Глава 3

— Хм… мне нравится твой вопрос. — Ник побарабанил пальцами по рулю, размышляя.

— Понимаю, что трудно избавиться от привычных мыслей. Вон и я сразу подумала о Нельсоне. Я несу ответственность за него и это не обременительно, но всё же, вот взять и представить, что ты никому ничего не должен и можешь делать всё, что хочешь без последствий, — разъяснила Катя.

Ей всегда нравилось, как друг охотно подключался к подобным разговорам на вечные темы. И их мнение часто сходилось, а если нет — то никто никому не пытался доказать свою правду.

Катя засунула подбородок в замотанный шарф, а потом вообще нырнула туда так, что остались видны лишь глаза. Вязаное полотно тут же намокло от её дыхания и стало противным. Девушка размотала шарф и намотала на руку: из плотного «шарфового шара» торчали лишь кончики её пальцев.

— Ку-ку! — ком-шарф обзавёлся клювом из Катиных сложенных пальцев. — Ты не уснул? — мультяшным голосом озвучила она свою «зверушку».

Ник расплылся в улыбке, увидев нового говорящего пассажира.

— Я думаю, — отозвался водитель.

— Долго думаешь! — Катерина постучала его «клювом» по голове.

Они остановились на светофоре. «Трёхглазый постовой» надолго раскраснелся, не собираясь давать зелёный свет. Его засыпало снегом так, что чёрный пластик стал белым пухом.

Котя действительно непривычно надолго ушёл в раздумья. Катя и не ожидала, что этот вопрос может оказаться таким каверзным для него.

— А если я буду свободным, то ты тоже? — выдал парень.

Катерина хотела сходу ответить, что она тут не при чём, в его свободном пространстве её может и не существовать вовсе, ведь они просто фантазируют на тему. Но почему-то ей тоже захотелось быть там — в Котином мире.

— Предположим, да. Я такая же, как и ты, — Катя закивала в такт своим словам.

— Тогда я предложил бы тебе встречаться, — выдал друг, а у Катерины отвисла челюсть.

— Шутишь? — пришла в себя Катя.

— Нет, — излишне серьёзно ответил Котя. Но Катерина знала эти его шуточки с наигранной серьёзностью.

Катя подумала, что происходящее похоже на те размышления, которые были у неё самой совсем недавно: два одиночества в одном машине и так далее, и тому подобное…

— Ты — единственная, кому я доверяю на сто процентов. И кто меня понимает, — разоткровенничался друг. Да, он и раньше всё это говорил и не раз, но сейчас слова заиграли в новом свете.

Катя смущённо улыбнулась. По телу разлилась теплота, как от горячего шоколада из «Ко`Феи». Казалось, что запах корицы и мандаринов усилился. А фонари вдоль дороги из жёлтых стали золотыми.

Они преодолевали последний рубеж этого города — дорожный знак, с перечёркивающей название линией. Но хотелось преодолеть ещё один рубеж — выбраться из пресловутой френдзоны, в которой им стало тесно.

— Меня это залипшее семнадцатое декабря навело на мысли, — осторожно начал Ник, — что жизнь так быстротечна. Неправильно мы её тратим. Не на то, и не на тех. Нельзя переписать день или застрять в нём. Каждый день — это наша жизнь.

Катерина вновь тепло улыбнулась.

«Боже мой! Где были мои глаза?! Почему я так свято верила, что получу от Борьки всё то, о чём мечтаю? Делала вид, что была счастливой! Но не была! Неполноценное счастье было без взаимопонимания», — мысли как снежные вихри пронеслись у девушки в голове.

Ник знал, что надо делать. Он остановил машину и позвал подругу взглядом на улицу. Они стояли под ярким светом фонаря, который выглядел как самодельная ёлочная игрушка, а небеса сыпали на них сахарные снежинки, щедро украшая волосы и ресницы.

Катя прижалась к своему любимому и понимающему Котьке. От его куртки пахло всё тем же уютным запахом, что и в салоне автомобиля — хвоей, пряностями, цитрусом… а также парфюмом, который Катерина подарила другу на День Рождения.

Девушка подняла взгляд, и её губ нежно коснулись губы друга. Вот чего ей не хватало! Как глупо они боялись разрушить дружбу! Когда в такие отношения приходит любовь, то дружба не исчезает — любовь и дружба вместе усаживаются на лавочку жизни и, довольно улыбаясь, болтают ножками.

Дорога до дома показалась быстрей. Они пробирались по уже утреннему, но мирно спящему городу. Снегоуборочная техника, словно неповоротливые жуки, ездила по вполне свободным дорогам. Снег шёл плавно и медленно, не собираясь прекращаться.

Протискиваясь по забитому, всё теми же машинами, двору, Катя обратила внимание на яркое окошко — не в её подъезде, а в соседнем: горел свет и по контуру окна «бегала» голубоватая гирлянда.

— Интересно, уже проснулись и ещё не ложились? — предположила она, разглядывая окно незнакомых людей.

— Какая-нибудь творческая личность. Сидит и пишет романы, или рисует картины, — сразу подключился Ник.

— А может, крестиком вышивает, — хихикнула Катерина.

— Мне кажется, что уснёшь семь раз от этого занятия в такое время. Тут должно быть что-то более увлекательное, не дающее мозгу расслабиться.

— Главное, чтобы не на трубе играли и на том спасибо, — вновь хохотнула девушка и друг, который стал для неё теперь кем-то большим, тоже засмеялся.

Катя и Котя, увлечённо беседуя, зашли в подъезд, пройдя мимо не по погоде легко одетой девушки: они не заметили её.

— Ну что, Фея Кофея? Помогла? — голос явно подтрунивал над этой девушкой.


— Совсем чуть-чуть, — мило улыбнулась она, всё ещё смотря на закрывшуюся за новоиспечённой парочкой дверь.

— Семнадцатое декабря, да? — не унимался голос, принадлежавший появившемуся у неё за спиной парню.

Она пожала плечами, не желая признавать значимость своего вклада, и вновь улыбнулась.

— А ты продолжаешь политику невмешательства? — наконец, девушка повернулась к собеседнику.

Перед ней стоял брюнет с серыми глазами — необычное сочетание. Его глаза были словно гладь прудов и озёр с отражающимся в них осенним небом. Взгляд казался порой безучастным, порой — грустным. От этого собеседник выглядел слегка надменным, а может, и был таким. Парень очень редко улыбался, но девушка привыкла, что он всегда такой.

— Да, — ответил брюнет. — Пусть сами разбираются.

— А мне нравится помогать, — неунывающе парировала девушка.

Снег пролетал сквозь их фигуры, взращивая сугробы, делая снежные бугры похожими на добротное дрожжевое тесто. Утро вступило в свои права, но до восхода солнца было ещё очень долго. Окошко с гирляндой потухло — пора спать.

Загадочный парень жестом предложил не менее загадочной девушке взять его под руку. И они зашагали по заснеженной улочке, а потом мягко растворились в белёсой декабрьской дымке.

Загрузка...