Сердце Крона

Глава 16. Междоусобицы и прощания

Встречающих на сей раз не было: в обратную сторону Арка открылась так неожиданно, что никто из наших не успел зафиксировать спонтанные магические всплески. Был какой-то двор на опустевшем заводе, кажется, на Лиговке. Был вечер.

И была явственно осень.

А отправлялись мы в апреле. Было, от чего оцепенеть, но долго цепенеть мне не дали, все разъяснил Йехар:

− При переходе из мира в мир часты искажения времени. Никто не знает, сколько мы пробыли по ту сторону. Я сам сталкивался с этой загадкой неисчислимое число раз. Ты можешь вернуться через день, а можешь через сотню лет…

Я покачнулась, начала падать, и Веслав не слишком тактично придержал меня коленом. Сколько лет?! А я еще думала к сессии успеть, а кто-нибудь из моих однокурсников, может, и до степени магистра уже дошел?

А может, нет. Я оглянулась, подавляя панику. Стены завода страшные, разваленные. На одной какой-то реклама о сдаче помещений, донельзя корявая. Да нет, наверное, прошло не так уж много времени…

Хотя с Питером я не стала бы судить наверняка.

− Мне еще вот что непонятно, − отрывисто сказала Виола (переход через Арку прошел полезно для ее личности, то есть, личность поменялась в лучшую сторону). – При чем тут Герем? За кого он вообще был? Стрелу, вроде, хотел уничтожить, а может, и не хотел. Йехара чуть не угробил… а под конец еще оказалось, что жезл этот – его, как такое может быть?

− Нашла, чему удивляться, − буркнул алхимик, который нетерпеливо посматривал в Арку − не откроется ли опять, чтобы развести наших гостей по домам. – С этой большой, запутанной семейкой (как у меня, право слово) меньше всего удивляться нужно. Ошибусь – поставьте меня у Бо курсы логики читать, он – ее отец!

− Отец Бо? – немного опешила я. Алхимик закатил глаза.

− Уйди. Убью ж сгоряча, потом жалеть буду… Герем – отец Атеи! Ибо мне известно, что Гермафродит в том мире был в единственном экземпляре, тот, которому Ольга набила морду на арене. А Ате таки нужен был кто-то с Y-хромосомами! Насчет Крона Атея нам рассказывала самолично, так что его в расчет принимать не стоит.

− Но… Герем же бессмертный, − усомнилась я. – Разве он не мог… не понимал что делает, что ли?

− Почему нет, может, очень даже! Только чем это кончится, не знал. Думаю, когда дочурка его нашла, он ей обрадовался. Сам же говорил, что узы крови для него священны. Может, даже поклялся водами Стикса сделать для нее все… на этом она его и подловила. Потребовала его жезл, который, как известно, является проводником душ в мир теней. Клятва водами Стикса нерушима, Герем не мог не отдать жезл, а Атея добавила в него капельку крови Крона – и вот она уже исторгает бессмертные сущности.

− А Герем со стыда подался с Олимы на землю, так, что ли?

Я решительно не понимала Веслава: он вроде бы и дергался как всегда, и бросал слова в своей обычной манере, и даже пальцы ломал нервно, но глаза не пытались тревожно обегать все вокруг, они были устремлены вдаль, как будто алхимик отчаянно нащупывал какую-то мысль.

− Не знаю, с чего он туда подался. Может, от Зевса подальше – прибьет еще, если узнает, что он наделал. Может, сам ее хотел найти и образумить, а то еще решил затихариться да подождать, что будет. Вдруг да удастся получить теплое место при новом правительстве, а дочурка слово замолвит… Он же торгаш, не забывай.

− Но стрелу Эроота он ей так и не отдал, − возразила Виола.

− Это сами думайте, почему. Можете в духе нашего рыцаря, − Веслав махнул рукой на Йехара, − решить, что он не смог больше предавать своих братиков-сестричек, дяденек-тетенек, осознал, значит, и раскаялся. Может, испугался последствий воскрешения Крона, и того, что дочурка за недостатком бессмертных решит и из папы сущность извлечь. Вот и решил все пустить на… гм… самотек, в прямом смысле слова: мол, выловим стрелку – достанется доченьке, он же знал, что она шанса не упустит. А не выловим – значит, никому…

Не знаю, подло поступил Герем или нет, а только мне бы не хотелось сейчас быть на его месте. Провожать к вратам мертвых собственную дочь, какой бы она ни была…

− Гад, − упрямо сказала Виола. – Ну, что с ним будет – можно даже не спрашивать, этот везде выкрутится… Если, конечно, ты верно догадался.

− Я думаю, − медленно заговорил Йехар, − она и правда его дочь. Он скорбел о ней, как могут скорбеть лишь родители и возлюбленные…

Не успели мы переварить уникальное явление в виде светлого странника, который согласился с мнением темного алхимика, как Арка открылась в очередной раз.

