Серебряные Листья (СИ)

Глава 19 Пленение

На холме шел бой. Такого страшного сражения я еще не видела. Сиды, что мужчины, что женщины, очнулись и в этих своих развевающихся, струящихся, словно ручьи, одеяниях, рубились с полчищем латных рыцарей. Теперь они не молчали, ни те, ни другие. В их высоких чистых голосах звенела всепоглощающая ненависть, и страшно было слышать такие одинаковые голоса, и видеть такие одинаковые в безумном бешенстве лица, уже не кажущиеся волшебно-прекрасными.

Сидов было гораздо меньше, Ванимельде сказала же, их всего тридцать осталось. Фоморов было около сотни, и если по сравнению с людьми они были, словно волки против кроликов, то здесь чаша весов была не на их стороне, несмотря на численный перевес. Даже странно, сиды выглядят такими хрупкими, такими тонкими, а рубятся так, что смотреть страшно.

Ночь — ясная, звездная, мягкий серебряный свет от Древа и дикая смертельная резня, где каждый, что сид, что фомор, охвачен свирепой жаждой уничтожения. Ванимельде и Риэль с оружием бросились в бой, нам тоже ничего другого не оставалось. И теперь наше новое оружие с лёгкостью пронзало черные латы, лишь небольшое сопротивление при ударе они оказывали. И при малейшей царапине, фоморы падали замертво, просто пустые доспехи гремели… Они мгновенно развеивались. Истаивали.

И так же падали пустые струящиеся шелка сидов.

И тихо-тихо сыпались листья со Звездного Древа.

А чей-то смутно знакомый голос кричит: «Да оставьте их! Людей хватайте!» Без толку. Старые враги схлестнулись насмерть. Никто не ненавидит сильнее бывших родственников.

Я, испуганно визжа, вертела своим мечом, отбивая удары, сыпавшиеся со всех сторон. Наш отряд, прижатый к самому Древу, отбивался как мог, перемешавшись с незнакомыми сидами. Я оказалась плечом к плечу с какой-то девушкой в солнечно-желтом платье, она даже кивнула мне. Лианель, прижавшись к Древу, стреляла из нового лука, доставая всё новые и новые стрелы с хрустальными наконечниками. Сама трясётся, а руки точны, словно картошку чистит, а не убивает каждым выстрелом. Киаран и Аодан рубятся впереди своими длинными мечами, орут привычные свои «Айя, Морриган!» и «Один и Тор!». Бренн не дерётся, а пляшет, его тонкий меч так и свистит в воздухе. И Яра точно так же крутится волчком, в одной руке меч подаренный, в другой кинжал ритуальный. Ила, спрятавшись за Аларда, ищет удачный момент, чтобы воткнуть свои кинжалы, ей тяжелее, у нее оружие короткое. Зато Алард с копьём очень даже хорошо справляется.

При всей этой неразберихе нашей команде было чуть легче, похоже, если бы мы не влезли в эту битву — а как не влезешь, если тут толпища не продохнуть, да и как их бросить-то, сидов, это же за нами по следу фоморы притащились! — то могли бы спокойно по своим делам идти. Фоморы иссупленно кидались на мечи эльфов, с такой нерассуждающей ненавистью, хоть массой их завалить, один не достанет, так другому удастся, а первый хоть отвлечет. Многие даже забрала забыли опустить, и я с ужасом видела их бледные лица, искаженные бешенством. Как же они похожи — фоморы и сиды, один народ прямо… Единственно, чем они различаются, так этой неестественной, мертвенной белизной кожи и более острыми зубами… Видимо, четыре тысячи лет в подземном мире сделали своё дело.

Я чуть было не пропустила удар, едва сумела увернуться, так что чужой клинок проскользнул в сантиметре от моего бока. Я от этого, конечно, не развеюсь, люди, к счастью, эту плохую привычку не подхватили, но приятного будет мало, если мне кто меч поддых воткнёт. Ой, а меч-то знакомый! Я испуганно подняла глаза и увидела бледное лицо с тёмным кошачим взором. Блин, твою дивизию! Атрейон! Убьёт!

От страха я замерла, самое глупое решение в бою, а меч его уже летел к моей голове. Я даже пискнуть не успела, удар отбила та девушка в желтом, что рядом была. И тут же она сдавленно ахнула, когда его меч ответным выпадом пронзил ее насквозь.

Солнечно-желтый шелк беззучно сполз с его меча. Только легкая дымка на миг поднялась к кроне Древа.

— Сука! — взвыла я, кидаясь на него так самозабвенно, что ему самому пришлось защищаться. Я от ярости даже не думала о собственной безопасности, просто убить его хотела, чтобы он вот так же, дымком, гремя пустыми латами по плитам Холма Мира. Проснулась вся моя выучка, вбитая Элиреной, без единой мысли, на одних рефлексах, на одном желании убить…

А он попятился, отбиваясь, смотрел мне в глаза, даже не ухмылялся больше. Я ринулась за ним, вопя выученные здешние маты, размахивая мечом, пылая праведным гневом. Дура тупая…

— Аннис! — услышала я сзади крик Илы.

