Сделка с мажором

1 Полина

Правду говорят – утро добрым не бывает. Особенно раннее. Особенно-преособенно с похмелья.

Над ухом противно орет будильник, превращая голову в колокол, в который бьет усердный звонарь. Не глядя тарабаню по старенькому смартфону, наконец, вырубая звук, и переворачиваюсь на спину. Зря, очень зря. Желудок скручивается в спазме и настойчиво требует избавиться от токсинов.

Отметили, называется, последний день каникул. Надо в универ собираться, а я сесть боюсь. А еще надо как-то спуститься со второго яруса общажной кровати.

– И-и-ир, – стону я.

Ну и голосок, будто я с пяти лет по две пачки красного «винстона» выкуривала.

– Ир, – зову громче.

Слышу шевеление снизу. Отлично. Значит я не потеряла подругу в лесу.

Мы всегда гуляем в одном месте, когда собираемся толпой. Пять минут пешком, и мы попадаем в лесополосу в центре города, расположенную между стадионом и оврагом. Застройка там запрещена, слишком большая вероятность оползней. Отличное место, чтобы повеселиться большим количеством людей. Недалеко от общежития и жителям не мешаем.

На первом курсе я сильно боялась, что какой-нибудь пьянчужка свалится вниз. Склон довольно крутой и очень глубокий. Если шею не свернешь, то как оттуда выбираться без спасателей или хотя бы веревки – не известно. Старшие курсы заверяли, что не одно поколение здесь пьянствовало и никто не пострадал, но я все равно старалась держаться подальше от края.

Барахтанья, сопровождаемые мучительными стонами, становятся громче. Ага, засранка тоже страдает. Поделом ей. Будет знать, как меня напаивать.

Я не очень хотела идти, но и несильно сопротивлялась. Я не ботанша. От слова «совсем». Я бы с большим удовольствием жила как Ирка: подрабатывала, тусила, училась хорошо, но не на стипендию.

Только мне важна любая копеечка, которую я могу получить, поэтому ограничиваю себя, часто отказываясь погулять с друзьями. Особенно после того, как пришлось выбирать между соцвыплатами от универа для малоимущих семей и работой.

В этот раз решила расслабиться. На свою голову. Взяла две банки пива, решив ограничиться только ими, но спустя пару часов Ирка заладила: ты совсем трезвая, не порядок. Выпила с ней стопку водки, затем вторую, а потом не заметила, как сама стала подставлять пластиковый стаканчик. Дальше провал. Помню, что много смеялись, даже немного потанцевали, и, кажется, кто-то играл на гитаре.

И почему народ не собрался на гулянку позавчера? Как раз остался бы день, чтобы отойти от похмелья.

Решаюсь сесть. Главное медленно и без резких движений. Первое испытание пройдено, теперь пробуем спуститься и не освободить желудок прямо на ковер. Кряхтя как старуха, все-таки оказываюсь внизу. В вертикальном положении становится совсем хреново, комната кружится, а желудок настоятельно требует переместиться в туалет.

Кто я такая, чтобы препятствовать организму очиститься.

Хватаю мыльные принадлежности и несусь в санузел с максимальной скоростью, на которую способна в таком состоянии. Хлопаю дверью и сразу же склоняюсь над унитазом.

Не знаю сколько проходит времени, но очень благодарна соседке по блоку, которая не пойдет сегодня в универ, поэтому до сих пор не выносит дверь с криками: давай быстрее.

Мне вообще с общагой очень повезло. Она находится на территории универа, в каждом двухкомнатном блоке есть санузел с душевой. Лет тридцать назад сюда селили аспирантов и молодых преподавателей, которым посчастливилось попасть по распределению в город-миллионник. Потом ее переделали для студентов, поставили в комнаты по двухъярусной кровати, втиснули два рабочих стола и один кухонный и надстроили шкафы во всю стену вокруг двери. Мы с Иркой каким-то чудом даже маленький холодильник поставили.

Хотя если подумать, то дело не в удаче. Всех льготников заселяют в первое общежитие, а я из неполной семьи. Вот Ирке повезло, ее рандомно выбрали из огромного списка иногородних студентов. Всем хочется попасть именно сюда, несмотря на то, что другие три общежития новее. Но от второго нужно добираться общественным транспортом, а от третьего и четвертого идти двадцать минут.

Желудок, освободившийся от всякой каки, урчит, напоминая, что последний раз я ела вчера в обед. Потом Ира взяла меня в оборот: душ, укладка, макияж, выбор наряда. И об ужине пришлось забыть. Да и готовить было не из чего: в магазин сходить тоже было некогда.

Сижу на полу, облокотившись на дверь и обтираю лицо мокрым полотенцем. Давно мне не было так хреново. В последний раз, когда старшие подруги из школы предложили мне с ними выпить. Чтобы не отставать и казаться круче, я согласилась. С тех пор, я не пила водку.

Моя поза вызывает усмешку. В прошлом году я сюда заходить боялась. В каждом стыке мерещились плесень, грибок и тараканы, а сейчас чуть ли не разлеглась. Спасибо добрым дяденькам-меценатам, выделили на ремонт кругленькую сумму, и сейчас ванная лучше чем у нас с матерью.

Я тоже участвовала в ремонте: красила, белила, шпаклевала. В начале июня дали объявление, что можно остаться на лето и помочь нашему временному пристанищу облагородиться, заодно поднабраться опыта. Я записалась одной из первых. Это стало отличной отмазкой, чтобы не возвращаться к матери. И до работы ближе.

Соскребаю себя с пола, с вожделением глядя на душ, он всегда помогает справиться с похмельем, но времени совсем нет. Ограничиваюсь тщательной чисткой зубов и умыванием холодной водой.

2 Полина

После моей оговорочки по Фрейду воцаряется гробовая тишина, а через пару секунд жахает смех парня.

Это же надо было такое сказануть и опозориться перед незнакомым человеком. Чувствую, как под ладонями горит лицо, заливаясь краской до корней волос.

Иркин матрас резко скрипит. Наконец-то, проснулась.

Боюсь представить, как мы выглядим со стороны. Две похмельные девицы, одна из которых даже с кровати еще не встала, а вторая – лохматая истеричка, застывшая на пороге и закрывающая лицо руками.

Кстати, а дверь я закрыла? Там же Лизка. Если увидит эксгибициониста, настучит коменде. И полетим мы с Иркой быстрее, чем знаменитая фанера над самым романтичным городом мира.

Резко отворачиваюсь, распахивая глаза, и вовремя успеваю закрыться на ключ, потому что из ванной показывается Лизкина нога.

Облегченно выдохнув, прижимаюсь лбом к шершавой поверхности. Успела. Я еще никогда не попадала в такие дурацкие ситуации. У нас с Иркой договор – она приводит парня, когда у меня смена в клубе, но до моего возвращения он должен уйти: в выходные до шести утра, в будни до трех.

– Можешь поворачиваться, писюха, – раздается хрипловатый голос над моей макушкой.

Писец подкрался незаметно. Точнее: я упустила тот момент, когда Ден подошел и запер меня, упрев руки в дверь.

– Какая еще, к черту, писюха? – шиплю я.

– А вот такая, – Ден ведет пальцем между моих лопаток, где набита татуировка.

Пришла же вчера в пьяную головушку идея надеть майку на тонких бретельках, а не любимую огромную футболку.

Стоп! На мне нет белья! Я что, вчера показывала незапланированный стриптиз этому придурку? Ирка тоже при нем переодевалась?

От этих мыслей я начинаю злиться. Парень-то не промах и определенно не стесняшка. Заценил двух девушек и выбрал на ночь ту, что приглянулась. При этом абсолютно забив на то, что другая спит в этой жекомнате.

Фу-фу-фу, таким быть!

Может меня поэтому так сильно тошнило? От ночного кроватетрясения.

Надо будет напомнить Ирке о правилах свиданий в комнате.

Дергаю плечами, желая избавиться от прикосновений. Ненавижу, когда вторгаются в мое личное пространство. Ненавижу, когда незнакомые люди меня трогают. А Дену наплевать на мои барахтанья, он продолжает рисовать узоры на спине. И там, где он касается, возникает табун мурашек, распространяющийся по всему телу.

– Ой, прости, – насмешливо тянет парень, – я хотел сказать сипуха.

Это он так мстит за Дэна-члена?

– Отойди от меня, ненормальный, – вкладываю в голос всю строгость, на которую способна.

Чувствую себя кем-то вроде предательницы. Парень провел ночь с Иркой, а теперь жмется ко мне как к родной.

Где потерял совесть и чувство такта? Ну не нужна ему Ира, зачем же так открыто демонстрировать пренебрежение. И я хороша. Нет бы двинуть ему локтем в солнечное сплетение, а я сжалась как пугливый мышонок и позволяю себя трогать.

За спиной кашляет Ирка, привлекая наше внимание. Хочу повернуться, чтобы посмотреть в лицо Мартыновой и понять какое место в шкале предателей я занимаю, но Ден стоит так близко, что любое шевеление с моей стороны приводит к мимолетным, еле ощутимым касаниям.

Скашиваю глаза влево, где висит зеркало и сквозь пелену волос вижу, что парень насмешливо разглядывает меня с высоты своего исполинского роста. Его забавляет эта ситуация. Загнал в ловушку и стебется.

Во мне поднимается волна негодования, прогрессирующая в злость. Размахиваюсь насколько позволяет тесное пространство и бью локтем придурка. Он ухмыляется, я тру место ушиба. Не тело, а металлическая броня какая-то.

– Хочешь, поцелую где болит? – шепчет Денис, обдавая ухо горячим дыханием.

– Да, пошел ты, – рычу и со всей силы отталкиваюсь от двери, пихая парня спиной.

Он хмыкает и отходит на пару шагов. Поворачиваюсь, отчетливо понимая – он отпустил, потому что сам так захотел, мои брыкания ему до лампочки. И это жутко бесит.

Какой смысл ходить на джиу-джитсу, если я с самой простой задачей не могу справиться? А если кто-то реально нападет?

Мой взгляд проходится по Дену от белоснежных кроссовок до волос цвета спелой пшеницы, вьющихся на концах.

А посмотреть есть на что. Просто оргазм для глаз.

Чтобы было понятнее. У меня есть два любимых сериала «Сыны анархии» и «Викинги» до того, как его покинул Трэвис Фиммел.

Волосатые бородатые дяденьки байкерской наружности – моя слабость. А Денис выглядит как сын Рагнара Лодброка или брат Джекса Теллера.

Мой взгляд скользит по сильным, обтянутым черными джинсами ногам и останавливается на тонкой полоске волос, уходящей под пояс.

Пять минут назад это дитя Аполлона расхаживало по комнате голым. Мама дорогая! Чувствую, как щеки не просто краснеют, буквально горят.

Заставляю глаза двигаться выше по кубикам пресса и грудным мышцам. Скульптурное тело – хоть анатомию изучай. Неудивительно, что я не причинила никакого вреда.

3 Денис

Выхожу из блока и замираю, надевая кожанку. И куда мне идти? Я абсолютно не помню, как мы сюда попали.

Злюсь еще сильнее. Мало мне головной боли из-за бухла, дерзкой хамоватой сучки, так еще застрял хер знает где. И в коридоре как на зло никого нет. Это же общага, разве здесь не постоянный движ?

– Денис, давай я тебя провожу, – раздается испуганный голосок за спиной.

Поворачиваюсь и окидываю взглядом блондинку, которая смотрит на меня огромными синими глазами.

Красивая куколка, вся такая ладная и аккуратная. Стройная, высокая. А я люблю высоких. Но конкретно эта малышка не вдохновляет. Похоже факт, что она подруга стервы, отбивает желание. Нисколько не жалею, что вчера между нами ничего не было.

Я попросил попить, и Полина сунула мне в руки наполненный до краев фильтр. С какого-то перепуга я решил, что кружка мне не нужна и поднес кувшин к губам. Крышка не выдержала, все содержимое оказалось на мне. Блонди предложила подождать, когда одежда немного высохнет, а я вырубился на ее кровати, и девчонка легла рядом, за неимением других спальных мест.

Окидываю взглядом Барби еще раз, чувствуя ее страх на уровне инстинктов. Умная девочка. В отличии от ее подружки.

– Проводи, милая, – говорю снисходительно.

По дороге набираю смс в общий чат с друзьями:

Кто из вас чмошников заберет меня из дыры, в которой я оказался?

С дырой я, конечно, погорячился. Общага на удивление чистая и ухоженная. Свежая бежевая краска на стенах, белые потолки, темно-коричневый паркет мохнатых годов, но в отличном состоянии. Заметно, что ремонт делали совсем недавно.

Телефон пиликает сообщением от Макса:

А что, такси запретили на законодательном уровне?

На законодательном уровне, мля. Двоюродный брат юрист – полезный родственник, но как же иногда бесит.

Вы меня втянули – вы и вытаскивайте! – печатаю быстро.

Такси – отличное решение, но пока его дождешься – поседеешь. Территория окружена забором и припаркованными машинами студентов и работников ближайших офисов. Даже если сумасшедший таксист согласится взять заказ, его вокруг территории можно час искать. Проще пешком дойти, но в данный момент нет ни сил, ни желания.

Я только вчера въехал в новую квартиру недалеко от уневера, и друзья приперлись это дело отпраздновать. Просил же их приехать на следующей неделе, когда хату обставят, но им приспичило именно в день въезда. А у меня только кухня и ванная полностью укомплектованы, а в комнате надувной матрас и куча сумок и коробок с вещами.

Расположились с бухлом в кухне-столовой, где в центре островок по типу барной стойки и высокие стулья. Посидели около двух часов, выпили бутылку вискаря, и Максу стрельнуло куда-нибудь сходить потусить. А куда пойдешь в среду? Многие заведения работают максимум до двух ночи. Остальные места – рыгаловки.

Тут-то Егору, как назло, пришло смс от знакомого, что общага гуляет. Не хотел ехать, но разве двух лучших друзей переубедишь, когда они сплотились против тебя?

Когда мы подъехали, большинство студентов уже были в «дрова». Мы, конечно, тоже навеселе, но пришлось догонять, опрокидывая в себя дешевую водку стопку за стопкой.