В какое-то роскошное, но с грубыми интерьерами вроде огромных песочных часов помещение.

−- Похоже на дворец герцога Цепеока! − заметил спирит без особенного энтузиазма в голосе. И тут же этот энтузиазм приобрел: − А ведь ничего такого не случится, если я останусь тут? Я только хочу сказать: я же не могу нарушить равновесие в мире, что там какой-то шут, пусть и из Дружины, и я все еще уверен, что я сюда попал просто случайно, хотя странно, что мы худо-бедно справились и не так уж много народа загубили, так я оста…

Дружный тройной пинок не дал ему договорить. С характерным воплем: «Здрасьте, герцоо-о-ог!» − спирит исчез из нашей реальности. На месте герцога, я бы уже начинала рвать на себе волосы. Надеюсь, господин Эдмуса успел хотя бы отпраздновать избавление от этого летучего несчастья, а то пора опять обряжаться в траур – только сплавили, и…

Вслед за этим в Арке проступили контуры ночного мегаполиса. Высотные дома, неоновое освещение – картина могла бы принадлежать какому-нибудь Нью-Йорку.

− Это за мной, − сказала Виола небрежно. По очереди кивнула каждому из нас: − Приятно было познакомиться.

И исчезла в Арке, прежде чем мы сумели соотнести ее костюм, арбалет и урбанистический пейзаж, который нам открылся.

Но на этом все почему-то закончилось. Я смотрела на Арку с ожиданием, а она не собиралась открываться в третий раз.

Прояснил все Йехар.

− Мы обещали тебе поединок, если все закончится благополучно,− он медленно развернулся к алхимику. – Ты готов?

− Вполне, − тот привел в боевую готовность пару карманов, то есть, попросту их расстегнул и чуть отступил назад. – Расходиться будем?

− Предлагаем расстояние в десять шагов: если мы будем стоять ближе – Глэрион не оставит тебе ни малейшего шанса.

− Да ты двух пройти не успеешь, как помрешь, давай хоть на семь, что ли!

− Мы приняли твое предложение.

Я вертела головой с глупейшим ощущением того, что переход повлиял на хрупкий девичий организм, и у меня начались слуховые галлюцинации. Иначе с чего бы это мне слышать весь этот абсурд.

− Поправьте меня, вы собрались тут друг друга поубивать? После того, что… − я чуток пожестикулировала и выразила совершенно все свои эмоции в двух словах: − после Дружины?!

Меня не удостоили ответом: на данный момент новоявленные дуэлянты старательно отмеряли семь шагов от одной точки, и их волновало только одно: чьи шаги считать? Как ни крути, а шаг рыцаря почти в два раза длиннее.

Но в конце концов все административные заминки были улажены, шаги отмерены, противники заняли позиции, собрали оставшиеся после Дружины нервы в кулаки, приготовились, одним словом, по-всякому – и были неприятно поражены тем фактом, что между ними, скрестив руки на груди и отбивая ногой кровожадный ритм стою я. Что-то вроде человеческого столбика разметки. Мое лицо красноречиво выражало мои намерения.

− Ольга, − мягко попросил Йехар, − уйди. Это лишь наш бой.

Алхимик был не столь любезен.

− Свали подальше, а то проснешься через неделю, причем все в этом же дворе, потому что я доставкой не занимаюсь. Доступно?

− Ага, − сказала я. – Сунешь руку в карман – получишь дозу заморозки, достаточную для того чтобы стекло разлетелось. И проснешься через месяц, если проснешься вообще. Доступно?

Алхимик не то чтобы смутился, но хоть призадумался. Я давно заметила его единственную слабость в бою: снадобье перед использованием нужно достать и откупорить, а это занимает время. Правда, Веслав работает с потрясающей скоростью и до секунды все просчитывает, так что у него времени на все уходит примерно как на то, чтобы достать гранату, выдернуть из нее чеку, а потом швырнуть. Но моя заморозка быстрее, и, пусть ему везло до сих пор – сейчас мы этот миф о непобедимости алхимиков развенчаем…

− Оля, прошу тебя… − опять начал Йехар.

− А ты меня мечом полоснешь? – поинтересовалась я в ответ. – Чтобы я убралась – пожалуйста, не стесняйся…

− Зачем ты так?! – задохнулся рыцарь. – Зачем равняешь меня с ним?

По лицу алхимика я догадалась, что последняя фраза добавила причин для поединка.

− В общем, так, − сказала я и отбила ногой дробь помедленнее, мрачную. – Можете обзываться с дистанции нехорошими словами, можете плеваться друг в друга через мою голову – я себе щит создам, за меня не беспокойтесь…

− А кто беспокоится? – удивился алхимик.

Клянусь, я бы его сама на поединок вызвала, да умирать как-то неохота.

− Но если вы только попытаетесь сцепиться – я за себя не отвечаю.

