Я считаю, что женщина вполне может совмещать карьеру и семейную жизнь. И я чувствовала себя очень неуверенно от твоей категоричности. Я мучительно ждала твоего возвращения, гадая, придется ли мне жить по твоим правилам, или ты все же согласишься пойти на компромисс.

— Но, тем не менее, ты разрешила ситуацию самым легким для себя способом!

— Ты просил меня рассказать правду, и я пытаюсь объяснить. Если бы ты только выслушал…

— Так я слушаю. Итак, какова твоя версия событий?

В его голосе сквозила такая неподдельная обида и злость, что Дара растерялась.

— Но я… я ведь говорю тебе…

— Ерунда! Ты сама себя убедила, что ни в чем не виновата. Но ни один человек — ни Лорен, ни кто-то другой — не смогли бы тебя заставить делать аборт против воли. Ты должна была захотеть это сама.

Дара в отчаянии прикусила губу и отвернулась, борясь с внезапно нахлынувшими слезами. Он высказал то, в чем она боялась себе признаться. Она ведь действительно всерьез думала об аборте и после того несчастного случая испытывала не только горечь, но и чувство огромного облегчения.

Дара судорожно стиснула бокал, и он лопнул у нее в руках. Остатки красного вина потекли по ее пальцам, смешиваясь с кровью.

Боль отрезвила ее. Не оборачиваясь, она тихо охнула, глядя на кровь.

— Наверное, ты прав, Григ. Но неужели это имеет сейчас значение?

— Имеет, черт побери!

Она покачала головой и встала, чтобы пройти в дамскую комнату, так как у нее не было носового платка.

— Нет, не имеет. Ты не веришь мне и не поверишь никогда. Ты себя убедил в моей виновности и ничего не хочешь слушать. А раз так, то есть ли смысл продолжать наш разговор? — Она решительно пошла к выходу.

— Ты не женщина, у тебя нет сердца! Она вздрогнула, но ответила всего-навсего:

— Конечно, а что тебе еще сказать? Закрой дверь, когда я выйду, а то испачкаю ручку кровью.

— Постой!

Дара остановилась и повернулась к нему.

— Мы еще не говорили о твоем отъезде. В нем нет необходимости.

— Ты обещаешь больше не вспоминать о прошлом? Ты не станешь больше бросать мне в лицо упреки при каждой встрече?

Глубоко вздохнув, он ответил:

— Нет, не стану.

Дара нервно рассмеялась.

— Лжец! Ты не в состоянии владеть собой. Ты ходишь за мной по пятам, тебе доставляет удовольствие постоянно мучить меня!

— Не уезжай, Дара! — Рука ее тем временем начинала болеть все сильнее. Она крепко стиснула зубы, чтобы не застонать, и ничего не ответила. — Не делай глупости. Обещай, что останешься здесь.

— Уходи, Григ.

— Нет, пока ты не дашь слово остаться, я не отстану от тебя.

— Ну, хорошо. Хорошо! — почти в истерике выкрикнула она. — Обещаю! Только оставь меня в покое!

— С радостью! — гневно воскликнул он и вышел, громко хлопнув дверью.

Ослабев, она прислонилась к стене. Теперь, после того, как он ушел, Дара поняла, что чувствует себя совершенно отвратительно. Кровь уже запачкала одежду, и надо было срочно перевязать руку, если она не хотела залить все вокруг. В кабинете управляющего имелась аптечка, но сейчас все было заперто, а сам он, конечно же, развлекается вместе со всеми. Не могло быть и речи о том, чтобы вернуться на вечеринку и выставлять напоказ свою глупость. В ее собственной комнате где-то было несколько пластинок пластыря, но вряд ли им можно было бы остановить такое сильное кровотечение.

Девушка все еще пыталась сообразить, что же ей следует делать, но разум отказывался повиноваться и сосредоточиться, никак не удавалось. Наверное, слишком много коктейлей было выпито, решила она. Ладно, в любом случае сначала надо добраться до своей комнаты.

Твердо намеренная выполнить задуманное, Дара резко повернулась к двери, но голова закружилась, и она чуть не потеряла равновесие. Здоровой рукой Дара успела, к счастью, ухватиться на спинку стула — того самого, который Григ пнул ногой, выходя. Но прежде, чем она успела выпрямиться, дверь открылась, и на пороге опять появился Григ.

— Мы забыли договориться, кто из нас сообщит капитану Джонсону о твоем решении остаться. Если ты не возражаешь, я могу… -

Он осекся на полуслове и бросился к ней. — Господи, Дара, с тобой все в порядке? — Григ успел вовремя подхватить ее, иначе она уже бы упала.

Она попыталась засмеяться:

— Наверное, твое основное занятие — ловить падающих девушек.

