Шаг во времени

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Когда Аш и Аманда вернулись на Верхнюю Брук-стрит, там их уже поджидал Джереми Бридж. Аш все еще находился под впечатлением их эксцентричной беседы в парке, и у него неприятно посасывало под ложечкой – частью от злости на себя и ущемленного чувства достоинства из-за того, что слишком много рассказал о себе, а частью от удивления, что эта девчонка так быстро все из него выудила. Вдобавок, у него было престранное ощущение, будто беседовал он вовсе не с мисс Бридж, а с кем-то еще. Ведь женщина, что пытливо вглядывалась в него своими огромными голубыми глазами, была гораздо более значительной личностью, чем та Аманда, которую он знал до сих пор. Она казалась не по годам мудрой и зрелой, и он был в полной растерянности, ибо понимал, что появившееся на ее лице презрительное выражение больно ударило по тем свойствам его души, о существовании которых он давно забыл. Она просила рассказать о войне, а ведь прежде лишь упоминание о каком-нибудь бое вызывало вежливое пожимание плечами, и тут же следовала просьба перейти к более веселой теме. Неужели от одного ушиба головы она так радикально изменилась? Или верны его недавние подозрения? Находясь, многие годы под пятой у своих чрезмерно благопристойных родителей, она невольно приняла трафаретный облик самодовольной жеманницы, а потеря памяти дала возможность проявиться настоящей Аманде. «Если это так, то тем более постыдно рассчитывать поправить свои дела за счет Аманды, – язвительно укорил он себя и поморщился. – Да ведь и сам еще колеблюсь – просить ли ее руки».

Наконец Аш повернулся лицом к Джереми, который церемонно провожал графа в свой кабинет на первом этаже.

– Насколько понимаю, вы хотите кое-что обсудить со мной, – говорил Бридж, улыбаясь с веселым коварством. Аш готов был отдать «все, что имеет» (хотя при сложившихся обстоятельствах в его делах это было неудачным преувеличением), чтобы развернуться и выйти вон. Бридж отлично понимал, что Аш разгневан и унижен недавней выходкой Аманды, и потому злорадствовал, что цепко держит за горло «его сиятельство».

Их разговор продлился несколько минут. Аш произнес традиционный набор фраз, а Бридж отвечал в благожелательных тонах. Затем они обсудили необходимые имущественные вопросы, и Аш, осознав свершившийся факт, непроизвольно тяжело вздохнул, хотя цена была столь высока, что не стоило мудрствовать: отныне у него появлялись средства, чтобы стабилизировать финансовое положение Поместья Ашиндон и обеспечить будущее своих единокровных брата и сестры – Эндрю продолжит учебу, а Доротея начнет выезжать в свет.

Потом, как полагается, слуга проводил Аша в гостиную, где он должен был подождать, пока Бридж известит дочь о счастливом устройстве ее судьбы.

Призванная в кабинет отца, Аманда посмотрела на него с безразличием на лице.

– Ну, как, девочка, ты уже пришла в себя? – спросил он отрывисто. А она медлила с ответом.

– В себя... А, вы имеете в виду мою память... Нет. Пока нет.

– Ну сейчас придешь – Ашиндон просит твоей руки!

Хотя в этом объявлении не было ничего неожиданного, сердечко у Аманды екнуло.

– П-правда, просит? – произнесла она еле слышно. – Очень мило.

– Мило! – прогремел Джереми. – Это все, что ты можешь сказать? Да ты представляешь, что это значит для нас? – он внезапно улыбнулся, и Аманда вспомнила, как улыбался Большой Серый Волк. – Ты станешь настоящей леди, и нас всех – тебя, маму и меня – будут принимать в лучших домах Лондона и приглашать на самые роскошные балы и банкеты!

– Господи, вы именно этого и хотите? – спросила с любопытством Аманда.

– Конечно, этого! Разве ты забыла... хотя ты-то как раз и забыла, а я нет – всех этих снобов и как они воротят носы, – но вдруг он посерьезнел и схватил ее за руку. – Аманда, я начал работать на суконной фабрике Горация Фитча девятилетним мальчонкой. По четырнадцать часов в день. И от других мальчишек отличался только тем, что был намногопроворней.

«И – готова поклясться – намного безжалостней, – подумала Аманда, – и не утруждал себя никакими представлениями о морали».

– Работа была тяжелая, – продолжал Джереми с кремнистым скрежетом в голосе, – но я сберегал каждое пенни, поэтому, когда подвернулся подходящий случай, я уж его не упустил. И двинул вперед, не оглядываясь. Сейчас я могу купить с потрохами почти всю знать в районе Мейфэр, но эти аристократы слишком высокого о себе мнения, чтобы как-нибудь среди дня пригласить к себе Джереми Бриджа. Но теперь все будет иначе!

