Шалость

Глава 5

- Ты собираешься делать это всю ночь? - спросила Нора.

Нико кивнул.

- Так и думала, - ответила она. - У меня есть вино.

Нико пожал плечами.

- Позже. Поняла, - сказала она.

Нико кивнул и пожал плечами, потому что его губы и язык были заняты ее сосками. После осквернения покрывала, они свернулись калачиком на кровати, и Нико стянул бретельки ее сорочки, без разрешения, развратный мальчишка, и уже провел... Нора проверила время на каминных часах... семь минут, посасывая ее грудь.

- Надо было книгу взять, - заметила она на восьмой минуте. - Интересно, дотянусь ли я до телефона...

Она вытянула руку над плечом Нико.

Нет, не получается. Как жаль. Она могла бы ответить на еще парочку писем. Нора провела пальцами по его мягким волосам, массируя его шею и плечи...

Девять минут.

- Не пойми меня неправильно, муш, - начала Нора. – Мне действительно приятно. Просто... - Она снова посмотрела на часы. - Девять минут?

- Ты отсасывала мне дольше девяти минут, - заявил он, оторвавшись от ее груди.

- Совершенно другая ситуация, и ты это знаешь.

Он покачал головой и вернулся к своей задаче. Нора и Нико лежали на боку, ноги и руки были переплетены, подбородок Норы на макушке Нико, а его голова прижата к ее груди.

Десять минут.

- Это какая-то патология. Тебя кормили из бутылочки в детстве? - поинтересовалась она. - Неважно. Это было грубо. У меня нет детей. Я не имею права осуждать.

Двенадцать минут. Она начала ощущать дискомфорт. Возбуждение, но с толикой боли.

- Думаю, могло быть и хуже, - сказала она со вздохом. - Если у твоего парня оральная фиксация, то лучше она будет на сиськах, чем на сигаретах, не так ли?

Наконец, Нико расхохотался настолько сильно, что Норе удалось вырваться из его рук и одернуть сорочку на место. Иногда этот парень был ненасытным.

Нико потянулся к ней, но она шлепнула его по руке.

- Нет, плохой муш. Сейчас время для вина.

- Каждый день моей жизни наполнен вином, - произнес он. - А твоя грудь только четыре месяца в году.

- Но это калифорнийское шардоне, - ответила она. - И у меня есть еще конфеты.

- Хмм, - задумывается он. - Если есть конфеты...

Он натянул джинсы и спустился вниз за бокалами, пока Нора открывала бутылку.

Нико вернулся с видом победителя с двумя бокалами для вина, и застал Нору, копошащуюся в его дорожной сумке.

- Что-то ищешь? - спросил он и поставил бокалы на тумбочку у софы. Он взял бутылку вина, посмотрел на этикетку и улыбнулся.

- Мой подарок, - ответила Нора и продолжила поиски. Ей не было стыдно за копание в его вещах. Она владела им. Пока они были вместе, она владела им даже больше. А это значит, что его тело принадлежало ей, его сердце - ее сердце, и его багаж - ее багаж. Так что она все равно узнает.

- Он там, - решил помочь он. - Внизу.

- Это он? - спросила она и вытащила плоскую белую коробку с черной лентой.

- Нет, это на его день рождения.

- Кингсли? - спросила Нора. День рождения Кингсли был второго ноября, через день после их возвращения из путешествия.

- Да, - подтвердил Нико. - Хотя... не знаю, стоит его дарить или нет.

- Тебе стоит вручить ему подарок. Он будет много значить для него. - Нора хотела, чтобы между Нико и Кингсли были хорошие отношения, почти так же она хотела, чтобы и у нее с Нико были хорошие отношения.

- Дело не в этом, - попытался объяснить Нико. - Я не знаю, уместный ли это подарок. Он может... - Парень пожал плечами. Бабушка называла его «мушем» не просто так. В отличие от почти всех, кого она знала, включая себя, когда Нико не знал, что хотел сказать, он просто молчал.

- Можно посмотреть? - спросила она.

Нико указал на коробку бокалом вина.

- Если хочешь.

Она хотела.

Нора развязала черную ленту. Коробка была красивой с милым бантом, которую, скорее всего, выбрала кузина Нико Марбелла, офис-менеджер винодельни. Она подняла крышку и нашла небольшую книжку в черном кожаном переплете.

- Фотоальбом? - предположила Нора. Нико молчал, значит, она угадала. Он не смотрел на нее, пока она переворачивала первую страницу, а сосредоточился на золотой жидкости в своем бокале.

- Боже мой, - выдохнула Нора, прижав ладонь к груди. - Какой же ты милый. - На фотографии был Нико в возрасте пяти лет, она узнает эти глаза где угодно. Он сидел на пеньке, на краю виноградника, а на заднем плане был дом. Маленький Нико поймал кузнечика или сверчка, или что-то другое и показывал его на камеру на вытянутой ладони. Он улыбался, и Нора заметила два недостающих передних зуба.

- Там еще, - сказал Нико. - С пяти до двенадцати лет.

Нора медленно листала альбом и поняла, что ее глаза наполнились слезами. Не фотографии маленького Нико произвели на нее впечатление. Ее детские фотографии тоже не имели большого значения. Но значимость того, чтобы подарить Кингсли целый альбом с фотографиями его сына, тех лет, которые Кингсли пропустил...

Тут был Нико в шортах и футболке, бегущей за одним из его кузенов, с изображением футбольного мяча на носке. А вот Нико на пляже, Французская Ривьера, в маминых огромных солнечных очках, с белой полоской на носу. Вот Нико, свернувшись клубочком, спит на куче свежего белья, как домашний кот.

