Сезон охоты на властного босса (СИ)

Счет 1:1, Егор Сергеевич. Не своими руками, так наманикюренными грабельками своей секретарши, Вам удалось мне отомстить за свою испорченную рубашку.

Хорошо, что толстый пиджак спас меня от ожогов. Иначе Алла бы точно ушла сегодня не домой, а в травмпункт. Ибо такого вредительства, я ей точно не простила бы.

— Ой, — хлопает ресницами змея, пряча коварную улыбку.

Вот же с*ка!

— Снимайте пиджак! — командует Бероев.

— Чего? — почти единодушно восклицаем мы с Аллой.

Вот чего-чего, а показывать импровизированный стриптиз я не планировала. Еще и, как назло, переодеваясь утром в свой сценический образ, решила зря время не тратить и блузку свою оставить. Кто меня там увидит под пиджаком! Да?!

А она, между тем, почти полупрозрачная. Особенно если свет под нужным углом падает. И белье у меня телесного цвета, кружевное. Провал по всем фронтам.

— Пиджак, Софья! — как гаркнет над ухом шеф, что я едва не подскакиваю. — Алла, хватит глазами хлопать. Тащи аптечку.

Какую бурную деятельность развел мой «босс». Всего-то стоило предъявить жениха. Не зря же люди говорят, что ревность — двигатель прогресса. Самцы сразу включают активность, когда на пороге есть конкурент. Матушка-природа постаралась на славу.

— Я сейчас Вас сам раздену, — недовольно тянет Егор Сергеевич и брови хмурит.

— А мне обещали, что не будет харассмента. Эх, Вы! — делано вздыхаю, пытаясь хоть как-то отвлечь его внимание, но не тут-то было. Заговорить зубы Бероеву умудриться еще надо. Сюда бы Жанну. Вот у кого талант в этом деле.

— Софья, ну что же Вы такая упрямая, — потирает он переносицу. — Неужели нравится стоять в мокрой одежде? У меня есть запасная рубашка в шкафу, я одолжу Вам. Ну же!

— Отвернитесь, — бурчу, понимая, что он не отстанет. Вцепился в меня, как иксодовый клещ в собаку. Теперь только снимать. И пиджак, и клеща, и Егора Сергеевича. Забавное выходит сравнение.

Бероев послушно отворачивается лицом шкафу, а я стягиваю промокший насквозь пиджак. Мда, и блузке неплохо так досталось. Жаль, была моя любимая. Я, конечно, постараюсь пятна от кофе отстирать, но что-то мне подсказывает: гиблое это дело.

— Алла, там за аптечкой в США подалась?! — возмущается Егор Сергеевич, засунув руки в карманы брюк.

— Где там Ваша обещанная рубашка?!

Блузку то я скинула давно на пол, вместе с пиджаком и теперь прикрываю все стратегически важные места руками.

— Это я у Вас должен спрашивать. Вы же моя помощница! — оборачивается резко шеф. — Ой.

Картина Репина «Приплыли». Не отрываясь он смотрит на меня, я недовольно кошусь на него, вздернув левую бровь. Мол, чего тебе надобно старче?! Лучше рубашку принеси. Но нашу идиллию естественно прерывают.

— Нашла! — врывается Алла с небольшим чемоданчиком в руках, на котором красуется жирный красный крест. — Оу…А вы тут чего?!

— Ролевые игры, — пожимаю я плечами. — Третьей будешь?!

— Софья, шутит, — фыркает Егор Сергеевич, выпучив от недовольства глаза.

Ну да…Как я вообще могла такое предположить, чтобы он, еще и со мной, да в кабинете! Ух, непорядок. Осталось еще ему заплакать для правдоподобности и заявление накатать в полицию за домогательство. Чтобы все знали, какие мы серьезные, а главное обидчивые. Тарелкой в меня кинули, без синих глаз оставили!

— Она сегодня слишком болтливая, — добавляет после небольшой паузы, впиваясь в меня задумчивым взглядом.

Мда. Косяк. Что-то я и правда разговорилась. А, значит, переходим к универсальному плану. Глазки в пол, ножкой шаркнуть, «извините» пробурчать. Готово. Вы идеальный синий чулок для своего начальства. Правда, без подходящего костюма так просто спрятать взрывную личность не выйдет.

Впрочем, до недавнего времени я сама не очень подозревала о её наличии у меня. Я так привыкла следовать правилам моей блистательной мамочки, что уже и забыла, какая настоящая. Именно я, а не эта правильная личина, которую я холила и лелеяла. И ведь позорно врала, когда говорила, что актриса с меня паршивая. Удавалось же как-то серьезную бизнес-вумен из себя корчить. Вот что с людьми делает Жанна и её тлетворное влияние.

— Так аптечка нужна? — переводит тему Алла, тряся в воздухе чемоданчиком.

— Не нужна, — ворчу. — Нормально всё. Неси назад.

— Егор Сергеевич?! — визгливо тянет секретарь Бероева.

— Слышала же. Неси назад, — отмахивается Егор Сергеевич и ныряет в нутро платяного шкафа, вытаскивая на свет божий белоснежную накрахмаленную мужскую рубашку.

— То принеси, то унеси! — бубнит под нос Алла и уносится с чемоданом наперевес обратно.

Во как стартанула. И правда решила, что у нас ролевые игры и я её несравненного шефа увела прямо из-под носа?! Нет, план то конечно именно такой был, но «босс» тоже не лыком шит. Тут подход нужен особый, тонкий. Топорно мы уже действовали — не помогло.

— Софья, грех прятать такую фигуру, — подмечает Сергеевич и протягивает мне рубашку.

— Вы так и будете смотреть?!

— Предпочитаете, чтобы трогал? — лукавая улыбка демона искусителя скользит по губам Бероева.

Фи, Егор Сергеевич! Серьезным Вы мне нравились больше.

— Боже упаси! У меня жених есть, — а все-таки шикарную я отмазку придумала. Не прикопаешься. Еще и шефа заодно пристыдим.

Правда, что-то Егор Сергеевич не спешит сильно смущаться. Стоит, смотрит, рубашку протягивает.

И я бы на самом деле давно плюнула, взяла рубашку и переоделась. Ну нравится ему глазеть! Чего он там, собственно, не видел. У некоторых на пляже купальники откровеннее моего лифчика. Но было одно и огромное «НО»! Девушка с убитой в хлам самооценкой, никогда так не сделает. А я тут как бы пытаюсь роль отыграть. Так сказать, иду на Оскар.

— Егор Сергеевич, давайте не будем смущать девушку и выйдем, — раздается голос Аллы за спиной.

Моя ж ты прелесть! Можешь же, когда хочешь. Кофе я тебе, конечно, за это не прощу, но и цианистый калий в чашку с чаем подсыпать не буду. Уговорила.

— Вы правы, Алла, — кивает Бероев и оставляет рубашку на спинке офисного стула. — Чувствуйте себя как дома, Софья.

— Но не забывайте, что Вы в гостях, — добавляю, когда дверь за сладкой парочкой моих мучителей закрывается.

10.

Софья Михайловна

— Львица вышла на охоту? — раздался приятный мужской баритон над ухом.

— Какого черта? — вскрикнула от неожиданности, едва ли пулей, не вылетев из засады, которая уже несколько минут успешно служит мне для наблюдения за "боссом".

Сидела себе в кустах по самую маковку, никого не трогала, блюла, так сказать. А тут некоторый наглые и бородатые, которых никто не звал.

Хотите спросить, как я докатилась до жизни такой?! Все до безумия просто!

Пролетела ровно неделя плодотворной работы с Бероевым. И ровно всю эту неделю я старательно строила глазки шефу и игнорировала Фёдора. А он мне и писал, и звонил. На редкость настойчивый молодой человек оказался.

Так вот, решил нагрянуть к нам аудит. Вот и пришлось мне по вечерам задерживаться наедине с Егором Сергеевичем и разбирать кипу бумаг, пытаясь найти изъяны там, где и быть не должно.

Аллу то благополучно домой спроваживали. Она, конечно, вовсю отпиралась, едва ли не грудью лезла на амбразуру, только бы Бероев её возле себя усадил, чтобы она могла томно вздыхать, глядя ему в глаза. В этом плане, не очень она везучая оказалась. Фортуна не жаловала её своим вниманием.

Я на редкость быстро влилась в работу. Двусмысленные шуточки шеф себе больше не позволял. Как, впрочем, и я. Пришлось затаиться и устроить наблюдение за жертвой. Понять, чего хочет, чем дышит.

И нет. В кусты я не для этого залезла, как может показаться на первый взгляд.

У меня корпоратив важный намечался, а вся организация работы без меня слетела в тартарары. Ну не могла я попросту упустить такой заказ. Поэтому, сказавшись глубоко больной, я отпросилась на один денечек. Кто бы мог подумать, что и Бероев решит освободить себе вечер и не торчать, как всю прошедшую неделю, допоздна на работе.

Как я ныряла в кусты — отдельная песня. Думается мне, вдруг кто решит посмотреть камеры наружного видеонаблюдения, надолго запомнит этот мой пируэт на пару с кульбитом. Загляденье вышло.

— У меня возник аналогичный вопрос, когда я увидел твою пятую точку, торчащей из кустов, — насмешливо пропел этот хам, чуть не сорвав мне всю слежку своим милым (нисколько!) голоском.

Он же сейчас сдаст нас на съедение Бероеву и тогда точно уже не отмажусь. Как миленькая все карты на стол выложу.

Решение пришло мгновенно. Схватила Фёдора за рукав и дернула на себя.

Я вот его попозже пожалею, что он едва под ноги мне не свалился, сгруппировавшись в последний момент.

— Что тебе вообще от меня надо? — прошипела я.

Егор Сергеевич же в это время в прекрасном расположении духа, насвистывал себе что-то под нос и протирал зеркала своего автомобиля, будто совершенно никуда не торопился. Тогда, какого черта, ушел из офиса так рано?! Еще и именно сегодня, когда мне позарез нужно ехать на объект и проконтролировать последние штрихи в подготовке к мероприятию.

— Тебе какой из планов озвучить: максимум или минимум? — горячим дыханием опаляет мою ушную раковину Фёдор.

Ну ты еще поплюй туда, я не знаю!

Ладно уж. Приятно, себя то обманывать не стоит. Но право слово меня пугают эти молнии, что вспыхивают между нами.

— Тот, в котором ты сваливаешь в туман! — огрызаюсь я.

Чтобы неповадно было и не думал расслабляться. Или что думал, я его поцеловала и все?! Между нами любовь-морковь?! Нет, я ему отомстила за весь женский род разом. Соблазнила и в кусты!

— С этим определенно возникнут сложности…

— С этим определенно возникнут сложности, — задумчиво тянет он, потирая подбородок. — На улице жара. Тумана явно не предвидится.

— Очень смешно, — отвечаю с долей сарказма в голосе и вновь высовываю свой нос из кустов, чтобы удостовериться в отсутствии шефа на парковке.

Как бы не так! Не с моим счастьем, похоже. Стоит родимый, уезжать никуда не спешит и что-то там копошится, как дряхлая черепаха. В моей голове уже едва ли не таймер тикает, будто где-то между мозжечком и гипоталамусом кто-то особо умный, бомбу заложил с механизмом обратного отчета. Черт бы побрал этого Бероева!

— Ты чего такая нервная, Луковка? — шепотом на ухо интересуется бородач.

— Как ты меня назвал?

— Луковка, — пожимает плечами, а в глазах чертята разве что румбу не отжигают. Весело ему? Смешно?

Сидим тут, как два дебила в кустах, а он удумал прозвища мне придумывать. Самое время! И откуда он знает мою фамилию?! Не просто же с потолка он эту кличку дурацкую взял. Луковка…Луковка, мать вашу!

— Как скажешь, Медвежонок.

Нахмурился, крылья носа раздул от закипающего в грудине недовольства. А вот и нечего. Пусть спасибо говорит, что не бородатым гадом обозвала. Или громилой. Или бородачом. Что я ему там еще приписывала, пока имя не узнала?!

— И вообще, — гениальная идея посетила мою голову и уходить не собиралась. Да мне Федьку само провидение послало, не иначе. — Чеши и отвлекай его!

— Кто? Я?

— Ну не я же! — фыркнула я. — Он меня узнать может.

— А я и думаю, чего это ты без карнавального костюма, — тихо смеется он, прикрывая рот кулаком. Вижу, что держится из последних сил, чтобы в голосину не заржать, аки чистокровный арабский жеребец.

— Поверь, тебя в нём и мать родная не узнает, — продолжает веселиться гад.

— Еще одно слово, и я тебя стукну. Станешь фиолетовым в крапинку.

— Ух! Страшно! — паясничает Фёдор. — Ладно тебе, Луковка. Не кипишуй. Сейчас нейтрализуем твоего хмыря.

— Он не мой. И не хмырь, — спорю ради приличия, взглядом просверлив уже несколько дырок в переносице бородача. Пусть скажет спасибо, что этот взгляд не может убивать. Он бы уже кровью истекал давно с таким длинным языком.

Стоит заметить, что целовался этот язык отменно, конечно. С огоньком!

Уф куда тебя, Софья Михайловна, несет?! А ну-ка прекратить потворствовать беспределу. Поцеловались и поцеловались. Всякое бывает. Но больше ни-ни. Даже в шутку или ради очередного эксперимента.

— Как я выгляжу? — иронизирует Федя.

— Как бородатый гад, — все же вырывается у меня.

— Отлично! — ухмыляется бородач и резко выныривает из кустов, оттряхивая неизменную черную футболку от веточек и листьев. А потом крейсером разрезает пространство, двигаясь прямиком навстречу Егору Сергеевичу.

От нервного напряжение прикусываю указательный палец и вовсе глаза пялюсь на болтающих мужиков. Мне не слышно, что Федя ему говорит, но Бероеву явно нравится общение с моим «женихом». Он улыбается, кивает каким-то сладким речам змея-искусителя, который возьми, да и хлопни его по плечу. Как старого лучшего друга, которого безумно рад видеть.

А вот когда они вдвоем садятся в машину шефа, я и вовсе чуть из кустов не выпадаю. До того у меня шок, что ноги напрочь перестали держать. Ну и затекли, конечно. Не буду лукавить.

Когда машина скрывается из вида, я моментально выскакиваю из своего укрытия и несусь к машине, как угорелая. Всё потом! Времени осталось совсем мало, а я опять опаздываю. Ненавижу опаздывать.

Эх, не вынесла душа поэта. Пока из парковки выруливала, таки настрочила Фёдору сообщение.

«Ты куда его повез?»

«Не я его, а он меня» — отвечает мгновенно и ржущий смайлик в конце.

Только бы он не втянул куда Бероева. Чувство вины потом сожрет меня с потрохами. Это ведь я Федю на него натравила. Ох, мужики. Одни проблемы от вас!

«Выходи» — пишет в мессенджере Фёдор.

Ни секунды покоя от него. А я ведь так предвкушала этот одинокий вечер сильной и независимой дамы.

