Сердце зверя

— Ты же понимаешь, что описал примерное поведение животных представителей, э-э-э-э… во время брачного периода?

— Волки не могут размножаться, ты же знаешь!

Крешник развел руками, выпятив нижнюю губу.

— В проекте участвовали только мужчины. Так что среди этих тварей только мужские особи. Я истребил их почти всех. Их осталось мало…

Глава 13

— Замечали что-нибудь необычное в ощущениях, в последние дни, капитан? — медик продолжала задавать стандартные вопросы.

Хавьер отвечал, как всегда автоматически, почти не задумываясь над ответами. Ему как всегда тыкали в лицо датчики, загоняли иглы, забирая кровь, измеряли, снимали показания, допрашивали…

Проводя так последний год, он смирился с участью подопытного. Горькая свобода. Но лучше быть жалким «оборотнем»…

— Расслабьте шею, не двигайтесь, — пистолет, снаряженный очередной дозой сыворотки холодом прижался к его шее.

— Удачной охоты, капитан… — он почувствовал, как ледяное пламя обожгло все плечо, заставляя сдавленно выдохнуть.

Еще миг, и вновь надев маску безмятежности, Хавьер оставил блестящую холодным мрамором лабораторию, направляясь в душ. Ему просто необходимо было смыть с себя все прикосновения. Все, что происходило, несколько последних часов.

Раздеваясь и бросая одежду на пол, он, встав под душ, склонил голову, позволяя прохладной воде течь по шее и спине.

Задумавшись, он горько усмехнулся. Он стал патрульным по велению брата. Точнее сказать, таковыми были его условия освобождения от обязательств перед семьей. Дела в компании брата нуждались в большем доверии народа, чем имелось на тот момент. Поскольку он был счастливо женат и имел двух сыновей, старший из которых уже достиг своего совершеннолетия — в наследниках род Видаль остро не нуждался. Старший Видаль приказал брату принять участие в проекте «Звероформа», чтобы поднять и укрепить доверие к делам своей семьи. Что ж, люди повелись на это. Каждый из братьев получил то, что желал…

Молодой человек провел ладонью по запотевшему зеркалу. Глядя на свое отражение, он смотрел, как золотые глаза гасли, приобретая свой теплый карий оттенок. Он сильно зажмурился, распахивая их, уже вовсе нормальные. Действие сыворотки еще не началось. Хвала Богу…

Он расслаблено вздохнул, накинув полотенце на голову и вытирая мокрые волосы, как вдруг острая боль в спине заставила его согнуться пополам, едва не ударившись головой о раковину. Так же внезапно, как и появилась, боль оставила его. Он, держась за край раковины, поднялся и, глядя в зеркало, занемел. Золотым огнем горели его глаза, на раскрасневшемся от напряжения лице.

— Что происходит?..

Второй приступ так же застал его врасплох. Он едва добрался по стене до коридора, а там и до просторной раздевалки. Все тело горело огнем, словно по венам растекалась лава. Не сдержав крика, Хавьер упал на колени, удержавшись руками о холодный мрамор пола. Мучительные судороги волнами истязали его, едва давая выдохнуть. Крик его, раз за разом рвавшийся наружу, он сдерживал, едва не теряя сознание, но он знал, что услышав его еще раз, сюда сбегутся все медики Купола. Когда же, наконец, пытка отпустила его, он уже не имел сил подняться с пола. Тяжело дыша, он взмок до кончиков волос.

— Проклятье…

Она даже не смогла дождаться подъемника. Пришлось воспользоваться бесконечными ступеньками.

Был уже двенадцатый час! Профессор, как и предполагалось, отыгрался за прошедший вечер как положено.

Если бы не Зои, она бы и сейчас отбывала свое горькое наказание. А теперь она опаздывала!

— Черт!

Купол, словно муравейник… бесконечные переходы, бесконечные этажи коридоры. В центре, в самом сердце этого исполинского здания располагалась не менее громадная незастроенная площадка, превращенная в естественный заповедник — парк. Можно было некоторое время блуждать по ней, даже не подозревая, что находишься внутри исследовательского комплекса. Только подняв глаза к небу, и увидев хрустальный свод, понимаешь, что не в сказку попал. Парк был виден отовсюду, где бы ты не находился в Куполе. Поскольку все было выстроено по кругу, кольцами вырастая к небу.

Виктория вылетела на нужный этаж, чувствуя, как барабанившая по плечам и спине проклятая коса, вновь теряла свою нормальную форму. Блестящая длинная прядь, словно специально выводя ее из себя, упала на лицо, закрывая обзор. Она сердито сдула ее, наконец, видя нужный коридор…

Надевая чистую рубашку, он улыбнулся. Он еще не видел ее, но присутствие ощутил, едва она достигла этажа. Скорость приближения ее шагов, не оставляла сомнений — сейчас разразится буря.

Наконец-то, что-то разбавит горький день…

Виктория ворвалась к нему, едва ли соображая, где она находится. Благо в раздевалке оставался один лишь капитан. Она на какое-то время напрочь забыла, зачем явилась сюда. Ей казалось, что будь она зла, как обычно, то все пройдет по плану, но вся ее ярость куда-то предательски улетучилась.

— Ну что ж, сеньорита, теперь вы тоже видели мою грудь. Мы квиты.

Она к его немалому удивлению молчала. Она глядела, как он изо всех сил хочет держаться достойно и непринужденно. Но синяки под его глазами, а также бледность, проступившая даже на смуглой коже выдавали его, сводя старания на нет.

— Они мучили тебя?.. — ее голос охрип, она прочистила горло, нерешительно сделав шаг к нему.

— Это сказывается ваше присутствие. Я так взволнован, что не могу даже пуговицей в петлю попасть…

Он мягко улыбнулся ей, продолжая мучиться с одеждой. Виктория подошла к нему вплотную и, выдернув из его рук полы рубашки, стала застегивать ее.

— Ненавижу… ненавижу их за то, что они делают…

Она смущенно отвела взгляд от его груди, стараясь не прикасаться к нему, пока неумело продолжала свое дело.

Он послушно стоял, опустив руки, с нескрываемым удовольствием наблюдал за ее действиями, и теперь ее дрожавшими от смущения руками.

— И тебя ненавижу! — она, закончив, подняла к нему лицо, — почему ты позволяешь им себя истязать?!

Он не ответил, мягко опустив руки на ее плечи.

— Так вы беспокоились обо мне? Поэтому умоляли Димитрия взять вас сегодня на рейд? — ему просто нужно было сменить тему разговора. Немножко позлить ее было самое то…

— Я умоляла его?! — Виктория скинула его руки, — я здесь только по одной причине — верни его мне!!

Хавьер спокойно накинул черный кожаный жилет поверх тонкой рубашки.

— К огромному сожалению, у меня нет той вещи, что вы так жаждите, сеньорита. Могу вам поклясться в этом.

— Я тебе не верю!

— Поиски у скал тоже ничего не дали, мои люди несколько часов потратили, чтобы найти «это», чем бы оно ни было.

Она часто задышала, от волнения, растерянно глядя по сторонам. Видаль поспешил успокоить ее, но она выбежала в коридор. Поднимая разбросанные вещи с пола, он услышал громкие выкрики, и вышел вслед за ней. Едва дверь за ним закрылась, он увидел их, обступивших ее словно стая шакалов. Судя по нашивкам, они были с одного курса. Еще не заметив его, они продолжали толкать ее, выкрикивая примитивные угрозы. Виктория окаменев, сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладонь, и становятся мокрыми. Не произнося ни единого слова, не предпринимая ничего, она лишь тяжело дышала, не смея лишний раз пошевелиться. Он чувствовал ее как никто. Проклятая сыворотка позволяла познать ее чувства так глубоко, что капитан сам едва удержался, чтобы не разорвать глуповатых курсантов.

— Гляди-ка! Так ты была не одна, Вереск! Что же ты там делала с этим южанином?

Она не видела его, но слышала, как он подошел и стал у нее за спиной, убрав от греха подальше руки в карманы брюк. Рукав рубашки при этом задрался, открыв портативную панель на его запястье. Один из курсантов заметив ее, резко одернул рядом стоящего товарища.

— Это капитан, придурок!

Им хватило пары секунд, чтобы скрыться, теряясь в слабо освещенных коридорах Купола.

— Я прошу прощение за мое несвоевременное появление. Я подверг вашу репутацию…

— Моя репутация была утеряна при рождении, капитан… еще раз напомню, — не вздумай вмешать в это моего напарника.

Кап… не различимый обычному слуху звук, а затем и запах привлек его внимание. Он опустил глаза, глядя на ее руки. Тонкими струйками стекала по ним, капая на серый каменный пол алая кровь. Она, не разжимая кулаков, хотела идти, стряхнув по привычке руки, но он остановил ее, потащив обратно в раздевалку к душевой. Ее попытки освободиться он прервал в тот же момент, понизив голос почти до шепота, и проговорив ей прямо в ухо:

— Если действительно не желаете вмешивать в это дело своего лейтенанта, следуйте за мной, сеньорита! — на этот раз он не был учтив и галантен.

Ее грубо затолкали и она к собственному удивлению подчинилась. Хавьер подтолкнул ее к широкому умывальнику, вытянув ее руки и подставив под воду. Розовыми ручьями она омыла их.

— Разожмите! — он требовательно надавил сильными пальцами на ее запястья.

— Я должен видеть это. Откуда столько крови? Что у вас в руках?

Она подчинилась, не понимая его опасений. Его руки, держащие ее ладони, дрогнули, глядя на четыре темные раны на каждой. Их глубина сбивала его с толку. Он бережно развернул ладони, глядя на почти полное отсутствие отросших ногтей.

— Как?..

— Вы с Димкой слишком чувствительны… два сапога пара… тебя так волнуют, чертовы царапины?

Она небрежно сполоснула руки, запихну их в карманы. Штаны промокали на месте карманов, но она, не удосужившись их вытереть, вдруг вспомнила сказанные ранее Видалем слова.

— Ты сказал, что Левин берет меня в патруль? У вас сегодня рейд?

— Верно… кажется я испортил чей-то сюрприз. Он ведь не сказал вам, верно? Вы обязаны присутствовать. Это своеобразная точка невозврата, Виктория. Пусть официального посвящения еще не было, но сегодня вы впервые наденете форму офицера ВСБ. И она не должна быть залита кровью!

Он подошел к шкафчику у зеркала над раковиной и, покопавшись в нем, извлек необходимый тюбик. Видаль заставил ее вновь вытащить руки и развернуть перед ним ладонями вверх. Бережно он выдавил прозрачный гель на раненную поверхность. И лишь убедившись, что растекшись, как положено, он застыл, надежно укрывая повреждения, капитан позволил ей покинуть его.

Глава 14

Несколько броневиков подъехали к этой самой людной части поселка еще с утра. Рассредоточившись, патрульные проводили плановые проверки. Большой рынок занимал приличное пространство, сюда стекались немногочисленные обитатели окрестных земель. Именно здесь можно было найти нужное, и узнать много больше, чем при обычном посещении сектора. Дозволение на пребывание в этом месте было у обоих патрулей. Это было единственной общей территорией. Поскольку находилась она как раз посреди их маршрутов. Левин сегодня также был вынужден пересесть со своего любимого мотоцикла в машину. Предупреждение о миграции Лила было разослано еще вчера, и рисковать они не могли. Он вел броневик, по высохшей земле поднимая такую волну пыли, что об открытых окнах и речи быть не могло. Виктория расстегнула верхнюю пуговицу черной формы, глядя через стекло на рыжеватые вихри.

Лейтенант уже давно заприметил ее руки. Не выдержав, он полюбопытствовал, кому обязан заботой о ней.

— Меня сегодня хорошенько встряхнуло! Кто это был? Опять сынок Дилана и его прихвостни?

Она, молча, фыркнула.

— Я рад, что ты этим управляешь, насколько это возможно, напарник. Сегодня обошлось без жертв. Кто о тебе позаботился?

— Видаль решил присвоить твои замашки!

— Значит, капитан о тебе позаботился? — она, даже не поворачиваясь, чувствовала его улыбку.

— Хорош лыбиться! По его милости я теперь еще и легкодоступная девка! Надо же было ему выйти именно в тот момент…

— Выйти откуда? Я опять пропустил все самое интересное? Почему на рынке сегодня так людно?

— Разве жителей поселка не предупредили о миграции? — Виктория жадно прилипла к стеклу, не выдержав, она опустила его, сразу наглотавшись, пыли.

— Наверное, они к этому факту относятся проще, — лейтенант остановил броневик, выходя наружу.

Она выскочила за ним, прикладывая немало силы, чтобы захлопнуть двери. Ветер разгулялся. Бесцеремонно подхватывая ее две косы, с таким нехарактерным для нее старанием заплетенные ею перед выездом, он грозил уничтожить все ее труды.

— Ну почему?! — она зло нахлобучила кепку, через секунду, унесенную первым же порывом.

— Ненавижу!!!

Хавьер, услышав знакомый звонкий голос, усмехнулся.

— Сеньорита Вереск прибыла…

Глядя через толпу, как она борется с неугомонной природой, пытаясь совладать со своими непослушными косами, ему пришла в голову неожиданная идея. Он внимательно прошелся вдоль пестрых прилавков.

Он сразу приметил невероятную старуху с всклокоченными пепельными космами, едва видимую за прилавком, пестревшим удивительными товарами. Старинные технологии, переделанные под украшения, признаться удивили его. Но сейчас ему нужно было другое. Хозяйка же, едва он остановился, принялась нахваливать свой товар. Скрипучим голосом, она с невероятной скоростью перечисляла прекрасные свойства своих вещиц, при этом тыкая то в них, то в Видаля грязным пальцем. Он из последних сил старался быть вежливым.

