Шальные желания

8

Утром Джин все еще кипела от злости, понимая, что ведет себя словно ребенок, который запутался в происходящем и от этого совершает нелепые поступки. Ланс и обращался с ней, как с ребенком, над которым легче шутить, чем наказывать его.

Большим облегчением для нее стало начало занятий в колледже после каникул. Теперь Ланса не было дома с утра до вечера. А Джин продолжала заниматься с профессором Диллоном.

Новые неприятности поджидали ее из-за Лайзы, которая по-прежнему приходила присматривать за Дорри.

Девочка протестовала изо всех сил, уверяя отца, что у нее теперь есть Джин. Но Ланс говорил, что Джин не сможет присматривать за такой шалуньей, пока не поправится. Казалось бы, он поступал деликатно, но Джин так не считала. Она убеждала себя, что он намеренно старается отдалить Дорри от нее. Наверное, предпочитал Лайзу, которая преподносила себя как самую заботливую няню.

Лайза прилагала усилия, чтобы очаровать всех в этом доме, но только не Джин, которую приветствовала словами:

– Говорят, ты теперь останешься калекой на всю жизнь, бедняжка.

– Это неправда! – вознегодовала Дорри.

– Но у тебя есть шанс участвовать в Олимпийских играх для инвалидов, – не унималась Лайза.

– Заткнись! – взорвалась Дорри. – Я все скажу папе.

– Давай, давай… Все равно он тебе не поверит. – Лайза держалась самоуверенно. Ведь Дорри уже не раз плела о ней всякие небылицы.

– Он поверит Джин, – сказала девочка. – Правда, ведь, Джин?

Сомневаясь в этом, Джин проговорила:

– Оставь, Дорри. Это не имеет значения.

– Какая ты добрая! – ухмыльнулась Лайза. – А то мне пришлось бы рассказать ему, почему бедная сиротка сошла с тротуара.

Джин не поняла, о чем она.

– Что ты имеешь в виду? – спросила за старшую подругу Дорри.

Лайза, похоже, чувствовала себя победительницей. Уже догадываясь, о чем она сейчас расскажет, Джин попросила Дорри:

– Ты не могла бы принести мне воды? Я ужасно хочу пить.

Девочка выглядела расстроенной. Она не хотела уходить в самом разгаре разговора, но не могла отказать Джин в ее просьбе.

– Ну, так просвети меня, почему я сошла с тротуара, – потребовала девушка у Лайзы.

– Недосягаемая, да? – усмехнулась Лайза. – Но ты не так запоешь, когда я все скажу профессору. Уж я знаю кое-кого, кто оказался рядом с тобой в тот день и подобрал твою сумочку.

Лайза сделала эффектную паузу, чтобы увидеть реакцию на свои слова. У Джин засосало под ложечкой.

– Там много чего было, – продолжала Лайза, – ручки, записная книжка, расческа… – Она остановилась на мгновение и торжествующе добавила: – И тест на беременность.

Джин побледнела.

– Ну и кто отец? – полюбопытствовала Лайза.

– Я не беременна.

– Сейчас уже, конечно, нет. Броситься под машину – все равно, что сделать аборт.

– Я и не была беременна.

– Думаешь, я в это поверю? – ухмыльнулась Лайза.

– А это уж не мое дело, – огрызнулась Джин, изо всех сил стараясь взять себя в руки.

– В таком случае, может быть, профессору будет интересно узнать, какую шлюху он пригрел в своем доме, – угрожающе протянула Лайза.

– Он плохо себя чувствует. Незачем его беспокоить.

– Да мне все равно, что думает по этому поводу старик, – объяснила Лайза. – Я говорю о Лансе. Разве он потерпит такую безнравственную особу, как ты, рядом со своей прелестной дочуркой?

– Тогда и мне придется рассказать о тебе, если уж на то пошло, – холодно пригрозила Джин.

– Что?! – воскликнула пораженная Лайза. – Мне нечего скрывать.

– Разве? – улыбнулась Джин.

– Ты прекрасно это знаешь, – прошипела Лайза. – Посмотрим, как ты запоешь, когда я все расскажу профессору!

– Рассказывай, – как можно безразличнее произнесла Джин, стараясь убедить себя, что ей все равно.

– И что же мне должны рассказать? – донесся от двери голос Диллона-младщего.

