Сделка-only (СИ)

Глава 1

— Да, мляяя! Пи@дец!

Именно таким возгласом меня встречает культурная столица нашей родины.

Знаменательно. Почти пророчески. Но об этом я узнаю чуть позже.

Сейчас же молча запихиваю сотовый, которым так и не успела воспользоваться, в накладной карман сумки и поднимаю взгляд на молодого человека.

— Неудачно вышло. Но я, правда, тебя не видел, — выпаливает он. Еще секунду назад украшавшая его довольное лицо улыбка тускнеет, а на смену приходит грустная моська с виноватым выражением, когда он принимается изучать творение своих рук. — Извини, а?

Я тоже опускаю взгляд себе на грудь. И морщусь, рассматривая большое темно-коричневое пятно от кофе, расплывающееся все шире.

Моя любимая нежно-голубая блузка в мелкий горошек безбожно испорчена. Неудачно вышло. Судя по всему, парнишка только купил большой стакан американо и две трети его опрокинул не в себя, а на меня.

— Ты не обожглась? Чего молчишь? Немая? Или в шоке?

Ну, инцидент, конечно, не из приятных, однако, до шока мне тоже далеко. Если бы из-за каждого недоразумения я впадала в прострацию, давно бы работала только на одни лекарства.

Когда пять лет назад в числе прочих соискателей подавала документы на должность помощника начальника юридической службы нашей организации, удивлялась, почему стрессоустойчивость идет вторым пунктом в списке требований к замещаемой должности. Сразу после уровня образования. Поработав с недельку, удивляться перестала. В «Слайтон-строе», чтобы удержаться, приходится либо ведрами глотать валерьянку, либо иметь железные нервы. В ином случае спасет лишь поиск нового места службы.

— Эй, девушка! Черт! Это ты так расстроилась, что дар речи пропал? А хочешь, я тебе химчистку оплачу? И вот, свою рубашку отдам, а?

Молодой человек между тем нервничает сильнее.

Я же на практике убеждаюсь в действенности психологического приема — манипулятивного молчания. Иногда без слов можно довести оппонента до ручки надежнее, чем криками и скандалами. Надо будет взять на вооружение.

А он симпатичный, отмечаю по ходу дела. Лет двадцати двух — двадцати трех. Высокий, спортивный. Волосы темно-русые, модная длинная челка набок, на левом виске выбрит какой-то кельтский символ, а может, просто загогулина. Глаза ясные, да и, судя по внешним признакам, веселый, добронравный малый.

— Нет, не обожглась и не в шоке. Но приятного мало, тут ты прав, — подаю голос, замечая, что парень уверенно стягивает с себя рубаху-гавайку.

Под ней обнаруживается белоснежная футболка из тех, что шили, экономя ткань, чтобы подчеркнуть каждую мышцу. Выдыхаю. Раз торс не голый, значит, стриптиз посреди аэропорта отменяется. Это хорошо. Лишнее внимание ни к чему. И так чувствую себя замарашкой.

— Так, я все придумал, пойдем.

Услышав мой голос, незнакомец расцветает улыбкой, демонстрируя ямочки. Хватает за руку и тянет за собой. Выдергивать конечность и выяснять отношения посреди зала выдачи багажа, где народ то и дело снует в разные стороны, чревато созданием «пробки». Потому просто следую за буксиром.

Остановится же он когда-нибудь?

Останавливается.

— Вот, тут никто не обратит на тебя внимание, — выдает умник, что выше на полторы головы, потому что в дорогу я надела балетки, и ловко запихивает меня за пальму, подпирающую пустой стенд.

— Эй?! Ты чего? Зачем? — вот теперь и мне хочется поговорить, чтобы прояснить все недоразумения.

— Я — не «эй»! Меня зовут Денис, — представляется совсем уже не нервничающий парень и резво командует. — Раздевайся. Точнее, переодевайся. Я тебя прикрою.