— Это просто чудо! Бери, не пожалеешь! Такого больше нигде не увидишь…

Хавьер поморщился, не выдерживая щебетания старухи, смахивающей на мелкую ведьму. Та и в самом деле была уверена в чудесном действии своих вещиц. Молодой человек повертел в руке наиболее, как ему казалось, привлекательное творение. Это была длинная, красного цвета лента из тонкой замши. По всей длине ее украшали мельчайшие серебряные колокольчики. Налетевший ветерок заставил их трепетать, и послышался легкий, нежный звон. Лишь сверхчувствительные уши звероформа уловили этот звук. Ведьма, со знанием дела кивнула ему, и таинственно ухмыльнувшись, с благоговением произнесла:

— «Голос любимой». Он позволит сердцу знать путь к ней, к возлюбленной…

Видаль скептически оглядел украшение. Но ему нужно было привести в порядок эти кудри. Только и всего. Он свяжет их на веки, это факт.

— Сколько?

Старуха засветилась от счастья.

— Я дарю.

— Что? — капитан недоверчиво окинул продавца золотым взглядом.

— Он выбрал тебя, ты выбрал его. Кто я, чтобы стоять на пути? Никто не должен получить его, только она.

Хавьер покачал головой, спрятав ленточку во внутренний карман кожаного жилета. Он уже развернулся идти, как прилавок вновь привлек его внимание. На этот раз вещица выглядела куда основательней передатчика, в девичьем украшении. Он склонился, глядя на округлый медальон, выполненный из металла. Исцарапанный, потемневший, он напоминал одну из старых технологий, давно переставших применятся в настоящем.

— Что это?

— О-о-о… это «Отчуждение», редчайшая вещица в наше время…

— Я не слышал о нем. Зачем он нужен?

— Для того, мой сладкий пирожочек, чтобы тебя не съели. Тебе пришелся бы в самый раз…

Девушка тихо подошла к нему, удивляясь тому, что была почти рада видеть его здесь. Он улыбался, и улыбка его на этот раз не была вымученной. Он искренне мечтал отделаться от назойливой старушенции, вцепившейся в его рукав. Вежлив до конца, чертов южанин!

Виктория заметила на его спине, да и у остальных патрульных южан арбалеты, снаряженные стрелами, которые ей раньше не доводилось видеть. Синие наконечники их, явно не способны были пробить и среднюю броню.

— Что за игрушки у вас, капитан? Они вряд ли послужат…

— Это щиты, северянка, — Пат, помощник Видаля попытался свысока смерить ее янтарным взглядом.

Сейчас же он был усмирен своим командиром, не произнесшим и слова, лишь коротко взглянувшим на него.

— Как ваши чудесные ладошки, сеньорита? — он, казалось, был смущен, отчего-то проверяя карманы своего жилета. Прочистив горло, он вернулся к ведьме.

— Они боеготовые, капитан, — Виктория, схватив косы, завязала их узлом, выиграв некоторое время для спокойствия.

— Объясни! — Хавьер кивнул на украшение.

— Этот древний медальон делает невидимым того, кого признал хозяином.

Девушка невольно прислушалась. Хавьер прикрыл глаза, заставляя себя найти еще немного усилий, чтобы выслушать этот бред.

— Как он, скажи на милость, может сделать человека невидимым? Я не вижу в этом устройстве ретранслятора щита, или экрана.

— Укрыться можно и не скрываясь от глаз. Можно перестать быть ценным. Видимыми нас делает не тело, а желание… зверь не станет охотиться за тем, что не вызовет у него голода.

Капитан попробовал перевести в уставшей голове все услышанное, на нормальный язык. Эта дама утверждала, что прибор может отвратить желание Волков охотиться на носителя. Он немедленно вспомнил ту, что не давала покоя уже несколько ночей, и теперь стояла у него под боком, жуя прихваченный с соседнего прилавка хлеб.

— Продай его мне.

— Нет!

— Отчего же? — Хавьер сердито глянул на старуху, оперевшись на ветхий прилавок. Тот печально заскрипел под его руками.

— Он не для тебя, охотник. Что? Отнимешь силой? — она оскалилась на него тремя оставшимися пожелтевшими зубами.

Капитан прекрасно знал, что не мог в данной ситуации применить силу. Вещь была нужна ему, но нужен был другой способ.

— Нет.

— Совесть значит имеется? Просто диво какое-то!

— Я вернусь за ним.

Старуха покачала головой, и вдруг ее сморщенное от лет лицо охватил ужас.

— Лила…

Ведьма испуганно ткнула крючковатым пальцем в небо.

— Лила!!!

Глава 1 5

Небо темнело у них на глазах. Хавьер вскинул голову, придерживая шляпу. Черно-фиолетовая туча, несясь прямо на них, меняла форму, обретая все более устрашающие очертания.

— Сколько же их…

Они уже слышали крики, люди кидались врассыпную.

— Если хоть один шип Лила проткнет кожу, — она заберет тебя…страшный яд, лекарства — нет… — ведьма ухватилась за голову, затем проворно сгребая в огромную торбу свои сокровища.

Хавьер, молча схватив Викторию, потащил ее к броневику.

— Что ты делаешь?! — она вырвалась, направляясь к своим товарищам.

— Ты погибнешь! — капитан снова сделал попытку остановить ее.

— И что с того?.. — ее удивлению не было конца.

Хавьер, не ожидая подобной реакции, растерялся, когда небо опрокинулось живым ураганом, сметающим все живое на своем пути. Яростные кличи хищных птиц, оглушали. Крылья трепетали, не давая обзора. Виктория сжала кулаки и, встряхнув руками, высвободила лезвия, из бронированных накладок на нарукавниках. Фиксируясь в открытом положении, они служили отличным оружием. Рассекая острыми, как бритва лезвиями летящие создания, она прокладывала себе дорогу к людям Северного патруля. Хавьер, прикрывая ее со спины, одной рукой стреляя, другой потянулся к арбалету, взведя и ожидая подходящего момента.

Они пробрались к Левину, и вместе с другими патрульными принялись помогать людям, укрыться. Лейтенант, уже в который раз запускал бумеранг, приводя его в боевой режим. Острые края его, сверкая голубым огнем не щадили никого на своем пути. Окровавленные ошметки, вперемешку с длинными фиолетовыми перьями падали к их ногам. Едва оружие возвращалось, оно снова устремлялось в полет, поражая новые цели. Виктория видела несколько голубых вспышек на другом краю широкой площади. Патрульные останавливали живую кричащую массу, как могли.

Пат, прихватив сразу трех малышей, понесся прямо к растерявшейся группе людей, мечущихся посреди площади. Он окрикнул мужчин, обернувшихся на его голос. С силой он бросил детей в их протянутые руки, и в следующее мгновение, его арбалет выпустил свою стрелу. Воткнувшись у самых ног одного из жителей, она, закрепившись наконечником, активировала портативный щит, укрывая людей голубым мерцающим куполом. Не успев свернуть на лету, несколько птиц врезались в его силовое поле. Получив сильнейший разряд, с обугленными перьями, хищницы пали замертво.

— Не касайтесь его!! — Пат развернувшись, помчался в другую сторону, уже не видя, как мужчина, лихорадочно прижимая к себе пойманное дитя, без остановки кивал и кивал головой, поддавшись панике.

Он в отчаянии глядел, как настигнутый проклятыми птицами патрульный, падал на землю, терзаемый предсмертными конвульсиями. Шипы проткнули незащищенную полосу кожи на шее. Отбиваясь от них, южанин не успел отразить удар длинного хвоста. Попадая в тело, яд Лила отравлял кровь. Она моментально становилась черной, распространяясь по всему телу, и превращая человека в черную обугленную мумию. Пат, расстреливая пернатое проклятья, подлетел к нему, но было уже слишком поздно. Он, крича бессильные проклятья, в отчаянии приложил ладонь ко лбу, совершая короткий ритуал прощания…

Одна из птиц атаковала не успевшего скрыться Крешника. Бедняга все собирал свое добро. Подбежав к нему, Хавьер на ходу перевернул ветхий прилавок, на некоторое время послуживший укрытием. Старая ведьма при этом, рассыпаясь в благодарностях, продолжила ползать по пыльной земле, сгребая упавшие вещи.

— Вам нужно остаться здесь! — Видаль потянул старушку-Креша обратно к столу, грозящему не выдержать и рассыпаться в следующий момент. Переорать летающих бестий оказалось не так просто.

— У меня два заряда!

— И что потом, пирожочек? Я, знаешь ли, только жить начала!..

Хавьер лишь покачал головой, не веря своим ушам. Он выпустил последние заряды из своего оружия. Обтерев взмокшее лицо рукавом, он дулом приподнял край шляпы. Глаза его, золотистые как майский мед, озорно загорелись.

— Они кончились…

— И чему ты радуешься, олух?!! — ведьма зло стукнула его в плечо костлявым кулаком. Она хватала лежавшие на земле камни, и швыряла их в атакующих Лила.

Хавьер вернул пистолет в кобуру и развернулся с арбалетом. Встав в полный рост, он направил оружие на летящую стаю.

— Что ты задумал?!! Ты же не остановишь их?!! Укройся немедленно!!! — Креш дергал его за штанины, призывая вернуться к их жалкому щиту, но Хавьер не слышал его.

Он выпустил стрелу. Та молнией метнулась, застряв в теле одной из хищниц. Удара и плоти ее было достаточно, чтобы щит активировался. Голубая сфера вспыхнула, принимая в свои смертельные объятья тех, кто не смог свернуть с пути. Обугленные тела падали камнем на землю у их ног. Они разбежались в стороны, в тот миг, когда щит достиг земли, и отключился, потеряв свою опору. Хавьер поднял свою стрелу, вновь снарядив арбалет.

— Так-то, сеньорита… — он галантно помог подняться ворчащей ведьме, отряхивая ее жалкие одежды, потерявшие и форму, и цвет.

Креш, яростно скинул его руки, тыкая пальцем куда-то вперед.

— Так-то?!! Ты хоть понимаешь, пирожочек, что вы их не сдержите?! Этим тварям жрать нечего! В этом году их в несколько раз больше, чем обычно! Они летят к Городу!!

Хавьер проследил за его рукой, и с ужасом понял, что старуха права. И сил их не хватит, ведь им нечем бороться с разгневанным небом…

— Почему вы не сообщили жителям о миграции?! Вы делали это каждый год!

— О чем вы говорите?! Я лично передал информацию о Лила еще вчера! Сменившийся патруль должен был оповестить старших поселка еще к обеду прошлого дня!

— Я не знаю, что у вас происходит, мальчишка, но эти люди не были оповещены! Они привели сюда своих детей!.. Кому-то придется ответить за это, охотник! Вряд ли кто-либо захочет видеть вас на этой земле, после всего…

Глава 1 6

Шум его приближения был почти не слышен, но он разобрал его. Левин поднял голову, щурясь от едкой пыли разносимой сильный ветром. Дрон завис над полем, и лейтенант распознал его принадлежность. Это была игрушка ВСБ.

— Какого черта происходит? — он поймал свой бумеранг, послушно легший в его измазанную кровью руку.

Аппарат спустился ниже на пару метров, и выпустил свой снаряд. Врезавшись в сухую землю, тот к несказанному облегчению молодого человека вовсе не оказался бомбой. Пока, по крайней мере, они все не взлетели на воздух вместе с кучей бешеных перьев. Снаряд раскрылся на четыре равные части, которые опустившись к земле, использовались как устойчивые опоры. При этом верхняя закругленная часть прибора активировалась и Левин, наконец, понял, что перед ним находилось. Но распоряжений по поводу применения экспериментальной модели ИЛа и Купола не поступало.

— Что это?! — Виктория буквально налетела на его спину, раскрутив за длинные ноги и зашвырнув очередную птицу.

— Сейчас увидишь…

Они наблюдали, как накапливалась энергия, становясь яркой, ослепительно белой, и в миг, высвободившись, она накрыла их, словно расплавив само пространство.

Она почувствовала это мгновенно. Чувство адской паники, дрожь во всем теле. Легкие казалось, сошли с ума, неистово сокращаясь и не давая вздохнуть. Воздух плавился перед глазами, и нестерпимый гул заполнил все ее сознание. Она повернула не слушавшуюся голову к напарнику, удивленно глядя, как тот совершенно спокойно наблюдает за реакцией Лила, которым было так же хорошо, как и ей. Птицы, метаясь в небе, конвульсивно заламывали длинные шеи, и теряя возможность управлять собственными крыльями, падали на землю.

— Сработало! Она добьет их!! — в голосе офицера звучала надежда, и она отступила назад, чувствуя привкус крови во рту. Что же это? Новый приступ? Такого раньше не было… Только не мешать…

Она отодвинулась к стене, так удачно оказавшейся у нее за спиной, и схватилась за горло.

— Дохните уже скорей… черт… — она глянула через площадь, и увиденное, заставило ее оторваться от необходимой опоры. Она пошла вперед, не замечая беснующихся тварей.

— Капитан…

Он согнулся пополам, ухватившись за край перевернутого стола. Тело его содрогалось от страшных судорог, и маленькая старушка, в ужасе бегая вокруг, отгоняя хищниц, причитала, не зная, чем ему помочь.

Виктория расшвыривала слабеющие фиолетовые тела, пробираясь к нему. Рядом раздался судорожный кашель, и она увидела, что Пат, рухнув на землю, пытался зажать уши руками. Лицо его перепачканное кровью, подтверждало ее ужасные опасения.

— Эта штука убивает вас… убивает звероформов… — она подбежала к Хавьеру, помогая ему подняться, но тот оттолкнул ее, не давая, приблизится. Рукавом он стер кровь с губ, и только потом повернул к ней взмокшее раскрасневшееся лицо. Глаза его горели огнем.

— Вы в порядке?.. — его сдавил ужасный кашель.

— Ненавижу тебя! — она подхватила его, когда он не смог стоять, и помогла сесть, оперевшись на деревянный прилавок.

— Я остановлю эту дрянь!!

— Нет, Виктория… — Видаль потянул ее за рукав, — она поможет…

— Ты с ума сошел?! Вы все умрете!!

— Мы продержимся… — кровь тонкой струйкой потекла с уголка его губ, — они полетят к городу. Кто знает, сколько их еще… позволь вышке закончить свое дело…

— Из тебя плохой герой, капитан! Не смей умирать…

Она побежала обратно, туда, где остался ее напарник. Голова раскалывалась, шумела и кружилась, она постаралась удержать равновесие, и была рада, что Дмитрий ухватил ее за плечо.

