Шепчущий мрак

Глава 11

В тот вечер я не притронулась к еде, хотя Ирена принесла поднос ко мне в комнату. Я догадывалась, что ей не терпелось узнать, что произошло, но вызывать меня на разговор она не стала. Сама же сообщила, что у Лоры планы на этот вечер, а доктор Флетчер и миссис Жаффе, похоже, оба недовольны тем, что она затевает.

Около восьми часов Лора послала Ирену пригласить меня наверх, и я скрепя сердце поплелась. Мне удалось основательно настроить себя против нее и одновременно до некоторой степени восстановить свое душевное равновесие, как, должно быть, и Лора восстановила свое. Теперь-то она уж наверняка поняла, что единственная роль, играя которую ей никогда не удастся разжалобить меня, — это роль матери.

Войдя в комнату, я увидела, что она полупуста и мебель снова переставлена. В одном конце комнаты были приготовлены стулья для четырех зрителей, которых ждала Лора. Вся остальная часть спальни была превращена в подобие голой сцены, на которой Лора могла разыгрывать любой эпизод по своему выбору. Единственной бутафорией были подсвечник с драконом, стоявший на маленьком столике, и фарфоровая кошка на полу, якобы служащая дверным упором.

Пока я стояла озираясь, из смежной комнаты, служившей гардеробной, вошла Лора, и хоть я и была подготовлена, у меня перехватило дыхание. Карминное платье великолепно сидело на ней. Волосы были уложены, как у Хелен Брэдли, по викторианской моде — она даже выстригла себе на лбу челку.

Увидев меня в дверях, Лора, вопреки моим ожиданиям, не стала притворяться, будто между нами ничего не произошло. Она остановилась и окинула меня холодным критическим взглядом:

- Мне нравится это шерстяное платье цвета беж. Оно тебе идет. Не помешало бы только немного набрать вес, но у тебя хорошее сложение. Как у меня. Однако к платью необходимо добавить какой-нибудь штрих. Сейчас, подожди.

Она подошла к туалетному столику и открыла шкатулку с драгоценностями. Через мгновение вернулась с серебряной брошью, которую носила в тот день на Ульрикене, в виде двух крошечных масок — трагедии и комедии. С невозмутимым видом она приколола их к моему платью и отступила на шаг, оценивая результат:

— Виктор купил их мне в Копенгагене. Я до сих пор ношу их на счастье. Это был его личный приз за "Мэгги Торнтон".

Я даже не взглянула на брошку. Я предпочла бы не надевать ее, но возражать не стала. В конце концов, это не имело значения.

— Ну как, сможешь сдержать себя сегодня вечером? — с вызовом спросила Лора.

Если она может, то и я смогу, так я ей и сказала. Она удовлетворенно кивнула:

— Да, ты умеешь быть сильной, когда это необходимо. Мы обе сумеем притвориться, что не пытались всадить нож друг в друга сегодня днем.

Затем я, храня гробовое молчание, ходила за Лорой по комнате, выслушивая ее наставления. Сидеть я должна была на стуле с прямой спинкой сбоку сцены так, чтобы освободить центр для Лоры. Принимать участие в действии я буду только в самом начале, когда, опустившись на колени рядом с воображаемой дверью, стану полировать дверной упор, как это должна делать по роли служанка. Потом сяду на свой стул и начну подавать ей реплики двух других персонажей — горничной и Роберта Брэдли.

— Ирена приведет их наверх, Когда приедет Гуннар, — сказала мне Лора. — Я появлюсь позже, выйду как полагается, прямо на сцену. Ты к тому времени уже подготовишь зрителей, и мы начнем.

— Зачем ты все это устроила? — спросила я.

Ее взгляд был устремлен на фарфоровую кошку.

— Я тебе уже говорила. Я собираюсь кое-что доказать.

— Что ты по-прежнему хорошая актриса?

