Щит магии

Глава пятая

Генерал Леланд не обрадовался, когда выяснилось, что наследный принц и шесть его людей исчезли без следа.

– Зачем Шраусу отдавать такой приказ? Это не безопасно.

Он мерил шагами дальнюю часть комнаты, пока Мастер Хафа терпеливо стоял рядом, протягивая письмо, которое генерал никак не хотел брать в руки. Большинство мужчин и женщин поспешили выйти на улицу, решив, что лучше готовиться к выезду на морозном ветру, чем испытать на себе гнев начальства. Я осталась внутри и начала сворачивать свой спальный мешок, чувствуя, как мой желудок тоже сворачивается от волнения. Даже Леланд и Мастер Хафа не знали о том, что Рен уедет посреди ночи?

Я завязала свой мешок и закрыла глаза, сосредоточившись на нити отца: он о чем-то беспокоился, но не больше, чем обычно. Усталость притупила воодушевление Рена, но здесь я тоже не почувствовала ничего необычного.

– Он сказал, что Рену необходимо сразу же вернуться назад, – в третий раз объяснил Мастер Хафа.

Леланд бросил на него пристальный взгляд.

– Мы могли бы послать тебя следом за ними.

– Король Шраус настоял на том, чтобы я оставался с принцессой, – Хафа явно сердился на собеседника. – Скоро мы пересечем границы Диких Земель… и ты прекрасно знаешь, что ради Халенди мы не можем позволить себе никаких задержек. – Он замолк, и в комнате повисла напряженная тишина.

Я сжала зубы и еще раз затянула кожаные завязки на своем спальном мешке.

Леланд молчал, словно все еще раздумывая над тем, чтобы отправить Хафу вслед за Реном.

Мое сердце забилось быстрее, и я поднялась, стряхивая пыль с ладоней.

– Крис за ним присмотрит.

Леланд споткнулся о меховой ковер, брошенный кем-то на пол, остановился и уставился в стену, уперев руки в бока. Наконец он громко выдохнул и повернулся к Хафе.

– У нас есть четкие указания. Продолжим путь имеющимся составом.

Прохладный весенний ветер становился все теплее по мере того, как мы двигались на юг. Трава, выглядывающая из-под снега, начала зеленеть, а дорога превратилась в грязь. Затем холмы, усеянные овцами и крупным рогатым скотом, сменились лесом. Большинство путешественников обычно отправлялись в дорогу позже, когда воздух становился теплее, поэтому те немногие, кого мы встречали на пути, с опаской смотрели на нашу большую процессию из слуг и солдат.

Леланд, все еще пребывающий не в лучшем расположении духа, ехал впереди, срываясь на каждого, кто попадался ему под руку. Вечно хмурый взгляд Хафы прожигал мою спину на протяжении всего утра. Все тело болело. Книга Рена лежала у меня в кармане, неприятно впиваясь корешком в бедро.

Когда солнце поднялось совсем высоко, мы остановились посреди дороги для полуденного перекуса. По обе стороны нас окружали высокие хвойные деревья, а с их раскидистых ветвей на нас глазели большие черные птицы и шумные белки.

Я наблюдала за тем, как несколько человек собрали небольшие ветки и бревна, а затем выкопали ямку и выложили ее дно камнями. Они справились со своим заданием так ловко, что за это время я успела только слезть с лошади и усадить свои уставшие кости у костра. Рядом со мной рос куст с крошечными белыми цветами и красными ягодами.

Я достала из кармана книгу, не забыв снова проверить нити. К тому моменту я пыталась узнать о самочувствии отца и брата такое количество раз, что уже потеряла им счет, но оба они были в порядке, и связь между нами не исчезала, несмотря на расстояние.

Я перелистнула несколько страниц в попытке определить название маленьких красных ягод, но мой желудок громко заурчал, и я отложила аккуратные буквы и искусно нарисованные картинки в сторону.

Стоило мне набрать целую горсть ягод, как нога Хафы ударила меня по запястью. Не сильно, но достаточно для того, чтобы меня напугать.

– На вашем месте я бы их не трогал, принцесса.

Я потрясла рукой.

– Почему нет? Они такие красивые.

Он снова нахмурился.

– Потому что эти красивые ягоды ядовитые.

Я торопливо стряхнула с ладони остатки ягод.

– Откуда ты знаешь?