— Они скинули «Волну», это новая разработка ИЛа, — Левин разрывался на части, глядя как мучаются его товарищи, и как это в значительной мере ослабило натиск Лила.

Виктория в ужасе глянула на индикатор, алевший на его шее. Сейчас он так отвлекся, что, наверное, принял эту боль за одно из ранений нанесенных когтями птиц. Но скоро боль станет нестерпимой, и он поймет. Она должна была прекратить все это!

— Как они могли применить «ЭТО»?! Они убивают их! Ее надо отключить!!

— Мы не работаем совместно, Виктория. Никто не намеревался специально применять подобное оружие. Это вынужденные меры…

— Это … это не по-людски…

Левин зло выругавшись, сдался. Он активировал бумеранг и запустил его. Еще мгновение, и вышка устройства была снесена. Искрясь оголенными проводами, она, наконец, умолкла, дав возможность людям встать на ноги…

Он был так далеко. На этот раз, и горько сожалел о том, что обычно передвигался на своих двух. Несколько новых гнезд на болотах были успешно уничтожены, но толку от этого было мало. Поскольку их обитатели сейчас уничтожали его дом, так же, как он расправлялся с их жилищем. Мик

летел, не чувствуя земли под ногами. Действие вышки он ощутил еще издалека. Словно ударившись о невидимую стену, он замер. Затем заставил себя двигаться дальше. Когда он достиг площади, то уже едва стоял, но голубая молния, метнувшаяся совсем близко, едва различимая, принесла божественное облегчение. Проклятый шум исчез. И он смог дышать. Как и фиолетовое море над их головами.

Ему ничего не оставалось, как использовать крайние меры. Его друг был там, среди голодных тварей. Он чуял его, даже отсюда, а так же ту, что смутила его разум. Он ясно ощутил ее боль, слышал, как колотилось сердце, как она задерживала дыхание, пытаясь казаться спокойной. Что за странное создание? Перед кем она играет эту роль? Несколько патрульных были в критическом состоянии. Губы Мика презрительно изогнулись. Они не щадили даже своих… применить «Волну», зная, что здесь будет Южный патруль! Проклятье…

— Придется погеройствовать…

Он заставил себя выйти из укрытия, высоко подняв воротник куртки, намереваясь хоть как-то прикрыть лицо. Зеленые глаза вспыхнули от волнения.

— Так нужно… точно… — молодой человек потянулся к широкому ремню. Капсул, врученных Крешником, осталось не много. Но должно хватить.

Решившись, Мик подбросил несколько капсул, сняв их с пояса. Когда они достигли нужной точки, он выстрелил. Небо вспыхнуло, словно новая звезда родилась у них над головами.

— Покойтесь с миром…

Жаркая, удушливая волна опалила лица, обожгла легкие, заставляя безуспешно закрываться руками и ощущать, как нагрелась броня. Благо щиты не позволили людям попасть под прямое воздействие «Жидкого солнца».

Он не стал дожидаться, пока оставшиеся в живых люди придут в себя. Здесь были те, кто мог позаботиться о них. Он же должен был бежать, и как можно дальше. Сегодня он «засветился» как никогда, на глазах у всех! Он пропал!.. Пускай они не разглядели его лица, но теперь имели представление о том, кто стоит у них на пути. Хорошо еще, что не поняли, «ЧТО» стоит. Узнай патруль кем он является, они на месте закончат то, что начали их коллеги добрую сотню лет назад. Он должен был бежать…

Глава 1 7

Она стояла у старого кирпичного строения, упершись ладонями в ставшую крохкой от времени стену, склонив голову. Слыша, как она задыхается от охвативших ее спазмов, Хавьер, покачав головой, подошел к ней. Викторию рвало. Капитан придержал ее волосы, собрав их за спиной, чтобы они ей не мешали.

— Это первый шок, это пройдет, Виктория… — он, все еще шатаясь из стороны в сторону после воздействия «Волны» достал купленную у старухи ленточку и связал ее косы.

— Нет… — тошнота новыми волнами накатывала на нее, — ты не понимаешь… я слышала его… я уверена, что слышала его…

— Что вы слышали?

Она смолчала, начиная мыслить более ясно. Что она могла сказать ему? Что она сумасшедшая? Нет. Это она могла сказать только одному человеку, но сначала она должна разобраться с одним не дававшим ей покоя предположением…

Она выровнялась, обтирая лицо. Углядев рядом большие емкости, видимо с дождевой водой, она набрала ее полные горсти, и ополоснула лицо. Вода, наверное, простояла тут уже порядком долго, смешавшись с бурой пылью, оседавшей в ней, ибо ржавые разводы, стекавшие к ее шее, еще больше испачкали беднягу.

Хавьер хотел было исправить положение, предложив платок, но она просто растерла все рукавами, видимо оставшись довольной.

— Дим! Кто отдал приказ направить меня с вами в патруль сегодня? Это ведь не было запланировано заранее?

Он пожал плечами. Оглядывая округу.

— Приказ пришел сверху. Я не знаю, кто лично за ним стоит. Тебе лучше поинтересоваться…

— Она знала! Она знала и направила меня сюда специально…

— Вик, послушай! Не стоит спешить с выводами. Ты разберешься на месте. Обещай.

Она категорично помотала головой. Левин встряхнул ее как следует, заставляя смотреть на него.

— Обещай!

Виктория сдалась, но лишь сейчас, лишь перед ним. В груди же все клокотало он гнева. Видаль не стал высказываться по этому поводу, чувствуя ее состояние. Левин, похоже, и сам не верил в ее слова, но он находился в полном заблуждении на ее счет. Какие еще демоны у нее в голове?

— Я так понял, что нас всех поимели сегодня!!! — Ник возмущенно заголосил на весь двор.

— Ник!

— Предлагаю вернуться, и разнести там все нах…

— Подольский! — Левин толкнул товарища в спину, заставляя умолкнуть.

— Должен признать, что мое желание присоединиться к вам Николя почти пересилило здравый смысл… — Хавьер был белый как полотно. Он потерял еще троих.

Пат не в силах стоять устойчиво, присел на поваленные деревянные ящики. Фрукты из них, разлетелись во время налета, и яркой россыпью лежали у его ног. Он выбрал один из уцелевших, и, обтерев о штаны, принялся, давясь жевать, постоянно откашливаясь. Виктория видела, как он, едва сдерживает рвущуюся наружу истерику. Его плечи подергивались, от нервного смеха.

— Они использовали нас… как… как паршивых щенков…

Виктория подошла к нему, и опустилась на колени. Вытащив край майки, она разорвала ее, и куском ткани оттерла лицо офицера. Окровавленный лоскут, она зашвырнула подальше с его глаз.

— Держи, тебе поможет, — в ее руке лежало пара выданных Зои таблеток.

Пат недоверчиво глянул, на синее драже, затем на ее такие же синие глаза.

— Что это?

— Да так, принимаю каждый раз, как меня поимеют… на вкус дерьмо, но отпускает, это факт…

— И что, часто ешь?

— Да вместо хлеба…

Пат, наконец, улыбнулся. Она и сама не поняла, как ее рука оказалась на его светлой макушке. Она неловко погладила его и поднялась.

— Я не знаю, что происходит на самом верху, но похоже, мы стали неугодны. Последнее время, я занимаюсь тем, что хороню своих людей… Я должен найти того, кто за этим стоит! Но сегодня… — Видаль тяжело прислонился к боку пыльной машины.

Она была такой грязной, что все уже давно забыли, какого она была цвета, когда впервые покинула ворота Купола. Но его сейчас не волновала мятая, перепачканная одежда. Дорогая рубашка была порвана, Виктория видела пятна крови, засохшие на расстегнутом воротнике. Хавьер сухо прокашлялся. Девушку одолели противоречивые чувства. «Я бы хотел ему доверять». Так сказал Димка. Она чувствовала, что также хотела бы позволить ему подойти ближе, остаться на расстоянии вытянутой руки — но остаться. Лента в ее волосах нежными переливами успокаивала ее. Черт… он сделал ей подарок? Ее первый подарок… как… мило…

— Черт! — Виктория вспомнила силуэт в золотом зареве. Снова эти глаза. Как жаль, что она не смогла толком разглядеть его.

Кто этот человек? Он спас их, и сбежал. Почему?

— Они применили его прямо перед моим носом! И им снова удалось скрыться! Лейтенант! Где вас носит? — Видаль теряя терпение, наблюдал, как Дмитрий показался у дальних ветхих построек.

— Что они применили, капитан? О чем речь? — Виктория отвлекла его внимание.

— Это «Жидкое солнце» Виктория! Запрещенное вещество, действие которого вы могли наблюдать собственными глазами не так давно!

— Он спас нас! — она не понимала его негодования.

— Вы так уверены в этом?

— От чего же — нет?

— Возможно сегодня, я бы сказал им спасибо. Но все ранее проделанное этими, или этим неизвестным, говорит о том, что это попросту заметание следов! Мне просто не дают возможность увидеть правду! И меня это невыразимо бесит!..

Он, оборвавшись, умолк.

Виктория пожевала нижнюю губу. Да, он, похоже, был прав. И она была частью этого. Но она хоть убейте, не могла открыть рта, чтобы выложить ему все известное. Ей нужны были неопровержимые факты, иначе полетят чьи-то головы. Одна из них точно будет ее…

— Они все молчат, как один. Мне нужно заставить их говорить. Возможно, хорошая сумма развяжет их языки…

— Деньги здесь ничего не значат, Видаль, — Левин, наконец, присоединился к ним, удерживая одну из своих рук за спиной.

— Ты ищешь не убийцу, а того, кого здешние жители считают защитником. Они не заговорят. Потому что уверены — мы не сможем защитить их, а он с этим справляется. Причем, судя по последним событиям, неплохо.

— У вас что-то есть, лейтенант?

— Никогда не знаешь, где найдешь, Видаль… — Левин широко улыбнулся, — ходят слухи о том, кто охотится на Волков. Сочиняют сказки, что уже почти сто лет, как он является, спасая людей. Его считают покровителем в здешних местах.

— Где вы это слышали?

— От нее…

Левин указал на девочку, лет восьми. Оказалось, что все это время она пряталась за ним.

Видаль усмехнулся. Виктория заметила у нее в руках куклу в виде волка. Она была старой, сшитой из черных выцветших местами лоскутков ткани. Ее поразили ярко-зеленые стеклянные бусины, из которых были сделаны ее глаза.

— Как тебя зовут? — она присела возле ребенка.

— Седа.

— Седа, кто это? — она указала на игрушку.

— Это наш Покровитель. Черный Волк. Мама говорит, что он защищает нас, и хранит наш сон.

— Почему у него такие красивые глаза?

— У Черного Волка — зеленые глаза. Он ведь добрый. У злых — глаза красные.

— И вы верите в это, Димитрий?

Хавьер по-доброму, но недоверчиво глядел на ребенка. Девочка вышла вперед и махнула ему рукой, призывая наклониться. Видаль присел к ней. Седа запихнула игрушку за вышитый замшевый поясок и заглянула в его глаза. Ее маленькие ладони держали его лицо.

— Ты ведь тоже Волк?

— Я?..

— У тебя не красные глаза. Они золотые! Они мне нравятся!

— Благодарю, сеньорита…

— Ты тоже добрый. Значит, ты тоже заботишься о нас, и бережешь мой сон?

— Безусловно, дитя. Это моя работа.

— А ты… — девочка отпустила капитана и повернулась к Виктории.

Теперь ее руки коснулись ее лица.

— Тебе очень больно.

— Ты ошибаешься…

— Нет. Ты не добрая…

Девочка отпрянула от нее, и, ухватив свою куклу, прижала ее к груди. Виктория поднялась, не ожидая подобной реакции ребенка.

— Я думаю, нам пора, — Хавьер взял Викторию за плечи, мягко, но настойчиво вынуждая идти к машинам.

— Ребенка наверняка ищут родители, Димитрий.

— Я отведу ее, собирайте людей, капитан. Этих тварей не должно остаться. Нужно осмотреть территорию. Есть раненные.

Глава 18

Она не знала, сколько времени прошло. Ее руки не слушались и противно дрожали, после проделанной работы. Им удалось уговорить южан покинуть площадь, и направить своих людей к Куполу, чтобы получить достойную помощь, как бы иронично это не звучало. Поскольку именно их «достойная» помощь и привела их к такому критическому состоянию. Однако капитан Видаль наотрез отказался покидать их. Сколько проклятий с ее стороны не обрушилось на его бедную голову, он твердо решил довести дело до конца. Он ушел последним. Она сама не понимала, почему попросила напарника подождать, пока не убедилась, что единственный оставшийся броневик южан покинул поселок. Ей полегчало в тот самый момент. Она проигнорировала довольную ухмылку Левина.

Кое-как добравшись до ИЛа, Виктория искренне надеялась застать там Зои. Привычный, тихий металлический звук от ее шагов, на этот раз грохочущим эхом раздался в ее голове. Ее подруга хлопотала над дальним столом, смешивая непонятные жидкости в пробирках. Не заметив ее прихода, она полностью отдалась работе. Виктория как была, не отстегнув даже тяжелой брони, завалилась набок на белоснежную кушетку. Окликать подругу просто не было сил, и она покорно дожидалась, пока ее заметят.

— О, мой Бог! — Зои скептически оглядела ее, наконец, почувствовав постороннее присутствие.

Она осторожно опустила свои приборы на гладкий стол, и направилась к своей «постоянной клиентке».

— Я уж было, с тобой попрощалась, дорогуша… — Розевски поджала губы, сдерживая чувства.

— Извини, что разочаровала… — Виктория тяжело села, умолкнув.

Ей многое нужно было обдумать. Нужно было явиться домой. Причем, она уже твердо знала, что это в последний раз. Сегодня ей четко дали понять, что рассчитывать на то, что однажды в женщине родившей ее проснуться материнские чувства, просто глупо. Интересно, как сложилась бы ее жизнь, будь с ними отец? Она бесконечное количество раз думала об этом, представляя себе, его слова, его поступки, но он ушел слишком рано, не дав ей хотя бы раз на себя глянуть. Все что у нее осталось, это пожелтевшая бумажка. Печальный факт…

— Я слышала, больше двадцати погибших?

