Шаманка Сумеречных Сов (СИ)

Дина Сдобберг Шаманка Сумеречных Сов

Глава 1.

Утренний сумрак принял меня в свои объятья. Тихий шелест возле самого уха и ощущение тяжести на плече. Мой верный спутник разведывал путь, пока я прощалась с обителью и десятью годами спокойной жизни под крылом старших наставниц.

Ну, как спокойной, Яромира и Талира боролись со спокойствием в моей жизни тщательно, не жалея ни своих сил, ни нервов Старшей, ни времени, потраченного на исполнение наказаний.

Наказывали нас трудом, хотя и наказанием это назвать сильное преувеличение. Скорее пытались не оставить нам времени и сил на новые проказы.

— Вот и наша дорога, Гарун. По заветам предков, в сумеречном тумане. Справимся? — спросила я спутника, едва за моей спиной закрылась тяжёлая створка ворот Обители Невинных.

— Ууугу, — фыркнул спутник.

Гарун вылупился всего на пару месяцев раньше меня, в гнезде полярных сов. Вообще, у нашего рода спутниками традиционно становились филины. Но когда у моей матери начались роды, ещё не оперившийся птенец, пища и вереща так, что думали, все драконы в курсе будут, перевалился из гнезда и пешком пошёл к шалашу, специально построенного матерью к родам.

Говорят, одна из самочек филинов очень заинтересовалась мной, но злобный комок пуха, растопыривая то, что видимо ему казалось крыльями, никого ко мне не подпустил.

— Да во имя Отца Всех Птиц! Подсуньте его уже кто поближе, может дитя его хоть придавит, чтоб заткнулся? — простонала тогда моя мать.

Роды были тяжёлыми, матушка уже была в возрасте, когда приняла предложение молодого воина. Она очень долго горевала по своему первому мужу. Впрочем, и мой отец долго не смог охранять её покой. Матушка всегда говорила, что я ребёнок прощания. Мой отец сгинул в боях, так и не узнав о том, что смог оставить после себя дитя. Впрочем, для нашего мира с появлением драконов, это была обычная история.

Я тяжело вздохнула. Воспоминания, подаренные обителью напоследок, были не просто живыми картинками. Это были напоминания. О самом важном, но забытом за давностью лет в суете ежедневных дел. О самом значимом…

Мне семь, дар уже давал явные и сильные ростки. Уже слышатся по гнездовью наполненные надеждой разговоры о моём обучении в обители. Все знают, что потом в клан вернётся сильная шаманка. Клану тяжело, моя мать, верховная шаманка, ушла прошедшей зимой, и многие почувствовали себя осиротевшими без защиты её сильных крыльев.

Мама встречала обоз с раненными. Кто лучше шаманов Сумеречных Сов сможет продлить полёт для воинов? Да никто, конечно!

В клановых домах на деревьях воинов примут, как в родных гнёздах. Обработают раны, вылечат и от ожогов, и от оружия, и даже от ядовитого дыма дыхания зелёных драконов! Тепло наших костров под пение бубнов и гудение варганов изгонит из сердца усталость и нежелание жить в ставшем таким опасном мире. Ароматные отвары наших трав наполнят тела силой, даже большей, чем была. Все об этом знали, оттого и ценили идущих в бой шаманов Сов. Что не только боевые руны могли кастовать и кидать тяжёлые заклинания.

Знали это и драконы. За шаманами в серых плащах охотились специально. Когда они смогли раскрыть идущий в тыл обоз, никто не знал, но принимая под свою руку раненных, мама и её ученицы попали в ловушку. Драконы налетели злобным ветром, заливая всё вокруг смрадным, пахнущим серой пламенем. Их воины выскакивали, словно из ниоткуда, из воздуха! И набрасывались на раненых. Знали, чем выманить Сов.

Вот уже несколько учениц матери пали, с пробитой навылет копьями грудью, несколько телег валялись перевёрнутыми. Помогать там было уже и некому. А воины охраны просто гибли один за другим под натиском драконов.

Мама обняла меня и поцеловала в макушку.

— Сиди тихо, Саяна. И никто тебя не увидит. Буреслав уже в пути. — Прошептала она, на мгновение сжав моё лицо в ладонях.

— Мама, останься, пожалуйста! Там же никого, кто мог бы тебя защитить! — заплакала я, понимая, что мама уходит в последний полёт.

— Не могу, мой дар зовёт меня. — Прикоснулась она губами к моему лбу.

Мгновенье, и я могу только наблюдать, как совсем ещё недавно всего

лишь моя красивая и любящая мама, с каждым шагом навстречу смерти превращается в грозную шаманку Урвиллу. Навершие её посоха вспыхивает так ярко, что глазам становится нестерпимо больно, но я всё равно смотрю! Тонкая зеленоватая дымка вокруг тела мамы разрастается, прорывает воздух огромными шипами, вместе с теми драконами, что оказались у них на пути…

Но сразу два дракона выдыхают целое моря огня, обрушивая эти смертоносные потоки на то место, где стоит мама. И я срываюсь, бегу к ней! Только одна мысль в голове, чтобы драконы лишились не только пламени, но и просто тепла. И видно желание это было настолько огромно, что непроявленный ранее дар откликнулся. Драконы просто падали окоченевшими болванчиками, словно разом превратились в вытесанных из дерева чурбанков, на которых будущие воины отрабатывали удары.

По земле от моих ног бежала белая изморозь, превращая всё вокруг в хрупкий лёд. Я даже не помню, как появились наши воины, каким образом смогли меня остановить. Очнулась уже на руках у Буреслава. И по одному только взгляду поняла, что маму я не смогла спасти. Так и скулила, зажимая себе рот кулаком, чтобы не привлечь своим плачем врагов.

Но те раненные, которых успели вытащить воины Сов, да и сами воины уже успели разнести весть о том, что у Саяны Сумеречной пробудился дар, да такой силы, что без всякого обучения едва ли не вровень с матерью или братом встала. Буреслав был намного старше меня, его мама принесла в своём первом браке. Он рано ушёл на войну. Вёл наши крылья сначала как один из воевод, а потом принял на шею тяжёлую гривну военного князя. Правили кланом Верховные шаманы или шаманки, а вот в бой Совы шли за избранным или приглашённым князем.

Уже тогда Буреслав носил боевые рукава. Особым образом скованные из металла и зачарованных камней латные перчатки, закрывавшие руки от кончиков пальцев до самых плеч. Я уже и не могла вспомнить брата без этого верного орудия шаманов, идущих тропой войны. Тело он оставлял открытым, чтобы иметь возможность наносить усиливающие заклятья знаки прямо на кожу.

А тогда, в свои семь, я замкнулась от мира после смерти мамы. К чему мне этот дар, если не помог уберечь её? Если он её позвал, увёл от меня? И видеть, как встречают и провожают меня полным надежды взглядом, я не хотела. Я тогда решила, что не приму этого дара. И пила настой тень-травы, чтобы дар больше не проявлялся.

Ранним утром, в туманном сумраке я сбегала из нашего домика, спрятанного в ветвях могучего кедра. И пряталась среди ветвей других лесных исполинов.

— Уютно у тебя тут, — опустился рядом со мной на ветку брат.

— Это моё место, я тебя сюда не звала! — буркнула я, пряча нос в коленях.

— Неужели у младшей сестрёнки не найдётся места для усталого брата? — приподнял в изумлении бровь Буреслав.

На брата я всегда смотрела с восхищением. Высокий, стройный, с каменными мышцами, что жгутами покрывали его тело. Он был гибок и ловок, двигался бесшумно и стремительно, а его удары были смертоносны. Да и сам он был подстать своему имени, как росчерк молнии в небе. И ярко-голубые глаза, под чёрными, словно углëм подведëнными бровями, лишали покоя ни одну девку в Гнездовище.

Вот только выглядел он старше, чем был на самом деле. Да и несколько борозд тонких шрамов от уголка губ через весь подбородок, словно намекали, как давно он ходит по краю. Разве могла я оставить его без тепла?

Ворча, что раз спряталась, то наверное хочу, чтоб меня никто не находил, полезла в дупло, за бутылью с горячим отваром липового цвета и небольшим туеском. Внутри было наше, лесное лакомство. Подмороженная брусника, ядра кедрового ореха и мёд. Сок брусники смешивался с мёдом и наполнялся смолисто-масленной сладостью орешков. Ничего сложного и замысловатого, но мы с братом обожали это угощение. Эх, знал бы кто какой на самом деле сладкоежка мой брат, военный князь Буреслав Сумрачный!

По привычке влезли ложками в один туесок. И отрывались от уничтожения лакомства только чтобы сделать глоток другой отвара.

— Всё? Точно больше нет? — с тяжёлым вздохом и надеждой во взгляде спросил брат.

— Держи! — протянула я ему второй. — Этот точно последний. Больше с собой не брала.

— Говорят, ты дар не привечаешь. Тень-траву на лунной воде настаиваешь. — Начал брат, облизывая ложку. Теперь, когда первый голод утолëн, он явно собирался кушать смакуя, с удовольствием.

— Ни к чему он мне! — резко махнула рукой я, напугав Гаруна. — Из-за него…

— Мама погибла? — договорил за меня брат.

— Да, она сказала, что дар её зовёт! — уставилась я на брата. — Этот дар только беды приносит!

— Ты права, — важно кивнул брат, соглашаясь со мной. — И не права тоже.

— Зачем? — удивилась я, наблюдая, как брат одним махом руки разметал полянку уже побелевших одуванчиков.

— Сила вырвалась, — пожал плечами он. — Вот и навредил. Была полянка, а остались комья перевёрнутой земли. И это дар. А вот смотри, и это тоже дар.

Зонтики одуванчика запорхали вокруг моей головы, превращая меня саму в большой одуванчик.

— Красиво! — улыбнулся брат. — А вон, смотри туда. Видишь, птенцы замерли? Родители, наверное, за добычей полетели. А вон хорёк. Учуял гнездо, похоже, и собирается напасть.

Брат подмигнул мне, а хорёк остановился в недоумении, покрутился на одном месте и быстрой молнией метнулся по веткам и убежал.

— Ты защитил их! — засмеялась я.

— Да, Саяна, и это тоже дар. И дан он нам не просто так. Что могут птицы против пламени драконов без помощи дара, без защиты шаманов? — уже серьёзно ответил брат. — Я не буду тебя неволить, и приму твоё решение, как своё. Только вот на той поляне выжили почти четыре десятка раненых. Потому что твой дар пробудился и позвал тебя на защиту.

Брат тогда исчез так же незаметно, как и появился, оставил после себя только пустой туесок. Вот только привычка появилась осыпать мою голову при встрече зонтиками одуванчиков. А я, спустившись с дерева, решительно направилась в Гнездовище, и постучала в дверь самой старой нашей травницы.

— Учи меня, Нивелла, всему, что сама ведаешь. Осенью в обитель пойду, мало времени у меня осталось. — Решила примириться со своим даром я.

— Уггг, угуг! — Гарун на плече нахохлился, словно у него внезапно горб вырос, чем вызвал у меня улыбку.

Так он всегда изображал, любящего сидеть на корточках среди веток или камней Буреслава.

— По здорову, брат! Не покажешься ли? — громко сказала я и увидела летящие ко мне пушинки.

— Выдал меня пернатый! А что же ты сама лицо под капюшоном прячешь, сестрица? — в голосе брата я слышала улыбку.

— Десять лет не виделись… Боюсь, кроме как по вязи по краю плаща и посоху, ты меня и не признаешь. — Ответила я, сдергивая с головы капюшон.

— Ох, ты ж… Надо срочно из охраны всех молодых и неженатых домой отправить! — вышел на дорогу Буреслав.

Глава 2.

— Что, Буреслав, конец твоей вольной жизни? — улыбнулась я, делая шаг вперёд и прижимаясь к груди брата. — За женой тебе пойдём?

— Не пойдём, а поедем. И далеко не сразу. — Ухмыляясь ответил брат. — Дай посмотрю на тебя. Совсем птенцом тебя помню, а встречаю красавицу. Очень ты на маму похожа! Только юная-юная… Её такой, наверное, только мой отец и знал. Помню, как ворковал рядом с ней, совушкой называл.

— Ты тоже от мамы многое взял. Никто не спутает на нас глядя, сразу скажет, что из одного гнезда яйца. — Подставила я макушку под братову ладонь.

Волос у меня был густой, тяжёлый. От того и кожа у корней иной раз к вечеру болела. Поэтому я очень любила, когда макушку пальцами гладят.

— Два отца у нас было, а тебе ни от одного ласки не досталось, — вздохнул брат. — А теперь и вовсе за змеюку замуж идëшь.

— Уверен, что мне там тепла не найдётся? — нахмурилась я.

— Надеюсь, что ошибаюсь. Только… Живут змеи в каменных домах. Вечно лишь война да богатство на уме. Стянуть побольше, запрятать поглубже и бояться, что кто-то стащит. Весь смысл жизни! Вон, послушай, что Филька и Онриком рассказывают. Я б от такой жизни сбежал на четыре стороны! — сказал брат.

Филька и Онрик, верные братовы оруженосцы. И разведчики. Странно, но и их я видела в тех воспоминаниях, что мне показала обитель.

В середине лета, когда я усиленно училась, к дозорной заставе вышел паренёк. Земли наши были в глуши, да и болото с топкой трясиной надёжно прикрывало нас от драконов. А тут, мальчишка совсем, и явно из драконьих земель, просто так пришёл и встал на виду у дозорных.

Брат как раз на стенах был. Болото-болотом, но и потайная засека у нас была. С неба её не видно было. Так-то даже когда пытались драконы пройти по этой стороне, и то не понимали, откуда по ним били наши воины под прикрытием шаманов. Получается, что мальчишка-то, то ли видел, больше, чем надо. То ли точно знал, куда идти.

А я как раз тогда с Нивеллой за болотными травами и мхами ходила. Что поделать, если сухой и чистый мох, лучше всего кровь останавливает? А на болоте он жирный растёт. Высушишь такой, заговоришь, тряпицей проложишь. И уйдёт он в обозе, следом за воинами. А им там, в час нужды, лишнее напоминание, что за них душой болеют. И хоть такой малостью помочь стараются. Ну и как от любопытства удержаться?

— Эй, малой! — вышел с другой стороны от засеки брат. — Ты не потерялся ли?

— Нет, лорд. Я к вам шёл. — Теранул по носу тыльной стороны руки парень и вдруг бухнулся на колени, прямо в грязь. — На поклон я к вам. Жизнь за жизнь.

— Вот это поворот! — удивился тогда брат. — Это кто же из сов тебе жизнь задолжал?

— Никто, я свою отдам. За брата. — Всхлипнул мальчишка.

— В плену? — нахмурился Буреслав.

— Нет, он там, на той стороне. Почти умирает. А говорят шаманы и из мёртвых вернуть могут. — Скороговоркой протараторил драконыш.

— Ничего не понимаю, что ты мне зубы заговариваешь, они вроде не болят пока. Вставай и говори с чем пришёл! — ветер притащил откуда то клок тумана, впрочем, кого на болоте туманами удивишь?

Только наши воины переглянулись и крепче сжали оружие. Понимали, что это брат смог незаметно кастовать "открытие истины". Пока паренёк дышит этим туманом, всю правду выложит, никакие амулеты не спасут. Потому что нет ничего важнее и естественнее для живого, чем дыхание. И не важно, птица ли, дракон ли.

— Мы в трёх днях пути от болота живём, под Хранителями. Деревня у нас небольшая, поэтому приезжают к нам за поборами раз в три месяца, но выносят всё. Чтоб от первых заморозков до тепла дожить запасы прятали. — Парень рассказывал, даже не чувствуя ничего странного, видно и правда врать не собирался. — А тут, через месяц снова явились, да ночью. А мы с братом сироты. Мать из замка хранительского беременной выгнали, а она двойню родила, меня и Филиппа. Нас тётка с дядькой растили, как своих. А их… Да почти всех в деревне посекли. Только тётка красивая, её в замок хотели забрать. Мол, на работы. А дядька заступился, ему голову проломили. Тётка так вырывалась, что её не удержали, и она с лошади упала и больше не шевельнулась. Нас сосед за шкирки держал, только я послабее. Я больше ягоды собрать, рыбы наловить, травок каких собрать из тех, что приметил, что помогают. А Филипп он в кузне помогал, разве ж его борова одной рукой удержишь? Вот и кинулся! Так за своих, родных заступался же! Как же можно стерпеть? Но тут мне со словами: "хоть одного сберегу", прилетело по голове от соседа. А когда я очнулся, брат посреди деревни, на колодках висел. Спина лохмотьями, лицо все в кашу, и мухи над ним роем. Я его снял и на себе волоком сюда. Знаю, что здесь к птичьим шаманам драконы путь искали, говорили, что слабость у вас такая, на чужую беду всегда откликаетесь. Вот я и пришёл, куда знал. Фильку спасите, а я под руку пойду, в услужение!

— К страшным совам? — деланно удивился брат.

— Ну, уж не страшнее Хранителей будете! — набычился парень.

— А если я с тебя клятву на верность попрошу? Сдержишь? — задал вопрос Буреслав.

— Сдержу! — ответил ему мальчишка, которого как позже выяснилось, звали Онрик.

Брат тогда хлопнул его по плечу и пошёл следом. Его спутник, молодой и сильный филин Урфин, к тому моменту уже успел слетать и всё разведать. Так что шёл брат, не боясь ловушки. Да и слова Онрика оказались правдой. Выхаживали мы Филиппа вместе с Нивеллой целых десять дней. А потом, травница и приняла обоих братьев, как сыновей. Жила она одиноко, ей забота о братьях была в радость, а мальчишки нуждались в том, кого бы они могли защищать.

Очень скоро братья пошли в бой. Уже на стороне птиц, и говорят, прикрывали моего брата, не щадя себя. Драконы даже думали, что это или братья, или вообще сыновья моего брата. И никому и в голову не приходило, что они родились драконами. Рассказала о своих видениях и брату.

— Вот что важного я должна понять? — задалась я вопросом. — Про верность клятве? Или вспомнить, как братья строили новый дом для себя и приёмной матери, чтоб по-нашему было, как у нас принято? Как тогда сказал Филипп? Раз решил, что птичка, будь добр вить гнездо? а мне, значит, надо помнить, что со змеями теперь живу?

— Может и об этом. — Задумался брат. — Но знаешь, для меня эти братья стали уроком. Они меня научили, что и драконы такие же как мы. Любят своих близких, и так же готовы на многое ради них. Даже рискнуть жизнью. У них те же горести, те же радости. Они такие же как мы, только драконы.

— Ты сейчас серьёзно? — удивилась я.

Вот от кого удивительно было услышать такие слова, так это от брата, которого драконы звали Серой Смертью.

Глава 3.

Обучаясь и живя в обители, каждая из воспитанниц не забывала о доме. О родном клане. Торопились выучиться, спешили вернуться, чтобы встать против общей беды плечом к плечу. Некоторые даже не дожидались конца обучения. Уходили, сбегали, оставив девичьи косы, обрезанными на кровати. Чаще всего, уходили мстить, горя одним желанием, забрать побольше драконов с собой, в свой последний полёт.

Я тяжело вздохнула, вспомнив, что и до обители долетали отголоски тех ярких от пролитой крови и яростной ненависти походов. Какая уж там доблесть и справедливость, когда девочки от бессильной злости и боли захлебывались! Собирали вокруг себя таких же и кидались на врага. Оттого и Старшая наша обязала всех родичей слать в обитель грамоты воспитанницам о кланах, о новостях, о родных поселениях. Чтобы понимали отданные под её руку, что они нужны, что не только мстить за погибших им судьба предопределила, вручая дар, но и ответственность за жизни всего клана, за рождение будущего поколения.

— Сила, она как вода, бежит туда, где путь проложить проще, выбирает пути проторенные. — Говорила Старшая. — Поэтому и просыпается дар чаще всего там, где в семье уже были одарённые. И вам кровь свою сохранить нужно, и передать. Чтобы следующие поколения воинов не оставить без помощи и защиты, чтобы было кому от кланов болезни отвести, пути к дому перед врагом запутать.

И это сыграло, чувство ответственности, понимание важности полученной силы и знаний. Вскоре, гонцы, привозившие грамоты, обратно в кланы отправлялись с мазями, отварами, заговоренными амулетами и оберëгами. А пока гонцы ждали, чтобы им суму собрали в обратный путь, их буквально облепляли со всех сторон, вытаскивая всё, что бедняги знали, видели или слышали. Так и выходило, что мы у себя в обители обо всех делах знали и были в курсе.

Вот и о братьях своих мы знали. Да и сложно не знать, когда Вороны, Совы и Ястребы давно уже выступали единым клином, одним кулаком били. Союзные договора кланов были подтверждены уже не первым поколением. Даже думали может породнимся… Всё-таки с приходом в наш мир драконов, срок жизни у птиц сильно сократился. И о потомстве уже начинали думать едва сами из детского возраста выходили.

Но всё же, птиц не неволили. Пару выбирали всё больше по сердцу. Оттого и ходили наши старшие пока не сговоренные, да неженатые. Поэтому и молва людская понеслась, мол ведущие общий клин птичьего народа судьбами своих детей оплачивают мир для всех птиц. Принимаем нелёгкую долю по воле Отца Всех Птиц.

— Эх, и совета спросить не у кого. — Вздохнул Буреслав. — У меня даже вон, Урфин, и тот филин серьёзный, холостой. Да и в доме женщины давно не было. Мама ушла, ты в обители…

— Слушай, я же тоже с мужчиной не жила. Не паникую же. — отмахнулась я от знакомой темы. С Яромирой и Талирой мы не одну ночь это обсуждали. — Да и смысл? Явно же у драконов другие порядки и уклад иной. Придётся, как в бою, на месте решать.

— Тут ты права. Мелкая, а не поспоришь. Но корня змеегона я на северных болотах добыл. С собой возьмёшь. — Заявил брат.

— Это зачем? — удивилась я.

— Ну… Муж-то у тебя, как ни крути, змеем оборачивается. Может подействует? — ухмыльнулся брат.

— Угу, только там кругом змеи, это же сколько змеекорня надо? — пробурчала я, утопая пальцами в мягком оперении Гаруна. — Пока всех прогонишь!

— Всех не нужно! Мужа со свету сживëшь и все, обратно домой. Серебряный и так седой весь. То ли возраст, то ли нервы поистрепал. Короче, сложно быть не должно.

— Сам тоже так делать будешь? Поживёшь с драконницей, а потом пусть домой возвращается? — уточнила я.

— С ума сошла? А если она в тягости будет? — возмутился Буреслав. — Нет уж! И сама сбежать надумает, поперёк болота горы из топей подниму!

— Не надорвëшься? Горы-то поднимать? — засмеялась я выходя следом за братом к стреноженным лошадям.

— А чего там надрываться, с иллюзии-то? — оскалился в усмешке Буреслав. — Урфин, ты чего опять нахохлился? Опять настроение поганое?

— Чего это он? Приболел? — забеспокоилась я.

— Ууг, — ещё больше нахохлился филин и вообще опустил голову чуть ли не спрятавшись под крыльями.

Мой Гарун мягко прищемил клювом мочку уха, заставляя обернуться к себе. В мыслях замелькали образы тёплых гнёзд, выстеленных пухом, совиных танцев с широко распахнутыми крыльями и рыбной охоты над незамерзающими быстроводными реками.

— Вон оно что! — погладила я братова спутника по крылу.

В конце зимы филины и белые совы открывали сезон брачных танцев и ухаживаний. Самочки капризничали, проверяли гнёзда, ждали, какую добычу принесёт самец. Решали, сможет ли прокормить её в период высиживания птенцов. Самцы пережившие вторую зиму и холостые заранее начинали строить гнезда, или искать подходящее дупло. Выстилали сухим мхом, поверх которого клали толстый слой собственного пуха с груди и живота. Заботливо готовили теплую и мягкую перину, в которой яйца с будущими птенцами не замёрзнут, даже если самочка вынужденно отлучится. А вот в конце лета птенцов выводили "в люди". Родители прилетали на большие птичьи собрания — базары с заполошно машущими крыльями птенцами-перволетками. Уже и одного года с Урфином и даже его младшие братья-сëстры давно стали родителями. И не по одному разу. Кто-то уже гордо зыркал в сторону выросших птенцов, появившихся уже со своим потомством. А Урфин всё был один.

— Ты послушай, ты у нас птиц особый! Побратим боевого шамана, военного князя всех Сумеречных Сов. Всегда верной тенью над братом. — Убеждала я недоверчиво прислушивающегося филина. — И пара тебе нужна особая. Вот скажи, глянулась тебе хоть какая из самочек в Гнездовище?

Филин в ответ только фыркнул, но заинтересованно развернулся в мою сторону.

— Ну, и зачем тебе непонятная самка, к которой не тянет, а ты перед ней вытанцовывать будешь, потому что надо? — с другой стороны подошёл к сидящему на луке седла спутнику брат. — Давай хоть тебе самочку по душе подберём, раз у меня не выходит.

Уже мерно покачиваясь в седле, я вернулась к разговору о будущих союзах.

— Всё совсем так плохо? — спросила я.

— Плохо то, что непонятно чего и ждать. У деда Серебряного была сестра, у той сын, а у того сына дочь-бастард. Живёт не пойми где, от родства с драконом одно название. Он сам не сразу понял о какой такой сестре его спрашивают. — Рассказал мне Буреслав. — Та ветвь семьи прервалась, получается, на дяде. А девчонка вроде как и не родня.

— Попала твоя невеста в переплёт. Представляешь, живёшь, никого не трогаешь. А тут здрасти, мы за вами, вы выходите замуж! — озвучила я.

— Ну так мы все там не по доброй воле. Алый вон, Ястребу племянницу отправляет. Только говорят та племянница ещё кукол кашей из песка кормит! Мне хоть взрослая досталась. Серебряный точно не помнит, но ей уже точно больше двадцати. — Пожал плечами брат.

— И что Ястреб говорит? — заинтересовалась я.

— Мол, и ладно. Может по малолетству ещё гадостей всяких не понабралась, а он вроде не старый ещё, дождётся пока принцесса подрастëт. — Рассказал Буреслав в ответ.

— Мы из-за твоей невесты не сразу на обмен поедем? — уточнила я. — Ждёшь, пока я привезут из дома к границам?

— Это одна из причин. Но в основном задержка из-за тебя. — удивил ответом брат.

— В смысле из-за меня? — не поняла я.

— Ты шаманка, Саяна! Сильная, но юная. Как бурная река, скована льдами, так и твоя сила. — Улыбнулся мне брат. — Её много, но зачерпнуть ты можешь малость, потому что ни одного круга посвящения не прошла. А каждый круг, словно размыкает один из железных обручей, что стягивают твою силу. Извини, Саяна, но пока я не уверен, что в случае нужды ты сможешь разнести там всё до основания, никаких замужеств с драконами!

— Ты так говоришь, словно я за этим замужеством бегу, забыв обуться! — рассмеялась уже я.

— И птиц на северных болотах нужно посмотреть. — задумался брат. — Когда змеегон добывал, обратил внимание, что много перьев, как перьевым клещом поеденных. Не дело это, надо побратимам помочь.

От птичьих забот мы никогда не отмахивались. Друзья, помощники и побратимы, верные спутники нашего народа чужими для нас не были. И конечно, замужество с чуждым драконом вполне могло и подождать, пока мы не выясним, что это за напасть и не избавимся от неё. Поэтому спорить я и не собиралась. Тем более, что дома побыть хотелось. Это Яромиру брат спросил, согласится ли она на брак по жребию. Буреслав принял решение клана и подчинился ему. Он, так же как и я, от права голоса в решении этого вопроса отказался. Совы пожертвовали тысячами жизней, чтобы дать шанс родиться следующим поколениям. Что значат всего две жизни взамен мира для всех? А вот за Талиру решил брат. Надменный Ястреб, что с него взять. Тем более, что Талира, родная ему только по отцу. Одовев, прежний король Полуденных Ястребов, взял на ложе служанку. Вот она и принесла ему дочь. То есть моя названная сестра была, как говорили драконы, бастардом.

— Чуднó получается. — Разговаривала я с братом. — Вот Талира, тоже ведь брачного обряда между её родителями не было. А она и принцесса, и обязаности у неё, и родовое оружие. Брат у неё даже в обитель приезжал, и мастера прислал, чтобы обучали её владением когтем. И уж точно молодой владыка Скалистых Утёсов не забыл бы, что у него есть сестра. Да и как это родной кровью разбрасываться?

— Ну, так там ситуация странная. Тот дядя Серебрянного был женат, когда дитя от другой прижил. Филька сказал, что повезло мол той девахе, что просто сослали с глаз в глушь непролазную и забыли. А то могли по приказу жены и притопить где-нибудь вместе с дитём, или живьём закопать. Могли и живьём на кол посадить, пока не разродилась. — Напугал меня брат.

— Чего? — чуть не свалилась из седла я.

— Чтоб бастардов не плодить и девушку наказать за то, что своей связью с лордом оскорбила леди. Парни в один голос заверяют, что это видно леди была милостива. Я сам поверить не могу, чтобы лорд такое допустил. Ребёнок-то его. Но у драконов ценится только законное рождение. — Произнёс брат.

— Так тут лорд и виноват! А из-за его неверности все проблемы! Но и дитя чуть ли не выбросить и забыть? — возмутилась я.

— Так видно, чтобы леди не напоминать. У драконов такие выверты в порядке вещей, Саяна. Это у птиц супруга, это пара. И за гульки все получат. А у драконов… Вот так. — Закончил брат.

— То есть, ты мне сейчас намекаешь, что и от меня муж загулять может? — брат молча кивнул. — Ну, знаешь! Либо моё, либо чужое! Чужого мне не надо, а моё…

— А что тут можно сделать? — заранее сочувствовал мне брат.

— Овдоветь! — рявкнула я.

— Так я с этого и начал, когда змеегон предлагал! Столько спорить, чтобы в итоге, прийти к тому, с чего начали. Женщина, одним словом. — Махнул рукой брат.

Глава 4.

Хорош хвойный бор в конце лета — начале осени. Он и зимой сказочен, но сейчас, когда лето ещё властвует днём, а осень осторожно пробирается ночами, здесь даже воздух становится особенным. Напоенным горькими ароматами увядающих трав, запахом осенних грибов и смолы. Наполненным таинственными тенями и туманами, шорохом плотного ковра хвои под ногами.

Здесь, чуть в стороне от Гнездовища, самого крупного поселения нашего клана, я проведу чуть больше месяца. Природная коломна, особое место силы для наших шаманов. Воды десятков родников и сильных подземных ключей собирались в естественном углублении в центре равнины, поросшей хвойным бором. Бегущая, вольная вода издревле оберегала эти земли от зла. Великаны-деревья плотным строем заступали чужаку путь к сердцу бора. Неведающим местные пути здесь делать было просто нечего. Лес заводил, запутывал, заманивал в чащу, либо выводил в болотную топь. Земля щедро делилась силой, здесь шаманам легче было восстановиться после изматывающих ритуалов. Здесь же и проводили ритуалы посвящения. Каждый шаман клана силой был наделён от рождения. В разном возрасте дар пробуждался. Но мудрость нашего Отца заключалась в том, что пользоваться своим даром в полную его мощь сразу, никто не мог. Момент пробуждения дара, как это было у меня, это лишь исключение. Причём опасное, так как можно было просто перегореть.

А так, во время обучения или в трудных ситуациях, вроде той, когда мы защищали Обитель, пользовались зельями, амулетами, посохами. Впрочем, от посоха многие шаманы не отказывались до конца своих дней. И судить о силе шамана по тому, пользовался ли он посохом или нет, было глупо.

После окончания обучения, у шамана-наставника или как я, в Обители, нужно было пройти через круг посвящения. Каждый такой обряд словно убирал один обруч из тех, что ограничили наш дар. Всего таких кругов было семь.

Брат рассчитывал, что за месяц мы успеем пройти все. Страховать меня на этом сложном пути собирался он сам и круг из пяти шаманов.

Это была очень большая сила. Но я всё равно боялась. Столь длительный поход в неизведанное меня страшил. Говорят, что во время обряда, душа шамана улетала в небо, туда, где парили наши птицы-спутники. И видела эта душа отблеск крыльев Отца Всех Птиц, его тень, и следы своих предков. Говорили, что можно в этом полете найти среди молчаливых птичьих клиньев родную душу. Но если нет якоря на земле для взлетевшей души, то обратно она в своё тело может и не вернуться. Не захочет менять вольный полёт среди звёзд и небесного мерцания на тяготы земного пути.

— Проходи, я заранее шалаш построил. — Помог мне спуститься с лошади Буреслав. — Специально всё еловыми лапами устелил. В детстве ты обожала запах хвои.

— И сейчас так, ничего не изменилось. — Улыбнулась я, расхаживаясь.

От долгого пребывания в седле ноги затекли.

— Доброго вечера, — встречали нас те, кто будет мне помогать подниматься на каждую новую ступень. — Рано приехали, это хорошо. По утреннему сумраку можем и начать.

Я окинула их взглядом… Из пяти только один шаман, остальные шаманки. Не смотря на то, что и женщины у нас шли в бой, всё же кастование боевых заклинаний было больше мужским делом. Всем встречающим было больше трех десятков зим, и для нашего народа это уже был очень хороший срок. О чём говорить, если и брат мой уже приближался по возрасту к старикам, хотя свой третий десяток лет он ещё не разменял.

— Отдохнëшь с дороги, у костров посидишь. А сон всё остальное доделает. — Приветливо улыбнулась мне одна из шаманок. — Да и первый круг он не сложный. Только голову от него ведёт, как от хмельного мёда.

К общему костру нас с братом притянули быстро. Тихие разговоры касались всего. Не было у нас такого, чтобы те, кто клан вели, от самого клана отворачивались или ограждались. Любой мог на свои вопросы получить ответ.

Вот и сейчас обсуждали, что люди хотят мира. И боятся, что ничем хорошим, этот договор не обернётся. Уж больно много обид между нашими народами. Да и доверять драконам у нас причин не было.

— Убирать оружие и снимать дозоры конечно ещё рано. — Говорил, глядя в дым от костра Буреслав. — Не все рода драконов приняли договор. Как и птицы. Чёрные журавли и вовсе с дороги мести сворачивать не собираются. Да и честно сказать, привыкли многие из них жить за счёт добычи с войны. С землёй работать, её плодами кормиться не умеют. А богатства хотят. И поценнее, и побольше! А просто так не получается. Вон у того же Серебряного, болотная пустошь под рукой, а он и знать не знает, что под тиной и болотной водой залежи серого железа. Того самого, которого наши шаманы поднимают и передают на кузни!

— Это что получается? Мы моего будущего мужа обворовываем? И как давно? — уточнила я у брата.

— Ты смотри, какая домовитая у нас совушка! — засмеялись у костра. — Ещё не жена, а уже смотри, как считает мужево имущество! Переживает!

— Вообще-то давно. — Ответил на мой вопрос брат. — Ещё, кажется, при деде сегодняшнего лорда начали. Да к тому же оно у них всё равно в болоте лежит.

— Единственный металл, который пробивает чешую драконов без всяких заговоров и эликсиров? — уточнила я.

— Ну… да! Нам-то оно всё равно нужнее, самим драконам, зачем железо, которое пробивает их броню? А нам надо. — Ухмыльнулся Буреслав. — А теперь и вовсе пусть пасти закроют, могут считать, что приданное за моей невестой заранее выплачивали.

— А не обсчитался ли ты с приданным, братец? — прищурилась я.

— Ты права, мало того, что сам достань, сам перекуй, так мы ж потом уже готовое драконам же и возвращали. Ууу, как ни крути, а невесту я беру бесприданницу. — Подпëр щеку кулаком Буреслав.

— А что ещё интересного в землях моего жениха есть? — спросила я.

— Про белый мох знаешь? — хитро улыбнулся брат.

— Да быть не может! — распахнула я глаза от удивления.

— Может, — заверил меня брат. — И, самое меньшее, в двух местах он цветёт. Ярко-красные колокольчики на серебристо-белом облаке. Завораживает.

— Белый мох… Да это же… Это же… Да только ради него, можно было согласиться выйти замуж! — В сердцах заявила я. — Да хоть за двух драконов сразу!

— Извини, сестрёнка, но змеегон добыть не просто. На двух зятьëв я не рассчитывал, так что придётся тебя обходиться как-нибудь одним. — Развёл руки в стороны Буреслав.

Глава 5.

Утренний туман смешивался с дымом шаманских костров, клубился вдоль земли, запертый со всех сторон заговорëнными рунами, и устремлялся ввысь, оседая серебристой тенью на кончиках длинных сосновых игл.

Семь видов деревьев питали эти костры. Рубить сами деревья было нельзя. Для шаманского костра подходило только то, что дерево само готово было отдать. Сухие ветки, хворост, опавшая кора. Всё собранное без вреда для дерева.

Семь трав наполняли своим ароматом горячий дым. Самые сильные, самые яркие. Те, что царствовали на этих землях, лечили, кормили, согревали и поддерживали.

Семь перьев легло в костёр. Память о спутниках моей семьи. О тех, кто хранил нашу силу, кто верной тенью скользил за нами по жизни. Кто встречал у колыбели и провожал в последний путь.

Семь шаманских бубнов звучали этим туманным утром. Шесть за границей круга костров и один, мой, внутри.

Семь чаш стояло на земле у костра. Каждая со своим отваром. Совсем немного, глоток. Но и этого будет с излишком. Чаши же отсчитывали один оборот с бубном внутри круга. Я проходила его, вращаясь вокруг самой себя, вернувшись к чашам, я переставала бить в бубен и выпивала одну из чаш. Любую на выбор, ту, к которой потянулась рука.

К последней чаше я уже с трудом стояла на ногах. Лицо горело, сердце заходилось в бешеном ритме, уши глохли от голосов бубнов, а перед глазами всё плыло. Я тяжело опустилась на землю, положив голову на кожу бубна. И последним усилием воли притянула к себе посох. Мамин. А до неё бабушкин. А до неё им владел мой прадед. Для его матери этот посох вырезал влюбленный в неё воин из редкого в наших краях поющего дерева.

Я услышала его, голос своего дара. Он манил свистом ветра в кронах деревьев, мягким шорохом крыльев в утреннем сумраке, яростным росчерком шаманского серпа. Небо стало вдруг таким близким, таким желанным. Обхватило объятьями-облаками, укутало в морозную свежесть чистого ветра. Белоснежным морозным инеем осел по моей коже пух, угольно чёрная кайма краевых перьев легла по рукам. Я взмахнула руками и устремилась туда, где только начали угасать звëзды, даря мне последние отблески своего сияния.

Всего несколько секунд назад я без сил опустилась на землю, и вот уже гордо взмываю белой полярной совой к небесам. Прорываюсь через ветви вековых деревьев, теряя последние искры разума в этом ликовании.

Мир смялся, пошёл трещинами и вдруг обновился, изменился. Стал совсем другим, но сохранил то, что было родным и любимым. Вот полыхает совсем рядом ярким огнём душа брата. Вот идут от Обители в разные стороны две искры, две сестры: Яромира и Талира. Долг! Я помню, и помню о своём слове. Я приняла жребий, что сейчас тяжёлыми путами пытался стянуть сердце.

А искры вокруг всё зажигались и зажигались, напоминали о себе звучаниями имён. Словно кто-то перебирал невидимые мне струны. И вдруг наступила тишина. Сердце забилось, по крыльям прошла дрожь, как будто тёплый ветер смял мои перья. Я парила в его потоках и ждала…

— Саяна… Дочь! — тихий мужской и незнакомый голос шептал еле слышно. Но от этого звука я-сова всхлипнула.

Образ сотканного из тумана мужчины был красив. Резкие, острые черты лица, по-совиному янтарные глаза в окружении густых ресниц. Его руки подхватили моё птичье тело.

— Такая маленькая и уже такая взрослая! Опасная, хищная. Взгляда не отвести. — Шептал мне голос отца.

— Папа! — прокричала я в мыслях.

Туманный фантом только прикрыл глаза.

— Помни, дочь! Север хранит твою силу, холод твой надёжный соратник. Там, на ледяных утёсах, дом моей семьи. Твой дом, моя полярная совушка. — Вот и ответ, почему у меня спутник такой особенный. — Лети!

Туман расплылся, став обычным. Горестный крик вырвался из моего горла. Но и это свидание всего на мгновение было бесценно.

— Тишше, мы всегда рядом. Я, он, Буреслав. Мы храним твои крылья! — новый фантом усмехнулся так знакомо.

Сколько раз я видела эту усмешку на губах брата. Удивительно, но его отец был настолько крупным, что я бы поверила, что его спутник не птица, а медведь! Интересно, откуда он? Я знала только, что отец брата был черноволос. Для птиц это было редкостью. Я не была ему дочерью по крови, но его взгляд был наполнен чистой радостью. И гордостью. А брат говорил, что от двух отцов мне ласки не досталось! А оказывается вот, всё время рядом!

И снова одна осталась.

— Сая… — услышав голос мамы, я заметалась, боясь упустить хоть мгновение встречи. — Тише ты, шебутная! Чисто горностай!

— Мама, мама! — только и могла повторять я.

— Посмотри вниз, видишь? — показала на оставшуюся далеко внизу землю мама.

— Что это за река? Нет такой в наших краях! — уверенно заявила я.

— Есть, — засмеялась мама. — Ты и есть эта река!

— А чего тогда я такая загаженная? Бревна какие-то, коряги… — удивилась я.

— Так давай уберём? — предложила мама.

Один взмах ресниц, а напротив, вместо красивой шаманки уже зависла сильная, уверенная птица. Мама камнем кинулась вниз, и только у самой воды распахнула крылья. И я за ней. Мои когти намертво вцеплялись в набухшую древесину. Крылья работали без устали, помогая выносить мусор из вод моей реки. Уже и грудь жгло от нехватки воздуха, и спину ломило, и каждый взмах крыльев отзывался тянущей болью в плечах… Но я смогла вытащить последний ствол из воды. И упала рядом с ним на землю.

— Ну, что же ты, дитя!? — шептала мама, маня меня за собой.

Почти ничего не видя, ориентируясь только на её голос, я взлетела. С криком от болящих крыльев, выжигая последний воздух в лёгких… И вдруг меня окатило волной речной воды. Но вместо того, чтобы намокнуть и упасть, я почувствовала, как меня наполняют силы, унося с собой боль и усталость. Эта сила была непокорной, яростной и дикой. Как ягодное вино ударило она в голову, заставляя вновь и вновь окунаться в воды чудесной реки.

Когда я вынырнула в очередной раз, я успела заметить плотную ловчую сеть, что падала на меня откуда-то сверху. Сила мгновенно забурлила, я с гневным криком понеслась навстречу путам, сжигая их напрочь потоком чистой силы своего дара!

Небо в ответ полыхнуло зелёным пламенем северного сияния, подтверждая, что путь чист, и ловушка уничтожена. Пробуждение наступило внезапно. Плотно уложенные еловые ветви, тяжёлое тёплое одеяло, и тревожный взгляд осунувшегося брата.

— Ну, Саяна, вот только приди в себя! Выдеру ремнём так, что к мужу пешком пойдёшь! Две недели в беспамятстве! Две недели! — зашипел он злобной болотной гадюкой.

— А что произошло!? — еле слышно спросила я.

— Я тебе сейчас расскажу! Одна дура, решила зараз все семь кругов пройти насквозь! А когда шаманы попытались её остановить, просто выжгла их силы! Да тут небо три дня полыхало! — продолжал шипеть брат.

— Совсем? — испугалась я.

— Нет, вон, отпиваются травками и эликсирами понемногу. — Буркнул брат, пряча взгляд. — Бессовестная, разве можно так пугать? Я же уже в возрасте!

Глава 6.

Набиралась сил я очень медленно. А ещё, приходилось заново приучаться к ощущению своего дара.

Отмахиваясь от какой-то несчастной мошки, я снесла половину шалаша и заставила небольшой костерок под котелком с отваром полыхнуть на два локтя вверх.

— Не, ну правильно. Что не разметала, то пожгу! — ворчал брат, делая нам новое пристанище.

— Я же случайно, думаешь легко, когда у тебя ручей в руках был, а потом просыпаешься, а вместо ручья, полноводная река? — оправдывалась я.

— А вот если бы кто-то не был бы слишком шустрым, то и просыпаться в реке не пришлось бы! Так что лежи пока и руками не размахивай, и глаза прикрой, и думай тише. А то мало ли что ещё куда полетит или загорится! — ехидничал Буреслав. — Вот к мужу приедешь, и маши руками на здоровье, там всё равно одни каменюки кругом, так легко на головы не посыпятся. А и посыпятся не велика беда, драконам же на голову! Нет, я б раньше такое дело знал, я бы тебя раньше драконам бы сосватал!

— А не рано мне к мужу? Мы же ещё на болота собирались посмотреть, что там с птицами. — Напомнила я.

— Какой там теперь разбираться? Без тебя разберусь. А ты отлеживайся теперь! — распорядился брат.

— А ты справишься? Один-то? — запереживала я.

— Ну, я, конечно, одним махом шалаши не разношу, я их всё больше строю, но вроде как не совсем уж беспомощный! — ухмыльнулся Буреслав. — Да и потом, тебя-то я мужу сплавлю, но и мне домой не с пустыми руками возвращаться. А так повод, привезу её и сбегу, птиц лечить.

— От молодой жены, да из тёплого дома, да на болота под осень? А не взвоешь? — засмеялась я.

— Вот видишь, то, что я взвою на болотах, под большим вопросом. А вот с женой-гадюкой наверняка. Все волки в округи учиться придут! — вздохнул брат.

— Ну, во-первых, она не гадюка, а дракон. — Почему-то стало обидно за брата, чего это ему в жëны змеища какая-то досталась.

— И этого уже достаточно, во-вторых уже не надо. Мне б "во-первых" как- нибудь пережить. Я ж ещё совсем молодой, пожить хочу! — притворно всхлипнул Буреслав.

— Слушай, ты определись! Ты у нас ещё молодой или уже в возрасте? — возмутилась я. — Эт смотря, с какой стороны посмотреть! — захохотал брат.

Но было заметно, что он уже не переживает. И хотя я быстро шла на поправку, вставать и понемногу ходить он мне разрешил только спустя неделю. Да и то, первые дни всё время рядом был.

— Знаешь, Урфин, я за тебя спокойна. Если вдруг помощь с высиживанием птенцов понадобиться, зови брата. Смотри, какая заботливая квочка-хлопотунья получилась, — сказала я филину брата, когда Буреслав начал в третий раз подтыкать лежащий у меня на плечах плащ, чтобы не поддувало.

— Ты особо тут не язви, ты может, сейчас заботы на всю супружескую жизнь получаешь. Кто их этих чешуйчатых-то знает. — Тяжело вздыхал брат.

— Ну, у нас с тобой есть шанс узнать из первых рук, — обняла я брата.

Чем ближе был день отъезда в сторону перешейка, где должен был состояться обмен невестами, тем чаще и дольше брат сидел вот так, рядом и крепко обняв. А месяц отсрочки, оговоренный братом, подходил к концу.

И в одно по-осеннему туманное утро мы с ним тронулись в путь. Только мы и наши спутники. Правда, ехать в уютном, разделённом на двоих одиночестве, нам предстояло только до первого острога. Так мы называли сторожевые крепости. Дозорные заметили нас издалека. Наши спутники сорвались и полетели к надвратным башням. Оповещать о прибытии и подтверждать, что это действительно мы. Буреслав и Саяна Сумеречные.

Встречали нас, отводя глаза.

— Ты прости, друже! Мы на мир надеемся, радуемся, что может и правда войне конец… А за нашу радость получается тебе и сестре твоей расплачиваться. — Ответил старший острога на вопрос брата.

— Так доля такая. Отец Феникс нас одарил, он же нам с сестрой и жребий выбрал. Может и сладится ещё. — Похлопал его по плечу Буреслав.

— Ты ведь знаешь, что ежели зло какое сестре твоей учинят… Тут разговор общий идёт, каждый за спросом пойдёт. И Чёрные Журавли им детьми покажутся! — сообщил соратник брату.

— Будем верить, что и драконы хотят мира для своих детей. — Только вздохнул брат.

Чем ближе было место встречи, тем смурнее становился брат.

— Не поеду я с тобой, Буреслав. Вижу, какие мысли у тебя. Только я не сбегу. Слишком многое зависит от того, сдержим ли мы своё слово. — Сказала я ему утром того дня, когда мы с незнакомой девицей из рода Серебряных Драконов должны были навсегда покинуть родные края и отправиться жить к мужьям. — Так что не думай, и не зови. Я пойду в жëны дракону.

— Саяна! — сжал мои плечи брат. — Если вдруг… Если я не знаю что… Но возвращайся домой! Я укрою. Я всю кровь за тебя отдам, сестрёнка.

— Спасибо. Всегда легче, когда спина надёжно прикрыта, когда есть место, где ждут. — Уткнулась я в его плечо. — Мне страшно, Буреслав. Страшно так, что боюсь, придётся со всей силы сжать посох, чтобы никто не заметил, как дрожат мои руки. Там всё чужое! Дом, люди, законы… Посторонний мужчина, который теперь мой муж. А станем ли мы семьёй? Будет ли там хоть кто-то, кого я буду считать своим, кого я смогу полюбить? И примут ли, полюбят ли меня там?

Трусливые мысли последних дней прорвались наружу потоком слов. Легко было бояться здесь, рядом со старшим и сильным братом, готовым защищать!

— Полюбят, я даже не сомневаюсь. Даже самая чёрная душа тянется к свету и теплу. Просто позволь им увидеть тебя такой, какой знаю я. Искренней, верной, всегда готовой помочь. Нас, птиц, и драконов роднит любовь к небу и полётам. Нам, как никому другому просто принять стремление ввысь! И это чувство у нас общее. Может крылья их зверей и наших спутников, это тот единственный шанс, благодаря которому на наши земли вернётся мир, которого мы не знали с Великого Столкновения! — подарил мне надежду брат.

— Я знаю, что идти должна одна… Но… Можно ты со мной дойдëшь, хотя бы до места встречи с твоей невестой? — решила я хоть ещё немного побыть маленькой.

— Вообще-то нельзя, но будет можно! — прижал меня к себе брат.

Поэтому мы и шли с ним за руку. Даже если кто и вздумает возмутиться, то мы же шаманы! Пусть привыкают к тому, что мы поступаем, как считает правильным дар и чутьё, а не живём по придуманным кем-то правилам.

Навстречу нам шла высокая и стройная девушка, в длинном белом платье, больше напоминающем ночную рубашку.

— А чего не сразу голышом девку отправили? До заморозков два вздоха! — возмутился брат.

— Зато смотри, какая рыженькая! Издалека видно! — поделилась я. — И несёт в руках что-то.

— Комок какой-то, может вещи? А чего тогда на себя не накинет? — всматривался в невесту брат. — Саянка, если у них по холоду голышом ходить это так принято, то ты на эту моду не ведись! Застудишься ещё, и будешь красоту свою показывать в нужнике!

— Если что, от женской застуды толокнянка хорошо помогает и заваренный брусничный лист, — фыркнула я. — Только воины вон на той стороне все одетые. Может у них только женщины так ходят?

— То есть, чтоб либо красивая, либо умная? Потому как красивая все мозги выморозит, а к умной не придерутся, что она закуталась, потому что смотреть не на что? — язвил брат. — Урфин, ты чего?

Спутник брата забеспокоился, было видно, что хочет взлететь. Причину этого мы уже очень скоро поняли. То, что мы приняли за комок тряпья, было птицей. Совсем молоденькой самочкой филина. Невеста брата несла её на руках, хотя самочка явно была тяжëленькой. Вот только одно крыло птица как-то неестественно вытянула. А при нашем приближении самочка повернула голову и посмотрела на нас зло, как на врагов. Её уханье было тихим, но предупреждающим.

Урфин ухнул в ответ и без церемоний уселся на плечо девушки, склонившись к птице.

— Ух, какой тяжёлый! — чуть вздрогнула девушка, но не испугалась и не закричала.

— Так он самец, воин и защитник. Конечно он крупнее, чем девочка. — Сказал брат. — Что с ней?

— С Нари? — рыжеволосая невеста посмотрела на брата, не скрывая волнения. — Прошлой зимой в буран попала, и её о камни ударило сильно. Крыло всё переломано. Вот она теперь и не летает. А правда, что шаманы и птиц могут лечить?

— Правда! — не дала ответить брату я. — Вот брат как раз отсюда собирался ехать на болота, там птицы какую-то перьевую хворь подхватили. Поможешь? А то я вот, занята немного.

— Я? А я ничего не умею, но если чем-то могу, — девушка и боялась, и волновалась, и замерзла.

Но казалась милой. И раз она поломанную птицу не бросила, а выходила, значит не всё так плохо, как брат представлял. Да и была она яркой и красивой.

— Говоришь, ничего не умеешь, а крыло собрала, — похвалил её брат. — Ничего, что на болота, вместо свадебных гуляний попадёшь?

— Да на болоте мне привычно, я там и выросла. А свадьба это жуть страшная… Ой! — замолчала она, поняв, что сказала, о чём думала.

— Вот-вот, именно, что жуть. Я тоже её боюсь. — Осторожно улыбнулся девушке брат.

— Вот и бойтесь теперь вместе, — не удержавшись рассмеялась я. — На болотах!

Глава 7.

— Ой, а ты ещё и босая! — не сразу заметила я.

— Ну, лорд Рихард не знал, как военный князь и шаман сов воспримет, если я появлюсь в родовых цветах Серебряных. — Начала объяснять она. — А если в своих вещах… Понимаете, я не очень богато жила и про дальнее родство с лордом предпочитала не то, что не упоминать, а вообще забыть. И лорд решил, что простая одежда будет уж точно расценена, как оскорбление. А он очень решительно настроен на сохранение мира.

— Вот это да! Саянка, что же мы тебя камнями не обвесили? — всплеснул руками брат.

— Чтоб я в трясине долго не мучилась? — уточнила я. — Тебя как зовут-то?

— Кайли. Мама звала Кая. — Улыбка мелькнула на лице девушки. — А ваши имена, наверное, уже все драконы знают. Леди Саяна и лорд Бурелом.

— Да? — приподнял брови Буреслав. — Вообще-то меня мама Буреславом назвала, что у вас там за Бурелом завёлся, мне не ведомо. Ты вот лучше хоть плащ мой накинь. А там найдём, во что тебя одеть.

— Буреслав, — тихо позвала брата я. — Я… Пойду…

— Сайка, — брат прижал меня к себе. — Спрятать бы тебя и не отдавать. А мне тебя отпустить надо.

— Леди, — словно преодолевая собственные сомнения и страхи, Кайли достала прятавшуюся на шее под рубашкой цепочку со странным кулоном.

Крупные круглые бусины всех оттенков зеленого, от льдисто-прозрачных до почти чёрных, были уложены и закреплены по кругу на серебряную проволоку. И от этого кулона ощутимо било силой.

— И что это? — осторожно спросила я, не торопясь принимать эту вещь.

— Это ключ от защиты моего дома и путеводный амулет. Всё, что вам нужно, это оказаться на границе топи, в драконьем ущелье. Там наш дом. Без этого кулона его никто не найдёт. Если понадобится убежище… — она протянула амулет мне. — А от замка ключ лежит под третьей половицей на второй ступеньке крыльца.

— А кто этот амулет делал? — стало любопытно мне.

— Я, — опустила взгляд Кайли.

— А дракон знает? — влез уже Буреслав.

