Шелковое сари

Глава 11886

«А все остальное: дом, деньги и имущество – я оставляю моей жене Люси, полностью и безусловно».

Монотонный голос поверенного замер.

Взгляды сидевших перед ним слушателей обратились к миссис Лонсдейл. Некоторые из этих взглядов были завистливые, другие – сочувственные. Было очевидно, что остальной родне ничего не досталось.

Прежде чем кто-либо успел что-то сказать, поверенный снова заговорил:

– В завещании содержится еще один пункт, добавленный полгода назад.

Некоторые из присутствующих, уже поднявшиеся со своих мест, уселись обратно.

«Моей племяннице, Марине Лонсдейл, я оставляю пятьсот фунтов, полностью и безусловно».

За всеобщим удивлением последовало оживленное перешептывание.

Марина подумала, что она ослышалась. Когда после похорон их пригласили выслушать завещание, она ни на минуту не могла вообразить себе, что дядя ей что-то оставил.

Девушке всегда казалось, что ему было не по нраву то обстоятельство, что, лишившись своего дома, племянница поселилась у него. Марина постоянно чувствовала себя нищей сироткой, которая должна быть вечно благодарна за предоставленный ей приют.

Когда отец Марины был убит в Индии, ей казалось невероятным, что по какой-то неизвестной причине все деньги отца исчезли.

По всей видимости, за два месяца до смерти он снял их со своего счета в Английском банке. О том, что произошло с ними после, никаких сведений не было.

Полковник Ричард Лонсдейл познакомился со своей будущей женой в Индии, где он служил.

Через несколько лет полковника, по его собственной просьбе, перевели в Англию, где он продолжил свою военную карьеру. Спустя некоторое время его перевели в особый отдел Военного министерства.

Тогда Ричард Лонсдейл и купил привлекательный домик недалеко от Лондона, куда каждый вечер возвращался с работы к своей жене и малютке – дочери Марине.

Они были счастливы, пока два года назад, когда Марине было шестнадцать лет, ее мать не умерла холодной зимой.

Все произошло так неожиданно и так быстро, что сначала было трудно представить, как это отразится на судьбе отца и дочери и какими могут быть последствия.

Вскоре полковник Ричард Лонсдейл обнаружил, что не в состоянии каждый вечер возвращаться в дом, где уже не было любимой жены. Марина остро ощущала, что их жизнь уже не будет такой, как прежде.

Она еще не успела осознать всего происходящего, как ее отца снова перевели в Индию. Девушку отправили в очень дорогую привилегированную школу.

Отец обещал Марине, что, как только она завершит свое обучение, сможет приехать к нему в Индию.

– Это будет чудесно, папа, – обрадовалась Марина. – Я буду стараться хорошо учиться, чтобы ты мог мной гордиться.

– Я всегда горжусь тобой, моя любимая девочка, – ответил отец. – На самом деле меня уже давно просили вернуться в мой полк, но я не мог оставить твою маму.

Отвечая на вопрос, который она желала, но не успела ему задать, полковник Лонсдейл добавил:

– Да, знаю, мы с ней там встретились, и твоя мама любила Индию, как и я. Но доктор сказал, что сильная жара вредна для ее слабого организма. Поэтому мы переехали в Англию и остались здесь. Возможно, вернись мы в Индию, она все еще была бы жива, – с горечью в голосе продолжил отец.

Зная, как болезненно переживает потерю мамы отец, Марина могла только протянуть ему руку, которую он сжал в своей руке.

– Я люблю тебя, папа, – сказала девушка, – и только надеюсь, что месяцы быстро пролетят, тогда мы снова с тобой увидимся.

Когда Марина узнала, что отец умер, она едва могла этому поверить. Как он мог покинуть ее?

Когда пришло официальное уведомление о смерти полковника Лонсдейла, Марина узнала, что он погиб «при исполнении служебного долга».

Хотя Военное министерство не сообщило никаких подробностей, девушка была уверена, что отец сражался на северо-западной границе.

