Сердца небес

Глава 19

Ив

Когда я открываю глаза, на матрасе рядом ощущаю знакомую мягкость и тепло. Я поворачиваю голову и вижу Данте, растянувшегося на спине, обнаженного и крепко спящего, небрежно закинув одну руку за свою красивую голову. Небритый, с растрепанными черными волосами, он выглядит странно уязвимым в этой позе, как животное, выставляющее напоказ свое брюхо. Пропитанная кровью повязка покрывает одно плечо, но в остальном он, кажется, не пострадал за время, проведенное в Бухаресте.

Улыбаясь, я наклоняюсь и прижимаюсь своими губами к его. Он мгновенно просыпается, тяжелой рукой обхватывает мой затылок, когда переворачивает меня на спину и просовывает свое колено между моих ног, его утренняя эрекция прижимается к моей тазовой кости.

— Все еще считаешь, что я веду себя как задница? — бормочет Данте, его голос отяжелел ото сна.

— Да, — говорю я, обхватывая его подбородок и проводя подушечкой большого пальца по острой щетине над его верхней губой. — И держу пари, ты не привез мне подарка.

Он ухмыляется и касается моего носа своим.

— Еще как привез, мой ангел. Ты вот-вот получишь его, — Данте скользит рукой вниз, ненадолго задерживаясь, чтобы обхватить мою грудь и покрутить сосок большим и указательным пальцами.

— Если подумать, мой подарок может подождать, — смеюсь я, отталкивая его. — Что случилось с твоим плечом?

Он колеблется, прежде чем ответить. Обычно это та часть, когда он меняет тему. Но это было до того, как я пожала ему руку и приняла его темноту.

— Я оказался не на том конце чужой пули.

Моя улыбка исчезает.

— Ты в порядке?

— Я в порядке, — огрызается он, раздвигая мои ноги шире и наваливаясь на меня своим огромным телом. Данте опирается на локти, его эрекция прямо напротив моего входа. — Пуля едва задела меня.

— Тебе нужно сменить повязку?

Я задыхаюсь, когда мои мысли начинают разбегаться. Одно только ощущение его кожи напротив моей сводит меня с ума. Мой таз уже купается в расплавленном тепле.

— Тебе нужно заткнуться и поцеловать меня.

— О, ты определенно все еще ведешь себя как задница.

— Делай, как я говорю, Ив, или я переверну тебя и вгоню свой член в твою задницу.

У меня резко перехватывает дыхание. Он не трахал меня так с прошлого года, но я знаю, что Данте подбирает подходящий момент. Ему нравится заставлять меня гадать. Я никогда не знаю, на какую часть моего тела он заявит права в следующий раз.

Мой мужчина тихо хихикает мне в ухо, улавливая волнение и дурные предчувствия.

— Значит задница, — и прежде чем я успеваю опомниться, он отстраняется и переворачивает меня на живот.

— Подожди, Данте!

— Тише, — он наклоняется к прикроватной тумбочке и достает какой-то предмет из верхнего ящика.

— Что это?

— Кое-что, что заставит меня еще глубже проникнуть в твою хорошенькую маленькую попку.

— Часто так трахал женщин, не так ли?

В моих словах слышится ревнивая нотка, от которой его ухмылка становится еще шире.

— Я купил это для тебя. Только тебя. Мне кажется, что я ясно дал это понять?

— Тебе меня недостаточно.

— Это замечание или вопрос?

— Ты знаешь, что я имею в виду… — у нас совершенно разный опыт. Другой мужчина лишил меня девственности, но почти всему остальному о сексе я научилась у него.

— Я никого другого не просил выйти за меня замуж, если это то, о чем ты беспокоишься.

— Я не уверена, что это повод для празднования… О! — закрываю глаза в экстазе, когда он прижимается губами к основанию моего позвоночника.

— Это будет поводом, когда я трахну тебя прямо в свадебном платье, — бормочет он, опускаясь ниже, его теплое дыхание обжигает мою кожу.