— У меня силы крохи. А если узнают… Не хочу в цитадель! Ни к хранителям, ни к целителям. — Замотала она головой.

— А говоришь, невеста бесприданница! — рассмеялась я. — Ну, пожелайте мне надёжного ветра в крыльях! И смотрите, особенно не приживайтесь на болотах. Холода скоро.

— Лети, сестра! — поцеловал меня в лоб Буреслав.

— Не доверяйте Хранителям, и лечить себя не позволяйте. Если что, сразу бегите! — предупредила меня Кайли. — Ой!

Брат без предупреждения подхватил босоногую невесту вместе с притихшей птицей на руки, и развернувшись пошёл прочь. Сам он не оглядывался, но его невеста, выглядывавшая из-за его плеча, что-то тихо ему говорила. Да и спутник брата парил над моей головой.

Ещё раз вздохнув и погладив Гаруна, словно эти простые действия должны были придать мне силы и решительности, я спрятала подарок Кайли на шее, и пошла к драконам. От волнения я не могла полностью контролировать дар и он время от времени прорывался, заставляя вспыхивать зелёным переливом полярного сияния руны на посохе, на который я опиралась.

На той стороне высились какие-то развалины. Впрочем, тайна того, как эти руины ещё не осыпались горкой мусора, увлекла меня настолько, что я даже шагать начала быстрее. Птицы, видимо потревоженные приехавшими для обмена драконами и кружившие над этими развалинами, показались мне добрым знаком. Ведь о том, что драконы истребляют пернатый народец на своих землях, мы все знали. А раз здесь птицы живут, и не скрываются, значит, их давно никто не тревожил и им не вредил.

Мне ещё нужно было преодолеть достаточное расстояние до драконьей границы, когда мне на встречу вышел мужчина. Сердце тревожно забилось, даже мой спутник удивлённо ухнул. Вышедший мне на встречу был высок, как бы не выше Буреслава. Но в разы крупнее. То, что называется косая сажень в плечах. Шёл он уверенно, чеканя каждый шаг, и остановился в двух шагах от меня. Из-под капюшона плаща на меня смотрел красивый мужчина. Ничуть не хуже наших.

Длинные волосы, пряди которых выглядывали наружу, были непонятного цвета и больше всего были похожи на седину. Серо-синие глаза напоминали сталь клинка, и смотрел он на меня спокойно и уверенно. Строгости добавлял и заметный шрам на лице. И хотя особого радушия или даже простой улыбки я не увидела, всё же встреча меня не пугала. Не почувствовала я и опасности, хотя интуиция меня никогда не подводила.

Вдруг посреди широкой мужской груди появилось свечение, оно закрутилось огненной спиралью, глаза сверкнули золотом. Словно что-то хищное проглянуло сквозь человеческий облик.

— "Дракон"! — моментально догадалась я и решила, что нужно показать ему кто я.

Ну, как знакомя собаку с долго отсутствующим членом семьи, говорят "свой". От неожиданности и слишком малого времени, отведённого на раздумья, я забыла, что собственный дар я не очень хорошо контролирую, от слова совсем. Я и сама не поняла, как оно вышло, но с моих рук сорвалась тяжёлая рунная печать собственности. Неснимаемая. Я зажмурилась, понимая, что только что пометила дракона! Как тавро на быка поставила. И не заметить этого дракон не мог.

— Хм… Это не нападение, скорее заявление… — задумчиво протянул дракон.

— Я, Саяна Сумрачная, принимаю жребий, выпавший мне по выбору и договору между нашими народами! — всё ещё зажмурившись, скороговоркой выпалила я.

— А, вон оно что! — в голосе лорда звучало только осторожное любопытство. — Что-то вроде помолвочных клятв перед свадебным обрядом?

— Вроде того, — протянула я, ухватываясь за выданное драконом предположение.

Ну не говорить же ему, что я его пометила как домашний скот, или как некоторые звери территорию?

— Я рад, что вы так серьёзно настроены в отношении договора. — Произнёс дракон. — Лорд Рихард Серебряный. Как мне и моим людям обращаться к вам?

— То есть? — не поняла я.

— У драконов принято обращаться к высокородной девушке "леди". — Протянул он мне руку, предлагая опереться. — Но я недавно был гостем Чёрного замка. И обратил внимание, что леди Яромиру все называют более привычным для неё титулом "княжна".

— Вы видели Миру?! — тут же исчезла моя осторожность на фоне возможности услышать новости хоть об одной из сестёр. — Как она?

— Она заслужила верность и любовь своих вассалов. Недолгое пребывание в гостях у рода Чёрных драконов позволило мне надеяться, что и мы сможем построить наши отношения на уважении друг к другу и взаимопонимании. — Уверенно произнёс лорд Рихард. — Я думаю, что этого вполне хватит для спокойной и размеренной жизни.

— Всё, что вы ждёте от жизни, это чтобы она была спокойной и размеренной? — удивилась я. — Но разве будет такая жизнь полной и счастливой? А как же… Любовь?

— Саяна, — будущий муж остановился и посмотрел прямо мне в глаза. — В замке Чёрных я видел чудо. Но в нашем браке никогда не будет места любви женщины и мужчины. Я точно знаю, что не вы моя Истинная. Наш союз заключается ради мира для наших народов. И не более. Уважение — это всё, что я могу вам предложить, Саяна.

— А если у нас родится ребёнок? Он тоже должен жить исключительно с уважением? — не отвела взгляда я.

— Если вы сможете его полюбить, я буду счастлив. — Ответил мне лорд Рихард. — Но своего сердца я вам предложить не смогу.

— Хорошо, уважение, взаимопонимание и любовь к ребёнку, это более, чем достаточно для меня. Но я надеюсь, что вы не рассчитываете, что я пущу вас в своё сердце? — решила расставлять все точки сразу я.

— Мне ваше сердце не нужно, Саяна! Пройдёмте. — Мой будущий супруг снова предложил мне руку для опоры.

Но к чему мне его рука, когда у меня есть посох шаманки?

Глава 8.

Лорд Рихард был вежлив и сдержан. Но я успела заметить промелькнувшее на его лице недовольство моим отказом, продолжить путь, опираясь на его руку. Гарун вовсе пересел на другое плечо, словно загораживая меня от лорда.

— Мы отъедем немного. — Сообщил мне лорд. — Чуть дальше подготовлен лагерь, чтобы вы могли отдохнуть с дороги. Там сейчас осталась основная часть моих воинов.

— Хорошо, лорд. — Ответила я ровно и без эмоций.

— Небольшая задержка связана с переправкой через перешеек обоза, который отправляет с вами ваш брат. — Прозвучало объяснение.

— Я это понимаю, лорд. — Всё тот же ровный голос.

Эту манеру речи я заимствовала у нашей Старшей. Так в обители она разговаривала, когда была сильно не довольна нашими выходками. И чтобы мы по интонациям голоса не угадывали её настроение, она говорила вот так, бесцветно и ровно.

— Леди Саяна, я понимаю, что вы, возможно, надеялись на иные отношения, и сейчас обижены… — А вот лорду моя манера общаться чем-то не понравилась.

— Извините, лорд Рихард. Но я надеялась и надеюсь, что в землях драконов смогу выжить. Это главное. Поверьте, я не то, что сама не мечтала об отношениях с драконом, я даже не знаю тех, кто допускал бы такую мысль. Поэтому не надо мне приписывать свои домыслы. — Ответила я, не останавливаясь и не понижая голоса. — И потом, я вроде отреагировала на задержку отправления без упрёков, истерик и детских требований. По-моему, вполне соответствует вашим надеждам на, как вы сказали, спокойную и размеренную жизнь. Так чем вы недовольны?

— Нет, у меня нет причин быть недовольным. Но мне показалось, что ранее вы были более радушны. — Заметил дракон.

— Лорд Рихард, вы уж определитесь, чего вы сами ждёте от брака по договору. А ни спокойствие, ни уважение особого радушия не подразумевают. — Пожала плечами я.

— Если честно, то я рассчитывал на вашу доброту. Ваша подруга, княжна Яромира, сказала, что вы очень добры и умеете понимать других. — Удивил меня дракон.

— А почему Яромира завела об этом речь? — с подозрением посмотрела я на жениха.

— Я спросил её, чего мне ждать от знакомства с вами. Какая вы. И она ответила. — То ли лорд по жизни был честен до глупости, то ли сейчас старался ничего не скрывать.

— Лорд, Яромира моя подруга, мы выросли вместе. Она для меня сестра и не меньше. Вы не допускали мысли, что к семье у меня может быть совсем иное отношение, нежели к чужим мне людям? — решила и я не юлить. — Ну, или что Яромира не посчитала нужным говорить вам что-то действительно важное обо мне, а обошлась общими фразами? Ведь для неё вы чужак, как и для меня. Мне даже интересно, если бы на вашем месте был будущий муж Талиры, что ему бы сказала Мирка?

— Не знаю. Но мне кажется, вы зря так панибратски говорите о леди Чёрных драконов. Люди её мужа очень тепло к ней относятся, а его земли здесь недалеко. Кто-нибудь может услышать. — Предупредил меня лорд.

— Лорд, называя леди Чёрных драконов ласковыми прозвищами, образованными от её имени, я ничуть не обижаю и не принижаю свою сестру. А людям её мужа, в случае претензий, я могу рассказать много интересного. Например, что их леди любит варенье из лесной малины на меду. Или что она сама делает себе стрелы. Или что любимым её занятием всегда была охота и прогулки по окрестностям. — Перечисляя, я не сдержала улыбки.

— Понял-понял, вы очень ценный союзник в деле покорения княжны! — поднял руки вверх лорд, сам улыбнувшись, правда, ненадолго. — А могу я задать вам вопрос о вашем брате?

— Лорд, задать вы можете совершенно любой вопрос, о чём и о ком вам угодно. Другое дело, получите ли ответ. — Остановилась я.

— Я надеюсь, что получу. Не стало ли оскорблением для вашего брата, то, что его невестой стала дальняя родственница, которую не воспитывали должным образом и чьë рождение не признано родом? — спросил дракон.

— Нет, у нас птиц это вообще дикость, детей на законных и незаконных делить. Но у нас к семье отношение другое. Такого, чтобы от жены и от мужа другие связи заводить нет. За это осудят всех, и того, кто изменяет, и того, с кем изменяют. — Объяснила я. — А уж от родни отказываться? Мало на войне гибнет, чтобы ещё и самим от семьи куски отрезать?

— То есть измены в браке для вас неприемлемы? — услышал совсем не то, что я говорила лорд.

— Лорд, давайте с вами разберёмся на берегу, что говориться. — Вздохнула я. — Вам я в жёнах нужна, как собаке пятая нога. Вы мне тоже не за драгоценный клад. Но есть решение, есть жребий и воля наших Отцов. Поэтому я здесь, и поэтому же вы меня здесь встречаете. Но я не потерплю, чтобы меня унижали и оскорбляли подобными поступками. Вы, лорд Рихард, должны решить, способны ли вы на верность в браке. И если это выше ваших сил, значит, давайте разойдёмся сейчас, пока мой брат недалеко ушёл.

— Мою верность, как мужа, я могу вам гарантировать. — Заверил меня лорд. — Единственное, что могло бы поколебать моё стремление соблюдать клятву, которую я дам вам у алтаря, это появление моей Истинной. Но это неисполнимое желание. И вам совершенно не стоит беспокоиться по этому поводу. Другая сторона вопроса в том, что и я хочу надеяться на вашу верность супружеским клятвам.

— Я серьёзно отношусь к предстоящему браку. Я не жду многого, но есть вещи, которые для меня естественны и само собой разумеются. Соблюдение тех клятв, которые я даю, это одна из таких вещей. — Ответила я. — А что за история с Истинными? Кто это?

— У народа драконов есть одна удивительная особенность. Говорят, что для каждого, в ком пробудился зверь, существует его пара, рождённая для него и предназначенная ему. У драконьих родов даже существуют святыни, мы зовём их Мириох. На шее предназначенной нам пары, они светятся и издают звук, который слышат только двое. Песня-зов. До Столкновения, эти ожерелья могли призвать нашу пару, даже если она родилась под чужим небом. — Я слушала рассказ лорда очень внимательно. — Хранители сохранили свидетельства, что перед Столкновением все Мириохи запели разом. И только поэтому половина нашего мира выжила, сцепившись с гибнущим миром Птиц, вашим миром. Истинная для дракона… Даже и не знаю, наверное, как крылья для птицы.

— Но если так, то зачем вы согласились на брак со мной? Искали бы эту свою пару, — не поняла я.

— Мириохи утратили свою силу, многие исчезли. А вместе с ними и те рода, для которых они когда-то создавались. Например, род Железных. Осталось всего несколько десятков потомков, утерявших зверя и силы. Последний прямой отпрыск сейчас в ордене Хранителей, остальные ожесточенно сражаются, погибая на полях сражений. И только один Мириох со времён столкновения пробудился. — Грустно улыбнулся лорд Рихард. — И это небывалое чудо. Что же касается святыни рода Серебряных, то долгое время она считалась утерянной. Лишь несколько лет назад Хранители смогли найти его и вернули. У одного из младших Хранителей пробудились искры силы, и мне было предсказано, что Мириох моего рода пробудится, и я обрету свою пару в тот момент, когда крылья мои будут скованы, и воздуха в груди не будет хватать для вдоха. И тогда величие рода Серебряных вернётся, а на землях рода настанет время благоденствия. Но за это время… Я уже был и скован, и задыхался. Но Мириох по-прежнему лежит холодным металлом и безжизненными камнями в сокровищнице рода.

— Подождите! — внезапно пришла мне в голову мысль. — Но ведь "скованы крылья" может быть сказано не о цепях, а об узах брака!

— К сожалению, нет, леди Саяна. — Покачал головой лорд, и, вздохнув, продолжил. — Через год после этого предсказания я женился. И Мириох не ожил. Моя супруга умерла в родах, не доносив положенный срок. Сын родился слабым, и даже надежды на пробуждение зверя нет. Он живет благодаря эликсирам, что готовят для него в Цитадели целителей.

— Что? Но мы не знали об этом, — вырвалось у меня.

— Леди Саяна, не торопитесь, пожалуйста, отказываться от договора и брака. Я понимаю, что как жених не самый лучший вариант. Я уже в возрасте, некрасив, со шрамом на лице, а теперь ещё и выясняется, что уже был женат, и у меня остался от того брака больной ребёнок. Да ещё и непонятное пророчество. — Схватил меня за руку лорд. — Но я никогда не принял бы брака с вами, если бы была хоть какая-то, хоть малейшая надежда на исполнение пророчества о моей Истинной. Что касается сына… Его существование ничем вам не угрожает. Титул моего наследника перейдёт к ребёнку от нашего брака, если таковой родится. Судьба Нильса предрешена с момента его рождения. Когда ему исполнится тринадцать лет, он уйдёт в орден Хранителей и начнёт служение.

— А чем он болен? Кто выяснил причину болезни? Чем мальчика лечат? И вы уверены, что вот прям ничего не может помочь вашему сыну? — тут же вырвались у меня вопросы.

— Знаете, теперь я уверен, что Яромира Чёрная была совершенно искренней, когда говорила, что главное в вас это доброта. — Произнёс лорд Рихард. — Я был уверен, что Нильс станет серьёзным камнем преткновения и причиной вашего недовольства. И был готов вас просить о милости и не требовать, чтобы я удалил сына из замка.

— Почему бы я стала это требовать? — удивилась я.

— Любая драконница потребовала бы от меня таким образом гарантировать исполнение прав её будущего ребенка. — Пожал плечами лорд.

— Тогда вам, наверное, повезло, что я не драконница. — Произнесла я задумавшись.

Глава 9.

— Леди Саяна, — обратился ко мне лорд Рихард. — Возможно, мой вопрос покажется вам неожиданным… Но зачем, что ваш брат, что князь Воронов, отправляют с невестами столько имущества? Ведь девушки выходят замуж не за простых драконов. Или птицы считают, что мы настолько бедно и неуютно живём, что постелью и той, обеспечить жён не сможем?

— Причём тут это? Девушка приходит хозяйкой в новый дом. И у неё должно быть всё под рукой. И постель, и посуда, и какие-то запасы. Вон те большие сундуки, они и вовсе от Старшей нашей обители. — Удивилась я. — И потом, что-то в новую семью принёс муж, что-то жена, с этого достаток и начинается. Ну, вот как вы собирали семейную сокровищницу?

— Сокровищницу каждый дракон собирает себе сам. Наш зверь не готов делиться с кем-то. И потом, что это за сокровище такое, если оно общее? Оно должно быть моё. — Ответил дракон.

— То есть, когда вы будете в сокровищнице, мне лучше туда не заходить и не мешать вам чахнуть над блестяшками? — засмеялась я.

— Леди Саяна, во-первых, войти в сокровищницу не так-то просто. Путь к ней мало того, что тайный, так ещё и полон смертельно опасных ловушек. И я сейчас не шучу. — Начал объяснять мне лорд. — А во-вторых, я готов разделить с вами родовой замок, свои земли и власть над моими людьми. Но я никогда не разделю сокровищницу, с кем бы то ни было. Возможно, я, как и мой отец, в своё время покажу путь в неё своему сыну. Но моя жена, как и моя мать, а до неё бабка, этого пути знать не будет, и порога сокровищницы не переступит.

— А если я тоже захочу себе такое место, куда кроме меня никто не войдёт? Свою сокровищницу? — поинтересовалась я.

— Две сокровищницы в одном замке? — глаза дракона алчно сверкнули.

— Вижу, вам нравится эта идея. — Ухмыльнулась я.

— Ну, настроение становится однозначно лучше. — Ответил мне дракон.

— Сейчас я вам его ещё улучшу. Предполагается, что в нашем браке будет ребёнок. И как минимум на половину, он будет драконом. А значит, вполне вероятно, что и ему нужно будет отвести труднодоступный подвальчик для всяких побрякушек. — Засмеялась я, представив, как мелкий карапуз тащит в тайное место всякие свои детские сокровища.

А вот дракон видно задумался всерьёз, и мои слова воспринял вовсе не как шутку. Даже смотреть на меня стал как-то по-другому. Ну, конечно, я же ему к его одной сокровищнице ещё две пообещала. Вот мужику счастья привалило! Вон, даже взгляд потеплел.

Впрочем, и от остальных, тех воинов, что сопровождали своего лорда, какой-то неприязни я не заметила. Вот любопытство да, оно скользило в каждом взгляде. Чётко видела сомнения и недоверие. И прекрасно понимала драконов. Здесь были воины, те, что прошли не один бой, кто видел нашу жизнь в самом неприглядном её свете. И вот сейчас они смотрели на меня, невысокую, не сильно красивую, не разряженную так, что смотреть больно, а совершенно обычную девчонку. И по мне ведь видно, что рубеж совершеннолетия перешла совсем недавно. А зависит от меня ни много — ни мало, а мир между нашими народами! Понятно, что не только от меня, но я с сёстрами стала символом, этаким залогом. Слишком много надежд было возложено и птицами, и драконами на эти три брачных обмена.

Кто-то из воинов старался держаться в стороне, видно, чтобы не напугать. Кто ж знает, что у меня в голове? Вдруг в окружении драконов заистерю и сбегу? Но разглядывали меня все. По крайней мере, я постоянно ловила на себе внимательные взгляды.

Лагерь, встретивший нас обыкновенной деловитой суетой, действительно был разбит основательно.

— Здравствуйте! — вдруг замахал мне рукой один из драконов. — Вы меня помните? Я у вас в обители, в загоне сидел.

— Здравствуй, — улыбнувшись, ответила я. — Кажется, в загоне вы все драконами были. Так что извини, в лицо не признаю.

— А я тëмно-серый такой был, с бордовым гребнем. — Напомнил парень.

— Подожди… Так ты линялый! — вспомнила я прозвища, которые щедро раздали драконам две малышки-синички.

— Ну, вообще-то, ваши мелкие меня обзывали облезлым. — Буркнул парень. — Я Лион. Если что-то будет нужно…

— Вот сейчас очень нужно взять и испариться, и не приближаться к моей жене ближе, чем на три шага! — непонятно от чего разозлился лорд Рихард.

— Что случилось? — сразу обернулась я к нему.

— Не знаю, зверь… — сказал, тяжело дыша, дракон.

— Зверя разозлил мой разговор с другим драконом? — удивилась я. — Но Лион же совсем молодой парень, почти мой ровесник. И оказался здесь единственным знакомым мне лицом, вернее мордой. Что не устроило вашего зверя?

— Не знаю. Это глупая вспышка, и мне подобное поведение не свойственно. — Заверил меня лорд.

— А вы своего зверя как-то ощущаете? Чувствуете или понимаете? — задала я давно мучающий меня вопрос.

— Ну, да. Это как неотъемлемая часть. Просто знаешь, что вот это мысли человека, а вот это уже зверя. — Лорд действительно очень быстро пришёл в себя.

— И какие мысли сейчас у вашего зверя? — осторожно спросила я.

— Что он крупнее, сильнее, и окрас у него не облезлый, и морда красивее, — похоже, сам лорд был немного обескуражен такими мыслями своей звериной половины.

— Тогда передайте ему, пожалуйста, мысль, что я и не сомневалась, что настоящий серебряный дракон удивительно красивое зрелище, если не лучшее, что я могла бы увидеть в своей жизни. — Бессовестно льстила я. — Что такое?

— Не поверите, но я еле удерживаю оборот. Зверь рвётся доказать, что вы абсолютно правы, леди Саяна. — Было заметно, что лорд Рихард был растерян. — Я, пожалуй, отойду и оставлю вас ненадолго одну. Располагайтесь, здесь запретов и границ для вас нет.

Лорд очень быстро ушёл и скрылся в одном из больших полотняных шатров.

— Ууугуг- насмешливо фыркнул Гарун.

— Ну, всем приятно послушать какой он сильный и красивый, даже если этот "всем" большая ящерка. — Тихо сказала я, чтобы никто не услышал.

Но судя по тому, с каким выражением лица посмотрел на меня Лион, старалась я зря. И то, как тряслись его плечи от бесшумного смеха, меня только уверило в этом.

Очень быстро выяснилось, что так рано нас никто не ждал, и воины только перед нашим появлением ушли на охоту. Поэтому надеяться на сытный и горячий хотя бы обед не приходилось. Так как лорд сказал, что запрета в лагере для меня нет, я попросила Лиона поставить на огонь большой походный котёл. Я со спутником достаточно быстро наловили много разной рыбы.

Рассортировав и почистив наш улов, я запустила в воду мелкую рыбешку, головы, кости и хвосты. Пока всё это разваливалось, я почистила съедобные клубни и нарезала их кубиками и соломкой. Так как котёл был действительно большим, процеживали первый бульон мы вместе с Лионом и подошедшим к нам на помощь воином постарше.

Когда уже избавленный от вываренных костей и частей рыбы бульон начал булькать, в него пошла рыба попроще, но жирная. Когда бульон загустел и начал немного склеивать губы, я процедила его ещё раз. И вот теперь опустила в бульон овощи, и порезанное на кусочки бескостное рыбье мясо. Немного травок из тех, что собирались в обители, чтобы использовать, как приправы. И когда всё уже было готово, я засунула прямо в котёл дымящееся, но не обугленное полено.

— Ну, похлёбка готова. Кто-нибудь будет? — спросила я, разворачиваясь и утыкаясь носом в грудь лорда Рихарда.

Глава 10.

— Я надеюсь, мое право первым получить еду из ваших рук, оспорить никто не собирается? — окинул всех взглядом лорд.

— Будем считать, что это ваша демонстрация доверия. А то мало ли чего я там наварила, — улыбнулась я, протягивая руку за глубокой чашкой, стопку которых уже ставил рядом с котлом, снятым с огня, Лион.

— Ну, вообще-то это лорд должен был жену кормить, а не наоборот. — Тихо буркнул парень.

— Лион, я смотрю у тебя сегодня приступ неуместной говорливости? — прищурился лорд Рихард.

— Что вы, лорд?! Это брюхо урчит, с голоду! — тут же отказался от своих слов Лион.

— А эхо, похоже, в пустой голове отдаёт? — хмыкнул дракон, усаживаясь рядом со мной. — Но вообще-то он прав.

— Лорд Рихард, ничего такого необыкновенного не произошло. Я не беспомощна в обычной жизни, и в состоянии добыть себе еду и обустроить быт. — Пожала плечами я. — В любом случае, я не одна, и есть, кому мне помочь. Гарун мой верный спутник, помощник и друг. И хотя он из полярных сов, рыбу тоже очень хорошо умеет ловить.

— Всё равно, подобное поведение удивляет. Я обратил внимание ещё когда гостил в замке Эдгара Чёрного на тот момент, что княжна совсем не сторониться работы, какой бы сложной и тяжёлой та не была. А она ведь княжна, наследница своего брата. А вместе со служанками полы моет. — Вспомнил дракон. — Сейчас вы удивляете.

— Это чем же? — не поняла я.

— Я признаю, что повёл себя неправильно. Оставил вас одну, среди незнакомых вам людей, посреди походного лагеря. Не обеспечил вам возможности ожидания хотя бы в комфорте. И своеволие зверя меня не оправдывает. — Нахмурился лорд. — Вообще, я был уверен, что поступков, которые могли бы чем-то обидеть вас уж я-то не совершу. Что я смог предусмотреть всё. И буквально сразу же… Знаете, склонен согласиться, что мне повезло, что вы не драконница. Высокородная девушка нашего народа уже закатила бы мне истерику и ближайшие пару недель была бы обижена.

— А я в таком случае радуюсь, что Кайли не воспитана как высокородная девушка. — Ответила я. — Есть надежда, что у брата получится свить с ней гнездо. У вас, драконов, как-то слишком большое значение придают происхождению. А это глупо. Нет, знать, кто твои родители, был ли у кого-нибудь из рода дар, очень важно. Но отгораживаться из-за этого от своего клана? Превращаться в обузу для всех вокруг? У нас пара это не просто название, это вторая половина, которая ждёт, которая сохраняет дом и потомство. Или идёт в бой, рядом со своим мужем. Поэтому у нас работу не разделяют и учат всех одинаково. Вот если одарённый или нет, тогда разница есть. А есть готовить, ну какая там может быть хитрость?

— Не правда! — оторвался от поедания похлёбки лорд. — Это не походный суп, это самое настоящее приворотное зелье! Оторваться очень сложно!

— Обещаю, доберёмся до нормальной кухни и продуктов, я лично вам сварю грибной супчик. Тогда и поговорим. — Рассмеялась я.

— Грибной? Драконы не едят грибы. — Покачал головой лорд.

— Поверьте, драконы едят всё, и даже клевер. — Заверила лорда Рихарда я. — Вопрос в том, как приготовить и подать. А что касается меня… Скажу прямо, для меня этот брак, как обретение дара. Когда что-то появилось, жить с этим как-то надо, а как — непонятно. Овладевать даром было очень трудно. Как бы это объяснить… Мы с моим даром не сразу сошлись характером и примирились. Так и сейчас, впереди думаю много непростых моментов. И осложнять всё глупыми обидами на пустом месте ни к чему. И так, словно гать по трясине наводим. К тому же уверена, что и вам не раз придётся проявить ко мне понимание и терпение. У вас зверь, у меня дар.

— Леди, — дракон поднял на меня удивлённый взгляд. — Если то, что вы говорите, искренне, то я могу только себя поздравить. Мне досталась не только родовитая и красивая невеста, но и очень мудрая. Не смотря на то, что такая юная.

Лорд поставил рядом с собой опустевшую чашку, осторожно взял меня за руку и вдруг поцеловал тыльную сторону ладони.

— Это зачем? — с подозрением уставилась я на него.

— Так мы выказываем свое расположение и восхищение, — ответил мне лорд.

— Даже если я буду очень к вам расположена и очень-очень восхищена, руки целовать не буду! — сразу предупредила я. — Могу выказывать своё отношение готовкой.

— Согласен! А можно добавки в качестве пробной попытки показать своё расположение? — протянул мне чашку рассмеявшийся лорд.

— А вы уверены, что я прям уже расположена? — думаю мои сомнения явно отразились на моём лице.

— Леди Саяна, вы прелестны в своей откровенности! Ну, это же пробная попытка. Вдруг, захотите показать мне своё отношение, а вы уже пробовали и знаете как. И повода волноваться, что я не пойму, не будет. — Кажется, у дракона было отличное настроение.

— Поверьте, поймёте. — Заверила я лорда, подавая ему вторую порцию. — Очень легко будет отличить. Если чашка с похлёбкой на столе перед вами, значит, у меня к вам очень хорошее отношение. А если перевернутая и на голове, тогда явно что-то не так.

Мыть посуду после обеда мне не дали. Причём лорду даже не понадобилось ничего говорить. Сопровождавшие его воины сами собрали всю посуду, и ушли к берегу небольшой речки. Здесь их таких было очень много. А с высоты птичьего полёта, казалось, что все местные леса прорезаны голубовато-зелëными нитями.

Отправляться мы должны были утром. Лорд предлагал остаться на пару дней, чтобы я могла отдохнуть от длительной дороги до места обмена, но я отказалась. Не так сильно я устала, да и было видно, что воины тоже хотели бы побыстрее отправиться в обратный путь.

И пускай было объявлено большое перемирие между народами, соседство с совами по ту сторону перешейка сильно нервировало драконов. Даже воины, вернувшиеся с охоты, объяснили свое долгое отсутствие тем, что выслеживали кабанов.

— А зачем? — удивилась я. — Настрелять зайцев или лесную птицу гораздо быстрее. А в этих местах много тетеревов и фазанов. Я точно знаю.

— Ну… — замялся один из охотников. — Решили, что кабана спокойнее.

— Если это из-за меня, то знаете, я вот не знаю причину, из-за которой я бы отказалась от наваристого бульона из перепёлки. Брат любит смешивать лук, птичье мясо, яйца и южный орех. А как вкусны зажаренные над костром цесарки! — перечислила я смеясь. — Как видите, то, что мы из народа птиц не означает, что птицу мы не едим.

— Это как я, например, люблю змеиное мясо? — вдруг спросил лорд.

— О! Я знаю, что цапли и журавли, причём все, их тоже ловят и едят. У нас была в обители девушка, которая нас научила ловить и разделывать змей, и мариновать мясо. Очень вкусно, мне понравилось. — Закивала я.

— У нас на болотах недалеко от замка много местных змей, они не ядовиты, но достигают серьёзной длины. Мы с сыном на них иногда охотимся. — Вспомнил дракон.

— А почему иногда? — удивилась я.

— Болота, сквозняки, сырой ветер. Для Нильса находиться в таких условиях опасно. — Вздохнул лорд.

Видно было, что за сына он переживал. А вот то, что слышавшие это воины, при упоминании мальчика скривились, было не очень хорошим знаком. Я нахмурилась, подобное мне не понравилось. Бывало, что и у птиц появлялись больные птенцы. Но это было горе и переживал весь клан. Все старались помочь. А тут, хоть и пытаются отвернуться, но пренебрежения скрыть не в силах. И само собой проснулось сочувствие к ещё совершенно незнакомому мне мальчику.

Мясо кабанов охотники разделали сами, но я всё-таки попросила ненадолго замариновать мясо. Времени долго ждать не было, поэтому пришлось кипятить воду и делать быстрый маринад. Так-то, если правильно, то нужно было бы натереть мясо смесью и ждать, когда оно настоится. Воины лорда сначала не поняли, что это за дурью я тут занимаюсь, только время отнимаю. Но когда над лагерем поплыл аромат подготовленного мяса, начали переглядываться. Но я ждала, когда будет снята первая проба. Реакция бывалых воинов меня позабавила.

— Мясо диких животных грубое, и зачастую ещё имеет и особый запах. А некоторые травы делают мясо нежнее и запах немного меняют. Правда времени на приготовление тратится чуть больше. — Объяснила я в ответ на недоумëнные взгляды.

То, что драконы таким мелочам внимания не уделяют, мы знали давно. А из всех приправ использовали соль и перец, считая травы опасными.

— И вы так просто делитесь этим секретом? — прищурился лорд.

— Ой, какая тайна! Да любой пастрелëнок знает, какие травы дадут аромат, какой корень или семя для остроты, что для кислинки добавить… — усмехнулась я. — Тоже мне, сокровенные знания!

Глава 11.

— Леди Саяна, не могли бы вы объяснить мне один момент. — Задал очередной вопрос дракон.

С момента нашей встречи я только и делала, что бесконечно отвечала на, казалось, нескончаемые вопросы. То ли от природы лорд Рихард был любопытен, и сейчас утолял свою любознательность, то ли это пресловутая драконья жадность. В данном случае, жадность до знаний.

— Какой момент на этот раз не даёт вам успокоиться, лорд Рихард? — улыбнулась я будущему мужу.

— Вы всё время стараетесь разделить работу в лагере, вы отказались кушать отдельно… Почему? — и хотя голос дракона был ровен и спокоен, жадный блеск в его глазах выдавал его с головой.

— Всё просто на самом деле, объяснить сложнее. — Я задумалась ненадолго. — Мы живём воюя. А в бою решает не только сила. Слышали слова, что зачастую побеждает не сильнейший? Решительность, смелость, верность тем, кто идёт в бой рядом. И доверие. Доверие к тому, кто ведёт клин за собой. А доверие на пустом месте не возникает. Самое страшное для полководца, это когда его воины говорят, что ему-то хорошо, сидит в тепле и безопасности и приказы отдаёт. Вот сюда бы его! А когда воин видит, что его Клиньевой с ним рядом, делит со всеми наравне все тяготы и мелкие радости, вроде вкусного обеда или горячего отвара. Тогда и отношение другое. Все эти ваши правила, что, мол, высокородные должны то, не должны это… Это расстояние, стена между вами и вашими же людьми. Но вам-то оно так привычнее, а я и так на положении чужака. Я Птица, я из народа, с которым драконы воюют от Столкновения. И это единственный способ избежать предубеждения и неприязни из-за страха.

Лорд долго и задумчиво меня разглядывал. Гарун успел вернуться с охоты и уселся на плечо, кинув перед этим мне в ладонь ветку с несколькими кисточками лесных орехов.

— Не желаете? — предложила я лорду.

— Нет, я уже вырос, чтобы детские лакомства есть. — Отмахнулся дракон. — Почему ваш спутник носит вам еду? Он считает, что я плохо обеспечиваю вас пропитанием?

— Нет, просто он родился раньше меня и считает себя старшим. А старшие должны носить младшим всякие разные вкусности. — Рассказала я.

Дорога была спокойной и размеренной. Я опасалась, что не полажу с лошадью, уж больно хороша была кобылка. Сразу чувствовалась порода, а породистые кони у драконов были сплошь капризные и избалованные. Сколько их приводили наши воины. Только бесполезное это дело. Ни в плуг такую красоту, ни в телегу запрячь. А Стрела была ещё и рыжей! Ну откуда с такой мастью покладистый характер возьмётся? Но наша взаимная настороженность прошла довольно быстро, и уже на следующий день пути я сняла всякие удила и прочие используемые драконами придумки.

— Я смотрю, вы оседлали лошадь как принято у вашего народа. А зачем? — изменения не остались незамеченными.

— Потому что Стрела не только красавица, каких поискать, но и умница. Значит, дополнительно её контролировать не надо. А удила постоянно натирают десну и ломают лошадям зубы. Зачем такая гадость нам нужна, правда? — лошадь, словно специально, тряхнула гривой и фыркнула.

Путь до замка и оплота Серебряных показал, что лорд действительно готовился. По крайней мере, стоянки везде были разбиты заранее, и нас ждали. Кроме первого дня, больше мне рыбачить или тем более охотиться не приходилось. Пища была простой, и я бы сказала, грубоватой. Но всегда сытной и горячей, а в дороге это много значит. Вскоре копыта лошадей начали иногда звучно цокать.

— Здесь раньше была дорога, но со временем лорды и леди моего рода перестали её содержать. Но уже ближе к замку она сохранилась. А здесь только отдельные плиты под слоем лесной земли и мусора. — Объяснил лорд, не дожидаясь моего вопроса. — Скоро мы поднимемся на холм, оттуда Силариус будет очень хорошо виден.

И как-то так хитро при этом лорд на меня взглянул, что я сразу поняла, что-то меня ждёт. И оказалась права. Когда мы поднялись на холм, то открылся потрясающий вид на дорогу, идущую сначала вниз, а потом поднимающуюся на очень крутой холм. И на вершине этого холма устремлял шпили своих башен в небо удивительно красивый замок.

— Он же не может быть серебряным? — с сомнением посмотрела я на довольного моей реакцией лорда.

— Нет, конечно. Он выстроен из камня, который добывали в окрестностях ещё до Столкновения. Сейчас он исчез. Точнее с момента столкновения больше не нашли ни одного месторождения. — Рассказывал лорд, явно любуясь своим домом. — Говорят, этот камень сам по себе уничтожает всякую заразу и разные болезни. А в условиях жизни рядом с болотами это очень ценное качество. Сам по себе камень серый, но даже сейчас видны небольшие кристаллики кварца и вкрапления серебра. Поэтому днём весь замок кажется серебряным. Красиво?

— Удивительно! Замок из камня, а кажется таким лёгким и изящным. — Поделилась я впечатлением.

— Это очень обманчивая лёгкость. За тысячелетие, что стоит этот замок, его ни разу не смог никто захватить. И даже Столкновение не привело к серьёзным разрушениям. А это о многом говорит. — Дракон явно гордился своим домом.

— Тысячелетие? — переспросила я.

— Этот замок был возведён ещё в прежнем мире, как вы понимаете, леди Саяна. — Оскалился дракон. — И у очень-очень многих вызывал нездоровое желание узнать, а что же там внутри.

— Нездоровое, потому что подобное желание сохранению здоровья не способствовало? — продемонстрировала зубы в улыбке я.

— Именно так, леди Саяна. — Лорд снова притянул к своим губам мою руку. — Чем больше общаюсь с вами, тем больше понимаю, что везу в свой дом настоящую драгоценность! И поверьте, леди, серебряные драконы умеют охранять свои драгоценности! Ни междоусобные войны прошлого мира, не все сражения этого не смогли сломить эти стены. И дорогу к нашим сокровищам так никто и не нашёл!

Глава 12.

Казавшаяся с высоты холма недолгой дорога растянулась на полдня.

— Это обман зрения! — лорд Рихард очень любил свой дом, гордился им и знал, кажется, о каждом камне. — Дорога идёт в низине между двумя холмами разной высоты. Эти холмы словно создают такой своеобразный туннель, в который ветер нагоняет воздух с болот. Из-за того, что этот воздух насыщен болотными парами, получается что-то вроде зеркала наоборот. То есть зрительно не увеличивает, а сокращает.

— Так было изначально? — стало интересно мне.

— Нет, это подарок нового мира. Изначально, вокруг замка на много часов пути было глубокое озеро. А посредине этого озера торчала скала. Основатель нашего рода потратил десять лет, чтобы лишить её острой вершины и сделать ровное плато, пригодное для строительства. — Увидев во мне благодарного слушателя, дракон аж развернулся в седле. — Это озеро было таким большим, что его называли Малым морем, и добраться до замка можно было только на кораблях и крыльях. А сделать это без ведома хозяина Старборуса было невозможно. Замок, точнее небольшой город, занимал господствующую высоту. И всех незваных гостей встречал шквал драконьего пламени и град бронебойных болтов. К счастью, секрет изготовления оружия, которое пробивает драконью броню утерян.

— Да неужели? — вспомнила я рассказ брата о болотном железе.

— Ну, тот секрет, которым владели оружейники моего рода. — Выкрутился лорд. — Я знаю, что ваши шаманы умеют заговаривать особым образом железо, делая его опасным для драконов. И что у вас есть зелья и особая магия… Но может у нас, тех, кто решил принять волю Отцов, всё получится, и эти рецепты тоже исчезнут.

— Так много тех, кто надеется на это по обе стороны перешейка, — вздохнула я. — И что, от того Малого моря ничего не осталось?

— Почему? Здесь получилась возвышенность, дно поднялось и пошло складками. Эти складки обросли землёй и травой и стали теми самыми холмами, через которые мы едем. — Лорд не только рассказывал, но и показывал руками, в какую сторону мне смотреть. — А вода частью испарилась, частью хлынула в самые глубокие места Охранного озера, как звали его мои предки. Там теперь гиблые болота. Даже сложно представить какой глубины там трясина. Зато и напасть с той стороны невозможно.

— Вы уверены? — поинтересовалась я.

— Ну, пока с той стороны никто не дошёл, чтобы со мной поспорить! — оскалился лорд. — Видно потонули в трясине. Ну, туда и дорога.

— То есть наверняка вы не знаете, и за болотом никто не следит? — спросила я.

— А зачем? Там наверняка давным-давно завелась какая-нибудь милая и прожорливая болотная живность. Уверен, зверушки очень рады гостям. Особенно незваным. — Отмахнулся лорд.

— Конечно, если гость незваный, то его никто и не хватится, и искать не будет. — Покачала головой я. — Но всё равно, получается огромный кусок ваших владений вообще без присмотра?

— Как это без присмотра? А зверушки, про которых мы с вами уже решили, что они там есть? — улыбнулся дракон.

— Вот-вот! А если они там уже из сил выбиваются? Переедая во имя спокойствия жителей замка? Нехорошо, всё же они тоже ваши подданные! — еле удерживая серьёзное выражение на лице, проговорила я.

Дракон долго меня рассматривал, а потом захохотал.

— Леди Саяна, вы прелесть! — произнёс он, едва отсмеявшись.

Вблизи замок впечатлял иначе, чем на расстоянии. Казалось, что ты стоишь перед многовековым монолитом. Да и знание, что этот исполин стоял ещё до Столкновения, добавляло почтительного благоговения. Что я с моим коротким веком рядом с ним?

Мне предстояло стать женой лорда, назвать себя хозяйкой этих стен, а я робела подойти и прикоснуться к огромным камням, из которых были сложены эти стены. Каждый из них был старше меня в неимоверное количество раз. Вдруг лорд взял меня за руку и прижал раскрытой ладонью к камням. Его собственная ладонь лежала сверху.

— Я не решалась, — призналась я.

Лорд мне не мешал вопросами и лишним сейчас любопытством. Хотя думаю, выглядел мой поступок со стороны странно. Вот только поступить по-другому я не могла.

Любой дом, будь это массивный, сложенный из целиковых брёвен сруб Воронов, наши лёгкие, но тёплые из-за мха и пуха дома на деревьях, или вот такие, каменные исполины драконов, это, прежде всего, память. О хорошем, о плохом, о днях созидания и расцвета и об упадке. Это нам кажется, что дома не живые. Но шаманы верили, что это не так. Создавая свой дом, украшая его и наводя порядок, люди делятся с его стенами теплом и жизнью. И дома помнят это ощущение, узнают кровь своих хозяев, чувствуют, с какими мыслями переступают их порог.

Пока я стояла у стены, мне казалось, что замок задумчиво меня рассматривает. По крайней мере, тяжёлый, нечеловеческий взгляд я ощущала всей кожей.

— Уууугуг, — нахохлился, как в крепкий мороз, Гарун, видно ощущая то же самое, что и я.

Откуда-то из глубины пришли чужие воспоминания. Шум, так отличный от голоса ветра в наших лесных ветвях. Запах, который мне не с чем было сравнить. И чувство страха, смешанного с надеждой.

Видно замку было приятно моё уважение, а может этот дом устал от того, что его считают только громадой камня, но у меня появилась уверенность, что замок Серебряных драконов согласен принять меня внутри своих стен. Мне показалось, что я даже почувствовала какую-то вибрацию, как в руке после удара в бубен. Вдруг чуть выше того места, где я стояла, раздался странный скрежет. Я и вздохнуть не успела, как была сметена в сторону, мгновенно среагировавшим на необычный звук лордом Рихардом.

— Ммм… Уважаемый лорд, вам удобно? — спросила я у накрывшего меня своим телом дракона. — Ну, в целом да, — поняв, что опасности нет, лорд заулыбался и заметно расслабился.

— А мне вот не очень. Снизу холодная земля, сверху… — решила намекнуть, что было бы неплохо подняться я.

— Горячий дракон? — как-то двусмысленно спросил лорд, перебив меня.

— Скорее тяжёлый. — Не поддалась на его подначку я. — Если вы пытались продемонстрировать мне, что чувствуют травы, сохнущие под прессом, то вам это удалось. Что это вообще было?

— Как я говорил, замок это сложное сооружение. Эти стены всего лишь первая линия обороны, скажем так, возведя их, мои предки очертили границы своего дома. — Помог мне подняться лорд Рихард.

— Хорошо так очертили, на века, — впечатлилась я "заборчиком".

— Так для себя же делали, а не просто комаров дразнить. — Самодовольно улыбнулся дракон, словно это он сам лично эти стены возводил. — Но после столкновения, из-за изменений положения самого замка, нижний ряд бойниц оказался почти у земли. Моя бабка велела их заложить, они её чем-то раздражали. Но камни из этой, поздней кладки, регулярно выпадают. Вот и сейчас. Я просто не сразу понял, что происходит. Вот смотрите, как я и говорил, открылась одна из бойниц.

Я задрала голову и посмотрела туда, куда мне показывал лорд. И действительно, по всей стене тянулась линия странных тёмных пятен, которые, как объяснил дракон, и были теми самыми заложенными бойницами. Та, что была над нами, сейчас зияла провалом. Гарун бесшумно поднялся туда и исчез внутри стены.

— Это что, заложили только с краю, а в глубине оставили дыры? — удивилась я.

— Да, поэтому и осыпается. Но в защиту могу сказать, что заложить насквозь нет возможности. Там даже ребёнок не сможет пролезть. — Объяснил мне лорд. — А что в лапе у вашей птицы?

Лорд сразу собрался, словно лесная кошка перед броском. Взгляд сузившихся глаз стал хищным и жёстким.

— Уууух, угггу! — Гарун завис над моей ладонью и разжал лапу.

— Что он нашёл в бойнице? — тут же подошёл и склонился над моей ладонью лорд. Было заметно, что он большим усилием воли удерживается, чтобы не схватить находку.

На моей ладони переливалось в солнечном свете кольцо. Широкая полоска серебра была украшена малахитом. На тëмно-зеленой пластине летели бесконечным клином цапли.

— Какое оно маленькое! Птичье, наверное, я слышал у вас многие украшают так лапы своих спутников. — Задумчиво рассматривал находку дракон.

— Вы правы, птичье. Только это родовое кольцо, как я понимаю, клана цапель. Обычно они же передаются жене или мужу во время брачного ритуала. Откуда оно здесь? — протянула я кольцо дракону и удивлённо на него посмотрела, потому что лорд схватил его с таким видом, словно его мучила жажда, а я держала в руках кружку с водой.

— Это темная и грустная история. О времени, когда мой дед обезумел. Я обязательно вам её расскажу, но не сейчас. Не хочу омрачать ваш приезд такими воспоминаниями. Здесь действительно в качестве наложницы жила девушка-птица из клана цапель. Тогда их земли были рядом, и они смогли стать драконам серьезным противником. Наверное, это её. — Произнёс лорд, крутя кольцо в руках.

— Скорее всего, — ответила я, наблюдая, как кольцо цапель плотно обхватило мизинец дракона.

— И что это значит? — нахмурился дракон.

— Как минимум, что не стоит совать пальцы, руки, ноги, голову или, к примеру, хвост во всякие странные вещи. — Ответила я, так как дракон видимо из любопытства попытался надеть кольцо на мизинец.

— Но оно не снимается! — попытался сдëрнуть находку с руки лорд.

— Это свойство родовых колец. — Пожала плечами я.

— Да? — посмотрел на меня будущий муж. — Наши кольца тоже так себя ведут, если брачные клятвы даны искренне. Не плохая находка, кстати. Малахит и озёрное серебро, видите голубоватый отлив? И резьба очень искусная. Могли бы вы посмотреть есть ли у этого кольца какие-то неприятные свойства? Конечно, когда отдохнёте с дороги?

— Конечно, но я почти уверена, что ничего подобного там нет. — Ответила я.

— Загадка! Как оно там оказалось? — посмотрел на бойницу лорд.

— Да, загадка. — Согласилась я и вложила свою ладонь в протянутую руку лорда.

Пора уже было идти в замок. Весь обоз уже миновал ворота. А я не могла избавиться от странного ощущения. Загадка в этом кольце действительно была, только совсем не та, которую озвучил лорд.

Родовые кольца кланов Птиц действительно садились по размеру… Но только на руку тех, кто имел на это право! Как вышло, что дракон имеет право на кольцо цапель? И дедушка ли удерживал в этих стенах Цаплю?

Я украдкой кинула взгляд на лорда. Жена драконница, умершая при родах, кольцо Цапель… Не станут ли эти стены и моей темницей, а потом могилой?

Глава 13.

— Леди Саяна, как у вас приводят невесту в дом? — спросил будущий муж, отвлекая меня от тяжёлых подозрений.

— Для будущей семьи жених обычно строит дом. Если есть ближайшие родственники, то помогают. Ну и дети конечно. Без их помощи в клане ни одно событие не обходится, хотят того взрослые или нет. — Рассказала я. — Когда дом готов, и семьи жениха и невесты сговорились, невеста идёт в дом жениха. И тщательно всё осматривает, проверяет. Если всё устраивает, то играют свадьбу. Если нет, то либо жених всё переделывает, либо строит заново.

— А разорвать, так сказать, помолвку? — предложил ещё один вариант дракон.

— Неет, у нас жених с невестой друг друга сами выбирают. — Улыбнулась я. — Так что невесте жениха гнать не интересно. Так что, переделывают.

— Странно, и интересно. У нас лорд сам приводит невесту в замок и объявляет хозяйкой. В день свадьбы уже жене приносятся клятвы верности, а новая леди Серебряных драконов принимает их. Но знаете, мне прямо интересно стало! Давайте совместим оба обычая? — предложил дракон, на что я с радостью согласилась.

Лорд Рихард уверенно вёл меня по широкому мосту. Я хотела держаться строго и с достоинством, как наша Старшая, но любопытство взяло верх. И я начала вертеть головой, осматриваясь по сторонам.

— Я всё ждал, надолго ли вас хватит, — тихо произнёс дракон усмехаясь.

— Вообще ненадолго! Но я ведь ни разу не была в замке Дракона! — призналась я.

— Потерпите немного, сейчас я вас представлю моим подданным, а потом подробно обо всём расскажу. — Подмигнул мне дракон.

Мы вышли на большую круглую площадь со всех сторон окружённую разными строениями. Сама площадь уже была заполнена жителями этого огромного замка.

— Здесь все? — тихо спросила я дракона.

— Нет Нильса, его наставника и лекаря, и дозорных. Остальные все, сейчас очень важный для рода момент. — Заверил меня лорд.

Я кивнула, дав понять, что услышала и поняла, но… Как же мало их было! В основном воины, женщин, наверное, и вовсе с полсотни всего. Я вспомнила вече родного клана. И поблагодарила Отца Всех Птиц за то что бережёт мой клан. Но самое страшное, что я увидела, это были дети. Тихие, спокойные и с уставшим взрослым взглядом. Я осторожно осматривала тех, кто скоро станет моим родом. Смотрела не только глазами, мой дар сейчас окутывал всю площадь. И пусть потом, через несколько часов, силы покинут меня, но сейчас это было необходимо.

— Это и есть наша леди? — донёс до меня резко обострившийся слух. — Молоденькая совсем!

— А она цветочки любит? — испуганный детский голос.

— Так девушка же, а все девушки любят цветы, — кто-то ему ответил.

— А чего у неё всё лицо извазюкано? Она же птица! — тихий шёпот с другого угла.

— Это не грязь, так птицы о себе рассказывают. Каждый знак что-то говорит. — Ответил кто-то знающий.

— Так зачем она рассказала, если никто не понимает? Только лицо зря измазала! — да уж, в замке растёт кто-то очень практичный.

— Девчонка совсем, тонкая и звонкая вся! Как бы не обидел, наш-то, — переживал кто-то из мужчин.

— Такую, пожалуй, обидишь! Сестра это Серого и дочь сами знаете кого! Матушка её тоже росточка была невысокого, идёт такая вся среди сражения, руками время от времени машет. И вот тем, кто под этот взмах попадал, завидовать не приходилось! Поверьте на слово! — удивительно, здесь есть те, кто помнит мою маму. Это сколько же ему было, когда он впервые пошёл на войну?

— Одарённая, говорят её специально обучали в каком-то тайном даже для Птиц месте. Вместе с леди Чёрных. Что там за третья девица никто не знает, а вот про Чёрную много разговоров. — Упоминание Яромиры заставило прислушаться.

— Ой, Чёрным только дай волю! — вздохнул кто-то. — Но радует, что их леди и наша росли вместе. Та-то быстро порядок в доме навела. Чёрные рассказывали, что их леди обучена такому жуткому колдунству, что может просто глянуть не по доброму, и человек в каменюку обернётся. Она целителя в статую обратила, и все его артефакты не помогли! — рассказывал кто-то очень знающий.

— Это за что же она целителя? — мне тоже стало интересно.

— Так он на мужа её, на лорда, драконье бешенство навёл. Нашего к ним и вызывали. Шутка ли, один из сильнейших драконов взбесился! — вот об этом мне лорд не рассказал. — Леди встретила нашего лорда вежливо, послушала уважительно, но вдовой становиться не захотела. Пока все спали, мужа-дракона умыкнула. Да видать что-то там своего наделала, как у них, у Птиц принято. Вернулись они через несколько дней. Лорд в здравом уме и доброй памяти, смирный да внимательный. А на шее леди поющий Мириох!

— Так может разум лорду вернул зов Мириоха? — спросил ещё кто-то.

— Нет, мужики. Мириох тут ни причём. И особое знание Птиц тоже. Вы холостые, а я вот женатый. Так что ничего странного не вижу. Я сам, когда дурить начну, моя жена берёт в руки скалку. Прилетит пару раз по хребту или плечу, и сразу такая ясность ума наступает! Сам удивляюсь! — хмыкнул ещё один мужской голос. — Так что может и из нашей толк будет.

Я отвлеклась от разговоров и окунулась в эмоции окружавших меня драконов.

И к своему удивлению, я не почувствовала ни злости, ни злобы, ни желания отомстить. Я была к этому готова, эти чувства были вполне оправданы и ожидаемы. Но я просто с головой окунулась в тоску, надежду и желание жить.

И страх, опять этот страх. Тот же, который я почувствовала, когда знакомилась с замком. Замок боялся, что скоро опустеет и от рода Серебряных драконов не останется никого. Люди из рода Серебряного дракона видели, что их становится всё меньше и меньше и боялись, что скоро их просто не станет. И во мне они видели свой шанс. Они готовы были поверить мне, готовы были помочь, если я попрошу о помощи. И это настораживало больше, чем злость или ненависть. Просто, что происходит с этим родом, если они готовы довериться даже исконному врагу?

— Люди, моего дома, те, на кого падает тень моего крыла! Сегодня, я хочу разделить с вами радость надежды! Надежды на возвращающийся мир на наши земли и на покой внутри этих стен! — громко говорил лорд, по-прежнему держа меня за руку. — И я говорю один раз! Я на страже покоя своей жены! Скоро состоится наш свадебный обряд, но уже с этого момента Саяна Сумрачная ваша леди и вы обязаны защищать и оберегать её. Леди Саяна один из трёх драгоценных залогов мира, что отдали нам кланы Птиц! И не приведи Отец, кто-то из вас позволит себе допустить даже мысль причинить вред моей жене! Спалю заживо!

— В мыслях ваших людей нет зла, лорд, — повернулась к нему я.