Ланс стоял, держа в руке стакан воды. Должно быть, он перехватил Дорри на кухне.

– Ну, я слушаю, – повторил он в полной тишине.

– О профессор, – плаксиво начала Лайза, – я бы не стала ничего говорить, но по колледжу ходят слухи…

– Слухи? – Ланс взглянул на Джин.

– О несчастном случае с Джин и о том, что явилось его причиной. И еще о…

– Обо мне? – предположил Ланс.

Ошеломленная Лайза открыла рот, но не нашла, что сказать.

– О том, что вам нельзя позволять мне находиться рядом с Дорри, – проговорила Джин. – Этот новоявленный Шерлок Холмс обнаружил, что я сделала тест на беременность перед аварией и якобы бросилась под машину, чтобы избежать последствий. Это полный вздор. Даже если бы я была беременна, то мы бы с моим парнем что-нибудь придумали.

Ланс как-то странно посмотрел на нее. Во всяком случае, благодарности в его взгляде не было.

– С каким парнем? – тут же спросила Лайза.

– Так, с одним из спортивной команды, – туманно ответила Джин.

– Можешь не объяснять, – оборвал ее Ланс. – Не думаю, что Лайзу это должно интересовать.

– Я просто хотела оградить вашу дочь от дурного влияния, – заявила Лайза.

– И что, ты предлагаешь мне проверять девственность всех, кто соприкасается с Дорри?

– Конечно! – воскликнула Лайза.

– Что ж, в таком случае, не откажешься ли ты пройти такую проверку?

– Я не это имела в виду! – взвизгнула Лайза. – Мне-то нечего скрывать. Я не делаю тестов на беременность, – добавила она, искоса взглянув на Джин.

– И все же, мне кажется, ты не все поняла, Я стою перед дилеммой: либо продолжать пользоваться твоими услугами и выкинуть Джин на улицу, либо уволить тебя, невзирая на слухи. Думаю, я предпочту последнее.

– Что? – Лайза растерялась. События явно развивались не по ее плану.

– Не волнуйся, я оплачу тебе моральный ущерб. – Ланс достал из кармана пиджака чековую книжку.

Лайза была вне себя. А Джин едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

– Вот. – Он протянул заполненный чек. – Я рассчитываю на твою осмотрительность.

Побагровев, Лайза уставилась на чек, не зная, на что решиться. Победила жадность.

– Я… да, я не буду сплетничать.

– Вот и отлично, – улыбнулся Ланс. – Я покажу тебе выход.

– Спасибо, я знаю дорогу. – Лайза, гордо вскинув голову, удалилась, бросив на Джин взгляд, полный презрения.

Едва закрылась дверь, Джин спросила:

– Сколько ты ей дал?

– Достаточно, – коротко ответил Ланс.

– Тебе не следовало давать ей ни цента.

– Я не хочу, чтобы по колледжу ходили слухи о тебе, – заметил он, – тем более что сам стал их причиной.

– Я ни слова не собиралась говорить ей о тебе, – заверила Джин.

Рот Ланса скривился в усмешке.

– Разумеется, тебе проще было все свалить на незнакомца, чем признать связь с профессором истории.

– В общем да, – подтвердила Джин.

– Ну конечно, ты ведь считаешь меня пожилым человеком?

Зачем он говорит это? Ведь наверняка знает, как чертовски привлекателен.

– Ну что ж, стоит сообщить хорошую новость Дорри, – сказал Ланс. – Она с первого дня пыталась отделаться от Лайзы.

– Я ее понимаю, – тихо проговорила Джин.

– Лайза вполне нормальная девушка, – как бы, между прочим, заметил Ланс.

– Ну, еще бы! – Джин запрокинула голову, изображая Лайзу. – О профессор, я так обожаю вашу дочурку, что готова ее съесть.

– Да, здесь она переиграла, – согласился Ланс. – Но, во всяком случае, она старалась быть ласковой с Дорри, и гораздо больше, чем та заслуживает.

– Что? – Джин фыркнула. – Девочка ее вечно раздражала.

Брови Диллона удивленно поднялись.

– Правда? Почему ты мне об этом не сказала?

– А ты разве мне поверил бы? – усмехнулась Джин.

– Разумеется, поверил бы. Я всегда считал тебя поборницей правды.