Он часто рассказывал ей об этих местах. Марине казалось, что ей так много известно об Индии, как будто это была ее родная страна.

Но со смертью отца все изменилось.

Дядя сказал девушке с явным неудовольствием, что она сможет остаться еще на один семестр в школе, а потом придется поселиться у него и ее тети Люси.

– А как же наш дом? – спросила недоуменно Марина.

– Ты должна понимать, – сказал дядя, – что твой отец не оставил тебе никаких денег. А у него были долги, которые придется выплатить за счет продажи дома. И тогда у тебя не останется на что жить, кроме, конечно, того, чем я смогу, по мере возможности, тебя обеспечить.

Ворчливая нота в его голосе вызвала у Марины желание сказать дяде, что она как-нибудь обойдется и без его благотворительности.

Но она понимала, что это было бы невозможно. Благодаря родителям Марина получила хорошее образование, в особенности в школе, куда ее поместили после смерти матери. Но это не давало ей возможности зарабатывать на жизнь.

Марина думала, что могла бы стать гувернанткой. Но кто бы взял восемнадцатилетнюю девочку воспитывать своих детей?

«Но ведь что-то я все-таки могу делать», – в отчаянии думала девушка. Хотя чем бы она могла заниматься, Марина не имела представления.

Собрав свою одежду и вещи матери, девушка навсегда покинула родной дом.

С собой она взяла лишь то, что отказалась продать.

– В моем доме нет места для мебели, – твердо заявила тетка.

– Я знаю, ты дорожишь отцовской библиотекой, – добавил дядя, – но книги заняли бы слишком много места. Я могу позволить тебе взять двадцать из них. Остальные будут проданы вместе со шкафами.

Оставшись ночью одна, Марина горько плакала.

Слезы были вызваны не только потерей отца и матери, но и осознанием того, что она осталась совсем одна и без всяких средств в этом мире.

Лондонский дом дяди был маленький, темный и довольно мрачный. Выходил он на узенькую улицу. Комнаты были хорошо обставлены, но в них не было ничего, что бы отражало личный вкус хозяев. Загородный дом, где Марина жила с родителями, был в этом отношении уникальным.

– Какой красивый домик! – восклицали посещавшие их знакомые. – Какая в нем теплая атмосфера! Мы нигде не видели ничего подобного.

Но дело было не только в атмосфере, думала Марина. Отец и мать привезли из Индии прекрасные материалы, из которых были сшиты шторы и чехлы для софы и кресел.

Дополнением к ним служили разнообразные предметы искусства, украшавшие каждый стол и стену.

Марина никогда бы не рассталась с ними по собственной воле. Привыкнув к ним с раннего детства, она воспринимала каждый предмет как часть своей жизни.

Ничего не сказав девушке о своих намерениях, дядя продал их профессору, занимавшемуся историей Индии.

Как Марина поняла, профессор дал хорошую цену за все, что с такой любовью собирали родители.

– Это были мои вещи, дядя! Мои! – воскликнула она сердито, узнав о случившемся.

– Сумма, которую я получил за них, даст возможность расплатиться с долгами твоего отца, – спокойно отвечал дядя. И прежде чем девушка успела что-то сказать, он продолжил: – Когда с продажей дома будет покончено, я надеюсь, долгов больше не останется. Но должен сказать тебе откровенно, дорогая племянница, у тебя ничего не останется.

Марина не могла в это поверить.

Когда девушка узнала, что отец снял все деньги со своего счета в Английском банке и перевел их в Индию, это показалось ей странным.

– Мы, конечно, можем написать кому-то и выяснить, что случилось. Я просил поверенного твоего отца заняться этим вопросом, – сказал дядя, – но ты должна понимать, Марина, что даром никто ничего делать не станет. Откровенно говоря, я уже и так потратил много времени и денег, приводя в порядок дела твоего отца.

На это девушке нечего было возразить.

Она осознавала, что дядя ожидал от нее благодарности за каждый день, который провела под его крышей.