— Сорок семь… — Виктория прокашлялась. Горло высохло словно бумага, — плюс двое южан, убитых благодаря совместным усилиям ИЛа и Купола…

Она нервно отстегивала броню, кидая накладки на каменный пол, и попыталась скинуть куртку. Спина на уровне лопаток загорелась болью, но она с силой дернула, услышав, как что-то хрустнуло.

— Надеюсь, это не твой плечевой сустав! Сегодня ты молчишь больше обычного.

Девушка глянула на подругу исподлобья, что не предвещало ничего доброго. Зои мудро решила молчать, понимая, что сегодня произошло достаточно, чтобы ее датчик выгорел, она хорошо справилась, судя по тому, что доклада о смерти лейтенанта Левина не последовало…

Она внимательно осмотрела ее, удивляясь, повреждениями легких, глаз и ушей.

— Я сегодня наблюдала подобные повреждения. Я говорю о звероформах, Вик. Не могу понять, как случилось, что «Волна» накрыла и тебя?!

— Не ори… голова треснет…

— Еще бы! Этот диапазон не уловим для человека. Скажи ради Бога, ты, что обнималась с вышкой?!

— Я была поблизости. Не знаю, что тому виной, но меня вывернуло наизнанку, это факт…

— Однажды, это плохо кончится, Вик. У меня слишком мало опыта в таких вещах. Я курсант, а не профессор…

— Он последний, к кому я пойду со своими проблемами.

Зои продолжила обрабатывать ее раны, и, повернув к себе спиной, ворча, вытащила пинцетом обломок, торчащий у нее из лопатки. Виктория поморщилась. Зои повертела осколок перед светом, разглядывая.

— В тебе вечно все застревает! — она не глядя, выбросила темный тонкий обломок в урну.

Соприкоснувшись с испачканными в крови отработанными салфетками, алые пятна медленно чернели, заставляя тонкую ткань рассыпаться в прах.

— И где твоя брутальная половина?

— Вместе с Подольским пишут очень длинный рапорт…

— Могу себе представить! Полагаю, если Николай приложит к этому руку, то только нецензурной брани несколько листов будет!

Зои заклеила рану на ее спине, и наконец, присела рядом.

Натянув обратно майку, Виктория все еще чувствовала отвратительное жжение в плече, но вдруг вспомнила о единственном приятном событии за весь день. Она тряхнула головой, пытаясь показать Зои свое новое украшение.

Алая лента надежно удержала ее кудри. Скрывая черное пятно на майке, расползающееся в том самом месте, где шип Лила проткнул плечо. Ткань чернела и просто рассыпалась прахом.

— Ух-ты, надо же! Кто-то умудрился связать их как следует!

— Мне нравится этот звук, он успокаивает, — она опять тряхнула головой, но Зои не могла понять ее восторга.

— Если ты имеешь в виду звон в твоей пустой голове, то нам надо серьезно ей заняться, дорогуша!

— Я пойду, Зои. Спасибо за помощь, — Виктория поднялась, подбирая свою куртку.

— Куда пойдешь-то? — Зои, предчувствуя неладное, запаниковала.

— Я должна зайти домой. Ненадолго…

— Пообещай мне…

Виктория остановила подругу рукой.

— Довольно с меня обещаний на сегодня. Мне надоело клясться в том, что я и близко не собираюсь делать.

Она припомнила, слова маленькой Седы. Ребенок был прав. Ей было больно. И она — не добрая…

— Что ты ей скажешь? Вы поговорите, наконец? — глядя на выражение лица подруги, Зои понимала, насколько наивны ее вопросы.

— Что сегодня произошло, Зои? Что ты можешь сказать об этом?

Розевски вздохнула, отстукивая металлической пятой по плитке.

— По случаю миграции, велено было провести испытания. Когда поступил рапорт от капитала Видаля, поступил приказ отсрочить оповещение населения, во избежание паники. Предполагалось, что «Волна» сделает свое дело…

— О! Она его сделала, Зои!! она сделала…

— Рейды внеплановые! Откуда было знать, что Южный патруль будет на рынке?

— И кто из нас дура?.. — Виктория снова ощутила знакомый жар в груди. Горло противно пересохло. Она открыла двери, выходя на свежий воздух.

— Ты ведь знала, «КТО» такой «Патруль», подруга, — слова Зои догнали ее словно выстрел в спину.

— Верно, «НИКТО»…

— Вы подписались под это.

— Верно…

— Тогда ты должна понимать.

— А если я откажусь? — она повернулась, сверкая синим взглядом. Зои поежилась, словно сам демон предстал перед ней.

— Тогда тебя уничтожат, как угрозу…

Губы девушки скривились, в презрительной усмешке.

— А справятся ли?..

Дверь бесшумно закрылась за ней, куском бронированного стекла отгородив от шума внешнего мира.

Зои некоторое время просто смотрела ей вслед. Затем вернулась к столу и включила свой коммуникатор. Длинная челка скрыла пол ее лица, когда она склонилась, слушая голос на другом конце линии.

— Стабильно, — голос ее дрогнул.

— Прекрасно. Продолжайте! — мужской голос прервался, экран коммуникатора погас. Зои замерла, затем сама не поняла, как ее рука сжалась в кулак, и она больше не сдерживая себя, сокрушала все, находящееся на столе. Пробирки, приборы, химикаты, все летело со звоном на пол, но ее сейчас ничего не волновало. Этот звон был слышен лишь ей. Система надежно укрывала ее от посторонних глаз.

Глава 1 9

Если бы он не был голограммой, то наверняка придушил бы ее. София Вереск невозмутимо выслушивала льющуюся тираду, от советника Видаля. Мужчина был крайне возмущен, и ему пришлось применить всю силу воли, чтобы придать спокойствие своему голосу, и уж тем более лицу. Откинувшись в резном кресле, он, сощурившись, глядел на женщину находящуюся в это время на другом конце их жалкого мирка.

— Вы не согласовали проведение операции со мной. Под ударом оказался член моей семьи!

— Мне казалось, этот вопрос уже давно решен, Леандро. Принадлежность Хавьера к роду Видалей не рассматривается как необходимость для согласования. Вы сделали официальные заявления. Вы — свое, он — свое. Он теперь, как и многие его коллеги, собственность Сил Безопасности Южного города. Не так ли?

— Моя семья в отличие от вас, сеньора Вереск, не отказывается от своих. Вы заигрались.

— Смешно, если учесть долю вашего участия во всем происходящем. Так же, как и ваши рассуждения, о жалости и родственных чувствах, Видаль.

— Патруль достаточно эффективно выполняет свою функцию.

— Скоро в нем не будет необходимости. За довольно продолжительный период, что не делает им чести, они практически устранили тот уровень угрозы, что был нам нужен. Патруль проделал хорошую работу. Их использование подходит к логическому завершению. Следующий этап за нами.

Профиль мужчины, словно высеченный из камня, освещался бледным светом, лившимся из высокого окна. Он молчал некоторое время, обдумывая сказанное.

— Наши архитекторы заканчивают проект. Итоги будут представлены на Совете. После празднования в честь Единения.

— Прекрасно!

Она остановилась перед дверью, привычно, как делала это уже много лет. Странный момент. Захотелось рассмеяться, но в глаза, словно песка насыпали. Она приложила ладонь к панели замка, и та, считав ее данные, открыла двери. Мать находилась в своем просторном кабинете. Виктория, слыша мужской не знакомый голос, все же уловила акцент.

Обсуждает со старшим Видалем, как добить оставшихся в живых? Намерения начать хоть какую бы то ни было беседу, растаяли в растущем отвращении. Она просто заберет свое невеликое добро, и уберется из этого дома. Говорить не о чем. Никто и не заметит ее отсутствия.

Проходя мимо широко открытых дверей, она увидела, что беседа велась при включенной двойной голоконференции. Всю стену кабинета занимала голограмма, соединившая их дом с апартаментами Видалей. Виктория саркастически усмехнулась, глядя на резкую попытку матери прервать связь.

— Ты здесь?.. — голос ее звучал напугано, что еще больше подлило масла на ее сковороду негодования.

— Извини, разочаровала!

Широкоплечий мрачный мужчина, в темном костюме привстал со своего кресла, двинувшись к ней на встречу. Обстановка за его спиной, напоминала ей сказочный дворец.

— Глядите-ка, вот и золотой диван…

Видаль не понял ее слов, но нахмурился еще больше, поджав тонкие губы.

— Вы были там. Как мой брат?

Виктория угрюмо показала ему средний палец, уходя мимо по коридору в свою комнату. Оставшиеся в кабинете слушали, как с грохотом захлопнулась бедная дверь, уставшая от подобного обращения.

Девушка быстро закидала в свой потертый рюкзак немного одежды, и потянулась к старой фотографии, стоявшей на полке у кровати. Она раскрыла рамку, и осторожно достала снимок.

— Совсем пожелтел. Не могу понять, зачем пользоваться бумагой? Это же так непрактично. Ты был странным парнем, верно? Как и твоя дочь…

Она вложила снимок в пластиковый файл для исследований, боясь, что он рассыплется, не выдержав грубых прикосновений, и спрятала фотографию, во внутренний карман куртки, надежно застегнув. Плечо все ныло, при каждом движении. Что-то Зои плохо ее отреставрировала сегодня.

Воспользовавшись тем, что кабинет матери был закрыт, Виктория тихо покинула дом. Ей казалось, что это будет сложнее, но на душе было пусто. Все было куда проще. Новых впечатлений не добавилось.

Девушка добралась до переулка, намереваясь спокойно пройтись и обдумать дальнейшие действия. Димке знать не обязательно. Лучше всего напроситься к Зои.

— Крика будет…

Она села на каменную скамью, глядя на широкую полосу дороги и автоматически считая проезжавшие машины. Веки тяжелели сами собой, и она встрепенулась, когда едва не свалилась, на землю, внезапно задремав. Ее тело желало отдыха. И она была вынуждена его поддержать.

— Сеньорита Вереск? Сеньорита!..

Виктория очнулась, соображая, кто стоит перед ней. Мужчина лет пятидесяти, в прекрасно подогнанной белоснежной форме, склонился над ней. Короткие усы смягчали его черты. Морщинки легли в уголках светлых глаз. Он привычно поправил фуражку рукой в перчатке.

— Какие проблемы, человек? — у нее не было сил вести беседы.

Шофер громадной белой машины, блестевшей, словно жемчужина у обочины дороги, снова сдержанно поклонился. Она видела, что он намеренно держит дистанцию, словно боится быть испачканным, о столь приземленное существо, вроде нее.

— Вездесущие Видали… чтоб вас… — Виктория отложила рюкзак, ожидая дальнейших действий водителя.

— Господин Леандро Видаль желает говорить с вами, сеньорита, — он нарочито четко и медленно произносил каждое слово, словно говоря полоумной.

Она резко поднялась, он отпрянул, отряхивая форму. Не желая тратить время на нее, водитель достал превосходный коммуникатор, намереваясь образовать линию связи между ней и своим хозяином.

— Канал скрыт. Вам ничего не нужно произносить вслух. Просто проговаривайте про себя. Прибор считает нужную информацию…

Он опасливо поднес прибор к ее шее, пытаясь произвести идентификацию, и подключиться, но она, понимая, что за этим последует, сердито отпихнула его.

— Не приближайся, черт!

— Почему не работает? Ваш датчик исправен?

— У тебя три секунды!

Мужчина не став дожидаться истечения времени, включил связь. Голос Видаля зазвучал между ними.

— Я вижу, вы пренебрегли нашими техническими усовершенствованиями, сеньорита Вереск.

— Мое терпение на критическом уровне, я достаточно великодушна, чтобы предупредить!

— Настоятельно прошу посетить мое скромное жилище. У меня к вам дело, Виктория. Это действительно важно. Не отказывайтесь. Обсудим все за ужином, в приятной обстановке.

Ее живот предательски свело. Ужин? Как давно это было?

— И почему я должна ехать?

— Я буду молить, и унижаться. И у меня есть золотой диван… это лучше холодной скамьи.

— Да ты Бог убеждений!

Виктория прошествовала к машине, закинув рюкзак на бежевые кожаные сиденья. Удобно устроившись, она прикрыла глаза, не глядя, ожидая, когда вредный шофер вернется за руль. Через несколько мгновений, машина легко и бесшумно двинулась с места.

Глава 20

Половину дороги она пропустила из внимания, задремав. Глаза ее устало распахнулись уже в тоннеле, оборудованном под землями Пустоши. Она, никогда ранее не посещая его, изумилась работе архитекторов. Если бы не темные своды потолка, можно было и не догадаться о том, что ты находишься под землей. Яркое, дневное освещение, дававшее достаточно энергии для поддержания жизни светолюбивым растениям делало возможным озеленение бесконечного исполинского коридора. Оранжереи тянулись по всей длине дороги. Пересекая контрольный пост и ворота, они попадали прямо во въезд в город. При всех своих амбициях, Южный город мало чем отличался от ее родного города. Та же проблема с перенаселением. Те же уходящие в небеса безликие дома. Разве они могли сравниться с просторами, за старыми каменными стенами?

Владения Видалей располагались почти в центральном районе. Огороженный высоким ажурным металлическим забором роскошный особняк соответствовал ее ожиданиям, и она не сдержала улыбки.

— Унитаз, наверное, тоже золотой…

Они пересекли открытые охраной ворота и подъехали к центральному входу. Их немедленно вышел встречать человек в такой же белоснежной форме, поспешивший открыть ей дверцу. Виктория тяжело выбралась, уже жалея, что согласилась и, прихватив свой рюкзачок, последовала за дворецким.

— Прошу. Вас ожидают, — галантно проводив ее, мужчина попросил ее куртку и сумку.

Видя искреннее расположение этого человека, девушка рискнула расстаться со своими вещами, доверив их поклонившемуся дворецкому. Он распахнул широкие узорчатые двери, пропуская ее в светлый просторный зал. Представив ее, мужчина удалился, оставив гостью наедине с хозяином.