Аманда про себя подумала: «Скорее пекло в аду замерзнет, чем Джереми Бридж увидит интерьер «лучших домов Лондона». Хозяйка какого дома, будь она благородного или низкого происхождения, согласится – если она в здравом уме – просто пройтись с ним по улице, не говоря у о его компании на балу или банкете? Но вдруг деньги в Англии времен Регентства имеют такую же силу, как и в двадцатом веке, тогда Бриджам позволят протиснуться в великосветские гостиные; а их ведь только раз впусти, потом они уж сами протолкаются – и начнут куражиться да куролесить наравне с избранными отпрысками голубых кровей».

Взмахом руки Джереми отпустил Аманду, и она вернулась в гостиную, где Серена с графом распивали чай и беседовали. То есть говорила Серена, а граф якобы слушал, притворяясь внимательным. Серена встретила Аманду улыбкой.

– Милорд, как я понимаю, – залепетала Серена с придыханиями, – вам есть что сказать нашей девочке, поэтому я оставляю вас наедине, но, – добавила она с жеманной ухмылочкой, от которой Аш скрипнул зубами, – ненадолго.

Он хмуро проследил за ее уходом, потом встал, пересек комнату и сел рядом с Амандой.

– Мисс Бридж, – начал он, взяв ее за руку, и почувствовал, какая у нее холодная и нежная ладонь, – мисс Бридж, я только что разговаривал с вашим отцом, и он благосклонно позволил мне просить вас стать моей супругой. – Аманда смотрела на него широко открытыми глазами и молчала. Тогда он продолжил: – Хотя мы знакомы всего несколько месяцев, и вы, к тому же, – тут в его голос невольно закралась ирония, – очевидно, считаете, что ваше сердце отдано другому, я полагаю, мы с вами хорошо поладим, – и его вдруг охватило глубокое уныние: для клятвы верности до гробовой доски в этом кратком высказывании слишком многого не доставало. «Ведь все должно было быть совсем иначе», – подумал он страдальчески, но незамедлительно отогнал от себя эту мысль. Аманда продолжала хранить молчание, но смотрела на него с высокомерным – как ему померещилось – презрением; с досады он скрипнул зубами. – Мисс Бридж, согласны ли вы оказать мне необыкновенную честь и стать моей женой? – выдавил он наконец, и внутри у него образовалась такая пустота, что он явственно услышал ее гул. Аманда опустила ресницы, потом подняла голову и в упор посмотрела на него.

– Конечно, – проронила она, и Аша поразил ее небрежный тон. Господи, он только что сделал предложение женщине, которая не далее как этим утром пыталась сбежать с другим. Пусть у нее не все в порядке с рассудком, но должна же она понимать всю значимость происходящего.

– Вы уверены? – спросил он хрипло. – Ведь речь идет о вашем будущем.

И тут Аманда откровенно расхохоталась с нескрываемым весельем:

– О моем будущем! – взгляд ее перебежал на окно. – Но ведь и будущее преходяще, ваше сиятельство.

– Я склонен думать, – возразил Аш, – что определенность некоторого конкретного будущего представляет собою одну из немногих неизменных сущностей нашего бытия вне зависимости от возможной неопределенности наших путей к этому будущему.

Бросив на него быстрый взгляд, она проговорила:

– Полагаю, вы правы.

– Как бы то ни было, но вы меня осчастливили, мисс Бридж, – эти слова чуть не застряли у него в горле, и под недоверчивым взором Аманды он покраснел. После секунды нерешительных колебаний он взял ее легонько за плечи, привлек к себе и поцеловал. От неожиданности Аманда вся сжалась, но потом, поняв, что это обязательная часть ритуала, расслабилась. У него оказались нежные губы, а пальцы плотно сжимали ей плечи. От этой интимной близости она почувствовала странную слабость и вздохнула с облегчением, когда он отстранился от нее через несколько мгновений. Вновь взял ее за руку.

– Вероятно, нам надо... – но в это время в комнату влетела Серена и Аш осекся. В глазах у нее застыл немой вопрос, но, увидев, сидящих на канапе близко друг к другу графа и дочь, засияла широкой улыбкой.

– Ах, милорд! – воскликнула она, прижав руку к пухлому животику. – Неужели, правда, то, что мне сказал мистер Бридж?!

Аманда заметила как неприязненно передернулся Аш от назойливости Серены, но он спокойно поднялся и поклонился.