— Аннис! — заорал и Киаран, отчаянно кидаясь наперерез, пытаясь перехватить меня.

Их всех заслонили метущиеся толпы сражающихся. Фоморов стало заметно меньше, сидов вообще горсточка осталась, неизвестно, кто победит. А эта сволочь с острыми зубами всё еще не сдохла, отбивается и отступает. И улыбается вдруг.

— Получай, гад! — заорала я в ослепившем меня бешенстве и запустила в него могучий поток огня. Сейчас ты сдохнешь наконец!

Он перехватил магический огонь, словно пушинку, отшвырнул с полпути прямо у своего носа. И опустив меч, сжал кулак. Меня окатило холодом.

Я почувствовала, как моя кровь — кипящая, бьющаяся в жилах, вдруг заледенела. Я не могла двинуть ни рукой, ни ногой, не могла даже моргнуть. Меня просто парализовало. Всю, в единый миг, полностью, даже глазом повести не могу. Твою ж мать! Это что такое? Это… Пипец!!!

— Здравствуй, Анья, — широко улыбнулся Атрейон, показывая все-все свои мелкие острые зубы. Как акула при виде туриста.

И вложив меч в наспинные ножны, слегка треснул меня латной перчаткой по макушке.

Очнулась я от неприятного покачивания. Голова дико болит, всё тело ломит. Я открыла глаза, обнаружив, что вишу вниз головой, а перед носом у меня черный чешуйчатый бок. А чуть справа чужое колено в латах. Я поразмыслила, решила, что металл не прогрызу и собралась сделать вид, что еще не очнулась. Всё равно, руки и ноги связаны.

Не учла одного — вися вниз головой после удара, при мерном непрекращающемся движении и нюхая странный едкий запах от чешуи, — мой измученный организм не выдержал, и меня стошнило.

— Мать-Тьма! — воскликнул Атрейон, а кто ж это еще мог быть, везде он, гад поганый. — Мерзость какая!

— Я еще прицелюсь, и тебя разукрашу, — кашляя, пообещала я.

— Я тебя кормить не собираюсь, нечем будет! — отрезал он злобно.

— Садист! — сплюнула я. — Я так сдохну!

— Насколько я знаю, люди вполне пару дней могут обходиться без пищи. А мы к рассвету доберёмся, и я от тебя избавлюсь наконец.

— Если я тебе так не нравлюсь, зачем похищал? — поёрничала я. Ну, надо же чем-то заняться, чтоб отвлечься от езды вниз головой.

— Молчи! — рявкнул он и слегка ткнул меня коленом в плечо.

— Не буду я молчать! Чего это я должна тебе приятное делать! Украл, теперь терпи! — разоралась я. — Вот убьёшь меня, тогда отдохнёшь!

— Никто тебя не собирается убивать, — не выдержал Атрейон, аж занервничав от моих воплей.

Ну я и подлила масла, принявшись обзывать его всеми ругательными выражениями, какие знала, и по-кельтски, что выучила, и по-старому знакомому.

— Да замолчи ты! — закричал он, схватив меня за волосы на затылке и вжав меня лицом в бок своего коня. Я чуть точно не сдохла.

— Будешь молчать? — наклонившись ко мне, прошипел он.

— Буду… — полузадушенно пискнула я.

Он отпустил мою голову, и я тут же добавила:

— Буду, но недолго. Если ты мне попить дашь и умыться. А то я, куда ты там меня везёшь, не доеду!

— Ладно, — неожиданно легко согласился Атрейон. — Сейчас река будет, потерпи, Анья.

Он ударил каблуками своего коня, и тот ринулся галопом. Я чуть не взвыла, всем телом ощущая каждый его скок.

— По-по-помедленней! — я чуть язык себе не откусила. — Сдо-охну!

Конь чуть сбавил скорость, повинуясь его руке. Ишь как слушается, не то что моя Искра… Искорка, миленькая, как ты там одна… Ребята, наверное, с ума сходят… даже не знают, наверное, что со мной. Атрейон, гад ползучий, один удрал, всех своих бросил… Видел ли хоть кто-то, как он меня втихушку уволок?

Конь резко затормозил и зашлепал по воде своими когтистыми лапами. Остановился, потянувшись к воде, зафыркал. Обычная лошадка, хоть и в чешуе да с зубками.

Атрейон не церемонился, сбросил меня в воду.

— Пей. И поедем.

Я кое-как повернулась на бок, подтянув колени к груди.

— А руки хотя бы развязать? — спросила я.

— Обойдёшься. Я и так тебя не стал по-настоящему связывать, что с девчонки взять…

— Ну и козёл ты, Атрейон, — булькнула я, пытаясь попить не захлебнувшись, система ниппель проделать это со связанными руками и ногами. Хорошо хоть и правда, что руки впереди связал. Ой… а руки-то как-то странно мёрзнут и покалывает что-то.