Джин удивленно уставилась на него.

– Где Лайза? – послышался голосок Дорри.

– Отбыла искать лучшее место, – коротко ответил отец.

– Вот здорово! – Дорри не скрывала радости. – Значит, теперь Джин будет моей няней?

– Забудь об этом, – посоветовал Ланс. – Джин сама еще нуждается в уходе.

Казалось бы, он заботился о ней, но Джин была убеждена, что он ей просто не доверяет.

– Не хочу никого другого, – запротестовала Дорри. – Я и сама могу за собой присмотреть, а от Лайзы не было никакой пользы. Она лишь постоянно красила ногти и смотрела телевизор.

– Она несколько раз водила тебя в кино, – напомнил Ланс.

– Только для того, чтобы пообжиматься со своим парнем, – ошарашила его Дорри.

– Где ты набралась таких слов? Только не говори, что из моих книжек. Я скорее умру, чем напишу что-нибудь подобное.

– Мэри, девочка из моего класса, говорит, – начала рассказывать Дорри, – что ее мать все время обжимается с садовником.

Глаза Ланса расширились.

– Тебе следует более тщательно выбирать друзей.

– У меня вообще нет друзей, – печально проговорила девочка, – только Джин. Она оказывает на меня хорошее влияние. Правда, ведь, Джин?

Девушка молчала.

– Джин достаточно тактична, чтобы не комментировать этот факт. Она действительно оказывает на тебя благотворное влияние. И очень жаль, что она не может присматривать за тобой.

Его слова звучали искренне, и внезапно Джин услышала свой голос:

– Я пока не могу забирать Дорри из школы, но после занятий с удовольствием присмотрю за ней, если вы оба не против.

– Да! – радостно воскликнула девочка. – И ты бы мог платить ей деньги.

– Дорри! – прервали ее одновременно Джин и Ланс.

– Придется подумать над этим, – добавил он, – хотя ты еще слаба.

– Ничего страшного, – холодно отозвалась девушка.

– Я мог бы платить тебе, если бы ты присматривала за Дорри несколько часов в день.

Джин кивнула.

– Пока не снимут гипс.

– А что будет потом? – немедленно заволновалась Дорри.

В комнате повисла напряженная тишина.

– А потом она настолько устанет от нас, что захочет убежать подальше от семейства Диллонов, – шутливо ответил Ланс.

Джин с трудом выдавила из себя улыбку. Только теперь она осознала, что совсем скоро ей и впрямь придется покинуть этот дом. Приезд сюда оказался большой ошибкой. Она понимала, что уже не представляет свою жизнь без Дорри и старого профессора, а особенно без этого непредсказуемого мужчины.

Когда это случилось? Как он сумел занять такое место в ее жизни?

– Возможно, если мы ей очень-очень понравимся, папочка, – сообразила Дорри, – она никогда от нас не уйдет.

– Возможно, – улыбнулся Ланс, перехватив встревоженный взгляд Джин. – А если такого и не случится, придется нам сделать ее пленницей.

Джин покраснела, понимая, что он флиртует с ней.

А Дорри, прикрыв глаза, мечтательно продолжила:

– Как прекрасную принцессу в старинном замке. Тебе нужно отрастить длинные волосы, чтобы принц смог спасти тебя.

– А что, если это принц и заточил ее в темницу? – забавляясь, поинтересовался Ланс.

Намек был ясен, но Джин была так поглощена собственными чувствами, что не сразу уловила подтекст.

– А что ты об этом думаешь, Джин? – спросила Дорри.

– Я думаю… что, если ты будешь меня слушаться, я согласна временно побыть твоей няней.

– Ты говоришь, как настоящая английская няня! – Ее чопорный тон развеселил Ланса.

К счастью, Дорри оказалась довольно послушным ребенком, особенно когда рядом был отец.

Едва он появлялся, Джин, словно подменяли, она становилась предельно вежливой и немногословной, ни один разговор не начинала первой. Она боялась и не хотела дружеских отношений между ними. Обращаясь к нему, она всегда называла его профессором и никогда – по имени. Да он и был ее профессором. Ей часто приходилось выполнять его задания по истории и случалось обижаться, когда он критиковал ее работу.

Однажды вечером, когда Джин занималась с Диллоном-старшим, Ланс принес ее реферат с оценкой «отлично».