Мероприятие провела, устала как собака. Мечтала, что приеду домой, нацеплю свой любимый халат до пят, выпью вина, закажу суши, приму ванну с пеной. На худой конец масочки всякие поделаю. Идеально же!

Как бы ни так. Теперь ведь обуваться и тащиться вниз, встречать незваного гостя. И послать — не пошлешь. Вдруг он шефа прикопал где-то в лесочке, а я ни слухом, ни духом. Надо же улики помочь ликвидировать. А то пойду соучастницей. Собственными руками ведь подписывала приговор, когда Федю из кустов выпихивала.

Спускаюсь в весьма паршивом расположении духа, размышляя, как буду отстирать пятна крови от любимого халата, если что. Да, я пессимистка. Ну сложно мне придумать иную причину, почему Федя не только умудрился отвлечь великое начальство, но еще и поехал куда-то с ним.

— Ну и где он? — руки на груди скрестила и вперила в бородача весьма красноречивый взгляд, сначала даже не заметив, казалось бы, очевидного.

Федя был пьян. Не так чтобы в зюзю, да и на ногах сам стоял, хоть и пошатывало его слегка, но стоило подойти совсем близко, как пары алкоголя сбивали с ног.

— В такси, — хмыкает гаденыш и хлопает по крышке авто с желтыми шашечками, на которой они по всей видимости и приехали.

— А почему не выходит? — задаю наводящий вопрос.

— Он это, как тебе сказать… — чешет затылок Фёдор. — Бухой вусмерть.

— В смысле? Ты споил моего шефа?

— Слушай, он сам. Я тут не при чем. Мы поехали в бар, сначала всё было культурно. Потягивали виски, глазели на б…по сторонам мы глазели.

— Угу, — скептически заламываю бровь, взмахом руки, заставив, продолжать.

— А потом что-то пошло не так. Мы разговорились и вот…Куда его теперь? Я пытался растормошить, чтобы домой отвезти, но бесполезно.

«Отличный» вечер. Просто шикарный. Теперь мне хрен знает куда тащиться, чтобы доставить бренное тело шефа до кроватки. К себе домой я его не пущу. Там Матильда, дерево от злых духов. В общем, не располагающая для похмелья обстановка.

Чтобы узнать места обитания великого начальства, приходится названивать Марине Юрьевне. Благо, она не спала, увлеченная просмотром любимого турецкого сериала и тут же выложила мне все пароли и явки.

Итак, новости было две: хорошая и плохая. Хорошая, заключалась в том, что ехать было недалеко и с консьержем глава отдела кадров договорится, чтобы нас пропустили и открыли дверь запасными ключами. Шарить руками по карманам Бероева я не горела желанием.

А вот плохая…Одна я Егора Сергеевича не затащу в квартиру, даже если учитывать, что в небоскребе, где он жил, был лифт. Во мне веса то живого, как в мешке с цементом, в то время, как масса шефского тела явно превышала мою вдвое. Придется опять Федю подключать. Лишь бы наш герой не вырубился на половине дороги. С двумя боровами я точно не управлюсь.

Вялое, но еще относительно живое тело великого начальства, мы транспортировали без происшествий. Улыбчивая женщина-консьерж, услужливо проводила нас до квартиры Бероева. Запасными ключами открыла входную дверь, ни разу не бросив в сторону нашего столь колоритного трио осуждающего взгляда. Стойкая дама.

Я бы на её месте точно бы усомнилась в нашей адекватности. Ну просто представьте: девушка в шелковом розовом халате, растрёпанная, на ногах тапочки в виде ушастых зайцев. Следом бородатый громила, который тащит на себе бурчащего что-то мужика, сам то и дело шатается, врезается в стены и громко матерится.

Любая другая бы при таком раскладе уже полицию вызвала или психушку, а она лишь улыбается, качает головой и придерживает дверное полотно, которое так неосторожно уже врезалось в лоб Феди. Дважды. Ладно уж, это Федя в него врезался.

— Фух! — выдохнула от облегчения, когда мы, наконец, сгрузили Егора Сергеевича на кровать размер кинг-сайз. — Ого. Впервые вижу зеркальный потолок.

Пока тащили его как-то не особо было много времени рассматривать убранство квартиры, но оставив великое начальство отсыпаться и, разогнувшись, волей-неволей пришлось оглядеться.

А посмотреть было на что. Огромная кровать, размером с футбольное поле, зеркальный потолок, картина весьма фривольного содержания над изголовьем, на которой изображена полуголая девица.

— Миленько, — поджала губы, рассматривая барышню.

— Какая пошлость, — прокомментировал бородач, пустым взглядом гипнотизируя дверь.

Что конкретно я уточнять не стала. Спать хотелось уже с невероятной силой, а мне еще этого героя домой отваживать.

Кое-как заставив умостившегося на краю кровати Федю подняться, я невольно представила сколько придется отдать таксисту за простой и поморщилась. Остается только давить на совесть господина Бероева и требовать свои кровные обратно. Ни с Федьки же брать, право слово. Бородач явно беден, аки церковная мышь.

Да и я, конечно, не обеднею с этих нескольких тысяч, но сам факт! Мы его высочество тащили на своих горбах, довезли в целости и сохранности, ни разу нигде головой не приложив. Долг платежом красен.

Пока размышляла, мы благополучно успели вернуться к моему дому. И Федька задрых, положив голову мне на плече. Натурально так, пугая раскатами своего храпа водителя, родом откуда-то с центральной Азии.

Таксист дрожал как осиновый лист на ветру, то и дело косился на спящего медведя и, видимо, молился, чтобы эти суровые русские не устроили ему разборки.

— Федь, — попыталась растолкать, но какой-там. Дрых, словно сурок. — Федя!

Промычал что-то, но категорически отказался открывать глаза. Если он блефует так, я его убью. С особой жестокостью!

— Поможете? Одна не утащу, — вздохнула тяжело и на водителя бросила глубоко печальный взгляд.

Ну, давай же! Не разочаруешь же ты меня и не бросишь даму в беде?!

— Заплачу, — фыркнула, когда реакции не последовало.

Волшебное, однако, слово. Восточного мужчину с водительского сиденья, как корова языком слизала. Я оглянуться не успела, как Федю вытащили из авто, и потянули к подъезду. Пришлось выползать, как можно быстрее, бежать наперерез, чтобы быть на шаг впереди и открывать двери.

Матильда, увидав незваных гостей, зашкерилась за шкаф, включая на всю мощность кошачью сирену. Благо, зная о такой её особенности, я еще на стадии ремонта сделала звукоизоляцию. Иначе, меня бы точно четвертовали соседи.

— Хозяйка, — подал голос мужичек с ноготок. — Куда?

— Сюда, — пальцем ткнула в сторону дивана и, дождавшись пока второго за сегодня готового «клиента» сгрузят на мягкую мебель, вытащила кошелек.

— Сколько?

— Пять, — растопырил ладошку мужчина.

— Ууу, — протянула. — Грабеж!

— Ууу, — повторил за мной яркий представитель восточного народа. — Спина!

— Черт с тобой, вымогатель! — расплатилась по счетам и, проводив водителя такси, закрыла за ним двери, обходя стороной шипящий шкаф.

Стянув с Фёдора обувь и подложив под голову подушку, провела тыльной стороной ладони по лбу и прошипела:

— А с тобой я завтра разберусь, паршивец!

11

Господи, почему так невероятно жарко?! Словно кто-то подключил батарею к электросети и прислонил к моей спине. А если учесть, что на улице вовсю лютует южное лето, то масштабы катастрофы становятся более ощутимы.

Вдобавок еще и тяжело. Приходится прикладывать недюжинные усилия, чтобы сделать малейший вздох.

Первой мыслю после пробуждения было, что мне поперек груди положили гирю, но стоило приоткрыть веки, как все само собой встало на свои места. Нет, это была не гиря и не батарея. Всего-то рука бородатого гада.

— Какого х…!.

— Луковка, не ори. Башка трещит, — морщится наглая рожа, но руку убирать не спешит. Скорее даже наоборот.

Фёдор подгребает меня ближе к себе и зарывшись носом в волосы, без каких-либо угрызений совести начинает сопеть. И хоть бы хны ему!

Как он вообще умудрился оказаться в моей постели?! Я же с мельчайшей точностью помню, как таксист сгрузил его на диван в гостиной. Вот именно, что в гостиной. Но никак не в мою кровать. Еще и в одних боксерах.

— Ты охамел в край?! — пытаюсь вырваться из крепкого мужского захвата, лягаясь похлеще взбрыкнувшей кобылы. — Отпусти меня немедленно. Я на тебя Матильду натравлю.

— Твоё исчадие ада, я закрыл в туалете, — зевает громила, почесывая подбородок.

— Что ты сделал с моей кошкой? — подозрительно тихо уточняю я.

Федя насторожился. И правильно сделал. Ибо ситуацию с тем, как он материализовался в моей кровати, я еще могу спустить на тормоза, но не Матильду. За эти пушистые штаны — покалечу любого. В том числе такого бугая.

— Без рук, — бородач шустро отполз на самый край кровати. — Я проснулся, а она сидит у меня на груди и смотрит своими глазищами. Попытался встать, но она прохода мне не давала! Это была самооборона!

— Расскажешь врачам в реанимации. Если сможешь разговаривать!

Услышав голос своей преданной рабыни, Матильда заголосила из санузла, выводя тоскливые рулады, в которых было вложено столько боли и обиды, что не передать словами.

Я схватила подушку и, перекатившись, оседлала бородача, поднимая будущее оружие убийства над его головой.

— О, прекрасная дива, — патетически воскликнул он. — С Ваших прекрасных рук, хоть яд…

— Издеваешься?

— Немного, — хохочет гад.

А затем я совершенно теряюсь, так как мир переворачивается с ног на голову, и я оказываюсь под сильным поджарым мужским телом.

— Твоей кошке полезно немного посидеть и подумать над своим поведением, — шепчет Фёдор, носом вырисовывая линии на моей щеке.

— А тебе? — голосовые связки предательски хрипят, а по телу уже расползаются миллионы мурашек, предвкушая продолжение банкета.

Это я еще руки держу в узде. Хотя кончики пальцев так и зудят потрогать эти крепкие плечи и руки. Не врали ученые, когда гудели из каждого утюга о мышечной памяти человека.

— Что мне? — его горящий взгляд давно и прочно прилип к моим губам, так что вопрос действительно не донес до сознания адресата нужный контекст.

— Не нужно подумать над своим поведением? — шепчу я, сопротивляясь со всех сил его притяжению. — Зачем залез в мою кровать?

— А зачем еще мужчина и женщина, могут оказаться в одной кровати? — заламывает бровь этот гаденыш.

И только потом я понимаю, что вопрос риторический. Когда Федя таки жалит мои губы огненным поцелуем, а я позволяю это непотребство, растекаясь лужицей перед этим просто невыносимым мужланом, который вопреки всему, безумно нравится мне.

Мы целуемся в запой под аккомпанемент кошачьих криков, избавившись от моей пижамы в рекордные сроки, уравняв наши с Фёдором позиции.

И мне это нравится. Чертовски нравится его трогать, целовать, ощущать его тяжесть. Борода эта дурацкая тоже нравится. И даже вопли Матильды я ему с горем пополам прощаю.

Но судьба-злодейка любит жестоко шутить. Пока его руки шарят по всему моему телу, в моё сознание прорывается настойчивая трель мобильного. На чистом автомате я нахожу рукой телефон на прикроватной тумбочке и, пока Федя отвлекается поцелуями на мою шею, кошусь на экран.

«Мама»

О нет! Если я сейчас не отвечу, она примчится через весь город наплевав на пробки, ремонты, светофоры. Мою маменьку ничего не остановит.

— Пусти! — начинаю сопротивляться я. — Сейчас же!

— В шкаф! — командую я, опешившему Фёдору.

Еще бы! Сначала брыкалась, пару раз заехав бедняге по носу локтем, а теперь еще и в шкаф заставляет лезть. Точнее в гардеробную, но суть от этого не меняется, естественно.

— Зачем в шкаф? Муж что ли приезжает? — заламывает бровь и иронично усмехается.

Стало быть, мало я его стукнула, если у него еще есть настроение шуточки свои шутить. Прекрасно ведь знает, что никакого мужа у меня и в помине нет. А вот мама есть. Очень активная мама. И ей мой выбор и Федькина профессия не понравится от слова совсем.

Аррр! Какой еще выбор, Софья?! Ты этого громилу на дух не переносила, а стоило ему твои бочка намять и язык в рот засунуть, так сразу о выборе каком-то мифическом заговорила. И даже шефа за утро ни разу не вспомнила. Он бедняга, между прочим, вчера был действительно в паршивом состоянии, в отличие от этого вруна бородатого.

— Сейчас приедет моя мама, — стала наступать я на Фёдора, уперев руки в бока, тем самым заставляя его пятиться аккурат в сторону будущего укрытия. — Увидит тебя, скажет, что ты её будущий зять и сегодня же отправит нас в ЗАГС! Ты этого добиваешься?

— Сегодня? — как-то слишком много скепсиса в этом голосе.

— Сегодня-сегодня, — уверено киваю я. — Ты просто её не знаешь.

Пока препирались, бородач и сам не заметил, как переступил порог гардеробной. Но зато заметила это я. Всунув ком состоящий из его одежды, я затолкала Федю внутрь и захлопнула дверь.

— Изнутри закройся. Это вдруг она удумает мой гардероб проверять.

— Ты это сейчас серьезно? Тебе сколько лет? — бухтит из-за закрытой двери.

— Одно другому не мешает, — пожимаю плечами, поспешно приводя кровать в порядок.

Нельзя оставлять улик, иначе мамуля с меня живьем не слезет. Еще и Леонардо натравит. Как представлю его страдальческий взгляд и лоснящуюся лысину, так сбежать хочется куда-нибудь на край света. Чтобы точно не нашли.

Выпускаю недовольную Матильду, кормлю эту пушистую царскую особь, нервно поглядывая на часы. Маменька обещала прискакать с минуты на минуту. Надо бы её уважить, чтобы не решила, будто я саботирую утреннюю рутину.

Зеленый смузи, маска на лицо, патчи под глаза и бутерброды с колбасой для Феди, который по своей глупости и неопытности попал в западню моего гардероба. Всё равно надо было скормить эту колбасу, чтобы мама не заподозрила, будто я балуюсь такой запрещенкой.

Пока суд да дело, все-таки пропускаю прибытие долгожданной, хотя скорее нежданной гостьи.

— Софья, что за вид?! Почему ты все еще в халате? И кто этот молодой человек, который бывает в твоей квартире?!

— Какой молодой человек? — переспрашиваю, округляя глаза.

Я не я, и хата не моя. Отрицать буду всё до последнего. Какая-никакая, а презумпция невиновности в нашей стране еще существует. Только бы Федя не подвел и не высунулся. Тогда точно амба*. И ему и мне.

Маменька ведет носом по воздуху, прищуривается и укоризненно качает головой, давая понять, что даже на граммульку не верит мне.

— Моё чутье меня никогда не подводит. Здесь был мужчина. Совсем недавно.