Ой… А что это за украшения у меня новые появились? Не поняла. На обоих запястьях браслеты из тёмно-серого металла, затейливая гравировка с мордами монстряг, застежек не видно, как одеты непонятно. И главное, зачем? Похоже, это от них странное ощущение колющего холода.

— Это что такое? — спросила я тут же.

Атрейон ухмыльнулся:

— Сдерживающие браслеты. Или ты думала, я тебе позволю колдовать безнаказанно? Мага верёвки не удержат, а эти браслеты — вполне.

— Твою мать!.. — вырвалось у меня.

— Не смей так говорить! — оскалился он злобно.

— Как?

— Про мать. Вы, люди, идиоты… не цените матерей, раз ругаетесь так… — он осёкся, отвернулся резко. — Быстрее пей, нам пора. Я хочу до утра вернуться в крепость.

— Какую крепость? — невинно спросила я.

Атрейон обернулся, присел рядом на корточки и приподнял меня за шкирку над водой. Приблизил лицо к моему.

— Анья, — прошипел он, — как ты думаешь, куда я тебя везу?

— Ну, если за ночь, то недалеко где-то…

— Глупенькая… — какая же у него усмешка гнусная, так и врезала бы по наглой морде. — Мы уже в трех неделях пути от Холма Мира, и то по прямой, а через горную цепь по прямой не пройдёшь…

— Что? — похолодела я.

— Ты не умеешь пользоваться Вратами… Может, ты о них даже не слышала? Мы к утру будем в Каэр Глас, крепости Арвайда. Он очень рад будет тебя видеть. А нас твой визит в Каэр Глас приблизит к нашей цели.

Я икнула со страху.

А что ему от меня надо? Убьёт?

Не убьёт… Во всяком случае, до Самхейна. Не бойся, трусишка Анья, пока тебе ничего особо плохого не сделают, — засмеялся он.

Я смотрела-смотрела, как он смеётся и плюнула ему прямо в глаз. Может, сейчас убьёт, чтоб я не мучалась. Как-то я очень не доверяла гостеприимству дорогого дядюшки, да еще и до Самхейна, до которого еще полтора месяца.

Атрейон взвыл, отшвырнул меня и ринулся отмывать плевок. Ругался там нехорошими какими-то словами, из которых я только предлоги разобрала.

Видя, что он очень занят, я чуть отползла за кустик и позвала:

— Эйсса! Эйсса, помоги! Эйсса! — три раза же надо имя произнести.

Да, я знаю, что дурдом, но он же всерьёз обещал! В отчаянной ситуации на что только ни понадеешься!

Рядом вынырнула гладкая тюленья мордочка, посмотрела на меня глубокими тёмными прозрачными глазами.

— Не превращайся, — зашептала я торопливо. — Быстро. Ты можешь моих друзей найти?

— Аннис, конечно, — удивлённо шепнул он в ответ, смешно шевеля редкими усиками на мордашке.

— Найди и передай им, что меня Атрейон увез в Каэр Глас! Меня убьют в Самхейн!

— Аннис! Я тебя развяжу, уплывём вместе!..

— Нет, всё, уплывай сам, а то…

— Анья? — крикнул Атрейон и, шлепая по воде, кинулся к нам, на бегу вытаскивая меч.

— Уплывай, уплывай! — заверещала я, пытаясь подкатиться под ноги фомору, но он, мерзавец, ухитрился меня перепрыгнуть.

Селки, увидев его, аж завизжал от ужаса и мгновенно скрылся в реке.

— Удрал! — разъярённо вскричал Атрейон. — Мерзкая тварь! А ты! — он снова подхватил меня за шиворот и затряс, как кошка — мышонка. — Больше никаких остановок, никаких просьб!

— Бебебе! — высунула я язык.

— И рот я тебе заткну!

Он оторвал кусок от моей же рубашки, завязал мне рот и снова закинул поперёк седла. Я не успокоилась, крутилась сколько могла, мычала, пыхтела, в общем, так его достала, что он снова оглушил меня по голове кулаком. Последние мозги отобьют, караул!

Следующее пробуждение было таким же неприятным, как и предыдущее. Голова на куски разваливалась. Подташнивало. Рук-ног вообще не чую, всё тело одервенело. Я подняла голову осмотреться хоть, ой, как больно…

Мы ехали по каким-то горам. У меня под носом такая пропасть разверзлась, что я обмерла от страха. Узенькая тропочка, карниз на отвесной скале, по которому осторожно ступает своими когтистыми лапками ящероподобный конь.

Из-за зубчатой стены гор поднимается солнце. Его еще не видно, только первые лучи выбиваются, окрашивая скалы вокруг тёплым оттенком багрянца.

Атрейон остановил коня, замер неподвижно, смотрит на рассвет. Молчит. Минут десять так смотрел, пока солнечные лучи не хлынули в ущелье. Тогда он со вздохом надвинул свое глухое забрало на лицо и стукнул коня коленом. Чуть по носу мне не попал.

Поехали дальше. Я не выдержала, замычала.

— Что ты говоришь, Анья? — ядовито спросил он. — Я не слышу, говори громче.

