Сделка

Глава 9. Алекс

Когда я еще не родился, мой отец решил: если у него будет сын, то он будет гонщиком номер один. Уже в пять лет я был записан в известный картинговый клуб Австрии. Тренировки – каждый день. Помимо этого – бассейн, теннис, фортепиано, репетиторы по английскому пять раз в неделю.

А мне нравились дома. Как так можно было по кирпичикам и досочкам сложить что-то большое, красивое, чтобы стать произведением искусства?

И ненавидел все, что связано с машинами и скоростью. Я боялся и противился этому, как мог. Пока не понял, что все это бесполезно. Если то и дело стучать теннисным мячом о стену, ты разломаешь ее скорее, чем разубедишь моего отца сделать из меня великого гонщика.

Пришлось принимать и жить чужими желаниями.

Со временем я разобрался со строением формульного болида, взрастил в себе упертость и непоколебимость.

Стать архитектором осталось детской глупостью.

Куда сложнее дела обстоят со страхом… Каждый раз, когда сажусь в кокпит, чувствую горячий мешающий мне сгусток между лопаток.

Я просто принимаю, что, возможно, проживаю последние минуты. Страшно, душно, кровь застывает. Показывать нельзя, как и говорить об этом вслух.

Но стоит подумать, что ничего, по сути, меня в этой жизни и не держит, становится капельку легче. Разбиваться по-прежнему не хочется, но нога уверенно наклоняет педаль газа в нужный момент до предела.

Любовь ощущается так же. На пределе своих возможностей взлетаешь стрелой. Душа кричит, сердце, ломая ребра, выбрасывается из тела. И ты мчишь, как заряженный несуществующим, но мощной энергией.

– Радио-чек, Алекс, – из гарнитуры голос моего гоночного инженера Сэма.

Поворачиваю голову вправо – Тимур Сафин. Четвертый сезон ничего не меняется. Его болид красный, мой – черный. Мы соперники, и я Тима терпеть не могу.

Когда он взял чемпионство в позапрошлом сезоне, отец не разговаривал со мной месяц. Я его разочаровал…

«Второе место только для бездарных». Эти слова врезались в память и не хотят исчезать.

– Раз, два, три. Сэм? – отвечаю, отвернувшись от Тима.

– Save (англ.: принято).

Первая гонка сезона всегда особенная. Все внимание на двадцать машин и на двадцать гонщиков. Любой косяк, и ты в аутсайдерах.

Поэтому, если кто-то думает, что Алекс Эдер непрошибаемая на эмоции скала, чертовски ошибается.

Гаснущие огни уже не вызывают паническую атаку, с которой справлялся один, сидя за рулем машины, способной к разгону до трехсот пятидесяти километров в час. Однако волнение за предстоящие пятьдесят восемь кругов пульсирует в каждой конечности. И тоже ведь не будешь откровенничать об этом на камеру. Или с кем-то… Наоткровенничался уже.

– Через два круга в боксы, – Сэм всегда говорит ровно, спокойно. Это своего рода помогало успокаиваться и мне.

– Сафин?

Он вырвался вперед.

Еще тестовые заезды показали умопомрачительную скорость «вороных коней».

– Возможно, он будет оставаться на треке максимально долго.

Может, и нам стоит?

Я не передаю эту информацию Сэму. Несколько лет мы доверяем друг другу даже в таких тонких моментах, как стратегия. Да и радио прослушивается. К чему нам это, да?

– Что по шинам? – Сэм считал мое «молчание».

– Левая передняя выглядит хуже, чем правая.

Снимаю пленку визора. Перед глазами только трек. Длинная дорога, уходящая то вправо, то влево до тошноты. Гул мотора въедается в кожу как машинное масло.

– Box, box, – передает после одиннадцатого поворота.

После четырнадцатого заезжаю на пит-стоп, сбрасывая скорость. Мне меняют шины и с визгом новых покрышек стартую и возвращаюсь на трек.

Мышцы шеи затекают. Руль кажется неуправляемым.

Мне нужно как можно скорее вырваться вперед, чтобы смочь обойти Сафина. В этот раз и он не первый, но внутренне я веду борьбу не только за звание чемпиона, но и лично с Тимуром.

В борьбе за место в тройке начинаю сходить с ума.

Гоню. Машина взлетит сейчас. Торможения резкие, поздние. Трасса необгонная. Кто-то скажет, что и сама гонка скучная, когда нет зрелищ. Все равно.

Однажды Сафин вынес меня с трассы, потому что я лидировал. Тогда я думал, вот и конец. Теперь если я догоню и возникнет ситуация: либо его победа, либо двойное поражение, я выберу второе.

– Три круга до конца.

Резина убивается быстрее, чем рассчитывали.

– Каков отрыв от Сафина?

– 0,8. Зона ДРС через три поворота.

Вижу «красную задницу» Тимура. Думаешь, дотянешься, стоит еще чуть поднажать. Но это так не работает.

– На хвосте Васкес. Будет атаковать.

Резина из-за моих яростных атак и немыслимой скорости мертвая. Понимаю, что сохрани я сейчас ресурсы, буду третьим. Начало сезона неплохое. Подиум, очки, шампанское.