— Леди Саяна, что с вашими глазами? — нахмурился лорд.

— Дар, — просто ответила я.

— Куда? — раздался испуганный женский голос.

Я обернулась, из толпы выбрался мальчишка, который шёл, неся в руке охапку каких-то веток. Я узнала пижму и ветки рябины.

— Цветочки, — пояснил мне мальчишка, видимо тот, что спрашивал, люблю ли я цветы.

— Спасибо! И за радость, и за предложение защиты, — улыбнулась я мальчику.

— Защиты? — тут же заинтересовался лорд.

— Да, ветки рябины. Мы верим, что рябина очищает и не позволяет злу приблизиться. Даже свадебные платья у нас расшиты ветками рябины. — Охотно рассказала я.

И хотя я понимала, что ребёнок вряд ли это знал, но я посчитала этот собранный неумело, но от чистого сердца букет добрым знаком.

— Тогда, наверное, настала очередь познакомиться с замком? — предложил лорд.

Глава 14.

— Все владения рода Серебряных драконов включают в себя Гиблые болота, несколько деревенек, половина из которых уже опустела, пара городков и Драконье плато. — Рассказывал лорд, пока вёл меня по широкой дороге, что было удивительно, учитывая, что были мы уже внутри замка. — Всё, что расположено внутри стен: жилые дома, библиотека, склады, конюшни, казармы, кухни — носит название Силариус, на древнем языке это означало "Серебряная гавань".

— Из-за камня, из которого сложены стены? — уточнила я.

— Да, именно так. — Подтвердил мою догадку лорд. — Внутри стен есть ещё одна возвышенность. Такое плато на плато. На нём расположен только замок лордов. У замка тоже есть имя, он называется Старборус — Звезда, которую невозможно достать.

— Ваши предки были очень уверены в себе и своих силах, раз даже своему дому дали имя, звучащее, как вызов! — осматривалась я. — У вас здесь очень чисто, кажется даже камни только после дождя.

— Должен признать, что так было не всегда. Просто я обратил внимание на то, что леди Яромира заставила буквально искупать замок в кипятке и отдраить с щётками, заявив, что она, как и все Птицы, грязи в своём доме не потерпит. — Объяснил мне дракон.

— Ну, скажем так, это не общая черта. Но большинство Птиц действительно беспорядка в доме не терпят. Не уютно, и зараза опять же грязь любит. — Улыбнулась я, узнавая в рассказе Яромиру. — А зачем вы ездили к Чёрному дракону? Хотели посмотреть на невесту?

Мне было важно услышать ответ дракона, чтобы понять, возможно ли доверие между нами.

— К сожалению нет. Меня в замок Чёрных вызвал целитель, причём один из руководящих орденом. Сообщение было тревожным. На лицо были все признаки драконьего бешенства. Это страшная вещь, леди Саяна. Я расскажу вам о признаках и отдам особый кинжал, и если когда-нибудь вы заметите хоть один из них, вашим долгом будет вонзить этот кинжал в мою грудь или горло. — Удивил и напугал меня лорд своей откровенностью.

— Ну, если в глаз воткнуть итог тот же будет. — Заверила я дракона. — Но вам не кажется, что это странное пожелание для жениха перед свадьбой?

— Леди Саяна, если для остальных драконов бешенство лишь возможный страх, то для меня вполне реальный. В нашем роду эта горе уже случалось. Мой дед, Бертран Серебряный, был убит хранителями во время приступа бешенства. Говорят, что тогда погибло чуть ли не две трети верхушки ордена, а болота почти вскипели. Пар шёл несколько недель. — Объяснил дракон. — Но я надеюсь, что меня минует этот рок. Что же касается моего визита, то я должен был убить Чёрного. Как вы понимаете, драконы различны по силе. И попытаться совладать с таким, как Чёрный даже я решился, только когда мой собственный Зверь будет в пике своей силы, на рассвете. Но ночью дракон и леди Яромира исчезли. А когда вернулись, то лорд уже избавился от наведëнной болезни.

— То есть, целитель, причём очень высокого положения, специально наслал болезнь на одного лорда, и вызвал его убивать другого? И оба лорда из тех, кто получил невест из птичьих кланов? — опять подняли голову подозрения.

— Это можно объяснить сопоставимостью наших драконов по силе. А ещё уверенностью орденов в моей лояльности. — Признался лорд. — Моя бабка была дочерью одного из Хранителей, я обязан Целителям жизнью сына, без их снадобий он долго не проживёт. И как я говорил, вскоре он сам станет одним из Хранителей. Поэтому и во всех столкновениях с Птицами именно Серебряные составляют ударный кулак, как минимум последние два поколения.

— А значит, и гибнут чаще и больше… Поэтому вас осталось так мало? — прямо спросила я.

— Да. Тоже заметили, что наш род уже давно не так многочисленнен, как раньше? — с тоской сказал дракон.

— Каким был род раньше, я не знаю. Но очень удивилась, когда вы сказали, что на площади почти все жители замка. — Ответила я. — Но если ваш сын должен уйти в орден Хранителей, а больше детей у вас нет, и жениться вы не собирались… А кто бы возглавил род, если с вами что-то случилось?

— Если бы не жребий по договору между нашими народами, то всё, чем располагает мой род отошло бы к ордену. — Словно нарочно подкормил мои сомнения лорд.

— Знаете, лорд Рихард, что-то я переоценила свои силы. А знакомиться с Силариусом нужно отдохнувшей. Иначе сложно оценить красоту и надёжность его стен. Не могли бы мы перенести прогулку? А сейчас, если конечно вы не против, могли бы вы познакомить меня с Нильсом? — решила я посмотреть, что там за настолько болезненный птенец, то есть драконëнок. — Всё-таки он скоро станет моим пасынком, и не встретиться с ним, мне кажется неправильным.

— Я с радостью вас познакомлю. Я действительно очень рад такому вашему настрою, леди Саяна. — как-то странно улыбнулся лорд. Очень мягко.

— Я так полагаю, нам туда? — показала я на торчащие из-за строений шпили.

— Нет, — рассмеялся лорд. — Это библиотека. Многие книги, карты, и описания сохранились ещё со времён задолго до Столкновения. Наше хранилище в этом плане даже обширнее библиотек Хранителей. Но нам сейчас в другую сторону. Пойдёмте.

Внутризамковая улочка подвела нас к широким ступеням, идущим спиралями вверх.

— Единственный путь в Старборус. И первое укрепление самого замка. Наступающие будут вынуждены идти по кругу, в то время как с нижней галереи будет идти обстрел и литься кипящая смола. — Пояснил лорд.

— Я смотрю, излишним гостеприимством у вас в роду страдать было не принято? — прищурилась я.

— Не припомню за кем-то из предков такого недуга! — демонстративно задумавшись, ответил лорд.

После того, как мы поднялись, то оказались на площадке перед надвратной башней, проходя под аркой ворот, больше напоминающей пещеру, я насчитала семь створок.

— У вас несколько ворот, стоящих подряд? — спросила я.

— А представьте себе врага. Вот он пробился за стены, миновал множество разнообразных препятствий, преодолел дорогу, радостно штурмует ворота! Боюсь представить какой ценой, но ликуя, сносит первые и… — с воодушевлением описывал лорд.

— Чтобы растянуть вражеское ликование на подольше, ваши предки озаботились ещё одними воротами? И так, пока ликующий оскал не превратится в посмертный? — продолжила я.

— Кхмм — закашлялся дракон. — Леди Саяна, а вы точно Птица? Мне кажется, что мне нагло подсунули драконницу!

— Нет, к драконам никого отношения пока не имею! А вот чувство юмора у ваших предков совсем как у моего брата. — Вспомнил я про корень змеегона, добытый Буреславом.

Пройдя эту "пещеру десятка врат", мы вышли на небольшое полукруглое и замкнутое со всех сторон пространство. Я подняла голову…

— Это что? Замок-дракон? — оторопела я, разглядывая свой будущий дом.

— Впечатляет? — самодовольства в голосе лорда Рихарда было просто хоть отбавляй.

По бокам от основного здания, заслонявшего собой небо и напоминавшего высоко вскинувшего вверх голову дракона, были ещё два здания, соединëнные с основным закрытыми галереями. Словно распахнутые крылья, готового вот-вот взлететь дракона.

— Зверь. Хищный и опасный, знающий свою силу и рвущийся на свободу. — Вырвалось у меня.

Успокаивающийся дар принёс мне отголоски того чувства, что я ощутила у ворот замка. Только сейчас я уловила, что замок доволен и ждёт моего следующего шага. Мелкая пичуга заинтересовала древний монолит.

— Комнаты Нильса вон там, в башне над площадкой на крыше. — Показал мне лорд.

— Дайте угадаю, нас ждёт ооочень много ступенек? — заподозрила я. — Винтовые лестницы, переходы?

— А вы точно не бывали в этом замке? — с улыбкой прищурился дракон.

— Нет, иначе бы на повторный визит вряд ли бы согласилась. — Привела я неоспоримое доказательство.

К концу получасового подъёма я задавалась двумя вопросами. На кой я сюда попёрлась? И с какой целью мальчика с очень слабым здоровьем засунули на эту верхотуру? Да тут для здорового спуститься и подняться хоть раз в день, уже подвиг.

— Проходите, леди Саяна. — распахнул передо мной массивную деревянную дверь дракон.

Помещение было тёмным. Здесь было душно, и воздух был спëртым, стоячим. Дым из камина и от курильниц с какой-то вонючей травой заставил глаза заслезиться. Наверное, поэтому я не сразу увидела хозяина комнаты.

Маленький, не просто худенький, а какой-то истощённый мальчишка сидел в глубоком кресле, закутанный с головой. Наружу торчали только руки и лицо. Пальцы были настолько тонкими, что казалось, суставы вот-вот прорвут кожу. Бледное, с огромными синими кругами и совершенно бесцветными губами лицо, больше подошло бы умирающему от лихорадки, чем маленькому мальчику. И взгляд каких-то бесцветных глаз был совсем мутным, словно ребёнок не мог сосредоточиться.

Дар внутри поднялся волной, выжимая из меня последние силы.

Все чувства обострились до предела. Взгляд притянулся к столику рядом с креслом. Странное приспособление в виде солнца, на диске которого были расчерчены деления. И огромная стрелка, проходя через деление, задевала штырь, на котором висел колокольчик.

Тут же появился неприятного вида долговязый мужчина в балахоне с капюшоном. Он взял со стола один из металлических стаканчиков с крышкой и собрался вылить содержимое в рот ребёнку. Он жёстко сжал пальцами щёки мальчика, заставляя раскрыть рот.

— Гарун! — резко скомандовала я.

Спутник завис перед лицом этого рясоносца, угрожающе выставив когти.

— Что ты себе позволяешь! — завизжал он.

— Вы обращаетесь к леди и хозяйке замка! — осадил его лорд за моей спиной. — Леди Саяна, что происходит?

— А вы не чувствуете? Даже в этом затхлом воздухе этот неприятно-сладковатый запах выделяется. — Мой голос шипел.

— О чём вы? — не понял лорд.

Я подошла, вырвала стакан с непонятным снадобьем и поднесла к носу, чтобы удостовериться.

— Маковое молочко и дурман трава! — от злости мой голос вырывался со свистом. — И этим вы поите ребёнка?

— Это для успокоения и сна, — надменно кинули мне.

— Для успокоения и сна ромашка и мята! А здесь что? — я обернулась к столу и перенюхала всё, что там стояло, кое-что пробовала на кончик языка и сплёвывала.

— Леди… — сейчас в голосе лорда Рихарда звучала растерянность.

— Лорд! Эта д… Ваша невеста оспаривает лечение, которое специально разработали для спасения вашего дома! — высокомерно выплюнул рясоносец.

— Это лечение, лорд, планомерно губит мальчика! — твердо заявила я. — А вот этого и вовсе к ребёнку подпускать нельзя!

— Лорд…

— Помолчи! — осадил его дракон, уставившись на моё запястье, в которое вцепилась бледная и измождëнная детская рука.

Глава 15.

Лорд Рихард Серебряный.

Птица была в ярости! Юная, смешливая, зачарованно слушавшая истории о моем замке девушка исчезла без следа. На её месте появилась разъярённая фурия со сверкающими глазами. Дар, как она объяснила мне на площади.

— Это лечение! Которое разработали лучшие целители Цитадели, дикарка! — визг приставленного к сыну Хранителя резал по ушам.

— Ах, лечение! — блеснула ледяной синью глаз моя невеста. — Ну, так и опробуй его на себе!

Вокруг её фигурки появилось зеленоватое свечение, как бывает иногда в небе на Севере, волосы и полы плаща шевельнулись, словно по комнате пронёсся порыв ветра. А осмелившийся спорить с ней Хранитель завизжал и скрючился на полу, обхватив себя руками так, что пальцы соединились на позвоночнике.

— Ну, и как тебе это лечение? — казалось, девушка едва сдерживается, чтобы не пнуть скулящее на полу тело. — А я ведь всего лишь перебросила на тебя ощущения ребёнка. Ребёнка! Это какой же сволочью надо быть, чтобы творить подобное?

— Леди Саяна, — позвал я в надежде прояснить происходящее на моих глазах.

— Лорд Рихард, нашу свадьбу придётся отложить. Несколько обрядов в день я просто не вытяну. — Развернулась она ко мне.

От кресла сына она не отходила, Нильс так и держал её за запястье.

— А какой ещё обряд вы планируете провести? — осторожно спросил я.

Злить эту совушку я бы сейчас не рекомендовал никому. Я, в отличие от Хранителя, прекрасно знал, как, наверное, и каждый воин в этом замке, что Сумеречные шаманы издевательств над слабыми и детьми не терпели. Бывало и такое, что эту их черту использовали для ловушек. Так погибла мать моей невесты.

Я надеялся в глубине души, что девушка со столь сильным даром попробует помочь сыну. Я готов был просить её об этом. Да и вера моя в целителей сильно пошатнулась после визита к Чëрным. Но то, как яростно защищала леди Саяна чужого ей ребёнка, которого многие сочли бы лишь помехой, меня удивило. Волна благодарности к ней заставляла откликнуться на любое её желание.

— Лорд, для меня же приготовили комнату? — спросила она, уже осторожно раскутывая сына. — Туда необходимо принести совершенно чистое детское корыто и горячей воды. И два чистых котла, мне нужно сделать отвары для купания. Ой!

Она взвизгнула, уставившись на волосы сына.

— Лорд! — её голос был полон возмущения. — У ребёнка вши! Вы куда смотрели??!

— Я не силён в лечении, поэтому не спорил с целителями, — откровенно признался я.

— А что, собственного сына вы не осматривали? — прищурила глаза девушка.

— Я боялся причинить ему лишнюю боль, беспокоя его. Я только навещал несколько раз в день. — Кажется, и я сейчас получу. Но я был этому рад.

— Значит три котла и очень много воды! — уточнила распоряжение моя невеста. — Перенесите в ту комнату мальчика. Его вещи… Нет, это только сжечь. Ужас какой-то, всё прелое, вонючее! После купания я приготовлю Нильсу питьё и мази. Нужно сначала смыть всю грязь, потом максимально вывести отраву из его тела. А рано утром я проведу ритуал, который должен дать ребёнку хоть немного сил. Потом мне нужен будет отдых. Долгий. Дня два буду как мокрая тряпка, ни формы, ни вида. А когда отдохну, будем смотреть, что там за болезнь вашему сыну придумали эти уроды в капюшонах!

— Думаете, что придумали? — замирая, спросил я.

— Думаю, что да. Иначе бы нужды держать его на отраве постоянно не было бы. — Пожала плечами моя невеста.

Нет, когда я называл её невестой, Зверь начинал бунтовать. Неопределённость его раздражала. Да и мне в душе было гораздо приятнее считать то, что леди Саяна будет моей женой, фактом уже свершившимся и несомненным.

— Я очень надеюсь, что вы правы. Но эта надежда из разряда заветных мечтаний. Леди Саяна, вы не представляете, как часто я представлял и просил нашего Отца о том, чтобы проснуться однажды, а сын здоров, и его болезнь мне просто приснилась. Даже если в нём нет сил, для пробуждения Зверя… — я замолчал, понимая, что договорив, отдам в руки жены оружие против самого себя.

— Разве ребёнок дорог только когда он силён и наделён даром или Зверем? — тихо спросила с удивительной мудростью во взгляде моя юная жена.

В покои, отведённые леди Саяне, мы вошли странной процессией. Я с ребёнком на руках впереди, жена со своим спутником на плече следом.

В небольшом коридорчике между комнатами она остановилась, осматриваясь по сторонам.

— Мои покои ниже, а здесь несколько комнат. — Начал объяснять я, пока ждал, что слуги исполнят моё приказание и принесут всё, что затребовала леди Саяна.

— Очень хорошо. Я займу вот эту комнату, а в ту может переселиться Нильс. Комната большая и светлая, можно будет и проветрить. И для того, чтобы спуститься во двор, не нужно каждый раз совершать подвиг. — Решила она сразу.

А потом я в который раз наблюдал удивительное преображение. Сейчас я видел Саяну Сумрачную, дочь и сестру великих по силе шаманов. Я прекрасно помнил разговоры о том, что в день гибели её матери, именно она, совсем кроха, уничтожила напавших тогда драконов. Пара выживших, израненных и обожжённых воинов, рассказывала о последних мгновениях боя, запинаясь и дрожа от страха.

Именно поэтому я не сразу поверил, когда услышал, как её брат подтверждает, что она выйдет за меня замуж по договору между народами.

В первую встречу она показалась хрупким видением, миражом, сотканным из тумана. Но всю дорогу я ловил себя на мысли, что как можно дольше затягиваю прощание перед сном, и, закрывая глаза, с нетерпением жду утра. Такой лёгкости рядом с кем-то, такого любопытства я не мог припомнить за собой.

А сейчас я смотрел как чётко, но аккуратно её руки обрабатывают кожу моего сына, как поджимаются чётко очерченные губы, когда она находит очередное неприятное открытие, как сердито хмурит брови, и чувствовал необъяснимое в этой ситуации удовлетворение. Такое чувство я испытывал только в собственной сокровищнице.

Перед сном девушка напоила сына каким-то густым отваром, по виду напомнивший золотистый кисель. Но пах он не так как зелья целителей. От него по всей комнате шёл аромат цветов и мёда. Наверное, так должно пахнуть солнце.

Уставший от всех событий и процедур сын уснул, едва его голова коснулась подушки.

— Не переживайте, лорд. Я сплю чутко, и если что-то будет беспокоить Нильса, я услышу и приду. — Заверила меня теперь собственная шаманка Серебряного рода.

И дело не в тех клятвах, которые мы скоро дадим друг другу. И даже не в договорах между нашими народами. А в том, что она сама, по доброй воле использовала свою силу на благо рода. Ради моего сына.

— Я не могу объяснить истоки своего чувства, но я абсолютно уверен, что рядом с вами моему сыну ничего не грозит. — Признался я. — Все эти годы рядом с сыном были несколько Хранителей неотлучно, но я не мог избавиться от бесконечного чувства тревоги.

— Это инстинкт родителя не давал вам покоя, — с лёгкой улыбкой объяснила она загадку, ставшую после её слов такой понятной и явной.

— Леди, я хотел бы как можно скорее провести брачный обряд, мы и так отложили его на длительный срок. И поверьте, я бесконечно вам благодарен за ваш выбор. Но мне необходимо задать вам один важный вопрос. — Ещё несколько дней назад, я спокойно рассуждал о вариантах ответа, какие мог бы услышать, но сейчас не мог описать своё состояние.

Смесь волнения, злости и ещё чего-то…

— Мой выбор очевиден, как мне кажется. — Легко ответила девушка. — Задавайте ваш вопрос, я отвечу.

— Вы были с мужчиной? — выплюнул я этот вопрос, боясь передумать.

— Вы нашли время! — она и не пыталась скрыть недоумения. — Нет. Когда бы и где я умудрилась бы влюбиться? Да и брат не стал бы меня неволить и заключать договор с вами, если бы моё сердце было занято.

— Я говорю не о любви, а о телесной близости. — Пояснил я свой вопрос.

— И я об этом. Но вы можете быть спокойны, моё тело не тронул ни один из мужчин. — Она была спокойна, хотя усталость уже была заметна.

— А сердце? — вырвалось у меня.

— А вот моё сердце вас не касается. Помните? Оно вам без надобности. — Так же спокойно прозвучало в ответ.

— Да, всё верно. — Кивнул я.

Вот только почему я вдруг почувствовал себя обворованным.

Глава 16.

— Уууугуг — тихо прозвучало у меня над ухом.

Гарун всегда следил, чтобы я вовремя встала, если я просила разбудить меня пораньше. А сегодня был очень важный день. Интуиция Птицы заставляла трепетать от внутреннего волнения. Словно я была птенцом перед первым полётом.

— Сила воды, помоги, дай молодости и красоты, чтобы ни лицо моё, ни тело не знали старости. Ни грязи, ни болезни, ни усталости. Что бы с каждым днём становиться сильнее и желанее. — Старый приговор на настоянную на Луне воду во время умывания.

Щедрой горстью я зачерпывала налитую ещё с вечера воду и плескала в лицо, обливая шею и грудь, пока не повторила наговор семь раз.

— Ну, что там со старостью неизвестно, но ни одна грязь такого не выдержит. Да и эти плескания в ледяной воде вполне можно считать как закаливание. Так что с простудой можно точно попрощаться! — обычно насмешливо фыркала Яромира, заставая меня за умыванием.

Воспоминания о беззаботном времени, проведённом в Обители, вызвали только вздох. Никто не в силах заставить время остановиться или повернуться вспять.

Я осторожно заглянула в комнату Нильса. Мальчик ещё спал. Кожа всё ещё имела сероватый оттенок, а дыхание было тяжёлым. Даже то, что я перебросила всю боль, что испытывал ребёнок, на того, кто его травил, не улучшило состояние Нильса. А значит, ритуал и правда предстоит тяжёлый.

Я приготовила ткань и травы, что были мне необходимы. Осталось только перенести ребёнка на место, где я смогу начертить круг. Выскользнув из комнаты, я чуть не споткнулась о вытянувшего ноги Лиона.

— Ой, леди! — тут же подскочил дремавший, сидя на полу, парень. — Что-то нужно? Я сейчас позову служанок, и…

— Тише! — остановила я его. — Нильса разбудишь. А ему лучше спать. И чем дольше и глубже, тем для него полезнее.

— Понял, леди. — Тут же еле слышно ответил он. — Что делать?

— Где мне найти лорда? — спросила я.

Лион поманил меня за собой. Спустившись на пару этажей, он остановился у массивных дверей. При необходимости за ними можно было держать оборону. По знакам молодого рыцаря я поняла, что лорд за этими дверьми. Я приоткрыла дверь и проскользнула вовнутрь.

Покои похожи на те, что занимаем мы с Нильсом. Одна половина стояла пустой, а вот дверь в другую была просто слегка прикрыта. Заглянув туда, я увидела в приглушённом свете артефактов строгую, если не сказать скудную обстановку. Большой шкаф в проёме между зашторенными наглухо окнами. Стол с креслом, видимо для работы. Какие-то бумаги, несколько книг и чернильница подтверждали мою догадку. У стены напротив под большим портретом девушки, чьë лицо было скрыто густой вуалью, стоял сундук, вроде тех, что я привезла с собой.

Но главной достопримечательностью этой комнаты была кровать. Она была таких размеров, что создавалось впечатление, что её изготавливали с тем расчётом, что если ночью лорд вдруг случайно превратится в дракона, то и в этом случае смог бы спокойно раскинуться на кровати. Стояло это монументальное чудовище на возвышении, к которому со всех сторон вели три ступени. Чудные эти драконы!

Но раздумывать над чужими причудами мне было некогда. Я поднялась в надежде, что лорд обнаружится где-то с краю, и мне не придётся бегать кругами по его кровати в его поисках.

Мои опасения оказались ненапрасны. Дракон спал, раскинувшись чуть ли не посреди кровати. На фоне тёмного постельного белья его было хорошо заметно. Одеждой на ночь лорд себя не стеснял.

— Ну, по крайней мере, не увечен и по-мужски здоров, — хмыкнула я про себя.

— Лорд Рихтар, — позвала я, но дракон отличался на редкость крепким сном.

Пришлось залезать на кровать. Сидя на коленях рядом с лордом, потрясла его за плечо.

Мгновение и я лежу придавленная к кровати, а к моему горлу прижимается край клинка, зажатого в руке дракона. Впрочем, мой собственный небольшой кинжал, обычно закрепленный в ножнах на руке, точно так же прижат к горлу лорда. На руке под рубашкой я почувствовала саднящую царапину. Вполне ожидаемо, ведь единственным оружием, которым я не ранилась, всегда был мой шаманский серп.

— Леди Саяна? — спросил хриплым ото сна голосом лорд, словно сомневался в том, что видел.

— С утра ей была, — кивнула я. — Лорд, мне нужна ваша помощь.

— Конечно, я в любом случае просил бы вас взять меня с собой на тот ритуал, который вы собирались провести с утра. — Дракон так быстро убрал клинок, что я даже не заметила куда.

В любом случае, похоже мы оба решили сделать вид, что клинки у горла друг друга нам показались.

— Нужно открытое место, и перенести туда вашего сына. Я конечно сильная девочка, сама шнурую себе сапоги, и вообще… Но перенести Нильса на большое расстояние так, чтобы его не разбудить, у меня не получится. — Объяснила я, пока лорд за моей спиной одевался. — А почему Лион дежурил у моей комнаты, но сам вас не позвал?

— В эту комнату вообще могут зайти только связанные со мной. Мой сын по крови, и вы по договору. А так, звать, стучать… Бесполезно. — Пояснил дракон. — А Лион младший рыцарь, и когда родился Нильс, был к нему приставлен. Вот так и выполняет до сих пор обязанности.

— Чей это портрет? Мамы Нильса? — спросила я.

— Нет, леди Саяна. — Голос дракона зазвучал мягче, тягуче. — Я рассказывал вам о предсказании о моей истинной. Это она. Её лица никто не знает, но она в моем сердце.

— Понятно, — кивнула я, про себя сделав вывод, что ноги моей в этой комнате больше не будет.

Сына, завëрнутого в покрывало лорд нёс как пушинку, хотя, наверное, оно так и было. Я шла впереди, ориентируясь только на интуицию и голос дара. Остановилась я между двумя деревьями. Огромный и мощный дуб, чей ствол было не обхватить и двоим взрослым мужчинам, тянул ветви к тонкой и изящной рябине.

— Что это за место? — спросила я ухмыльнувшегося лорда.

— Если верить легендам, то первый лорд Серебряный посадил эти деревья для своей невесты, часто напевавшей странную песенку про дуб и рябину. И это сердце замка. Отсюда, в какую сторону не иди, до внешних крепостных стен одинаковое расстояние. — Рассказал лорд.

— Угу, в этом замке хоть один камень обходится без собственной легенды? — уточнила я, вычерчивая первый обрядовый круг.

— Если только привезли откуда-то и недавно. — Ответил мне лорд.

— Кладите мальчика в центр, прямо на травы. — Велела я.

— На землю? — уточнил лорд. — Простите, леди Саяна, но восемь месяцев назад мы последний раз были с сыном на охоте. Он просто посидел на земле, и в результате его самочувствие резко ухудшилось.

— Кладите, лорд. И отойдите в сторону. Ну, или идите… куда-нибудь. — Не стала уговаривать я.

Лорд, хоть и явно нехотя, послушался. После того, как он уложил ребёнка и отошёл, я замкнула круг. Потом выписала необходимые мне руны и обвела второй обрядовый круг. Защита ребёнка была закончена. В двух шагах от этой границы, так как за очищение и обновление отвечала Луна, а её числом была двойка, я провела замыкающую границу. По внутреннему кругу вписала руны призыва силы и провела последнюю линию. Между двумя границами, как между ночью и днём, было моё место для сражения. Сумрак, что дал нам имя и свои силы.

Гаруну видно стало неудобно наблюдать с веток деревьев, и он уселся на плечо лорду.

— А это ничего страшного? — растерянно спросил лорд громче положенного, за что сразу получил совиным крылом по лицу. — А, понял, видимо ничего.

Я только покачала головой, мой спутник начал выяснения "кто в доме выше сидит". Но думаю, Гарун и лорд решат вопросы главенства между собой без моего вмешательства.

Я медленно прошла по кругу, приподнимая руки, словно птица расправляет крылья перед полётом, резкий взмах и удар в бубен над головой. Ровное, басовитое гудение, растекающееся мёдом по воздуху. Это хороший знак.

Я мягко иду по кругу, вращаюсь, как вихри в небесах, всё ускоряя удары, заставляю свой бубен звучать в унисон с сердцем. Взглядом, что доступен только шаманам нашего рода, ищу сердце ребёнка.

Оно бьётся болезненной, воспалённой точкой. Крыльями дара обнимаю его, желая выровнять его бой! Навсегда стереть чёрные пятна гнили и выжечь чуждую заразу.

Ослепшие сейчас в реальном мире глаза зажгло, царапину от ножа просто словно окатило кипятком, виски заломило так, что я чуть не вынырнула из такого важного сейчас обрядового полусна.

— Как много, — вырвался у меня стон, когда мой дар показал мне неряшливый, скомканный клубок разорванных и кое-как спутанных нитей вокруг тусклого огонька сердечка драконëнка.

— Не справлюсь! — болью запульсировала мысль.

Но, не смотря на осознание, я начала медленно распутывать этот клубок.

— Сколько смогу, сколько вытяну! — решаю я.

Мой собственный дар, вновь показавшийся полноводной рекой, начал делиться на сотни ручейков, тянущихся к концам порванных нитей, удерживая их и не давая вновь спутаться и потеряться.

Вдруг я услышала незнакомый мне шум. Хотя нет, знакомый. Его эхо я слышала у стены. И сейчас этот рёв гудел со всех сторон, волны вздыбились вокруг, заслоняя собой небо. И бурным потоком влились в реку моего дара, спеша проторенными путями-ручейками поделиться силой с маленьким драконëнком. — Замок, — подумала я устал

о улыбаясь. — Неожиданный, но очень сильный союзник.

Замок так щедро делился силой, что воздух вокруг не просто искрился, а просто сверкал. Боль в руке начала спадать. Где-то на задворках памяти мелькнуло правило, что не следует проводить обряды с открытыми ранами.

— Решил побороться за своего маленького лорда? — последней мелькнула мысль в уплывающем вместе с остатками утренних туманов сознании.

Глава 17.

Я повернулась на бок и потëрлась щекой о подушку, устраиваясь поудобнее. Тут же кто-то завозился под боком, неуклюже переползая через меня и ныряя ко мне под руку. Но эта возня не вызывала раздражения, наоборот, даже будучи в полусне, я натянула на тёплый комок рядом одеяло и прижала детское тельце к себе плотнее.

Несоответствие дошло до меня не сразу. Но осознание заставило резко распахнуть глаза. Взгляд упёрся в тёмное постельное бельё. Предчувствие не обмануло, я была в комнате лорда, более того, я была в его кровати. Вскочить, как ошпаренной, мне помешал сын лорда, прижимавшийся ко мне во сне. Я осторожно приподняла голову, осматриваясь, и тут же встретилась взглядом с драконом, который сидел в кресле и пристально рассматривал нас с Нильсом.

— Лучшая картина за последние годы, — мягко улыбаясь, тихо проговорил лорд.

Его слова напомнили о портрете его неведомой возлюбленной.

— Что я здесь делаю? — так же тихо спросила я, раздумывая, как бы из этой комнаты исчезнуть.

— Когда вы потеряли сознание, вокруг вас и Нильса появилось странное свечение, которое опутывало вас обоих, словно тонкими нитями. — Начал рассказывать лорд, пересев на кровать. — Но оно быстро исчезло. Потом я позвал Лиона, всё равно ошивался неподалёку. И мы перенесли вас обоих сюда. О свойствах этой комнаты я вам уже рассказывал. Уже скоро я заметил, что ваше беспамятство сменилось обыкновенным сном. Точнее… Вы с Нильсом спали так спокойно, так безмятежно! Я почувствовал себя настоящим драконом, стерегущим настоящие сокровища!

— Лорд Рихард, я помню о вашем преклонном возрасте, но осмелюсь напомнить, что вы и есть дракон. Настоящий, взрослый и сильный, что не раз доказывали. — Лорд только поднял взгляд к потолку, но улыбку сдержать не смог. — И если это не настоящее сокровище, то я даже и не знаю, что в этом мире может иметь большую ценность!

Я приоткрыла край одеяла, чтобы показать лорду сына, но оказалось, что Нильс уже не спал.

— Я не сокровище, я дракон! — нахмурился мальчик.

— Да, для всех вокруг, ты дракон, но для своего папы-дракона ты самое дорогое сокровище. Понимаешь? — объясняла я то, как видела это для себя.

— А для тебя? — спросил после недолгого раздумья Нильс.

— А кем бы ты хотел для меня быть? — затянула я его к себе на колени, усаживаясь на кровати лорда. — Драконом или дорогим сокровищем?

— А дорогим драконом можно? — на лице мальчишки зеркальным отражением расцвела отцовская улыбка.

Вообще, сейчас, когда исчезла вот эта пугающая бледность с серо-зелёным отливом, когда мальчишку отмыли, а из его взгляда пропал дурман, стало очень заметно поразительное сходство с отцом. Просто маленькая копия лорда.

— Ах ты хитрый, коварный дракон! — шутливо нахмурилась я и пощекотала Нильса.

Мальчишка тут же расхохотался. Правда сил у него было ещё мало, и он очень быстро устал. Впрочем, и я далеко не ушла.

— Надо полежать, а то что-то я так устала, — вздохнула я.

— Я тоже полежу. С тобой. Чтобы тебя охранять. — Объяснил мне Нильс, размахивая для большего понимания рукой. — Ты же не дракон? Значит, будешь сокровищем!

— Куда ж мне деваться! Буду сокровищем, — согласилась я. — А это что такое?

Я обратила внимание на руку ребёнка. И взяв его за ладошку, вытянула его ручку вперёд. И в этот момент увидела, что на моей руке точно такое же пятно. Точнее рисунок в виде парящего дракона. Зверь занял собой всю внутреннюю сторону руки от кисти до сгиба локтя.

— Это появилось после обряда. — Озвучил очевидное лорд Рихард, до этого с усмешкой наблюдавший за нашими спорами кому кем быть.

— Я понимаю. Вчера ещё ни у меня, ни у ребёнка этого не было. — Вспомнила я.

— Это знак усыновления, — обрадовал меня лорд. — Раньше, если случалось так, что драконëнок оставался сиротой, взрослый мог связать с ним свою судьбу. Правда, при условии, что ребёнок оказывался в опасности. Это достаточно сложный ритуал с использованием крови старшего дракона.

— Тааак… — протянула я.

— Мой сын вырос без матери, и его состояние вполне можно было считать за опасность, — продолжил перечислять лорд. — Но я не видел, чтобы вы надрезали руку себе или Нильсу.

— Я порезалась утром. Поэтому кровь у меня была точно. — Я вздохнула, ведь кому как не мне знать, что нет мелочей в проведении обрядов. — Но переносить ничего не стала, посчитав, что важнее укрепить силы ребёнка и очистить его тело от результатов лечения! Вы сильно сердитесь?

— Сержусь на что? Что, спасая моего сына, вы его случайно усыновили? — дракон подал мне бокал с заранее приготовленным мной отваром. — Леди Саяна, помните тот день, когда я рассказал вам о Нильсе?

— Конечно, не так давно это было, — кивнула я, помогая напиться мальчику, который после недолгого, но бурного разговора, уже сонно хлопал глазками, разглядывая Гаруна.

— Я переживаю за него, и не считаю нужным это от вас скрывать. Уже не считаю. И ничего плохого в произошедшем я не вижу. — Пожал плечами дракон.

— А мне теперь тоже можно будет дружить с птичкой? — вдруг заявил Нильс.

— Конечно, Гарун очень умный и заботливый и маленьких обижать не будет. — Я решила, что драконëнок спрашивает о моём спутнике.

— А ты мне поможешь найти мою птичку? — уложил голову мне на плечо Нильс, даже и не думая осторожничать или держать дистанцию.

— Если Отцу будет так угодно, то твоя птичка сама тебя найдёт. — Улыбнулась я, устраиваясь поудобнее.

Глава 18.

Глаза я открыла, ощущая себя бодрой и полной сил. То ли мой собственный резерв после снятия всех ограничений наполнялся гораздо быстрее, то ли замок поделился собственной силой. А может всё вместе взятое. В комнате был тот уютный полумрак, что словно шепчет, уговаривая закрыть глаза и понежиться ещё немного. Но я прекрасно знала, как коварен такой сон. Утренняя бодрость сменяется вялостью и нежеланием что-либо делать. И хотя шторы на окнах были плотно задëрнуты, то, что за стенами плещется предрассветный сумрак, я ощущала безошибочно.

Я повернула голову и осмотрелась. Гарун сидел на спинке кресла, в котором вчера сидел и наблюдал за нами с Нильсом лорд. Почувствовав моё пробуждение, спутник сверкнул золотом глаз. Сам лорд обнаружился с боку от меня, на другой половине кровати. Он спал в одежде и брюках поверх одеяла. А между ним и мной, с прижавшимся ко мне Нильсом, лежал вытащенный из ножен меч лорда. Похоже, у лорда Рихарда есть странная привычка, тащить с собой в кровать острые железки. То нож, то теперь меч.

Из комнаты мы с Гаруном выползли настолько бесшумно, что нашим умениям позавидовали бы даже самые юркие змейки. Правда, одеваться я собиралась в коридоре, чтобы не разбудить драконов. Впрочем, и сильно одеваться мне не понадобилось, рубашку и нижние, нательные брючки, лорд оставил на мне. Но вот освежиться мне уже было необходимо.

На небольшой площадке чуть в стороне от дверей в покои лорда, у окна, я заметила дремлющего Лиона и девушку в простой одежде. Заметив меня, девушка встрепенулась, окинула меня взглядом, задержавшись на охапке моих вещей у меня в руках, и отчего-то радостно заулыбалась.

— Леди Саяна, зачем же вы так рано встали? — спросила она, присев в поклоне, как было принято у драконов. — Лорд бы проснулся и позвал вам в помощь.

— Тише, а то проснуться. — Попросила я, кивнув на двери. — Ещё со сна лорд дëрнется не удачно, и меч свой с кровати столкнёт. Ещё и ребёнка перепугает.

— Ааа… Меееч, — явно расстроилась девушка. — Тогда да, надо потише.

— Как тебя зовут? — спросила я.

— Ритана, леди Саяна. Лорд назначил меня вашей служанкой. — Представилась девушка, заодно объяснив, что она делает здесь. — Если считаете нужным, можете выбрать другую девушку, или нескольких.

— Да я и сама со многим справлюсь. Так что несколько девушек в помощницах явно лишние. — Улыбнулась я. — Мне больше нужно объяснять, где и что находится.

— Леди, у драконов это называется служанка, и быть служанкой леди очень почётно. Поэтому на моё место в замке многие бы хотели попасть. — Сказала Ритана.

— Да? Я не знала. Но раз ты моя помощница, то может, подскажешь, где можно искупаться? — решила я начать с главной на данный момент проблемы.

— В своей комнате. Пойдёмте, я вас провожу и велю подать банье. — Приступила к своим обязанностям девушка.

Большую бадью и воду долго ждать не пришлось. Не купели в обители конечно, но вполне неплохо. Тем более, что Ритана мне рассказала, что лорд распорядился, сделать новые бадьи для купания, и для меня вообще держать личную.

Купалась я, никуда не торопясь, с удовольствием натираясь специальной смесью из мелко перемолотых ореховых скорлупок, масла и травяной кашицы. После помывки, натянула на себя свежую одежду, и, замотав волосы полотенцем, пошла искать свои гребни.

Но едва выйдя из небольшой комнатки, где мылась, в спальню, я столкнулась с входящим в комнату лордом, с Нильсом, сидящем на руке отца.

— Ты сбежала! — сразу обвинил меня мальчишка, нахмурившись.

— Ну, вот такая она драконья доля. Только присмотришь себе сокровище, а оно норовит сбежать. — Улыбаясь объяснял лорд сыну. — Поэтому сокровищницу понадёжнее и под замок! Чтоб больше не бегало!

— Так утро же! Нужно умываться, завтракать, короче куча дел! — тут же открестилась я от попытки сбежать. — И нам нужно продолжать лечение. Если погода позволит, немного погуляем на улице.

— И на ристалище сходим? — при упоминании прогулки я тут же была прощена.

— И на ристалище. — Заверила я.

— Завтрак подан, леди. — Сообщила мне Ритана. — Кашу, которую вы просили приготовить для лорда Нильса, я тоже принесла сюда.

— Спасибо, — поблагодарила я девушку.

Завтрак начался в молчании. Но не в том, когда становится неловко. Мы просто были заняты едой, по очереди контролируя Нильса, всё время норовившего чего-нибудь добавить себе в кашу.

— Леди Саяна, — обратился ко мне лорд, когда с едой было покончено. — Возможно, мой вопрос покажется вам неуместным, но когда вы будете готовы провести брачный обряд? Я бы настаивал на кратчайших сроках.

— Насколько кратчайших? — уточнила я. — Последствий лечения Нильса я не ощущаю, и препятствий с моей стороны не будет. Но почему такая спешка любопытно.

— Всё просто. Вы красивая, незамужняя и не состоящая со мной в близком родстве девушка. Совместное проживание в одном замке вредит вашей репутации. — Начал объяснять мне лорд. — Понимаете, я обязался проявлять к вам должное уважение, я требую уважения и почитания по отношению к вам от своих людей. Но при этом получается, сам веду себя нечистоплотно, позволяя создаваться почве для грязных разговоров. Вы не представляете, насколько я благодарен вам за участие в судьбе сына и помощь в его лечении, но и о вашем собственном благополучии я тоже должен позаботиться.

— Переживаете, что я не сдержу слова? — прямо спросила я, не совсем понимая, о чём идёт речь. Ведь если лорд принял договор, то моё положение и статус ясны с самого начала.

— Переживаю, что кто-то может использовать эту задержку, как доказательство того, что драконы не спешат выполнять свои обещания. В частности я. — Удивил меня лорд Рихард. — Я не хочу давать и малейшего повода тем, кто захочет высмеять или опорочить наш брак.

— Честно признаться, я не думала об этой стороне. — Задумалась я.

— Может, вам нужно особое время для подготовки? — спросил дракон.

— Нет, лорд. Единственное, я из Сумеречного клана. Время перед рассветом для меня имеет особое значение. — Призналась я.

— Для моего Зверя рассвет это пик силы, поэтому время совпадает идеально, леди Саяна. — Кивнул лорд. — Значит, завтра на рассвете?

— Значит, завтра, — согласилась я. — Времени на подготовку моей комнаты хватит.

— Вашей? Почему не моей? — удивился лорд.

— Моей, — не стала объяснять я.

— Там безопаснее, но, наверное, я что-то не понимаю, поэтому настаивать не буду. — Уступил лорд и, посмотрев на сына, понизил голос. — Вам нужно что-то для брачной ночи? Вино? Зелье, пробуждающее желание?

— Чего? — удивилась я. — У нас в обители говорили, что нормальный муж сам справится, а если нужно себя опаивать, то проще мужика сменить.

— Что-что? — переспросил лорд, и я поймала себя на том, что брякнула как есть, не подумав.

— Ну… Не нужно ничего лишнего. В этом смысле. И меч тоже не нужен. — Предупредила заранее я.

— Ну, меч на брачном ложе смотрелся бы странно. Ведь оберегать неприкосновенность жены от мужа не принято. — Улыбнулся лорд Рихард.

— Так вот для чего вы его сегодня ночью клали в постель!? — догадалась я.

— Да, это закон. Если невинная девушка вынуждена ночевать с мужчиной, который ей не муж и не близкий родственник, то между ними необходимо положить меч. Тогда честь девушки не пострадает. — Объяснил мне дракон.

— Мдаа… Сложно-то как у вас всё! — покачала я головой.

— У нас, леди Саяна. У нас! — напомнил мне лорд.

Глава 19.

Времени для подготовки к обряду было предостаточно. Но меня озадачил другой вопрос.

— Лорд Рихард, а с кем будет Нильс, пока будет длиться брачная ночь? Понятно, что пока мы готовимся к обряду и потом весь день, мальчик прекрасно проведёт время с нами. А ночь? — не бросать же ребёнка одного.

— Он будет в своей новой комнате, раз уж вы решили разделить покои с сыном. Нильс у нас уже взрослый парень. — После заявления лорда я с сомнением посмотрела на мальчишку.

Из-за долгой болезни сложно было сказать, сколько ему лет, но по разговору лет пять, не больше. И этот взрослый сейчас с важным видом кивал, соглашаясь со словами отца. Вот только остатки каши на подбородке со взрослостью плохо сочетались. Наверное, поэтому лорд взял салфетку и вытер сыну лицо.

— Ну, раз Нильс уже взрослый, то могу я его попросить присмотреть за Гаруном? Мой спутник очень боится ночевать один. — Так я была уверена, что ничего плохого с ребёнком не случится.

Никто не проберëтся тайком в комнату, не подсыплет чего лишнего в питьё, не подложит.

— Я предупрежу Лиона, что сегодня у него на попечении не только мой сын, но и ваш спутник. — Хитро улыбнулся дракон, и пока Нильс сосредоточенно намазывал мёд на булочку, подмигнул мне. — А могу я принять участие в вашей подготовке к обряду? Ведь насколько я знаю, у сов жених и невеста весь день проводят вместе.

— Да, у нас, как и у журавлей, и лебедей, жених и невеста помогают друг другу собираться. Показывая, что идут в брачный круг с чистым сердцем, без тайн друг от друга. — Кивнула я. — Но у нас с вами брак по договору, а не по зову сердца. Какой смысл в лишнем беспокойстве?

— Я бы хотел, чтобы обряд прошёл как положено. Можем же мы в день собственной свадьбы забыть о договоре и побыть просто парой? — лорд был странно серьёзен. — В жизни так много сложностей и трудностей, давайте хоть нашу семейную жизнь начнём с праздника?

— Что, и ритуальный круг разрешите расчертить? — спросила я, ещё сомневаясь.

— Конечно, ведь шаманы только в круге принимают на себя обязательства и дают своё слово. — Уверенно заявил дракон. — И потом, мы же договорились о взаимном уважении. Я считаю, что внимание к традициям вашего клана, это хорошая демонстрация моих намерений, леди Саяна.

— Саяна, просто по имени. Раз уж мы собрались быть семьёй. — Предложила я после недолгого раздумья.

— Тогда я Рихард, или Хард, как называл меня отец. — Ответил лорд. — Готов приступить к подготовке, Саяна. Какой план?

— План? Ничего сложного. Уборка, украшение комнаты, украшение столов и места для танцев, проверить угощение, омовение, облачение и всё. Идём окольцовываться. — Сообщила я.

— Лорд, леди… Простите, но может с уборкой лучше мы сами? А угощения приготовят повара? — видно боясь обидеть неверием в наши способности в уборке и приготовлении пищи, предложила Ритана.

— Помочь можете, мы не откажемся. В клане столы тоже помогают накрывать. — Улыбнулась я. — Но это всё не просто так. Так жених и невеста показывают друг другу свои умения и учатся делать что-то вместе.

— Хороший обычай, надо перенять. — Внимательно выслушал меня лорд.

— Ураа! Мы будем убираться! А это весело? — заинтересовался Нильс.

— Если дружно, то всё может быть весёлым и интересным, — растрепала я волосы усыновлëнному драконëнку, повторяя слова нашей Старшей.

— Но придётся переодеться, — добавил Рихард.

Уже скоро лорд с сыном вернулись. Оба в брюках и жёстких коротких ботинках. Только лорд был в одной рубашке, а на сына всё-таки догадался надеть жилетку.

— У тебя будет самое ответственное задание. Тебе нужно внимательно за всеми следить и запоминать, везде ли мы вымыли всё начисто. — Усадила я мальчишку на кровать.

Впрочем, долго убираться не понадобилось. Лорд действительно готовился к моему приезду. Чистотой сиял не только двор, но и сам замок. Да и кровать видно сбили заново. За то, что подстилка под перину и вся постель была новой, я могла ручаться. Ведь я сама привезла это всё с собой.

Ритана и ещё несколько девушек всё норовили оттеснить меня и лорда из комнаты. По их испуганным взглядам я поняла, что лорда за мытьём полов они видели впервые. Выдавали дракона и лужи, что оставались после его стараний.

— А под кроватью? — не дал смухлевать отцу Нильс. — Под кроватью не мыл, я точно видел.

Подобное попрание положения лорда Ритана вынести уже не смогла, и, выхватив у лорда тряпку, ловко пролезла под кроватью.

— Всё, теперь всё чисто! — выдохнула девушка. — Можете украшать.

— А чем? — тут же заинтересовался Нильс.

— Белым полотном, потому что я из Сумеречных, а занавеси будут символизировать сумрак или туман. Хвойными лапами, потому что не засыпающие даже в морозы вечнозелёные деревья символ жизни. Ветками рябины, чтобы ничьи злые мысли и наветы не проникли под брачный полог. И конечно рунами, что будут охранять покой молодых и сделают запоры на дверях на эту ночь нерушимыми. Потому что то, что происходит между двумя в первую брачную ночь должно остаться скрыто от посторонних. — Подробно рассказала я Нильсу, но и его отец меня внимательно слушал.

С хвоей и рябиной проблем не возникло, на территории замка и того и другого росло предостаточно. А Гарун, зная, что мне нужно, уверенно привёл нас в дальний угол одичавшего леса, когда-то явно посаженного заботливой рукой. Ель и рябина росли так близко друг к другу, что мешали друг другу. И то ли от ветра, то ли от этого слишком тесного соседства, но несколько ветвей были сломаны. Скорее всего, потому что во время сильного ветра, ветви ударялись друг об друга, и от этого надломились.

Сейчас мы эти ветви аккуратно спилили чуть выше места надлома, и спил замазали специальной смесью смолы, воска и мха.

— Это чтобы дерево не болело, да? — догадался Нильс. — Мне тоже папа так коленки мазал, когда я падал. Только другой мазью.

— Да, именно так. Теперь и у нас красиво будет, и деревьям помогли. А они это запомнят. — Улыбнулась я.

Ветвей хватило и на большие охапки, чтобы поставить в корзины рядом со столами на праздник, две таких корзины Нильс утащил себе в комнату. И на гирлянду в спальню. Лапы ели и ветви с алыми гроздями я переплетала с серо-стальной лентой. И вспоминала, как обсуждали с девочками в последнюю ночь в обители забавное совпадение. Мол, и привыкать к новым родовым цветам не придётся.

Последним штрихом я наносила рунные знаки на двери и окна, закрывая комнату защитой. Состав для нанесения был особым, с травами и перемолотыми в пыль защитными камнями. Но пока я отвлекалась на помощь Ритане, которая застилала заново постель, горшочек с краской и перо, которым я писала, исчезли.

— Тише, — попросил улыбающийся дракон и поманил меня к двери.

Пропажа быстро обнаружилась. Мелкий драконëнок рисовал на косяках и самой двери какие-то рожицы, видимо должные кого-то отпугнуть. Рисовал усердно, нахмурившись и закусив губу. Я повернулась и посмотрела на стоящего за моей спиной лорда Рихарда.

— Потрясающая тяга к знаниям и склонность к обучению, — тихо прошептала я, заметив в одной из рожиц сходство с защитным кругом.

— Что удивительно, — точно так же тихо ответил будущий муж. — Драконы не любят заимствовать чужое. И обучаются достаточно сложно. А Нильс, хоть и ребёнок, но перенимает всё очень быстро. И легко запоминает.

Пока мы готовили комнату, повара замка наготавливали богатое угощение на столы. Мне разрешили всё попробовать.

— Леди, можете там травок каких своих подсыпать. Вот в том котле рёбра тушиться начинают. Я их ещё не солил. Раз важна ваша рука, вот можете посолить. Но чтобы при мне лорд и леди к печам встали? — угрюмо сложил на груди руки грозного вида мужчина.

Я окинула его взглядом. Шрамы повсюду, похоже, один глаз не видит, и на ногу сильно припадает. Понятно. И у нас если мужчина в возрасте и при мирном ремесле, то в основном калечный.

— Спасибо, — поблагодарила я его за старания.

А ведь у него был свой личный счёт к Птицам.

— Что ещё из нашего плана подготовки к свадьбе не выполнено? — поинтересовался дракон, когда мы осмотрели место для праздника.

— Омовение и облачение, — вздохнула я.

— Тогда хорошо, что я заранее озаботился о месте для купания. — Сообщил мне лорд. — Лион, Ритана, возьмите Нильса. Сын, ты помнишь, что обещал присмотреть за Гаруном?

— Да, пап. — Кивнул мальчик и подошёл ко мне. Но обратился сразу к спутнику. — Достопочтенный Гарун, прошу разделить моё общество и уют моих покоев.

Странно отставив ногу, Нильс поклонился, прижав одну руку к сердцу, а другую, убрав за спину.

— Уууг, — довольно ухнул Гарун и приземлился на плечо Нильса.

Я думала, мальчик всё-таки испугается или ему будет тяжело, но Нильс довольно сверкал глазами.

Проводив Нильса и его сопровождающих, лорд повёл меня куда-то вниз, крепко удерживая за руку.

— Об особой любви Птиц к чистоте и омовениям я узнал, как вы понимаете, в замке Чёрных. — Объяснял он мне по пути. — Ваша подруга и сестра использует для этого одну из прачечных. И когда я, после возвращения, начал готовить замок к вашему приезду, то вспомнил о том, что в замке есть давно не используемая комната. В давние времена, здесь выстирывали руно. А после Столкновения закрыли за ненадобностью. Я велел здесь всё отмыть, и чтобы восстановить механизм подачи и нагрева воды пришлось попотеть, и искать записи в архивах. Благо у нас прачечные работают по такому же механизму. В итоге, вот что получилось.

Дракон достал ключ из внутреннего кармана камзола, который он накинул, когда мы шли на улицу. Тяжёлая деревянная дверь открылась без скрипа. Стоило нам войти, как на стенах вспыхнули светильники. Пузатые прозрачные колпаки, внутри которых билось белое пламя.

— Артефакты, по всему замку они заменяют факелы. От них нет копоти, и причиной пожара они тоже стать не могут. Свет не яркий, но освещает достаточно. Наследие нашего мира. — Рассказал он, не дожидаясь вопросов, пока я заинтересованно рассматривала необычные источники света.

— А в чëм смысл совместного омовения перед обрядом?

— Проявление заботы, ведь за день оба устали. Ну и… — прежде чем ответить, мне нужно было собраться с духом. — Чтобы потом не страшно было остаться без одежды перед друг другом. Чего стесняться и бояться, если ты уже всё это мочалкой тëрла?

— Так просто и так мудро, — покачал головой лорд.

Я осмотрелась. Небольшая комната больше всего напоминала пещеру, и скорее всего, изначально ею и была. Потом стены выровняли и закрыли отшлифованным камнем. Странное дело, но в замке Серебряных древнее помещение было отделано малахитом, напоминавшем по цвету мхи моих родных болот.

— Здесь полотенца, мыло, расчёски и мочалки. Вот там на полке масла. Вообще-то их делали Птицы, но простые люди народа драконов давно уже наладили обмен. Правда, тайком и во время коротких затиший, но, тем не менее, изделия ваших мастеров у нас есть. — Показывал мне дракон. — А вот собственно и место для купания.