Отвык я уже от таких попоек, поэтому развезло быстро и конкретно. Сидел на бревне, накрытом чей-то курткой, и надеялся, что не стошнит, когда ко мне подошла девушка с неземными глазами, заботливо спросившая: все ли со мной хорошо.

Я сначала подумал: приплыли, «белочка» пришла. Но девчонка, коснувшаяся моей щеки прохладной ладошкой, оказалась реальной. И я залип.

Одета во все черное, волосы темные, кожа очень светлая, а вот глаза… А глаза у нее янтарные. Меня будто ногой в грудь долбанули, до того они запали в душу. Никогда таких раньше не видел.

Ответил девчонке, что я в порядке и она испарилась, как призрак. А потом на мне повисла эта Барби, что вышагивает рядом, опустив глаза в пол и ссутулившись.

Ведет меня по длинному коридору, минуя центральную лестницу, и выводит на пожарную. Здание пятиэтажное, естественно, лифта нет. Спускаемся на первый этаж, Барби стучит в неприметную дверь, из которой выглядывает мужик бомжеватого вида в круглых очках.

Мальчик, который выжил, ты ли это? Решил суициднуться при помощи русского быта? Некисло тебя потрепало. Может и я зря вернулся.

Блядь, о чем я думаю? Похмельный мозг решил подбросить сюжет для фанфика? Только вряд ли мне светят лавры Джоан Роулинг.

Прикрываю глаза. Очень хочется материться. Чтоб я еще раз пошел бухать с друзьями… Хотя зарекаться бесполезно, я так думаю каждый раз, когда оказываюсь в какой-нибудь заднице.

– Здарово, Ирок, – скрипит бомж прокуренным голосом, – выпустить надо?

– Да, дядь Вась. Я тут немного денег принесла.

Барби, то есть Ира (наконец, я узнал ее имя) шарит в кармане халата и достает несколько мятых сотен.

– Не надо, – отрезает мужик, – мне твой парень вчера нехило подкинул.

Не переубеждаю его. Без разницы, что он думает, пусть выпустит побыстрее и больше ноги моей здесь не будет.

4 Полина

Ирки нет уже двадцать минут. Надеюсь, придурок ничего с ней не сделал, он какой-то неуравновешенный. То улыбается, то бесится.

Да и я хороша, накинулась на парня как психованная. Все мой вспыльчивый характер. Проявляется редко, но метко. Сколько раз бабушка говорила мне: разозлилась, досчитай до десяти, потом отвечай. Но я далеко не всегда следую ее совету. К сожалению.

Только два человека могут мгновенно потушить вспышку злости. Бабушка разочарованным взглядом, умоляющим быть благоразумнее. И Ира, когда произносит мое полное имя строгим с железными нотками голосом.

Ну почему она не применила свой джедайский прием, когда я наезжала на Дениса.

Стоит извиниться перед ним за грубость. Думаю, он не понимал, какие проблемы мог принести одним своим присутствием. Выговором бы не отделались, а мне никак нельзя вылететь из общаги.

Где же Ирка?

Мечусь по комнате как тигрица. Точнее пантера. Если учесть, что одета я в черные джинсы, черный топ и черную полупрозрачную блузку.

– Наконец-то, – выкрикиваю, как только Ира вваливается в комнату. – Собирайся быстрее. Я только что видела в окно, как перваки разошлись после линейки. У нас максимум минут тридцать, пока они забиваются в актовый зал.

Ирка хватает мыльно-рыльные принадлежности и бежит в ванную. А я смотрю на время. Должны успеть. Если опоздаем в деканат, то зачеток и студенческих не увидим до самой сессии. Их выдают первого сентября на руки, а потом только старосте группы. Влад неплохой парень, хорош в организации народа на гулянки, но в остальном редкостный разгильдяй. И сместить мы его не можем, он сын нашего декана.

– Полька, ты не представляешь в какие неприятности влипла, – испуганно лепечет Ирка, вытирая лицо полотенцем.

Я отмахиваюсь от ее причитаний и стучу пальцем по запястью, показывая, что времени очень мало.

– Ты что не понимаешь?

– Нет, не понимаю, – говорю равнодушно, наблюдая как подруга натягивает ярко-желтый тонкий свитер.

– Ты, как всегда, – цокает языком Ира, – обложишься учебниками или на работу умотаешь, и ничего вокруг не замечаешь.

Я хмыкаю. Не вижу смысла напрягаться, для получения университетских новостей у меня есть ларец Ира. Правда, больше похожий на ящик Пандоры. Стоит приоткрыть крышку и на тебя польется поток слов.

Чувствую, что совершаю большую ошибку, рискуя быть погребенной под грудой информации, но все же говорю:

– Просвети меня.

Ирка бросает на меня наигранный высокомерный взгляд, мол, я всегда знала, что рано или поздно ты сама попросишь меня об этом.

Закатываю глаза и достаю с подставки свои кроссовки, давя разочарованный стон. Они все в глине, будто я по карьерам лазила, а не в лесу была. А ведь у Дена на обуви не было ни одного пятнышка.

Не о том думаю. Не должно мне быть дела до кроссовок этого индюка.

– Вокруг Дениса много слухов, – восторженно пыхтит подруга, завязывая кроссовки. – Его отец нереально богат.

Пока Иришка, как воробышек неподстреленный чирикает о привлекательности блондинчика, я надеваю рабочие туфли на высоком устойчивом каблуке. Что поделать, в выборе обуви я сильно ограничена. Зато буду почти одного роста с подругой. И это не я малявка, мой рост метр семьдесят. Просто Ирка почти на десять сантиметров выше. Не зря моделью подрабатывает.

– Фамилия Шувалов тебе о чем-нибудь говорит? – с трудом выцепляю вопрос из потока информации.

Закрываю комнату, соображая, где я могла ее слышать. По-моему, у главы одного из банков, в который я звонила проконсультироваться на счет ипотеки, была такая фамилия.

– Банкир? – спрашиваю неуверенно.

– Да, – подтверждает Ира. – Еще знаю, что Денис отучился здесь два курса, потом перевелся в Америку. Закончил там супер-пупер университет и вернулся. Помнишь Гришу-мажора с пятого курса?

– Нет.

Хмурюсь, не понимая, каким боком здесь какой-то Гриша. Бесит дурацкая Иркина привычка скакать с темы на тему как Человек-паук между небоскребами.

– Как нет? – подруга удивленно округляет глаза. – Он в прошлом году помогал тебе файлы со старого ноута восстанавливать.

– А-а… Не знала, что он мажор. А почему в общаге живет?

– Говорят с предками в ссоре, но речь не о нем, – Ирка так резко размахивает кистью, что я отклоняюсь, боясь получить по лицу. – В общем, Гришка мне сказал, что они с Денисом опять в одной группе будут учиться. Экономика и управление на предприятии.

Протягиваю наши паспорта, чтобы получить однодневные пропуска в универ.

Экономика и управление значит? Неудивительно. Мажоров часто запихивают на эту специальность.

Два самых больших направления нашей альма-матер – строительство и экономика. На сайте я читала, что раньше это были два разных университета, располагавшиеся рядом. Потом их объединили в один, достроили несколько корпусов, и он стал одним из самых престижных во всей стране. Главная гордость – сотрудничество с зарубежными учебными заведениями. Есть программа обмена студентами, и отдельные программы обучения, после которых студенты получают диплом иностранного университета по схожей специальности.

5 Денис

– Спасибо, что забрал, – говорю Егору, устраиваясь поудобнее.

– Хреново выглядишь.

– И кто в этом виноват? – укоризненно смотрю на друга. – Не мог промолчать о сообщении? Знал же, что Макс не упустит возможности напиться.

– Конечно знал. И тебе не мешало оторваться. Надеюсь, ты хорошо провел время в комнате двух малышек?

Егор улыбается и бросает на меня многозначительный взгляд, требующий подробностей, но я молчу и отворачиваюсь к окну. Друг лишь хмыкает, возвращая все внимание на дорогу. Он очень хорошо меня знает. Если не рассказываю сразу, не стоит донимать меня вопросами.

Заниматься сексом с двумя партнершами для меня не ново, и иногда я делился с друзьями деталями, но сегодня хвалиться нечем, да и обстоятельства были другие. Прошлой ночью я хотел одну конкретную девушку. Хотел удовлетворить свое странное к ней влечение и забыть, как остальных. Ничего не вышло, но я пока не сдаюсь. Теперь я хочу, чтобы она сама ко мне пришла.

Плана пока нет, поэтому отодвигаю мысли о хамоватой писюхе, возвращаясь к насущным делам, которые не дают покоя.

– Давно вы возобновили общение с Мишей? – поворачиваюсь к Егору.

– Все не совсем так, Ден. Он все время крутится рядом в универе, но больше никаких совместных тусовок.

– Хорошо. Мне не хочется ставить вас с Максом перед выбором, но ты знаешь в этой ситуации либо он, либо я.

– Знаю, и мы полностью на твоей стороне. Лично мне Миша никогда не нравился, чувствовал в нем какую-то фальшь.

Хлопаю Егора по плечу и улыбаюсь, он отвечает тем же.

– Поднимешься? – спрашиваю, как только паркуемся у моего дома. – Нужна твоя помощь.

– С тебя кофе, и я в полном твоем распоряжении.

– Собери мне информацию на Полину Воронину, – прошу, ставя чашку перед Егором, – она учится в нашем универе.

На лице друга появляется понимающая ухмылка, и он сразу же достает из рюкзака свой ноутбук.

– Это одна из вчерашних? Что она сделала?

– Да. Хочу привить девочке хорошие манеры, – опускаюсь напротив и отпиваю кофе, – чтобы не хамила взрослым дяденькам.

– А песок еще из двадцати двухлетнего пердуна не сыпется? – ржет друг.

Подскакиваю, чтобы отвесить подзатыльник, но Егор уворачивается, отбивая мою руку. Оба смеемся. Жаль Макса здесь нет, я безумно соскучился по этим балбесам.

Допив кофе, оставляю Егора колдовать, а сам иду в душ. Наконец, смываю с себя следы вчерашней попойки и переодеваюсь в чистое. Вот теперь чувствую себя человеком.

– Ден, ты уверен, что хочешь поиграть с этой девчонкой?

С любопытством смотрю на хмурого Егора. Обычно он не против наших маленьких развлечений. Мы никогда не буллим кого-то просто так. Скорее, платим обидчикам их же монетой или указываем зарвавшейся телке ее место. Ничего жестокого. Но почему-то в этот раз Егор решил слиться.

– Да. А что? Что ты нарыл?

Провожу пальцами от лба к макушке, откидывая мокрые волосы назад, и снова иду к кофемашине.

– Да, просто… – друг мнется, переводит взгляд с меня на монитор и обратно, и все-таки говорит, – у девчонки жизнь не сахар.

– Так я и не собираюсь ее жестко чморить, – развожу руки в стороны, – я не такая мразь. Немного нервишки пощекочу и все.

И это правда.

– Ладно, – сдается Егор, – я залез на сервера универа и кое-что нарыл. Полине скоро девятнадцать, учится на втором курсе на бюджете. Учится, кстати, на стипендию. Трижды получила социальную выплату, так как семья неполная. Нет отца.

– Почему Трижды, разве ей не должны платить каждый месяц? – уточняю, пододвигая вторую чашку кофе Егору, и сажусь напротив.

– В конце декабря устроилась на работу, пока не смотрел куда. Меня больше всего насторожило, что она провела полгода в детском доме в одиннадцать лет.

А вот это уже интересно. Должно было произойти что-то серьезное, раз ее разлучили с матерью. Но потом все же вернули. Мать не собирались лишать прав или вмешался кто-то?

Егор ответить не сможет, придется выяснять самому. Из чистого любопытства.

– Она оплачивает курсы Лондонского университета, – вклинивается в мои рассуждения Егор. – Умная девочка, вкладывается в будущее.

Друг похоже начинает восхищаться писюхой. Не удивительно, он всегда с уважением относится к людям, которые не сидят на жопе ровно и ноют, а работают, учатся, развиваются. Но почему-то его восхищение меня немного подбешивает.

Открываю рот, чтобы обозначить свои притязания на постель Полины, как тишину разрывает звук моего телефона. Смотрю на дисплей и сбрасываю. Звонок возобновляется, я снова сбрасываю и перевожу на беззвучный.

– Отец? – спрашивает Егор, и я киваю. – Давно он не был так настойчив.

– Названивает больше недели. С тех пор, как я стал ночевать то у тебя, то у Макса, то у Артема.

– Ты сдружился с братом?

6 Полина

Садимся с Ирой на широкий подоконник, и я делаю небольшой глоток кофе, чувствуя, как желудок начинает бунтовать. Стоило сначала поесть, а уже потом накачивать организм этой бурдой. Но буфет и столовые сегодня еще не работают.

– Ты нашу элиту знаешь, – начинает Ира шепотом.

– Которую из? Треть универа – дети богатых родителей.

– Егор, Максим, Миша, – поясняет подруга, закатывая глаза.

А, эти. Самые элитистые из элитной элиты. Держатся особняком, не подпуская даже себе подобных. Окружены дымкой сплетен и стаей девчонок, постоянно отирающихся рядом и наблюдающих со стороны. Поставщицы фотографий троицы для чата. С первого дня только и слышу о парнях: они то, они сё, какая классная задница. Я лично знакома только с Мишей, и он не похож на зазнавшегося индюка.

– Раньше их было четверо, – продолжает Ирка. – Дена ты видела, можешь догадаться, сколько девчонок за ним бегало. Говорят, одна даже вены резала или таблеток наглоталась, а потом ее…

– Ира, ближе к сути.

– Зануда. В общем, с ними хотели общаться почти все, но их довольно грубо посылали, особенно Денис.

– Мне поэтому его бояться? – перебиваю раздраженно. – Потому что он может меня послать?

Какая несусветная чушь. Я ему в друзья набиваться не собираюсь, в девушки – тем более.

– Можно и так сказать.

Ира надувает губы. Первый признак того, что она близка к обиде. Улыбаюсь миролюбиво, чтобы сгладить свою резкость и отпиваю еще кофе, уговаривая желудок успокоиться.

