Сексуальный студент по обмену 2

Внимание!

Текст книги переведен исключительно с целью

ознакомления, не для получения материальной выгоды.

Любое коммерческое или иное использование кроме

ознакомительного чтения запрещено.

Любое копирование без ссылки на переводчика и группу

запрещено.

Создатели перевода не несут ответственности за

распространение его в сети.

◈ Авторы: С.Э.Холл и Анжела Грехем

◈ Книга: Сексуальный студент по обмену

◈Серия: Книга вторая

◈Главы: Пролог + 21 глава + Эпилог

◈ Переводчик: Алекс

◈ Редактор: Ирина Духова

◈ Обложка: Иришка Котолуп

◈ Вычитка: Екатерина Дерескова

◈ Специально для группы: Золочевская Ирина || Б. Б. Рейд

Аннотация:

Когда Эхо Келли приглашают совершить путешествие по всей Великобритании, она

тут же хватается за эту возможность, которая выпадает один раз в жизни, отказываясь

позволить мимолетному прошлому остановить ее.

По крайней мере, это то, в чем она убеждала себя, до того момента пока снова не

встречается с ним. Не лучшее время для выяснения отношений, и поэтому ей

необходимо подготовиться, чтобы справиться с этим. И что самое интересное –

объявление, которое она никогда не видела … Он – гид.

У нее нет никакого запасного плана для этого случая.

В тот момент, когда Эхо приняла предложение, Кингстон понял, что это значит. И когда

он видит ее, стоящую около своего дома детства, ее судьба предрешена навсегда.

Ничего не помешает, наконец-то, заполучить то, что всегда принадлежало ему.

Ее.

Не каждому дается второй шанс, и Кингстон Хоторн уж точно уверен, что он не

упустит его.

Пролог

- И никакого алкоголя, - предупреждает Себастьян тихим шепотом, обнимая меня

на прощание.

Я не даю никаких обещаний, продолжая дразнить. – Я достаточно взрослая, чтобы

пить в Великобритании, поэтому…

- Эхо, - он прерывает наши объятия и кладет свои руки на мои плечи, его голос по-

прежнему тихий, но твердый. – Я бы не тратил последний месяц, помогая убедить нашего

отца (самого упрямого, чрезмерно опекающего мужчину во всем мире), чтобы позволить

тебе путешествовать по всему миру для того, чтобы ты напилась или еще хуже. Поэтому,

пожалуйста, будь благоразумной, надежной сестрой, которой я доверяю. И не делай того,

чего бы я ни делал.

Он выгибает одну бровь и посылает мне хитрую мелькающую усмешку.

Узнаваемый огонек горит в его глазах. Именно тогда я понимаю, что у меня есть его

благословение погулять, пока буду путешествовать по всей Европе … до тех пор, пока не

осознаю, что это просто забота старшего брата, и нужно прислушаться к некоторым из

его советов.

- Я буду беречь себя, - улыбаюсь ему. – И пообещай мне, что ты расскажешь, если

Саванна и Клей будут шнырять в округе. Или…

- Остановись, - перебивает он меня. – Ты беспокойся о том, чтобы у тебя хватало

места выпрямить ноги во время полета и расправить крылья во время путешествия, а я

позабочусь обо всем здесь. Договорились?

Я киваю. – Хорошо.

- Я настаиваю, Эхо. Мы не просто меняемся местами, мы меняемся ролями. Теперь

моя очередь, чтобы остаться дома и позаботиться о родителях, Сэмми и «змеях», о

которых мы думали, что они заботятся о нас. Теперь твоя очередь жить, младшая

сестренка. Не позволяй вводить себя в заблуждение, как это было со мной, тратя время

впустую. Просто живи.

- Постараюсь, - резко поворачиваю голову, решительно настроившись сдержать

обещание, которое дала Себастьяну и себе, а затем смотрю на остальную часть моей

семьи.

Я уже провела добрый час, прощаясь со своими родителями и Сэмми, которые

стоят в нескольких футах позади, наблюдая. Глаза моей мамы все еще красные от

предыдущих слез, но не сдерживающие намека на грусть. Теперь, они заполнены только

ярким чувством гордости, смешанным с небольшим оттенком страха, который у нее не

получается скрыть.

И выражение лица моего отца мягкое, почти ничего не выдающее, кроме истинной

любви. Это удивляет и захватывает, потому что если он не беспокоится, то, как быть тогда

мне? Я до сих пор понятия не имею, как моя мама и Себастьян уговорили его позволить

мне поехать, но знаю, что буду вечно им благодарна.

- Я люблю тебя и клянусь, что буду звонить как можно чаще, - говорю я своим

родителям, прежде чем забрать свою сумку у Себастьяна.

Когда я готовлюсь сделать шаг к линии безопасности, Себастьян говорит

окончательное предложение, пугающее сообщение.

- Кингстон не так уж и плох, Эхо. Каждый совершает косяки однажды, но иногда

они идут на пользу. Так же, как иногда ты думаешь, что знаешь человека, и оказывается,

что ты была не права ... Или, может быть, ты была права все время.

Его слов достаточно, чтобы заставить меня испытать головокружение. Откуда это

взялось, и зачем вспоминать прямо сейчас, когда я буквально одной ногой в самолете?

Я не слышала имя Кингстона уже шесть месяцев. И несмотря на цветы,

доставленные на мой день рождения, и билет на мой выпускной, я думала, что он исчез с

моего радара, или я с его. Не говоря уже о том, что мне сообщили об его отсутствии на

этой летней поездке.

Так почему же мой брат выбрал разбрасываться загадками? Словами, которые,

возможно, имеют глубокий смысл, если бы он говорил на простом, понятном языке. Об

этом я не знаю, и счастлива по этому поводу.

- Что? – все, что я могу сказать в ответ, мое лицо выражает смятение.

Себастьян смеется над моей гримасой, которая мне хорошо известна, пожимая при

этом плечами. – Просто не забывай об этом.

- Эхо, лучше встать в очередь, - говорит моя мама, и мне интересно, слышала ли

она финальный, импровизированный разговор между братом и мной. – До твоего вылета

осталось меньше часа, дорогая.

- Хорошо, - отвечаю я. Смотрю на нее, затем поворачиваю голову обратно к

Себастьяну. – Ты говорил с ним? Я с ним увижусь? Я не хочу этого! – шиплю я.

Он улыбается. – Ты просто должна довериться мне. Теперь иди, повеселись и

убедись, что сможешь привезти Сэмми лучший сувенир, чем я. Я безнадежен в покупках, -

он сжимает мою руку. – Люблю тебя.

Он отстраняется, когда приближающаяся линия безопасности достигает меня,

забирая нетерпеливых путешественников, ударяющихся об мои ноги.

- Удачи! – кричит Сэмми.

Я машу и поворачиваюсь, чтобы присоединиться к очереди, убеждая себя, что мой

отец никогда бы не разрешил эту поездку, если Кингстон был бы ее частью. Жерар Хоторн

и мой папа стали друзьями, там было доверие, но не настолько сильное.

Возможно, мой брат сказал слова, чтобы точно описать ситуацию, но это не было

нормальным советом. Себастьян говорил, опираясь на его философский опыт,

подтверждая характер Кингстона. Я знаю, мой брат и он не догадывались о чем-то

подобном, особенно после того, через что мы прошли с двумя «друзьями», чьи характеры,

как мы думали, знаем.

А что если он разговаривал с Кингстоном? Когда? Они виделись друг с другом,

когда Кингстон вернулся в Лондон?

Так много вопросов без ответов проносятся в моей голове, пока я в нервном

ожидании передаю свой билет и паспорт на проверку.

Да кого я обманываю? Как обычно, навыдумываю всякое в своей голове, раздувая

до неимоверных масштабов, чем оно есть на самом деле, рискуя провести это лето, ломая

голову. Кингстон и я провели всего два месяца, живя рядом друг с другом, и редко

разговаривали в течение половины этого времени. Кого заботит, если я увижу его? Не

думаю, что этот короткий кусок нашего проведенного времени, что-то значил для

него.

Я бросаю свою сумку на конвейерную ленту и, наконец, позволяю себе

непринужденно улыбнуться. Мое будущее – исследовать целый мир, а Кингстон Хоторн не

что иное, как часть небольшого прошлого.

Глава 1

Я просыпаюсь, хватая воздух от неожиданности. Сбрасывание самолетом высоты,

превращается в классический клубок у меня в желудке, пока мы начинаем наше

приземление в аэропорте Хитроу.

Молчаливо зевая, улыбаюсь, радуясь, что снотворные таблетки, которые я теперь

принимаю каждую ночь, оказались стоящими на мой первый международный рейс. Спала

как ребенок.

- Похожа на мертвеца, если спросишь меня.

Моя голова резко поворачивается влево. Взгляд проходит мимо свободного

центрального места и устремляется на парня, сидящего в конце нашего ряда, который

смотрит на меня. Я что сказала последнюю фразу вслух?

- Извините? - Я нарочно спросила вслух прямо сейчас.

- Мы попали в довольно сильную турбулентность пару часов назад, и ты даже не

шелохнулась. Если не считать твоего храпа, я начал переживать, - он улыбается, а затем

возвращает свое внимание к просмотру фильма перед ним.

- Я не храплю, - утверждаю я, наблюдая, как его губы ползут вверх. – И разве тебе

не нужны наушники, чтобы слушать фильм?

- Неа, твой храп был милым. Не хотел пропустить его, - он смотрит на меня,

ухмыляясь, в то время, как мои щеки краснеют.

- Серьезно, никто никогда не говорил мне раньше, что храплю, поэтому я называю

это фигней. Думаю, тебе просто померещилось, - я заправляю часть волос себе за ухо,

отметив, что мой голос намного дружелюбнее, чем я ожидала. Я что флиртую?

Быстро опускаю взгляд, внезапно испытывая неуверенность в себе, не говоря уже о

продолжении флирта.

Парень выглядит примерно моего возраста. У него теплая, дружелюбная улыбка – и

по тому, как он сел, я могу сказать, что у него тело, словно у американского футболиста.

Его широкие плечи выходили за пределы его сиденья, и его футболка, пытающаяся со всех

сил удержать накаченные бицепсы. Он выглядит немного пугающим на первый взгляд, но

есть что-то и милое в нем.

Поэтому, да, возможно, я все-таки флиртовала с ним … немножко. Это заставляет

меня осознать, что меня на самом деле волнует, говорил ли он правду. Так, когда я

храпела? Возможно ли, что это побочный эффект снотворного?

Его ответ получается милым, с нотками игривости, которые я легко воспринимаю.

- Возможно, они просто не хотели ранить твои чувства?

Я на самом деле начинаю хихикать за кратчайшие секунды. – Но у тебя нет с этим

проблем?

- Очевидно, что нет. Будучи незнакомцами, общение становится проще.

- В этом есть логика. Ну, я Эхо… больше не незнакомцы.

Я едва не позволяю своему мозгу вернуться в то время, когда в последний раз

встретилась с «незнакомцем» ( и хриплые, непристойные слова, которые он прошептал в

темноте), но тут же запихиваю эти мысли куда подальше.

- Так, - начинаю я, откашливаясь, меняя тему, - не стесняйся избавить меня от

каких-либо других унизительных замечаний.

- Эхо, - повторяет он, его глаза сверкают. – Уникальное имя… мне это нравится.

Поэтому, это означает, что я вероятно не должен упоминать о тихом фырканье, который

слышал тоже?

Он смеется – не удивительно, потому что мое лицо стало просто вялым.

- Шучу, - он вскидывает руки. – И храп был едва заметным, но, как я уже сказал,

очень даже милым.

- Эм… спасибо, - бубню я, мое выражение лица натянуто с долькой смущения. –

Так, у тебя есть имя?

Он открывает рот, чтобы ответить, в это время колеса самолета касаются земли. Я

инстинктивно хватаюсь руками за свое сиденье и смотрю в окно, отказываясь пропустить

мое первое приземление туда, где я сейчас нахожусь – Лондон. Земля Кингстона.

Мое сердце сжимается от мысли, второй мысли в водовороте всего лишь за

несколько последних минут.

- Паттон.

Я слышу хриплый ответ, и поворачиваюсь к милому парню, о котором я с

легкостью забыла, думая о Кингстоне и возможной встречи с ним. Это не к добру.

- Паттон Дженнингс. Рад познакомиться с тобой, Эхо.

Он протягивает руку, они такие длинные, что он даже не вытягивает их полностью

через пустое сиденье. И в отличии от Кингстона, он держит свои губы при себе и просто

пожимает руку, когда я помещаю свою ладонь в его.

- Мне тоже приятно познакомиться с тобой, - я начинаю доставать свои вещи из-

под сиденья, когда мы останавливаемся полностью, стремясь на свежий воздух. –

Надеюсь, ты повеселишься в этом путешествии.

- Взаимно. Это твой первый раз в Европе?

- Ага. А у тебя?

- Я был однажды с моими родителями, но мне было всего двенадцать. В этот раз

все будет очень по-другому, - говорит он с возбуждением в голосе, пока мы сидим и ждем,

чтобы высадиться из самолета.

Когда дверь открывается, и очередь начинает движение, он снова поворачивается ко

мне, в этот раз, хмуря свой лоб.

- Знаю, возможно, это покажется странным, но… если ты пробудешь в городе

какое-то время, может быть, я смог бы увидеть тебя снова?

- О, эм… - я опускаю взгляд в пол, внезапно находя интерес в своих наушниках,

обернутых вокруг правой руки. – Спасибо, но я не останусь в Лондоне надолго, и я здесь,

чтобы повеселиться.

- И ты не думаешь, что я веселый? – он усмехается. - Ауч.

- Что? – мои глаза смотрят в его. – Нет, я не имела виду…

- Я понял, - он улыбается, когда проход становится свободным для него. – Было

очень приятно, Эхо.

Я по-прежнему неловко молчу, делая вид, что он не прямо передо мной, когда мы

медленно идем от самолета и через тоннель, и я исчезаю в женском туалете, как только

вхожу в аэропорт.

****

Я быстро чищу зубы – обязательно, после любого долгого сна. Затем принимаюсь

за мои отросшие волосы, пользуясь моментом, чтобы расчесать их.

Я наконец-то привыкла к своему новому образу. Он другой, так же как и я, и не

имеет абсолютно ничего общего с тем, кто однажды сказал вслух, что мои волосы

выглядят длиннее. Я в любом случае не могла тренироваться из-за моей сломанной руки,

поэтому я решила, почему бы и нет?