Он указал на листья, цвет и кистевидное формирование ягод.

– Это все знают, – пробормотал Хафа, и я расслышала его слова, хотя, как мне показалось, он надеялся на обратное.

Я крепче сжала свою книгу.

– Я этого не знаю, – слова вырвались сами собой, и Хафа поднял бровь. Я неуверенно сглотнула, но продолжила: – У меня есть всего десять дней, Мастер Хафа, – в моем голосе слышалось отчаяние, которое я так старалась скрыть ото всех.

Его губы вытянулись в тонкую линию, и он отрывисто вздохнул.

– Десять с половиной, – он сел рядом со мной – такой грациозный и сильный – и положил руки на колени. – Путешествие по дикой местности – все равно что сражение один на один. Но здесь твой противник – это природа, и она убьет тебя при первой же возможности. Поэтому нужно внимательно следить за всем, что тебя окружает.

Несколько секунд он внимательно меня изучал, а потом, словно придя к какому-то выводу, подозвал небольшую группу солдат, которые уселись рядом с нами.

Пока они устраивались поудобнее, моя и без того затекшая спина напряглась. В мою ногу впивался камень, и я была почти уверена, что частично сижу в луже, но никто из окружавших меня мужчин и женщин, кажется, не обращал на меня особого внимания. Когда Хафа подозвал их, они смеялись над какой-то забавной историей, так и не рассказанной до конца.

– …И когда я повернулся, то увидел огромную медведицу! Она просто сидела возле речки и смотрела, как я раздеваюсь! – один из мужчин – кажется, его звали Томас – громко зарычал, и этот звук эхом отозвался где-то в чаще.

Все начали доставать из своих мешков еду, припасенную в дорогу. Наверху затрещала белка, и на меня посыпался дождь из еловых веток и пыли. Мой мешок все еще висел на седле Джентри. Я прикусила губу, но, посмотрев на дорогу, поняла, что там уже начали мыть и кормить лошадей. О Джентри уже заботился какой-то незнакомый мне человек.

На время обеда истории прекратились, так как все были слишком заняты пережевыванием пищи. Кроме меня. Элейн приготовила для меня еду, но она была далеко, в самом начале процессии. Я неловко сидела на своем месте, не зная, куда деть ничем не занятые руки.

Прочистив горло, я осторожно отодвинулась от лужи.

– Что произошло дальше? – спросила я.

Томас, уже набивший полные щеки, моргнул и озадаченно нахмурился.

Я снова прочистила горло.

– В смысле, с медведицей, – мои глаза метались от одного лица к другому. Все уставились на меня, тут же прекратив жевать. – Как ты спасся?

Поморщившись, Томас проглотил слишком большой кусок хлеба. Он перевел взгляд на Хафу, и тот еле заметно кивнул головой.

– Ну, – начал он, наклонившись вперед. – Чего медведи не любят, так это быть застигнутыми врасплох. Поэтому я поступил как любой взрослый мужчина, – он на мгновение замолк, и кто-то из слушателей тихо захихикал. – Я закричал, как новорожденный младенец, и прыгнул в реку. Бедная медведица вскочила с места и удрала в лес.

– Ах, – сказала женщина справа от меня. Я слышала, что другие называют ее Келс. – То есть медведица испугалась, увидев тебя в чем мать родила. Должно быть, она ослепла от этого зрелища.

Вокруг меня прокатилась волна смеха. Келс наклонилась вперед.

– Послушайте, принцесса. Большинство животных не любят, когда люди их тревожат. Если вы будете шуметь достаточно громко – они вас не тронут.

Напряжение в моей спине немного спало.

– А что делать ночью? Нельзя же издавать громкие звуки во сне.

Томас расхохотался.

– Можно, если ты Келс. Она храпит как…

Женщина пихнула его в бок, но оба они смеялись.

Так я стала частью их компании. Я уже забросала их вопросами, когда Элейн принесла мой обед, который оказался намного разнообразнее и питательнее еды моих собеседников, но никто из них не начал жаловаться или указывать на это. Перед тем, как Леланд приказал всем вернуться к своим лошадям, Хафа коснулся моего плеча. Он вглядывался в густую листву, и я проследила за его взглядом. Я не сразу поняла, что он увидел, но потом разглядела олениху-мать, которая смотрела на нас, подняв уши. У ее ног, покачиваясь, бродил маленький олененок, то и дело отщипывающий пучки свежей травы.