— Еще и издевается, зараза. Я дрыгнула ногами. Снова помычала и попыхтела.

— Будешь ругаться? — спросил он.

Я мотнула головой, взорвавшейся ослепляющей болью. Зажмурилась, пережидая приступ. Атрейон отодвинул повязку с моего рта.

— Что ты хочешь?

— Мне плохо… — простонала я.

Он снова остановил коня и спрыгнул с него. Как он так легко двигается в этих своих латах тяжеленных? Снял меня и плюхнул на тропку. Блин… какое счастье просто полежать на камнях, отдышаться… А конь его встряхнулся, зафыркал, тоже размяться решил, потянулся, передними лапами заскрёб по отвесной стене. Довольный… Забавное какое существо. Вроде конь, а ведет себя как котик.

— Думаешь, как убежать? — спросил Атрейон, сидящий рядом.

— Ну что ты… — фальшиво протянула я. Конечно, думаю, только как? — А ты уже не боишься солнца?

— С чего ты взяла, что я его боялся когда? — из-под шлема его голос доносился глухо.

— Глазки-то болят, да? — ехидно поддела я.

Он не ответил. А чего отвечать, и так понятно. Иначе чего они в основном по ночам передвигаются и эти свои глухие шлемы носят. Что ж у них за мир такой, где совсем солнца нет… неужели действительно подземелье? Бледные, зубастые, глазастые… А как он на рассвет смотрел… мне аж жалко его почему-то стало. Немножко, потому как всё равно сволочь зубастая.

— Отдохнула? — спросил он неприятным голосом.

— Нет еще! Сам бы так повисел вниз головой столько времени! Скотина злобная!

Он снял перчатку, потянулся к тряпке, затянуть ее, но я не дремала, цапнула его за палец.

— Ах ты!.. — вскрикнул он, отдёргивая руку.

— Так тебе, так! — пискнула я.

Чего добилась… он просто схватил меня за волосы и снова натуго затянул импровизированный кляп. И снова забросил меня на коня. Я по-прежнему не сдавалась, барахталась, извивалась, в пропасть что ли свалиться да сразу помереть? Тогда Атрейон глухо что-то рявкнул и щелкнул меня укушенным пальцем по затылку. Я вырубилась. Нет, больше не бил, просто усыпил. Он же маг, не то, что я, недоучка бесконтрольная.

Меня разбудило холодное прикосновение. Я испуганно распахнула глаза, мигом вспомнив, что было накануне. Как всё быстро-то случилось, только недавно мы ехали всей компанией по древним лесам, повидались с Верховным Друидом, познакомились с последними эльфами, столько всего чудесного было — и храм предков, и Звёздное Древо, и волшебная сокровищница… А потом битва, и я в плену.

Незнакомая пожилая женщина осторожно протирала мне лицо мокрой тряпочкой.

— Проснулась, милая? — слабо улыбнулась она. Какая-то у нее подозрительно испуганная улыбка.

Я зашарила глазами по сторонам. Обычная маленькая комнатка, кровать вот, где я лежу, стол, стул. Лавка, на которой тазик для умывания и кувшин с водой. Тааак… Узкое окно, забранное решеткой. Тяжелая дверь, на ней тоже решетчатое окошечко. Приплыли. Тюряга.

Я подняла руки к лицу. Оглядела их. Ничего не изменилось, украшения на месте, включая тоненький браслетик Ванимельде и золотой перстень на большом пальце. Удивительно, никто даже не пограбил.

— Добрая женщина, не снимешь ли ты с меня все эти браслеты? — хрипло сказала я. — Сил нет совсем, а они тугие. Плохо мне так…

Она побледнела.

— И не проси, деточка, господин под страхом смерти запретил трогать что-либо из украшений, особенно эти два браслета…

Мда, наивная попытка, но надо же было попробовать. Ну, тоже есть плюсы, хоть киаранчиков перстень не стырят.

— Какой господин? — спросила я, обеспокоенно нашаривая цепочку на шее, а то мало ли… Фух, на месте. Похоже, ворьё здесь не присутствует. Меч только забрали с кольчугой, ну это понятно.

— Господин Атрейон, Владыка господ фоморов, — прошептала она.

— Ясно, этот гад не дурак…

— Тише, девочка, что ты! — перепугалась она, зажимая мне рот. — Не дайте боги, услышат… За дверью охрана…

Я поморгала, давая понять, что орать не буду. Сил самой высвободиться не было, я чувствовала себя манной кашей, размазанной по тарелке.

— Мне велено ухаживать за тобой, девочка. Как тебя зовут? — прошептала она, убирая руку.

— Аннис. Что им от меня надо?

— Откуда же мне знать? Господа рабам не докладывают. Меня Лина звать, я уже давно прислуживаю в крепости… Ох… — она вдруг осёклась, смотрю, таращится на мою правую руку.

— Что такое?

— Этот перстень… Я его знаю, это перстень господина Киарана!.. — выдохнула она.

— Оп-па… Откуда ты его знаешь? — удивилась я.

