Секрет моей любви

5 ПРОБУЖДЕНИЕ

Вначале она не поняла, где находится. Просто забыла, в чьем доме заснула. Затем вспомнила: она на острове, в доме Рауля… Из соседней комнаты послышался шум, там кто-то ходил. Она в тревоге прислушивалась. Ключ был у Рауля. У блондинки-дизайнера наверняка тоже. У кого еще?

Боясь столкнуться в дверях с кем-нибудь чужим, может быть даже опасным, она поспешно спустила ноги с кровати и кинулась туда, где вчера раздевалась, за своими вещами. В темноте она наткнулась на столик и услышала, как рассыпались ее таблетки. Интересно, на этом прекрасном острове можно достать успокоительное?

— Саманта, ты в порядке?

Рауль. Всего лишь Рауль.

— Нет, не в порядке. То есть все нормально, — Она нащупала рассыпанные таблетки. — Пожалуйста не входи. Черт, где здесь включается свет?

— Я вхожу.

— Нет! Я не одета!

За дверью наступила тишина. Саманта схватила одеяло и завернулась в него. В следующую секунду дверь распахнулась, и на пороге возник Рауль. Он окинул ее закутанную в одеяло фигуру скептическим взглядом.

— Я налетела на столик и что-то разбила. Где включается свет?

— Слева от двери.

Она хотела шагнуть к выключателю, но в последний момент решила, что лучше уж оставаться в спасительной темноте, — Спасибо, запомню. Кстати, что ты здесь делаешь?

Он смотрел куда-то поверх нее.

— Принес поесть. Ужин. Или завтрак.

Саманта в изумлении взглянула на часы. Девять тридцать. Судя по зажженному в гостиной свету, скорее вечера, чем утра.

— Очень мило с твоей стороны, но не стоило беспокоиться. Я выйду через минуту.

Он кивнул и закрыл дверь.

Саманта зажгла свет, сбросила одеяло и попыталась унять бешено бьющееся сердце. Надо одеться.

Можно было выбрать легкомысленное и довольно вызывающее красное платье, а можно надеть короткую юбку с топом. То и другое — зеленого цвета. Правда, покупая их на распродаже в «Секонд-хенде», она была на пару килограммов худее. Ну и, разумеется, есть еще рубашка и джинсы, простые и надежные вещи.

Пусть будет юбка и топ. Саманта улыбнулась, вспомнив Рауля. На нем были кремовая сорочка, брюки цвета меда и коричневый галстук. Конечно, она должна быть в зеленом.

В конце концов, совсем неплохо, если Рауль увидит, что она достаточно хороша для Кончиты. Она втиснулась в юбку и только сейчас сообразила, что на ней нет белья. Топ слишком низко вырезан сзади, чтобы думать о лифчике, а юбка так тесно облегает бедра, что даже самые тонкие трусики будут заметны. Пока она ломала голову, Рауль поинтересовался из-за двери:

— Картошка готова, а вот что ты предпочитаешь: свежий салат или брынзу?

— Салат, пожалуйста.

В конце концов, топ можно надеть и с джинсами.

— Стифадо будешь?

— Буду что?

Нет, юбка так юбка. Она хочет хорошо выглядеть и хочет есть. Саманта распахнула дверь. Рауль молча смотрел на нее. В руках у него была ступка с толченым чесноком.

— Я буду стифадо, если ты скажешь, что это такое.

— Мясо. Чеснок, лук, красное вино и томаты.

Они стояли совсем близко друг к другу. Фута два. Он бы предпочел двадцать. Или, еще лучше, другую виллу. Он отвел глаза и стал яростно толочь чеснок.

— Рауль, мне страшно неловко, но я… я предпочитаю натуральные продукты. Никаких химических удобрений и пестицидов. Возможно, это глупо звучит…

— Все выросло на этом острове. Все — натуральнее некуда, и никаких удобрений. Я вовсе не считаю это глупым. Люди имеют право выбирать. Я, кстати, слежу за тем, что ест Кончита.

— Я очень рада, правда. Это много для меня значит. Рауль, мне действительно очень приятно, я этого совсем не ожидала. Я имею в виду, такого отношения ко мне.

Краем глаза он видел ее плечо, золотистую кожу. Ему очень хотелось дотронуться до нее. Коснуться ее кожи губами.

Чеснок источал благоухание и витамины.

— Пошли есть. Тебе надо подкрепиться, да и мне не помешает. Кроме того нам надо поговорить о малышке, прежде чем вы встретитесь.