Все вокруг спешили выполнить приказ Леланда: он все еще злился из-за отъезда Рена. Но прямо за чертой дороги я увидела кусочек целого мира. Мира, который был мне незнаком.

Весь остаток дня я внимательно поглядывала по сторонам, надеясь снова заглянуть в этот загадочный мир.

Десять с половиной дней.

К ночи, после двух дней верхом, я уже не чувствовала своих мышц. Элейн высунулась из кареты, готовая оказать мне помощь, но я уже сняла свои сумки с седла Джентри и начала расставлять наш шатер в стороне от дороги, в месте, на которое указал Леланд.

Дорога пробивалась сквозь густо растущие, высокие ели и редкие лиственные деревья. В ту ночь нам было не суждено поспать в таверне.

Я бросила на землю мотки плотной ткани и поддерживающие штыки. Вокруг тут же поднялось облако теплой пыли, липнущей к моему лицу и шее. Выгнув спину и потянувшись, я посмотрела на фиолетовую дымку заката, окрасившую все небо над верхушками деревьев. Чем южнее мы уезжали – тем меньше дул холодный ветер, а цветы становились ярче и разнообразнее. Здесь царила весна.

С помощью Элейн и неясных инструкций Хафы мы собрали шатер с третьей попытки. Солдаты, гораздо более опытные в этом деле, взрывались смехом каждый раз, когда ткань падала нам на головы, и выкрикивали советы: одни были действительно полезными, а из-за других наши подпорки заваливались на землю еще быстрее.

Во время ужина я разогревала нашу еду, отказываясь от помощи заботливой Элейн. Мясо подгорело, но она не стала жаловаться.

После ужина Хафа отвел меня на маленький луг, спрятанный за деревьями. Над нашими головами громко трещали две белки, словно спорившие друг с другом. Хафа наклонился, провел рукой по земле, а затем развернулся ко мне.

Он резко отдернул руку и вскинул ее наверх, а через секунду мое плечо пронзила острая боль. Отскочив, я прищурилась, стараясь разглядеть, что меня ударило. Маленький камень.

– Ты только что бросил в меня…

Другой камень ударил меня по ноге. Третий – по животу.

– Ауч! Прекрати…

Он опять вскинул руку, и я уклонилась, прикрыв голову руками. Камень оцарапал тыльную сторону моей ладони.

– Блокируйте их, принцесса, – прорычал он.

– Я не могу их блокировать, если я их не вижу, – я оскалилась в ответ, отпрыгивая от новых камней, летящих в мою сторону.

– Если кто-то атакует вас с помощью магии, вы тоже этого не увидите.

Упоминание о магии заставило меня замереть на месте. Хафа кинул еще один камешек – со всей силы, – но в этот раз моя рука поднялась и отбила его сама собой, а я сосредоточилась на лице своего учителя. Я ждала его слов с нетерпением и страхом.

– Ваш отец дал вам меч и кольцо, чтобы защитить вас от магии. – В меня полетел новый камень, и на этот раз я не успела его блокировать. – Поэтому мы будем тренироваться и с тем, и с другим.

Он вытащил из ножен свой меч, и в полутьме сверкнул гладкий клинок. Стальной. Не тренировочный.

Я тяжело сглотнула и обнажила свое оружие.

Хафа побежал на меня быстро и бесшумно. Он взмахнул мечом, одновременно бросая камешек. Моя левая рука с кольцом на среднем пальце поднялась с опозданием на секунду: маленький камень попал мне в живот, пока я неловко отражала атаку, нацеленную на мою шею.

Он отступил на шаг, и его лицо помрачнело от недовольства.

– Ты можешь быть лучше. Ты должна быть лучше.

В моей голове пронеслись мысли о предателе, о записке, о Рене, сражающемся с магией на границе нашего королевства.

Я распрямила плечи, сжала рукоять меча и встала в боевую стойку.

В этот раз я уклонилась от камня и парировала атаку клинком, но кончик его меча отрезал кусочек ткани от моей туники.

– Еще раз, – скомандовал Хафа.