Джин покраснела, не зная, как реагировать на похвалу. Она не привыкла к лестным оценкам.

Мужчины оживленно обсуждали ее успехи, а она продолжала молчать. Для них она была любимой ученицей, не более того. А разве она хотела другого? Ей следовало радоваться, что двое таких умных людей занимаются с ней. Но почему-то на душе у нее было пасмурно и неспокойно.

Джин извинилась и поковыляла на кухню готовить кофе.

Через несколько минут к ней спустился Ланс.

– Что случилось?

А что она могла сказать?

Я не хочу быть просто одной из твоих студенток. Я хочу…

При одной мысли о том, чего бы ей хотелось, все у нее внутри похолодело.

– Ничего! – произнесла она.

– С тобой все в порядке? – спросил он заботливо.

Джин чуть не закричала от безысходности и не нашла ничего лучше, чем ответить:

– Отлично! Лучше и быть не может, если не считать гипса на ноге.

– В этом нет ничего страшного. Гипс снимут на следующей неделе.

– Вот в этом-то вся загвоздка, – сердито пробормотала она.

– Я понимаю, ты немного напугана.

– Напугана? – Настроение Джин из мрачного превратилось просто в ужасное. – И что ж, по-твоему, меня так испугало?

Ланс не ответил, вспомнив последний визит к хирургу. Тот сказал, что, возможно, стопа так и не будет нормально функционировать.

Джин не слишком разбиралась в мелькавших в разговоре медицинских терминах, но, как ей казалось, главное она поняла: она на всю жизнь может так и остаться хромой.

По дороге домой Ланс всячески пытался расшевелить ее, но она, отвернувшись, уставилась в окно. Наверное, если бы он тогда увидел слёзы, струившиеся по ее щекам, то не смог бы выдавить из себя ни слова.

Сейчас он молчал, с нежностью глядя на нее.

– Не волнуйся, я не сломаюсь, – заверила его Джин.

– Я верю в тебя. Кстати, насчет твоего реферата… Я был искренен.

– Спасибо, – сказала Джин. – Никогда в жизни не получала «отлично».

– Между прочим, это не только моя оценка.

– То есть? – Джин не поняла, о чем он говорит.

– Я дал прочитать твой реферат коллеге, и наши оценки не разошлись.

– Правда? – Джин зарделась от удовольствия.

Их глаза встретились, и это было ошибкой: дыхание Джин сбилось. Никто и никогда так не заботился о ней. Должно быть, это была жалость, но, по крайней мере, искренняя.

– Прости, – произнесла она.

– Простить? За что? – Ланс улыбнулся.

– Я была полной дурой!

Ланс удивился неожиданному признанию и рассмеялся.

– Нет, это не так.

– Нет, так! – настаивала она.

– Лучше не будем спорить, – решил он. – Спокойной ночи, Джин.

– Спокойной ночи, Ланс.

Впервые за время их знакомства она назвала его по имени!

Ланс замер в дверях и обернулся, но у него хватило ума ничего не говорить.

Как только он вышел в коридор, Джин поняла, что мучило ее месяцами. Это был страх, страх увлечься им слишком сильно. Чтобы держаться от него на расстоянии, проще было видеть в нем врага, соблазнителя, бросившего юную девчонку. Но в последнее время Ланс совершенно не вписывался в созданный ею образ. Он стал для нее… Кем?.. Она не знала. Но справедливости ради не могла не признать, что если тот вечер в ее квартире и был случайностью, то Ланс достаточно за все заплатил.

А разве это не было и ее сумасшествием? Она не остановила его, даже не попыталась. Так почему же она во всем винит Ланса? Потому, что он соблазнил ее?

Всю следующую неделю Джин держалась естественно, без злости и язвительности. И когда Ланс предложил отвезти ее в больницу, она, хотя и неохотно, согласилась.

Джин полагала, что он сразу же уедет, но Ланс решил остаться, невзирая на ее протесты.

– Послушай, все будет в порядке, – уверяла она его. – А если возникнут… проблемы, тебе позвонят в колледж.

– Я уже взял выходной, – возразил Ланс, не слушая ее.

Ей не хотелось, чтобы он остался. Было бы легче справиться с плохими новостями, если его не будет рядом. Иначе она может не выдержать.

