КЭРРИ. 1938

Не повернув головы к ожидавшему ее в машине водителю, Кэрри зашагала вдоль Парк-авеню. От быстрой ходьбы голова прояснялась. В ушах вновь зазвучало «гуталин» и «шоколадный крем». Она почувствовала, как внутри поднимается дикая, первобытная злоба.

О чем, интересно, она думала, направляясь к столику Джино Сантанджело? Ну кто, кроме проститутки, может подсесть за столик к мужчине и ровно через полчаса оказаться в его постели?

Гуталин. Шлюха. Отвязаться от этих слов было невозможно. А ведь она так старалась начать новую жизнь. И вот пожалуйста — одна ночь — и снова нужно возвращаться туда, в самый низ лестницы. Почему, ну почему Золотце не остановила ее? И вообще зачем ей было отправляться куда-то с ней и ее вшивыми друзьями?

Она прошла пешком кварталов семь, прежде чем поймала такси. Шофер, окинув ее липким взглядом, предупредил:

— В Гарлем я не поеду, ласточка. Она холодно посмотрела на него.

— Я тоже, птенчик.

Это пришлось ему не по вкусу. Всю дорогу до Гринвич-Вилледж он хранил ледяное молчание.

Расплатившись, Кэрри преодолела три лестничных пролета, открыла ключом дверь квартиры. Она прошла в комнату и, пораженная, замерла: на ее кровати спал Фредди. На ее кровати. Она отказывалась верить своим глазам.

— Убирайся отсюда вон! — свистящим шепотом потребовала она, тряся его за плечо.

— Отстань, крошка, — пробубнил он пьяно, сделав слабую попытку открыть глаза. Было совершенно ясно, что ни вылезать из ее постели, ни тем более отправляться восвояси Фредди не собирался.

— Освободишь ты мою кровать или нет? — прошипела Кэрри.

— А почему бы тебе не присоединиться ко мне, а? Я ждал тебя всю ночь, — все так же невнятно бормотал он.

— Чтоб ты сдох!

Фредди схватил ее за запястье.

— Брось, девочка, успокойся, ложись.

— Отпусти меня.

Он оказался на удивление сильным. Без особого труда ему удалось затащить ее в постель.

— Если ты тотчас не прекратишь, я закричу!

— Не стоит этого делать, солнышко мое.

Ладонью он зажал ей рот, не давая крикнуть и одновременно вдавливая ее голову в подушку. Другой рукой Фредди сорвал с нее юбочку и трусики.

Тело Кэрри обмякло. Сопротивляться она не могла, силы оставили ее.

Фредди понял это как приглашение к действию. Он расстегнул брюки, извлек свой член и принялся запихивать его в нее.

Из горла Кэрри рвались едва слышимые звуки. Ладонь Фредди не давала рыданиям вырваться наружу.

— Да у тебя там совсем влажно! — удивился он. — Готов поклясться, что тебе это нравится, а? А, киска? Ей хотелось отключиться, потерять сознание. Он убрал свою руку с ее лица, и она не закричала.

Дождавшись, когда он кончит, Кэрри почти спокойным голосом сказала:

— С вас тридцать долларов, мистер. Тридцать зеленых.

— Что? — не понял Фредди.

— Когда трахаешь шлюху, ей полагается платить, — холодно пояснила она. — Особенно когда трахаешь «гуталин».

— Но…

— Плати, или я заору, что меня насилуют. Он заплатил.

Кэрри не терпелось побыстрее съехать от Золотца, что она и сделала на следующий день, позвонив в театр и сообщив режиссеру, что больше не придет на репетиции.

С единственным чемоданчиком в руке она ходила по соседним домам, задавая один и тот же вопрос — не сдаст ли кто ей комнату. Желающих не находилось. После того как двери стали захлопывать перед ней, даже не дослушав до конца, Кэрри все поняла. Сев на автобус, она отправилась в другой, давно уже обжитый ею район города.

Гарлем выглядел еще более мрачно, чем обычно, но здесь была ее, так сказать, родина. Довольно быстро она нашла комнату и тут же завалилась спать. Денег у нее достаточно, чтобы протянуть месяца два ничего не делая, а только размышляя над тем, чем ей теперь придется заняться.

Через шесть недель Кэрри с удивлением поняла, что беременна. Это казалось и в самом деле странным, поскольку она давно уже привыкла считать, что не способна зачать.

— Ты просто бесплодна, — неоднократно внушал ей Белый Джек.

И вот теперь она носила в себе ребенка, не зная даже, кто бы мог быть его отцом.

Джино Сантанджело. Фредди Лестер. Любой из них. Она понятия не имела, что делать или к кому обратиться.

Загрузка...