Он продолжил кидать в меня камни, не переставая наносить атаки мечом. Это продолжалось до тех пор, пока на небе не появились звезды. Все мое тело покрывали маленькие синяки, напоминая о «магии» Хафы, которую я не успела отразить, а в моей одежде появилось еще две прорехи, которые мне предстояло зашить до наступления утра.

Когда он наконец-то объявил, что с меня достаточно, моя грязная кожа чесалась, а выпавшие из косы пряди волос липли к шее. Мышцы, о которых я раньше и не знала, умоляли об отдыхе. Никто в здравом уме не выходил на бой с Хафой. Он был непобедим. Все эти годы, что я провела у него в учениках, никто не смог превзойти его в мастерстве.

Он направился к лагерю, но обернулся, когда понял, что я не следую за ним.

– Тебе нужно отдохнуть.

– Знаю, – ответила я, тяжело дыша. Вместо того, чтобы пойти следом, я легла на колючую траву. – Я просто хочу немного посмотреть на звезды. Потом я приведу себя в порядок и вернусь.

Хафа окинул меня внимательным взглядом, кивнул и скрылся за деревьями.

Темные треугольные верхушки елей обрамляли ночное небо. Звезды были всего лишь крошечными точками света и все же освещали весь мир своим величием. Никакая луна не могла затмить их той ночью. Но звуки? Звуки были оглушающими. Лягушки пели возле реки по ту сторону дороги, а сверчки исполняли свою навязчивую мелодию. В кустах и на ветвях деревьев семейства маленьких животных прижимались друг к другу. Над головой, расправив крылья, бесшумно парили ночные охотники.

Воздух остыл, и я вдруг заскучала по ледяному ветру, который дул в Халенборге большую часть года. Я скучала по библиотеке и даже по белым стенам замка. Но больше всего я скучала по Рену. По отцу. Связывающие нас струны были всего лишь приглушенным гулом, который я всегда ощущала нутром, но в них я улавливала тоску, перекликающуюся с моими собственными чувствами. Эта связь заставляла меня скучать по дому еще сильнее, но в то же время, дарила мне спокойствие.

Когда полночный холод остудил мою ноющую спину, а мое дыхание вернулось к нормальному темпу, я поднялась на ноги, стряхивая остатки листьев. Со стороны лагеря доносились приглушенные голоса. Я пересекла тропу и пробралась сквозь деревья, отделяющие дорогу от реки.

Моя голова чесалась, а руки еще никогда не были такими грязными, но впервые за два дня я наконец-то оказалась в одиночестве. Распустив косу, я принялась вычесывать запутавшиеся волосы пальцами, и из золотистых прядей посыпалась засохшая грязь. При этом моя белая прядка оставалась скрыта под волосами. Теперь мне придется скрывать ее постоянно. Даже когда я совсем одна.

Ледяная вода пахла домом. По моей коже побежали мурашки, когда я опустила руки в холодный поток и умыла лицо. Затем я зачерпнула еще немного воды, чтобы вымыть грязь из волос. Через несколько минут пальцы совсем закоченели, но моя коса была снова туго заплетена, а глаза слипались от усталости.

Позади меня хрустнула ветка. Ледяные капли стекали с моих волос на мундир.

Звуки леса замолкли. Никаких лягушек. Никаких сверчков. Никакого жужжания насекомых.

Только мое прерывистое дыхание. Рука сама потянулась к рукояти меча.

– Принцесса.

Голос раздался из темноты, слева. Я отпрыгнула назад, выхватив меч моей матери, но это оказался всего лишь генерал Леланд.

– Ледники! Вы напугали меня, генерал.

– Простите, принцесса, – сказал он, слегка поклонившись. Неужели он наконец-то успокоился насчет внезапного отъезда Рена? Лицо генерала оставалось в тени, и я не могла разобрать его выражения. Его монотонный голос тоже не выдавал никаких эмоций.

Леланд кивком указал на меч, который я уже убрала в ножны. Мое сердце учащенно билось о ребра.

– Я заметил, что некоторые солдаты интересуются вашим мечом, – он понизил голос, и откуда-то из-за деревьев пугающе заухала сова. – Советую вам быть осторожней. Вы же не хотите потерять такую ценную вещь.

В тусклых бликах лагерного костра деревья отбрасывали длинные тени. На другой стороне реки хрустнула еще одна ветка.

– Я буду внимательней. Спасибо.