– Я не хочу, чтобы ты оставался, – выдавила она грубее, чем сама ожидала.

Бровь Ланса изогнулась, и он сказал:

– С этим я не могу спорить.

Он развернулся и ушел.

Джин удивленно смотрела ему вслед. Кажется, она причинила ему боль? Нет, этого не может быть. Ланс Диллон достаточно силен, и такая мелочь не могла его расстроить.

– Я не отпустила бы такого красавца, если бы он был мой, – услышала Джин голос медсестры за спиной.

– Он не мой! – воскликнула Джин. – Мой, но… я хочу сказать… Он всего лишь… – Она и сама не знала, кто он ей… – Никто, – упавшим голосом закончила она.

Сестра что-то недоверчиво пробормотала и повезла Джин по коридору.

А девушка терзала себя вопросами. Что с ней происходит? За что она обидела Ланса? И Джин поклялась, что впредь будет более ласковой с ним.

Утро было просто отвратительным. После того как ей сняли гипс, врачи замучили ее тестами и рентгенами. И лишь к обеду Джин узнала заключение хирурга: бегать она, видимо, не сможет.

Она сидела вся в слезах, когда появился Ланс. Рыдая, она бросилась в его объятия.

– Мне очень жаль, малышка, – пробормотал он и нежно провел ладонью по ее щеке. – Все еще может наладиться.

Будущее оставалось неясным. Пройдет еще немало времени, прежде чем доктора смогут окончательно сказать, сможет ли Джин когда-нибудь бегать.

Девушка вновь покачала головой. Она хотела объяснить, что плачет вовсе не из-за того, что загублена ее атлетическая карьера. Бег отошел на второй план…

– Это не конец света, Джин, – мягко продолжал Ланс. – Я уверен, ты сможешь заниматься тем, чем хочешь, – шептал он, всем сердцем желая забрать себе всю боль, которую, как он полагал, она испытывала.

Ланс продолжал прижимать ее к себе, и Джин не сопротивлялась. Близость его сильного, горячего тела внушала ей ощущение безопасности.

– Ну что, едем домой? – спросил он.

Джин молча кивнула, слишком потрясенная простым словом: домой.

Следующие три недели каждый шаг причинял Джин страшную боль. Она регулярно посещала физиотерапию и лечебную гимнастику. Слезы пеленой застилали глаза, когда она делала упражнения, но Джин стоически все переносила. Перед ней стояла цель: научиться ходить, как раньше, не хромая.

Однажды Ланс присутствовал на ее занятии и был поражен, какой силой воли обладает эта девушка. Несмотря на боль, и страх, она не останавливалась ни на минуту, разрабатывая свою ногу.

– Что, опять в погоню за золотом? – чуть насмешливо спросил Ланс, когда занятия закончились.

– Нет, просто хочу вновь стать независимой. Я и так уже слишком долго живу в доме твоего отца.

– Кто тебе это сказал? – Вопрос был риторическим. – Уж точно не мой отец. Он говорит, что ты скрашиваешь его старость.

– Правда? – искренне поразилась Джин.

– Да, но больше всего меня удивляет миссис Шерман. Она называет тебя не иначе, как лапушкой.

Глаза Джин округлились.

– Ты выдумываешь.

– Бог свидетель, нет. Я говорю правду. – Он поднял руку, как будто клялся. – Остается только Дорри, но в ее преданности тебе невозможно сомневаться.

– А ты? – рискнула спросить Джин.

– Я? – Он пристально взглянул на нее, и она увидела свое отражение в его глазах. – Уверен, я смогу терпеть тебя еще немало месяцев…

– Спасибо. – Джин скорчила гримасу, но совершенно беззлобную.

С их первой встречи она обижала Ланса Диллона, злясь на него за то, что он был сильным и слишком уверенным в себе. Он первым открыл ей мир, о котором она ничего не знала и который поначалу не обещал ничего, кроме душевной боли. За это она поначалу и ненавидела Ланса. Но Джин понимала, что никакой другой мужчина не смог бы терпеть ее выходки так долго. И была благодарна Лансу.

– В любом случае ты должна остаться, – прервал Ланс ее размышления. – Хотя бы для того, чтобы избавить меня от выбора новой няни для Дорри.

– Ну конечно, – усмехнулась Джин. – Должен же кто-то занять место Лайзы.