— Я из Лиэса. Жила там. Собственно, я там нянькой работала, господина Киарана вырастила, и сестру его леди Лианель, а до того их матушку, принцессу Тайвинн… У нас здесь многие из нашей марки, из деревень захваченных… Крепость огромна, господ много, всем прислуга нужна…

— Ну да, кто ж еще Атрейону сапоги почистит… — буркнула я.

— Девочка, а откуда у тебя самой этот перстень? — подозрительно спросила Лина. Угу, небось думает, стырили у бедного господина добро последнее.

— Сам Киаран и подарил. Я вроде как его невеста, — смущенно обьяснила я.

— Ох, добрый Дагда… Он жив, мой юный добрый господин? А маленькая Лианель? Я слышала, что Лиэс разрушен, я так оплакивала их…

— Лина, успокойся, живы-здоровы твои маленькие Киаран с Лелькой, я их только вчера видела… Ой, вчера? Я тут сколько валяюсь?

— Утром тебя господин Атрейон привёз, связанную, как окорок, без сознания… День на исходе, ты долго спала, — она поднесла мне чашку к губам, и я облегченно отхлебнула. Вода простая. И то хорошо.

— Мда, целый день потерян, — проворчала я.

— Госпожа Аннис, бежать отсюда невозможно, — испуганно прошептала Лина. О, я резко тоже госпожой стала, хех…ну так да, раз невеста господина Киарана, значит госпожа Аннис… — Многие пытались, но крепость демоны стерегут, разрывают на части всех, кто попадётся.

— Ты предлагаешь сидеть и ждать, пока сам Атрейон убьёт? — фыркнула я.

— Господин Атрейон не убьёт… — вздрогнула Лина. — Он не такой плохой… как должен бы быть… хоть он и фомор…

— Да ладно, — скептически прищурилась я. — Как мечом махать да меня по голове тюкать, так это хороший, значит?

— Господин Атрейон суров, но не так жесток… Ты господина Арвайда не видела… Он может посмотреть на провинившегося, и того на месте на куски разрывает.

— Ворон? — пискнула я.

— Он не любит, когда его так называют. Господин Арвайд, король Арданнона, он уже так себя величает.

— Твою ж… вот сволочь! — шепотом сказала я.

Дверь приотворилась, и заглянул незнакомый светловолосый парень. Тьфу ты… Фомор, фомор незнакомый, они просто так молодо выглядят, что не приглядевшись и не разберёшь.

— Рабыня! — крикнул он. — Хозяин зовёт!

Лина аж подлетела, кинулась на выход. Фомор ее выпустил и снова заглянул с любопытством. Я дотянулась до чашки на столе и швырнула ею в него. Фомор прикрылся дверью и хмыкнул.

— Ну-ну, — сказал он задумчиво, и закрыл дверь. Я услышала, как щелкнул замок.

И что мне теперь делать? Как бежать отсюда?

Первым делом я, разумеется, исследовала свои новые браслеты. Застёжек я по-прежнему не нашла, где соединяются створки, не видно, нет ни щелки. Плотно сидят на запястьях, не стащить, даже если суставы больших пальцев выдернуть, как я в каком-то фильме видела, там герой из наручников выбирался. Браслеты словно к коже приросли, не сдвинуть. Этот вариант отпадает.

Я побила ими об стену. Потом встала, добралась, шатаясь, до тазика, умылась. Положила руку на лавку и треснула по браслету освободившимся кувшином. Кувшин вдребезги, а браслету хоть бы хны. Даже царапины не осталось.

— Ты что там творишь? — заглянул в окошечко на двери давешний стражник.

— Умываюсь. И тебе бы не мешало! — я подхватила таз с водой и выплеснула ее в окошечко, ничего, что половина мимо пролилась, ему там тоже хватило. Фомор зафыркал, заругался. Сейчас как даст по шее, думаю.

Да нет, обругал только. Всё-таки я им зачем-то живая нужна. По крайней мере пока. Интересно, зачем.

Я побила браслеты освободившимся тазом, он покрепче кувшина оказался, отделался только прогнувшимся дном. А потом я ушибла руку, и немножко поныла.

Пошла попялиться в окошечко. Много не разглядишь, видно только стену напротив, кусочек коридора с факелом на стене и этого идиота в доспехах. Под дверью прогуливается, стоять устал, наверно. Или думает, у меня тут водопровод личный.

Я ему рожи построила и немножко пообзывалась, чтоб не расслаблялся. Он не ответил, хотя лицо у него было злобное. Мелкая сошка, кому он нужен-то!

Облазила я всю свою каморку. Подергала решетку на окне, крепко сидит, зараза. Да и за окном одни скалы, высоко…

А решетка-то ой не простая! Холодная какая-то слишком. И пальцы покалывает. Металл похож на тот, из которого «сдерживающие браслеты».