– Продолжай, пожалуйста, больше перебивать не буду.

– Он может послать тебя в Мухосранск без возможности закончить самую убогую шарагу и перспектив на дальнейшее трудоустройство кем-либо.

Еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться на весь коридор. Останавливает Иркино серьезное лицо и нежелание ее обижать.

Я легко могу поверить в издевательства как в зарубежных комедиях: выбитые из рук учебники, опрокинутый обед, гадости в спину, но чтобы отчисление… Это полный бред.

– Можешь не верить, – подруга снова надувает губы, – но так мне рассказал Гриша, а он учился с Денисом два курса.

– Ладно, разберемся.

Проще согласиться, чем спорить с этой упрямицей. Подхожу к автомату и покупаю еще один стакан капучино. Это для Юли за ее помощь. Она единственная из прошлой группы с кем я немного общаюсь. Остальные словно забыли, что я с ними училась.

Подходим к деканату, где уже никого нет. Похоже мы прошляпили свою возможность, только зря время на сборы тратили. И Юля нас продинамила не понятно почему. Не успеваю обидеться на бывшую одногруппницу, как она выходит из деканата и протягивает наши зачетки и студенческие.

– Простите не успела позвонить, – тараторит она, – передо мной сразу человек двадцать свалило, и я одна осталась. Хорошо, что девчонка за шоколадку не стала разбираться кто из какой группы и просто отдала ваши документы.

– Юль, огромное тебе спасибо. Вот держи.

Отдаю ей напиток, и мы расходимся каждый по своим делам.

Предлагаю Ирке прогуляться до библиотеки и взять часть учебников, чтобы потом не тащить целую груду, но подруга жалуется, что ей совсем хреново. И это заметно по ее серо-зеленому лицу. Похоже рано мы решили закинуться бодрящим напитком. Ира вчера выпила гораздо больше меня, а водка была далеко не самой лучшей. Черт с этой библиотекой, сегодня отдохнем. Мне самой не очень хорошо.

Вывожу Ирку на свежий воздух под руку, нечаянно задевая какую-то девушку.

– Извините, – поднимаю глаза. – О, привет, Оль.

– Привет, Поль, – девушка чмокает меня в щеку.

Мы учились в одной школе, только Оля на два года старше и с этого семестра будет учиться здесь на третьем курсе после техникума.

– Полин, мы сегодня с моим парнем едем к нам, можем и тебя захватить домой.

– Спасибо, Оль, но вы ведь с ночевкой.

– О, нет, – знакомая взмахивает рукой, – мы тогда завтра в универ по пробкам не доберемся. Вечером обратно.

Заманчивое предложение. Перед ремонтом общежития я перевезла практически все вещи к Рите, чтобы не запачкались и не провоняли краской, но… Смотрю на Ирку, которая стоит чуть в стороне, облокотившись на перила. Вдруг понадобится помощь или какие-нибудь лекарства. Ощущение, что с каждой минутой ей все хуже.

– Поль, езжай, – говорит подруга, – у тебя здесь даже куртки нет, а если дождь? Я справлюсь. Мы в общаге живем, а не в пустыне.

Оля сообщает, что они заберут меня через час у кофейни и упархивает в универ.

Веду подругу в общагу и укладываю ее в кровать. Надо бы ее покормить, но, прежде чем идти в магазин очень хочется сменить обувь. Отмываю кроссовки насколько могу и бегу за продуктами. Отдаю Ире готовый куриный суп, остальные покупки оставляю на столе и, чмокнув подругу, сразу ухожу.

В кофейне как обычно практически пусто, что всегда меня удивляло. Рядом университет и множество офисов, выпечка всегда свежая и кофе неплохой, но почему-то это место не пользуется популярностью. Недолго раздумывая, озвучиваю заказ:

7 Денис

Пока Егор с кем-то переписывался, а я поглощал принесенную им выпечку, чуть не пропустил Полину. Она так спешила, что не обратила внимание на мою машину, пока не села с кафе у окна.

Немного разворачиваюсь, чтобы лучше ее видеть. Боковые стекла тонированные, так что могу пялиться сколько хочу. Полина рассматривает машину, а я – ее. И то, что вижу, нравится сильнее, чем при первой встрече. Я уже оценил стройные ножки, пока она бежала по тротуару, тонкую талию, небольшую высокую грудь, а теперь залипаю на круглом личике.

Пухлая нижняя губа так и просится, чтобы я втянул ее в рот и попробовал на вкус. А янтарные глаза сводят с ума. До сих пор не могу забыть, каким гневом они сверкали. Будто пожар разгорелся. Но еще помню, как внимательно она рассматривала мое тело. Чуть слюна не потекла.

Это сбивает с толку. Я ей определенно понравился, а потом словно тумблер переключили. Расправила гордо плечи аки царица Савская и молвила: пшел вон, холоп.

Тоже мне.

Возникает мысль, что девчонка просто набивала себе цену. Мол, я не такая, ты мне вообще не понравился, и спать я с тобой не буду.

Знаю я таких. Воротят нос, пока не почувствуют холодность, потом начинают вешаться сами.

На данный момент, мое внимание ей привлечь удалось, и я даже не против немного за ней поухаживать. Максимум два свидания. И итог будет один: я ее трахну, подарю прощальный подарок и адьес.

Полина, которую я вижу в окне милая, хрупкая, нежная и немного грустная… Пока не откроет рот.

Когда меня в последний раз открыто посылали? Да, никогда. Особенно после приглашения на свидание. Может с «поедем ко мне» я поспешил, но хотел быть честным. Частенько этой фразой диалог с девушкой начинался, а заканчивался «я вызвал тебе такси». Даже ресторан не нужен.

И в ситуации с Полиной я не хотел потом выглядеть мудаком, сразу обозначив, что мне нужно. Хотя если судить по опыту, этим девкам говори не говори, что отношений не будет, все равно мудак.

Чем больше изучаю лицо Полины, тем сильнее кажется, что девчонка частый гость салонов красоты. Это я научился отличать из-за старшей сестры. Майя косметолог и владелица небольшой сети от парикмахерских до СПА. А еще она испытывала на мне и моих друзьях различную мужскую косметику. Наверное, поэтому мы не страдали подростковыми прыщами, но после одной ее новой серии, мне пришлось лечить аллергическую реакцию.

И снова меня кое-что смущает. В противовес внешности одежда Полины выглядит поношенной и дешевой: кроссовки немного грязные и стоптанные, джинсы вытянуты на коленях.

Майя часто говорила, что любая женщина хочет выглядеть красиво. И мне не верится, что писюха сливает все деньги на внешность, но не обновляет гардероб.

Может это тоже часть плана? Привлекает на симпатичную мордашки тугой кошелек, прикинувшись бедненькой овечкой, а он ее потом и приоденет, и обеспечит.

– Егор ты выяснил, где работает Полина?

Краем глаза замечаю, как друг отрывается от телефона, смотрит на меня, потом, следуя за моим взглядом, на брюнетку в окне.

– Красивая, – хмыкает он и получает кулаком в бок.

– После меня можешь попытать счастье.

– У меня вообще-то девушка есть, и у нас все хорошо.

Любопытно, что он сказал «все хорошо», а не «я ее люблю», но это его личное дело.

– Нет, не выяснил, – отвечает после паузы. – Ты знаешь структуру универа: одну справку в деканат, другую в профком, третью в бухгалтерию и так далее. Тем более недавно грамотный айтишник пошаманил над системой. Дай время. Не хочу переть на пролом, чтоб меня засекли.

– Да, пожалуйста. Просто очень уж любопытно откуда у провинциалки деньги на курсы и внешний вид инстафифы.

– Ну соцсети у нее пустые. Я в первую очередь проверил. Своих фоток мало, в основном котики, щеночки и всякая природная растительность с прогулок, –Егор на секунду замолкает, впиваясь взглядом в экран смартфона, и резко меняет тему. – Ден, забрось меня к Машке на полчаса-час. Ей помощь нужна. Я потом к тебе сам в ТЦ подъеду.

В этот момент Полина садится в машину, и у меня не остается причин задерживаться.

– Называй адрес, довезу. Раз уж Маруся требует к ноге.

– Не называй мою девушку Марусей или Машенькой. Особенно в лицо. Она терпеть этого не может.

– Ладно, – посмеиваюсь, – когда ты нас познакомишь?

– Соберемся как-нибудь, и познакомлю.

– Твоя Маша живет недалеко от офиса отца, – говорю я, забив адрес в навигатор, – Заскочу к нему, узнаю, что хочет. А ты как закончишь, набери меня. 

* * *

Беспрепятственно пройдя охрану центрального здания банка, поднимаюсь на самый верхний этаж. Радуюсь, что секретаря нет на месте, не сообщит о моем визите. Устрою «любимому» папе сюрприз. Скорее всего неприятный. Без стука вваливаюсь в кабинет и застаю милую картину. Из-под дубового стола торчит задница в короткой юбке, а рыжая голова обладательницы упругих булок ритмично двигается над ширинкой папаши.

Мужику пятьдесят восемь лет. Сплошное олицетворение пословицы – седина в бороду, бес в ребро.

8 Денис

Не могу сдержать эмоции. Мой взгляд полыхает, кулаки сжаты, но на суровом лице отца не дрогнул ни один мускул.

– Ты забыл, кто оплачивал лечение твоей мамашке? – выплевывает он.

Сжимаю кулаки сильнее, уговаривая себя на бить отца. Это желание живет во мне с семнадцати лет, когда я узнал, что у мамы рак. И мне пришлось согласиться на работу в банке в обмен на ее лечение. Этим он держал меня за яйца около трех лет, пока мама не вышла замуж за одного из меценатов частной клинике, где лечилась, и Ричард не взял на себя все расходы.

– Да, ее хахаль выплачивает мне потраченные деньги. Но что будет с его бизнесом, если я запрошу остаток суммы сразу?

Губы отца расползаются в змеиной улыбке, которая не касается глаз. Он доволен как удав, загнавший в угол кролика. Мы оба знаем, что Ричард не потянет единовременную выплату, не смотря на приличный бизнес.

– Запрашивай, – мой голос звучит немного устало.

Надоело постоянное давление, надоел его шантаж. Всегда одно и то же. Но в этот раз ему не удастся меня запугать. Достало!

– Я сам отдам тебе долг, – говорю твердо.

Если понадобится, продам машину. Не хватит, продам квартиру. Влезу в долги. Пойду на что угодно, но больше не позволю собой манипулировать. Я закапывался в бумажки очень долго и окончательно убедился, что это не для меня.

На лице отца мелькает удивление и что-то вроде уважения, что придает мне уверенности. Расправляю плечи, разжимая кулаки, и смотрю с вызовом. Я действительно готов отдать все, что у меня осталось. В конце концов у меня есть друзья и брат с сестрой, которые не бросят в трудную минуту. Ходячий калькулятор, который я по случайности называю отцом, никогда не поймет ценности близких людей. А деньги – дело наживное.

– Ты никогда не получишь бизнес матери, – выплевывает отец. – Высокомерный засранец, не желающий приносить пользу семье.

– Пользу семье или лично тебе? – усмехаюсь я.

У нас давно нет семьи, в том понимании, которое человек вкладывает в это слово. Артема вырастил дед Амин Муратович. До моих двадцати лет, я единокровного брата видел раз десять, наверное. С Майей мы близки, но она вся в заботах о дочери.

Отец багровеет от гнева и вскакивает так резко, что кресло откатывается и бьется о стену за его спиной.

– Это одно и то же! Я глава семьи, твой отец, ты должен подчиняться.

– Ты путаешь меня со своими подчиненными. Я не обязан выполнять твои прихоти по щелчку. У тебя своя жизнь, у меня своя.

– Трахать шлюх – это твоя жизнь?! Повторяю еще раз, просто трахай одну!

Отец стучит пальце по паке, которая до сих пор лежит на его столе.

Подхожу ближе, открываю ее и сжимаю челюсти, чтобы не начать материться в голос. Не ожидал, что мне подложат такую свинью. В буквальном смысле.

Поверх биографии лежит портретный снимок. И мягко говоря, девушка не в моем вкусе. На меня смотрит серьезная блондинка с карими глазами. Не жирная как свинья, но довольно объемная. На лице покраснения, от созревающих прыщей, кожа лоснится, тонкие губы, крупноватый вздернутый нос.

И отец предлагает мне с ней спать?

– С такой жирн… жизнерадостной девушкой я скорее стану импотентом, чем смогу изобразить влюбленного.

– Ты же встречался с блогершами в Америке, ради своего бизнеса.

Скорее ломал себя ради бизнеса. Я недолго встречался с богатыми девушками, у которых инстаграмы с сотнями тысяч фолловеров. Пара селфи со стаканчиком кофе с логотипом нашей кофейни и вуаля мы на коне.

Бесит, что отец об этом знает. Я и так этим не горжусь, и напоминания ни к чему. Но он не догадывается, что мне стыдно и насколько сильно меня отталкивали обколотые инъекциями девушки, накаченные в нужных местах и разрисованные как сестры Кардашьян.

Я постоянно боялся, что надавлю где-нибудь слишком сильно, и они просто лопнут. А фраза «не целуй меня, а то размажешь макияж» доводила до нервного тика. Хотелось напомнить, кто по канонам «Красотки» не целуется в губы.

А сейчас… Девчонка ведь не уродина, она просто наплевала на свою внешность. Если отец мне ее подсовывает, значит она дочка богатых родителей. Тогда почему так себя запустила? Может фемка, которая не бреет подмышки, а белых гетеросексуальных мужчин считает вселенским злом?

– Забудь, – говорю твердо. – С блогершами мне не приходилось изображать чувства, каждый знал для чего использует другого. Мне была нужна их популярность, им – сын русского бизнесмена с симпатичной мордашкой. А эта, – стучу пальцем по фото, – ждет принца на белом коне.

– Так стань им.

– Вряд ли у меня получится, – отодвигаю папку обратно отцу.

– Надо постараться, – он двигает папку обратно.