— А, так это… — я пытаюсь шустро придумать оправдание, но замолкаю под строгим взглядом родительницы.

— Не ври мне, Софья. Кто он?

Ненавижу, когда она загоняет меня в угол! Думай, Софья. Думай!

— Бероев Егор Сергеевич, — выпаливаю я. — Генеральный директор строительной компании «СтройИнвест».

* Амба- конец, конец всему, логическое завершение начатого.

— А ты не думал сменить профессию?

Кое-как выпроводив неугомонную маменьку с её женихом, я выпустила своего узника гардероба и, чтобы хоть как-то загладить свою вину, организовала скромный завтрак. С теми самыми припрятанными бутербродами. Сделать, которые, я сделала, а вот вручить получателю не успела.

Закутавшись в шелковый халат и восседая на высоком барном стуле я, поджав босые ноги, наблюдала с каким отменным аппетитом Фёдор уплетает мои скромные кулинарные потуги.

— Чем тебе моя не угодила? — поперхнулся мужчина и поспешил запить вставший комом в горле бутер сладким черным кофе.

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Не престижно. Никакого карьерного роста.

— Это так важно? — бородач хмурится и смотрит на меня слишком серьезно так, как самый настоящий большой и грозный дядька, которым он, впрочем, и является.

Только я отчего-то решила, что у меня в гостях вместо тигра — кот. Потешный такой, особенно когда его за усы дергаешь. Или в шкаф пихаешь.

Мда, слишком непривычно видеть его в таком амплуа. Где вечные шуточки и ироничные ухмылки?! Кто этот мужик и почему таким он мне нравится гораздо больше?!

Стоп! Нравится? Вот этот шкаф с ужасной бородой? Серьезно? Не холенный и импозантный Бероев, а какой-то рядовой автомеханик из СТО?! Совсем девка с катушек съехала на почве длительного одиночества.

А только вот искрит лишь рядом с ним. Раскаленный разряд 220, прямиком в сердечко.

— Не смотри на меня так!

— Как? — переспрашивает, а брови на мужском лице, похоже живя отдельной жизнью, так и норовят сойтись в одну линию.

— Не морщи лоб, — перегибаюсь через стойку и хлопаю ладошкой его по лбу. — Мама говорит, что морщины будут.

— Ну раз мама, — улыбается, хватает мою ладошку и подносит к своим губам. — Пошли гулять, а? Такой день хороший, выходной…

— Эм, — дезориентирована от смены темы разговора, я глупо пялюсь на мужчину напротив, не предпринимая попыток вырвать ладошку из плена мужских рук.

Кажется, Фёдор только и рад этому. Трется об неё бородатой щекой, едва ли, не мурлыча от удовольствия. Котяра, как есть!

— Ну так что?

— Я не знаю, — немного смущенно запинаюсь. — Куда? Я сто лет нигде не гуляла!

— Ты хорошо сохранилась, — делает комплимент мне этот гаденыш.

— Еще слово и я передумаю! — предупреждаю, пригрозив Фёдору указательным пальцем.

Волшебство момента рассеивается и вот передо мной снова прежний бородач. Вредный, ехидный, но обаятельный чёрт! Как тут отказаться то?!

— Тебя я понял, умолкаю! Не то по шее получу и подвиг свой не совершу.*

— То-то же!

* цитата из кинофильма «В бой идут одни «старики»

Мы взаправду идем гулять. Надеваю цветастый сарафан из далекой юности, который пылился в недрах шкафа, выбиваясь из придуманных образов успешной бизнес вумен.

Кручусь у зеркала, как девчонка, собираю волосы в высокий хвост и… О боже! Не крашусь. Впервые за несколько лет не желая прятаться за какой-либо из своих масок. Да, они мои. Я старательно их лепила и придумывала, но с ним они были не к чему.

Что говорить?! Он меня видел пьяную, почти голую, страшную и в кустах. Тут уже, как-никак, полное погружение. Бледной физиономией без штукатурки его точно не напугать.

И тащит он меня, не абы куда, а в парк аттракционов. В самый, что ни на есть настоящий!

— Выиграешь мне игрушку? — тычу пальчиком в огромного белого медведя, что во всей своей красе висит на витрине тира и едва не пищу от восторга. — Ну, Федя!

— Без него никак? — вздыхает он, почти смирившись со своей участью.

— Я с тебя живого не слезу, пока не получу своего медведя, — прищуриваюсь, накручивая кончик хвоста на палец.

— Ловлю на слове, — и лыбу тянет. Пошлую до ужаса, но мурашки предвкушения табором проходятся по моему позвоночнику. — Теперь я точно обязан выиграть.

— Разве были сомнения?! — приподнимаюсь на носочках и хлопаю Фёдора по богатырским плечам. — Вперед, мой рыцарь!

— Слушаюсь, моя королева!

Так препираясь и шутя, мы доходим до шатра, на котором крупными буквами красуется надпись «Тир».

— Желаете попытать удачу? — молодой татуированный парень с выбеленными волосами, весело улыбнулся и подмигнул. — Чего хочешь, малышка? Мишку или Жирафа?

Обращается вроде ко мне, а коробит отчего-то Фёдю. Вон как кривится, будто кусок лимона сожрал.

— Мне нужен заменитель моего Медвежонка, — глупо хихикаю, поглаживая мужское предплечье.

Нет, ну а что?! Я сегодня безбашенная и дурная. Мне можно. Пусть все думают, что я слегка чумная.

И надо же! Фёдор сразу расплывается в довольной улыбке, словно и не я ему вновь прилепила дурацкое прозвище. Грудь колесом выпятил, орудие для добычи медведя твердо потребовал и даже сбил все мишени, едва ли не с первого раза.

Я довольно взвизгнула и приняла из рук парнишки свой приз, счастливо прижимая плюшевого мишку к груди.

— Спасибо, — мы отходим на небольшое расстояние, и я тут же поднимаюсь на носочки, чтобы клюнуть губами колючую щеку.

— И всё? — фыркает Федька. — А как же эти громогласные обещания не слезать с меня?

— Фу, Фёдор. Право слово, неприлично с Вашей стороны использовать бедную девушку для своих низменных целей!

Главное теперь, нос кверху, спину прямо и от бедра, Софья. От бедра!

12.

— Мальчик поплыл, мальчик попал, а как он стесняется, как он целуется, — во мне парочка слабоалкогольных коктейлей, подмышкой зажат плюшевый мишка, а перед глазами бегущая строка текста. Да, эти выходные я точно запомню надолго!

Мой репертуар на сцене в караоке был незамысловатый, но Феде нравилось. Я на это надеюсь. Мордаху он, по крайней мере, делал весьма довольную, чего бы я не творила.

Ладно уж, ничего криминального! Всего-то пела так, что кошки выли. Петь я не умела, но любила. Да и коктейли требовали веселья, а душа продолжения банкета.

Признаться, раньше я действительно считала, что слишком стара для этого. Ну какие игрушки из тира? Или сладкая вата, которую с таким трудом пришлось выковыривать из бороды Фёдора?! Да ни в жизнь!

Я серьезная дама, на которой весь бизнес завязан. А тот самый бизнес, что удивительно, весь день меня почти не беспокоит. И мне дико, страшно, но клокочущая внутри энергия не дает покоя и требует выхода.

Пришлось тащить бедного бородача в комнату страха, смеха, заставлять кататься на карусели и пойти со мной к гадалке.

Черноволосая женщина в ярком цветастом платке, сверкнула своими глазищами глубокого темного цвета и усмехнулась при виде нашей парочки.

Насильно посадив Фёдю на стул, применив женские уловки, а когда те особо не подействовали, и угрозы, я присела на стул рядышком. Со всей имеющейся каплей серьезности, сделала запрос во Вселенную: мол так и так, суженый мой ряженый, приходи заряженный и стала ждать.

Федька поперхнулся. Я, как вежливая девочка, постучала ему по спине и повторила вопрос хрустальному шару, который предусмотрительно стоял на круглом маленьком столике. Жуть как хотелось увидеть этого расширенного гада (зачем мне суженый то?!), при этом глаза самостоятельно, без моего участия, косили в сторону бородача. Не иначе косоглазие заработала с этими играми в охоту на Бероева.

— Вижу, вижу, — провыла цыганка, распростертой ладонью поводив над гладким шариком с блестящими боками.

— А я не вижу, — буркнула, пытаясь всмотреться в прозрачный хрусталь. Правда, сто пудов хрусталем там и не пахнет, стекло обычное в лучшем случае. Хотя может и пластик.

И ведь только проверить хотела, как черноокая мне по ладони хлопнула, недовольно прищурив глазами в обрамлении длинных черных ресниц. И никакой MAX FACTOR не нужен человеку. Везет же некоторым.

— Больно надо, — фыркнула я. — Так что Вы там видите?

— Мужчина…

— Уже радует, — хмыкнула я. — И?

— Высокий. Красивый. Обеспеченный.

— Всё, Федя. Ты отпадешь! — констатирую я.

— Кхм… — отчего-то замялся мой спутник, отведя взгляд.

Странная реакция. Но я решила не придавать ей особого значения. Мало ли, что его там смутило.

А вообще я нисколько не расстроена. Вот ни капельки. Еще какой-то шарлатанке верить! Не будет же настоящая гадалка зарабатывать на жизнь в каком-то захолустном парке, сидя в видавшем виды шатре. Они вон деньги на телевиденье зашибают.

— Ага, — сжав колено Федьки, тем самым попросив не вмешиваться, добавила: — Дальше то что? Искать его где?

— Так встретила ты его уже. Совсем близко он к тебе. Ждет тебя счастье с ним, любовь крепкая, дети.

— Дети?

— Двойня!

— Двойня? — ошалело повторила и мгновенно вскочила со стула, сдергивая с соседнего слишком молчаливого в последнее время Федьку. — Пошли отсюда. Двойню я не хочу.

— А никто не спрашивает… — хохочет мне в спину гадалка.

Выскакиваем из шатра. Тащу на буксире Федю, а сама при этом еще умудряюсь возмущаться себе под нос, недовольно фыркая.

Надо же! Двойня! А почему не тройня?! Давайте двадцать за раз. Зачем мелочиться?!

Тормознула, поплевала через левое плечо, постучала Федьке по лбу. Вроде все условия выполнила.

— Луковка, ну чего ты завелась?! — хохочет бородач, приобняв меня за плечи и притянув поближе к своему горячему телу. — Она же обычная артистка. Наплела тебе, что в голову взбрело. А ты поверила.

— Я не верила! — восклицаю возмущенно. — Делать мне нечего.

— Ну, ну, — качает головой и оставляет невесомый поцелуй на макушке.

Действительно, нашла из-за чего губы дуть. Сама же недавно твердила, что не верю, а вот как-то проняло. До глубины души. И поджилки затряслись, и сердце в пятки укатилось.

Двойня — это же…двойня! То у тебя один орущий комок на руках, а тут целых два. Каждый требует внимания, любви, ласки. Бессонные ночи опять-таки. Ой, нет. Чур меня, чур!

— А поехали в караоке? — предлагаю, понимая, что мне вот прямо сейчас нужен яркий отвлекающий фактор и несколько бокальчиков чего-то сладкого или полусладкого.

Именно так мы и очутились в этом прекрасном месте с яркими неоновыми огнями, вкусными коктейлями и целым клондайком песен для девушек в каталоге караоке.

Спев про шальную императрицу и младшего лейтенанта, я как-то переключилась на современные хиты, завывая про попавшего куда-то мальчика. Куда конкретно влип бедняга, я не совсем поняла, но вошла в раж, а там уже особо не важно, что исполнять. Главное, чтобы в сердце откликалось.

Когда бедное горло решило, что баста. Пора и честь знать, дорогу отдать молодым, а я уже дама в возрасте, чтобы устраивать такие длительные концерты. Спустилась к своему столику и упала на мягкий кожаный диван возле Фёдора.

— Довольна? — усмехнулся бородач, отхлебывая пиво из кружки. — Благодаря тебе весь местный контингент теперь знает, что ты Царица* На последнем куплете вон тот мужик даже подпевал.

Федя кивает подбородком в сторону мужчины с явными признаками тяжелого алкогольного опьянения. Он едва ли не лег на барную стойку и периодически, отпивая из стакана, работает бек-вокалистом на особо эпичных моментах в песнях.

Хохочу и бью кулачком Федю в плече. Издевается, гаденыш, но почему-то ни разу не обидно. Будто я уже и привыкла к его острым шуточкам в мою сторону. Слишком быстро, как по мне, но думать об этом абсолютно не хочется. Я наслаждаюсь прекрасным вечером и обществом мужчины, который, как мне кажется, стал небезразличен мне.

Черт! Сдается мне, что запуталась я окончательно и бесповоротно.

* отсылка к песне, которую пела в начале главы героиня (Анна ASTI — Царица).

— Софья, задержитесь, пожалуйста, — просит Егоре Сергеевич, когда завещание подходит к концу.

Киваю, ожидая, когда поток трудящихся в поте лица схлынет и дверь за последним из них закроется. А сама думы важные думаю.

Выходные пролетели незаметно. Фёдор взвалил на себя важную миссию не давать мне скучать и ответственно её выполнял. Я отбрыкивалась всеми возможными путями для вида, но он был упрям и настойчив. Гаденыш, конечно, но какой…

Нет, целовать я себя больше не дала. У меня от его поцелуев голова, как у Анны Болейн в свое время, слетает. А мне она еще очень даже нужна. Надо все-таки определятся и выбирать. Не буду же я вечно бегать между двух огней.

Алла демонстративно звенит чашками, бумажками, громко стучит каблуками по полу в кабинете Бероева, всем своим угрюмым видом сигнализируя, как она недовольна просьбой шефа. Но Егор Сергеевич держится молодцом. Терпеливо ждет, когда блондинка завершит свои вялые трепыхания и скроется с глаз шефских долой.

— Софья, я бы хотел поблагодарить, — замявшись начинает начальство, почесав затылок. — Мне Марина Юрьевна рассказала, как Вы с Фёдором меня домой привезли.

— Рассказала? — удивленно восклицаю, хлопая глазами.

А Марина Юрьевна не промах, однако. Не удержалась и макнула начальство по самую маковку. Мне плюсик в карму, к тому же.

— Да. Понимаете, она моя тетя. Родная.

Вот это поворот событий. Крутой, я бы сказала. То есть все мои страдания, тщательно спланированные двумя сводницами, оказались, ничем иным как акцией: «Женить племяшку!». А я-то думаю, зачем она в это вообще вписалась?! Еще и причину такую банальную придумала. Скучно ей, видите ли.

— Ах, тётя, — понятливо киваю и сразу же перевожу тему, чтобы Бероев чего лишнего не заподозрил: — Бросьте, Егор Сергеевич. Федя Вас едва живого на себе принес. Куда же было деваться. Не на улице ведь оставлять ночевать.

— И всё же…Неловко даже как-то.

— Забыли, — отмахнулась я. — Я могу идти?

— Да-да. Конечно.