— Дорога не утомила вас, надеюсь? — Леандро оказался приземистей, чем создалось впечатление на голоконференции. Прекрасно скроенный серый костюм придавал ему еще большей официальности. Даже дома, словно на заседании. Виктория не ответив, прошла к предложенному уютному диванчику, расшитому удивительными шелковыми цветами. Ткань обивки была восхитительной на ощупь. Ее мозолистые, исцарапанные ладони осторожно коснулись ее, словно боясь, что под руками шитье рассыплется.

— Располагайтесь удобнее, — он наблюдал за нею, словно ловя каждый взгляд и движение.

Уголки его губ подергивались, от прилагаемых усилий. Этот черт пытался сдержать улыбку, наблюдая за ее растерянностью! Проклятье!

Она хмуро откинулась на мягкую спинку. Плечо мигом напомнило о себе. Она поморщилась, забыв о ране, и видя его мгновенную реакцию.

— Вам больно?

— Вот только не будем играть в заботливого дядю, — девушка покосилась на столик, на который пришедшая женщина в переднике опустила поднос.

Поставив чашки с ароматным чаем, и сняв с подноса остальную посуду, она тихо удалилась.

— Прошу, согрейтесь. Это позволит нам в более дружественной обстановке продолжить беседу.

Гостья подняла ближайшую чашку, раздумывая, перед тем как отпить. Не хотелось предполагать, что добрый хозяин подлил туда яду…

— Я не нравлюсь вам?

— А должен? — Виктория осторожно отпила чай из предложенной прозрачной чашки, любуясь на медленно опадающие чаинки.

Эти двое так легко умудряются всех людей в округе заставить чувствовать себя оборванцами!

— Мои люди в Куполе доложили о том, что брат особенно уделяет вам внимание.

Виктория только собралась ответить, но он прервал ее.

— Я рад тому, что все именно так. Я желаю знать, как дела у брата.

Ее едкая улыбка вывела его из показного равновесия.

— Я хочу знать, в чем причина столь откровенной неприязни, сеньорита!

— Столько всего хочешь, Видаль. Хочешь знать, как быстро загнется твой младший братец, от яда, что твои приспешники вкачивают ему планомерно, как подопытной зверушке! Если тебя заботит его благополучие, то пусть прекратят пичкать отравой и превращать в монстра. Хочешь знать, за что я тебя, и тебе подобных ненавижу?!

— Если Хавьер не будет принимать сыворотку — он умрет.

Холодное резкое заявление его, прозвучало словно оплеуха. Она поднялась, звонко стукнув чашкой по стеклянному столу, не веря собственным ушам.

— Что за глупые шутки!

— Сядьте! — его тон не терпел возражений, да и она по его выражению лица поняла, что сказанное дальше, лучше выслушать сидя.

— Он принимает приступы, за последствия действия мутации, но это проявление болезни. Его тело не выдержит, если он прекратит. Она помогает регенерировать клетки ткани. Звероформа — его щит…

Не все зло, что вы видите, сеньорита. Именно поэтому, я финансирую изыскания Купола. Именно поэтому, отпустил брата. Наш отец умер от той же болезни, поражающей костную ткань в организме. Звероформа не зло, Виктория. Она — ваш Щит.

Известия признаться огорошили ее, но она бы никогда не позволила себе проявить это при сидящем напротив человеке. Что же до уверений в бесценности сыворотки, тут она никогда не согласится. Игра в Бога никогда не приводит к добру.

— Разве нельзя было просто дать ему сыворотку? Зачем заставлять идти в патруль?

— Ваша вера в мои возможности впечатляет и льстит. У меня нет такой власти.

— Зачем ты мне все это рассказал?

— Вы дочь своей матери, Виктория. Ваш союз с Хавьером рассматривается мною как достаточно …

Она расхохоталась, поднявшись.

— Знаешь, последние девятнадцать лет меня не отпускает мысль, что эта женщина подобрала меня в какой-нибудь мусорке, и никак не могла решиться: выбросить, или использовать. Так что если через меня, ты хотел провернуть свои темные делишки, то ты зря потратил время, Видаль.

— Ты слышала о празднике в честь Единения?

Он не слышал ее? Словно и не говорила ничего. Она презрительно хмыкнула, отступая назад.

— Праздник? Нет, честно? — она недоумевала, глядя на него, такого спокойного, — совсем недавно разыгралась трагедия, но все делают вид, что ничего не случилось?! Не отменяют празднование?

— Случившееся, лишь часть вашей работы. Вчерашний день, всего лишь один из дней, Виктория. Трагедией его делает, участие в нем близких вам людей. И это трагедия лишь вашего сердечка, признаться довольно благородного, на удивление.

— Ненавижу…

— Честно, не могу сказать, что взаимно. И ваша ненависть, меня нисколько не трогает. Все, что мне нужно, так это ваше присутствие на празднике.

— Ноги моей там не будет!

— Он был бы рад вас видеть.

— Тогда пусть сам об этом сообщит!

— В этом году правила немного изменились. Вы должны выбрать того, с кем прибудете, сеньорита Вереск, — он протянул Виктории приглашение.

Она приняла красивый конверт. Он усмехался, глядя на нее, и она горько поняла причину его сарказма. Такая, как она, едва ли окажется приличной дамой на подобном мероприятии.

— Выбор за вами, но я прошу присмотреть за братом и оказать ему поддержку.

— Я не стану просить его пойти со мной, Видаль!

— Как я уже сказал, сеньорита, я буду просить и унижаться…

— Хотелось бы на это посмотреть…

— Мне начинать?

Она скривилась в отвращении.

— Я пойду. Много дел.

— Ты не похожа на свою мать.

— А твой брат не похож на тебя. Меня не надо упрашивать. Если я решу, то обращусь к нему. Если нет, то интригуйте в своих кабинетах, Видаль. Оставьте нам наши заботы.

Виктория устало поплелась к выходу. Заносчивый водитель открыл ей двери, и она почти упала на сиденье.

— Куда? К дому?

— У Купола остановишь.

— Зачем?

— Какого черта задаешь мне вопросы?! Твое дело везти! — она зло хлопнула дверцей.

Машина полетела обратно через бурлящий город к успокаивающе пустынному тоннелю. Хрустальный свод Купола засверкал впереди, заслоняя собственным ореолом северную стену. Виктория вышла около поста, намереваясь быстрее пройти идентификацию, и покинуть это место. Задыхаясь, ей нужен был простор. Она отпустила водителя, и тот сдержанно все же попросив ее быть осторожнее уехал. Виктория, пройдя проверку, спустилась к гаражам. Патрульная техника оставлялась ими для ремонта и осмотра в техническом отделе. Присвоив патрульный мотоцикл, она направилась в Пустошь.

Глава 21

Это местечко она запомнила еще с прошлого визита. Старенький бар был тем самым нужным местом, для нее сейчас. Виктория остановила мотоцикл недалеко от входа и огляделась. Было пустынно. Последние события разогнали и тех немногих посетителей, что захаживали сюда. Прихватив свои вещи, она поднялась по скрипящему крыльцу и толкнула старую дверь. На ее голову немедленно посыпалась засохшая синяя краска. Она подняла голову, глядя на покосившуюся вывеску. Милая птичка, приветливо расправив тонкие крылья, словно собиралась сию минуту вспорхнуть в пасмурное небо. Все было таким ветхим. Девушка вошла, бережно прикрыв дверь, и осторожно вдохнула воздух, ожидая противного пьяного смога, но к ее немалому удивлению, по небольшому помещению плыл аромат свежей выпечки. Она с удовольствием вновь наполнила легкие волшебным ароматом, чувствуя, что сейчас упадет в голодный обморок. Виктория подошла к барной стойке, сдерживая внезапный приступ кашля. Ханна удивленно оглядела ее с ног до головы.

— Да ты еле на ногах стоишь, деточка!

— Мне бы выпить чего-нибудь… — девушка тяжело упала на высокий круглый стул.

— И поесть бы не мешало!

Хозяйка кивнула помощнику, и тот, плеснув в стакан живительную влагу, запустил его по гладкой как стекло поверхности стойки в сторону девушки. Виктория протянула руку, чтоб поймать его.

— Пей маленькими глотками. К нему нужно привыкнуть, — Ханна улыбнулась яркими губами.

— Это спиртное?

— Моя дорогая. Я не даю детям дрянь! У меня достойное заведение.

Виктория скептически оглядела бар, но благодарно смолчала. Отпив из стакана, она почувствовала, как легкая прохлада наполнила горло, опускаясь ниже. Дыхание успокоилось, и начинавшийся приступ отсрочился.

— Что же это было? — она разглядывала содержимое своего стакана, пытаясь понять состав.

— Я готовлю его, для моего дорогого мальчика. У него частые проблемы с горлом… — Ханна замялась, припоминая дикое рычание, — удивительно, что и тебе он сгодился. Подожди здесь, он уже почти готов!

Ударив цветными ладонями по столу, хозяйка удалилась на кухню. Виктория опустила пустой стакан, чувствуя, что глаза предательски закрываются. Усталость окончательно одолела ее.

Она положила голову на стойку и не заметила, как, наконец, заснула. Вернувшись с подносом, Ханна улыбнулась, покачав головой. Поставив тихонько дымящийся пирог на деревянную поверхность стола, она, разглядывая ее, снова отправилась на кухню. Покопавшись в шкафчиках, она достала необходимые вещи и, стараясь не шуметь, возвратилась. Взяв старые плоскогубцы, она захватила в ее порванной куртке обломок и вытащила его.

Она не могла поверить, как ей повезло, что она не пострадала. Шип Лила пробил плотную кожу куртки, пройдя насквозь, но не смог убить ее. Иногда чудеса случаются и на этой земле.

— У тебя прекрасный Ангел Хранитель, девочка моя.

Хозяйка осторожно повернулась, держа убийственный осколок и войдя на кухню, закинула его в печь. Сгорев дотла, он больше не мог причинить зла. Выкинув туда и плоскогубцы, Ханна почувствовала, как подул свежий ветер. Кто-то еще посетил ее, открыв двери. Выглянув, она успокоилась.

— Малыш!..

Мик не удивился, увидев спящую за столом посетительницу. Он почуял ее уже давно. Маленький блестящий накопитель нагрелся в его руках. Он убедил себя, что просто должен его вернуть. И это все. Просто воспользуется удачным моментом и уберется отсюда.

Вздохнув, он присел рядом, и, пододвинув поднос с пирогом, принялся жевать горячий кусок. Ханна покачала рыжей головой, сердито прошипев.

— Хоть бы руки вымыл, паршивец…

Он довольный улыбнулся, заставив ее обреченно махнуть рукой. Ханна обернулась к своей посетительнице. Она достала деревянный гребень из своих волос, и осторожно, стараясь не разбудить ее, принялась расчесывать ее окончательно спутанные волосы. Она со знанием дела продолжала свои действия, пока они не заблестели гладью словно зеркало. Умело, женщина сплела их веночком вокруг ее головы, вплетя в волосы алую ленту. Она слышала, как девушка, вздрагивая, судорожно вздыхала во сне, словно после тяжких рыданий, и сердце женщины каждый раз сжималось от участия.

Пока она спала, Мик насытившись, сидел возле нее и, положив голову на свои руки, молча, смотрел, как Ханна заплетала ее. Хозяйка заметила, каким теплом светились его удивительные глаза.

— Ты знаешь ее малыш?

— Прозвучит странно, но, кажется уже сто лет… это словно встретить старого друга. Того, кого уже никогда не надеялся встретить. Ты веришь во второй шанс, Ханна?

Женщина потрепала его по черной макушке.

— Верю, волчонок.

Хозяйка закончила свой шедевр, удовлетворенно осматривая результат.

— А ты просто красавица. Всю жизнь мечтала, что будет у меня дочь, и буду плести ей косы…

Ханна захватила пустой поднос, стирая крошки со стойки, и отправилась на кухню. Мик слышал, как звенела посуда и тихо лилась вода. Эти привычные звуки успокаивали. Виктория продолжала глубоко спать, и он слышал, как ровно билось ее сердце. Он не заметил, как глядя на нее, сам задремал. Сон пришел к нему так легко и спокойно. Впервые за долгие, долгие годы.

Выглянув из кухни, Ханна тепло улыбнулась, вытирая мокрые руки о большой выцветший передник.

Она глядела на них спящих безмятежно.

— Спите мои волчата.

Ночь пронеслась, растаяв, словно кто сдернул с неба черное покрывало.

Она проснулась уже утром. За окнами поднималось солнце, золотя вымытую посуду. Ее руки сами потянулись к голове, внезапно не ощутив привычных спутанных прядей закрывавших обзор.

— Как это?.. Что это?.. — девушка нащупала в сплетенной косе драгоценную ленточку и успокоилась.

Кто-то подшутил над ней? Ладно, главное не потеряла.

— Доброе утро!

Женский голос донесся откуда-то из глубины соседнего помещения. Теперь, окончательно проснувшись, она сообразила, где находится. Выходит, умудрилась заснуть в баре.

— Надо было разбудить меня.

— Надо было бы, разбудила. Не думай, что меня здесь сильно манеры беспокоят, — Ханна появилась, вновь неся свои кулинарные шедевры.

Аромат горячей еды вскружил ее голову. Виктория подтянулась, пытаясь заглянуть на поднос.

— Поешь, как следует. Потом можешь идти, — хозяйка расставила перед своей посетительницей тарелки.

— Спасибо. Твой тон намекает на то, что я должна поскорее убираться? — Виктория, быстро жуя, едва не давясь, ожидая, исподлобья глядела на рыжеволосую женщину.

— Сегодня в поселке день Памяти. Люди соберутся, чтобы почтить павших от нашествия Лила. Ввиду последних событий, тебе лучше не попадаться в одиночку им на глаза. Не все понимают, действия патруля, в тот день на рынке. И никто не простит тех, кто предал.

Виктория отодвинула тарелку.

— Ешь.

— Не голодна более.

Девушка, порывшись в карманах, насобирала горсть монет и высыпала их на стойку.

— Надеюсь достаточно…

Ханна сдержанно выдвинув небольшой ящик под крышкой стола, небрежно смахнула в него деньги, зазвеневшие в тишине.

