Глава 1

Памяти Наталии Самофаловой посвящается

На улице моросил дождь. Я с тоской смотрела, как тяжелые капли барабанят по стеклу здания аэропорта, и тяжело вздыхала. Наткина затея не понравилась мне с самого начала. Настроение – дрянь! Я прекрасно понимала, что еще не поздно бросить все к чертовой матери и вернуться домой.

– Послушай, Натка, не нравится мне все это…

– Что именно?

– Да то, что ты затеяла! Едем черт знает куда, и никаких гарантий, что все будет нормально.

– Как это – едем неизвестно куда? В Японию, куда же еще. А насчет гарантий могу сказать тебе только одно: сейчас такое скотское время, что никто вообще не может дать никаких гарантий. Даже если ты на производство устроишься, то и там тебе не будут платить как положено. Вон люди – месяцами зарплату ждут. Как живут – вообще непонятно.

– Это точно. В Японии хоть какая-то надежда на лучшее есть. Как-никак заграница. Только предчувствие дурное, и муторно на душе.

– Не бери в голову. Я тебя, можно сказать, из нищеты вытаскиваю. Сама говорила, что тебе эта совковая жизнь до жути опостылела.

– Говорить-то говорила, только я совсем другое имела в виду.

– Что именно? – удивленно подняла брови Натка.

– Ну, например, я хотела замуж за иностранца выйти…

– И каким же это образом, интересно мне знать?

– Обыкновенным. Можно было бы, например, написать в международное брачное агентство.

– Ну, Иришка, ты даешь! Ты что, разве не знаешь, что во всех этих агентствах только лохов на деньги разводят! Им только скажи, что желаешь замуж выйти, они тебя сразу без штанов оставят. Там такие акулы сидят – морским хищникам не снилось. Как одинокую увидят, так сразу и кидаются, чтобы зубы поточить. Я же тебя в люди вытаскиваю. Предлагаю заработать деньги независимо от иностранных мужчин и брачных агентств. Пусть у нас не все получится, так хоть мир посмотрим. Увидим, как нормальные люди живут, да и себя покажем.

– Нет уж, уволь, мне себя показывать незачем, – разозлилась я. – Мне надо хоть немного денег сколотить. Я уже задолбалась от безденежья. Гадкая болезнь, хотя и излечимая. Страшнее всего, если она перейдет в хроническую форму. Тогда лучше не жить. Только мне почему-то кажется, что никто нам нормальных бабок не отвалит.

– Ладно, Иринка, не будем загадывать. Когда объявили регистрацию, я подумала о том, что было бы неплохо вернуться в родную Самару. И все же обратной дороги нет. Унизительная нищета опостылела до чертиков. Говорят, что без риска не бывает больших денег, поэтому мне придется отправиться в этот рискованный вояж за красивой жизнью.

Когда регистрация закончилась и мы подошли к зоне досмотра, я бросила грустный взгляд по сторонам и вздохнула. Хотя, глядя на моих попутчиц, можно запросто поправить вконец упавшее настроение. Выглядят они счастливыми! Может, Натка и права – не так страшен черт, как его малюют? Тем более что я еду не одна, а с компанией уверенных девчонок, которые откажутся от этой поездки разве что только в случае землетрясения или урагана. Нас ровно пятнадцать – длинноногих, симпатичных и, самое главное, незамужних. Тех, кто обременен семейными узами, оставили прозябать в родном совке.

Сотрудники аэропорта рассматривали нас с нескрываемым любопытством и перешептывались, что таких красоток явно везут на какой-нибудь конкурс «Мисс Вселенная», и желали нам удачи. В самом деле, девчонки подобрались хоть куда. У каждой дорожная сумка со шмотками на первое время. Наши работодатели посоветовали взять только минимум вещей, мотивируя это тем, что, мол, в Тулу со своим самоваром ехать – смех. Соловьями заливались: «Месяц-другой, и наряды будет просто некуда девать». Естественно, я в эти байки не особо верила, но в душе все же теплилась надежда.

Натка украдкой вытерла слезу.

– Ты плачешь? – удивилась я.

– Просто грустно.

– Почему? А где же твой оптимизм?