Узнав теперь, что он оставил ей пятьсот фунтов, Марина просто не могла этому поверить.

Девушка жалела, что дядя не сказал ей о своем намерении раньше, чтобы она смогла поблагодарить его.

Теперь было слишком поздно.

Когда родственницы в черных платьях и вуалях прощались с ней, почти каждая из них шептала девушке на ухо:

– Поздравляю, Марина. Уверена, ты счастлива, что дядя подумал о тебе.

Наконец все разошлись.

Миссис Лонсдейл поблагодарила поверенного, и он поспешил удалиться, явно довольный тем, что разделался со своими обязанностями.

Горничная, не дожидаясь хозяйского распоряжения, подала чай.

Время чая еще не настало, но она была уверена, что хозяйка в этом нуждается.

– Благодарю, Эмили, – сказала миссис Лонсдейл. – Мне это как раз и нужно.

– И не надо так расстраиваться, мэм, – сказала горничная, давно уже служившая в их семье. – С Господом не поспоришь, а Господь призвал его к себе.

Миссис Лонсдейл села на софу, вытирая платком слезы, катившиеся по щекам.

На похоронах она не плакала, что Марина сочла проявлением мужества с ее стороны. Вообще-то Люси была очень сдержанная по характеру.

Когда Эмили вышла, миссис Лонсдейл отпила несколько глотков чаю и тихо сказала:

– Мне будет очень не хватать Артура. Кажется, лучшее, что я могу сделать, это продать дом и поселиться за городом у моего брата.

– Если вы думаете, что так для вас будет лучше, – заметила Марина, – это неплохая мысль.

– Я знаю, брат согласится, – продолжала тетка, – и полагаю, что он и тебя возьмет.

Марина сразу не ответила, и, подождав немного, тетка продолжила:

– Теперь, когда дядя оставил тебе все эти деньги, ты, конечно, сможешь платить по крайней мере за стол.

По ее тону Марина ясно поняла, что Люси очень не понравилось, что дядя оставил ей вообще что-то, не говоря уже о такой сумме, как пятьсот фунтов.

Марине всегда была известна жадность тетки. Та неизменно соблюдала жесткую экономию, покупая продукты и товары для дома.

Простыни у нее в доме штопали, пока кто-то из прислуги не сказал в шутку:

– Они похожи на теннисную сетку.

Коробки спичек были на строгом учете, и миссис Лонсдейл всегда было известно о каждой сливе или яблоке, пропавшем из вазы в столовой.

По тону, которым тетка сейчас говорила, Марина поняла, чего ей следует ожидать.

Если она поселится у брата тети, как это ей было предложено, неделю за неделей оставленные дядей деньги постепенно разойдутся. И, в конце концов, ничего не останется.

Марина сделала пару глотков из чашки, а затем поставила ее на стол.

– Вы очень добры, тетя Люси, предлагая мне поселиться с вами за городом. Но теперь, благодаря щедрости дяди Артура, я твердо решила, что мне делать. – Голос ее звучал более храбро, чем она себя на самом деле чувствовала.

– И что именно? – резко спросила миссис Лонсдейл.

– Я поеду в Индию, чтобы отыскать могилу папы, – ответила Марина.

Брось девушка бомбу на середину комнаты, это не произвело бы большего эффекта.

Миссис Лонсдейл ужаснулась и откровенно высказала свое мнение по этому поводу.

Спор продолжался и во время ужина.

Ложась спать, Марина была еще более твердо уверена, что поедет в Индию. Она была еще ребенком, когда вернулась с родителями в Англию. Но Индия осталась настолько жива в ее памяти, что казалось, это было только вчера.

Красота страны, ее краски, солнце, запомнившиеся улыбающиеся лица по-прежнему жили в ее снах.

– Я поеду в Индию! – повторяла она себе. Марина чувствовала, что отец одобряет ее решение. – Не могу оставаться здесь, папа, – говорила она, как будто отец был рядом. – Уверена, что, если тетя Люси увезет меня за город, я буду там не более как бесплатной прислугой.