А мне надо срочно что-то придумать или отец никогда не отстанет и не перепишет на меня редакцию. Или вообще продаст кому-нибудь. Это сейчас в ней работают профессионалы, поддерживающие бизнес на плаву, а что будет, когда придет новый владелец? Я не могу подвести маму.

– Хочешь бизнес – охмуряй Дарью, – безапелляционно заявляет отец.

9 Полина

Дорога до нашего городка занимает около двух часов, сорок минут из которых толкаемся в пробке. Впереди уже маячат первые дома нашего с Олей родного городка, и Антон удивленно произносит:

– Я рассчитывал увидеть многоэтажки, а здесь в основном коттеджи. Больше на деревню похоже.

– Ага, – соглашается Оля, – у нас только один микрорайон с пятиэтажными домами и тот не достроен.

– Почему?

– Здесь был железоделательный и чугунолитейный завод. Все сельские работали на нем, но их не хватало, и началось строительство микрорайона для заманивания молодых специалистов при помощи квартир. Село быстро переросло в поселок, а затем и в город. Раньше считалось, что жить в микрорайоне почетно, только рабочие и обеспеченные семьи могли позволить себе квартиру. Потом завод выкупил какой-то идиот и под его руководством все стало рушиться. Работники разбежались кто куда, а микрорайон давно превратился в притон алкашей. Кто поприличней съехали в частные дома.

Антон хмыкает и смотрит на меня через зеркало заднего вида:

– Полин, куда тебя везти?

Хочется зло выплюнут: в притон алкашей, пожалуйста. Но какой смысл затевать ссору, если Оля в основном права. Поэтому вслух произношу другое:

– Останови у магазина, зайду купить что-нибудь сладкое. Во сколько вы обратно?

– Часов в семь, – отвечает Оля. – Мы заедем, скажи точный адрес.

Черт, какая же неловкая ситуация. Оля не знает, где я живу. Она, так же как я, не любит лезть в чужие жизни. Наверное, поэтому я с ней общалась в школе. Если случалось, что у нас совпадало количество уроков и мы вместе шли домой, то Ольга сворачивала раньше и никогда не обращала внимания, куда я иду дальше.

И лучше бы оставить ее в неведении. Мне стыдно, и не хочется ставить знакомую в неловкое положение.

– Я подойду к твоему дому, – выпаливаю.

И не дав возможности возразить, хватаю рюкзак, быстро покидаю машину и утыкаюсь в телефон, сделав вид, что там что-то важное. На самом деле я хочу всего лишь удостовериться, что Рита прочитала сообщение, где я предупреждаю о своем приезде. СМСка не прочитана, это может быть очень плохо. Но надеюсь, она всего лишь на работе. Я уже давно не в курсе Ритиных смен в больнице.

Замок на подъездной двери как обычно сломан, а из подъезда пасет кошачьей мочой. Но стоит зайти внутрь и подняться по грязным ступеням, как меня обдает еще одним ароматом. Более ненавистным.

Приторно-сладкий запах духов забивается в ноздри, мешая дышать. Меня тут же накрывает тошнота и мерзкие воспоминания. Травма детства.

Пытаюсь сохранить равновесие, не облокачиваясь на исписанные и перемазанные хрен знает чем стены, когда слышу звук открывающейся двери и знакомый голос соседки:

– Полин, заходи.

Я молча, не поднимая глаз, проскальзываю внутрь, бросаю вещи у порога и скрываюсь в ванной. Меня снова скручивает над унитазом. Похмелье, запах и омерзительные воспоминания сыграли с желудком злую шутку.

Дышу глубоко, прислушиваясь к организму. Желудок пуст, рвотных позывов нет. Можно вставать. Впиваюсь взглядом в отражение в зеркале. Выгляжу как побитая собака с элементами панды. Горько улыбаюсь и высовываюсь из ванной.

– Марин, можно взять пенку для умывания? – кричу я.

– Бери и глупости не спрашивай.

Смываю то, что осталось от легкого макияжа и топаю на кухню.

– Кто на этот раз? – плюхаюсь за стол.

– Поешь сначала, потом поговорим, – Марина кидает на меня жалостливый взгляд через плечо и тут же отворачивается к плите.

Она знает, что я ненавижу, когда меня жалеют, но слишком добрая и бесхитростная, чтобы скрывать истинные чувства.

Эта замечательная женщина живет напротив сколько я себя помню. Но по рассказам знаю, что раньше она с родителями и старшей сестрой Наташей жили в другой пятиэтажке. Потом их родители разменяли квартиру, подарив дочерям по однокомнатной в этом доме, а сами переехали в деревню к больной бабушке, чтобы ухаживать за ней.

Я одновременно благодарю их за такой поступок и ненавижу. Марина, стала моим ангелом-хранителем, а ее сестра – стерва и по совместительству лучшая подруга Риты, подбила мать выгнать бабушку и дедушку.

Конечно, Рита считает, что не сделала ничего плохого. Просто она была достаточно взрослой для самостоятельной жизни, а родители слишком ее опекали. Рита поставила им условие: либо они съезжают, оставляя ей квартиру, либо снимают ей отдельную. Дедушка в то время еще работал, и им удалось взять кредит и переехать в деревню в крохотный дом.

Бабушка утверждает, что это было одно из лучших событий. Они завели огород, небольшое хозяйство, и ни в чем не нуждались. Дедушки давно не стало, он умер, когда мне было два года. И все хозяйство легло на бабушкины хрупкие плечи.

Мне кажется, она не хотела очернять маму в моих глазах. Будто не знала, что Рита прекрасно справляется с этим сама.

– Там Виктор? – спрашиваю, имея в виду моего биологического отца.

Марина ставит передо мной тарелку с борщом.

– Нет. Они с Наташкой вчера кого-то привели. Я их раньше не видела.

10 Полина

Не люблю эту форму маминого имени. Все знакомые называют ее Ритой, кроме любимой подружайки. Для меня Марго звучит как псевдоним стриптизерши или проститутки.

– Полиночка, – Рита выходит из гостиной, поправляя съехавшую бретельку и задравшийся подол платья, – а ты зачем приехала?

Ни тебе – рада, что приехала; ни – как хорошо, что навестила; ни банального – какой сюрприз. Чувствую себя незваным гостем.

– Мне нужно собрать вещи. Погуляйте полчасика.

Иду в сторону кухни. Хорошо, что не разулась, подошва кроссовок неприятно липнет к линолеуму. Обычно за чистотой следила я, и, кажется, после переезда Рита перестала утруждать себя уборкой. На кухне свинарник: полная раковина грязной посуды, под столом пустые бутылки из-под вина и водки, на столе обертки и пустые коробки, два полных мусорных пакета.

Но это еще цветочки. Запах тухлятины стоит такой, что глаза начинают слезиться.

Распахиваю окно и собираю мусор еще в два пакета. Услышав в прихожей голоса и возню, выношу их к порогу.

– Мусор не забудьте, – сваливаю все к ногам гостей.

Два мужика впиваются в меня помутневшими глазами, не понимая кто я, и откуда взялась. А Наталья скрещивает руки на груди и смотрит с вызовом.

– А ты чего раскомандовалась?

– Почему бы и нет. Я же в своей квартире.

Мужики переглядываются. Наташка раздувает ноздри и недовольно сопит.

Пыхти-пыхти, что еще тебе остается.

– В квартире Марго, – шипит она.

– Да, – скрещиваю руки на груди, – моей мамы.

Один из мужиков, дернувшись, слегка бледнеет и выступает вперед.

– Я Толик – друг твоей мамы, – он силится улыбнуться и протягивает мне руку, на которую я смотрю со смесью презрения и брезгливости.

Дружок Толика судорожно прячет правую руку с обручальным кольцом в карман ветровки, и я закатываю глаза. Обо мне явно не знали. Просто хотели приятно провести время с двумя женщинами необремененными ни обязательствами, ни мозгами. А тут я нарисовалась.

– Мусор не забудьте. Полчаса вас быть не должно.

Проигнорировав протянутую руку, возвращаюсь на кухню и подхожу к окну, надеясь на пять минут тишины. Слезы текут из глаз, и я тихо их глотаю, мыслями возвращаясь в прошлое.

Такие ситуации случались и раньше, но это не были загулы на четверых. Я всегда запиралась в своей комнате. Попросила Лешку врезать пару крепких засовов, чтобы никто не мог войти и пряталась в своем мирке, врубив музыку в наушниках и уткнувшись в учебники.

Мой мир перевернулся лет в пятнадцать, когда со мной решил познакомиться папашка.

У меня была надежда маленькой девочки, что отец – обычный среднестатистический мужчина, который много работает и не может жить с нами. Или что он давно переехал, или что не знал обо мне. Но мне до одури хотелось, чтобы он был как все. Я мечтала, что однажды он приедет и поможет нам с мамой, уберет Наташку из нашей жизни, сделает так, чтобы в квартире всегда было чисто и пахло едой.

А с его появлением розовые очки лопнули, и надежда скончалась в агонии адских мук.

Я узнала его лицо сразу же, как только он появился на пороге. Мы встречались, он всегда знал обо мне, но не пытался сделать мою жизнь лучше.

Виктор действительно среднестатистический мужчина и много работает, но ради другой семьи. Своей. Когда они с Ритой начали встречаться, он был еще женат и у него есть дочь на три года старше меня. Я знала Нину, но и представить не могла, что мы родственники.

Я вспомнила, как меня маленькую Рита отвозила к женщине, которая на пенсии подрабатывала няней. Иногда туда приводили и других детей, но с мы с Ниной были самыми частыми гостями, иногда даже ночевать оставались. Мечтали, что однажды побываем друг у друга в гостях, что наша дружба будет длиться вечно.

Нина научила меня читать по слогам и считать. Благодаря ей я не чувствовала себя изгоем, когда пошла в первый класс. Она помогала мне с уроками, мы часто созванивались.

А потом она исчезла года на два или три. Я так скучала. Ревела ночами, не понимая почему она меня бросила.

Мы столкнулись абсолютно случайно, сразу после моего пятнадцатилетия. Нас повезли в местный ПТУ на лекцию о вреде алкоголя, наркотиков и ранней сексуальной жизни. Нина там училась. Сначала было неловко, столько времени прошло. Но мы договорились погулять, и наша дружба восстановилась. Только иногда я ловила на себе странные Нинины взгляды.

Она рассказала, что ее родители развелись и ей пришлось переехать с мамой в другой город. Там она окончила девять классов и вернулась к отцу, поступив на бухгалтера. Обещала как-нибудь познакомить со своим парнем Андреем.

Приблизительно полгода спустя объявился Виктор и сказал что-то вроде «привет, я твой папа». Я не знала радоваться мне или плакать.

Еще через месяц он повел меня к себе в гости. Какой же шок я испытала, когда дверь нам открыла Нина. Никогда не чувствовала такого стыда за свое существование. Мне хотелось исчезнуть, провалиться сквозь пол, умереть на месте. А Нина не выглядела удивленной. Она улыбнулась и пригласила к столу.

11 Полина

– Полин, ты почему не предупредила? – в голосе Риты проскальзывают осуждающие нотки.

Зашибись!

– Я написала СМСку. В следующий раз сообщу заранее.

Если этот следующий раз будет. Желание возвращаться сюда тает с каждым днем, как снег на мартовском солнце. Поворачиваюсь к Рите лицом, окидывая быстрым взглядом.

Она для своих сорока двух лет выглядит вполне ничего. У нее свежее лицо почти без морщин, но боевой раскрас в стиле чунги-чанги делает его восковым и неестественным. А фланелевый цветной халат, накинутый поверх мини-платья, добавляет сюра.

– Мне надо собрать вещи.

Иду в свою комнату, слыша шаги за спиной. Первое, что вижу, распахнув дверь, смятую кровать. Значит Наташа ночевала здесь и скорее всего с любовником.

– Я же просила, чтобы Наталья здесь не оставалась, – гневно смотрю на застывшую в проеме Риту. – Ей что, сложно подняться к себе на этаж выше?

– Не будь такой эгоистичной. Она же гость.

– Да, какой она гость? – повышаю голос, пытаясь донести свою мысль. – Она. Живет. Этажом. Выше! Пусть Наталья водит мужчин в свою квартиру! Мне вот это, – указываю ладонью на смятые простыни, – противно! Это моя комната.

– Да, брось, – хихикает Рита и отмахивается от меня как от назойливой мухи, – это естественно. Когда люди любят друг друга, они занимаются сексом. К тому же ты почти не приезжаешь.

– А куда мне приезжать? Ты же практически поселила в моей комнате Наташку, – у меня вырывается истерический смешок. – И открою тебе вселенную. Любовь не длится неделю. Быстрый перепих – это не отношения. Курица, которую ты называешь подругой, в семнадцать забеременела Лешкой, чтобы женить на себе мужика, но он оказался умнее и сбежал.

– Леша – плод любви, – упрямо заявляет Рита, – а мужчина оказался подлецом. Мы с Наташей обязательно найдем свои идеалы.

– Сними уже розовые очки.

Надоело спорить. Резким нервным движением сдергиваю сумку с антресоли и приседаю на корточки перед шкафом. Он старый и с небольшим секретом. Когда я поняла, что Рита тырит мои вещи и не стирая складывает обратно, я стала его запирать. Чтобы открыть дверцы, нужно снизу вытащить штырь.

– Полин, что плохого, что я хочу семью? – Рита садится на кровать.

Я поворачиваюсь к ней.

– А я кто, Рит? Кого ты обманываешь? Меня не надо, я все вижу своими глазами, – она непонимающе хлопает ресницами, и я поясняю. – Виктору на нас начхать. Мужчинам, которых ты приводишь в дом, нужен лишь секс. Они не хотят жениться, не хотят становиться отцами для чужого ребенка. Да, и ты никогда не хотела быть матерью и не была ею. Так просто скажи честно, тебе нужен ебарь, а не семья.

Мы какое-то время смотрим друг другу в глаза. Я жду, что сейчас Рита разозлится и крикнет, что это не правда, что ждала моего рождения, что любит, что я на первом месте. Но она звонко смеется и спрашивает:

– Ты что ревнуешь?

У меня внутри все обрывается и я обмякаю. Я прямым текстом говорю, что мне не хватает мамы, а она решила, что я капризничаю.