Он хмурился, перемешивая чеснок с лимонным соусом и специями. Странно, ему казалось, он может лучше управлять своими чувствами. Внешне он не проявлял никаких эмоций, но на самом деле у него перехватывало дыхание при каждом взгляде на Саманту. Вот и сейчас: она идет сзади, а у него мурашки по спине бегут. Рауль стиснул зубы.

Она сама должна его соблазнить. Тогда он отправится в суд и потребует лишить ее родительских прав за аморальное поведение. Если же он не сможет контролировать себя, его план сорвется.

Она легко тронула его за локоть, и он подскочил от неожиданности.

— Рауль, мне кажется, ты слишком увлекаешься готовкой. — Она улыбалась, гладя на него. — Кто же смотрит за Кончитой?

— Мерседес.

— Твоя бывшая жена? Видимо, вы в прекрасных отношениях.

Судя по тону, сама Саманта была от этого обстоятельства совершенно не в восторге. Что ж, он тоже. Хорошо, что Саманта не знает о том, что даже простое воспоминание о Мерседес способно напрочь отбить у него всякое плотское желание.

— Мы все еще живем в одном доме.

— Высокие отношения! — ирония ей удавалась с трудом.

— Это большой дом.

— Наверное, вы вместе, чтобы не травмировать дочь?

— Да… ради Лусии.

— Тогда как насчет Кончиты? Не мешает ли она вам?

Они разговаривали, и он не мог на нее не смотреть. Господи, как же она красива сейчас! И выглядит такой молоденькой, словно и не было этих лет… Никакой косметики, чистая, нежная кожа, волосы слегка растрепаны… Он помнил, как хорошо было зарываться в эту золотую волну пылающим лицом, ловя последние содрогания ее плоти, помнил, как целовал ее локоны по утрам…

— Что-то не так?

В ее голосе прозвучала тревога, когда она заметила его взгляд, устремленный на нее.

— Твои волосы. Нет, просто… Его голос прервался. Она подняла руки к волосам, и при этом движении под тонкой тканью топа четче обозначилась ее грудь. Она казалась скорее обнаженной, чем прикрытой одеждой. Рауль почувствовал, как пересохло горло.

— О, боже! Я так торопилась ужинать, что забыла про расческу. Наверное, это выглядит кошмарно? Пожалуй, стоит пойти и причесаться…

— Нет. Не надо.

Его руки слегка тряслись, хотя какое там слегка — он пролил кофе, и Саманта со смехом принялась ему помогать вытирать пол. Ее распущенные волосы коснулись его руки, он ощутил тепло ее тела…

Что она делает? Соблазняет его? Эта одежда, эти улыбки. Да, наверняка. Что ж, вскоре это станет ясно. Жертва сама спешит в ловушку.

Саманта вытирала пол, страшно радуясь тому, что может спрятать пылающее лицо. Рауль не просто выбит из колеи. Он подавлен. Он возбужден. Он вне себя. Замечательно, в такой ситуации лучше всего заговорить о другом мужчине.

— Фил тоже неплохо готовит.

— Неужели?

— Например, его спагетти болоньезе бесподобны.

— Полагаю, не все итальянцы с тобой согласятся.

Саманта только хмыкнула в ответ на его сухое замечание. Затем, словно не обращая на реакцию Рауля никакого внимания, продолжила рассыпаться в комплиментах Колману.

— Я его очень ценю. Он много для меня сделал. Не всякий адвокат так внимательно относится к своим клиентам. Думаю, я уже говорила, что своим освобождением я обязана ему.

Рауль казался полностью сосредоточенным на приготовлении ужина. Что ж, это вполне объяснимо. Как заставить его оглянуться, посмотреть на нее другими глазами, понять, что она вовсе не чудовище? Нужно вести себя более дружелюбно и открыто. Отбросить настороженность. Он должен расслабиться — и пойматься.

— Могу я чем-нибудь помочь?

— Вряд ли. Все уже готово. Мясо в духовке, рис и картофель на подходе.

Он налил себе вина. Напряжение все еще не отпускало его, это ясно читалось в неловкой позе и недоверчивых взглядах, которые он бросал на нее исподтишка. Саманта улыбнулась, как можно более непринужденно и сердечно. Вино согрело ей кровь, приятное тепло растеклось по всему телу. Неожиданно из ее ослабевших пальцев выскользнул бокал. Рауль резко дернулся, подхватил его на лету, а она окаменела от неожиданного открытия.

