Секс в Мегаполисе

Глава 1Девичье братство

Осень. Москва 2014 г.

Был уже поздний вечер, казалось бы, не предвещающий ничего, что могло бы перевернуть жизнь на 180 градусов. Молодая женщина, сидящая в серебристом «Лексусе» задумавшись, смотрела невидящим взглядом в лобовое стекло и тихо шептала:

– Гад, я тебе этого не прощу.

По щекам струйками бежали слёзы сквозь них она едва заметила движущийся женский силуэт. Почувствовав удар, выйдя из транса резко затормозив, в испуге осмотрелась по сторонам. В голове мелькнуло: «Чёрт, кажется, кого-то сбила…»

Тут же выбежав из машины, поспешила узнать всё, ли в порядке? Сердце защемило, перед ней была девочка подросток.

Та, подняв голову на насмерть перепуганную женщину, неожиданно для себя узнала в ней известную по сериалам актрису кино Анну Кропоткину.

Анна действительно была не на шутку перепугана. До сих пор не могла понять, как это могло с ней произойти? Ведь она очень хорошо водила машину. До этого момента с ней подобного инцидента вообще никогда не было. Сквозь распалённый мозг, накрыв с головой, прошло взрывной волной: «Это всё от успокоительных таблеток». Она содрогнулась.

Анна действительно их принимала вот уже как три дня. Душа вскипела от очередной мысли, что вконец напугала: «Это всё из-за него!..»

Буквально на днях её бросил любовник, найдя себе молодую пассию.

Отогнав мысли, что роем, окутали буквально с ног до головы, она быстро осмотрела потерпевшую. Сознавая, что должна собраться и что-то предпринять она решила вызвать полицию. Уже достала мобильник, чтобы набрать номер, как молодая девушка на вид не более 15–16 лет заворожённо глядевшая на неё с трудом размыкая губы, тихо прошептала, говоря, что не стоит этого делать, всё обойдётся.

Аргументируя тем, что всего-то отделалась незначительными ушибами да лёгким головокружением. Считая, что сама виновата в этой ситуации, сдуру хотела перебежать дорогу не в том месте не в тот час. Говоря, что это какой-то рок, словно несло под машину. Тут же расплакавшись навзрыд призналась, что в голове мысли только о нём Игоре Наймушине сокурснике по колледжу, который её банально предал. Из-за чего у неё это просто в голове не укладывается ни впрямь, ни вкось, постоянно свербит мозжечок мысль: как он мог? Это, не шло не в какие рамки. Тот, признаваясь в любви, изменял ей направо и налево. Её сердце разрывалось от боли не менее чем и у самой Анны.

Кажется, что они оказались на этом «лобном месте» по иронии судьбы. Каждая тут же решила для себя, что в жизни ничего не происходит просто-так, если и происходит, то только имея к тому посыл свыше.

Молодая женщина пригласила девушку к себе на дачу за город. Та робко приняла предложение, мельком сославшись на то, что до общежития сейчас сама не доберётся. Да и что она могла бы сказать появись там в таком виде.

Девушка по-детски доверительно пояснила Анне, что комендант «настоящая грымза-сержант в юбке», и что ещё не притёрлась к уставу «вездесущей». Поясняя, что она первокурсница, только-только туда заселилась. С какой-то заносчивостью, а быть-может с вызовом, вскользь не преминула добавить, что это ненадолго. Со стороны было видно, что её присутствие в том злополучном месте явно не по ней. Девушка рассказывала настоящие страсти, говоря, что в общежитие нет никаких прав, а только одни обязанности. И если что не так: «Шаг в сторону – расстрел на месте». Без какого-либо права на компромисс. Как говорится: все инакомыслящие идут «на вылет».

С каким-то подспудным страхом выпалила, что придётся терпеть. Оговорив, мол, в сентябре цены на аренду квартир «кусаются», значит не стоит куда-то рыпаться, тем более ей и некуда. Радуясь, что в октябре, а она в этом просто уверенна, непременно съедет из общежития куда-нибудь и уж точно подальше.

Приехав на место, несмотря на все противостояния девушки её нежелания показаться врачу Анна на правах старшей все же вызвала "Скорую".

Бригада скорой помощи, как ни странно приехала через пятнадцать минут. Молодой врач, осмотрев потерпевшую обработав рану улыбнувшись, констатировал:

– Думаю, что здесь всё в порядке.

Посмотрев на девушку, подмигнул, на автомате бросив дежурную шутку:

– До свадьбы заживёт!..

Анна с тревогой спросила:

– Скажите, а в колледж на занятия, как, можно?..

Тот, искоса посмотрев на них, махнув рукой, торопливо собирая саквояж, на ходу бросил:

– Может. Не вижу в этом ничего страшного… – уходя прочь.

Через пару шагов обернувшись, почёсывая затылок произнёс:

– Нам по дороге можем подбросить в общежитие.

Анна невольно про себя подумала, удивляясь: «Надо же есть и такие «человечные» бригады скорой помощи… И посмеялись и полечили…»

Где-то как-то гордясь таковыми, отмечая: Мир не только зол, но и добр. Есть люди верные чему-либо, пусть для начала клятве «Гиппократа». Это мощно! Жить с таким кредо из серии «Не навреди!»

Однако чувствуя на себе вину, Анна оставила новую знакомую у себя дома. Сознавая, что им обеим в данной ситуации одинаково плохо и вдвоём все же, как-никак, будет легче.

К тому же и ей самой будет спокойнее, если столь милая девушка будет под её контролем и присмотром. Показалось, вечер сблизил их. За приготовлением ужина они, о чём только не переговорили. Каждая хотела заполнить пустоту доверительной информацией о себе и новыми впечатлениями, чтобы наконец-то в них где-то глубоко-глубоко ожила душа, и той стало бы комфортно в хрупком бренном теле.

Они проговорили о своих любовных проблемах мельком глядя на себя со стороны, читая мнение о себе в глазах напротив. Таким образом, высказав полуправду, чтобы почувствовать «себя» в обретённом состоянии покоя как им показалось искренними. Из нитей одиночество они сплели нечто «гамака», в котором им вдвоём было уютно и удобно, создав единое целое маленький тандем.

Анна за обе щеки уминала ужин, чего раньше она никогда не делала, так как вообще не ужинала, а если и ужинала, то в ресторане. Ей было комфортно рядом с молодой девушкой, имя которой было просто восхитительное – Маша, и оно так располагало к общению. В нём есть – искренность, что-то исконно русское, чистота и магия. С подкатившей грустью Анна вспомнила себя в таком же возрасте, как и Маша, то время, когда очутилась в Москве.

Тогда она была никому неизвестная, да и имя было не таким звучным, как сейчас, а самое что ни на есть обыкновенное, если не сказать совсем уж примитивное… Олеся Гриднева…

…Как это было давно, но кажется, что недавно. По иронии судьбы сев в поезд на станции Раненбург, оказавшись попутчицами в одном купе с такими же как она и её племянница Оля, сблизившись за болтовнёй, они, четвёрка симпатичных и амбициозных девушек по сути просто глупые девчонки вихрем ворвались в мегаполис в поиске своего будущего…

Начало июля 2005 года.

… Москва в то раннее утро показалось, встретила их далеко не с распростёртыми руками. Перрон Павелецкого вокзала гудел как улей.

Все куда-то неосознанно торопились, по инерции двигаясь в направлении здания вокзала толкаясь, возмущаясь. Девушки шли испуганно глядя друг на друга, как никогда их пугал шум и гам. Ведь в маленьком Раненбурге такой суеты и в помине не было. Там жили тихо и размеренно, как в слободе. По-свойски!..

… Анна тогда ещё просто Олеся и девочки – Оля, Инна, Таня, с растерянностью смотрели по сторонам.

Кажется, что сориентироваться в этой «кучмале» было просто невозможно. Таня, выйдя вперёд, застыв на месте, обращая на себя «красивую» пристальное внимание снующего люда и шагающих рядом с ней девочек заявила:

– Так! Спокойствие!..

Оглянувшись на ротозеев, резко рявкнула:

– Ну и что вылупились? – махая рукой в сторону, – идите!

Те, хмыкая, толкаясь локтями, проследовали дальше.

На что Таня взъерепенившись, в след, ёрничая, крикнула:

– Э-э! Тёти, дяди, полегче!..

И уже с чёртиками в глазах глядя на попутчиц перешла на шёпот:

– Не мы первые!.. – подмигивая, – как вы заметили на дворе давно не сорок первый. Так что прорвёмся!

Олеся, ставя чемодан, как старшая, отдуваясь, сказала:

– Всё девочки! Из тупика выход только один. Так что давайте дружно двигаем вперёд! И чтоб мне без нытья не дома!.. – взяв чемодан за ручку потянула по перрону.

Она про себя радовалась, что не зря потратилась на такую ценную вещь. Как хороню, что чемодан не каких-то совдеповских времён, а современный на колёсиках.

Однако даже при таком комфорте ноша была ощутимой, приходилось пыхтеть на каждом метре. Так проволочив каких-то десять метров, Олеся остановилась.

И «по-матерински» тяжело вздохнув, запричитала:

– И куда лезем?! «Москва слезам не верит!»

Неожиданно словно из неоткуда пошёл дождь. Очевидно, Москва решила всплакнуть, то ли от радости, то ли от усталости. Та до такой степени была переполнена своими постоянными, порой, непрошеными гостями, что трещала, как говорится «по швам».

Таня, улыбнувшись, стала собирать в ладони капельки дождя, бурно восхищаясь:

– Ой, сколько слёз!

Прыгая на месте, не переставая щебетать, от радости восторженно кричала:

– Москва меня приняла! Меня коснулись слёзки коренных москвичей! Теперь я точно – москвичка. Ура! – тормоша всех, заряжая энергией счастья.

Ошарашенные прохожие снующие, как муравьи, сторонясь, бурчали:

– Как же! Так и приняли тебя москвичи!.. – зло, – «Базар-вокзал – чемодан…» И вали домой!..

Но девушки были счастливы, и им была «по барабану» чья-то озлобленная вслух высказанная мысль, в мозгу присутствовали серотонин и эндорфин, а это не что иное, как гормоны счастья. Радовалась и Олеся.

Сев на кучу больших сумок и чемоданов, словно о чем-то вспомнив, резко вскочила на ноги на правах «главнокомандующий» безапелляционно сказала:

– Всё вперёд!.. Нечего загорать!.. – тут же срываясь с места.

По ходу вглядываясь в недовольные лица прохожих, отмечала их любопытство по отношению к ней.

Проходя мимо них с гордо поднятой головой, она не приминула хмыкнуть продолжая с уверенностью идти вперёд.

За ней поплелись остальные, волоча сумки и чемоданы. Она, сделав озабоченное лицо глядя на вопросительные лица своих попутчиц, перешла на полушёпот:

– Стоять здесь, как «три тополя на Плющихе» тоже не дело.

Потом решив, что не стоит бояться косых взглядов и злых языков, перешла на нормальную речь:

– Девочки! Давайте покрутимся на вокзале, может, на глаза попадутся объявления о сдаче квартир. Но, а если нет, то язык до города доведёт. Цивилизация обязывает к общению. Не маленькие справимся.

Девушки, взяв в руки сумки и чемоданы, гурьбой поспешили внутрь вокзала. Тот гудел не меньше перрона. Все куда-то торопились. Кто-то ругался, кто-то плакал, а кто-то, вдруг оказавшись в преддверии Москвы ощущая себя в толпе неким образом капельку «столичным» сиял, как начищенный самовар.

Вездесущая Таня, чтобы разузнать, где можно снять квартиру решительно подошла к дежурной по вокзалу. Та скорее по инерции указала рукой в направлении стоянки такси, мимоходом буркнув:

– И что все лезут в Москву как-будто им тут вареньем намазали. Сидели бы у себя. Так нет, лезут!

Глядя сквозь Таню куда-то вперёд, кивнув, рявкнула:

– Туда! – и полетела разнимать «сладкую парочку», что делила чемодан.

На помощь ей прибежали два сотрудника линейной полиции.

Изумлённая девушка глядя на всё большими круглыми глазами стояла буквально в немом шоке. Ей казалось, что всё происходящее перед её глазами какое-то кино, и она в нём выступает в роли дежурного статиста. Так похлопав глазами проглотив ком «московского воздуха» вдруг пришла в себя от неожиданного резкого толчка в бок. Как оказалось, кто-то пытался потянуть и её чемодан, рванув тот на себя, Таня завизжала:

– Грабят!..

Ей это показалось настолько смешным, что тут же сделала вторую голосовую попытку. К ней подбежал работник вокзала. Взяв чемодан, предложил свою помощь препроводить до стоянки такси. Великодушно разрешив, та, приосанившись пошла за ним. Незаметно делая знак рукой остальным, чтобы те следовали за ней. Так шагая след в след, они очутились на стоянке такси.

– Квартира в Москве проблема… – оглядываясь по сторонам, не очень уверенно сказала Олеся.

– Не особенно-то нас здесь ждут. Ни цветов, ни аплодисментов. Даже как-то обидно… – делая кислую мину, – в общем, всё, как и говорили у нас.

Как ни странно, никто не собирался хныкать или расстраиваться. Каждая из их четвёрки с уверенностью констатировала, что всё равно в Москве будет как минимум раз в сто лучше, чем в Раненбурге.

Пусть Москва, не резиновая не бездонная бочка, но и в ней они всё-таки смогут найти лазейку, чтобы внедриться и прижиться в мегаполисе. На этой мысли приободрившись, поспешили к объявлениям. Сорвав пару, найдя то, что им подходило, направились к стоянке, где была очередь из нескольких человек.

Олеся поспешила отойти в сторонку на ходу кому-то, перезванивая, за ней гуськом плелась Оля. За ними след в след шли Таня и Инна, каждая, отвернувшись, тоже звонила по телефону, договариваясь с кем-то о встрече. Наконец подъехало несколько такси, очередь вмиг поредела. Это уже радовало. Поэтому прибытие очередного такси к месту парковки Олеся и Оля восприняли с криком: «Ура! Наше!» – радуясь, мгновенно нырнули в него, забыв попрощаться с остальными. А может, просто сочли, что так принято в большом городе: никто никому ничего не должен и ничем не обязан.

Во второе такси сели Инна и Таня. Они ехали в свою новую жизнь по просторам мегаполиса.

С первой минуты поездки, те, безотрывно следя за первой машиной корректировали путь, поочерёдно тыча пальцем в спину водителя и слишком громогласными выкриками указывали, куда им надо ехать, чтобы не дай бог тот не накрутил лишние круги по городу.

Водитель был на взводе. Чертыхаясь, проявлял недовольство по отношению к своим ненормальным пассажиркам, те его уже достали своими претензиями и указками. Он, в очередной раз, вытирая вспотевший лоб, пробубнил:

– И надо было связаться с такими нервными… Хотел срубить «бабло», а теперь вот катайся с ними туда-сюда как личный водитель.

Рассматривая тех в зеркало, продолжая ныть, зудел:

– Не успели сесть в такси, а уже думают, что стали москвичками, – с кривой усмешкой, зло, – как же сейчас!.. До нашенских-то до столичных пока ещё вам далековато! «Деревня!»

Резко свернув в сторону, тот боковым зрением заметил, как пассажирки наклонились в бок, ойкая и айкая. Вот так банально приведя тех в смиренное состояние, довольно ощеряясь в ус, тихо произнёс:

– Осадил…

Вновь выруливая, мельком заглянув в зеркало, расплылся от удовольствия:

– Тоже мне!.. Поделом.

Как по мановению палочки те сразу же замолчали с опаской глядя по сторонам. Таким образом, остепенив молодёжь, уже в хорошем расположение духа поехал за первым такси. До конца поездки пассажирки сидели, как «мышки» испуганно поглядывая друг на друга и искоса на него, молчали, словно набрали в рот воды.

Подъехав к подъезду дома девушки не поднимая глаз расплатившись, вылетели пробкой из салона машины, даже не взяв с водителя законную сдачу. Тот молча выгрузил багаж. Застыв на месте, стал наблюдать, как те поволокли его в сторону подъезда, ссорясь и пререкаясь. Сплюнув в след, теребя рукой, подбородок хмыкнул:

– А ещё в москвички лезут. Не потянут! – налегке парящей походкой поспешил обойти машину с другой стороны.

Сев, нарочито громко хлопнул дверьми, так чтобы услышали горе-пассажирки.

Отчего те вздрогнули, невольно посмотрев в сторону машины, что сорвавшись с места, подняв клубы пыли, исчезла из поля зрения.

Инна буркнула:

– Урод! – помогая Тане внести сумку в приоткрытую дверь подъезда, в которую только что буквально перед ними вошли Олеся и Оля.

Уже стоя на площадке 11-го этажа девушки вдруг поняли, что оказались претендентками на одно жильё. Объявления были под шаблон. Тогда как им показалось, что поймали за крыло чуть, ли не «жар – птицу» или минимум как вытянули выигрышный билетик в своё новое будущее.

По иронии судьбы они оказались перед дверьми этой квартиры. Хозяйка, открывшая им дверь, была немного растеряна, поражаясь количеству претендентов на её квартиру, но всё же великодушно впустила внутрь. Оказавшись в тесной прихожей девушки, озираясь по сторонам, тут же беспричинно стали ссориться. Возможно, таким образом, изживая друг друга. Только как бы кому не хотелось, никто из этой четвёрки не хотел уходить.

Каждая из них заверяла других в своей невиновности, ссылаясь на то, что все объявления были на одну и ту же квартиру. Да и впрямь не на улице же им оставаться. Ссорясь, стараясь перекричать другую, чуть ли не в один голос выкрикивали: «А кому же тогда звонила?»

На что в ответ, шипя друг на друга, вынужденно признавались, что звонили не родственникам, а хозяйке квартиры. Пожилая женщина, слыша их гомон, была уже и сама не рада тому, что сдаёт квартиру.

Поэтому для начала успокоила. И чтобы как-то их примирить с радушной улыбкой поспешила предложить всем вместе дружненько посидеть за столом, выпить за знакомство чай, поговорить о том, о сём. Говоря, что как раз сейчас и пирог с капустой в духовке подоспеет. К месту будет. Гостьи, переглянувшись, расплываясь в улыбке, охотно кивнули. На лицах читалась ничем неприкрытая радость, глаза тут же засияли добротой. Хозяйка была рада, что нашла компромисс. Спеша на кухню, на ходу нахваливала свой пирог, говоря, что тот по рецепту её бабушки. Заверяя, что бабуля знала толк в кулинарии, мол, некогда самого Л.И.Брежнева обслуживала на его личной даче. Таня видя, что хозяйка разговорилась даже разоткровенничалась, стала расспрашивать о столь ценном и знаменитом рецепте. Девушка, вовсю стараясь понравиться. И как назойливая муха, неугомонно жужжа над её ухом, делала комплименты:

– Ой, как у Вас уютненько, прямо как у нас дома.

Инна щипнула за руку, шипя:

– Замолчи, нас четверо, ты не одна.

Таня, заметив в дверях кота, бросилась к нему:

– Ой, киса, как мой «Васька» тоже «сибирский»!.. Искренне радуясь:

– Какой пушистый, а хвост так вообще… Слов нет!.. Подойдя к нему, погладив начала сюсюкаться:

– Какие мы большие! – поглаживая шёрстку, – какие усики! – трогая руками.