С губ слетает горький смешок. Чего я удивляюсь? Рита забывала меня в детском садике, забывала кормить или покупать продукты домой. Ее не смутило отсутствие одиннадцатилетней дочери. Ее не покоробило, когда меня собирались отправить в детский дом, лишив Риту родительских прав. Ей похуй, что я перестала называть ее мамой.

Рита всегда была недалекой, даже глупой. Чем старше я становилась, чем больше наблюдала за людьми, тем тверже в этом убеждалась.

– Когда-то ревновала, – признаюсь честно, – мне хотелось, чтобы ты уделяла мне столько же времени, сколько Наташе. Хотела настоящую семью. Но твой подход… Он неправильный. И семьи у нас никогда не было и уже не будет.

– Много ты понимаешь, – Рита всплескивает руками. – Почему ты не можешь вести себя как Любаша?

Началась песня под названием «дочь маминой подруги». Отворачиваюсь, чтобы не видеть разочарования в глазах Риты и быстро стираю выступившие слезы.

– Как именно? – горько усмехаюсь. – Нужно было сделать в семнадцать второй аборт?

Хочется еще спросить: тогда ты бы меня заметила, полюбила? Но я молчу, боясь услышать подтверждение своих догадок. Хватаю с полки пару свитеров, пару худи, джинсы, футболки и складываю все в сумку.

– Девочка еще молодая, но она поймет и начнет запасаться презервативами.

– Вот именно, Рит, она молодая. Ей учиться надо.

– Зачем ей учиться? – смеется она. – Любаша красавица. И ты тоже. Если бы волосы не отрезала.

Молчу. Наш разговор опять пошел по кругу. Как обычно. Мы уже миллион раз говорили об этом, но каждый всегда оставался при своем мнении.

Кладу в сумку кожанку, следом почти такую же, но утепленную. Надо как-то затолкать туда еще и зимнюю, и обувь, и кое-какие мелочи. Не хочу без необходимости сюда возвращаться в ближайшее время.

Иду на кухню и опускаюсь на корточки перед тумбой, где обычно хранится пакет с пакетами. Открываю дверцу, и лицо ударяет рой мошек и отвратительный запах протухших овощей.

12 Полина

В маршрутке почти никого нет. Сужусь у окна и врубаю в наушниках музыку погромче, пытаясь заглушить мысли. Но одна все равно не дает покоя. Она скребется внутри, как короед внутри ствола, убивая дерево. Дома меня не ждут. Я там не нужна и никогда не была.

Но я не могу не возвращаться. Я люблю Риту, она моя мама. Паршивая, без материнского инстинкта, но она меня родила. Я виню Наташку в Ритином безразличии и испорченности, но возможно это что-то более глубокое, идущее из детства. К сожалению, я не могу в этом разобраться, а бабушка не очень любит рассказывать мне о Рите.

Их отношения всегда были натянутыми, но окончательно все закончилось около четырех лет назад. Примерно столько они не виделись и не разговаривали.

Люди, идущие по улице, не подозревают какой ураган бушует у меня внутри, сколько боли тлеет на протяжении многих лет.

А ведь жизнь половины из них я могу расписать с рождения и до старости. У нас в городе очень многие уходят после девятого класса, чтобы получить образование, потом половина из них идет учиться, другая – работать. В некоторых близлежащих деревнях нет десятых классов, и те, кто решил продолжить обучение в школе, ездят сюда.

Девушки в двадцать-двадцать два года выходят замуж, спустя год-два рожают. У нас тут вообще считается, что жить с мужчиной несколько лет без брака неправильно, а без детей – тем более. Наш город будто в 19 веке застрял, несмотря на то что огромный мегаполис в часе езды.

Мы останавливаемся на остановке рядом с кафе, где я раньше работала. Судя по батуту, там празднуют день рождения. Дети прыгают, бегают, резвятся. Приятно наблюдать счастливые мордашки. А вот, что неприятно – их мам немногим старше меня, которые ныкаются за углом, чтобы покурить и глотнуть из общей бутылки вина.

Отчасти я их понимаю, на их месте я бы предпочла сходить в клуб, выпить пару коктейлей, потанцевать, а не сидеть сутками дома, следя за ребенком. По ним видно, что девушки были не готовы и скорее всего полностью погрузились в семейный быт по наставлению своих мам и бабушек.

Вот Нина была готова. Когда она узнала о беременности тут же отказалась от всего вредного, перешла на здоровое питание и четко следовала всем рекомендациям врача. Ожидание Арины было в радость. Нина вся светилась, и я была счастлива за нее.

Зато Андрей был полной противоположностью сестры. На застолье, где сестренка объявила о беременности и принялась рассказывать о предстоящей свадьбе, он все время морщился и был чернее тучи. У меня сложилось ощущения, что он не хотел ребенка, а свадьба – результат залета.

Я даже аккуратно пыталась отговорить Нину от нее, но сестра не слушала и ни на что не обращала внимание.

Я не знакома с мамой Нинки, но моя скорее похожа на тех кукушек у кафе за одним исключением – она никогда не пряталась и не устраивала для меня праздников, тем более за пределами квартиры. В детстве бабушка пекла торт, Марина иногда угощала конфетами, но это все. Рита вообще могла забыть поздравить.

Стираю слезы и достаю телефон. Перевожу ей две тысячи с припиской, что это последние деньги в этом месяце. Надеюсь, Ирка сможет занять мне до аванса. Или опять придется унижаться перед знакомыми в общаге.

Нина долго не открывает дверь. Наверное, зря я так спонтанно сорвалась к ним. Стоило позвонить.

Уже разворачиваюсь, чтобы уйти, как дверь за спиной распахивается.

– Полинка! – сестра бросается мне на шею, и я крепко обнимаю ее в ответ.

Все лето мы только созванивались, но увидеться не получалось, потому что ей было сложно вырваться из дома, а я не особо хотела к ним в гости, пока Андрей находился здесь.

– Проходи, – Нина втягивает меня в дом, – мы тут с Аришкой в кубики играем.

Отдаю сестре пакет с фруктами и спешу к любимой племяшке. Плохое настроение улетучивается, когда вижу пухлощекую, кареглазую малышку, играющую на полу в манеже.

Пресвятой Ктулху, как же она подросла за два месяца.

Арина замечает меня и протягивает ручки навстречу, что-то радостно мыча. Ей почти три, говорить она умеет, но делает это редко.

– Где Андрей? – спрашиваю я, поворачиваясь к Нине с Аришкой на руках.

– Он на месячной вахте. Вернется завтра или послезавтра.

Отлично. Совершенно не хочется сталкиваться с этим уродом. Как его терпит Нинка не понимаю. Видела его несколько раз. Довольно мерзкий тип. К тому же стал причиной нашей с Ниной единственной очень серьезной ссоры.

– Как у вас дела? – задаю очередной вопрос.

– Отлично! – слишком радостно и наигранно восклицает сестра. – Пойду покушать погрею.

– Я поела, но от чая не откажусь.

Смотрю на место, где секунду назад стояла Нина и хмурюсь, не понимая, что меня тревожит. Уже не первый раз я слышу фальшивые нотки в голосе сестры, когда интересуюсь ее делами. Что-то не так.

Она и выглядит сегодня странно. Не смотря на первый день осени, на улице еще довольно тепло. Мне в полупрозрачной блузке вполне комфортно, а она сегодня в кардигане с длинным рукавом. И Арина почему-то тоже.

– Ариш, у вас все хорошо? – спрашиваю племяшку.

13 Полина

Я думала, что вчерашнее утро было говённым. Но и вечер принес свои сюрпризы. Когда я вернулась в общагу, навьюченная как ишак, возмущенная Ирка сунула мне под нос скаченное расписание. Первая пара – физкультура.

Пока плетемся на стадион, подруга, не переставая бухтит, как это несправедливо.

– Ир, – прерываю ее бурчание, – ищи плюсы.

– Терпеть не могу бегать. На первом курсе было кайфово, мы занимались практически фитнесом в третьей общаге.

Я с ней согласна. Хоть туда идти дальше, чем до стадиона, но занятия проходили гораздо проще.

– Зато не к девяти тридцати, а к одиннадцати пятнадцати, – говорю я, – и Саныч нормальный мужик, он отпустит нас минут на сорок раньше. Успеем в душ сбегать.

– Ты знаешь Александра Александровича? – округляет глаза подруга.

– И кто кого не слушает, – театрально вздыхаю и закатываю глаза. – Я к нему на секцию по джиу-джитсу в прошлом году ходила. Правда ему нас навязали. Он сам сказал: извините, девочки, но моя первостепенная задача – мужская сборная университета. И если бы не Мишка Лебедев, мы бы ни одного приема не выучили или руки друг другу переломали.

– Стоп, – выкрикивает Ирка и хватает меня за руку, разворачивая к себе лицом, – ты знакома с Мишей? Тем самым?

Вот поэтому я не афиширую наше с ним знакомство. У девчонок сразу открывается рот, а в глазах появляется маниакальный блеск, будто я сказала, что встретила Майкла Джексона.

– Да, с тем самым, – подтверждаю и тяну подругу на буксире. – Шевелись, опоздаем.

Ира надувает губы.

– А почему ты мне не говорила?

– Ир, ты могла бы догадаться. Сама же мне все уши прожужжала, что Миша капитан сборной.

– Но я не думала, что вы занимаетесь вместе.

– Нас было шесть и всего одно занятие в неделю. Логично, что мы занимались вместе.

– А в этом году занятия будут?

Закономерный вопрос, Ирка не могла не заинтересоваться. Она, как и большинство, отслеживает в сети троицу, точнее уже четверку. Не обновляет страничку каждые пять минут, в поисках нового поста, но если увидит в ленте, обязательно сообщает мне.

– Узнаю у Саныча, – отвечаю, не глядя на подругу.

– А Миша снимает футболку во время тренировки? – восторженно спрашивает Ира, мечтательно поднимая глаза к небу.

Мне очень хочется на нее зарычать. После расставания с Ильей, подруга говорит только о парнях и фантазирует какие с ними могут быть отношения.

Со вчерашнего дня меня может выбесить любая мелочь. Я не могу перестать думать о загуле Риты; о подозрениях, что Андрей может быть абьюзером, о нехватке денег, чтобы заплатить за курсы.

Я уже открываю рот, но, слава Одину, звонит мой телефон, предотвращая необоснованную ссору. Звонит Жанна – моя бывшая соседка и по совместительству коллега. Мы прожили в одной комнате до января, но так и не узнали друг друга. Жанна редко ночевала в общаге, и мне это было на руку. Сложно сходиться с людьми.

Но в конце декабря она стала оставаться каждый день. Мы обе готовились к сессии. Я к первой, она к последней. Немного сблизились.

Как сейчас помню тридцатое декабря: последний зачет позади, мы с Иркой счастливые вваливаемся в мою комнату с пакетом еды и бутылкой вина. Я думала, что к этому времени Жанна уже уехала к родителям, потому что все сдала на день раньше, но она решила задержаться и отпраздновать с нами. Накрыла на стол и купила шампанское.

После тех посиделок я поняла, что вино плюс шампанское равно пиздец организму, зато получила приглашение на собеседование.

Звонок прекращается и сразу следует второй. В первую секунду возникает мысль проигнорировать и его, но Жаннка звонит редко, а значит на работе случилась какая-то жопия.

Тем более она сильно рисковала, когда звала нас с Иркой на работу в клуб. И я знаю, что как бы не уговаривала себя сначала привыкнуть к новому расписанию, я не могу не ответить.

– Да, Жанн, привет.

– Привет, Полин. Выручай. Возьмешь завтра смену официантки?

Черт. Тру в задумчивости лоб.

– Полин, пожалуйста. Кристина с новым папиком еще в тропиках, а у Лены растяжение голеностопа, – в голосе Жанны появляются плаксивые нотки. – Остались Даша, Лина, Света и я – админ. Не смогу часто помогать девчонкам. Скорее всего даже Альбина будет на побегушках. А у нас закрытая вечеринка в третьем ВИПе. Без тебя не справимся.

Они и правда не справятся, особенно в пятницу. Если уж Альбинка наша управляющая берется за подносы – грядет полная жопа.

У нас огромная текучка, но в последние пару месяцев девчонки будто сговорились, стали увольняться пачками. Меня поэтому повысили, проработала больше полугода.

– Ладно, – соглашаюсь я.

– Спасибо, дорогая.

Деньги лишними не будут. Возможно, мне даже удастся набрать недостающую сумму, ни у кого не занимая.

Подойдя к стадиону, я четко понимаю одно: пара превратится в настоящий балаган. Потому что на трибуне сидят трое парней из сборной. Вокруг них уже сгрудились все девчонки группы. Те, кто посмелее завели разговор, остальные стоят в стороне и бросают завистливые взгляды. И это еще нет Миши, но уверена он скоро появится. Капитан всегда со сборной, если, конечно, не заболел. А на моем веку Миша ни разу не отлынивал. Даже когда потянул кисть, он просто сидел на скамье и давал советы.

14 Полина

– Ты была права, Саныч – нормальный мужик, – шепчет Ирка.

Мишин совет очень помог. Когда мы с Иркой приползли к стадиону, нас сразу отпустили. Мы не только успели принять душ, но и на нормальную укладку времени хватило.

– И ты никогда не говорила, что Миша такой зайка.

– Ир, тихо, – шиплю я и украдкой смотрю на преподшу. – Сейчас Щукина запалит и будем отдуваться до конца семестра. Если попадем в немилость, сдать зачет по БЖД будет проблематично. Не хочу в январе по пересдачам бегать.

Татьяна Васильевна – женщина в возрасте и с огромным количеством принципов. И, естественно, считает, что ее предмет самый важный. Хотя он непрофильный и продлится один год.

– А-а-а, – стонет Ира, запрокинув голову, – первый учебный день, а ты как попугай. Зачеты, экзамены. Экзамены, зачеты. Выдохни.

– Ну я же слушаю полтора часа про Лебедева, – подтруниваю над ней. – В общаге, пока шли на пары, сейчас, – замечаю строгий взгляд Щукиной в нашу сторону и шепчу, опустив голову к тетради. – Ир, пожалуйста, хватит болтать.

