Серая принцесса

6

– Как же красиво! Это была чудесная идея, дорогая! – Мать Жозефины дотронулась до волос Давинии.

– Выглядит действительно прелестно, графиня, – поспешила заверить матушку девушка с темным пучком на голове, которая как раз собиралась поднять с пола срезанные лепестки и стебли роз.

Давиния поворачивала голову перед зеркалом вправо и влево, а Жозефина мысленно восхищалась ее грацией. Голубые глаза сестры действительно сияли, что подчеркивалось белыми розами на декольте и в волосах. Они выбрали очень простое платье и сшили его со всеми лепестками роз. Заняло это всего несколько часов, и они успели до ужина. Давиния выглядела невинной и свежей. Жемчуг в ее волосах создавал блики рядом с нежными розами, и ее мать оценила такой внешний вид как «хороший для первого впечатления, но его можно улучшить». В то время как две служанки умело заканчивали прическу, настроение Давинии неуклонно улучшалось. Третья спутница позаботилась о волосах их матери. Жозефина тоже начала готовиться и уже сделала пробор. Вечер обещал быть захватывающим! Она никогда не видела настоящего короля воочию! Она сможет рассказать об этом своим друзьям, когда они вернутся домой.

Мешочек с деньгами она спрятала между вещами. Поначалу Жозефина хотела сразу же рассказать о том, что произошло, но все казались настолько занятыми, что она решила подождать более спокойного момента, когда горничных не будет в комнате. На вечер она выбрала зеленые бархатные туфельки и заглянула в свою маленькую деревянную коробочку с изображением крошечных резных лошадей на крышке в поисках подходящей заколки для волос.

– Дорогая? – ее мать стояла в дверях спальни, пока Жозефина все еще искала свои сокровища.

– Да?

– Мы можем поговорить? Это ненадолго. – Она закрыла за собой дверь и подошла на два шага ближе.

– Что такое?

– У меня есть просьба, – мать приблизилась и положила руки ей на плечи. – О боже, ты уже такая взрослая… даже если ты никогда не догонишь Давинию в росте… моя маленькая девочка уже выросла.

Жозефина улыбнулась и наконец вытащила заколку.

– Что ты хотела сказать мне, мама? – она повернулась к ней.

– Я хотела бы попросить тебя… не идти с нами сегодня вечером, – она погладила Жозефину по голове.

– Что? – это все, что она могла сейчас произнести. Просьба матери витала между ними будто туман в прохладном сыром воздухе.

– Сегодняшний вечер очень важен для твоей сестры, и ты это знаешь. Никто там тебя не ждет. Да и тебе, наверное, будет скучно. Платье, которое ты надела, все еще может быть нам полезно. Мы не должны зря тратить наряды и украшения, понимаешь?

Жозефина смотрела на мать, а туман, казалось, сгущался и даже заглушал голос матери. Она едва разобрала последние слова.

– Дорогая, – ее снова нежно обняли за плечи. – Я знаю, что это ужасно несправедливо, но мы так рисковали, мы отдали все, чтобы выиграть. И теперь нам нельзя вести себя эгоистично по отношению друг к другу. Нам все еще нужно идти на уступки твоей сестре. Многим жертвовать. Как только она станет королевой, мы все вернем. Тогда у нас начнется прекрасная жизнь, хорошо? Пожалуйста, не сердись, – она поцеловала Жозефину в лоб. – Я отправлю тебе что-нибудь поесть, ладно? Оставайся в комнате и читай книгу. Мы будем скучать по тебе. Теперь нам пора. К тому же твоя прическа еще даже не готова, мы бы наверняка опоздали. Увидимся позже, дорогая. – Мама снова поцеловала ее, и Жозефине хотелось было уклониться от поцелуя, но ее точно парализовало.

Голоса из гостиной стихли, дверь захлопнулась, а Жозефина все еще стояла на месте с заколкой для волос в руке.

В комнате пахло парафином, но свечи она уже давно потушила. Жозефина лежала в темноте, то и дело закрывая глаза, но заснуть так и не смогла. Каждый тихий звук привлекал ее внимание: она всегда думала, что это может быть сестра или мать. В голове раздавались голоса, которые советовали ей просто заснуть, не обращая внимания на посторонние звуки. Но любопытство воспротивилось и настояло на том, что дождаться матушку и Давинию не такая уж и плохая идея.

Жозефина теперь точно знала одно: завтра деньги она им не отдаст. Может быть, позже, когда отношения между ними снова наладятся, но сейчас глубоко внутри она чувствовала только боль и унижение. Должна ли она сказать им правду? Вероятнее всего, она могла бы подкупить свою мать. Но Жозефина не хотела, чтобы ее ценили только по этой причине. Тихо вздохнув, она заняла более удобное положение; эта кровать была во всех отношениях намного комфортнее, чем та, которая ждала ее дома. Пребывание в замке показало ей, как далеко они продвинулись. Насколько они все распланировали.

Жозефине прислали суп и кусок хлеба, вероятно, по просьбе ее матушки. Ей подали и то и другое на красивом подносе, суп оказался сытным, а хлеб – таким свежим и вкусным, что она уже предположила, что дома мука была не такой свежей, ведь что-то получше они уже не могли себе позволить. Отвратительно. Эта мысль так испугала Жозефину, что она плотнее закуталась в шелковые гладкие простыни. Если Давиния станет королевой, то такое событие станет лучшим, что могло с ними произойти. Она понимала это. И все же… ее гордость оставалась при ней, указывая на невероятную несправедливость. Жозефина попыталась избавиться от этой мысли. Нет, это было неправильно. Это того не стоило. Завтра она расскажет о деньгах, и тогда все наладится.

– Эй, Жози! – кто-то потряс ее за плечо. Жозефина моргнула, посмотрела на слабый свет и немного вялый цветок розы прямо перед ее лицом.

– Ты еще не спишь? – нехотя пробормотала Жозефина.

– Ужин был удивительным. Ты действительно многое упустила. Я должна тебе все рассказать!

– Давиния, – прошептал голос в дверях. – Оставь свою сестру в покое. Обсудим все завтра.

Казалось немного странным, что, находясь в полудреме, Жозефина понимала каждое слово, но в то же время не могла воспринимать информацию, хотя и считала, что было что-то очень важное, что она забыла сделать, прежде чем заснуть. Снова светало. Утомительное путешествие оставило свой отпечаток.

Вскоре она снова погрузилась в сон, в котором шипы роз кололи ей пальцы. Вокруг нее стояли люди в чудесных нарядах, разговаривали и смеялись. Кровь текла по ее рукам, но, казалось, никто не обращал внимания на происходящее.