Семь портретов

Глава 11 Рита. Идея

Конечно, Антон не пришел к обещанному сроку, но Рита уже ничему не удивлялась. В те выходные у нее было слишком мало времени для того чтобы задумываться о причинах, по которым бывший муж не нашел свободной минутки для того чтобы навестить сына. К тому же, если такое постоянно происходило во время законного супружества, то почему он не мог пропустить воскресный обед, когда между ними уже не осталось никаких обязательств?

Удивление пришло позже, когда через несколько недель он все же решил заглянуть к ним в выходной. Для нее это стало полной неожиданностью, впрочем, как и для Робби.

– Мама, кажется, у нас гость, – постучав в дверь ее комнаты, сообщил Робби.

Рита подумала, что это может быть Артур – в гости обычно приходил только он.

– Скажи ему, что я скоро выйду.

– Мама, это отец.

Она отложила расписанные картонные карточки в сторону, на мгновение просто остановившись и глядя прямо перед собой. Это странное ощущение возникало уже во второй раз, и было связано с неожиданными визитами Антона. Нечто среднее между волнением, страхом и разочарованием. Уютный мирок, в котором она проводила свои однообразные будни, рушился, и ей это не нравилось, поскольку она знала, что через часок-другой Антон просто уйдет из этого дома, и уж точно не будет вспоминать о ней.

Она поднялась из-за стола и открыла дверь, обнаружив, что Робби все еще стоит за порогом, ожидая ее ответа.

– Дай мне несколько минут, я должна сменить платье.

Робби украдкой покосился на ее одежду и поджал губы, очевидно, не понимая, почему она не может выйти прямо сейчас. Однако он, как и в большинстве других случаев, оставил свое мнение при себе и просто кивнул, уходя в гостиную.

До обеда оставался еще час, и Рита решила просто выйти, чтобы узнать, зачем он пришел.

Прекрасно осознавая, насколько трусливы эти мысли, она все равно надеялась на то, что Робби будет в гостиной в тот момент, когда она встретится с бывшим мужем. К сожалению, ее чаяния не оправдались – Антон ожидал ее в одиночестве, стоя у окна и внимательно глядя за стекло. На один короткий миг у нее возникло желание просто сбежать – сделать вид, что она не открывала дверь. Однако ей было известно: несмотря на свой отсутствующий вид, Антон прекрасно знает, что она уже появилась в комнате.

– Здравствуй, – слишком уж тихо поприветствовала его она.

Он повернулся к ней, закладывая руки в карманы и выдавая тем самым свое волнение. Хотя, может быть, ей просто показалось? С чего бы ему переживать.

– Добрый день, Рита. – Его взгляд скользнул по ней, и Антон выпрямил спину. Ей не удалось истолковать это движение, хотя она довольно хорошо знала значение всех его жестов. – Я, наконец, решил зайти.

– Я рада тебя видеть.

Он ухмыльнулся, опуская глаза и переступая с ноги на ногу.

– Пожалуйста, не нужно формальностей. Ты ведь знаешь, что между нами уже давно все сказано.

Тем удивительнее становились причины его прихода.

– В таком случае, я лучше позову Робби, а сама пойду на кухню. Я обещала тебе воскресный обед и собираюсь выполнить свое слово.

– Хорошо.

Даже сейчас, безумно волнуясь и испытывая страх, Рита понимала, насколько глупыми были все эти церемонии. В самом начале Робби пришел к ней, чтобы она поздоровалась с отцом, а теперь ей самой нужно было идти к сыну, чтобы он составил Антону компанию? Не слишком ли много лишних движений?

Все же, она решила оставить их наедине, дабы не мучиться от неловкости. Да и зачем все эти метания? Она теперь ничем не обязана Антону, так что может свободно игнорировать его.

Время за приготовлением обеда прошло незаметно. Ей нравилось суетиться по хозяйству – в самые сложные дни это отвлекало ее от грустных мыслей. Если бы в первое время после развода она не проводила долгие часы за уборкой, стиркой и обустройством дома, то наверняка утонула бы в беспросветном унынии, наполнявшем ее жизнь после расторжения брака. Сейчас уже казалось невозможным то, что она так долго не занималась домашними делами, доверяла приготовление еды нанятым работницам, а сама тем временем проводила свои дни в праздности и тоске. Ежедневная суета вытеснила из сознания воспоминания о прошлой жизни, и времени на то чтобы раздумывать, анализировать и терзаться сомнениями уже не оставалось.