Вылетаю из кабинета на крыльях праведного гнева, направляясь прямиков в кабинет несравненной Марины Юрьевны. Надо этому мастеру интриг черный пояс выдать и не только. Во мне кипит возмущение, и я хочу поделиться этими несравненными эмоциями с ближним своим.

— Софья! — окликает в спину Егор Сергеевич.

Да что же это такое?! Ни секунды покоя в этом офисе у честного человека нет. Уже ведь обо всем поговорили, всё обсудили. Собственноручно отпустил же меня и вот. Снова-здорово.

— Слушаю, Егор Сергеевич? — главное слишком громко зубами не скрипеть. Еще эмаль сотру, а услуги стоматологов дорого нынче.

— Вы уже обедали?

Смотрю на настенные часы и понимаю, что действительно обеденный перерыв идет вовсю. Так, а почему Алла тут? Перевожу взгляд на блондинистую кобру, но та и в ус не дует. Сидит, что-то сосредоточенно печатает. Ни дать ни взять работник года!

— Нет, — даже заикаюсь от столь неожиданного вопроса.

Еще бы! Бероев такими мелочами никогда не интересовался, а тут… Неладно что-то в Датском королевстве*.

— Тогда собирайтесь! Я приглашаю Вас на обед.

— А я? — обиженно тянет Алла, выглядывая из-за монитора, глазами соперничая с котом из мультфильма «Шрек».

— А Вы работайте, Алла. Работайте!

*Цитата из трагедии “Гамлет” Уильяма Шекспира.

«Караул! Иду обедать с Бероевым!» — строчу на ходу Жанне, едва поспевая за тараном в лице Егора Сергеевича.

«Проняло» — отвечает мой секретарь. И смайлик ехидной рожицы в конце добавляет. «Ведите себя непринужденно. У Вас же якобы жених»

Да, пришлось посвятить Жаннет в мой экспромт с Фёдором. Она, естественно, возмутилась, но после приняла неоспоримый факт — это было лучшее наше решение. Конкуренция, ожидаемо, подогрела интерес. А это значит, что еще немного и можно Бероева тепленьким брать.

Только вот…Хочу ли я этого?! Странные вопросы у меня в голове возникают. Странные и неправильные. Но с появлением Фёдора на горизонте, всё как-то вверх ногами перевернулось. Вроде еще совсем недавно весь пол слюнями закапала, когда наблюдала за стриптизом в исполнении шефа, а сейчас и не торкает особо.

Отрываю взгляд от телефона и задумчиво рассматриваю «босса». Красивый он, конечно. Неоспоримый факт. Наверное, именно так в свое время выглядел Аполлон. Высокий, поджарый, статный. Аура эта его крышесносная как-никак. Да вот не цепляет.

Глаза закрываю и сразу мордаху бородатую вижу перед собой. Побрею, ей-богу, когда-то! Интересно же жуть, как он без своей бороды выглядеть будет.

— Софья, — перед глазами щелкают длинные мужские пальцы. Такими только на пианино виртуозно играть или же на тонких струнах женских душ. Одно из двух.

— Простите, — и нет, образ уже давно не отыгрываю. Надоело. Просто действительно отключилась, откровенно говоря, не замечая, как мы оказались в кафе, сидящими за столиком у окна.

— Все хорошо? — интересуется заботливо и тепло улыбается.

Бероев? Мне? Тепло улыбается?!

Щипаю себя за бедро, тихонько ойкаю, но окончательно удостоверяюсь, что происходящее не что иное, как реальность.

— Прекрасно, — отвечаю, спрятавшись за книжечку меню.

— Софья, — окликает начальство.

Приходится нехотя поднять глаза на Егора Сергеевича и вопросительно дернуть бровью. Мол, чего тебе надобно старче. Пригласил девушку покормить, вот и корми, а не языком чеши.

— А как Вы относитесь к харассменту? — странная ухмылка растягивает его губы, а я едва со стула не падаю. В последний момент меню бросаю и за стол хватаюсь, боясь потерять опору и шлепнутся пятой точкой на пол.

— Это Вы сейчас так шутите, да?

Конечно, шутит. Он же знает, что у меня жених есть.

Так, стоп. Софья, очнись. Ты же этого и добивалась! Ты вообще тогда зачем поперлась в этот «Стройинвест»?! План какой был?! Поймать в силки этого красавца! Ну так, а чего тогда дрожим, как лист осиновый на ветру?! Еще скажи, что сейчас ловушку раскроешь и на волю волчару этого выпустишь?!

Ладно, не похож он на волчару. Разве только кайот какой…

— Прости, — хохочет Бероев. — Но ты так забавно смущаешься. Хотел немножко тебя растормошить.

То есть мой задумчивый вид он принял за смущение? Серьезно?

— Дурацкие у Вас шутки, Егор Сергеевич. Уж простите.

— Не злись. И можно просто Егор, пока никого нет поблизости. После всего, что между нами было.

— А что между нами было? — хмыкаю удивленно. — Всего-то дверь открыла, пока Федька в поте лица Вас на себе тащил. Это Вам с ним надо на «ты» переходить.

— Этот вопрос мы еще в баре решили, — отмахивается Бероев. — Кстати! У Вас это с Фёдором серьезно? Уже заявление подали?

Отвечать не приходится. Молодая девочка-официантка подбегает принять заказ и, пока мы диктуем ей список блюд, которые планируем вкусить в эту трапезу, моё сознание мечется в тревоге, не зная, что и ответить на каверзные вопросы шефа.

Девчонка убегает, а Егор Сергеевич вновь переводит взгляд на меня и вопросительно вскидывает правую бровь, ожидая ответа. Не забыл, зараза. Мог бы и притворится, чтобы еще больше не смущать даму. Эх, мужичье…

— Да не знаю я, если честно! — восклицаю чистую правду и, вспомнив свой статус на странице в социальной сети, когда Лёшка Боровик из 8-А вдруг заявил, что ему нравится другая, добавляю: — Всё сложно.

— Я так и подумал, — задумчиво кивает шеф. — Не очень вы на пару похожи. Скорее на закадычных друзей.

Угу. И запойно целуемся мы именно как друзья. Только не смеяться, Софья! Не смеяться! Я кому сказала?!

13.

— Подстава подстав, Марина Юрьевна! — громко оповещаю о своем прибытии в кабинет начальника отдела кадров, для пущего эффекта хлопнув дверью. Пусть почувствует мощь моего праведного гнева!

Плюшка с творогом, которую Марина Юрьевна уже было поднесла ко рту, плюхнулась прямиком в чашку с чаем, обдав несчастную женщину облаком брызг. Надеюсь, чай у нее был не сладкий, иначе придется до конца рабочего дня проходить в липкой блузке. Карма!

— Я Вам верила, доверяла. А Вы?! Мало того, что сдали меня с потрохами, так еще и родной теткой его оказались. А шпион то был среди нас! На два лагеря играли, признавайтесь? — схватила длинную линейку из подставки для канцтоваров и на коварную даму указала.

— Ну да, тётя. Что такого? — вроде моего орудия для мести не испугалась, но от стола чуть откатилась, бросив пустые попытки спасать размякшую плюшку. — Я, между прочим, за счастье родного племяшки борюсь, как только могу. Он же у меня несмышлёный. Даром, что лоб такой здоровый вырос. А ты невеста подходящая. Я тебя давно приметила. Образованная, красивая, бизнес опять-таки свой. Ровня, можно сказать. Чем не идеальная невестка?

— И Вы решили стать сводницей. Ясно. Жанну как подкупили? Или план был придуман на коленке?

— Ой, — отмахнулась Марина Юрьевна. — Что её там подкупать было?! Пару любовных романов подкинула, а потом аккуратно так подметила, что начальница у неё в холостячках ходит. Непорядок.

— И не стыдно? Бедной Жанне баки забили. Она и рада стараться. Наивное создание.

— Но-но-но. Всё исключительно на добровольны началах. Я же Вас не заставляла участвовать.

Оседаю на стул, задумчиво постукивая линейкой по подбородку.

Вот вроде складно у неё так выходит зубы мне заговорить, а все равно ощущение обмана противно во рту горчит. Или это тот соус к мясу послевкусием отдает?!

Надули тебя, Софья, как малолетнюю дурочки. Надо же, прямо миссис Коварство, а не начальник отдела кадров у нас Марина Юрьевна.

И другой вопрос, что теперь с этим всем делать?! Писать заявление по-собственному и со спокойной душой возвращаться в родные пенаты или дожимать Бероева?! Рыбка то наживку, вроде как, захватила.

Фёдор и Егор. Огонь и вода. Тьма и свет. Солнце и луна. Два совершенно противоположных друг другу мужчины.

С Федей мне хорошо, весело. Я могу быть самой собой и не бояться, что он меня осудит. Не осудит. Даже наоборот. Как показала практика караоке, поддержит двумя руками и возможно ногами. Будет петь со мной Царицу, когда мои голосовые связки попросятся в отставку. Его не пугает мой наряд серой мышки и отсутствие косметики. И даже моя кошка! Хотя я сама её периодически побаиваюсь. Кошка абьюзер — горе в семье!

Егор Сергеевич…точнее Егор (еще не привыкла его так называть) идеально подходит мне. Той мне, что носит строгие костюмы, шпильки, красит губы алой помадой и является строгим, но справедливым начальником, если дело касается работы. Да, это всё еще была я. Одна из моих проекция. Но…

Егору важна внешность. Очень важна. Но с другой стороны на идеальную Аллу он и не смотрит вовсе, словно девушки не существует.

Чувствую, что голова сейчас взорвется от бурной мыслительной деятельности. А Марина Юрьевна не облегчает ничего вот совершенно. Только дровишек подкидывает.

— Егорушка знаешь какой хороший? Животных любит!

— Животных, говорите, любит… — задумчиво тяну я.

Так, придется тебе, Матильда Изольдовна, помогать непутевой хозяйке делать выбор. Только не подведи меня, пушистые штанцы!

Операцию я назвала: «Дева в беде». Любят ведь мужчины себя защитниками почувствовать. Немощных и угнетенных спасать. Я, само собой, немощной не являюсь и до угнетенной мне, как пешком до Китая, но ради такого важного дела готова была притвориться.

Первым делом пришлось экспроприировать квартиру Жанны. Моя для таких целей была слишком помпезной. А я, как-никак, еще держу марку и отыгрываю сироту казанскую перед шефом.

Матильда переселению, пусть и временному, не обрадовалась. Загорлопанила так, что глухая старушка-соседка, которой совсем недавно сын купил квартиру в нашем ЖК, выглянула на лестничную клетку с угрозами вызвать полицию. Даже статьей уголовного кодекса пригрозила. Той самой за жестокое обращение с животными.

— Тише ты! — шикаю на кошку в переноске.

Меня же вот прям взяли и послушали. Три раза. Сирена врубается еще громче, от чего мои бедные барабанные перепонки грозятся тотчас же лопнуть, не выдержав испытания децибелами Матильды.

Кое-как засунула орущую матами переноску в машину и опустилась на водительское сидение, заводя мотор. Лишь бы теперь доехать в целостности и сохранности. И ношу свою ценную довезти. Которая мне потом непременно отомстит, когтищами своими заживо сняв кожу на ногах. Я эту поганку кошачью знаю. Пакость сделать за милую душу. Потом еще и разобидеться, что не подойти будет. Она — царица. Ей можно.

Всю дорогу рулады моей любимой и ласковой кошечки перебивали радиоволны. Любая музыка из магнитолы попросту замолкала, когда как Изольдовна явно вошла в раж и затыкаться не хотела. Исчадие ада. И как я с ней только живу?!

Подъехала к обычной пятиэтажной панельке, сверила адрес, который черканула мне Жанна смс-сообщением и, взглянув на трепыхающуюся переноску в зеркале заднего вида, глубоко вздохнула.

Всё что нас не убивает — делает сильнее, Софья. Вперед и с песней.

Жанна встретила на пороге с чалмой из полотенца на голове и в банном халате. Завидев в моих руках пластмассовый ларь для транспортировки особо опасных преступников-рецидивистов, перекрестилась и отступила вглубь квартиры, позволяя мне войти.

— Ты почему еще не собрана?! — накинулась на секретаря, нахмурив брови. — Бероев не должен тебя видеть!

— Пять минут, Софочка Михайловна! Ни больше, ни меньше.

Ураганом Жанна, тем самым, что в 2004 г. обрушился на восточное побережье США, моя драгоценная помощница унеслась собираться. А я, воспользовавшись моментом и, примостив переноску в углу прихожей, стала рассматривать мою новую среду обитания на этот вечер.

Матильду выпущу уже после того, как Жанка отчалит. Не хочу подвергать бедную девушку опасности. Ей и так от жизни досталось. Она её со мной свела. А теперь еще и с моей кошкой. Лишь бы квартира уцелела после нашего похода в гости!

Кошка притихла. Видимо, не только у хозяйки голосовые связки слабые. Хотя, если бы я так орала столько времени, точно бы не смогла ближайшие несколько месяцев разговаривать.

Квартирка Жанны оказалась маленькой, но достаточно уютной. В светло-розовых тонах с круглыми вельветовыми подушками на мягком светлом диване, белым журнальным столиком и всякими безделушками на многочисленных полках книжного шкафа.

Книги тут тоже были. Да так много, что у меня глаза разбегались и ручки потянулись потрогать корешки многочисленной коллекции любовных романов. Вот что значит истинный фанат!

— Я всё. Исчезаю, Софочка Михайловна. Там в духовке шарлотка. Обязательно Егора Сергеевича угостите. Сама пекла.

— Ты? Пекла? — вскидываю брови в удивлении.

Ну вот хоть убей, а не вяжется у меня выпечка с легкомысленным образом Жанны. Она бы еще сказала, что вязать умеет.

— Умею, — обиженно сопит девушка. — И крестиком вышивать.

Кажется, последнее я все же слух умудрилась сказануть…

— Ладно- ладно. Не дуй щеки. На обиженных воду возят.

— Ага. И балконы падают — кивает болванчиком моя секретарша и, махнув рукой на прощание, продолжает: — Всё, теперь точно ушла.

Потоптавшись немного на месте, совершила варварский набег на кухню, приготовила пачку чая и чашки на видное место, чтобы потом не опростоволоситься. Обошла квартиру, пытаясь подмечать мелочи и, собравшись с духом, на цыпочках подкралась к переноске с кошатиной.

— Я сейчас открою дверцу, а ты спокойно, без лишних движений, выйдешь наружу. Договорились?

Мда. Вот и поговорили. Дверцу то я открыла, а эта бешеная с квадратными глазами торпедой выскочила из своего маленького СИЗО и взлетела на шкаф прихожей, громко возмущаясь на произвол некоторых хитромудрых хозяек.

— Ну, прости… — вздохнула и, посмотрев на своё отражение в зеркале, больно ущипнула себя за щеку.

Дальше было дело техники. На глазах задребезжали слезы. А для усиления эффекта, достаточно было вспомнить некоторые сцены из фильма «Хатико». И всё! Фонтан из глаз обеспечен.