— Я думала, мы отложили эту дискуссию на потом?

— Я не успокоюсь, пока ты не образумишься.

Вздрагиваю, когда прохладная влага смазки покрывает кожу моей задницы. Я чувствую, как он опускает пальцы вниз, прослеживая линию между ягодиц, а затем обводя ими анус. Вспомнив, какой он большой, мое тело начинает напрягаться.

— Расслабься, — бормочет он, все настойчивее вжимая свой палец, ожидая, когда я уступлю ему.

— Я не могу, — выдыхаю, отказываясь поддаваться запретным ощущениям, таким пьянящим и сильным, какими, я знаю, они будут.

— Тогда я заставлю тебя умолять об этом, — он убирает пальцы и больно шлепает меня по верхней части бедра. — Встань на колени.

Я вздрагиваю от его тона.

— Больше ты не насладишься моими манерами в этой постели, Ив, — мрачно добавляет он. — Это привилегия невесты.

Мои ноги грубо раздвинуты. Я чувствую, как он позиционирует себя, и одним сильным толчком полностью проникает в мое лоно, от чего я подаюсь вперед, в кучу белых подушек.

— Бл*ть!

Несмотря на дополнительную смазку, я все еще не готова к нему. Когда он берет меня вот так, мое удовольствие всегда окрашено дискомфортом. Я дышу сквозь боль, пока мое тело работает, приспосабливаясь к его члену.

— Планы изменились, — слышу я его резкий голос. — Этот трах в качестве наказания. Я разберусь с твоей хорошенькой маленькой попкой позже.

— Ты не можешь заставить меня изменить решение трахом, — хнычу я, когда он начинает двигать бедрами, открывая меня для себя еще шире. Он такой чертовски умелый манипулятор.

— Может быть, и нет, мой ангел… но я, бл*ть, собираюсь попытаться.

Час спустя я лежу, растянувшись поперек его тела, и легкий ветерок из открытого окна ласкает мою обнаженную спину. Он позволяет себе отдохнуть. Глаза закрыты, дыхание поверхностное и ровное, но я знаю, что он не спит. Оливковая кожа, скульптурные черты лица, сильная мужественная челюсть… Я поднимаю голову и поглощаю все это. Как такой красивый мужчина, как Данте, может желать меня так сильно?

Наше взаимное влечение гораздо глубже этого. Наши тела взывают друг к другу на каком-то фундаментальном уровне. В прошлом мы находили утешение в нашем хаосе и противоречиях. Теперь эти границы стираются, и это еще больше сближает нас. Теперь мы команда, но у нас по-прежнему есть секреты. Мы каждый день разрушаем барьеры, но мне нужно глубже проникнуть в его тьму, чтобы преодолеть это последнее сопротивление.

Данте выглядит таким умиротворенным, больше похожим на влюбленного, чем я когда-либо его видела. Я хочу протянуть руку и прижаться своими губами к его, но я знаю, что ему нужно отдохнуть.

— Перестань пялиться на меня, — внезапно говорит он, притягивая меня к своей груди.

Я прижимаюсь к нему ближе, обхватывая руками его тепло и жизненную силу.

— Ты правда купил мне лошадь?

Легкое движение приподнимает уголки его губ.

— Я купил тебе три.

— Три? — я приподнимаюсь на локтях, чтобы посмотреть на него.

— Не смог определиться.

— Ты меня балуешь.

— Я бы это делал, если бы ты позволила. И затем, я знаю, насколько сильно ты ненавидишь мои деньги.

— Я ненавижу то, как ты зарабатываешь деньги, — поправляю его.

— Зарабатывал, а не зарабатываю. Мои деловые отношения изменились.

— Данте-мститель, — тихо размышляю. — Я полагаю, мораль не так хорошо оплачивается?

— Кто сказал что-нибудь о морали? — огрызается он, хватая меня за талию и усаживая верхом на себя.