Впустить ли Антона в столовую? Рита немного подумала, но после решила, что и так идет на достаточно большой компромисс, разрешая ему находиться в этом доме. Целесообразнее было бы отпускать Робби на выходные, чтобы он мог провести с отцом хоть немного времени. Впрочем, она никогда его не держала, прекрасно осознавая, что мальчик и сам не горит желанием идти в дом, где Антона вполне может и не оказаться. Выслушивать вежливую ложь («Он вернется через четверть часа») было унизительно даже для ребенка, а ведь Робби уже давно перестал быть малышом. Он вырос и приобрел черты, которых прежде она в нем не замечала. Эти новые свойства характера делали его непохожим ни на одного из родителей. Все же Робби поразительно отличался от них обоих, и Рита даже гордилась этим.

Значит, Антон вполне может обойтись обедом в гостиной. В конце концов, бывали и такие времена – еще в первые годы ее замужества, когда они жили в доме поменьше. Тогда они принимали гостей, чаще всего деловых партнеров и будущих инвесторов, с которыми Антон тщательно налаживал отношения. Многие из этих встреч ни к чему не привели, но он не сдавался до тех пор, пока не добился успеха. На это ушли годы, зато теперь он сам превратился в такого человека – к нему обращались за помощью и жаждали его одобрения. Оставалось надеяться на то, что он не забыл о тех днях, когда они угощали посетителей прямо в гостиной.

Поднос был довольно тяжелым, но Рита решила вынести сразу все. Кроме того, в этом доме еще ни разу не подавался обед из трех блюд, так что беспокоиться было не о чем.

Когда она вошла в комнату, Робби сразу же соскочил со своего места, направляясь к ней с явным желанием помочь.

– Сиди, дорогой, все хорошо.

Она опустила поднос на стол, который, к счастью, оказался пустым, а затем принялась раскладывать тарелки.

Ей было интересно, как все это воспринимает Антон, но она решила не поднимать глаза, дабы не сбиться окончательно. Сам же он хранил загадочное молчание, тихо наблюдая за ней и даже не разговаривая с Робби.

В этом обеде было что-то до ужаса непривычное и даже противоестественное. Возможно, она действительно должна была отправить сына к бывшему мужу – по крайней мере, на выходные. Эти мысли подпитывались ощущением, подсказывавшим ей, что она была здесь явно лишней. Наверное, именно так Робби чувствовал себя во время той ночной прогулки под снегом, когда она и Артур обсуждали тени, формы и свет, а он шел впереди и просто смотрел перед собой, держа руки в карманах.

– Так значит, ты решил, что тебе не по душе крикет? – спросил Антон, когда она разложила все по местам и заняла свое место за столом.

– Да.

– И ты уверен в том, что не собираешься принимать участие в следующем турнире?

– Совершенно уверен, хотя у меня имеются сомнения касательно решения нашего тренера. Скорее всего, большее чего мне удастся добиться – это перевода в запасной сектор.

С этими открытками и фотографиями Рита стала меньше общаться с сыном, и теперь ей казалось, что всего за час он успел рассказать отцу намного больше, чем ей за весь прошедший месяц.

– Спорт делает мужчину целеустремленным и дисциплинированным, – заметил Антон. – Эти качества пригодятся тебе в будущем, так что ты должен еще раз тщательно все взвесить, прежде чем принять решение.

– Я уже дважды все проверил и пришел к выводу, что крикет мне не нужен.

– Возможно, эти перемены и наш с матерью развод повлияли на тебя таким образом, но могу заверить тебя, что ты не пожалеешь, если обдумаешь свое решение еще раз.

В этом была вся его натура – Антон мог давить до последнего, пока не добьется желаемого ответа. Рита насторожилась, внимательно следя за течением беседы и ожидая момента, когда можно будет перетянуть все его внимание на себя, облегчив участь сына. Все же, выдержать напор Антона мог далеко не каждый взрослый и опытный бизнесмен, а что касалось Робби, то он был еще школьником.

– Эта идея появилась у меня еще задолго до того, как вы с мамой решили жить в разных домах.

– Крикет не мешает школьным дисциплинам, ты можешь совмещать спорт и науку. Все так поступают. Кроме того, даже я нахожу время для тенниса.

Да, если все осталось как прежде, то он играет в теннис два раза в неделю. Это помогает ему поддерживать свое тело и дух в боевом настрое. Рита даже усмехнулась – на это он выделял куда больше времени, чем на разговоры с ребенком. Неудивительно, что любой диалог, завязывавшийся между ним и Робби, неминуемо приводил к конфликту. Исключение составляли пустые обсуждения и замечания, когда сын старался держаться отвлеченно и не вникать в предмет разговора.

