Счастливый удар

Глава 2

Я не пью алкоголь. Никогда. Но это не мешает пьяным идиотам пихать мне в лицо стаканчики с фиг знает чем или пытаться оттащить меня к установленному в центре кухни бочонку и исполнить на нем стойку на руках.

Мне потребовалось слишком много времени, чтобы отделаться от навязчивых собутыльников, отыскать тихий уголок и нахохлиться в нем. И теперь мне требуется вся сила воли, чтобы не свалить домой.

Душа компании, верно?

Андре несколько минут назад убежал на второй этаж следом за какой-то девушкой, бросив меня на моей же прощальной вечеринке.

На самом деле это ерунда. По крайней мере, так я говорю себе. Просто Андре такой. Я не планировал оставаться надолго, так что это не так уж важно.

Я допиваю воду, выбрасываю красный стаканчик в мусорку и иду прямиком к задней двери. Если мне торчать здесь еще как минимум час, то не в этой душегубке.

Вечерний воздух тяжелый и влажный, но я ему рад. Что угодно лучше, чем пассивное курение и алкоголь в доме. Со стороны бассейна доносятся голоса, поэтому я иду в противоположную сторону и устраиваюсь на походном стуле, который нашел под двумя деревьями. Не самое уединенное место, но могло быть гораздо хуже.

Несмотря на музыку в доме, меня окружает тяжелая тишина. В мыслях беспорядок. Думаю, я еще не до конца осознал, что сегодня в последний раз вижу большинство парней. Чертовски грустно думать об игре в хоккей без них.

Когда я впервые пришел в команду, я вел себя так, словно в одиночку повесил луну на небо. И да, у меня хватало таланта, но мои замашки стоили нам слишком многих игр.

Может, дело было в потребности проявить себя после спада и вялости в прошлой команде или просто мне хотелось быть лучшим. Как бы там ни было, именно тренер Ярас вернул меня на землю.

Я на собственной шкуре узнал, что быть лучшим на льду ничего не значит, если тебя не уважает команда. Иначе они не последуют за тобой. Это понимание и было причиной, почему во второй половине своего первого сезона я впахивал, добиваясь именно его. Потом, во время второго сезона, я заслужил привилегию носить заветную «К» на своем свитере.

Я счастлив признать, что все усилия того стоили, учитывая, что этот сезон я закончил лучшим бомбардиром юношеской лиги.

Кто-то плюхается на землю рядом со мной, тихо ворча. Меня удивляет запах травки, но я замечаю между пальцев Андре тлеющий косяк.

– Скажи мне, что ты не прячешься на собственной вечеринке.

Встречая разочарованный взгляд Андре, я пожимаю плечом:

– Тебе не перепало веселья наверху? Что-то ты быстро вернулся.

– Смена темы. Учтем. – Он отпивает из своего стаканчика и ставит его на землю рядом с собой. – Во сколько ты завтра уезжаешь?

– Рано.

Слишком рано.

Андре хмыкает.

– Жесть. Тогда, наверное, скоро уйдешь?

Я киваю, и между нами повисает тяжелое молчание. Понимание грядущего причиняет боль. Мы с Андре с малых лет были друзьями и товарищами по команде. Я чувствую себя виноватым, что разрушаю это.

– Кончай заморачиваться, Оукли. Ты рожден играть в профессиональной лиге. Используй свой шанс, не задумываясь. Мы выживем.

– Просто кажется неправильным играть в команде без тебя.

Андре фыркает и, затянувшись косяком, выпускает клубы дыма.

– Ты знаешь, что хоккей не является моей целью. Но всегда был твоей. Эта новая команда приведет тебя к ней. Не ной, а?

Я откидываю голову и смеюсь.

– Вот оно. А я гадал, сколько времени тебе потребуется, чтобы растерять всю любезность?

Он озорно улыбается:

– Просто не забывай о нас, когда станешь зарабатывать миллионы.

– Как будто я смогу.

Или захочу.

В доме раздается грохот, и Андре вскакивает на ноги. Из открытых окон и двери доносятся громкие голоса.

Я машу на дом.

– Иди. Мне тут хорошо. Убедись, что никто не умер.

Он виновато улыбается:

– Я вернусь. Клянусь, если что-нибудь сломали, я надеру кому-то задницы.

– Удачи.

Андре разворачивается и направляется в дом, а я откидываюсь на спинку и смотрю в небо. Вечер облачный, но я все равно выискиваю звезды. Созвездия не моя тема – черт, я даже не помню свой знак зодиака или как их там называют, но есть что-то успокаивающее в ясном, усыпанном белыми точками небе.

– Рыбы? Близнецы?

Боже, Грейси отчитала бы меня за то, что не помню.

Мое внимание привлекает шорох травы и раздавшийся следом мягкий голос:

– У Рыб день рождения в конце февраля или марте. У Близнецов в конце мая и июне.

Я дважды моргаю.

В мою сторону идет высокая брюнетка, нервно обхватив себя руками. Чем ближе она подходит, тем проще разглядеть ее в темноте.

Пронзительные зеленые глаза не отрываются от меня, но вокруг них слишком отчетливая краснота, чтобы игнорировать. Ее узкие щеки раскраснелись, и я знаю, что не из-за погоды. На улице достаточно тепло.

Я прочищаю горло.

– Значит, Рыбы. А у тебя?

Она останавливается рядом со мной и проводит носком своей белой кроссовки по траве. Мне приходится сглотнуть, чтобы увлажнить пересохшее горло. Она красива, даже с размазанной чернотой под уставшими глазами.