— Ты разоблачаешь банду секс-торговцев, Данте. Это квалифицируется как большой шаг вперед по сравнению с распространением наркотиков.

Я наклоняюсь, чтобы снова уткнуться в его шею, вдыхая полной грудью его насыщенный аромат и прижимаясь своим влажным лоном к твердым мышцам его живота. Низкое рычание вырывается из его груди, когда он обхватывает мои бедра. Он начинает управлять моим телом, побуждая меня еще глубже вжиматься клитором в его кожу.

— Ваша поездка была успешной? — я задыхаюсь.

— Да, мы устранили его, — хотя, похоже, он не особо этому рад.

Отбросив простыню, Данте встает с кровати, а я все еще обвиваюсь вокруг него, как вторая кожа. Он вот так просто идет со мной в ванную и включает душ. Я визжу, когда струи холодной воды быстро окатывают наши тела.

— Она ледяная!

— Тогда мне лучше согреть тебя.

Он прижимает меня спиной к белой плитке и жадно целует. Его язык нападает на мой рот, в то время как руками мужчина бродит по моему телу, скользя вверх и вниз к моей заднице.

— Ты сводишь меня с ума, — внезапно рычит он, отрывая свои губы от моих. — Ты забралась ко мне в голову и теперь становишься гребаной обузой.

Я запрокидываю голову, когда он терзает мой сосок, сильно его посасывая, а затем зажимая кончик зубами и посылая уколы удовольствия в сердцевину. Данте возвращает губы к моему рту, когда продвигает меня выше по стене, чтобы прижать к головке своего члена. К этому моменту вода из холодной превратилась в слишком горячую, но я хочу сделать кое-что еще более опаляющее.

— Опусти меня, — говорю я ему, дергая его за руки, чтобы освободиться.

— Ты не можешь здесь отдавать приказы, — говорит он, свирепо глядя на меня сквозь пар и брызги.

— Я обещаю, что сделаю так, чтобы это того стоило.

С ворчанием он уступает и опускает меня обратно на пол. Я тут же падаю на колени, улыбаясь его внезапной неподвижности, когда он угадывает мои намерения. Обхватив пальцами основание его члена, я осторожно облизываю головку, пробуя на вкус его соленость и отголоски собственного тела, прежде чем полностью взять его в рот.

— Бл*ть!

Я отстраняюсь и повторяю свое действие.

— Посмотри на меня, — стонет он, приподнимая мой подбородок.

Желание превратило его голос в глубокий скрежет. Он склоняется надо мной, сжатыми кулаками врезаясь в белую плитку над моей головой, вода бьет по его спине и создает вокруг меня мини-водопады. Его глаза ― горящие лужи мазута.

Когда наши взгляды прикованы друг к другу, он глубоко проникает в мой рот, задевая заднюю стенку горла и заставляя меня задыхаться и сплевывать слюну.

— Ты хотела этого, так возьми, — шипит он сквозь стиснутые зубы.

Я знаю, что он имеет в виду не только минет, и мой дух соперничества разгорается с новой силой.

Он снова толкается в мой рот, но на этот раз я готова. Данте переполняет меня собой, и я запрокидываю голову, чтобы избежать рвотных позывов.

— Черт, так хорошо, — выдыхает он. Я знаю, он видит триумф в моих глазах, и это заводит его еще больше.

Его следующие толчки еще более жестокие, но я принимаю все это, пока мои губы не касаются пальцев, все еще обхватывающих основание его члена. Он отстраняется, и я сильно и безжалостно начинаю дрочить его, пока Данте снова не начинает стонать.

Каким-то образом эта душевая кабина стала нашим полем битвы. Он видит, как далеко он может подтолкнуть меня, и я беру все, что он предлагает, и даже больше. Я не позволю себе проиграть, какой бы ни была эта игра. Я не остановлюсь, пока он не выкрикнет мое имя.