Тот, мяукая, уже тёрся об ноги, правда, Инны. Та пинком сбросила с ноги, делая презрительную гримасу.

Таня искоса глядя то на Инну, то на остальных была сама любовность, завоёвывая дружбу кота, щебетала:

– Ты с нами подружишься? Мы хорошие! Не будем обижать, а наоборот!..

Смеясь:

– Затискаем! – беря на руки. – Кисюля! – прижимая к себе, – лапуля!

Незаметно для других стукнув Инну ножкой в бок, нарочито громко выдавила:

– Мы кошатницы! – глядя на ту въедливым взглядом с голливудской улыбкой переспросила:

– Правда?

Инна вынуждена была признаться:

– Ой, конечно, правда!.. – растерянно глядя на всех сразу. Видя на их лицах изумление, поспешила признаться:

– Собак не очень, а вот кошечки, котики – моя слабость. И в этот момент неожиданно для всех из-под ног Тани вынырнула такса. Инна застыла на месте, онемев. На выручку пришла Оля, что в порыве радости кинулась к таксе и стала целовать, ласкать, кажется искренне восхищаясь:

– Какая красивая, хорошая собачка!..

Собаке, как и её хозяйке, лесть явно пришлась по душе. Женщина, наконец успокоившись, что в доме воцарился мир, вслух пробормотала:

– Ну, вот и хорошо! Вот и ладненько! А то некоторые терпеть не могут кошек и собак. Ни своих, ни чужих!.. – довольно, – значит, поладите. Оставайтесь у меня все. – Трёшка не однушка, так что всем места хватит!.. – на её лице читалось радушие.

Та, обведя всех беглым, но все же заботливым взглядом, вслух отметила:

– Вон, вы какие у меня худенькие! – невольно улыбнувшись, – совсем девочки.

И засуетилась, бегая по кухне, ставя чайник на огонь, доставая из духовки пахучий пирог.

Напоив девчат чаем, поспешила покинуть столь шумное общество. Говоря, что будет жить на даче, там за всем нужен хозяйский присмотр глаз да глаз. Дескать, спасу не дают хулиганьё и бомжи.

С лёгким сердцем оставив девушек на постой уже на выходе как бы, между прочим, вскользь приказала, чтобы те по возможности были аккуратными и следили за кошкой и собакой, не иначе, как за братьями меньшими. Сетуя, что не может взять с собой, есть, мол, и там нахлебники – две котики и собака афганская овчарка. Сын оставил ей в «наследство», а сам налегке съехал за границу.

Оставшись одни, девушки сразу же начали благоустраиваться.

Они не преминули рассосаться по комнатам, каждая старалась опередить подруг, чтобы устроиться с надлежащим комфортом. Не обделили вниманием и собаку с кошкой. Все четверо прикинули и единогласно решили отвести место в коридоре поближе к двери. Считая, что и это слишком роскошно для «четвероногих». Так и сделали. Успокаивая себя тем, что передел прошёл в демократичном формате, как-никак надо и тем поделиться с новыми хозяйками, своими «московскими метрами».

Немного пообвыкнув, начали искать работу: кто через интернет, кто по объявлениям в газетах.

На это ушло несколько дней. Они за эти дни столько перелопатили газет, что уже ближе к ночи голова каждой просто опухала, если не сказать более, те под конец дня буквально валились с ног. И вот наконец определились: что кому нужно…

… Олеся, едва дождавшись очередного утра, поехала трудоустраиваться в кафе, где её благополучно приняли без испытательного срока, так как с первого взгляда показалась ответственной.

Там обратили внимание на то, что молодая женщина, а ей всего-то 26 лет, приехала в Москву с племянницей, а не просто из личных интересов, чтобы устроить свою жизнь. Это как минимум, а вот по максимуму выйти замуж за московского олигарха, тем самым обеспечить себе безбедную жизнь. Девушка казалась – простой и наивной в своём стремление начать жизнь с ноля; только бы пристроить в Москве племянницу, да на первое время быть её опекуншей.

А вот в этом весь и плюс! Здесь попахивало ответственностью за другого, значит, не будет скакать с места на место в поиске новой работы. Как не крути! Это уже ту характеризовало с хорошей стороны, вызывало уважение.

Исходя из всего этого, Олесю приняли на работу.

На собеседование она старательно скрыла свои недостатки, в частности присущую ей флегматичность. На кону стояла, прежде-всего работа, а там будь что будет. Как говорится: время покажет.

Да, разумеется, на ней, конечно же, лежала ответственность за племянницу. Казалось бы, желание найти себе пару в мегаполисе отошло на второй план, хотя именно за этим она и приехала в Москву. Главное, чтобы забыть своего бывшего муженька, Аркашу, искоренить того из себя, как бытовую привычку. Но для этого надо постараться самоутвердиться в своих глазах, как женщина и, в конце концов, стать независимой и сильной. Это был тот минимум, чего хотела бы и просто должна была достигнуть в мегаполисе. И, кажется, что этого хотела не только она одна.

Инна как никто мечтала стать клерком в одной из компаний, чтобы побыть в шкурке одной из героинь её любимого сериала.

И тоже, кажется, была близка к тому.

Набрав номер офиса, энергично общаясь, неожиданно для себя попала в «тему», её пригласили на собеседование. Поэтому, ни свет ни заря та рванула в новую жизнь, опьянённая запахом Москвы. Пусть она на чей-то взгляд где-то как-то угловатая «крепенькая» девушка из глубинки кровь с молоком. Пусть рубит порой подчас с плеча, не задумываясь о последствиях. Но все же она стремилась меняться, по крайней мере, попробует, будет пытаться, чтобы стать столичной «дамой – клерком». А это дорого стоит.

Так оказавшись на собеседовании в офисе, сидя напротив молодого начальника, Инна получила долгожданную должность менеджера наружной рекламы и, кажется, с первого взгляда впервые влюбилась. Это она поняла, когда в области желудка почувствовала какой-то напряг, а потом безудержный молниеносный полёт бабочек в животе. Отчего ей стало как-то не по себе, бросало то в жар, то в холод. Хлопая глазами на объект влюблённости на этого милого Олега Борисовича, в ушах Инны ощущался шум.

Однако чтобы не испугать того, кто перед ней, а это по-большому счету предмет вожделения, та сидела, как мышка, боясь шелохнуться, ни то чтобы лишний раз открыть рот. Она осознавала, что сидит перед баловнем судьбы. От него так разило лоском, шиком, просто неимоверно дорогим парфюмом, который она незаметно ловила ноздрями, вдыхая, чувствуя себя настоящей женщиной. Как игла в мозг вошла мысль: «А что и я научусь женским штучкам стану избалованной?!» Голова закружилась чуть не обомлела, но выдержала, чтобы не показаться в глазах напротив полной дурой, обыкновенной деревенщиной.

Договорившись о том, что приступит к работе с понедельника, Инна, попрощавшись, вылетела из кабинета – опьянённая, окрылённая несясь по коридору, словно парящая бабочка на своих лёгких хрупких крыльях любви. В голове предательски мелькнуло: Разве такое бывает? Вот – так сразу с первого взгляда тащиться от глаз какого-то тридцатилетнего мужчинки и не иначе как «мартовская кошка», вдруг осознав, что сейчас перешагнула черту из детства в зрелость и это в свои 22 года.

Это придало ускорение. Домой возвращалась в буквальном смысле слова – влюблённая. То ли в Москву, то ли в шефа. Но это теперь не имело значения. Запах офиса ей понравился, пахло Москвой и москвичами. Короче – «Столичный!» Его ничем не отбить, даже потоком запаха гостей и проходимцев. Мозг стучал азбуку Морзе: «Ты теперь менеджер рекламного агентства»…

… Оля тоже решила сделать вылазку в большущий город принюхаться, посмотреть: что и как? Правда, ей сейчас не хотелось, не учиться, не работать. Не смотря на такие выдвинутые ею весомые аргументы всё-таки поехала в Эстрадно-джазовый колледж.

По всему было видно, что сделала это не вовремя, на её лице читалась лень и вскользь тенью пробегало безразличие. И это понятно. В её то 17 лет.

Товарищи из приёмной комиссии на визит этой милой девочки отреагировали по-своему, отказав без особо весомых доводов.

По этому поводу Оля, кажется, не расстроилась. Единственно, что тревожило, так это реакция Олеси. Та давно мечтала стать певицей, актрисой, но как-то не сложилось. Именно поэтому она хотела бы вывести в «свет» Олю, чтобы ты заблистала в Москве «Звёздочкой». Оля, тяжело вздохнув, бубня себе под нос, констатировала тот факт, что она далеко не тот материал, из которого прямо сейчас возможно сделать певицу. Вердикт комиссии, что она «сыровата» и пока у неё не найдены нужные вокальные данные был даже на её взгляд более чем основательный.

Конечно, на первый взгляд немного жестковат, но витиевато справедлив. Они, мягко говоря, выгнали, сказав: «Приходите деточка на следующий год!» Оговорив необходимость надлежащим образом заняться голосом. И ещё так въедливо.

Один из них с сарказмом, чтобы наверняка отбить охоту стать певицей, сквозь роговые очки прошамкал: «Труд над собой никому не помешал!»

Это было и смешно, и обидно, даже немного страшновато.

Сразу же завис вопрос: «Куда идти учиться?» Работать, ну просто не хотелось вообще, а не то чтобы над собой. Это факт. Поэтому решительно пошла в кафе, чтобы наесться, напиться, отметить свой приезд в мегаполис…

…Утро, кажется, расстроило не только Олю, но и Таню. Та тоже решила брать Москву с центрального входа в «звёздный бомонд», прямиком направившись в продюсерское агентство.

Та, выстояв очередь, надышавшись запахом дорогого парфюма, так как все присутствующие видели себя не меньше чем «Мега Звездой». К тому же те, не щадя кошельков родителей и спонсоров тратились «по полной». И всё ради того, чтобы блистать и вкусно пахнуть, пытаясь завоёвывать первое положительное впечатление дороговизной во всём. Это был маленький пиар-ход. Отметив это про себя, Таня поняла, что ей придётся нелегко в борьбе за своё местечко в этом бомонде. Здесь точно никто не сдаст свои позиции. Каждый жил под девизом из серии: «Ни пяди назад. За нами Москва».

Так побегав из угла в угол, наслушавшись, смекнув, юркнула в туалетную комнату, туда, где пространство делится на всех поровну, где полная демократия, там не преминула пожаловаться на судьбу арт – менеджеру агентства. И та, как ни странно из жалости взяла данные Тани.

И как показалось, искренне пообещала непременно при случае перезвонить, если им вдруг понадобятся статисты в ближайших проектах.

Это было больше того, чего Таня вообще могла ожидать стоя в очереди претендентов на «огранку», чтобы в дальнейшем стать «Звездой».

Показалось, что день в какой-то мере был прожит не зря, всё относительно: 50x50…

…Наконец набегавшись за день, все решили оторваться на еде, дружно занявшись приготовлением ужина. За разговорами отчётливо прорисовалась цель приезда, каждая видела перспективу и, кажется, что та – то единственное, что их на данный момент объединяло. На устах каждой было одно – покорить Москву, завоевать мегаполис.

Утро наступило столь неожиданно, что Инна, боясь, что получит нагоняй, мысленно засуетилась, ведь ей нужно идти на работу. Она не хотела свою трудовую деятельность в мегаполисе начинать с прогула.

Резко вскочив с постели, посмотрела на часы, напрочь забывая, что субботний день. В ужасе бегая по комнате из угла в угол, Инна всё также мысленно уничтожая себя за то, что опаздывала, наскоро одеваясь на ходу в то, что попадалось под руку, кажется, окончательно выкинула из головы проблему: в чём идти?! Главным для неё сейчас было одно – не опоздать.

Поэтому одев на себя всё, что нашла, тут же стремглав выбежала за дверь, оставляя за собой шлейф до тошноты сладкого парфюма.

Утро было далеко не ранним. Народ по улицам ходил толпами. Город жил активной жизнью, заставляя людей двигаться, что в принципе те и делали. Вопрос: с желанием или без желания?

Подойдя к подземке, Инна заострила внимание на парне в наушниках. В голове тенью скользнула мысль о том, что москвичи инфантильные ушедшие в себя люди. Думая, что попала в точку, хмыкнув, сбежала по ступенькам вниз. Попав в толщу толпы, шагая шаг в шаг вместе с ней, в собственных глазах уже считала себя москвичкой.

Уже через некоторое время она выдавленная какими-то непредсказуемыми силами из толпы по инерции догнала парня, проходя дальнейший путь рядом с ним, шагая семимильными шагами, как скороход. Тем самым вновь заостряя на нём внимание, искоса с любопытством разглядывая, находя для себя много странного и необъяснимого.

Тот до сих пор был в наушниках и по-прежнему не обращал не на кого внимания.

Парень был полностью погружен в себя. Он, слушая определённо классическую музыку, попав в ноту, мурлыкал, как «мартовский кот». Правда, этого никто кроме неё не замечал.

Со стороны это выглядело болезненно, вызывало сочувствие, даже на беглый взгляд показалось, что у парнишки приступы шизофрении.

Заметив на себе её пристальный взгляд, он как-то испуганно посмотрел и тут же метнулся от неё в сторону, продолжая мурлыкать. Потеряв к нему интерес, Инна взбежала на эскалатор, вспомнив, что спешит на работу…

…Рабочий день к чему-то обязывал и довлел, ставя перед всеми определённые рамки…

…Олеся была на рабочем месте, стоя у барной стойки, томилась в ожидание первых посетителей. Чтобы как-то отвлечься от косых взглядов сотрудниц незаметно для постороннего взгляда нажала кнопку вызова на мобильном и тут же отключила.

Эта маленькая хитрость всегда срабатывала, ей позвонили. Это был Дима Кваша.

Она, делая вид, что тот как всегда не вовремя, бегло перехватив взгляд администратора по залу, пожав плечами, ответила. Кажется, это её спасло от затянувшейся паузы. Вот уже где-то пятнадцать минут присутствующие не знали о чём бы ещё поговорить. Поэтому все сразу же навострили уши. Олеся с укором в голосе ответила, ну уж очень подавленным шёпотом:

– Димусь я на работе. Ты что забыл? Первый день! Не отвлекай!

По всему было видно, что тот хотел заехать, но та нарочито громко сказала:

– Даже не вздумай! Ты что хочешь, чтобы меня сразу же в первый день уволили?

На вопрос: когда? Она поспешила прошипеть:

– Какой выходной, какая подмена?! Я первый день на рабочем месте.

– И вообще!.. – вздохнув полной грудью, расправила плечи, открытым взглядом посмотрев на сотрудниц. Отчего те сбежались к барной стойке, буквально, как мухи на мёд.

Олеся, довольная повышенным вниманием к своей персоне, громко выпалила:

– Обрати внимание на ту, для которой твоё преследование не будет так обременительно!.. – безапелляционно, – у меня нет ни времени, ни желания с тобой говорить. Повышая тон:

– Я хочу начать новую жизнь. У меня и так проблем выше головы. На мне Олька, а та сейчас вот уже который день в депрессии, не знаю, что с ней делать.

Пугаясь своей оголённой беспомощности, сетуя:

– Всё на мне. Всё на мне. Как будто я «железная»… Тяжело вздохнув, срываясь:

– И не жди у подъезда, не делай свои подкаты. Я до чёртиков устала от всего от всех и от тебя!.. Мне хватило того, что в Раненбурге все бабки из моего подъезда говорили только о нас и смеялись над нами… – зло, – чтобы ещё и здесь устраивать бесплатное зрелище тёткам, которым дома нечем заняться… – ёрничая, – как же!

Ища поддержки со стороны:

– Щас!.. Разбежалась. Прямо вот бегу и падаю…

Кажется, что всё внимание было приковано к ней. Сотрудницы, сопереживая, в поддержку держали за неё кулачки, безотрывно пожирая глазами.

Оценив своё превосходство, Олеся тут же поспешила оборвать разговор:

– Всё! Чао! Я больше тебя не люблю. Не звони!.. Выключив телефон, посмотрела на девушку за стойкой, та тут же ей предложила горячий кофе. Другая девушка шмыгнула за пирожным, вернувшись из-за солидарности произнесла:

– Все мужики сволочи!..

Олеся, уминая пирожное, запивая горячим кофе, с набежавшей слезой пролепетала:

– Козлы! Только и умеют бить копытами: «Я!..» На большее фантазии не хватает!.. – вытирая скупую слезу, – ничего без нас не могут.

Вот на этой фразе кажется девушки вмиг стали сплочённым коллективом, каждая стала делиться наболевшем, накипевшим. Олеся влилась в этот маленький коллектив, как-то вдруг спонтанно, а это уже начало жизни в мегаполисе…

…Таня, пока не спешила вливаться не в какие русла каких-либо коллективов. Она прибывала в мятежном сне. Ворочаясь, досматривала сон, что снился какой день подряд…

…Жаркий летний день, она стоит за квасом…

…Мило улыбающийся мужчина подаёт стакан кваса, и так заискивающе говорит, что он продюсер кино, и что здесь сейчас идёт съёмка фильма. Она, расплываясь в улыбке подаёт мелочь, тот кладёт в банку с такой же мелочью, рявкает:

– Следующий! – сплёвывая в сторону, – бурча, – ходят здесь всякие с мелочью, и все норовят нахаляву роли получить.

Заглядывая в банку с мелочью, цедя сквозь зубы с сарказмом:

– А её вон, всего-то, «кот наплакал»… – зло, – что на это можно снять?

Таня, поникшая выходит из очереди девушек. Те слетаются к нему, как мотыльки на фонарный столб, отталкивая её локтями, вытесняя всё дальше и дальше в сторонку…

… Резко проснувшись, она с ужасом в глазах с непониманием осмотрела комнату ни Олеси, ни Инны не было. Это уже легче, так как не хотелось бы при них быть напуганной и растерянной. Машинально перекрестилась, боясь, что не дай Бог именно так и будет. Чтобы основательно от этого огородить себя красивую, стукнув ладошкой в грудь, трижды прошептала:

– Раз – два – три – четыре – пять, чтобы горю не бывать! – сплюнув через левое плечо, с облегчением вздохнула.

И это в её-то 21 год. Казалось бы, зрелая девушка, а как сопливая девчонка верит во всю чушь как никто суеверная.

Надев на глаза тёмную повязку, глубоко вдохнув, заглотнув, как показалось тонну воздуха, вновь легла спать…

… Сегодняшнее утро держало в напряжении и ожидании многих, если не сказать всех…

…Олег Борисович, сидя за столом в своём кабинете был в похмелье, не зная, чем бы ему заняться. Вчерашний день был для него настоящей катастрофой, голова отказывалась принимать какие-либо решения. Ничего не оставалось, как открыть бутылку шампанского оправдывая своё скоропалительное решение тем, что до чёртиков устал на вчерашней вечеринке друга и что срочно надо прийти в себя. Сделав пару глотков из горла бутылки, чуть не поперхнулся пеной, вздрагивая от неожиданного звонка.

На мобильный звонила девушка по поводу работы. Не особенно вникая в суть вопроса, пригласил ту сейчас же к нему, считая, что он как начальник имеет право выбора. Если уж предыдущая претендентка, какая-то там Инна, сейчас где-то, а не здесь.