– Ну он же явно интереснее, чем нормы проектирования бомбоубежищ. Ты его улыбку вообще видела? И ямочки на щеках, – подруга продолжает восторженно шептать, либо не замечая недовольства Татьяны Васильевны, либо игнорируя его.

Она взмахивает руками и одной случайно бьется о парту, при этом скидывая мою ручку.

– Ира, блин! – шиплю возмущенно.

Созданный нами шум окончательно выводит Щукину из себя. Она спускает очки на кончик носа и стреляет в нас разгневанным взглядом.

– Есть темы поинтереснее, девочки?

– Простите, – лепечу я, краснея.

– Может быть поделитесь?

Ирка отрицательно мотает головой.

– Тогда обсудите ваши важные дела в коридоре.

– Татьяна Васильевна, – вскидываюсь я, – простите, этого больше не повторится.

– На выход! – рявкает преподша. – И не забудьте это. Жду к следующему практическому занятию.

Она выкладывает на стол два листа А4, и нам ничего не остается, как позорно опустив головы, собрать сумки и уйти.

– Ну, спасибо, подруга, – говорю недовольно, – удружила.

Мало мне проблем с семьей, теперь повторяется Иркина одержимость парнем. Она рьяно добивалась внимания Ильи, стараясь как можно чаще попадаться ему на глаза. И меня таскала за собой. Учеба отошла на задний план. Потом они разъехались на каникулы. Илья ей изменил, а Ирка половину лета рыдала мне в трубку.

– Поль, не бери в голову.

Раздражение от предыдущего дня достигает пика.

– Не бери в голову? – спрашиваю громче, чем следует. – Я знаю, что ты поступила в универ за пятьсот километров от своего дома не из-за знаний, а из-за свободы, но я – нет. Мне не нужна драма, мне нужна повышенная стипендия.

– Прости. Я не хотела, чтобы так получилось.

Вижу, что подруга искренне раскаивается, и киваю в знак того, что принимаю извинения.

Но чтобы не усугублять конфликт и взять раздражение под контроль, решаю немного проветриться. Разворачиваюсь на пятках, намереваясь уйти.

– Постой, – Ира хватает меня за руку, – куда ты?

– В библиотеку, – демонстрирую ей зажатый в руке лист, – ты видела сколько литературы нужно проштудировать, чтобы написать реферат?

– Поль, забей. Скачаем что-нибудь из интернета и все. Пойдем лучше в столовку, я после физ-ры есть хочу.

– Иди, если хочешь, – я высвобождаюсь из Иркиного захвата, – я возьму часть книг, закину их в общагу и, если успею, присоединюсь к тебе.

– Тогда я пойду в девятый корпус, – кричит подруга в спину.

Очевидный выбор. Девятый корпус – он же наша общага, где на первом этаже и находится столовая. Она меньше чем в пятом, но готовят вкуснее. Больше похоже на домашнюю еду.

– Здравствуйте, – обращаюсь к молодой женщине за стойкой на третьем этаже библиотеки, – мне нужны книги из этого списка, которых нет онлайн.

Она сверяется с базой и смотрит на меня с каплей жалости.

– Щукина, да? – я киваю. – Она преподавала у меня. Тоже на втором курсе. Сожалею, но в онлайн библиотеки ты не найдешь ни одной книги. Я могу выдать три, а за остальными придется спускаться в архив.

Зашибись. Издаю отчаянный стон. Подвал без окон – вишенка на торте «чудесного» дня.

Женщина протягивает мне учебники и говорит:

– Дам тебе совет: ни в коем случае не качай ничего из интернета, Щукина работу по буквам разберет. Ты точно не успеешь прочитать всю литературу, но она оценит старания. Это один из ее принципов. И в следующий раз не издавай ни звука, ты у нее на карандаше, иначе зачет сдашь в лучшем случае в конце января и максимум на три-ноль.

Этого допускать ни в коем случае нельзя. Чтобы получить стипендию надо сдать все зачеты и экзамены от трех с половиной и выше, повышенную – от четырех с половиной.

15 Полина

Не ожидала его здесь увидеть, тем более не ожидала застать ссору с Мишей. Ирка же говорила, что они друзья.

Шокировано рассматриваю Дениса. Он одет почти как вчера, только выглядит свежее, бодрее… и злее. Белую футболку сменил на серую, на ногах черно-белые кеды, а в остальном те же черные джины и кожаная косуха. Кажется он, как и я, предпочитает неяркие однотонные вещи.

Ден в свою очередь сканирует меня с головы до ног и слегка морщится.

Не поняла. Чего он нос воротит, будто я из канализации вылезла?

Подумаешь черные толстовка, джинсы и кроссовки не брендовые. Зато чистые. Вчера я окончательно расправилась с глиной.

– Знаю, ты ждала другого, – язвит Денис, скрещивая руки на груди, – но он занят. Разговаривает на улице по телефону.

От ледяного взгляда, хочется съежиться и втянуть голову в плечи, но я держусь. Знаю, что заслужила такой тон. Если бы мне нагрубили день назад, вряд ли сегодня я раздаривала улыбки.

– Хорошо, что я тебя встретила, – слегка приподнимаю уголки губ, стараясь быть вежливой и игнорировать недовольство Дениса.

– О, сегодня ты уже рада меня видеть. Рассказали обо мне?

– Да, что-то вроде… – мямлю я.

Так, ладно, он злится, а я чего блею как напуганная овца. Распрямляю плечи и задираю подбородок, хотя это дается с трудом из-за подавляющей энергетики парня.

– Неважно, что мне рассказали, – говорю тверже. – Я хотела извиниться за вчерашнюю грубость. Мне не стоило на тебе срываться только потому, что ты оказался не в том месте…

– Хватит заискивать. Тебе не поможет, – грубо перебивает Денис и смотрит с недобрым прищуром.

– Не понимаю о чем ты. Извинения можешь не принимать – твое право. Но перед собой я совесть очистила. Надеюсь, больше не увидимся.

Перехватываю учебники поудобнее и обхожу Шувалова, собираясь выбраться из злосчастного подвала, пока еще и Миша не появился.

Успеваю сделать всего пару шагов, как Денис хватает меня за локоть и дергает на себя разворачивая.

– Я тебя не отпускал, – рявкает раздраженно.

– Я разрешения не спрашивала, – вторю ему.

Если бы взглядом можно было убивать, один из нас уже валялся бы хладным трупом.

Оцепенение спало. Да, меня все еще пугает ярость Дениса, но пресмыкаться я не собираюсь. Прожигаю Дениса гневным взглядом, он меня – замораживает.

– Может попросишь прощения привычным для тебя способом – на коленях и причмокивая?

Не успевает Шувалов договорить гадость, как моя ладонь взлетает и звонко припечатывает его по лицу. Надеюсь, очень больно.

– Достать мозги из задницы и думай, что говоришь, – шиплю ему в лицо. – Больше никогда ко мне не подходи и тем более не прикасайся.

Вырываю руку и бегу вон из архива, надеясь, что Ден не последует за мной для дальнейших разборок.

Внутри все кипит от злости и обиды. Он решил, что я кинусь ему отсасывать, потому что он богатый красавчик? Что я настолько себя не уважаю и проглочу унизительные слова?

Ну уж нет, пусть подавится своей наглостью или найдет себе меркантильную куклу, которая молча будет принимать его скотский характер.

* * *

– Ты чего такая бешенная? – спрашивает Ирка, когда я с грохотом ставлю тарелку с пловом и шумно падаю на стул.

– С Шуваловым поближе познакомилась, – рычу я и рассказываю подруге все, начиная со спуска в катакомбы.

– Да, ладно, – Ира округляет глаза, но выглядит не очень удивленной. – Я предполагала что-то подобное, но надеялась, что вы не встретитесь в ближайшее время, и Ден остынет. Черт, Поль, тебе надо было с ним не ругаться, а пофлиртовать, построить глазки. Может, удалось бы закорешиться.

Я так и застываю, не донеся ложку до рта, и хлопаю ресницами.

– С ума сошла? – шиплю на нее. – Ты с ним спала, а закорешиться должна я?

Теперь Ирка сидит с открытым ртом и выпученными глазами.

– Я спала?! – тычет себя пальцем в грудь. – К сожалению, Илья остается моим единственным мужчиной. Что я планирую исправить как можно скорее.

– Стоп, – я выставляю ладонь, чтобы Ирка замолчала, и встряхиваю головой, устаканивая полученную информацию. – Когда я увидела Дена в нашей комнате, он был голый. И вылез он точно не из моей постели. Я проснулась одна. Значит…

– Значит-значит, – кривляясь, перебивает подруга, – ты что, ничего не помнишь?

Копаюсь в чертогах памяти, задрав глаза к потолку. Будто там покажут события двухдневной давности. Есть какие-то смутные отрывки, но целостная картина не желает складываться.

Отрицательно мотаю головой и перевожу на Ирку вопросительный взгляд.

– Он водой облился, – поясняет, закатывая глаза, – я предложила ему подождать, когда одежда немного просохнет и вызвать такси. Он в ванную ушел, мы переоделись и хотели ложиться спать. А потом я вспомнила, что мы не дома, и за стеной у нас живет сучка-стукачка. Я Дениса вместе с вещами вернула в комнату.

16 Полина

– Поль, а разве тебе на работу не пора?

С этой фразы начался подрыв моей пятой точки.

После пар я сразу засела за подготовку реферата и так увлеклась, что совсем забыла о времени. И вот уже пятнадцать минут я ношусь по комнате, больше наводя панику, чем действительно собираясь.

Вываливаю содержимое рюкзака прямо на кровать и запихиваю в него рабочие мелочи, которые могут пригодиться. Переодеваюсь и, послав воздушный поцелуй подруге, выбегаю из комнаты.

На улице по вечернему прохладно. Притаптываю на месте в ожидании такси. Пришлось раскошелиться. Мало того, что опаздываю, так еще и куртку забыла.

Отвыкла я от такого ритма. Из головы все вылетает.

Как ни странно, я не опоздала, но приехала в притык.

Еще в машине я открыла рабочее приложение, так что, приблизившись к служебному входу, не теряя времени, сканирую свой QR-код. Да, безопасность здесь ого-го и мое почтение. Не зря Артем на собеседовании несколько раз упомянул, что анонимность и сохранность посетителей и работников у него на первом месте.

Я не поверила и первые пару недель стажировки шарахалась от гостей как от чумных. Пока Альбина не вызвала меня на серьезный разговор. Сказала, чтобы я взяла себя в руки и прекратила истерить или писала заявление об увольнении.

Нужны были деньги, пришлось расслабиться и получать удовольствие, как говорится.

Металлическая дверь открывается с противным писком, пропуская в тускло освещенный коридор. Миную гримерки танцовщиц и вхожу в раздевалку а-ля комната отдыха для персонала. Таких в клубе две – большая для официанток и барменов и поменьше, но комфортабельнее для администраторов.

Обе свои формы я теперь храню во второй. Кто же откажется от большого дивана и отсутствия очереди в душ.

– Наконец-то хоть кто-то появился, – встречает меня недовольное восклицание.

– И тебе привет, Альбин.

Вообще-то наша управляющая адекватная. В меру добрая, в меру строгая. Всегда готова помочь, но на шею сесть не позволит. Эффектная брюнетка почти четыре года строит здесь персонал.

Но судя по ее всклокоченному виду, что-то случилось.

– Полин, некогда переодеваться. Сходи быстренько проверь чистоту ВИПов и особенно третьего.

– Я сегодня не админ.

– Да знаю я. Но Жаннки еще нет. Сегодня все решили опоздать.

Больше вопросов не задаю, иду на проверку.

Такой Альбину я видела всего дважды и оба раза Артема и его зама не было в клубе.

По служебному коридору выхожу справа от бара, где Вовка начищает стойку до зеркального блеска. Его можно проверять, я все равно не найду ни единого пятнышка на бокалах.

Иду к первым ВИПам. Они расположены на первом этаже на небольшом возвышении и отделены от танцпола толстым волнистым стеклом. Не завидую уборщицам, которые отмывают его после каждой вечеринки.

Дальше поднимаюсь во второй ВИП, нависающий над танцполом. И следом в третий – полноценный второй этаж. Мой главный кошмар первых рабочих недель. Ряд отдельных помещений, где обычно собираются богатейшие и влиятельные представители городской элиты.

В каждом помещении по две комнаты. Первая ничем непримечательна: большой прямоугольный стол, в центре пилон для стриптизерш, диваны по периметру. А вот во второй творятся блядство, разврат, наркотики.

Я так боялась, что какой-нибудь толстосум затащит меня туда и никто не поможет. И его не остановит черный бейджик на моей груди, означающий, что меня трогать нельзя.

Такого еще ни разу, слава Ктулху, не было. Артем выдрессировал гостей. Судя по слухам, у него очень влиятельная семья, и ни один гость не смеет ему перечить. Кто-то из девчонок шепнул, что есть связь с криминалом.

Вернувшись в раздевалку, застаю управляющую с телефоном у уха. Она звонит кому-то не переставая, но после очередного безрезультатного набора, раздраженно бросает телефон на диван и падает рядом.

– Альбин, хватит так нервничать.

Достаю из рюкзака косметичку и подхожу к единственному зеркалу. Другие девчонки обычно красятся дома. Но я не хочу идти по общаге с ярким, немного вульгарным макияжем. Пойдут ненужные сплетни. Поэтому приезжаю всегда пораньше.

– А как не нервничать, – восклицает Альбина. – Все работники должны приходить за час до открытия.

Дорисовав вторую стрелку, я поворачиваюсь к брюнетке.

– До открытия пятьдесят три минуты. Не переживай, все успеют. А ты опять психуешь, потому что клуб остался на тебе.

– Артем нашел время свалить, – бурчит Альбина и скрещивает руки на груди.

– Ты каждые выходные открываешь клуб, а Артем из кабинета носа не показывает. Что он есть, что нет – ты справишься.

– Ладно, – плечи брюнетки немного расслабляются, – в крайнем случае можно позвонить.