Я поднимаю другую руку, чтобы нежно сжать его тяжелую мошонку, пока он трахает мой рот снова и снова. Мои глаза слезятся от его нападок, но могу сказать, что он близко. Его тело напрягается от напряжения, и его ворчание становится почти гортанным по своей интенсивности.

Близко, так близко… я могу это сделать.

Он меняет правила игры, отрывая мою руку от своего члена и сжимая в кулаке мои волосы, чтобы удержать меня неподвижно, не давая мне возможности контролировать глубину его толчков. В ответ я начинаю массировать нежную кожу его промежности, и это толкает его за край.

— Сейчас, Ив!

Он кончает, опустошая себя внутри меня, покрывая мой рот и горло. Я чувствую, как он смешивается со слюной на моем подбородке, прежде чем вода смывает все с меня дочиста.

Данте прижимается лбом к плитке, и я выпускаю его член изо рта. Его огромная грудь поднимается и опускается, когда он пытается отдышаться. Я быстро сглатываю и смотрю на него снизу вверх, ожидая его следующего шага. У меня подкашиваются колени, а глаза щиплет от воды. Я чувствую, как мое собственное возбуждение стекает по моим бедрам, и моя сердцевина пульсирует от желания. Я никогда не видела ничего более возбуждающего, чем выражение его лица, когда он только что кончил. Знание, что я сделала это с ним. Знание, что я могу делать это снова и снова до конца наших жизней.

Если только я скажу «да».

И все же, я победила. Прошла тест. Я чувствую себя сильнее, чем когда-либо, и все благодаря этому великолепному мужчине, возвышающемуся надо мной.

Через мгновение он снова открывает глаза.

Взгляд полностью сосредоточен на мне.

— Потрогай себя, — хрипло приказывает он. — Теперь моя очередь наблюдать, как ты кончаешь.

Мы вновь сжигаем друг друга взглядами, когда я просовываю пальцы между своих бедер. Моя потребность в освобождении — это преодоление любой застенчивости. Вода все еще бьет ему по затылку, давая мне передышку от всей силы напора.

— Введи один палец в свою киску… — Данте опускает взгляд, чтобы увидеть, как исчезает моя рука. — Теперь два.

Его член начинает подергиваться, когда я погружаюсь пальцами в собственное тепло, скручивая их, как он учил меня, и прижимая их к передней стенке. Давление уже нарастает. Я умираю от желания прикоснуться к своему клитору и взорвать свое тело, но пока я подчиняюсь его правилам.

— Каково это на ощупь?

— Хорошо.

— Хорошо? — он усмехается.

— Мокрая, — выдыхаю я, двигая пальцами внутрь и наружу. — Горячая и влажная.

Данте одобрительно урчит. Он уже наполовину тверд.

— Ты отчаянно хочешь кончить, мой ангел?

Его ресницы черны как смоль от воды. Из-за них его глаза кажутся еще темнее. Он почти демонический в том, как руководит мной вот так, раздавая указания; удерживая меня на краю рая.

— Да, — задыхаюсь я.

— Быстрее.

Я ускоряюсь, скользя пальцами глубже, имитируя скорость его члена, с которой он двигался ранее, и вскрикиваю, когда удовольствие усиливается.

— Смотри на меня!

Я заставляю себя открыть глаза и вздрагиваю, когда большим пальцем едва касаюсь клитора. Я нарочно делаю это снова, снова вскрикиваю, когда дикий огонь, наконец, поглощает меня, и я падаю вперед, опираясь на его бедро.

Мое лоно все еще пульсирует, когда он поднимает меня и снова прижимает к плитке, обвивая мои ноги вокруг своей талии и прижимая меня к месту своими бедрами.

— Никто больше никогда не прикоснется к этой сладкой киске. Ты слышишь? Никто, кроме меня и тебя, но только если я позволю это.

— Да, — говорю я, мой шепот переходит в крик, когда он вводит свой член в меня. Дате замирает, когда погружается полностью, его пах плотно прижимается к моему. Я обвиваю руками его шею и готовлюсь к нападению.