По дороге к лагерю я чувствовала, как моя спина чешется между лопаток. Это ощущение не проходило до тех пор, пока я не оказалась в безопасности своего шатра. Элейн уже посапывала во сне, завернувшись в плотное одеяло.

Я отстегнула меч и провела пальцами по голубому камню и мудреным узорам на клинке. Я не могла их видеть, пока оружие находилось в ножнах, но отчетливо помнила их расположение, размер и глубину.

Здесь не было деревенских жителей, никого, кто мог бы украсть мой меч. Если только генерал не имел в виду кого-то из своих. Нить моего отца не колебалась от волнения с тех пор, как я уехала.

Я перевязала кожаные полоски на рукояти, чтобы спрятать камень, украшавший перекрестье. Если не доставать меч из ножен, он будет выглядеть как потрепанное, старое оружие. В тот момент я искренне надеялась, что мне не придется его обнажать.

Следующие три дня в пути по Халенди напоминали друг друга. Бесконечная смена леса и холмов, усеянных овцами. Леланд срывался на каждого, кто оказывался у него на пути.

Хафа внимательно наблюдал за мной, как за своим заклятым врагом. Или другом. Его всегда было сложно понять.

Наши ночные тренировки становились все хуже. Мои руки покрылись рубцами, а тело больше болело от ударов камнями, чем от езды верхом.

В последнюю ночь, как раз перед тем как пересечь границу Диких Земель, мы остановились в самой большой таверне, какую я видела. Шумный город стоял на равнине, всего в нескольких часах езды от первых деревьев Диких Земель: место отдыха для тех, кто готовился ступить за опасную границу или отправиться обратно.

Леланд сердито покрикивал на солдат, приказывая им загрузить в телеги больше провианта, а его капитаны следили за сборами и подготовкой. Хафа побил меня быстрее, чем обычно, и, обиженно надувшись, я села у костра во внутреннем дворе. Со стороны Диких Земель подул холодный ветерок, что было странно для разгара весны.

Нити моих отца и брата искрились волнением, хлопая и щелкая вместе с пламенем костра. Но я не знала, почему они волновались. Может, оттого, что завтра наша процессия ступит на территорию Диких Земель? Или потому, что открылись новые подробности о записке? О предателе? Что-то случилось в Северном Дозоре? Рен уже должен был почти добраться до своего места назначения. Скоро он возьмет командование на себя и поведет людей, как ему и должно.

Хафа опустился рядом со мной с шумным вздохом.

– Обидой ничего не изменишь, – сказал он, сбрасывая свою куртку, которая пахла грязью и потом.

Он имел в виду наш бой, но я увидела в его словах другой смысл. Я не могла ничего изменить для Халенди. Но когда я окажусь в Турии, то может быть… с моих губ сорвался вздох. Я даже не знала, с чего начать.

Я потерла руками лицо.

– Я знаю. Все мои поступки ничего не меняют, – удрученно пробормотала я.

Блики костра озаряли серебряные волоски в его бороде и сталь его глаз.

– Вы же не всерьез, правда? – спросил Хафа самым мягким голосом, который когда-либо исходил из его уст.

У меня чесалась голова, но я боялась случайно расплести косу или привлечь ненужное внимание к моим волосам.

«Я не могу», – хотела ответить я, но вместо этого лишь отстегнула ножны от пояса и положила их на колени. Мои пальцы коснулись голубого камня, спрятанного под полосками кожи.

– Можешь сколько угодно бросать в меня камни, но это не поможет мне в Турии. Мы оба знаем, что настоящая опасность на северной границе.

Хафа достал свой меч из ножен, а затем вытащил из сумки точильный камень.

– Опасность всегда рядом. Неужели вы так быстро забыли наши уроки? – он провел кончиком меча по земле.

– Мои уроки никогда не включали в себя магию, – я понизила голос, хотя на улице осталось не так много людей, да и те были слишком заняты приказами Леланда.

– И совершенно напрасно.

Кто-то уронил ящик и громко выругался, но мы даже не шелохнулись. В моей голове крутился всего один вопрос: откуда он узнал о моей магии?

Хафа опустил голову и достал из кармана лоскут, чтобы отполировать свой клинок. Я не могла ничего сказать. Ни единого слова.

Он кивнул на мой меч.

– Если король решил дать вам магический артефакт, то должен был предвидеть, что перед этим нужно изучить магию.