А в Индии, думала Марина, она, может быть, сможет учить детей.

Тетка уже говорила раньше, что пройдут годы, прежде чем кто-то наймет ее в гувернантки в Англии.

Во всяком случае, сейчас у Марины есть деньги на дорогу.

Она будет ездить по стране, которую любил и которой так долго служил отец, пока не найдет его могилу. Марина предполагала, что его похоронили где-то на севере.

Хотя дядя говорил, что он запрашивал Военное министерство, но подробностей ему не сообщили. Марина засыпала, повторяя про себя «Индия, Индия!» снова и снова. Неудивительно, что во сне девушка увидела себя там, и солнце ослепительно сияло. Она давно уже не была так счастлива.

На следующее утро Марина узнала, что тетка куда-то рано уехала, и воспользовалась этой возможностью, чтобы и самой выйти из дома.

По дороге в офис судоходной компании «Пенинсула энд Ориентал» она доехала на автобусе до Гайд-парк-корнер и там пересела на другой автобус.

В кассе девушке пришлось какое-то время подождать. В очереди перед ней были трое или четверо человек.

Наконец удалось спросить, когда отправляется в Индию следующий пароход.

– Послезавтра, – небрежным тоном, не глядя на нее, ответил сидевший за конторкой клерк.

Взглянув затем в хорошенькое лицо Марины, он изменил тон:

– Чем могу служить вам, мисс?

– Если еще остались свободные места, – сказала Марина, слегка нервничая, – я бы хотела отправиться в Калькутту.

Просмотрев какие-то бумаги, клерк спросил:

– Первый или второй класс, мисс?

– Второй, пожалуйста, – ответила Марина.

Она подумала, что было бы ошибкой потратить слишком много денег на дорогу. Понимала, что поездка и так обойдется дорого. Ей хотелось оставить побольше на расходы в Индии, потому что до северо-восточной границы путь будет не близкий.

Марина даже не представляла себе, насколько реально туда добраться. Но была уверена, что раз ее отец был убит там, значит, где-то там он и должен быть похоронен.

– Вы не возражаете против внутренней каюты, мисс? – спросил клерк. – Думаю, вы знаете, что наружные будут дороже.

– Мне подешевле, – ответила девушка.

Перед отъездом отец открыл Марине счет и вручил чековую книжку:

– Я оставил тебе достаточно, чтобы платить за обучение до окончания школы, а также на жалованье прислуге и на повседневные расходы на еду. Если понадобится больше, дай мне знать. Но я думаю, тебе должно хватить.

– Я буду экономить насколько могу, папа, – пообещала Марина.

– Хочу, чтобы у тебя было все в разумных пределах, – сказал отец. – Когда ты приедешь ко мне в Индию, у нас будет много денег на все, что мы пожелаем.

Марина обняла отца и поцеловала его, но не из благодарности за деньги, а потому что любила.

Ей было мучительно тяжело оставаться одной в Англии после смерти матери.

– Я стану молиться, папа, – сказала дочь, – чтобы время пролетело быстрее и я снова оказалась рядом с тобой.

– Я тоже буду считать дни, – сказал отец. – У меня сейчас в Индии много дел, но, когда ты приедешь, хочу показать тебе красоту страны, которую люблю и горжусь быть ее защитником.

По тому, как он произнес последние слова, Марина поняла, что там идет война.

– Будь осторожен, папа, – сказала она. – Помни, что я люблю тебя и нуждаюсь в тебе.

– Не забуду, – ответил полковник Лонсдейл. – А ты, моя бесценная крошка, учись прилежно, как я тебя просил. А когда мы снова увидимся, объясню тебе, почему это так важно.

Марина смутно понимала эту важность. Но она ничего не сказала, а только снова поцеловала отца.

Она оставалась с ним на борту, пока провожающих не попросили сойти на берег.

Дочь еще раз поцеловала своего отца, а потом, стоя на пристани, махала вслед уходящему пароходу.

Только когда она уже не могла видеть пароход из-за наполнивших ее глаза слез, Марина повернулась, чтобы уйти.