Я, уже вроде как совсем оклемавшаяся, метнулась к двери. Потрогала там решетку. Точно. Тот же тёмно-серый металл. Я в изумлении, близком к панике, ощупала все стены. Сложенные из крупных камней, оштукатуренные кое-как, явно наспех, и под этой небрежной штукатуркой угадывались — нет, чуялись, — холодящие ручейки. Вся комната была укрыта прутьями из этого металла.

Смеются они, что ли? Тут, похоже, дивизию магов можно удержать, не то что меня одну. Я даже на какую-то секунду ощутила гордость, Вот как меня боятся, и браслеты на меня, и решетки, и стражник-фомор. Есть чем похвастаться. Если будет перед кем.

И это при том, что я даже близко не могу контролировать свою магию. Если меня не злить, я даже цветочек несчастный не выколдую.

Всю ночь я просидела, вжавшись в угол кровати, закутавшись в одеяло, терзаемая тяжелыми мыслями. Одна радость, вечером заглянула Лина с тарелкой каши и новым кувшином с водой. Мы с ней успели парой слов тихонечко перекинуться, она торопилась.

Кстати, под кроватью я обнаружила местные удобства. Ну, в смысле, ночной горшок с крышечкой. И принялась обдумывать коварные планы отмщения. Появится же когда нибудь Атрейон или Ворон, иначе зачем меня сюда тащить… На охранников явно не стоит тратить силы и боезапас… Они, кстати, там менялись под дверью каждые несколько часов, я следила. Каждого нового я приветствовала руганью и матами, чтоб никого не обделить. Когда на смену заступил тот, первый, которому чашкой и грязной водой досталось, я в него еще и метко плюнула из-за решетки.

— Ты теперь будешь мой любимый тюремщик, — гнусно захихикала я, видя, в каком ужасе он вытирается и ныкается в углу, чтоб не доплюнула больше. Хе-хе, надо остальных оплевать, мне всё равно больше заняться нечем.

— Если бы только господин не запретил тебя трогать! — прошипел он из угла, не выдержав.

— А ты ему пожалуйся, что тебя несчастная пленница обижает, — крикнула я, вжимаясь лицом в решетку и снова плюясь. Увы, траектория полёта неудачная, не достать никак. И от решетки больно, блин. Даже не покалывание уже, прямо обжигает, только холодом. Понятно, на лице кожа чувствительнее, потому на руки и одели браслеты, а не на шею ошейник, к примеру. На шее было бы очень больно.

Фомор не ответил, а что тут скажешь, если лупить не разрешают?

Я побродила по комнате, самое паршивое в плену — это то, что нечего делать. Ну совсем нечего. Хоть бы Лина заглянула, что ли… Но она не скоро придёт, она уже была, принесла завтрак — тарелку каши и кусок хлеба. Теперь аж к вечеру ждать надо.

Пипец… Что же делать? Как-то я даже никогда и в мыслях не держала, что меня можно вот так стырить и запереть в клетке. Кто я такая, чтоб меня тырить? Убить могли, но в плен брать, словно принцессу какую?.. Ха, еще и в башне заперли…. Где же тогда мой рыцарь на вороном коне, чтоб спасал меня? Угу, как же. Лучше этот рыцарь пусть к Лаоклану за помощью спешит, за армиями, чем сюда лезет, в крепость, которую демоны охраняют, целее будет. Не-не, я уверена, что мои друзья не забыли обо мне, но как они смогут меня вытащить? Логически надо рассуждать, это всё-таки не сказки, где герой в одиночку армии месит да чудищ пачками раскладывает.

Я услышала шаги в коридоре. Увереные такие, спокойные. Они остановились у моей двери, и холодный голос произнёс:

— Отопри дверь, страж.

— Да, господин Арвайд!

Судя по голосу и быстроте исполнения приказа, страж его побаивался. Я растерянно попятилась, налетела на стул, чуть не упала. Блииин, снарядов нет, Лина «удобства» вынесла. Эх… А я так мечтала встретить дядюшку во всеоружии…

В комнату вошел мужчина лет сорока, весь в черном бархате, роскошный плащ с вышивкой золотом оторочен черным переливчатым мехом. Оружия не видно, только небольшой жезл за поясом. Почему-то у меня и мысли не было, что он может быть так красив, всё как-то думалось, гад, злодей, а зло не может быть красиво. Как говорится, почему бы и нет? Атрейон вон тоже красавчик гнусный, почему бы и Ворону не быть секс-символом? Я вспомнила Лаоклана и свою маму Рианнон. Они все были очень похожи, видно, что одна семья. Арвайды, королевский дом. Одинаковые чуть волнистые золотые волосы, семейные подбородки с намеком на ямочку. И Лелька же такая, пошла в их семью, видно, в маму свою, принцессу Тайвинн. Ой, и Тарион же такой был, наверное, Ворон в юности был копия Тариона…

Ворон оглядел меня, замершую над опрокинутым стулом, шагнул ко мне. Я, разумеется, полезла в угол. Бежать некуда. Атрейон сказал, не убьют. Хотя бы пока. Никогда бы не подумала, что так захочу положиться на его слово.