Ох. Я облегченно выдохнула. Мой меч.

– Я… – от радости я не сразу нашла нужные слова. – Я думаю, это было всего лишь предосторожностью. Вряд ли отец всерьез полагал, что мне придется его использовать.

– Даже когда он отправляет вас в проклятые глубины Диких Земель? – пробормотал Хафа, резко ударив мечом по камню.

Я сглотнула.

– Если мы будем держаться дороги, магия Диких Земель нас не затронет, – мой голос дрогнул. Я пыталась убедить его или саму себя?

Хафа поднял бровь, не сводя взгляда со своего меча.

– Значит, вы не хотите узнать больше о вашем оружии?

– Что? Да! – я почти закричала. Леланд бросил на нас вопросительный взгляд с дальнего конца двора, но через мгновение продолжил орать на бедного солдата. Я прочистила горло и посмотрела на Хафу. – В смысле, конечно. Я бы очень хотела узнать больше об этом мече. И о Диких Землях.

– Чтобы узнать о своем мече, вам нужно вернуться назад, к его истокам, – языки племени трещали и танцевали в костре. – Много веков назад, прежде, чем наши предки пришли в Плато из Многих Морей, на Континенте развернулась Великая Война.

Я знала о Великой Войне, но лишь молча кивнула, чтобы показать: я внимательно его слушаю. Рассказывая историю, Хафа всегда добирался до главного смысла окольными путями.

– На Континенте находилось много королевств, которые всегда боролись друг с другом за власть, еще хуже, чем сейчас. Когда первые маги обнаружили, что они могут изменять реальность и увеличивать свои силы, сражения развернулись в еще больших масштабах. Изначальные цели были позабыты, ведь тому, кто обладает властью над другими, всегда ее недостаточно. Некоторые могут противостоять этому соблазну, но другие отдаются ему целиком и полностью.

Многие из магов последовали за тем, кто называл себя Черным Магом. Они брали все, что только могли: вторгались в королевства, превращая жителей в своих верных последователей или даже рабов, пока не подчинили себе весь Континент. Те, кто не обладал магическими способностями, объединились с волшебниками, которые выступили против Черного Мага, решив бороться с угнетателями.

Хафа всю жизнь изучал военную историю Халенди, и его история обволакивала меня, как переплетающиеся шерстяные нити, которые затягивались все крепче с каждым словом.

– Они сражались, даже несмотря на то что не могли победить? – спросила я.

Он покачал головой.

– Не стоит недооценивать силу отчаяния.

До прибытия в Турию оставалась всего одна неделя, а вскоре после этого мне предстояло назначить дату своей свадьбы. За короткое время мы с отчаянием стали близкими друзьями.

– После долгих лет войны, – продолжил он. – Мужчина по имени Геро, которому было суждено стать первым императором Континента, одолел Черного Мага и его армии. Младший сын Геро, Каис, вместе со своим отрядом преследовал выживших последователей Черного Мага через Многие Моря, пока не достиг новой земли, чьи острые скалы разрезали водную гладь. Найдя путь наверх, они выслеживали магов на покрытых снегом холмах, в темных лесах и Ледяных Пустынях. Многие спутники Каиса погибли, и в итоге он потерял след приспешников Черного Мага.

Опасаясь новой войны, Геро изгнал все знания о магии за море. Он запретил все артефакты и манускрипты, как свои собственные, так и те, что принадлежали людям Черного Мага, отправив их на край света, в забытые земли.

– Магическая библиотека? – не выдержала я, хотя прекрасно знала, что Мастер Хафа не любит, когда его прерывают.

– Да, – ответил он, убирая меч обратно в ножны и доставая из сапога кинжал, чтобы почистить его клинок.

Я затаила дыхание.

– Мой меч находился в магической библиотеке? Как и Медальон моего отца. Но как? Кто ее нашел? Сколько еще чудес она скрывает? Неудивительно, что кто-то на передовой ищет ее. Халенди нужно преимущество против неведомого врага, и для этого нам нужна магическая библиотека.

– Не совсем, – Хафа огляделся и понизил голос. – Каис сохранил некоторые магические артефакты от изгнания. Он предчувствовал, что они могут понадобиться на случай, если маги когда-нибудь выйдут из Ледяных Пустынь.