Кажется, О.Б. тоже заблудился в двух соснах, и для него сегодняшний день стал «чёрным понедельником». В предвкушение встречи с незнакомкой стал мечтательно вырисовывать образ будущей претендентки. Слава Богу, штат ещё не укомплектован, и он имеет право делать намётки, пусть даже мысленно в разгорячённом мозгу, как-никак, а руководитель.

Тут же включая всю свою фантазию, отвечая себе на вопрос: какой та может быть, незаметно опустошил бутылку. Его никто не тревожил, и это было на руку. Рядом не было злопыхателей в лице сотрудников. Он не любил показывать им свои мужские слабости. Коллектив был уж очень говорливый. Только ты вышел за дверь, тебе тут же наскоро перемыли косточки. По всей видимости, нагрузка у коллег была слабая. Так как агентство, новое ещё до конца не сформированное, заказов недостаточно. Времени хоть отбавляй, как для пересудов, так и для умозаключений.

Однако он как руководитель жаждал, чтобы его агентство стало одним из продвинутых с переполненным портфелем заказов. Его распирало от того, что он руководитель рекламного агентства.

Олег Борисович потянувшись поймал на лету фривольную мысль о необходимости иметь при себе в лице пресс-секретаря какую-нибудь раскрасавицу длинноногую блондинку…

… Инна тоже жаждала войти в офис агентства «с правой ноги», влиться в коллектив, быть рядом с О.Б. её новым шефом.

И она, уже нервничая, стояла на пути к тому у стеклянной двери офиса, прижавшись лицом к стеклу, томясь в нетерпение, раздражённо заглядывая внутрь. Как показалось, там никого не было.

Это стало так напрягать, что она была вынуждена постучаться в наглухо закрытую дверь.

Буквально застыв в ожидание, та попросту недоумевала: почему дверь вообще в это время закрыта?

На стук, чуть приоткрывая дверь, выглянул заспанный охранник мужчина в возрасте.

Тот, вылупившись на неё как на какое-то «третье пришествие», туго понимая, что ей надо что-то бормоча себе под нос, стал с силой закрывать дверь. На что, она сразу же приосанившись, придерживая дверь за торец, поставленным голосом зачитала нотацию:

– Нет, вы только поглядите на него! Сам не работает так и другим препятствует заняться делом!..

Отстраняя того в сторонку, как «ветошь» зычно гаркнула:

– Вообще! Почему в рабочее время, дверь на замке? – негодуя, – ишь позакрывали лоботрясы, прямо как у нас на слободе частники сраные!..

Стрельнув глазами, испепеляя взглядом, выпалила:

– Что ж ты, дядя, Москву, Олега Борисовича позоришь, а?!

Если не хотите работать, увольняйтесь!.. – хмыкая, – а то, как посмотрю, не знаете, чем заняться на вашей пенсии! – вздёрнув вверх нос с вызовом, – так дайте нам молодым возможность работать.

Стуча в грудь:

– Мы-то хотим!..

Посмотрев в упор, соизмерив с ног до головы процедила сквозь зубы:

– Всё Вам не сидится дома!.. – зло, – спать и там можно!.. Пожилой мужчина глядя на неё так и не понял, чего та хочет. Застыв на месте, моргая глазами, боясь что-либо произнести, тот, кажется, тоже не знал: какой сегодня день недели. Спеша вслух оправдаться:

– Так тык, я это…

Понимая, что это её победа. Инна, взяв его своим 4 размером груди, прошла вперёд как танк. Тому ничего не оставалось, как стоять в стороне, не понимая: что это было?!

Привёл в себя её окрик:

– Я сейчас буду у шефа, и расскажу, как вы тут работаете.

Тот прилип к стене, по лбу лился градом пот. Это, кажется, удовлетворило ту, она пронеслась к лифту как фурия. Зайдя внутрь, исчезла за закрытой дверью. Охраннику показалось, что всё произошедшее с ним было продолжением страшного сна, он даже перекрестился. Инна, поднявшись на шестой этаж, выйдя из лифта, парящей походкой направилась по коридору офиса к кабинету шефа. Она была в предвкушение встречи с Олегом Борисовичем…

…Тому же было абсолютно не до неё.

Он с миловидной девушкой пил шампанское, все было обоюдно по согласию. Они обнимались, как два голубка. И вдруг гром средь белого дня. Она.

Инна влетела в его кабинет, чтобы уточнить план работ на сегодняшний день и была ошеломлена.

Шеф от неожиданности замер, ему ничего не оставалось, как сказать, что принимает на работу новую сотрудницу. Ему хотелось показать и претендентке на должность, что в их сплочённом коллективе полная демократия. Он поспешил представить Инну, как лучшую сотрудницу. Однако та пропустила комплимент мимо ушей, зная, что это ложь, ведь она первый день на работе. Ей было противно начинать работу в этом коллективе с уловок и лжи. Но она сознавала, что должна принять игру в рутине соприкосновений: шеф – сотрудник, только ради того, чтобы не вылететь из рядов этого коллектива.

В конце концов, Инна, выйдя из оцепенения, подыгрывая, сквозь зубы процедила:

– Коллектив не хороший, но и не плохой, как везде. Узнав, что девушка приезжая и без знакомых, пригубив шампанское из рук Олега Борисовича, с облегчением вздохнув, наклонившись к той, на ухо по секрету шепнула:

– У нас так!..Все лучшие места через постель. Не ты – первая не ты последняя. Сами такие были.

Не преминула добавить, чтобы та, в общем-то, не стеснялась, как можно быстрее расслабилась. И надув свои пухленькие губки поспешила выйти.

Уже за дверью поняла, что ляпнула не то, и ей стало немного страшно. Так не хотелось потерять работу, поэтому быстренько пошла на своё рабочее место. Просидев в полном одиночестве три часа, так и не заметив никого из сотрудников, ушла.

На выходе охранник, открывая перед ней дверь, рявкнул:

– Ходят тут трудоголики работать мешают. Даже в субботу им не спится.

Грозя увесистым кулаком, бросая в след с обидой:

– Понаехали здесь из «Двойни»! Продуху нет. Все учат. Я уже три года как москвич.

Словно сорвавшись с цепи, брызгая слюной, добавил, – а ты вот попробуй! Начало с фальстарта, – зло, – телевизор смотреть надо – ноне суббота! – лыбясь, оголяя жёлтые прокуренные зубы… – резко с грохотом закрывая за дверь.

Только сейчас до Инны дошло, что сегодня суббота. Вспрыснув в кулак, ускоренным шагом направилась к метро.

У неё мгновенно разыгралось воображение. На душе стало легко и беззаботно, отчего она начала искать в толпе знакомые лица, и как ей показалось, нашла, это был парень с наушниками.

По инерции она побежала за ним, подхваченная волной толпы очутилась в электричке, не понимая: что она здесь делает? Напрягая слух, с любопытством прислушалась, о чём галдит городская молва. Чтобы со стороны не показаться уж очень любопытной отвернулась к окну, всматриваясь вдаль.

Перед глазами мелькали спальные районы новостроек Москвы. Инна безотрывно вглядывалась, чтобы впитать всю её мощь и зарядиться от неё впрок и осознать, что ты с сегодняшнего дня «москвичка». И чтобы на завтра быть уверенной, что где-то есть тот, кто в миллионном городе тебе знаком.

Уже на выходе из метро, оглядываясь по сторонам, вновь заметила силуэт молодого парня с наушниками. Он прошёл мимо неё, добродушно улыбнувшись. От растерянности и она невольно улыбнулась, тут же тушуясь. И вдруг силуэт парня растворился, исчез как мимолётное видение. Инна так и не поняла: а было ли оно вообще. Но это и не важно.

Важно то, что в мегаполисе есть кто-то и он совсем рядом. Передёрнув плечами, она бросилась в новый поток, несущийся к автобусной остановке. Как же классно в Москве, кто-то свыше управляет потоками: туда-сюда. И все безмолвно подчиняются правилам игры «Жизнь в Мегаполисе»…

… Вечерело. Посетителей в кафе практически не было, по крайней мере, не столь много. Олеся собирала со столов остатки еды, недоумевая: зачем вообще идут в кафе, если такую вкуснятину оставляют, едва надкусив.

Наверно она сбросила со счетов, что в кафе по обыкновению ходят, чтобы встретиться, поболтать, а еда – это предлог к общению.

Молоденькая сотрудница, юркая хрупкая девушка сказала, что той можно идти домой, они сами справятся. Добавляя, что у них принято отпускать новеньких домой пораньше. Олеся этому была несказанно рада. Она и впрямь за день набегалась так, что, кажется, ноги её не слушались, ещё бы час и точно упала бы где-нибудь здесь, валясь с ног. Набрав сладостей, сказав, что Ольке нужно внимание и сладкое. Попрощавшись с сотрудницами, вышла.

В след послышалось:

– Отдыхай! Пока!..

Олеся вышла из кафе, как никогда полна впечатлений. Дорога до автобусной остановки была усыпана сотнями огней. И это так впечатляло. Вечерняя Москва совершенно иной город, нежели днём: сплошь и рядом магия; буквально перенасыщена иллюминацией, как рождественская ёлка. Мерцающие в разноцветье огни её делали «таинственной незнакомкой».

Олесе этот город казался уже немного родным, ведь где-то есть уютное гнёздышко. Значит она уже не приезжая, тем более имеет постоянную работу. Она невольно вспомнила администратора, что оказавшись с ней в туалетной комнате, прихорашиваясь у зеркала как бы, между прочим, сказала:

– Теперь ты наш сотрудник, так что не подводи!..

Надеюсь, нареканий в твой адрес не будет. Шеф сказал, что ты «тётка» ничего, старательная.

Стало как-то не по себе, в ужасе внутренне содрогнулась: «Тётка?!»

Внутреннее «Я» тут же вставило: «Займись собой или точно станешь тёткой!»

Мысленно сетую на то, что на ней непосильная ноша в лице Ольки и ей не до себя даже проронила скупую слезу. Но тут же смахнув, с облегчением вздохнула. Сознавая, что как никто она ответственна за свою «стрекозу»… Загружая свою душу столь обременительными мыслями и видимыми только ей проблемами. Олька, Олька, Олька…

…Оля в это время, сидя на кровати в своей комнате, мысленно прокручивала кастинги, анализируя свои ходы. Невольно возвращая себя на несколько часов назад…

…Толпа девушек. Каждая пытается пробиться без очереди. Она, как самая пассивная в конце очереди. Перед её носом на двери вывешивают табличку. «Кастинг закончен».

И это за сегодняшний день было трижды. Ей уже не хотелось никуда идти, чтобы испытывать судьбу. С усталостью и обречённостью принимая всё, как неоспоримый факт. Это не её время. Чем заняться? Она вообще не могла себе представить. Голова не варила. И это ввергло в депрессию.

Так она просидела пару часов, пока квартира не ожила от шума и гама Тани и Олеси, что гурьбой влетели в квартиру. Олю раздражал крик подруг. Она заткнула уши, боясь сделать то, о чем позже пожалела бы. Было слышно, как те перемещались по квартире. Наконец они зашли к ней. Олеся подала пирожное, Оля молча взяла. Племянница ей показалась какой-то странной. Она сидела перед телевизором совсем поникшая какая-то необычная, неосознанно жуя пирожное, монотонно переключая пульт, переходя с одного канала на другой. Молча, не проронив ни слова.

Таня, тоже была вне себя, мелькала перед глазами, как маятник и как заведённая жаловалась по телефону Инне. Говоря, что точно не уснёт. На ходу невольно бросив, что ей приснилось такое, отчего мурашки по коже бегут. Со страхом ждёт, что именно так и произойдёт. Целый день как не своя, голова раскалывается на две части. Мигрень. Олеся не сдержавшись, выпалила:

– Вообще-то сны в субботу всегда до наоборот, значит жди лучшего варианта.

Та, радуясь такой новости, выбежала в ванну, чтобы привести себя в порядок. Она уже и сама устала от своей мигрени…

… Инна в это время была в парке, вопреки всему не спешила домой, ей хотелось рассмотреть вечернюю Москву с разного ракурса.

Перед глазами мелькнула девушка с коляской, и она искренне позавидовала. Как сговорившись, они вместе подошли к лавочке. Каждая из них, молча присев стала разглядывать случайных прохожих. Девушка монотонно покачивала коляску, укладывая спать своё маленькое чадо. Инна, вслушиваясь в скрежет колёс, мечтательно витала в облаках, неожиданно представив себя матерью, что вот также тихо в так покачивала коляску, убаюкивала малыша тихим монотонным: «А-а-а».

В реальность вернули приближающиеся шаги. Инна вздрогнула.

Это была мать девушки, присев сбоку от Инны та доверительно сказала:

– Моя от любви с ума сошла. Вы уж не обращайте на неё внимания.

Инна невольно посмотрела на молодую женщину, ища в ней то самое сумасшествие, не находя ничего странного. Мать, прикрывая рот рукой, прошептала:

– Она тихая, не буйная. Просто сама не в себе.

Инна вновь посмотрела на рядом сидящую девушку. Та сидела молча ушедшая в себя, не видя никого перед собой, и была белая как полотно. Стало как-то неловко.

Девушка, развернувшись, посмотрела в упор, в растянувшейся тонкой линии сомкнувших губ была едва заметна ехидная улыбка. От которой сердце Инны в одночасье похолодело. Она в ужасе посмотрела на мать девушки. Та поспешила успокоить:

– Не обращайте на неё внимания. Она больная.

Пожилая женщина, положа сумку на лавочку подошла к дочери, погладив по голове с мягкими нотками в голосе тихо сказала:

– Леночка надо идти домой, кормить малыша! – с заботой вынимая куклу из коляски, продолжая укачивать на руках. Девушка тут же встала, сияя улыбкой. Они, откланявшись, отошли. Инна этим была ошеломлена буквально наповал. Мать больной женщины, что-то вспомнив, вернулась. Взяв сумку, тихо прошептала:

– Вот видишь, допрыгалась… – кивая на дочь, – из-за любви сошла с ума, а я теперь нянчись с ней.

Как-то уж совсем озлобленно глядя в упор на Инну, тихо шамкая сухими губами, предостерегла:

– Смотри как бы и ты!..

Инна, подскочив на месте, озираясь по сторонам, хлопая выпученными глазами, высокомерно произнесла:

– Не сойду, я счастлива с мужем никак некоторые!.. Женщина, устало вздохнув, поспешила догнать дочь. Та, остановившись в ожидание матери в глубине аллеи убаюкивала куклу, подгоняя мать окриком. Инна, встав с места, уверовав в то, что такое с ней никогда не случится, решительно покинула парк…

… За окном оживала ночная жизнь мегаполиса…

…Девочки толпились на кухне. Не было только Инны, та позвонила, сказав, что на подходе.

Казалось бы, что каждая занималась своим делом. Таня в уныние разглядывала журнал о «Звёздах». Олеся колдовала над кофе. Оля в падение духа мыла посуду, те, отвлекаясь от своих дел, старались её разговорить. Как – никак, а она из них самая младшая. Всем было по – своему жаль бедолагу.

Видя её кислый, понурый вид, они уже и не знали, как поднять в ней настрой. Недоумевая, что ей надо? Ведь: молода, красива как никто из них, да и в принципе всё есть.

Олеся, вздыхая не глядя в сторону племянницы подала Тане кофе. Та, рассматривая глянцевый журнал, наткнулась на портрет известной кинозвезды. Узнав, что «Звезда» в стадии развода с мужем, продюсером, Таня вдруг неожиданно просияла как «красно-солнышко». Со стороны всем показалось, что в данный момент их подружка была счастлива, наверно по причине того, что теперь хоть не ей одной плохо. «Эгоизм – двигатель женщин».

Оля, вздохнув со стороны, констатировала:

– Вот бы нам! Но только таким, как я точно не светит встреча с продюсером.

Зло:

– И где их только находят?

Таня, Олеся, чтобы как-то отвлечь малу́ю, пригласили её на караоке, чтобы дать ей возможность самой со стороны оценить свои вокальные данные. Оля даже обрадовалась, считая: что – что, а петь она точно умеет.

После ужина они дружно отправились в ближайшее кафе «КАРАОКЕ».

Попав внутрь девушки ощутили дискомфорт, там было всё в новинку. Кажется, что все посетители смотрели только на них. И это не преувеличение. Олеся и Оля ощущали это так болезненно, что их коробило от косых взглядов. В принципе не только их, но и Таню, та, как разъярённая змея шипела в разные стороны:

– Ну, чего вылупились?

Тут же оправдывая своё шипение перед подругами:

– Как на энелошников смотрят. Дикари!

Действительно на Таню, Олесю, Олю обрушилось назойливое внимание, особенно со стороны молодого человека. Тот крутился за одним из столиков, как «веретено» нагло рассматривая девушек, заглушая шум зала, как можно громче выкрикивая кому-то вдаль:

– Вон смотри, какие красотки к нам пожаловали!..

В ответ сразу же заржали два парня сидящие вразвалку за соседним столиком, которые тут же вылупились на новеньких.

Девушки, ощущая спиной шушуканья с соседних столов, поняли, что Макс, пронырливый молодой человек помощник продюсера из шоубиз.

Как только это дошло до слуха Тани, та, моментально встрепенувшись, стала держать осанку.

Однако Макс на неё не обратил ни малейшего внимания. Его взгляд привлекла Оля.

Хрупкая длинноногая девушка подросток старалась петь, но получалось по-детски наивно смешно и слабо, хотя было настолько трогательно, что завораживало.

Чтобы как-то приободрить, девушку Макс выкрикнул: – Браво! – хлопая в ладоши.

Подойдя к ней представившись, стал пиарить себя «всемогущего». И так как бы, между прочим, сказал, что он из любой девчонки может сделать «Звезду», для него нет ничего невозможного.

Оля клюнула на эту наживку, стала петь намного увереннее уже более-менее попадая в ноту. Макс от неё просто балдел, поэтому поспешил пригласить в студию. Захваленная девушка, конечно же, приняла приглашение, подумав: когда ещё подвернётся настоящий продюсер?! Через пять минут, ничего никому не говоря, обнимаясь с Максом, выбежала из кафе, оставив в недоумении и Олесю, и Таню…

… Инна в это время была в метро бежала по эскалатору на выход в город.

Поднимаясь, ей померещилось, что на пути следования вверх держась о поручень, стоит парень в наушниках. Она даже зазевалась. Не понимая, что с ней происходит, оглянулась по сторонам, пробурчав себе под нос: – Заклинило. Только на фиг он мне сдался?! – спотыкаясь, соскочив с эскалатора побежала к выходу, на ходу звоня по мобильному.

Уже на выходе в дверях, вновь столкнулась с парнем в наушниках. Тот слушал мелодию, монотонно мурлыча под нос. Она на секунду застыла на месте.

Тот, нечаянно задев её плечом, чуть не выбил из рук мобильный, пройдя мимо, как ни в чем не бывало.

Он даже не обратил на неё внимания. Инна, опешив, хватая открытым ртом воздух, как рыба, не смея вымолвить ни слова, проводила его растерянным взглядом. Сквозь стеклянную дверь она заметила, как тот направился к эскалатору, теряясь в очереди. Наверно почувствовав на себе пристальный взгляд, парень машинально обернулся, бессмысленно глядя в одну точку. Лицо его было одухотворённое, скорее всего слушаемая им мелодия нравилась. Инне показалось, что так можно слушать только Бетховена. Представив это уже, и сама окрылённая побежала по ступенькам на выход из подземки. Сознавая, что у неё лёгкое помешательство от новых впечатлений, отметила, что она не виновата, что помимо воли попала в их сеть: Это всё – Аура Мегаполиса! Наживкой стал парень в наушниках, который мерещился в каждом молодом парне. Невольно пробило: Может и впрямь зацепил? Тут же отбросив эту мысль, побежала в направление дома. По дороге она думала о новой работе, об Олеге Борисовиче…

… В «Караоке» было очень шумно и оживлённо. Олеся, перекрикивая шум и гам сквозь громкое пение подвыпившей парочки разговаривала с молодым мужчиной, который увивался вокруг неё, как назойливая муха. Осыпая комплиментами.