Виктория наклонилась, поднимая рюкзак и, только теперь увидела свой блеснувший накопитель, у пустого стакана. Виктория спросила, кто его оставил, но Ханна лишь коротко пожав плечами, ответила, что посетитель нашел его у скал, и подумал, что он может принадлежать кому-то из патрульных.

— Хотелось бы сказать спасибо.

— Не волнуйся, он об этом узнает.

Глава 22

Это зрелище было поистине величественным и печальным. Тела погибших, были обернуты белой

простой тканью, и уложены на настил из тонких бревен.

Люди сходились к площади, и становились широким кругом. Они, молча, поднимали свою ладонь, прикасаясь ею ко лбу, затем прижимали к сердцу. Простой ритуал, простой, но так проникал в душу, что она сама не заметила, как словно завороженная, потянулась ободранной ладонью к своей голове, потом остановив ее на груди.

Отсюда, с высоты первых скал, ей было видно все как на ладони. Ветер срывал куртку, толкая ее в спину, словно прогоняя, но она упрямо продолжала стоять и наблюдать, за действиями, разворачивающимися внизу, у поселка.

Несколько охотников, вскинули свои механические луки. Сегодня их оружие не служило для добычи. Оно отпускало души тех, кто пал. Горящие стрелы символически взлетели к небу, яркими молниями несясь к помосту. Через миг, он пылал. Никто не произнес и слова. Ни взрослые, ни дети, твердо стоящие рядом с ними. Все, как один.

— Покойтесь с миром… — Виктория отступила назад, спускаясь с выступа и направляясь к брошенному мотоциклу. Ветер уже успел осыпать его ржавой пылью, и она, поджав губы, резкими движениями стала смахивать ее прочь. Проклятье! Волнами поднималось в груди негодование. Она даже отсюда слышала треск поленьев и запах гари. Ей казалось, что даже сам воздух раскалился от горевшего внизу пламени.

— Никто не простит тех, кто предал…

Виктория сорвалась с места. На полной скорости уносясь к сверкающему Куполу, переливавшемуся в лучах поднимавшегося солнца. Сейчас он не казался белым. Он пылал оттенками алого, в рассветном зареве.

— Теперь ты отражаешь свою истинную суть, — девушка неохотно повела мотоцикл к воротам.

На этот раз незаметно вернуться ей не удалось.

Дежурный страдальчески глядел на оставленную ею технику, покрытую сантиметровым слоем пыли и грязи.

— Я только вчера вечером закончил с ним. Он что, всю ночь под открытым небом простоял?! — возмущенный, техник оглядывал мотоцикл на предмет повреждений, но к его радости их не было. Виктория, молча пожав плечами, поднялась к лифту. Широкая решетчатая дверь поднялась, пропуская ее. Со скрежетом, подъемник понес ее к верхним этажам, где пришлось бы пересесть в более комфортный лифт, но она пошла пешком. Поднявшись до самой середины Купола, Виктория подошла к краю уровня и, перегнувшись через перила, глянула вниз. Огромный парк безмятежно шумел под ее ногами. В центре его уже готовили площадку для празднования. Рабочие сновали, украшая и расставляя необходимое оборудование. Она представила себе завтрашний день и желудок противно сжался.

— Что я делаю?..

Она видела раньше, до того, как ее стали запирать в комнате, красивых женщин и прекрасно одетых, важных мужчин, приглашенных в их дом. Играла легкая музыка, они говорили о делах, смеялись как-то не натурально, деланно, звенели бокалы. Она любовалась на красивые разноцветные платья, в которые были облачены гостьи. Эти люди казались ей пришельцами из другого мира. Призрачными и не досягаемыми. Завтра она предстанет перед ними. Стоит ли невыносимый капитан таких усилий?

Стоит… она была вынуждена признать этот странный факт. Это было ужасно, ново, удивительное чувство. Ей казалось, что более непредсказуемого явления, чем ее дикие приступы не существует. Теперь это знание разбилось вдребезги. То, что заставляло дрожать ее руки, то, что заставляло ее щеки гореть, было стихийно, неподконтрольно, но не причиняло боль. Волновало, но что-то внутри ее, требовало продолжения.

— Представляешь, как тут все преобразится завтра? — спокойный голос нежданно зазвучал у нее за спиной, заставляя все мышцы мгновенно напрячься, словно перед атакой.

— Вы тоже будете присутствовать, — она не стала оборачиваться к профессору, так некстати прервавшего ее размышления.

— Есть важные дела, которые можно обсудить в более непринужденной обстановке. Празднование более чем отлично подходит.

— Важные дела. Они сопровождают вас всю вашу жизнь, профессор. Вы когда-нибудь просто сидели и наслаждались моментом, ничего не делая? — она продолжала глядеть на плавно склоняющиеся ветви деревьев. Система вентилирования прекрасно имитировала порывы ветра. Все было в точности как живое. В точности, но не было, по сути…

— Как ты себя чувствуешь? Нам не удалось поговорить в прошлый раз. Твое первое дежурство было не самым лучшим началом для службы. Но стало хорошим опытом. Ведь так?

Ее пальцы побелели, сжимая гладкие перила. Она заставила себя разжать руки и повернуться к Ссону лицом к лицу.

— Вы словно ждете, что я упаду. Всю мою жизнь… — она попыталась выдержать его взгляд.

— Что ты, я делаю все ставки на то, что ты устоишь.

— Не стоит ставить все, профессор. Именно сейчас, после вашего признания, мне нестерпимо захотелось упасть…

Виктория прошла мимо него, едва не задев плечом. Он еще долго глядел ей в след, прислонившись спиной к холодным перилам. Она все, ускоряя шаг, неслась по бесконечному закруглявшемуся коридору. Еще несколько уровней. Еще немного и она на свободе. Стены давили на нее.

Выбравшись, наконец, из огромного здания, она остановилась на широком старом мосту. Ветер здесь был холодным. Как и на скалах. Он пытался то толкать ее в спину, то выбивал дыхание, дуя в лицо. Она оглядела свою дорогу. Стена города была едва видна, тянясь темно-серой полосой. Глупо было идти пешком. Но это было тем самым, что ей нужно. Поправив шлейки рюкзака, Виктория зашагала к северному посту. Времени все обдумать, у нее было предостаточно. Особенно зная, как обычно проходят беседы с Зои. А поговорить было необходимо, ведь без ее помощи ей не справиться. Оставалось только надеяться, что кричать она не будет…

— Ты дуреха!!! Что он тебе сказал? Чем взял? Знаешь, его ведь недаром зовут Лживым Видалем! — Розевски не переставая, ходила, вновь и вновь пересекая комнату.

Виктория угрюмо молчала.

— Почему ты решила поверить ему? Ты же никому не доверяешь? Что с тобой? Зачем тебе сдался этот праздник?

— Я пойду туда.

Зои запаниковала. Она нутром чуяла опасность, но переубедить подругу было невозможно. Осталось бить по больному…

— Думаешь, тебе будут там рады?

— Не начинай. Зои!

— Ты себя в зеркало видела? Чего ты ждешь от этого вечера? Хочешь все испортить? Выставить себя еще в худшем свете?

— Такого света уже нет. Я не собираюсь ничего портить!

— И когда так было, дорогуша?! Набьешь морду гостям?

— Я настолько безнадежна? Настолько, что у меня нет шанса?

Зои сдалась. Подруга так же знала, куда надавить. Ничья. Но может…

— У тебя нет платья.

— Ты мне его дашь, Зои.

Угроза в ее голосе, заставила девушку попятиться, понимая, что она проиграла. Ее протез тихо звякнул о ножку стола. Зои присела на округлый край высокого табурета, такого удобного, специально купленного ею, чтобы легче было сесть, с постоянно ноющей ногой. Она бессильно сложила руки на коленях, сцепив пальцы в замок.

— Если я попрошу тебя честно сказать, почему ты приняла это безумное решение, ты ответишь?

Виктория, опершись о дверной косяк, задумчиво жевала нижнюю губу. Ее хмурое выражение лица как-то не вязалось с прекрасно уложенными косами. Она была почти похожа на нормальную женщину.

— Я просто побуду рядом и уйду. Не собираюсь задерживаться. Это все глупые правила! Меня почему-то бесит одна мысль, что этот глупый капитан отправиться туда с…

Она прервалась, беспомощно махнув рукой. Зои тихо выдохнула. Ей казалось, что силы покидают ее в этот час. Она действительно проиграла. Знала бы сразу, не начинала этот бессмысленный разговор.

— Значит, ты пригласишь Видаля.

— Звучит как-то не очень…

— Но это факт. Его обаяние нельзя отрицать, понимаю тебя. Но ты сейчас не в том состоянии, чтобы заводить романы, Вик.

— Ты сейчас издеваешься надо мной? Я не собираюсь ничего заводить! — она смотрела на подругу как на ненормальную. И видела такой же ответный взгляд.

— Ты думаешь, когда-нибудь я изменюсь?

Зои открыла, было, рот, порываясь что-то ответить, но вновь села на свой стул, бессильно подняв и опустив на колени руки.

— Они не уменьшаются, подруга. Они не становятся легче, или безопасней для окружающих. Однажды, после очередного приступа, кому-нибудь придется нажать на курок, и остановить меня…

— Твои слова, они…

— Я знаю, я чувствую, Зои. Чувствую, что именно так я и закончу. Но завтра я хочу сделать это. Пока могу. Пока мое время не вышло.

Она говорила так горячо, так серьезно, что Зои так и сидела с открытым ртом. Она так спокойно рассуждала, что подруге захотелось кинуть в нее что-нибудь увесистое. Только бы она перестала.

— Замолчи! Я не желаю это слушать! Я дам тебе чертово платье!

— Отлично! — она подхватилась, словно и не рассуждала только что о конце собственной жизни.

— Выбери подходящее, какое сама сочтешь таковым. А мне нужно решить один вопрос…

— Какой? Куда ты собралась? — Зои поднялась, тяжело ступая за нею. Нога разнылась, видимо погода менялась.

— Скажу ему… — Виктория обернулась у самых дверей лаборатории. Глаза ее, огромные, были напуганы. Впервые Зои видела их такими.

— А если он не согласиться?..

— Значит он действительно идиот, дорогуша!

Виктория кивнула, вряд ли расслышав слова подруги, и окончательно погрузившись в свои тяжкие думы, тихо потопала к Аллее.

Едва дождавшись, пока подруга покинет ее, Зои кинулась к столу, активируя коммуникатор. Только экран загорелся, она, едва сдерживаясь, заговорила:

— Решили на этот раз подойти творчески? Использовали семью Видалей? Что вы задумали?

Спокойный голос, раздававшийся из коммуникатора, раздражал и выводил из себя. Она яростно швырнула его на пол.

Глава 2 3

— Где ты есть? Я не вижу и не слышу тебя вторые сутки! — Левин, широко шагая по темному коридору, возмущенно отчитывал пропавшего напарника.

Доедая скудный завтрак, он устало стал подниматься на второй этаж.

— Не ври! Я в Академии, и тебя здесь нет. Да, попалась! Ты забыла, что теперь у тебя есть обязательства перед ВСБ? Почему так шумно? Ты в центре? Твой отчет должен был быть готов еще вчера!..

Зои выскочила перед ним так резво, что Левин поперхнулся зачерствевшей булкой, отнятой у вечно голодного Ника. Девушка перегородила ему проход.

— Ты выглядишь очень воинственно… — он просипел, откашливаясь и стуча себя в грудь кулаком. Проклятые крошки раздирали горло.

— Извини дорогуша. Ничего личного, только голый расчет.

Она засунула ему в нагрудный карман формы, блестящий позолотой конверт, с приглашением.

— Там будут все более-менее стоящие умы наших городов, и мне кровь с носа должно там быть!

— Я не…

— Ты же понимаешь, кровь из чьего носа, я имею в виду, Левин? — она угрожающе приблизилась к нему вплотную.

— Ты идешь со мной и точка!

— Куда?! — он, недоумевая, глядел то на медика, то на торчащий из кармана конверт.

— Завтра день Единения, Левин! Как можно такого не знать?! Ты же офицер!

— Я отвечаю за работу патруля, Розевски. Мне нет дела до мероприятий горожан. Меня не будет на этом празднике кошельков. Завтра единственный за последние три месяца выходной!

Он видел, как сузились ее глаза.

— Потом я выезжаю на дежурство…

Она предупреждающе сложила руки на груди.

— Ты же знаешь, что у меня найдется много способов убедить тебя, лейтенант.

Конечно, он знал. Но попробовать стоило.

— То, что я приду с тобой, не означает, что я буду ходить под ручку, пока ты будешь выискивать своих умников.

— Хороший мальчик, — она потрепала его по щеке, вызывая острое желание сделать больно, но Левин сдержался, понимая, скольким был обязан. Немного позора и тесный галстук в обмен на безопасность его напарника, это жалкая плата.

Городской коммуникатор еще никогда не вызывал у нее такой паники. Она уже битый час ходила вокруг него кругами, то приближаясь, то одергивая руку, словно боясь обжечься.

— Да что такое, в самом деле?!

Она закинула потертый рюкзак на пыльный асфальт, уже разогретый ярким солнцем. Голову припекало, а еще даже не полдень. Она глянула в чистое небо. Жара… воздух плавился перед глазами, смешиваясь с душным запахом перенаселенного города и бесчисленного транспорта.

— Да здесь просто дышать нечем! — она скинула и куртку, кинув ее на ранее брошенные вещи.

Так немного полегчало. Ветерок хоть и слишком теплый, все же обдувал ее разгоряченное тело.

— К черту!.. — ее рука, вспотев от волнения, набрала нужные цифры. Панель загоралась, выдавая режим ожидания, и она впервые в жизни ощутила дрожь в коленках. Что же это?..

Виктория к своему растущему ужасу увидела, что вызов подтвержден. Шум города и весь остальной мир словно отодвинулся на задний план, больше не существуя для нее.

Он был полностью одет в этот раз (как и она, к ее облегчению), и видимо она застала его на пороге. Хавьер быстро опустил поля своей шляпы, поправляя и без того идеально сидящий галстук. Но она успела заметить, что он с синяками под глазами, похож на привидение. Он до сих пор не пришел в себя!