Он показал мне рукотворную купель вроде тех, что были созданы природой в обители. Я сунула руку в воду, и с удивлением отметила, что вода была горячей.

— Там внизу желоба, сверху идёт горячая вода, под ней холодная. Силу потока можно регулировать. Она смешивается и получается, что чаша наполняется уже теплой водой. А вот там видите выемка в стене? Там сливается лишняя вода. — Дракон подошёл и вдруг обнял меня со спины, не прекращая рассказывать. — Волнуетесь, Саяна?

— Да. Словно именно сейчас начинается моя взрослая жизнь, а не когда я согласилась с выбором. — Призналась я.

— Давайте я помогу вам раздеться? — развернул меня дракон к себе лицом. — Вы когда-либо видели обнажённого мужчину?

— Конечно! Или вы думали, мы раненых прямо так лечим? Не обмывая ран и тела? — фыркнула я.

— Саяна, раненый мужчина, испытывающий боль и нуждающийся в помощи лекарей или ваших шаманов, это не то же самое, что мужчина полный физического желания. — Мягко потянул вверх мою рубашку Рихард. — Я не хочу, чтобы вы боялись меня или моего тела. Понимаете?

Я вздохнула и кивнула. Следом за рубашкой лорд потянулся к широкой полотняной ленте, что скрывала и поддерживала грудь. Я тут же обняла себя руками. Слабое прикрытие, но и так было страшно. Свою рубашку дракон стянул одним движением и кинул куда-то в сторону. Он обнял меня, прижимая к себе. Я была спрятана от его взглядов, но кожей мы ощущали друг друга.

— Саяна, вы когда-нибудь целовались? — почему-то шёпотом спросил лорд, наклоняясь ко мне.

— Да, ещё прошлым летом. — Призналась я.

— Вам понравилось? — продолжил задавать странные вопросы лорд.

— Если честно, то я не поняла отчего столько восторгов, — ответила, решив, что лорд таким образом отвлекает меня.

— Он был красив? — дракон провёл костяшками пальцев по моей щеке.

— Ну, я самое румяное из корзинки выбрала. — Вспомнила я тот день.

— Выбрала из корзинки? — удивился Рихард. — Ааа… Простите, а с кем вы целовались?

— С яблоком. — Пожала я плечами.

— С яблоком? — переспросил лорд.

— Ну да. А с кем ещё мне в обители целоваться было? — удивилась уже я. — Рихард, что с вами? Вы смеётесь? Надо мной?

Плечи лорда, уткнувшегося мне в шею лицом, сотрясались.

— Нет, Саяна. Ни в коем случае. Просто радуюсь, потому что уверен, что уж яблоку я смогу стать достойным соперником. — Дракон помолчал, а потом добавил. — Даже самому румяному из корзинки.

Тут сдержаться не смогла даже я. Особенно когда представила, как мы выглядим со стороны. У нас завтра первая брачная ночь, а мы стоим полураздетые возле купели и смеёмся непонятно над чем!

Глава 20.

К концу купания мои щëки горели на зависть тем самым яблокам! На теле будущего мужа было много шрамов. Впрочем, кого это можно было удивить шрамами? Просто мне показалось, что раны дракона заживали, как придётся. Шаманы сшивали края ран, иногда и выравнивая кожу. А шрамы Рихарда были рваными, бугристыми. Странно, ведь у драконов тоже есть целители. Хотя если вспомнить, как лечили Нильса…

— На моём теле много уродливых отметин. Я могу натянуть рубашку, чтобы не пугать вас и не вызывать отвращения. — Сказал лорд, заметив моё внимание к своим шрамам.

— Я не боюсь, и отвращения нет. Правда. Просто… Очень странно они выглядят, как будто и не лечили вовсе. — Ответила я. — А вот тут аккуратные.

— Потому что эти получены не в бою. Это во время лечения, чтобы раны быстрее заживали, лекари делали глубокие надрезы, чтобы слить лишнюю кровь. — Объяснил дракон.

— Серьёзно? — чуть не упала на дно чаши от удивления я. — Ваши целители лечат раны… Кровопусканием? Я стесняюсь спросить, а когда человек страдает от удушья, они жгут на шею накладывают?

— В вашем пересказе и правда звучит странно, — задумался Рихард.

— Я думала, что самая большая глупость, которую я слышала о лекарях драконов, это то, что они во время сложных родов мажут роженице промежность мёдом. — Засмеялась я, но быстро перестала, посмотрев на лорда.

— Ну, так ребёнка выманивают наружу, если он задерживается внутри, — растерянно произнёс он.

— Тааак… Вы сейчас же шутите да? — предположила я, но лорд отрицательно покачал головой. — Понятно, к родам нужно будет просить брата прислать наших повитух. Ужас какой!

— Вы так уверенно сказали про роды, — произнёс лорд, отчего-то очень довольный.

— Я надеюсь, что Отец не обойдёт мою семью своим благословением. — Призналась я.

После купания лорд несколько раз обернул вокруг моего тела плотную белую ткань, словно спеленал.

— Мне, конечно, очень понравилось то, что я увидел, Саяна, — объяснил он в ответ на мой не понимающий взгляд. — Но хвастаться этим на весь замок я не собираюсь!

— Ааа! Из области "всё моё"? — улыбнулась я.

— Именно! — совершенно серьёзно заявил дракон и понёс меня в мою комнату.

Вещи лорда мы принесли заранее, а мои ждали в сундуке. Я быстро натянула на себя нижнее платье. Простое, из чистой белой ткани. Лиф плотно обтянул грудь и живот, а от талии шла широкая двойная юбка. На плечах платье держалось за счёт тонких завязок. Лорд за это время успел надеть штаны.

— Рубашка? Мне? — удивился он, когда я достала и протянула ему вещь.

— Я не знала, примет ли мой муж рубашку, вышитую мной. Но сделала. Тут нет зла, только оберëжные знаки, спрятанные в вышивке. — Сказала я.

— Интересно. Аккуратная работа. — Похвалил дракон. — Серебро?

— Да, тонкая нить. — Наблюдала я, как Рихард водит пальцем по листьям папоротника, вышитым серебряными нитями по краю горловины и на манжетах.

— Поможете? — спросил лорд, протянув мне руки, после того, как легко надел рубашку на себя.

Я кивнула и начала зацеплять маленькие крючки на манжетах. Пока Рихард натягивал сапоги, я достала платье. Голубое, как у всех невест Птиц. Разница была только в вышивке. Неизменная рябина сочеталась со знаками клана. На моём платье алые грозди были перевиты серебряными нитками, словно затянутые туманом.

— Удивительно и очень красиво. — Провел по вышивке пальцами дракон. — А в чëм же помощь жениха?

Я без слов повернулась к нему спиной. От лопаток и до пояса нужно было сначала застегнуть все крючки, а потом ещё и затянуть шнуровку. В конце я вдела в уши серьги. Выточенные из редкого голубого серебра пëрышки на небольшом крючке.

— Позволите? — лорд положил на кровать бархатный мешочек, из которого сначала достал витую, состоящую из небольших колец цепочку с подвесом алого цвета и застегнул на моей шее.

Потом из того же мешочка появился головной обруч, с края которого на лоб свисали алые камни в виде капель разного размера.

— Почему красные? — спросила я у дракона.

— Потому что драконы это всегда пламя. Не важен род, природа драконов такова, что пламя живёт в их крови. И это пламя рождает нашего Зверя. — Охотно рассказал дракон. — Я знаю, что у вас не принято, чтобы невеста покрывала голову, но у нас вуаль всегда присутствует в свадебном наряде.

— Я не против, — кивнула я. — Она очень красивая. И тоже с серебром?

— Да, я купил её в замке Чёрных. Одна из служанок княжны Яромиры искусная златошвейка. — Рихард закрепил тонкую и расшитую ткань на обруче. — Красавица! Украл бы, но не воровать же у самого себя?!

— Пойдём? — спросила я, отчего-то оробев.

— Конечно, вот теперь можно и хвастаться. — Подмигнул мне лорд.

У дверей комнаты нас ждал Нильс. Маленький лорд был одет в серые брюки, белую рубашку и серый колет отделанный мехом. Я в который раз удивилась сходству отца и сына.

Вообще, присутствие ребёнка на церемонии и празднике изначально не планировалось. Что меня порядком возмутило, ведь в клане ватага ребятишек была неотъемлемой частью каждого праздника.

— Это же ваш сын, и получается, что это именно я прихожу в вашу семью. Так что и принимать меня должны все члены семьи! — попыталась обосновать я свою точку зрения.

Но надо отдать должное, что никаких особых усилий от меня и не потребовалось, лорд и сам был рад такому нарушению драконьих правил.

Так что на одной руке лорда, обнимая отца за шею, сидел Нильс, а в ладони второй лорд удерживал мою руку. А Гарун медленно планировал высоко над нашими головами.

Я едва успела выдохнуть, так как вроде пока наша свадьба, смешанная из традиций обоих народов, обещала пройти гладко, когда дорогу нам перегородили три тощих мужика. По одежде я узнала в них Хранителей. Двое прятали лица под капюшонами, третий крутил лысой головой, окидывая всё вокруг злым взглядом.

— Лорд Рихард, от лица ордена Хранителей я требую немедленно прекратить всё это непотребство! — начал он буквально плеваться словами. — Час назад, наш брат, не выдержав ужасных болей, отправился к нашему Отцу. Вы не можете устраивать этот балаган и веселиться в такой момент! Вы обязаны…

— Я обязан жениться на леди Саяне. И я эту обязанность с удовольствием исполняю. Что же касается смерти вашего брата, то меня этот факт огорчает только потому, что я не могу теперь спросить, как так получилось, что стоило перестать вливать в сына эти лекарства и очистить от них его тело, как Нильсу сразу стало значительно лучше? — голос лорда звучал громко и жёстко. — И по какому праву вы требуете отмены исполнения договора, возникшего по воле Отцов обоих народов?

— Орден Хранителей только исполнял назначения целителей. И ведь эти лекарства помогали мальчику столько лет! Но ваша… леди… — растерявшись от полученного отпора, лысый пытался скрыть своё истинное отношение к происходящему. Правда, безуспешно.

— Леди лорда Рихарда всего-то перенесла те ощущения, что испытывал юный лорд на вашего брата. Странно, что он умер от тех же ощущений, которые маленький мальчик терпел столько времени! — решила закончить я.

— Это потому что я сильный! — сказал Нильс таким тоном, что я против воли заулыбалась, вспомнив шутки о том, насколько драконы любят, когда их хвалят и признают их превосходство.

— Я позволяю вам удалиться с празднования нашей с леди Саяной свадьбы и предаться скорби по вашему брату. — Кивнул Хранителям Рихард.

Взгляд, который кинул из-под капюшона один из этих капюшонистых, мне очень не понравился, но меня отвлёк лорд.

— Надеюсь, вас эта новость не расстроила? — прошептал он мне на ухо.

Глава 21.

Неприятная встреча забылась очень быстро. Как будто и не появлялись тут Хранители с чёрной вестью и требованиями всё отменить. Наоборот, мне показалось, что люди вокруг словно решили откинуть всё, что сдерживало их чувства и эмоции. Как будто хотели своим весельем отгородиться от мрачных Хранителей. От их злости и презрения ко всему вокруг. Боюсь, эти черви и на солнце смотрят с негодованием, что оно светит слишком ярко.

Дракон поставил сына на землю и потянул меня за собой в глубину замкового сада. Здесь было темно, и только огоньки свечей, что одна за другой появлялись в руках жителей замка, освещали наш путь. Как будто помогали дойти до цели. Шли мы достаточно долго, и сколько я не вглядывалась, появившийся из темноты камень стал для меня неожиданностью.

Огромный валун был совершенно неправильной формы и больше всего напоминал застывший гребень морской волны, как его рисуют мастера из кланов, что живут на побережье.

— Ну, круг рисовать будем? — спросил Рихард.

Я только кивнула, испытывая непонятное волнение. Потянулась к поясу и поняла, что мой нож остался в спальне.

— У вас есть с собой нож? — спросила я у будущего мужа.

— Для вас, что угодно, моя леди, — ухмыльнулся лорд. — Ничего страшного, что он с гербом драконов? Это не навредит птичьим ритуалам?

Я с сомнением посмотрела на дракона и поняла, что он специально меня дразнит.

— Ничего, мой лорд, — ответила я тем же тоном, что и лорд. — Хороший клинок ничем не испортишь!

— Даже и не знаю чему больше радоваться! Тому, что вы так уверены в качестве драконьих клинков, или всё же тому, что признали свою принадлежность мне. — Протянул мне вытащенный из ножен кинжал.

Не нож конечно, но и кинжал сойдёт.

— И с чего вы вдруг решили, что признала? — поинтересовалась я.

— Я сказал, что вы моя, а вы не стали спорить. — Пожал плечами лорд.

— Ну, так я тоже сказала, что вы мой, и вы тоже не стали спорить. — Про клеймо я решила не говорить, нечего мужу перед свадьбой настроение портить.

Тем более, что я уже начала очерчивать круг вокруг алтарного камня Серебряных драконов. Когда я закончила, мы с лордом оказались внутри, а все остальные снаружи. И в тот момент, когда я протянула лорду его кинжал, все обережные знаки, которые я вычерчивала, вспыхнули ревущим алым пламенем.

От неожиданности я развернулась и выставила вперёд руки, готовая отразить неожиданный удар. В одной руке кинжал дракона, пальцы другой сплетены для призыва воздушного щита, а своим телом я загораживала будущего мужа.

— Моя Пташка решила меня защищать от драконьего пламени? — самодовольно хмыкнул у меня над головой дракон.

Из темноты, с той стороны пламенеющего круга раздались сначала сдержанные, а потом и вовсе нескрываемые смешки. Но я не почувствовала в них злорадства. Скорее снисходительное добродушие.

— Моя Пташка? — переспросила я, развернувшись к лорду. — А не рано ли ты оперился, дракон?

— Моя жена, как хочу, так и называю! — разошёлся Рихард.

— Пффф, пока ещё невеста! — напомнила я.

— Какое досадное упущение! — притянул меня к себе дракон.

— Исправляй, лорд! Рассвет скоро! — начали кричать жители замка. — Столы ждут!

А я не могла отвести взгляд от границ круга, где каждая выведенная моей рукой линия, полыхала странным сочетанием изумрудного и алого пламени.

— Сила шаманов и огонь драконов в древних знаках… — прошептала я.

— Добрый знак, — произнёс Рихард, разворачивая меня к себе.

Его глаза наливались золотом, я от волнения забыла, что у меня в руке кинжал, остриё которого я сжала в ладони, собираясь вернуть. И конечно порезалась. Правда, дракон всего лишь положил свою ладонь сверху, надавливая на сам клинок. Я смотрела, как кровь из наших ран смешивается, становясь единой.

— С этого рассвета и до последнего вздоха, мои крылья за твоей спиной. — Громко произнёс дракон, приподнимая моё лицо к себе. — С этого мига ты имя моё, ты свободное небо, ты последний вздох, ты моя драконья песня.

— Да! — выкрикнул Нильс. — Наша сокровище!

— Да, — заулыбался, кинув взгляд в сторону сына Рихард.

— В сумраке мира, из которого все мы вышли, под чистым небом и взглядом Отца, я говорю своё слово, и пусть мой дар будет зароком! — не было для шаманов более весомого залога и гаранта за его слово, чем дар. И мой муж, кажется, это понимал. — Я не приму предательства, но и сама не предам! От этой минуты и пока мой пепел не вернётся в туманы, я буду хранить пламя в твоём очаге. Я буду щитом за твоей спиной, я буду ветром, что поддержит твои крылья. Я встану рядом, защищая порог нашего дома. Я принимаю твою семью и твой народ, как часть себя. И сама становлюсь его частью.

После этого я сняла с пальца родовое кольцо, в виде обвивающих палец совиных крыльев, и надела его на палец лорда. Он в ответ снял своё, с контуром замка и волной. Оба кольца сели как влитые, что как минимум означало, что и дракон, и я, пришли к алтарю с чистым сердцем и не лукавили, соглашаясь стать семьёй.

Изумрудные и алые языки сплелись и выросли выше любого из здесь собравшихся. Рихард мягко притянул меня к себе и поцеловал, долго удерживая мои губы в своём плену. Что было встречено свистом и хлопками в ладоши.

— Лион, а зачем они слюной меняются? Они же кровь уже смешали! — громким шёпотом спрашивал Нильс у своего рыцаря-няньки.

— Ну… Ты вот видел, как кошка на конюшне своих котят лижет? Вот и тут… Вроде как говорят, что всё, они друг другу свои. — Как мог, объяснил ребёнку парень.

— Пошли за стол? — присела я перед Нильсом на корточки.

— Ага, — кивнул мальчишка и, крепко обняв меня за шею, широким мазком лизнул мою щëку.

Я засмеялась, понимая, что после объяснения Лиона, ребёнок просто так показывает своё отношение. И лизнула его в ответ.

Праздник продолжался ещё несколько часов. Нильс уже начал клевать носом, сказывалась бессонная ночь и вчерашний насыщенный день.

— Малыш уже устал и нуждается во сне, — обратила я на мальчика внимание отца.

— Пойдём, уложим спать? — предложил лорд, который после обмена клятвами и кольцами от меня не отходил. — Пусть народ веселится. А нам пора уходить.

Рихард поднял Нильса на руки и дождался, когда я уцеплюсь за его локоть. Следом за нами вынырнули из толпы празднующих и Лион с Ританой. Им предстояло остаться в комнате с Нильсом. Там же будет и Гарун. Моя помощница быстро расправила постель, пока Лион прошёлся и задëрнул наглухо шторы. Гарун уселся на спинку кровати и тихо ухнул. Словно заверял меня, что ничего страшного не произойдёт. Мой спутник на страже.

Лорд расставил стражников, и теперь, чтобы пройти к покоям, нужно было преодолеть целую армию. Рихард зашёл в комнату сына, осмотрел всё и поцеловал Нильса в висок. Уже дремлющий мальчишка только глубже закопался в одеяло.

— Здесь всё будет хорошо. — Протянул мне руку лорд, приглашая за собой.

Но перед дверью в подготовленную нами спальню взял меня на руки.

— Это зачем? — удивилась я.

— Обычай. Эти последние шаги к замужней жизни самые сложные и трудные для девушки. И таким образом, всю их тяжесть принимает на себя мужчина. — Рассказал мне лорд, ставя на пол рядом с кроватью. — Позволишь, я сам тебя раздену?

— Я вроде могу сама справиться. Или это тоже нужно? — уточнила я.

— Нет, просто моё желание. Ты не против? — встал за моей спиной лорд.

Теперь уже муж.

— Нет. — Покачала я головой.

Разговаривать становилось сложнее. Накатывала непонятная робость и волнение. Шорох за спиной заставил обернуться. Лорд избавился от рубашки и сжал мои плечи.

— Ты удивительно красива, Саяна. Так красива, что раз посмотришь и потом взгляд сам тянется вновь и вновь. Хочет запутаться в твоих волосах, окунуться в туман твоих глаз. — От того что лорд говорил шёпотом, по коже от его дыхания разбегались мурашки.

Первыми на столик рядом с кроватью легли украшения. Потом пришла очередь платья. Рихард распускал шнуровку и расстегивал крючки, постоянно прижимаясь губами к моей шее и плечам. Завязки нижнего платья заняли собой пару секунд. Ткань облаком, послушным рукам Рихарда, упала к моим ногам.

Даже шага до кровати муж мне сделать не позволил. Сам перенёс и положил поверх покрывала.

— Твоя кожа, как редкий жемчуг. Только жемчуг холоден. А твоё тепло манит. — Вытянулся он рядом во весь рост. — Ты боишься? Чего?

Дракон накрыл своей ладонью мою, вцепившуюся всеми пальцами в ткань.

— Я не могу объяснить… — зажмурилась я.

Рядом раздался тихий смешок. И моих губ коснулись губы дракона. Лорд целовал, нависнув надо мной. Но сейчас его тело, словно прикрывало меня. И от этого мне становилось спокойнее. А может дело в поцелуях, которыми щедро одаривал лорд, позволяя своим рукам всё больше. Он прикасался ко мне в самых потаëнных местах моего тела. Но я не чувствовала стыда, только горячий туман всё больше заволакивал разум.

Резкий толчок дракона и короткая пронзившая внутри боль совсем ненадолго привели в чувство. Ровно для того, чтобы увидеть полыхающие золотом глаза дракона.

— Твоя кровь и моё пламя едины! — хрипло прорычал Рихард, словно ставил точку в череде сегодняшних клятв.

— Я сохраню твой огонь! — не знаю, почему ответила я.

Чуть позже Рихард поднялся с кровати, оставив меня ненадолго одну. Вернулся он достаточно быстро, впрочем, из комнаты он не уходил, а здесь особо надолго не уйти. Как он зажёг свечи в подсвечнике, я не увидела. И только по шуму капающей воды поняла, что он собрался делать.

— Я сама! — попыталась я отвести от своих ног его руку.

— Нет, — не послушал меня дракон. — Эти женские раны должен обрабатывать мужчина, что их нанёс.

— Стыдно-то как! — простонала я в потолок, закрывая лицо руками, пока лорд осторожно проводил влажной тканью внизу моего живота.

— А так? — спросил он оставляя поцелуй на внутренней стороне бедра. — Саяна, тебе совершенно нечего стесняться или стыдиться. И потом, а когда ты будешь рожать нашего ребёнка, если Отцы будут милостивы, ты тоже меня будешь стесняться?

— А причём тут момент родов и ты? — не поняла я, наблюдая, как отставив на пол чашу с водой, лорд перекинул мои ноги через себя, приподнимая бёдра.

— Я не оставлю жену в такой момент. — Заявил Рихард, зачем-то наглаживая мне живот.

— Чего? Вот мужика на родах мне только и не хватало! Ты ещё ваших целителей с мёдом приведи! — фыркнула я.

Глава 22.

Утро началось как и все те, что успели пройти с нашего обряда, с ощущения тяжёлой руки поперёк моего тела и дыхания в плечо. Заявив после брачной ночи, что он сто лет так не высыпался, как в моей комнате, дракон нагло занял половину моей кровати и вообще, похоже, вполне так начал себе обживаться. В комнате, которую драконы отводили под одежду, появились вещи лорда. У окна вдруг обнаружились стол и высокий узкий шкаф, куда дракон убирал какие-то бумаги. На мои намёки, что у него свои покои есть, лорд только пожимал плечами.

Поэтому по утрам я теперь изображала то ли ящерку, то ли гусенечку. Я по чуть-чуть, почти не дыша, выползала из-под руки дракона. Край кровати уже был близок, я даже успела свесить одну ногу.

— Укрывайся, прохладно уже в комнате. — Сонно проворчал дракон, и даже не просыпаясь мало того, что вернул меня обратно, так ещё и ногу на меня закинул.

— Нормально у меня в комнате! Особенно если учесть, что это комната в каменном замке, а камин за ночь и прогорел, и остыл. А кому что-то не нравится, может возвращаться к себе, там вон комнаты с особыми свойствами ждут! — хотела добавить, что портретик, поди, скучает, но смолчала, решив не выставлять себя склочной бабой.

А то ещё решит драконище, что я его ревную.

— Мне нравится всё. Я здесь вообще супружеский долг выполняю. Не даю молодой жене замёрзнуть. — Мужская рука прошлась по рёбрам и опустилась на моё бедро.

— А сейчас ты что делаешь? — повернулась я к мужу, у которого сна не было ни в одном глазу.

— Проверяю, хорошо ли грею. Вдруг что замёрзло? — заявил мне Рихард с хорошо читаемыми намерениями.

— Даже если где и замёрзла, то ничего страшного. Сейчас быстро всё забуду. Меня Нильс ждёт и его лечение! — пресекла я блуждания лордовой руки по своему телу.

— Сын наверняка ещё спит, — не сдавал позиций муж.

— Нет, он у нас ранняя пташка. Любит рассвет встречать. Мне Гарун рассказывает. — При упоминании Нильса, улыбка появлялась сама по себе. — Мечтает теперь рассвет над морем увидеть. Ему наставник Олаф позавчера о море читал.

— Я смотрю, ты этого Хранителя из всех выделяешь. Вежлива в разговорах, охотно беседуешь, а на остальных болотной гадюкой шипишь. — Отчего-то испортилось настроение лорда.

— Ну, спасибо! Гадюка значит? Ещё и болотная? А что касается наставника… Так он из всех, что вроде как для обучения Нильса здесь прижились, единственный хороший человек! — фыркнула я, решив не спускать мужу сравнения.

Вроде и ничего страшного, а головой мужик тоже думать должен, прежде чем говорить. А то как портретики чужих девок развешивать, у него ума хватает. А то, что жену с лягушками, змеями и прочими сравнивать не стоит, на это уже нет. На это не хватает, всё на портрете закончилось.

Я вздохнула. Вот дался мне этот портрет! Но пока я отвлеклась на мысли о посторонней бабе, муж успел перевернуться и накрыть меня своим телом. Поэтому утро пришлось начинать позже.

— Ну и вот как это называется? Ребёнок ждёт, сидит на подоконнике, а вы тут… — затягивала я шнуровку на горле рубашки.

— А что поделать? Супружеский долг! — развел руками лорд. — И потом, я уже дракон в возрасте, могу и забыть, выполнил ли свои обязанности.

— Я тебе отвар приготовлю. Для укрепления памяти. — Плюхнулась я в кресло, натягивая сапог.

— Саяна, — рассмеялся лорд, опускаясь на колени перед креслом и отводя мои руки. — Когда жена так откликается на ласки мужа, то любой нормальный муж будет страдать провалами в памяти, сколь действенные отвары ему не готовь.

— Спасибо, — от того, что муж сам затянул шнуровку на моих сапогах, я отчего-то смущалась. Хоть он и делал это каждое утро.

— Я помню, ты сильная девочка и всё можешь сама, но теперь ты замужем. А муж нужен не только для того, чтобы было тепло в комнате в каменном замке. — Протянул мне руку, чтобы я поднялась с кресла, лорд.

— Точно, для помощи в натягивании сапог! — кивнула головой я.

— Ну, натягивание твоих сапог можно считать практикой соблазнения. Почему у них нет запаха? — спросил муж.

— Ммм… Прости, что? — не поняла я.

— Ты в сапогах с утра до вечера. И на месте не сидишь. Мне вообще иногда кажется, что ты просто бегаешь кругами по замку. — Объяснял пока застёгивал крючки на брюках лорд.

— Так я здесь недавно, и здесь столько всего интересного. Наставник Олаф столько всего знает о замке, и вообще о драконах! — заулыбалась я, вспомнив, что вместе с Нильсом решила поучить историю драконьих родов.

— Опять этот Хранитель? А не много ли времени он проводит в твоём обществе? — прицепился дракон.

— На самом деле, это я навязываю ему своё общество. Я даже с усилием не могу назвать его Хранителем. Он вообще совсем не похож на этих гадюк в капюшонах. Даже Гарун позволяет ему себя угостить. И даже сплёвывает угощение, чтобы наставник Олаф не видел. А у него не хватает решительности отправить меня с их бесед с Нильсом. — Рассказала я.

— Знаешь, я тоже очень много знаю об этом замке и о драконах. Да я сам дракон! — проворчал лорд. — Так что с твоими сапогами? Шаманские заклинания?

— Обычные сапоги. Нам их Яромира в своём клане заказывала. Она охотница, и всегда заверяла, что удобная и надёжная обувь, половина удачи на охоте. — Вспомнила я. — А так, ноги мыть надо, муж мой. И носки с портянками менять каждый день, и стирать. А подклад в сапогах раз в неделю.

— Носки? А, те странные чехлы для ног, которых даже у ваших воинов всегда связка с собой? — вспомнил лорд. — А что за подклад?

— Сейчас, — я достала из своего сундука пару плотных стелек. — Сверху байка, мягкая ткань, а внутри тонко сваленная шерсть. Между двумя слоями шерсти перемолотый до состояния песка уголь и сухая полынь. Сверху в сапог кладется обычная стелька. Из ткани или стриженой шерсти. Вот и весь секрет. И никаких заклинаний.

— Как у Птиц всë хитро придумано, — о чём-то задумался лорд.

— Так, всё! Раз на сегодня с великими тайнами народа Птиц покончено, я пойду к Нильсу. — Решила попрощаться с мужем, но у него оказались совсем другие планы.

Поэтому в комнату ребёнка мы зашли вместе.

— Нильс! — оторопела я от увиденного. — Только не говори мне, что вода в этой бочке холодная!

— Не! Настоящая, ледяная! — отфыркиваясь, заявил Нильс, прежде чем ещё раз окунуться. Я бегом кинулась вытаскивать его и растирать.

— Куда вы смотрели?! — возмутилась я на Лиона, Гаруна и Ритану сразу. — Вот как чуяла, что нужно пораньше сюда идти!

— Но ты ведь сказала, что это для укрепления здоровья. И что вы своих птенчиков так закаляете! — возмущённо пищал из свёртка простыни Нильс.

— Вот именно! Понемногу, обтирая попеременно холодной, а не ледяной, и тёплой водой. Кунания по несколько раз, это уже потом, когда подрастут и окрепнут. А ты совсем недавно сильно и затяжно болел! И откуда только воду такую ледянючую взял! — объясняла я.

— Так обычную принесли. А лорд Нильс туда велел льда с подвала накидать. — Тут же рассказала Ритана.

— Так резко нельзя, Нильс. Пользы не будет. Как бы объяснить… — задумалась я.

— Воины сначала тренируются с деревянным мечом, а потом только берут настоящий. Хотя им очень хочется сразу схватить полуторник, двуручный или вообще фламберг. — Пришёл мне на помощь лорд.

— Но обтираться скучно. А когда ныряешь в холодную воду, а потом выпрыгиваешь и брызги в разные стороны… Весело же! — вздохнул Нильс.

— Нужно просто чуть больше времени. И ты сможешь даже плавать подолгу в ледяной воде. — Улыбнулась я. — А знаешь, у нас есть… То есть был клан, который любил холодную воду на рассвете. Рассказать?

— Дааа, — тут же загорелись любопытством глаза Нильса.

— Тогда ложись. И пока я буду тебя массировать и растирать, я тебе расскажу. — Похлопала я по скамье, которую Ритана уже накрыла тонким одеялом.

Я каждое утро тщательно проминала тело ребёнка, заставляя кровь бежать быстрее. А мышцы наливаться силой.

— Когда-то очень давно, здесь недалеко текла большая река, и впадала в озеро. Настолько огромное, что стоя на одном берегу, увидеть другой берег было невозможно. — Начала я свой рассказ об одном из исчезнувших кланов. — Река эта сильно обмелела, сейчас мы её пересекаем в нескольких днях пути от замка. А озеро частью высохло, частью превратилось в болото. Но тогда, оно было во всей своей силе и красоте. И даже не замерзало, когда ветра начинали дуть с Севера наших земель. На берегу озера жили Белые цапли, или как их ещё называли Рассветные, за особое отношение к рассвету. Цапли подолгу могли сидеть на берегу, не двигаясь, и смотреть вдаль, ожидая, когда молочный туман пронзят лучи света, окрашивая всё в розовый цвет. У Птиц до сих пор существует обозначение "когда время Цапель сменит время Сов", это означает на рассвете. Вдоль берега, прямо в воде, тогда росли удивительные цветы. Они исчезли вместе с кланом и озером. Много прозрачных бело-розовых лепестков складывались в крупную чашу. И вот когда солнце, наконец, показывалось над водой озера, люди клана снимали свои свободные одежды, напоминающие волны на ветру, и окунались в озеро. Они плыли далеко от берега, а потом возвращались. Их спутники цапли летели так низко над водой, что задевали её гладь краешком крыльев. Так спутники сопровождали пловцов. А их было так много, что казалось, что над водой летит целая стая цапель.

— И эти Цапли совсем-совсем исчезли? — расстроился Нильс.

— Немногие уцелевшие люди клана пересекли почти все земли Птиц и поселились в другом клане на Побережье. — Рассказала я что помнила. — А когда я сюда приехала, мы с твоим папой нашли кольцо этого клана.

— Да, мой дед удерживал в замке одну из этого клана. — Произнёс лорд.

— Дааа? А можно мне посмотреть, пап? — лорд, конечно, протянул руку сыну.

Детские пальчики вели по рисунку кольца, Нильс рассматривал его очень внимательно. Лорд хмурился, о чём-то размышляя. Я молчала, потому что мне казалось, что мысли мужа сейчас нельзя спугнуть. Что-то внутри подсказывало, что я должна дать им родиться!

— Лорд Рихард! Я требую, чтобы вы меня приняли! — сначала раздался грохот дверей, а потом громкий голос того самого Хранителя, что требовал отмены свадьбы.

Глава 23.

— Прямо требуете? Врываясь в покои моей жены? — лорд вежливо улыбался, но громогласный Хранитель медленно попятился назад.

— Лорд, просто вы почти не показываетесь… — копюшононосец как-то растерял весь свой напор. — А дело не требует отлагательств. Раз ваш сын оправился от болезни, то я должен вам напомнить о том, что он будущий Хранитель. И он обязан вернуться к обучению! Я и братья уже подобрали необходимые книги, и я составил расписание занятий.

С этими словами он протянул лорду свиток, по-прежнему не переступая порога общего коридора для всех комнат, отведённых под мои покои. Лорд мгновенно помрачнел, услышав слова Хранителя.

— Подождите, но мальчик совсем недавно пережил один из сложнейших ритуалов. А всего несколько дней это очень короткий срок для восстановления даже для взрослого, просто подхватившего горячку. — Возмутилась я. — И потом, наставник Олаф уже приступил к обучению Нильса.

— Олаф??? Наставник? — чуть не зашипел Хранитель. — Вы разве не заметили, что у него даже ряса другого цвета и нет знака посвящения? Он просто служка, который не смог преодолеть даже границ самого низкого круга!

— Интересно, откуда бы я могла знать, как вас различать? — пожала плечами я, беря у мужа расписание для Нильса.

— Выходя замуж за дракона, могли бы и уделить внимание и время изучению основ жизни драконов! — высокомерно заявил Хранитель.

— Следи за тем, что и кому говоришь! Перед тобой леди Серебряных! — зло сощурил глаза Рихард.

— Простите, лорд! Груз многолетнего наставничества породил привычку обучать. — Тут же стал вежлив лысый.

— Моя жена в обучении не нуждается. Всё, что ей нужно знать о жизни драконов, это то, что все драконы поделены на рода. Главы которых правят драконами! — не уступил лорд. — Внутреннюю иерархию орденов ей знать не за чем. Тем более, что их задача, это лечить и хранить память о нашем народе!

Мне показалось, что Хранитель едва удержался, чтобы что-то не произнести.

— Видите ли, леди, Олаф, которого вы ошибочно приняли за наставника, был приставлен к отцам-наставникам, как исполнитель различных поручений. Он и так позволял себе больше допустимого, осмеливался оспаривать решения Хранителей и писать в цитадель, минуя нас. Он постоянно требовал отменить лечение мальчика и пересмотреть его. Когда обязанность давать лекарства лежала на нём, он самовольно решил не давать ребёнку очередную порцию! — с возмущением высказывался об Олафе Хранитель.

— И в итоге он оказался прав, — напомнила я. — Я присутствую при беседах наставника Олафа и Нильса. Мальчик к нему расположен, слушает внимательно, задаёт вопросы. Нильс очень наблюдательный и любознательный ребёнок.

— Лечение назначали целители. Наш орден врачеванием тел не занимается. Мы только исполняли назначения. Тщательно и с прилежанием, заботясь о нашем будущем брате. — Как будто и не слышал, что я говорила, продолжил Хранитель. — Так через сколько я смогу приступить к своим обязанностям, лорд?

— Извините, но с таким расписанием через никогда! — перебила его я и обратилась к мужу. — Это ужас! Ты посмотри, здесь занятия от восхода и заканчиваются далеко после заката! Если цель свести мальчика с ума или превратить в измождëнное, ослабленное и полуслепое существо, не видящее солнечного света, то тогда такое расписание объяснимо.

— Я позволю себе обратить ваше внимание на то… — начал сипеть от злости Хранитель.

— Это я позволю себе обратить внимание лорда на то, что вы не смогли переступить порога комнат, которые выбрали себе я и наследник Серебряных. — Сложила я руки на груди. — Резкие и неожиданные приступы головной боли не позволяют вам находиться внутри моих покоев. Так работает рунная защита от тех, кто таит злые мысли против владельцев дома. В данном случае комнат.

Я сделала пару шагов и выразительно постучала по косяку, где мы с Нильсом сначала нарисовали, а потом вырезали рунные знаки.

— Думаю, что сейчас самое время объясниться Хранитель! — прорычал лорд.

— Я не злоумышляю против вашего сына, лорд! Но добрых чувств к нему не испытываю. Умиление Олафа для меня непонятно. — Скривился Хранитель. — Ваш сын не усидчив, не склонен к прилежанию и откровенно ленив. Столь долгое время обучения необходимо, чтобы он хоть что-то усвоил! И поверьте, любого другого ученика я давно бы уже отправлял получать ремней. Только высокое происхождение ребёнка и родство с одним из иерархов ордена заставляют наставников тратить время на этого ребёнка! В противном случае, его ожидает место Олафа.

— Вот как, — сжал губы муж. — В любом случае, пока моя жена не сочтёт, что сын окреп, никаких занятий. А я лично согласую обучение моего сына с цитаделью.

— Как пожелаете, лорд! — желчь Хранителя можно было сцеживать, как змеиный яд.

— Зачем вообще доверять ребёнка Хранителям? Неужели никто больше не может обучить наследника? — спросила я у Рихарда, когда за лысым закрылась дверь.

— Саяна, Нильс не наследник. — Присел в кресло лорд. — Законы ещё прежнего мира действуют и по сей день. Если у дракона нет зверя, но есть искра, он принадлежит Целителям. Если же потомок какого-либо рода оказался пустым или выгоревшим, как мы это называем, то есть ни силы, ни Зверя, то он становится Хранителем. Хранителем должен был стать ещё мой отец. Но и у него, и у меня Зверь пробудился очень рано. А у Нильса Зверя нет. Даже спящего. Я пытался почуять. Да и с рождения он настолько слаб… Все эти годы он жил на зельях Целителей. Что пошло не так в последнее время, я не могу понять. Может, добавили что-то. Но… Когда Нильсу исполнится тринадцать лет, я обязан буду отдать его в орден Хранителей.

— Потому что у меня нет дракона. — Вздохнул, залезая к отцу на колени, до этого подслушивающий наш разговор Нильс.

Пока лорд отправился разбираться с учителями сына, я повела Нильса гулять. Гуляли по утрам мы по внутренней крепостной стене. Для того, чтобы обойти её по кругу, у нас уходило часа полтора. А постоянные лестницы давали нам с Нильсом необходимую нагрузку. А ещё мы изображали птиц, зайцев, юрких мышек и хитрых лис.

Наблюдая за нашими прыжками, взмахами руками, семенящим бегом и быстрыми приставными шагами в тени стен, сначала дозорные, а потом и тренирующиеся воины замка начали подсказывать Нильсу, превращая игру в тренировки.

Наставник Олаф всегда ждал нас у ристалища. Здесь воины тренировались, а Нильс просто обожал за ними наблюдать. И если в первые дни, мы прятались в стороне, то теперь сидели на "случайно" поставленных бочках. А воины, которые во время пути сюда, при упоминании сына лорда не скрывали насмешки и презрительно хмыкали, сейчас старательно играли мускулами, крутили клинки и короткие алебарды. Нильс восхищался умением каждого.

— Ты смотришь? — с восторгом спрашивал он. — Видела как он из-за спины… Ииии хрясь по бревну, видела?

— Конечно, — заверила я мальчишку, которому было важно, чтобы я точно видела момент разрубания бревна мечом.

— А как у него вся спина буграми видела? — спросил Нильс, словно желавший удостовериться, что я достаточно впечатлилась.

— Что. Здесь. Происходит? — голосом дракона за моей спиной можно было мясо замораживать.

— Смотрим на тренировку воинов замка. — Не поняла я злости мужа. — А что случилось?

— Что случилось? Это ты меня спрашиваешь, когда я нахожу свою жену, внимательно разглядывающую толпу полуголых мужиков? — прошипел мне на ухо лорд, сильно сжав руку, чуть повыше локтя.

— Никогда не смей меня так хватать! — мылый разряд обжёг руку лорда. — И не тебе предъявлять мне претензии, когда у самого в спальне висит портрет посторонней бабы! А если будет нужда, то я этих воинов не только рассматривать буду, но и раны обрабатывать, и зашивать, и разогревающей мазью мазать!

— Саяна… — как-то растерянно смотрел на меня лорд.

— Нильс! Пойдём, покажу тебе любимую забаву Сов. Метание топоров. — Разозлившись, я не хотела слушать дракона.

— А куда их мечут? — осторожно спросил Нильс.

— В бревно. — Рубанула я, хотя на языке так и вертелось, что в пустую голову!

Глава 24.

Рихард.

Я стоял у каменной стены и наблюдал за сыном и женой. Саяна что-то растолковывала Нильсу, показывала. А потом, когда сын сделал несколько шагов в сторону, с неожиданной силой метнула топорик в один из стоящих посреди засыпанной песком площадки столбов.

— Лезвие вошло на пол ладони! — с восторгом выкрикнул Лион.

— Плохо, — буркнула жена и чуть отступив, отставила ногу назад.

Бросок был молниеносным, поэтому что именно она сделала, никто не понял. А вот то, что топор летел, вращаясь вокруг собственной оси, разглядели все. И вошло лезвие почти целиком.

— Мдаа… Вот тебе и малышка! Тут никакой доспех не поможет. — Присвистнул один из воинов.

— И все Птицы так могут? — рассматривал Саяну Нильс.

— Ну, почти. Это так, баловство, ничего общего с клановым оружием не имеет. Да и не умею я с оружием обращаться. Больше сама себя раню. — Улыбнулась сыну Саяна.

А я поймал себя на мысли, что ловлю эту её улыбку. Красивая у меня жена, мягкая, нежная. Очень добрая и не жалеющая тепла для окружающих. И эти её глаза. Я видел их разными. Задумчивыми, сердитыми, загорающимися от любопытства, и полными смеха и добродушного лукавства.

Но она же, оказывается, могла быть и другой. Сильной, жёсткой, не боящейся противостоять кому угодно и не терпящей любого ущемления. И после того, как увидел в её глазах злой холод, я словно ждал этой улыбки, как знака.

— У каждого клана Птиц есть своё особое оружие. Воины Птицы опасны тем, что предугадать, с чем они выйдут на очередное сражение невозможно. Но клановое оружие это особая слабость и гордость Птиц. — Решил я присоединиться к беседе.

Но Саяна не ответила, а пошла к столбу, забирать небольшие топорики, которые Лион услужливо вытащил из столба. Нильс тут же побежал за ней.

— А у тебя какое оружие? — заинтересовался сын.

— Моё оружие это дар. И мой посох. Всё остальное мне не помогает, а больше вредит. — Пожала плечами Саяна. — А вот у моей сестры, она из клана Ястребов, есть знаменитый коготь. Это такое короткое копьё, на концах которого крепятся изогнутые, как ястребиные когти клинки. Кстати, помнишь, я перед завтраком рассказывала тебе о Цаплях? Так вот у них были боевые веера. У Журавлей тоже что-то похожее. Но они называют своё оружие "Взмах крыла". Из-за формы, напоминающей крыло. Взмахивая такими крыльями во время вращения, Журавли превращаются в опасный, режущий всё на своём пути вихрь. Но Журавли, это в принципе, особая история.

— А если я тоже захочу так? — загорелись глаза сына.

— Тогда юный лорд, вам придётся снять слюнявчик и вспомнить, что вы дракон! — прошамкал один из самых старых жителей замка, старик Шаркий.

Ходил он, тяжело опираясь сразу на две клюки. Часть лица пряталась под тёмной повязкой. Так он скрывал отсутствие одного уха и глаза.

— Шаркий, ну ты чего завёлся спозаранку? — попытался отвлечь старика один из воинов.

— Оружие, любое, неважно когда, кем и для чего придуманное, любит, когда к нему с уважением. Когда с ним поладить стараются, учатся с прилежанием! Вот матушка твоя, сколько со своим даром тренировалась? — не обратил внимания на него старик.

— Леди Саяна… — начал я.

— Пфф, — перебил меня Шаркий, позволявший себе немного больше остальных из-за возраста. — Хочешь мне напомнить, что только появилась в замке? Так я лорд в ваших хитрых генеалогиях не понимаю. У меня всё просто, если девка за мужика с дитём замуж пошла, значит, мать! Хочет она там, или нет, никого не касается. Раньше думать надо было, чтоб внезапно дитём не обзаводиться.

— Очень верная точка зрения, — согласилась с ним Саяна.

— А ты что, можешь меня научить? А каким оружием ты владеешь? — с сомнением поинтересовался сын.

— Я, мой юный лорд, лучник. И смею заверить, из лучших. — Ощерился не по-стариковски полным набором зубов Шаркий.

— Да, был когда-то. По крайней мере, я это время ещё застал. — Кивнул я сыну на его вопросительный взгляд.

Улыбка старика немного поблекла.

— Может сила в руках и не та, что в пору рассвета, но опыт и знания никуда деться не могли. — Нахмурилась Саяна.

— Хранителям ни к чему навыки владения оружием, леди Саяна. Вы ведь сейчас именно об этом задумались для нашего будущего брата Нильса? — влез в беседу подошедший Хранитель в глубоком капюшоне.

— Насколько я знаю, до тринадцати лет, Нильс есть и будет лордом Серебряных драконов. — Как обычно в беседе с Хранителями, жена ответила неприветливо. — И до тринадцати лет, не вам решать, что нужно, а что нет лорду Нильсу!

— Думаю и не вам, леди Саяна. Вы слишком близко к сердцу приняли факт наличия у лорда Рихарда сына. Но вы лишь жена лорда. — Поклонился Хранитель.

Правда, я увидел в этом поклоне даже некую издёвку. В почтение Хранителя к Саяне вряд ли кто-то поверил.

— Я могу узнать, с какой целью вы здесь? — решил напомнить о себе я.

— Конечно, лорд. Проявился ответ из цитадели на ваше требование. Понимая и принимая некоторую часть вины за неправильное лечение вашего сына, иерархи ордена решили согласиться на ваше требование. — С ещё одним поклоном только уже мне сообщил Хранитель.

А я решил, что вот он шанс, вернуть расположение собственной жены.

— Отличная новость. Значит, времени для тренировок у сына будет предостаточно. И будет ли он обучаться владению оружием, зависит только от его желания. — Улыбнулся я сыну.

— Но обучение будущего хранителя не предполагает…

— Прежде всего, он лорд. Как вам совершенно правильно напомнила моя жена. — Перебил я Хранителя. — Итак, сын, чем хочешь научиться владеть? Луком или клинком? Думаю, я смогу тебя обучить лучше любого рыцаря.

Нильс растерялся. Горящие возбуждением глазëнки бегали с меня на Шаркия и обратно. Видно совсем запутавшись в своих желаниях, он решил искать ответа у Саяны.

— Ты сильный и умный. Ты справишься. Ведь ты же дракон! — улыбнулась сыну хитрая Сова.

— И лук хочу, и клинок хочу! — сжадничал сын.

— А вытянешь, жадина? — ухмыльнулся я.

— Паап… — протянул Нильс, показывая сразу двумя руками на Саяну. — Как сказал наставник Шаркий, моя матушка — шаманка! Сварит что-нибудь!

Меня позабавило, как вслед за Саяной, Нильс стал называть тех, кто, как он считал, должны его учить, наставниками.

— Реши пока с наставником Шаркием, когда начнёте заниматься и что тебе нужно. — Попросил я сына. — А я пока поговорю с твоей матушкой.

Я решил, что пусть все принимают это изменение, как результат слов Шаркия. Вроде, само собой так повелось. О том, что Саяна усыновила Нильса во время обряда, я говорить пока не хотел. Что-то смутное мелькало в мыслях, и я хотел сначала проверить.

— Саяна, я прошу прощения за некоторую грубость с моей стороны. — Начал я. — Зверь взбесился, увидев твоё восхищение воинами. Все драконы жуткие собственники.

— То есть, мне можно разнести пол замка, а потом сказать, извините, это дар? — прищурилась она.

— А у тебя есть такое желание? — удивился я.

— Нет, конечно. Замок хороший и красивый. Строгий, но надёжный. — Говорила она о замке, как о живом существе. — Это я для примера. И как?

— Думаю, что для этого ты должна очень сильно разозлиться. Например, как я, когда подумал, что тебе понравился кто-то из воинов. — Признался я.

— По описанию, похоже на ревность. Не находите? — внимательно посмотрела на меня жена.

— Ну… Если я буду точно знать, что ошибся, то подобного точно не повторится. — Почему-то было очень важно услышать от неё, что никто из красовавшихся перед ней бойцов, ей не понравился.

— У нас был уговор, что наш брак держится на спокойствии и уважении друг к другу. Про ревность и слова не было! — сообщила мне жена, уже не в первый раз напоминая мне о моих же словах. — Я на память не жалуюсь, я хорошо запомнила!

И пока эта Птичка самоуверенно чирикала, я быстрым движением обхватил её за талию и притянул к себе. Зверь требовал показать всем вокруг, кому принадлежит эта Совушка. А всех несогласных быстренько сжечь! И я был с ним солидарен, почти полностью.

А вот моя жена поцелуев при всех не ожидала. И когда опомнилась, сначала вроде оттолкнула, но поняв, что все вокруг смотрят на нас, спрятала вспыхнувшее лицо у меня же на груди.

Чтобы примирение стало окончательным, я решил поделиться с ней своим личным секретом. Своим любимым местом в замке.

От приземлившейся на плечо птицы стало тяжело. И как только Саяна ходит с Гаруном на плече весь день? Ещё и посох с собой носит. Я повернул лицо к птице, и успел увидеть злой взгляд янтарно-золотых глаз совы, перед тем, как он ущипнул меня клювом за ухо.

— Это за то, что схватил, или за то, что поцеловал? — поинтересовался я у Гаруна, зажимая запульсировавшее от боли ухо.

И тут же получил ещё и крылом по голове.

— Гарун очень серьёзно относится к своим обязанностям по моему воспитанию, — засмеялась Саяна.

— И поэтому калечит твоего мужа? — возмутился я. — А хочешь, я покажу тебе самое красивое место в замке?

Глава 25.

Отказаться о предложения Рихарда я не смогла. Было просто очень любопытно, что за особое такое место он считает самым красивым? Про замок он рассказывал много. И во время тех разговоров сразу становилось понятно, что замок он очень любит.

— Нильс, ты с нами? — позвала я.

Но можно было и не спрашивать. Нильс с каждым днём выздоровления становился крепче. И с каждым днём всё больше в нём проявлялось детское любопытство, помноженное на драконью жадность. В данном случае, мальчишка торопился как можно больше и быстрее всего узнать. У него были десятки вопросов сразу, и ему до всего было дело.

Рихард повёл нас куда-то на стены. Мы шли долго, и по моим ощущениям уходили куда-то вглубь замка.

— Вот, здесь очень узко, так что осторожно, — предупредил он нас с Нильсом, когда мы зашли в странное сооружение в углу стен, напоминающее просто узкий навес, рассчитанный на одного человека.

Оказалось, что задняя часть там полуразвалилась, и можно протиснуться дальше. На небольшую площадку, обложенную камнем.

— Что это за место? — никакой красоты я не увидела.

— Много лет назад, моему отцу тогда было лет семь, по непонятным причинам произошёл обвал одной из башен. — Рассказывал Рихард. — А эта часть сада была глухой и соединялась с основной территорией замка узким арочным проходом. Бабка решила не тратить время и силы на восстановление, а просто велела заложить проход. А меня, впрочем, как и отца, она не любила. Уж очень мы оба похожи на её мужа, моего деда Бертрана. И когда отец был на очередной войне, я постоянно был за что-то наказан. Поэтому и прятался везде по замку. Так и нашёл это место. Даже несколько камней дополнительно расшатал и вытащил. Теперь осторожно, тут вот по этим камням нужно подняться как по ступенькам. Всё, смотри.

— Чистые небеса! — не удержалась я.

За старой и какой-то неряшливой кладкой действительно пряталось удивительно красивое место.

— Я знал, что тебе здесь понравится. — Довольно улыбнулся Рихард. — С этой стороны сохранилась часть скалы, из вершины которой сделали плато для строительства замка. Несколько родников, которые открылись уже после Столкновения, сливаются по невысоким порогам в природную чашу. Получилось такое озеро внутри замка. За прошедшее со времён Столкновения время, это озеро обросло местными ивами. Но сохранились здесь и деревья, которые были только в нашем мире. Видите вон те, с высоким узким стволом и резными листьями ярко-бордового цвета? А ещё цветы. Вьющиеся по склонам розы и вьюнки.

— Пап, а там что раньше жили? — приложил ладони козырьком ко лбу Нильс.

— Да, это место называется Картарис, с древнего языка, сокровищница сердца. Согласно семейной легенде, это место создал один из первых драконов нашего рода для своей леди. Она была из рода, умевшего чувствовать драгоценные камни. Говорят, это был один из родов, создавших Мириохи для драконов. А сама леди очень много знаний, сил и богатств своей семьи вложила в наш дом! — я внимательно слушала, но взгляда отвести от того, что видела, не могла.

— То есть это всё из камня? — удивилась я, разглядывая необыкновенно лёгкую резьбу на арках галереи, что располагалась прямо над водой, в каменном склоне.

— Да, это всё вырезано из камня. Причём из камня той скалы, что стала нашим домом. Там находятся обширные покои, личные хранилища ещё наших предков. Должны, по крайней мере. — Делился Рихард. — А мой дед поселил там свою Цаплю, ту девушку-пленницу, о которой я рассказывал. Подозреваю, что именно поэтому бабка и не стала разбирать завал, а просто велела сложить здесь ещё одну стену.

— А ты почему не расчистил? — спросила я. — Если любишь это место? Почему не разобрать эти завалы и не прийти в гости именно к нему? К этому месту?

— Я не думал об этом. Потому что это очень много времени, а я почти всё время на войне. — Пожал плечами Рихард.

— Но сейчас же… — начала я.

— А ты мне поможешь? — вдруг спросил Рихард, перебив меня.

— Я? — немного растерялась я. — Я бы хотела. Интересно, что мы там найдём?

— Тишше, — вдруг зашипел на нас Нильс. — Там птички!

И действительно, из-за ивовых ветвей, почти касающихся воды, на гладь озера выплыли два лебедя. И рядом с ними пятеро маленьких, едва сменивших оперение лебедят. Они, наверное, только-только учатся летать.

— Не бойся, они здесь уже второй год. В прошлом году ранней весной, в озеро упал раненый лебедь. Как он долетел, ума не приложу. А через пару дней появилась и самочка. Заметно уставшая, её просто мотало в воздухе. Видно искала свою пару. Я тогда приказал перестать отстреливать птиц. Осенью лебеди улетели, видно рана у самца за лето зажила. А этой весной они вернулись. Да ещё и детëнышей высидели. — Успокоил сына Рихард. — Саяна, а ты можешь узнать, это просто птицы или из ваших?

— В каком смысле из наших? — переспросила я.

— Саяна, можешь не бояться рассказать. Никакой тайны ты не выдашь. Любой дракон знает, что люди народа Птиц, после смерти становятся птицами. — Заявил мне Рихард.

— Эмм… Что? — не поверила я.