– Да нормально все. Эти слезы еще ни о чем не говорят. Просто родину покидаем…

Аккуратный, подтянутый сопровождающий проводил нас чуть ли не до трапа самолета и пересчитал на прощание, как пастух телок на выпасе. Изобразив самую противную улыбку, на какую был только способен, он предупредил, что в Токио нас встретит представитель фирмы. Номера в гостинице уже заказаны, волноваться не о чем. Все схвачено, за все заплачено. Напоследок этот неприятный типчик все же не удержался и съязвил:

– Счастливого пути, девки! Бабок заработаете – так не забывайте того, кто дал вам путевку в нормальную жизнь.

В тот момент я еще и не подозревала, что нас ждет впереди и какая «нормальная» жизнь нам уготована… А туристическая путевка, за которую заплатила фирма, – так она не стоит и сотой доли того, что я получу.

В самолете я закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Натка взяла меня за руку и тихо спросила:

– Господи, Иринка, да что с тобой творится?

– Не знаю. Просто на душе как-то гадко. Ты слышала, что этот тип на прощание сказал?

– Слышала. Да не обращай внимания. У него ума, как у утки.

– Меня его умственные способности не волнуют. Знаешь, как-то немного странно… Столько времени галантно держался, а тут показал свое свиное рыло. Смотрел на нас как на последних проституток.

– Не бери в голову…

– Нет, Натка. Я нисколько не сомневаюсь, что он за нас бабки слупил, и немалые, наверное. Такого даром задницу не заставишь поднять.

– Ну и пусть наваривает на нас, а нам-то что? Нам главное свои получить.

Я убрала Наткину руку и отвернулась к иллюминатору. Приехала погостить к подруге на пару недель и вот теперь… еду за границу.

Перед глазами возникла родная Самара. Там осталась моя мама. Бедняжка, она даже не подозревает, куда меня понесло. Ничего, вот доберусь до места, обживусь и обязательно ей напишу. Кстати, в этой проклятой фирме, куда меня потащила подруга, в основном отдавали предпочтение девушкам из неполных семей. Фирмачам понравилось, что я иногородняя и у меня, кроме мамы, никого нет. Хватит ли у мамы сил отыскать меня, если что? Ладно, не буду думать о плохом, лучше постараюсь думать о хорошем. Только много ли хорошего было в моей жизни? «Понимаешь, доченька, – не раз говорила мне мама, – раньше мы знали, что будет через месяц, год, два. Денег хватало, мы даже умудрялись откладывать кое-что на книжку, да и платили зарплату всегда регулярно. А сегодня мы не знаем, что будет завтра». Обычно после этих слов она начинала плакать. Слушая ее, я пришла к выводу, что надеяться можно только на себя, на свои силы и смекалку. Конечно, многим моим подругам повезло. Они нашли себе богатеньких буратино и как могли улучшили свое материальное положение. Я бы тоже с удовольствием сделала так же, но это как лотерейный билет: повезет, не повезет. Так вот: мне не везло. Попадалась в основном одна мелкая рыбешка или дешевые караси, а большая жирная рыба, набитая икрой, обязательно проплывала мимо и доставалась кому-то другому. Постепенно я смирилась со своей участью, не ахти какими кавалерами и поняла, что не стоит ждать чудес. Горбатиться за зарплату не хотелось, а тут еще Натка со своими телефонными звонками. Мол, приезжай, подруга, Владивосток посмотришь, себя покажешь. Владивосток я посмотрела, но задерживаться в нем не собиралась. А тут эта заметка:

«Требуются девушки до тридцати лет с хореографической подготовкой для работы в ночных клубах Токио. Предпочтение отдается высоким, стройным, привлекательным, не обремененным семейными узами. Отбор производится на конкурсной основе. Зарплата высокая».

Если бы не Натка, я бы даже и внимания на нее не обратила. У нас в Самаре такими объявлениями все местные газеты забиты: «Приглашаем на работу в рестораны Германии с окладом тысяча пятьсот евро в месяц…»; «Ищем молодых и симпатичных девушек-официанток для работы в ресторанах Греции…»; «Фирма объявляет набор девушек с незаурядными внешними данными для интересной работы за рубежом. Высокая зарплата в у. е.»; «Агентство готовит манекенщиц и натурщиц для работы в странах Восточной и Западной Европы…».

