Сердолик без оправы

10

Еще только светало, а Аннабел Кловер вышла на крыльцо с туго набитым рюкзаком.

Будущая покорительница вершин и сердец не стала будить мамочку.

Может быть, именно сейчас ей снится самый сладкий сон, с участием доброго молодого человека.

Аннабел Кловер десятки раз бывала в аэропорту, то провожая Джоан на очередной политический шабаш, то встречая.

Но предполетная строгая процедура досмотра, как и восхождение на борт, уж не говоря о самом полете, оказалась в новинку.

Когда самолет набрал высоту и повел равномерное, плавное, монотонное движение на Сан-Франциско, Аннабел уткнулась в иллюминатор.

Она не хотела пропустить самый захватывающий, самый волшебный, самый желанный момент – появление там, внизу, под крылом, гористой местности, с вершинами, пропастями, отрогами, скалами, темнохвойными куртинами.

Но сплошная облачность напрочь испортила первое свидание.

Все, что Аннабел то и дело принимала за хребты и кручи, оказывалось лишь нагромождением туч, посылавших на землю обильные ливни и шумные грозы, с громом и молниями.

Самолет, невзирая на погодные катаклизмы, совершил посадку точно по расписанию.

Аннабел, слегка ошалевшая после первого в жизни перелета, не сразу заметила в толпе встречающих высокого темнокожего парня, державшего над собой плакатик с эмблемой фирмы «Роза ветров».

Но менеджер знал свое дело, наточенным глазом вычислил неопытную путешественницу и бодро присоединил ее к группе собратьев по приключениям, представив им знакомиться за столиками кафе в ожидании других рейсов.

Строгая дама в очках, сходная в своем черном походном облачении с морским пехотинцем, протянула руку Аннабел:

– Кэтрин Ли, преподаватель географии. Я приехала первая и долго опасалась, что останусь в единственном числе. – И кивнула на огромное окно.

Хотя все фотографии в буклете представляли яркие солнечные картины, в реальности все оказалось иначе.

Дождь шел не переставая, и туман затянул всю округу.

Но настроение Аннабел оставалось по-прежнему солнечным.

Горячий кофе скрасил наружную сырость, вернул голове свежесть и ясность.

А заварные пирожные, облитые взбитыми сливками, да свежая клубника отлично помогали поджидать давно ожидаемое рандеву с мечтой, пока в кафе являлись новые и новые любители приключений.

С бурным тарахтеньем прибыла к месту встречи троица женщин преклонного возраста, в разношенных походных ботинках и видавших виды альпинистских пуховиках.

Одетая в бело-синий комплект, объявилась элегантная леди. Улыбнулась тонкими губами, подала ближайшей соседке, учительнице географии, тонкую руку с золотым браслетом. Отвесила обществу изящный поклон, устроилась на кончике стула.

Шумно ввалившийся толстяк в клетчатой куртке сорвал шерстяную шапочку, явив остатки шевелюры на лысеющей голове, приветственно помахал ею перед дамами и был встречен восторженными возгласами как долгожданный представитель мужского пола.

Наконец утомленный трансферными обязанностями менеджер предъявил последнюю клиентку – могучую особу в ярко-оранжевой куртке и зеленых спортивных брюках, заявившую с порога: «Всем привет! Я – Фанни!» – и с бодрым кликом повел группу усаживаться в фирменный микроавтобус.

Таким образом, в составе авантюрной команды оказалось семь женщин разного возраста и один мужчина, весом поболее центнера, который отрекомендовался как Рональд Вебб, технолог пивного завода из Феникса.

Такого не то что к горам – к любой мало-мальски приличной возвышенности подпускать было бы рискованно.

Впрочем, дамы тактично не заметили, что тяжеловес полностью оккупировал заднее сиденье.

Женщины плотно расселись впереди.

Аннабел оказалась самой юной, самой красивой и самой тихой.

Не слушая шумного гомона соседок, девушка напряженно вглядывалась в мелькавшие по пути мутные очертания домов, лесов, автостанций, то и дело протирая запотевшее стекло ладошкой.

Гомон не унимался.

Долгая дорога по мокрому и крутому серпантину располагает к дружескому общению.

И тут, как обычно, сработал ход фирмы, в каждой рекламной кампании навязывавшей потенциальным клиентам текст и мелодию незамысловатой песенки.

Три пенсионерки из Алабамы, уже не впервые раз совершавшие совместный горный поход, – седая жизнерадостная Дженни Клерфон, субтильная Сью Роббинс и тощая красноволосая морщинистая Матью Стивенсон – вдруг громко и немелодично затянули:

– «В горах моей сердце!.. Доныне я там!..»

К бодрому хору присоединилась статная офисная миссис Мэри Витренс из Детройта, высокая, с горделивой осанкой, в кои-то веки оторвавшаяся от ксерокопирования и подшивания бумаг:

– «По следу оленя лечу по скалам…»

Учительница географии Кэтрин Ли из захудалого городка Картис в штате Небраска, наконец-то решившаяся на практике испытать, что же такое горная болезнь, куриная слепота, камнепад и сход лавины (чтобы ученики перестали подкалывать и начали уважать), подтягивала, немного фальшивя:

– «Гоню я оленя, пугаю козу…»

Фермерша из Оклахомы, шумная Фанни Финчлей, выигравшая тур от фирмы «Роза ветров» в розыгрыше призов за лучшие экземпляры йоркширских свиней, не жалела мощных голосовых связок и зычно выводила:

– «В горах мое сердце, а сам я внизу…»

С заднего сиденья дамский хор энергично поддерживал мужской баритон.

Лишь одна из путешественниц так и не спела гимн, который по неписаной традиции полагалось исполнять всем будущим участникам горной экспедиции от фирмы «Роза ветров».

Она не знала, что это считалось хорошей приметой, чтобы горные духи были предупреждены и умилостивлены.

Она вообще ничего не думала о том, что ее ждет.

Она ждала только горы.

Но вот автобус подъехал к кемпингу, приютившемуся у подножия мощного хребта.

И тут, словно благодарность за старательно исполненный гимн, словно добрая примета, словно невысказанное обещание милости и покровительства, внезапно и стремительно, как всегда случается в горных условиях, тучи разошлись и солнце по-хозяйски щедро и широко представило глазам изумленных туристов превосходнейший пейзаж кисти матушки-природы, трудившейся над ним не жалея красок, много-много веков подряд.

Знаменитая Йосемитская долина красовалась в обрамлении тех самых крутых, острых, заснеженных пиков, которые столько лет оставались лишь заманчивыми, несбыточными грезами.

А теперь до них было – рукой подать.

Вернее – ногой дойти.

– В горах мое сердце, – прошептала Аннабел. – В горах… мое сердце…