Но Алексу Эдеру этого мало.

Открываю крыло и пробую атаковать Сафина на пределе своих возможностей. Кричу, когда никто не слышит. В этом прелесть скорости и рева мотора. Ору, что есть силы, до треска в гортани и хрипов в легких.

Не получается догнать. Чего-то не хватает. Удачи, в которую он так яростно верит? Сафин всегда был немного чудным.

Вторая атака.

Васкес поджимает, и я слышу предупреждение Сэма по радио.

Плевать.

Газ.

Если подстроиться прямо под болид «Феррари», есть возможность воспользоваться слипстримом (от автора: зона «грязного» воздуха позади , движущийся машины. Преследующие болиды в нем преодолевают меньшее сопротивление и могут достигать большей скорости) и обогнать.

Шум толпы громче заведенных болидов.

Из-под машин искры от скорости и перепадов поверхности дороги.

– Последний круг, Алекс. Не упусти P3 (от автора: третье место по результатам гонки).

Не-ет!

От злости трясутся руки.

Сафин отрывается от меня. Его шины в лучшей сохранности, чем мои. И над этим надо будет поработать.

Атаки Васкеса раздражают. Как зуд мошкары над ухом перед сном.

– Отрыв от «Феррари» секунда. Теперь не дай себя обойти.

Чертов Васкес! Не защищайся я от него, может, и хватило бы сил у болида «наступить на горло» Сафину!

Пульс адски жарит виски. Все тело горит огнем.

– Майк первый, Тимур второй, ты третий, Алекс. Это здорово. Ты молодец. Шикарная гонка. Спасибо тебе за проделанную работу.

– Ни хера не здорово.

Выключаю радио.

Выходить из болида и идти за награждением нет никакого желания. Вынужден подчиниться правилам и даже поздравить Майка с Тимуром.

Позорное третье место… Интересно, что на это скажет отец, если второе-то место уже для бездарных?

– Разрешишь войти? – Марта входит, когда своего разрешения я не давал.

Она осматривает мою скромную комнату отдыха, а я ее в этот момент. Девчонка боится встретиться со мной взглядом.

– Ну что, целоваться не пришлось, – разваливаюсь на кровати. Здесь умещается только один человек. Марта остается стоять. Под этим углом ее грудь кажется на пару миллиметров больше.

– Мне жаль.

Ее глаза расширяются. Она напоминает мне едва вылупившегося цыпленка, который мечтает стать породистой курицей, но по факту его зажарят в возрасте двух месяцев.

– Что не поцеловала?

– Что ты проиграл. В смысле… Я болела, чтобы ты был первым, но третье место это же…

– Провал, – бесит. Или так: «Бе-есит, сука!»

Кровать поскрипывает, когда я поднимаюсь с нее и беру со столика оставленный телефон. На нем неотвеченное сообщение.

– Алекс, если тебе нужно дружеское плечо, – сбивается.

Спиной чувствую, Марта краснеет еще больше. С одной стороны, это забавно. Реакции людей меня всегда забавляли. Но с другой, не хватало, чтобы все переросло в какую-то любовь. Это может испортить сделку.

На экране высвечивается звонок от Серены.

Сердце ломает ребра. Я выпадаю из пространства. Все, что говорит мне девчонка, – бессмысленный бред.

Серена… Жена брата. Запретна, желанна, любима.

– Оставь меня одного, пожалуйста, – прошу, глядя на то, как мигает экран родным именем. Замираю, мальчишкой себя чувствую восемнадцатилетним, когда с ней был.

– Я хотела поддержать тебя, – говорит невнятно и неуверенно. Такое всегда раздражало в людях.

Бросаю огненный взгляд на свою фиктивную девушку. Волосы в хвост зачем-то забрала. По рукам ползут мурашки, и она пробует их стряхнуть, проводя ладонями по плечам.

Зверек, не иначе. И какая на фиг модель? Не удивительно, что ничего из нее не вышло.

– Твоя поддержка внутри этих стен не требуется, Марта.

Она продолжает стоять истуканом.

Да черт бы ее побрал! Пусть валит отсюда немедленно!

– Выйди. Пожалуйста, – прерываясь на короткий вдох, прошу. Или девчонка оглохла?

Марта виляет взглядом от меня к телефону. Сдерживаюсь из последних сил.

– И-извини, – шепчет.

Могу поклясться, что видел ее влажные глаза перед тем, как она закрыла за собой дверь.

И нет, я не чувствую за собой вины.

Серена продолжает звонить. Невольно улыбаюсь, потому что она всегда была настырной и добивалась своего. Жаль, этого не хватило для нас.

– Привет, – говорю, поворачиваясь. Хочу убедиться, что я вправду один.

На душе становится легче, когда я услышал ее голос. Огорчение от третье места в первой гонке превращается в сладкое ожидание скорой встречи с Сереной. Она обещала вырваться и приехать.

– Хреново тебе, да? Я видела трансляцию.

– Уже лучше. Мы встретимся?

– Как всегда, Алекс.

– Люблю тебя.

Сбрасываем звонок одновременно. Заваливаюсь на кровать и прикрываю глаза. Серену вижу и наше будущее, которое невозможно.