Хавьер же, придвинувшись ближе к экрану, словно стараясь лучше ее разглядеть, беспокойно поинтересовался:

— Почему вы до сих пор не переоделись? И почему не были дома? Любите заставлять людей беспокоиться о вас, сеньорита?

— Ты дурак…

— Я могу это оспорить? — он мягко улыбнулся.

— Короче… — она не могла заставить себя произнести нужные слова. Проклятье! Виктория до хруста сдавила края уличного коммуникатора. Белая краска посыпалась на асфальт. Ее старые ботинки нервно отстукивали бессмысленный ритм, поднимая пыль с горячего асфальта.

— Я слушаю.

— Короче!

— Еще короче?.. — он засиял улыбкой. Пусть и дразня ее, он любовался произведением искусства венчавшего ее голову. Особое удовольствие доставило наблюдать алую ленту, вплетенную чьими-то умелыми руками в ее косу.

— Вы красавица.

— Смерти ищешь, капитан?!

О Боже, она, чувствуя себя полной дурочкой, просто забыла, что должна была сказать. От чего так шумело в ушах? Ей захотелось перенестись через разделявшее их расстояние и сбить с его головы проклятую шляпу, не дававшую увидеть толком его глаза. Словно прочитав ее мысли, Хавьер снял свой головной убор, кинув его куда-то за пределы экрана.

— Так я кажусь вам менее официальным? — он растрепал свои послушные волосы, желая казаться проще и доступнее для нее.

Ей же показалось, что одень он горшок на голову, все равно останется недосягаемым. Она сошла с ума, решив, что может рассчитывать на его одобрение. И она, и его негодяй брат, они оба идиоты!

— Завтра… — она прокашлялась, внезапно горло высохло словно бумага, — завтра в Куполе будут праздновать день Единения… они — идиоты! Эту церемонию нужно было отложить, но это никого не волнует…

— У вас доброе сердце, Виктория, — он сиял все ярче, лицо его свежело на глазах. Она изумленно глядела, не слыша его, но словно чувствуя через сотни километров.

— Я хочу испортить им все удовольствие… ты со мной?..

— Я с вами, Виктория, — золотым огнем вспыхнули его карие глаза. Стирая синяки и ссадины с лица, сыворотка заканчивала свою трансформацию.

Глава 24

Музыка звучала слишком громко. Туфли, слишком жали. Корсет платья слишком душил…

— Проклятье…

Зои, расправляя складки серебристого длинного платья, чтобы скрыть травмированную ногу, злорадно улыбнулась.

— Теперь понимаешь, что не стоило приходить?

— Заткнись, Розевски! — Виктория прошипела ей на ухо, сдерживаясь, чтобы не дать пинка. Она была полностью уверена, что туфли на два размера меньше, были выбраны подругой намеренно, просто чтобы достать ее.

— Мы входим, ради Бога, не испорть все.

Виктория хотела ответить, но потеряла дар речи. Они ждали их на верхних ступенях. Позади них, яркими огнями горел огромный коридор, приглашая в само сердце Купола.

— Черт возьми! Дорогуша, это как оказаться в детстве, в кондитерской лавке…

Она не слышала подругу. Не моргая, она глядела на ступени. Они спускались, казавшись в золотых огнях все более нереальными. Оба, коснулись земли сапогами почти одновременно. Один, в белоснежном парадном камзоле, украшенном серебряными пуговицами, другой, словно его негатив, в прекрасном черном камзоле, сверкая золотом шитья и глаз…

— Как вам удалось Видаль? — Левин с нескрываемым восхищением глядел на своего преобразившегося напарника.

— Это не моя заслуга, Димитрий… тише… — Хавьер приложил палец к восхитительным губам, — не вспугните волшебство…

Ее шелковое платье, цвета спелой вишни, оставляло открытыми плечи, давая вечернему ветру овевать их холодком. Корсет, расшитый камнями не давая нормально дышать, охватывал тонкую талию. Зои нацепила на нее высоченные туфли, не позволявшие ходить привычно широко и быстро. Не желая ее слушать, Розевски заверила, что только подобная обувь заставит ее ходить нормально, как женщина, и не опозорит ее при гостях. От раны на плече остался неприглядный саднивший шрам. Покачав головой, Зои оббегала с полгорода, и вернулась с тонким конвертом. Виктория удивленно глядела, как подруга вытащила на свет черную, ажурную бабочку, невесомое бархатное плетение было нанесено на тонкий прозрачный лист.

— Она активируется при контакте с теплом тела. Мы скроем все, что нужно, Вик. Ничего не будет заметно.

Зои развернув изображение, бережно приложила его к плечу подруги и нажала ладонью. Тепло коснулось кожи и, убрав лист, они могли увидеть, как прекрасная бабочка, словно живая укрыла ее раненое плечо.

— Теперь все идеально, — Зои выбросила обертку, наконец, расслабившись и имея возможность заняться собой.

Темные волосы Виктории осыпали ее открытую спину, прохладным зеркально гладким потоком струясь ниже талии.

Хавьер шагнул к ней, непроизвольно потянувшись к ее волосам рукой. Подхватив тяжелую шелковую прядь, он, приветственно склонившись, поднес ее к губам, вдыхая знакомый аромат.

— Добро пожаловать, сеньорита, — легкая улыбка дурманила ее, заставляя краснеть, и молча замереть, не находя слов для достойного ответа.

Зои вздохнула рядом, расстроено глядя на Левина, не сводившего глаз со своего напарника.

Он как верный пес, не желал подпускать к ней никого, откровенно любуясь ею.

— Я здесь, дорогуша! Уделишь своей даме минуту внимания? — ее голос опасно повысился.

Наконец опомнившись, Дмитрий повернулся к ней. Галантно склонив голову, он, бережно взяв ее ладонь, затянутую серебристым кружевом, в свою руку, запечатлел короткий поцелуй.

— Ты должна извинить меня, Розевски… сегодня я чувствую себя, как… как…

— Как папочка, впервые увидев свою ненаглядную девочку на балу!

— В точку! — он широко улыбнулся, беря ее под руку.

— Вы просто душечки! — Зои потянула его в зал.

Виктория никогда не видела их в парадной форме. На вешалке, в шкафу Левина, она смотрелась внушительно, но эффект произведенный их появлением, был в сто крат сильнее. Если от Видаля она ожидала подобного, то потрепанный напарник, волшебным образом преобразившись, заставил несколько раз оглянуться через плечо, пока Хавьер вел ее под руку по коридору.

Он такой красивый! Она не должна испортить сегодняшний вечер. Он просто обязан быть счастлив.

— Виктория, — капитан притормозил, останавливая ее, — с ним ничего не случится. Верно сеньорита Розевски?

Хавьер глянул на Зои. Та, утвердительно кивнула, потащив Левина дальше. Дмитрий шутливо подмигнул ей, и она немного успокоилась.

— Извини. Здесь я не на своей территории.

— Вы на моей территории. Это все, что вам нужно знать сегодня. Просто наслаждайтесь вечером. Больше ничего делать не нужно.

Наслаждаться вечером? Такое бывает? Видаль слушал биение ее сердца, то притихающее, то вновь нарастающее, по мере их приближения к огромной, обустроенной для приема площади.

— Расправь плечи, не сутулься!

Зои видела, как подруга по привычке пытается засунуть руки в карманы, ища их на платье.

— Их здесь нет, дорогуша. Сегодня ты женщина! Смирись с этим фактом! — она зло ткнула ее в бок.

Хавьер, улыбаясь, наблюдал за ними, слыша каждое слово взволнованной девушки.

— Нелегкий труд, быть вашей подругой, Виктория.

Он слышал так же и едва уловимый нежный перезвон, который могла издавать только одна известная ему вещица. Она все-таки повязала его ленту. Алый край ее едва был виден из-под длинных волос. Что за девушка… он так жалел, что правила приличия не позволяли ему схватить ее за руку и не отпускать до конца вечера. Или до конца времен. Это желание так неожиданно охватило его, что он сцепил руки за спиной, боясь, что пересечет площадь и схватит ее.

Меж тем, музыка притихла. Взгляды присутствующих обратились к округлой сцене в центре площади.

Хавьер сухо усмехнулся. На открытии праздника, Главы городов выступают с приветственной речью. Незыблемая традиция…

Глядя, как Виктория сложила руки на груди, отступив в тень деревьев, он еще больше нахмурился. Пробираясь через притихшую толпу, он слушал, как начали аплодировать тем, кто вышел поприветствовать приглашенных. Зазвучали знакомые голоса, повествующие о достижениях, достигнутых за прошлый год. Медовые речи лились с помоста, и капитану уже стало казаться, что ноги вязнут в потоке сладкой лжи. Уже подходя к Виктории, Хавьер увидел, как руки напарника тепло легли на ее напряженные плечи. Дмитрий опустил голову, положив подбородок на ее макушку. Так просто, так легко. Он слышал, как она успокаивалась. Зависть, ревность, шумной волной окатила его, заставив остановиться, не дойдя до своей цели. Через миг, он сам устыдился своих чувств. Словно глупый мальчишка! Ему не стоило и малейшего труда, читать их, как открытую книгу, и он понимал, что эта любовь другого плана. Нечто более трогательное, и вечное. Ему лишь хотелось, чтобы и в его руках, она находила то успокоение, что дарил ей северянин. Возможно ли это? Цветы, медовые речи и «золотой диван» здесь были бесполезны, но она не сняла ленту! Довольная улыбка, наконец, озарила его смуглое лицо. Видаль подошел, остановившись рядом с ними, наконец, прислушиваясь к словам говорившей на возвышении Главы Вереск.

— Говоря о перенаселении городов, хочу отметить их достижения и проблемы…

Аромат, исходивший от ее волос, обдуваемых искусственными потоками воздуха, не давал ему сосредоточиться на звучавших словах. Хавьер повернул голову, желая глянуть на нее, но встретился со смеющимся взглядом Левина. Он подавился воздухом, поняв, что лейтенант, и без «волшебной» сыворотки видит его как на ладони.

— Черт… — Видаль расслабил давивший галстук, сердито обернув поля дорогого сюртука.

Отчет, раздававшийся со сцены, тем временем продолжался:

— На данном этапе, мы твердо можем утверждать, что знаем, как решить эту проблему…

— О чем она говорит? — капитан нутром почуял приближение бури.

— Вскоре на открытом Совете будут представлены проекты наших специалистов. Вы сами сможете убедиться в целесообразности предусмотренных в нем изменений…

— Что они задумали? — Видаль подался вперед, желая лучше видеть происходящее на помосте.

— Истинное объединение — это то, что необходимо для наших земель. Не должно остаться неопределенностей и пустоты между нами. Слиться в один огромнейший, перспективный мегаполис…

Он понял, наконец. Беспокойство не было напрасным. Отчаянные предположения заставили его голос зазвучать неожиданно громко в окружающей тишине.

— Проект подразумевает интеграцию местных жителей? — взгляды окружающих, моментом переключились на него. Глава Южного города, в виду слабого здоровья, сидевший во время приветственной речи, холодно опустил на него свой взгляд.

Уголки губ Софии Вереск едва тронула улыбка. Она повернулась лицом к нему, выражая показное внимание.

— Для особо нетерпеливых, смею повториться и заверить, что после утверждения, проект будет представлен на открытом Совете. Все нюансы, разумеется, будут учтены и обработаны оптимальным образом.

— Оптимальным образом? Обработаны… черт…

Глава 2 5

Отойдя в сторонку, она вновь расправила сверкающие серебряным шитьем полы платья. Длинное, в пол, оно скрывало ее искалеченную ногу. Туфли ей больше никогда не одеть, но она никому не собиралась показывать своих чувств. Нога заныла, и она прислонилась к деревянной опоре, обвитой разноцветными шелковыми лентами. Беседка была возведена, для желающих отдохнуть вдали от шумной толпы. Как раз то, что нужно. Если затеряться, то все можно списать на обстоятельства. Ее просто не должны найти до конца праздника.

Зои, приглядевшись к удобным плетеным креслам, под занавесом, решила задержаться здесь подольше. Ступив на выложенную округлыми камнями дорожку, она привычно услышала металлический стук подошвы протеза. Но к нему прибавился и другой звук. Она не успела обернуться, как ее схватили за руку повыше локтя.

— Наслаждаешься вечером, Розевски? Отчего же в одиночестве?

— Пустите! — Зои вырвала свою руку, отступая от профессора.

— Не хотелось бы думать, что ты избегаешь меня, — Ссон внимательно глядел на нее, до тех пор, пока она не вздохнула, и не подошла к нему, словно кролик к удаву.

— Что вы задумали?

Профессор достал из нагрудного кармана тонкий контейнер и, выдвинув крышку, высыпал на свою ладонь серебристую капсулу.

— Ты должна заставить принять ее.

Зои холодно глянула на протянутую ладонь.

— Она не станет, есть ее. Она заподозрит!

— Нет, моя дорогая. Я говорю не о Виктории. Ты должна дать это лейтенанту Левину.

Она, судорожно выдохнув, отшатнулась от него.

— Я не желаю этого делать! Причем здесь Дмитрий? Вы сказали, что я должна только привести его на празднование!

Профессор не стал ее дослушивать, произнеся как всегда спокойно и размеренно:

— Необходимо начать следующий этап. Не вздумайте пренебречь моими словами, Розевски. В случае отказа, этим вопросом займутся мои люди. Их работа не будет выглядеть столь элегантно.

— Он пострадает?.. — в горле застрял предательский комок, болью не дававший глотнуть.

— Спросите, пострадаете ли вы.

Ссон, вложив капсулу в ее ладонь, сжал ее, не давая упустить на пол. Затем покинул ее.

Она осталась стоять, словно ледяная статуя, переливаясь серебром. Оцепенение длилось, казалось вечность. Затем, она все же смогла себя заставить повернуться к дорожке.

Что он задумал на этот раз? Как ей хотелось, чтобы все закончилось раз и навсегда. Но уже долгое время, тайно проводя свои собственные исследования, она горько понимала, что все еще только предстоит. У нее не было волшебного средства, способного остановить изыскания ни ИЛа, ни уж тем более Купола. Бессилие и ощущение собственного ничтожества как ученого специалиста, не давали спать по ночам. Не давали жить вовсе.