Еле как набрав номер шефа, так как из-за бурного потока, что хлынул, ничегошеньки видно не было. Приложила мобильный к уху и громко так, театрально, всхлипнула, когда абонент на том проводе соизволил ответить.

— Егор Сергеевич, — моему вою могла позавидовать сама банши. — Спасите! Она умирает…

Прости, Матильда. Это исключительно ради дела!

Как я докатилась до жизни такой? Рецепт прост. Записывайте.

Дано три девицы. Одна скучающая, которая всеми фибрами своей души истосковалась по мужскому теплу и вниманию. Вторая повернутая на любовных романах и третья, уже не девица, но весьма активная дама, которая решила женить своего любимого племянника. Итого: три дурные бабы и два обманутых мужика. Тот самый племянник и лишнее звено нашей цепи. Такое ли лишнее, конечно?! А вот это и предстоит узнать.

Шефа я встречаю в лучших традициях несчастных и обездоленных дев, то бишь зареванной. Глаза опухли, нос стал похож на спелый кроваво-красный помидор и из груди то и дело вырываются надрывные всхлипывания. Видел бы меня сейчас Станиславский со своим коронным: «верю!».

— Софья! Что происходит? Кто умирает?! Ты кого-то убила?

Последнее предположение и вовсе шепчет испуганно, оглядываясь по сторонам, будто воришка какой. И не заметил даже, как ловко на «ты» соскочил.

Тут то я и поняла, что роль я свою провалила. По всем фронтам. Нет, плакала то я в трубку искусно — этого не отнять. А вот в остальном пушной зверёк на мою голову. Я ведь так старательно тихоню отыгрывала. И что в итоге?! Убила?! Серый мышонок в громадном пиджаке?! Позор, да и только.

— Нет, — нотки истерики в голосе вышли шикарно. Я и сама ненароком уверила, что кто-то умирает.

Матильда сидела на шкафу и взирала на меня с укором в раскосых желтых глазах. Хорошо, что она не умеет разговаривать. Я бы тогда много интересного о себе выслушала.

— Кошка моя умирает, — ткнула пальцем на пушистую задницу под потолком и еще сильнее заныла.

«Ты больная?!» — читалось в глазах этих двух. Бероева и кошки. И если Бероев тактично промолчал, то Матильда устроила концерт по заявкам для нового гостя, громко заорав. До того противно, что я перестала надрывно рыдать. Не вывезла конкуренцию.

— Видите! Орет и орет! У нее явно что-то болит.

«Это у тебя, Софья, голова явно болит. Скоро в психушку упекут. И будут правы»

Ладно уж. Признаю. Идея была провальная. Как, впрочем, и все мои идеи до этого. Теперь надо думать, как выкручиваться буду.

— Я её из стиральной машинки вытащила.

— Так она сухая, — скептически тянет шеф, вздернув бровь.

— Мяу! — недовольно поддакивает предательница.

— Так я её включить не успела, — пожимаю плечами.

— Кхм, — Бероев тянется к карману брюк и достает мобильный. Санитаров что ли вызывать будет?

Матильда, зараза ты этакая, хоть бы подыграла. Не знаю там: глаза закатила или в обморок шлепнулась. Тебя тут такой мужик прискакал спасать, а ты…Эх!

— Вы кому звоните? — шмыгнула носом, понимая, что дело-дрянь.

— Фёдору твоему. Кому же еще?! — хмыкает Егор не поднимала глаз от дисплея. — Вообще не понимаю, зачем ты мне то позвонила?! Жених твой где?

— В командировке, — вру, как на духу. Не привыкать. Уже и так завралась по самые помидоры. Ложью больше — ложью меньше. — А эта зараза на шкаф залезла. Я пыталась её вытащить, честное слово. Егор Сергеевич, ну помогите?! Она на улице обвалялась в какой-то гадости. Если я её сейчас не искупаю — завоняет мне всю квартиру. Скунс-недоросток!

— То есть, ты позвонила мне рыдая взахлеб, чтобы я снял твою кошку со шкафа? — подозрительно миролюбиво тянет Егор Сергеевич. — Серьезно?

— Я испугалась. Вдруг она не только обвалялась, но и сожрала чего?!

«Сама ты сожрала чего. Грибы-галлюциногены» — читается в глазах кошатины. А дальше шло обещание зверского убийства, если этот смерд посмеет сунуть лапы к её кошачьему величеству.

— А я Вас шарлоткой накормлю, — достаю козырь из рукава — Сама пекла.

— Ладно уж. Тащи стул. Достану я твою кошку, — нехотя обещает Бероев.

Ох, жаль этого добряка. Очень жаль. А с другой стороны, во всех сказках добрый молодец проходит три испытания за руку и сердце красавицы-невесты.

Егору Сергеевичу мой ливер, конечно, пока не сдался, но испытания пройти наперед придется. Будем считать это тренировкой перед будущими свершениями.

Так что, хочешь-не хочешь, а чудище квартирное укрощать уметь необходимо!

14.

— Ай…ой…зараза бешеная! — доносятся до меня рулады шефа, вперемешку с матами.

А я что?! Сижу себе тихонечко, маникюр рассматриваю, который давно не делала. Надо бы записаться и съездить. Пока шеф на больничном будет.

— Держи, своё чудовище! Чуть без глаз меня не оставила! — бухтит Бероев, протягивая мне висящую тряпочкой в его руках Матильду. Глаза кошатина моя закатила и до того печально захныкала, что сердечко кровью обливаться стало. Это вот он, мою маленькую миленькую кошечку за холку схватил?! Прибью!

— Вы что делаете?! — если бы я могла, сама глаза ему бы выцарапала, а так приходиться Матильду свою спешно хватать. Не дай бог травму получит, маленькая моя!

Прижала бережно к груди, поглаживая, а она завывает несчастная, кидая косые взгляды в озадаченного Егора Сергеевича.

— Вы в своем уме? У неё же стресс будет!

— Да это у меня стресс будет с вами двумя! — возмущается Егор. — Она меня чуть не убила!

— Не утрируйте, — фырчу недовольно. — Она бы не смогла. Вы слишком большой, как для мыши.

— Для мыши?

— Убивает она только мышей. При том зверски. Сначала задние лапы отгрызает, чтобы они от нее не убегали, а затем мучает, пока сердце бедняжек не остановится, — зловеще тяну я, поглаживая свою кошечку.

Про мышей, кстати, сказала чистую правду. Довелось мне как-то её к бабушке отвезти в деревню. Думала, что моя городская дама будет фырчать недовольно, но не тут-то было. Освоилась она быстро, переловив всех мышей у бабули. Затем, как те иссякли, переключилась на птичек, которых убивала не менее жестоко. Хорошо все же, что она у меня размером не с тигра. Тогда бы точно хана Бероеву было. А так парочка царапин на холеном мужском лице, еще никому не помешала.

— Чаю? — пытаюсь мило улыбнуться, но обида за кошку продолжает душить.

Пересаживаю бедняжку в переноску, совсем позабыв, что по легенде должна была её купать. Да только боюсь еще и купания никто не выдержит. Матильда морально, а Бероев физически. Так и вижу, как Изольдовна примеряется, куда именно ему в шею вцепится, чтобы поближе к яремной вене было.

— После такого квеста — не откажусь. С шарлоткой. Ты обещала.

Молодец все-таки у меня Жанка. Точно премию выпишу в конце месяца. За заслуги перед начальством.

Кипячу чайник, разливаю кипяток по кружкам, режу шарлотку, что пахнет просто умопомрачительно. Готова сама её съесть прямо сейчас и даже с Егором не делиться. Правда, сам Бероев явно будет против такого беспредела. Вон как каждый мой жест взглядом ловит. Так и хочется сказать: «Не боись! Сама не съем!».

Минут десять мы сосредоточено жуем, уткнувшись каждый в свою тарелку. Молчание тянется, как жвачка на подошве обуви, и я то и дело порываюсь что-то сказать, но лишь тяжело вздыхаю, запихивая в рот очередной кусок вкусной выпечки.

— А я понял, зачем весь этот спектакль, — выдает вдруг Сергеевич, взмахнув ладонью в воздухе.

— Да? — хлопаю удивленно глазами.

— Конечно, — важно кивает. — Я же не дурак. Признайся уже, что я просто нравлюсь тебе и ты искала повод, чтобы меня затащить в свою берлогу. Вот же я перед тобой. Бери. Я весь в твоем распоряжении.

И руки в стороны разводит, открывая свои мужские объятия.

Что значит бери?! Я не хочу!

— Так, Егор Сергеевич…

— Егор, — перебивает шеф и лыбится ехидно, прищурив глаза.

— Егор Сергеевич, — не сдаюсь. — Мне кажется, Матильда задела Вам какие-то нервные окончания, и Вы сейчас явно не в себе. Давайте я Вам такси вызову?

— Зубки мне не заговаривай, — криво ухмыляется Бероев. — Я так и знал, что Федя никакой тебе не жених. Признайся, ты просто хотела заставить меня ревновать? У тебя получилось, крошка. Раздевайся.

— Чего? — подскочила я со стула.

Нет, у кого-то определенно борзометр шкалит. Я же сейчас Матильду выпущу из переноски. Минутной передышки моей кошке хватило, чтобы составить план мести. Поэтому, я более чем уверена, она ждет удобного момента, чтобы когтями и зубами впиться в голень моего начальства.

— Раздевайся, — любезно повторил шеф и медленно стал подниматься со стула, не отрывая от меня своего внимательного взгляда.

Видели, как коты на сметану смотрят? Вот на меня Егор Сергеевич смотрел точно так же. Только что не облизывался. И то хлеб.

— Да что Вы себе позволяете?! — чувствую щеки мои маковым цветом полыхнули.

— Харассмент, — пожал плечами Бероев, наступая.

Мамочки! Спасите-помогите! Я, естественно, предполагала, что дергать тигра за усы чревато. Но Бероев на тигра то не тянул вообще ни разу. А он, как оказалось, еще тот хищник. Просто скрывался умело за маской примороженного леща.

— Не надо, — руки перед собой выставила, когда спиной на стенку наткнулась.

Егор по всей видимости только этого и ждал. Загнал меня в ловушку, перехватил мои ладони и завел их над головой, похабно улыбаясь. Стесняюсь спросить: кто на кого охотится?!

Вот что-то мне не смешно сейчас ни разу. Воздух стал опасно сгущаться вокруг нас. И поджилки мои затряслись, будто им кто-то виброрежим включил.

— Отпустите, — пищу я.

Широко раскрытыми глазами смотрю как неумолимо близко приближается ко мне его красивое точеное лицо и боюсь того, что сейчас произойдет.

Почему? Да кто ж меня поймет! Сама кашу заварила, сама теперь расхлебывать буду. Ибо крикнуть: «горшочек не вари» уже не прокатит.

Бероев перехватывает мои изрядно затекшие от неудобного положения руки в одну ладонь. Но мои тонкие кисти всё же не умещаются в его лапище, и он недовольно чертыхается себе под нос. А затем и вовсе руки мои отпускает, но мгновенно стягивает с меня привычные очки.

Так-с. Стоп. Только не очки!

Заморачиваться особо с гримом я не стала, лишь выбелила лицо перед нашей встречей. Так что лишившись своей брони слишком велик шанс стать узнаваемой.

— Верните, сейчас же! — подпрыгиваю, пытаясь перехватить, но гадский шеф вскидывает руку кверху, лишая меня последнего шанса на спасение.

— Сначала поцелуй!

— Какой поцелуй? — опешив, переспрашиваю.

В нос он меня что ли чмокнуть собирался?! Нет, ну а о чем я могу еще подумать, когда как он миллион раз повторял, что недоволен моим внешним видом, кривился и вел себя отстраненно. Это его буквально после пьянки с Федей перемкнуло. Возбудин ему тогда что ли подсыпали?!

— Вот такой, — хмыкает Бероев и страстно впивается в мой рот.

Стою как истукан. Думаю. Мозг работает только в путь, несмотря на то, что меня лобызают вовсю. Мокро как-то. И губы у него мягкие, и бороды нет. Даже щетины. Ничего нигде не колет, раздражения не вызывает. Не моё. Однозначно.

— Мммм, — мычу в рот шефа, пытаясь прекратить данный беспредел.

Эксперимент прошел успешно. Приговор очевиден и обжалования не подлежит.

— А теперь, Софья Михайловна, — как-то слишком серьезно произносит Бероев, отстранившись. — Вы мне расскажете для чего был весь этот маскарад. И каким образом руководитель Event-агентство стала моей помощницей?!

Он отступает назад, засовывает руки в карманы брюк и, нахмурив брови, прицельно стреляет мне прямо в лоб. А я так и стою возле стенки на кухне Жанны. Сейчас точно будут убивать. Ма-ма.

Отрицать было бессмысленно. С видом победителя Бероев усаживается обратно на стул, пододвигает к себе блюдо с шарлоткой и вилкой начинает ковырять пирог, в ожидании моей повинной. Ну офигеть не встать. Бронированный он какой-то. И я серьезно полагала, что этого мужика смогу успешно за нос водить?! Держи карман шире, Софья. По всей видимости — это он тебя обвел вокруг пальца. Копперфильд, блин.

— Я жду, — напомнил о себе Егор Сергеевич. Хоть на самом деле и без надобности. Забыть о своем провале я уж точно никогда не смогу.

— Давно поняли?

Решаю, что стоять бледной молью у стеночки я не хочу. Тем более, если учитывать, что спектакль закончен, свет погашен, кулисы опущены. Срываем маски и на Бис!

— Да, как только вашу шайку-лейку в лифте увидел. Было интересно насколько далеко зайдете, — пожимает плечами Бероев, прожевав большой шмат выпечки. — Ну и? Расскажешь, каким попутным ветром тебя в мою приемную занесло? Еще и в таком виде.

На последнем слове мордаха шефа недовольно куксится, и чтобы это скрыть, он прячется за чашкой с чаем, большими глотками опустошая её содержимое.

— А чем плохой вид? — как истинный еврей отвечаю вопросом на вопрос. Правда, еврейской крови во мне, кажется, не имеется. Но внутренний голос часто с этой нацией ассоциируется. — Мы, между прочим, старались.

Присаживаюсь напротив и в наглую отбираю у Бероева блюдо, намериваясь полакомиться шарлоткой. Нет, ну а что? Он теперь мне не босс, притворяться, чтобы его покорить мне тоже без надобности. Так что можно спокойно утолить голод.

— А ты наглая, — хмыкает Егор Сергеевич, откидываясь на спинку стула и сложив руки на груди. — Мне нравится!

— Очень рада, — бухчу я с набитым ртом. И где только твои манеры, Софья?!

Кто же виноват, что в стрессе меня всегда на жор пробивает?! Сметаю всё, что ни приколочено. Благо утренние пробежки помогают обойтись без последствий в виде нескольких лишних сантиметров на талии.

— Не будешь говорить? — вопросительно дергает бровью его.