– Крикет отнимает у меня много лишнего времени.

– Научись воспринимать это время не как лишнее, и ты поймешь, что крикет приносит еще и пользу.

– Да, конечно.

Робби так резко пошел на попятную, что Рита поначалу даже растерялась. Антон, судя по поднятым бровям и недоверчивому взгляду, тоже пришел в смятение. С другой стороны, чего еще можно было ожидать? Очевидно, что Робби просто положил конец дискуссии, не дожидаясь, пока это сделает она. Посчитав, что его долг выполнен, он поблагодарил ее за обед, вежливо попрощался с отцом и вышел из гостиной, вновь оставив их наедине.

Интересно, каково это – сидеть в доме, где каждый человек избегает тебя?

– И ты одобряешь это? – Антон повернулся к ней.

– Я вообще ничего об этом не знала, – пожала плечами она.

– Речь не об этом. Сейчас ты одобряешь его?

– Мое мнение ничего не решает, так какая разница, что я об этом думаю.

– С чего ты взяла, что твое мнение ничего не решает? Роберт и ты…

– Он здесь не при чем. – Она впервые перебила его. – Я сама не хочу, чтобы мое мнение сейчас влияло на него, вот и все. Ты прекрасно справляешься и без меня.

– Если я оставлю его воспитание на тебя, он вырастет проходимцем или авантюристом.

Рита даже завела глаза к потолку:

– Боже, Антон ты говоришь так, словно твоя работа не связана с авантюризмом.

Он даже подался вперед, внимательно глядя на нее.

– Как жаль, что ты больше не моя жена.

Да, в те времена, когда она считалась его супругой, Рита не позволяла себе подобных высказываний. Теперь она была свободна и могла говорить все, что взбредет в голову. Впрочем, он мог вложить в эти слова и иной смысл, но об этом Рита предпочла не думать. Нет, он не желает воссоединения и не тоскует, это было очевидно. Тешить собственное самолюбие, черпая вдохновение из мельком оброненных фраз, было слишком унизительно, так что она просто пропустила эти слова мимо ушей.

– Ты придешь еще?

– Разумеется.

– Я думала о том, что, возможно, Робби стоит приходить к тебе.

– Не хочешь видеть меня в своем доме?

– Не могу сказать, что хочу или не хочу, просто так будет удобнее. Ты ведь приходишь к нему, я вам только мешаю.

– Конечно, я прихожу только к нему. Если ты не против, то буду приходить и впредь, пока он не съедет.

– Значит, к тебе нельзя?

Антон опустил ресницы, те самые красивые пушистые ресницы, которые так нравились ей в прежние годы. Это движение было быстрым и незаметным, оно могло легко пройти мимо, растворившись между словами, но Рита успела поймать этот момент.

В доме есть женщина. Так сказали дрогнувшие ресницы.

– Не беспокойся, – тщательно следя за голосом, произнесла она. – Я могу готовить еду для вас, а после уходить на прогулку, либо ты можешь забирать его в ресторан. Однако если ты все же считаешь, что лучше устраивать подобные встречи, то я готова принять тебя в этом доме в любое следующее воскресенье.

Ей было любопытно, научился ли он читать ее так же хорошо, как и она теперь понимала его? Вопрос, разумеется, остался без ответа. Антон очень быстро спрятался в скорлупу деловых отношений, где каменное лицо за переговорами могло спасти многолетний труд и внушительный капитал.

Едва она успокоилась и вновь взялась за кисть, как Робби постучался в ее дверь. Не дожидаясь ответа, он просто сообщил:

– Артур снова пришел.

Все же ему еще не нравился этот ее новый знакомый. На самом деле Артур не заходил уже довольно давно. В первые дни, когда она еще надеялась получить свой фотопортрет, Рита испытывала беспокойство, но теперь ей казалось, что все это лишнее. Если он оставил снимок себе, то в этом нет ничего страшного. Если решил посмеяться над ней, жалеть все равно поздно.

И вот теперь он явился.

– Да, дорогой, я сейчас выйду.

Как все же здорово, что она не успела сбросить платье.

Рита мельком посмотрела в небольшое зеркало, а потом вышла в коридор, направляясь в гостиную.

Он ждал ее, стоя возле камина. И почему мужчины не занимают кресла, пока не встретятся с хозяйкой?

– Добрый день, – предварительно прочистив горло, поприветствовал ее он.

– Добрый. Чем обязана?

Он потупился, словно чувствуя себя виноватым.

