Семейное древо

Глава 30

Светлая больничная палата, неудобная жесткая койка с белыми простынями и капельница, капли лекарства из которой медленно через трубку текли в вену. Молодой красивый мужчина лежал, устало прикрыв глаза, и старался не морщиться от боли при каждом случайном движении. На тумбочке рядом лежала книга, которую майор Воронцов, за неделю в больнице, так ни разу и не прочел, стоял стакан воды и ваза с фруктами. Навестить его пришли все — полковник, члены команды и даже те, с кем Олег уже давно не работал. Это было его первое ранение за все годы службы, отличный повод посмотреть на его физически беспомощное тело, лежащее на неудобной кровати. Но если быть до конца честным перед самим собой, майор Воронцов ждал одного единственного человека, из-за которого он, кстати, и поймал пуля, но она так и не пришла. Расстроился ли Олег? Он предпочитал не думать об этом.

Когда Маргарита выстрелила в него, целясь, скорее, в Веронику или в полковника, Воронцов сразу не понял, что пуля прилетела именно ему в живот. Благо, ни один орган не был задет. Но это не отменяла того факта, что майор, очнувшись после операции, был бы рад увидеть рядом со своей кроватью, обеспокоенную Ладину, просидевшую около него всю ночь. Как жаль, что сцены из кино редко случаются в реальной жизни.

Сегодня был седьмой день, как Олег, словно мешок картошки, валялся без дела. Он впервые подумал о том, чтобы попытаться пристраститься к русской классике и увлечься Достоевским, Шолоховым или Толстым. Воронцов так и не прочел название книги, которую ему любезно принёс Еремей. Дверь открылась, запуская в палату гул голосов из коридора. Майору почудилось, что вместо своего лечащего врача, он увидел перед собой Веронику Александровну в красивом зеленом платье, цвета драгоценного изумруда. Женщина вплыла, словно лебедь, а стук её каблуков, эхом разнёсся по одиночной палате. Она улыбнулась ему, словно с нетерпением ждала этой встречи и, наконец-то, решилась на визит. Но Олег сомневался, что эта независимая, умная и прекрасная женщина действительно могла что-то к нему испытывать. Что-то большее, нежели раздражение и недовольство его холодностью и равнодушием.

— Отлично выглядите, майор, — усмехнулась Вероника Александровна, поправляя белый халат, что сползал с плеч, обтянутых шелковой тканью при каждом движении. — Витамины, — хмыкнула она, ставя на тумбочку бумажный пакет.

— Вы как всегда очень остроумны, Вероника Александровна, — поджав губы произнёс Олег, пытаясь сесть, не сморщившись от боли. Ладина решила сделать вид, будто не заметила капли пота на его виске, когда он сморщил лоб от напряжения. Она знала, майор не тот человек, который будет ждать жалости. — Что там, апельсины? — спросил он, нахмурившись. — Ненавижу апельсины.

— А папа сказал, что Вы обожаете апельсины, это Ваш любимый фрукт, — пожала плечами женщина, пододвигая к кровати пластмассовый стул на металлических ножках. — Но, если хотите, я могу забрать их, когда буду уходить, — усмехнулась Ладина, присаживаясь рядом с больничной кроватью.

— Я поделюсь с соседом, — поджав губы ответил майор, продолжая делать вид, будто каждое случайное движение не причиняет ему боль.

— У Вас одиночная палата, майор, — усмехнулась женщина, продолжая любоваться волевым лицом, не лишенным красоты. Даже немного похудев, Олег Воронцов всё еще продолжал оставаться тем, кого Веронике хотелось поцеловать. Прямо здесь и сейчас. Жаль, что это были всего лишь её фантазии. — Я рада, что Вы, более или менее, здоровы и в прекрасном расположении духа. Не терпится вернуться на работу, не так ли?

— Если Вы больше не будете путаться у меня под ногами, то конечно, — не остался в долгу Олег, встречаясь взглядом с кошачьими зелеными глазами. — Но я всё равно удивлен, что Вы пришли меня навестить.

— Вы ждали? — спросила она, лукаво улыбнувшись.

— Не вспоминал о Вас, пока пару минут назад Вы не вошли через эту дверь, — соврал, даже не моргнув глазом майор.

— Так и думала, — кивнула Вероника. — А вот я думала о Вас каждый день, — тихо произнесла она, словно боясь, что её кто-то услышит. Ладина смотрела в голубые глаза, напоминающие ей ясное небо после грозы, и не могла отвести взгляда. И почему она должна признаваться первой? — Но, почему-то, не решалась прийти, — пожала Вероника плечами, сжимая в ладонях кожаные ручки сумочки, которая стояла у неё на коленях.