— Возможно, даже не только это. — Она подошла к фарфоровому дверному упору и без тени страха нагнулась погладить его — рука ее не дрогнула. — Возможно, я также докажу, что меня больше не запугать и не устрашить.

В дверь позвонили — это означало, что приехал Гуннар. Лора неожиданно бросила на меня взгляд, полный ужаса, что никак не вязалось с только что сказанными ею словами. И тут же рассмеялась:

— Страх перед сценой! Знаешь, даже у киноактрисы может быть такое. И это хорошо. Это значит, что я настроилась и готова к спектаклю.

Она скрылась в гардеробной, а я в смятении ожидала появления зрителей.

Первой в комнату, нервно хихикая, вошла Дони. Правда увидев розовую фарфоровую кошку, она тут же смолкла. Майлз выглядел мрачнее тучи. Я думаю, если бы он мог, то остановил бы Лору, но она вышла из-под его власти, и он предпочел не настаивать на своем. Гуннар, сдержанно приветствовавший меня с другого конца комнаты, тоже казался недовольным;

Когда остальные трое уселись, Ирена заняла стул немного в стороне, и все выжидающе и неодобрительно воззрились на меня.

Я сообщила им, как поручила мне Лора, что сегодня вечером она намеревается провести эксперимент — хочет здесь, в собственном доме, выяснить, может ли она еще играть. Поскольку все видели, хоть и в разное время, фильм "Шепчущий мрак", она выбрала некоторые сцены из этого фильма и надеется, что зрители отнесутся с терпением и снисходительностью.

Дони с подозрительным воодушевлением захлопала в ладоши, но резко остановилась, когда я опустилась на колени рядом с фарфоровой кошкой. Я наклонилась над ней с суконной тряпицей в руках, понимая, как глупо я выгляжу, мысленно ощущая опасливую настороженность аудитории.

В комнату вошла Лора, и я, как мне было велено, посмотрела на нее снизу вверх. В одной руке она несла высокий подсвечник с драконом и в его гнезде горела белая свеча. Колеблющийся свет, отражаясь от карминного платья, излучал тепло и таинственным образом освещал лицо Лоры. Она сумела заставить себя не хромать, а забинтованную лодыжку скрывало длинное одеяние. Один из четверых зрителей тихо ахнул, но я не поняла кто.

Я начала читать свою роль — всего лишь несколько сбивчивых слов о том, как я боюсь хозяина этого дома. Когда, произнесенные неестественным тоном, они прозвучали в тишине комнаты, кто-то в смущении заскрипел стулом.

В этот момент заговорила Хелен Брэдли — и больше никто не двигался, не вздыхал и не скрипел стулом. Лора по-прежнему обладала способностью завораживать зрителя. Возможно, в театре она была бы еще великолепней, чем в кино. Слова Виктора Холлинза в устах Лоры Уорт вновь обрели свою былую колдовскую силу. Она сыграла всю сцену от начала до конца почти без всякой помощи с моей стороны. Когда этот эпизод закончился и она поставила подсвечник на столик, я поднялась с пола и отправилась на свое место.

Ни с мизансценами, ни с вводом персонажей не возникало никаких трудностей. Используя свой опыт и магический талант, Лора населяла сцену персонажами и расставляла их по нужным местам. Хотя это я произносила реплики Роберта Брэдли, я готова была поклясться, что она обращается к играющему его актеру — и сцена была законченной.

Хелен Брэдли, наверное, была на тридцать лет моложе, но голос игравшей ее Лоры Уорт был голосом молодой женщины — очень молодой, — и сразу забывались морщины на ее лице, старческие руки.

Во время одного длинного монолога я украдкой бросила взгляд на нашу аудиторию из четырех человек. Во взгляде Гуннара читалось восхищение, смешанное с тревогой. Я была уверена, что ему не хотелось бы, чтобы Лора была так хороша, как сейчас, из опасения, что в будущем ее ждут жестокие испытания. Майлз не отрывал взгляда светло-серых глаз от жены, и мне подумалось, что, возможно, он видит перед собой другую, молодую Лору, которую он знал когда-то. Дони выглядела бледной и напряженной. В глазах Ирены, к моему удивлению, стояли слезы.

