Сделка с совестью

7 глава

Я подхожу к столику и, не спрашивая разрешения, сажусь напротив. Алёна прерывается на полуслове, заметив меня, и тихим голосом обещает кому-то, что перезвонит. Убирает телефон в карман толстовки. Не такой огромной, как в прошлый раз напялила на себя. Разыскал бы высший разум и заплатил ему, чтобы и впрямь Алёне что-нибудь перепрошили в мозгах и на путь истинный направили. Пропадет же, девчонка.

– Привет, Алёна. – Я смотрю, чуть прищурившись, на красивое лицо с мертвецки бледными щеками.

Совсем загоняла себя, цветок.

– Привет, Хулио, – бросает Алёна и переводит скучающий взгляд в окно.

Там опять непогода. Но вид на залив шикарный. Летом, правда, живописнее.

– Как самочувствие? Вера сказала, что ты вчера упала?

Я пропускаю мимо ушей уже ставшее ненавистным имя. Знал бы, что оно западет в душу цветку – что-нибудь звучное и оригинальное придумал бы.

– Никак. Надо прекращать себя истязать, – грустно ухмыляется Алёна, поджимая губы. – Бессмысленно это все. Зато развеялась. Тут красиво. Если бы не одно но. – Она поворачивается и долго смотрит мне в глаза.

Вдвоем мы остались с этим «но» и знаком минус, а ведь могли бы получить друг от друга массу положительных эмоций. Хорошо, что завтра я домой улетаю. А то так и до глупостей недалеко. И полицейского участка. Хотя одну, так и быть, совершу. Напоследок.

Достаю телефон из кармана джинсов, едва сдерживая улыбку. Нахожу нужную песню и включаю, точно зная, что Алёна тоже будет сейчас улыбаться. Ей одного куплета хватит. Но можно и всю послушать. Из меня так себе музыкант, всё ради тебя, цветок. Сейчас будет эксклюзив.

– Ты проходишь каждый день, не знаешь, ты проходишь каждый день, не слышишь. Как в груди моей сердечко тает, как оно совсем неровно дышит. Пропустил вторую тренировку, это ж накануне состязаний. Потерял спортивную сноровку, стал не соблюдать режим питания… – тихо напеваю я вместе с исполнителем, рядом с Алёной снова ощущая себя пацаном, который впервые добивается внимания понравившейся девочки.

Продолжаю до припева и выключаю звук. Алёна какое-то время молчит, а потом говорит, шумно вздохнув:

– Да, мой спорт точно прошел. Пять за находчивость и поднятие настроения, Ян. – Цветочек улыбается и «прячет шипы». – А можно еще раз? – кивает на телефон в моих руках.

– С моим сопровождением или без?

– С твоим.

Очень приятно видеть блеск в ее глазах. Ставлю песню на повтор и наблюдаю за Алёной, подпевая исполнителю. Похоже, ей и правда нравится. Поразительно. Закончив выступление, убираю телефон. Алёна молча смотрит на меня. Улыбка не сходит с ее лица.

– Чем сейчас занимаешься? Где-то работаешь? – спрашиваю я, пытаясь думать о серьезных вещах, но рядом с ней это дается очень непросто.

– Всем понемногу. Где-то работаю. И еще заочно учусь, – оживляется цветочек.

Так ее разбалтывать, как Варю, что ли, нужно? Сразу бы сказала, Алён. Это я умею. Но язык хотелось бы применять в другом месте. Наговориться всегда успеем.

– А лет тебе сколько? – продолжаю допрос.

– Поменьше, чем тебе.

Ладно, Катя рано или поздно расколется и сдаст все пароли и явки этой колючки.

– Я завтра в Москву улетаю. Жалеть не будешь?

– О чем?

– Об упущенных возможностях.

Алёна вздергивает подбородок.

– Не люблю играть чужими чувствами, и когда просила оставить меня в покое, то именно это и подразумевала. Никакого подтекста в моем «нет» не было. И не будет. К тому же с Верой вы вроде бы нашли общий язык? Она все уши прожужжала, какой ты классный. А еще вы неплохо вместе смотритесь. Светлая и темненький. Мы же с тобой будем сливаться.

– Сливаться? А мне кажется, что будет фейерверк, Алёна. И очень зрелищный. С кем мне время проводить или смотреться лучше, я как-нибудь без третьих лиц определюсь. – Снова начинаю раздражаться.

– А если третье лицо не хочет проводить с тобой время и мечтает о тихом уюте у камина, без яркого праздника?

– Тогда пусть изменит мышление и волосы в светлые оттенки перекрасит. Может, и праздника сразу захочется?

– Почему мне перекрашивать, а не тебе? Все-таки эгоист, да? – язвит цветок.

– Частично. У меня на этот счет своя философия. Делиться страшно, а то там опять имена мелькают. Мне Хулио за глаза хватает. И блондином я уже был какое-то время. – Быстро подмигиваю: – Юность, эксперименты, все дела.