– Овен. День рождения в конце марта, – отвечает она, отводя глаза и осматривая двор. – Моя лучшая подруга любит знаки зодиака.

– Моя сестра тоже.

Она кивает, но не пытается сесть. Почему-то это меня беспокоит. Я хочу, чтобы эта незнакомка посидела со мной хотя бы несколько минут.

– Присоединишься ко мне? – спрашиваю я. Она мнется, глядя в землю. – Можешь рассказать мне, почему плакала, или посидим молча. Однако у меня есть шестнадцатилетняя сестра, и мне говорили, что я умею слушать.

Она на минуту задумывается.

– Почему ты один на улице?

– Честно?

– Честно.

– Я не любитель вечеринок.

– Да, я тоже.

Я сцепляю руки в замок и кусаю губу.

– Хочешь на стул? Я могу посидеть на земле.

В ответ она сокращает расстояние между нами и садится на траву, прижав коленки к груди. Я медленно поворачиваюсь лицом к ней и понимаю, что она тоже смотрит на меня. Мое сердце сильно бьется.

– Ты хоккеист.

Это не вопрос.

Я сглатываю.

– Это плохо?

– Мой бывший – хоккеист.

Ее слова полны яда, и мое любопытство растет.

– Он здесь?

– О, он здесь. Я нашла его в ванной, с членом в горле какой-то девушки.

– Блин, – морщусь я.

Она смеется, но мрачно, невесело.

– Ты когда-нибудь делал что-то подобное? Приводил девушку в ванную за отсосом, когда в другой комнате тебя ждала та, которая любит?

Мои ладони чешутся от желания обнять эту девушку, но я вытираю их о бедра.

– Нет. Парень не должен так поступать.

– Ты прав. Не должен.

– Ты поэтому плакала? Из-за того придурка?

– Жалкое зрелище, верно? Если бы Морган была здесь, она меня встряхнула бы.

– Это твоя лучшая подруга? – спрашиваю я.

Она кивает.

– Похоже, хорошая. Я мог бы тебя встряхнуть, но не думаю, что это будет то же самое, – говорю я, сохраняя легкий тон.

Она невольно улыбается, и я тоже расплываюсь в улыбке. Живот крутит от незнакомых ощущений, когда она пристально смотрит на меня с любопытством.

– Думаю, со стороны это выглядело бы ужасно. Ты намного больше меня.

Мозг моментально наполняется картинками разных способов, которыми мы могли бы исследовать эту разницу в размерах, и мой член напрягается. Тряхнув головой, прогоняю эти мысли.

– В тебе сколько? Пять футов шесть дюймов? Это не мало, – говорю я.

– Почти. Пять футов и шесть с половиной дюймов.

Я смеюсь.

– Без половины никак.

Она закатывает глаза:

– Не у всех есть лишние дюймы. Оставь мне мою половину. Дай угадаю, шесть футов три дюйма?

– Шесть футов и три с половиной дюйма, – хитро отвечаю я.

– Врунишка.

– Не-а. Будь мы получше знакомы, ты могла бы измерить меня прямо сейчас.

Ее щеки алеют, и я захожусь смехом. Удивительно, что не сбежалась толпа.

– Я не это имел в виду, – заверяю ее.

– То-о-очно, – тянет она, расплываясь в улыбке.

От бассейна доносится всплеск, и мы оба поворачиваемся в ту сторону. Пьяный парень с голым торсом и торчащими во все стороны светлыми волосами нарезает круги в забросанной красными стаканчиками воде и орет смутно знакомую мне песню. Звучит ужасно.

– Это… песня из «Моаны»? – бормочет она.

– Типа мультик со Скалой?

– Он самый.

Прищурившись, я узнаю Брэдли Каплана, мощного форварда «Сторм», и смеюсь.

– Это Брэд. У него младшие сестры-близняшки. Им четыре года.

– Логично. Мы с друзьями каждую субботу устраиваем вечер кино. Несколько недель назад смотрели «Моану».

Я не успеваю подавить вспышку ревности.

– Вы все близки?

Она хмыкает.

– Да. Мне с ними повезло.

– Ты рассказала им о том, что произошло сегодня?

Если бы я был ее другом, то уже ехал бы сюда, чтобы навалять этому парню. Черт, если бы я думал, что она скажет мне, кто этот придурок, то пошел бы в дом и сломал ему нос.

– Боже, нет. – Она давится смехом. – Это была бы катастрофа.

Я выгибаю бровь.

– Они тебя оберегают?

– Очень.

Я улыбаюсь ей.

– Хорошо. Значит, они позаботятся о тебе.

Должно быть, мои искренние слова ее удивляют, потому что она ничего не отвечает. Изумрудные глаза внимательно смотрят на меня, как будто пытаясь проникнуть мне в голову. Они сверкают даже в темноте.

Я стучу костяшками по подлокотнику и выпаливаю:

– Как тебя зовут?

Она кривит уголок губ.

– Я едва тебя знаю.

– Друзья зовут меня Ли, – отвечаю я, удивляясь сам себе.

– А мои зовут меня Ава.

Я улыбаюсь.

– Итак, Ава. Это значит, что теперь мы с тобой друзья?

Наши взгляды встречаются. Ее слипшиеся от туши ресницы касаются кожи под глазами, и я сдерживаюсь, чтобы не вытереть черные пятна большим пальцем.

В животе взрывается порхающее ощущение, от которого в голове мечутся мысли в попытках понять, что происходит.

– Да, Ли. Полагаю, что так, – шепчет она.

От ее улыбки мозг коротит, оставляя только одну мысль.

Я никогда не был так счастлив обзавестись другом.