− Да ты по жизни за себя не отвечаешь, − проворчал Веслав. – Давай в сторону, светлая! Чем еще ты нам грозишь – участью Гермафродита, а?

− Нет. Просто я призову свою стихию. И обрушу ее на нас. К твоему сведению, лужи тут небольшие, зато в метре от меня – крышка от канализационного люка. В общем, дернись – и будешь года три в своей глуши сорта мыла разрабатывать. Йехар с Глэрионом – а у вас тоже перспектива… в своем роде. Нечисть вас точно будет бояться в два раза больше.

Странник посмотрел на меня со священным ужасом. Веслав усмехнулся напряженно, но почти добродушно.

− А ты хоть сама уверена в том, что ты светлая?

Вообще-то отдельными моими наставниками такие сомнения уже высказывались. Но в данный момент мне было как-то наплевать на мою принадлежность. Главное – здесь мой мир, я в своем городе, и никто из этих двоих не посмеет убить другого, пока я рядом.

Йехар огорченно покачал головой: был согласен с высказыванием Веслава.

− Да-да, качай, - отозвалась я. – Заодно скажи мне, что я иду на сторону тьмы. Тебе-то эта сторона не светит, ты просто собрался убить бывшего коллегу без веской причины.

Рыцарь открыл рот, чтобы поспорить насчет причин, припомнил что-то – и осекся. Веслав очень своеобразно, рывками застегивал карманы.

− Что смотришь? – огрызнулся он в ответ на мой взгляд. – Вылезай из боевой позиции. Я пас. Все равно его рано или поздно зарежут в каком-нибудь мире – с такими принципами.

Йехар кивком подтвердил, что я могу больше не беспокоиться, но при этом заметил ядовито:

− По крайней мере, мне не придется самому пить яд, когда я пойму, что жизнь моя пуста.

Последние любезности были распределены. Инцидент себя исчерпал. Арка, словно поняв это, открылась − и на нас повеяло сухим жаром. Странник бросил на Веслава тяжелый взгляд, горячо пожал мне руку на прощание и шепнул едва слышно:

− Спасибо, − а потом тут же: − Никогда ему не доверяй, слышишь?

И шагнул в Арку, крепко сжимая рукоять клинка, как бы боясь потерять его во время перехода. Вспыхнули символы, и каменная дуга напротив нас стала таять в воздухе. Тепло обожгло руку, и, когда я закатала рукав, обнаружилось, что знак высшей индульгенции пропал у меня с запястья.

Чему я была несказанно рада.

− Черт, как отсюда выйти?

Алхимик недоуменно покрутился по сторонам. Я напрягла всю свою логику и указала в ту сторону, где было посветлее: там горели фонари.

Наверное, нужно зайти в Отдел, отчет написать. Получить командировочные. Вот только лицо Игнатского не желает всплывать в памяти, да и лица остальных тоже, и вообще, Питер кажется каким-то нереальным и мертвым после яркого греческого солнца, и пахнет он мокрым асфальтом, а я уже привыкла к запаху травы…

− А ты бы правда нас окунула? – полюбопытствовал Веслав. Он не выглядел огорченным пропавшим поединком.

− Вообще, это уровень следующего семестра, − честно призналась я. Алхимик развеселился еще больше, и теперь я встревожилась: − Что такое? Ты ему на прощание никакого яда на спину не набрызгал?

− Яда? Да ну, зачем. Вот «Ниагары» капнул. На добрую память, ха…

Путь Йехара в новом мире начнется отнюдь не идиллически.

С алхимиком мы разошлись у входа в Отделы – по сей день не понимаю, как по дороге я умудрилась не нарваться хоть на ту же «Ниагару». Может, потому что мне не хотелось говорить, я рассматривала сине-серый Питер и напрягала все силы, чтобы не отстать от спутника. Заговорила, только когда перед носом замаячила знакомая дверная ручка Канцелярии.

− Ты ведь Зевея слышал? Он прорицал, что мы никогда не увидимся.

Алхимик – он уже приоткрыл дверь своего Отдела – досадливо обернулся:

− Ну?

− На нас с тобой это тоже распространялось?

− Ну, при условии, что он не ошибался.

Я не стала протягивать ему руку, он бы не оценил. Кивнула и заметила:

− Надеюсь, ошибся.

Алхимик хмыкнул и пропал внутри.

Я вошла в пустынный холл, внутренне сжимаясь, готовясь услышать вопль вахтерной, и думала о том, что, в сущности, я бы не хотела видеться с алхимиком часто, скажем, пить с ним чаек по четвергам. Просто мне хотелось, чтобы на горизонте хоть изредка появлялся кто-то, кто может подтвердить: все невероятное, что было, – не следствие слишком тяжелого ужина и слишком большого количества пар по теории стихий. Кому можно сказать: «Слушай, а вот помнишь…»

Хоть одному – потому что с остальными-то мне увидеться теперь точно не светит.

Ох, знала бы я в тот день, как капитально могут ошибаться боги…