– Своя философия, да? – хмыкает Алёна. – Ну частично и у меня своя. С недавних пор.

– Зря ты в прошлый раз сбежала. Могла бы проводить до номера, а не сдавать Вере, создав мне новый головняк. Отходники рубили, о сексе в тот момент я не думал. Ну и не такой бессердечный, как ты, Алёна. Больно смотреть на мучения других людей. А Вере теперь придется сделать неприятно. Потому что не люблю играть чужими чувствами, – возвращаю я цветку ее же слова и усмехаюсь.

Вру. Плевать мне на чувства и ожидания Веры. Это ее проблемы, а не мои.

– Но кажется, у кого-то зачатки совести имеются, если пришла ко мне извиниться?

– Катя рассказала историю про собаку, которая тебя укусила в детстве. Ну и про мигрень, похоже, ты не соврал. Особенно тронул синий костюм, в котором ты попросил себя похоронить. Шанаева мне его переслала. Шутки, конечно, у тебя плохие, Ян, но старания зацепить меня, я оценила. И твои, и Катины. А до Веры мне дела нет. Она же твоего внимания хочет, а не я. Объяснитесь как-нибудь.

– Жаль, что не наоборот.

– Жизнь часто бывает к нам несправедлива. Как рука? – спрашивает Алёна.

– Почти зажила, и как видишь, от бешенства я пока не умер. А вот от мигрени чуть не сдох. И от твоего безразличия. Кстати, женщина та звонила. Благодарила за помощь. Муж ее собирался приехать к нам на базу с какими-то презентами, но я отвратительно себя чувствовал и никого видеть не хотел. К тебе, может, стоило отправить? Конфет бы каких-нибудь погрызла и бока отъела, чем по залу скакать и по новой травмироваться. Ты мне здоровая нужна.

Повисает пауза. Алёна внимательно рассматривает мое лицо. Улыбается шире. И еще красивее становится в такие моменты. Ну какой же чувственный, притягательный цветок. Когда не выпускает шипы. Загляденье.

– Правда так испугался?

– Кривда. Так притворяться я еще не научился. Хотя опыт притворства большой, – честно признаюсь.

– Значит, не бывает дыма без огня и девочки не обманули? Не только эгоист, да?

– Я постоянен в своих симпатиях, – отвечаю уклончиво, не желая развивать эту тему.

Алёна закусывает губу, словно о чем-то думая.

– Звучит как приговор. Даже не знаю, плакать или смеяться, что ты такой настойчивый.

– А ты чередуй.

Опять улыбается. Ну точно, копия бабушки по характеру. Любит, чтобы по ушам ездили.

– От тебя все что угодно можно ожидать, Ян. Ты как мешок с петардами. Бракованными. Не знаешь, когда они рванут и как сильно. Поэтому и не хочу сближения с тобой. А еще ты дерзкий, непредсказуемый. Таких мужчин я сторонюсь. К тому же мне не нужны сейчас никакие отношения. Даже одноразовые.

– Почему не нужны? Обидел кто-то, Алён?

Она молчит, прожигая черными глазами. Затем начинает собираться, берет в руки сумку. И непонятно, о чем думает. Девочка-загадка.

– Посиди со мной. Заказать еще кофе? – прошу я, кивая на пустую чашку. – Или чай? Что-то покрепче? А может, сок с шоколадкой, потом я провожу? Хочу исправить о себе впечатление.

Рад бы на отвлеченные темы с Алёной говорить, но не выходит. Все сводится к тому, что я хочу ее.

На бледных щеках проступает румянец. Наваждение какое-то. Прямо сейчас бы сгреб этот Цветик-семицветик в охапку и оттащил в номер, исполнять мои желания. Но все, что остается, – поставить в банку с водой, чтобы не завяла, и не трогать до лучших времен. Если они наступят, эти лучшие времена.

Алёна встает со стула.

– Мне пора, Ян. Приятного вечера и хорошего полета.

Если бы не ее слова о нежелании никаких отношений, то подумал бы, что специально провоцирует и цену себе набивает. Есть такой тип девушек. Иногда эта игра и впрямь заводит. Но цветок не притворяется. Держит дистанцию вовсе не для того, чтобы разжечь во мне интерес. Но он сам по себе растет. Как бы не сорваться. Зачатки силы воли имеются – терпения маловато. Тренер всегда меня ругал за срывы и эмоции.

Алёна уходит, а мне стоит больших усилий не смотреть ей вслед. Спустя несколько часов все же решаюсь на возмутительный шаг, понимая, что всё. Сорвался. И сейчас цветок будет очень недоволен моим поведением. Но мне все равно. При любом раскладе буду завтра злиться на нее, себя и эту ситуацию, а так хотя бы запомню вкус ее поцелуев.

Долго стучу в дверь номера. Цветок не открывает. Потом слышится глухой голос: «Кто?» Я ничего не отвечаю. Ты и так знаешь, Алёна, и будет лучше, если не откроешь.

«Не открывай», – мысленно прошу, потому что не уверен, что смогу остановиться.