– Возможно, – согласился он. – Но она не первая, кто потерпел поражение с Дорри.

Позже, уже в машине, Джин задумалась над его словами. Может быть, он имел в виду и свою бывшую жену? Ланс редко говорил о ней. Зато миссис Шерман выложила Джин все, что знала.

Всего два с половиной года прошло от знакомства до развода. Сначала все, как обычно: встречи, ухаживания, женитьба, рождение ребенка. А затем… развод. Если верить миссис Шерман, для избалованной и тщеславной Карин Кентон карьера значила гораздо больше, чем муж и ребенок. И она, не задумываясь, бросила их обоих, когда они стали мешать ее планам.

Время от времени Карин нравилось изображать нежную мать, и тогда она требовала вернуть дочку. Затем, когда эта роль начинала ее раздражать, она спешила избавиться от – девочки, возвращая ее отцу. Она всегда была законченной эгоисткой, считала Элис Шерман. Но Ланс, зачарованный ее блеском и красотой, далеко не сразу понял это.

Джин не знала, права ли домоправительница. Но ведь Дорри действительно не особенно переживала смерть матери. И нельзя было не признать, что Ланс Диллон оказался образцовым отцом – строгим, нежным и внимательным. Наблюдая за ними, когда они были вместе, Джин впервые остро поняла, как далек от идеала был ее отец. Но это не причинило ей боли. Наоборот, она ощущала странную радость, находя новые поводы уважать Ланса Диллона.

Недели перерастали в месяцы, и жизнь Джин становилась все более напряженной. Помимо лечебных процедур, учебы и забот о Дорри, она, как и все студенты ее группы, сдавала летние экзамены. Благодаря занятиям с Дуэйном Диллоном ей это неплохо удалось.

Несмотря на предсказания врачей, она уже ходила почти не хромая и собиралась найти работу на лето, а осенью вернуться в колледж. Ее лишили спортивной стипендии, но предложили другую, как студентке по международному обмену.

– Слышал, ты ищешь работу, – поинтересовался как-то Ланс. – Что-нибудь определенное?

– Вообще-то я уже нашла работу официантки, – ответила Джин тоном, не терпящим возражений. Она не нуждалась в жалости.

– А ты не боишься перегрузить ногу? Доктор сказал, что лодыжка еще слишком слаба.

– Мне нужна работа, – отрезала Джин.

– Даже с риском для выздоровления? – произнес Ланс строго. – Между прочим, у тебя уже есть работа.

– Ненадолго, – смягчилась Джин. – Я знаю, вы собираетесь на побережье, когда у Дорри начнутся каникулы.

Ланс не говорил ей об этом. Но Элис Шерман, разумеется, не могла умолчать. Джин решила, что ей будет проще расстаться с девочкой, если она заранее устроит свои дела.

– Да, я как раз собирался поговорить с тобой об этом, – начал Ланс. – Дорри нужно получше отдохнуть перед следующим учебным годом и… В общем, я надеялся, что ты поедешь с нами.

Ланс поднял на нее глаза, и у Джин перехватило дыхание от нежности его взгляда.

– Представляешь, как будет рада Дорри. У нее совершенно нет друзей, – услышала она его голос и заволновалась. Она нужна ему из-за Дорри, а может быть, не только?

– Разумеется, я буду тебе платить, – добавил он, по-своему истолковав ее молчание.

– Я подумаю, – хрипло пробормотала она.

– Не сочти это за оскорбление. – Ланс уловил сердитые нотки в ее голосе. – Я просто не хотел, чтобы финансовые трудности удержали тебя от поездки с нами.

– Я… – Джин собиралась отказаться, но вместо этого произнесла: – Я не знаю…

– Это было бы выгодно для нас обоих. Мы живем там очень простой жизнью. И ты пришла бы в норму, и у меня не было бы проблем, с кем оставить Дорри. Мне надо закончить рассказ, который я обещал издателю еще в марте.

Это звучало как деловое предложение. Но Джин все еще колебалась. Утро она пробегала в поисках работы и обнаружила, что стала воспринимать реальность совсем по-другому. Полгода, проведенные в доме Диллонов, вернули ей мягкость и женственность. Теперь она вряд ли смогла бы выносить грубость посетителей ресторана и их пошлые выходки.

– Что ж, подумай над моим предложением, – добавил Ланс.