К тому же, как только гипс был снят, мои волосы уже хорошенько отросли и

прятались за уши, поэтому я решила оставить их. Теперь, когда по плечи, их можно

свободно завязывать в конский хвостик, нет никакого смысла торопиться обрезать их

снова.

По крайней мере, это то, что я говорю себе.

Я следую к выдаче багажа и вижу Паттона там. Нет никакой причины чувствовать

себя неудобно за то, что оскорбила его, но я не стала рисковать и встала на расстоянии в

противоположной стороне, прячась за большой семьей, пока ждала свою сумку. Трудно не

заметить: огромного «камуфляжного монстра», способного уместить все предметы первой

необходимости, в которых я буду нуждаться в течение следующих трех недель.

Она уродлива, как грех. Но я люблю ее, потому что мой папа пошел и взял ее из

компании охотничьих поставок лично для меня.

Я забираю сумку с ленты настолько быстро, насколько это возможно, учитывая, что

она весит гораздо больше меня, и стремглав иду к главному входу точно так, как было

сказано в письме, которое получила.

Как только я замечаю свое имя среди многих других табличек, поднятых вверх,

начинаю идти в сторону этого человека и понимаю, что он держит вторую табличку в

другой руке. Я сглатываю, не понимая, правильно ли прочитала.

Этого не может быть. Я умею читать… Я просто не знаю, как переварить эту

новую информацию.

- Похоже, мы будем видеться гораздо чаще друг с другом, Эхо, - говорит Паттон. Он

сейчас стоит около меня, со стороны таблички с его именем. – Надеюсь, я достаточно

повеселю тебя.

Он проходит мимо, и у меня нет выбора, кроме как следовать за ним, чувствуя себя

полной задницей, пока мы ожидаем такси. Водитель представляется и приветствует нас, а

затем открывает дверь с легким поклоном и сообщает, что мы ожидаем другую группу

приземлившихся туристов.

Внутри автомобиля душно и чертовски неловко сидеть друг напротив друга.

Поэтому с облегчением замечаю Паттона, возящегося с пультом управления, чтобы

включить кондиционер, его глаза были не на мне. Я отвлекаю себя, глядя на свой телефон,

который откопала.

Я: Приземлилась. Не могу позвонить. Нет уединенности. Но скажи маме и папе,

что я в лимузине.

Себ: Лимузин? Блин, все, что я получил, был простой городской автомобиль! И тут

я подумал, что Джерард меня сильно любит.

Я: Думаю, это потому, что нас тут группа?

Себ: Возможно. Ты научилась ладить с людьми так быстро?

Я смотрю на Паттона. Его тело напряжено и повернуто к окну, которое тонировано

даже с внутренней стороны, так что он обманывает, делая вид, что смотрит в него.

Я: Ты же знаешь меня. Всегда душа компании.

Себ: Посмеялся на славу. Хорошо. Ну, мы любим тебя. Рад, что ты себя бережешь.

Я: Люблю всех вас тоже. Поговорим позже.

После того как я прячу телефон обратно в карман, решаю, что стоит попробовать

снять напряжение, лучше раньше, чем позже.

- Итак, ты тоже в этом путешествии, - говорю я, пытаясь быть дружелюбной, но

мотив совершенно очевидный, и в результате звучит как полный идиотизм.

- Я нахожусь в той же машине, что и ты, поэтому, как ты думаешь?

Он пытается наградить меня саркастической усмешкой, но просто не может;

чувство вины появляется на его лице. Он вздыхает, когда наливает стакан воды из самой

странной бутылки, которую я когда-либо видела, а затем снова отворачивается к окну . По-

прежнему очень тонированное.

- Короче, - говорю я, вздыхая как он, - Мне очень жаль, если я была груба раньше.

Я нервничала. Никогда не путешествовала в одиночку, и действительно не знаю тебя.

Может ты опасный незнакомец, который преследует меня. Это своего рода оксюморон, я

знаю. Зачем приезжать на новое место, если не хочешь познакомиться с новыми людьми?

И я делаю это, просто… мне требуется некоторое время, чтобы освоиться. Надеюсь, ты

дашь мне его. Я, правда, не хочу странностей между нами.

- Эхо, - он смотрит на меня и резко подается вперед на своем месте. – Между нами

все хорошо, на самом деле. Я рискнул, и ты оказалась незаинтересованной, но ты не

можешь обвинять парня за то, что он разочарован. Все хорошо. Я немножко дуюсь.

- А теперь скажи мне, - продолжает он, искренне улыбаясь, - откуда ты, и о чем

было твое эссе? Если ты не против поделиться?

- Нет, совсем нет, - я душу большой вздох облегчения, который так хочу издать. – Я

из Келли Спрингс …

- Девушка с провинции, да? – прерывает он.

- Ты знаешь, где это? – выдаю я, приятно удивившись.

- Да, около двух часов езды к северу от меня. У них там внушительное воздушно-

акробатическое шоу.

Это оживляет меня. – Ты видел шоу?

- Конечно. Пару раз, на самом деле, с моей семьей. Ты тоже там была, полагаю?

- Я, эм… моя семья – его создатели. Я – Эхо Келли.

- В самом деле? - Он выглядит впечатленным. - Я имею в виду, что увидел твое имя

на карточке водителя, которую он держал в руках, но никогда бы не подумал об этом, пока

ты не рассказала, откуда родом. Думаю, мир, на самом деле, тесен, в конце концов, - он

качает головой, все еще выглядит ошеломленным. – Ты выступаешь?

- По большому счету, да, так как я достаточно взрослая, чтобы вспомнить. Или

лезть, - смеюсь я.

- Потрясно! Понятно тогда, почему мы оказались на одном и том же самолете –

вероятно стыковочный рейс. Эй, так что, ты знаешь о девушке с реально короткими

волосами, которая крутит обруч? Я видел ее выступление около полутора лет назад и до

сих пор ловлю себя на мысли о ней время от времени. Она родилась, чтобы быть там.

Все мое тело краснеет. – Да, я ее знаю. Она, эм… ну… это я.

- Офигеть, - его глаза расширяются, а затем медленно разглядывает всю меня, словно стал

видеть в новом свете. – Ну, считай меня полностью пораженным и очень разочарованным

тем, что ты отклонила мое предложение.

- Ох, - добавляет он со смехом, - и мы даже пережили смущение раньше, что

касается твоего храпа. Потому как уверен, я только что признался, что иногда думаю о

тебе.

Когда я опускаю голову, не находя ответа, как правильно реагировать, он начинает

потирать мое колено.

- Я шучу. Ну, не совсем, но серьезно, мы хороши. И прекратим говорить о моей

фантазии. О чем было твое эссе, чтобы оказаться здесь? Я писал о своей сорвавшейся

стипендии, потому что мой средний бал снизился, когда отец заболел. Теперь с ним все

хорошо, и он был тем, на самом деле, кто нашел информацию об Организация Миранды

Хоторн. Провести несколько недель в Европе было именно то, что мне нужно было,

прежде чем получить работу, чтобы накопить на колледж.

- Я сожалею о твоем отце. Я рада, что он в порядке.

- Да, я тоже. Итак, твое эссе, - настаивает он. – Ты собираешься рассказать или это

личное?

Я корчу рожицу, переживая, что же ответить. Я никогда не писала эссе, и даже не

знаю не одно требования.

Но прежде, чем нахожу оправдание или признаю правду, дверь открывается, и

внутрь садятся две девушки и один парень, все приблизительно моего возраста. Я

надеюсь, что это последняя часть нашей группы, потому как пяти тел вполне достаточно

для моего уровня комфорта.

- Приветик! – кричит веселая блондинка пронзительно, прежде чем приступает к

представлению своей группы людей, которые, кажется, быстро подружились во время

полета.

Я выдавливаю дружелюбную улыбку, ту, которая возвращается с подмеченным

«Привет». И также как в кругу друзей моей средней школы, вдруг чувствую себя

совершенно неуместной.

Вскоре мы подъезжаем к имению Хоторнов. Все мое тело находится на пределе. С

нервной, но недрогнувшей улыбкой на своем встревоженном лице, я напрягаю зрение

сквозь затемненные стекла и сравниваю проходящее мимо с тем, что видела на сайтах, а

не принимаю участие в беседе, наполненной хихиканьями.

Не то, чтобы не слушаю. Оказывается, каждый должен был написать эссе, чтобы

попасть сюда, но, пока, меня никто не спросил о моем снова.

Я только слушаю одним ухом, пока не упоминают его имя.

- Я уже рассказывала Бриджет в полете, что была частью всего этого в прошлом

году, но только в течение первой недели, - дуется блондинка-лидер, Джеки, поясняя. – Моя

тетка скончалась, поэтому мне пришлось вернуться домой, но они разрешили мне

вернуться в этом году, и я надеюсь, что получу шанс снова увидеть Кингстона.

- Я слышала, он горяч, - подхватывает Бриджет.

- Боже мой, он великолепен! – отвечает Джеки. – В прошлом году он пробыл только

пару дней, но этого было достаточно для всех девушек, чтобы начать охотиться на него. Я

хотела поговорить с ним в социальной сети однажды, но он был занят.

- Итак, что же этот парень Кингстон делает? - спрашивает Паттон.

- Все, что сделает девушку счастливой. - Неужели она всерьез сказала это? – Он

такой очаровашка. И я узнала слишком поздно, что он был в Штатах в прошлом году.

Хотела бы его увидеть. Я бы встретилась с ним где угодно, но что-то случилось, и он был

вынужден прервать свое пребывание там. Как я поняла, он не очень-то этим наслаждался,

и не планирует возвращаться туда в скором времени.

Он не наслаждался своим пребыванием?

Я бы сказала, что это слишком резко, убийственный удар ножом в живот. Честно

говоря, не удивлена, но до сих пор чертовски больно слышать такое.

Глава 2

- Добрый день, мисс Келли, - приветствуют меня, как только переступаю через

порог потрясающей двухстворчатой двери.

- Здравствуйте, - отвечаю я человеку, протягивая свою руку.

Не понимаю, откуда он знает мое имя, и как я выгляжу, но он кажется довольно-

таки дружелюбным, чтобы спрашивать. Я бы предположила, что он хочет пожать или

поцеловать мою руку, но по тому, как он то и дело пялится на меня, уничтожает оба

варианта. Я оглядываюсь туда-обратно, наблюдая за его тревожным выражением лица, с

ожидающей рукой, не зная, чего он хочет.

- Ваша сумка, - объясняет он.

- О! Конечно.

Я передаю ему ее и наблюдаю, как он подходит к другой девушке и делает то же

самое: забирает ее вещи, но уже без приветствия, как было со мной.

Не уверенна, что он самый лучший дворецкий, но я осмеливаюсь все же спросить

его.

- Простите, вы не знаете, где мы остановимся сегодня вечером? В программе не

было указано никакой информации об отеле.

- Здесь. Вам покажут вашу комнату после обеда.

Другой человек появляется и открывает вторую дверь, и все быстро заходят внутрь,

желая увидеть, что же будет дальше. И убраться подальше от пугающего парня, я

уверена.

Но, несмотря на мой общий страх перед «Мистером Личностью», я полная

противоположность группе. Я останавливаюсь, чтобы осмотреться вокруг. Интересно,

здесь ли вырос Кингстон, бегал ли он по этому холлу, когда был ребенком? И больше всего

на свете, я нервно размышляю о том, появится ли он здесь в какой-нибудь момент.

Мои шаги твердые, а ладони потные, когда я вхожу в большую гостиную. Потолки

высокие и могут похвастаться несколькими люстрами, в то время как огромные

скульптуры и дорогие картины украшают остальную часть комнаты. Я быстро понимаю

« гостиная» является немножко неправильным словом для данной обстановки. Это

святыня «Смотри, но не трогай… и двигайся очень осторожно».

Мое внимание привлекает портрет молодой женщины, сидящей на деревянной

качели с босыми ногами. У нее милая и нежная улыбка Я заворожена смелым взглядом ее

знакомых серых глаз.

Я все еще стою перед картиной, плененная ею, когда слышу, как меня зовут.

- Мисс Эхо. Рад видеть, что Вы благополучно добрались.

Я поворачиваюсь, чтобы найти более взрослую, но одинаково красивую версию

лица, которое я никогда не смогу забыть, независимо от того, насколько сильно буду

стараться.

- Мистер Хоторн.

- Джерард, пожалуйста, - поправляет он, беря меня за руку и нежно сжимая, прежде

чем отпустить. – Как прошел ваш полет?

- Это было здорово, спасибо. Не так страшно, как представляла себе, - я нервно

смеюсь.

- Твой отец испытает облегчение, услышав это.

- Да, мне нужно будет ему позвонить, как можно скорей.

- Я уже уведомил его, что автомобиль тебя доставил в ценности и сохранности, и

думаю, он ждет сегодняшнего звонка от тебя вечером.

Я киваю, улыбаясь. – Спасибо, - снова возвращаюсь к портрету, который на

сегодняшний день является самым беззаботным произведение искусства в комнате. – Она

прекрасна.

- Да, она была восхитительной, - замечает Джерард, его тон мрачный. – Она была

настоящей находкой. Всегда чем-то интересовалась, никогда не была в состоянии усидеть

на месте. Думаю, именно это я обожал в ней больше всего.

Мне не нужны разъяснения о том, кто она есть. – Как же вы двое встретились? –

спрашиваю я, мгновенно чувствуя себя комфортно радом с этим человеком. Еще одна

вещь в нем, которая настолько знакома.

- Она ходила по сельской местности, возле Баса, когда оставила свои туфли. Я был

там: молодой, и слишком серьезный для моего же блага. Я наблюдал за ней, и подумал,

«Какая девушка теряет свою обувь? Она ведь не так давно их одевала до этого, как можно

забыть о них так быстро?»

Он смотрит на меня, как будто на самом деле до сих пор смущен этой историей, но

я заметила, как его губы немного подергиваются.

- Разве это не указывает на ее глупость?

Я улыбаюсь, но не отвечаю. Понимаю, что этот вопрос был риторическим, и блеск

в его глазах говорит о том, что он очень хочет рассказать продолжение.

- Ну, явно не о моей Миранде. Последнюю вещь, которую можно сказать о ней, что

она была глупа. Восхитительная, опьяняющая, завораживающая, но нисколько не глупая.