Но цветок открывает. Стоит в коротеньком халате, растрепанная, босая, беззащитная, сонная. Бля-я-ядь. Толкаю дверь вместе с Алёной вперед, ловлю цветочек за талию и прижимаю к стене. Не церемонюсь и целую, засовывая язык ей в рот. Всё, как она любит. Жадно, напористо. Взорвавшийся ящик с петардами. Иначе и не скажешь. С покровителем своим будет на диване спокойно у камина сидеть.

Цветок дрожит, упирается ладонями в мою грудь, вырывается, а потом сдается и отвечает. Даже в обморок не валится. Прогресс. Шарю руками по стройному телу, задирая халат, и сминаю ягодицы, ощущая пожар в венах. И не только. Аж в ушах шумит от желания и ее дурманящего запаха.

– Хватит… прекрати… – просит Алёна, глотая воздух, когда я отрываюсь от нее, чтобы посмотреть в раскрасневшееся лицо.

Она такая искренняя и отзывчивая, такая теплая и вкусно пахнущая… Еще никто не вызывал у меня столь сильных эмоций. Снова накидываюсь и целую, но торможу, понимая, что еще чуть-чуть – подхвачу ее на руки и отнесу в кровать. В лучшем случае. А в худшем – возьму прямо у стены и потом буду корить себя за несдержанность. Самообладание на тонком волоске. Вот-вот оборвется.

– Встретимся в Москве? Кафе, ресторан, кино. Что ты любишь?

– Я подумаю. Но сейчас уходи. Пожалуйста…

Алёна запахивает халат, а я вспоминаю о том рисунке на ее ноге и опускаю глаза. Цветочек закрывается от меня, дрожит. Взгляд расфокусированный, зрачки по пятаку. Я и сам не ожидал такого чувственного отклика на тебя, девочка. Вставляет. Очень сильно.

– Номер дашь? – продолжаю настаивать.

– Нет.

– И не ждал другого ответа. Но я ведь все равно узнаю.

– Не нужно.

– Почему? Ты не свободна?

– В неопределенном статусе.

– Это как?

– Никак.

– Меня не устраивает твой ответ.

– Примерно как с тобой. Мужчина хочет, а я нет. Но теперь дам ему зеленый свет, – бросает Алёна с вызовом.

В голове не укладывается этот дебилизм. Думал, брат себе чокнутую девицу выбрал, а у самого, оказывается, экземпляр похлеще. Вечно на меня все шишки валятся.

– Почему ему, а не мне? Не нравлюсь? – недоумеваю я.

– Потому что ухаживает красиво и язык свой до горла не засовывает. Безумного черного огня, как у тебя, в глазах нет, и мешок с петардами за спиной он не таскает, – перечисляет Алёна.

И почему-то мне кажется, что врет. Нет у нее никого. Какой здравомыслящий мужик такую одну куда-то отправит? А если просто ухажер, который вьется возле нее, то это спорно, кто и кому ребра за цветок пересчитает.

– Он, может, импотент, Алён? Как бы потом локти не пришлось кусать. Сидя на диване у остывшего камина. Ты бы не торопилась с решениями и ответами.

Я глажу цветок по щеке, обвожу пальцем родинку и снова впиваюсь во влажный рот. Сразу же получаю ответку: Алёна царапает мой затылок ноготками с такой силой, что я шиплю от боли ей в губы. Но это заводит еще сильнее. Кусаю колючку за нижнюю губу в отместку.

– Если не остановишься, то правда вернешься со шрамами на лице в Москву, – угрожающе хрипит она, глаза мечут молнии.

Да и хер с ними, со шрамами. Одним больше, одним меньше.

Дышу часто и глубоко, смотрю в красивые глаза. Жгучий дьяволенок. Кожу на затылке жжет, внутри жжет, в джинсах жмет. Но останавливаюсь. Нет, не из-за ее угроз оставить шрамы. Напором не хочу брать. Нужно подкопы рыть. И запастись терпением. Сломать можно в один миг, а собирать и чинить – дело непростое. Если до меня кто-то уже не постарался.

– Ну пока, что ли? – усмехаюсь, отпуская колючку.

Ответить она не успевает, потому что я снова не удерживаюсь от соблазна и целую. Цветок вырывается, стонет мне в рот, а когда заканчиваю, то ожидаемо прилетает звонкая пощечина.

– Заслужил! – выплевывает Алёна.

В черных глазах напротив плещется адское пламя.

Ох, Алёна… По краю ведь ходишь! Но твоя правда. Заслужил.

Я разворачиваюсь и ухожу, пока окончательно крышу не сорвало. Знала бы ты, цветочек, каких это стоит усилий. Все-таки у меня железная сила воли. А с терпением проблемы, да. Прав был тренер по боксу, сказавший, что с таким характером наживу себе в будущем воз проблем. Кажется, еще одной сейчас стало больше.

––

В главе использован текст песни группы «Ляпис Трубецкой» – «Спорт прошел». Все права принадлежат исполнителю.