– Уже подумала, – быстро вставила Джин. – Я поеду…

Его, должно быть, удивило столь быстрое решение, но он тут же улыбнулся и встал. И Джин, в который раз подумала, что он самый обаятельный из мужчин, которых она когда-либо встречала. И вряд ли она когда-нибудь сможет к этому привыкнуть.

– Чтобы присматривать за Дорри, – быстро проговорила она в оправдание собственным мыслям.

– Конечно, я же обещал, помнишь?..

Да, он строго выполнял свое обещание, не целовал ее и не прикасался к ней с той самой новогодней ночи. Порой Джин казалось, что если раньше она и привлекала его, то сейчас от этого не осталось и следа.

– Итак, мы едем, – констатировал Ланс – В следующую пятницу.

– В следующую пятницу, – повторила Джин, ужасаясь тому, что натворила.

Это лето оказалось самым чудесным временем в жизни Джин. Городок на побережье залива Мэн, носивший то же название, был просто земным раем. Дом, хоть и небольшой, стоял на берегу Атлантического океана. Ей нравилось наблюдать за бушующей стихией, сидя на открытой террасе или глядя в огромные окна.

В доме было несколько комнат. Одну из них заняла Джин, но проводила там не слишком много времени.

Утром они с Дорри отправлялись па пляж, вдоволь купались и загорали, а потом ехали в ближайшее кафе есть мороженое. К обеду освобождался Ланс. Они втроем плавали на яхте, катались на водных лыжах – словом, делали все, что заблагорассудится.

Летом в этом месте было многолюдно, и Ланс был здесь своим. Сначала он представлял Джин как друга семьи, но она упорно называла себя, знакомясь, няней.

Этим летом Джин влюбилась. Не в Ланса, нет. Она полюбила многоликий океан, серебрящийся в лучах восходящего солнца, его запах и бесконечный плеск волн. Ей не хотелось заглядывать в будущее дальше следующего дня. Она научилась быть счастливой и желала, чтобы это длилось вечно. Но все прекрасное когда-нибудь заканчивается.

Приближалось время расставаться. Дорри уже начала ходить в школу здесь, на побережье, а Джин ожидали занятия на втором курсе колледжа.

Ланс попросил ее присматривать за Дорри, пока та не освоится, и Джин не надо было долго упрашивать. Когда Дорри уходила в школу, девушка делала что-нибудь по дому, чтобы оправдать свое проживание и деньги, которые ей платили.

А еще она вновь начала бегать. Правда, теперь она не рассчитывала ни на какие медали, прекрасно сознавая невозможность дальнейшей спортивной карьеры.

Ланс расстроился, когда Джин вернулась к обычным пробежкам. Она пыталась объяснить, что бегает для собственного удовольствия, но он не верил. Не стоило его переубеждать. Ведь скоро она уйдет из его жизни и жизни Дорри.

Но мрачное настроение все сильнее овладевало Джин по мере того, как приближался день отъезда. Она старалась убедить себя, что это необходимо, что пора возвращаться к самостоятельной жизни. Надо привыкать жить одной. Поэтому Джин намеренно отдалялась от семьи Диллонов. По вечерам, когда отец с дочерью сидели в гостиной, она стала бегать. И внушала себе, что ей все равно, как относится к ее попыткам отстраниться Ланс.

Однажды вечером она возвращалась с очередной пробежки. Ланс сидел на крыльце.

– Я хотел поговорить с тобой, но ты куда-то исчезла, – обиженно проговорил он.

– Я же вымыла посуду, – заметила Джин с вызовом.

– Думаешь, меня волнует, чистая ли у нас посуда?

Джин прекрасно знала, что это не так, но сказала:

– Тогда я не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Не понимаешь?! – чуть не взорвался он. – Ты здесь не прислуга. Иначе из-за твоих не слишком блестящих кулинарных и хозяйственных способностей я бы тебя немедленно уволил.

– Что еще скажешь? – Джин была ошарашена его тоном.

– Ты действительно очень хочешь вернуться в колледж?

Это был серьезный вопрос, настолько серьезный, что Джин не сразу нашлась с ответом.

Он поднялся и подошел к ней.

– Если это не так, – произнес он низким, глубоким голосом, – то я хотел бы, чтобы ты осталась.

– Осталась? – переспросила Джин. – На сколько?