Ей было не до него. Она была уставшая и подавленная от неведения того, где сейчас может быть Олька. Поэтому поспешила пресечь его ухлёстывания, сказав, что замужем. Таким образом, обрубая концы в ненужном знакомстве. Однако в том взыгралась кровь самца, он просто жаждал уединения с ней.

Чтобы как-то избавиться от него, Олеся предложила Тане уйти.

Но та была в эйфории. Вокруг неё кружило сразу несколько поклонников. Девушка явно уже была на подпитии, кажется, перебрала коктейля, отчего глядя с непониманием на Олесю, спросила: «Зачем?»

Ей явно здесь нравилось. Таня не собиралась уходить. Она, размахивая руками, перекрикивая шум и гам, полупьяно прокричала:

– Раз уж пришли, давай останемся. Здесь так хорошо!..

И это было так. Все вокруг веселились и чему-то радовались, словно всех накормили пилюлями «счастья и радости»…

Ухажёр Олеси уже плавно перешёл к прямому общению с Таней, та цвела и пахла. Ей было не до Олеси.

Зная, что тому только бы получить то, что нужно всем мужикам, Олеся, настойчиво беря за руку Таню, повела подругу за собой. Та полупьяно бормотала:

– Ну, зачем? Мы только пришли. Я не хочу! – оглядываясь на мужчину.

Тот, стоя в шоке, ошарашенно смотрел им в след. Правда, недолго, мигом переключившись на девушку за соседним столиком, расшаркиваясь, стал заискивать перед ней, подобострастно лобзая ручки.

Таня, плетясь за Олесей, обиженно надув губки констатировала:

– Все мужики козлы и сволочи!.. Пробы ставить не на ком!.. Урод!

Через секунду они стояли в холле. Олеся вызвала такси, то незамедлительно подъехало. Сев в него поехали домой, не проронив по дороге ни слова…

… Москва такая огромная, что каждую секунду кто-то куда-то едет. Так и Оля, та тоже ехала с Максом в машине, ощущая себя практически «Звездой». Глядя на вечернюю Москву внутренне содрогалась от её величия. Пусть она и «сопливая девчонка», но сейчас на равных вот с таким матерым москвичом, как Макс. Тот перед ней распинался, как можно выше преподнося самого себя в её по – детски наивных глазах.

Наконец они подъехали к дому, где находилась студия звукозаписи.

Выйдя из машины, Макс взял Олю под руку, воркуя и улыбаясь, они направились в то самое место, где рождаются «звёзды».

Макс расшаркиваясь, галантно и учтиво предложил девушке войти первой. Оля, приняв гордую осанку, с нескрываемым интересом сделала шаг внутрь, быть – может, в её будущее.

Студия была огромная. В ней всё было поставлено на широкую ногу, по-настоящему. Это говорило, что Макс действительно продюсер. Она окончательно поверила в то, что происходящее с ней более чем серьёзно.

Молодой человек от собственной значимости не замедлил в очередной раз пустить пыль в глаза, рассказывая о предстоящих глобальных проектах.

Пафосно говоря, что здесь всё держится исключительно на нём, что приходится крутиться, как «белка в колесе». А иначе не удержаться на плаву в шоубиз.

Он заигрывал, допуская вольности. Предлагая бокал вина на брудершафт, глядя ей в глаза кладя на трепетные губы нежный поцелуй, заманивал её в свои сети, как очередную жертву его чар. Оля была готова на всё ради договора с продюсером, как вдруг их «визави» испортило неожиданное вторжение толстого дядьки, тот вломился, как к себе домой, полупьяно рявкнув:

– Макс, я что-то не догнал, что здесь делает эта малолетка? Опять устроил «нумера»?! – содрогая стены басом, – сколько раз тебе говорить, чтобы не путал хрен с пальцем. Это не одно и то же.

Пожирая глазами Макса, как удав, тот, кажется, был готов его проглотить. Тогда как на Олю он даже не удосужился посмотреть. Потрясая пальцем, вновь рявкнул:

– Разница большая: твой гонорар! – зло, – хочешь вылететь?

Макс выйдя из штопора, робко сказал, что он делал «пробу», тупя взгляд добавил, что как ему показалось есть необходимость в новых девочках, говоря, что прежние уже подустали, и зритель на них не ходит. Мужчина, как оказалось никто-то, а генеральный продюсер. Тот, немного успокоившись, попросил показать, что из себя может представлять стоящая перед ним «малышка». Именно так он назвал Олю.

Макс суетясь, надел на Олю наушники. Поставив ту, как куклу перед микрофоном, включил фонограмму, взмахом руки дал понять, чтобы та начинала петь. Оля с перепуга, даже стараясь, не могла попасть в ноту. Девушка боясь, что подводит Макса, дрожала как осиновый лист. Всё было просто ужасно плохо, если не сказать паршиво. Однако Максу ничего не оставалось, как нахвалить. Отчего у той сразу же выросли «крылья за спиной». Мозг стучал: Я – «ЗВЕЗДА». Она и впрямь поверила в себя. Генеральный продюсер не мог оценить достоинств голоса, но активность движения тела его заворожила. Девочка светилась от счастья, с лёгкостью подтанцовывала, а это подкупало.

Неожиданно генеральному продюсеру позвонили, он тут же сорвался с места, спеша к дверям. И как гостеприимный хозяин, расплываясь в любезностях, поспешил встретить гостью.

Та, ввалившись капризно надув губки, визгливо произнесла:

– «Котик», а это кто?

Толстый дядька испуганно глядя на Макса, лобзая ручку даме, переходя на фальцет, возмущённо заорал:

– Я не понял?! – глядя на Олю, – это кто? Что делают посторонние в моей студии? – отдуваясь, вытер пот с лица. Макс снимая с Оли наушники толкая в спину, стал, как плебей расшаркиваться перед шефом, мельтеша перед его глазами:

– Лев Николаевич! Так, я, техничку нашёл, как Вы и просили! – глядя на него и даму.

Оля, сгорая со стыда, горела желанием убежать, даже уже сделала пару шагов. Макс рывком остановил. Девушка, стоя перед этой компанией, испуганно хлопала глазами. Ей действительно было страшно.

Дама глядя на генерального продюсера сделала «фи», капризно выдавив:

– Шило на мыло?! – глядя на Льва Николаевича, – верни тётку! Та хотя бы под ногами у меня не шастала. Её никто никогда не видел.

Беря того под руку, томно заглядывая в глаза, обволакивая взглядом:

– А это уже выросла, как каланча! – зло глядя на Олю, – маячит у меня перед глазами.

Тот словно застыл на месте, пыхтя, отдуваясь, пролепетал:

– Ну, как же ты сама говорила, что хочешь видеть вокруг себя только молодых…

Та, вытянув свою руку, теряя всю свою вальяжность, визгливо крикнула:

– Я что должна петь перед посторонними? Ты же знаешь, я их на дух не переношу!

Макс отпустив из цепких рук Олю брезгливо стряхивая с ладоней невидимые следы, её присутствие, ощеряясь, произнёс:

– Хозяин-барин! Хотел, как лучше!

Не церемонясь с Ольгой, выпроводил за дверь.

Уже стоя за дверью, Оле краем уха послышалось в след сказанное Максом:

– Я эту в «Караоке» нашёл. Ну, если она нам не нужна, пускай работает на улице! – в ответ послышался мат и смех.

Оля, не выдержав такого позора, расплакалась.

Выйдя из студии, она молча поплелась к метро. Ей было стыдно и по большому счету обидно.

Уже в метрополитене стоя на эскалаторе, позвонила Олесе, та перепугано, спросила: где она? На что Оля, глотая слезы пробубнила:

– Не знаю. В метро… – осмотревшись, сказала, – на «Пушкинской»! – продолжая всхлипывать.

Олеся, нервничая, сказала, что сейчас подъедет к ней, только пусть стоит на месте.

Оля истерично закричала:

– Не надо! Сейчас буду! Достали все! Хочу домой! Стоящий рядом с ней мужчина, тихо спросил:

– Вам плохо?

Оля опустошённо глядя на него, срываясь, зло прошептала:

– Отстань! Тебя не спрашивают. Что пристал?..

…Олеся, стоя у окна на кухне со стаканом чая в руках не находила себе места. Сев за стол, дрожащей рукой взяв булочку, машинально надкусила, абсолютно не чувствуя вкуса, запив чаем, опять в который раз подумала об Ольке. Это её выбило из колеи, так стало себя жалко, отчего сразу же невольно вспомнила мать, её мытарства, частые поездки в Москву.

Только сейчас она поняла, что хотела сказать мать, впоследствии рассказывая о том, что и она, как женщина прошла нелёгкий путь в поиске – покоя, достатка, счастья. Напрягая память, Олеся старалась вытащить из её недр то далёкое время…

Раненбург. Октябрь. 1992 г.

…Стояла глубокая осень. На перроне находились немногочисленные пассажиры, которые ждали прибытия поезда. Тот по непредвидимым обстоятельствам опаздывал на полчаса.

Это было то время, когда многие занимались челночной операцией. Делая вояжи в Москву, заграницу. Время было неопределённым. Основная масса людей, не зная, как выжить пользовалась, казалось бы, первостепенным навыком заработать деньги, пытаясь «отбить» их на перепродаже товара. Некогда далеко непопулярное дело некоторым просто шло на руку. Так спекуляция, занимая свои позиции, входила практически в каждую семью немаловажным подспорьем. Поездки «туда-сюда» приносили определённый доход.

Неудивительно, что пассажиры из числа челноков в ожидание поезда сновали по перрону, как муравьи, таская тяжести, как – никак, а это их капиталовложение. Окончательно завалив перрон своим «бартерным» багажом, с облегчением отдуваясь, даже где-то были рады, что ещё есть время. Сноровка предприимчивых людей была на высоте.

Наконец прошла информация о прибытии скорого поезда. В рядах пассажиров стало происходить оживление. Большие китайские сумки в клетку уверенно зашагали к своему месту назначения. К вагонам.

Перрон гудел сильнее гудка приближающего поезда, но всё же тот набрав всю мощь, прорвал шумовую завесу, тем самым обрадовав всех своим прибытием.

Стоянка была недлительная, около трёх мнут. Этого было достаточно для полной оккупации вагонов.

Занявши свои места, пассажиры с облегчением вздохнули, ведь они уже были на нейтральной территории, которая давала им максимальные гарантии спокойствия, пусть на несколько часов. Впереди длинный путь. А там и Москва… Москва! Москва!..

Почему-то именно с ней связывали надежды в решение проблем. Москва была как бы – первый шаг к благополучию. Именно ими и жила на тот период мать Олеси Елена, по иронии судьбы попавшая в одно из купе полу аварийного вагона. И сразу же ощутила дискомфорт. В вагоне не было света. Освещение шло от мелькающих огней за окном.

Вагон был до такой степени разбомблён, что говорило о разношёрстности пассажиров, которым в нем было всё дозволено. Пьянство, дебош бывали частенько. Исходя из этого, почти все двери практически не закрывались; замки были сорваны, чинить их просто не успевали, как, впрочем, не было и средств на это в самой системе Ж.Д. Налицо было время неопределённости, хаоса и полной безответственности. Пассажиров в этом вагоне было мало, потому было занято четыре купе.

В одном из купе ехала Елена. На беглый взгляд охочего глаза: молодая симпатичная женщина, рассматривающая «бегущие картинки» за окном. Ночь, освещаемая редкими огнями, чередовала ночные виды, показывая по ходу, населённые пункты и блуждающие тени окрестного пейзажа.

Рядом по соседству с Еленой в соседнем купе ехали двое мужчин кавказкой национальности, на вид 40–45 лет, казалось озабоченные своими житейскими проблемами.

По всей видимости, те основательно устали от своих странствий неопределённости и неизвестности. Эти треволнения были присуще каждому из челночного бизнеса.

Мужчины разговаривали сидя в полной темноте и какой-то болезненной тишине, едва размыкая губы.

Выходя за бельём, они с интересом отметили своё соседство с миловидной женщиной, что на вид смахивала на девушку двадцати лет. Это и привлекло их внимание. Маленький штрих в дорожном эпизоде облегчил их пребывание в столь мрачном вагоне. Их уже не тяготили часы проведения в нём.

Ведь каждому из них было бы ужасно коротать время в одиночестве в совершенно тупой обыденности поездки, идущей в той монотонности, в ощущение потери времени и абсолютной бесполезности.

Страдая от скуки, мужчины делали вылазки из своего купе, с интересом поглядывая на свою соседку.

Так в очередной заход один из них осмелился заглянуть в соседнее купе, тем более что дверь была не закрыта. Предлогом была очередная дежурная банальность, которую можно встретить в любой поездке.

К ней заглянул сосед, тот, что был помоложе, ему якобы была нужна соль. Но девушка не была гурманкой, отделывалась потреблением дежурных наскоро приготовленных бутербродов. Н.З. при ней не было.

Как показалось, напросилась дежурная тема для завязки разговора, банально: «А почему? А как?..»

Вскоре разговор пошёл ни о чём. О всякой ерунде.

У соседа появилась возможность рассмотреть симпатичную попутчицу. Она располагала к общению, была вежливо предупредительной, даже достаточно серьёзной. И как зачастую бывает в таких поездках, мужчины, освобождённые от каких-либо обязательств по отношению к своим жёнам дерзали включить обаяние, чтобы понравиться прекрасному полу по максимуму. Стимул: «Дорожный роман».

Всё это бросалось в глаза, лишний раз, подтверждая закономерность поведения в поездках. Так находясь в своей «тарелке», сосед старался внушить доверие своей собеседнице. Таким образом зацепить её внимание, понравиться.

Во время их непринуждённого разговора мимо них прошла пассажирка того же вагона. Остановившись, та заглянула в купе. И как не в чем не бывало, стала кокетничать с мужчиной, приглашая того чуть позже заглянуть и к ней в купе. Вероятно, что они были знакомы. Скорее всего, по базару. Женщина, судя по ней, была из челноков. Полупьяный вид и завышенная самоуверенность подчёркивали в ней «Мадам Брошкину». В её адрес была отпущена грубая шутка, обещающая заглянуть к ней на огонёк. Но уже, когда женщина исчезла из поля зрения, мужчина поспешил оправдаться перед своей соседкой, мимоходом поясняя, что женщина ему надоела в прошлый раз, когда он был в Москве.

Со стороны казалось, что тот хотел выглядеть в глазах Елены выше всего того «базарного» в нём. Она ему явно все больше и больше начинала нравиться.

Человек всегда хочет быть лучше, «чище», особенно когда в чем-то «грязноват». Он предъявлял заявку на интеллигентность. А почему бы и нет?! Это по большому счету даже хорошее стремление «быть человеком с большой буквы». На время оно облагораживает претендента на данные внутренние и внешние качества. Тот и впрямь растёт в своих собственных глазах.

Так периодически заходя к соседке, мужчина, подсаживаясь к ней, скрашивая её одиночество в полной темноте, участливо интересовался: «Как она в своём одиночестве? Уютно, ли?»

Честно говоря, ей было страшновато в этом пустом и неосвещённом вагоне.

Ночь всех склоняла ко сну, одинокие пассажиры незатейливо устраивались на ночлег, кто как мог.

Елена лежала на своей нижней полке, молчаливо всматриваясь в темноту, думая о своей младшей дочке Олесе, думая: как она там? Справляется, ли с ней старшая дочь? Но даже здесь в полной тишине Елена не могла спокойно подумать о своих дочках, её периодически отвлекал скрип сорванной с петель двери.

Это действовало на нервы, ужасало неизвестностью, нагнетало страх. В голову лез один негатив.

Проходящий мимо сосед в очередной раз справился: не боится ли она полного одиночества во мраке ночи? На что Елена, игнорируя вопрос, промолчала. Это дало повод заглянуть внутрь купе и завязать беседу. Спланированный шаг «Дон Жуана». Он явно уверенно шёл к какому-то результату. Совокупность последовательных действий была налицо.

Его поведение было всё в той же вежливо предупредительной форме, в голосе отмечалась забота и опека. Это дало право чувствовать себя «героем». Он уже самоутвердился в своих собственных глазах, думая, что такие позиции занимал и в глазах соседки. Она же с ним была просто вежлива, впрочем, как и со всеми окружающими, не грубить же всем.

Так в боевом настроение мужчина попытался сделать своё наступление в завоевании девушки, при этом недооценивая своего «противника». Им была поставлена определённая цель: добиться её полного расположения. Он считал, что маленький «Порт-Артур» взят без какой-либо капитуляции. Подходя к ней таким маневром, был уже в предвкушение своих мужских иллюзий. Как ни странно, Елена, серьёзно оценив ситуацию, поняла, что та её не пугает, так как уже имелся опыт столкновений в поездках с подобными кратковременными знаками внимания в лице «дорожных ловеласов». Кроме, как призрения больше ничего не было в её ответных реакциях. Ведь это было слишком банально, а в каких-то случаях даже и нагло. Кажется, что так было и на этот раз. Повышенный интерес к ней привносил разочарование. Лишний раз, столкнувшись с низменными чувствами в людях, ощутила во всём этом запах «грязи».

Принимая: всё как есть, она решила посмотреть, что же будет дальше. Сидя в полной тишине, она спокойно смотрела на пришельца, следя за его последующими действиями. Это в какой-то мере ему придало чувство уверенности. Он начал уверенно раздеваться. Во тьме при редких бликах огней, пробивающихся через грязное стекло окна Елена заметила его дикую улыбку. Это было уродством. Однако это ему не мешало. Мужчина, ощутив себя самцом, шёл к вершине поставленной задачи.

Наконец раздевшись, предстал в полном неглиже. По всей вероятности, считая себя «божественным созданием» в своей неотразимой мужской красоте, чуть, ли не Аполлоном. Он был просто уверен, что повергает собой молодую женщину. Вид голого мужчины показался до такой степени смешным, что Елена, не сдержавшись, рассмеялась, тем самым сконфузив непрошеного гостя. Тот стоял в полном непонимание. Она выговаривала свои слова, как приговор. Говоря с сарказмом:

– Да неплохо выглядите! – осмотрев с ног до головы, вспрыснув, добавила, – но, а теперь оденьтесь! На вас смотреть холодно!

Тот покрылся холодным потом, буквально через пару секунд его бросило в жар. Отчего заскрежетал зубами. Он был зол. Что-что, а вот такого явно не ожидал.

Кажется, проиграв на большой скорости сложившаяся ситуацию, тот тут же начал что-то выкрикивать на родном языке, скорее всего проклятия, так как менялся в лице: от испуга до ненависти, всё также зло скрежетал зубами. Поспешно одеваясь на ходу бросая во все стороны слюну, поспешно выбежал.