— Почему…почему Вы думали обо мне каждый день? — спросил Олег, затаив дыхание. Он так хотел услышать один определенный ответ, но боялся, не зная, как должен будет отреагировать на это, чтобы не обидеть эту удивительную женщину.

— Я скучала…скучала по нашим полицейским будням, — выдержав паузу ответила Вероника. Она снова не смогла сказать того, что чувствует к этому мужчине, а ведь, казалось бы, те слова настолько просты и незатейливы. — Мне даже жаль, что моя работа в полиции закончилась.

— Это было увлекательным приключением, пусть оно будет не последним в Вашей жизни, — кивнул Олег, подумав, что Ладина не испытывает к нему тех чувств, которые ему хотелось бы.

— Если следующее будет с Вами, то я, не задумываясь, соглашусь, — засмеялась она, положив свою теплую маленькую ладошку поверх его. Воронцов замер, стараясь не шевелиться, он даже не опустил взгляд вниз, продолжая смотреть в зеленые глаза. Майор понимал, что ей пора идти, иначе он скажет то, о чём пожалеет.

— Не стоит, — покачал мужчина головой, заметив смятение на её лице. — Удачи Вам.

— Рада была нашему знакомству, выздоравливайте, — кивнула Ладина, поднимаясь на ноги. — До свидания, — сказала она, открывая дверь.

Вероника остановилась, сжав в ладони холодную металлическую ручку. Она хотела обернуться, чувствуя, что майор гипнотизирует холодным взглядом своих голубых глаз её спину, но не сделала этого. Женщина вышла в коридор, встала, прислонившись спиной к закрытой двери и прикрыла глаза, тяжело вздохнув.

— Какая же я всё-таки дура, — усмехнулась она, смеясь над собственной дуростью. А ведь Ладина и правда думала, что услышит что-то, что заставит её сказать майору, что она…, что он… — Это уже не важно, — прошептала женщина, натыкаясь взглядом на молодую пару.

Они стояли неподалёку и смотрели друг на друга влюбленным взглядом. В подобные моменты любой, не то, что Вероника, тоже захотел бы прижаться к груди любимого человека и почувствовать то тепло, исходящее, нет не от сердца, от души. Они смотрели друг другу в глаза и что-то шептали, продолжая крепко держать за руки. От них веяло любовью.

— Майор! — воскликнула Ладина, в одно мгновение открывая дверь в палату.

— Вы что-то забыли? — удивленно, даже немного шокировано, спросил Олег, держа в руках полуочищенный апельсин из пакета, что принесла ему Вероника.

— Да, — кивнула она, сильно сжимая кожаные ручки сумки. — Вы мне нравитесь, майор. И…и я бы не отказалась выпить с Вами чашечку кофе, если бы Вы мне предложили, конечно, — сглотнув проговорила женщина.

— Вероника…Александровна, — неловко начал мужчина, смотря на Ладину, стоявшую в дверях его палаты. Он был очарован ею и, признаться, уже давно. Но что-то не позволяло ему произнести того, что чувствовало его сердце. — Мне жаль…жаль, но я не могу ответить Вам взаимностью, — ответил Олег, сильно сжимая в руках апельсин, желтоватый сок которого начал капать ему на простыню.

— Я понимаю, — кивнула она, улыбнувшись. — Выздоравливайте, — произнесла Вероника прежде, чем покинула палату и быстро понеслась по коридору больницы, желая, как можно быстрее убежать от позора, что только что испытала.

Олег смотрел на закрытую дверь палаты одну, две и даже десять минут, но та, так и не открылась. Он почувствовал себя калекой, который не может встать на ноги и побежать за женщиной, которую обидел. Почему, почему он сказал ту несусветную чушь, если чувствует совершенно иное? Всё просто — Олег не сможет сделать её счастливой, у него не было право тратить её время и давать надежду, которая не имела смысла. Майор, что было сил, кинул полуочищенный апельсин в противоположную стену и тот, превратившись в лепешку, медленно съехал вниз, оставляя после себя мокрую от сока полосу.

Спустя еще семь дней майору Воронцову удалось выписаться из больницы, дав обещания, что он не выйдет на работу еще в ближайшую неделю, которое он, конечно же, не выполнил. Олег точно знал, что единственное, что ему сейчас нужно для полного выздоровления, и не только физического, это работа. К сожалению, новых дел пока не предвиделось, и майор целыми днями разбирался с бумажками, тексты которых уже двоились у него в глазах.