Он захватывает мой рот в быстром, обжигающем поцелуе.

— Ты моя, Ив Миллер, каждая твоя прекрасная частичка. Или должен говорить Ив Сантьяго?

— Нет, пока ты не признаешь, что любишь меня, — бормочу я.

— Не проси меня о чем-то, чего я не могу тебе дать. Ты знаешь, кто я такой.

— Я знаю, каким ты можешь быть.

Он нетерпеливо перемещает свой вес, вгоняя свой член еще глубже в меня.

— Как ты это делаешь? Как ты видишь хорошее, когда ничего не осталось? Я убил это давным-давно теми жизнями, которые украл. С учетом того, что я натворил. Ты фантазерка, Ив. Открой свои чертовы глаза… — кажется, он внезапно разозлился на меня, как будто я пытаюсь каким-то образом обмануть его.

— Мои глаза открыты, Данте. Ты открыл их для меня в тот день, когда открыл мне недостатки твоего мира. Теперь я вижу все ясно, как божий день. Я вижу тебя. За убийцей скрывается человек, который чувствует все так же глубоко, как и я. Рик Сандерс прав. В тебе так много слоев, некоторые из них прекрасны, некоторые ужасны, но я учусь любить их все.

— Ты посмела произнести имя другого мужчины, пока мой член в тебе?

— Ты смеешь отвергать любовь женщины, когда она приняла тебя в свое тело?

Мы пристально смотрим друг на друга. Долю секунды спустя он снова целует меня.

— Найди меня в темноте, Данте, — умоляю я, переводя дыхание. — Найди мой свет и позволь мне вести тебя.

Он смотрит на меня так, будто я только что сказала самую странную вещь, как будто я вскрыла его грудь и обнажила его самые сокровенные мысли.

— Люби меня и никогда не переставай, — заявляет он, снова сжимая в кулаке мои волосы, прижимаясь своим лбом к моему, позволяя своей боли и мучению раствориться во мне. — И, может быть, только может быть, этого будет достаточно, чтобы разрушить стены.

К полудню мы возвращаемся в постель, лежим на спутанных влажных простынях. Мое влагалище ноет, и я умираю с голоду. По большей степени я голодна. Мой желудок тревожно урчит.

— Тебе нужно поесть, — заявляет Данте, с зевком высвобождаясь из моих объятий.

Он проходит через комнату к гардеробной. Несмотря на наш часовой душ, повязка на его плече насквозь пропиталась кровью.

— На острове есть доктор?

Данте неодобрительно цокает на мое беспокойство, но не срывает. Между нами снова что-то изменилось. Наши тела были переплетены друг с другом в течение шести часов, но больше всего нас связывали глубина и интимность наших слов. Я не могу отделаться от ощущения, что он вот-вот поделится со мной чем-то, что либо овьет нас цепями из самого прочного металла, либо разрушит их на звенья.

Одевшись в джинсы и футболку, он направляется к двери. Внезапно я не могу вынести того, что он уходит.

— Подожди. Я пойду с тобой.

Пока Данте ждет, я быстро одеваюсь, он постоянно скользит по мне взглядом своих темных глаз.

— Не это. Надень джинсы.

— А они разве у меня есть?

Он возвращается к шкафу и выдвигает ящик.

— Вот, — говорит, протягивая мне пару темно-синих обтягивающих джинсов.

— Они не белые, — говорю я глупо.

Данте одаривает меня той дерзкой полуулыбкой, которую я так люблю.

— Я смягчаю правила. Только на один день.

Я хочу возразить чем-нибудь остроумным, но в его глазах появляется что-то опасно близкое к удовлетворению. От этого у меня переворачивается желудок, а мозг теряет всякую рациональность.

— И белая футболка, — добавляет он, бросая ее в мою сторону из дверного проема гардеробной. — Ты все еще мой ангел, независимо от того, насколько грязно тебе нравится трахаться.