Через десять минут начинают подтягиваться опоздуны, а через полчаса в служебках стоит гвалт женских голосов. Танцовщицы делят костюмы, официантки спорят кому какой стол достанется, а я как раз заканчиваю наводить марафет и переодеваюсь, критично рассматривая себя в зеркале.

17 Полина

В полной мере нехватку персонала я ощутила ближе к трем ночи. С тех пор как двери клуба открылись в одиннадцать, я еще ни разу не присела. Хорошо, что мы не курсируем по этажам, чтобы гости могли сделать заказ, иначе я бы рухнула с лестницы.

Ноги гудят от высоких каблуков, в глазах рябит от ярких вспышек, голова разрывается от громкой музыки. Чувствую, завтра ничто не сможет вытащить меня из постели.

В другом конце зала стоит Лина – богиня с внешностью афроамериканки, поистине русским характером и с вымученной улыбкой на лице, отражающей мою собственную.

Она жестом показывает, что готова отпилить себе ноги, и я киваю, показывая, что сама готова сделать тоже самое.

Перевожу взгляд на первый ВИП. Хотелось бы оказаться на их месте. Кроме тех, кому явно не по карману это заведение. На их столах нет ничего, кроме самых дешевых напитков. Интересно, стоило ли посещение Эль Рояль таких трат. Недешевый вход плюс депозит за столик. Не проще ли было сходить в менее пафосное место?

Я бы предпочла что-нибудь попроще.

А вот вдух девушек за пятым столиком точно все устраивает. Они во всю флиртуют и чуть ли из платьев не выпрыгивают, привлекая внимание мажоров, у которых стол ломится от еды и самого дорогого алкоголя. Некоторых ребят я видела в универе. И если бы не яркий макияж и маска, уже бы сидела под лестницей.

Один из мажоров взмахивает рукой. Превозмогая боль в ступнях, лавирую между танцующими, приближаясь к столику.

Парень ощутимо хватает меня за предплечье и тянется ближе к моему уху. Краем глаза замечаю, как напрягается охранник в ожидании знака помощи, если что-то пойдет не так.

Безопасники здесь как Церберы следят за нами, иначе Артем никогда не смог бы так уверенно гарантировать безопасность. И нажил кучу проблем, если бы кто-то из работниц написал заявление.

Не спешу звать охрану. Мажоры не в курсе, что к официанткам лишний раз лучше не прикасаться, потому что не доросли до закрытых развлечений.

По мнению Артема молодые люди слишком болтливы и хвастливы, чтобы их допустили к привилегированным комнатам. Он тщательно проверяет мужчин и женщин, прежде чем ввести их во внутренний круг. Обычно это люди старше двадцати пяти.

А уж какой скандал может быть, если один из мажорчиков столкнется со своим папашей, развлекающимся на стороне.

– Анечка, – пыхтит перегаром парень.

Сегодня из общей коробки я вытянула это имя.

– Слушаю вас, – говорю вежливо.

– Анечка, во сколько ты заканчиваешь?

– Вы что-то будете заказывать? – игнорирую его вопрос.

– Да, – он пихает мне в вырез пятитысячную купюру, – тебя на десерт.

Пахабно ржет и дергает за руку, пытаясь усадить к себе на колени. Упираюсь в стол и смотрю на охранника, который тут же срывается в нашу сторону.

Мажорчик до последнего не замечает приближение амбала, пока тот не вырастает за моей спиной.

– Девушку отпусти, – басит шкаф, и горе-ухажер тут же сдувается.

Во взгляде появляется толика осмысленности, и парень поднимает руки будто сдается.

Растираю предплечье. Теперь синяк останется.

– Эй, деньги верните, – доносится в спину, когда охранник подталкивает меня прочь от пьяной компании.

– Моральный ущерб, – рявкает мой спаситель, подкрепляя слова грозным взглядом.

Собираюсь вернуться опять к лестнице, как меня останавливает Альбина.

– Полин, иди отдохни немного. А то ты к концу смены рухнешь.

Смотрю на нее как на божество и срываюсь в служебку. Как только за мной закрывается дверь, и стихает музыка, туфли летят в угол, а я на диван. Маску тоже снимаю. Из-за ее жесткой конструкции очень сильно болят скулы.

Вот он Рай. Вытянуться в полный рост и полежать в тишине. Ставлю таймер на двадцать минут. Больше совесть не позволит, другим девчонкам тоже нужен отдых.

Не проходит и пяти минут блаженства, как начинают жужжать смарт-часы, оповещая, что во вторую комнату третьего ВИПа требуется официантка.

Странно, ее же Светка обслуживает, а за мной закреплена вторая. Но там спокойные дядечки, решающие бизнес-дела в неформальной обстановке. Они сделали огромный заказ, попросили их не беспокоить, и не высовываются.

Ну ладно, делать нечего. Со стоном напяливаю орудия пыток.

Ненавистная лестница, и я тихо открываю дверь. В комнате темно. Тускло подсвечивается только стол и немного ярче круглая сцена с пилоном.

А, теперь понятно, куда запропастилась Светка. Она танцует стриптиз, развлекая трех парней и трех девушек.

До профи ей далеко, но Светка очень старается сексуально извиваться, избавляясь от жилета. Заметив меня, она игриво подмигивает, и я посылаю ей ободряющую улыбку.

Завидую ей немного. Я не такая смелая и раскрепощенная и так бы не смогла.

Стараясь не споткнуться в полумраке, подхожу к столику и, наконец, внимательнее рассматриваю посетителей. Отработанная месяцами вежливая улыбка тут же сползает с моего лица. Тот же профессионализм не дает материться в голос.

18 Полина

Не могу дышать. Сердце колотится как бешенное. Паника сковывает разум.

Прикрываю глаза. Надо успокоиться. Сколько мажоров из универа я встречала в Эль Рояль?

Да, каждого второго.

Но проблема в том, что они никогда не поднимались выше второго ВИПа.

Очнись, Полина, какая разница куда они поднялись. Пусть хоть с голыми жопами бегают, хоть теребункулы друг другу теребят. Тебе надо улыбаться и работать. Никогда не узнавали и сейчас не узнают.

Меня пока что не заметили, все заняты своими делами. Девушки жмутся к парням, стараясь перетянуть внимание на себя. Егор что-то печатает в телефоне, убирая с себя руки спутницы. Денис равнодушен ко всему происходящему, он будто смотрит вне куда. Бедняжка рыжая уже практически на него залезла и наглаживает бедро, приближаясь к паху, а он все еще в прострации.

И только Максим, широко раскинув татуированные руки на спинке дивана, с интересом следит, как Светка медленно спускает юбку с бедер.

Не хочется нарушать интимную тишину комнаты, хочется сбежать по-тихому и прислать другую официантку. Но это будет ребячеством, а я предпочитаю чувствовать себя профессионалом.

Покашливаю и снова растягиваю губы в улыбке. Надеюсь, она не выглядит как оскал полоумной.

– Здравствуйте, что будете заказывать?

На меня устремляются шесть пар глаз. Девушки настораживаются. Боятся, что я присоединюсь к Светке, что ли? Смешные.

Егор смотрит мельком, Макс расплывается в широкой улыбке, а в глазах Дениса мелькает искра интереса. Он слегка склоняет голову в бок, не сводя с меня ледяного взгляда.

У меня и так поджилки трясутся. Не знаю, где берутся силы, смотреть прямо в его ледышки. А он будто насквозь меня видит.

Не дождавшись ответа, вопросительно смотрю на Макса, которого больше интересуют мои ноги. На работе у меня срабатывает что-то вроде психологического блока, и я не обращаю внимания на подобное.

Не зря мы все носим маски и большинство используют чужие имена. Выйдя на смену, мы словно становимся другими людьми.

Поэтому меня довольно быстро перестала смущать форма. И поэтому девушкам легче дается оказание дополнительных услуг.

Та же Светка сейчас танцует не потому, что ей нравится, у нее больная мама, которой нужен постоянный уход.

– Кхм… – поочередно смотрю на гостей, – вы будете что-нибудь заказывать?

Девушки переглядываются и наперебой начинают делать заказы. Забиваю блюда и напитки в приложение.

– Это все?

– Нет, – вдруг говорит Максим, – присоединишься к своей коллеге?

Он кивает головой на Свету. Я отрицательно качаю головой и указываю пальцем на бейдж.

– Да, брось.

Макс пружинисто поднимается и подходит ко мне вплотную. Приходится задрать голову, чтобы смотреть ему в лицо.

Не знаю почему, но я не чувствую от него опасности. У Макса такой мальчишеский вид. Мне кажется, что он все делает, чтобы подурачиться.

– Мы хорошо заплатим.

– Хотите добавить к заказу что-то еще? Мне нужно возвращаться к работе.

– Хотим добавить тебя к танцу.

– Нет.

– Но…

– Макс, тебе сказали нет, – перебивает Денис и подходит к другу, кладя руку ему на плечо.

Максим лишь усмехается и возвращается к своей спутнице, усаживая ее на колени. Кажется, он уже забыл о моем существовании.

Денис занимает место друга. И теперь я чувствую опасность. Он стоит точь-в-точь там же, где минутой раньше стоял Макс, но ощущение, что гораздо ближе. Его энергетика подавляет.

– Мы добавим к заказу самый дорогой виски, – тихо говорит Денис. – Полина.

19 Денис

Ничего себе как малышка побледнела. Надеюсь, в обморок не грохнется.

Да, солнышко, я знаю кто ты. Напяль на себя все что угодно, размалюй лицо как угодно, я все равно тебя узнаю.

Ее глаза настолько запали в душу, что я не спутаю их ни с чьими другими.

Слишком запали. Это, пиздец, как бесит.

Она меня бесит. Весь ее притягательный, невинный, сладкий вид бесит.

Я опять запал на дешевку. Лицемерную суку, которую интересуют только деньги.

Страх в ее глазах вызывает злость, усугубленную алкоголем. Я как наяву вижу, что беру Полину за плечи и хорошенько встряхиваю, чтобы мозги встали на место, чтобы перестала продавать себя ради… А ради чего собственно?

Не хочу сейчас об этом думать. Да и какая разница? Шлюха, она и есть шлюха. Плавали – знаем. Всегда найдется причина прыгнуть к другому в койку.

По-моему, Полина что-то говорит, вижу, как шевелятся ее пухлые губы. Но я так пьян, зол и так сильно хочу ощутить их вкус, смять, прикусить, что в ушах стоит гул.

Она разворачивается и бросается к двери. Секунду туплю и спешу вдогонку.

Выталкиваю ее наружу подальше от лишних глаз и прижимаю к противоположной стене.

– Куда спешишь, Полиночка?

– Я уже вам сказала, вы меня с кем-то перепутали, – опять тычет в свой бейдж. – Меня зовут Аня.

Врет до последнего, а глазки так и бегают.

Хреновая из тебя актриса, маленькая.

Шагаю ближе, и она упирается ладонями мне в грудь. Думает, сможет оттолкнуть. Наивная.

В нос ударяет нежный запах ее духов. Не удержавшись, упираюсь в стену по бокам от Полининой головы и склоняюсь к макушке, вдыхая глубже.

– Отпустите, – лепечет она, – или мне придется вызвать охрану.

– А с каких пор мы на «вы»? – шепчу ей в ухо. – Ты меня голым видела, это неким образом сближает.

– Ничего я не видела, – толкает меня. – Отпустите.

Ух, какая боевая. А глазки-то как сверкают.

– Ты мне за пощечину должна. Надо бы отработать, – провожу руками по ее плечам. – Сколько ты берешь? Заплачу вдвое больше.

Слегка касаюсь губами нежной шеи, по которой тут же расползаются мурашки.

Как я уже говорил, хреновая из тебя актриса.

Полина может сколько угодно притворяться, что я ей не нравлюсь, но тело не обманывает. Ее влечет ко мне, но она продолжает ломаться.

И тут меня накрывает новая волна злости. Я не понимаю, что за игру она ведет. Продает себя другим, а от меня нос воротит.

Тормоза срывает окончательно. Гнев туманит разум, и я перестаю себя контролировать. Руки сами оказываются под короткой юбкой, сжимают упругий зад. Губами сильнее впиваюсь в шею. Кусаю, зализываю укус. Не могу остановиться.

Полина вскрикивает, толкается сильнее. Но куда ей против меня. Она зачем-то хватается за свое запястье и срывает смарт-часы.

Решила отбиваться ими?

Рассмеялся бы, но слишком занят.

– Просто скажи сколько? – хриплю в Полинину шею.

– Отпусти, хватит, – истерично кричит.

Вдруг слышу чей-то крик и меня буквально отбрасывает от Полины, а перед глазами вырастает амбал из охраны.

– Какого хера? – ору на него.

– Денис Олегович, нельзя трогать девушек с черным бейджиком. Даже вам.

– Сегодня черный, завтра белый.

Не спуская с меня глаз, охранник говорит Полине уходить, а меня толкает в грудь, когда я дергаюсь за ней. Остается только проводить хрупкую спину девушки, убегающей по лестнице вместе с той, которая недавно для нас танцевала.

– Денис Олегович мне придется рассказать об инциденте Артему Олеговичу.

– И что он сделает? – нагло ухмыляюсь. – Поставит в угол?

– Надеюсь, воспользуется ремнем, – спокойно отвечает амбал и уходит.

Ну, мы еще посмотрим, кто этим ремнем получит.

Разворачиваюсь, чтобы вернуться на вечеринку и сталкиваюсь с Егором.

– Зря ты так, – говорит он.

– Это почему же? Чем я хуже остальных ее клиентов?

Меня шатает, и друг вовремя хватает за локоть, помогая дойти до дивана.

– Уходите, – командует Егор, обращаясь к эскортницам.

Они без возражений встают. Артем хорошо их выдрессировал.

– Эй, – возмущенно восклицает Макс, – зачем прогнал?

– Тебе нормальных девчонок мало? – спрашиваю, еле ворочая языком. – Оплаченной захотелось?

Блядь. Вот это меня развезло, и так резко. Со мной случается, когда превышаю норму.

– А сам-то, – рявкает Егор, нависая надо мной, – навалился на девчонку, которая четко сказала нет. У тебя совсем крыша протекла?!