Но это было лучше, чем вспоминать пронзительный взгляд зеленых глаз, аромат цитруса, родинку за ушком и шелковистые карамельные волосы, которые никак не хотели затеряться в глубинах памяти мужчины. Олег крутил в руках телефон и думал набрать номер, который, кажется, выучил уже наизусть. Он думал о том, как начнет разговор, пригласит её на чашку чая или кофе, это было не важно. Воронцов просто хотел увидеть её, но каждый раз останавливался, убирая телефон подальше. Он впервые в жизни вёл себя как трус и, осуждая себя за это, продолжал откладывать телефонный звонок.

— Товарищ майор, я могу войти? — спросила Ксения Зимина, чуть приоткрыв дверь в кабинет Воронцова.

— Входи, — кивнул Олег, снова откладывая в сторону телефон.

— Вы о чём-то хотели со мной поговорить? — поинтересовалась молоденькая девушка, останавливаясь в нескольких метрах от стола начальника и заводя руки за спину.

— О твоих…родственных связях, — ответил майор, выкладывая перед собой руки, сцепленные в замок. — Я не собираюсь быть предвзятым к твоей работе, но мне хотелось бы прояснить некоторые моменты. В первую очередь, для себя лично, — объяснил он, а Ксения в ответ смущенно улыбнулась.

Старший лейтенант Зимина ждала этого разговора давно, с того самого момента, как подписала документы о переводе в новый отдел. Она восхищалась мужчиной, сидящим сейчас напротив нее, с любопытством следила за его расследованием из социальных сетей. Когда же ей лично позвонил полковник Радов и предложил поучаствовать в некоем эксперименте Управления, девушка сомневалась, но только до того момента, пока не узнала под чьим руководством будет работать. Ксения никогда не скрывала, с кем в родстве она состояла, она никогда не стыдилась своих родителей. Зимина даже бы не считала этой проблемой, если бы не люди, которые так часто заостряли на этом внимание.

Олег не был одним из тех, кто считал родственные связи главными в принятии решений по тому или иному вопросу. Мы не знали, в какой семье нам суждено было родиться, не влияем на принятые нашими родителями решения, поэтому, не должны нести за них ответственность. Ксения не была исключением, ни до этого момента, ни сейчас, и завтра не будет. Мужчина понимал, как трудно ей пришлось и придётся в будущем, но он не будет одним из тех, кто будет напоминать ей о прошлом. Прошлое лишь пройденный этап в нашей жизни и, порой, о нём лучше просто забыть.

— Я рад, что ты являешься частью моей команды, — произнёс он, заметив, как округлились глаза девушки от удивления. — Впереди у нас еще много дел, в которых ты сможешь проявить себе. И оценивать я собираюсь только твои профессиональные качества и стремления, — пожал плечами майор Воронцов. — Если ты готова работать на ровне со всеми и быть частью коллектива, не зависимо от статуса, груза прошлого и настоящего, то мне всё равно, кем были или являются твои родители. Мы не выбираем, частью какой семьи мы станем, и не нам нести ответственность за их ошибки. Можешь не волноваться, я не стану относиться к тебе предвзято, Ксения.

— Я благодарна за эти слова, товарищ майор, — кивнула девушка, искренне улыбнувшись. — И я постараюсь, оправдать Ваше доверие и не подвести Вас!

— Буду рад, — кивнул Воронцов. — Можешь идти.

Ксения кивнула и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Олег расслабленно облокотился на мягкую спинку кресла, облегченно выдохнув. Рана всё еще давала о себе знать, пусть и не болела так сильно, как раньше. Мужчина, помедлив, открыл верхний ящик стола, на дне которого лежала небольшая квадратная черная коробочка, повязанная белой лентой и небольшим незатейливым бантиком. Олег не знал, что было внутри, он лишь прочел записку, что была прикреплена на конце ленты. Небольшой картонный прямоугольник с выведенными черными чернилами словами.

— С днём Вашего рождения, — Воронцов будто бы услышал насмешливый шепот и почувствовал жаркое дыхание, которое опалило его ухо.

Майору очень хотелось открыть коробку, но до дня его рождения оставалось еще три дня. Он ждал, ждал, пока часы пробьют полночь и мужчина сможет открыть её подарок. Не зная, что внутри, Олег чувствовал, что не сможет не принять его. Уж слишком ценен был жест той, которая смогла заставить его чувствовать.

Продолжение следует…