— Некоторые из нас тоже сначала сомневались. Но достаточно один раз увидеть, как после боя на драконов нападают ваши птицы, и сразу как-то веришь. — Начал присматриваться к кладке муж. — Поэтому в драконьих землях и отстреливали всех птиц.

— Но это не так! — воскликнула я. — Просто наши спутники живут с нами с рождения. Делят с нами силы, память и разум. И… И просто мстят!

— Да? — явно удивился муж. — То есть Гарун тебе не родственник?

— Нет, но он так не считает. — Улыбнулась уже я. — Спутник, это не птица. Это часть тебя самого. Неразделимая часть. Ведь если спутнику нужно выбрать между сородичами и тобой, он всегда выберет тебя.

— А мы искренне считаем, что… Забавно получилось. — Усмехнулся Рихард.

— Ну, если разобраться, то такие выводы не далеки от истины. — Погладила я Гаруна.

— Я тоже хочу такую птичку. Как сделать так, чтобы меня выбрали? — начались очередные вопросы от Нильса.

— Только слушать сердце. Насильно ни одну птицу не удержишь. — Ответила я.

— Пап, а мы же откроем туда проход? Там, наверное, так хорошо… — Мальчишка смотрел на озеро и дом в скале, не отводя взгляда.

— В детстве меня тоже туда тянуло. Мне казалось, что если бы я жил там, то всё было бы по-другому. Я даже представлял себе, как будто у меня есть другая бабушка. Добрая, любящая и никогда не наказывающая. И что она меня ждёт там, а я просто маленький и не могу дойти. — Вспомнил Рихард. — Нет, однозначно нужно разобрать это уродство и посмотреть что там. Найти время и заняться.

— Ага! Пап, а ты время найдëшь сегодня после обеда или завтра с утра? — сразу предложил варианты Нильс.

Он, наверное, и не понял, отчего мы так рассмеялись с его отцом.

Глава 26.

Жизнь в замке, всколыхнувшаяся с моим приездом, успокоилась и встала на свои обычные пути. Как водная гладь в тихую погоду быстро прячет все следы брошенного в неё камня.

Мы старательно учились. Я и лорд жить вместе и быть мужем и женой. Я училась управлять замком. Рихард утверждал, что это моя обязанность леди. А он этим занимается, только потому, что жены у него не было. Он с огромным терпением объяснял мне свои записи в большущих амбарных книгах. А записано у него было всё! Свои записи вели и повар, и кастелянша, и даже капитан замкового гарнизона. Лорд постоянно сверял их отчёты с теми цифрами, что были у него. В целом мне это напомнило то, как велось хозяйство в обители. Так что я быстро осваивала эту науку.

И, конечно, учился Нильс. Чуть ли не с рассвета было слышно брюзжание Шаркия, обучающего мальчика стрельбе из лука. Перед первым занятием старик торжественно вручил Нильсу свои собственные кожаные обмëтки для пальцев и запястий.

— Это чтобы не порвать тетивой, — объяснял он, показывая Нильсу как правильно их затягивать.

Потом у юного лорда были занятия с Хранителями. Я тщательно записала когда, какие и кто будет учить ребёнка. Занятия, которые вёл наставник Олаф, я и сама посещала по возможности. Мне были очень интересны его рассказы. А вот когда у Нильса были уроки с лысым Хранителем, я не на шутку беспокоилась. Впрочем, любой из Хранителей, кроме наставника Олафа, вызывал у меня беспокойство и недоверие. Тем более, что на своих занятиях они ничьего присутствия не позволяли.

Несколько дней спустя после того, как лорд заставил Хранителей составить для ребёнка вменяемое и посильное расписание, я заметила, что по времени, Нильс уже должен был освободиться, но его всё не было. Тогда я поднялась в башню, где раньше жил Нильс и где сейчас проходили занятия.

Тот самый Хранитель, чей злой взгляд я поймала на свадьбе, в своём неизменном капюшоне, надвинутом чуть ли не по самый нос, объяснял Нильсу что-то на рычащем и гортанном языке. На меня недовольно зыркнули, когда я вошла в комнату.

— Чем обязан вашему вниманию, леди Саяна? — тем не менее, поприветствовал он меня поклоном.

— Время занятий давно окончилось, а Нильс не пришёл. Я искала сына. — С того дня на ристалище, как-то само пошло, что я называла Нильса сыном, а он меня матушкой.

— Мальчик не усвоил урок, поэтому я оставил его пока он… — капюшононосец высокомерно вздëрнул нос.

— Вы не можете принимать подобных решений. Если вы не смогли объяснить за урок, значит, попробуйте на следующем. Возможно, что вы не можете объяснить так, чтобы ребёнок усвоил. Я надеюсь, что больше подобных нарушений не повторится. Нильс, пойдём. — Мальчишка тут же сорвался с места и вцепился в мою руку.

— Леди Саяна… — попытался возмутиться Хранитель.

— Вот именно. Леди. Леди рода Серебряных драконов. А вы, кем бы вы там не были, всего лишь временный гость в этих стенах, а пытаетесь командовать хозяином замка! — холодно ответила я, глядя в упор на Хранителя.

— Эта иерархия и история ордена совсем непонятные! — жаловался Нильс по дороге к ристалищу, где каждый день перед обедом занимался с отцом.

Рихард учил его владению мечом. Когда мы приходили, муж уже заканчивал разминаться и тренироваться с воинами замка. И всегда без рубашки. На мои намёки, что я в состоянии не только постирать, но даже сшить ему новую рубашку, так что может не бояться испачкать или испортить свою, муж только улыбался.

Потом был обед, недолгий сон для Нильса. А после мы шли в потерянный сад, так это место назвал Нильс. Дальше стены и разбора завалов, мы решили никого не пускать. Да и когда разбирали стену и завалившие проход камни, мы трудились наравне с прочими жителями замка.

И стоило нам переступить какую-то незримую черту, как оба лорда, и отец, и сын, чуть ли не в один голос заявили, что чужим нельзя. Но особо никто и не рвался, а мне почему-то казалось, что толпа народа и шум в этом месте, сродни кощунству. Не зря это место считалось личной сокровищницей одного из первых лордов Серебряных.

Поэтому приходили мы сюда втроем, и всю работу делали тоже вместе. Пусть не так быстро, но словно понемногу возвращали сюда былую красоту. Самым сложным было выкорчевать засохшие деревья. Зато пополнили запас дров.

И четыре дня выпалывали по всему саду сорняки.

— Саяна, а может здесь всякие нужные тебе в шаманствах травы? — попытался видимо отлинять от прополки лорд.

— Если только для заговора от хулиганства. Осень уже давно, а крапива и не думает увядать! — не согласилась я с таким разделением труда. — А вообще, прополку огорода, я ещё в обители терпеть не могла.

— Может, я всё же лучше займусь дорожкой? — не сдавался в своём намерении избежать борьбы с сорняками лорд.

— Там между камнями тоже трава. И её тоже надо будет выдирать. — Показала я ему мелкие кустики между камнями, которыми были выложены достаточно широкие дорожки.

Вчера вечером мы смогли, наконец, добраться до галереи. И сегодня планировали впервые заглянуть в жилые комнаты. Понятно, что ещё предстояло заменять поломанные деревянные части, отмывать и убираться. Но ощущение какого-то чуда, тайны, загадки будоражило.

— Весной здесь нужно будет повсюду разбить клумбы, — осмотрелся по сторонам Рихард.

— Да? И под деревьями? — спросила я, наблюдая за тем, как муж внимательно осматривает те, что росли чуть в стороне от озера.

— Нет, под деревьями нужна трава, потому что мы будем на ней валяться, — решил этот новоявленный садовод. — Пытаюсь угадать, эти деревья я видел по весне или нет.

— А что в них особенного? — заинтересовалась я.

— Весной они так обильно цветут, просто пена нежно-розового цвета. А ветер уносит их лепестки на озеро. — Рассказал дракон.

— Теперь-то мы точно сможем узнать. Ведь проход сюда открыт. — Улыбнулась я.

— Да. — Кивнул лорд. — Пойдём?

Я не ответила, только молча вложила ладонь в его протянутую руку. Каменная галерея, обогнув озеро, привела нас к каменным дверям. Вот только эти двери были наглухо заколочены. Снаружи.

— Рихард, а тот обвал случился точно сам по себе? — спросила я с подозрением.

— Я давно подозреваю, что нет. — Нахмурился муж.

Старые доски и поржавевшие гвозди легко отлетали под сильными руками дракона. Казалось, что эти доски он вообще отдирает без усилий. Двери тяжело и надсадно заскрипели.

— Думаю, что светильник или факел здесь зажигать не стоит, — почему-то шёпотом сказала я. — У меня с собой артефакт. Его света будет достаточно.

Лорд высоко поднял над головой переданный ему артефакт в виде большого пузырька на цепочке.

— Саяна, держись рядом. — Велел он, второй рукой беря за руку Нильса.

Мальчишка от волнения закусил губу, а его глазки сверкали так ярко, что вполне могли бы соперничать со светильником. Коридор привёл в полукруглую комнату, из которой вели в разные стороны проходы, закрытые дверьми. Несмотря на прошедшее время эти двери отлично сохранились.

— Посмотрим что там? — тихо спросил Нильс с хорошо различимой надеждой в голосе.

— Конечно, — ответил ему отец.

И уверенно прошёл к самой дальней двери. Когда он её распахнул, я вскрикнула, загораживая собой Нильса. В первое мгновение, мне показалось, что там кто-то сидит. Но оказалось, что это просто бело-серебряное платье. В одном рукаве осталась перчатка, и именно она создавала ощущение, что это рука человека.

— Здесь жила та девушка, Цапля. Дед никого к ней не подпускал, поэтому и поселил здесь. Это, наверное, её. — Рассказал Рихард. — А потом она сбежала от деда.

— Нет, — замотала головой я, разглядывая вышивку на платье. — Чтобы здесь не происходило в то время, но та девушка явно не сама покинула этот дом. А платье это брошено на стул специально. Это был знак, который она подала, но который никто не заметил.

— Почему ты так решила? — нахмурился муж.

— Смотри, видишь вышивку? Это клановое платье. Оно есть не в каждом клане и имеет особую ценность. Как знаки, что я наносила себе на лицо, вышивка на этом платье говорит о его хозяйке. — Я провела пальцем по серебряной нити, что причудливо сплеталась в тайные знаки. — Эта девушка была из правящей семьи клана и наследницей. Она была воином, то, что у Цапель и Журавлей называется "крылья старейшины". А у нас военный князь. То есть именно она вела воинов в бой.

— Да, именно так дед её и встретил… — согласился с моими словами Рихард.

— Солира… Красивое имя. — Прочитала я тонкую вязь. — С тайного языка это переводится как "Солнечная бабочка". Вон и на платье цапли и бабочки. Нет, уйти без этого платья… Ну, вот если бы я бросила свой посох.

— Не поверю. Но тогда получается, что девушку заставили уйти или выманили? — задумался дракон. — В замке живёт старик, которого все считают безумцем. Старше него никого в роду нет. Он утверждает, что мой дед успел развестись с бабкой и жениться на Цапле. Что он принёс ей брачные клятвы перед алтарём.

— По крайней мере, она сама считала себя замужем. Видишь тёмные пятна на платье? Это след от приклеенного к ткани на рыбий клей жемчуга. После замужества его с таких платьев снимают. — Рассказала я.

— Завтра нужно поговорить со Стефаном. Прям пусть вспоминает любую мелочь, любые подробности. — Решил муж. — Что ты так на меня смотришь?

— Кольцо Цапель. Помнишь? — напомнила я.

— Сложно забыть, — показал он мне свою руку.

— Рихард, я тогда тебе не всё сказала. Такие кольца, родовые, клановые, садятся по руке, если это не брачный обряд, тому, кто имеет право их носить! — призналась я. — И я не могу понять, как ты мог получить право на такое кольцо, если твой отец, ребёнок от первого брака твоего деда?

Глава 27.

— Ты зачем опять Хранителей обижаешь? — спросил уже ночью Рихард, путаясь пальцами в моих волосах.

— Опять жаловались? — хмыкнула я, потеревшись носом о его грудь.

— Налетела, унизила, оскорбила… Весь список твоих злодеяний перечислять? — усмехнулся муж.

— Хорошо, я исправлюсь. В следующий раз тихо подкрадусь и шмякну посохом по затылку. — Проворчала я, садясь на кровати. — Нет, это уму непостижимо. Как можно настолько ненавидеть то, чем ты занимаешься и так злобно относится к собственному ученику!? И это притом, что Нильс очень жадный до знаний мальчишка и схватывает буквально на лету! Но вот с историей ордена и древним языком одни проблемы.

— Может просто Нильсу это не дано, вот и не усваивает. — Вздохнул Рихард.

— Каак интерееесно! — протянула я. — Значит, стрельбу из лука и всякие ваши хитрости с клинком он усваивает. Историю драконов и землеведение запоминает, едва наставник успевает договорить. И язык кстати тоже! Наставник Олаф несколько занятий отдал, рассказывая о древнем языке, читая на нем стихи и что-то рассказывая о прошлом мире. Но стоит начаться занятиям с этой злобной лысой пиявкой и всё, Нильс сразу неспособный и необучаемый. По-моему, дело не в Нильсе! Да даже от ваших игр во время прополки сорняков, когда вы учили какие-то слова на древнем драконьем, толку было в разы больше, чем от этих занятий. От них у ребёнка только голова болеть начинает. Слушай, а может ты сам и научишь сына вашему языку?

— Уже думал об этом. У меня явно больше терпения по отношению к собственному сыну, чем у Хранителей. — Закинул руки за голову Рихард. — Но Саяна, будь осторожнее. Если мои подозрения верны, то Хранители уже смогли однажды погубить Птицу в этом замке. И судя по всему, моего деда. А если принять во внимание попытку приписать драконье бешенство Эдгару Чёрному, эта история с вовремя наступающими приступами у них хорошо отработана.

— И что делать? — расстроилась я.

— Я хочу узнать, что тогда произошло на самом деле. И уже с доказательствами задать орденам вопросы. Поэтому потерпи, пожалуйста. Не рискуй. — Попросил муж.

Об этой его просьбе я усиленно напоминала себе ещё два дня.

— Леди Саяна! — окрикнул меня капюшононосец. — Вы не знаете, где находится ваш пасынок?

— Мой сын должен сейчас находиться на занятиях с вами. Где-то час назад у него должны были закончиться уроки по древнему языку и начаться ваши, по истории ордена. — Сложила я руки на груди.

— Я немного задержался, и в комнате мальчишки не оказалось, — зло выплюнул Хранитель.

— Немного? Час прошёл! А потом вы бы решили оставить сына после занятий, потому что он якобы не усваивает? И вы хоть представляете, что уже могло случиться за этот час, когда вы лично отвечаете за здоровье и безопасность ребёнка? Я обязательно доведу эту ситуацию до сведения моего мужа, — пообещала я, наблюдая, как растерялся капюшононосец.

— О, Нильс! — раздался за моей спиной голос наставника Олафа.

— Нильс? Где? Мы как раз выяснили, что уважаемый Хранитель потерял ученика и обсуждаем, насколько это понравится лорду! — поспешила я намекнуть наставнику о ситуации.

— А я услышал имя… Мне кажется, что я видел его некоторое время назад, и он направлялся в сторону ристалища. Там как раз начинал заниматься лорд Рихард. — Всё понял и выкрутился наставник Олаф. — Пойдёмте, брат, я вас провожу. Поищем мальчика.

Судя по взбешëнному взгляду, Хранитель явно хотел мне что-то сказать, но сдержался. Наверное, язык прикусывал, не иначе.

Выждав некоторое время, я отошла к лестнице, по которой поднимался наставник Олаф, и подняла взгляд наверх.

— Нильс, — улыбнулась я мелкому прогульщику.

Он, радостно улыбаясь, замахал мне рукой в ответ.

— И как ты туда забрался? — разглядывала я мальчишку, сидящего в перекрестье балок над окном.

— Сейчас покажу, — он упёрся руками в стены узкой оконной ниши, потом так же расставил ноги и, перебирая ими, как паученок, спустился вниз. — Раньше так не мог, не дотягивался. А сейчас уже вырос!

— Это точно. И куда мы с тобой теперь пойдём? — спросила я его.

— В потерянный сад! К озеру! — схватил он меня за руку.

Я посмотрела в окно. Такие солнечные и тёплые дни уже становились редкостью, осень всё чаще дышала холодом. Жалко терять такой день!

— Пойдём, только незаметно! А то поймают и заставят зубрить про орден! — предупредила я Нильса.

— Мы что? Сбегаем? Вместе? — зажглись озорством глаза сына.

— А то! Я с сёстрами тоже сбегала с уроков. Знаешь, как умела прятаться от наставниц княжна Яромира? — улыбнулась я.

— Это которая стрелять умеет и лорда Эдгара спасла? — тут же показал, что он не только слышит, что говорят вокруг, но и умеет сопоставлять услышанные обрывки разговоров, Нильс.

— Именно. Так что осторожно, вдоль стеночки и держимся в тени, — посоветовала я.

Именно так, совершенно незамеченными, мы добрались до сада. Правда, надо отдать должное, дозорные, видя какие мы незаметные, старательно отворачивались от нас в другую сторону и старались не смеяться. Замку наша забава тоже, похоже, понравилась, потому что тень от стен падала именно там, где мы пробегали. Даже там, где её только что не было. Сложнее всего нас не замечать и не смеяться было Лиону. Проводив нас до входа в сад, он уселся у стены на солнышке и задремал.

Переступив границу сада, мы с Нильсом выпрямились и рассмеялись, довольные собой и своей шалостью. В укромном из-за склонившейся до самой воды старой ивы месте, мы растянулись прямо на земле, среди толстого слоя жёлто-красной листвы. Мы часто здесь были в последние дни. Настолько часто, что лебеди на нас практически не обращали никакого внимания и спокойно учили молодняк летать, раз за разом отрываясь от воды. У птенцов ещё не получалось. Они только заполошно били крыльями по воде.

— Нууу же, давай! — переживал Нильс за одного из птенцов.

Остальные уже сдались и уплыли вслед за родителями, а этот всё пытался раз за разом. И то ли крылья сработали правильно, то ли переживания Нильса заставили небо сжалиться над лебедëнком. Но птенец оторвался от водной глади и пролетел полный круг над озером, под радостные крики Нильса, кряканье братьев и шорох крыльев отца, взлетевшего вслед за сыном и летящего с ним рядом.

— У-у-у! Получилось! — выдохнул, упав обратно в листву, Нильс и вдруг всхлипнул.

— Ты чего? — спросила я.

— Тоже так хочу… С папой. Это же папа был, да? — ответил он.

— Да, это был самец. — Только и могла, что кивнуть я. А что я могла ещё сказать.

— Но я никогда не полечу, — сам себе ответил Нильс.

— Так хочешь в небо? — тихо спросила я.

— Ууугух, — сел рядом с Нильсом Гарун, напоминая о себе.

— Что он тебе сказал? — посмотрел на меня Нильс.

— Он может попробовать показать тебе полёт своими глазами. Только нужно постараться удерживать его взгляд, а это не просто. И голова потом болеть будет. Надо ли? — ответила я.

— Да! — со всем пылом пятилетнего ребёнка почти выкрикнул Нильс.

— Давай посмотрим, так… Вот она! — в небольшой сумке-кошеле, что крепилась у меня на ремне, я нашла тонкую дудочку, мне она всегда помогала сосредоточиться. — Садись удобно, и смотри прямо Гаруну в глаза. Избавиться от мыслей в голове тебе будет сложно, вот так сразу. Поэтому я помогу мелодией. А ты попробуй посчитать янтарные круги вокруг зрачка Гаруна. Справишься?

Нильс не ответил, только кивнул. И нахмурившись, начал пристально вглядываться в глаза моего спутника. Я улыбнулась и поднесла свирель к губам, закрывая глаза. Перед мысленным взглядом привычной позëмкой и отблесками северного сияния взвились вихри силы. Они сплетались в только им ведомый узор. И когда я распахнула глаза, закончив играть, я не сразу поняла, что серебряные нити, искрящиеся вокруг Нильса, мне не кажутся.

— Нильс… — позвала я напугавшись.

Но он не отвечал, только медленно повернул ко мне голову. Моё сердце забилось, как ошалевшее. Всегда серо-голубые глаза мальчика горели золотым пламенем. А поперëк жёлтого золота был вертикальный змеиный зрачок. На секунду серебряная пелена скрыла мальчика целиком. А потом…

Потом на его месте оказался маленький дракончик. Не больше кошки размером.

— Нильс, нет, не надо! Что же делать? Давай обратно, а? — накрыла меня паника.

Вот о чём я думала, применяя возможности шаманов-птиц на драконе? Помня, что иногда воздействие можно обернуть вспять, если не прошло много времени, я сделала единственное, что в этот момент показалось мне правильным. Заливаясь слезами от страха за Нильса, я схватила драконëнка, и, запихнув себе запазуху, со всех сил побежала на ристалище, к лорду. Дракону, отцу и мужу.

— Саяна? — подбежал он ко мне, ещё издали увидев зарëванное лицо. — Что случилось?

— Я… Мы смотрели, как птицы учатся летать, и Нильс попросил показать полёт. И Гарун показал, а я помогала. А потом у Нильса глаза… И… Вот. — Я всхлипывая, оттянула ворот рубахи и показала маленького дракончика Рихарду. — Я Гаруна к брату отправлю, попрошу полный круг собрать, мы вернём всё, как было…

— Не надо как было. Совсем не надо. — Заворожено таращился на то, что я сотворила с Нильсом Рихард. А потом заорал так, что я от неожиданности даже присела. — У МОЕГО СЫНА ПРОБУДИЛСЯ ЗВЕРЬ!

Глава 28.

Рихард забрал у меня дракончика Нильса. Мне показалось, что у лорда дрожали руки. Он долго рассматривал Нильса и говорил что-то на том самом, непонятном языке. Но судя по интонации, что-то восторженно-хвалебное.

— Леди, нам лучше вот сюда, в сторонку отойти. — Осторожно потянул меня к стене Шаркий.

Тут я заметила, что все, кто был на ристалище уже отошли под защиту стен.

Рихард ненадолго отвлёкся от сына, посмотрел по сторонам, и, заметив, что Шаркий меня отвёл подальше, улыбнувшись кивнул.

— Шаркий, что происходит? — спросила я, потому что, кажется, я была единственная, кто не понимал происходящего.

— Так, купание. — Непонятно ответил старый лучник.

Рихард опустил Нильса на песок ристалища, а сам отошёл и обернулся.

Драконом мужа я ещё не видела. И вот теперь понимала наших воинов. Увидеть такое на поле боя во время сражения! Огромная хищная зверюга была самой яркой картинкой для описания слов сила и мощь. Его чешуя сияла, шипы на гребне сверкали, напоминая кромку клинка. Корона из рогов на голове придавала древнему Зверю величия. А клыки и когти рождали чистый ужас в душе. Дракон был чудовищен и великолепен. Я замерла не в силах не то, чтобы пошевелиться, да я даже понять не могла какое чувство испытываю: восторг или ужас.

Дракон изогнул длинную, покрытую бронированной чешуёй, шею и выпустил в небо столб пламени. А потом обрушил эту огненную лавину на маленького, гоняющего лапкой по песку найденный камешек драконенка.

Не помня себя, и совершенно позабыв об ужасе перед таким Зверем, я рванула к Нильсу и выхватила его из огня.

— Ты сдурел что ли? — заорала я прямо в приблизившуюся морду дракону и со всей силы ударила кулаком по чешуйкам между ноздрями. — Ай! Ящерица непробиваемая! Ты что творишь?

— Кхм… Леди, — позвал меня Шаркий. — Это пламя для маленького лорда не опасно. Драконы специально дышат на новорожденных драконят пламенем в момент первого обращения. Чешую так закаляют.

— Да? — удивилась я и начала пристально рассматривать Нильса.

Мягкая и шуршащая, как у прогревшейся на камне змейки, чешуя стала зеркально гладкой и твёрдой. И даже цвет изменился. Сквозь нежный жемчужный перламутр начала проглядывать сверкающая сталь.

— И, леди, вы б так под огонь-то не кидались бы. Лорд у нас даже когда скотиной оборачивается, конечно, в разуме остаётся, но всё ж мало ли! — продолжал говорить старик.

Лорд, обернувшийся, по словам Шаркия скотиной, похоже, не разозлился на меня. Наоборот, вся его драконья морда просто лучилась от самодовольства. Чуть повернув на меня голову, он выдохнул. Не сильно, но меня чуть не снесло потоком тёплого воздуха.

— Ишь ты, играется! — усмехнулся Шаркий.

Я опустила мелкого дракончика обратно на песок. Чешуйчатому непоседе было скучно сидеть на руках. А купаться в отцовском пламени, похоже, понравилось. Потому что малыш активно крутился, подставляя то бок, то спинку, то топорща крылышки.

На плечо приземлился, довольно ухнув, Гарун.

— Угуг, гуууу. — проухал он, двигая головой.

— Леди Саяна? Прекрасно, что вы здесь! Вы обязаны объясниться… — вылетел на ристалище капюшононосец.

Длинный каменный коридор, что вёл к месту для тренировок, закончился вместе с последними словами Хранителя, и картина, которую он увидел, заставила его замолчать. Злость на его лице сменилась сначала растерянностью, потом непониманием, а вот промелькнувший испуг, Хранитель попытался спрятать.

— Если обязана, то конечно, объяснюсь. — Усмехнулась я, поглаживая Гаруна. — Вы, наверное, возмущены, что найдя Нильса, я не отправила его к вам на занятия? Думаю, теперь в этих занятиях и вовсе смысла нет, так как у Нильса пробудился Зверь. А я хорошо запомнила, что Хранителями и Целителями становятся только те, кто лишён дракона.

— Он ещё не взлетел, — отчего-то охрипшим голосом произнёс Хранитель. — Поэтому слово лорда ещё в силе.

Но дожидаться, когда лорд обернётся обратно, почему-то не стал и быстро ушёл.

— А почему Нильс не оборачивается? — снова начала волноваться я, когда огненное купание закончилось, и Рихард обернулся человеком.

— Драконята после первого оборота возвращаются в человеческий облик нескоро. От недели до трёх. Обычно, этого времени хватает, чтобы маленький дракон набрал массу, и крылья окрепли. — Успокоил меня Рихард. — Сейчас он каждый день будет сильно прибавлять в росте и весе. Правда, Зверь проснулся очень поздно, а Нильс болезненный ребёнок… Но думаю, через неделю будет уже с крупную собаку.

— А почему Хранитель сказал, что пока Нильс не взлетел, твоё слово отдать им сына в силе? — спросила я.

— Если дракон не начинает летать, он становится всего лишь зверем. И тогда такого дракона лишают способности к обороту. Вот как наставника Олафа, например. — Помрачнел муж.

— Я верю, что Нильс взлетит! — нахмурилась я. — Не могут Небеса быть так жестоки!

— Ну, если ты уверенна, то я тоже буду верить. Храбрая моя Птаха. — Тут же улыбнулся муж.

— А где мы теперь будем жить? — спросила я.

— В каком смысле? — удивился Рихард. — Мы в покоях, Нильс, пока не обернулся обратно, здесь, на ристалище. Я, когда впервые обернулся, здесь и жил.

— Чего? То есть, мы оставим ребёнка одного, на улице и ночью? — а я-то была уверена, что меня сегодня уже ничто не удивит. — Ага, сейчас!

— Саяна, сын сейчас не совсем человек, и мыслит он по-другому. — Улыбался муж.

— И вот именно сейчас он, похоже, мыслит, что здесь ему уже не интересно. — Показала я на уверенно куда-то шагающего драконëнка. — А если бы он был сейчас один? И где бы мы потом этого мыслителя искали бы?

— Дааа, я дальше ограды ристалища не уходил. — Смутился муж. — Даже и не знаю…

— А что тут знать? Считай, что мы в походе. А почему собственно ребёнок должен оставаться на улице? — уточнила я.

— По двум причинам. Огонь выдыхается самопроизвольно. И даже во время сна. А второе, внутри каменных стен, дракон не растёт. — Пожал плечами Рихард.

— Как птенец в яйце? — предположила я.

— Похоже, что так. — Улыбнулся муж. — Как думаешь, куда он топает?

— У Нильса два любимых места. У алтаря и потерянный сад. — Ответила я.

Как оказалось, я почти угадала. Дракончик отправился в сад.

— Первый раз вижу дракона, уплетающего яблоки! — смеялась я, глядя на довольно жующую и перемазанную в яблочном соке и мякоти мордашку. — Эх, сюда бы хоть пару персиков! У нас в обители росли. Думаю, Нильсу бы понравились.

— Наверняка. У нас они тоже растут. Но он больше любит гранат и землянику. А ради малины и морошки готов лезть в самые непроходимые места. — Засмеялся Рихард.

— Ну, скажешь тоже! Ради земляники и морошки я сама по всем дебрям пролезу. Неважно в лесу или по болотам! — вспомнила я любимые ягоды.

За целый день слежки за Нильсом мы оба устали. Этому драконëнку было интересно абсолютно всё. Всё, что шуршит, шевелится, блестит… Он извозился в тине по самые кончики крыльев, разворошил всю листву. Чуть не нырнул в озеро, как оказалось, он нашёл женский браслет с крупными камнями. Попытавшийся его забрать, чтобы рассмотреть, Рихард поплатился прожжëнной рубашкой и выслушиванием предупреждающего рычания.

— О! Кажется, на одну сокровищницу в этом замке скоро станет больше. — Смеялась я.

— Нет, ну, какой жадный! Даже посмотреть не дал! — то ли возмущался, то ли восхищался Рихард.

— Светлые Небеса! — обрадовалась я. — Смотри, он зевает! Кажется, устал. Наконец-то!

На ночь муж принял решение обернуться драконом. Мне и Нильсу отводилось место под крылом, где оказалось очень удобно и тепло. Нильс свернулся у меня на груди в клубочек, как обычная кошка, и уснул, пока я почëсывала ему голову между рожек.

Утро было тяжёлым. Причём в самом прямом смысле. Рихард, конечно предупреждал, что Нильс-дракон будет быстро расти. Но даже он удивился тому, что увидел с утра. За ночь Нильс вымахал мне по бедро.

— Значит, говоришь, через неделю будет как крупная собака? — съехидничала я. — Это где ты таких собак видел, размером с лошадь?

— Так ты сама говорила, что игры на свежем воздухе детям полезны. А он теперь вообще живёт на улице. — Был доволен Рихард. — Как на счёт сжепойманной и пожаренной на костре рыбки на завтрак?

Драконëнок внимательно следил за тем, как мы и Гарун ловили рыбу.

— Похоже, малыш что-то замышляет, — поделилась я.

— Может, следит, чтобы мы ещё чего в озере не нашли? — предположил муж.

А пока мы готовили рыбу, драконëнок исчез. Я уже успела испугаться, когда мы нашли его лежащим в листве за ивой.

— Нильс, и что ты уже натворил? — спросила я, складывая руки на груди.

Уж больно довольное и показательно наивное выражение было на морде маленького дракона.

— А что это за писк? Слышишь? — заметил Рихард, после чего, драконëнок начал активно шебуршить листвой.

— Уггк, — выдал его Гарун.

— Нильс? — повторила я.

Нехотя, и всё время посматривая, не передумали ли мы, драконëнок осторожно убрал одну лапу. Из-под второй тут же вывернулся лебединый птенец, взъерошенный и возмущëнно шипя.

— Это что, тот, который взлетел? — Гарун угукнул, подтверждая мою догадку.

— Ну, Нильс же хотел с птичкой дружить? — захохотал Рихард. — Вот, птичку уже нашёл!

Лебедëнок, переваливаясь и вытягивая шею с недовольным шипением, пошлëпал в гущу веток. Видно там был проход к дому. Нильс начал красться за ним. Получалось очень шумно. Лебедëнок видно решил, что в воде Нильс от него отстанет. Но не тут-то было. На наших глазах дракончик полез в воду. Лебедëнок решил спасаться по воздуху, разогнавшись и забив крыльями, он взлетел. Нильс поддержал его взлёт громким и радостным рыком, похоже напомнив день первого полёта.

К вечеру, лебедëнок сдался и засыпал, убрав голову под крыло, расположившись на хвосте драконëнка.

Дни шли, Нильс-дракон рос, с удовольствием купался в пламени отца, махал крыльями и… не взлетал. Две недели остались позади. А ни одна из сотен попыток не дала хоть какого-то результата. Начались ливни, мы перебрались спать в галерею над озером.

А Хранители, уже не скрываясь, высказывали слова своего сочувствия Рихарду. Лебеди собрались улетать. Долго плавали по озеру, взлетали, делали круг и приземлялись. Драконëнок тоже грустил. Лежал на берегу комочком, напоминающим хороший такой пригорок и, отвернувшись ото всех, делал вид, что спит.

Один из лебедят долго кружил рядом с родителями, а когда лебеди взлетели, он остался на воде и провожал небольшую стайку взглядом. Те что-то прокричали, наверное, прощались до весны. Когда лебеди скрылись из виду, лебедëнок дошлëпал до Нильса и бесстрашно начал шипеть ему что-то прямо в морду.

— Смотри, ведь и правда подружились. — Вздохнул за моей спиной Рихард. — Интересно, а у драконов спутники — птицы бывают?

— Ну, у Нильса будет. — Ответила я, наблюдая, как молодые дракон и лебедь, раз за разом пробуют взлететь.

Они не отвлекались ни на что. Не останавливались, чтобы поесть или отдохнуть. Даже начавшийся ледяной ливень их не остановил. Вода лилась с неба стеной, на земле уже были глубокие лужи и при каждом шлепке вокруг разносились сотни брызг.

Рихард отошёл на обычный перед ночью обход караулов на стенах, а я стояла на том участке стены над садом, где был небольшой навес.

— Леди Саяна, — тихо позвал меня наставник Олаф. — Простите, что беспокою… Но братья из ордена хотят обсудить оставшиеся сроки для возможности взлететь для лорда Нильса с лордом Рихардом. Они собираются…

В этот момент в проблеске молнии, я увидела как вслед за лебедем, оторвался от земли и драконëнок. Секунда, вторая…

Рëв торжествующего зверя раздался с одной из стен. Значит, Рихард тоже это увидел. И уже следующая вспышка осветила силуэт огромного дракона, летящего немного выше Нильса. Я улыбнулась тому, что даже будучи драконами, отец и сын очень похожи. Их полет сопровождался радостными криками воинов замка.

— Хранители могут просто собираться, наставник Олаф. — Произнесла я, наблюдая за тем, как два дракона летели над гребнем замковых стен. — Путь до ближайшей цитадели Хранителей, насколько я знаю, не близкий. Да ещё и погода такая… Дорога предстоит тяжёлая.

Глава 29.

— О! И недели не прошло, а вы уже налетались? — шутя спросила я, когда на лестнице наконец-то появились Рихард и Нильс.

— Я летал! Ты видела? Видела, как я летал? — тут же сорвался с отцовских рук Нильс.

— Конечно! Разве я могла уйти? — поспешила я закутать мальчика в тёплый плед. — Или что, по-твоему, я делаю в такую погоду здесь, на уличной лестнице? Вон, на пару с твоим другом любуемся, как вы летали.

— Понравилось? — тут же посмотрел на меня сверху вниз довольным взглядом мальчишка.

— Ну, конечно! Целых два дракона в небе! — заверила его я, пока подхватив на руки, тащила в комнаты, не реагируя на попытки мужа забрать сына.

— А ты не испугалась? — запереживал Нильс.

— А чего мне бояться? Оба дракона мои! — засмеялась я и услышала многозначительное хмыканье мужа за моей спиной. Поэтому добавила. — И драконы мои, и сокровищницы мои, и каждая чешуйка тоже моя! На зелья пригодится!

В комнате Нильса уже стояла бадья для купания, от горячей воды шёл пар. Пока ребёнок раздевался, я принесла выжимку из можжевельника с еловой смолой и щедро налила в воду.

— Нильс, тебе нужно пропариться, чтобы тепло добралось до самых косточек. А то ты почти месяц на улице жил! И сейчас погода, мягко говоря, не лётная. Льёт, как из ведра! — объясняла я, потому что давно поняла, что просто запрещать Нильсу бесполезно.

А вот когда расскажешь, что делаешь и для чего, тогда он слушается беспрекословно.

— А мне холод не страшен! Я теперь всамделишный дракон, — задрал самоуверенный нос мальчишка.

— Нууу… Насморк мало кого украсит, даже всамделишного дракона. Только представь, все драконы будут выдыхать пламя, а ты сопли пузырями. — Заставила я задуматься Нильса. — Ну, так что? Паримся или щеголяем с насморком?

Вместо ответа Нильс просто залез в бадью. Пока он прогревался, а я его несколько раз натирала смесью соли с мёдом, и мыла ему голову, Лион притащил невысокую и широкую шайку и охапку соломы. Потом немного посмотрел, и притащил ещё и недлинную доску, которую надёжно приладил к боку шайки.

— Вот теперь будет порядок, — довольно сообщил он.

Лебедь, для которого собственно все эти приготовления и делались, сам, без подсказок и понуканий, прошёл по доске и расположился внутри.

— Так, леди Саяна, а чем эту прелесть кормить? — почесал затылок Лион.

— Пшено, кукуруза, ряска, листва, прибрежная трава, хлеб, мелкая рыба. — Перечислила я, вытаскивая и заворачивая Нильса в нагретую у камина простыню. — Так, вытри его насухо. Особенно волосы, чтобы ребёнок не ходил с мокрой головой.

Вручив Нильса Рихарду, я отправилась в свою комнату. Странно, но мальчик за то время, что был драконом, сильно вытянулся. Похудел, конечно, но в росте прибавил заметно.

— Терпи, велено было, чтобы волосы были сухими. Видишь, какая у тебя матушка строгая? — застала я слова Рихарда сыну, когда вернулась в комнату.

— Это она не строгая. Она так заботиться. — Проворчал из-под простыни Нильс. — Она у меня хорошая!

— Так я и не спорю, что хорошая, — на меня муж смотрел весело улыбаясь.

— Ой, я не буду их надевать! Они колючие! — закапризничал Нильс, увидев у меня в руках шерстяные носки.

— Неправда, — улыбнулась я. — Это шерстяные колючие, а эти особенные, пуховые. Потрогай! Нильс с сомнением протянул руку и пощупал носок.

— Мягкие, — удивился он.

— Конечно, это у нас наставницы в обители вязали такие. Вычесывали пух у особых коз и кроликов, из этого счëса и делали нить для таких носочков. — Рассказала я. — Так что не бойся, колоть ничего не будет.

Когда одетый в нательную рубашку и коротенькие нижние штанишки Нильс, в носках и причëсанный, устроился на кровати, Лион и Ритана, как-то незаметно ставшая не только моей помощницей, но и няней для Нильса, принесли подносы с едой для мальчика и его друга.

Лебедю досталось распаренное пшено, а вот для Нильса принесли густой бульон с мелко порезанным мясом и ещё горячие булочки.

— Не торопись, мы не отнимем! — усмехнулась я, наблюдая, с какой жадностью отправляет ложку за ложкой в рот, всегда очень аккуратно кушавший Нильс. — Вон, даже твой друг кушает не торопясь.

— Фрост упрямый, но умный! — заявил мне Нильс.

— Фрост? — переспросил Рихард.

— Да! У него пёрышки, как мороз на окне, и ему понравилось. — Объяснил, почему такое имя Нильс.

Уложив ребёнка спать и оставив его под надёжным присмотром, я тоже собиралась добраться до кровати.

— И куда это моя жена собралась? — промурлыкал поймавший меня Рихард.

— О, у вашей жены, лорд, на эту ночь грандиозные планы! Я собираюсь спать в собственной комнате, в собственной кровати, — озвучила я.

— Отличный план, мне нравится. Но моя жена во всеуслышание заявляла, что у неё два дракона, и оба её. — Припомнил мне муж. — А я ведь тоже летал под дождём, замёрз, продрог, проголодался…

— Ага, и вообще не ел три дня? — продолжила я.

— А в моём-то возрасте и такие потрясения! — продолжил дразнить меня Рихард. — Ну что? Идём греться?

Натирая мужу спину, как он любил, чтобы аж до красноты, я задала вопрос об одном непонятном мне моменте.

— А почему нужно блокировать оборот? Ну, подумаешь, не сразу драконëнок взлетит. И что? — не понимала я этого, тем более, что Зверь у драконов настолько высоко ценился.

— Понимаешь, тут дело в магии Зверя. Именно она дарит нам полёт! А без магии это просто превращение в зверя. И чем дольше момент оборота от первого полёта, тем больше вероятность того, что обернувшийся останется крылатым ящером до конца дней. — Рассказывал муж. — Постепенно теряя человеческие разум и чувства. А дракон… Представь, огромная, неуязвимая огнедышащая зверюга. Да даже если он просто захочет поиграть… А если рассвирепеет? Нильс ещё совсем малыш, а его Зверь уже сейчас может быть опасен, хотя обещает быть куда крупнее. Может вообще будет, как мой дед. И расти он будет очень быстро. Поэтому три недели это крайний срок, когда ещё можно вернуть дракону человеческий облик и рассудок.

— Знаешь, я всё больше не понимаю, с такими сложностями, вы ещё и войну развязали. Зачем? — спросила я.

— Никто не знает и не помнит. Нападение на клан Снегирей хорошо известно, ведь это отправная точка многовековой бойни. Но причины давно уже потерялись во времени. — Вздохнул Рихард.

Утром нам пришлось изменить своей привычке, завтракать втроём, и спуститься на завтрак в общий зал. Ведь вчера случилось нечто очень значимое для всего замка. Первый полёт дракона был очень важным событием для всего рода.

Однако не успели мы приступить к завтраку, как появились Хранители.

— А они разве не уехали? Что им тут теперь делать? — спросила я у мужа, но каким-то образом лысый Хранитель это услышал.

— Мы пришли обсудить будущее брата Нильса, — скривился он.

— Будущее моего сына теперь не ваша забота, уважаемые Хранители. — Ответил ему Рихард. — У моего сына пробудился Зверь, и вчера он взлетел. Что мог засвидетельствовать любой из живущих в замке.

— Да, но вы, лорд Рихард, обязаны следовать своему слову. — Нехорошо так улыбнулся лысый.

— Даже я знаю, что в ваш орден попадают только те драконы, что лишены Зверя и дара, и не могут наследовать своим родителям. — Ответила я.

— Но брат Нильс как раз и не может наследовать своему отцу. — Прозвучало от копюшононосца. — Лорд, заключая договор, поклялся, что его наследником будет ваш общий ребёнок. Дабы следующий лорд Серебряный был кровно связан с народом Птиц. Поэтому, его сын от предыдущего брака, вообще как бы не имеет рода. А безродные драконы уходят жить в один из орденов, как только их находят братья-орденцы.

— А сходить, неведомо куда, и принести вам неведомо что, не надо? — разозлилась я и обернулась к сидевшему мрачнее тучи мужу. — Рихард, ты, когда клялся, обещал что сделаешь наследником рождённого мной или просто общего ребёнка?

— Есть разница? — процедил муж. — Просто общего.

— Отлично. Нильс и есть наш общий ребёнок. — Заявила я, закатывая рукав и показывая знак установленной родственной связи с Нильсом. — Очень жаль, уважаемые Хранители, что вы так торопитесь, что даже позавтракать с нами не успеваете.

— Но мы отложим нашу трапезу, чтобы вас проводить. — Встал за моей спиной муж.

Глава 30.

Дыхание осени становилось всё ощутимее. Деревья успели почти полностью сбросить свою листву и замерли в ожидании, когда уже заглянувшая зима украсит стволы и ветки хрустящей бахромой инея или шапками снега. Только рябина, которой здесь было в изобилии, притягивала взгляды тяжёлыми алыми гроздями крупных ягод. Небольшое озеро в потерянном саду за ночь покрывалось тонким льдом.

Молодой, серебристо-перламутровый дракон, заложив крутой вираж, пронёсся, почти касаясь поверхности озера. Мощная струя пламени, которую он выдыхал, оставляла после себя широкий след чистой воды.

Следом за драконом пролетел и опустился на воду, освобождённую ото льда, лебедь. Дракон растянулся на берегу, а лебедь тряс головой на длинной изящной шее. Почему-то я была уверена, что оба сейчас весело хохочут.

Гарун тяжело опустился на плечо. Я поправила капюшон тяжелого, отороченного мехом плаща, и провела по перьям спутника рукой, затянутой в перчатку.

— Что, Гарун, опять эти малолетние разбойники летали на малые озëра? — спросила я.

— Уггах, — ухнул, взмахнув крыльями Гарун.

Очень скоро после первого полёта Нильсу-дракону стало скучно летать над замком. И очень скоро они нашли развлечение. Недалеко от замка было несколько неглубоких озер, из-за бьющих из-под земли ключей, они, как сказал Рихард, не замерзали даже зимой. И вот на одно из таких озёр вдруг опускался лебедь, нарочито оттопыривающий крыло. И совершенно не замечал, как с окрестных холмов, давно облюбованных лисами для постоянного проживания, крадётся кто-то из рыжей братии. А когда хищник уже готовился нападать, с неба на него пикировал притаившийся в осенних тучах дракон. И под гогот Фроста гнал лиса до самых холмов. Видно и сегодня забава удалась.

— И ведь непонятно, кто кого плохому учит, — улыбнулась я. — Находят же и время, и силы!

Со свободным временем у Нильса действительно было сложно. Помимо ежедневных занятий с клинком и на стрельбище, Нильсу приходилось осваивать и ещё множество наук. Для положенного дракону знатного происхождения обучения, в замке оставался наставник Олаф. Он то и преподавал большинство дисциплин. Кроме этого, с сыном много занимался и сам Рихард.

Учила его понемногу и я. Как кровь остановить, какую траву заварить от кашля или от ломоты в костях, как жар снять. Ничего сложного, но уже сейчас было заметно, что врачевать он сможет, если не забросит. Пока, по крайней мере, интерес не пропадал.

Гарун заволновался и сорвался с моего плеча. Я проводила его взглядом. Между холмов мелькнула мелкая точка, с мою ладонь, наверное. С красным вымпелом на древке. Срочные вести.

— Опять, — хмыкнула я. — Что же вам здесь так нужно?

За прошедшее время, орден Хранителей уже дважды присылал гонцов, с просьбами принять посольство ордена для обсуждения судьбы Нильса Серебряного. Рихард отказывал, ссылаясь на то, что судьба сына ясна и прозрачна. Править землями рода Серебряных, оберегать жителей и хранить покой этой земли.

— Разговариваете сами с собой, леди Саяна? — вышел на стену наставник Олаф.

— Просто мысли вслух. Опять гонец. — Махнула я в сторону дороги. — Вы уж извините, наставник, но что-то туповаты у вас в ордене старшие. Неужели не понятно, что надеяться уже не на что?

— Я бы так не торопился, леди Саяна. — вздохнул наставник Олаф. — Бертран Серебряный смог и вовсе разорвать все связи с Хранителями. Хоть и ненадолго, но всё же…

— Знаете, если птица вьётся над одним и тем же местом, то стоит сходить и посмотреть, что там произошло. Либо внизу добыча, либо выпавший птенец. — Задумалась я. — Так что же такого в этом замке, что Хранители над ним кружат, как коршун над цыплёнком?

— Вы прозорливы, хоть и юны, леди. — Кивнул мне наставник. — Замок Серебряных меньше всех пострадал во время Столкновения миров. А предки лорда Рихарда были весьма сведущими драконами. Их библиотека и сегодня куда богаче хранилищ Цитадели. Более того, в Цитадели списки, то есть копии того, что хранится у Серебряных. Лорд Бертран в своё время часто требовал уточнения этих копий на совете старших лордов драконьих родов. Мол, списали и сильно ошиблись при переписывании или переводе. Или же заявлял о подложных свитках, мол у Хранителей вдруг вместо описания какого-то события, чьë-то сугубо личное толкование. Или находил неверно записанное правило. В конечном итоге, Хранители просто перестали пускать его в свои библиотеки. Но помимо широко известного, есть и ещё один момент. Сокровищницы и личные лаборатории. Ходят легенды, что в замке сокрыты в числе прочих и мастерские леди Ранвиэль, из рода Алмазов. Этот род известен тем, что именно знания и умения мастеров этого рода легли в основу создания Мириохов.

— У меня сейчас закралось подозрение… Поправьте меня, если я не права. Власть Хранителей и Целителей у драконов держится на неоспоримом праве хранить знания и память, то есть историю, народа драконов? — прищурилась я. — Может ли храниться в замке Серебряных что-то, что могло бы или упрочить власть орденов, или уничтожить насовсем?

— Я заклинаю вас именем обоих Отцов, никогда больше не озвучивать эту мысль, леди Саяна! — как-то сразу изменился наставник, превратившись из уставшего учителя в зрелом возрасте и ссутулившегося от жизненных невзгод в того, кто вполне мог бы носить доспех. — Эти мысли смертельно опасны. А орден и без них наверняка уже молит небеса о вашей скорой кончине.

— И что им это даст? — пожала плечами я.

— Разрыв договора Серебряных с птицами, это раз. — Начал четко перечислять наставник. — Гарантия, что у лорда Рихарда не появится ещё одного наследника, это два. Возможность вернуться в замок хозяевами. Ведь до того, как вы здесь появились, до полного перехода земель Серебряных в руки ордена оставался шаг. Извините, леди Саяна, но меня иногда тоже посещают крамольные мысли.

— Но почему тогда столько тянули? — спросила я. — Ведь насколько мне рассказывали, бабушка лорда была дочерью одного из высокопоставленных Хранителей.

— Не всё так просто, леди Саяна. Тогда власть орденов была не так сильна как сейчас, совет лордов имел очень большое влияние. И столь резко проявившееся бешенство, и удивительно вовремя появившийся ребёнок после стольких лет бездетного брака, и вдруг просто уехавшая жена, вместо расторгнутого брака… — перечислил наставник Олаф. — К леди Равене было слишком много вопросов. Она демонстративно порвала все отношения с другими родами. И именно по её воле, род Серебряных перестал соблюдать договора о поддержке союзных родов. Для многих это стало последним ударом. Ведь благодаря Серебряным выживали Мраморные, Озёрные… Изумрудные. Хотя про них и тогда уже говорили "осколки".

— Наставник Олаф, вы, как я понимаю один из тех самых осколков? — спросила я.

Глава 31.

— Да. Я ведь уже говорил, что вы прозорливы и догадливы, — устало улыбнулся наставник Олаф. — Четыре старших рода изначально стояли у власти. Первородные или королевские драконы. Алмазы, рубины, сапфир и изумруд. Именно они стали основой круга одарённых, что вместе с запевшими Мириохами соединил наши миры. Они отдавали все свои силы, вливая в песнь камней свою собственную жизнь… Когда силы заканчивались, они просто вспыхивали и осыпались пеплом. Но они спасали народ драконов, пусть и такой ценой. Уже после Столкновения миров, оказалось, что Алмазы погибли всё. Их кровь осталась лишь в Серебряных. Вскоре перестал существовать и Сапфир. Только две сильные ветви уходили в Железный и Чëрный рода.

— А Рубин и Изумруд? — заинтересовалась я.

— Прошло несколько сотен лет после Столкновения. Первородный триумвират, тогда ещё Сапфир, хоть и угасал, но ещё был отдельным родом, создал совет родов, и всего лишь возглавлял его. Но власть уже была поделена между всеми родами драконов. Тогда же произошло и первое столкновение между правящим триумвиратом оставшихся королевских родов и орденами. — Наставник Олаф рассказывал, глядя вдаль, но я понимала, что мыслями дракон далеко от этих стен. — В результате, целители демонстративно покинули собрание, заявив, что раз их мнение не учитывают, делать им там нечего. Хранители ушли из солидарности. Совет тогда решил исследовать те земли, что сейчас зовутся Забытыми. Наверное, оттуда и пришла беда… По крайней мере, хроники орденов говорят именно так. То ли пробуждëнная от вечного сна излишним любопытством искателей, то ли потревоженная каким сторожевым проклятьем, но где-то за Проклятыми хребтами открыла свои бездонные очи Чума. Скромно притулившись на обозах с находками, она робко постучалась в пограничные гарнизоны, а уже оттуда на стремящихся к новому, постепенно возрождающемуся миру драконов, гордых драконьих кораблях, она появилась в наших городах. Города в ужасе захлопывали свои ворота, выставляли охранение, не пропускающее никого, но… С тихими взмахами птичьих крыльев, тайными тропами мышей и крыс Чума проникала в любую твердыню. Она не проиграла ни одной битвы, и вскоре шагала юной королевой по своему завоёванному королевству. Гордые города приветствовали её набатом колоколов и дымом похоронных костров. Родовые замки вывешивали серые полотнища, присягая ей на верность и провозглашая её присутствие на родовых землях. Чума собрала богатую дань, уничтожая целые поселения. По своему усмотрению уничтожая наследников громких имён, и щедро вручая титулы и родовые престолы никому до того момента неизвестным бастардам. Только пять лет спустя из ворот Цитадели ордена Целителей вышли отряды, что неся огромные потери, смогли свергнуть её власть… Но на первом, уже послеморовом Совете пустовало слишком много мест.

— И Изумруд? — отчего-то шёпотом спросила я.

— И Изумруд. — Кивнул дракон. — Рубины слились с Алыми, точнее власть перешла к родственникам по младшей ветви. А Изумрудные драконы очень гордились тем, что родословное древо их рода прямо, а ветви его прозрачны. Никаких смесков, никаких бастардов. Сейчас существуют всего двое, в ком течёт кровь Изумрудов. Я и мой брат-близнец Хайрвуд. Я Хранитель, он воин. Последнюю весть я получал от него шесть лет назад. Они с отрядом направлялись присоединять к землям драконов дикие степи на юге.

— Степи на юге? — удивилась я. — Но это земли кочующих кланов. Сороки только с виду слабы. И насколько я знаю, так до сих пор и кочуют по своим степям.

— Я знаю. Наши земли оказались граничащими с ними. Поэтому брата и отправили. — Хранитель даже и не скрывал своей боли. — Земли, что принадлежали осколкам Изумруда, уже три года, как под рукой ордена. Но пока я не получил вести о смерти брата, он для меня жив. Может, зачарован какой Сорокой…

— Ой, Сороки они такие! Охмурят, охомутают, запутают, оглянуться не успеешь, а ты уже уважаемый баро, с десятком любопытных и вороватых сорочат! — поспешила заверить обоснованность надежд наставника я.

— Хмм… По моему, звучит прекрасно. — Улыбнулся наставник Олаф. — Спасибо, леди Саяна. Думать, о том, что брат не подаёт вестей, потому что охмурëнный и запутанный занимается воспитанием десяти племянников, куда радостнее и приятнее. Жаль, конечно, что не делится такими хлопотами, но Хайрвуд всегда был жадиной.

От разговора нас отвлёк крик дозорного.

— Гонец из Северных поселений! С серым стягом! — в голосе воина даже я услышала страх.

— Серый стяг? — обернулась я к побелевшему Хранителю.

— Чума… — еле слышно прошептал он.

— Чума на землях Серебряных? — удивилась я и поспешила к воротам.

Муж уже был там.

— Заболевших уже больше трёх десятков, лорд! — кричал гонец с той стороны стены, и его голос хорошо разносился в хрустальном от мороза воздухе. — Люди ропщут, говорят, что это кара за то, что вы нарушили своё слово. Вот и расплата за зверя вашего сына.