А он спокойно, всё так же молча, поднял стул и уселся лицом ко мне. И смотрит пристально так. Как вирусолог на новую форму гриппа под микроскопом.

Глаза у него бледные-бледные, странные какие-то. Вроде бледно-сиреневые, окруженные тёмной каймой. Зрачки, как булавки, впиваются. Щеголь, блин, наряженый, понтовый, руки все в перстнях, на груди ожерелье золотое. Как он там, уже на трон задницу умащивает, король Арданнона? А чего не сразу Хай Брасила?

— Для таких сильных возмущений в магическом фоне ты слишком юна, — сказал он. — Кто тебя учил?

— Никто, — сглотнув, ответила я.

— Старый хрыч Гвенн? — приподнял он одну бровь. — Растил себе замену? Ничего, я еще разберусь с ним и всеми остальными зазнавшимися идиотами…

— Ничего не он! — вскрикнула я, пугаясь представившейся картины. Что беззащитные друиды со своими посохами и мирной земной магией смогут сделать против отряда фоморов? — Я самоучка, меня никто не учил, я вообще не знаю, кто этот Гвенн!

Ворон прищурился:

— Тебя поймали недалеко от Дубрав. В землях сидов. Что ты там делала?

— Заблудилась, — нагло соврала я. — Гуляла и заблудилась.

— Можешь не стараться лгать. Логично предположить, что ты пошла просить помощи у друидов и Туата-де-Дананн против фоморов. Ты и вся эта твоя странная шайка… Не понимаю, что вас всех связывает… Тиарн Киаран и его сестра-друидесса, элийский моряк, ичири-воровка, пират, горская дикарка, крестьянин… И ты. Кто ты такая?

— Да я никто, я всего лишь бедная сиротка из приюта… — пролепетала я, пытаясь расхрабрится. Блин, откуда он знает нас всех? Магией какой следил? Но про талисманчики он, видимо, ничего не знает.

— Я велел Атрейону поймать Лианель Лиэсскую, знатную девушку благородного происхождения. А он приволок мне бедную сиротку с сидским мечом, и клянется, что твоя кровь гораздо сильнее крови друидессы. Я сам ощущал силу твоей магии, от нее эхо звенит по всему Хай Брасилу. Кто ты такая? Как тебя зовут?

— У Атрейона спроси, — перепуганно вякнула я.

Он поднялся и одним движением схватил меня за горло. Я даже пискнуть не успела. Подтащил меня поближе к свету из окна, у меня ноги болтались, больно, воздуха не хватает… Ой, блин…

— Мне не дерзят, девочка, — произнес он спокойно, словно и не держал меня на весу, а я не маленькая, хоть и худая, но довольно высокая. — Кто ты?

— Аннис, — прохрипела я, вцепившись обеими руками в его руку.

— И всё? — ухмыльнулся он и заглянул мне в лицо.

Я увидела, как он побледнел. Прямо на глазах, мгновенно. Шумно втянул воздух. И так отшвырнул меня на кровать, что из меня дух чуть не вышибло, аж со стены, об которую я ударилась, штукатурка посыпалась.

— Аннис… — прошипел он, сжимая руку в кулак, а другой стискивая свой жезл. — Аннис Арвайд, дочь Рианнон.

Я судорожно кашляла, скорчившись на кровати и держась руками за горло.

— Аннис Арвайд, — повторил он. — Шестнадцать лет я думал, что ты мертва. Копил силу, собирал знания… Был безродным изгоем, я, который должен был быть князем. Голодал, ходил в обносках, замерзал в сугробах, пока не научился правильно использовать свой дар… И тогда я вернулся, чтобы занять свое законное место на троне Арданнона!..

— Только что говорил о княжестве, — прохрипела я.

— Если убить Лаоклана и его сына, трон по закону мой, — усмехнулся Ворон. — Я, Фебал Арвайд, буду королём, как и должно быть! И ты мне в этом поможешь!

— Ага, держи карман шире, — удивлённо сказала я. — Может, ты и дядюшка мне, но это не значит, что я тебе помогать буду. Совсем того, что ли? Ты же моих маму и папу убил!

— Я не хотел смерти Рианнон! — вскрикнул он, отшатываясь. — Я хотел, чтобы ее вместе с ее ребенком выкрали! Я хотел, чтобы сдох только этот Брайс, тварь проклятая, ублюдок безродный, посмевший прикоснуться к Рианнон!

— Почему? Зачем всё это? — едва сумела выговорить я. — Неужто только из фамильной гордости?

— Я любил ее! — крикнул Фебал Арвайд. — Ты не понимаешь, я ее любил, единственное существо, которое было мне дорого! А она выбрала какого-то ублюдка-гвардейца из королевского полка. Она убежала из дома, когда ей было всего пятнадцать, спуталась с ним… о, проклятье… я ее так любил… — он схватился за голову, вцепился в эти золотые волосы, так похожие на кудри Лианель и Рианнон.

— Она же была твоей родной сестрой… — прошептала я одуревше.