— Не говори глупостей! Что, ты и вправду так сильно порезалась? Дара, маленькая моя, надо немедленно к врачу!

— Где тут его найдешь? — Она вроде бы ясно произнесла слова, но смутно чувствовала, что сказала не совсем то. Посмотрев на Грига, она прочла самый настоящий ужас в его глазах. — Слушай, это обыкновенная царапина. Что ты так разволновался?

Он усадил ее в кресло и заботливо осмотрел руку. Затем достал из кармана платок и промокнул кровь.

— Подними руку вверх и держи так. Я сейчас вернусь. — Он усадил ее в кресло.

Ей овладело странное безразличие, и она почувствовала неодолимую усталость. Откинувшись на спинку, Дара закрыла глаза. Рука болела, а мозг терзали ставшие уже навязчивыми мысли о том, что Григ не верит ей, никогда ее не простит. Похоже, она разрушила не только свою, но и его жизнь. И ничего нельзя было сделать, ничего! Глупая слезинка против воли покатилась по щеке. Услышав шаги Грига, она торопливо вытерла лицо.

Он приблизился, осторожно взял ее руку и разжал пальцы.

— Почему ты раньше не сказала мне, глупенькая, что рана такая глубокая? — Казалось, он и не ждал ответа, ловко протирая края раны ваткой с йодом. От резкой боли она дернулась. — Прости, надо потерпеть. Скоро все пройдет.

Итак, он полагал, что ее слезы вызваны болью. Тем лучше, пусть и дальше так думает.

Закончив перевязку, Григ выпрямился, достал чистую салфетку и вытер следы слез на ее лице. Затем мягко погладил ее щеку кончиками пальцев.

— Ты всегда была упрямой маленькой девочкой. Никогда не подавала виду, что страдаешь, никогда не показывала своих слез…

Уловив грубоватую нежность в его голосе, Даре больше всего на свете захотелось поведать ему о своих страданиях. Но боль была в ее душе — так пускай там и остается. Она умудрилась все же улыбнуться.

— А ты хочешь, чтобы все видели мои слезы?

Его глаза затуманились.

— Я хотел сказать именно то, что сказал. Я больше не буду возвращаться к прошлому. Забудем о нем.

Дара снова попыталась засмеяться, но это было больше похоже на стон отчаяния.

— Ах, Григ! Разве это можно забыть? Он нахмурился.

— Но ты, конечно…

Она устало покачала головой.

— Нет. Я помню все. Понимаешь — все! Опираясь здоровой рукой о кресло, она бесцветным голосом сказала: — А теперь мне надо вернуться к себе. Я очень устала.

Однако Григ помешал ей встать. Заглядывая Даре в глаза, он умоляюще прошептал:

— Я ошибался в тебе, да? Ошибался?

Никогда раньше у нее не было такого шанса открыть ему всю правду. Но почему-то именно теперь все оправдания казались начисто лишенными всякого смысла. В глубине души она сознавала себя не менее виновной, чем, если бы на самом деле сделала аборт.

Не отвечая, она встала. Глядя прямо перед собой, Дара дошла до двери, но остановилась и через силу произнесла:

— Я понимаю, что сейчас это не имеет никакого значения, но тогда я не была готова стать матерью. Мне хотелось работать. Наверное, это эгоизм, но тебе не приходила в голову мысль, что и ты такой же? Знаешь, Григ, это было просто неподходящее время. И для меня, и для тебя.

— Неподходящее время для нас обоих, грустным эхом откликнулся Григ.

Праздник к этому времени закончился. В дверях зала прощались последние пары, и у лифта собралась небольшая очередь. Миновав и тех, и других, Дара, собрав остаток сил, поднялась по лестнице пешком, хотя от усталости валилась с ног.

Дверь она обычно не запирала — ключ, был слишком громоздким, чтобы постоянно таскать его с собой. Но, включив свет, она пожалела об этом. В ее номере явно кто-то похозяйничал. Створки гардероба были распахнуты, ящики выдвинуты, одежда валялась на полу. Постель была разворочена, а матрас, залит какой-то дрянью. Подойдя поближе и принюхавшись, она поняла, что это масляная краска. Пустая банка стояла под кроватью.

Вскрикнув от ярости, Дара подхватила одно из своих вечерних платьев и обнаружила, что оно искромсано ножницами. Содержимое ящиков было залито ее лаком для ногтей. Не надо долго раздумывать, чтобы понять, кто мог совершить такое. Соня! Вот негодяйка! Что бы там у них с Григом ни произошло, она наверняка винит ее в случившемся и решила отомстить таким жалким и отвратительным способом.