Ловя бокал, он нечаянно коснулся левой рукой ее плеча, и эта рука пылала. Саманта чувствовала, как этот огонь пожирает все тело Рауля, хотя внешне он был только слегка напряжен. Невидимое пламя разливалось вокруг них, и она опять, как тысячу раз раньше, почувствовала свое полное бессилие и неспособность, сопротивляться этому всепоглощающему огню. Их губы были так близки… На расстоянии одного поцелуя. Его отяжелевшая рука скользнула с ее плеча на грудь. Они все ближе и ближе друг к другу…

Неожиданно он резко убрал руку. Саманта перевела дыхание и почувствовала, как запылали ее щеки, когда он молча поставил спасенный бокал рядом со своим на стол и вытер салфеткой ее забрызганное вином плечо. Затем он также неспешно вытер руку и уставился на нее взглядом, способным парализовать кого угодно.

— Почему ты нервничаешь, Саманта?

А ты что, сам не понимаешь? Потому что безумие сгущается вокруг нас, захлестывает, скоро затопит нас с тобой…

Он помог ей, сам не желая того.

— Это из-за Кончиты, да?

— Да.

— Пойду проверю рис.

Он поднялся и унес пустой бокал, а вместе с ним и свой нечеловеческий магнетизм, заставивший ее потерять голову. Почти.

Через секунду он принес ей чистый бокал, а она в ответ выдавила подобие светской улыбки.

Ужин прошел в молчании. Саманта изо всех сил старалась не встретиться с Раулем глазами. Еда была превосходной, так что на некоторое время она получила передышку. Наконец она осмелилась взглянуть на него прямо.

— Спасибо. Я у тебя в долгу. За прием, за этот дом, за вкусный ужин.

— Что ж, в таком случае признаюсь тебе, что мне нужно твое, в некотором роде, сотрудничество. Или содействие. Это касается вашей встречи с Кончитой.

— О, нет…

— Ради бога, Саманта! Ничего ужасного я в виду не имел. Проблема в том, что она о тебе никогда ничего не слышала.

— И это все? Что ж, с этим ты справишься, а я с радостью помогу. У меня где-то с собой была моя старая фотография, я специально взяла ее с собой…

— Я имел в виду, что она представления не имеет о твоем существовании.

Пауза. Тишина. Мертвая тишина.

— Рауль… Как ты мог так поступить… с ней… со мной?

— А что я должен был ей сказать? Что мамочка ушла? Но девочка еще слишком мала, у нее даже нет понятия времени, поэтому я вряд ли смог бы объяснить, что ты вышла и вернешься через несколько лет. Кроме того, я искренне надеялся, что этого и не случится.

— Однажды она все равно спросила бы тебя обо мне.

— Знаю. Но это случилось бы не сейчас, она уже прожила бы несколько лет со мной, с Мерседес и Лусией. Пойми, она ведь не очень понимает, что такое семья, в чем ее смысл.

— Она… она зовет Мерседес мамой?

— Нет. Не забудь, Саманта, она слишком мала для каких бы то ни было объяснений сейчас. Я объяснил бы ей попозже, но ты появилась раньше, чем я мог этого ожидать. Послушай, она недавно вышла из пеленок, неужели ты хочешь, чтобы я что-то объяснял младенцу? Кроме того я не думаю, что ты хотела бы причинить ей боль своим появлением, Саманта.

Она не могла поверить своим ушам. Столько лет она потратила на то, чтобы добраться до своей дочери, и вот теперь ей говорят, что нужно обождать до тех пор, пока та вырастет, чтобы любить ее и доверять ей! Осторожно, осторожно, Саманта. Один неверный шаг — и твоя девочка будет потеряна навсегда.

— Что ты предлагаешь, Рауль?

— Саманта, я понимаю, что ты чувствуешь…

— Неужели?!

— Во всяком случае, могу представить, каково это — заботиться о ребенке, растить его, воспитывать как своего собственного, а в один прекрасный день он спросит меня, кто я такой…

Голос Рауля неожиданно прервался. Его и в самом деле это мучает, подумала она с удивившей ее саму теплотой.

— Это уже случилось с тобой, да? Тебя разлучили с дочкой?

— Это… не совсем та ситуация.

Он делал вид, что увлечен едой, но Саманта видела, что даже глоток вина дается ему с трудом.

— Как же ты с этим справился?

— А кто сказал, что я с этим справился? Я ушел из жизни Лусии и полагал, что смогу вернуться обратно в любой удобный момент. Я ошибался. Теперь я это знаю, знаю и то, что скорее пойду прямиком в ад, чем позволю кому-нибудь так же надругаться над жизнью Кончиты. Она растет в любви и безопасности, и я не позволю, слышишь, никому не позволю ломать ей жизнь!

— Теперь ты уже знаешь, какие ошибки допустил с Лусией, и можешь исправить их…

— Могу. Именно поэтому предлагаю следующее: ты придешь в мой дом, и я представлю тебя Кончите как свою старинную знакомую.

Ароматы специй. Ароматы цветов. Они витают в комнате, но она их больше не чувствует.