– Но они больше не появлялись, – сказала я, держа свой меч с новым чувством благоговения. – И что насчет ключа к магической библиотеке?

На мгновение пальцы Хафы застыли на кинжале, но затем он убрал клинок обратно в сапог и внимательно посмотрел на меня.

– Ключ?

Я пробежала пальцами по своей косе, приглаживая пряди. Отец доверил Хафе сопровождать меня в Турию. У меня никогда не было повода сомневаться в нем. И все же я колебалась.

– Я слышала, что существует ключ к магической библиотеке, но не уверена, что это правда.

Борода Хафы дернулась, как и всегда, когда он погружался в раздумья.

– Я никогда не слышал о ключе, хотя уже много лет никто и не пытался найти библиотеку.

Мои губы растянулись в кривой улыбке. Ключ к библиотеке мог оказаться всего лишь выдумкой.

– Значит, Каис спрятал все, что относилось к магии? Но почему он не использовал эти артефакты, чтобы победить магов раз и навсегда?

Хафа шумно выдохнул.

– Их невозможно было найти. К тому же Каис и его отец боялись, что кто-то заполучит эти силы в свое распоряжение. Никто не должен обладать настолько обширными знаниями, способными изменять окружающий мир.

– Но ведь магия – это всего лишь магия, – недовольно сказала я. Его слова задели больное место, и я убрала свою косу за плечо. – Магия, использованная с хорошими намерениями и от чистого сердца, отличается от той, что направлена на получение власти ценой чужих страданий.

Рен всегда повторял эти слова, когда я начинала переживать, что из-за магии я поступлю точно так же, как сестра, которая пыталась убить своего брата и занять престол.

Борода Хафы дернулась.

– Вы правы, принцесса. Но они провели долгие десятилетия в сражении. Император Геро верил, что земля и народ начнут исцеляться от последствий войны, как только ее причина будет надежно заперта так далеко, насколько это возможно. Он предложил всем оставшимся магам отказаться от своих способностей или последовать за теми, кто исчез в Ледяных Пустынях. Коренные жители Плато – турийцы – отдали северные земли за горами Фьель Каису, твоему предку, который стал первым королем Халенди. Главная задача нашего королевства – защитить турийцев от магической чумы, грозящей в любую минуту вырваться из Ледяных Земель.

Я пыталась осмыслить все, что услышала. Подготовка к завтрашнему отъезду была завершена, и Леланд скрылся в дверях таверны. Кое-что из сказанного Хафой стало для меня неожиданностью.

– Геро изгнал других магов в Ледяные Пустыни?

Хафа кивнул, ожидая, что я сама найду недостающие кусочки пазла. Внезапное осознание словно ударило меня в живот.

– Ты думаешь, их потомки нападают на нас с севера?

Хафа протянул руки к огню, а его голос зазвучал низко и настойчиво:

– Ходят слухи о странных событиях, происходящих на передовой. Достаточно странных, чтобы заставить задуматься.

Он не сказал этого прямо, но его слова подтверждали мое предположение. Ледники. Маги прятались в Ледяных Пустынях все это время.

– Как они преодолели чары, которые король Каис наложил на границу? Никто не должен был вернуться из Пустынь.

Лицо Хафы омрачилось, и его черты заострились в ночи.

– Они могут вернуться, если их призовут.

– Ледники! – выдохнула я. Предатель. Сожженная записка. А мой отец остался совсем один. Хафа и Леланд путешествовали со мной. Рен отправился в Северный Дозор.

Я вскочила на ноги, пристегивая ножны к поясу.

– Я не могу ехать в Турию, Мастер Хафа, я просто не могу. Что, если… – страх свернулся клубком у меня в животе. – Что, если кто-то из Халенди призвал их?

Хафа покачал головой и остановил мое нервное расхаживание из стороны в сторону, положив ладонь мне на руку.

– Сейчас не важно кто и с какой целью призвал их на наши земли. Нам нужны войска.

Услышав это напоминание, я поморщилась. Мне было суждено стать разменной монетой в торгах за что-то более полезное, чем я сама. Мои руки задрожали, и я спрятала их в карманы.

– В Турии вы будете в безопасности, – сказал он. Но я волновалась не за свою безопасность. Все дело было в моем секрете. Я крепко зажмурилась и сделала глубокий вдох.

– Турийцы боятся магии? Для них это чуждая сила. Мне придется прятать свой меч?

