Розовый рассвет занимался над величественными фьордами. Это зрелище было столь же прекрасно и величественно, сколь вечно. Заливали розовым светом утренние лучи синие воды, делая их особенно прекрасными. Берта сидела на огромном валуне, нагретом солнцем, подобрав ноги и уткнувшись подбородком в колени, вертя в руках мелкий камушек.
Шумел водопад, не позволяя никому расслышать, как тяжело вздыхает молодая вельва.
Казалось бы, после всего она заслужила счастья, вырвала его зубами, подобно волчице, у великанши Хель. Но…
— Прячешься? — словно из под земли, появился Ульв Рыжий Лис. — Все тебя обыскались, а ты снова прячешься. Скажи мне Берта, что еще мучит тебя?
Берта не решалась о том говорить никому. То, что чрево ее пусто — стало ее тайной и ее болью. Именно потому она раз за разом сбегала от Хальвдана, едва он заводил разговор о том, чтобы ввести ее в свой дом женой. Как бы жарко он не любил ее чуть не каждую ночь, Берта снова и снова возвращалась в дом Бьерна. И молча, глотала горечь, накрывшись с головой шкурами. Но Ульву она могла сказать всё. Или почти всё.
— Я отдала жизнь своих сыновей за жизнь Хальвдана, — глухо сказала Берта, наблюдая за лениво выбирающимся из-за края земли солнцем.
Ульв помолчал. Сел рядом с ней и притянул ее к себе, крепко сжав в объятьях.
— Ты жалеешь? — спросил ее, уложив подбородок на ее макушку.
— Нет, — тут же ответила Берта, и правда, ни капли не жалея о том, что сделала. — Но я не посмею лишить его радости качать на коленях сыновей. Не этого он заслуживает. Род славного воина должен продолжаться и множиться. А я… Что я могу? Он возненавидит меня, едва поймет…
— А чего, по-твоему, заслуживает Хальвдан? Слоняться по деревне, как неупокоенный дух, не зная, что с тобой не так. Ты жестока к нему, вельва. Он знает о твоей сделке с норнами?
— Нет. Зачем?
— Если незачем, тогда брось его. Войди в дом мужчины женой и хозяйкой и живи своей жизнью. И дай жить ему. Перебесится и снова найдет себе жену. Будет любить ее. Приходить к ней на ложе, и она станет каждый год рожать ему сына. — Девушка вздрогнула от этих слов, и едва смогла совладать с всколыхнувшейся в душе злостью. — А ты, Берта… Ты тоже найдешь своей счастье. Свыкнешься с человеком, которого никогда не полюбишь. И твоя жизнь не будет казаться тебе такой уж пустой и несносной…
— Кому я нужна? — зло прошипела Берта.
Улье хмыкнул, щурясь и подставляя веснушчатое лицо солнцу.
— Так и быть, Берта Фракийка, я возьму тебя в жены. Но уж прости. Делить ложе с тобой не буду. Люблю, когда женщина не гремит костями, едва на нее взберешься. Берта задрала голову, возмущенно сопя. И тут же улыбнулась, поймав его насмешливый взгляд.
— Знаешь, Рыжий Ульв, я бы пошла за тебя только для того, чтобы посмотреть, как ты отказываешься от своих слов просто перед жрецами.
— Что? Лис никогда не отказывается от своих слое, Берта Фракийка! Что бы ты знала.
— Ах, так…