— Что? Повтори! — ярость заклокотала в голосе Рихарда.

— Возможно, он прав. — Встала я за плечом мужа.

— О чём ты? — развернулся ко мне Рихард.

— Да уж больно часто на драконов нападает всякая хворь, как только они пытаются пойти против воли орденов. — Так же громко и уверенно ответила я, чтобы все слышали. — То бешенство, то Чума… Особенно часто такие беды приключаются с потомками королевских родов, как я слышала. Не странно ли?

Гул за моей спиной подсказал, что я попала в цель. Слухи, догадки, подозрения… Мои слова легли на благодатную почву.

— Но как же быть, леди? Там дети, старики. Нас и так немного. — Спросил кто-то из замкомых жителей.

— Милости, леди. — Буквально свалился с коня гонец на колени.

— О какой милости ты просишь? — спросила я у гонца. — Неужели думали, что получив такую весть, вас оставят наедине с бедой?

— Саяна, даже и не вздумай! — перебил меня Рихард.

— Рихард, я шаманка, я не смогу "не вздумать". Ты слышал, там дети, старики. Мне такой глухоты к чужой боли дар не простит. — Обернулась я к мужу. — И потом, у Птиц такой напасти не было. Значит, не по зубам вашей заразе птичьи перья. Вот и посмотрим, что там за королева Чума.

Муж рывком притянул меня к себе, сжал так, что казалось, рёбра сейчас затрещат.

— Жестокий у тебя дар. Я пойду с тобой! — прошептал он мне в висок.

— В смысле, со мной? А род ты на кого оставишь? Замок? Сына? — посмотрела я ему в глаза.

— Вот это всё на сына и оставлю. Я буду встречать врага со своей леди. — Улыбнулся Рихард. — Нильс! Замок на осадное положение, если мы не вернёмся, летишь к Эдгару Чëрному. И шлёшь гонца к Буреславу Сумеречному.

Уже успевший обернуться мальчишка, конечно, был здесь.

— Вы вернётесь. Я буду вас каждый день ждать! — совсем по-взрослому кивнул Нильс.

Отправлялись мы из замка уже через несколько часов. Перед отъездом я долго стояла, прислонившись к замковым стенам. Оттого и покидала город Серебряных спокойной. Беречь Нильса до нашего возвращения будет замок. А я отчего-то была уверена, что мы скоро вернёмся.

Копыта гулко стучали по мëрзлой земле. Вперёд Рихард отправил отряд на случай ловушки, да и Гарун парил в небесах не просто так.

— Эх, нам бы время выиграть! — вздохнула я, размышляя вслух.

— До Северных поселений мы можем добраться уже к вечеру. — Услышал меня муж. — Если ты отважишься сесть на дракона.

— На дракона? — переспросила я, боясь поверить в то, что услышала.

Для меня, Птицы, полёт был недостижимой мечтой, окунуться в которую я могла, только объединяя сознание и разум со спутником. Либо позволяя своему духу взлететь, как во время обряда. А вот физически ощутить встречный ветер во время полёта, я не могла никак. И тут меня спрашивают, отважусь ли я.

— Если да, то мои крылья к твоим услугам. — Кажется, всё понял Рихард.

Нам пришлось остановиться, чтобы он мог обернуться. И как и в прошлые разы, я испытала восторг, увидев Зверя. Страха уже не было, было восхищение живой силой и мощью.

Дракон повернул ко мне огромную голову и обдал горячим дыханием. Я подошла к нему вплотную и чмокнула в чешуйки на носу. Зверь совсем по-кошачьи зажмурился, и прижал шею к земле, чтобы мне было удобнее карабкаться.

Я особо мудрить не стала, прижалась к шее дракона всем телом. Я много раз видела, как муж и сын взмывают в небо, но испытать это на себе даже не мечтала. Свист ветра закладывал уши, а потом резко наступила тишина. Я открыла глаза и выпрямилась, раскинув руки в разные стороны. Счастье вырвалось наружу заливистым смехом и лёгким головокружением.

— Спасибо! — крикнула я, слегка опьянев от полёта. — Ты подарил мне небо!

Глава 32.

Прежде чем приземлиться, дракон направил вниз на камни струю пламени. И только когда выжег всё на приличном расстоянии вокруг, опустился сам. Со стороны большого поселения, я бы даже сказала городка, по крайней мере, сверху так показалось, к нам уже спешили несколько мужчин.

— Лорд! — бухнулся первый из добежавших на колени перед драконом.

Дракон осторожно убрал крыло, за которым стояла я.

— Ох ты ж… — удивились мужики. — Приветствуем, лорд и леди!

— И мы вас, — ответила я сразу за себя и за мужа, который сейчас превращался обратно в лорда. — Говорят, беда у вас приключилась, хворь опасная.

— Да, леди! — тяжело поднимался с колен мужчина. — Чума…

Только сейчас я заметила, что половина ноги у него деревянная.

— Ну, пойдём. Посмотрим, что это за чума такая. — Попросила я.

— Так эта зараза же… Как же вы, леди? — осторожно напомнил другой, без руки. Страшные следы войны, которых много по обе стороны.

— Я шаманка, мы с заразой тоже работать умеем, — подмигнула я, расстегивая ремни на своей сумке.

Сначала я протëрла лицо и руки специальной вываркой, разбавленной несколько раз перегнанным через зельеварский куб самогоном. Потом закрепила нижнюю маску, и сверху вторую, с прослойкой из мха и угля. На руки надела перчатки из мягкой, но толстой кожи. Рихард не споря, взял у меня протянутый ему комплект и повторил мои действия.

— Ну, рассказывайте. Какие жалобы у заболевших, как лечите? — спросила я по пути.

— Жар, мышцы болят, ноздри дыбом, язык весь белый и еле шевелится, а губы сухие, трескаются до крови. — Перечислил сильно знакомые симптомы однорукий. — А лечим, вон, дом заколотили, если выживут, выйдут, нет запалим.

— А синяки под глазами есть? Глаза кровью наливаются? — уточнила я.

— Да, леди! А вы откуда… — разговаривая со мной мужчины всё косились на Рихарда за моей спиной, от того и держались очень напряжённо.

— Я пока ничего говорить не буду. Мне нужно осмотреть заболевших. И чем больше, тем лучше. — Ответила я.

— Шаманка! — женский выкрик удивил и заставил обернуться.

Кто-то попытался остановить женщину, точнее девушку с ребёнком на руках.

— Тихо! — рыкнул муж. — Моя жена сказала, что ей нужно осмотреть больных. По-моему, эта женщина или больна сама, или несёт больного ребёнка. И я хотел бы знать кто она?

— Судя по ребёнку, уже лет восемь как твоя подданная, а остальное не важно. — Ответила я, догадываясь о подозрениях мужа.

— Рождённая среди драконов вряд-ли назвала бы мою жену шаманкой, а не леди. — Подтвердил мои догадки о его мыслях муж.

— Синица я, с отцом с короба торговали. Лет десять назад сюда пришли, да отец ногу повредил. Пока лечил, здесь и остались. — И не подумала скрывать своё происхождение женщина. — А тут напасть такая, младший слёг…

— И давно? — спросила я после того, как мать положила мальчика на широкую лавку у ближайшей стены.

— Да с утра. Я ночью к соседям бегала. Их заколотили три дня как. Еда, поди закончилась. Вот я собрала, да узелок в щель между досками и сунула. — Призналась она. — И на хвосте видать хворь принесла.

— Это вряд-ли, — заверила я её, осматривая ребёнка.

— Да зачем ты вообще туда пошла? — возмутился мужик с деревянной ногой.

— Дак, дядька Михель, как же не пойти? У них старики, деток свои и племянников двое… Соседи же! Мимо проходить и хлеба не подать, не по-людски! — мотнула головой Синица, да так, что толстая коса только по спине и хлестнула. — И родичи мои против слова не сказали, хоть и знали, для кого я на ночь глядя, узелок собираю.

— Вот же! — почесал затылок дядька Михель. — Так старая Олли вечно тебе в след шипела разное! Да и внуку своему трëпку устроила, когда он твоей Златке вёдра от колодца тащил.

— Дядь Михаль, так она же по-стариковски ворчит и всё. Женщина она властная, строгая. Характер такой. А зла я не видела. Десять лет с отцом здесь живём, а всё меня прячут. И хранители сколько раз через нас проезжали, а никто про нас с отцом не донёс. — Защищала вредную соседку Синица.

— Тихо! — перебила их я. — Мне дыхание послушать надо и сердце.

Тишина вокруг мгновенно стала такой, что мне показалось, что и местные жители дышать перестали, только чтоб не помешать.

Мальчик дышал тяжело, с хрипом. Словно болел уже неделю-другую лихоманкой или застудой. И сердце билось тяжело, бухая о грудную клетку.

— Так, пойдём, соседей твоих теперь проведаем. — Сказала я Синице.

— Совушка, ты мне скажи, как матери скажи… — наполнились слезами глаза женщины.

— Посмотреть мне надо. Не могу я по одному хворому сказать. — Вздохнула я, но всё же поделилась. — Только, похоже, этой своей всесильной чумой драконы нашу болотнянку зовут. Дрянь та ещё, но справиться с ней можно.

Дом, куда привела нас разом повеселевшая Синица был большим, и что говорится добротным. Аккуратно сложенный камень, тщательно промазанные швы, да и крыша крыта черепицей. Пусть и потерявшей свой глянец, но готовой служить ещё не одному поколению хозяев дома. Вот только заколоченные окна и дверь смотрелись очень тоскливо.

Мужики принялись отдирать доски, а вот когда открыли дверь…

— Решили, не ждать что ли? — очень медленно подняла тяжёлый и такой привычный ухват седая, со строгой косой женщина, ростом едва ли не вровень Рихарду. — Оно и правильно. А то я и чумная вас переживу! Только тут дело такое… Я ж пока жива, своих тронуть не дам.

— Мам… — донеслось из комнаты за спиной женщины. — Пусть уж добьют…

— Ишь ты! А я тебя для того рожала, чтоб тебя добивали? Это легче лёгкого, чтоб добили. А ты за жизнь бороться не пробовал? — кинула эта старушка, даже не обернувшись. — Как на поле боя-то выжил с такими мыслями?

— Ой, как хорошо вы говорите! И правильно! — улыбнулась я, забыв, что в маске.

— Это шаманка, которая наша леди теперь! — подсказала вредной соседке через окно Синица.

— Ого! Какая честь! Ну, ледей в моём доме сроду не было, теперь год полы мыть не буду, чтоб значит запомнить этот радостный день. — Женщина встала подбоченившись, и чуть наклонив голову вперёд.

— А вот это вы зря. Вот от этого вся зараза по дому и ползёт. Да и у вас в доме смотрю, не смотря на то, что вся семья слегла, полы скоблëные. Значит, не привыкли вы памятные даты отмечать, в грязи зарастая. — Усмехнулась я, понимая, что за язвительностью прячется страх за близких. И не для себя эта старушка так уверена, а для близких.

— Так с чем пожаловали леди-шаманка? — спросила меня хозяйка дома.

— Мне бы заболевших осмотреть. Если симптомы у всех одинаковые, то, похоже, я с этой болезнью знакома. И начну делать лекарство. — Объяснила я.

— Так чего ты на пороге стоишь-то? Время тянешь! — возмутилась хозяйка дома.

Глава 33.

Осмотр продлился около получаса, но главным было то, что мои подозрения оправдались. Птицы были знакомы с этой болезнью, правда, называли по-своему. И болотнянка у нас дальше поселения одного клана не пошла.

Да, это была тяжёлая и опасная болезнь. Особенно, если лечить её драконовскими методами.

— Ну? Что? — спросила Синичка, так и сидевшая на лавке с ребёнком на руках.

— Тебя как звать-то? — спросила я, тщательно протирая перчатки, прежде чем снимать.

— Багряна я, в самую середину осени родилась. — Ответила Синица.

— Ну, радуйся, Багряна. Не неведомая зараза это. Болотнянка наша, как я и подозревала. — Успокоила я её. — Достопочтенная Олли, а не подскажете ли вы мне, где я здесь у вас плесень могу найти?

— Подскажу. У меня здесь ты плесень не найдëшь. — Сложила руки на груди хозяйка.

— Я имела в виду в поселении, — поправилась я.

— Ааа… Эт тебе до старых амбаров нужно идти. Там место такое, что не положишь, всё гниёт и плесневеет. Каждый год идиоты чистят, выстужают, и пытаются там что-то хранить. — Хмыкнула старая Олли. — Тебе-то, леди, эта грязь зачем?

— Где болезнь, там и лекарство. Мне особая плесень нужна. Мы её лучистой зовём. Она наш основной воин в битве с вашей заразой. — Рассказала я.

— И чего с ней делать? Обмазываться или, не приведи Отец, есть? — с недоверием нахмурилась хозяйка.

— Нет, не переживайте, — засмеялась я и поспешила пойти искать те самые амбары.

— Саяна, — позвал меня Рихард, не отходивший от меня ни на шаг. — Объясни мне, пожалуйста, что происходит? Ты действительно можешь из плесени сделать лекарство от чумы?

— Именно. — Решила объяснить ему я. — Видишь ли, после Столкновения, на многих землях природа изменилась. Но не уходить же с насиженных мест, где веками жили? Кто-то, конечно, переселился, откатившись вглубь наших земель. А кто-то остался. Как Снегири, которые жили теперь вообще на приграничье с драконами.

— Подожди, насколько я помню, война началась с нападения именно на Снегирей. — Задумался Рихард. — Сначала вспыхнуло приграничье, а потом, уже после мора, в эту войну втянулись и остальные драконьи земли. Но нападение на Снегирей было в самом начале поветрия.

— Болотнянку мы узнали благодаря как раз снегирям. У них рядом оказалась степь, леса на той земле погибли во время Столкновения. А с другой стороны, образовались болота. — Пересказывала я то, что услышала от наставниц. — Снегири два раза в год меняли своё место жительства. Летом заготавливали, а зимой отдыхали в зимних поселениях. И вот вернувшись с заготовок в одно из таких поселений, Снегири обнаружили, что те, кого оставляли за домами присматривать с весны и до осени, погибли. А так как оставляли в основном стариков, то погоревали и похоронили. Дома в порядок привели и заселились. Очень быстро поняли, что заболело всё поселение, и с болезнью местные знахари не справляются. Тогда Снегири кинули клич. Огородили свое поселение и когда увидели, что к ним спешит гонец из соседней деревни, предупредили, чтоб не приближался. Пересказали всё, что сами знали и отправили к шаманам. Выясняли, что это за беда не так чтобы долго. Шаманы, замкнув круг, могут услышать землю, восстановить по памяти природы небольшой период. Эта зараза пришла как раз с границы болот и степей и больше всего напоминала чахотку. Блохи и клещи, что заводятся в домах от сырости и болотной гнили, крысы и прочие грызуны, что бегут в дома с дождями, болотнянку и разносили. И тут один из заболевших пошёл на поправку. Оказалось, что он почти жил в бане, а вот ел хлеб и вяленое мясо. От долгого лежания в каменных ларях, и мясо и хлеб начали покрываться плесенью. Хворый её просто счищал. Но так как кожа у него была в язвах, то эта плесень в кровь и попадала. Да и любой шаман знает, что плесень это ближайший родственник грибов, а грибные корни не выведешь. Поэтому и в еду ему эта плесень тоже попадала. Стали смотреть, что именно за плесень.

— А она что, ещё и разная? — удивился внимательно слушающий меня Рихард.

— Конечно, а ты как думал? Всё везде разное, а плесень всегда одна и та же? — засмеялась я. — Но тогда шаманы разглядели, что плесень, которая помогла Снегирю, была особого вида. От серединки шли сотни ниточек-лучиков. Нашли такую же. Начали давать добровольцу. Тот начал выздоравливать. Тогда взяли кровь больного, добавили в неё выварку лучистой плесени, и вкололи добровольцу только здоровому и вообще из другого поселения. И дней через десять оставили жить и ухаживать за больными. И шаманы камлать перестали, иначе бы столько заболевших не удержали бы. А тот Снегирь которому кровь больного с плесенью вводили, заболел. Правда совсем не так тяжело и быстро выздоровел. Ну а дальше пока больные были, на них лечить и учились. Баня у первого выздоровевшего была из брёвен ели, как нагреется, то хвойная смола течёт и воздух напитывает. Веники можжевеловые, он и вовсе воздух чистит. Жара банного, сухого из парилки, болотнянка не переносит. Да и дышать легче становится. От чистоты бежит. Поэтому дома, особенно те кланы, что в степях живут или у болот, стали на особый лад ставить. Чтобы в подпол пробраться той же крысе сложнее было. Кошек привадили, полы сухие делают и воздухоходы. А запасы хранят в горшках из обожжённой глины, да под плотной крышкой. Вот так и лечим.

— И ты сможешь эту плесень превратить в лекарство? — уточнил муж.

— За этим и ищу, — качнула головой я.

— А с меня, значит, баня со смолой из елей, подвалы, полы… Что ты улыбаешься? — спросил муж.

— Лорд-дракон, — пожала плечами я. — Какая-то болезнь посмела посягнуть на принадлежащее Серебряным. И лорд этих земель не спрятался за стенами, а собрался устроить помывку всему поселению.

— Потому что ты рядом. — Осторожно обнял меня Рихард. — Ты привезла с собой на мои земли кое-что невероятно ценное. Надежду. Поговорим, когда вернёмся в замок?

Я только кивнула.

— Саяна, у меня только два вопроса. Пока ты осматривала больных, я обратил внимание на воду. Местные говорят, что вода здесь не очень, болото подтапливает. Оттого и вода в колодцах мутная и с запахом. — Оказывается пока я осматривала захворавших, лорд тоже времени не терял. — Вода может ухудшить состояние жителей поселения? Болезнь могла по воде прийти?

— Вода может и лечить, и вредить. — Ответила я. — Вот что вода в колодцах стоит болотная, то хорошего в этом нет ничего. Болотнянка и так по желудку сильно бьёт, ни пища, ни вода не задерживается. А если ещё и вода… Да и болото… Гниение, разложение… И всё это с водой вовнутрь. Странно тогда, что только сейчас зараза появилась, а не всё время здесь по улицам гуляет.

— Значит водой надо заняться. А ещё нужно распорядиться, запасы чтоб хранили в не доступных для грызунов и насекомых местах. — Задумался Рихард. — Второй вопрос, возможно, покажется тебе странным. Ты Птица, и ваши нравы знаешь лучше… Скажи, а вот если бы Снегири узнали в чуме, что выкашивала целые поселения, вашу болотнянку, они рассказали бы, как от неё спастись драконам?

— Рихард, — вздохнула я. — Я тебе отвечу, как есть, но вот боюсь, что ответ тебе совсем не понравится. Даже сейчас, когда между нашими народами сотни лет войны, Птицы не отказывают в помощи Драконам. В наших поселениях драконы давно не редкость. Строят, живут, также провожают родных на войну и клянут тех, кто это затеял и не соглашается на мир. Да чего долго говорить, ближники моего брата, про которых говорят, что, мол, родичи или даже сыновья… Рихард, они же драконы. Из твоих бывших подданных, от беспредела Хранителей сбежали. Точнее, один другого притащил, прямо к нам под стены, еле живого. А тогда, думаю и речи бы не шло. Как нам Старшая в обители рассказывала, изначально, среди нашего народа очень сильна была вера, что это был единственный способ спастись для мира. Мол, мир, как шар. Целый спокойно катится среди небесных волн. А разбившись, может только падать. А так, ваш мир потерял половину, и наш. Но вместе-то это две половины мир снова стал целым. Так что думаю, Снегири явно не молчали, стоя в сторонке. А почему это тебя так заинтересовало?

— Подозрения очень странные. Но это мы в замке обсудим. — Рихард мягко улыбнулся. — Что? Пойдём спасать драконов?

— Это наш долг! — засмеялась я, обнадëженная таким доверием к себе и своему дару. — Пошла-ка я знакомиться с местной плесенью.

— Подожди, я отдам распоряжения… — остановил меня Рихард.

— Ну, уж нет. Давай, ты меня проводишь, и пойдёшь исполнять свою часть работы по оздоровлению этого поселения. А я свою. — Не согласилась я. — Плесень очень опасна. Одна лечит, другая наполняет воздух опасной пыльцой. И постоянные мысли о том, чтобы не навредить тебе, будут мне мешать и отвлекать. А собирать плесень сложно. Ведь нужно собрать тело плесени, не цепляя того, на чëм она выросла.

— Как я далёк от всех этих премудростей, — усмехнулся Рихард, наклоняясь с явным намерением поцеловать, и вдруг замер. — Хм… Странно, я думал, мне показалось. Саяна, ты знаешь, у тебя запах стал меняться.

— Что? — удивилась я.

— Да. Стал мягче, нежнее. У меня Зверь просто млеет, — прищурился Рихард.

— С чего бы это? — не поняла я.

Глава 34.

Отложив выяснение, что там с моим запахом до возвращения в замок, мы каждый вернулись к своим обязанностям.

Рихард немного задержался, наблюдая за тем, как я натягиваю защиту, которую специально изобрели для работы с опасными веществами и растениями. Или с заразной болезнью. В моём случае, опасность исходила от плесени, которая могла поражать и через кожу, и через глаза, и через дыхание.

Главным был специальный плотный шлем. Специальная мягкая кожа в несколько слоев, была ещё и пропитана заговорëнными отварами. Глаза защищали пластины тонкой и прокалëнной на особом болотном огне слюды. А вот дышать нужно было через "клюв".

Длинный треугольный чехол внутри состоял из нескольких чистящих воздух прослоек. Просто потому, что универсального способа очистить воздух от всего сразу, просто не существовало.

Расправив плотно обтянувший голову шлем, я затянула шнуровку на шее и накинула капюшон. Застёгивая крючки на длинных, защищающих руки до локтя перчатках, я услышала как смеётся Рихард.

— Ну, и какая ты сова? — ткнул он пальцем в кончик "клюва". — Настоящая ворона.

— Очень смешно! — прищурилась я, забыв, что муж этого сквозь слюду не видит.

— Вообще-то, да. Забавно. Всё-таки сколько у вас всяких придумок… И как бы это всё могло облегчить жизнь нашим народам. — Вздохнул Рихард. — А из Снегирей вообще никого не осталось?

— Есть единицы по разным кланам. У Яры мама была из Снегирей. — Ответила я. — А почему спрашиваешь?

— Да я всё думаю… Снегири, Цапли… Может, вернутся? Птицы же всегда возвращаются. Вон, как лебеди в потерянный сад. — Поделился Рихард. — Только придумать надо что-то такое, что Железных и близко не подпускать.

— Ну, знаешь… У нас Чёрные Журавли недалеко от ваших Железных ушли. Вот у кого месть головного мозга и всего организма заодно. — Фыркнула я, и пошла к местным амбарам.

Да уж, за такие амбары у нас в любом поселении шею бы намылили всем, кто это допустил. К сожалению, здесь уже мало чем можно было помочь. Было заметно, что нити плесени уже глубоко в стенах. И это только видимые, а сколько тех, что не подвластны человеческому глазу?

Гарун глухо ухнул, привлекая моё внимание. Мудрая птица быстро нашла то, что мне было нужно.

— Ого! Да тут на десять таких поселений хватит! — оценила я размеры лучевых нитей.

Больше от работы я не отвлекалась. Мой знахарский нож и шаманский серп были моими единственными орудиями и помощниками. Я счищала тонкую верхнюю пленочку мантии плесени и отправляла её раз за разом в горшок. Сюда я потом добавлю крепкий, тройного перегона самогон, и буду медленно вываривать, почти томить, добытую плесень.

Закончила я работу только поздно вечером, когда от усталости уже начала кружиться голова. Осторожно и бережно, как самое дорогое из всего, что мне доверяли в жизни, я несла горшочек, почти наполовину полный соскобами. Залог выздоровления всего поселения.

Но когда я вышла из амбаров, я почти потерялась. По моим ощущениям, сейчас уже вечер должен был перетекать в ночь. А вокруг было светло, особенно вдоль того края поселения, что выходило к болотам. И пока я была сосредоточена на сборе плесени, я не обращала внимания на шум, а сейчас постоянный стук стал очевиден.

— Что происходит? — растерянно спросила я у Рихарда.

— Много чего, — улыбнулся он, явно уставший, но отчего-то довольный. — Вон, видишь на холме огни?

— Ещё я вижу там дом, которого утром не было, — заметила я.

— Это не дом. Это, как сказал отец Багряны, баня. Кстати, Чёрный мне очень советовал у себя такое завести. — Удивил меня Рихард. — Там в землю уходит небольшой ручей, который начало берёт вон в тех горах, остатках древнего каменного кольца, внутри которого было Малое море. Там вверху несколько впадин, видимо ручей вымыл за века. А внизу и вовсе небольшой прудик, дно каменное, гладкое. Видно, если что и попадает, то ручей за собой выносит.

— Подожди, а ты откуда знаешь? Ты что, туда нырял? — посмотрела я на мужа, задрав "клюв". — А тебя не смутило, что как бы не Цветень кругом? Да на спокойной воде лёд уже встаёт!

— Так тут только у берега, а потом вода, падая сверху, не даёт застыть. Но я всё равно велел, всей деревни из верхних вымоин воду брать. А колодцы закрыть. Потом засыпать будем. — Не понял моего возмущения муж. — А вот про нижний пруд дядька Репий говорит купель выйдет прямо князю впору. Я понял, что у него это высшая степень одобрения. Кстати, только он и его дочь колодцами не пользовались, и не смотря на то, что ходить наверх за водой тяжело, в свой дом носили воду оттуда. Многие вспомнили, как дядька всех уговаривал так делать. Да и сам он говорит, мол, вот чуять чуял, а объяснить, почему надо, не мог. Знаний не хватило. Всех здоровых с поселения согнали на работы. Да и отряд из замка вовремя подоспел. Сама баня внутри меньше, чем снаружи.

— Что, Синица по северному дом складывал? Ну, брёвна в две стены, а между ними лапы еловые? — улыбнулась я, наконец-то начиная снимать защиту.

— Так он ещё и между брёвнами забил мох, смоченный в каком-то вареве. — Тут же ответил Рихард.

— Швы и стыки проконопатил, да ещё и просмолил. Он же потом тем же варевом заставил баню снаружи прокрасить поди. — Горшочек был плотно закрыт, под крышкой самогон смешивался с плесенью.

Стоять этой смеси теперь двенадцать часов. И только потом смесь отправится на огонь.

— Конечно. Сказал от сырости. Там сейчас внутри работы идут. Пришлось все светильники-артефакты, что в сопровождение брали отдать. Баня стоит на каменной подошве. Небольшой предбанник, уличный. Потом второй, чтоб, как сказал дядька Репий, порты снять, а в простыню укутаться. Внутри четыре печи по углам, вокруг которых стены. А посередине большая комната. Если двери открыть, то жаром из парилок в момент прогреваться будет. — Рихард явно пересказывал слова того самого дядьки. — Как жар пойдёт, так и смола будет. Старая Олли лично велела Репию, найти в лесу самые смолистые ели. Сейчас из можжевеловых веток веники вяжут и лавки шкурят, чтобы… Нет, подожди, я дословно повторю. Некоторые крали, в свою старую задницу заноз не наловили!

Рихард засмеялся.

— Кажется, этот твой Репий не ровно дышит к старой Олли? — ответила улыбкой я, протирая лицо настоем календулы после защиты. — А там что?

— Мой дед, которого объявили безумным, мечтал вернуть море под стены замка. И у него был целый план, как это сделать. — Вдруг стал серьёзным Рихард. — Я хорошо помню эти его бумаги и чертежи. В детстве они мне казались грандиозным безумием, а сейчас… Поселение располагается на верхушке холма, а под холмом камень. Остатки гор каменного кольца, разрушенного во время Столкновения.

— Иии? — не поняла, к чему клонит муж, я.

— Я обследовал окрестности. Смотри. — Начал он чертить прямо на земле. — Вот поселение, вот болото, сюда доходит один большой язык Гиблых болот, и подтапливает поселение. Но вот Гиблые болота, находятся гораздо выше. А вот тут, если объехать этот язык есть отлично сохранившееся каменное русло одной из древних еще рек. Вот здесь у истока огромный завал. От того она похоже и пересохла, а болота подпитываются теми источниками, что раньше несли воды в эту реку. Дед считал, что можно ступенчато прокопать рвы, и соединить их в местах перепада…

— А если укрепить берега, — начала я.

— Сплавив песок и мелкий камень драконьим огнём, — продолжил муж.

— А весной посадить растения, которые чистят воду, да дно выстелить подушкой, чередуя песок, которого здесь в избытке, с камнем, которого здесь еще больше, — снова подхватила я его мысль.

— То чистая вода и ожившая река уже не кажутся таким безумием, да? — с каким-то сомнением спросил Рихард, словно от моего слова зависело, как расценивать его действия. Как великий план или как безумие.

— Вполне выполнимо для дракона! — кивнула я. — А куда это русло ведёт? Не получится ли так, что мы дорогу к собственному дому смоем?

— Нет, не переживай. Чуть ниже я увидел знакомую излучину. Так что это русло идёт к озеру, что осталось от Малого моря. Помнишь я рассказывал, что болото и то озеро, это всё, что осталось от некогда непреступной водной преграды. — Заверил меня Рихард. — Дядька Репий говорил, что совы от всякой заразы свои дома окуривают…

— А что ещё говорил этот дядька? — не сдержала улыбки я.

— Очень много. Я и не подозревал, что у меня на землях живёт такой… Даже и не знаю как назвать! Живой дневник путешествий, вот! Он ведь в одном клане не жил, путешествовал, торгуя всякой мелочью. Даже в драконьи земли заходил, недалеко, вдоль пограничья, но всё же! — обнял меня Рихард. — Ты устала.

— Это вопрос или утверждение? — спросила я.

— Ты провела в этих складах почти весь день. Чего спрашивать? Конечно, устала. — Прижал он меня к себе покрепче. — Отряд из замка поставил лагерь, в поселении спать плохая идея, как мне кажется.

— Идея спать на земле сейчас ещё хуже. Поверь мне! — заверила его я.

— Зачем это тебе спать на земле, если у тебя в мужьях целый дракон? — ухмыльнулся муж.

— Ах да! Что-то я забыла, что у меня муж с функцией внутреннего подогрева! — ткнулась я носом в его шею.

Попросив Гаруна меня разбудить вовремя, для приготовления лекарства, я нырнула под крыло дракону и свернулась в клубочек. Дракон несколько раз заглянул себе под крыло, словно желая убедиться, что я удобно устроилась. Даже выдохнул горячий воздух. А потом где-то над крылом, раздались странные звуки. Я не сразу поняла, что это за странное рычание, порождающее приятную дрожь драконьего тела подо мной.

— Подожди… — почему-то шёпотом сказала я сама себе. — Это что? Дракон… мурлычет?

Засыпала я, улыбаясь, сама не зная от чего

Глава 35.

Утром, перекусывая горячей кашей, которая от холодного воздуха вокруг, казалась только вкуснее, я спросила о том, на что вчера из-за усталости не обратила внимания.

— Рихард, а как так получилось, что воины из отряда сопровождения работают вместе с жителями поселения? Тут много заболевших, и как я понимаю, чумы драконы боятся. — Кивнула я в сторону просыпающихся и тянущихся к общим котлам воинов. — А вероятность заболеть, работая вместе, немаленькая.

— Нет, они не боятся. Хотя прекрасно понимают, что могут заболеть. — Что-то такое странное было во взгляде Рихарда, незнакомое. — Но когда они приехали, им уже сказали, что ты успела, и болезнь распознать, и пошла лекарство готовить. Местные твои слова дословно друг другу передают. А те, кто живут в замке, уже верят своей леди. Знаешь, заключая договор, я был готов к проблемам. Птица в замке дракона! И страх, и неприязнь были бы понятны. А ещё Нильс с тяжёлой болезнью… А прошло всего три месяца, и я готов запереть тебя в сокровищнице!

— За что? — удивилась я.

— Чтобы не исчезла! — засмеялся муж.

— Куда это я интересно, должна исчезнуть? — поняла, что это скорее шутка, нежели угроза, я.

— К менее проблемному дракону? — взгляд мужа стал задумчивым, и хотя он отвёл его в сторону, я успела увидеть мелькнувшую в его глазах злость.

— А такие бывают? — дурашливо удивилась я. — Тогда это, наверное, Нильс?

Правда, желание подурачиться быстро пропало.

— А теперь ты задумалась. О чём? — спросил Рихард.

— Я Птица… А они Драконы, и они доверяют мне свою жизнь. — Поделилась я.

— А разве ваши воины не делают также? Идут в бой, зная, что рядом шаманы, которые как могут, защищают в бою. А потом вытягивают обратно, в мир живых. — Вдруг спросил муж. — Я однажды видел на поле боя, как твой брат чертил круг вокруг парня, у которого поллица было сожжено. Ему говорили, что нет смысла, мальчишка уже мёртв. А твой брат тогда сказал, что для него нет. Даже если вообще голову бы оторвали, то и такой был бы не мёртв, а едва жив. А ты шаманка. Наша шаманка, хозяйка замка и леди. Мои воины верят, что ты за них будешь сражаться с болезнью, как за своих.

После такого разговора я долго готовилась к началу изготовления лекарства. Много-много раз всё проверяла и боялась отвести взгляд от синего болотного пламени. Не доверяя своей памяти, я закрепила в раскрытом состоянии свиток с нужным рецептом. Уже в глубокой темноте, я достала деревянный ящик с пузатой колбой из горного хрусталя. Укрепила её в найденном неподалёку крепком корне, явно вымытым водяными потоками из земли и хорошо пропитанным болотными водами. Такие коряги ещё и не каждый топор возьмёт.

Расставила пузырьки, из которых мне будет необходимо будет добавить по капле-две в основу из выварки лучистой плесени.

— Ууухаай! — подбодрил меня Гарун.

— Ты справишься, — сжал мои плечи Рихард.

Я посмотрела по сторонам. Все работы остановились. Все смотрели на меня.

— Попей, я для всех готовила. Ягода хорошая, мы с отцом сами собирали и сушили. — Протянула мне ковш с ароматным ягодным взваром Багряна.

Обидеть девушку отказом я не хотела, но в мыслях упорно всплывало воспоминание о сестричках-синичках из обители. И их знахарских особенностях. Взвар оказался выше всяких похвал. На терпком диком меду. Но в меру. Сладость не забивала вкуса дикой вишни, земляники, брусники и черноплодной рябины. Чуть освежала нотка мяты. Видно кинула Синичка веточку. Отвар ещё не был тёплым, но уже и горячим не назовëшь. Такой, что пьëшь жадными глотками, а по телу прокатывается приятная горячая волна.

Выдохнув, словно собиралась нырнуть в сознание спутника, я достала из чехла длинную полую трубку. В строгой, выверенной предками очерёдности, я добавляла к лучистой плесени нужные ингредиенты.

Последний этап, моя сила. Сила и желание помочь. Дар, данный небесами и Отцом Всех Птиц. Преподнесëнный своим детям, чтобы становился в час нужды и доспехом, и оружием. Отсекал мерзкие, смертельно опасные щупальца хвори, какой бы чëрной она не была, пришла ли из неведомых земель, или виной тому были люди.

Каждый шаман знал, что граница любого поселения, куда пришла болезнь, это его личный рубеж. И нет у шаманов права не выйти на этот бой.

Простая истина, понимание которой так дорого для меня стоило. Чувство боли от давней потери всколыхнулось волной, идя крепостным тараном, прокладывая путь моей силе.

Благодарности драконов я не хотела, и даже самолюбие не принимало мысли, что драконы не справились с болезнью, поколениями боялись её, а маленькая шаманка может попробовать. Но меня жгло огнём, выламывая кости, от знания, что если я не справлюсь, то такую же боль от утраты испытают все вокруг. Самое страшное чувство, самая жестокая пытка!

И словно в ответ на мои мысли, я почувствовала ещё одну тонкую ниточку дара. Идущую параллельно с моей, но из-под самого сердца. И не моя.

А муж говорил, что запах изменился… И за суетой последних месяцев, стараясь и за Нильсом, Небесами данным сыном, присмотреть, и в дела замка вникнуть, и сад восстановить, саму себя я упустила.

Вспомнить, когда у меня были женские крови, я не смогла. По всему выходило, что ещё в обители.

Но заметавшиеся в голове мысли не помешали мне. В равномерно синей жидкости светящимися нитями стала разворачиваться целебная сила зелья, напоминая запертое в хрустальных стенках дерево.

— Ну вот… Теперь нужна кровь больного, чтобы убедиться. — Громко сказала я.

Драконы переглянулись. В это время с колен Багряны сполз её сын, и пошатываясь, на слабых от болезни ногах, подошёл ко мне. Упрямо кивнул и сжал губы, напомнив сразу всех виденных мною мальчишек.

Я осторожно проколола ему руку и взяла немного крови на белую плоскую тарелку. Густая, тёмная, застоявшаяся… Нехорошая кровь. И капнула в неё зелье.

В свете нескольких факелов было хорошо видно, как зелье опутывает всю кровь и очищает её.

— Получилось… Получилось же! — заорал кто-то рядом.

И этот крик подхватили десятки глоток.

— Получилось, — согласилась я. — А теперь нужно каждому, и больному, и нет, ввести зелье в кровь. Ставьте котёл с водой, полых игл у меня всего десяток.

Эти иглы были огромной редкостью. Создавали их наши рудные мастера исключительно силой дара. Только после каждого применения их нужно было прямо кипятить.

— Кто первый? — спросила я в толпу. — Давайте руку.

— Я! — всё тот же мальчишка положил свою руку мне на колени с таким видом, словно жертвует ей во благо всего поселения.

— Воин! — потрепал его за плечи Рихард, тоже подошедший.

Муж и стал следующим, чтобы, значит, пример подавал. Дальше дело пошло бодрее, перерывы были только из-за игл. Уже и рассвет забил крыльями над поселением, а очередь только начала редеть.

— Поспать? — приобнял меня Рихард, не отходивший от меня ни на шаг.

— Ага, или на сеновале, или под крылом у дракона. — Сонно протянула я.

— Ни один сеновал не сравниться с драконом, особенно в холода. — Засмеялся муж, унося меня от людей и шума в сторону.

Проснулась я по ощущениям глубоко за полдень. И с первыми мыслями пришла радость. Правда Рихарду пока решила ничего не говорить. Дома осталось блюдце из редкого, голубого серебра, что могло точно определить, в тягости ли я. Вернёмся в замок, проверю. И точно зная, уже сообщу.

Решив всё для себя, я сладко потянулась. Драконье крыло тут же приподнялось. Зверь мужа относился к хрупкой паре своей человеческой половины очень бережно.

— А что за дым? — спросила я.

— Местные постель, спальные мешки, прочую ветошь жгут. Половики-то новые соткут, да и кровати соберут. А заразы в доме никому не надо. Вот и жгут. Там костров десятка два. — Рассказал обернувшийся, пока я ходила за кашей муж. — Дома отмывают от подвала до крыши. С этим… Уксусом и скипидаром.

— Ооой! Это кто ж такое предложил? — удивилась я.

— Старая Олли. Ей чуть отлегнуло, так она и начала приказы отдавать. Вот кого в командиры ставить надо! Дисциплина в отряде будет идеальная. — Засмеялся Рихард. — Говорит, чтоб значит, к твоему окуриванию все дома были готовы. Потом пережить пять минут позора и можно в дома возвращаться. А дядька Репий ей говорит, что в баню, особенно хворые, на пять минут никто не ходит. Обещает лично отпарить всех так, что будут всё пышные, как сдоба у доброй хозяйки, и крепкие, как наливные зимние яблоки!

— А ты откуда знаешь? — удивилась я.

— Дракон слышит. Зверю вся эта суета нравится. — Пожал плечами муж.

Слово своё дядька Репий сдержал. Мелкий, жилистый, с глянцево блестящей проплешиной, гладко выбритыми щеками и яркими, живыми, хитрющими, настолько голубыми глазами, что только с летним небом и сравнивать. Совсем не стариковскими глазами. Такие бывают только у тех, кто безумно влюблён в жизнь!

Обернув полотенце, поверх нательных портков, он с двух рук, лихо вращая кистями, отхлестывал соседей без отдыха. Только выкрикивал что-то такое, от чего мужики крякали, а бабы краснели, но сам дядька Репий говорил, что это он банного духа тешит, тот бранное слово любил и покрепче. А взамен не жалел жара и пара.

— Ах ты ж, пиз@окрыл чешуйчатый! — рявкнула на дядьку старая Олли, когда он со всего размаху прижëг её можжевеловым веником по крутым бёдрам.

— Поправочка! Я пернатый! — не согласился быть чешуйчатым Репий. — Ах, какая женщина!

Я, хихикая и поправляя простынь, уткнулась лицом в плечо мужа. После обкуривания домов полынью, всех погнали в баню. Я тщательно прислушивалась к себе. Чему-то внутри меня жар от парилки был очень приятен. Я бы сказала, желанен. Рихард под шумок собрался выбраться из бани и ополоснуться, минуя оздоровительные процедуры дядьки Репия.

— Эт вы куда собрались? Ваше лордство? — обдал кипятком после щетки с щëлоком широкую скамью дядька. — Пожалуйте!

— Дядька, а дай-ка мне веник. Я сама мужа уважу! — протянула руку я.

— А это издевательство, кажется, может иметь и приятные… — начал муж, ровно до тех пор, пока я не начала проходить вениками по его телу по-настоящему. — Дорогая? Твою… Саяна, я, кажется, сейчас этого вашего духа уважу на полгода вперёд!

В поселении мы задержались ещё на две недели. Рихард доделал отводные каналы, и собирался вернуться сюда весной, чтобы довести уже всё до ума. А я следила за выздоравливающими, да чтобы новых больных не появилось.

Домой ехали с нетерпением. Мы соскучились по Нильсу, да и хотелось уже удостовериться в моей маленькой тайне. И хотя Гарун летал в замок и регулярно приносил письма и ведения, этого было мало.

— Смотри, — показал рукой на горный хребет Рихард, когда до замка оставалось всего ничего.

На обледенелом камне настороженно сидел, словно вырезанный изо льда, дракончик и пристально всматривался в караван.

— Встречает! — замахала я руками.

Рихард спешился и обернувшись полетел на встречу сыну. Внутри меня разлилось негодование, что большой источник жара и покоя отдалился. И любопытство. Чему-то внутри меня было очень любопытно, а вот тот, такой маленький, но такой яркий огонёк, это тоже можно считать своим?

— Жадина, — прошептала я про себя. — Ты уж определись: пламя дракона или дар шамана.

Внутри пронеслась гамма чувств и эмоций. Удивление, недоумение и возмущение. Как это выбирать? Почему? Разве всё вместе не лучше?

День приезда был громким и суматошным. Возвращение после столь долгого отсутствия туда, где тебя так ждали очень ценно.

А утром, предупредив, что мне нужно навести порядок в зельях, я ушла в маленькую комнату, где раньше жил Нильс.

Поднимаясь по одному из пролётов, я заметила показавшуюся из-за холмов кавалькаду.

— Серьёзно? Это уже даже не смешно! — фыркнула я.

Заперев дверь, я поставила блюдце из голубого серебра на стол, и порезала ладонь. Тяжёлые капли ударялись о металл, заполняя его собой. Ждать нужно было два малых оборота. И никогда ещё время не тянулось так долго.

Вся моя кровь собралась в большую каплю, начала заполнять только ей ведомые границы.

— Быть не может! — всматривалась я в двух драконов, рядом с которыми парили совы. — Драконы с даром шамана? Мои сыновья…

Один из драконов проступил чётче. Эти изящные, плавные линии не могли принадлежать самцу.

— Дочь… Сын и дочь! — еле дождавшись, когда моя кровь вспыхнет, рассказав мне всё, я побежала искать Рихарда.

Увидела я его очень скоро. Он стоял на стене над входом в потерянный сад.

— Рихард, мне нужно тебе сказать, — начала я, задыхаясь от радости и бега.

— Мне тоже, Саяна. — Муж был холоден и мрачен, брови сердито сошлись на переносице.

— Лорд Рихард, Вы так быстро покинули меня… — на стену медленно поднималась красивая брюнетка в плаще.

— Кто это? — спросила я у мужа.

— Вы ещё не рассказали? — удивилась она. — Я Индиборга из рода Железных драконов, и прибыла сюда, почувствовав зов Мириоха рода Серебряных. Я Истинная лорда Рихарда, что подтвердил пробудившийся Мириох!

С этими словами она распахнула ворот своего плаща, демонстрируя крупный камень на двух шнурах. И он светился.

Глава 36.

Рихард Серебряный.

На следующий день после возвращения из поселения, где Саяна совершила настоящее чудо, она предупредила, что ей нужно разобраться в своих запасах и каких-то вопросах и попросила её не беспокоить пару часов. Я только улыбнулся, соглашаясь с её просьбой. Недавняя поездка показала, насколько важно, чтобы в её шаманских запасах было всё необходимое, а записи в порядке.

То, что я искренне, да и остальные тоже, считал чудом, Саяна называла знанием и опытом. Со своей стороны я собирался предложить ей помощь в пополнении её трав и всяких пузырьков, если это возможно. Усмехнулся, вспомнив, как веселил всех дядька Репий, во время рытья отводных каналов.

— Вот смотрите, молодой парень может набрать в лесу ягод на среднюю кадушку варенья. Девица на малую. Сколько ягод принесут из леса парень с девицей, если их отправить вдвоём? — хитро жмурился дядька.

— Сколько? — требовали вокруг ответа.

— Ягод нисколько, а какой приплод вышел, узнаем через десять лунниц! — отвечал старик под общий смех.

Идея самому отправиться с Саяной за её травами и корнями казалась всё более привлекательной. Да и про ягоды Саяна говорила, что любит.

Я стоял и раздумывал над тем, что нужно будет у неё спросить, что ей необходимо, и устроить в одной из башен уютное гнездышко для работы моей шаманки. Моей…

Об этом я тоже хотел с ней поговорить. За три месяца с нашей свадьбы многое изменилось. Интерес, любопытство, признательность и благодарность давно сменились искренней привязанностью. Я часто ловил себя на том, что застываю на месте, давая Зверю возможность почувствовать, где сейчас находится жена. Я сам радовался от её улыбок. Любовался ею. Её движения во всём были спокойны и стремительны одновременно. Как весенний ручей. Она не пыталась показаться, она была такой, какая есть. И я находил в этом необъяснимую прелесть.

Конечно, Саяна сильно отличалась от драконниц. Девушки народа Драконов ходили неспешно, маленькими шажочками, плавно покачивая бёдрами. Да и платья предпочитали сильно утягивающие фигуру. А Саяна пролетала порывом свежего ветра и мало ценила красоту своего лица. Мои комплименты неизменно вызывали у неё удивление.

А ещё мне стало важно её одобрение для моих замыслов. Она не находила их глупыми или скучными. Ей явно было интересно.

И я больше не хотел, чтобы мой брак был основан на спокойствии и уважении. Я точно знал, что руки и честности жены мне мало. Я хотел называть её своей с полным на то правом! И Зверь был полностью со мной согласен. Даже запах Саяны он вбирал с жадностью!

От мыслей о серьёзном разговоре с женой меня отвлекли.

— Лорд, там, у ворот гости. Штандарты Хранителей и Железных. Среди Хранителей бывший наставник лорда Нильса брат Кригс. — Доложил мне один из дозорных.

— Пойдём, — кивнул я и поспешил к воротам.

— Приветствую, лорд Рихард! — произнёс из-под своего неизменно натянутого по самый нос капюшона Хранитель Кригс.

— Удивлён, что снова вижу вас, Хранитель. — Я не собирался даже из-за приличий быть любезным с ним.

— Поверьте, лорд, тем, что наш путь окончился у ваших стен, я удивлён не менее вашего. Позвольте, я объясню. — Собравшиеся вокруг жители замка смотрели на Хранителя с неудовольствием, и радости от его нового приезда никто не испытывал. — Как вы, наверное, знаете, уже несколько поколений потомки рода Железных драконов, я говорю потомки, потому что Зверя они утеряли окончательно, находятся под протекторатом ордена Хранителей. И недавно в обитель обратилась леди Индиборга Железная с просьбой. Её смущало появившееся тянущее и болезненное чувство в груди. Она не могла найти себе места, и всё время ощущала беспокойство. Тщательно расспросив девушку и сверив описания, мы с удивлением поняли, что леди Индиборга ощущает зов Мириоха. Орден предоставил ей отряд сопровождения, ведь такое событие… Чудо!

— Совсем недавно пробудился Мириох Чёрных, и это неоспоримый факт. — Пожал плечами я. — Я так понимаю, вы решили попросить ночлега и возможности отдохнуть, прежде чем продолжить путь?

— Нет, лорд Рихард! — соскользнул с коня один из всадников, оказавшийся девушкой. — Мой путь окончен. Моё сердце зовёт меня вглубь этого замка.

— Что? — не понял я.

— Вы мой Истинный, лорд Рихард! — попыталась положить руки мне на грудь девушка.

По толпе за моей спиной прокатился возмущённый ропот, среди которого явно звучали вопросы о моей жене и сожаления, что не могли кони этих гостей в болото завести, мол, рядом же совсем.

— Это очень громкое заявление, леди Индиборга. Я ведь правильно понимаю, что это вы? — отстранил я от себя высокую и черноволосую девушку. — Напоминаю, что я женат. И вы пытаетесь претендовать на чужого мужа.

— Да, я знаю. Но… Разве имеет значение договорной брак, если встречается Истинная пара? — голос девушки задрожал. — Простите…

— Лорд Рихард! Это возмутительно. Вы только что при всех почти оскорбили девушку своего народа и истинную леди, чей род не сильно уступает в древности вашему! — высказался один из сопровождающих. — Явно не на такой приём рассчитывала девушка, направляясь к своему Истинному. А вы просто держите нас всех на пороге, не смотря на очень долгий и тяжёлый путь!

— О том, что она Истинная только её слова! С чего ей верить! — раздалось из толпы и, кажется, это был голос Лиона.

— Способ проверить или опровергнуть слова леди есть. — Громко произнёс Хранитель Кригс. — Достаточно просто позволить леди Индиборге надеть на шею Мириох. Напоминаю, что по древнему закону никто не смеет в этом отказать девушке, почувствовавшей зов!

— Проводите гостей. — Решил я. — Надеюсь, полчаса вам всем хватит? Я хотел бы покончить со всем этим как можно скорее.

Пока я ждал, в мыслях образовалась просто мешанина от чувств и эмоций. Даже рядом с княжной Яромирой я чувствовал силу песни Мириоха. Я понимал, что передо мной Истинная Чёрного. А леди Индиборга вызывала только раздражение и враждебность у всех вокруг.

Появилась девушка, немного опоздав, в белом платье, открывающем плечи и грудь. С диадемой на голове. Наверное, в понимании леди, именно такой наряд больше подошёл бы невесте, но для меня почему-то с невестой было связано только нежно-голубое платье, расшитое оберëжной рябиной.

Леди Индиборга шла по узкому коридору, торжественно улыбаясь. Она явно была уверена в результате проверки. Я сам проводил гостей в зал, а потом спустился в сокровищницу, где на постаменте висел Мириох. И впервые, за все года, что я его видел, камень в нем сиял. Мириох Серебряных кому-то пел. Но вопреки ожиданиям, я не почувствовал от этого радости.

Я вернулся в зал, неся ожерелье за сжатые в кулаке шнуры. И показал его всем. В тяжёлой, гнетущей тишине, леди Индиборга подошла ко мне и протянула руки к ожерелью. Мириох на её шее мгновенно лишился застёжки и словно прикипел к коже. Она широко улыбнулась и повернулась к жителям замка.

— Я действительно Истинная пара лорда Рихарда! — зазвенел её голос в тишине.

Она окидывала толпу взглядом, видимо ожидая поздравлений, но кругом в ответ были только мрачные взгляды. Более того, кто-то из женщин всхлипнул, и выбежал из зала.

— У меня уже есть мама! Тебя сюда никто не звал! — вдруг выкрикнул Нильс.

— Лион, проводи лорда Нильса в комнаты. Сын, я скоро приду, и мы поговорим, хорошо? — велел я.

Я ушёл следом. Ноги сами привели меня на стену над потерянным садом. Здесь меня и увидела Саяна. Красивая и какая-то волшебная, с горящими удивительными искрами в глазах и лёгким румянцем волнения на щеках.

— Рихард, мне нужно тебе сказать, — начала она, сверкая непонятным счастьем в глазах.

— Мне тоже, Саяна. — говорю, а сам стараюсь впитать в свою память каждую её черту.

Появление леди Индиборги было сродни налетевшей буре. Саяна замкнулась, сияние её глаз померкло, губы сжались.

— Леди Индиборга, я вас уполномочивал что-либо рассказывать? Или предлагал свободно гулять по замку? — Зверь был зол, и его раздражительность передалась и мне.

— Но что я такого сделала? — взглянула она на меня с обидой.

— Вернитесь в свою комнату, пожалуйста. На ужин вас пригласят. — Резко ответил я.

— Саяна, — начал я, когда леди Индиборга скрылась.

— У этой девушки уже есть своя комната в этом замке? — тихо спросила меня жена.

— Мне нужно время, чтобы разобраться и принять решение. — Попросил я её о терпении.

— Вот как? — холодно ответила Саяна. — Что же. Разбирайтесь. И принимайте своё решение, лорд Рихард.

После этого она резко развернулась и ушла. Я не пошёл за ней, хотя Зверь требовал догнать, удержать и успокоить. Мне нужно было охладить голову и привести все чувства в порядок. Сейчас я был растерян, словно потерявшийся драконëнок. Встретить Истинную, заветная мечта каждого дракона. Но ни радости, ни счастья от этого я не испытывал. Сбивало и поведение Зверя. Разве он не должен мгновенно взять под защиту обретëнную пару? Но моего дракона волновала только Саяна.

Надеждам, что хотя бы небольшая отсрочка до ужина, даст время на то, чтобы понять, что теперь с этим делать, не суждено было сбыться.

Когда я вошёл в зал, то к своему удивлению увидел, что место моей жены занято. Своеволие леди Индиборги вызвало волну бешенства, которую я еле сдержал. Но хуже всего, что следом за мной в зал вошла Саяна.

— Леди Индиборга, разве вы не в курсе, что место рядом с моим принадлежит моей жене? — громко спросил я.

— Но я думала, что право Истинной выше… — она растерянно осмотрелась по сторонам. — Тогда прошу прощения, но я уже начала ужинать…

— Ничего, вам помогут пересесть и заменят тарелки, леди! — почти прошипел я. С собственной злостью нужно было что-то делать.

Небольшая заминка сопровождалась ехидными усмешками слуг, которые и не думали скрывать того, что леди Индиборге совсем не рады. И это тоже было… Не правильным! Поющий Мириох вызывал чуть ли не благоговение перед той, на чьей шее сиял.

— Простите, лорд, — прервала поток моих мыслей леди Индиборга. — Но разве ребёнку положено находиться за общим столом в столь юном возрасте?

— Я не вижу в этом проблемы. — Раздражённо отмахнулся я.

— Но это противоречит воспитанию принятому среди аристократов! Тем более, что я слышала, что сын лорда будет принят в орден Хранителей. — Не унималась леди.

— Нильс не будет отдан в орден Хранителей. — Ответила ей Саяна, сжимая вилку. — Он обрёл Зверя.