После всех сегодняшних событий это была последняя капля, переполнившая чашу ее терпения и погрузившая в беспросветное отчаяние. Первой мыслью было отправиться к Соне. Но, выйдя в коридор, она вдруг сообразила, что та, естественно, подготовилась к дальнейшему развитию событий. Разумеется, ревнивица будет все отрицать и просто не впустит ее к себе. Так что ее месть, надо признать, вполне удалась. Что касается Дары, конечно. Если бы она осмелилась выкинуть что-либо подобное с Григом, тот бы ее прибил. Ладно, малютка Соня подождет. Но что делать с комнатой?.. Спать здесь определенно нельзя. Запах краски был настолько невыносим, что сон не представлялся возможным.

Захватив кое-что из одежды, избежавшей мстительных рук Сони, она спустилась в холл. Возле регистрационной стойки не было ни души. На стене висел план отеля с обозначением занятых и свободных номеров. Дара забрала ключ свободного номера и поспешила в него.

В комнате оказалось весьма холодно и неуютно, так как регулятор отопления стоял на минимуме. Дара сразу включила нагреватель на полную мощность и вспомнила, свое возвращение из Кракова. Кажется, это было в какой-то другой жизни, хоть с того момента прошло на самом деле меньше недели.

Подойдя к окну, чтобы задернуть занавески, она надолго задержалась возле него, глядя на посеребренный луной снег. Грустные мысли не покидали ее.

Решительно задернув занавески, Дара постаралась как можно быстрее (насколько позволяла перевязанная рука) раздеться и юркнуть в постель. Заснула она не сразу, поскольку никак не могла согреться. Ее мысли все время возвращались к разговору с Григом. Правда, их выяснение отношений было больше похоже на настоящее сражение, но хорошо, что оно состоялось. Дара испытывала странное чувство свободы. По крайней мере, на этот раз она не стала заглушать в себе чувство вины, исподволь разъедавшее душу, и сейчас, признав ее, девушка ощутила некоторое облегчение. Теперь она поняла, что сможет спокойно жить дальше.

В конце концов, Дара заснула, но в полночь вновь открыла глаза и улыбнулась. Больше не было ни дурных снов, ни душевной боли. Теперь она знала, как искупить свою вину. Все было очень просто. Она опять улыбнулась, переворачиваясь на другой бок, и спокойно уснула.

Когда Дара вернулась в свою прежнюю комнату, примерно в десять часов утра, то обнаружила, что невольно послужила причиной сильного переполоха.

Во время завтрака горничная, как обычно, пришла делать уборку в ее комнате и, обнаружив страшный беспорядок, немедленно сообщила администратору. Он попытался найти Дару, но не смог и, не на шутку встревожившись, обратился к капитану Джонсону.

Полицейские осматривали ее комнату, когда вошла Дара.

— Доброе утро, господа. Ужасный беспорядок, не правда ли?

Мужчины подскочили, как ужаленные. У капитана вырвался вздох облегчения.

— Так с вами все нормально? А мы, представьте, волнуемся за вас.

Дара незаметно сунула свою раненую руку в карман.

— Все хорошо.

— Спуститесь вниз и дайте команду прекратить поиски, — скомандовал Джонсон полицейскому. Когда тот вышел, капитан указал рукой на кавардак и спросил, как это понимать.

— Не знаю, что и сказать. Я обнаружила этот разгром, когда вернулась к себе вчера ночью, и из-за запаха краски ушла спать в свободный номер.

Он подозрительно посмотрел на Дару.

— Вы никого не подозреваете? Это ведь не шутки!

— Абсолютно, — твердо выговорила она.

Он удостоил ее взглядом, в котором откровенно светилось недоверие, и, видимо, собирался прямо заявить об этом, но в это мгновение вошел Григ.

Подойдя к девушке, он больно сжал ее локоть.

— Ты где была, черт возьми? — В его голосе читался гнев, но и облегчение тоже. Поняв это, Дара неожиданно засмеялась.

— Если вы не возражаете, я вас оставлю, — пробормотал капитан Джонсон, выходя за дверь.

— Я думал, что ты опять исчезла, — рассерженно выговаривал ей Григ.

— Как это — "опять"?

— Как и вначале, когда тебя долго не могли найти, чтобы доставить в наше нынешнее убежище, я думал, что ты попала в руки Харри, — объяснил он, смущенно отводя глаза. — Я чуть было не сошел с ума от страха за твою жизнь. А сегодня утром кошмар повторился…

Дара нежно погладила его по щеке.

— Можно тебя попросить об одной вещи?

— О какой?

— Поцелуй меня.

Он опешил и попытался, было вернуть свой холодный тон:

— В память о былом?

— Нет. — Она отрицательно покачала головой. — Ради меня такой, какая я сейчас.