Отец договорился с дядей и тетей, что она проведет у них ночь перед возвращением в школу.

Нанятый отцом кеб ожидал ее. По дороге девушка еще немного поплакала, но тут же напомнила себе, что должна вести себя как подобает дочери полковника и что время их встречи скоро наступит.

Время окончания учебы приближалось, и Марина ожидала письма от отца с разрешением ей присоединиться к нему.

Но вместо этого Военное министерство с глубоким прискорбием известило ее дядю о смерти отца.

Сначала Марина не могла в это поверить. Но потом, поняв, что это правда, она долго плакала.

Как такое могло случиться, что она потеряла и отца и мать?

Теперь Марина осталась совсем одна. У нее не было никого в этом мире, кроме дяди и тети, которых она не любила.

Девушка была уверена, что и они не испытывали к ней теплых чувств. Марине все-таки пришлось переехать к дяде и тете. И ее никак не покидало ощущение, будто она попала в тюрьму, откуда невозможно было бежать.

Но к счастью, дядя дал ей ключ к свободе!

Марина твердо решила, что никакие обстоятельства не смогут помешать ей уехать в Индию.

Возвращаясь домой, девушка знала, что тетка рассердится. Она нарочно поспешила приобрести билет, чтобы обратного пути уже не было. Марина полагала, что Люси уже написала своему брату о намерении привезти племянницу с собой. При этом она, несомненно, добавила, что девушка будет в состоянии платить за свое содержание.

Когда Марина вернулась домой, она поняла, что к завтраку опоздала.

Тетка уже дожидалась ее.

– Где ты была, Марина? – спросила она строго. – Как я понимаю, ты ушла рано утром, а посмотри, который сейчас час!

– Я была в офисе компании «Пенинсула энд Ориентал», – сказала девушка.

Миссис Лонсдейл внутренне напряглась. Она не сказала ни слова, но вид у нее был враждебный.

– Я купила билет на пароход, отбывающий послезавтра в Индию.

– Ты не имеешь права так поступать со мной! – сердито заявила тетка. – Я уже сказала тебе, что беру с собой к своему брату.

– Я решила поехать в Индию и найти могилу отца, – сказала Марина. – Благодарю вас за то, что вы обо мне подумали, но уверена, ваш брат поймет, почему я должна отказаться от его гостеприимства.

– Какая нелепая затея! – возмутилась тетка. – Денег, которые тебе оставил дядя, хватило бы надолго, если их тратить с умом.

– Их мне хватит, чтобы попасть в Индию, а там, полагаю, если я их все потрачу, смогу найти какую-то работу, хотя бы присматривать за маленькими детьми в английских семьях.

– Ну что же, раз ты приняла такое решение, все, что я могу сказать, что очень глупо с твоей стороны бросаться деньгами, которых, уверяю тебя, ты больше не получишь.

– Также я хочу попытаться узнать, что случилось с деньгами папы, – продолжила Марина. – Он забрал их из Английского банка, и, должно быть, на это были причины. Возможно, вложил их во что-то, но не успел сообщить мне об этом.

– Это все твои ничем не обоснованные предположения, – возразила Люси. – Я уже говорила тебе, я уверена, дядя надеялся, что ты сохранишь эти деньги, благоразумно их расходуя, пока не выйдешь замуж.

Марина едва удержалась, чтобы не сказать, что найти мужа ей было не так-то просто. Пока она жила с дядей и теткой, она не встречала мужчин. То же самое, думала девушка, было бы и в доме брата тетки. Он жил и работал на своей ферме где-то в глуши.

Вслух Марина сказала:

– Надеюсь, я когда-нибудь выйду замуж, но пока я хочу узнать об отце и, конечно, снова увидеть Индию.

– Ну что же, что посеешь, то и пожнешь, – проговорила сквозь зубы миссис Лонсдейл. – Надеюсь только, что ты не разочаруешься.

По ее тону Марина поняла, что именно на это тетка и рассчитывает. Но спорить дальше не имело смысла.