Она сняла их, пока прилегла вздремнуть на берегу реки, а когда проснулась, они

таинственным образом исчезли. Я не знал о ней ничего и должен был вернуться к своим

делам, но было что-то увлекательное в ней. Наблюдая как она, спотыкаясь о кусты, что-то

бормочет о бродячих животных с ее обувью, и абсолютная, слегка причудливая,

убежденность в этом, побудила что-то необъяснимое во мне. Я не мог оставить ее.

Он останавливается на мгновенье, опустив взгляд в пол, и прежде чем поднимает

снова, нежная улыбка расцветает на его губах.

- Я прокатил ее на своей спине, пройдя три мили, пока не встретился со своей

группой в кафе. После этого дня, я никогда не отпускал ее снова. И купил ей новую пару

обуви, вспоминая о том, как старая была у нее украдена. Мы поженились через год.

Я поворачиваю голову и быстро вытираю слезу с моей щеки, надеясь, что он не

заметить этого.

- Это невероятно романтично.

Прежде, чем могу сказать что-то дальше, официант останавливается рядом с нами,

держа в руках поднос с бокалами шампанского. Я могу быть совершеннолетней для

алкоголя здесь, но я никогда не делала и глотка спиртного, поэтому не решаюсь.

Джерард берет бокал и протягивает мне. – Игристый сидр.

- Спасибо, - издаю я хриплый смешок и принимаю бокальчик, наслаждаясь вкусом.

– Итак, вот откуда взялись поездки – из-за того, что вы встретили ее, да?

- Да. Она верила, что мы бы встретились несмотря ни на что, так же, как она

держалась теории, что ее обувь украло пушистое существо, но я всегда был благодарен за

свою поездку. Организация – это мой способ помнить и почитать ее, позволяя

поддерживать с ней связь, и делиться этим с другими. Прошло более двадцати лет с тех

пор, как мы ее потеряли, но и по сей день, она любовь всей моей жизни. И она подарила

мне невероятный подарок.

Я жду, не зная, что именно, и это вызывает в моей голове воображение о

масштабном, романтическом жесте.

Его лицо светлеет. – Сын, вольный духом и упрямый, как она, - он усмехается. – У

Кингстона доброе сердце, ты же знаешь. Я вижу ее каждый раз, когда смотрю на него. Она

бы с удовольствием встретилась бы с тобой, Эхо.

- Почему? – ляпаю я, а затем быстро сжимаю свои губы в смущении. – Мне так

жаль, не хотела никого обидеть, и я бы с удовольствием встретилась с ней тоже. Я… –

понижаю свой голос, чувствуя, что возможно пересекла черту. – Я ценю всю эту поездку, я

действительно ценю. Просто не совсем уверена, почему вы предоставили такую

возможность мне. Я едва знаю вашего сына.

Он задумчиво склоняет голову. – Жизнь странная, и полностью неконтролируемая.

Часто требуется и доли секунды, которая связывает неразрывной связью. Кингстон

подвластен некоторым из них. Поверь мне, когда я говорю, что для меня большая честь

сделать тебя частью поездки этим летом, и моя бы жена позаботилась о тебе, будь она

здесь. Это все что тебе нужно знать.

Джерард не дает мне возможности ответить, развернувшись на каблуках и двигаясь

с легкостью сквозь толпу официантов и других гостей.

- Я так понимаю у тебя хорошие отношения с этой семьей?

Меня передергивает, когда Паттон задает вопрос, скользя рядом со мной. – Вот

почему ты не должна была писать эссе?

- Я никогда не говорила, что я не писала …

Его поднятые брови говорят мне, что он не купился на это дерьмо, поэтому я

вздыхаю и делюсь собственной версией.

- Мой брат был иностранным студентом по обмену с сыном Хоторна.

- Понятно.

К счастью, наше внимание внезапно притягивает передняя часть комнаты. Джерард

держит микрофон, приветствуя всех и объясняя, как мы проведем следующие два дня

знакомства с Лондоном и Басом перед поездкой к нашей следующей остановке.

- У нас есть блестящий гид, который будет с вами на каждом этапе этого пути.

Любые вопросы, которые возникают или вопросы, которые у вас возникнут, должны быть

направлены к нему, - Джерард поворачивается к открытой двери. – Скажите, пожалуйста,

привет моему сыну – Кингстону Хоторну.

Конечно, его имя нужно объявлять в тот момент, когда я решаюсь сделать глоток. Я

не совсем в шоке, когда вижу, что он заходит в комнату, но я, конечно, поражена.

И соответственно, делаю самое худшее из всего возможного – выплевываю сидр

на спину блузки Бриджет.

- Боже мой! – лепечет она вокруг, глядя на меня. – Ты…?

- Мне очень, очень жаль, - бормочу я, вытирая рот, чувствуя себя нецивилизованной

деревенской девушкой.

Пока вручаю свой бокал мимо проходящему официанту, я понимаю, что комната не

только погрузилась в мертвую тишину, но и все глаза уставились на меня, в том числе

стальную пару глаз, которые по-прежнему проникают в самую глубину моей души.

Чем дольше мы смотрим друг на друга, тем больше Кингстон, должно быть,

ощущает мое беспокойство, поэтому он выбирает момент, чтобы прервать наш зрительный

контакт и вернуть себе всеобщее внимание, объявив ужин, который накрыли в другой

комнате.

Я пользуюсь отвлечением, чтобы убежать, куда, сама не знаю, но уверена, что мне

необходим свежий воздух.

- Эхо! – я слышу, как он зовет меня, в тот момент, когда выхожу в прихожую,

заставляя мое тело замереть на месте. Я не могу думать сквозь оглушительный стук моего

сердца. Затем ощущаю его у меня за спиной, его дыхание отражается на моей коже.

– Ты должно быть проголодалась. Иди, поешь, Любовь моя.

Это простое слово, ласковое обращение, что далеко не просто, когда он говорит мне

это, стало моей погибелью.

Я поворачиваюсь на пятках, чтобы встретится с ним и сделать осознанный шаг

назад.

- Не называй меня так. Никогда больше не зови меня так снова.

Я снова отворачиваюсь, не готовая отказать от стремления быть снаружи, когда он

хватает меня за обе мои руки.

- Там дождь. Пожалуйста, приходи на ужин.

- Я не хочу есть, – не могу смотреть на него, новая волна гнева разгорается

внутри меня. Почему он говорит со мной после того, как прошло столько времени? Я

почти убедила себя, что он забыл мое имя.

- Как пожелаешь. Должен ли я показать тебе, где ты будешь спать сегодняшней

ночью?

- Да, пожалуйста.

Он начинает уходить, затем останавливается и добавляет. – Я буду неподалеку,

если тебе что-нибудь понадобится.

****

Я буду неподалеку.

Эти слова преследуют меня, когда я поднимаюсь вверх по

лестнице и иду по длинному коридору.

Ох, безусловно, будет неподалеку, не только в своем доме сегодня ночью, но и в

течение следующих нескольких недель, учитывая, что он будет гидом. Мне хотелось бы

быть обозленной, хотя, таковой и являюсь, я в какой-то степени – большой комок нервов.

Каждая эмоция, которую я когда-либо чувствовала, теперь смешалась с целым набором

новых, которые я не совсем понимаю.

Мой сопровождающий эскорт останавливается перед одной из многочисленных

дверей, устилающих коридор, и открывает ее для меня.

Один шаг внутрь, и я замираю.

- Ты уверен, что это правильная комната?

Он ставит мой рюкзак на кровать. – Да, мисс, – подходит к двери и говорит: –

Завтрак будет в 7 утра. Учти это.

И с этим он оставляет меня в одиночестве в этой комнате, о которой я только знаю,

что это нетипичная комната для гостей; это было ясно с той секунды, как только я вошла

внутрь. Его запах духов были повсюду, спортивные трофеи на полке в углу, все с

выгравированным его именем на них.

Я в спальне Кингстон. Этого не может быть.

Я мчусь к кровати, чтобы забрать свои вещи, затем убежать отсюда в поисках

Дживс, и замечаю записку на зеркале, стоящем на комоде.

« Твоя очередь шпионить. Сладких снов, Любовь моя».

Я не могу сдержать улыбки, которая появляется на моих губах, и ставлю свою

сумку на кровать, решив сыграть. Почему бы мне немного не осмотреться? Это не

выглядит так, словно он попытается присоединиться ко мне этой ночью, а это значит, что я

в безопасности в этой комнате, пока что. И как я уже однажды сказала, что хорошо для

Эхо, то хорошо и для Кингстона, поэтому ответная игра «в шпионов» принята!

В комнате немного пусто, по сравнению с комнатой Себастьяна. Недалеко от

трофейной полки, голые стены и несколько дорожных знаков, которые не выглядят как

магазинные, но вместо этого затертые, изогнутые и украдены.

И на туалетном столике стоит одна фотография на всю комнату, где его мама

держит маленького мальчика, который одет в гоночный костюм.

Я поднимаю ее и улыбаюсь. Кингстону не больше шести месяцев на ней; думаю,

его мама была настолько близка со своим сыном, что уже на ранних стадиях знала, что он

вырастет адреналиновым наркоманом.

Поставила ее на место и открыла верхний ящик. Я не была сосредоточена на

поисках, все еще испытывая печаль от потери, которую он пережил из-за своей мамы,

когда осознаю, что смотрю на небольшую коллекцию его черных боксеров.

Я собираюсь захлопнуть ящик, с грохотом, как вдруг замечаю проблеск розовой

ткани в углу. Смеюсь и дергаю ярко-розовые боксеры от «Calvin Klein», с все еще

прикрепленной биркой с боку.

« Око за око. Мои никогда не были ношены, тоже».

Я взрываюсь от смеха, когда кладу их обратно. Очень мило, Кингстон, думаю я,

решая, что с меня хватит шпионажа.

Я направляюсь в ванную комнату, чтобы принять быстрый душ, часть меня ждет

сообщения на двери душевой кабинки. Когда этого не происходит, я смотрю на зеркало в

ванной. По-прежнему ничего, но не уверенна, может это и к лучшему. Нет смысла

ворошить прошлое сегодня.

Я поднимаюсь к себе в постель, мгновенно впитывая его ошеломляющий, мужской

аромат. Он спал тут прошлой ночью, чувствую это. Его голова покоилась на этой же

подушке, которую я сейчас плотно сжимаю, и его тело было укрыто этим же одеялом,

укрывающим мое.

И когда я уже думаю о шансе быть вежливой, слышу хихиканье, идущее из

коридора, сопровождающееся писклявым голосом, называющим его имя.

Я знаю, что не должна, но все равно подкрадываюсь, шпионя, как он и предложил

мне, и открываю дверь ровно настолько, чтобы можно было достаточно подсмотреть.

Там, в коридоре – Джеки. Ее руки обвиты вокруг Кингстона, ее губы приближаются

к его…

Я захлопываю дверь, не заботясь о том, даже если весь проклятый особняк

услышит, и запираю ее на замок, прежде чем броситься к своей сумке и достать

снотворное. Игнорирую стук, который раздается через несколько секунд, моя голова уже

лежит на подушке, на которой больше нет наволочки, так как я разорвала эту пахнущую

чертову вещь сразу и бросила ее через всю комнату.

Мне было известно, кто такой Кингстон, я наблюдала за ним в прошлом году, как

он колесил по городу, целуя костяшки каждой живой тарталетке, видела, как он открывал

дверь пока нестандартные, трусико-срывающие девочки садились в машину. Я знаю

парня, каков он есть, и каким навсегда останется. И только потому, что он является

хорошим, и немного смешным с розовым бельем, возвращаясь к прошлому, не значит что-

то большее… И, конечно, не то, на что мое сердце хотело надеяться, чтобы это означало.

Я чувствую, что мои барьеры обратно возвращаются, становясь выше и крепче, чем

когда-либо, пульс слабеет и сон поглощает меня.

Глава 3

Гнев. Это все, что я ощущаю следующим утром, и даже не из-за него. Позорная

ярость кипит внутри меня исключительно на себя.

Я такая идиотка, волноваться по поводу того, что Кингстон – это Кингстон? На

самом деле, я должна была усвоить свой урок прошлой осенью, и хорошенько его

запомнить. Ближе концу, мы подружились, ну, искренне равнодушные отношения, и шанс

для нас был утрачен, откровенно и неоднократно, снят с повестки дня.

Почему же я волнуюсь из-за того, чем он занимается с остальными девушками,

спустя несколько месяцев, и, в результате, пытаюсь моей тупизной разрушить эту

уникальную возможность в первый же день? Он явно испытал эмоциональный подъем от

того, что мы когда-то делили что-то общее, и я думаю, что тоже.

Время доказать это.

Я принимаю быстрый душ и решаю распустить свои волосы, позволяя им

высохнуть естественным путем, затем выбираю пару коротеньких шортиков и красную

майку безрукавку. После того, как все распаковано, у меня еще есть время, чтобы подумать

о том, что имеет значение, и я готова окунуться в приключения этого дня.

Хватаю свою сумку, надеваю на плече и иду к двери спальни.

Но что-то меня останавливает, попадая под мою ногу и почти заставляя меня

спотыкнуться. Звон колокольчиков в то время, пока я пытаюсь восстановить равновесие, и

смотрю вниз, чтобы обнаружить…

Ловушку. Ага, кто-то соединил нитку с колокольчиком к нему через дверную

коробку. И я не должна звонить дважды, потому что один маленький стук в дверь

раздается прямо напротив меня, заставляя открыть тотчас.

Кингстон стоит там, в черных пижамных штанах без рубашки, которые хорошо на

нем сидят, я видела их раньше, но не понимала до сего момента, как сильно скучала по

ним. Его темные волосы растрепаны, его обычные яркие глаза, покраснели.

- Ты проснулась, – утверждает он сонно очевидное, проводя рукой по своему лицу.

- Ну, да, – дарю ему фальшивую улыбку и рву нитку и колокольчики внизу, бросая

их ему, которые он ловит воздухе.

- И насчет этого, – говорю я, кивая своей головой в сторону штуковины в его руке,

- не стоило.

Достаю бутылочку с передней стороны моей сумки и гремлю ею.

- Снотворное.

Я делаю шаг, чтобы пойти вниз по коридору, когда он перегораживает мне путь.

- Я беспокоюсь о тебе, – шепчет он, его глаза устало смотрят в мои. – Прошлой

ночью…

Я качаю головой и издаю смешок.