– Сегодня я, наконец, заказал печать фото. Ваш портрет у меня с собой. Хотите взглянуть?

– Хочу, – улыбнулась она. – Однако для начала я принесу тебе чаю, а ты пока присядь. Стол в твоем распоряжении, если угодно выложить снимки.

– Я принес только ваше фото.

Она уже собиралась выйти за дверь, но остановилась.

– Почему? – с искренним разочарованием спросила она.

– Был всего только еще один снимок, и он не очень красивый. Я подумал, что вам не понравится.

– Я даже сама еще не знаю, что мне может понравиться. Мне было бы интересно взглянуть на любой снимок, если его сделал ты.

Ее привычка угощать Артура чаем, на самом деле была рождена из неуверенности и смущения. Она просто не знала, что делать с молодым человеком, сидевшим в ее гостиной. Вероятно, он и сам не до конца понимал цель своих визитов. От этого постоянство, с которым он возвращался в этот дом, было еще более непонятным.

– Итак, где же мой портрет?

Он вынул из сумки белый конверт и передал ей. В прошлый раз его снимки были перевязаны бечевкой.

Со снимка на нее смотрела странная женщина. Высокая и полная, она была почти грузной, но слишком уж молодой для того чтобы считаться безнадежной. Странное выражение лица – не улыбка, не равнодушие, что-то между. Словно, она сама не знает, чего хочет – помахать в камеру или скрыться из поля зрения. Качество печати не позволяло разглядеть ее во всех подробностях, но было ясно, что выглядит она нелепо.

Почему она разглядывала себя как совершенно чужого человека? Словно эта женщина на фотоснимке была незнакомкой, а не той, кого она видела каждое утро в зеркале.

– Вы уже изменились, а я так вас и не разгадал.

Его слова вернули ее к реальности, и Рита подняла глаза.

– Прошу прощения?

– Вы уже не та, что на карточке. Сейчас вы другая, отчего стали еще более таинственной для меня.

– Я все та же, уверяю.

Артур покачал головой, но ничего не сказал.

Она знала, что спорить с ним не стоило. Он был прав – молодая женщина на фото была другой, совсем не такой, как она. И когда же она успела измениться? Фон снимка явственно говорил о поздней осени, а сейчас на дворе стояла самая лютая зима. Всего за пару месяцев?

– Мне нравится твоя работа, – честно сказала она. – Я заплачу тебе за снимок.

– Я же говорил вам, что не хочу этого.

Настал ее черед качать головой.

– Нет, я хочу заплатить, потому что твоя помощь мне понадобится снова. Возможно, еще не раз.

Он поднял голову, глядя прямо ей в глаза, что позволило ей попытаться прочесть выражение его взгляда. Кажется, он был удивлен и обрадован.

– Вы говорите серьезно?

– Да, абсолютно. Приходи когда сможешь, приноси камеру, я буду рада заказать тебе еще один портрет.

Было бы логично, если бы он спросил, зачем ей это, но его, очевидно, совершенно не интересовали причины. Неожиданность ее предложения застала его врасплох, и теперь он просто кивнул.

– Я приду завтра же вечером.

– Вечером будет темно… хотя, постой. Я зажгу лампу, на прошлой неделе Робби принес стеклянный абажур, теперь она стала светить не так ярко, да и выглядит гораздо лучше, чем в бумажном.

– Завтра же, – повторил он, как будто боясь, что она откажется от своих слов.

После этого он довольно быстро собрался уходить, и Рита не стала его удерживать. Однако уже на пороге он остановился и даже задержал дыхание, видимо, собираясь задать вопрос.

– Я хотел спросить… какими получились те открытки? Те, что вы изготовили для класса Роберта?

Робби упорно держал свое мнение при себе. Она получила заработанные деньги, которых все равно было слишком мало, и после этого сын погрузился в молчание. Он не стал грустнее или раздражительнее и по-прежнему радовался, когда она садилась за работу над новыми образчиками, но еще ни слова не сказал о том, понравились эти пригласительные ему или нет.

– Я не знаю. Их не вернули, и то хорошо.

– Мне хотелось бы взглянуть на них.

Странным образом ее обрадовали эти слова. Ей явно недоставало внимания, и теперь это простое желание оценить ее первую работу казалось прекрасным.

– У меня остался один экземпляр. Я могу показать тебе его прямо сейчас.

Артур посмотрел на нее долгим взглядом, а потом улыбнулся.

– Я обязательно приду завтра, и буду благодарен, если вы покажете мне его именно тогда.

Странное условие, но Рита согласилась без раздумий. По крайней мере, он еще ни разу ее не подвел.