20 Полина

– Полина, что случилось?

Альбина уже не первый раз задает мне этот вопрос, а я и слова сказать не могу. Тело трясет, в голове сумбур. Но, что удивительно, не плачу.

– Вот.

Светка впихивает мне стакан воды и помогает попить, рассказывая Альбине то, что видела.

– Полин, – управляющая сжимает мое плечо, – этого не повторится. Я доложу Артему, его больше пустят.

Я киваю, давая понять, что услышала. Надеюсь, всем троим закроют доступ в Эль Рояль.

Альбина отсылает Свету работать, а сама присаживается рядом со мной на диван и аккуратно берет мою левую руку.

Не понимаю, зачем она это делает. Хочет поддержать?

Ответ приходит сам собой, когда кисть обжигает резкая боль. Альбина обрабатывает царапину ваткой с перекисью.

Видимо, дернув магнитный браслет часов, я случайно расцарапала руку. Жуткая паника затуманила разум, когда я не смогла оттолкнуть Дениса, даже боли не почувствовала.

Благослови Ктулху, того кто разработал наше приложение. С ним синхронизируются часы, и если их снять и не отменить тревогу, то в течении минуты прибегает охрана.

Бывало, что посетители хватали за руку, но проверять систему с часами еще не приходилось. Знающие, завидев черный бейджик, отступали. Остальным хватало предупреждения, что я позову охрану.

Давно не было так страшно. Последний раз был в одиннадцать лет.

Первая ночь в детдоме. Как только я уснула, на меня накинулись соседки по комнате. Они били и обзывались. Изодрали мою одежду, отобрали единственную мягкую игрушку, потому что посчитали мои вещи лучше их.

– Если не сможешь работать, – мягкий голос Альбины вырывает меня из воспоминаний, – езжай домой. Полтора часа мы как-нибудь продержимся.

– Скажу минут через десять. Я еще слишком плохо соображаю.

– Хорошо, – брюнетка убирает аптечку. – Завтра у тебя по графику смена. Отработай ее в баре.

Бар на цокольном этаже не такой пафосный и в нем нет ВИПов. Возможно, это неплохой вариант. Смогу собраться с мыслями.

Обычно я работаю там только в будни до двенадцати. Если смена выпадает на пятницу или субботу, то здесь.

Это очень удобно. Работа есть всегда.

– К тому же, – добавляет строго Альбина, – тебе пора обновить маникюр. Не сделаешь к выходным, на смену не пущу.

Рада, что она переключилась на рабочий тон. Я привыкла к железной леди, и из-за ее жалостливого взгляда, хотелось расплакаться.

Согласно киваю, и Альбина уходит. Она ведь и правда может не пустить. Работники клуба должны выглядеть безукоризненно. Макияж, маникюр и никакой лишней растительности на теле. Не зря нам предоставляется скидка в одном из лучших салонов города.

Когда Ирка о нем узнала, всерьез задумалась вернуться и согласиться на работу. Но увидев, какая замученная я иногда возвращаюсь, решила, что скидка не стоит таких мучений.

Смену я все-таки заканчиваю, но ощущение словно я вернулась в первые недели работы. Шарахаюсь от посетителей и вздрагиваю, когда часы начинают жужжать. В третий ВИП больше не поднимаюсь, на сегодня с меня хватит приключений.

* * *

Ожидая автобуса, я чувствую, как меня все сильнее трясет от холода. 

Светка не смогла промолчать и по очень-очень большому секрету рассказала всем о том, что видела. Еще и подробности придумала. Девчонки поохали-поахали и начали по одной приходить, чтобы пожалеть и узнать подробности.

Я не выдержала, и чтобы не наорать на кого-нибудь, сбежала, плохо просушив голову после душа. Теперь мерзну.

Нужно было не экономить и вызвать такси. Но с чаевыми сегодня не густо. Их уже перевели на карту, и мне по-прежнему не хватает заплатить за курсы. Если до десятого не насобираю, с ними можно попрощаться. И с кучей денег, отваленных за прошлый год тоже. Накладно будет восстанавливаться в следующем году.

Оглядываюсь по сторонам, убеждая себя, что высматриваю автобус, но на самом деле у меня дурацкое чувство, что за мной наблюдают.

Похоже после выходки Шувалова моя паранойя усилилась.

С этим надо завязывать, или скоро придется не на квартиру копить, а на психолога.

В понедельник обязательно схожу к Санычу и узнаю на счет секции. Пока я ее посещала, чувствовала себя увереннее. А сегодня не смогла дать отпор. Все приемы вылетели из головы.

Надеюсь, занятия все-таки возобновят и помогут телу натренироваться и реагировать на автомате.

В рюкзаке пиликает телефон. От увиденного на экране мои глаза готовы вывалиться и пасть смертью храбрых под колесами, подъехавшего автобуса.

Перевод от Денис Олегович Ш.

+ 100 000 ₽

Прости. Не знаю, что на меня нашло, но в любом случае, я не должен был так себя вести.

21 Полина

Я просыпаюсь в полной тишине. Нащупав телефон на маленькой полке над головой. Ого, я проспала будильник и время почти двенадцать. Вчера я вымоталась сильнее, чем предполагала. И Ирка почему-то не разбудила.

Потягиваюсь и осматриваю комнату. Иркиной сумки нет, она куда-то ушла.

Вставать не хочется, ноги болят, будто я из Владивостока пешком шла, но голод мотивирует получше любого коучера.

Умываюсь, беру все для овсянки и топаю на пустую кухню. Хорошо здесь в субботу. Большинство уехали к родителям, можно спокойно разложить продукты на столе, нет очереди к плитам или раковине.

Зажигаю газ под кастрюлей и вдруг взгляд падает на царапину на запястье, что напоминает о сегодняшней ночи.

Я не должен был так себя вести.

Конечно, не должен. И не должен был оставлять синяки на бедрах.

Заметила их, когда переодевалась ко сну. Пришлось надеть пижамные штаны.

Пока ехала домой, решила, что верну деньги. Смотря на такую огромную сумму, не могла отделаться от ощущения, что это я совершила что-то плохое.

Мне от Дениса ничего не нужно. Уверена, он решил откупиться, чтобы держала язык за зубами. Но я и так собиралась молчать. Выступать против Шуваловых себе дороже. И на работе могут возникнут проблемы. С большой вероятностью Артем меня уволит и не станет вмешиваться.

Чем больше я думаю о произошедшем, тем сильнее убеждаюсь, у Дениса протекает крыша. Может, он закинулся чем-то кроме алкоголя. А может биполярочка.

Как Ден меня вообще узнал?

– Эй, ты молоко выпарить решила? – голос незнакомой девушки возвращает меня в реальность.

С грехом пополам довариваю кашу и возвращаюсь в комнату.

В понедельник сниму деньги, найду Дениса в универе и все верну. И больше мы точно не увидимся. По крайней мере я приложу все силы, чтобы так и было.

– Привет, – встречает меня веселая Ирка, – у меня потрясающая новость.

– Привет. Где ты была?

– Сейчас расскажу. Поделишься кашкой?

Накрываем на стол и садимся.

– Мне сегодня утром позвонила одна знакомая, – восторженно начинает подруга, – в нашем ТЦ планируется закрытый показ. Одна из моделей заболела. Я ездила на срочный кастинг и меня утвердили. Сейчас поем, соберусь и обратно.

– Не понимаю твоего восторга. Ты же уже участвовала в подобных.

– Не совсем. Это шанс для всех участников подняться на новый уровень. Если показ пройдет хорошо, и влиятельные гости останутся довольны, с дизайнером подпишут контракт. И модели поедут с ним в Москву на двухдневный мега-показ. А это шанс засветиться.

– А шанс засветиться означает, что ты бросишь универ и переедешь в столицу? – спрашиваю и затаиваю дыхание.

Я эгоистично не хочу терять подругу. Знаю, что это неправильно. Наоборот, надо порадоваться за нее. Но у меня больше никого здесь нет. И не уверена, что в ближайшее время я заведу кучу друзей. Мне это слишком сложно дается.

– Конечно, нет, – заверяет Ирка. – Мне нравится работать моделью, но я хочу получить образование. Да, и отец если узнает, заберет меня отсюда и запрет до пенсии.

Ирка рассказывала, что ее отец очень властный и до последнего не разрешал ей переехать, настаивал на том, чтобы она училась в их местном универе. Только рейтинг ВУЗа и уговоры мамы изменили его решение.

– Я постараюсь совместить, – говорит Ира, – если не получится, вот тогда и буду что-то придумывать. Чуть не забыла, – подруга достает из сумки черный с золотым тиснением прямоугольник, – пригласительный на показ. Ты придешь?

Беру пригласительный и смотрю на время. Начало в восемь.

– Могу заскочить на пару часиков. Мне на смену к одиннадцати.

– Показ продлится всего час. Потом небольшая вечеринка, – поясняет Ирка, – все будут пить шампанское и обсуждать мероприятие. В неформальной обстановке решится судьба дизайнера. Как у тебя смена прошла? – неожиданно меняет тему.

Я чуть не давлюсь кашей.

Рассказываю кратко, не упоминая об инциденте с Шуваловым. Незачем ей знать. Только лишнее волнение перед важным событием. Все равно уже ничего не изменить.

А еще боюсь, узнав о деньгах, Ирка начнет уговаривать меня их оставить. Особенно, когда узнает, что я хочу у нее занять. Еще больше боюсь, что у нее получится.

Мне не хватает на курсы, Ритка скоро опять начнет клянчить, бабушке надо помочь (с ее-то маленькой пенсией), моральный ущерб в конце концов.

Но я не смогу смириться, что меня купили. Я справлюсь сама.

22 Полина

Очень странно находиться на третьем этаже ТЦ, когда вместо очередей к кассам кинотеатра люди ходят в платьях от кутюр. Сами кассы превратились в фуршетный стол. А вместо фуд-корта установили длинный подиум.

– Я думала, гостей будет гораздо меньше, – говорю Ире.

Мы стоим в стороне от всей толпы, потому что на ней только шелковый халатик.

– Я тоже. Рассчитывала на десять-пятнадцать влиятельных шишек, а тут… – нервным движение она поправляет, локон все время падающий на глаза, и строит умоляющую мордашку. – Принеси мне бокал шампанского. Что-то я волнуюсь.

– Ты уверена, что напиться перед показом – хорошая идея? – спрашиваю скептически.

– Я не собираюсь напиваться. Всего один бокал. Для храбрости.

Возможно, один бокальчик не повредит. Ирка уже вся издергалась, очень волнуется.

Рассматриваю разнообразие закусок. Подруга последний раз ела кашу в обед, надо ей что-нибудь взять, чтоб не развезло.

Накладываю немного фруктов, не обращая внимание, на подошедшего парня, пока он не говорит:

– Здравствуй, Полина.

Перевожу на него взгляд, и брови дергаются от удивления.

– Здравствуй, Егор.

Что он тут делает? Не думаю, что он как-то связан с модельным бизнесом.

Осторожно оглядываю помещение, надеясь, что не увижу его психованного друга.

– Не буду ходить вокруг да около, спрошу прямо, – Егор скрещивает руки на груди, и темно-синяя рубашка чуть ли не трещит. – Денису ждать от тебя проблем?

Денису от меня? Неужели Егор из тех, кто считает, что девушка, надевшая короткую юбку, провоцирует парней и сама виновата в нападении на нее. И теперь защищает друга. Адвокат Дьявола, мля.

Разворачиваюсь к Егору всем корпусом и тоже скрещиваю руки. Зря он меня разозлил, я себя в обиду не дам.

– А мне от него? Он не решит закончить то, что начал в Эль Рояль?

Карие глаза Егора темнеют от злости, и он шагает ко мне, угрожающе нависая.

Зря я нарываюсь. Парень почти на голову выше и в два раза шире.

Кто знает, что они с дружком принимают? Может, они оба неадекватные.

– Ден не насильник.

– Мои синяки говорят об боратном, – говорю ровно.

Какая я умничка. Только сердце готово пробить грудную клетку и ладони вспотели.

– Ты получила деньги, – рычит Егор. – Постарайся не попадаться Дену на глаза.

– С удовольствием, когда верну подачку.

– Довольствуйся тем, что получила и не подходи к…

– Егор, – окликает женский голос.

Поворачиваюсь на звук. В нашу сторону спешит эффектная русоволосая девушка. Красивая, с идеальным макияжем, тонкой талией и длинными ногами. Она похожа на фарфоровую куколку: изящная, нежная, хрупкая.

Взгляд Егора остается таким же колючим, хотя он растягивает губы в приветливой улыбке.

– А я тебя везде ищу, – девушка легко целует парня, и он кладет руку ей на талию.

Девушка кажется милой, но когда серые глаза сосредотачиваются на мне, режут как сталь.

– Я Маша Рулинская – дизайнер, – она протягивает мне руку с фальшиво-милой улыбкой и обдает запахом очень резкого горького парфюма, который забивает нос и вызывает желание чихать.

Странное сочетание.

– Полина, – пожимаю ее руку, – пришла поддержать подругу, которая меня уже заждалась. Извините.

Хватаю шампанское, тарелку с фруктами и сбегаю от этой парочки. Их взгляды напрягают, особенно Машины. Она словно надела маску милой девочки и скрывается за ней.

Но не зря говорят глаза – это зеркало души. Еще не придумали таких линз, которые скрыли бы сущность человека. А еще меня напрягает аромат.

У меня есть теория. Возможно, это моя выдумка, не имеющая под собой каких-либо подтверждений. Но мне кажется, что туалетная вода неким образом отражает характер.

Ирка яркая, веселая, беззаботная, немного наивная, но в то же время ответственная, верная, всегда готова помочь. И она любит сладкие цветочные запахи с примесью фруктов.

Я же много лет не изменяю сладковатому цветочно-древесному аромату.

А горечь, что до сих пор раздражает слизистую, подошла бы больше Лизке. Наша соседка очень любит подставлять, бить исподтишка. Ничего не говорит в глаза.

Встряхиваю головой, отгоняя ненужные мысли.

Все больше убеждаюсь, что нужно приложить все силы и держаться от мажоров подальше.