Семь дней. Одна неделя. А затем мое неясное будущее наконец будет определено.

Хафа натянул свою крутку. На город опустилась ночь, и, хотя во дворе таверны стало тихо, за ее забором проснулись ночные создания.

– Не боятся, но опасаются. Они понимают, что магия служит защите Плато. Служит нам.

Я подперла голову руками, поставив локти на колени. Хафа избежал ответа на мой вопрос про меч.

– А Дикие Земли? – спросила я, чувствуя, что наш разговор подходит к концу. Хафа замер, не сводя глаз с пламени костра. Летучая мышь сорвалась с карниза и исчезла из виду, хаотично хлопая крыльями.

– Между тремя королевствами Плато сохраняется постоянное равновесие. Мы – страна гор и снега, рождающая воинов, которые способны защищать и обороняться, с полями, полными овец и шахтами, где мы добываем драгоценные камни для продажи. Турия располагает огромными долинами, плодородными землями и теплой погодой, также залежами твердой руды, из которой куется наше оружие. Риига славится своими хитрыми купцами, морскими портами и путями на Континент, в отличие от других королевств, ведь большая часть Плато окружена скалами.

Баланс существует в торговле и экономике, но также и в магии. Магия сохраняется в крови наших королей, но правители других королевств тоже ею обладают, только в меньшей степени.

– Снег и лед, – пробормотала я. Только Рену полагалось владеть магией. Но у меня тоже была белая прядь. Судя по всему, отшельники Ледяных Земель использовали магию, чтобы атаковать наши границы. А теперь еще и это?

– Магия, Дженесара, не всегда предсказуема. По крайней мере не так, как мы ее понимаем, – Хафа продолжил прежде, чем я успела ответить. – Всегда будут люди, которые хотят использовать магию во зло, но в противовес им существуют те, кто использует ее в добрых целях. Так же и эта земля. Она стремится к балансу. Когда Каис наложил чары на Ледяные Пустыни, Дикие Земли сформировались сами собой.

Моя голова шла кругом. Из таверны послышался смех, потревоживший неподвижную тишину ночи.

– Магия Диких Земель уравновешивает магию Ледяных Пустынь?

Хафа вздохнул.

– Не знаю, о чем думала земля, но ответ – да.

Я сглотнула.

– Что произойдет, если сойти с дороги?

Взгляд стальных глаз Хафы впился в мое лицо.

– Не сходите с дороги.

Между нами повисла тишина. Даже пьяницы в таверне утихли. Он встал, отряхивая штаны, и поправил свои ножны.

– Дженесара, первый король Халенди поклялся защищать людей Плато от физических и магических угроз. Поэтому мы – народ воителей. Поэтому мы процветаем среди льда и жестоких холодов. Это – наше наследие. Выживать и защищать.

Я ткнула в кучку пепла на краю костра носком сапога. От меня не ускользнул скрытый смысл его слов. Я должна была сыграть свою роль в защите Плато, выйдя замуж за принца и обеспечив Рену военное подкрепление. Вздохнув, я прижала палец к перекрестию на рукояти своего меча. По моей руке потекла знакомая энергия. Она была такой нежной и неуловимой, что я не сразу ее ощутила.

– Принцесса, – позвала Элейн, высунувшись из-за двери. – Вам давно пора отдыхать.

Во двор вылилась полоска тусклого света, очерчивая фигуру Элейн темным контуром. Я помахала ей, чтобы она не беспокоилась обо мне. Ветер унес тепло, исходившее от костра, и я вздрогнула.

– Спасибо, что рассказал мне все это, – прошептала я, обращаясь к Хафе, и мой голос почти утонул в криках, доносящихся из таверны.

Хафа сжал губы, словно хотел сказать что-то еще. Его борода дрогнула, но он лишь поклонился и жестом предложил мне последовать за ним в таверну. Я открыла свою седельную сумку и достала оттуда охотничий нож, после чего сунула его в сапог.

Четыре дня по Диким Землям. Еще три до Турианы. Семь дней.

В день, когда мы пересекли границу Диких Земель, что-то в воздухе изменилось. Бесконечные деревья стали выше, а их цвет – насыщеннее. Колючая поросль взбиралась по стволам, как паутина. В тенях и трещинах залегло еще больше застывшего снега, несмотря на разгар весны.