– Да, миссис Бридж. Пожелайте нам счастья.

– О, мои дорогие! – она пронеслась по комнате, обняла граф, затем бросилась к Аманде со скоростью спасательного круга, брошенного утопающему. – Боже мой! – продолжала она, плюхнувшись на стул, обтянутый шелковой гобеленовой тканью, – надо немедленно начинать готовить бал по этому случаю, верно?

– Бал? – безучастно переспросила Аманда.

– А как же! Чтобы объявить о вашей помолвке. Мы пригласим, разумеется, только избранных. Думаю, шестнадцатого числа следующего месяца, в четверг. Если не ошибаюсь, как раз на тот вечер назначен прием у леди Федершем. Мы-то к ней, конечно же, не приглашены. Но я представляю, сколько будет у нас народу, потому что я уж постараюсь намекнуть, что только те, кто придет именно к нам, услышат интереснейшее объявление, касающееся графа Ашиндона и нашей милой Аманды, – она умолкла с отрешенным выражением лица и затуманенным взором, словно погрузившись в сладостный сон.

«Боже, какая жуткая женщина! – подумала Аманда, испытывая непреодолимое желание убежать и усердно избегая взгляда графа. Но уже в следующий момент чуть не прыснула со смеху: – Какое мне дело до нее? До всех них? Все это – плод моего воображения, и после ночи нормального сна от этого ничего не останется, кроме забавных воспоминаний, – и отвернулась к окну. – Сколь бы ни занятны были все эти галлюцинации, пора из них выбираться. Стало удивительно трудно в течение всего дня непрестанно напоминать себе, что на самом деле нет никаких Бриджей, ни графа Ашиндона, ни даже миниатюрной служанки Хатчингз. Непроизвольно вовлекаюсь в их дела. Действительно, ведь во время разговора с Ашиндоном в парке ни разу не вспомнила о своей реальной жизни в Чикаго, будто до него далеко, как до Марса. Всего через пару часов, как стала Амандой Бридж, в волнующе реальном обличий явился этот граф».

Аманда вздрогнула, услышав, что Серена не прекращает бурно разглагольствовать о бале. И мысленно ругнула себя: «Глупо воспринимать все так, будто эти люди существуют в действительности, помимо моего воображения!» Повернулась к ним лицом и увидела, что они смотрят на нее с ожиданием.

– Как я – что? – спросила она, воскрешая в памяти какой-то отголосок речи Серены и понимая, что та с нарастающим нетерпением уже в который раз задает ей один и тот же вопрос.

– Как ты думаешь, стоит ли нам приглашать Шарлотту Твайнинг с матерью? Вы раньше были такими подругами – водой не разольешь, а теперь в ссоре...

Аманда чуть не брякнула: «Да какое имеет значение, кого вы пригласите! Завтра все вы станете призраками, аукающими в уголках моего подсознания», – но что-то ее удержало, и она сердито поджала губы.

– Неужели вы забыли, мама, что я не помню ни Шарлотты Твайнинг, ни ее матери?

Серена смущенно пожала плечами:

– Ах, вот оно что. Но к тому времени ты уже придешь в себя.

Аманда чуть не расхохоталась – женщина рассуждает так, словно ее дочь в неподходящий момент покрылась сыпью. Повела взглядом повыше и увидела глаза лорда Ашиндона, в которых застыло, если она не ошиблась, сочувствие. Он отвел взор и обратился к Серене:

– Разрешите откланяться, миссис Бридж. Понимаю, что многое еще надо обсудить, но мне пора.

– А как же с датой, милорд? Вы с моим мужем уже...

Аманда заметила, как неприязнь его усилилась оттого, что Серена вцепилась в его рукав.

– Нет, миссис Бридж. По мнению мистера Бриджа, дату свадьбы должны определить, разумеется, мисс Бридж и вы.

– Очень разумно! – возликовала Серена. – Я бы послала объявление в газету «Морнинг пост» прямо сейчас, но думаю, что лучше воздержаться и сделать это после бала.

– Как вам будет угодно, – сказал граф с заметным оттенком отчаяния в голосе. Аманда восхищенно следила, с какой выдержкой он спокойно высвобождает рукав из цепких пальцев Серены.

– У меня через несколько минут назначена встреча, и я должен вас покинуть, дамы, наедине с вашими планами, – и, обращаясь к Аманде, сказал:

– Полагаю, вы, как и я, собираетесь на будущей неделе присутствовать на балу у Марчфордов; буду польщен, если позволите мне сопровождать вас.

– Ох, Аманда, ты непременно должна туда поехать, – вмешалась Серена, – ведь там будет весь высший свет.