— А что говорить? — замолкаю на полуслове, вспомнив некстати один вирусный ролик на просторах интернета. Приходится шустро отбирать чашку с чаем у Егора и запивать вставшую комом в горле еду. — Марина Юрьевна решила Вас женить. Я просто попалась под руку.

Получай фашист гранату! И ни капельки мне не стыдно. Месть — это блюдо, которое следует подавать холодным. Моя комнатной температуры, правда, но сойдет. После всех своих манипуляций, тетушка Бероева еще легко отделалась.

А вот Жанку сдавать не хочется. Она точно такая же жертва пожилой паучихи, как и я. Наивное создание. Еще и выпечка у нее вкусная. Нет, пуст живет. А Бероев сам со своей семейкой разбирается.

— Тётя, значит-с, — задумчиво тянет бывший…шеф. — А Федор твой?

— Он не в курсе, — отмахнулась. — Ухажер мой. В нужное время и в нужном месте оказался. Не более. И ездить вдвоем на пьянку, учтите, я вас никого не заставляла.

— Забавно-забавно. Мне надо подумать.

— Так я завтра могу не выходить? Раз Вы и так уже все знаете! У меня дел по горло, — ребром ладони провожу по этому самому горлу, чтобы Бероев наглядно понял, принял и потрясся. Я вот тоже не хухры-мухры!

— Хм, — загадочно улыбается Егор. — Ну нет. Теперь пока я себе помощницу не найду: будешь работать у меня. К тому же, надо бы проучить нашу несравненную Марину Юрьевну.

Вот сдается мне влипла я по самую маковку, собственноручно себе приговор подписав. Правду говорят: не рой другому яму, сам в неё попадешь!

— Мда, — с кислой мордахой тянет Жанна. — Чего делать то будет, Софочка Михайловна?

— Это я у тебя спросить хотела! Кто у нас специалист в делах амурных?!

Заверив Бероева, что непременно выйду завтра на работу, провожаю начальство восвояси и, выпустив бедную Матильду, вызваниваю в срочном порядке Жанну обратно. Нужно что-то решать. Сидеть в приемной Егора вечно, пока он не придумает, как насолить своей тетушке — не особо хочется.

— Так это в амурных, — тяжко вздыхает блонди. — А тут уже белиберда какая-то. Ну хоть поцеловались. И то хлеб.

— Ну как тебе сказать, — ногтем задумчиво царапаю неразличимые узоры на её скатерти. — Лучшее из этого вечера, только твоя шарлотка. Поцелуй так…не особо.

— Может надо повторить? Так сказать: закрепить пройденный материал?

— Боже упаси, — отмахиваюсь от идеи своей секретарши, как от назойливой навозной мухи.

Окончательно и бесповоротно мне стало понятно, что как мужчина Бероев меня привлекает не более, чем манекен в соседнем магазине. Полюбовались и хватит. То ли дело Фёдор…

Эх, еще и Фёдор. Тут впору посыпать голову пеплом. Мы абсолютно разные полюса, которые неумолимо притягиваются друг к другу. Ладно, меня притягивает. Бородач про свои чувства ни разу не обмолвился, пытаясь любой серьезный разговор перевести в шутку. Не то, чтобы я рьяно пыталась это выяснить, просто…Да! Меня подмывало. Зудело до ужаса. Ну а зачем он тогда меня целовал?! Если для его это не более чем игра. Или не игра? А-а-а-а. У меня скоро мозг лопнет от такого количества пустых размышлений.

Допив чай и попрощавшись с Жанной, забираю утомленную событиями вечера и уснувшую в переноске Матильду, и плетусь домой.

Настроение паршивое. Хочется рвать и метать. И убивать. С особой жестокостью. Хотя, казалось бы, разоблачение должно было принести всем нам облегчение. Не нужно больше носить эти дурацкие балахоны, страдать от красных пятен на носу из-за оправы очков, выбеливать лицо пудрой. Живи и радуйся. Ага, держи карман шире.

Доехав до дома, приняла душ, поскиталась по квартире, пощелкала каналы на телевизоре. Чего-то не хватало. Вот одиноко было до ужаса. Раньше не ощущалось, а сегодня вроде и не полнолуние, а на луну выть хотелось. Кошмар. Вот что значит провести все выходные в компании симпатичного мужчины. Крыша тут же собирает чемоданчик и, попрощавшись, уезжает в далекие дали.

— Даже не думай, — пальцем отражению грожу, пытаясь удержать себя от необдуманных поступков. А рука так и тянется, так и тянется номерочек заветный набрать.

— Занят, наверное. Да, Матильда? Целый день не звонит. И не пишет.

Матильда молчит, наблюдая за моими перебежками по квартире от телефона и обратно.

Бег на коротких дистанциях утомляет. Да и вообще: горит сарай — гори и хата. Где там мой мобильный? Да-да. Нет-нет. Никто никого на аркане тащить не будет. Просто предложу посидеть у меня и фильм посмотреть. В одиннадцать часов ночи. Шикарная идея.

Мысли, что Федя может спать не воспринимаю. Как он может спать, если я не сплю. Верно?!

Длинные гудки не внушают доверия. Сижу на краю кровати, поджимая пальцы на ногах от нервов и жду. И уже когда хочу отключаться, звонкий девичий голосок врывается в моё сознание.

— Эмм, — на секунду зависаю, но быстро беру себя в руки и интересуюсь: — А Фёдора можно?

— Ой, а Федюня в душе, — хихикают на том проводе. — Передать что-то?

Угу. Что Федюня ваш козлина бородатая. Но это я ему скажу при личной встрече, если она, конечно, состоится.

— Нет, спасибо, — отключаюсь и отшвыриваю телефон вглубь кровати.

Вот тебе, Софья, и сюжет похлеще, чем в любовном романе. Было два претендента на твоё сердечко, а теперь ни одного. Жаль? Еще как. Но реветь по этому поводу я не буду. Не дождутся.

Всхлипываю и носом утыкаюсь в подушку. Под бочок подлезает Матильда, мурлыча мне прямиком на ухо, таким образом пытаясь успокоить.

— Ну и нафиг этих мужиков. Да? Сами справимся!

15.

Весь следующий день Бероев делает вид, что абсолютно ничего не произошло. Разве что ненароком пытается меня зацепить любым возможным способом. То за локоток придержит, то дверь откроет, то встанет близко и в макушку начнет дышать, словно какой Горыныч.

Раздражал ли он меня этим? Еще бы. Но больше раздражал тот факт, что Фёдор перезвонить не соизволил. Гаденыш бородатый. И нет, я ему бабу писклявую на том конце провода не простила, но оправдания утром еще слышать хотелось. А вот вечером не особо.

Вечером я была зла, коршуном высматривая донельзя довольного Егора Сергеевича. Ему, видимо, удовольствие доставляло смущать меня своими подкатами дурацкими. Даже Алла и та скептически бровь заламывала, стоило ему подойти ко мне в надцатый раз за день.

Хлопнув блокнотом, в котором таилось расписание великого начальства по столу и задумчиво пожевав губу, я бросила недовольный взгляд на часы. Время без пяти пять. Можно и честь знать.

Соблюдать конспирацию было без особой надобности, поэтому сегодня мой образ слегка отличался от прежнего. Не то чтобы слишком, но маленькие вольности я себе позволила. Например: очки снять, лицо не укатывать слоем штукатурки, помаду нанести. Не алую, как я любила, но уже бледно-розовую. Прогресс.

Впрочем, даже такие мелочи могли поднять моё настроение до небес. Но не поднимали, чтоб этих мужиков черти утащили! Одни проблемы от них и нервотрепки. В монастырь что ли уйти?! Хотелось бы в мужской, но в свете последних событий женский все же в приоритете.

— Софья, а ты это куда? — уже у порога тормозит меня голос Бероева.

Упс. Не успела. Алла вон давно ускакала на своих километровых шпильках.

— Домой, — гаркнула, так гаркнула. А нечего лезть под горячую руку. Тихого мышонка я больше играть не собираюсь рядом с ним. Тем более наедине.

— У нас встреча так-то… — напоминает Егор.

— Сам иди, — отмахнулась.

— Да ты обнаглела, — с неприкрытым восхищением в голосе тянет Бероев. — А что я скажу тётушке, если встречу её в лифте?

— Хмм… — задумчиво потерла подбородок. — Можно сказать, что ты взрослый и самостоятельный мальчик. Шнурки сам завязываешь, да и в целом: сильный, красивый, независимый.

— Ты считаешь меня красивым? — начинает поигрывать бровями Егор.

— Ой, всё. Я пошла, — махнуло ручкой напоследок и поспешила исчезнуть из вида бывшего шефа. Надеюсь, бывшего в скором времени.

Может его с Жанной моей познакомить?! Идея то гениальная. Она помешана на великих боссах, он — великий босс. Всё сходится!

От столь великолепной мысли я затормозила прямо у лифта. Несколько секунд поразмышляла, а потом решительно вытащила мобильный и набрала номер моего секретаря.

— Ты еще на работе? — задаю вопрос в лоб.

— Да, — блеет неуверенно Жанна.

— Дуй сюда. У меня есть идея как обезвредить Бероева. Быстро!

Ну-с. Приступим. Сезон охоты на властного босса. Дубль-2.

***

— Ты же дом… — договорить Бероев не успел. Просто как раз в этот момент павой в кабинет вплыла моя Жаннет. Эффектно отбросила за спину белокурые волосы и невинно улыбнулась, часто захлопав пышными ресницами.

— Егор Сергеевич, позвольте представить Вам: Жанна. Моя несравненная помощница во всех делах. Без неё я как без рук. В прямом смысле этого слова. Она будет не только украшение Вашего делового ужина, но и писчим, официантом, барменом и психологом. Если потребуется.

— Как будто пылесос рекламируешь, — хмыкает Сергеевич, откидываясь на спину офисного кресла, чтобы предельно внимательно рассмотреть длинные ноги Жанки мини-юбке. — Но мне уже нравится.

Еще бы тебе не нравилось. Кобелина ты этакая!

— Жанна, значит, — задумчиво потирает подбородок шеф. — А тогда в лифте…?

— Ну да, — вздыхает блондинка.

И ведь столько сакрального скрыто в этом вздохе, что лишь силой воли я удерживаю себя от аплодисментов. Нет, с Жаннет актриса гораздо лучше. До того натурально, что хочется сесть в кресло и с попкорном устроить себе а-ля киносеанс.

— Дети мои, благословляю вас и убегаю, — свечусь лампочкой Ильича, едва руки от предвкушения не потирая. А это весело на самом деле, когда не ты главную роль исполняешь.

С Вами я — Софочка Гузеева. И это передачка: «Давай поженимся»*

Если они серьезно сойдутся — открою еще и брачное агентство. Ну а что?! Одно другому не мешает. Еще и секретаршу удачно пристрою. Вроде мужик то неплохой. Не мой, но тут уж ничего не поделать. Мой, как оказалось, на козла не только бородой смахивает.

Вот зачем вспоминала?! Настроение от ста, по стобалльной шкале, резко скатилось до нуля. А вот когда я таки добралась домой и на горизонте замаячил бородатый гад с веником в руках, стало еще горше. Чего, спрашивается, явился?! Еще и метелку притащил. Глаза вон зацепились и с тяжестью в сердце признали, что красивая метелка то.

— Злишься? — без всяких пиететов интересуется Фёдор.

— Еще чего, — фыркаю я, пытаясь обойти этого шкафа.

Шкаф был явно против такого расклада и пройти не давал. Я злилась. Очень. Еще немного и пар из ушей и носа пойдет как у вскипающего чайника.

— Злишься, — констатирует факт и в нос метелкой из роз тычет. — Это тебе.

— Обойдусь.

— Трубку взяла Натка…

— Мне не интересно, — перебиваю, стараясь на него не смотреть.

Хоть Натка, хоть Славка, хоть лавка! Я в его бабах разбираться не собираюсь.

— Сестра моя, дурочка ты ревнивая! — гаркает на ухо Федя. — Если бы кое-кто меня в черный список не закинул, я бы еще вчера всё объяснил.

В черный список? Я? Когда? Не помню. А раз не помню — не было такого.

— Точно сестра? — скептически заламываю бровь, пытаясь по суровому выражению лица понять: лжет или нет. Вроде нет. Физиогномик* из меня так себе.

— Точнее не бывает, Луковка, — улыбается Федя. — Мир?

— Мир, — выдавливаю еле слышно, а в носу уже щекочут подступающие рыдания.

Ладно. Беру свои слова обратно. Ничего общего с козлом, в том числе и борода.

* отсылка к передаче «Давай поженимся»

* физиогномика — это область знаний, позволяющая через восприятие и «чтение» лица человека получить информацию о его личностных особенностях, определяющих поведение и отражающих индивидуальность жизнедеятельности

— Красивые, — любовно глажу лепестки нежно-розовых роз. И ни капельки не веник. Очень даже красивые и ароматные цветы. А вообще я так-то мастер переобуваться в воздухе. Не отнять.

— На тебя похожи, Лучик, — лыбится донельзя довольный Фёдор, подперев кулаком подбородок. — Красивая и колючая одновременно.

— Я не колючая! — пищу возмущенно. — Так-то ты сам во всем виноват!

— Естественно, — тихо посмеивается Федька. — За свою жизнь я понял непреложную истину: во всём всегда виноваты мужики. Это нормально.

Кажется, вот кто-то сейчас дотрындится и пойдет шустро за дверь. Истину он понял. Глядите-ка. Нашелся тут знаток женской философии.

— Мяу! — подает голос кошка и в мгновении ока оказывается на руках Фёдора. Предательница! Еще и мурлычет, головой трется о мужскую ладонь, подбивая бородача дальше её гладить.

— Привет, красотка. Чего это ты вдруг решилась? — интересуется Федя.

Мне вот тоже интересно. Это вот моя кошка? Та самая, что Бероева едва ли на британский флаг не порвала вчера?! А тут ласковая какая, хвост трубой, глаза свои желтые прищурила.

— Видишь, даже кошка тебе намекает, что я наилучший твой выбор, — подмигивает гаденыш.

— А ты скромник, — не выдержав, все же смеюсь, наблюдая за их идиллией. Ну правда, Матильда меня очень уж удивила. Чужих она на дух не переносила, а тут сама к нему на руки запрыгнула и погладить себя дала. Если еще и на груди у него уснет — считай окончательно и бесповоротно влюбилась.

Так-с, стоп. С какого перепугу он останется у меня ночевать?! Мы же просто друзья, верно? Или не друзья? Эти вопросы мучают меня не первый день ведь. А этот гаденыш бородатый только помалкивает загадочно.

— Федь… — окликаю неуверенно, оставляя в покое несчастный букет. Пока думала, все лепестки истрепала своими нервными конвульсиями. — Я тебе нравлюсь?

— Лучик, ты сейчас вот серьезно? — красиво дергает своей темной бровью.

— Более чем! Цветы и прогулки — это не показатель. Мало ли. Может, тебе скучно?!

— Оооо, — тянет Фёдор и, снимая с колен кошку, добавляет: — Посиди, красотка, пока на полу. А то у твоей хозяйки в голове таракашки бунт устроили. Надо запастись дихлофосом и терпением.