- Не нужно. Сделай себе одолжение, не волнуйся больше за меня. Не переживай за

то, как я сплю и определенно не волнуйся о своих подвигах, беспокоящих меня. Прошлой

ночью не было ничего, кроме раздражающего возмущения в зале. Вот так вот. Ты хотел

трахнуться с Джеки и любой другой женщиной, которые попадаются на твоем пути? Тогда

вперед. Мое нахождение по близости никогда не мешало тебе раньше.

- Ты ведь несерьезно. И тебе до сих пор жутко от этого.

- Прости? – мои глаза сужаются. – У тебя не было никаких проблем ходить с

напыщенным видом из-за своего «парада шлюх» прямо мимо меня в прошлом году. Ты

думаешь, теперь это меня беспокоит?

- Я слышал тебя прошлой ночью, через дверь, после того, как ты захлопнула ее. Ты

злилась.

Никакого тебе подмигивания, ни очаровательной улыбки. Он хочет серьезного

разговора.

- Нет, я не злюсь.

- Эхо…

Он тянется к моей щеке, но я отворачиваюсь от его прикосновения, словно оно

обожгло мне кожу.

Его вздох поражения не останавливает его следующие слова.

- Я вижу, это сейчас написано на твоем лице. И даже сильнее, чем это, я чувствую,

как оно тлеет между нами. Ты дымишься внутри от того, что увидела, Любовь моя. Мне

просто нужно знать это.

- Иди ты нафиг! Я не дымлюсь от того, чем ты занимался с какой-то девушкой! У

меня есть много других причин ненавидеть тебя. И я уже предупреждала тебя насчет

прозвища «Любовь моя». Есть много слов, какими бы я тебя назвала, но какая не

состыковка, «тугой на ухо» – это одно из них.

- Мои извинения, Любовь моя, я забыл. Привычка, - он пожимает плечом и

одаривает меня робкой улыбкой, но выражение его лица быстро становится мрачным от

предположительных кинжалов, которыми я стреляю в него взглядом. – И да, у тебя есть

много причин и прав чертовски меня ненавидеть. Но нам нужно поговорить…

- Нет! У тебя были месяцы, чтобы объяснить, что произошло в ту ночь, но вместо

этого ты решил покинуть город и никогда не оглядываться назад. Ты не можешь играть

сейчас со мной только потому, что тебе скучно. Мои чувства не являются твой личной

игрушкой, Кингстон!

- С тех пор, как я покинул Штаты, мне было скучно.

- О, я могу только представить, - я закатываю глаза, сжав кулаки по бокам. – И мне

плевать. Ты и Джеки можете жить долго и счастливо, давать имя каждой

достопримечательности, которую мы увидим, мне все равно, - я слышу это от себя, как я

прошипела ее имя, ярость сочилась в каждом моем слове.

Он не упустил этого, так или иначе, судя потому, что его рот скривился в уверенной

улыбке.

- Здесь есть что-то еще, всегда было, - говорит он. – Мы оба это знаем. Я попытался

отпустить тебя, потому что ты заслуживаешь намного лучшего, чем я мог предложить. Ты

заслуживаешь весь мир. И теперь, когда я знаю, что не полностью потерял тебя, хочу

убедиться, что ты получишь это. Так как насчет того, чтобы заключить сделку?

Сделку? Возможно ли, чтобы он отправился в ад, пока я исследую его страну? По

мне, так звучит очень справедливо.

Я не стала указывать на то, что он не знает, как заключать сделки, учитывая танец,

над которым так много работала, а он не потрудился даже посмотреть, и то, что я не была

на выпускном вечере, и как Сэмми пришлось увидеть меня лишь частично во время его

шоу магии. Это только добавляло масла в его эгоистичный огонь.

- Я слушаю, - все, что я говорю ему, таким тоном, который делает акцент на тот

факт, что теперь я та, которой уже скучно.

- Ты и я проведем много времени вместе в течение следующих нескольких недель,

так как насчет того, чтобы начать сначала? Только на период этой поездки?

Он приближается, кончиками пальцев сжимая мою руку.

Я отступаю. – Нет. Слишком многое случилось, чтобы забыть.

Он просто кивает головой. – Ты абсолютно права, и если честно, не хочу начинать

все сначала. Это означало бы, забыть о том, что у нас уже было, и я отказываюсь забывать

что-либо из этого. Что я хочу сделать на самом деле, так это исправить.

- Я считаю, что лучше не облажаться в первую очередь.

- Согласен. Как на счет дать мне шанс, чтобы показать тебе все, что ты пропустила,

и я не стану заигрывать с тобой.

- Серьезно? – я чуть не фыркаю. – Спорим, ты будешь заигрывать со мной? После

нескольких недель в этом гипсе, моя верхняя часть тела лучше, чем когда-либо, особенно

мой правый хук.

Его взгляд опускается на мою руку, и темная тень проходит по его лицу.

- Не сомневаюсь в этом, отвечает он, а затем обращает свое внимание к моему лицу.

– И я несу всякую чушь. Я собираюсь быть полностью откровенным с тобой, Любовь моя.

Мы снова танцевали; он движется вперед, а я делаю шаг назад. Но он не

останавливается на этот раз, продолжая надвигаться на меня, пока моя спина вплотную не

упирается в стену.

Моя рука дергается и прижимается к его груди, но он просто берет ее и подносит

медленно к своим губам. Мои колени подгибаются, а губы дрожат, но я не останавливаю

его, пока он оставляет небольшой, но затяжной поцелуй на нижней стороне моего

запястья.

Я закрываю глаза, сдерживая слезы, которые начинают собираться. Я хочу

накричать на него, оттолкнуть, но какая-то предательская часть моего мозга взяла все в

свои руки, не позволяя мне ничего сделать, кроме как стоять там и разрешать ему далее

ворошить болезненные ощущенья, которые я думала, что похоронила.

Кингстон пропускает свои сильные пальцы через мои волосы, в конечном счете,

останавливая свою руку на моем затылке, когда он наклоняется к моему уху.

- Я хочу тебя, Эхо, каждую прекрасную, упрямую часть тебя. Я не собираюсь

сдаваться снова, потому что знаю, что такое чувство утраты. И теперь, когда у меня здесь

есть ты, вернувшаяся обратно, я слишком эгоистичный, чтобы когда-нибудь отпустить

тебя снова. Ты моя. Ты была уже моей с той ночи, когда упала на меня, и я собирался

остановить Джеки прошлой ночью, пока не услышал, как открывается твоя дверь.

Хороший человек бы извинился, но я прошу простить меня за то, что играл с твоими

эмоциями, мне нужно было увидеть, чувствовала ли ты тоже самое. Ты доказала то, что

мне было известно, когда ты захлопнула эту дверь… что я твой.

- Ты не мой, - шепчу я, борясь с эмоциями, в попытке защитить себя от всего, что

он только что сказал, слова, которые я так жаждала услышать, в его исполнении звучат

еще лучше, чем в моих мечтах. Но это слишком поздно.

- Я собираюсь доказать это, независимо от того, чего это стоит. Мы принадлежим

друг другу.

И прежде, чем я могу даже подумать рационально, его губы обрушиваются на мои,

твердые и горячие. Его руки зарываются глубже в мои волосы, и он вплотную

прижимается ко мне. Я чувствую его повсюду, в каждой области моего тела, каждая его

частичка трется об меня, выворачивая наизнанку.

Он рычит, прося входа, и я поддаюсь без оправданий. Его язык врывается внутрь,

гладя мой. Я не могу остановить эмоции, которые проходят через меня. Из меня

вырывается стон, который выплескивается из самой глубины моего сердца, взрывая и

выпуская всю память о нем, которую я сдерживала взаперти...

- Нет! – кричу я, так сильно, как только могу, не смотря на свою вздымающуюся

грудь и одышку, прерывая грубо поцелуй.

Он не останавливает меня, но также и не отпускает. Вместо этого, мы стоим там,

каждый дюйм наших тел по-прежнему соприкасается. Мои слезы скатываются из глаз, и

хотя он пытается стереть их, они выступают с новой силой.

- Пожалуйста, я просто хотела приехать сюда и немного посмотреть на мир. Я не

могу этого сделать. То, что мы можем или нет, осталось в прошлом. Я прошу тебя

оставить это там.

- Эхо. - Он упирается своим лбом в мой, глядя в глаза. - Я забочусь о тебе больше,

чем о ком-либо в этом мире, и буду делать все возможное, чтобы остановить твои слезы и

заставить тебя улыбнуться.

Больная уязвимость трещит в моем голосе. – Тогда, пожалуйста, просто отпусти

меня.

- Я не могу. Не в этот раз. Больше никогда.

Мои глаза закрываются, и я готова сказать ему, что его отказ означает, что еду

домой, когда он добавляет: - Но я дам тебе время и верну обратно твою дружбу. Это то, что

мне нужно больше, чем что-либо, Эхо, ты в моей жизни, любым способом, которым я

смогу обладать тобой.

- Даже если это означает, что все, чем мы когда-либо может стать – это просто

друзьями? – я осторожно толкаю его в грудь, нуждаясь в пространстве, чтобы дышать.

- Да. Если это все что ты можешь дать, то да. Позволь мне взять тебе завтрак, и я

расскажу тебе все, что случилось за тот последний день.

Я качаю головой непреклонно.

- Нет. Я не могу услышать все это прямо сейчас. Я просто хочу забыться на

некоторое время и наслаждаться Лондоном, потом Парижем, и везде, где мы сумеем

побывать. Я двигаюсь вперед и не готова воспринять все это дерьмо. Ты хочешь получить

обратно свою дружбу? Тогда дай мне пространство.

- Я дам тебе все.

- Я просто хочу повеселиться прямо сейчас. По рукам?

Он подмигивает. – По рукам.

Я обхожу его, чтобы вернуться в спальню, требуя минутки, чтобы взять себя в руки

и умыть лицо.

- Мне нужно немного успокоиться.

- Конечно. Не торопись, - отвечает он. – И Эхо?

Я оглядываюсь через плечо.

- Твои волосы великолепны. Они тебе очень идут, намного нежнее и блистательнее,

чем я предполагал, какими они будут.

Я только улыбаюсь, закрываю за собой дверь между нами и умоляю свое сердечко

закрыть окно для Кингстона и хорошенько его запереть.

Но знаю, что это просто глупое заявление. Как я могу ожидать от своего сердца,

самого мощного, но такого хрупкого органа в теле, сопротивления, когда моя кожа головы

до сих пор покалывает от отчаянного прикосновения его пальцев, а мой язык продолжает

облизывать распухшие губы, смакуя его вкус?

Глава 4

Мы все садимся в автобус с названием фонда, красующимся во всю сторону, чтобы

начать первый этап нашего путешествия. Согласно сегодняшнему графику, мы собираемся

заехать в наш первый отель, прежде чем посетить несколько из множества

достопримечательностей, которые я намереваюсь изучить в этой поездке – красиво

созданных кусочков истории, которые я даже не осмелилась бы и мечтать увидеть в

реальности.

Я не могу оторваться от своего окна; мои глаза широко распахнуты, рот открыт в

изумлении от всей культуры, пролетающей мимо, пока мы едем. Я на самом деле здесь –

далеко от моей «сети безопасности» Келли Спрингс, и, наконец, сбываются мечты о

приключениях, которые уже давно существовали только в моей голове и учебниках.

- Поняли? – Кингстон спрашивает всех нас после многословной речи о правилах и

предполагаемом этикете. Я поймала большую часть из этого; уверена, все, что пропустила,

было просто здравым смыслом.

- Вот он! – визжит девушка рядом со мной, указывая по мере приближения на

Тауэрский мост. – Разве он не потрясающий?

Я улыбаюсь, испытывая трепет и головокружение, молча соглашаюсь с ней. – Да,

очень.

- Мы группа, - продолжает Кингстон. Еще что-то? – Но также вы все взрослые,

так что у вас есть свобода, если захотите чуть отвлечься непосредственно от графика или

запланированных туров, чтобы путешествовать самостоятельно.

- Но директива организации четко объясняет, что вы по-прежнему отмечаетесь, по

крайней мере, один раз в день в каждом городе, - он продолжает. - Вы можете сделать это с

помощью телефонного звонка или текстового сообщения мне, или оставить записку на

стойке регистрации отеля, где мы останавливаемся в течение любого заданного пункта

назначения. Учитывая сказанное, я не намного старше многих из вас, но я более чем

способен руководить интересным туром, если вы выберете держаться меня.

- Мы будем, - Джеки соскальзывает со своего места рядом с ее новой закадычной

подругой Бриджет. – Там так много всего, что хочется увидеть и узнать, и уверенна, ты

будешь держать нас в безопасности.

Мои глаза закатываются на ее откровенный флирт.

- Не фанатка, - бормочет девушка рядом со мной, тихо посмеиваясь.

- Мм? – спрашиваю я, поворачиваясь к ней.

- Одностороннее отчаяние.

Я громко смеюсь, не в силах удержать это и привлекая все взгляды в автобусе в

мою сторону.

- Простите, - выдавливаю я, подавляя мою неудержимую улыбку.

Кингстон мило хмурит брови с любопытством, когда я, сутулясь, сползаю вниз по

сиденью и опускаю голову.

- Ты должна признать, что Джеки девушка так же прозрачна, как чашка Петри, и

очевидно ей не терпится подхватить какую-то новую венерическую заразу. Я нахожу это

немного тревожным, но в то же время, мне интересно, как долго это будет продолжаться,

пока я не сверну за угол в этой поездке и не обнаружу ее на коленях у одного… оррр, -

растягивает она, - всех наших мужских попутчиков. - Она откидывается на спинку своего

кресла, улыбаясь мне, словно она на самом деле, такая милая и невинная, как выглядит, -

Хочешь сделать ставку?

Я сразу же понимаю две вещи об этой девушке рядом со мной: Первая, мне она

нравится, и вторая, она может говорить быстрее, чем кто-либо, кого я когда-то встречала.

Она примерно моего роста, и лишь немного крупнее, чем я, с шармом скромной девочки,

который только что полностью исчез, в моих глазах, по крайней мере.

Ох, и она умна для той, кто использовал метафору о чашке Петри? – так что, три

вещи о своей соседке я уже знаю.

- О каком виде пари мы говорим? – спрашиваю низким и заговорческим голосом,

какой был у нее.

Но прежде, чем она может ответить, ощущаю кого-то нависающего над нами. Я

медленно поворачиваю голову, уже зная, кого обнаружу, когда взгляну вверх в угольные

глаза Кингстона.

Я бросаю ему простую, равнодушную улыбку, но он остается в непосредственной

близости от наших мест оставшуюся часть своей речи.