– Посмотрим, – уклончиво ответила Аманда, воздерживаясь от уведомления, что всего через сутки у нее не будет ни Бриджей, ни графа, ни свадебных хлопот.

– В день бала приходите к нам обедать, – поспешно пригласила Серена графа, повернувшегося к двери. Тот поблагодарил с мрачной учтивостью и вышел. Проводив его до парадного, Аманда глянула на него из-под своих роскошных ресниц и сказала:

– Вы спрашивали меня, уверена ли я, что мне по душе ваше предложение о замужестве, милорд. Теперь я хочу вас спросить – а вы, сами по-прежнему готовы выполнить взятые на себя обязательства?

Граф обернулся к ней, лицо его передернулось, и на нем появилось выражение тревоги:

– Можно было предположить, что реакция вашей матери на помолвку ее старшей дочери будет столь... э-э... эмоциональной, – начал он сухо, – и поэтому, само собой разумеется, что мое самое искреннее стремление – поступать должным образом, отвечая ее ожиданиям.

– Разумеется, – пробормотала Аманда.

– Всего доброго, мисс Бридж, увидимся на будущей неделе, – граф откланялся и спустился к ожидавшей его одноколке. Аманда несколько секунд провожала его взглядом, потом повернулась и вошла в дом.

Спустя приблизительно час Аш с наслаждением погрузился в одно из глубоких кресел старейшего клуба консерваторов «Уайте». В соседнем кресле сидел Джеймс Уинканон, добрый друг и товарищ по оружию. Пристально посмотрев на графа, он спросил:

– Значит, свершилось?

– Да, друг мой. Перед тобой жених. – Граф взял со стола бокал с бренди и сделал большой глоток.

– А сказано столь мрачно, будто тебя признали виновным в убийстве.

Аш усмехнулся:

– Скорее – приговорили без права освобождения под залог.

– Но ведь девица Бридж красива, и пусть ее отец из городских обывателей, но... ты же слышал – чем дальше, тем больше представителей высшего света вступает в браки...

– Да, понимаю, я должен чувствовать себя осчастливленным. Мисс Бридж – действительно бриллиант чистой воды. Уверяю тебя, когда познакомишься с ней ближе, увидишь, что это весьма достойная девушка. Однако раньше я всегда надеялся, что смогу выбрать невесту по собственной воле.

– Но, Аш, – заметил грустно его друг, – ты забываешь о своем высоком положении в обществе. Люди твоего круга сами никогда не выбирали себе невест.

Аш мрачно улыбнулся:

– Забываю о моем положении в обществе? Да под моим именем и ломаного гроша не числится!

– Да... Но зато титул – со времен Вильгельма Завоевателя! Ведь в вашем роду были советники королей, не говоря уж о первых воинах королевства и им подобных.

– Это было давно, в далеком прошлом.

Джеймс кинул на него проницательный взгляд:

– Но гордость осталась все та же, верно, дружище? Я всегда говорил, что у тебя ее хватит на двоих, а то и на троих. Будь начеку, поберегись, не то она тебя задушит.

– Ох, ради Бога! Я же...

– Итак, продолжу свою мысль – осталась и слава. Не надо забывать, что еще есть Поместье. А дом в усадьбе – одно из крупнейших зданий королевства, но только его надо восстановить. Этого вполне достаточно, чтобы многие девицы из высшего света жаждали стать леди Ашиндон. К сожалению, среди них нету таких, у кого хватило бы звонкой монеты, чтобы компенсировать твою бедность.

– Да, это так, Джейми. – И Аш печально уставился на свои длинные ноги. – Но что бы изменилось? Даже если я женился бы на светской девушке?

– Ну, Аш... Ночью все кошки серы.

– Вот именно, кошки. – И Аш поморщился.Быть может, и ты прав... Но кошка кошке рознь. А Бридж – еще котеночек и, согласись, весьма привлекательного вида. Потом, сковать себя узами еще не значит выбрать жалкий жребий. Я не говорю о взаимной любви, – поправился он поспешно, – но мало ли, вдруг она тебе начнет нравится. По-твоему, разве такое немыслимо?

– Любовь! – хмыкнул Аш. – Просто радужный бред писак, авторов скверных романчиков! Самое большее, что следует ожидать от брака, это лишь – возможности наладить такие дружелюбные отношения между супругами, при которых каждый из них живет своей жизнью, разумно подстраиваясь друг под друга. А относительно того, что она начнет мне нравиться... – и он замолчал. Вопреки странному сегодняшнему поведению мисс Бридж, он готов был признать, что благодаря ей могут сбыться даже некоторые его мечты. Ее красивое лицо украсит его дом, а ее прекрасные деньги спасут этот дом от аукциона. Но уже в следующее мгновение его мысли невольно перекинулись на соблазнительные формы Аманды, на золотистые кудри, небрежно ниспадающие над загадочными, бездонными голубыми глазами. – Как знать, может быть, ты и не ошибаешься в своих предположениях, Джейми, – пробормотал он задумчиво, – вполне может быть.