— Лорд дал слово. И слово лорда должно быть важнее всего! Иначе, кто потом будет верить лорду, который только и ищет лазейки для того, чтобы свое слово обойти. И я думаю, что лорд Рихард скоро это поймёт, и в отношении своего сына примет правильное решение! — надменно произнесла драконница, взбесив моего дракона окончательно.

Я опустил голову, пытаясь обуздать Зверя.

— Нет! — громко заявила, встав со своего места Саяна.

— Саяна! — решил остановить её от вмешательства в этот конфликт я. — Нильс мой сын, и он дракон! И в твоей защите не нуждается!

— Что? — тихо спросила Саяна, медленно поворачиваясь ко мне. — Хорошо, лорд!

И вышла из-за стола, покидая зал. Следом, кинув на меня обиженный взгляд, убежал и Нильс. Впрочем, куда бы я не смотрел, ото всюду на меня смотрели осуждающим взглядом. Но не объяснять же каждому, что я хотел сказать совсем не то, что прозвучало?

— Вы не проводите меня, лорд Рихард? — мягко улыбнулась мне леди Индиборга по окончанию ужина.

— Слуги в моём замке прекрасно справляются со своими обязанностями, леди Индиборга! — ответил я.

К нашей с Саяной спальне я шёл с тяжёлым сердцем. Как объяснить всё, что происходит, я не знал. А вернуть то ощущение легкости и радости, что было вокруг ещё утром, очень хотел. Рядом с дверью в спальню, я обнаружил Лиона.

— Нильс с Саяной? — спросил я.

— Да, и птицы тоже там. — Кивнул он. — На двери какое-то заклятье. Стучать бесполезно. Леди разгневанна.

— Это понятно. — Вздохнул я, опускаясь на пол и вытягивая ноги.

Дракон наконец-то вроде успокоился, видимо решив, что раз он охраняет Нильса и Саяну, то всё в порядке. А у меня появилось время подумать.

Я никогда не слышал, чтобы случалось такое, чтобы дракон и не признал свою Истинную пару. Не было и упоминаний о том, чтобы носящую Мириох не приняли все, принадлежащие к роду. Мириох и нёс основную после призыва и связи пары задачу в защите девушки. И в случае с княжной Яромирой ощущения полностью совпадали.

А здесь я на жену нарычал из-за того, что еле сдерживался от оборота. И только на секунду возникший вопрос, неужели придётся расторгать брак с Саяной, вызвал такую бурю ярости внутри, что я чуть не начал дышать пламенем. И дракон был со мной вполне солидарен.

Задолго до рассвета, я решил, что сегодня же весь этот бардак и прекращу. Чтобы привести себя в порядок, решил вернуться в свои покои. И застал интересную картину.

Леди Индиборга стояла в одной ночной рубашке рядом с дверью в мою спальню и не могла отлепить руку от дверной ручки.

— И что здесь происходит? — спросил я, останавливаясь шагах в пяти от девушки.

— Мне не спалось, и я хотела поговорить о нас… — начала она.

— Поэтому полуголая явилась в спальню к женатому мужику! Чтобы потом чисто случайно её там обнаружили, и она всем объявила, что уже чувствует, что понесла! — не скрывая злой насмешки, заявила вышедшая из-за угла Хельда, одна из старших служанок в замке.

Вышла она не одна, а в компании ещё пятерых женщин, по лицам которых было видно, что они не спали всю ночь.

— Гляяя, какая у леди теперь мода пошла! — усмехнулась вторая.

— А с дверью что? — прикусил изнутри щëку я.

— А что с ней? Обычный рыбий клей на ручке. — Пожала плечами Ритана, служанка моей жены. — Полить кипяточком и отойдёт.

— Как кипятком? — испуганно взвизгнула леди Индиборга.

— И правда, дёготь и перья лучше бы подошли! — мрачно сложила руки на пышной женской груди Хельда.

— Да как ты смеешь?! — зашипела пострадавшая. — Я леди!

— У меня своя леди! — не собиралась отступать Хельда.

— Хватит. — Прекратил этот гвалт я. — Помогите леди Индиборге освободиться. А потом, когда приведëте себя в порядок, мы поговорим.

После этого я открыл вторую створку двери, не касаясь на всякий случай ручек, и прошёл в свои покои.

Горячая вода в бадье дарила расслабление после бессонной ночи. Я был словно в состоянии полусна. И вдруг ощутил себя древним существом, живым и мёртвым одновременно. Я видел сады, деревья. Помнил грохот штормов и чувствовал ликование первых полётов от сотен и сотен серебряных драконов. Я слышал клятвы и крики новорождённых, был свидетелем тысяч прощаний одновременно. Я ощутил себя замком. И удивился, ведь раз есть память, значит, есть жизнь. А я никогда не думал, что он живой.

Глазами древнего существа я видел встречу леди Индиборги и моей жены. И судя по всему, она произошла незадолго до ужина.

— Ты разве не занята собиранием своих баулов? — высокомерно спросила Железная мою жену.

— Я вам позволяла к себе обращаться? — ответила ей Саяна.

— Что ты пытаешься из себя корчить, Птица? Тебе не дано быть леди, поэтому и не пытайся. — Никаких улыбок и томных взглядов сейчас у Железной не было. Только уверенность и наглость.

— Я и не собираюсь, — улыбнулась Саяна. — Я шаманка, а не леди. Но не общаться с теми, кто мне неприятен, я могу себе позволить.

— Мне некогда тут разводить с тобой игры! Когда ты уберëшься из этого замка и оставишь нас с Рихардом в покое? Или ты не понимаешь, что для драконов означает быть Истинными? Он меня всю жизнь ждал! — зло шипела Железная.

— Знаю, даже портретик своей так называемой Истинной в спальне повесил. Так он там и висит, в одиночестве. — Усмехнулась Саяна. — Но жена я. И наш брак заключён по воле Отцов.

— Так вот на что ты рассчитываешь? — с презрением протянула Железная. — На благородство Рихарда и чувство долга? Что же… В этом замке достаточно башен, где можно запереть надоевшую жену. До конца её дней!

— Я Птица, и никакие стены меня не удержат против моей воли! — пожала плечами Саяна и прошла мимо разозлившейся драконницы.

После этого меня словно вытолкнуло из глубины на поверхность. Я ещё несколько раз окунулся для надёжности, и отфыркиваясь, вылез из бадьи. Вытираясь, я стоял перед портретом и внимательно его рассматривал. Кажется, я понял, почему Саяна не согласилась на брачную ночь в моих покоях, и вообще была здесь всего пару раз. Да и этим портретом она меня как-то попрекнула. Кажется, когда я впервые её приревновал.

Одевшись, я выглянул в коридор. Здесь уже не было ни Железной, ни служанок. Зато мимо спешил один из мальчишек, что в замке бегали на посылках.

— Позови ко мне Уэйна из кузни, хорошо? — спросил я.

Мальчишка кивнул и убежал. Ждать пришлось недолго. Правда, из-за особенностей моих покоев заводить кузнечного подмастерья в комнату мне пришлось самому.

И кстати, Железная, будучи моей Истинной, в комнату войти не смогла. А Саяна заходила, даже не ощущая препятствия.

— Уэйн, я слышал, что ты по росписи очень хорош. Картины рисуешь, — спросил я.

— Да, лорд. Хорош, не хорош за себя сказать не могу. Но себя на портретах все узнают. Да и рисую я по вечерам, когда дел в кузне нет. — Замялся парень.

— Видишь портрет? — спросил я. — Думаю, пора его закончить.

— Вижу, — опустил голову подмастерье, но злость во взгляде я хорошо узнал. — Только тут я вам, лорд, помочь ничем не смогу. Хоть режьте.

— Это почему? — стало любопытно уже мне.

— Не в силах я красоту вашей Истинной изобразить. А что это за портрет весь замок знает. — Паренёк вытянулся, смотрит прямо, решительно…

— Прям уж и не в силах? — подразнил его я.

В ответ он упрямо мотнул головой.

— Зачем вам портрет? В живую любуйтесь. — Сказано это было таким тоном, что больше для пожелания свернуть шею подошло бы.

— Вот и я думаю, зачем мне портрет Индиборги Железной, если я женат на Саяне Серебряной? — задумчиво протянул я.

— Аааа… Так вы? А чего сразу не сказали, лорд Рихард? — сразу оттаял мелкий творец.

— Только знаешь… Вот окружение у этого портрета всё какое-то серое унылое. Придумай, что-нибудь, хорошо? — попросил я, провожая художника с портретом.

Настало время проводить и ещё кое-кого!

Глава 37.

Лорд Рихард Серебряный.

Я стоял на месте для собраний во дворе. Ровно то же самое место, где несколько месяцев назад, представлял своим людям их леди, Саяну из клана Сумеречных Сов. Взгляд сам метнулся к башне, где сейчас, разобиженная на меня за вчерашний вечер, сидела одна маленькая совушка. И один не менее разобиженный драконëнок.

На кухне повара уже мариновали мясо для пикника в зимнем саду, и укладывали свежую ягоду на горячие листы песочного теста, закрывая её взбитыми сливками с молотыми орешками. Перемирие с семьёй я собирался начать с приманки вкусностями. Что сын, что жена, оба были теми ещё лакомками.

Прошло всего три месяца, с тех пор, как Саяна стала моей женой. А сколько поменялось вокруг. В людях, прежде всего. Мою жену встречали жмущиеся горстки, с обречённо опущенными плечами и боязливой надеждой во взгляде. Сейчас я видел тех, кто, похоже, собирался бороться за свою леди.

— Ритана, — попросил я, показывая на мальчишку, подарившего тогда моей жене корявый букет. — Я бы посоветовал твоему племяннику камнями ни в кого не кидаться.

— Ой, простите, лорд, не доглядела! — всплеснула она руками, но раскаяния в её словах невозможно было услышать при всëм желании.

Наконец-то появились в сопровождении посланных за ними воинов Хранители и Железная. Поняв, куда её позвали, леди Индиборга заулыбалась.

— Леди Индиборга, — начал я. — Вы при всех объявили себя моей Истинной парой. И я хотел бы получить ответы на свои вопросы, также при всех. Как и всё, что произойдёт дальше.

— Я готова ответить, мой лорд! — поднялась она ко мне, не дожидаясь приглашения.

— Кто дал вам право грубить моей жене и требовать от неё покинуть замок? — по лицу и леди, и Хранителей я понял, что ожидался совсем не этот вопрос.

— Простите, лорд Рихард, я не знаю с какой целью эта женщина пыталась очернить меня перед Вами, но я просто объяснила ей какая ценность Истинные друг для друга. — Нагло врала, глядя мне в глаза Железная. — И присутствие женщины, называющей себя вашей женой, в одном замке со мной неприемлемо. Простите, но такое положение просто оскорбительно для любой высокородной дочери народа Драконов.

— Вы не представляете для меня никакой ценности, леди Индиборга. — Прямо ответил ей я. — Саяна Серебряная моя жена, наш брак законен и подтверждён. И это неизменно! Я согласен с вами только в одном, ваше нахождение в моём замке, особенно в свете ваших ночных попыток пробраться в мои покои, неприемлемо.

— Что!? — возмутился Хранитель Крикс. — На что вы сейчас намекаете лорд Серебряный? Уж не хотите ли вы заявить, что поселите свою Истинную вне защиты стен замка?

— Я вообще нигде не собираюсь селить леди Индиборгу, она может возвращаться в свой собственный дом. — Ответил я.

— Вы отказываетесь признавать Истинную пару? Но по древнему закону… — начал хранитель.

— Род Серебряных настолько древен, что большинство древних законов мои предки и придумали. — Перебил его я. — Напомните мне, в каком законе говорится, что женатый дракон должен разорвать освящённые Небом узы и выбрать Истинную?

— Ценность и избранность Истиной это подразумевают, лорд! — прошипел хранитель.

— То есть, закона этого нет? — повторил я.

— Лорд… Вы… Вы выгоняете меня? — со слезами на глазах спросила Железная.

— Да, леди Индиборга, вы немедленно покидаете замок Серебряных. — Подтвердил я. — Как видите, ваши вещи уже подготовили.

Хельда довольно маршировала впереди несущих сундуки Железной и Хранителей воинов.

— Лорд, собрала всё. Даже волосюки смела до единого и с собой завернула! — отчиталась она.

— Это оскорбление! Так унизить дочь своего народа! Выбирая Птицу, вы предаëте свой народ, лорд! — выкрикнула Железная. — Вам обо мне говорило пророчество! И ваш Мириох я снять не смогу! Он навечно на моей шее! Ай!

Увлекшись обвинениями, она очень неудачно поставила ногу и упала. Лодыжка распухала на глазах.

— Леди необходима помощь! — оживился Хранитель Крикс.

— Целительскую помощь в этом замке всем оказывает моя жена, как вы прекрасно знаете, Хранитель. Леди помочь смогут только в ближайшем поселении. Там есть коновал. — Осадил его прыть я. — Что же касается ваших слов, леди. Пророчество говорило. И я действительно был опутан бесконечными требованиями ордена. И воздуха вокруг мне не хватало. Какой отец будет дышать свободно зная, что каждый день может стать последним для его ребёнка? И появилась Истинная. Ну и что? Мириох можете оставить себе, на память о долгой поездке. Что касается слов о предательстве… Выбрав вас, против чего весь мой род, я сам, мой Зверь и мой сын, как скоро я вновь поведу своих людей погибать? Ответьте мне, воспитанница Хранителей?

— Вы выгоняете Истинную, вы выбрасываете святыню своего рода! Да вы без…

— Следи за словами, Хранитель! Слишком часто звучит это определение, когда это выгодно ордену. Мой дед, Чёрный, сейчас… Я устал от интриг ордена на своих землях! — хранители вдруг боязливо попятились. — С этого момента, и до скончания времён, я, лорд Рихард Серебряный налагаю запрет на нахождение в этих стенах членов орденов Хранителей и Целителей, а также Индиборги Железной и любого из её потомков! По праву рода и крови!

Ровно от того места, где я стоял, в обе стороны на встречу друг другу побежали две волны мелких молний.

— Вот! Древняя магия рода пробудилась от песни Мириоха! Одумайтесь, лорд! — пытался не сдаваться кто-то из Хранителей.

— Вот магия несомненный плюс! У вас мало времени, чтобы покинуть мой замок безопасно. — Напомнил я.

— Подождите! — вдруг остановил орденцев Олаф. — Вы часто говорили, Хранитель Крикс, что я не член ордена и даже посвящения не прошёл. Поэтому примите мой пустой круг, я разрываю связь с орденом!

— Покинуть орден нельзя! — завопил кто-то из Хранителей.

— Так меня и не посвящали, — пожал плечами Олаф.

Выдохнул свободно я только тогда, когда крепостной мост поднялся, навеки отрезая замок от мрачной тени Хранителей.

Я поднялся в нашу с женой комнату. Дверь была приоткрыта. Лион только отвёл в сторону взгляд. Чувствуя недоброе, зашёл в комнату.

Нильс сидел рядом с кроватью, обнявшись со своим лебедем.

— Она ушла, — сказал он, подняв на меня грустные глазки. — Ты сказал, что мне не нужна её защита! А мне нужна! Мне нужна мама!

Последние слова сын выкрикнул, а Фрост выгнул шею и злобно зашипел.

— Сынок… — начал я.

— Я буду защищать эти комнаты! И никого сюда не пущу! И эту твою Выгнибоку столкну со стены! Так что пусть запирается в подвале! С крысами! — зло и решительно перечислил Нильс.

— У меня нет никакой Выгнибоки сын. Я женат. Ты помнишь? Ты же был на нашей свадьбе? — успокаивал я ребёнка. — Саяне действительно не нужно было рисковать! Ты лорд, наследник и дракон. Что может тебе угрожать? Неужели слово каких-то чужаков важнее того, что ты мой сын?

— Так ты не выгонял маму? — удивлённо спросил сын.

— И не собирался, — заверил его я.

Нильс подумал…

— Она ушла в утренних сумерках, при помощи амулета, который отнёс Гарун. Воон в ту сторону! — показал сын направление. — Ты прям сейчас за ней полетишь, да?

Глава 38.

Лорд Рихард Серебряный.

Я внимательно посмотрел в сторону, указанную сыном. Гиблые болота. И что же ты там собралась делать, моя Совушка?

Мне понадобилось не больше четверти часа, чтобы поднять гарнизон замка на военное положение. Воины и сами понимали всю серьёзность ситуации.

— Лорд, — остановил меня наставник Олаф. — Меня бы запереть где… Понадёжнее и с противомагическим амулетом на шее.

— Зачем? — удивился я. — Дара у тебя нет, Зверя заперли. Обрядов посвящения ты не проходил.

— Это да, но другие были. И о скольких я не помню? Что заложили этими ритуалами? Есть ли у Хранителей возможность повлиять на ренегата? — спросил меня Олаф.

— Да, перестраховаться будет не лишним. — Согласился с ним я.

И вот сейчас я стоял на крыше замка, на самой высокой башне, где располагалась площадка для взлёта драконов. Уже не совсем я, Зверь уже смотрел моими глазами. Его обострившиеся чувства наполняли картину вокруг. Мой взгляд был прикован к горизонту с той стороны, где в паре дней от замка располагались Гиблые болота. Зверя сейчас тянуло туда с необъяснимой силой.

— Давай, вернём обратно нашу девочку! — хмыкнул я перед оборотом.

Дракон даже не стал делать круга над замком, а сразу устремился туда, куда его звала связь.

Саяна, покидая замок, забыла одно правило. Непреложный закон драконов. Дракон никогда не расстаётся со своим сокровищем. А моя жена без всякого преувеличения стала редкой драгоценностью. Той, ради которой воздвигаются особые, тщательно охраняемые смертоносными ловушками сокровищницы. И сейчас моя драгоценность вдруг решила покинуть мой замок?

К ярости дракона, которого собрались ограбить, добавился ещё и азарт. Инстинкт охотника. Догнать, поймать и вернуть!

Решение Саяны покинуть замок вызывало недоумение. Нет, я понимал, что появление Железной, тот ужин и вообще вся эта ситуация её оскорбили. Саяна была очень гордой девушкой. И не задеть её достоинства всё это не могло. Но она даже не попыталась отстоять свое право жены и леди! Почему?

С другой стороны, а почему она вообще должна была его отстаивать? Ведь и сомнений быть не должно было.

— "Лорд, давайте с вами разберёмся на берегу, — зазвучал в памяти голос жены из первого дня знакомства. — Я не потерплю, чтобы меня унижали и оскорбляли подобными поступками".

Разговор тогда шёл об изменах и я рассказал о пророчестве о появлении Истинной. Вот и ответ.

Мне казалось, что я многое увидел в замке Чёрных, я старше своей жены, у меня гораздо больше жизненного опыта… Поэтому я был уверен, что ошибок не совершу. Но вспоминая сейчас ту встречу… Идиот.

Небольшой золотистый круг с рунами на груди стал чётче и ярче. Он появился в первую встречу. Когда я впервые увидел Саяну. Сейчас это было лишним подтверждением, что я на верном пути.

В вечерних сумерках дракон скорее почуял, чем увидел, что Саяна впереди. Мелкая, едва различимая глазом точка почти на границе болот замерла, а потом заметно ускорилась. Но и дракон рванул вперёд с такой скоростью, какой даже я не ожидал. Наша драгоценность решила показать характер!

Саяна пересекла границу Гиблых болот, и на пару мгновений скрылась из виду. Но та самая печать, что она поставила на меня во время знакомства, подтверждая своё обязательство стать моей женой, помогла. От неё к Саяне протянулась всё более ощутимая нить. Я нагонял. И уже ликовал, предвкушая, что скоро смогу поставить точку в возникшем недопонимании и обиде.

Наконец я почти камнем упал чуть впереди бегущей жены. И замер, рассматривая её.

В странной рубашке с почти полностью закрытыми вышивкой рукавами, грудью и животом. И что-то в этой вышивке было странное. По крайней мере, силу от неё я чувствовал на расстоянии.

Саяна остановилась, поправила белокурые кудри, перетянутые у лба тонкой вышитой лентой, и окинула дракона злым взглядом.

Даже видя, что она мне совсем не рада, дракон потянул к ней морду. И почти окаменел. Я почувствовал нечто удивительное! Зов, что кинул мой зверь, пытаясь смягчить жену, получил ответ. Саяна ждала ребёнка!

— Саяна! — мгновенно обернулся я.

А вот жена резко бросилась в сторону и побежала. Возможно, пыталась меня обмануть и выиграть время, чтобы скрыться. Но не пробежала и пары метров, как резко ухнула под снег, скрывшись почти с головой в притаившейся под снегом и тонким льдом болотной воде.

Я распластался на краю образовавшейся промоины за секунды, и почти с головой нырнул. К счастью, я сразу ухватил жену и смог вытащить её, медленно отползая к месту нашей встречи на тропе. Только там, я смог выдохнуть.

— Ты как? — осматривал я её, после того как она откашлялась.

— Лапы убрал! — рыкнула она. — Далековато вы лорд от своей Истинной забрались!

— Ничего страшного. Мне главное, чтобы с женой рядом. — Ответил я, замечая, что Саяна начинает дрожать.

Нужно было срочно придумать, как её согреть. Поговорить и потом можно будет. Саяна попыталась скинуть с шеи уцепившийся комок тины, но не смогла. Только чуть очистила большой медальон с крупным камнем на двух перевитых шнурах. И хотя он был весь в грязи, не узнать свой собственный родовой Мириох я не мог.

— Это что ещё за дрянь? Я этот ошейник носить не собираюсь! — дрожащим от холода, злости и уже появившихся в глазах слëз голосом произнесла Саяна.

— Это не ошейник, это Мириох, моя драгоценная, законная жена! А это что? — заметил я на её шее ещё одну цепочку с кулоном из зелёных бусин.

Стоило мне прикоснуться к нему, как я словно вспомнил о том, что почти рядом находится небольшой домик, где можно будет согреть и накормить жену. Саяну, даже не сопротивляющуюся от холода, я взял на руки и прижал к себе, пытаясь хоть так её согреть.

Домик показался очень скоро.

— Ключ под третьей половицей на второй ступеньке. — Подсказала жена.

Едва войдя внутрь, я отыскал взглядом светильник и зажёг его. Жену усадил на стул и завернул в толстое покрывало, сдëрнув его с широкой скамьи у окна. Только после этого огляделся вокруг. Небольшая комнатка, посреди которой была печь. Что хорошо, внутри был запас дров. До утра должно было хватить. И я, не теряя времени, принялся растапливать печь, чтобы согреть дом.

С одной стороны от печи был широкий стол и полки со всякой утварью по всей стене, с другой стояла кровать. Сейчас, правда, на деревянной основе лежал только тканевый мешок набитый травой. В одном углу был шкаф и два больших сундука, второй был отгорожен от комнаты занавеской. Там обнаружилась отличная, широкая бадья для купания, сбоку от которой стояли два ведра. А на полочке нашлись и горячительные камни.

Обрадовавшись находке, я натаскал воды и опустил в неё активированные камни. Проверив, что вода достаточно нагрелась, перенёс и опустил в бадью жену. И только теперь вздохнул спокойно.

Сначала мы оба молчали. Я наблюдал как согреваясь, Саяна расслабляется, дрожь становится всё тише, а потом и вовсе исчезает, а на щеках появляется нежно розовый румянец.

— Может, расскажешь мне, почему решила уйти? — начал я с самого простого на мой взгляд вопроса.

— А что непонятного? — тут же разозлилась Саяна.

— Ну, мне ничего не понятно. Неожиданно на голову сваливаются Хранители с девицей, объявившей себя моей Истинной. И Мириох, вытащенный Хранителями из этих самых, кстати, болот, её слова подтверждает. Но мне приходится тратить все силы на то, чтобы сдержать ярость своего Зверя, которого каждое слово леди буквально доводит до бешенства. Странная реакция на появление пары. Мои люди эту леди готовы спустить с лестницы, хотя должны были единодушно встать на её защиту от всего. Так действует песня Мириоха. И именно это я видел в замке Чёрных. Я сам должен был почувствовать интерес, желание, влечение, — рассказывал я.

— Можно избавить меня от подробностей! — перебила меня Саяна, и мне послышалась в её голосе ревность.

— А я почувствовал злость и раздражение. Эта женщина мне была совершенно не нужна. — Продолжил я, пряча улыбку. — И вот, объяснив наутро гостям, надо заметить, что ночь я провёл в коридоре на полу и под дверью комнаты собственной жены, что им здесь вообще не рады, я обнаружил, что меня бросила собственная жена!

— У тебя появились сомнения, нужна ли тебе жена, потому что тебе вдруг понадобилось время для принятия решения! — обвинила меня Саяна. — И как ты при всех заявил, я не должна лезть в дела драконов!

— При всех я заявил, что Нильс мой сын, что у него сильный проявленный Зверь и вопроса о его судьбе давно уже не стоит. А вот моей жене рисковать и лезть в скандалы на эту тему ни к чему. Сомнений в том, что мне нужна моя жена у меня не было. В тот день, я хотел поговорить с тобой о пересмотре соглашения между нами о нашем браке. — Я подошёл ближе и начал осторожно поливать горячей водой на шею и грудь жены. — Ещё в поселении я окончательно понял, что взаимное уважение, верность и спокойствие в браке меня совершенно не устраивают. Мне этого мало, Саяна. Я хочу забрать твое сердце, моя драгоценность. Я хочу, чтобы стала моей половинкой, крыльями моего Зверя, даром полёта и жаром огня.

Пальцы осторожно скользили по нежной коже, смывая грязные разводы, оставленные неожиданным подарком болот. Шея, плечи, грудь… Тишина накалялась от нашего дыхания и напряжения взглядов. Её губы манили прижаться к себе, почувствовать, что это не сон и жена рядом…

— Если ты планируешь, что вот сейчас поцелуешь, обнимешь и… и вот дальше всё, и я тут же растаю, то очень зря! — предупредила Саяна, прищурившись и упрямо сжав губы.

— Но если моя жена меня ревнует, то могу я надеяться, что вызываю у нее что-то большее, чем уважение? — улыбнулся я.

— Я тоже хотела с тобой поговорить в тот день, — шёпотом и отвернувшись в сторону произнесла она. — Но мои новости оказались не к месту.

— Ничего, что касается тебя, нас, Нильса не может быть не к месту. — Я почти с силой повернул её головку и, снова заметив слëзы, просто стал целовать её глаза. — Дракон не ошибся? У нас будет малыш?

— И родит царица в ночь,

Не то сына, не то дочь,

И не птичку, не змеюшку,

А неведому зверюшку. — Непонятно пробурчала Саяна.

Я не сдержался и, подняв её на ноги, прижался к животу. Зверь рванул вперёд. С его силой я чувствовал пламя внутри жены. Я видел две огненные звезды, серебряную и золотую.

— Саяна? — неуверенно протянул я, заглядывая в небеса её взгляда.

— Я сама не знаю. Нужно ехать к брату. Мой амулет показал и сына, и дочь. Одновременно драконов и шаманов. Но так не бывает. Наш союз не первый между драконами и совами. Без такой огласки, конечно. Но если были дети, то либо был дар, либо дракон. — Вздохнула Саяна. — Поэтому и ушла. Не хватало еще из-за споров за мужика, что сам за себя решить не может, с лестницы случайно упасть или также случайно съесть чего несвежего.

— Значит поедем. — Обнял я жену, прижимая к себе.

— Я же вся мокрая! — попыталась вырваться она.

— Нашла проблему, — засмеялся я, понимая, что обида жены растаяла. Иначе она бы мне просто ничего не сказала.

Я стянул себя штаны и залез в бадью, усаживая жену к себе на колени.

— А медальон этот ты зачем на меня нацепил? — спросила Саяна.

— Видишь ли, драгоценная, я его не цеплял. И пока не вытащил тебя из болота, был искренне уверен, что этот артефакт навсегда покинул земли Серебряных. — Улыбнулся я.

— Ничего не понимаю, — призналась она, рассматривая камень. — И тут камень другой. Похожий, но другой. Смотри сам. Он не мутно-серый, а словно жидкое серебро постоянно переливается. И искрит, как снег в лунную ночь. А тот просто по контору светился.

— Последнее, что известно о Мириохе Серебряных, это то, что мой дед отдал его своей пленнице, Цапле. Но как мы знаем, она была его женой. И, я подозреваю, что его Истинной. Девушка и Бертран погибли на болотах, где-то в этих местах. И, похоже, Мириох, почувствовав новую Истинную Серебряного дракона, дотянулся до твоей шеи прямо из топей. Что вполне совпадает с описанием особенностей этих артефактов. — Произнёс я, ведя по витому шнуру.

— А что тогда за ожерелье было в замке? — задала она мучивший и меня вопрос.

— Я не знаю, драгоценная. Но после гибели деда, Хранители чувствовали себя в замке хозяевами. Да их просто некому было остановить. Та башня, что обрушилась… Возможно, её обрушили Хранители, чтобы скрыть следы своих дел. Что они нашли? Может мастерские или лаборатории кого-то из моих предков. В конце-концов, у Серебряных сильная родовая связь с Алмазами. А знания именно Алмазов легли в основу при создании Мириохов. Похоже, что орден смог изготовить вполне верную копию и подсунуть мне, скормив ещё и пророчество. — Поделился своими мыслями я. — Хотя вот в то, что пророчество настоящее, и дорого стоило тому Хранителю, я верю.

— Почему? — тихо спросила Саяна.

— Потому что я почти задыхался от безысходности и горя за сына, я был лордом, но не имел своей воли, всё больше превращаясь в слугу орденов. А потом я обрёл истинное сокровище. И как было предсказано, на земли моего рода возвращается благоденствие и былое величие. — Усадил я жену себе на живот. — Моя жена вернула мне надежду и будущее. Благодаря тебе Нильс обрёл Зверя, а вместе с ним и свободу. Даже легендарная Чума оказалась бессильна вонзить свои гнилые зубы в род Серебряных. И чем больше света проливается на события прошлого, тем яснее я понимаю, что клеймо безумца на имени моего деда было ложью. Но главное, даже очень убедительная ложь Хранителей, в их последней попытке вернуть на мою шею удавку, не смогла заглушить голос моего собственного сердца. Я легко расстался с возвращённым Мириохом. Даже на секунду не задумался. Но я совсем не готов лишиться даже дня рядом с тобой, Саяна Серебряная.

— Кто-то говорил, что готов разделить со мной свой замок, земли, даже людей, но не готов предложить мне своё сердце. — Напомнила мне Саяна, мягко улыбаясь.

— Что ж у тебя такая память-то хорошая? — притворно тяжело вздохнул я, поглаживая её живот. — Саяна, ты примешь моё сердце?

— Рихард… — сразу стала серьёзной моя жена. — Я буду очень бережно его хранить. Я потребую у тебя свою собственную сокровищницу, и единственным сокровищем там будет твоё сердце. Другого мне не надо.

— Моё сердце… — промурчал я, притягивая её к себе и впиваясь в её губы.

Много позже, когда я решил, что нужно устроить жене нормальную постель, мы пошли осматривать дом.

— А чей это дом, и откуда ты знаешь про ключи? — уточнил я.

— Вообще-то это дом твоей сестры. Она здесь жила. Он зачарован и без амулета, что она сделала, сюда не попасть. — Улыбнулась Саяна.

— Очень интересно. Но дом, скорее всего, не её. Один из охотничьих или домиков смотрителей. По моим землям много таких осталось ещё с древних времён. А этот видимо восстановили и обжили. Чему я, кстати, очень рад. — Догадался я.

— А что это за знаки? Вроде как в учебниках у Нильса, нет? — показала она на опорные столбы стен.

— Шаманка всегда увидит всё, что связано со знанием. — Улыбнулся я. — Но это действительно какие-то знаки и обрывки слов на древнем языке драконов. Молчание или скорее безмолвие, тайна, сокрытие, запрет, границы… Что-то странное, смысла никакого.

— Особенно если учесть, что поверх этих знаков, начертаны символы призыва… Только уже на языке Птиц. — Показала мне жена.

— Нужно будет тщательно всё осмотреть при свете солнца, — решил я.

Постель мы нашли в одном из сундуков, а поужинали хлебом и холодным мясом, что взяла с собой из замка Саяна. Засыпал я, бережно прижимая к себе свою жену и ощущая себя полностью счастливым.

— Уууугух, — раздалось ночью над ухом.

— Что случилось? — сразу почувствовал я неладное.

— Гарун видел чужаков, они идут к дому. И их много… — испугалась Саяна. — А здесь даже оружия нет.

— Саяна, я дракон! — напомнил ей я, успокаивая.

Глава 39.

— Рихард, я провалами в памяти не страдаю. Только дедушка твой тоже вроде драконом был. — Напомнила я мужу.

— И за это тоже Хранителям придется ответить. — Нахмурился муж.

— Думаешь, это Хранители? — спросила я, усевшись у него за спиной и прижавшись к его спине лицом.

— Уверен. Когда я выгнал весь этот лживый сброд из Замка, я произнёс слово-ключ, запирая замок от их присутствия навсегда. И по стенам прокатилась хорошо видимая волна силы. Один из орденцев закричал, что это результат пробуждения Мириоха. — Рассказал мне подробности Рихард. — Думаю, и остальные обратили на это внимание. А зная, что в замке пылится подделка, они поняли, что пробудился настоящий. А значит, их ложь скоро станет явной. И они просто идут к месту убийства деда. Потому что знают, что и Мириох там же.

— Но ведь… — хотела я напомнить ему о Цапле.

— Я думаю, что дед и его жена, настоящая, та девушка, что стала Истинной, погибли вместе. — Оказалось, Рихард и без напоминаний думал о том же. — Дед был в замке, когда приехал отец бабки… И внезапно сорвался на болота… А почему он сразу не почувствовал где девушка?

— Рихард… — наверное, побелела от догадки и испуга я. — А те знаки, что мы нашли в этом доме? Могли они служить для того, чтобы скрывать девушку от зова пары? Тогда выходит, что когда она смогла взломать свою темницу, то твой дедушка её сразу и почуял? Но тогда получается, что её держали здесь?

— И Мириох нашёлся рядом… Значит, Хранители точно знают куда идут, и защита дома им не помеха. — Поднялся с постели Рихард и развернулся ко мне. — Саяна, я хочу, чтобы ты запомнила. Чтобы не происходило, береги себя. Даже если посчитаешь, что мне нужна помощь! Есть нечто более драгоценное, что ты должна сохранить!

Его ладони легли на мой живот, а меня накрыло нехорошее предчувствие. Так прощаются, когда не верят, что вернуться. Рихард решил избавить свой род от Хранителей любой ценой. И спорить с ним сейчас, только отнимать время.

Спорить я и не стала. Только молча прижалась всем телом.

Муж ушёл. А я начала быстро одеваться.

— Гарун, за всем смотришь, и запоминаешь. Всё передашь брату и Яромире. Пусть берут под опеку Нильса. Это мой завет. — Передала я спутнику, и положила руку на живот. — А вам детки, придётся узнавать, что такое война прямо в утробе матери.

В ответ я ощутила уверенность и странное чувство… Словно те, чьи имена ещё не прозвучали под открытым небом, уже успели поделить всех вокруг на своих и чужих, а главное, чётко понимали что такое семья. И эта семья была их, им принадлежала. И они не собирались кому-то позволять на эту семьи посягать.

Даже сейчас я не сдержала улыбки. Драконы и их любимое слово "моё"!

Я поднялась наверх, и осторожно, не шумя, спустилась на улицу из окна. Скользя в темноте, подобралась к крыльцу. Муж уже начал обращаться…

Из темноты полетели толстые стрелы, прошивая его тело насквозь. Я зажала рот кулаком, что бы не выдать себя криком.

Рихард, не смотря на кучу ранений, пытался обернуться, но что-то явно ему не давало выпустить Зверя.

— Зря стараетесь, лорд Рихард, — вышел из тени знакомый мне капюшононосец. — Это особые стрелы, пропитанные очень интересным составом. Он не позволит вам стать драконом.

Время! Нужно хоть немного… А что может помочь выиграть время, кроме разговора? От снега вокруг начал подниматься прозрачный болотный туман. Вспомнила я видение ещё из обители. Не зря мне был показан этот момент. "Открытие истины" уже дотянулось до края плаща, нырнуло под капюшон… И правда, кого на болоте удивишь туманами.

— Я думал, что попрощался с вами навсегда. Что заставило вас так сильно задержаться в моих землях? — я хорошо слышала, что этот спокойный голос даётся мужу тяжело.

— То же самое, что и вас, лорд. Вы ведь здесь в поисках Мириоха. — Похоже, обо мне Хранитель не знал. — Забавно, судьба вернула всё ровно на то же место, где Орден мог поставить точку, но из-за сомнений не решился. А теперь, мне дарован шанс завершить дело Верховных Хранителей.

— Дело Верховных Хранителей? Слишком громкие слова для гнусного убийства! — ответил муж.

— Я даже спорить с вами не буду, лорд. Как не спорят со свиньёй, закалывая её перед пиром. Вам, низшим существам, не ушедшим далеко от своего Зверя, никогда не понять великих целей и замыслов. — Не скрывая пренебрежения, произнёс Хранитель Крикс. — А ваш дед просто вынудил орден пойти на его уничтожение. И это он, в своём безумии совершил чудовищное преступление, уничтожив сотни Хранителей!

— Мой дед уничтожил сотни выродков и лишенцев народа драконов, которые посмели напасть на его земли. Ордена создавались, чтобы найти хоть какое-то занятие в жизни для неполноценных членов родов. Какие великие замыслы? — усмехнулся Рихард.

Я осторожно потянулась нитями дара к его ранам. Спина мужа напряглась, словно он почувствовал прикосновение, но больше Рихард ничем не выдал, что почуял моё присутствие.

— Вашего деда никто убивать не собирался! — зашипел уязвлëнный Хранитель. — Орден позаботился, чтобы у сына его сестры наследников не было. И то, дура, что была его женой, умудрилась скрыть бастарда мужа! Ни гордости, ни достоинства! Но тогда орден просто приглядывал за ветвью рода, а ваш дед был женат на дочери одного из Верховных Хранителей. Он мог бы погибнуть в бою, или умереть от ран… Но своей смертью. И земли рода отошли бы ордену. И всё шло по плану. Однако ваш дед всё испортил. Подцепил где-то безродную девку, выгнал жену, опозорив и разорвав брак. И словно этого мало, он эту птичью девку сделал своей женой! А та тут же забеременела! Мастера ордена трудились несколько месяцев, чтобы сделать лачугу за вашей спиной надёжной темницей! Чтобы даже дракон не почуял! Сначала хотели просто убить дрянь, но дочь Верховного сказала, что для того, чтобы попасть во многие хранилища и лаборатории, что спрятаны в замке, понадобится кровь Серебряных. А её бывший муж вряд ли в этом поможет. К тому же пришлось ещё удерживать и двух цапель, что сопровождали девку повсюду. Ведь, если бы им свернули шею, то души погибших Цапель, что жили в них, могли бы переродиться и привести дракона к этому месту. Но эта дрянь смогла как-то разрушить работу наших мастеров, и ваш дед тут же примчался сюда. Где обнаружил беременную девку, вот-вот уже рожающую, бывшую жену, и многих братьев. Орден собирался заселить замок Серебряных, сделав его своей цитаделью. И ваш дед напал на Хранителей. Орден вынужден был защищаться! Это Цапля виновата в смерти вашего деда! Не призови она его…

— Что? Она была Истинной моего деда, его женой и готова была подарить ему ребёнка! А орден похитил её и держал в заложниках! — разъярился Рихард. — Что стало с ребёнком?

— Очевидно. Когда орден смог совладать с обезумевшим драконом, оказалось, что девка мертва. И тогда дочери Верховного пришлось разрезать живот уже мёртвой девки, чтобы вытащить выродка вашего деда. Этого оказалось достаточно, чтобы провести обряд усыновления. — С усмешкой произнёс Хранитель.

— У моего отца был ожог… — вспомнил Рихард.

— Одна из служанок заметила и решила рассказать, что сын леди не родной, а усыновлённый. И это сулило много проблем. Поэтому служанку убили, а след обряда скрыли ожогом. — Пожал плечами капюшононосец. — Сначала всё было хорошо. Но однажды, во время вскрытия очередной мастерской, башня просто обрушилась, погубив с полсотни братьев. Найти остальные братья не смогли. Поэтому решили, что ваш отец уйдёт в орден, и тогда уже продолжатся поиски. Но у него очень рано пробудился дракон, у которого была мерзкая привычка улетать из замка. Поэтому скрыть этого не удалось. Потом, орден считал, что может подождать либо до его смерти, либо когда в ряды Хранителей вступит наследник вашего отца. Но нет. И у вас пробудился Зверь, о чём ваша мать успела оповестить Чёрных и Алых. Но Хранители терпеливы. И всё встало на свои места, когда мы заранее проследили, чтобы Зверь вашего сына не проснулся. Пока вы вдруг не решили принять участие в унизительном фарсе! Впрочем, вам простительно. Видно кровь вашей бабки Цапли проявилась. Я сразу это понял, когда увидел на вашей руке её кольцо. Верховный оставил очень точные описания.

— Это кольцо было в стенах моего собственного замка. — Усмехнулся Рихард, чуть поведя лопатками.

— Да, одна из вырвавшихся птиц улетела к своим и, видимо, предупредила, потому что отряды обнаружили только брошенные жилища. А вторая пыталась прилететь в замок. Её ранили, и она забилась в одну из бойниц. — Не мог остановиться Хранитель.

— Поэтому бывшая жена деда и велела их заложить? — я чувствовала, что Рихард к чему-то готовится. — А правда вылезла наружу. А когда моя жена спасла нашего сына, вы решили, что пора использовать последний рычаг, подкинутую подделку Мириоха? А для отвлечения спустили на мои земли чуму.

— Вы нас вынудили! Слишком громко стали говорить на ваших землях о том, как хорошо, когда леди Птица! Чëрные, Серебряные… Многие не столь именитые рода стали задумываться о том, что стоит поискать невест по ту сторону перешейка! — выкрикнул Хранитель.

— А что вынудило ордена запустить мор в первый раз? — прорычал муж. — Тысячи погибших… Война, которую вы же старательно и разжигали… Гибли и драконы и птицы!

— Дикари, населявшие этот мир до Столкновения, никого не интересуют! А драконы… Гибли только те, кто не понимал, что не должны править те, кто был ошибкой природы, чудовищным отклонением! И не прихоть судьбы должна наделять властью! Править должны были те, кто обладает умом, памятью, характером! Те, кого считали отделёнными! И этот момент настал, больше откладывать нельзя! Мир должен принадлежать тем, кто этого заслуживает! — уже почти визжал Хранитель. — И не каким-то монстрам препятствовать Великим Орденам! Не сомневайтесь, братья!

Его слова стали сигналом, огненной отмашкой. После которой в Рихарда полетели стрелы и короткие копья-гарпуны. Но были и заклинания, я их видела и хорошо различала их след. В душе всколыхнулась волной дикая кровожадность, какой я за собой никогда не замечала. Я поднялась в полный рост и начала кастовать заклинание зеркального щита. Что шлёте, заберите себе и полной чашей!

В это время с диким, болезненным рёвом, Рихард смог обернуться. Хранители явно этого не ожидали. Панические крики донеслись из темноты даже сквозь гул пламени. Зверь оглянулся, окинул меня взглядом, словно хотел убедиться, что со мной всё в порядке. И выдохнул целый вал пламени в темноту.

У меня словно кровь закипела, мысли наполнились чужим ликованием.

— "Наш"! — радостно шипели две будущие змеюшки.

— Серое железо! — вспомнила я о том, что говорил мне брат.

Призыв из недр давался мне всегда достаточно легко. Вот и сейчас отклик пришёл мгновенно. А снег взрывался брызгами, когда очередное железное остриё пропарывало себе путь к свободе.

Смертоносный частокол напугал Хранителей не меньше разъярённого дракона. Я слышала, как звучали команды подать артефакты, чтобы запереть Зверя, но звучали они всё тише и всё реже, пока не замолкли совсем.

В едва поредевшей темноте дракон пошёл рябью, и на его месте оказался Рихард. Обращение дорого ему обошлось. Он весь был залит кровью из ран. Рихард пошатываясь подошёл к Хранителю, всё ещё корчившемуся на железном шесте.

— Хочешь умереть быстро? — тихо спросил у него муж. — Тогда свидетельствуй всё, что здесь было сказано. Драконы должны знать.

Скулящее тело в рясе что-то произнесло. Быстро, скороговоркой, непонятно для меня… Но я ощутила, как сила его слов разошлась вокруг, как круги на воде.

Рихард выполнил своё обещание, но и сам упал рядом. Я тут же подбежала.

— Жив! — выдохнула я, нащупав бьющуюся жилку на шее.

Чуть влив в него собственных сил, я тащила его в дом, уговаривая мне помочь и потерпеть. Рихард тяжело переступал, повиснув на мне своей тяжестью и глядя в пустоту змеиными глазами. Похоже, откликался сейчас на мои просьбы его Зверь, которого я не переставая хвалила.

Устроив мужа на постели, я носилась испуганной белкой. Гаруну пришлось даже строго ухнуть, напомнив мне, что я вообще-то шаманка, а не девчонка-перволеток.

Порошок от заразы и ядов, высыпанный на раны, пошёл обильной зелёной пеной. Я ещё несколько раз промывала раны и засыпала их порошком, чтобы быть наверняка уверенной в том, что даже крохи от всяких орденских мерзостей в крови мужа не осталось. И только потом зашивала раны. Зелья вливала каплями и по часам. Каждый раз благодаря Старшую обители, что приучила всегда иметь при себе запас, даже если собирались просто по грибы! Только вот Рихард всё не приходил в себя. И вроде сердце билось сильно и чётко, и дыхание выровнялось…

— Подлючий змеище! — ругалась я, пряча за словами свой страх. — Обрюхатил и в сторону? А мне что с тремя дитями делать? Помирать он тут собрался! Конечно, делов уже понаделал, чего уж теперь! А подарочки твои ещё из яйца не вылупились, а уже про всё что видят, кричат моё, и в любую драку лезут, только успевай за хвосты ловить!

Редкое зелье из семи основ по тринадцать трав, да настоянное на десяти лунах, полный круг жизни, густым изумрудным сиропом по капле стекало с каменного горлышка в рот Рихарду. За этот пузырёк можно было целое поселение выстроить. Но для меня его ценность сейчас была в другом.

— Да что ж ты никак не очнешься! Финист спящий Сокол!!! — в сердцах выдохнула я. — Даже ведь не услышал, что люблю…

— Я слышу твоё сердце, — окинул меня мутным со сна взглядом Рихард, и обвил своими лапищами. — Иди сюда, шаманка, буду учить тебя лечить дракона. Когда дракон болен или изранен, ему нужно улечься в своей сокровищнице, подгрести под себя самое дорогое, что у него есть. И не отпускать.

С этими словами он притянул меня к себе, почти накрывая своим телом.

— Осторожно, раны, — напомнила я.

— Ерунда какая, — фыркнул дракон, утыкаясь носом мне в грудь и шумно вдыхая. — Вот теперь я буду лечиться! Значит, любишь?

— Люблю, — призналась я. — И боюсь. Вот всего этого боюсь!

— И я люблю! Ничего не бойся. Сейчас все драконы знают, что происходило в замке Серебряных. Знают и о тёмных делах Хранителей. И чтобы ты больше не боялась, я вырву им их мерзкие грязные лапы! — сверкнул золотом во взгляде Рихард. — Когда моя шкура подзаживëт, слетаем к Чëрному. Пора поставить на место ордена. А сейчас иди сюда, моя любимая драгоценность, будем проверять, как ты усвоила урок по лечению драконов!

Глава 40.

— Саяна, это просто птах или чего интересного рассказывает? — Спросил Рихард, облокотившись на ствол ближайшего дерева.

— Просто птичка. Решил посмотреть, как драконьи лорды, едва от ран оправившись, за водой к колодцу бегают. — Ответила я.

Снегирь на ветке только что-то чирикнул. Первый день после нападения Хранителей на дом, я провела, не отходя от Рихарда. Только ночью я смогла выйти на улицу. Муж спал, да и не к чему ему было такое видеть. Дар шаманов не только светел и радостен, есть и другая сторона. Справедливая, но от этого не менее жестокая.

— Уугуул, — тяжело взлетел с плеча Гарун и завис над моей головой.

Это плетение я наполняла своей силой впервые. Снег вокруг домика пришёл в движение. Словно под ним земля пошла волнами. Всюду, где были останки Хранителей, даже сожжённые до тла драконьим пламенем, пробуждëнная от зимнего сна земля, забирала страшное подношение.

Корни деревьев и кустарников, с виду слабой болотной травы опутывали всё, что осталось от Хранителей. Мхи да слой палой, перепрелой листвы накрывали собой словно одеялом. Закрутившаяся вокруг дома позëмка, скрыла все следы, как и не было.

За зиму корни, да мелкие жучки, что живут за счёт тепла от преющей листвы, мха и трав, окончательно растащат всё на мельчайшие частицы, превратив тех, кто не задумываясь отнимал чужие жизни, в питание для лесов.

Тяжело вздохнув, я развернулась, чтобы возвращаться в дом.

— Ты зачем встал? — моего спокойствия как не бывало.

— Да вот стоит глаз сомкнуть, как жена тут же норовит сбежать, — ворчал дракон, облокотившись на один из столбов крылечка.

— Баб посторонних в доме нечего привечать, комнаты им отводить, и позволять себя хозяйкой называть. Тогда законные жëны сбегать и не будут, — в тон ему ответила я. — А вот за собственные гуляния, когда только едва в себя пришёл, отхватить можно уже сейчас! Я тебя для чего латала?

— Да я же себя хорошо уже чувствую, — начал улыбаться Рихард на моё ворчание.

— Ага, и сине-зелёный в бордовую крапинку ты тоже от хорошего самочувствия? Его на рассвете чуть в решето не превратили, весь день в беспамятстве был, а чувствует он себя хорошо! — возмущалась я, укладывая мужа обратно в кровать.

Утром я по птичьему обычаю заплела косы и уложила их вокруг головы. Не девка уже, а будущая мать.

Рихарду новая причёска не понравилась, он любил, когда волосы у меня распущены. Пришлось объяснять. Вот и сейчас он окидывал меня по-особому довольным взглядом.

До полного его выздоровления, решили остаться здесь. Вот только уже на следующий день, муж запретил мне ходить за водой или снег от крыльца откидывать.

С потревоженных полетом веток посыпались вниз шапки пушистого снега. Уже третий день как Гарун у нас превратился в гонца. Носит письма от лорда в замок, из замка лорду. Сегодня вот ещё и мне из личных запасов мешочек принёс по моей просьбе.

Приветственно ухнув, Гарун скинул мне в руки два мешочка. С моими запасами и с письмами. Усевшись за стол, Рихард начал быстро просматривать отчёт из замка.

— Всё тихо? — спросила я, разжигая огонь посильнее.

— Писем много. Под стенами гонцы из ордена, просят личной встречи. Сын вышел на стены и пообещал, что если гонцы приблизятся к стенам ближе, чем на два полёта стрелы, то он велит их расстрелять из крепостных орудий. — Усмехнулся Рихард. — Орден поспешил откреститься от всего, мол, и знать не знали, что творится в цитаделях в наших землях. Объявили, что об этих планах впервые слышат. Пишут старшие поселений, где есть расположения орденцев, спрашивают гнать или притопить пока лёд стоит.

— И что думаешь делать? — сухие белые грибы отправились в воду в горшок, а тот в печь.

— Выжечь бы заразу под корень, да показательно… Только нельзя так, без суда и разбора. В Хранителях ведь не только такие как Крикс, там и такие как Олаф. А юнцы, которых только забрали? — признался муж, вызвав у меня улыбку.

Я знала, как ему хочется придавить орден одним махом. Но вот это отношение, что нужно разобраться, и невиновные не должны страдать, делало его в моих глазах сильнее. Потому что только по настоящему сильные, могут себе позволить быть справедливыми.

— Нильс норов показывает, — улыбнулась я, отделяя перепелиное мясо от костей. Косточки пойдут к сухим грибам, чтобы бульон был наваристей. А вот мясо я собиралась обжарить до лёгкой золотистой корочки.

— Хозяином себя чувствует, защитником. Крылья расправляет. — С нескрываемой гордостью ответил Рихард. — Вон, письмо прислал, словно пару томов в библиотеке переписал.

— Что пишет? — полюбопытствовала я, вскрывая на берестяном ларчике печать сохранности, без неё свежие грибы и двух дней не пролежали бы.

— Что ходит заниматься в темницу к Олафу. Нильс считает, что решетка и антимагический ошейник не мешают учить языку, истории и землеведению. Так что если Олаф рассчитывал отдохнуть в темнице, то ничего у него не вышло. — Усмехнулся Рихард. — Пишет, что в ночь нападения проснулся на рассвете, точно зная, что его прабабушка была Птицей, Белой Цаплей. И что где-то с той стороны птичьих земель живёт её родной клан. Сейчас сын занят тем, что высчитывает, на какую часть его дракон птица. И теперь загорелся идеей познакомиться с Цаплями.

— Думаю, вам будут рады. Через столько лет родная кровь откликнулась. — Задумалась я, процеживая густой бульон.

Крепенькие, словно только что срезанные белые грибы, притомились на сливочном масле и вместе с земляными клубнями, порезанными соломкой, птичьим мясом и поджаренным до хруста луком отправились в рассоленный бульон. Когда всё было готово, влила сливок и накрыла глиняный горшок крышкой.

Когда муж закончил с письмами, я подала на стол корзинку с крупными ломтями белого, румяного хлеба, с ещё похрустывающей при укусе корочкой, и поставила перед мужем глубокую миску с супом.

Рихард усадил меня к себе на колени и вручил мне в руки ложку. Я улыбнулась и послушно зачерпнула супа, подула и протянула мужу. Ещё и ломоть хлеба поднесла.

— И что это такое? — спросил Рихард после пятой ложки.

— А это, дорогой мой муж, грибы, которые вы, драконы, вроде как не едите, — припомнила я ему один из первых разговоров.

— Конечно, не едим. Нам просто их никто не готовит! — выкрутился Рихард.

— О чём задумался? — спросила я хмурящегося мужа, когда обед остался позади, и вся посуда была перемыта.

— Хорошо здесь. Вроде и дед с бабушкой здесь погибли, и на нас напали, а я себя здесь уютно чувствую. Пусть даже и воду самому таскать приходится. — Ухмыльнулся Рихард. — А возвращаться всё равно нужно. Пока вся эта тина обратно на дно не ушла. Да и к Чёрному необходимо наведаться. Когда я гостил у него, мы поднимали тему моего деда… Да и на самого Эдгара были нападения, что со стороны целителей, что со стороны Хранителей.

— И Нильс уже четвёртый день один. Скучает, наверное, и у меня никак тревога не уляжется. Чувствую себя квочкой, у которой цыплёнок без пригляда. — Призналась я.

— Как же ты без него уходила? — погладил меня по щеке муж.

— Тяжело. Как ножом себя полосовала. Только я ему амулет-зеркальник оставила. Дошла бы, обустроилась, и дитя забрала. Железная едва порог переступила, уже начала воду гнать, мол, из дома ребёнка сплавить. Мешал он ей сильно видать. В родном-то доме! — опять разозлилась я.

— Чччч… Не злись, — как почувствовал Рихард. — Ты же знаешь, что у ревности твоей оснований нет, и не было. Ты моя жена, теперь вот и Мириох любому идиоту показывает, что ты единственная, кто может быть моей парой. Ты моих детей вынашиваешь, ну какие тебе ещё доказательства нужны, что ты моя?