- У каждого будет сосед по комнате в гостиницах. Вы можете выбрать этого

человека сейчас, или мы определимся с парой, когда приедем на место через несколько

минут.

Даже не зная, как ее зовут, я смотрю на свою соседку, и молча соглашаемся быть

напарницами.

- У нас есть двадцать четыре часа, чтобы насладиться Лондоном, прежде чем мы

отправимся на этом же автобусе в сельскую местность и исследуем Бас, - объясняет

Кингстон. – Если вы опоздаете на автобус, в любое время в течение следующих

нескольких недель, доложите секретарю фонда, номер которого вы все должны иметь.

Мы останавливаемся перед огромным отелем, который открывает прекрасный вид

на Биг Бен и Лондонский глаз, последний из которых находится всего в паре кварталов.

- Хорошо, все свободны! – Инструктирует Кингстон. – Берите вещи и ждите меня в

вестибюле.

Моя новая соседка по комнате смеется. – Святое дерьмо! Можешь ли ты в это

поверить? Мы здесь! И, кстати, я Натали! Но ты можешь звать меня Нат.

- Эхо, - отвечаю ей.

- У тебя случайно нет милых братьев по имени Альфа или Браво? – Она снова

смеется. – Возможно, мятежная сестра, Дельта?

Я отвечаю своим собственным взрывом смеха. Она не просто умная, но и

остроумная в придачу! Мне нравится она больше, каждый раз, когда она говорит.

- Шучу, - она хватает свою сумку. – Вроде.

Мы проходим через передние двери отеля по следам нашей группы, которая

включает в себя около двадцати человек в целом, лишь с немногими из которых я

официально познакомилась.

Если и были какие-то сомнения насчет того, что мы были туристами, то все

прояснилось для любого и каждого человека на улице, когда несколько девушек начали

делать селфи около статуй, которые, казалось бы, охраняют двери гостиницы. Паттон

стоит рядом, одетый в пару шорт цвета хаки и серое поло, глядя на карту.

Странное чувство вдруг настигает меня. Я знаю, что его, по крайней мере, частично

тянет ко мне, так как он пригласил меня на свидание, и чем дольше я смотрю, тем больше

не могу отрицать, что нахожу его симпатичным. Но инстинктивный, неудержимый

приступ волнения, который я испытывала каждый раз, когда смотрела на Кингстона,

отсутствует.

Поправочка, там нет прошедшего времени. Я до сих пор чувствую это каждый раз,

когда смотрю на него, чем и занимаюсь сейчас, пока он стоит за стойкой регистрации,

разговаривая с сотрудником. Знакомое, мгновенное трепетание окутывает мой живот.

Мне нужно найти лекарство от этого недуга – кнопку отключения для нашей явной

связи. И самый лучший способ, единственный способ, который я могу придумать – это

прекратить говорить себе, что я двигаюсь дальше, а на самом деле это сделать.

Но губы Кингстона являются единственной парой, который я когда-либо

чувствовала пожирающие мои. Его руки единственные, которые путались в моих волосах,

его тело единственное, которое когда-либо прижимало меня к стене. Возможно, поэтому я

держу его в этом желанном месте в моей голове… и сердце.

Поэтому мне нужны новые губы, которые коснутся моих и заменят вкус Кингстона.

Мне нужно обследовать больше, чем сельскую местность. Пришло время мне расправить

крылья в других отношениях.

- Так ты будешь придерживаться гида или пойдешь в одиночку на экскурсию? –

спрашиваю я Паттона, приближаясь к нему.

Он отрывается от карты, даруя мне беглый взгляд, перед тем как посмотреть вниз.

- Ты имеешь ввиду красавчика, который по-видимому перетрахал полстраны? –

отвечает он. – Неа, я думаю, что буду придерживаться себя. Там есть много чего, что

предстоит увидеть, и у меня не хватит терпения слушать его объяснительное дерьмо,

которое могу прочитать сам.

Его тон не резкий, просто честный. Но в тоже время его слова несли в себе некую

возможную истину, хотя он не знает Кингстона достаточно хорошо, чтобы говорить о нем

в таком направлении. И этот мамин красавчик организовывает это, давая тебе

потрясающую возможность.

Ага … Я немного резка в этом.

- Что насчет тебя? – спрашивает он, складывая свою карту.

- Ну, думаю, что безопаснее будет придерживаться красавчика, - отвечаю я, немного

меняя свой тон. – Но я тоже планирую исследовать несколько вещей сама.

- Достаточно умно, если ты будешь ходить по пятам за ним, хотя, мы всегда можем

создать группу, состоящую из нас.

Я не полностью увлечена Паттоном в данный момент, но решила следовать своему

плану, поэтому улыбаюсь в ответ.

- Да, звучит хорошо.

- Потрясающе.

Никогда не любила это слово. Но, правда в том, что я должна отыскать хорошее и

перестать цепляться за мои «варианты», основанные на мелочах.

Мы тратим несколько минут, согласовывая расписание от начала до конца дня,

решая, что наша группа будет состоять из него, меня, Нат и его соседа - Чада.

- Через час встречаемся здесь, - говорит Паттон, я соглашаюсь.

Я смотрю, как он уходит, и улыбаюсь про себя, и мне интересно, как это на самом

деле иметь банальный летний романчик за рубежом, когда ощущаю знакомое тепло у себя

за спиной.

- О чем задумалась? – спрашивает Кингстон.

- Что я буду ночевать с Натали. Мне она нравится.

Она в нескольких футах, беззастенчиво подключает свой телефон к селфи палке и

не догадывается о присутствии Кингстона.

Он обходит меня, чтобы посмотреть мне в глаза. – Я имел виду, понравилась ли

тебе та малая часть моего города, которую ты уже увидела?

- Твоего города? – я поднимаю брови. – Королева знает, что ты претендуешь на

него?

- Давай не будем ей рассказывать – еще один из наших секретов, - он подмигивает.

– Тем не менее, ты поняла, о чем я спрашивал.

Я оглядываюсь вокруг и абсолютно удивляюсь всему, что попало в поле моего

зрение, но играть круто, когда я снова возвращаю к нему свой взгляд и пожимаю плечами.

- Неплохо.

- Ерунда! – отвечает он, посмеиваясь. – Ты полюбила его. Я знаю тебя, Эхо.

Никогда не думай, что можешь провести меня.

- Привет, - здоровается Нат – долгожданная помощь. – Э-э … у тебя уже есть ключи

от номера?

Глаза Кингстона не покидают моих, когда он лезет в карман, протягивая ей

пластиковую карточку, а затем одну для меня. – Я буду в соседнем номере, если любому из

вас что-нибудь понадобится. И мы выдвигаемся через час на экскурсию…

- О, у меня уже есть планы, но повеселись там, - обрываю я его, вырывая карточку.

- Извини? – спрашивает он, его глаза темнеют в пугающе дымчатый оттенок.

- Ага, я отправлюсь на метро с некоторыми друзьями на Эбби Роуд, а затем пойдем

на Лондонский Глаз.

- Друзьями?

- Угу. Из этого выходит, что мы решили путешествовать без твоего надсмотра.

- Да, но…

- Никаких «но», - вставлю я, когда Джеки и Бриджет решили иначе. – У тебя есть

другие под «руководством», так что, ты делаешь свое дело, а я делаю свое.

Я хватаю за руку Нат и тащу ее прочь, прежде чем у него появится шанс сказать

что-нибудь в ответ.

****

- Откуда ты его знаешь? – спрашивает Нат, когда мы пришли в нашу комнату.

- Кого? – я указываю с одной постели на другую, молча спрашивая, какую она

хочет.

- Выбирай сама, - отвечает она. – И ты знаешь о ком я.

Я бросаю рюкзак к ближайшему окну, открывающий вид на Биг Бен вдалеке.

- Паттона? – говорю я взамен. – Я познакомилась с ним в самолете, но он кажется

достаточно надежным.

Я разворачиваюсь назад, вижу ее со скрещенными руками и с выражением не-мели-

ерунды, застывшим на лице.

- Что правда? – смеется она. – Хорошо, мы поиграем в твою игру минуту. Паттон

действительно кажется хорошим, и я рада путешествовать вместе с ним и Чадом, чем с

группой, которая имеет девушек, соперничающих за внимание Кингстона.

- А теперь мы поиграем в мою игру, Кингстон, - произносит она. – Откуда ты его

знаешь?

Я плюхаюсь на кровать и скидываю свою обувь. – Долгая, скучная история.

- Есть еще целый час, так что начинай, - она садится напротив меня, в кресло,

которое одно в этой комнате. – Это часть соглашения соседа по комнате, никаких секретов,

когда дело доходит до парней.

Возможно, она ссылается на Теорию Большого взрыва? Люблю ее!

- Ты будешь очень разочарованна, потому что у меня мало что есть, чтобы

рассказать о парнях.

- Аналогично, - отвечает она. – На самом деле у меня вообще ничего такого нет,

поэтому, помоги другу и расскажи мне что-нибудь интересненькое.

Лежа на спине в данный момент, я засовываю руки за голову и рассказываю ей

историю моего брата и Кингстона, которые поменялись местами. Это странно, вот так в

открытую говорить об этом, не потому что это в первый раз, когда я кому-то рассказала

все, оставив много деталей, а потому что только встретила Натали.

И я рассказываю ей все: о нем, рыскающим в моем ящике с трусиками, о ванной, о

поцелуе… и даже о нем с Саванной в тот последний день. Единственное, что я решила

оставить в секрете – это ситуацию моего брата с Саванной, так как не имею права об

этом рассказывать.

Это как если бы, наконец-то, сбросить камень с души, и я ловлю себя на том, что

нахожусь в какой-то новой невесомости со смешанными эмоциями.

- Вау, - наконец-то, говорит Нат. У нее было несколько вопросов в течение всего

рассказа, но она держала личное мнение при себе. – У тебя все еще есть к нему чувства?

- Если честно, - говорю я, принимая сидячее положение, чтобы смотреть на нее. –

Думаю, да. Звучит жалко, да?

- Вообще не жалко; ты не можешь контролировать то, что чувствуешь. Так, что

думаешь делать? Это не значит, что ты должна действовать, опираясь на них, сейчас или

никогда, - она делает паузу. – Могу я задать личный вопрос? Ты можешь не отвечать.

- Конечно.

- Ты влюблена в него?

У меня голова начала кружиться от такого вопроса, который я никогда раньше не

задавала себе, и мой желудок скручивается в болезненном спазме неопределенности.

- Я даже не знаю. Я никогда не влюблялась, но там определенно между нами что-то

было. Я очень скучала без него.

Она, должно быть, заметила смену моего настроения. – Прости. Я не должна была

спрашивать.

- Все нормально. Спасибо, что выслушала. Ты первый человек, которому я все

рассказала.

- Я заберу это собой в могилу, обещаю. – Она крестится, а затем смотрит на свои

часы. – Черт, у нас есть пять минут на сборы, прежде чем мы встретимся с Паттоном и

Чадом.

- Тебе лучше поторопиться, - говорю я ей, скользя обратно в свою обувь, и достаю

свою камеру.

Я жду, что она переоденется, возможно, переделает прическу или что-то в этом

роде, но вместо этого, она просто хватает небольшую сумочку через плечо и достает

темный блеск для губ.

- Готова.

Я смеюсь, держа дверь открытой для нее. – О, мы поладим просто отлично!

Она улыбается, а затем застает меня врасплох своими следующими словами.

- Кстати, я имею виды на Паттона.

Глава 5

Нат, я, Паттон и Чад идем на обед в небольшое восхитительное место, где я

настаиваю сесть на улице, отказываясь пропустить хоть одно движение или вид.

- Эхо, пища никуда не убежит, - смеется с меня Нат. – Попробуй жевать.

Я глотаю и делаю глоток, прежде чем ответить в торопливом волнении. – Мне

очень жаль, я просто не могу ждать, чтобы приступить к делу – пойти и все увидеть!

Особенно Эбби Роуд.

Последнее предложение выходит с причудливым вздохом. Я слишком взволнована,

чтобы сделать еще удин укус, так что продолжаю разглагольствовать снова и снова о

каждом маленьком факте, который знаю о пресловутой студии звукозаписи, пока им не

становится достаточно.

- Окей! – Паттон бросает салфетку на пустую тарелку и встает. – Давайте

выдвигаться, пока голова Эхо не взорвалась.

Мы все смеемся, когда я хватаюсь за свой кошелек, чтобы оплатить свою часть, но

Паттон останавливает меня, кладя свою руку на мою.

- Я заплачу, - говорит он улыбаясь.

Моя ухмылка расширяется, думая, что это мило с его стороны, чтобы заплатить за

нашу еду, то есть, пока я не понимаю, что он кладет достаточно, чтобы заплатить за меня и

его. Что значит… не за Нат.

Это проблема по всем фронтам, не только потому, что моя новая подруга «имеет

виды», а я не хочу, чтобы она думала, что поощряю внимание Паттона по отношению к

себе, но также не желаю делать ей больно. Вот почему делаю единственное, что могу

придумать, прежде чем у него есть шанс закрыть свой бумажник – выставляю это все под

углом, прикрытой лестью…

- Боже, что за джентльмен, - я невинно помещаю свою руку поверх его. – Разве это

не мило с его стороны, Нат, предлагая заплатить за нашу еду? Я впечатлена. Как насчет

тебя?

Как уже доказано, Натали неглупая. Она одаривает меня натянутой, понимающей

улыбкой, но ее глаза горят.

- Спасибо, Паттон. Это было необязательно, но приятно знать, что рыцарство не

совсем вымерло.

Паттон играет свою роль очень хорошо, его выражение лица остается стоически

вежливым, когда он тянется оплатить другой счет.

- Нет, спасибо, не нужно.

- Ладно, пойдем!- рявкаю я, чуть не опрокинув стол рядом с нами во время того,

пока бегу в сторону тротуара.

Я не извиняюсь, и Нат вносит полностью рациональное объяснение. – Она немного

взвинчена. Первый день из психушки.

Я смеюсь, и все еще делаю это, когда она подходит ко мне, качая головой, и берет

меня под руку.

- Что?- спрашивает она невинно. – Ты ведешь себя словно сумасшедшая. Просто

называю это своими словами.

- Привет! Сам Битлз ходил по дороге, по которой мы собираемся идти! – Я чуть не

кричу. – Как ты можешь не волноваться?

- Ты уверенна, что город не перестраивали с тех пор?