Девушка поднялась наверх, чтобы упаковать вещи, которые ей понадобятся для поездки в Индию.

Это заняло у много времени, потому что она решила пересмотреть привезенные из дома вещи матери.

Среди них были теплые пальто и меха. Уж они-то ей точно не понадобятся в поездке.

Она оставила себе только один жакет и очень нарядную вышитую шаль, которую мама накидывала по вечерам. Все легкие платья ее мамы были Марине впору. У них был одинаковый размер.

Миссис Лонсдейл была очень красива, и отец часто, смеясь, говорил, что они выглядят скорее как сестры, а не как мать и дочь.

– Будь я посторонний, – говорил он, – я бы не разобрался, кто из вас моложе.

– Но приз за красоту ты бы отдал маме, – сказала однажды Марина.

– Конечно, – согласился отец. – Твоя мама – самая красивая женщина, какую я когда-либо встречал. Когда впервые увидел ее, подумал, что это не реальная женщина, а порождение моей мечты.

И жена ему улыбнулась.

Потом, словно почувствовав, что в его словах прозвучало пренебрежение дочерью, отец сказал:

– Когда-нибудь, моя драгоценная детка, ты станешь почти так же хороша, как мама.

– Я очень надеюсь, папа, – ответила Марина.

Мать поцеловала ее.

– Не слушай папу. Такая, как ты сейчас, ты очаровательна. Нам повезло, что у нас такая красивая дочка.

Взяв одно из платьев матери, Марина приложила его к себе и подошла к зеркалу.

Трудно было судить, так ли она хороша, как мама. У обеих были белокурые волосы. «Золотистые, как утренняя заря», – сказал как-то отец. Глаза у Марины были большие и светлые, а ресницы темные. Как говорят ирландцы: «Голубые глаза, вставленные грязными пальцами», шутил отец Марины. Кожа у нее была белоснежная, как у матери.

Миссис Лонсдейл говорила бывало:

– Я никогда не загораю. Все остальные англичанки в Индии бесились, потому что после каких-нибудь нескольких минут на солнце кожа у них становилась красной или коричневой, а моя кожа оставалась белой.

То же самое Марина могла сказать и о себе.

Она вспомнила, как отец говорил матери:

– У тебя кожа, как магнолия. Это было первое, что я заметил, увидев тебя.

– Первое, что я заметила в тебе, – ответила ее мать, – это то, что ты самый высокий и самый красивый мужчина, какого когда-либо видела.

Глядя на себя в зеркало, Марина подумала, что не может не быть красивой, имея таких родителей.

Она снова уложила нарядные платья матери, а потом достала два черных платья, которые миссис Лонсдейл надевала на похороны.

– Не люблю, когда ты в черном, – сказал однажды полковник.

– Я знаю, дорогой, – ответила жена, – но не могу же я присутствовать на похоронах лорда-наместника в пестром.

Муж поцеловал ее.

– Я люблю тебя в любом наряде, – сказал он. – Но больше всего, когда ты походишь на белую розу или на экзотическую орхидею.

Они оба рассмеялись.

Марина подумала о том, что ей бы тоже хотелось, чтобы кто-нибудь сравнил ее с цветком.

Довольно унылое платье, бывшее на ней сейчас, совсем не красило девушку.

– Когда приеду в Индию, стану носить мамины платья, – сказала она себе. – Но на пароходе мои старые школьные платья будут выглядеть более уместно.

Пароход отплывал ближе к вечеру. Однако Марине казалось, что нет смысла задерживаться дома под неодобрительными взглядами тетки, повторявшей снова и снова, что она неминуемо раскается в своем поступке.

– Если и раскаюсь, – сказала Марина, – я всегда смогу вернуться в Англию.

– Если не потратишь к тому времени все деньги, – язвительно возразила тетка. – Когда тебе придется платить за все самой, чего ты никогда не делала раньше, увидишь, как дорога жизнь.

– Это правда, – согласилась Марина. – Но я буду очень бережлива.