Только после всего этого Елена прочувствовала, и сама всю ситуацию. Ведь всё могло бы кончиться трагично. Однако усмехнувшись, хмыкнув, прогнала набежавшие мысли прочь. Остановившись на одной: «Хорошо, когда хорошо заканчивается». Тем не менее, не смогла окончательно уйти от мыслей. Оставшуюся дорогу провела в напряжение, ожидая возможных последствий. Внутренне собравшись в кулак, убеждая себя, что ничего страшного не произошло, гнала от себя любые негативные мысли.

До прибытия в Москву оставался час. По отдельным купе сновала проводница, принимая постельное бельё. В вагоне чувствовалось немое оживление.

Неожиданно в купе Елены появился «горе ловелас» стоя перед ней, потупивши взгляд. Как-то скомкано, глухим надтреснутым голосом он произнёс слова сожаления. Таким образом, принося извинения. Если честно, Елена не испытывала к нему ненависти. Мужчина был слишком ничтожным в её глазах. Банальность дорожных «Дон Жуанов» только подпитывала чувства брезгливости к мужскому полу. В очередной раз, подтверждая саму сущность мужской плоти, не иначе как «самцов», тем более вырвавшихся на свободу.

Наконец появились первые очертания Москвы.

Поезд прибыл на Павелецкий вокзал. Пассажиры выходили с чувством тревоги, вновь попадая в неизвестную среду.

Столица как никогда была перенасыщена мыслями и чаяниями гостей.

Страх – это была первая волна, окутавшая с ног до головы приезжих. Вторая волна – хаоса.

Но, не смотря на это, была и третья волна – радости, что несла вперёд, внося новые правила игры «Мегаполис». Неизвестность не только несла куда-то во всепоглощающий поток, она по-своему манила и придавала эйфорию торжественности пребывания в столице городов русских…

…Олеся, выйдя из прошлого, не могла отделаться от мысли, что на их роду лежит проклятье. Сколько раз она уже в этом убеждалась. Вот и Олькина мать, её старшая сестра Оксана, столько раз обжигалась в поиске женского счастья, даже пыталась менять место жительства; переезжая, выезжая за пределы Раненбурге. Невольно она выдернула из ниши своей памяти события ушедших дней…

Зеленоград. Август 1995 г.

… Переезд на новое место жительство дал возможность приобрести новые знакомства. Так оказавшись вдалеке от родных мест в Зеленограде, Оксана со своим другом, одноклассником Алексом решили жить вместе, создав ячейку общества в виде гражданского брака. Они находились в ожидание чего-то нового, поэтому хлопоты в приготовление ужина в один из дней совместной жизни были как никогда в радость, как-никак в тот вечер ждали гостей.

Их суету неожиданно прервал звонок в дверь.

Оксана открыла, заинтересованно остановив свой взгляд на нём на госте, с которым пришла школьная подруга Ольга Климанова. Климашкина!.. Так её за глаза звали, Оксана и Алекс.

Перекрёстный взгляд гостя заинтересованно лёг на неё. Оксане стало не по себе, будто её застукали на чём-то неприличном. Однако не отвела взгляда, а наоборот стала смотреть в упор в поиске чего-то общего между ними возможно знакомого. И действительно через пару секунд отметила в нём что-то близкое, то ли из прошлого, то ли из будущего, что усиливало первое впечатление, притягивало внимание. Он был элегантно одет и на её фоне отличительно выделялся.

Она выглядела подростком в своём нелепом брючном костюме, ей пошли бы шорты и босые ноги. Олеся была по-ребячьи смешлива, сияла как ясно – солнышко в летний день.

Гость был сдержан. Казалось, что он внёс приближение осени. Являя себя хмурой тучей. Лишь изредка его глаза сверкали разрядами молний. Нависло тягостное молчание. Даже его парфюм был с запахом осени. Казался каким-то необычным, вызывающим: холодный несладкий в меру терпкий зелёный чай с уловимым оттенком запаха натуральной кожи, мускуса.

Чтобы как-то выйти из паузы Оксана стала тараторить и улыбаться, тем самым привлекла внимание гостя. Это разрядило обстановку. Выпустив пар, все отдышались после взаимных комплиментов и разговоров не о чём и как-то незаметно плавно перешли к более тесному общению за трапезой.

Всё было на высшем уровне, как для глаз, так и для желудка. Можно было по достоинству оценить неординарные кулинарные способности хозяев уютного гнёздышка. Алекс постоянно выбегал на кухню, суетясь за приготовлением нового блюда, виртуозно доводя то до совершенства. И уже войдя с ним на руках, приводил всех в неописуемое изумление. По сути, Алекс был очень гармоничным молодым человеком: красивый, статный. При своём росте 1 м 93 см. был умён, обладал прекрасным чувством юмора. Гостья определённо старалась ему понравиться. Мужчины были более чем женщины: галантны и разговорчивы. Казалось бы, женщины ещё не настроились на «общую волну», а те уже были в «прямом эфире».

Так незаметно для всех прошёл их совместный вечер. Любезно поблагодарив гостей за визит, проводив, Оксана и Алекс остались наедине. Они были где-то как-то счастливы. Немного поворковав, отправились спать. Всё шло как обычно. Интимно уединившись на своей любимой постели, занялись любовью. Сладкое слияние тел на протяжении часа давало приятные ощущения. Наконец напряжение спало, лёгкая дрожь дала понять, что они ощутили оргазм. Он это чувствовал, как и она. Почувствовав лёгкое головокружение, бессильно распластавшись поперёк постели, они лежали уставшими, но счастливыми.

Когда гармония наблюдается в отношениях двоих, то и не нужны слова повествования. Казалось, что у них было всё в порядке.

Они знакомы столько лет: школьная влюблённость, первый секс, визиты вежливости, что отмечались постоянством, как у хорошо знакомых людей. Все это было привычным, что не могло бы как-то вдруг исчезнуть. Ольга, Климашкина, всегда присутствовала в их жизни, как то неотъемлемое, как 2+1= 3. Без неё не проходил ни один праздник. Школьная троица понимала друг друга с полуслова.

Невольно напросился разговор об Ольге и её новом ухажёре.

Та, откровенничая с друзьями, накоротке сказала, что с Женькой, а это и был гость на сегодняшнем ужине у неё что-то не клеится. «Какой-то он никакой». Бросив вскользь, что в их отношениях присутствует недопонимание.

Так проболтав с Алексом часа полтора о новых впечатлениях, Оксана, незаметно для себя заснула в его крепких мужских объятиях.

На этом встреча не закончилась. Женя и Оля заходили, как к себе домой и они, Оксана и Алекс, даже были тому рады.

Так в один из совместных ужинов, сидя за бокалом вина, все неугомонно болтали. В разговоре не о чём, стуча вилками, и перебивая друг друга, взгляды Жени и Оксаны пересеклись. Это было так мимолётно, что через минуту каждый казалось уже и не вспомнил об этом.

Проведя шумно вечер, Алекс и Ольга дружно стали убирать со стола посуду. По ходу они что-то бурно рассказывали друг другу. Из рук Ольги выпал бокал, на что она, смеясь, выкрикнула:

– Нормалёк! К счастью!

Оксана сидела на кушетке. Женя поспешил поднять с пола разбитый бокал. Подняв голову, их взгляды встретились. Его лицо от неожиданности побледнело, по мышцам пробежал озноб. Он отвернулся, немного испугавшись притока чего-то незнакомого и тайного…

… Прошло время…

…Как-то одним солнечным днём, находясь рядом с домом Оксаны, Женя, осмелился зайти. Это был неожиданный визит, который ни к чему не обязывал. Оксана была одна, по привычке бегая в одной майке, открыв дверь, немного растерялась. Придя в себя, пригласила гостя в дом. Немного поболтав: А у нас, а у вас… Они замолчали, кажется, пауза затянулась. Не выдержав напряжения, он, обволакивая томным взглядом, попытался приблизить её лицо к своему, нежно притягивая к себе за плечи. Вздрогнув Оксана ощутила дрожь, та предательски бежала по всему телу.

Женя поцеловал её в ожидание дальнейшей реакции. Должно быть, это было давнее любопытство обоих, поддавшись ему, она ответила взаимностью. Вдруг почувствовав, что он ей больше чем нравится. Эта мысль поставила «жирную точку» в штурме разгорячённого мозга. Как ни странно в его голове по отношению к ней пробежало то же самое. Их с головой накрыла волна влюблённости. Он начал говорить, что она ему сразу понравилась, но понял это окончательно, когда поднимал тот злополучный бокал. Тогда он её по-настоящему разглядел, украдкой остановив свой взгляд на ногах и на том, что было чуть выше. Из-под короткой юбки сидящей Оксаны виднелась интимная часть в утончённом кружеве нижнего белья.

Это было по-воровски, зато впечатлило. Оксана это знала, но спустила своё напряжение на «нет» включая наивность, воспринимая происходящее, как нечто неожиданное. Ей хотелось продлить миг счастья, пусть хотя бы на миг, Таким образом, отчасти бальзамируя сладкими чувствами сердце. Взаимность обогащает внутренний мир, всё вокруг рисуется в розовом цвете.

Так в смятение душ они расстались, не посягая на личную жизнь каждого. Им двоим было приятно сознавать, что возможно в других сложившихся обстоятельств они смело пошли бы навстречу урагану чувств. Но сдерживала дружба. Она не могла предать ни Ольгу, ни Алекса.

Однако их так тянуло в объятья друг друга…

… Романтический дух всё же витал в воздухе этих молодых людей. Отдалённость сделала их просто добрыми знакомыми.

Спустя некоторое время Оксана забежала к Ольге не думая о нём. Кажется, время выветрило эту блуждающую мысль. Подруги дружно общались, наперебой рассказывая свои новости. Так прошёл целый день. Женя, как третий лишний, не обращал внимания на двух болтливых женщин, лишь иногда вскользь вслух поражался им: «Как можно так много болтать?»

Наконец наступило время расставания с неожиданной визитёршей, что до сих пор была переполнена эмоциями. Оксана, одновременно болтая и одеваясь, как будто бы не замечала присутствия Жени. Тот где-то как-то даже был немного на неё за это сердит.

Прощаясь с подругой, Оксана на лету поймала на себе его взгляд. Казалось именно этого она, и ждала целый день и как бы ненароком про себя отметила: «Завтра ты захочешь меня видеть!» Это была шальная мысль уверенной в себе женщины.

Выйдя из подъезда дома, она напрочь забыла о столь наглой мысли, на ходу переключаясь на реальность своей жизни, где не отведено ему место, как третьему лишнему. На следующий день он был у неё. Проделав, спринтерский забег пристрасти, он, вероятно, хотел убедиться в своих новых чувствах и подтвердить свою уверенность в ней. Чтобы не двигало его чувствами, они исходили от боли в сердце, которому было необходимо лекарство: победа над болезнью или возможность болеть ею как можно дольше. Это приятный двигатель для его сухой души. Он воспитывал в себе сдержанность. Как когда-то сказал Фалес: «Многословие не показатель разумного мнения». Говоря, что «сухая душа – мудрейшая душа». И он придерживался этой философии, как человек стремящийся создать для себя целостное представление об окружающем мире и своём окружение.

Раньше, Женя не испытывал таких волнующих больных ощущений. Сердце прыгало от ожидания.

И оно его не обмануло. Оксана действительно была рада встречи с ним, его спонтанному визиту и впрямь уверовала в магию её «шального вызова». Она ощущала себя колдуньей. Судя по взгляду и блеску глаз, в них была сила любви, в которую хотелось окунуться с головой. Будто два мотылька они парили в ауре волнующих чувств.

Женя, вдыхая запах её волос и откровенно открытого тела, чувствовал, как насыщается им. Он глядя на неё пожирающим взглядом наверно испытывал голод любви, так как возгорался, как свеча, трепетал всем телом, что ждало близости.

Одежда постепенно спадала вниз. Она была красива и стройна. Как маленький подснежник, который своей чистотой и наивностью обычно притягивает взор всяк проходящего мимо него. Было волнующе и трогательно, потрясало его воображение. У него такого впечатления не было давно. Хотя красавиц видел он не мало, но в них не было того живого огонька, чего-то воодушевляющего, что называют «изюминкой». Поэтому был глупо счастлив тем малым «мужским счастьем».

Мужчины, как ни странно тоже бывают счастливы. Хотя то не сравни «женскому счастью», где диктует свои каноны не что иное, как повышенная чувствительность. Оксана обворожила его. Её действия были непредсказуемо лаконичными. Богемная женщина! Трепетные женские губы были до того сладкие, что просто можно было съесть их хозяйку до кончиков пальцев и ног. Это был красивый почерк настоящей Венеры. Это притягивало и пугало. Сделай лишний необдуманный шаг и очутишься в пропасти, откуда обратной дороги, нет. Это было сильнее них. Прошёл день. Так в трепетных объятиях они расстались.

Уже оставшись наедине, оба испугались крушения их добродетели даже в отношении самих себя. Каждый сознавал, что надо вовремя остановиться. Но это они сделают потом, а сейчас вопреки всему думали друг о друге с лукавыми искорками в глазах с томной улыбкой на губах. Им хотелось продлить влияние этого вируса и впустить в самые сокровенные уголки своих внезапно раскрывшихся сердец.

Так проходило время, леча их влечения разлукой, неведением.

Казалось бы, всё забыто спрятано от самих себя где-то глубоко внутри, лишь изредка давая о себе знать. Напоминая, что их роман не состоялся, не имеет места для дальнейшего повествования.

Казалось бы, но отнюдь не так. Ведь это были глубоко искренние и трогательные чувства, которые все равно должны вольно или невольно напоминать о себе. Так и случилось…

… По прошествии времени оно то «глубокое» напомнило о себе, вновь всколыхнув жаждущие души.

Случайно встретившись по воле необходимости сложившихся обстоятельств в личной жизни Оксаны. Та, которая считалась с мнением Жени, обратилась к нему как единственному другу. Ему как никому могла бы поверить свою боль и свои безответные вопросы. Таким образом, они по иронии судьбы напомнили друг другу о себе. Встреча состоялась на квартире у Ольги.

Тайну нахлынувших чувств можно было прочитать по их вскользь обращённым взглядам, в которых отражалось подлинное лицо по уши влюблённых людей. Однако поговорив, так и остались за экраном – табу, что стал преградой, той глухой стеной для проникновения рвавшихся наружу чувств. Не хотелось пугать друг друга их скоропалительным выходом. Неизбежность роковых последствий предполагалась, чем и пугала. Каждый открещивался от них как мог, боясь вероломства любви, чтобы не дай Бог окончательно сокрушить то тайное души и сердца. А может быть и потерять насовсем друг друга. Они расстались, обменявшись милыми улыбками с бархатистым блеском в глазах. Осадок их встречи был томительно умилённый.

Был пасмурный и дождливый осенний день, но им двоим так, и хотелось крикнуть: «Какое небо голубое!..» Показалось, что у обоих начался полёт души. Всё вокруг парило и цвело, широко открытыми глазами они видели мир в розовом мираже чувств, то давало подпитку жить с надеждой о будущей встрече.

И это произошло, он решился вновь зайти к ней. Ему не терпелось узнать: Ждала, ли она его? Оказавшись у её дома, позвонив, дрогнувшим голосом сказал, что сейчас зайдёт. Она, конечно же, была рада его звонку. Услышав обволакивающий голос, растерялась, у неё от неожиданности перехватило дыхание. Голос стал надтреснутым и казалось, доносился из глубины души, приподнимая тяжёлые пласты обыденности, чтобы дать возможность появиться новым чувствам как молодой поросли, то, что могла произнести, так это тихое: «Заходи».

Буквально через 20 минут Женя был у неё. Он вошёл, тяжело дыша, словно пробежал кросс на 5 км.

Закрывая собою дверь, притянул её к себе, с трепетом касаясь лица, стал неистово целовать. И первое, что он мог произнести, было: «Ты меня ждала?» Вопрос был задан эгоистично, так как они не виделись несколько месяцев. Конечно же, она ждала. Где-то как-то подсознательно, но практически постоянно, кидая ожидающий взгляд на телефон, однако тот молчал, как-будто не желал ей помогать в желание встретиться.

По заданному вопросу можно было понять, как долго он хотел видеть, боясь напролом войти в её жизнь. На глазах произошло лихорадочное воссоединение душ и сердец, и всё это было в порыве чувств, будто ими двоими был испит опиум любви и страсти, что лишал их реальности. Всё было в тумане и как бы ни с ними.

Время приостановило свой ход. Через несколько минут происходящее казалось сладким сном. Любовь-дурман! С нею надо обращаться как можно бережнее. Никто не в силах выдержать дозировку, чтобы не перейти запретную черту. Но именно на этой грани познаешь всю прелесть любви, отмечается сокровенность душ.

Они сидели счастливыми, не задумываясь над своим порывом чувств внезапно вырвавшихся на свободу. Их лица были по-детски дурашливыми. В первые минуты не знали, что и сказать. Посидев так некоторое время взглянув на часы, отметив, что время пролетело так незаметно, что ничего не успели вслух высказать. Так ничего и, не сказав, но с тёплым взглядом влюблённого он простился. Его сердце прыгало и стучало как бы отстукивая: «Вот вам, вот вам…» Было приятно и мятежно. Женя даже и не пытался осознать до конца всё происходящее, тем более предположить, что будет дальше…

… Вышло так, как вышло. Оксана тут же рассталась с Алексом, как только узнала, что забеременела от Жени. Устроившись на работу, сняла квартиру, чтобы начать самостоятельную жизнь, в которой первое место было отведено будущему ребёнку.

Был первый рабочий день. С комом неизвестности она прошла через проходную. Найдя тех. отдел нерешительно вошла. Её встретили с любопытством, откровенно рассматривая с ног до головы. Несмотря на то, что Оксана рассталась с Алексом в столь деликатном положение, по-прежнему была свежа и миловидна.

Познакомившись с сотрудниками, про себя отметила, что те приветливы и довольно-таки радушно приняли в свой коллектив. Наперебой принимая участие в её обустройстве на рабочем месте. После того, как она стала его полноправной хозяйкой все приступили к расспросам, выпытывая: кто же она такая?

Так как она была приезжей, то любопытство ещё более усилилось, каждый из коллег пытался сравнить: где и как? В полный разгар её повествования в отдел вихрем влетел, неся какие-то кучи коробок один из сотрудников, его звали Олег. Тот не глядя на новенькую, на ходу буркнув себе под нос: «Всем привет!» – промчался к своему рабочему месту.

Машинально представившись:

– Я Олег! – оставив коробки, внезапно исчез.

В общем-то, как и появился.

Две сотрудницы в шутку бросили, что он у нас такой:

«Фигаро здесь, фигаро там…»

К ним присоединились и остальные, постарались, как можно ярче охарактеризовать Олега. Видно у них считается хорошим тоном давать полную оценку тому, кто выходит за дверь. Так, что в этот день она имела самое полное представление об Олеге. Тот невольно зацепил внимание, прежде всего своим резким появлением, но и присущей ему какой-то отчуждённостью.

Оксана, уставшая от переизбытка информации об отделе и сотрудниках, едва досидела до конца рабочего дня. Выйдя из проходной, она наконец-то с облегчением вздохнула. Прогулка по осеннему городу в лёгкий морозец была приятной, тем более спешить ей было некуда, дома никто не ждал.