Мои глаза расширяются. – Ты ужасна, знаешь об этом? - Я указываю пальцем на

нее. – И ты не будешь ничего разнюхивать по этому поводу, чтобы выяснить. Я не хочу

знать!

- Прости. Я реалист, не могу ничего собой поделать. Но для тебя, я постараюсь

оставаться в неведении. – Она смотрит на Паттона, который медленно идет позади нас с

Чадом, а затем шепчет, - Эй, что насчет раннего с Паттоном…

- Прости. Я не ожидала, что он заплатит за меня…

- Я знаю. Все нормально, просто… если он предложит снова, я буду в порядке.

Серьезно. - Она останавливается и смотрит прямо на меня. – Думаю, что он милый и

отчасти хороший, но я не хочу его жалости. Хорошо?

- Ага, я не имела виду…

- Нет, мы в порядке, просто… если он узнает меня и влюбится в меня, то это будет

здорово, а если же нет, то такова жизнь. Уловила смысл?

- Место Битлз? - спрашивает Чад, когда они догоняют.

- М? – отвечаю я, растерянно.

- Что еще может помешать нам добраться до метро?

- Ожидание ваших медленных задниц, - отвечает ему Нат, а затем указывает на

гигантский красный знак на противоположной стороне улицы. – И мы здесь.

- Подождите, как далеко находится студия? – спрашиваю я, вспомнив

предупреждение Себастьяна об использовании осторожности в системе метрополитена. –

Мы не можем взять такси?

- Ой, ну перестань, - умоляет Нат. – Мы же в группе, и почти полдень. Что

случится, пока ты исследуешь Лондон?

- Я не позволю чему-нибудь с тобой случиться, - говорит мне Паттон, и все же я

чувствую сомнение, бегущее по моему напряженному телу. Затем он смотрит на Нат. – С

каждым из вас.

Улыбка, посланная ей, кажется настоящей, но она одна из тех, что он делится со

мной.

- Спасибо, – говорим мы в унисон, прежде чем Нат хватает меня за руку.

И мы идем к лестнице в ад - по крайней мере, вот как Себастьян описал его в своих

попытках повлиять на меня.

И я должна сказать, что реальность этого столь же безрадостная, как обозначение;

нет ложной рекламы на этом. Может ли кто-нибудь назвать это «лестницей»? Или

лабиринт? Я ощущаю себя, словно ищу моего младшего брата, одетого в полосатую

пижаму, в то время как Дэвид Боуи пытается сделать вдох в своих кожаных штанах, чтобы

убедиться, что он может петь песню гоблинов о магии.

Я мертвой хваткой держу руку Нат, с Паттоном и Чадом прикрывающими наши

спины, и она вдруг начинает смеяться.

- Что? – ляпаю я, ища глазами то, что вызвало смех.

- Ничего, - отвечает она, но не в состоянии удержаться от хихиканья.

Двери открываются, и мы входим. Она скользит вниз на сиденье, в то время как я

выбираю постоять, держась за шест.

- Серьезно, что, черт побери, смешного? – спрашиваю я снова, когда метро

начинает движение, моя рука крепче хватается за шест при толчке.

- Мы должны носить чертовы сумки на поясе! – она запрокидывает голову назад, ее

плечи трясутся от смеха.

Остальные пассажиры не обращают внимания. Они, наверное, привыкли к таким

психам в вагоне.

- Сумки на поясе? – Спрашивает Паттон, становясь позади меня.

Нат, наконец-то, делает глубокий вдох, вытирает глаза и объясняет. – Мы такие

забавные туристы! Я хочу сказать, оглянись вокруг, все либо в костюмах, либо на каблуках

едут на работу, либо с сумками на поясе и палками для селфи. И все же, мы испугались?

Только после этого мои плечи расслабились, и медленное, небольшое хихиканье

исходит от меня.

- О, Боже мой, ты права, - говорю ей. – В чем моя проблема? Я обычно не

трусишка!

Мы продолжаем смеяться, Чад и Паттон смотрят на нас, словно мы полные

болтающие идиотки, когда поезд останавливается.

- Время Эбби Роуд! – воплю я с моей новообретенной смелостью.

Я прохожу сначала через открытые двери, перепрыгивая через зазор между

поездом и платформой, и подхожу к длинной плохо освещенной платформе: площадка для

игр серийного убийцы.

Взгляд, которым я награждаю Нат, должно быть говорит об этом.

- Да, очередные туристы! – говорит она сквозь смех, а затем сплетает наши руки

снова.

- Ну же, пойдем, пока Адова пасть открывается, - говорю я.

- Лично я надеюсь на проход в Хогвартс-экспресс.

****

Когда мы, наконец, чудесным образом выходим на улицу невредимыми, я беру

карту и продолжаю путь к нашему первому и наиболее ожидаемому назначению.

Это не занимает много времени, когда мы видим знак Эбби Роуд. Я зачарованно

замираю, наслаждаясь тем фактом, что нахожусь прямо перед зданием, где записывалось

так много блестящих музыкантов.

Насмотревшись достаточно снаружи, разворачиваюсь в сторону двери и замечаю

Кингстона и его группу тоже здесь.

- Эй, как это было? – спрашиваю я.

- Как было что? – отрезает Джеки, скрестив руки и сморщив лицо в презрении. –

Ты не сможешь войти внутрь!

- Что? – хныкаю я, на самом деле чувствуя волну разочарования, проходящую

сквозь меня. – Почему нет? Я хочу видеть микрофон, пианино… это не может быть

правдой.

Кингстон делает шаг вперед и потирает мою руку. – Я думал, что разберусь с этим,

Любовь моя, но они не хотят сотрудничать сегодня, - затем он наклоняется и шепчет мне

на ухо: - Клянусь, я куплю тебе сеанс и проведу внутрь, когда мы будем возвращаться

назад этим же путем несколько недель спустя. Только ты и я – у тебя есть мое слово.

- Ты не должен делать это.

- Знаю, - его палец скользит по моему подбородку и поднимает мою голову,

заставляя посмотреть на него. – Но я хочу.

Киваю, подавляя свои глупые наворачивающиеся слезы. Знаю, что это не конец

света, и уверена, если Кингстон говорит, что он проведет меня внутрь, то он это сделает.

- Спасибо тебе, - шепчу я, а затем отворачиваюсь, когда понимаю, что несколько

пар глаз смотрят на нас.

- Вы все только что приехали? – спрашиваю я, становясь рядом с Нат, и

вынужденно начинаю разговор, чтобы заполнить неловкое молчание.

- Нет, мы уже как час тут торчим! – жалуется Джеки. – А так как охранники были

грубыми, - кричит она для всех, включая охрану, - чтобы позволить нам сделать несколько

фотографий и провести недолгую экскурсию и сделать какие-либо смешные снимки в

переходе, мы прождали долго, чтобы уйти!

- Тогда почему вы, ребята, до сих пор просто стоите здесь? – спрашивает Паттон.

- Это отличный вопрос, – глумится Джеки, глядя многозначительно на Кингстона, –

который я задавала несколько раз.

Я кусаю губу и отвожу взгляд, понимая ответ.

- О, я знаю! Спросите меня! – щебечет Натали, подняв свою руку, которая тут же

опускается, когда я бью ее локтем в бок.

- Серьезно?- бормочет она себе под нос. – Это чертовски больно.

Я тащу ее в сторону от толпы, когда Джеки начинает объяснять, как Кингстон

рассказывал им о каждом факте музыканта, который когда-либо записывался здесь.

- Святое дерьмо, как же это смешно, он заставил всех здесь стоять, ничего не делая,

чтобы дождаться тебя? И только посмотри на лицо Джеки. Хорошая вещь!

- Ты не можешь знать наверняка.

Я говорю эти слова, несмотря на то, что не верю в них сама. Я рассказывала ему

ранее, что мы пойдем сюда, и он ждал, чтобы увидеться со мной?

Небольшая, но заметная острая боль поражает мою грудь, и знаю, трещина

образуется в коробке, где я храню мои чувства к нему.

- Ну, я увидел достаточно, - бросает Паттон. – Эхо, Нат, хотите, чтобы я вас сфоткал

на пешеходном переходе, когда свет включается на движение стоп?

- Черт, да! – отвечает Нат за нас обоих, кинув камеру Кингстону вместо Паттона.

- Что ты творишь? – шепчу я.

- Даю человеку перерыв. – Она хватает меня за руку. – Ну же, давай, ходить как

Битлз, детка!

Мы идем через дорогу. Моя улыбка широкая, часть меня счастлива, что именно

Кингстон делает снимки.

- Ох, ты этого не сделаешь! – визжу я, потянув Нат назад и огибая ее вокруг. – Я

впереди. Я Джон!

- Ну, я не буду Ринго, черт побери! Нам нужно… подождите, сэр! – кричит она

человеку, проходящему мимо, хватая его за руку. – Можете ли вы встать между нами, так,

чтобы я могла быть Полом? Пожааалуйста?

Когда она просит, мужчина смотрит на нас так, словно мы под наркотой, которые

очевидно идут в нашу пользу, он встает прямо в линию и соглашается.

И дружба с Нат официально запечатлена. Она знает, что Эбби Роуд переделывали, и

бесстыдно позволяет отдыху восторжествовать. Она Пол к моему Джону.

Я буду поддерживать с ней связь всегда.

После того, как мы благодарим нашего случайного Ринго и идем назад, Кингстон

передает в руки Нат камеру, его плечи трясутся от беззвучного смеха. Его улыбка,

посланная мне, такая яркая, заставляющая меня переживать.

И Паттон тут тоже, но желающий убраться отсюда. – Вы, девочки идете?

Еще одна пометка «полнейшего отсутствия интереса» в колонку для Паттона.

- Полагаю, я готова, - отвечаю ему, оглядывая здание студии в последний раз. –

Теперь Лондонский Глаз?

Нет никаких причин, чтобы обговаривать наш следующий пункт назначения, так

как это уже обсуждалось, и я даже рассказала об этом Кингстону ранее, но какая-то часть

меня хочет быть уверенной…– на случай, если он забыл. Эту самую часть меня нужно

похоронить глубоко и как можно скорей.

- Давайте убираться отсюда, - говорит нам Чад, одновременно с Бриджет, которая

произносит, – Мне нужно поесть.

- Звучит как план. Вы ребята идите, перекусите, а мы пойдем на Лондонский Глаз, -

Паттон хлопает в стиле «Все свободны», прежде чем обнять за плечи Нат и меня. – Дамы,

Чад, пошли.

Я инстинктивно оборачиваюсь назад, и там они – глаза, цвета бронзы,

уставившиеся на меня.

Я одариваю его крошечной улыбкой и машу, надеясь, что он примет это за

искренность.

****

Возможно, я такая смелая только в своих мыслях, потому что Лондонский Глаз

просто невероятный и совершенно потрясающий и выглядит гораздо менее пугающим на

фотографиях, чем вблизи.

Но к черту это, я могу попасть под автобус завтра, поэтому не собираюсь

небольшому страху уничтожить этот опыт для меня. Кроме того, я же воздушная

гимнастка, ради бога, я могу подняться наверх!

- Хорошо, поменяем руки, - рычит Нат, когда переходит на другой бок, переплетая

мою правую руку с ее левой. – Я правша. Мне нужно спасти те кости, которые ты еще не

сломала, - смеется она сладко.

- Ты боишься высоты, Эхо? – спрашивает Чад.

- На самом деле, нет, вовсе нет.

- Тогда в чем проблема? – хихикает он, когда подходит наша кабинка…–

хитроумное изобретение? Стеклянная коробка смерти? Любой из этих терминов был бы

приемлем.

- Н-нет проблем, - отвечаю я, но мой голос дрожит и не обманет никого.

И точно так же, как я собиралась изменить свое мнение и высадиться, спокойствие

окутало меня, поворачиваюсь, нисколечко не удивлена тому, что, а вернее кого нахожу за

своей спиной.

Кингстон заскакивает в кабинку под номером двенадцать в последнюю секунду.

- К-как ты…

- Я уже говорил тебе, Любовь моя, - говорит он, одаривая меня своим фирменным

подмигиванием. – У меня свои способы.

Он проходит, и останавливается прямо передо мной, кладет свои руки на мои

плечи, и теперь моя очередь освободиться от руки Нат. Он поворачивает меня лицом

наружу, наклоняя голову так, что его рот оказывается у моего ушка, и, заставляя меня

расслабиться.

- Несмотря на то, что мы будем вращаться со скоростью шесть миль в час, у меня

есть ты, - уверяет он меня, хрипло и горячо. – Теперь расслабься и позволь мне показать

тебе мой мир.

И он показывал, указывая на все, что попадалось нам на глаза. Он рассказывает мне

о каждом чуде, от Биг Бена до Лондонского Тауэра, и даже о заднем дворике Королевы!

И когда мы достигаем высшей точки, я прилипаю к стеклу, чувствуя только

умиротворение и безопасность, потому что Кингстон прижимается к моей спине, его

глубокий баритон журчит в моем ухе.

Кода поездка подходит к концу, и наши ноги снова оказываются на земле, все мы

решаем вернуться в отель. Я улыбаюсь, когда Нат идет впереди между Паттоном и Чадом.

Пячусь назад, заметив Кингстона, ждущего группу, он отвечает за их высадку из

стеклянных кабинок, которых было около пяти после нашей. Его рука касается моей – не

первый раз за последние тридцать минут.

Я бы обманула себя, если бы отрицала, что каждое, простое прикосновение вновь

воспламеняет искру между нами, но я не отказываюсь от своей решимости

сопротивляться.

- Это было нечто, - говорит Джеки больше себе, но достаточно громко, чтобы все

услышали, открывая их дверь.

- Отель, - говорит им Кингстон, а затем кладет руку мне на поясницу, чтобы

проводить меня в этом направлении.

Я разрешаю это, ничего не говоря и не убирая его руку, но, слава Богу, отель

находится рядом. И еще больше рада, когда он убирает свою руку, продолжает идти рядом

со мной, но больше не прикасаясь ко мне, изредка поглядывая в мою сторону, как будто

обдумывает что-то.

- Поужинаешь со мной сегодня вечером? – он утверждает больше, чем

спрашивает, когда мы шагаем в вестибюль гостиницы.

- Кингстон, - я вздыхаю. – Я не могу. У меня уже есть планы.

Это не совсем ложь. У меня есть планы… чтобы избежать какой-либо интимной

обстановки, где я снова попаду под его чары.

Он открывает рот, но я не даю возможности ему ответить.