Наконец все закончилось. Лора выскользнула в гардеробную, а я подошла к столику и задула свечу. Аплодисментов не последовало. Я видела, как Дони подняла руки, чтобы захлопать, но потом передумала и уронила их на колени. Ни один из зрителей не увидел того, что надеялся увидеть, — провала и унижения Лоры. Они были свидетелями игры звезды, и они это понимали, и им это не понравилось.

Я нарушила тишину.

— Она сейчас играет даже лучше, чем когда-то, — с удивлением услышала я собственные слова.

Майлз ворчливо возразил:

— Здесь нет того, что давит на актера. Обстановка и условия совсем иные, чем на съемках. Нет напряженности голливудской студии. Даже мисс Холлинз может сносно читать реплики в подобной обстановке.

Дони взяла на себя роль оппонента:

— Я думаю, Лора была бы великолепна в любой ситуации. Почему бы ей не вернуться в Голливуд и не посмотреть, что получится?

Гуннар печально покачал головой:

— Она с годами не утратила таланта. Но там, в Голливуде, она может потерять все, а приобрести очень немногое. На карту поставлена ее репутация. Неизвестно, как сложатся обстоятельства, и нет смысла искушать судьбу.

Ирена промолчала. Она уже оправилась от своей минутной слабости. Возможно, она единственная из всех нас прекрасно знала, какой целеустремленной может быть Лора Уорт. Возможно, единственная из всех нас понимала: что бы мы ни сказали и ни сделали, Лора поступит так, как она хочет.

Я покинула зрителей и пошла в гардеробную. Лора, с трудом расстегнув молнию на платье, освободилась от него и снова влезла в халат. Она все еще была возбуждена и взволнована, хотя ее волнения совершенно не было заметно во время игры. Она тут же набросилась на меня с вопросами:

- Как это было, Ли? Как все прошло? Что они там говорят?

— Они ничего не говорят, — сообщила я. — По-моему, они потрясены.

— Значит, я добилась своего? Доказала то, что хотела доказать?

— В этом маленьком представлении ты была великолепна. Возможно, ты играла лучше, чем когда бы то ни было.

Волей-неволей я должна была сказать ей это. В ее глазах светилось торжество, она была как никогда уверена в себе.

— Я знаю! Актриса всегда знает, когда она сыграла особенно удачно.

Она придвинулась к зеркалу и начала поправлять сбившуюся прическу, Я рассеянно подняла со стула сброшенное Лорой карминное платье и почувствовала, что она наблюдает за мной в зеркало.

— Надень его, — предложила она. — Платье из "Шепчущего мрака" — надень его. Тебе же хотелось.

Я покачала головой:

— Больше не хочется. Особенно после того, как я увидела тебя в нем снова.

Подойдя ко мне, она сняла с моего платья серебряные масочки, которые дала мне на счастье, и бросила их в шкатулку с драгоценностями.

— Ну, пожалуйста. Мне будет приятно видеть тебя в этом платье.

"Скорее всего, ей будет приятно выставить меня на посмешище", — подумала я. Теперь у меня пропало всякое желание надевать это платье — уж слишком ярким будет контраст. Но Лора уже дернула молнию моего бежевого шерстяного платья, и я неохотно подчинилась. Она накинула карминное платье мне на голову, и я продела руки в тесные рукава. Молния застегнулась безо всякого труда, потому что платье сидело на мне свободнее, чем на ней, однако в остальном наши размеры почти не отличались.

Лора развернула меня к большому зеркалу и, пока я с сомнением разглядывала себя, смотрела через мое плечо. Она рассмеялась:

— Ну вот! Теперь ты немного похожа на меня. Спустись вниз и покажись им! Ну же, беги!