— Мне что там любые идиоты думают, мало интересно! — фыркнула я.

Купаясь в лучах закатного зимнего солнца, огромный серебряный дракон приземлился на площадке на одной из башен родового замка.

— Мама! — с криком вылетел на башню Нильс и остановился в шаге от меня, словно налетел на стену.

Секундная растерянность сменилась хищным блеском в глазах и счастливой улыбкой.

— Иди сюда! — раскрыла я ему объятья, куда он тут же и вбежал.

И сразу обнимая и меня, и сына поверх моих рук, нас прижал к себе Рихард.

— Можно я сам всем скажу? — поднял на меня взгляд серо-синих глаз Нильс.

— Можно! — засмеялась я.

— Уррра! — побежал вниз по лестнице мальчишка, извещая всех о скором пополнении в семье Серебряных. — У мамы скоро будут яйца!

Вечером после ужина, стихийно ставшего праздничным, муж о чём-то пошептался с заговорщицки посматривающим вокруг Нильсом. А потом под одобрительные крики собравшихся в общем зале, подхватил меня на руки и понёс, как оказалось, в свою комнату.

— Нет, Рихард! — намерения мужа, судя по всё более жадным поцелуям, ради которых даже пришлось пару раз останавливаться, были более, чем понятны. — Пошли в нашу спальню.

— Мы и так в нашей спальне! — не услышал моей просьбы муж и занёс меня в комнату. — Я хочу наконец-то заполучить собственную жену на супружеское ложе.

Он поставил меня на пол и развернул лицом туда, где как я прекрасно помнила, должен был висеть портрет его Истинной. И хотя Мириох однозначно подтверждал, что это звание принадлежит мне, этот портрет так и остался неприятным напоминанием.

Рихард одной рукой обхватил меня поперёк живота, вторая его рука расположилась у меня на груди.

— Открывай глазки, — шептал Рихард, мягко покусывая мою шею.

Разозлившись, я посмотрела на стену.

— Что… Но… — только тыкала пальцем я.

— Портрет моей Истинной. По-моему похоже. — Смеялся надо мной дракон. — Ревнивая моя собственница!

— А это с кем поведёшься! — бурчала я, рассматривая стену.

На ней теперь было три картины в одинаковых рамах. На одной, что была расположена над двумя другими, была изображена главная башня замка, в которой и располагались комнаты членов семьи лорда. А вот две другие висели рядом. На одной был нарисован сам Рихард, а вот на второй… Портрет был хорошо узнаваем, только вот вуаль исчезла. И я словно смотрелась в зеркало.

— Моя драгоценная и единственная, — жарко шептал Рихард. — Моя долгожданная любимая!

Глава 41.

Возвращение в замок означало и возвращение к делам и обязанностям. И хотя хозяйского пригляда почти не требовалось, каждый в замке своё дело знал, но всё обойти и осмотреть требовалось. Поговорить, спросить о том, что нужно, всего ли хватает.

Нильс, наскучавшись за эти дни, не знал за кем бежать. То ли за отцом, то ли за мной. Поэтому мы с Рихардом решили, чтобы не беспокоить мальчишку напрасными переживаниями, все дела решать вместе. Так и ходили по замку втроём. Рихард с сыном на руках и я, на которую вечно оборачивались и вообще старались из виду не упускать.

Наставника Олафа решили провести через ритуал поиска сокрытого. Никаких тайных нитей и спрятанных "подводных камней" я не нашла. А вот то, что я увидела…

— Я готова подумать, что Зверя приговорили нарочно, а вовсе не сохраняя человека. — Поделилась я с мужем.

— Если честно, то я так думаю, даже не обладая твоими возможностями. — Помрачнел муж. — Принимая за истину, что ордена стремились к абсолютной власти, планомерно уничтожая и Птиц, и Драконов, то все события, начиная с той самой чумы, укладываются звеньями одной страшной цепи!

Не добавляла мужу радости и предстоящая встреча с гонцами ордена. Но и её откладывать надолго не было смысла.

В лагерь, разбитый прямо между двумя холмами, мы отправились на третий день. Визит явно не был рассчитан на дружескую встречу. Потому что сопровождал нас большой отряд воинов в полных доспехах. Даже Нильс, ехавший по правую руку от отца, и тот был в доспехах. Малыш ехал, сурово сдвинув брови и сжимая поводья в латных перчатках.

Я же, впервые со дня свадьбы, была именно леди Серебряных, а не просто женой лорда. Утром Рихард хитро улыбаясь, повёл нас с Нильсом какими-то тайными коридорами.

— И куда мы идём? — спросила я минут через десять блужданий в темноте.

— Мам, ну ты чего? Не понимаешь? — засмеялся Нильс. — Папа ведёт нас делиться своими сокровищщщщами!

— Почти угадал. — Остановился Рихард. — Просто я понял, почему мой далёкий предок построил тот сад и назвал его местом для истинного сокровища. Я смог понять, что имеет настоящую ценность, а мой Зверь расценивает всё, что накопил, своеобразным окружением для моей жены и детей.

— Неужели? — улыбнулась я.

— Да, я старательно объясняю, что тебе не понравится жить в подвале среди драгоценностей и золота. И для детей нужна люлька, а не выкопанная в монетах ямка. И ты врядли позволишь детям использовать вместо игрушек, пусть и богато украшенное, но оружие. — Рассказал нам с Нильсом Рихард.

Судя по тому, что Рихард частенько просил нас остановиться, что-то нажимал в стенах, раза три точно капал куда-то своей кровью, без него эта дорога была не лучшим местом для прогулок. Зато Нильс с радостным визгом закопался среди монет в одном из сундуков, куда, наверное, и Рихарда можно было спрятать.

— Что-нибудь нравится? — спросил меня муж, осторожно обнимая.

— Красивого много, интересного тоже. А вот кое-кому очень приглянулось вон то ожерелье. — Показала я на медово-солнечные цитрины на ложе из алмазов.

— Драконница, — засмеялся Рихард и шепнул, наклонившись к животу. — В колыбель положу.

— Это ты решил её вместо сахара выманивать? — засмеялась в ответ я.

— Пойдём, — потянул меня за руку муж. — Нильс, ты с нами?

— Что? — сын переводил растерянный взгляд с отца на какие-то свитки.

— Можешь взять их с собой, — разрешил ему отец. — Только если пообещаешь относиться бережно.

Отвлекать от свитков опять что-то там выводящего на древнем языке драконов Нильса, мы больше не стали. Рихард провёл меня в дальнюю комнату. Он долго что-то делал у стены, прежде чем часть кладки развернулась, открывая постамент, на котором лежал венец.

От него ощутимо веяло силой даже на расстоянии. Два серебряных дракона сплетались в танце. В раскрытых пастях звери держали по крупному овальному камню, третий был зажат в когтистых лапах чуть ниже двух других.

Когти, клыки, чешуя и крылья драконов были усыпаны осколками алмазов. А три камня были родными братьями того, что сиял в Мириохе на моей шее.

— Раньше это венец принадлежал Алмазам. — Тихо произнёс Рихард. — А потом перешёл в род Серебряных. С последней драконницей Алмазов, моей далёкой прабабкой. Теперь это такой же символ власти, как моё гербовое кольцо. Последние три поколения этот венец не видел солнечного света. И я прошу тебя его принять. Для меня это важно. Как символ того, что Серебряные пережили тёмные времена.

Поэтому я сейчас ехала по левую руку от мужа. Белое платье, расшитое серебряной нитью было тяжёлым. Особенно от того, что между слоями ткани платья была подложена кольчужная сетка тонкого, но прочного плетения. Капюшон тёплого плаща был откинут назад, позволяя всем желающим увидеть драконью корону на моей голове. Гарун уселся впереди меня, на рожке передней луки седла.

Когда мы приблизились, а не заметить наш выезд было бы очень сложно, Хранители нас уже встречали.

— Приветствую Вас, лорд Рихард. Благодарим за оказанную честь встречи и за возможность видеть всё Ваше семейство. Я буду считать это добрым знаком. — Вышел вперёд очень богато одетый Хранитель.

Ткань, из которой была сшита его хламида, отливала синевой при движении, и была расшита тёмной нитью по чëрному полю. На руках не было свободных от колец пальцев. Круг или символическая печать, символ Хранителей, висел на толстой золотой цепи, и был отделан драгоценными камнями. Да и руки…

Эти руки были слишком женственны для мужчины и явно не знали никакого труда.

— И я приветствую вас, Верховный Хранитель. Орденцы столь высокого посвящения редко покидают главную цитадель ордена. — Хмуро отозвался Рихард. — Чем обязан?

— Поверьте, лорд, если бы не чудовищные события, к свершению которых приложили руку и наши бывшие братья, я не променял бы тишины наших библиотек на суету мира, — зачастил этот Хранитель. — Я понимаю и разделяю Ваш гнев, лорд, но призываю Вас не позволить себе ложных обвинений в адрес Ордена. Вы знаете, что мы лишь изучаем историю и храним нашу память. Внутри ордена нет власти или единой руки. Круг Верховных лишь направляет… Но мы не контролируем друг друга. Наш брат, которого мы хоть и заочно, но уже лишили сана, видимо пал жертвой гордыни и стяжательства. Знания Ваших предков могли вскружить голову любому. А артефакты вашего рода? Даже я слышал сотни легенд о венце Алмазов, что сейчас украшает прекрасную головку Вашей леди.

— Вы пытаетесь обвинить во всём давно умершего Хранителя? Но разве он подсунул мне поддельный Мириох, травил моего сына, пытался навязать мне такую же поддельную Истинную, напал на меня и мою беременную жену и кричал на все Гиблые болота, что Драконы должны исчезнуть вместе с Птицами, а мир должен принадлежать Орденам? — перечислил Рихард.

— Северные цитадели из-за своего близкого расположения к границам, всегда славились тем, что братья, проживающие здесь, не закрыли своего сердца от войны. Оттого и проклюнулись столь чудовищные мысли. — Состроил скорбящую мину Хранитель. — Но и вы, лорд, потребовав засвидетельствовать деяния нескольких, кинули камень во всех! Вы могли просто отправить гонца, и я уверен, что круг Верховных пошёл бы Вам на встречу. Мы восстановили бы часть скрытой истории вашего рода, признали бы брак Вашего деда…

— История моего рода восстановилась сама, без моих просьб. И все драконы теперь её знают. Мириох моего рода запел дважды в последних поколениях, и Хранители совершили подлое и гнусное преступление. Орден с момента смерти моего деда обворовывал меня! — перебил его Рихард. — Я не намерен избегать огласки, вредящей ордену. И я до сих пор не в курсе цели вашего визита.

— Я всего лишь хотел выразить своё сожаление, и передать гарантии ордена в том, что подобного более не повториться. — Со скорбной миной вздохнул Хранитель. — Орден направил в северные цитадели братьев высокого круга посвящения, в том числе и Вашего покорного слугу…

— В этом нет необходимости. — Впервые за разговор улыбнулся Хранителю Рихард. — Мы в союзе с родом Чёрных Драконов, пострадавшем недавно от нападений орденов, объявили, что оба ордена будут изгнаны с наших земель. Сейчас воины и местные гарнизоны получили приказы. Покинуть цитадели, как и проникнуть в них не возможно. По каждому мы будем принимать решение отдельно.

— Что!? — перекосило Хранителя. — Вы не можете так поступить! Цитадели принадлежат ордену!

— Это мои земли, и большинство северных цитаделей, это бывшие замки Серебряных. Многие подарены ордену бывшей женой и одной из убийц моего деда. Я принял решение. Ни в одну из цитаделей вас просто не пропустят. И я настаиваю, чтобы вы покинули земли моего рода! — потребовал Рихард.

Уже поздно вечером через несколько дней, вернувшийся старший отряда доложил, что Хранителей благополучно выпроводили за границу земель Серебряных. И что к Верховному Хранителю примчался гонец, которого этот любитель золотых колец заткнул на полуслове. Но то, что успели услышать наши воины, наводило на размышления.

Хранители потеряли невесту Алого дракона и не могли обнаружить. Зачем бы им её искать? И почему Талира уже несколько месяцев в пути?

Эти вопросы в числе прочих, Рихард собирался обсудить с Эдгаром Чёрным, в замок которого мы отправились на следующее утро. Сидя на шее мужа, я испытывала смесь восторга от полёта и волнения от предстоящей встречи, ведь своих сестёр я в последний раз видела ещё в обители.

За пару часов до того, как впереди показался замок Чёрных, чуть в стороне появились три тёмные точки. Они быстро приближались, Гарун приветствовал их радостным уханьем. Я радостно помахала спутникам Яромиры, трём чёрным вранам.

Птицы сделали над нами несколько кругов, каркнули, отвечая на приветствия, и полетели вперёд.

— Видно Яромира ждёт и тоже волнуется, раз послала своих нас проверить, — улыбнулась я.

Нильс приземлился первым, и как только Рихард-дракон сложил свои крылья, подбежал и протянул мне руку, помогая спуститься. Тем более, что у меня в руках была ещё и корзина с лебедем.

— Саянка! — взвизгнула выбежавшая на крышу своего замка Яромира. — А кто этот юный лорд?

— Лорд Нильс Серебряный, леди! — представился поклонившись Нильс, и тут же с детской непосредственностью добавил. — И мамин сын. Пока первый. А это мой спутник, лебедь Фрост.

— Я говорила лорду Серебряному, что скрывать тот факт, что он уже был женат нехорошо. Но он решил не останавливаться на достигнутом. — Фыркнула Яромира, хитрым взглядом рассматривая мою причёску. — Рада, но удивлена.

— Да я тоже. Ты и в платье. — Кивнула я на край бархатного подола, всё ещё зажатый в руке княжны.

— Мужу нравится, — отчего-то смутилась Яромира.

— Конечно, в юбке ты медленнее бегаешь. — Засмеялась я.

— Как я скучала! — обняла меня Яромира. — Я так привыкла, что мы всегда втроём…

— И мне вас не хватает. Хорошо, что хоть тебя есть возможность увидеть. — Вздохнула я.

— Пойдём, помогу вам разместиться. Двумя этажами ниже комнаты для будущих наследников рода Чёрных драконов, думаю, вы сможете там удобно устроиться. И я рядом, сможем поболтать. — Вцепилась в мою руку Мирка. — Юный лорд, вы с нами?

— Вам не понравилось, что я теперь у мамы есть? — прямо спросил нахмурившийся Нильс.

— Это была хорошая новость. Теперь я точно знаю, что в замке страшных Серебряных драконов есть, кому позаботиться о моей сестре. Ты же знаешь, что твоя мама шаманка, а не воин? — улыбнулась Нильсу Яромира.

— Да, мы с папой никому не позволим обижать наше сокровище! — важно и серьёзно ответил сразу оттаявший Нильс.

— И ничего мы нестрашные, — пробурчал обнявший меня за талию Рихард.

— Я помню. И дракон крупнее, и окрас ровный и морда красивее. — Смеясь, тихо ответила я.

— Я конечно рад гостям, но это не означает, что я готов полностью уступить вам всё внимание собственной жены, — произнёс стоящий у начала спуска черноволосый мужчина.

— Саяна, как ты догадалась, это мой муж, Эдгар Чёрный. — С удивительной мягкостью в голосе произнесла Яромира.

— Рад знакомству, леди Саяна. И рад приветствовать в нашем замке Истинную из рода Серебряных. — Куда приветливее ответил лорд Эдгар после того, как Яромира подошла и обняла его за талию. — Пройдёмте в зал? Наверняка замёрзли и проголодались.

Мы все спустились вниз по лестнице, минуя три этажа, и оказались в большом и светлом зале, где как я поняла, присутствовали домочадцы и жители замка.

Мириох Серебряных на моей шее не остался незамеченным. Но под внимательными взглядами я чувствовала себя спокойно и уверено. Рядом был муж, который чтобы защитить меня, смог преодолеть даже действие артефактов Хранителей. А во взглядах окружающих не было злости или предубеждения. Словно я была лишним подтверждением того, что их мечты на мирное и спокойное будущее не напрасны.

Заметила я среди жителей и большое количество Птиц. Оказалось, что это бывшие пленники, которых лорд Эдгар выкупил у других родов. А ещё были те, кого осенью натравили на едущих по приглашению местной цитадели Хранителей на праздник Эдгара и Яромиру. Многие из них были выставлены как бойцы на турнире против Чёрного, который пообещал Яромире, что не будет сражаться с Птицами.

— Вот так этой Цитадели и не стало. — Закончила свой рассказ о том, что с ней случилось за эти месяцы Яромира. — А потом, когда пришла пора ставить летних птенцов на крыло, и я хотела отпустить Гаркара в Коготь, муж предложил и мне навестить дом. Мы почти три недели прогостили у брата и его княгини.

— Не обижает? — улыбнулась я.

— Кто кого? — не поняла Яромира.

— Жена брата, — уточнила я. — Порядки-то новые, а она драконница.

— Да она и в драконницах не особо вольно жила. Эдгар её моему брату в цепях вёз. — Вздохнула Яромира. — А сейчас… Ой, слушай, так забавно наблюдать, как старший брат вокруг самочки брачные танцы устраивает! Осторожничают, шаг вперёд, два назад. Уже все домочадцы глаза закатывают, на них глядя. Но золовка в княжьем уборе хороша!

— А я про брата и его жену ничего не знаю. Вестей нет. — Опустила голову я. — Только собираемся навестить. Да и мне совет нужен.

— Что-то с беременностью? — забеспокоилась Мирка.

— Что-то… По всему выходит, что драконов ношу. Только и дар у них есть. У кого-то из двоих уже проявился. И амулет спутников показал. — Поделилась я. — Тут ведь дело такое… Бабушка у Рихарда из Птиц была, Цапля. И она была Истинной Бертрана. Да и я теперь. Представляешь, какая смесь у деток в крови?

— Отличная смесь. Сама не справишься с воспитанием, в обитель отправь. А то мы там не всё успели облазить и поломать! — засмеялась Яромира.

— Посмотрю я, как ты смеяться будешь, когда к твоему драконëнку в люльку вран прилетит, — проворчала я. — О Талире никаких вестей?

— Ей не повезло. — Нахмурилась Яромира. — Её в Горный Чертог должен был сопровождать один из пленных драконов. Из тех, что прилетели на подмогу обители. Из Чертога к мужу она должна была отправиться осенью. Как раз после турнира в честь пробуждения Мириоха. На турнире был Хранитель, Аарон Железный, он как раз свидетельствовал, что я пара Эдгара. Он обвинил Птиц в том, что мы нападаем на спящих мужей-драконов, убиваем и обворовываем их. И сказал, что будет сопровождать невесту Алого. Но там же был и Разящий Чёрных Журавлей. Ему обещали свободу за бой с моим мужем. Он заявил, что это не впервые, что девушки Птиц идут за драконов, надеясь на то, что такой брак станет основой мира. И рассказал, что в его собственном роду трёх девушек сначала приняли, и даже назвали жёнами, а потом убили, не смотря на то, что девушки были в тягости. И чтобы Талира не пострадала, он обещал отправить с ней свою единственную дочь, Радмилу. Три года, что её отец был в плену, она носила титул Разящего и вела Журавлей в бой.

— Это даже представить себе сложно… Но Журавли… — горло перехватило от мыслей о страшной судьбе тех девушек.

— "Живу местью". Не просто так эти слова вышиты на стягах Журавлей алой нитью. Если это правда, то это преступление настолько чудовищно, что прощения в принципе быть не может. — Тихо проговорила Яромира.

— И Железный. Наверное, брат той девицы, что пытались подсунуть Рихарду. — Вспомнила я. — Но Талире в дороге, с драконëнком из Алых, да ещё и пара Железный с Чёрным Журавлём… Конечно, Горный Чертог далеко находится, в глубине земель Птиц, и с таким придатком… Но даже так, слишком долго добирается. Зима уже настала.

— Ты на амулет смотрела? На наш, общий? — склонилась ко мне Яромира, хоть мы и так сидели с ней рядом на кровати, как в обители.

— Я постоянно смотрю. Пока чистый. Значит всё хорошо, а всё сердце не на месте. — Ответила я, укрывая уснувшего рядом Нильса.

— Защитник у тебя какой, — улыбнулась Мирка.

— Да уж. Ты не смотри, что мал ещё. Он уже обещал ту самую Железную со стены скинуть, если она в замке останется и велел ей запираться в подвале, с крысами. — Поделилась я. — Маленький такой, а сердце большое и верное. Он же в мою руку вцепился, едва увидел, когда его ещё Хранители травили. Он меня в обиду не даст.

— Это понятно по тому, как он произносит "наше сокровище", мамин сын, пока первый. — Широко улыбнулась Яромира.

Проговорили мы далеко заполночь. Прошло всего несколько месяцев, как мы расстались с Яромирой и Талирой, а словно прошла целая жизнь.

Мужьям нашим тоже было о чём поговорить. В Цитаделях орденов было множество детей, которых принимали на обучение. До сотни разномастных мальчишек. И куда их было девать? Оставлять Хранителям было нельзя, все понимали, чем забьют голову юным драконам, какие мысли взрастят.

Решение предложил Граник, один из тех, что был в плену у нас в обители, а потом провожал Яромиру.

— Во время пути по птичьим землям меня больше всего поразило, что врага во мне не видели. — Вспоминал он. — Особенно женщина запомнилась с дочерью, что меня хлебом и молоком угощала, надеясь, что и её сыну кто-то так же краюху протянет. А в орденах ведь большинство мальчишек сироты… Может, если увидят… Что не хотят птицы войны, так же, как и мы не хотим. Тогда и сами это пламя разжигать не станут.

— Те мальчишки, которых обманом заставили напасть на нас, решили остаться в моём замке. Не все, но многим некуда возвращаться. Они и остались. И учатся. Кто к камнерезам прилип, кто вспомнил, что при кузнях в детстве бегал. — Поделился своими наблюдениями Эдгар. — Вместе город строим. И живут мирно, склок нет. Один вон на моего Мрака смотрит влюблёнными глазами.

— Ага, — хмыкнула Мирка и пояснила уже нам с Рихардом. — Из Сорок мальчишка.

— Оой! — засмеялась я. — Ещё бы он не смотрел, у Сорок же коня свести большое дело. Почти подвиг. У брата моего однажды увели коня. Правда, запасного, но всё же. Копыта в валенки обули и свели.

— Вроде Серая Смерть у своих пользуется уважением, — недоверчиво спросил у меня Эдгар.

— Так потом вернули. Там сам факт важен, у шамана коня свели. Удаль показывали. — Пожала плечами я.

— Так может и не придумывать ничего? Оставить как есть, только смешать с такими же мальчишками, только из Птиц? И присматривать оставить и Птиц, и Драконов? — задумался Рихард. — Глядишь вырастут вместе и понимать не будут, зачем мы столько лет воевали.

— У самих Хранителей можно проверить с помощью "открытия истины". Вроде как Крикса на болотах. — Напомнила я.

— Надо будет обсудить это с Буреславом, — согласился со мной муж. — Нам бы ещё Алого подтянуть. Всё-таки кровью наших родов ордена вели эти бесконечные войны. И именно в наши рода переродились первые драконы, драгоценный триумвират.

— Думаю, ему сейчас не до интриг орденов. — Отчего-то виновато посмотрел на жену Чёрный. — У него в дом невеста едет, и не просто невеста. А Ястреб. А леди Кетрин давно уже называют негласной леди Алых.

— Ох, — выдохнула я. — Женатый…

— Да нет же, она не жена. Просто живёт в замке Алого девятнадцать лет. — Поправил меня Эдгар.

— Просто живёт, ага. — Сложила руки на груди Яромира. — Девятнадцать лет провожает на войну, ждёт и встречает. Следит за замком, знает проблемы людей, обеспечивает тепло и уют в том месте, что этот ваш Алый зовёт домом, и куда возвращается. Ну да, ни жена. Вот вообще ни разу!

— А невеста, которую отдали Ястребам? — заподозрила неладное я.

— Официально, она племянница. Но единственный родственник Алого это его родной младший брат. Никаких дальних братьев, сестёр или бастардов нет. — Подтвердил мои подозрения Рихард. — Юная Хезер Алая это незаконнорождённая дочь Алого и леди Кетрин.

— Я полагаю, что Талира Полуденная девушка сильная духом и как воин обладает сдержанным характером? — осторожно спросил Эдгар Чёрный, переводя взгляд с меня на Яромиру.

— Ага, это точно. — Хмыкнула Яромира.

— Ей хватит сил прибить и Алого, и его любовницу, а потом сдержанно, как и подобает воину, она обоих и прикопает. — Представить реакцию Талиры было просто страшно.

— Может и к лучшему, что она пока до Алого не добралась? — жалостливо спросила Яромира.

В гостях у Яромиры и её мужа мы провели несколько дней. Нильс ходил хвостиком за Граником и слушал его рассказы об обители и о том, что он видел в землях Птиц. Яромира попыталась рассказать ему сказку на ночь. Но какой там сон, когда столько интересного рассказывают?

Прощались мы тепло и легко, тем более, что у нас появилась надежда, что видеться мы будем теперь чаще. Да и знание, что у сестры всё хорошо, и её дракон оберегает её всеми силами, заставляло улыбаться и усмиряло моё беспокойство.

— А можно к Совам я тоже с вами полечу? — спросил Нильс, в первый вечер по возвращению домой.

— Я надеюсь, что мы задержимся у шамана Буреслава на несколько дней, если не на неделю. Нам ведь нужно не просто обсудить важные вопросы, но и договориться о помощи. Сможет ли, если да, то когда. Это требует времени. А оставлять тебя так надолго одного, мне не хотелось бы. — Растрепал ему вихры Рихард. — А ты, я так понимаю, очень хочешь познакомиться с Совами?

Нильс быстро закивал.

— Прожуй сначала, — улыбнулась я. — И я считаю, что тебе нужно лететь с нами. Посмотришь сам, как живут Птицы. По крайней мере, мой родной клан. Познакомишься с родственниками, ведь мой брат тебе приходится дядей.

— А что он любит? Я ему сделаю подарок! — тут же спросил меня Нильс.

— Ягоды и орехи в меду. Я тебе помогу, — пообещала я. — Рихард, а почему ты так хитро улыбаешься?

— Нильс, скажу по секрету, Буреслав Сумеречный очень и очень умный шаман. Ты не представляешь, сколько всего он знает. — Тоном, словно открывает сыну великую тайну, сказал Рихард.

Ну, всё, попал братец! Уж Нильс, неимоверно жадный до знаний, выжмет из него всё, что брат знает, помнит, слышал и о чем только догадывался!

Глава 42.

Толстоствольные кедры богатырской стражей стояли в хрустальной от мороза тишине. Сосны стремились дотянуться до облаков своими ветвями. Тяжёлые шапки снега старались скрыть густую и колкую хвою, но яркая зелень сосновых иголок и сизо-зеленый отблеск кедровых лап всё равно проглядывал то тут, то там.

Клесты совершенно безбоязненно сидели на ветках и шелушили пузатые шишки, добывая вкусные, смолянистые орешки.

Гарун уселся на плечо Рихарда, подняв крылья вверх и опустив голову, сообщая, что брат рядом, и сидит, по привычке притаившись в ветвях.

— Поздорову, брат! Не покажешься ли? — улыбнулась я, вспоминая нашу встречу с братом у ворот обители.

Из гущи веток в нашу сторону полетели зонтики одуванчика. И откуда только взял среди снегов? Но на то он и шаман, чтобы с природой о своём договариваться.

— Красиво, — кивнул, разглядывая меня Рихард. — И очень тебе идёт.

— Я, конечно, предлагал тебе быстренько сходить замуж, а потом с приплодом обратно домой. Но дракона-то ты зачем с собой притащила? Пусть бы себе сидел спокойно на своих болотах. — Появился в вихре снежинок брат. — Иди, обниму хоть!

— У нас там не болото. А огромное озеро. Правда заросло немного и застоялось. — В тон брату ответил Рихард и протянул брату руку.

— Да я так и понял, что обмелело слегка. — Буреслав неожиданно обнял Рихарда, приветствуя его как родича.

Муж тоже обнял брата, отвечая на приветствие.

— А ты кто такой? — присел на корточки перед Нильсом брат.

— Это мой сын, Нильс, — тихо сказала я.

— Сыыын? — протянул Буреслав. — Что-то я не припомню, чтобы я мёд за него пил, да и угощения не принимал! Это почему же я в пролёте?

— А я привёз! У меня с собой! — тут же откликнулся Нильс. — Это наша ягода, с болот. Морошка. А это малина с лесным орехом. А вот тут это издалека привозят, с юга драконьих земель. Абрикос называется. И орех южный, миндаль.

Нильс протянул брату корзину с горшочками, которую вёз в подарок новому родственнику.

— Ты ж мой цыплёнок! — умилился брат. — Сам-то угостишься со мной всем этим богатством?

Нильс только закивал, с любопытством рассматривая боевые рукава брата.

— Пойдёмте, за стол сядем, поговорим. Баню велел протопить. Мальчишки уже все ветви облепили, диво какое, настоящий дракон в Гнездовище пришёл. — Усмехнулся брат. — Даже и не надеялся, что так скоро по тому хрупкому мосточку, что мы этими свадьбами натянули, такие гости смогут пройти!

— Так может, мне глаза там завяжешь или ещё что? — усмехнулся Рихард, беря меня за руку.

— Пффф… Вот ещё. Не привела бы тебя Саяна к нашему порогу, если бы хоть на птичий ноготок у неё сомнения в тебе были. А раз Гаруна прислала с просьбой принять, значит, беды от тебя не чует. А сестра у меня не просто девица, она шаманка. Её дар о гнили сразу предупредит. — Ответил ему Буреслав. — Тут тебе скорее опасаться нужно. А ты вон, ещё и с сыном приехал. Похоже, и впрямь мирное время настаёт.

Как и обещал брат, мальчишки нас встретили задолго до начала окраин Гнездовища.

— Ууу, — донеслось разочарованное из густого лапника. — Он человеком приехал! Нет бы драконом прилетел, чтобы там дым, пламя, чешуя в разные стороны…

Рихард только удивлённо приподнял бровь.

— Мальчишки, — улыбнулась я мужу, прижавшись на мгновение затылком к его груди.

Нильс с нескрываемым любопытством осматривался по сторонам. Сыну было интересно всё. От большого количества птиц-спутников до первых появившихся домов.

— Дома на деревьях! — детскому восторгу не было предела.

— И вы в таком будете жить, пока у нас гостите. Вон, Саяна подскажет, как и что обустроено. — Заранее обрадовал Нильса брат. — Вон, и хозяйка моя уже встречает.

И действительно, впереди, рядом с огромным лесным исполином, давшим приют почти десятку домов, стояла Кайли. На её руке сидела и её подруга, только уже уверенно, гордо посматривая по сторонам. Одета девушка была по-нашему, даже линии на лице провела. Но главное, на ней был широкий пояс с вшитым большим, вырезанным из дерева кругом с защитными рунами.

— Буреслав? — осторожно спросила я.

— Да, — подмигнул мне брат. — Пора уже помочь жене косы заплести. Но она пока сомневается, вон и обережный пояс носит.

— Здравствуй, Кайли. — Улыбнулась я девушке.

— Здравствуй! — ответила она. — Смотрю, не понадобился тебе мой подарок.

— Ну, это как сказать. — Рассматривала я жену брата, быстро и незаметно окинувшую Буреслава внимательным взглядом.

Не только я заметила этот взгляд.

— Жив, здоров, ни одной лишней царапины, — подошёл к смутившейся жене брат.

— Ты в прошлый раз вообще, просто гнездовья проверять пошёл. А вернулся, вся спина и грудь в пиявках! — пробурчала она.

— Так я кувшинки увидел. Так поздно, почти осенью они большая редкость! Я и решил, что точно для моей жены. — Засмеялся Буреслав.

— Я тогда женой не была, — покраснела как маков цвет Кайли.

— Пфф, — фыркнул брат. — У Птиц разговор простой и короткий. Увидел, признал и всё, жена.

— То-то Марийку с Яриком гоняешь, — припомнила ему Кайли.

— Потому что дурь у них в одном месте свербит. Было бы всё серьёзно, как у нас, не разбегались бы от злого дядьки! А уже гнездо вили бы! — отмахнулся брат. — Пойдёмте, ужинать у нас будете.

Кайли как-то хитро глянула на Рихарда и поспешила за Буреславом. Дом у брата был новый. Видно, что недавно сложен. Большой, на три спальни. Похоже брат собирался жене ни раз косы плести. В большой комнате был стол, на который Кайли торопливо выставляла угощения.

— О, грибочки! — потëр ладони Рихард, и объяснил удивлённому Буреславу. — У Саяны с собой только белые были, и те я все съел. А это что?

— Лисички с луком, вон там белые в сливках, к каше хорошо будет. Мясо, рыба. Клубни земляные тушёные. Вон там грузди солёные. Вешенки. Это грудки куриные с чесноком и в сливках, а это говядина с морковью и черносливом. Хотите к грече, хотите к клубням. — Перечислила Кайли. — Не думала, что грибы для вас уже знакомы, хотела удивить.

За ужином и разговоры потекли, размерено и неторопливо. Только Кайли иногда хмурилась и бросала быстрые взгляды на Береслава и Рихарда.

Нильс давно уже наелся и растянулся прямо на тёплом полу, на заботливо расстеленную Буреславом медвежью шкуру. Рядом пристроился и лебедь Фрост. Урфин брата что-то тихо угукал сидящей рядом самочке. Но подруга Кайли только отворачивалась.

Когда рассказы дошли до событий, произошедших около домика на болотах, Кайли встала и подошла к окну.

— Тот домик… Один воин из деревеньки рядом с поместьем сестры вашего деда, лорд Рихард, вернулся из одного из походов не один. Тайком привёз себе жену из Птиц. Спутника у неё не было, дара тоже. А когда в неё вцепились местные Хранители, как за чужачку, за неё заступилась сама леди. Сказав, что это новая служанка в дом. — Рассказывала Кайли. — Хранители в той деревне особо не задерживались. Лорды жили очень скромно, обеднели почти. Лишь дом чуть богаче да больше, чем у остальных жителей, да обращение лорд и леди. А рядом было поместье леди Серебряных. Та семья интересовала орден куда больше. А когда леди родила, и у неё не появилось молока, кормила дочь леди вместе со своей та самая девушка из Птиц. Так у моей мамы появилась молочная сестра. Вскоре леди Серебряных навестила своих скромных соседей, и мама вышла замуж за сына и наследника младшей ветви Серебряных. И очень быстро поняла, что в поместье творятся странные дела. Потом была первая беременность, которая неожиданно прервалась. А потом, молочная сестра мамы узнала в листьях салата, что постоянно ел молодой лорд, траву от мужской плодовитости. Но маму слушать никто не стал. В той семье Хранителям чуть ли не в рот заглядывали. Тогда мама стала осторожничать. Траву отцу подменили, на похожую, но безобидную. Вскоре мама поняла, что беременна. Беременность она скрывала, как могла. Последние месяцы почти полностью провела у своей матери. А потом, меня выдали за ребёнка её молочной сестры. Отец очень увлекался вином, и даже не удивился наличию у себя любовницы. Мама, якобы разозлившись, прогнала свою служанку с ребёнком с глаз долой. И на время всё затихло. Но потом старая кормилица моей мамы заметила, что вокруг дома появились следы, да и Хранители стали проявлять нездоровый интерес. Мама вспоминала, что она уходила одна тайком в топи, а потом туда приносили меня. Только там она могла побыть моей мамой. И она в тот день просто плакала от страха за меня и просила хоть от кого-нибудь помощи, хоть от Отца Драконов, хоть от Отца всех Птиц. Она готова была поверить во что угодно, потому что просто не знала, как спасти своё дитя. И вдруг её словно что-то толкнуло, и она увидела чуть в стороне тот домик. Его отмыли, привели в порядок. Уже на следующий день кормилица мамы с моей няней, муж кормилицы к тому времени уже давно погиб, переселились в тот домик, забрав меня с собой. Ушли они тайком, на рассвете, пока был туман. А той же ночью их дом сгорел. Вовремя ушли. Домик доделывали уже, когда там жили. Мама приезжала тайком, пока не умерла. Непонятно от чего. Говорят, заболела. Я знаю, что в старом поместье есть тайник, и я могу его открыть. Там документы на моё рождение, на наследство. И мамин дневник. Может там остались какие-то из её наблюдений или подозрений. Не знаю. Но вдруг поможет.

— Новости… — протянул Рихард. — А почему ты раньше не сказала?

— Я вообще думала, что о моём существовании уже забыли. А тут схватили посреди рынка, ты замуж говорят выходишь, во имя мира. — вспомнила Кайли. — А я такая, а вы знаете, я ещё и наследница младшей ветви Серебряных, которую в младенчестве не добили? Так ты это представляешь? А мужу моему всё равно оказалось, бастард я или нет. Он вообще ни разу не спросил, я хоть в дракона-то могу оборачиваться. Тут всем всё равно на моё происхождение. Готовить привычные блюда учили, старались подсказать, осторожничали, остерегали от гиблых мест. Ни словом не попрекнули, что я дракон. Хотя вон, отец у Ярика в битве с Серебряными погиб, а его мать меня чуть не за шкирку поймала, когда я сбором брусники увлеклась и чуть в топь не зашла. Я себя как никогда спокойно чувствую. Знаю, что если не муж рядом, то кто-то из местных рядом, птицы следят. И не надо ночью к любому шороху прислушиваться, и мёрзнуть не придётся из-за того, что ночью я печь не топила. За день дом натоплю, и спать на печку ложилась. Но к утру и она остывала. Ненавижу холодные ночи!

— Ну что ты? — обнял жену Буреслав. — Холодные ночи лишь напоминание о человеческом тепле, о тех, кто рядом. Я согрею.

— Мы пойдём? — решила я оставить жену и мужа наедине.

— Наш старый дом тебя ждёт. — Кивнул мне брат, ненадолго отвлекаясь от жены.

Старый дом среди еловых лап встретил любимым с детства запахом хвои и теплом. Видно, что брат этот дом не бросил. Надо попросить оставить на случай нашего приезда. Глядишь, не в последний раз гостим.

Спящего Нильса уложили на печку. Представляю, сколько восторгов будет с утра. Сами прошли в мою комнату, бывшую мамину.

— Что это за паутинка? — спросил Рихард.

— Ловец снов, его ещё моя мама плела для моей колыбели. А потом я повесила над кроватью. Брат красиво плетёт. Надо будет Нильсу с утра рассказать, — улыбнулась я.

— Иди сюда, — тихо позвал муж.

— О чём ты подумал? — спросила я, целуя его шею.

— Как легко мог тебя потерять. Хотя вроде и делал всё правильно, как мне казалось. — Вздохнул муж у меня над головой. — Я люблю тебя, и это чувство дарит мне огромную силу. И меняет всё вокруг. Но само оно такое слабое, такое уязвимое… И такое хрупкое!

— Как цветок. Любой может его сорвать и лишить мир вокруг красоты этого цветка. Но порой, чтобы вырасти, цветок пробивается сквозь камень или упавшее дерево. — Выводила я узоры на груди мужа. — Оттого это чувство так ценно и дорого.

— Как легко ты могла пройти мимо… — всматривался Рихард в мои глаза. — Моя?

Дракону, как жуткому собственнику, слышать о моей принадлежности конкретно ему, было необходимо. В мире крылатых змеев всё вокруг делилось на моё, и пока ещё не знающее, что моё.

— Твоя, — уверенно ответила я, начиная осторожно целовать каждый шрам на теле мужа.

Эта ночь была наполнена шёпотом горячих признаний и нежностью, в которой купал моё тело муж. Каждым словом, каждым прикосновением подтверждая, что его сердце выбрало себе пару.

Утро пробралось под одеяло с нежными поцелуями и приглушёнными голосами в общей комнате. Оказалось, проснувшийся с рассветом Нильс уже успел сходить погулять с Фростом. Мальчишки, бегущие по своим утренним делам, помогли набрать воды. А пришедший проверить гостей и продолжить разговор Буреслав, показал как разжечь печь и фактически приготовил завтрак.

Горячая яичница с луком, ветчиной и укропом сработала лучше умывания холодной водой. Мгновенно пробудившиеся животы требовательно заурчали.

За завтраком обсуждали совсем поверхностные темы. Зимовку птиц, надежды на большие выводки…

— Если рождается много тех, кто готов подставить нам своё крыло, значит и тех, кто готов эту силу разделить, будет больше! Прибавления среди молодняка ждём. — Поделился надеждами брат. — Пары что по весне- лету сложились, почти все в ожидании. Может, сменили отцы гнев на милость, отпускают души на перерождение.

— Знаешь, Буреслав, я тут с одним стариком познакомился. Дядька Репий из Синиц. Живёт уже давно с дочерью среди драконов. Воспитывает внуков, наполовину драконов. Вон, вместе с соседями-драконами баню построил, пытался от гнилой воды уберечь… И вот он сказал, что ничего ему жить не мешает, ни кровь от дружбы с драконами не сворачивается, ни перья не летят. А война уже всем обрыдла! И никому это не нужно. Земли? Свои в порядке держать дайте Отцы сил. Вера? Что там отец, что здесь. Да и волю они давно явили. Обычаи? Так у друг друга чего бы не подглядеть, если доброе дело? Да и на поле боя… Тебя зовут Серой Смертью, скажи, скольких драконов ты врачевал прямо там, едва затихнет сражение? Сколько раз похоронные команды кричат "живой" не глядя, с какой стороны воин? Сколько раз за последние годы сражения просто не случалось, потому что шеренги воинов стояли друг напротив друга, и никто не выпустил ни одной стрелы? Нет ничего в нас, что вынуждало бы воевать друг с другом. Кроме странных, жутких и кровавых нитей, что привязаны к драконам, словно к куклам уличных скоморохов! И эти нити пора оборвать!

— Хм… Огнём и мечом собрался обрывать? — прищурился брат.

— Нельзя так. Там младшие служители дети совсем. Да и из старших многие не прогнили. Даже жизнь одного из сотни мразей не стоит размена. А без помощи мы не определим, кто их них давно обезумел. — Вздохнул Рихард.

— Значит, не ошибся жребий. Скажи ты иначе, и я бы с тобой больше и словом не перемолвился. — Признался Буреслав. — У мальчишек вся гниль надолго не задержится. Детское сердце настолько чувствительно к правде, что его сложно обмануть. Вон смотри…

Брат кивнул на окно, за которым Нильс уже с теми мальчишками, что утром показывали ему, где брать воду, строили горку. Благо, что для Нильса это было не в диковинку. Мальчишки в замке тоже любили эту забаву. Лишняя лопата нашлась и для Нильса. Горка вышла на славу. С такой скатываться можно было с ветерком. Но видно возникли какие-то трудности. Потому что вся ватага собралась в кучу и о чём-то спорили, размахивая руками. Нильс отошёл в сторону и начал раздеваться.

Немного времени и под восторженный свист мальчишек, снежно-серебряный дракон, сделав разворот, прошёл огненной струёй по поверхности горки, разом подтапливая снег на всей поверхности ската.

— Что ж ты творишь, оглашенный? — всплеснула руками полная женщина в годах, проходившая мимо. — Почти же голышом, да зимой посреди улицы! А потом сопли на кулак наматывать будешь да жалиться, что голова болит?

Нильс быстро оделся, а от соседнего дома уже спешила молодка, видно чья-то сестра. В руках у неё был поднос с парящими стаканами. Наверное, несла мальчишкам горячего взвара, ягодного или медового. Да по небольшой печëной коврижке.

— После работы, да на морозе, самое то, горячего с печеньем, — улыбнулась я.

— Саянка, — хитро заулыбался брат. — А драконëнок твой прицельно огнём плеваться умеет?

— Я думала, ты его чему путному научишь, а ты лишь бы озорству потакать? — засмеялась я.

— Ну, почему это озорству? Мы вон с племянником Урфину помогаем гнездо строить. Веточка к веточке, мох самый лучший выбираем, лапник сгибаем, чтоб он рос, закрывая гнездо. — Усмехнулся брат.

— Нашлась, значит самочка по сердцу твоему спутнику? — спросила я.

— Нашлась. Вон, видишь с каким характером. Всё от Урфина отворачивается, а других к себе близко не подпускает. От особенно настырных только пух и перья летят. — кивнул в сторону подруги Кайли брат.

Пока муж и брат решали да обсуждали, как с цитаделями поступать, Нильс носился по Гнездовищу с друзьями, пропадал в общем доме, слушая сказки да былины. Буреслав как-то показал ему наши резы, так теперь с утра объяснял штук пять новых, а вечером проверял, как Нильс их усвоил.

— А можно вопрос? — вытянул ручку вверх Нильс, слушая очередную сказку. — Вот эта бабушка, Хранительница силы, она старенькая, живёт одна в диком лесу, в непролазной чаще. А чего всё эти Финисты, царевичи и прочие удальцы вечно к ней за советом с ночёвкой едут? Им днём за советом заехать что мешает? Да ещё и наглые такие, в бане их попарь, накорми, спать уложи… А сами ни помочь, ни гостинцев привезти!

— Видать старушка не так страшна и стара, как о ней молва идёт! — засмеялся кто-то из парней постарше.

— Ты смотри какой, — усмехнулся Буреслав. — А ты всё переживаешь?

— Боюсь я, Буреслав. У детей получается и дар, и Зверь. Как справятся? Выдержат ли? Такая сила в руках! — призналась я. — И с ума свести может.

— Так и пусть расходуют, чтоб до постели только доползти. Вон, море, о котором твой муж говорит, возвращают. Земли заболоченные лечат. — Успокаивал меня брат. — Раны, что войной нанесены и Птицам, и Драконам… Сила она ведь дурной от безделья становится, когда цели нет. А для нас, это символ. Что едины наши народы, что правильно выбрали путь…

— Ааай! — вдруг закричал Нильс, схватившись за виски.

Рядом дико зарычал Рихард.

— На улицу, на свежий воздух! — скомандовал Буреслав.

— Пап, папа! Это правда? — смотрел на отца Нильс.

— Не может быть неправдой. Магия драконьей крови не подтвердила бы, — хрипло ответил муж, приходя в себя.

— Что случилось? — спросила я.

Тот же вопрос читался в глазах окруживших нас Птиц.

— Главная Цитадель ордена разрушена! Аарон Железный засвидетельствовал сотни преступлений против драконов и птиц, совершëнных орденом Хранителей. Похищение Мириохов, убийство пар драконов из Птиц. Даже беременных. Убийство маленьких драконят, едва обернувшихся. Аарон призывает Изумрудных, хоть кого-то. — Перечислял мёртвым голосом муж. — Хранители сознательно уничтожали целые рода драконов! Всех, кто был наделён Зверем. Сотни истинных пар Драконов и Птиц уничтожены. Свидетельства хранились в подвалах Цитадели.

— И все драконы это теперь знают. Знают, что сотни лет вели войну на истребление… — начала я.

— Уничтожая собственных Истинных! И в итоге самих себя! — закончил за меня муж. — Саяна, нам нужно вернуться. Срочно. Сейчас весь гнев и боль драконов обернуться против орденов. В ярости никто не будет разбираться, кто прав, а кто виноват. Это будет кровавая бойня. Я не могу этого допустить.

— Конечно, — кивнула я.

— Буреслав, — обратился Рихард к моему брату.

— Лети, спасай, кого сможешь. А шаманы Сумеречных Сов придут следом. Мы будем спешить. — Пообещал Буреслав.

Эпилог.

Нежное тёплое солнце начала лета заливало всё вокруг, делая мир ярче. Долгие тяжёлые работы с самого начала весны совсем недавно дали свои первые плоды. По расчищенному древнему руслу несла свои воды широкая, сверкающая река. Озеро, которое она теперь наполняла, оживило десяток водопадов.

Гиблая топь неохотно, но отступала. К началу лета, смыв всю грязь, вырвалась на свободу и Птичья река, на берегу которой когда-то цвели лотосы и жили Цапли.

И однажды утром, на ещё диком берегу, появился длинноволосый мужчина в бело-зелëных свободных одеждах. Он встал на высокий булыжник и смотрел на стены замка по ту сторону широкой реки.

— А вы… — тут же полетел к нему Нильс, и едва обернулся, стоял перед незнакомцем, не зная, как задать главный вопрос.

— Пусть вид моих спутников тебя не обманывает, юный родич. Иногда так бывает, что нашу силу принимают не клановые птицы. Это журавли, но я Цапля. — Я пристально наблюдала за незнакомцем, не отходя от мужа-дракона.

— Цапля, — повторил Нильс. — Вы пришли встретить рассвет и искупаться в холодной воде?

— Конечно, тогда дух наполняется силой только пробудившегося мира. А ещё я хотел посмотреть, кто с таким упорством зовёт меня в родные края. Нам пришлось смириться, что эта ниточка потеряна и никогда не примет своих корней. Тем невероятнее было услышать этот зов. — Улыбался беловолосый.

— Вы вернётесь? — прямо спросил Рихард.

— Если Цаплям больше ничего не угрожает, то Старейшина приведёт клан обратно. — С любопытством рассматривал Рихарда и Нильса незнакомец. — Моё имя Альмин, получается, мы троюродные братья.

— Альмин… — прищурился, что-то вспоминая Рихард. — Стальной Ветер! Наслышан, рад, что не довелось встретиться в бою.

После того разговора прошёл месяц, и сейчас с той стороны доносился стук молотков. Вернувшиеся Цапли строили свои домики на сваях под остроугольными крышами и каменные мостки, уходящие глубоко в водную гладь. Заканчивались они круглыми площадками-беседками, в которых Цапли любили пить отвары, встречая рассвет или закат.

Пользуясь тем, что сейчас муж и сын заняты на строительстве обводных каналов, что должны были ещё сдвинуть топи и дать возможность выйти на поверхность подземным водам, когда-то питавшим Малое море, я не торопясь шла к домику на болотах.

За это время он изменился, став любимым пристанищем семьи. На втором поверхе, под самой крышей, теперь была библиотека. Нильс бережно укладывал там уже свои собственные свитки, в которые переписывал сказки и описания соседних земель до Столкновения.

Небольшой пристрой позволил создать сразу две спальни, одну из которых я собиралась сейчас занять. А на широком, украшенном резьбой крыльце было очень уютно сидеть тёплыми ночами.

Очередной приступ ноющей боли в пояснице вызвал улыбку. Пришла пора мне самой подарить жизнь. Я сама обмылась и натянула на чистое тело свободную рубаху, оберëжную вышивку на которой закончила совсем недавно. Приготовила купель, в которой смою потом родовую кровь с малышей, и мягкие пелёнки. Рядом лег и мой нож, перерезать пуповину.

Я легла на кровать, несколько раз глубоко вздохнула. Ведь сейчас рождались не только наши дети. Меняла оперение и я, становясь женщиной. Вместе с моими детьми рождалась Саяна-мать.

Первый крик, ознаменовавший начало пути детей к жизни, совпал с грохотом сорванной с петель двери.

— Саяна! — почти дышал огнём почуявший начало родов Рихард. — Так и знал, что попытаешься одна через это пройти.

Я только прикрыла глаза, признавая, что спорить с этим упрямцем бесполезно.

Несколько часов усилий спустя, когда солнце спряталось в сумеречном тумане, два тихих писка следом друг за другом, ознаменовали, что в роду Серебряных стало на двух драконов больше.

Пока моё тело исторгало из себя детское место, Рихард успел искупать малышей и спеленать. Пуповину детям он перерезал сам. А пока маленькие драконята ворчали в колыбели, Рихард задрал подол окровавленной рубахи и начал осторожно обмывать мои бёдра.

— Я сама! — обожгло щëки стыдом. — Подай мне вон тот пузырёк…

— Нет. Я тебе уже говорил, что есть женские раны, которые должен лечить мужчина, ставший их причиной. И никаких зелий, выпив которые, ты будешь прыгать как коза, но во вред себе, я тебе не подам. Сейчас сменим постель, покормишь этих ворчунов и будешь спать. — Ознакомил меня с ближайшим будущим муж.

— Как думаешь назвать? — спросила я, закончив кормить сына и прикладывая к груди дочь.

— Основателя рода Серебряных звали Северусом. И твой отец с Севера. Да и чешуя у нас больше на льдинки похожа. — Сказал Рихард. — Я уже чувствую их Зверей. Они пока глубоко в крови, с любопытством прислушиваются. Но они необыкновенно сильны. И красивы. Особенно дочь. Как солнце в гранях льда!

— Да? — я с сомнением посмотрела на сморщенный, красный комочек с редкими белыми волосиками. — Пусть тогда будет Изольдой.

А на рассвете, в распахнутое окно влетели те, для кого первый крик детей стал зовом.

— Мдааа… — усмехнулся муж, разглядывая двух цапель и двух молодых сов, что-то успокаивающее ухавших на краю одной общей на двоих колыбели. — Спасибо!

Эпилог пятнадцать лет спустя.

Вечера поздней весной неохотно превращались в ночь, до последнего подсвечивая небо. Светозара глубоко вдохнула, тряхнув густой гривой непокорных волос.

— Ты чего тут? Не среди бабушкиного полисадника. Болото кругом. — Заворчал старший брат Буян.

— Да вижу. Только посмотри, даже здесь весна. Цветы кругом. А мхи какие! Так и тянет прилечь. — Улыбнулась девушка.

— Ты гляди! На мхах в болотах она поваляться собралась! А поспать среди дурман-травы не тянет? — брат был строг.

Шутка ли, девица в отряде. И пусть клан Диких Гусей известен как охотники и следопыты, всё же решения сестры Буян не одобрял. Выросла уже, зацвела. Грудей полна запазуха, а она по болотам рыщет!

Да и дорога у них опасная. После большого Примирения, остатки орденцев, что смогли выжить, забились по норам, и старались оттуда ударить, да побольнее. Вот таких неугомонных, Гуси и выслеживали.

— Смотри, то ли кажется… Вроде огни впереди? — прищурилась Светозара.

— Ага, болотные! — хмыкнул Буян.

— Да нет, болотные синевой отдают, а эти жёлто-красные, так только огонь горит. — Не согласилась девушка. — Кинька-ка клубочек!

— Ой, нужда! Сдоньжишь же! — сплюнул Буян, но пошёл за сестрой.

За ними тонкой цепочкой потянулся и весь отряд. Вскоре клубочек-артефакт заскакал по твёрдой тропинке, обсаженной ромашками. Цветы, которые сами по себе не росли на болотах.

— Вот те на, и впрямь домишко. Кому же охота в болоте куковать? Сюда без артефакта и не дойдëшь же, я пока ты не показала, и огней-то не видел. — Задумался Буян.

— Избушка-избушка, встань ко мне передом, пусти честны́м путём! — засмеялась Светозара и постучала в добротную такую дверь.

— Вот наслушаются мамкиных сказок, а потом чудеса по болотам ищут, с избушками речи ведут… Ничего себе старушка-хранительница! — не сдержал удивления Буян, когда посреди его речи дверь открыл высокий блондин, лет двадцати на вид. С закатанными по-домашнему рукавами и жилетке.

— Да и вы на добрых молодцев не все похожи, — усмехнулся парень.

— Ой, да ты лебедь! — удивилась Светозара, разглядывая вышедшего на крыльцо следом за парнем лебедя. — Красавец какой!

— Да, Фрост у нас завидный жених. Только свою пару ещё не встретил. — Представил лебедя парень.

— Фрооост… — протянула девушка. — А ты?

— Что я? Как зовут или встретил ли пару? — прищурился хозяин болотного домика.

КОНЕЦ.