Жизнь была начата с белого листа. Хотелось побыстрее забыть прошлое. Именно поэтому она и решила устроиться на работу. В первую очередь, чтобы быть на людях, избегая каких-либо мыслей о том самом прошлом. А главное, как никогда постараться забыть все эпизоды жизни, где она и Женя были счастливыми. Она, как никогда хотела быть счастливой в новой жизни, в которой только двое: она и будущий ребёнок.

Шло время. Оксана, пообвыкнув на работе, уже не так уставала, как в первые дни. Ей как новенькой все уделяли внимание, стараясь на первых порах помочь. Кажется, что она отлично влилась в коллектив, в котором ей было комфортно.

Было преддверие Рождества. В отделе, где работала Оксана, велась подготовка к нему по полной программе. У всех было весёлое настроение. По мере возможности каждый вносил лепту, принимая во всем посильное участие.

Наконец наступило Рождество. Когда стол был накрыт обитатели отдела, собравшись за ним, стали дружно поздравлять друг друга. Среди них не было только Олега. Тот как всегда где-то бегал, разумеется, в трудах. Он был настоящий трудоголик.

Когда уже все были «под коньяком», неожиданно для всех появился Олег, злой как чёрт от усталости. Тот, напрочь забыв о Рождестве, не понимая их радости, косился и бурчал:

– Устроили себе каникулы. А я отдувайся за всех. Подойдя к столу поковырявшись в чьей-то тарелке, начал опять бубнить себе под нос, ругая всех и вся на чем свет стоит. Говоря, что он, как проклятый сдавал продукцию, закрывал наряды за месяц, как будто ему одному – это надо.

У всех было прекрасное настроение, им не до его проблем. Всё также ноя, Олег с хорошим аппетитом поглощал всё, что было на столе. Немного отойдя от проблем, уютно устроившись за столом, трапезничая и балагуря, поднял глаза на коллег. И тут его что-то удивило. Да так, что заставило перестать есть. Это было не что-то, а кто-то, Оксана.

Та как никогда была красива в своём маленьком вечернем чёрном платьице, стоя на высоких каблуках, она вычурно смотрелась на фоне надоевших его взору сотрудников. Взгляд перехватила одна из сотрудниц, Тоня, что по рассказам окружающих была тайно в него влюблена. Невольно все перехватили её злой испепеляющий взгляд, брошенный исподлобья на новенькую, потенциальную конкурентку.

Оксане это показалось смешным. Она, не зацикливаясь на перекрёстных взглядах, оставалась весёлой и беззаботной. Остальные её в этом поддержали, боясь, что вечер может быть испорчен. Все были рады предоставленному случаю собраться вместе за одним столом. Ведь пройдут праздники и опять настанут рабочие дни, вносящие серую монотонность. Поэтому жили одним днём. Всем сидящим за праздничным столом было хорошо и весело.

Проведя рабочий день в прекрасном настроении, они разошлись по домам.

Оксана шла в своё одиночество. Она ещё не имела близких друзей, с кем могла бы отметить Рождество в узком кругу. Правда это ей не мешало чувствовать себя комфортно и уютно в своём гнёздышке.

Так углубляясь в свои мысли, она шла по улицам праздничного города, отвлечённо поглядывая на витражи магазинов, витая где-то далеко в сказочной стране. Неожиданно её «опустили» с небес на землю. Мимо по проезжей части проезжала новенькая иномарка, Оксана едва уловила вопрос:

– Вы не скажите, где здесь дорога на Париж?

Вопрос был довольно – таки оригинальный, неизбитый, редко использовался для знакомства. Это где-то как-то рассмешило. Она тут же ответила подыграв:

– Вы разминулись с указателем в каких-то 20 км отсюда. Машина сопровождала девушку, препроводив ту до дома. Когда Оксана направилась к подъезду, любитель знакомств нехотя прекратил своё маленькое преследование. Но надо отметить, что это ничуть не испортило праздничное настроение.

Она даже почувствовала к беглецу уважение, ведь он вселил в неё женскую уверенность и веру в будущее. Оно уже не страшило. В нём молодая женщина видела себя самодостаточной и не иначе.

Праздники прошли перед телевизором, что был единственным «другом» в этом доме.

Иногда тишину нарушали телефонные звонки. Как всегда, родные поздравляли с Рождеством. Жизнь продолжалась, она была полна ожиданий, и было любопытно её познавать, идя шаг за шагом в будущее. Как-то так прошли праздники, после которых все приступили к работе.

На работе ещё некоторое время сохранялся «праздничный дух», все прибывали в хорошем настроении. Только Тоня была не в настроение как никого её беспокоила беспечность и хорошее настроение новенькой, которой к тому же шла улыбка. Та приятельски непринуждённо болтала с Олегом.

Олег абсолютно не замечал ещё какого – либо присутствия, а это её очень злило.

Дождавшись обеда, Тоня убежала. Она жила недалеко по соседству, поэтому решила поменять свой имидж. После обеда она пришла в «торжественной упаковке» вся говорящая: «Вот видите! Я лучшая!» На что обратила внимание всего отдела. Но только не его. Олег вообще не обращал не на кого внимания, он по своей сути был трудоголик. Только в моменты приземления на рабочее место, отведённое непосредственно ему в этом отделе, он мог расслабиться и о чём-то пошутить.

Это был общительный и весёлый молодой человек, но отсутствие свободного времени в рабочем графике делало его закрытым, ему было не до внимания по отношению к кому-то ни было.

С приходом Оксаны в отделе атмосфера стала натянутой, все были в ожидание; налицо созрел конфликт между новенькой и Тоней. Та ходила какая-то дёрганная, всегда всем не довольная, тогда как Оксана была улыбчива, вежлива и мила, да к тому же легко справлялась со своей работой. Поэтому коллеги с нескрываемым интересом и любопытством следили за этими молодыми людьми. За глаза прозвав тех «Святая Троица!» Только никто из этой тройки не выступал в роли зрителей…

…Шло время. Оксана как хороший специалист была полностью поглощена работой, на какое-то время, забыв о своей беременности. Вечерами она корпела над рабочими документами заполняя, таким образом, свой досуг.

В отделе к ней привыкли, находя все больше и больше достоинств и качеств, считались с мнением, приставка «новенькая» сама по себе отпала. Она для всех окружающих полноправная коллега. Только когда заходил Олег, все вокруг замирали от внимания. Конечно же, он это чувствовал, поэтому старался по ходу разряжать обстановку своей милой беспечностью. Душа компании любимчик: доброта и отзывчивость были присуще ему как никому другому в этом отделе. Олег любил быть нужным всем, моментально решал рабочие проблемы, не заморачиваясь над ними. Он был – звеном, без которого всё стояло бы на месте.

Но иногда всё же уставал от всего и вся, погружаясь, уходил внутрь себя. Эти человеческие качества, конечно же, не могли быть не замечены Оксаной, и она была дружелюбно внимательной по отношению к нему. Они во многом сблизились, решая рабочие вопросы, нашли общий язык. Мужская толерантность была на высоте, Олег был сдержан во всём, по поведению нельзя было сказать, как он к ней относится. Его глаза были умными и строгими что с первого раза трудно что-либо прочесть. Только тогда, когда кто-то обращал на Оксану внимание, с интересом перехватывал взгляд. Порой это сильно бросалось в глаза. Он не желал быть «героем» мизансцены, поэтому резко переключался на анекдоты. Сюжеты были скомканы, так и не развернувшись во всей красе, разочаровывая окружающих. Все понемногу теряли к ним интерес, вращаясь в своей рутине. Их симпатия стала обыденностью для всех.

Так шло время. Однажды, как-то после выходных, Оксана, почувствовав себя плохо, не вышла на работу. Ей позвонили с работы чтобы узнать: что и как? На носу годовой отчёт, все документы она как всегда забрала домой, начальник отдела орал как не нормальный, он не хотел оставаться без премии, поэтому решили отправить к ней Олега, тот как-раз собирался на базу, это было по пути. Это вызвало в нем какую-то неловкость.

Нажав на кнопку звонка, замерев у её двери, он с тревогой ждал, как-будто чего-то боялся, пот пробил насквозь, на лбу выступила предательская испарина.

Оксана открыла ему, на ней был махровый халат, шея была перевязана мохеровым шарфом. Её рыжие волнистые волосы спадали до плеч. Она казалась девочкой. Его это так тронуло, что сердце начало усиленно постукивать, но временами казалось оно вовсе замирало насовсем.

Зайдя в квартиру, он осмотрелся, вокруг всё выглядело очень мило и уютно, нигде не было ничего лишнего. Лучи солнца делали комнату ещё более гостеприимной, в которую ты вписывался, словно был здесь частым гостем. Она пригласила выпить чашечку кофе предложив сесть на диван. Он сел, ощущая её настолько близко, что можно было ощутить запах волос, что будоражил в нем прилив спонтанных чувств, рвавшихся наружу из глубин души.

Он посмотрел на неё с любопытством, задумываясь над тем, что же в ней так его влечёт. Это он знал уже давно, но боялся в этом признаться себе не то чтобы кому-то. Мысли вслух его отрезвили. Они продолжали пить кофе, оно к тому же было уже остывшее, но они этого не чувствовали. Ставя чашки на стол, их пальцы соприкоснулись. Он взял её ладонь в свою и нежно поцеловал, ощущая, что она совсем ледяная. Целуя эти милые руки, он их как бы согревал. В конце концов, притянув её к себе, лихорадочно целуя волосы, постепенно переходя к милому лицу, вскользь ощущая запах её волос. Для него тот был как наркотик, что дурманил сознание, поглощая его самого. Она пока ещё куталась в шарф, который был её убежищем. Он мешал обоим. Олег резко сбросил его, овладевая пространством неистово целуя. Трепет овладел ею полностью, она чувствовала себя осиновым листком, который вот-вот упадёт. Это были томительные минуты слабости, которыми не могла владеть. Все происходило так скоропалительно, что не было времени для каких-либо выводов. Это не контролировалось мозгом, он отказывался обрабатывать информацию о спонтанных чувствах.

Халат ниспадал всё ниже и ниже, тем самым делая её откровенной перед его сжигающим взглядом. Она была очень худенькая, отчего казалась ещё более трогательной. Кружево нижнего белья подчёркивало нежность молодого тела, несмотря на свои тридцать лет она выглядела маленькой девочкой. Из-под ажура нижнего белья виднелась её маленькая грудь, которая его возбуждала. Он поцеловал, чувствуя апогей перевозбуждения. Белье стало падать, вниз освобождая её неистово красивое тело от пут. Она предстала как молодой бутон розы, запах которой дурманил и притягивал. Он любовался ею, она постепенно освобождала его от одежды. Утопая в глубине дивана, они потеряли реальность растаяли в тумане чувств. Всё было поистине красиво…

…Его руки были нежными, их тепло согревало и расслабляло. Она доверилась ему, отдаваясь его трепету и поглощению. Это была прелюдия, уносящая в тайну любви. Оксана постигала как способная ученица. Их единение было гармоничным не ощущалось никакого дискомфорта. Им обоим было присуще чувство упоения, они шли навстречу своей любви, не ставя никаких препятствий. В таком уединение побеге от реального мира они пробыли до позднего вечера. Влюблённые решили расстаться, чтобы не торопить события. Уже одетые они никак не могли освободиться от объятий влюблённо глядя в глаза друг другу. Разговор шёл исключительно глазами, они говорили всё, это был океан чувств. Тепло их разгорячённых тел, казалось бы, растопило плоть и сделало единым целым. В таком лирическом настроение она проводила его до двери. Вырываясь из объятий, он выбежал за дверь, спеша к лифту, неоднократно оборачиваясь, то и дело посылая ей воздушные поцелуи. В след она интригующе крикнула, что ждёт ночью во сне, а ему желает беспокойной ночи.

Для него ночь была в перевозбуждение. Сна не было. Он торопливо перелистывал в мыслях страницы памяти, затормаживая, вспоминая поминутно всё, что было между ними. Его душа была переполнена впечатлениями. Это было выше всех ожиданий потолок блаженства. Он соприкоснулся с нечто совершенным данным свыше и незаурядным. В нем сохранилось тепло, что она внесла собой. Он пытался как можно дольше его сохранить в себе. Наваждение её присутствия рядом с ним несло запах её волос и тела, он до сих пор дурманил. Влажность сладких губ держалась на его губах, он был счастлив. Он захотел ей перезвонить, набрав её номер, замер в ожидание, сердце нещадно колотилось…

…Как ни странно, Оксана ожидала звонка, чтобы лишний раз убедить себя в том, что это он с трепетом в голосе тихо спросила:

– Ты?! – в напряжение, почувствовав лёгкое головокружение и шум в ушах.

Единственно, что он мог сказать, так это:

– Да, привет, это я!

Он сказал это так тихо и нежно, что этих слов с лихвой хватило обоим. От переполнения чувств она почувствовала шевеление, это был сигнал свыше, что в её жизни есть самый главный человек и тот несравним не с кем.

Усмехнувшись, едва сдерживая слезу более чем уверенно шепнула:

– Прости! – мягко кладя трубку на телефон.

Закутавшись в одеяло, уткнувшись в подушку, Оксана ещё некоторое время пребывала в полете чувств, которые не давали ей сосредоточиться. Через полчаса она безмятежно уснула с одной мыслью, что теперь не одна. Их двое. Во сне она улыбалась, в нем впервые она увидела свою дочку. Это было пророчеством…

…Шло время. И оно свершилось… Буквально через пять месяцев родилась Олька. Вот такое «бабье счастье» в её роду… Не обошло оно и Олесю…

…Она вспомнила своё первое знакомство с Аркашей…

…Был июньский день, в воздухе парили ароматы пионов, лип и роз. Небо было несоизмеримо голубое и где-то на недосягаемой высоте. Было ощущение грандиозности и величия. Словно тебя поглощало пространство, которое управляло тобой в твоём намерение постичь неизвестное; тебя несло на гребне волны.

Олеся шла, глубоко вдыхая «воздух мечты» насыщая себя его энергетикой. Заряд шёл такой позитивный, что было бы глупо ему противостоять. Она по большому счету была счастлива, купаясь, блаженствуя в уюте дня, невольно приняла тот факт, что: «Жизнь хороша, и жить хорошо!» И это было так! Отчего смело зашагала навстречу завтрашнему дню. Пребывая в таком хорошем настроение, шла, любуясь улицами города, стуча каблучками по асфальту. Олеся знала наверняка, что женщина, вставшая на высокий каблук становится – царственной, грациозной, отчего фигура выглядит утончённой изящной, не уступила бы именитой «топ-модели». Мысль вслух ей понравилась, внутренне собравшись, почувствовала до кончиков пальцев рук и ног «секс-бомбой», и не иначе. Её загорелые ноги вычурно выделялись из-под белых шорт. Короткая стрижка для брюнетки – это безукоризненно. Всё это подчёркивалось и оттенялось на фоне летнего облегчённого пиджака цвета морской волны. Она преподносила себя окружающему миру, как «конфетку» в глянцевом фантике. На неё смотрели со стороны, на лицах читалось восхищение. И как никогда, девушка, идущая скользящей лёгкой походкой, гордилась всем своим великолепием, которое ей давало чувство удовлетворённости жизнью, счастье.

Проходя мимо летнего кафе, её кто-то окликнул, не обратив внимания, прошла, не глядя мимо, продолжая витать в облаках.

Окликнули повторно, но уже в несколько раз громче. Только теперь Олеся поняла, что оклик относится к ней. Оглянувшись, она увидела на летней террасе двух мужчин, сидящих за одним из столиков. Один из них, что сидел, вальяжно развалившись в удобном пластиковом кресле, не меньше как хозяин «сегодняшнего дня», воркующим голосом спросил:

– Девушка можно Вас спросить?

Олеся, не отдавая должное этому, продолжила свой путь, сияя, как начищенный самовар. Однако её вновь настойчиво останавливали:

– Девушка подождите, мы Вас не снимаем. Куда Вы так спешите? Остановитесь!

Это её позабавило. В голове тут же машинально прокрутился шальной ответ, приостановившись, соизмеряя с ног до головы улыбаясь, выпалила:

– У Вас нет денег?

Шутка выглядела остроумной, явно всем понравилась. Двое мужчин начали оправдывать свою настойчивость, говоря, что она такая хорошенькая и им приятно на неё смотреть. А как иначе? Если в ней буквально всё цепляло мужской глаз.

Улыбнувшись, она проследовала дальше, спеша домой, но уже с дополнительным допингом счастья. Вероятно, в жизни Олеси была белая полоса со своими положительными проявлениями.

Её состояние распространялось и на других. Она словно фея дарила всем своё тепло, неся его через свою улыбку и внимание.

И немудрено. Ведь она симпатичная молодая девушка: стройна, классический вид балерины. Всего-то 21 год. По ней можно сказать, что умела ладить с окружающими; думается, была душой компании, и наверняка – открыта и добра и с ней легко и просто общаться.

Она прекрасно вписывалась в окружающий мир, тем более в летний день. Её карие глаза становились от солнечных лучей насыщенно янтарными с медовым кантом. И только при встрече со счастливым взглядом можно подметить, что у неё глаза изумрудного цвета. И помимо своей воли тот, кого зацепил взгляд тонет в нем, как в океане грёз, любви.

Но это уже насколько у кого разовьётся фантазия. В том вся прелесть и магия счастливой женщины: брать в полон. Без дополнительных усилителей: лоска и шика, а всего лишь одним взглядом.

Лето было в пике активности. Эликсир радости был на лицах окружающих. Повсюду слышались смех и шутки. Народ любил отдыхать.

Все уличные «Кафе» в городке были переполнены воркующими посетителями. Хорошие солнечные летние дни располагали к отдыху на людях. Как говорится: «Можно было и на людей посмотреть и себя показать». Пестрота присутствовала буквально во всём, была, сравни цветам радуги, ласкала глаз. Казалось бы, куда не посмотри везде – молодость и цветы…

…Ах, лето!..

…Как-то одним из летних дней Олеся с двумя подружками сидела в «Кафе», что было рядом с домом. Как завсегдатаи, заказав по кофе и мороженному, они дружно наперебой стали рассказывать последние новости. Воркуя, не обращали внимания на присутствующих, казалось бы, им было не до них.

Однако их отвлекло резкое торможение новенькой иномарки, та буквально в двух метрах остановилась у кафе, все как-то резко сразу же посмотрели в её сторону, стараясь рассмотреть подъехавшего.

Это был один из недавних знакомых Олеси, что пытался завязать с ней уличное общение здесь же у кафе.

Сегодня она его рассмотрела. Это был мужчина чуть за тридцать: высокий, крепкий в плечах, элегантно одетый, симпатичный. Подружки, заёрзав на местах чуть, ли не в один голос полушёпотом сказали: О, Боже, какой мужчина!»

Он, заметив её, мило улыбнулся как старой знакомой. Она не ответила на приветствие. Не считая нужным. Чтобы не заострять на нем внимание отвернулась в сторону; таким образом, нарочито проявляя «фи», продолжая болтать с подругами.

Олеся чувствовала на себе его пристальный взгляд, что буквально впивался в спину. Это мешало сосредоточиться, терялась нить в непринуждённом разговоре, отчего ей приходилось периодически переспрашивать. Подруги глядя на неё изумлёнными глазами, в шутку поинтересовались: не залетела, ли? На бледном лице читалась растерянность, ведь у неё не было ещё секса с мужчиной. Это смутило её.