Григ колебался слишком долго, и девушка уже начала думать, что он откажется, однако его сильные руки притянули ее к себе. Она чувствовала нежность его объятия, видела страсть в глазах. Их губы встретились, и время застыло для нее, как и в тот невероятно далекий день, когда он поцеловал ее в первый раз. До боли знакомое прикосновение, но никогда раньше оно не было таким трепетным, осторожным и долгожданным.

Робость и неуверенность прошли, и Григ с жадностью целовал Дару, словно стремясь насытиться ее близостью за все годы их разлуки. Дара отвечала на его страсть, чувствуя, как начинает бушевать долгое время спавший, огонь неукротимого желания. Как все оказалось просто! Она приняла правильное решение вчерашней ночью, и теперь все будет хорошо!

Дара обвила его шею руками, перебирая густые волосы на затылке, как она любила делать раньше. Но внезапно Григ отпустил ее и отступил на шаг. Волнение, желание, нежность постепенно исчезали с его лица, изгнанные голосом рассудка.

— Дара, нам не следует…

Девушка протестующим жестом подняла руку.

— Но это ведь всего лишь поцелуй, — непринужденно возразила она, направляясь к двери. — Мне кажется, в коридоре кто-то стоит.

Открыв дверь, девушка увидела миссис Уильяме и пару других женщин, пришедших взглянуть на беспорядок и сразу разразившихся возмущенными восклицаниями. Григ незаметно выскользнул из комнаты, когда женщины с причитаниями принялись помогать Даре раскладывать все по местам.

— Все мы знаем, чьих рук это дело, — строго сказала миссис Уильяме. — Ее следует наказать. По крайней мере, мы заставим Соню возместить убытки.

— Но доказать ничего нельзя, — возразила Дара. — Потом, я сама виновата, что не заперла дверь.

Все же девушка решила переселиться в свою новую комнату и перенесла туда вещи. Спустившись к управляющему, чтобы сдать ключ от прежнего номера, она нашла его говорящим по телефону. Он жестом указал ей на стенд, куда нужно было повесить ключ.

Там же она обнаружила второй ключ от ее нового номера и забрала его. Затем ее внимание привлек ключ с биркой "Аварийная отмычка. Все этажи". Оглянувшись, она незаметно сунула и этот в свою сумочку.

После вчерашнего праздника большинство нуждалось в отдыхе, только дети, как обычно, носились повсюду. Все знали о происшествии в комнате Дары и наперебой предлагали ей одолжить одежду и косметику. Она с благодарностью согласилась на некоторые предложения, наиболее соответствовавшие ее вкусу.

Дождавшись полуночи, Дара надела чье-то длинное темное платье и выскользнула из своего номера, на этот раз, не забыв запереть за собой дверь и захватив ключ-отмычку. Коридор был слабо освещен двумя светильниками, но этого было вполне достаточно. Ее новая комната находилась дальше от лифта, чем прежняя, и она тихонько шла по направлению к лестнице, надеясь остаться незамеченной в этот поздний час и успешно совершить задуманное. Неожиданно впереди на площадке раздался тихий шум открывающихся дверей лифта, и Дара быстро нырнула за угол. Кто бы это ни был, он вышел один, так как она не слышала голосов и шума шагов.

Осторожно выглянув, девушка заметила женскую фигуру, направляющуюся к башне, туда, где раньше Дара видела мокрые следы. Неужели эта женщина — Соня? Но не собирается же она вновь проникнуть в ее комнату? Тем временем та стала подниматься по лесенке на крышу, освещая ступеньки фонариком.

Дара заколебалась. Любопытство все же взяло верх над страхом, и она решительно последовала за незнакомкой. Холодный воздух снаружи заставил ее зябко поежиться. Деревянная дверь на крышу была приоткрыта, и Дара, не заметив никого, тихо выскользнула наружу.

Темные тучи заслоняли луну, и небо было черным-черно. Вокруг кружилась метель, и свистел ветер. Сони, или кто это был, нигде не было видно, и Дара, решив, что ее скрывает труба дымохода, сделала несколько шагов вперед. В этот момент она почувствовала сильный толчок в спину, потеряла равновесие и с ужасом поняла, что скользит к самому краю.

Ей пришлось всем телом упасть на заснеженную крышу, чтобы не перелететь через низенький парапет. На несколько мгновений, у нее перехватило дыхание не столько от боли и холода, сколько от страха, но затем она вскочила на ноги, приготовившись защищаться.

Рядом никого не было, и дверь оказалась закрытой. Дара бросилась к ней, но не смогла повернуть ручку. Очевидно, Соня заперла ее, оставив наедине со стужей и пронизывающим зимним ветром.