Зои тихо подошла к центральной площадке, где кругом были расставлены столики, укрытые витой беседкой. Гирлянды огней обвивали деревянные опоры, создавая мягкое освещение. Она остановилась у стула с высокой резной спинкой, на которую он повесил свой белоснежный камзол. Несмотря на прекрасную вентиляцию, становилось слишком душно. Или это были ее собственные ощущения, вызванные муками выбора?

Зои видела, что им заботливо оставлен был ее стул, и лежали приготовленные приборы. Даже восхитительный белоснежный десерт на золотой тарелочке, так неожиданно сочетавшийся с лежащей рядом формой, был оставлен специально для нее. Она смотрела на его широкую спину, облегавшую тонкой белой рубашкой, и справедливо в тысячный раз называла себя проклятым предателем.

Ей так хотелось окликнуть его, что она едва остановилась, выдохнув уже набранный воздух. Признанием, она не сможет им помочь. Жалость иногда приобретает странные формы. Пожалуй, именно так…

— Розевски! Ты просто должна это видеть! — Дмитрий, почувствовав ее присутствие, оглянулся, носком высокого сапога пододвинув ее стул.

— Присядь, тебе надо отдохнуть.

Она долго, не отрываясь, смотрела на узкий высокий стакан, на искрившийся в нем золотистый напиток. Музыка пульсировала в висках, заглушая все голоса окружающих людей. Отстукивая ритм в такт мелодии, Дмитрий глядя на развлекавшийся народ, на какое-то время оставил ее без внимания. Даже предупредив о том, что не собирается проводить с ней время, даже сходя с ума от переживаний за своего бедового напарника, он оставался рядом. Разрывался на части, но улыбался и оставался. Ну зачем человеку быть таким? Почему ты такой, лейтенант?!

Зои занесла руку над стаканом, не смея ее разжать. Пальцы задрожали, от усилий, и она от неожиданности даже приоткрыла рот, глядя, как сквозь пальцы просыпалась, смешиваясь с золотом напитка серебряная пыль. Капсула просто раскрошилась в ее руке. Невинно растворяясь, она не оставляла и следа своего пребывания.

— Что не так, Розевски? — Левин обернулся к ней и, видя ее замешательство, тепло накрыл ее трясущуюся ладонь своею.

— Зои?

Она очнулась, глядя через огромный зал на сидящего за столиком профессора. Он поднял свой бокал, кивнув ей.

— Зои? — Дмитрий снова позвал ее, пытаясь проследить за ее взглядом.

Ссон кивнул ему приветственно головой, и лейтенант ответил тем же.

— Розевски, боишься своего преподавателя? Как не похоже на тебя.

Профессор меж тем снова поднял свой бокал, приглашая Левина присоединиться. Тот, улыбнувшись, потянулся за своим напитком, не замечая взгляда своей спутницы.

Его рука почти коснулась холодного стекла, когда просто ухватила пустоту.

— Спасибо! — Виктория, ловко выхватив высокий стакан, залпом осушила его, блаженно выдохнув.

— Боже, что это было? — горло охватило приятной прохладой, приятными импульсами распространявшимся по всем телу.

— Не лучше ли было сначала спросить, а уже потом хватать, Вик? Однажды, ты выпьешь яду! — напарник покачал головой, глядя, как она безмятежно вытирает губы.

Зои большими глазами переводила взгляд с подруги на стакан и обратно, не имея возможности сказать и слова. Она в ужасе подняла голову и поняла, что профессор видел все произошедшее. Ссон, с каменным лицом быстро покинул свое удобное кресло, намереваясь покинуть зал. Что она натворила?! Что теперь предпримет он?

— Я думаю, что на сегодня с нас хватит впечатлений. Пойдем домой. Заночуешь у меня! — Зои потянула подругу за руку, желая поскорее увести ее прочь.

— Мне нравится здесь! Я не хочу уходить! — Виктория высвободилась, неловко поправляя корсет.

— Послушай меня… — подруга не унималась, заставив Левина подняться и встать между ними.

— Кажется, я уделял тебе мало внимания, позволь это исправить.

Похоже, что этот добряк все понял по своему, приняв ее поведение за испорченное настроение.

Лейтенант взял ее руку, вновь пытавшуюся схватить подругу, и потянул за собой.

— Куда ты тащишь меня, черт возьми, Левин! — она упиралась, он лишь смеялся.

— Ты так умоляла меня привести тебя сюда, должен же я тебя немного порадовать! Идем танцевать. Я, конечно же, не мастер, но ноги постараюсь не отдавить.

Виктория сердито сложила руки на груди, дуясь на то, что ее оставили. Чувство собственника неожиданно накатило на нее, тогда Дмитрий, улыбаясь, указал ей за спину. Она обернулась, видя Хавьера. Его камзол был оставлен им где-то. Он, мягко лавируя между многочисленными гостями, направлялся к ней. Она немедленно почувствовала предательское волнение. Коленки задрожали, угрожая скинуть ее с высоких каблуков, но она приказала себе мужественно стоять.

Ее шумные друзья, нагло сбежав, скрылись из вида, бросив ее на самом сложном поле боя. На том, где она была полностью безоружна…

Глава 2 6

Она долго смотрела на протянутую руку, лихорадочно соображая, что от нее хотели. Хавьер понял, что она искренне недоумевает, и просто взял ее ладонь в свою руку.

— Что ты намерен делать, капитан?

— Танцевать с вами, сеньорита, — он мягко увлек ее за собой, смешиваясь с танцующими парами.

— И как ты себе это представляешь? — Виктория в ужасе остановилась перед ним, разведя руки, — я не знаю, как люди это делают…

Хавьер улыбнулся, вновь беря ее за руки. Молча, он положил одну ее ладонь на свое плечо, вторую оставил в своей руке, подняв на уровне плеча.

— Согните ее немного в локте.

— Боюсь, я … крайне неуклюжа…

— Вы, и боитесь? — Видаль положил свою правую руку на ее талию, с нежностью сжимая ее правую ладонь.

Он осторожно повел ее, и Виктория, кусая непривычно накрашенные губы, пыталась не оттоптать его сапоги. Музыка лилась из-под купола, сверкавшего над их головами. Синее освещение на верхних сваях, придавало стеклянной крыше фантастическое подобие исполинского сапфира.

Девушка подняла голову и, прикрыв глаза, слыша лишь восхитительный мотив, позволила капитану направлять ее. Удивительное чувство… тесные туфли жали ноги, но она никогда еще не была так счастлива. Только одному человеку в своей жизни, она позволила касаться себя, и еще недавно клялась себе в том, что никто другой не займет в ее жизни столь важного места. И вот теперь она должна была себе признаться, что ошибалась. Тепло, разливалось по телу, и вначале, она приняла это, за слишком большой выпитый коктейль, украденный у Левина.

— Стакан был слишком большой…

— Не стоит присваивать чужой бокал, Виктория. Это к добру не приводит.

— Я слышу твое сердце…

— Это ваша вина, сегодня вы так прекрасны, что оно готово выпрыгнуть из груди.

Она инстинктивно сильнее прижала свою ладонь к его груди, словно и в самом деле боясь, что его слова сбудутся.

Его глаза горели золотым огнем, теплым и успокаивающим. Значит, Леандро был прав? И следа не осталось от синяков под глазами. Ни бледности, ни усталости. Он был свеж и прекрасен, словно утро над Пустошью…

Виктория вдруг ощутила, как запылали щеки. Голова зашумела, и она неожиданно для себя самой склонила голову к его груди. Хавьер отпустил ее руку, теперь гладя ее волосы, холодным гладким водопадом струящиеся под его ладонью.

— Виктория… я чувствую, что-то не так. Ваша температура повышается.

— Наверняка это ты виноват… ты так вкусно пахнешь… — она подняла голову, и он ощутил ее горячее дыхание на своей шее.

— Виктория, — Хавьер попытался отстранить ее, но она железной хваткой удержала его, сомкнув руки за его спиной.

Безумная, неодолимая жажда охватила все ее сознание. Изображение перед глазами плыло, расплываясь разноцветными кругами. Все, что она слышала, было пульсом, бившимся под смуглой кожей над черной рубашкой.

— Вам нужно на свежий воздух. Я отведу вас… — он больше не пытаясь оторвать ее от себя, увлек девушку за собой, направляясь к выходу.

Но уже у коридора проиграл. С невероятной силой, она оттолкнула его в ближайший угол. Не ожидая подобного, голова больно ударилась о каменную стену. Он последний раз попытался воззвать к ней, но она больше не слышала его. Виктория, словно одержимая, кинулась, начиная срывать с него рубашку. Пуговицы разлетелись, и он в изумлении произнес:

— Вы решили извести всю мою одежду…

Она заставила его замолчать, неистово припав к его губам.

Он должен был ее остановить, но проклятье…

Он чувствовал, что ее жар увеличивается и наверняка не он был тому виной. Ее горячие руки скользнули под его рубашку, оставляя красные полосы на спине, там, где вонзались ее ногти. Его взгляд упал на ее индикатор, и немедленно охладил его пыл. Он был безмятежно зеленый. Что само собой было невозможным.

— Виктория!..

— Какого черта вы двое тут делаете?! — голос Левина застал его врасплох.

Лейтенант к его удивлению передвигался тяжело, держась рукой за холодную стену. Лицо его покрытое испариной, перекосилось от боли и ярости.

Хавьер кое-как оторвал от себя Викторию, внезапно притихшую.

— На северян сегодня мор напал? Что с вами обоими?

Левин не ответил. Он подхватил своего безумного напарника, прижимая к себе, укачивая, гладя по голове. Хавьер видел, как ему плохо. Офицер словно подхватил лихорадку. Сейчас он не заботился о безопасности, и не смог укрыть красный датчик и черные разводы на своей шее. Видаль без слов понял, что происходит.

— Что вы двое творите?!

— Это вы мне говорите, Видаль?! — Левин оттащил Викторию подальше от капитана. Увлекая ее за собой, он лихорадочно соображал, как быть. Им нужно было немедленно убираться из Купола.

— Димитрий, что вы наделали с датчиками?

— Не задавайте мне вопросы, на которые я не могу ответить, Видаль. Я не хочу вам лгать!

— Меня сейчас наизнанку вывернет… — Виктория, оттолкнув напарника, шатаясь, направилась к умывальникам, располагавшимся в большой светлой «дамской комнате».

— Поторопись! — Левин шагнул к туалету, но двери с грохотом захлопнулись перед его лицом.

Он в ярости ударил кулаком, деформируя белоснежный глянцевый пластик, покрывавший ее.

— Зачем вы ее сюда привели, капитан? Ей здесь не место! Вы как никто, должны были это понять!

— Я пошел лишь потому, что она позвала меня, Димитрий. Ноги бы моей здесь не было, поверьте мне. Я просто хотел поддержать ее, в таком, как мне показалось нелегком решении…

— Что за бред?! Я слышал, она потянулась сюда за вами!

Изображение перед глазами плыло, застилая все плотным туманом, то рассеивающимся, то окрашивающим в алый цвет.

— Прости… прости… — она шатко идя, держась за стену, подтянулась руками к длинному, сверкающему белизной умывальнику. Яркий цвет его, резанул по глазам. Она, не выдержав, зажмурила их, чувствуя, как по щекам струились слезы.

Она слышала за дверьми жаркий спор. Голоса были ей знакомы, но смысл слов не доходил сознания.

Включив воду, она старалась сконцентрировать внимание на холодном журчащем потоке. Вдох — выдох, вдох — выдох… ее таблетки остались в старой одежде. Как она могла их забыть?! Все шло прекрасно, почему же приступ начался так внезапно? Все тело пронизывало острым холодом, то бросало в жар. Она набрала в ладони воды, склонившись и окунув в холодную воду горячее лицо. Одно мгновение успокоения… затем еще одно… Виктория боясь пошевелиться, тихо вздохнула, надеясь, что волна приступа уже сошла, когда адская боль заставила ее изогнуться, едва сдерживая крик. Казалось, что в груди взорвался снаряд.

Она слышала, как кричал, и пытался выломать запертую дверь Видаль, конечно же, почувствовав ее состояние. Она понимала, что если сейчас не прекратит, то ее напарник просто не выдержит…

Все кости ломило, заставляя ее сходить с ума. На секунду, она заметила свое отражение в огромном зеркале над умывальником.

Существо с посеревшим лицом трудно было назвать человеком.

— Боже… — язык не слушался.

Тем не менее, ощутив во рту какую-то помеху. Она провела им по деснам, и глаза распахнулись от ужасного осознания. Нет, наверное, это просто галлюцинации… клыки, словно у дикого животного, болью впивались в обветренные губы.

— Нет…

Она в ужасе прокусила себе губу. Кровь тонкой струйкой потекла по подбородку, и она больше не выдержав, растирая ее, побежала к тому, в ком единственном сейчас могла найти успокоение.

Снеся дверь, не обращая внимания на грохот, она искала своего напарника.

Дмитрий, оттолкнув Хавьера, желавшего помочь, поспешил к ней.

— Посмотри, посмотри на них… — ее сиплый шепот был едва слышен. Дмитрий обтер ее лицо рукавом рубашки, но не увидел ничего, только кровь на ее губах. Клыки исчезли. Она почувствовала это, имея возможность нормально сомкнуть челюсти.

— Я вижу. Ты поранилась.

— Ты не понимаешь… — она не сводила глаз с черноты, охватившей всю его шею и перешедшей на плечо.

Едва ее сознание прояснилось, она, поняла, что в следующий раз может просто убить его своими неконтролируемыми приступами. Взмахнув рукой, со ставшими острыми ногтями, она разбила датчик на шее Левина. Он рассыпался на мелкие сверкающие осколки, осыпавшие его рубашку. Его рука потянулась к шее.

— Что ты делаешь, Вик?!

— То, что давно должна была. Освобождаю тебя…

— Глупая, — он посмотрел на Хавьера, в растерянности стоящего посреди коридора. Он предусмотрительно закрыл широкие двери, ведущие к яркой площади. Словно отрезав их от остального мира.