И этот… Денис вручает мне свою все-таки снятую рубаху, разворачивается спиной и засовывает руки в задние карманы джинсов.

Открываю рот, чтобы запротестовать. И закрываю. Что я в самом деле буду грязнулей рассекать по чужой вине? Не буду. Мне еще до дома нужно как-то добираться.

Отворачиваюсь к стене, быстро скидываю неприятно липнущую к коже вещь, скомкав, трамбую ее в сумку и надеваю мужскую рубашку. Осматриваю себя, стараясь не сильно придираться.

Уф, ладно, сойдет. И неважно, что ткань источает явно мужской терпкий ментоловый аромат и фиг знает на сколько размеров мне велика. Может, это мода такая, а я в ней — спец.

— Готово.

Застегнув верхние пуговицы, а низ подогнув и завязав на животе узлом, стучу парня по плечу, чтобы выпустил из укрытия.

— Я — Вера, — протягиваю ладонь, когда он оборачивается. — Спасибо.

— За то, что облил? — хохмит юморист, но пальцы пожимает. — А тебе идет.

Осматривает меня с ног до головы, хитро прищурив серо-голубые глаза.

‍

— За то, что не жадный, — не остаюсь в долгу, двумя пальцами приподнимая ворот рубахи. — Ладно, мне бежать пора. Говори адрес, куда тебе ее после стирки закинуть.

— Прикольный способ завладеть телефончиком, Ве-ра. Может, тогда сразу и о свидании договоримся? — играет бровями Денис.

— У меня жених есть, так что… мимо, — развожу руками, отвлекаясь на высматривание ленты с багажом. Мой чемодан уже явно по мне соскучился.

— Жених, значит? — щурит взгляд.

— Ага, он самый.

И ведь не вру же.

— Окей. Тогда давай так: взамен моей постиранной вещи, ты позволишь возместить стоимость твоей испорченной. Идет? — и не успеваю ответить, как засыпает новыми вопросами. — Слушай, если ты торопишься, давай я тебя до города подкину. У меня полтора часа в запасе есть. Ты, кстати, откуда-то прилетела? Багаж надо забирать? Или можем сразу выдвигаться?

— Эй! — одергиваю болтуна. — Ты со всеми такой нагло-резвый?

— Не-а, — отбивает подачу, сияя ямочками. — Только с красивыми девушками, на которых хочу произвести впечатление.

— О, не переживай, уже произвел, — не выдерживаю и улыбаюсь ему в ответ.

Ну, правда, не линчевать же его за недоразумение с опрокинутым стаканчиком?

— Ладно, балабол. Прилетела из Москвы. Багаж забирать надо. Ярко-желтый чемодан. Кстати, вон там, кажется, он. Если подкинешь до Ленинского, буду благодарна. И да, про красивую услышала, но это дела не меняет. У меня по-прежнему есть жених.

— Верная, значит?

— Верная.

— А он?

— И он.

— Почему тогда ты тут одна? Разве он не должен тебя встречать?

Ох, вот же почемучка. Вроде взрослый уже парень, а ведет себя, как детсадовец.

Но смешной, открытый и без понтов на ровном месте.

— Должен — не должен — каждый решает сам. Но я не сомневаюсь, что встретил, если бы знал о возвращении, — выдаю на одном дыхании.

— А он не знает?

— Нет, я решила устроить ему сюрприз. Специально на день раньше все дела в столице завершила и вернулась. Сегодня важный прием, и я не хочу бросать его там одного. Слишком серьезная сделка на носу. Так что вот так… Короче, не в курсе он.

За разговорами успеваем найти мой багаж, выйти на улицу и утрамбоваться в спорткар Е-Класса.

— Нравится? — Денис по моему немного прибалдевшему виду легко считывает, какое впечатление производит его «малышка», и довольно подмигивает. — Разбираешься?

— Мажор, значит? — приподнимаю бровь. Игнорируя его вопросы, задаю свой и скрещиваю руки на груди.