Сделав глоток, Джеймс поиграл моноклем и, наконец, проговорил:

– Кстати, я слышал, что утром в городе появилась леди Ашиндон.

Аш резко выпрямился:

– Ли... Приехала, говоришь, Лиана? Господи, а я ничего об этом не знаю!

– Я так и думал. Она остановилась в доме своих родителей.

Аш долго молчал. После смерти Гранта его вдова-красавица жила настоящей затворницей в поместье своего отца, которое граничит с Поместьем Ашиндон. В памяти возник образ смешливой девочки, с которой они росли вместе, и у него засосало под ложечкой. Нет! Он стиснул кулаки. Целых три года он боролся с тяжелыми воспоминаниями, избавился от них. Она и теперь недоступна, как была в день венчания с Грантом в часовне Поместья. Он снова обратился к другу:

– М-да... Полагаю, что скоро предложит нанести ей визит.

– Да, вероятно, – согласился Джеймс, понимающе посмотрел на друга и снова взялся за бренди.

В тот вечер обед у Бриджей превратился, как и следовало ожидать, в настоящий праздник. Добросердечности атмосферы способствовало еще и то, по мнению Аманды, что дома не было Джереми, который опять обедал где-то на стороне. Серена, восседая во главе стола, радостно бурлила, рассуждая о «Свадьбе», которая все-таки была на втором по важности и мест после «Объявления о бале».

– На прошлой неделе, Аманда, я видела в журнале «Все для красавиц» потрясающее платье. К нему придается нижняя юбка из светло-синего атласа и жакетик из серебряной нити. Ты в нем будешь великолепна!

– Хорошо, – безразлично произнесла Аманда, которой хотелось бы поговорить на более интересную тему. Откинувшись к спинке стула, она снова стала размышлять о сложности сновидения, которое сама же выдумала Сначала – подлинная принадлежность к девятнадцатому веку всего в районе Мейфэр, а теперь эта семья, словно сошедшая с телевизионного экрана из какого-то исторического сериала.

Тишина не долго царствовала в столовой. Лучезарное настроение не давало покоя Серене, и зазвучала следующая важная тема – «Приданое».

– Наверное, его сиятельство еще не обсуждал с тобой ваше свадебное путешествие? – спросила она настороженно. – По-моему, нет, – ответила она сама на свой вопрос, помахав рукою. – Слишком рано. Но будь уверена, дорогая, папа оплатит наличными поездку в Рим или куда-нибудь еще в этом роде. И нам нужно все продумать заранее. Начнем с нижнего белья, потому что оно всегда одинаково в любом климате.

Весь остаток этого бесконечного вечера Аманда просидела, стиснув зубы; и когда тьма лишь затронула небо, она сразу, ссылаясь на головную боль, запросилась в спальню.

– Конечно, детка, – согласилась Серена с мягкой улыбкой. – Я скажу Хатчингз, чтобы она отнесла тебе в постель горячего молока с сахаром и пряностями. Уверена, что к утру тебе станет намного лучше.

То же думала и Аманда и со вздохом облегчения отправилась к кровати под балдахином. Молча она позволила Хатчингз обрядить себя в ночную сорочку из жатого батиста, расшитую птичками и цветочками. С Божьей помощью все это наваждение скоро кончится. Она хорошенько выспится и утром встанет в здравом рассудке. Придется самой аккуратно заштопать дырявый рукав судьбы, из которого она сюда выпала, и утром она вернется в Лондон двадцатого века, а все эти типы, с которыми пришлось общаться сегодня, превратятся в отголоски растаявшего сновидения. Одна личность удержится в памяти, конечно, дольше других, но об этом – потом, и зарылась поглубже в подушки. Трудно было уснуть, находясь под впечатлением странных событий прошедшего дня, но то ли от усталости, то ли от тех пряностей, что Хатчингз напихала в горячее молоко, Аманда вскоре забылась глубоким сном без сновидений и проснулась через много часов от гомона птиц и нечленораздельного гвалта. Осторожно приоткрыв один глаз, она сразу увидела как свет утреннего солнца играет на ненавистных розовых шелковых занавесках, свисающих изящными фестонами с балдахина.