Накануне она побывала в банке и сняла со своего счета сумму, которой, по ее мнению, должно было хватить на дорогу до Калькутты. Остальные она просила перевести в банк Калькутты.

Марине дали документы, удостоверяющие ее личность, для предъявления в банк по приезде. Она чувствовала, что должна вести себя по-деловому, как этого ожидал бы от нее отец.

Когда ее багаж уложили в экипаж, который должен был доставить девушку в порт, она ужаснулась при мысли, сколько это будет стоить.

Тетка была так зла, что не сделала и попытки ее проводить.

– Я послала бы с тобой горничную, – сказала она. – Но ведь ей придется возвращаться, а я не думаю, что ты захочешь оплатить ей дорогу.

– Со мной все будет в порядке, – сказала Марина. – Благодарю вас, тетя Люси, за то, что позволили мне пробыть у вас так долго.

– Я уже тебе говорила, ты делаешь большую ошибку, – сказала миссис Лонсдейл. – Когда вернешься без пенса в кармане, придется признать, что я была права.

Марина ничего на это не ответила, не видя в этом смысла. Она только помахала тете из кеба, уезжая из дома, где ее когда-то приютили.

«Ну вот теперь я действительно одна», – подумала она.

Когда она приехала на пристань, ее багаж отнесли на борт, а ей показали каюту, в которой предстояло путешествовать. Каюта была очень маленькая и темная, без иллюминатора.

На пароход поднимались пассажиры, и стюардессы были слишком заняты, чтобы обращать внимание на ее незначительную особу.

Марина присела на койку. Но потом подумала, что было бы глупо пропустить волнующий момент отплытия, и вышла на палубу.

Еще продолжалась погрузка, и на борт поднимали большие ящики. На пристани стояло много народа, явно зрителей, с любопытством наблюдавших за происходившим.

На палубе толпилось множество друзей уже поднявшихся на борт пассажиров. Все они оживленно разговаривали, обнимали и целовали путешественников, желая им счастливого пути.

Марина не могла не чувствовать одиночества.

Вскоре зазвонил колокол, предупреждавший провожающих, что им пора уходить. Члены экипажа сновали среди толпы на палубе.

– Сойдите на берег, мадам, сойдите на берег, сэр, – повторяли они. – Через несколько минут уберут трап.

Наконец им удалось избавиться от провожающих, которые спустились на пристань.

Пароход медленно отплывал, все махали шляпами и носовыми платками. Лица некоторых женщин блестели от слез.

«По крайней мере, по мне никто не заплачет», – подумала она, собираясь вернуться в свою каюту.

В этот момент мужчина, которого она не заметила рядом с собой, сказал:

– Добрый вечер, красотка. Мы вместе плывем в Индию или вы сойдете в Александрии?

Повернувшись, Марина увидела человека лет тридцати, не слишком респектабельного вида и чересчур франтовато одетого.

Его темные волосы с аккуратным пробором были зачесаны на одну сторону. По цвету его кожи она поняла, что он не чистокровный англичанин.

Поскольку ей не хотелось показаться невежливой, девушка холодно ответила:

– Я плыву в Индию.

– И я тоже, – сказал незнакомец. – Так как вижу, что вы одна, уверен, что мы сумеем сделать наше совместное путешествие приятным.

Что-то в его манере говорить и выражении глаз Марину насторожило.

Не сказав ни слова, она смешалась с толпой пассажиров, расходившихся по своим каютам.

Уже на повороте в собственную каюту она снова увидела заговорившего с ней человека.

– Спешить некуда, – сказал он, – вечером в день отплытия ужин всегда запаздывает. Если вы назовете мне ваше имя, устрою так, чтобы мы сели рядом.

– Благодарю вас, – ответила девушка, – но я предпочитаю быть одна.

Вернувшись в свою каюту, она заперла дверь.

Девушка чувствовала, что мужчина все еще стоит у двери. Ей послышалось, что, уходя, он тихонько засмеялся, как будто этот эпизод его позабавил.