Я отскочила от нее:

— Что за глупость. Это твоя идея, а не моя. Я не хочу походить на тебя. Я хочу быть собой!

— Ну что ты так возмущаешься, Ли? Давай я надену твое платье, а ты будешь в моем, и мы спустимся вниз выпить кофе, которым нас угостит Ирена. Ты выглядишь прекрасно, правда. Тебе надо носить яркие цвета. Иди вниз, и пусть Гуннар тебя увидит. Другой такой возможности у него не будет — посмотреть как ты неотразима в красном.

— Если ты перестанешь меня принуждать, я выйду сама, — сказала я. — Но ты должна сразу же спуститься тоже и объяснить им, Что все это значит. Или, по крайней мере, что ты думаешь на этот счет.

— Я буду там через секунду, — пообещала она, и я неохотно направилась к двери.

В холле было полутемно и пусто. Чувствуя себя полной идиоткой, я подхватила руками длинную юбку и начала медленно спускаться по узкой лестнице. Кто-то вышел из комнаты наверху и прошел по холлу к лестнице, но я не обернулась, полностью поглощенная тем, чтобы спуститься вниз, не запутавшись в длинной юбке.

Лишь на мгновение я почувствовала чье-то присутствие у себя за спиной. Времени не было ни обернуться, ни спастись бегством — только мгновенное осознание опасности и шепот.

Сильный толчок сзади угодил мне прямо в спину, и я полетела вниз по крутой лестнице. Должно быть, я ударилась плечом о стену на узком повороте и проехала по ступеням остаток пути до нижнего холла.

Я лежала оглушенная не дольше нескольких секунд, затем пришла в себя и с трудом села. Сознание зафиксировало немую сцену: Гуннар в раскрытых дверях гостиной; Майлз, выходящий из столовой; на заднем плане Ирена в дверном проеме, ведущем на кухню, а надо мной на лестнице Лора и Дони. Моментально картина ожила, и Гуннар подбежал ко мне первым.

Лора крикнула ему сверху:

— Она, должно быть, запуталась в длинной юбке и сильно расшиблась, падая. Отнеси ее на мою постель.

У меня от удара кружилась голова, я не могла говорить, не то что думать. Гуннар поднял меня на руки, и я ощущала только силу его рук и какое-то еще восхитительное чувство, когда он держал меня, прижимая к себе. Пока он поднимался по лестнице, неся меня на руках, Лора вбежала в свою спальню и откинула покрывало на постели. Гуннар осторожно опустил меня на мягкое пуховое одеяло и подложил под голову подушку. Я посмотрела ему в лицо, и мне захотелось, чтобы он всегда оставался таким — внимательным, заботливым и ласковым ко мне.

— Почему на ней это длинное платье? — спросил Гуннар у Лоры.

— Это была моя причуда. Глупая, как я теперь вижу. Мне следовало бы знать, что она не привыкла к платьям до пола.

Дрожь постепенно унималась, и я смогла вытянуться на пуховом одеяле. Все, за исключением Ирены, столпились в комнате, и я взглядом нашла лицо Дони. Она топталась под боком у брата и наблюдала за мной с безжалостным любопытством.

Только теперь ко мне вернулась способность говорить, и я возразила:

— Я не запуталась в юбке. Кто-то толкнул меня сзади.

В комнате воцарилась напряженная тишина. В этот момент вошла Ирена с чашкой горячего чая для меня, и, пока я усаживалась повыше, Майлз сквозь зубы пробормотал что-то насчет нервных женщин с богатым воображением. Дони, бросив на меня встревоженный взгляд, спряталась за спиной Лоры.

— Кроме Лоры, которая никогда бы не толкнула меня, на лестнице был только один человек, — сказала я.

Четыре пары глаз отыскали взглядом Дони. Взгляды всех четверых выражали самые разные чувства.