— Я же серьезно, — возмущенно фыркаю. — А ты вечно шуточки свои!

— Дак и я предельно серьезно, — подбирается вплотную и заглядывает пристально мне в глаза.

Весело ему. Я же вижу! Искры вон пляшут чертиками на самом дне и как не прячет он их за своими пышными ресницами, я все равно все замечаю. Наверное, в другое время я бы посетовала на несправедливость великих масштабов, ведь зачем мужчине такие шикарные ресницы. Но нанюхавшись роз и улицезрев Матильду на его руках, завидовать не хотелось. Хотелось ясности и стабильности. Пусть и совсем недавно я била себя в грудь уверяя, что он неподходящая для меня пара! Вспоминаем, да? Я мастер по переобуванию!

— Не вижу, — отчего-то плакать хочется. Красиво так. Чтобы вино, кино, ванна с пеной и слезы ручьем от недостатка женского счастья.

— А так? — его твердые губы накрываю мои, а руки мгновенно фиксируют за талию, поплывшее в нирвану тело.

— Неа, — чисто из присущей мне вредности выдыхаю я в его рот, когда кислород закончился и Федя решил сделать небольшую паузу.

— Ах так?! — шутливо рычит этот «Медвежонок» и подхватывает меня на руки, перекидывая через плечо.

— Пусти! — пищу, ногами в воздухе болтаю, а ему хоть бы хны. Лишь лапищу свою на мою ягодицу примостил и потащил в спальню. Вот же неандерталец.

У-у-у. Кто бы знал, как мне это нравится!

И да Матильда умудрилась под утро залезть на грудь Феди, нагло отжав у меня мужика. Никогда не думала, что моя же кошка составит мне конкуренцию за мужское внимание. Может я тоже хотела сладко посапывать на этой мощной груди, после ночи проведенной вместе. А так пришлось довольствоваться предплечьем и ощущением тяжелой ладони на спине.

— Я тебе еще припомню, — грожу наглой кошачьей морде и выскальзываю из объятий.

Несмотря на то, что спать мне бородач почти что не давал, мышцы приятно ныли и спать нисколечко не хотелось. Заряженная энергией по самую маковку, я приняла душ и в халате на голое тело, принялась за приготовление завтрака. Хотелось бы, конечно, в мужскую футболку вырядиться, как во всех шаблонных романтических фильмах, но после Фединого трудового дня в жару, надевать её на чистое тело как-то не хотелось. Надо будет напроситься к Федьке в гости и отжать такие сей канонический атрибут.

— Ммм, какие запахи… — сытый котяра выполз на кухню совершенно голый, поигрывая мышцами на поджаром теле.

Я даже, признаюсь, едва не пропустила момент, когда яичница начала подгорать. Хорош же, зараза! Крепкий, широкоплечий и весь мой. Сама себе завидую жутко. Вон какого экземпляра отхватила!

— Так бы и съел, — мурлычет, прижимая меня к кухонной тумбе и носом зарываясь в волосы.

— Яичницу? — туплю я.

— Тебя, — мужская грудь приятно вибрирует от смеха, а у меня в животе едва ли пузырьки шампанского не лопаются. Нет, я определенно везунчик. Такой джекпот отхватила!

— Я в душ, — невесомый поцелуй в губы, и мой собственный бородатый гад ускользает, оставляя меня наедине с яичницей и Матильдой. Последняя, кстати, буравит донельзя счастливую хозяйку недовольным взглядом, полным превосходства. Мол, выкуси. Может тебя он и целует, но спала то у него на груди я. И вообще жрать давай. Стоит тут, мозг, расплавленный в кучу, пытается собрать.

Решаю лишний раз не нервировать свою царицу и отдаю подношение, в виде баночки дорогой консервы с кошачьим кормом.

— Чтобы ты только улыбалась, вредная кошатина! — бурчу под нос.

Благо ответить Матильда не соизволила. Ну, во-первых, заговори она — это была бы уже клиника, а во-вторых, Федя слишком вовремя вынырнул из ванны, обернув полотенце вокруг бедер.

Так что пока пушистые штанцы жевала свой завтрак, я воспользовалась моментом и целиком и полностью завладела вниманием Фёдора. Если так пойдет и дальше, чувствую с кошкой у нас будут баталии за его грудь.

— Вкусно, — улыбается Федя, пережёвывая кусочек яичницы.

— Честно врешь? — допытываюсь, а сама вот-вот и поплыву.

Кулачком подбородок подпираю и наблюдаю, как этот мой «Медвежонок» наслаждается обыкновенной стряпней. Приятно, черт возьми! Теперь я понимаю, когда говорят, что для любимого хочется готовить. Для любимого?! Мда, Софья Михайловна несет Вас. Да еще как. Вон даже в повороты не вписываетесь.

— Не вру. А ты чего не ешь?

— Не хочу, — элегантно веду плечиком и край халата соскальзывает.

А образ то становится фривольным, однако. У Федьки даже кусок в горле встал. И не он один.

Глазища полыхают, дышит тяжело, а я улыбаюсь и покорно жду. Как чего?! Когда яичница, наконец, будет проглочена и я выступлю в роли десерта. На работу и так уже катастрофически опаздываю. Сгорела сарай, гори и хата! Тем более замену Бероеву я оставила!

16.

— Ты опоздала, — недовольно тянет Бероев, перебирая в руках бумаги и не удосужившись даже голову поднять.

— Так-то я приходить не собиралась, — жму плечами и плюхаюсь на стул. Да, Софья Михайловна шкалит борзометр. Шкалит. — Как прошел ужин?

— Прекрасно, — цедит Егор. — Твой пылесос, то есть секретарша, весь вечер флиртовала с деловыми партнерами.

— О, это она может! — отмахиваюсь. — А в целом?

Бероев отмалчивается. Смотрит на меня злым взглядом, сжимая губы в тонкую линию. И чего, спрашивается, злится?! У меня вот настроение просто шик. Аж страшно. Особенно, когда думаю, что рано или поздно придется познакомить маменьку с Федей. Она ведь не примет мой выбор сто процентов. Какой-то автомеханик не пара её драгоценной дочурки!

— Почему я все еще тебя не уволил? — тянет задумчиво бывший шеф.

— Может потому что я на тебя и так не работаю?

— Логично, — и опять прикипает взглядом. Только теперь его явно интересует моя блузка, а если быть точнее, глубокое декольте этой самой блузки.

Сегодня я приняла окончательное решение завязывать с играми в переодевания. Надоело. Ждать пока Бероев придумает план мести Марине Юрьевны можно до морковкиного заговенья. Чего уж теперь, продолжать чучелом ходить? О нет. Обойдутся. К тому же жуть как хочется посмотреть на змеищу в приемной. Захлебнется собственным ядом или сделает вид, что впервые видит меня?! Жаль, что, когда в кабинет Егора пробиралась — её на рабочем месте не оказалось.

— Ку-ку, мой мальчик, — пальцами щелкаю перед лицом Егора Сергеевича и ехидно улыбаюсь. — Я пойду?

— Куда? — отмирает Бероев.

— К себе. Работать.

Естественно не в приемную бывшего шефа, а именно к себе. В свой уютный кабинет, где давно заждались мои драгоценные работники. Никогда не думала, что так буду скучать. С этим мини-отпуском, едва весь бизнес не угробила. Ладно уж. Что сделано, то сделано. Теперь надо Федьку в оборот взять и ему собственную мастерскую организовать. Нечего зарывать такой талант!

— Ну иди, — благосклонно кивает Егор.

Нахал. Я спрашивала, между прочим, ради приличия.

С грацией кошки, поднимаясь со своего стула и виляя бедрами направляюсь к выходу. Не то, чтобы я его заинтересовать как-то хотела. Просто поиздеваться над слабой мужской психикой — милое дело. Надеюсь, мой бородач меня за такие проделки не четвертует. Хотя, смотря какой смысл в это вкладывать…

— Добрый день, — Алла вскинула белокурую голову, словно учуявшая след борзая. Причем носом точь-в-точь повела в воздухе.

«А нюх, как у собаки. А глаз, как у орла» — пропела про себя и встав напротив секретарского стола, вытащила из закромов свою самую противную улыбочку. От неё даже Жанку пробирает. Что удивительно, ведь сию заразину сложно чем-то пронять.

Но глаз вот Аллу явно подводил. На лице ни грамма узнавания и в глазах сплошная пустота. Впрочем, вру. Кроме пустоты еще была дикая ревность и злость. Пришла тут, видите ли, начальника её соблазнять. Прошлая то я, хоть и была злом, но злом знакомым. Привычным.

— Вот так проработаешь с человеком бок о бок, а он тебя потом не узнает и нос задирает. Алла-Алла.

— Ты? — вдруг шипит блондинка. Проблески бурной интеллектуальной деятельности прямо-таки на лицо. В буквальном смысле.

— Сюрприз, — развожу руками. — Но не переживай. Я пришла попрощаться. Оставляю Егора Сергеевича в твоих ненадежных руках.

— Уволил? — а довольная то какая. Лимон ей что ли подарить?! А лучше килограмм.

— Бери выше, — смеюсь. — Точнее ниже. К себе обратно перебираюсь. Мой офис в этом же здании. Так что еще увидимся. К твоему несчастью.

Подмигиваю опешившей Алле и, оставив её переваривать полученную информацию, удаляюсь с чистой совестью. Всё! Теперь только любимая работа и ничего больше.

«Какие планы на вечер? Приглашаю тебя на ужин» — ну и бородач, конечно. Куда я теперь без него?!

— Блин, Федя! Тут дорого!

Цены для обычного обывателя и правда кусаются. Не то чтобы я откажусь заплатить за наш ужин. Никакими лишними предубеждениями я не страдаю. Вот только вряд ли Федя позволит мне это сделать. С этого выплывает другой вопрос. Сомневаюсь, что автомеханики так хорошо получают, чтобы потратить на обычный ужин баснословные деньги.

— Я знаю, — и в ус не дует мой кавалер. Даже от меню не оторвался. — Заказывай, что хочешь.

— Федь…

Ага, я вот сейчас закажу, а он неделю будет питаться одной лапшой быстрого приготовления. Что за мужик невыносимый?!

— Луковка, — вздыхает мой бородач. — Опусти свои красивые глазки в меню и выбери уже что-нибудь. Я в состоянии оплатить ужин.

— Копил? — ехидно подмечаю.

В состоянии он. Конечно. Я так взяла и поверила. Упертый гаденыш.

— Можно и так сказать, — и губы в подозрительной улыбочке растягивает. Будто задумал какую-то пакость. Я очень надеюсь, что мы не сбежим из ресторана, как какие-то воришки. Провести ночь в обезьяннике не входит в мои планы.

— Выбрали? — вышколенный официант в белоснежном фартучке и с блокнотом наперевес, бесшумной тенью останавливается у нашего столика. — Рекомендую попробовать ризотто с сахалинским гребешком от шефа.

— Мммм…Ризотто. Что скажешь? — вопросительно дергает бровью Фёдор.

Медленно опускаю взгляд в меню и ищу это самое ризотто. Найти не успеваю. Кое-кто наглый и предприимчивый, выдергивает меню из моих рук.

Возмущенно пищу, но вступать в дебаты с ним при посторонних не решаюсь. Черт с тобой, золотая рыбка!

— Молчание — знак согласия, — припечатывает довольный Федя. — Тащите две порции ризотто. Еще даме салат с камчатским крабом и мне тар-тар из говяжьей вырезки. Так…Вино. Белое, красное?

— Белое полусухое, — бурчу, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула.

— А мне минеральной воды без газа. Спасибо.

Официант удаляется, а мой внутренний еврей беснуется и рвет на себе волосы. Это какой же счет нам выставят?! Мама мия! Тут даже потом на лапшу не хватит. Я, конечно, впечатлена его поступком. Но больше его последствиями.

— Не грузись, — мужская ладонь ложится на стол и жестом манит присоединиться к себе. Нахохлившись уступаю. Секунда и руку нежно сжимают, невесомо поглаживая. — И лоб не хмурь. Морщины будут.

— Вы с моей мамой точно не родственники?

— Пока нет, — улыбается он.

— Что значит пока? — челюсть так и падает на пол.

Ничего себе заявочки! Не успела мужика захомутать, он уже наполеоновские планы построил. Кто кого хомутал, спрашивается?!

— Ваш заказ. Ризотто с сахалинским гребешком, — диалог прерывает официант. Тарелки с ароматным рисом, заставляют рот наполнится вязкой слюной. Ладно, может оно того и стоило. Запахи умопомрачительные.

— Луковка, я хоте тебе кое-что рассказать… — неловко начинает Фёдор, когда острый голод был утолен.

Федя и неловко? А это что-то новенькое! Мне так интересно, что я вилку в сторону откладываю и вперед подаюсь, чтобы лучше его слышать. Обожаю секретики!

— Вот так встреча! — нет, мне мерещится! Просто я слишком долго работала под его началом и теперь голос преследует меня по пятам, не давая спокойно насладиться ужином. — Не против, если я присоединюсь?

Бероев, как всегда, шикарен. Будто и не работал весь день в поте лица, перебирая бумажки и торгуя своей красивой мордахой. Но его шикарность еще не повод встревать в наше с Федей свидание! Принесла же нелегкая!

— Вообще-то… — я уже было открыла рот, но напоровшись на насмешливый взгляд Егора Сергеевича, захлопнула его обратно. Надо на него Жанну завтра натравить. Видимо, мало она его укатала своей харизмой. Увеличим дозировку!

— Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались! — весело пропел Егор, ослабляя узел на галстуке. — Официант! Вина мне!

Переглядываюсь с Федором и молчу. Бероев уже до ресторана что ли умудрился налакаться?! Я его еще таким не видела. В последний раз, когда мы тащили его пьяную тушку, он был больше на спящего ленивца похож.

— Какими судьбами, ребята? Ужин старых друзей?

— Свидание, — бурчу. Федька вон вообще отмалчиваться предпочитает. Только за каждым движением Бероева зорко следит. Тот же сидит возле меня, то и дело невзначай задевая локтем мою руку.

Чайничек по имени Федя закипает. Еще немного и дым из ушей повалит. Тогда-то красивый профиль бывшего шефа придется править пластическим хирургам. Бедная вилка в пудовых кулачищах Феди уже согнулась пополам. Не сложно представить, что будет с лицом Бероева.

— Ой, — руками хватаюсь за виски. — Что-то голова разболелась. Федь, отвезешь домой?

Надо срочно лицо Егорушки спасать. Мне, конечно, его не особо то и жалко, но вот моему ревнивцу лишние проблемы ни к чему.

— Конечно, — кивает, отшвыривая погнутую вилку в сторону. — Счет, пожалуйста.

— Ну вот! А я думал посидим втроем, поужинаем, — вздыхает Бероев.

— Могу позвонить Жанне. Она с удовольствием составит тебе компанию, — искренне улыбаюсь, подхватывая сумочку, пока мой мужчина платит за наш ужин. Мой мужчина! Звучит же!