- Но сегодня я замечательно провела время. Спасибо.

Следует долгая пауза, прежде чем он отвечает.

- Всегда пожалуйста, и есть еще много мест, куда следует пойти. Я так много хочу

тебе показать, на самом деле, после твоих планов на этот вечер, ты можешь

присоединиться к моей группе на площади Пикадилли.

Я смеюсь. – Так ты на самом деле собираешься таскаться со своей группой?

- Я был с ними на Эбби Роуд, разве нет?

Я закатываю свои глаза, когда улыбаюсь.

- Ты был. Хорошо, расскажи мне об этом цирке, - я бросаю ему хитрую усмешку,

воспоминания о разговоре, который у нас однажды состоялся, заиграли в моей голове,

задевая мои глубокие чувства.

- Мы об этом уже говорили в прошлый раз, - говорит он, подмигивая, прочитав мои

мысли, - Там нет тигров или бородатых женщин, но это довольно интересно. Тебе

понравится. Скажи «да».

Я кусаю губу, но тут же отпускаю ее. - Хорошо. Да.

- Чудесно, - его серые глаза сверкают, довольные победой. – Но пообещай мне, что

не станешь выходить на улицу в одиночку. Я буду сопровождать тебя. Встретимся здесь в

девять вечера. Идет?

У меня нет никакого желания бродить по улицам неизвестного города после

наступления темноты, поэтому я легко уступаю.

- Идет.

Глава 6

Делай, как говорю, не так, как я – это девиз сегодняшней подготовки. Нат и я

заказываем обслуживание в номер, и я делаю перерыв, чтобы помочь моей соседке

подобрать крутой прикид.

Помогаю завить ей волосы – это то, чему я научилась у своей мамы – так же

«смоки-айс», на который уходят все мои усилия, а затем подвожу мой «знаменитый

рейтинг» над каждым нарядом, который она выбрала. Как, черт возьми, ей удалось

приволочь с собой столько нарядов? Я буквально взяла только одну сумку из-за того, что

это должно было быть туристическое путешествие.

Поэтому, пока помогаю Нат прихорашиваться, сама же я проведу вечер в

облегающей футболке, джинсовых шортах и кроссовках.

Как только она, наконец, соглашается, что готова, мы отправляемся в вестибюль

отеля ровно к девяти часам. И я тут же чувствую, что одета неподходяще. Все, даже

мальчики, одеты в свои лучшие наряды.

А Кингстон? Ну, я делаю все возможное, чтобы не смотреть на его великолепную

красоту. Его темные волосы в прекрасном беспорядке. Он одет в узкие темные джинсы и

белую рубашку на пуговицах с рукавами, подвернутыми в локтях. Похоже, он уже на пути

к фотосессии, и каждая девушка в этой поездке одета достаточно гламурно, чтобы

составить ему компанию в кадрах.

И вот я, деревенская девушка, одетая для работы по дому или похода. Охренеть

просто.

Я замедляюсь, надеясь, незаметным шагом прошмыгнуть на лестницу, желая

вернуться в свою комнату. Но замечаю, как Кингстон медленно качает головой, указывая

на меня своим пальцем.

Я тоже качаю головой, смущаясь, и это отдается по моей нервной системе.

Но прежде чем я могу сбежать, он прямиком подходит ко мне в несколько больших

шагов.

- Ты просто красотка, Любовь моя. – Он берет меня за руку и нежно, утешительно

сжимает. – Твоя красота подлинная, и каждая девушка здесь завидует тебе.

- Выгляжу как бездомная по сравнению с ними! – одергиваю свою руку, испытывая

стыд. – Я взяла только одну сумку. Как, черт возьми, они упаковывали платья и каблуки?

- Эхо, я могу переодеться, - любезно говорит Нат, ее лоб сморщен в сочувствии.

- Черт побери, нет. Ты выглядишь потрясающе. – Я так же добавляю: - И мы

слишком много потратили сил, - судя по тому, как Паттон и Чад окидывают ее взглядом,

это заставляет меня думать, что она хорошо держится. – Я справлюсь. Ничего страшного.

- Натали, ты простишь нас? – спрашивает Кингстон.

Нат тут же мне отвечает, одаривая меня ленивой улыбкой, глядя через плечо

Кингстона, когда он берет меня за локоть и ведет за угол.

- Эхо, ты затмила всех здесь, и я клянусь тебе, не все, кого ты увидишь сегодня,

будут одеты так экстравагантно. И можно буду честен?

Я киваю.

- Мне больше нравиться тот факт, что ты не пытаешься привлечь к себе внимание.

Меньше мужчин, чьи задницы я должен буду надрать. – Он подмигивает и берет мою руку,

чтобы поцеловать нижнюю часть моего запястья. – Ты прекрасна. Теперь пойдем?

- Спасибо, - улыбаюсь я, и перед тем, как это мгновенье перерастет во что-то

большее, я слегка ударяю его в предплечье, и добавляю: - Черт, ты всегда меня

подбадриваешь, приятель.

Я ухожу прочь, ощущая себя полной дурой, но мне нужно как можно больше

расстояния между мной и парнем, который говорит такие правильные вещи в нужный

момент. Черт бы его побрал!

Мы даже не прошли и пяти шагов до тротуара, а Нат уже одаривает меня

умоляющим взглядом, выпрашивая подробностей о том, что случилось с Кингстоном в

течение колоссальных пятнадцати секунд, которые мы потратили, пока Жаклин не начала

ныть. Отвратительно.

- Я знаю, что мы не пойдем в Метрополитен! У меня пятидюймовые каблуки!

Кингстон медленно поворачивается к ней, выпуская раздраженный вздох. –

Конечно. Я вызову машину.

Возможно, я и не одета как она, но намного мудрее ее.

- Что ж, мои кроссовки, которые я взяла для программы путешествия, прекрасно

подойдут для Метро. Наслаждайтесь своим автомобилем!

Нат идет мимо них, чтобы присоединится ко мне. Кингстон уже звонит, наблюдая

за нами, легким кивком головы, напоминая мне о моем обещании. Он хочет, чтобы я

осталась с ним, что, в свою очередь, означает безопасность.

Поэтому я медлю и жду, давая возможность Нат задать тихий вопрос, - Ты ударила

его или сказала просто отвалить?

- Что? – задыхаюсь я. – Нет! Ничего из этого. Почему ты так подумала?

Она пожимает плечами. – Он выглядел немного расстроенным, когда вы ребята

вернулись назад. Не похоже на человека, который немного повеселился.

Я закатываю глаза и не могу не рассмеяться. – Не было никакого насилия,

физического или словесного. И определенно никакого веселья, чтобы это не значило!

- Что именно это значит? – спрашивает Паттон, который внезапно оказывается

рядом с нами.

Я закрываю глаза и вдыхаю ночной воздух, ища, что ответить.

- Нат просто рассказывает мне о новых методах поцелуев, которые она знает.

Это полуправда; она рассказывала мне о чем-то таком раньше в комнате, и это

было первое, что пришло в голову. К тому же, если это не заставит его думать о ней, то он

просто сумасшедший. Она больше знает о том, что и как надо делать, благодаря часам

просмотра YouTube, как я о воздушной гимнастике.

- Правда? – спрашивает Паттон, тайные происки написаны в его усмешке, и она не

такая уж и джентельменская, как хотелось бы.

- В девушке должны быть загадки, думаю, - говорю я, потянув Нат обратно к

группе.

К этому времени черный лимузин подъезжает к тротуару. И, как ответственный

гид, Кингстон должен убедиться, что Джеки, Бриджет и некоторые другие, чьи имена я до

сих пор не знаю, безопасно заберутся в машину. Паттон наклоняется и забирается

внутрь, но Чад все еще остается позади.

Затем Кингстон направляется в нашу сторону с его местным другом, чье имя было

Берк, как я узнала несколько минут назад.

Мы все вместе переходим улицу к гигантскому круглому красному знаку. Я не могу

сказать, что очень хочу снова окунуться в загадку Метро, но я поклонник этой небольшой

группы. Мое настроение немного ухудшается, так как Паттон предпочел пойти с другими,

и я заметила меланхолическую ноту в Нат.

Железнодорожные системы сильно отличаются ночью, и это различие пугает меня

еще больше, чем я думала. Некоторые из людей в вагоне кажутся пьяными и лишенными

личных границ, поэтому я двигаюсь как можно ближе к Кингстону. Мене не заботит,

подает ли это неправильный сигнал, потому что это на самом деле означает «Защити

меня».

Быстрое движение толкает людей вокруг, словно тряпичных кукол, но не меня.

Кингстон сильный и крепко стоит на своих двоих, обернув одну большую руку вокруг

моей талии, крепко обнимая меня.

Я поднимаю голову и опускаю ее, когда он наклоняется. – Спасибо.

Улыбаюсь. В ответ его глаза и рот творят сумасшедшие, грешные вещи, от которых

мое тело начинает покалывать.

- Рад услужить, Любовь моя.

И это – я чувствую это, сильно упирающееся мне в спину, которая прижимается к

его промежности. Опасное путешествие.

Ну что ж. Главное не переусердствовать ничем другим сегодня.

Я оглядываюсь на Нат, беспокоясь о ее безопасности. Я быстро замечаю, что не

только мне не нужно беспокоиться, но ее настроение определенно улучшилось, потому что

рядом с ней стоит британский джентльмен, который тоже заботится о ней – Берк.

Она ловит мой взгляд, подмигивая бровями, перед тем как произнести губами:

« Огромный поклонник Метро».

Я смеюсь вслух, рада, что ее ночь, похоже, улучшилась.

- Что смешно? - бормочет Кингстон у меня над ухом.

Я машу рукой. – Ничего.

- Хмм, - его грудь вибрирует от любопытства. – Мы на месте. Не отпускай мою

руку.

Не то, чтобы я хотела, но он усиливает хватку, когда мы выходим на нашей

остановке. И в ту минуту, когда я выхожу на свежий воздух, чувствую, что мою

покалывает от этой силы.

Электричество. Этот маленький кусочек Лондона оживает ночью.

- Вот она, площадь Пикадилли. Как тебе? – спрашивает Кингстон.

- Это нечто, - выдыхаю я. И так оно и есть, огромный круг яркой, шумной ночной

жизни.

- Нат! – кричу я, не отрывая глаз от всех увлекательных огней.

- Тут. – Она подходит ко мне. – Чертовски круто, да?

- Хм, ага, можно и так сказать.

Кингстон смеется над моим простым ответом.

Это похоже на то, что вы не можете уследить или объяснить, достаточно быстро.

Здесь есть на что посмотреть: разные типы людей, наряды и музыка кажутся

завораживающими, как и раньше.

Примерно через час без прерывных возбуждающих факторов, Чад останавливается

перед клубом под названием «Бокс».

- Нет, - рычит Кингстон, удерживая мою руку своей весь этот вечер.

- Остальные уже там, - говорит Чад. - Паттон написал мне сообщение.

- Пошли приятель, - Берк хлопает Кингстона по плечу. – Если им удалось попасть

внутрь, мы должны поговорить с ними, я бы так сказал.

Удалось попасть внутрь? Поговорить с ними? Настораживающие комментарии и

почти болезненная хватка Кингстона на моей руке, начинают беспокоить меня.

- Это место не для Эхо, - рявкает Кингстон. – Если хотите идти туда, вперед, а мы

найдем себе развлечение.

- Я не брошу Нат, - сразу отвечаю я. Особенно сейчас, когда звенят тревожные

звоночки.

- Ах, спасибо, подружка, - Нат смеется с меня. – Тогда ты тоже пойдешь, потому

что только смерть может удержать меня от «Бокса»!

Вздох Кингстона побежденный и громкий. – Эхо, на минутку?

Он тянет меня в сторону, затем наклоняется, чтобы оказаться на уровне моих глаз.

- Ты точно уверенна, что хочешь этого? «Бокс» – не просто клуб. Ты увидишь

вещи, которые шокируют тебя, и, возможно, тебя оскорбят. Мне бы хотелось, чтобы ты не

ходила туда.

Я сглатываю. – Я буду в опасности?

- Никогда, когда ты со мной.

- Тогда в чем проблема? – я кладу руки на бедра, решив проверить, в чем дело. –

Это, что-то на подобии стрип-клуба?

- Что-то вроде того, - он проводит рукой по лицу.

- Пошли! – кричит Нат.

- Кингстон, я буду в порядке.

У меня такое чувство, что со мной будет что угодно, но не в порядке, но уверенно

улыбаюсь, чувствуя, как мое возбуждение и нервы смешались вместе.

В тот момент, когда мы заходим внутрь, становится ясно. Бокс – другое. Я не могу

решить, является ли «кабаре», «бурлеск» или «яма наготы и греха» правильным

описанием. Может быть, все вместе?

А дело вот в чем: первое, что я замечаю – это обнаженную женщину, висящую на

веревках надо мной. Я, конечно же, ценю ее артистизм – но не вид ее голой вагины.

Не то, чтобы я судила ее, или кого-то там - каждого из них. Это просто не мое дело.

Каждый может критиковать, поэтому я натягиваю улыбку, чтобы замаскировать

свою ханжу и стараюсь сосредоточиться на том, чтобы убрать эту мысль подальше из

моей головы. Чтобы эта миссия прошла успешно, решаю перестать так много

оглядываться и сосредоточиться исключительно на Нат.

Она танцует, если это то, что они называют здесь, вьется хвостиком с Чадом и

Берком, пока пристально наблюдает за Паттоном, который танцует с Джеки и Бриджет.

- Хочешь уйти? – спрашивает меня Кингстон в третий раз, не оставляя ни на

минутку, как и обещал.

Я категорически качаю головой, решив расслабиться. Ненавижу то, как он смотрит

на меня, с сочувствием и волнением в глазах, словно он «испортил» невинную маленькую

девочку, которой он меня считает.

Но, правда, со мной все будет в порядке. Мне уже восемнадцать, и я все еще на

первом этапе моего путешествия к «новой, свободной Эхо». Итак, я приподнимаю

подбородок, придав ему вид стальной решимости.

- Нет, хочу остаться, - говорю я, выгибая бровь. - И настоящий джентльмен

предложил бы мне сейчас выпить.

- Вперед! – предлагает Чад с энтузиазмом, выбрав тот точный момент, чтобы

вернуться к нашему столу. - Ты похожа на девушку Космо. Сейчас все будет!