Я никогда не доверяла подобным предложениям: многие девушки уезжают в далекие страны и растворяются, пропадают. Никто не знает, живы они или нет. Убитые горем родственники не получают от них никаких вестей. А этот конкурсный отбор! Он мне не понравился с самого начала. Первым делом нам предложили раздеться. Мол, возможен вариант дальнейшего отбора для стриптиз-шоу, а там и зарплата вдвое больше. Некоторые девчонки охотно скинули с себя всю одежду, лишь бы оценили да взяли. Проверяли, нет ли каких изъянов на теле, в каком состоянии кожа… Все это напоминало осмотр лошадей на ярмарке. А этот лысый мужик, который предложил мне снять трусики, просто хам какой-то! Пришлось сказать ему все, что я о нем думаю. Если бы не Натка, ни на минуту не задержалась бы на этом дешевом конкурсе. Всем, кого отобрали, выдали по сто баксов. Эта жалкая подачка подогрела воображение моих напарниц и вселила надежду на сногсшибательные перспективы. Мы заполнили анкеты и отдали паспорта для оформления виз. Перед самим отъездом нас попросили написать душещипательные письма своим родственникам: до свидания, мол, меня не ищите, уезжаю по собственной воле за границу из опостылевшей страны. Я не идиотка и поэтому ничего писать не стала…

Когда самолет приземлился в Токио, я открыла глаза и достала зеркальце. Вид у меня был не самый лучший, пришлось вытащить косметичку и приводить себя в порядок.

– Ну вот и все, – улыбнулась Натка.

– Посмотрим, как нас встретит Токио, – вздохнула я и направилась к выходу.

Как и обещал сопровождающий, в аэропорту нас встретили – пренеприятнейший тип, представившийся российским представителем фирмы в Японии. Он был точной копией своего владивостокского коллеги и обладал теми же наглыми повадками. Я сразу поняла, что он такой же российский представитель, как я американский дипломат. Широкий в плечах дядька имел внушительные кулачищи.

– Толик, – представился он и противно улыбнулся, обнажив кривые неухоженные зубы.

Одет этот Толик был соответствующе – черная майка, шорты-паруса и пляжные сланцы. На шее красовалась толстенная золотая цепь. Я невзлюбила его сразу, как только увидела.

Из аэропорта нас доставили в гостиницу. Переступив порог, я сразу поняла, что заведение это скорее бы подошло для бомжей, если таковые в Японии водятся. В холле Толик собрал оробевших девушек в кучку и, усмехнувшись, произнес:

– Ну что, девчонки, давайте мне свои паспорта на регистрацию.

– Когда вернешь? – поинтересовалась я.

Толик ожег меня злым взглядом.

– Не понял, – прошипел он.

Я пожала плечами:

– А что тут непонятного? Я хочу знать, когда получу свой паспорт обратно.

Толик выпятил нижнюю губу. Я поняла, что ему захотелось врезать мне.

Натка незаметно толкнула меня в бок, но я, отмахнувшись от нее, продолжала сверлить взглядом этого сомнительного типа.

– Как зарегистрирую, так и отдам, – с трудом выдавил «представитель» из себя. Было заметно, что вежливость дается ему с большим трудом.

– А когда зарегистрируешь? – не унималась я.

– Послушай, а ты откуда такая любопытная взялась?

– Из Самары.

– Самарская, значит…

– Вас это удивляет?

– Ах, Самара-городок, беспокойная я, беспокойная я, да успокой ты меня… – гнусаво запел Толик. Оборвав куплет на полуслове, он сурово произнес: – Будешь задавать много вопросов – тебя и в самом деле придется успокоить. Паспорта вам пока ни к чему. Виза все равно краткосрочная. Со временем, через своих людей, я ее продлю и выправлю вид на жительство.

– Вообще-то нам сказали, что нас встретит российский представитель фирмы… – попыталась возмутиться я.

– А я что? Или не похож?

– Как тебе сказать, чтобы не обидеть. Рожей не вышел.

Толик затрясся, но сдержался.

– Где твой офис?

– Общаться будете только со мной. Какой, к черту, офис?

Я поняла, что спорить бесполезно, и протянула паспорт, хотя нисколько не сомневалась, что попала в ловушку. Мне стало страшно, что я нахожусь в чужой стране и не могу заявить о своих правах. Единственное, что меня поражало, это спокойствие Натки и других девчонок. Они слепо верили Толику и не понимали, почему я достаю его своими вопросами.

Разместив нас по номерам, Толик пообещал, что мы приступим к работе уже на следующий день.

Загрузка...