— Ну и что! Мы могли уехать в Иннис-ир-Рануи, где издревле братья женятся на сестрах, мы были бы там так счастливы… Ты могла бы быть моей дочерью… Я потому и хотел, чтобы ее украли вместе с тобой, чтобы она не плакала по тебе, я бы тебя вырастил…

— Не от твоей любви ли она убежала… — сдавленным голосом сказала я. — Это… это безумие… Ты сумасшедший!

— Она тоже так говорила… И наши отец с матерью прокляли меня, отреклись от меня, приняли этого бастарда! Даже имя ему наше родовое дали! А меня… Меня держали в тюремной камере, судили, покрыли позором мое имя!..

— Сам ты покрыл позором свое имя! — крикнула я, не выдержав.

Эта скотина, этот псих больной, приставал к моей маме, совсем еще девочке тогда… Может, даже изнасиловать успел, пока всё выяснилось… И еще несчастненького тут, обиженного жизнью из себя строит!

Меня окатило волной такой нерассуждающей ярости, что в глазах потемнело. Моя кровь вскипела, казалось, сейчас кожу прорвёт. А от браслетов вдруг так полыхнуло леденящим холодом, что у меня запястья обожгло. Я этого даже не заметила сперва, потому что с диким визгом кинулась на Фебала, метя скрюченными пальцами ему в лицо.

Я почти выла, попала ему по морде, разодрала ногтями его скулу, совсем немного до глаза не дотянулась.

И снова улетела в угол от удара кулаком в зубы. Он меня сильнее, даже не удивительно. Блин, от перстней еще больнее.

— Ты истинная дочь Рианнон, несмотря на эти мерзкие волосы… Ты больше похожа на отца, но норов от нее, — скривившись, произнёс он. — От красоты Рианнон ничего не осталось, только норов…

Он отошел к двери, обернулся и неожиданно усмехнулся:

— Ирония судьбы. Дочь Брайса поможет мне в моем плане.

— Хрен тебе! — взвизгнула я.

— Думаешь, мне нужно твое согласие? От тебя мне нужна только твоя кровь. Кровь прирождённого мага. Ты умрёшь в Самхейн, Аннис Арвайд.

Он хлопнул дверью, выходя, щелкнул замком и почти тут же я услышала грохот и вскрик. Я подскочила, подбежала к решетчатому окошку. Дядюшка Фебал Арвайд своим размеренным шагом удалялся по коридору, а у стены напротив изломанной грудой черного металла лежал тот фомор-охранник, над которым я больше всех издевалась. Они в крепости без шлемов ходили, и я видела, как у него от боли уголки рта обвисли.

Я дёрнула дверь, нет, заперто, не померещился мне щелчок. Прижалась лицом к прутьям, не обращая внимания на боль, и позвала:

— Эй ты! Тюремщик! Ты живой? Фомор, как тебя…

Он шевельнулся, и у меня отлегло от сердца. Как-то не хотелось мне, чтоб из-за того, что я разозлила Ворона, кто-то другой пострадал, пусть даже фомор. Он-то мне ничего плохого не делал, только ругался.

— Ты как? — спросила я, видя, как он неуверенно поднимается, держась за затылок. — Чем он тебя?

— Магией, чем еще… — пробормотал фомор, посмотрев на пальцы, покрытые бледной кровью. Блин, у них кровь не такая алая, как у людей, странно-то как. — Повезло еще… Просто воздухом швырнул… других на куски, бывало…

Мне аж стыдно стало, что я его так дразнила. Он же кто, обычный воин, стражник, какой с него спрос, поставили на посту, вот и стоит. Ну и что, что фомор, тоже ведь живой, и больно вон ему. А жить все хотят, хоть люди, хоть фоморы.

Я оторвала от своей рубашки еще кусок ткани, скоро она, похоже, в майку превратится. Протянула лоскут через решетку.

— На, прижми, кровь остановить.

— Опять плеваться будешь? — настороженно спросил он.

Я невольно хихикнула, из потревоженной разбитой губы потянулся ручеек крови. Хорошо еще зубы на месте остались, тут с дантистами проблема.

— Да не буду я тебя обижать, — ответила я, слизывая кровь с губы. — Не бойся, держи. И пошел бы ты, смену позвал что ли… я даже бежать пытаться не буду.

— Куда ты отсюда убежишь, — буркнул он, беря тряпочку и прижимая ее к затылку. — Ничего. Скоро пересменка. Я вижу, и тебе досталось…

— Угу… Меня Аннис зовут. Аннис Арвайд.

Он замер, смотря на меня удивлённым взглядом. Ой, вечно они со своими замутками об именах. Какая уже разница, страшнее дядюшки ему не удастся быть.

— Я — Эдвейн Террейсе, — дрогнувшим голосом произнёс он.

— Скажи-ка мне, Эдик, — хмыкнула я, — сколько до Самхейна осталось? А то это очень важный для меня день будет…

Дико болели запястья. Кожа вокруг браслетов покраснела, как от ожогов. И кости ныли. Блин, дурацкие холодящие браслеты, еще ревматизм заработаю, оно мне надо?