Глава 7

Имя нашей официантки – Кловер, которое я раньше говорила как «Гровер», если бы

она была мужчиной. Тем не менее, она великолепна, и после того, как я сказала ей это

искренне, как и достаточно громко, чтобы все могли услышать, моя Вселенная стала

свободной.

Вот почему я сейчас нахожусь на полпути к третьей рюмке.

- Последняя, Эхо, - рычит Кингстон, глядя на меня.

- Чувак, уймись, - бросает Чад. – Ты не ее папочка.

- Нет, и ей чертовски повезло, что это не так, - говорит Кингстон. – Ее отец

остановил бы ее еще на входе. Разве я говорю неправду, Эхо?

Я кусаю губу, избегая зрительного контакта.

- Хорошо, что я не вижу его где-нибудь поблизости, - Чад на самом деле имеет

стальные яйца, раз говорит это со смешком. – Пойдем, прекрасная, потанцуем!

Чад вытаскивает меня из-за стола в толпу, прежде чем могу запротестовать. Не то,

чтобы я действительно этого хотела.

- Эй! – кричит Нат, когда мы танцуем рядом с ней и Берком; их тела сильно трутся

друг об друга. – Наконец-то ты дала этому стулу отдохнуть! Покажи мне, как ты умеешь!

Энергия и пламя бились из нее, они были полностью заразительны, и я начинаю

двигаться в такт без какой-либо помощи. Мои руки свободно бродят по спине Чада; его

руки на моих бедрах, притягивают меня ближе. На самом деле это приятно.

И вот тогда я понимаю, что пьяная. Но желание выпить четвертый напиток

остается, и я хочу толкнуть себя дальше, несмотря на то, что это весь мой опыт с

алкоголем, выпитый за последний час.

Но также свободно, как я себя ощущаю, я не могу избавиться от чувства, что он

смотрит на меня, гневно изучающий каждое мое движение.

- Наш гид походу не очень счастлив! – говорит громко мне на ухо Чад, смеясь, когда

его нижняя часть вращается напротив моей.

Я отталкиваю его толчком в грудь, настолько нежно, что это может быть ошибочно

принято за часть нашего танца, но достаточно эффектно, чтобы дать мне немного

пространства.

- Он, наверное, просто устал и волнуется… присматривая за всеми.

Чад откидывает голову и на этот раз громко смеется. – Эхо, красавица, он следит

только за одним человеком, за тобой. И если ты хочешь, чтобы он действительно

приревновал, я более чем счастлив, помочь тебе в этом.

- Я не пытаюсь ему что-то доказать. Просто подумала, что потанцевать будет

забавно, - отвечаю искренне, наполовину говоря правду, ну, а другую ее часть немного

опускаю.

Проиграли два последних аккорда следующей песни, музыка останавливается и

начинается шум иного рода. Девушки начинают кричать, и я вижу, как люди толкаются и

пихаются со всех сторон, заставляя мое расслабившееся тело вновь обрести чувство

страха. Но прежде чем я осознаю, что происходит на танцполе, меня перебрасывают через

плечо и уносят в массу.

В результате у меня начинается паника, мой пьяный ум уже немного протрезвел от

нахлынувшего адреналина, но я действительно вздыхаю с облегчением по нескольким

причинам. Во-первых, меня не похищают – меня спасают от сумасшедшей сцены, которую

теперь я осознала, из маленького проблеска, который успеваю заметить, началась борьба.

А во-вторых, я надела шорты, поэтому никакие части меня не были оголены (не то, чтобы

это было заметно в этой толпе, если бы это было так). И, наконец, я бы узнала это

прикосновение и запах моего спасателя даже во сне.

- Кингстон! – кричу я, хлопая его по спине. – Стой! Мы должны найти Натали!

Он идет к машине, которая стоит возле тротуара и запихивает меня внутрь, а затем

быстро присоединяется ко мне и хлопает дверью.

- Берк позаботится о ней, Любовь моя, клянусь. Я доверяю ему.

- Ну, так я не доверяю! – пытаюсь перелезть через его колени и открыть дверь,

чтобы выйти, но это совершенно бесполезно. – Я так просто не оставлю ее, Кингстон! Ну,

пожалуйста!

Он вытаскивает свой телефон и кратко говорит. – Эй, Натали с тобой? Ага, спасибо,

встретимся в отеле. - Он вешает трубку и смотрит на меня, теперь я уже на своем месте, а

не на его коленях. – Она в безопасности, едет на такси с Берком, и он так же видел, как

другие тоже брали такси. Все в порядке.

Он проводит рукой по моей руке, позволив тишине окутать нас, прежде чем

спросить. – А теперь, как твое самочувствие?

Я быстро реагирую, откинув голову назад. – Хорошо, правда. Ничто так не делает

тебя трезвым, как борьба в баре и поездка на плече. – Я смеюсь. – Спасибо… за то, что

спас меня.

Его брови нахмурены, а голос низкий. – Всегда, пожалуйста. Ты не должна была

побывать там первым делом. Все это было ужасной затеей.

- С каких это пор ты такой сноб? – Злюсь я. – Это было весело!

Тон его следующих слов напряженный с упрекающим наклоном.

- Весело? Ты напилась и зажигала прямо у меня под носом! – рычит он. – Этот

парень, Чад, просто подкатывал к тебе под видом танца, или это он так болтал с тобой?

- Я не напивалась, - коротко отрезаю, - не настолько. Сейчас я абсолютно трезвая. И

оттолкнула его; я так не танцую. Кроме того, мы уже с тобой это обсуждали: и эти

вопросы, твой тон, и кровавый блеск в твоих глазах, не говорят уже о «просто друзьях»

мне, Кингстон.

- Друзья заботятся друг о друге. Это то, что я делаю.

- Чепуха! Ты ревнуешь. И, эм… - я опускаю взгляд, бормоча. – Ты не должен

ревновать.

Мы подъезжаем к гостинице, он открывает дверь, выходит и помогает мне, ничего

не говоря. И помощь - это именно то, что мне нужно, потому что именно в этот момент я

понимаю, что моя голова, может быть, и протрезвела, но мое тело чертовски медленно

догоняет. Я быстро обнаруживаю затяжное действие алкоголя, слишком сильный шум

накрывает меня, когда встаю на ноги. Это все, кажется, отдается в моих ногах, поскольку

они едва могут нести меня вперед, не спотыкаясь друг о друга.

Я дрожу от мучительной агрессии, исходящей от него, еще более сильной в ее

тишине, и решила не отказываться, когда он берет меня за руку.

- Увидимся в твоей комнате, - говорит он, его неприступность заставляет меня

держаться в вертикальном положении. – Если конечно все хорошо?

- Все хорошо, - мямлю я смущенно. – Спасибо.

Поездка на лифте полностью бессловесна, напряжение высасывает весь кислород.

Его хватка не покидает моей талии, пока я прижимаюсь к дверной раме, ища ключ от

комнаты. Я чувствую, как он отстраняется, когда вставляю ключ в замок.

Повернувшись к двери, говорю.

- У меня была замечательная ночь, Кингстон, правда. И это благодаря тому, что

знала, что ты будешь всегда рядом возле меня. – Я забираю ключ и поворачиваю ручку,

останавливаясь перед тем, как войти, но все еще смотрю куда угодно, но не на него. -

Спасибо... еще раз.

- Я не уйду, пока не увижу тебя в постели.

Его рука отталкивает дверь, и мне приходится собрать все силы, чтобы не упасть

ему в ноги, когда я поворачиваюсь.

- Что? – я чуть не кричу. – Ты не подойдешь и близко к моей кровати!

- Я понесу тебе к ней, если придется. Не позволю тебе идти туда, когда ты еле

стоишь на ногах, ты можешь разбить голову!

Он подходит ко мне, но я хлопаю его по рукам.

- Эхо, я клянусь Богом, что не оставлю тебя в покое, пока ты первый раз в своей

жизни пьяная, и не представляешь даже, как твое тело воспримет последствия!

- Откуда, мать твою, ты знаешь, что я не была пьяна тысячу раз с тех пор, как ты в

последний раз видел меня, а? – я качаюсь на ногах и закрываю глаза, когда хватаюсь за

дверную ручку.

- Я знаю тебя, нравится тебе это или нет, знаю. – Он кладет свои руки на мои и

держит меня неподвижно. – Позволь мне уложить тебя… ради моего собственного

душевного спокойствия.

Я не могу противиться мольбе в его глазах, и мысли о том, что он поможет мне лечь

в постель. Поэтому, отстраняюсь от едва открытой двери, отпустив немного ручку и

кричу: - Нат, ты тут?

- Ага, - отвечает она, и я улыбаюсь Кингстону.

- Если я и разобью голову, то она уж точно сможет обратиться за помощью так

быстро, как только сможет. – Я делаю один шаг в комнату, мои глаза не покидают его глаз.

– Доброй ночи.

Он подходит ко мне ближе, его губы скользят по моему уху.

- Сладких снов, Любовь моя.

****

Когда я вхожу, Натали смотрит в окно.

- Эй, - говорю я мягко, благодарная, что путь к моей кровати чистый.

- И тебе привет, - отрезает она коротко, все еще сосредоточившись на том, что

привлекает ее внимание за окном.

Я сажусь на край кровати и начинаю снимать обувь. – Как ты? - спрашиваю я,

снимая носки.

Она не оборачивается, когда отвечает. – Помнишь, когда я положила глаз на

Паттона?

- Дааа … - протягиваю я, не зная, куда идет этот разговор.

- Теперь забудь об этом.

- И почему это, из-за Берка? - с надеждой спрашиваю я, глядя на подушки, готовая

немного поспать.

- Берк отличный, но нет.

Я ползу к верней части кровати и откидываю одеяло. – Тогда…

- Паттон отпадает, потому что в данный момент он трахает Джеки, - говорит она,

указывая в окно. – И твой партнер по танцам тоже.

- Что? – вскрикиваю я, новая волна адреналина поднимает меня на ноги и помогает

подбежать к ней.

Конечно, у нас прекрасный вид на шоу из окна на одну из их комнат. – О, мой Бог.

- Ага, именно это она и стонет, наверное. – Выдыхает Нат, направляясь к своей

постели. – Доброй ночи.

Я тоже должна идти спать, но я не могу оторвать взгляд. Паттон, хоть и полный

кобель, но обладает славным полностью обнаженным телом, а его мышцы ягодиц и ног

красиво выглядят, когда он входит и выходит из Джеки, которая тоже не имеет недостатков

в телосложении.

А Чад? Он не настолько мощно сконструирован, как Паттон, но далеко не убогий и

стоит прямо позади нее. Я не спец или даже новичок, но я достаточно хорошо знакома с

базовой анатомией человека. Это он, эм... в ее заднице, что ли?

Я густо краснею от этой мысли, дергаю занавески и бегу в ванную.

Я умываюсь и чищу зубы, и к тому времени, когда немного успокаиваюсь, все, что

мне хочется сделать – это избавиться от изображений в моей голове. У меня теперь

появилась новая «самая противная вещь, которую я когда-либо делала», и чувствую, что

шпионство за этой тройкой надолго останется на первом месте.

Но не могу отрицать, что это меня очень затронуло, почему, не могу объяснить. Чад

не привлекает меня, и теперь думаю, мое отношение к Паттону стало намного хуже… но

не из-за того, что я их видела.

Я видела, как три тела двигались, как одно, в голодном удовольствии: отдавало и

принимало, мягко и твердо, с видом чистого экстаза и удовлетворения на их лицах…

толчки, пот, хватка в волосах и открытые рты от натиска физического освобождения.

Влажность, прилив жара между моими ногами и бешеное биение сердца

подтверждают, что я была очарована.

Когда лично никогда не учувствовала в бессмысленном перепихоне даже с одним

человеком, не говоря уже о двух, почти незнакомых, я только могу представить себе

естественную привлекательность и желание соединиться на таком уровне с кем-то, кого я

очень сильно полюблю, и кто почувствует то же самое по отношению ко мне.

Так-с, стоп. Я выключаю свет в ванной и ложусь в постель.

- Нат, ты спишь? – шепчу я.

- Неа, - отвечает она, ее голос ломается от боли.

Некоторое время мы лежим в тишине, прежде чем она задает вопрос: - Это было

твое первое подглядывание? – и тихо посмеивается.

- Да, - стону я, стыдясь. – Только никому не рассказывай! Даже не знаю, чем я

думала.

- Ага, ты девственница. Даже не утруждайся подтверждать это или отрицать, на

твоем лбу так и мигает надпись, - говорит она, прежде чем быстро добавляет: - И я говорю

это как комплимент, так как я в той же ситуации. И ты думаешь, как бы это было с

Кингстоном, был бы он настолько горяч, что едва можно бы было выдержать. Я

полностью это понимаю. Поверь мне.

- Это смешно, - издеваюсь я, переворачиваясь на бок, подальше от нее. – Я хотела

сказать тебе, настолько ты красивее Джеки, и я почти уверенна, что заметила на ее бедрах

целлюлит, но теперь можешь забыть об этом.

Она заливается смехом, сильно и искренне. – Спасибо, Эхо. Но это не столь важно,

я едва знаю этого парня. И если тебе удастся оговориться и напомнить своему другу

Кингстону, что Берк еще должен присоединиться к нам, я бы не так расстроилась.

- Забудь.

Глава 8

Когда я просыпаюсь на следующее утро – это первый и единственный раз с начала

приема снотворного, когда я помнила свои сны, учитывая то, что я не принимала его

прошлой ночью после выпивки.

Изображения были настолько яркими и безграничными, танцующие всю ночь в

моей голове и оставившие мою кожу покалывать теперь при свете дня. Это были мои

самые запретные желания, которые стали явью, в главной их роли был темноволосый,

сероглазый заклинатель, который проник в мой сон так же эффективно, как и в

реальность.

Я скучала по нему.

Как только душ был принят, и я была готова к новому дню и приключениям, я

спустилась вниз в ресторан отеля на завтрак, где обнаруживала, что большинство столиков

уже заняты. Не найдя Нат, прошу официантку найти мне место недалеко от небольшой

группы, но тут появляется Паттон.

Понимаю, что краснею и чувствую, как мой вуайеристский позор нагревает мое

лицо, поэтому делаю вид, что увлекательно разглядываю меню.

- Утречко. Как самочувствие? – спрашивает он.

- Хорошее, - коротко отвечаю я.

- Ты тоже злишься на меня?

- В смысле, тоже? – я опускаю меню, интересуясь. – Кто же еще злится на тебя?

- Нат, - он вздыхает, затем поднимает свое меню, внимательно читая его. – Она