— Не надо Жанну! — ужасается Егорка.

Ну не надо, так не надо. Хозяин — барин. Только уже на выходе из ресторана, все же черкаю своему секретарю пару строк. А вот нечего мне было свидание портить. Сам виноват!

Фёдор Геннадьевич

А это было забавно. Её непосредственные попытки сэкономить мой бюджет. И так и этак, ужом на сковородке Луковка выкручивалась, старалась меня не обидеть, сомневаясь в моей платежеспособности. Нет, надо признаваться. Всё дальше и дальше я себя с этим обманом закапываю. Боюсь, Софья Михайловна, если продолжу тянуть, меня прикопает в ближайшем сквере.

Я ведь хотел ей признаться. Даже рот открыл, но хлыщ помешал. Так-то мне казалось конкурента я устранил! А нет! Пришел, лыбу тянет, локотком Луковку задевает. Смертник. Кулаки уже вовсю чешутся ему навалять по самые помидоры.

Опускаю взгляд на свои сжатые ладони и понимаю, что бедная вилка не выдержала напора моей жгучей ревности. И да! Мне не стыдно признаться, что Луковицу свою я жуть как ревную. Особенно к этому прилизанному.

Благо, Сонька у меня умничка. Приступ головной боли разыграла как по нотам. Только вот уже на выходе ехидно захихикала, строча кому-то смс-сообщение. Сто пудов мстит! Не хотел бы я перейти дорогу этой фурии.

— Весь ужин испортил, — бурчит Софья, умащиваю свою красивую попу на переднее сидение авто. — Ничего! Я ему отомстила.

— Да? — удивленно вскидываю брови. Признаваться как-то резко расхотелось. Ладно, придумаю что-то. — И как же?

— Вызвала Жанну составить ему компанию. Она у меня жуть какая прилипчивая. В хорошем смысле слова! Навсегда отобьет охоту, хорошим людям ужин портить. Не поверишь, но я всё еще голодна.

— Почему же не поверю? — фыркаю я. — Будешь шаурму? Тут неподалеку есть ларек. Пальчики оближешь!

Не срослось у нас с рестораном, да и хр*н бы с ним. Кроме того, испытывать нервную систему своей Луковки я больше не хочу. Опять переживать будет, а оно мне надо? Точно нет. Моя женщина должна быть сытой и счастливой.

— Шаурма? — глаза девушки загораются ярче звезд. — Хочу! Сто лет не ела!

— Бедняга моя, оголодавшая! — смеюсь и завожу мотор. Желание дамы закон! Будь то шаурма в соседнем ларьке или ужин в фешенебельном ресторане.

Покупаем стрит-фуд и коллективным разумом решаем, что наслаждаться вкусом лаваша и мяса, хотим не иначе как на природе. Поэтому везу девушку в своё самое любимое место, где весь город кажется будто на ладони. Благо проходимость Нивы позволяет вскарабкаться на холм по разбитой другими смельчаками дороге.

Сидим на грязном капоте. Точнее на грязном сижу я, а Софья на куртке моей восседает с видом истинной королевы. Едим в тишине, которую нарушает лишь пение цикад. Звездное небо, как на ладони. В самом городе такое не часто увидишь. Лепотааа…

— Федь, а чего ты хотел сказать то? — вдруг спрашивает Луковка.

Я надеялся, что забыла. Но когда это моя вредная Луковица что-то, да забывала?!

— Ерунда, — отмахиваюсь и тянусь прервать викторину вопросов путем поцелуя.

— От тебя луком несет, — кривит свой нос-пуговицу, а все равно навстречу тянется.

— От тебя тоже, — шепчу прямо в губы. — Но тебе можно. Ты же сама у меня Луковка.

— Прямо-таки у тебя? — еще и ехидничать умудряется.

— Только у меня. Остальным руки оборву и в ж*пу засуну, — тонкий намек на некоторых хмырей прилизанных.

— Федя! — хохочет Софья. — Пожалей его руки. Они ему нужны, чтобы бумаги важные подписывать.

— Защищаешь? — недобро прищуриваюсь.

Так-так. Это мы его, значит, жалеем? Х*ен там я тебя ему отдам!

— Неа, — мотает отрицательно головой и тут же в губы впивается страстным поцелуем.

Эй! Это так-то мой отвлекающий манёвр был. Хотя… Я согласен отвлекаться так всю жизнь.

17.

— А главное, заклинаю: не знакомьте сразу со своею Мамой. Не спугните жениха!

Эта песня была как нельзя актуальна в современных реалиях. Ибо Федор изъявил желание познакомиться с моей родительницей, а я молча делала ставки. Он на первой минуте знакомства сбежит или продержится полчаса?

Безусловно, есть мужчины, которые готовы терпеть мою мамулю гораздо дольше. Тот же Леонадро в ней души не чает и пылинки сдувает. Стоит только вспомнить, как богатый итальянец носился по моей квартире с корягой в руках по прихоти маменьки?! В дрессуре мужского пола ей нет равных. Что есть, то есть.

Но блин. Мой Федька совсем другое дело. Это то же самое, что кролика в клетку с удавом засунуть и наблюдать. Сожрет иль не сожрет. Так вот: сожрет! Редко какой кролик сможет противостоять удаву. Статистика неутешительна.

К тому же, мама отчаянно жаждала видеть Бероева. Ляпнуть то я тогда ляпнула, а про последствия не подумала. Зря. Сколько раз самой себе повторяла: Софья, прежде чем языком молоть — думай!

Как теперь выкручиваться?! Да никак. Бывшего шефа в качестве закуски я не потащу. Хватит и Федьки на основное блюдо, который, кстати говоря, в последнее время на Егора реагирует, как бык на красную тряпку. Еще мордобоя не хватало мне для полного счастья.

— Мам, прошу тебя. Нет, умоляю. Не дави на него. Он обычный парень.

— Владелец строительной компании — обычный парень? — удивленно восклицает маменька. — Что-то ты темнишь, Софья.

— Он не владелец строительной компании, — нехотя признаюсь. — Обычный автомеханик.

— Что? — побледнев, мама оседает на стул и хватается за правую сторону груди. — Сердце.

— Сердце слева, — между прочим подмечаю. Актриса вышла на сцену и сейчас на мне опробует весь спектр своего актерского таланта.

— Но…Но… — руку маменька послушно перемещает в нужном направлении и поднимает на меня глаза полные слез: — За что мне это?! Я тебя растила, баловала, души не чаяла! Лёня, неси коньяк!

— Может лучше корвалол? — предлагаю я.

— Коньяк!

— Amore mio! — кудахчет вокруг мамули её новоиспеченный муж с бутылкой коньяка наперевес. Кино и немцы! Точнее итальянцы.

С бокалом коньяка мама отходит к окну и прикладывает ладонь ко лбу, голову запрокинув назад. Умирающий лебедь еще раз умер бы от зависти, увидев в её лице своего прямого конкурента. Вот откуда у меня такие таланты к притворству. Кровь не водица.

Молча нарезаю помидор на мелкие кубики для салата. Пусть пострадает, информацию переварит. Успокаивать я её не собираюсь. Девочка я взрослая. Дело моё кого любить и с кем встречаться. А Федька как-то в душу проник, зараза. Пусть и типаж не мой, и бывает бесит до жути. Мы уже и как-то сроднились. Не только с ним, но и его бородой.

Да что там! Матильда моя в нём души не чает. Ходит по пятам, в рот заглядывает. Я только и успеваю диву даваться.

— А этот твой автомеханик…

— Фёдор, — любезно подсказываю.

— Да, да. Он бородатый, да?

— Бородатый, — подтверждаю нахмурившись. — А ты откуда знаешь?

— Хм, — фыркает мама. — А ну-ка сюда подойти, дочь.

Исполняю веление родительницы и в окно наблюдаю, как с двумя пышными букетами в сторону моего подъезда направляется непривычно нарядный Фёдор. Вроде и джинсы черные, да только вместо футболки — рубашка. Борода какая-то чрезмерно аккуратная.

— Он? — пальчиком с идеальным маникюром тычет в стекло мама.

— Он, — послушно киваю.

— Вот так и знала, что ты шутишь! — выдыхает мамулик и, залпом высушив коньяк, оставляет бокал на тумбочке. — Надо же! А я поверила, что и правда автомеханик. Ну, Сонька!

— Мам… — тяну неуверенно. И правда что-то в образе Феди никак у меня не клеится. — Так он действительно автомеханик.

— Ага. А я Майя Плисецкая, — смеется мать. — Прекращай уже. Ну какой тебе простой механик приедет на крузаке?!

— Что?!!!

Ну всё, Феденька. Молись. Тебе пришёл пушной зверек!

Что может быть романтичнее, чем получить пышным букетом по наглой роже? Только если у этого букета имеются шипы, чтобы хорошенько так подпортить мужской фейс. Шрамы же украшают мужчину?! Вот пусть и ходит красивый, разукрашенный.

— Луковка, я всё объясню! — восклицает этот обманщик.

— Другому огороду будешь лапшу на уши вешать! — в ответ кричу я.

— Это любовь, — умиленно прикладывает сложенные ладошки к щеке родительница. — Какая красивая пара.

Еще бы! Злющая я с горящими алым пламенем щеками и налитыми кровью глазами и Федька с побитой виноватой мордой. Идеальнее не бывает.

Нет, ну это надо же! Всё это время он меня бессовестно водил за нос и выходит никакой он не автомеханик. А кто тогда?!

— Владелец СТО, — пожимает плечами гад, когда задаю мучающий меня вопрос в лоб.

— А я дура переживала, как он счет в ресторане оплатит!

— Я же говорил тебе, что это не проблема.

Говорил он! Надо же! Да он много чего говорил, а я уши развесила и рада обманываться. А теперь чего? Нет, обида то у меня конечно имеется, но, если сесть и хорошенько подумать, не такая уж огромная, чтобы посылать бородача на хутор ловить бабочек. Но и оставить так просто этот немыслимый во всех смыслах обман я не могу. А значит-с надо разобидеться. Вот сейчас еще пару раз ему букетом заеду по лицу и сразу же!

— Софья, ну хватит мальчика тиранить. Он раскаивается. Правда же? — встревает мама.

— Само собой, — китайским болванчиком кивает Фёдор. — Очень.

— Вот! К тому же, гораздо лучше, когда автомеханик оказывается владельцем СТО, а не наоборот.

— Я не поняла! — предательская прядь волос падает прямо на лицо, сдуваю её со всей имеющейся во мне злостью и поворачиваюсь к маменьке, прищурившись. — Ты на чьей стороне?!

— На твой, конечно. Именно поэтому прошу оставить мальчика в живых. Он еще нам пригодится.

— Еще как пригожусь, — поддакивает Федя. Ну всё! Спелись!

— Феденька, а Вы любите чай? Мы с Лёньчиком тут недавно привезли такой чудесный час из путешествия по Китаю, — дождавшись паузы, мама шустренько подхватила бородача под руку и аки генерал на поле битвы, повела его на кухню, сияя доброй улыбкой анаконды.

Всё еще бледный Леонардо, что еще секунду назад испуганно жался к стене, подхватил два поредевших букета, которые и были орудием убийства и посеменил следом за сладкой парочкой, оставив меня одну стоять в коридоре. Злющую, как стаю бродячих псов.

Интересно, девки пляшут! Моя же семья быстренько переметнулась к обманщику. А я еще диву даюсь, откуда этот талант мастерски переобуваться. Дак вот. Факты на лицо.

Сначала Матильда, потом мама. Дальше кто? Жанна?! Ну уж нет! Жаннет пусть Бероева окучивает. Он её давняя мечта. А я что?

Нет, Федю то я прощу, конечно. Но сначала…Сначала сыграем на инструменте, на котором генетически заложено виртуозно играть каждой женщине. На нервах. Федькиных нервах.

— Чая у нас нет, — безапелляционно заявляю я, умыкнув полную чашку прямо из-под Федькиного носа.

— Как это нет? — хлопает маменька густыми черными ресницами и баночкой перед моим носом крутит: — Вот же.

— Закончился, — банку тоже изымаю и вместе с чашкой засовываю в тумбочку, пятой точкой перекрыв к ней доступ, скрещиваю руки на груди. — В моём доме всё закончилось для обманщиков. Доступен только выход. Он там.

Демонстративно пальцем в сторону прихожей тычу и отворачиваюсь. Не могу смотреть на эту наглую морду. Ведь не кается. Сидит, улыбается, будто лотерею выиграл. Даже не разобиделся на мой перфоманс. Хотя попробовал он обидится мне еще! Прибила бы!

Вон полулысые букеты в вазе стоят. Дойти к ним и устроить повторную казнь еще не поздно. Лучше ему подобру-поздорову убраться сейчас. Иначе я за себя не ручаюсь.

— Может Вы голодны, Фёдор? — интересуется мама, крадучись к холодильнику.

— Фёдор сыт! — гаркнула, так гаркнула. Бедный Леонардо аж подпрыгнул на месте от моего ангельского голоска.

Да, вот такая я истеричка. Но и меня понять можно. Доверяешь человеку, пускаешь его в свою жизнь и постель, кошка твоя к нему прикипает, а он оказывается врун еще тот. Тоже мне Буратино на минималках. У того хоть нос рос, а у Феди растет лишь самомнение.

— Не голоден. Соня сказала, что я ссу. Ну я правда немного побаиваюсь. С неё станется яда подсыпать.

— Чего?! Ты бессмертный что ли?!

Вопрос был риторический, а вот букет в моих руках реальный. Правда, мама устроила план перехват и пока я пыталась достать этого ржущего гада, букет у меня отобрали и поставили обратно в вазу. Ну ничего! Я другое оружие мести найду!

Снимаю тапок и швыряю в Фёдю. Попадаю прямиком в лобешник. Дурачок какой. Не уворачивается даже.

— Софья! — вопит маменька.

— Я, наверное, лучше пойду, — задком пятиться к прихожей Федя, не рискуя поворачиваться ко мне спиной. Мудро. — Завтра заеду, Луковка!

— Да пошел ты, Медвежонок!

— Уже пошёл!

Вот что ему делать? Я его лупила, тапком по морде залепила, а ему хоть бы хны. Впрочем, знаю я действенное средство. Смех, как рукой снимет. Правда для этого придется с Бероевым взаимодействовать. Но чего только не сделаешь, чтобы провинившийся мужик осознал тяжесть своих поступков.

— Чего на мальчика набросилась. Хороший же. Да, Лёньчик?

— SI! SI!

— Сиси, как сиси, — пожимает плечами родительница. — А вот попа ничего такая!

— Мама! — пыхчу возмущенно. Все вокруг вражины. В том числе и Матильда.

— Не, ну а что?!

Всю ночь не спала. Вертелась как вша не гребешке по всей своей огромной кровати, тоскуя по чему-то большому и теплому за спиной. Рук тяжелых на попе не хватало и богатырского сапа над ухом. Матильда, конечно, попыталась исправить ситуацию, взгромоздившись своей тушкой хорошего такого цыпленка бройлера мне на живот. Но всё равно не то.