- Кингсли никогда не оправится от этого, - с улыбкой заявила Нора. - Если дом охватит огнем, он спасет Джульетт, Селесту и этот фотоальбом.

- Не Сорена? - спросил Нико.

- Сорен спасет Кингсли, - ответила Нора.

- А что насчет тебя?

- А кто, по-твоему, устроит пожар?

Нико рассмеялся, а Нора продолжила листать альбом.

- Никаких фотографий, когда ты был младенцем? - спросила она.

Он поморщился. - Не смог ни одной найти.

- Где-то же должны быть твои фотографии.

- То есть я не смог найти ни одной, где я был бы один. Мама фотографировала, значит, на всех фотографиях... понимаешь... - Он снова замолчал. И тогда Нора поняла. На всех фотографиях маленького Нико держал отец.

- Ты уверена, что такой подарок уместен? – спросил Нико. - Он не будет...

- Triste? - Нора подобрала французский эквивалент к «печально».

- Больно, - объяснил Нико.

- Он пропустил двадцать пять лет твоей жизни. Безусловно, ему будет больно. Но если и есть одна вещь, которой он научился, будучи со мной, это видеть разницу в хорошей и плохой боли. - Она закрыла альбом и прижала его к сердцу. - Это хорошая боль.

- Тогда можешь отдать его ему, - ответил он. - И сказать ему bon anniversaire.

- Он будет тронут, узнав, что ты волновался, будет ли ему больно. Он хочет, чтобы ты любил его так же сильно, как и он тебя.

- Со временем, - сказал он. - Может быть. - Нора понимала его сдержанность, чтобы действительно отпустить себя и полюбить Кингсли. Мужчина, растивший его с рождения до своей внезапной смерти два года назад, все еще занимал высокое место в сердце Нико. Медленно, но верно, Кингсли протаптывал себе дорогу. Ему невозможно было отказать. Кингсли мог быть чертовски привлекательным, когда хотел.

- Причина, по которой мы вместе - это Кингсли, - напомнила ему Нора.

Он торжественно поднял бокал с вином.

- Нет, - ответил Нико. Он указал на нее. – Ты - та причина, по которой я и он вместе.

- Ты такую недотрогу из себя строишь, - произнесла Нора. - Но это только доказывает твою любовь к нему. Это не копии. Эти фотографии - оригиналы.

Нико пожал плечами, но не стал отрицать.

- Ладно, хватит о нем... где мой подарок? - поинтересовалась Нора. Она положила коробку в свою сумку, чтобы вручить ее Кингсли.

- Маленькая красная коробка.

- Маленькая красная коробка, - повторила она, снова роясь в сумке. Она нашла ее под парой сложенных красных носков. - Можно открыть? Мне плевать, если ты скажешь нет, я все равно ее открою.

- Открывай, - ответил он.

Нора сорвала ленточку с коробки, сняла крышку и обнаружила внутри...

- Ничего? - Она держала пустую коробку. - Или тут очень маленький бриллиант, который я просто не вижу?

Нико быль рожден сабмиссивом, а любой достойный мужчина-сабмиссив приносил подарки своей госпоже. Она знала доминатрикс, которые публиковали списки пожеланий на сайтах, чтобы клиенты знали, какое подношение от них ждут. Нора никогда не заходила так далеко, но и не отказывалась от обдуманного подарка, преподнесенного в нужной форме. И Нико... Не было ни одной встречи, ни одного путешествия, ни одной ночи, проведенной вместе, когда он не дарил ей что-нибудь. Их первый раз был самым лучшим подарком - он подарил ей свою компанию во время самой тяжелой ночи в ее жизни.

Нико улыбнулся: - Там все, что ты пожелаешь, - ответил мне. - Расскажи мне.

- Рассказать тебе?

- Ты хочешь сделать со мной что-то, что я не... - Он взмахнул рукой, показывая, чтобы она закончила предложение за него.

- Вижу... ты даешь мне разрешение сделать кое-что с тобой.

- Верно.

- Значит, я могу использовать это для... пеггинга?

Нико моргнул, но быстро оправился: - Как я и сказал, все что пожелаешь.

- Игры с кровью?

Он поднял руки, изображая поражение.

- Сделать тебе пирсинг на члене?

Он поморщился так сильно, что закрыл оба глаза. Медленно один глаз открылся.

- Если хочешь, - повторил он.

- Ох... - мурлыча, сказала Нора. - Хороший подарок. Но ты знаешь, что я могу заставить тебя сделать любое из вышеперечисленного, если захочу.

- Можешь, - подтвердил он. - Но... я думал о том, когда ты рассказывала мне, какими должны быть пары, подобные нам. Ты говорила, что настоящее подчинение - это не что-то взятое, а свободно дарованное и свободно принятое.

- Я такое говорила?

- В прошлом году, во время моего эм... обучения.

- Вот черт, а я умная, - заметила она.

Он рассмеялся. - Очень. Таков мой подарок. Я дарю тебе мое подчинение, и я хочу, чтобы ты его приняла.

- Спасибо, - поблагодарила она, подошла и поцеловала его. - Я принимаю прекрасный подарок твоего подчинения, и ты о нем пожалеешь.

- Пока никаких сожалений.

- Ночь еще только начинается.

Они целовались, долго, ощущая привкус вина, в стократ лучше, чем конфет.

- Ты же не собираешься заставить меня сделать пирсинг? - спросил он.

- Оу, ну, может, совсем маленький.

Он втянул воздух через нос.

- Пожалуй, еще вина?