Сделай со мной... это, госпожа

Глава 24

Некоторое время я слышала над собой загнанное дыхание Теневира, видела краем глаза его руки, бугрящиеся мускулами, — он опирался локтями на кровать с двух сторон от моей головы.

Между ног было мокро. Шевелиться не хотелось, поэтому я лежала на животе, в той позе, в которой меня хорошенько отлюбили, и даже не думала поворачиваться на спину. По телу гуляли отголоски пережитого удовольствия.

И вдруг меня, томную, разнеженную, придавило чугунной тяжестью, аж дышать стало нечем. Это Теневир расслабился после оргазма и позволил себе упасть на меня всем своим нешуточным весом. Благо мучение длилось недолго. Услышав мой задушенный хрип и почувствовав, как я трепыхаюсь под ним, любовник откатился в сторону.

— Ты как? — спросил он, даже не пытаясь скрыть самодовольной улыбки.

Мой вид амебы, растекшейся по кровати, явно тешил его мужское эго.

Я решила, что легкий кивок головы — ответ исчерпывающий, но Теневир продолжал буравить меня внимательным взглядом. Похоже, мой молчаливый жест его не удовлетворил. Он хотел слов, жаждал похвалы своим постельным талантам.

— Еле двигаюсь, — шепнула я, обняв подушку и уткнувшись в нее лицом. — Не могу свести ноги.

Улыбка Теневира растеклась до ушей, словно я щедрой рукой отсыпала комплиментов его мужской силе.

С радостным вздохом мой муж закинул руки за голову и поднял глаза к бугристому каменному своду пещеры. Мы погрузились в глубокую тишину, какая бывает только под землей.

Я двигала бедрами. Лежать на мокром было неприятно. Сходить бы в душ, сменить постельное белье, но… лень.

— Кстати, — сказал Теневир после продолжительного молчания и коснулся ошейника на горле, — я придумал, какой подарок хочу на свой следующий день рождения.

Он покосился на меня с каким-то странно настороженным видом.

— И какой же?

Теневир молчал, будто сомневаясь, стоит ли говорить со мной о своих желаниях. Его взгляд задумчиво скользнул по моему обнаженному телу и задержался на ягодицах.

— Ну? Какой подарок ты хочешь на день рождения?

Супруг облизал губы и хрипло выдохнул:

— Ребенка.

И напрягся.

В этот момент я остро почувствовала липкую влагу на внутренней стороне своих бедер.

В ожидании ответа Теневир не сводил с меня глаз.

— До твоего следующего дня рождения всего год. Могу и не успеть, — отшутилась я с нервным смешком.

Ребенок. В прошлой, человеческой, жизни мне так хотелось детей, но все не находилось достойного кандидата на роль отца. А сейчас кандидат есть и более чем достойный, так чего же я растерялась?

Ах да. Принцесса Ярхке. Могу ли я в своем нынешнем положении загадывать так далеко вперед?

Я почувствовала, как уголки моих губ ползут вниз.

Теневир понял меня по-своему и тихонько вздохнул.

— Впереди много праздников, — глухо произнес он. — Может, когда-нибудь…

Надо рассказать ему про магический артефакт. Про душу Кхары, запертую в хрустальном шаре.

— Послушай, — вздохнула я.

Теневир резко поднялся с кровати, сверкнув подтянутой голой задницей.

— Пойдем. Тебя надо вымыть, — перебил он меня преувеличенно бодрым тоном.

— Что ты… — начала я, а «…делаешь?» договорила уже у него на руках. Муж стащил меня с кровати, прижал к груди и понес в сторону ванной комнаты. Смотрел он с улыбкой, но глаза были серьезные и в глубине зрачков таилась печаль.

В тесной коморке два на полтора метра из каменной стены торчала железная труба, из которой, если опустить рычаг, начинала хлестать струя прохладной воды. Система не отличалась совершенством. Температуру не выберешь. Отрегулировать напор можно только через танцы с бубнами. Но зато не надо таскаться с ведрами к ближайшему колодцу. Какой-никакой, но водопровод.

Теневир поставил меня под душ, взял в руки мочалку из пеньки, скользкий брусок зеленого цвета, пахнущий хвоей, и с видимым удовольствием принялся смывать с моих бедер следы нашей бурной страсти. Его руки были ласковыми, прикосновения нескромными. Злоупотребляя своим положением, Теневир без зазрения совести трогал меня в самых неприличных местах. Вскоре мочалка полетела в угол, потому что намыливать мою грудь руками, по его словам, было эффективнее и удобнее.

От прохладной воды кожа шла мурашками, но Теневир согревал меня объятиями и поцелуями. Его возбужденная плоть настойчиво упиралась мне то в задницу, то в живот.

Я выключила воду и хотела взять полотенце, но любимый вдруг толкнул меня к стене. Заставив меня упереться ладонями в каменную кладку, он потянул на себя мои чистые, вымытые до скрипа бедра и через несколько минут безнадежно их запачкал.

И вновь зеленоватая пена с запахом елок. Бьющая между грудями струя воды. Пушистое полотенце, в которое меня завернули, словно куклу, и в котором отнесли на постель.

— Теневир…

— М? — любимый повернулся набок и подпер рукой голову, чтобы во время разговора смотреть мне в глаза.

Не хотелось портить момент и рассказывать ему о хрустальном шаре, но…

— Нет!

Кода я закончила свою речь, Теневир замотал головой.

— Нет. Неправда.

Его лоб пересекла глубокая вертикальная морщина. Руки сжались в кулаки.

Он упорно повторял:

— Нет. Нет. Нет. Это блеф. Душа Кхары мертва. Ее нельзя вернуть.

Смотреть на него было больно. Теневир выглядел злым, потерянным. Внезапно он схватил с тумбы канделябр и швырнул его в стену.

— Она лжет!

— Это правда, — я коснулась его руки.

Грудь моего мужа тяжело вздымалась от дыхания. Он опустил взгляд на мои пальцы, накрывшие его ладонь, и с обреченным видом рухнул на кровать.

— Гадюка пещерная, — прошипел он, несколько раз стукнув затылком о подушку. — Чтоб она сдохла, тварь.