Уж лучше так, чем громко кричать: «Охренеть! Охренеть! Охренеть!» Да эта тачка стоит как однушка на Крестовском острове. Очуметь. А с виду казался нормальным среднестатистическим пареньком, умеющим пользоваться метро.

— Так бывает, — пожимает он плечами с видом: не сам такой, жизнь заставила. И, сияя ямочками, заводит двигатель. — Ты случаем о свидании не передумала? — приподнимает бровь. — Ну а вдруг? — кивает на салон.

Наглец! Но прикольный.

— Не дождешься, Дениска, — смеясь, качаю головой. — Но, чисто по-дружески, я бы на такой «конфетке» прокатилась по ночному городу.

Кончиками пальцев скольжу по светлой коже сидений и внимательно изучаю приборную панель. Не могу сдержать обоснованного восхищения, когда в машине ощущаешь себя круче, чем дома.

— Забились. Как будет настрой, маякни. Пересечёмся и чисто по-дружески я тебя покатаю, — Денис вытаскивает одну визитку из стопки, лежащих в «кармашке», и протягивает мне. — Можешь даже не скидывать сейчас дозвон. Просто, когда созреешь и наберешь, назови свое имя.

— И сразу вспомнишь? — подначиваю, но темно-серый картонный прямоугольник с именем Денис Александрович Горин и номером телефона забираю.

— Вспомню. Веры у меня среди знакомых еще никогда не было. А провалами в памяти я не страдаю.

— Да куда уж тебе, — хмыкаю, прищуривая взгляд. — Совсем юное создание. Универ. СПбГУ. Курс второй. Нет, пожалуй, третий.

Бросаю наугад.

Вытаскивает кончик языка, прикусывает его зубами, словно хочет сдержать смех, и качает головой.

— Вер, а ты кем работаешь? Не следаком, нет?

— А что, совсем всё мимо? — изображаю дикое огорчение, складывая обе ладошки на груди.

— Два из трех в яблочко. Только курс четвертый. Я в школу с шести лет пошел, — ухмыляется. — А ты? — перенимает эстафету, при этом нисколько не отвлекается от дороги, что мне нравится. Не лихачит, ведет машину уверенно, плавно. Одно удовольствие ехать. — Двадцать четыре. Нет. Погоди. Наглости многовато. Двадцать шесть. Да, точно. Двадцать шесть лет. Работаешь… что-то связанное с внимательностью к деталям. Может, в детской комнате милиции, а? В органах, например. Хотя, нет, слишком яркая. Прокуратура? Суд? А может, училка в школе?

— Во ты загнул, — смеюсь в голос. Давно так беззаботно не проводила время. — Я — обычный юрист в строительной фирме. Мне двадцать восемь лет.

— Ну, как скажешь, обычный юрист двадцати восьми лет по имени Вера, — качает недоверчиво головой, но я вижу, что и ему весело. — Однако, по поводу прокатиться — забились. Да?

— Да, договорились, — и пусть я не уверена, что наша встреча когда-нибудь состоится, потому что я вряд ли осмелюсь его набрать, но… чем черт не шутит? — Кстати, студент, а ты в Пулково что делал? Пары прогуливал?

Вспоминаю, что этот интересный вопрос мы как-то упустили из виду.

— Не, мне сегодня к четвертой нужно. Конец учебы же. А в Пулково друга провожал. Он в Казань к родителям полетел.

— Угу, — киваю с умным видом. Потом бросаю взгляд на шею, где красуется не стёртый до конца след помады, и фыркаю. — А друг-то у тебя шалун, Дениска. Ярко-красную помаду любит. Ай-ай-ай.

И пока мой новый знакомый, тихо матерясь под нос, ликвидирует следы прощания, отворачиваюсь к окну и любуюсь майским Питером, уже во всю зеленеющим и красующимся многочисленными цветочными композициями на клумбах. Классный он всё-таки. Совсем не Москва, и это круто. Очень круто.

Там для меня слишком шумно и агрессивно.

А здесь в самый раз. Проще и душевней.