Девушки стали доставать своими новыми шутками разряжая те закатистым смехом. Не выдержав их натиска Олеся, встав, обиженно ушла, решив спрятаться, прежде всего, от себя. Не понимая, что на неё нашло. Так в раздумьях, сбиваясь в мыслях, пришла домой.

Оказавшись дома, не знала, чем заняться. Удобно устроившись на диване, постепенно стала организовывать свои беспорядочные мысли. Пытаясь их переосмыслить, понять: откуда в её голове такая неразбериха?! Где-то как-то понимая одно, что её все же заинтересовал тот мужчина. Вспоминая его мимолётную скользящую улыбку, расслабилась. Перестав о всём этом думать, немного полистав модный журнал, уснула.

Встав утром с ощущением полной свободы, которую ещё вчера стесняли наваждения, решила, что сегодня ей необходимо сделать очередной поход по магазинам, тем более что она была любительницей шопинга. Покупки помогут стать обновлённой, а это даст возможность с оптимизмом смотреть в будущее, где есть место – счастью и любви. С этой мыслью она вышла из дома.

Олеся шла по городу уверенной походкой целенаправленного человека, у которого определённо была цель, очень внимательно разглядывая витрины магазинов, обращая внимание на новинки сезона.

Зайдя в один из бутиков она, найдя всё, что хотела, с удовольствием опустошила свои ресурсы, удовлетворённая покупками гордо зашагала домой. Её душевное равновесие нарушил сигнал проезжающей мимо машины, от неожиданности даже отпрянула в сторону. Как оказалось, нарушителем спокойствия был недавний знакомый, опять заявляющий о своей персоне всё той же милой улыбкой. Она ему, как ни странно шла. Он, сопровождая её медленным ходом, явно заигрывал с ней. Олеся старалась идти, не глядя в его сторону, держа правильную осанку с осторожностью неся покупки.

Резко остановив машину, мужчина предложил ей свою помощь, считая, что просто обязан подвести домой. Посмотрев на него внимательно, Олеся нехотя согласилась.

– А почему бы и нет? – подумала она, убедив себя тем, что видела его не впервые.

Решительно садясь в машину на переднее кресло, тут же пристроила на заднее сидение свои пакеты с покупками. Через минуту они уехали.

Салон машины был очень комфортен, чувствовался уход хозяина. Ей нравилось сидеть рядом с ним. Немного расслабившись, стала сквозь окно рассматривать бегущие виды города. Всё казалось настолько красивым, словно она это видела впервые.

Ехали, молча боясь нарушить тот баланс, который наконец-то между ними восстановился. Единственно, что он осмелился спросить, это её домашний адрес.

Так оказавшись на одной территории, не мешая, привыкнуть друг к другу, они были толерантны в своём молчание. Олеся по – прежнему рассматривала облик города, он украдкой глядя в зеркало рассматривал её милое лицо. Кажется, что она действительно его зацепила. Всё в ней интриговало: и её детская непосредственность, и этот вздёрнутый носик, и эти пухленькие надутые щёчки…

…Скорее всего, тот, вероятно, был знатоком женских душ. Как-то уж очень хладнокровно владел ситуацией, оценивая её, как женщину. Принимая навязанные ею правила игры, наблюдал за ней со стороны, ненавязчиво, но в то же время цепко. По скользящей улыбке можно было понять, что в какой-то мере это его забавляло. Целомудренно решая, что поспешное знакомство здесь неуместно.

Так в полном молчании они через пару минут подъехали к дому Олеси. Поставив машину на стоянку возле дома, он помог ей выйти. Поблагодарив, она поспешила к подъезду дома, на ходу чувствуя спиной его провожающий взгляд. Но не обернулась, боясь своего искушения сгорая от подсознательного любопытства.

Придя домой была уже не рада своим покупкам, ей как никогда стало грустно от одиночества. Мозг лоббировал вопрос: «Почему не пошла на знакомство?» И вправду: почему? Ведь он ей основательно понравился. Она этот вопрос задавала себе снова и снова. Было очевидно, что «окончен бал, погасли свечи…» Хотя где-то в глубине тлел лучик такой трогательный и несущий своё тепло.

Оставшись в тупике своих мыслей, решила выспаться; успокоив себя тем, что «утро вечера мудрёнее, и то, что Бог не делает – всегда к лучшему…» Остановившись на этом, моментально уснула.

Олеся спала безмятежно, как малое дитя, и ей уже было неинтересно, что было. Сон вёл в будущее в завтра…

…Так прошла ночь, которая освободила её от навязчивых мыслей. Позавтракать решила сходить за утренней почтой, открыв свою дверь, чуть не споткнулась. Под ногами лежали розы в них нашла записку от отправителя. Аркадий, так звали поклонника, приглашал её сегодня в ресторан на ужин, обязуясь заехать за ней в семь часов. От неожиданности перехватило дыхание. Она застыла от впечатления, не зная, как реагировать, ведь всё происходящее напоминало мизансцены из американского кино. И выглядело неимоверно красиво, интригующе и вызывающе.

Впечатление, прокручивало их с молниеносной скоростью; остановив бурное воображение, решила, что это ей нравится. Что-что?! А такого она не ожидала. До сегодняшнего дня её ещё никто так не впечатлял. Это выглядело довольно – таки оригинально.

Раньше во взаимоотношениях с мужчинами все сводилось к банальности среднего уровня. С фантазией у молодых людей было слабовато. Её распирало от счастья, в конце концов, от того, что она – женщина. Ведь это так красиво и загадочно!

День был обещающим и манящим, уводящим куда-то в неведомую вдаль.

Она, пребывая в эйфории счастья, ощущала себя такой весомой в этом мире. Значимость такового так бесценна, а восприятие безгранично…

…Она ощущала цвета и запах. Всё вокруг благоухало, навевало мелодии любви и нежность. И ей это нравилось.

В квартиру она вошла с гордой осанкой, с большими, глядя на всё просветлёнными глазами, что стали светлыми от радости. Оказавшись внутри, осыпала себя цветами, стоя под ними не ощущая их колкости. Свежесть роз передавалась её телу, оно насыщалось ими, как вампир. Так она ещё некоторое время пребывала в немом блаженстве спонтанно нахлынувших чувств.

Однако неожиданный телефонный звонок вернул в реальность. Это была подруга. Та щебетала о том, что было тогда в кафе в её отсутствие. Передача последующих действий была преподнесена до мельчайших подробностей. Олеся слушала без какого-либо интереса это было прошлое, а настоящим был он, Аркадий. Ей нравилось это имя, даже стала к нему привыкать. Так думая о своём, решительно стала закруглять поднадоевший затянувшийся диалог с подругой. Намекнув о непредвиденных проблемах. Положив трубку, резко начала обдумывать свой наряд: В чём же ей пойти в ресторан? Судя по его имиджу, она не должна выглядеть подростком.

Целый день Олеся посвятила своему имиджу. Серьёзно обдумывая каждую деталь гардероба. Кажется, ей удалось найти золотую середину.

Ровно в семь вечера к подъезду подъехала его машина. Он спешно вышел, неся в руках свежие розы. Аркадий выглядел, как настоящий «Денди».

Позвонив в дверь, он с замирением сердца стоял, ждал, пока ему не открыли. Встретившись лицом к лицу с хозяйкой квартиры, вдруг озарился, его глаза засветились от радости, заулыбались, губы растянулась в широкой мягкой улыбке.

Олеся стояла в дверях какая-то нерешительная, была как никогда серьёзная. Кажется, что от страха и неуверенности вовсе не могла улыбаться. Все же, как могла, стараясь соответствовать правилам этикета.

Он был старше и где-то мудрее, смотрел на неё как на старательную ученицу. Но надо отдать должное она выдержала свой экзамен, играя по правилам игры. Олеся выглядела великолепно! Ей явно шло её маленькое чёрное платьице с открытой спиной. На его фоне хорошо вырисовывались стройные ноги, а высокий каблук модных туфель делал её подчёркнуто изысканной. Маленькая сумка на плече была трогательным пикантным дополнением.

Лёгкий мягкий макияж не портил, а лишь подчёркивал таинственность в ней. Запах духов так подходил её облику, что был воспринят неотъемлемым востребованным дополнением, как нечто.

Аркадий про себя невольно отметил, что вот сейчас они готовы для полного близкого знакомства.

В ресторане всё было обыденно и где-то как-то банально. Трепет двух душ не был передан другим, которые возможно и не заметили их присутствия. Проведя вечер немного одиноко, они решили уйти.

Подвезя её домой, он не стал напрашиваться в гости, боясь, всё испортить. Предложение было сделано ею. Она осмелилась пригласить его на кофе. С загадочностью посмотрев ей в глаза, тот принял приглашение со словами: «Слово женщины – закон!»

Очутившись в её квартире, Аркадий ощутил прилив спонтанных чувств. Они вскружили ему голову, растерявшись, он потерял былую уверенность.

Войдя вглубь комнаты как, гость стал проявлять любопытство, знакомясь с её бытом. Ему понравилась среда обитания Олеси. Было полное ощущение чистоты и свежести, отчего дышалось легко, и казалось, что жизнь проста и не стоит её усложнять. Всё вокруг было продуманно до мелочей и стояло на своём месте. Руки у девушки были явно «к тому месту», это ощущалось во всех дизайнерских мелочах.

Как радушная хозяйка, Олеся не преминула предложить кофе, так они оказались на кухне.

Она поспешно стала варить кофе. Он же сидя за кухонным столом, смотрел на неё со стороны и наблюдал за её суетой. Это было так трогательно, что не удержался и подошёл. Олеся, стоя у плиты к нему спиной, ощущала каждое его движение, в напряжение, боясь повернуться, не говоря уже заговорить с ним.

Аркадий взял её за плечи. Она не сделала никакого движения. Тогда осмелившись, он поцеловал в плечо, отчего Олеся невольно вздрогнула, по всему телу пробежала дрожь, чтобы как-то выйти из этой неловкой ситуации, повернулась к нему лицом, став открытой для поцелуя.

Она как начитанный человек знала, что если мужчина целует женщину в плечо, то это говорит об одном: он хочет её, а там уже переспать или встречаться, будет вторым, третьим доминирующим фактором. Это не столь важно. Поцелуй её возбудил, ей хотелось не меньше него секса, точнее, первого.

Аркадий заглянув с лукавством и нежностью в глаза, поцеловал в губы нежно и чувственно, но почему-то холодно.

Наверно она не была настолько готова, поэтому выскользнув из его рук, предложила выпить горячий кофе. Вскользь признавшись, что поцелуй был странным, но все же очень чувственным каким-то таинственным.

И впрямь впечатлил её до такой степени, что до сих пор ощущала его на своих губах. Она смотрела на Аркадия с опаской, боясь, что он вдруг исчезнет, испарится в никуда и потом будет болезненно больно отказываться от того, что ещё минуту пусть на мгновение было твоим.

Да, Аркадий был знатоком женских душ. Думается и сам был уверен в том. Кто если не он знает в этом толк, хотя и не спешил ускорять развитие событий.

Как знать, возможно, он и вправду по – настоящему блаженствовал, купаясь в своих новых чувствах.

Эта пара пребывала в полной меланхолии спонтанно раскрытых душ. Так он и она просидели за чашкой кофе, говоря не о чём, целый час.

На душе был покой и присутствовало сбалансированное равновесие, которое вносило умиротворённость размеренность в состояние их чувств. Они сидели, молча, мучая в руках холодный кофе. Глядя друг другу в глаза, стремясь к взаимным объятиям.

Аркадий взяв дрожащие ледяные руки Олеси в свои, с нежностью целуя до кончиков пальцев, ощутил их трепет.

Продолжая загадочно глядеть в её глаза поглощая всю своим испепеляющим взглядом всё с той же нежностью, притянул к себе. Поцеловав в губы, он подхватил Олесю, словно маленькую девчонку на руки и понёс в комнату, при беглом осмотре той, успел оценить достоинства большой кровати, стоящей под окном. Она не сопротивлялась. Ей это нравилось, хотя ещё не могла здраво оценить сложившуюся ситуацию. Он оголял её тело, неистово блаженствуя. От восприятия и ощущения близости молодого красивого тела он приходил в немой восторг. Её хрупкие плечи в трогательной округлости в спадающем вниз белье было: что-то, и это так! Пикантность нижнего чёрного белья была чем-то поистине необыкновенным, да к тому же ещё на красивом с бронзовым отливом загорелом теле.

Её фигура была точенной, безукоризненной, само совершенство. Всё имело свои трогательные линии, которые подчёркивали в ней скрытую сексуальность. Глядя на неё, получив импульс на сближение, он постепенно освобождался от одежды, что мешала в соприкосновение их откровенных тел.

Наконец освободившись от пут, они мягко вошли в объятья друг друга.

Она утопала в его объятиях, как «крохотная частичка» терялась в его могучем теле. Его руки, терзающие её тело, были настолько нежными и мягкими, их прикосновение говорило о том, что происходящее реальность, что она ему абсолютно небезразлична, что он её хочет. С ног до головы окутывала пелена тумана со своими наваждениями. Олеся была готова к близости, чтобы сделать шаг к тому начала представлять, как она это сделает. Мысленно ускоряя процесс прелюдии, чувствуя его всей душой и телом. Получая от этого удовольствие, раскручивая чувства души доводя до максимума влюблённости. Она в объятиях тянулась к нему. Желая быть настолько близкой насколько возможно. Достигая эффекта обтекаемости, стремясь влиться в его тело, соприкасаясь с ним каждой клеточкой. Кажется, он и она вчувствовались друг в друга, уловили, поймали дыхание другого, прислушиваясь к нему при этом слыша настойчивое биение сердца, ощущая запах тела. Это было лёгким помешательством, отчего сладко щемило в груди. Это делалось легко, без какого-либо напряжения.

Его поцелуи окутывали её тело с ног, губы искали её влажное него, следуя всё выше и выше наконец дойдя до нежной чувствительной груди.

От испытываемой пристрасти, набухли соски, та разжигала пыл во всём её молодом теле. Она была, как раскрытый бутон розы, жаждущий капли росы. Поглощая её плоть, он испытывал блаженство и удовлетворение. Между ними была полнейшая идиллия. Они были раскрепощёнными в порыве любви.

Виртуозно владея её телом, пестил в неистовости экстаза. Она же с благодарностью отдавалась ему с искренностью женщины с большой буквы. В пылу найдя его грудь, лаская языком соски, пылкими поцелуями касалась голого торса всё ниже и ниже. После чего резко перешла к губам, в пылу терзая их, ощущая влажность, неистово поедая, купаясь в терпком аромате его тела. Она как «дикая кошка» смотрела ему в глаза, поглощая вкус и страсть губ, ощущая силу его крепких рук, видя похоть глаз.

Кажется, что умирала, войдя в него сгорая дотла. Поцелуи давали глоток к воскресию. Они овладевали друг другом в полной гармонии.

Это было что-то на уровне блаженства. Разомкнув руки, выпустив друг друга из объятий ещё несколько секунд ловили то щемящее сердце сладострастие, получая радость послевкусия от состоявшегося секса, глядя с улыбкой в глаза, напротив. Он и она вдруг поняли, что всё было по – настоящему, по-взрослому. Они небезразличны друг другу.

Он хотел, но не смог до конца соизмерить то, что хотел и то, что получил от неё. Зашкаливало! Она как никогда нравилась ему. Они выбитые какими-то необъяснимыми силами из реальности были счастливы. Невольно потянувшись в объятия, утопая в них, пожирая тела поцелуями, повторили секс, растворившись, друг в друге, уснули.

Встав, поздно утром, влюблённые по-прежнему были счастливы от близости оголённых тел и мыслей, став половинками одного целого.

Они, болтая о всякой ерунде, рассеянно одевались, на ходу допивая холодный кофе, что остался не тронутым с вчера. Их глаза сияли, и он и он выглядели по – детски дурашливо, но это не смущало, а радовало, они были так похожи.

Уже стоя в дверях с теплотой глядя друг на друга, порой, невольно отводя взгляд, стали расходиться. Аркадий вскинув на Олесю прощальный взгляд, тяжело вздохнув, чмокая в нос, тихо сказал:

– Спасибо, Лесь! Всё было супер! Как-нибудь созвонимся! – посылая воздушный поцелуй, пятясь задом к лифту.

Через секунду он исчез в кабинке лифта, оставив после себя аромат настоящего самца. Она ощутила в голове лёгкое головокружение и томительную истому. Ей было легко и уютно в новой счастливой оболочке. Хотелось в след крикнуть: Я тебя люблю!.. Но она промолчала, зайдя внутрь, застыла у двери, переваривая всё, что между ними произошло. Осев на корточки, взъерошив волосы, не могла поверить в свалившееся на её голову счастье…

… Да, они разбежались, но роман имел своё начало, которое предвещало – нечто совершенное и красивое. И это было и вправду так! Начало их совместной жизни было великолепным. Было. Теперь она одна.

Иллюзиями жила мать, а вот теперь живёт, и она Олеся. Ничего не меняется. На этой мысли она поймала себя на одном: Надо учиться выживать, приспосабливаться. Сердце бешено колотилось, чувствовалась тревога за Ольку: Где её носит?

Встав со стула выйдя из – за стола, Олеся поспешила к окну. И с тревогой одёрнув занавеску, стала вглядываться вдаль, мысленно отмахиваясь от навязчивых кошмаров, что не давали ей покоя.

Сознавая, что Москва в сумерках даже привлекательней. Казалось, нет той суеты и того «птичьего» гомона. Но отчего-то пугала неизвестность. Она как никогда боялась закономерности в судьбах женщин их рода.

Чёрная дымка ночи за окном пробивалась сквозь городскую иллюминацию, что тревожила, возникал пугающий вопрос: Где же Олька?

Чужой город пугал.

Чтобы выйти из угнетающего состояния, Олеся попросила Таню выйти с ней на воздух, прогуляться, посмотреть, не идёт ли Олька. Говоря, что по опыту это успокаивает. Таня, понимая состояние Олеси, согласилась, тем более так поздно она ещё не гуляла по Москве.

Выйдя из подъезда, Олеся начала истерить, переживая за «малолетку», упрекая Олю в неблагодарности; обвиняя чуть, ли не весь мир во всех сегодняшних событиях, срываясь, в том числе и на Таню, напоминая, что та не была образцом поведения в «Караоке». Она с навернувшейся слезой сетовала, что вот и Олька стала как все взбалмошная и безответственная. Таня сочла, что всё высказанное было личным упрёком в её адрес.

Между ними зависла тишина, никто не хотел нарушать, боясь окончательно поссориться.

Так они, молча под руку, подошли к супермаркету.

Татьяна чтобы как-то выйти из этой дурацкой ситуации, выдернув руку, капризно сказала, что хочет сладкого. С упрёком добавила:

– Боюсь с вашей семейкой впасть в депрессию! – агрессивно срываясь, – Твоя любимая Олька всё сладкое в доме съела!.. – зло, – Вырастили себялюбку.

На это Олеся отреагировала по-своему фыркнув пошла обратно к дому. Татьяна, пожав плечами даже не посмотрев в её сторону, побежала в супермаркет.

В это время в магазине были последние посетители, время шло к закрытию. Одинокие посетители, подгоняемые администратором, спешили набрать товар, бегая хаотично по залу, как «загнанные мыши».

Неожиданно для себя Татьяна столкнулась с известной «Звездой», в голове пронеслась мысль: надо что-то сделать. Но что? Однако так и не нашла предлога, чтобы подойти к ней за автографом. Оглядываясь на ту, расплатившись на кассе, вышла, не переставая искать повод, чтобы все же подойти.