— Я… ты крадешь у меня момент, о котором я мечтала все эти годы. Ведь она мой ребенок!

— Я знаю. Поэтому я прошу тебя сделать именно так.

— Нет, я не стану…

— Твое счастье или ее счастье. Выбор за тобой. Для начала вы должны просто познакомиться и стать друзьями. До тех пор я не хочу, чтобы ты говорила ей, кто ты на самом деле.

Она не могла смотреть в его пылающие болью и гневом глаза. Она чувствовала, что слабеет.

— Не думаю, что могу на это согласиться. Все эти годы я ждала, когда она назовет меня мамой. Я буду смотреть на нее, по этому взгляду… по этой боли и любви все догадаются…

— Никого там не будет. Кроме меня.

— А Мерседес?

— Она редко там бывает.

— Лусия?

— Не имеет значения. Она слишком занята собственными проблемами, чтобы вникать еще в чьи-то. — Его руки неожиданно обвились вокруг ее плеч. — Попытайся, прошу. Ради Кончиты. Я ведь даю тебе шанс, Саманта. Я мог бы затаскать тебя по судам, мог бы добиться лишения родительских прав, мог бы даже лжесвидетельствовать, и к чертям мою репутацию! Но я не хочу этого. От этого проиграет Кончита. Ты ждала уже долго — подожди еще немного. Пожалуйста.

— Рауль, ты даже не понимаешь, о чем меня просишь.

Слезы подступили к самому горлу, и она, не в силах говорить, взглянула на него с немой мольбой.

Его ладонь коснулась ее щеки, и всю ее словно окатило теплой волной…

…А затем они оба с некоторым недоумением уставились на телефон, надрывавшийся в углу. Рауль снял трубку. Через мгновение брови его гневно сдвинулись, а с губ слетело несколько несомненно испанских и крайне выразительных слов. Послушав еще немного, он коротко ответил:

— Она здесь. — Он повернулся к Саманте. — Это Колман.

Она собрала все свои силы, чтобы ее голос звучал веселее.

— Привет.

— Я чертовски волновался за тебя!

— Прости, мне очень жаль…

— Где ты находишься? Ты знаешь, который час?

— Я… Фил, я совершенно потеряла счет времени. Приехала сюда и заснула…

— Куда это сюда? И что он там делает? Она слышала хриплое дыхание Фила в трубке.

— Рауль пригласил меня в свой дом. В один из своих домов. Завтра я увижу Кончиту, разве это не чудесно?

Она кивком поблагодарила Рауля, подложившего ей мяса на тарелку.

— Где?! Я должен быть там. И где ты, ради всего святого, остановилась?

— Да не знаю я этого. А ты где? Я могла бы тебе позвонить.

— Я в гостинице, у тебя есть мой номер. А теперь скажи, куда мне подъехать и когда!

— Нет, мы встретимся позднее и я тебе все расскажу. Я не собираюсь воевать и брать приступом местные скалы, Фил. Я очень устала. Мы с Раулем можем обо всем договориться полюбовно. Пожалуйста, не предпринимай ничего. На этом этапе мне твоя помощь не…

Она в изумлении уставилась на трубку. Рауль вопросительно приподнял бровь.

— Он бросил трубку!

— Этот может. Еще картофеля?

Она задумчиво подцепила на вилку румяные ломтики картофеля.

— Не понимаю, в чем дело. Раньше мы никогда не ссорились.

— Возможно, раньше ты всегда с ним соглашалась. — Рауль, прищурившись, отхлебнул вина. — В любом случае, не стоит переживать. У нас масса тем для разговора. Прежде всего, ты согласна на мои условия? Утром ты придешь через оливковую рощу ко мне домой, и мы выпьем кофе. Кончита будет играть в саду. Потом предлагаю пойти на пляж. Мои земли простираются до самого моря, и у нас есть свой собственный маленький пляж. Посмотришь, как она плавает.

— А если я скажу «нет»?

— Тогда я прикажу запереть все ворота, и ты близко к ней не подойдешь. Будешь добиваться свиданий официальным путем. Предупреждаю, легко не будет.

Больше всего ее смущали не его угрозы, а те картины, которые вызвал в воображении его рассказ. Ее малышка играет в саду. Бегает. Смеется. Они вместе играют, купаются… Саманта резко и коротко выдохнула. Он не может ее обмануть. Утром она увидит дочь.

— Я согласна.

И ничего не случилось. Ничего страшного. Только Кончита стала чуточку ближе. И Рауль тоже.

— Спасибо, Саманта. Я знал, ты сделаешь для нее все, как надо. Дождемся завтра.

— Дождемся.