– Не знаю. – Лицо Ланса было очень серьезным. – На месяц, на год, на всю жизнь. На сколько пожелаешь…

Что он имеет в виду? Его глаза говорили о многом, но Джин боялась поверить.

– Ты хочешь оставить меня здесь из-за Дорри, – заключила она.

Ланс покачал головой.

– Я хочу, чтобы ты осталась из-за меня.

– Н-нет…

– Не понимаешь? Это же просто. Хочешь, я тебе все объясню?

– Я… н-нет… – Джин не видела желания в его глазах уже долгие месяцы. – Но ты не…

– … Не прикасался к тебе, – закончил Ланс. – Я ведь обещал… Но если ты решишь остаться, я должен быть освобожден от этого обещания.

– Я… – Джин открыла рот, чтобы выразить протест, но не смогла вымолвить ни слова.

– Ты не должна оставлять колледж, – продолжал Ланс. – Можешь просто перевестись на индивидуальное обучение. Я уже узнавал, это реально. – Как долго он обдумывал свой план? – Только нужно будет все объяснить Дорри, – рискнул пойти еще дальше Ланс, вдохновленный тем, что до сих пор не получил пощечину. – Я не предвижу возражений, но прояснить ей ситуацию крайне важно. Она уже большая девочка.

Он изо всех сил старался, чтобы голос звучал сухо и официально, понимая, что никаким словам о любви она не поверит.

– Может быть, для начала ты все объяснишь мне? – холодно произнесла Джин.

– Извини, я не так выразился. Я просто хотел сказать, что наше совместное проживание Дорри может воспринять как прелюдию к замужеству. Не хотелось бы ее зря обнадеживать…

Джин резко развернулась и бросила ему в лицо:

– Да, ты прав, я никогда не вышла бы за тебя замуж.

– Нет, я имел в виду… – Ланс остановился. – Послушай, а что могло бы побудить тебя выйти за меня замуж?

– Ну, хотя бы твои деньги, – предположила Джин.

Ланс рассмеялся.

– Да, думаю, это одна из самых привлекательных моих черт.

Он продолжал улыбаться ей, и она, неизвестно почему, улыбнулась в ответ.

– Ладно, подумай, – ровным тоном заключил Ланс, будто то, что он ей предлагал, было для него привычным делом.

Ну, жил же он с другими женщинами до того, как появилась его дочь, Дорри, попыталась успокоить себя Джин.

– Я… – Она поймала Ланса за руку, когда он уже собирался уходить.

– Да?

– Я… – Джин покачала головой. – Это абсурд.

– Что именно? Форма, в которой я это предложил, или мое предложение вообще?

– Не знаю, – ответила Джин, все еще качая головой. – Наверно, и то и другое.

– А что, если я тебя поцелую?

– Поцелуешь?

– В доказательство своих чувств.

Их взгляды встретились, и Джин словно накрыло океанской волной. Когда Ланс протянул руку и дотронулся до ее волос, она уже не чувствовала под собой ног.

– Пожалуйста, не надо, – еле слышно прошептала она.

– Но ты же этого хочешь, – сказал Ланс, лаская ее щеку.

Он был прав. Она так жаждала его поцелуев, что даже начинала себя бояться.

– Останься со мной, милая. – Он прижался губами к ее лбу.

Джин затрясло. Она тонула в море охвативших ее чувств, но все же нашла в себе силы отрицательно покачать головой. Связанный обещанием, Ланс отошел в сторону.

– Ладно, подумай об этом.

– Я… – Джин испытывала страстное желание броситься в его объятия, но все же…

Ланс чувствовал ее состояние, но не решался настаивать.

– Тебе лучше пойти в дом.

Его слова вернули Джин к реальности. Боже, что же она делает?..

Она убежала от него, но не могла убежать от себя. Безумие, все это безумие! Ланс Диллон… Он зрелый мужчина, умный, богатый, привлекательный. Он был всем, а она… она – никем. Джин пыталась убедить себя, что любит не его, а этот дом, Дорри… В конце концов, она впервые жила нормальной жизнью, впервые словно обрела семью. Но если она сблизится с ними еще больше, это принесет ей только боль и печаль.

Но никакие доводы рассудка не могли оградить ее от силы собственных чувств. Она хотела остаться больше всего на свете.