Когда увидела, как та вышла, и села в свой автомобиль её вдруг осенило. Она решилась на авантюру.

На безлюдной трассе за поворотом недалеко от супермаркета, Таня, подождав на перекрёстке появления машины «звезды», не раздумывая бросилась под колёса. Актриса – «Звезда», выйдя из машины подойдя к месту происшествие, паникую, не знала, что и делать. Она боялась, что завтра вся Москва будет голосить о ней и все выставят её не в лучшем свете.

Осмотрев пострадавшую, в слезах стала проклинать сегодняшний день. Таня, оценив ситуацию в свою пользу, тоже поспешила выдавить слезу наивно говоря:

– У вас всё не так, не поймёшь, где и как переходить дорогу.

Из чего насмерть перепуганная женщина сделала вывод, что девушка не местная.

Дама, осмотрев уже в который раз, найдя, что с девушкой более – менее всё в порядке посетовала на свою невнимательность. На что Таня, махнув рукой с усмешкой сквозь набежавшую слезу сказала:

– Ничего! Это ерунда до свадьбы заживёт. Вы не переживайте! Доктор точно не нужен.

С самоиронией:

– Отделалась лёгким испугом.

Дама была рада, что девушка не захотела вызвать скорую помощь. Это создало бы ей лишние проблемы. Её и так пугали выкрики со стороны:

– Что случилось?

– Помощь нужна?

Предложив прихрамывающей Тане руку, чтобы та смогла на неё опереться, с осторожностью проводила к машине. Через пару минут они уехали. Дорога была переполнена транспортом.

Как и бывает, застряли в пробке. Они, чтобы заполнить немую пустоту решились познакомиться. Это вышло как бы, между прочим, само собой. Чтобы как-то отвлечься от проблем, стараясь снять напряжение стали болтать ни о чём. Кажется, что сегодняшний день не задался как одна, так и другая сетовала на него.

«Звезда» несколько раз звонила мужу, чтобы тот приехал за вещами. Тот пообещал, что вот-вот явится.

Уже стоя на пороге квартиры «Звезды» Таня перезвонила домой, чтобы выложить новость в двух словах Олесе, полушёпотом затараторила, говоря, чтобы её не ждали. Она сейчас в «огневой точке», и что жизнь меняется к лучшему, в общем, сон кажется «лажа», и что вот – вот познакомится с настоящим продюсером.

Дама не старалась вникать в разговор девушки, она, молча пройдя в гостиную с усталостью села на диван. Она была убита всем произошедшим и как никогда к тому же очень подавлена. Посмотрев на вошедшую Таню, предложила принять душ, чтобы смыть уличную грязь после падения. Та не замедлила согласиться, мысленно подумав: Когда ещё перепадёт попасть в душ «Звезды»?

Молодая женщина считая, что у неё в жизни все рушится, тут же опустошила найденную наполовину полную бутылку коньяка. Окончательно опьянев, не найдя возможности высказаться, так как было просто некому.

Тупо глядя на мобильный, что молчал, не издавая ни звука, хозяйка дома решила высказаться девушке, вспомнив, что Таня, в душе пошатываясь, отправилась в ванную комнату. Таня, мурлыча под нос, напевая песенку, принимала горячий душ.

Дама, войдя внутрь ванной комнаты заглянула в душевую кабинку и мгновенно оторопела от вида манящего молодого тела, отчего невольно подалась вперёд, приставая к Тане пытаясь обнять и поцеловать застывшую от недоумения девушку в мокрые губы. Таня, вздрогнув всем телом, невольно направила струю на даму. Та, войдя в кураж не снимая одежды, вошла в кабинку. Так они вдвоём оказались под струёй горячей воды. Таня с испугом смотрела на даму. Мокрая одежда на той подчёркивала не менее красивые очертания тела. «Звезда» соответствовала всем критериям эталона красоты. Девушка смотрела на даму как на инопланетянку. Ведь к ней ещё не приставали женщины.

Первое желание было оттолкнуть, но с содроганием сердца, что прыгало, как на ниточке и дрожало как «желе» Таня всё же приняла навязанную игру в надежде расположить дамочку к себе дождаться столь именитого мужа продюсера. Полупьяная женщина неистово овладевала трепещущим телом и плотью девушки, поспешно судорожно снимая с себя одежду, бросая под ноги. Она была одержима своей идеей фикс: взять девушку чего бы ей это не стоило. Нравственность как маска была скинута напрочь, оголяя истинное лицо хозяйки.

Казалось, что та перепутала свою ориентацию, забыв, что она все-таки женщина, идя напролом, желая получить желаемое – плоть этой девушки дрожащей, как осиновый лист. Тане было и страшно, и больно и любопытно. Это был первый сексуальный опыт тем более с женщиной. Та брала её невинность уверенно со страстью «голодного самца». Ненасытно и требовательно. Девушка, роняя слезу, просила делать не так больно. Но та вошла в кураж, сознавая, что перед ней девственница, отчего была в неописуемом экстазе. По лицу женщины скользила безумная улыбка.

Таня от страха проклинала их сегодняшнюю встречу. Она, пытаясь отстранить даму, что была явно не в себе как можно дальше от себя, вырываясь из крепких рук, делала себе ещё больнее, отчего всхлипывала.

Внезапный звонок в домофон вывел «Звезду» из эйфории, та, оттолкнув Таню под струю душа, истерично закричала:

– Чёрт, кого ещё там принесло? – сорвавшись с места в накинутом халатике, побежала открывать дверь.

Таня, воспользовавшись её отсутствием, стала поспешно одеваться, заметив на ноге капли крови, надкусывая губы, со злостью произнесла в свой адрес:

– Дебилка! Нашла с кем связаться? – косясь на дверь. Ужасаясь:

– Блин, они все здесь отмороженные. Не знают, чем уже себя развлечь.

Оглядываясь по сторонам, штормя мозг, попыталась найти выход из сложившейся ситуации, но кажется, его не было. Сознавая, что теперь тех будет двое, а она – одна, запаниковала. Умывшись, посмотрев в зеркало, с вызовом сказала:

– Ничего! Живы будем, не умрём! Бывает и такое! – хмыкнув, вышла.

Как только на пороге квартиры появился продюсер «Звезда» тут же кинулась к нему в объятья, обвивая его как лоза, искоса осматриваясь по сторонам, заметив застывшую в дверях гостиной насмерть перепуганную девушку, сделала знак рукой, чтобы та как можно скорей удалилась. Тане показалось, только этого и надо было. Она на цыпочках поспешила удалиться, на ходу наблюдая их щепетильную сцену встречи. Через минуту её уже не было в этой пахнущей развратом квартире.

Оказавшись за дверью, Таня пустила слезу, ведь о таком она не могла мечтать даже в бурных фантазиях. Ей стало не по себе, выбежав из подъезда, почувствовала боль внизу живота. Она стала поспешно ловить такси. То не замедлило себя ждать. Только сев в машину девушка ощутила некую безопасность, вытирая ладонью слёзы, буркнула водителю домашний адрес. Тот, кивнув, не оборачиваясь, посмотрел в зеркало, наблюдая за ней. Таня нервно рылась в сумочке, понимая, что денег может не хватить на проезд. Всё, что ею было найдено это скомканные 100 руб. В глазах девушки читался страх. Водитель не доверительно глядя на неё в зеркало, со вздохом спросил:

– Деньги-то есть? Я благотворительностью не занимаюсь.

Зло хмыкая, говоря с неприкрытой неприязнью:

– Мне услуги проститутки не нужны.

Таня, тут же принимая гордую осанку, с вызовом парировала:

– Вообще-то, я не из них!..

Ей было обидно и больно, вытерев накатившуюся слезу, стала обдумывать последующие действа.

Звонить девочкам было стыдно, хотя те ждали звонка и наверняка переживали. Олеся! Точно ждала. Не раздумывая, она решила позвонить своему давнему вздыхателю Николаю Буйнову, приказывая тому подъехать к дому с деньгами. Тот пообещал быть на месте через пару минут. В его понятии имелось 20 минут, но этого достаточно, чтобы не показать водителю непристойное лицо. Ведь она не из таких! Таня улыбнувшись, вновь назвав адрес, откинулась на спинку сидения, прокручивая в обратном порядке всё то, что с ней произошло.

Николай, который с герберами в руках, стоял на проезжей части у дома, как столб; выглядывая вдаль, ждал Таню, но машина с ней ещё не показалась, хотя он на месте уже как пять минут. Он явно нервничал. Невольно подумал: А вдруг водитель что-то сделал с ней? Ведь у неё нет денег.

В голову лезло всё и приходилось молниеносно разгребать дебри пугающих мыслей.

Наконец показалось такси, молодой человек с облегчением вздохнул. Секунда и оно припарковалось в нескольких метрах от него, выбежав из него, Таня, забрав деньги игнорируя Николая, убежала назад, чтобы расплатиться с водителем. Как только деньги были отданы, дерзко с вызовом во всеуслышание сказала: – Сдачу не надо! – хмыкая с сарказмом подчеркнула, – на паперти пока ещё не тусуемся.

Водитель почёсывая затылок, убирая деньги в бардачок, зубоскалясь огрызнулся:

– Подумаешь! Тоже мне «Фифа»!.. – махнув рукой, сел в машину.

И тут же уехал, оставляя после себя клубы пыли.

Николай, ждал Таня в напряжении. Как только та подошла, вручил букет. Таня, взглянув на цветы, фыркнув, с сарказмом спросила:

– Что денег не было? Мог бы и розы купить, тоже мне кавалер! – бросив букет обратно ему в руки, побежала к подъезду. Николай застыл на месте, стоя как болван на месте раздосадовано, произнёс:

– Тебе трудно угодить… – бросив букет на асфальт, резко развернувшись, ушёл, уже на ходу, оглядываясь в пылу бросая ей в след:

– Дура!.. Больше не звони! Я тебе не скорая помощь!.. Остановив такси, сев, уехал…

…В квартире девочек был переполох, Оля и Олеся нервничали. Те, находясь в своей комнате, не находили себе места. Поздний приход племянницы, кажется уже не волновал. Воспитание молодого поколения у тётушки отошёл на второй, если не на третий план. Ни Таня, ни Инна так и не появились. Олеся не знала, что и думать.

Оля тоже волновалась не меньше той. Родственные души, сидя на диване прижавшись, друг к другу в шёпот предполагали: кто с кем и зачем, почему?! Их пугало их отсутствие. Если что?! Они и не знали где искать подруг. Город пугал масштабностью и непредсказуемостью.

Их шёпот прервал щелчок замка. Это говорило о том, что кто-то пришёл; напрягая слух, они стали прислушиваться. Было слышно, как открылась дверь.

Это была Таня, та на цыпочках вошла в комнату, быстренько легла спать, накрывшись с головой. Ей было стыдно до корней волос: такого идиотизма с ней ещё не было. Невольно в голове мелькнула мысль: И вправду блондинки самые тупые…

Посмотрев на прядь волос, вздохнув, закрыла глаза стараясь забыть то, что с ней произошло.

Она сгорала со стыда, слава богу, девочки не видят. Хорошо, что их комнаты были раздельными; пусть на первый взгляд смежные, однако все же разделяла стеклянная дверь, правда практически никогда не закрывалась, тем не менее: какая-никакая изоляция.

Таня имела возможность уединиться, а сейчас ей это было просто необходимо. Осмотревшись, отметила: Хорошо Инки нет, а то бы сейчас прицепилась со своими вопросами.

Девочки тоже сделали вид, что ничего не заметили, лежали тихо как «мышки» слегка посапывая, лишь изредка выглядывая из – под одеяла, с любопытством поглядывая в проём двери в сторону Тани.

Олеся и Оля, лёжа под одеялом, сопереживали Тане. Каждая думала, что им сейчас легче, чем ей, если та молча легла спать, не сказав ни слова, а это абсолютно не в её манере. Обычно та щебетала допоздна, не давая другим продохнуть. Подумав так, они решили, что с ней что-то произошло и их подружка в шоке, если не хочет выговориться, и что сейчас самое лучшее её не трогать. Так будет всем спокойнее.

Таня, ворочаясь под одеялом, не находила себе места, достав из – под подушки журнал с фото «Звезды», стала терзать страницы стараясь разорвать на клочки, всхлипывая, бросала обрывки на пол, испепеляя их взглядом, тихо бурча: «Сволочь!»

Оля и Олеся, услышав шорохи и всхлипывание подруги, высунулись из – под одеяла. Но, не успев понять, что происходит, тут же нырнули под одеяло, их вспугнул скрип входной двери. Послышался ленивый пискливый лай сонной собаки.

– Слава Богу! – подумала каждая из них, – это Инна. Инна, окрылённая шмыгнула на кухню, погремев посудой, тут же вернулась, ступая тяжёлыми шагами направляясь в комнату на ходу мурлыкая «Бетховена».

Инна шагнула в комнату обновлённая и счастливая, словно порхала на крыльях, как бабочка. Подруги, наблюдая за ней, были в недоумение.

Инна, танцующим шагом подойдя к изголовью Олеси и Оли игриво послала воздушный поцелуй, поправив одеяло в вихре вальса, мягко бесшумно перемещалась в свою комнату, кружась окрылённая каким-то новым чувством. Олеся и Оля, улыбнувшись, отвернулась к стенке.

Так паря в вальсе Инна оказалась возле Тани, чмокнув ту в лоб упорхнула окрылённая в сторону, тихонько мурлыча себе под нос.

Таня, посмотрев ей в след, завидуя её внутреннему состоянию, вытерла навернувшуюся слезу, сжавшись в комок, натягивая на себя одеяло, отвернулась к стенке. Наконец насытившись мигом счастья, Инна легла спать. Она была удовлетворена всем тем, что сейчас на неё пало, как-будто с неба. Отмечая тот факт, что это был знак свыше. Это судьба. Как ни странно, сон не заставил себя ждать. Инна, кутаясь в объятья счастья, мгновенно уснула.

Олеся, как старшая, стараясь дать оценку сегодняшним событиям, анализировала, взвешивая всё за и против, отмечая, что девочки такие разные, да и она…

Она, казалось бы, флегматичная женщина, потерянная во времени, как оказалось, пока ещё не совсем знает, что хочет от жизни, лишь занята тем, чтобы понять: чего она стоит в глазах мужчин, так как в браке не открыла себя, была подвластна капризам и настроениям мужа, Аркадия. Олеся целенаправленно переехала в Москву, чтобы забыть того, но как оказалось, теперь этого не совсем хочет и в принципе по-большому счёту и не может. Просто невозможно, вот так запросто взять со старта переключиться на кого-то другого.

Да она понимает, что бывший муж – бытовая привычка, но такая приятная. Он в свои за тридцать с гаком всё ещё мальчик. К тому же с ветерком в голове по натуре бесшабашный, хуже авантюрист и аферист. Как баловень судьбы тот хочет лёгкой жизни, поэтому избегает проблем, наверное, просто не испытывал чувств любви, живёт как «мотылёк» – беря то, что преподносит случай. И если задуматься она в его жизни из серии «случайная находка». Аркадий как никто постоянно старался самоутверждаться в своих глазах, словно жизнь – сплошной эксперимент.

Это уже достало и надоело, из – за него у неё сплошная мигрень. И чтобы как-то почувствовать себя здоровой, тоже шла на эксперименты, желая стать любимой женщиной, периодически была в отношениях с другом мужа, Димой Кваша. Она очень хотела найти своё «женское лицо». Вот и морочила голову тому и себе. Тот в свой тридцатник был ни рыба ни мясо, как приложение к ней – «хвостик», к тому же не в меру обидчив и озадачен навязчивой идеей фикс добиться её. Больное желание. Что – что, а он точно не в «теме». Она стремилась и стремится найти любовь, о которой буквально мечтают все и в семнадцать, и за тридцать. Стремление конечно хорошее, но у неё сейчас на «шее» племяшка, Олька.

Все, казалось бы, понятно: миловидная девушка, хорошо сложена данные топ – модели. Приехала в мегаполис, чтобы вырваться из дома. В таком возрасте всех тянет на выгул. Намерения по максимуму: зацепиться, зарабатывать. Это её и сподвижило поступать в Эстрадно – джазовый колледж. Есть вокальные данные, в школе участвовала в конкурсах, как красоты, так и вокальных. Но не настолько хороша по данным, как бы не хотелось, ей, как тётушке, так и самой Ольке. Хотя конечно в детстве, как дома, так и в школе все хвалили. Была главарём среди подростков. Характер у девчонки упорный, настойчива в достижение цели, если захочет, то добьётся. Не гнушается зарабатывать даже уборкой подъезда, уже несколько раз пробовала себя на этом поприще, лишь бы только быть независимой. Девица: смелая, отзывчивая. Пробует себя во многом, особенно там, где можно достичь как можно быстрее самодостаточности. И это, она Олеся в ней приветствует.

Инна, любит, чтобы её звали «Селиван», так как фамилия Селиванова. Девушка упёртая, очень требовательная и это не в меру своей угловатости. Крепкая девушка из глубинки. Кровь с молоком. Рубит с плеча не задумываясь. Резка. Но все же стремится меняться назло всем «врагам», хочет стать столичной «дамой – клерком». Ей, как и всем хочется любви, мечтает о таковой как в кино и в книгах. Впервые поддалась чарам шефа Олега Борисовича, хотя это скорее знакомство с взрослой жизнью. По её откликам, который на первый взгляд по всем показателям заядлый холостяк. Всё ему: легко и просто! Он, тот, кто несётся за веянием времени: Фат, мот, повеса. Изначально добряк. Инна сказала, что у него уж очень милая улыбка и щёчки розовые. Ко всему этому та ещё от себя добавила, что думает тот под пятой своей матери. Боится сильных женщин, поэтому не женится. У неё глаз как алмаз, считает также, что О.Б. баловень судьбы, мол, попал в волну успеха, но меньше всего занят перспективой; бегая за красавицами, наверняка попадёт на стерву, как пить разорится. И вот тогда-то начнёт с ноля с простой девушкой, возможно и заметит её, Инну.

Та где-то в глубине уже строила такую перспективу их будущих отношений. А, в общем-то, Инна хорошая, отзывчивая, где-то как-то допускается, что преданная. Очень радушная. Целеустремлённая в достижение цели. Трудяга. Это как 2x2= 4.

Таня Моисеева, «звёздную» фамилию оправдывает. Если исходить от неё, то далеко пойдёт. Баловень семьи. В школе слыла в любимчиках. Всегда ей говорили, что она лучшая. С тем и росла. Поехала в мегаполис, чтобы покорять всех красотой хочет стать не меньше, как московской леди. Морально к этому шла наверно с песочницы, пока на первых порах жизнь её не надломила, дав понять, что есть и лучше неё. Возможно, и столкнётся не со своими людьми, окунётся в рутину злой жизни, где надо будет отстаивать своё достоинство и честь. Добрая не глупая старательная девушка. В душе правильная, лишь бы со временем поняла, что блеск и мишура не стоят того, чтобы ломать себя. Упряма. Возможно, именно это её откроет в глазах мужчин. Она предстанет той девушкой, которая достойна большой любви…

…Вот так просчитывая всё наперёд волнуясь не только за себя, племяшку, но и за подруг ворочаясь с боку на бок до четырёх утра, Олеся незаметно для себя заснула.