Я краснею и отвожу взгляд.

Как я должна на это реагировать?

— О, нет, ты этого не сделаешь, — ухмыляется Данте, обхватывая меня руками за талию и притягивая вплотную к своему телу. — Ты заслужила это, так с достоинством носи. Хорошие девочки из среднего класса — самое опьяняющее противоречие… Ваша добродетель опровергает весь этот бушующий внутри сексуальный конфликт. Вы всегда были самыми грязными девчонками в кампусе.

— Парни из колледжа ничем не отличались, — огрызаюсь я в ответ. — Ты забываешь, что я тоже ходила на свидания.

— Ах да, придурки, которые попробовали моего ангела раньше меня, — зловеще рычит он. — Напомни мне, почему я до сих пор их не убил?

— Не шути, — говорю я, вырываясь из его объятий. — Ты больше не убиваешь невинных, помнишь?

— Разве нет? — лениво растягивает он. — Как это неосмотрительно с моей стороны. Когда я успел превратиться в такого святошу?

— Почему ты поступил в Северо-Западный университет? — спрашиваю я, быстро меняя тему. Почему-то мне легче принимать его бизнес, если я думаю, что он избавляет мир от зла, а не является его причиной.

— Мне нравится Чикаго, — он пожимает плечами.

— Это значит… Это очаг организованной преступности, верно?

Он самый умный человек, которого я когда-либо встречала, но не могу представить его студентом.

— Я повернулся спиной к своей семье, когда мне было девятнадцать. Старый друг тайно переправил меня в Штаты, дал мне новое удостоверение личности, и я уговорил себя поступить в колледж.

Итак, значит, когда-то давным-давно он знал разницу между добром и злом. Когда-то давным-давно он чувствовал это достаточно сильно, чтобы сесть в самолет и убежать.

— В такое место, как Северо-Западный, просто так не пробьешься, Данте.

— Все возможно, если леди из приемной комиссии нравится…

— Я не хочу знать, — визжу, поднимая руку.

Данте обладает навыками в постели, позволяющими превратить любое «нет» в «да», за исключением тех случаев, когда речь заходит о его предложении руки и сердца.

— Как долго ты учился?

— Я продержался год. Давай просто скажем, что у меня закончились доступные женщины для траха.

Сейчас он просто издевается надо мной. Он раздвигает границы моей ревности. Он бы сошел с ума, если бы я поступила с ним также, но Данте помешан на двойных стандартах.

— А потом ты записался в армию США?

— Прекрати, Ив, — стонет он. — Ты безжалостна.

— Я не забыла о медалях, которые нашла в твоем бункере в прошлом году, — говорю, печально улыбаясь ему. Там были некоторые из высших военных наград, присужденных моим правительством.

«Также я не забыла о твоей дочери».

— Опять ты за свое?

— Расскажи мне.

— Спецназ, — вздыхает он.

— Спецназ?

— Они выяснили, насколько хорошо я владею оружием, — добавляет он, мерзко ухмыляясь.

Я открываю рот, чтобы продолжить, но он уничтожает эту нить разговора между нами поцелуем. Давление его губ усиливается. Я обнаруживаю, что растворяюсь в его объятиях, когда языком он проникает между моими зубами, чтобы подарить самый томный и чувственный из поцелуев.

— Мой любознательный ангел, — бормочет он. — Всегда так торопишься с ответами.

— Всегда так спешу узнать побольше о мужчине, которого люблю.

Клянусь, я чувствую, как он дрожит всем телом, когда я произношу эти слова, и не в хорошем смысле.

— О, ты сделаешь это. Однажды узнаешь все грязные подробности. Только тогда ты поймешь, какой я на самом деле дьявол.

— Я не могу изменить мрак в твоем прошлом, Данте, но могу попытаться сделать будущее немного светлее.

— Ты уже это делаешь, — он наклоняется, чтобы снова поцеловать меня. — Ты и я до самого конца, мой ангел… Всегда.