— Это же бессмыслица… — начал Майлз, но Лора перебила его:

— Нет, не бессмыслица. Это происшествие из той же серии, что и предыдущие несчастные случаи. Если Ли говорит, что ее толкнули, я уверена, что так и было.

Дони начала испуганно оправдываться:

— Но я была в своей комнате! Я выскочила, только когда услышала грохот.

— Ты уже была на лестнице, когда я вышла из своей комнаты, — поправила ее Лора. — Я надевала платье Ли, поэтому задержалась. Но ты была там, Дони, когда я вышла посмотреть, что случилось.

— Но зачем мне ее толкать? Зачем мне…

— Не потому ли, что ты увидела длинное платье и в полутьме решила, что это я? — ответила Лора вопросом на вопрос.

Дони тоненько вскрикнула, точно испуганный зверек, и Гуннар мягким тоном терпеливо сказал:

— Возможно, ты слышала что-нибудь, когда выскочила на лестницу? Если кто-то толкнул Ли, а потом сбежал мимо нее вниз, ты могла слышать его топот.

Дони ухватилась за эту спасительную мысль:

— Да, да, мне кажется, я что-то слышала. Но я смотрела вниз на Ли, и… и я не заметила, чтобы кто-нибудь пробежал по нижнему холлу.

"Интересно, выдумывает она или нет, — гадала я. — Может быть, она действительно видела кого-то и не хочет говорить?"

Майлз задумчиво наблюдал за сестрой.

— Обвинять кого-нибудь вслепую было бы непозволительно. Мы имеем дело с очень непростой ситуацией, — наконец проговорил он.

— Именно об этом я все время и твердила, — с горечью отозвалась Лора.

Ирена, больше всего беспокоившаяся обо мне, заметила:

— Вы трете плечо. Сильно ушиблись?

— Нет, не очень сильно, — ответила я. — Я ударилась плечом во время падения, но отделалась всего лишь небольшим кровоподтеком.

Ирена, невозмутимо оглядев остальных, уверенно проговорила:

— Мы имеем дело с убийцей.

Дони ахнула, а Лора покачнулась и упала бы, если бы Майлз не подхватил ее.

— Прекратите, — коротко приказал он Ирене. Но она, словно не слыша его, продолжала:

— Пришло время посмотреть правде в глаза. Последние два месяца кто-то снова и снова делает мисс Уорт мелкие гадости. Кто-то методично изводит ее. Кто-то, кто хранит память о страшном преступлении.

— Нет, Ирена, нет! — закричала Лора. — Не говори больше ничего. Прекрати. Пожалуйста… ради меня!

Ирена невозмутимо продолжала:

— Но теперь дело приняло более серьезный оборот. Мисс Холлинз повезло, она отделалась всего лишь ушибом. Случалось, люди погибали при подобных падениях. Но раз мисс Уорт не хочет, чтобы я продолжала говорить, я умолкаю.

Она с чопорным видом повернулась и вышла из комнаты. Казалось, ее обвинения тяжело повисли в воздухе.

Лора, закрыв лицо руками, тихо заплакала. Я заметила, как Дони и Майлз обменялись странными взглядами. Возможно, в них мелькнули недоверие и подозрение. Возможно, что-то другое. Каждый из этих двух знал какую-то тайну другого, но ни один по той или иной причине не собирался ее выдавать. Я была уверена, что прежняя симпатия друг к другу исчезла, уступив место все возрастающему недоверию.

Между тем Гуннар, стоявший в стороне, подошел ко мне, как только Майлз склонился над Лорой, утешая ее, и тихо заговорил:

— Возможно, тебе следовало бы поскорее вернуться в Нью-Йорк, Ли. Но имей в виду, что мое приглашение перебраться в мой дом относится к тебе так же, как и к Лоре. Если ты хочешь переехать сегодня же вечером, покинуть этот дом…

— Нет, — покачала я головой. — Но все равно спасибо, Гуннар. Сегодня я останусь с Лорой. Мы будем вместе в этой комнате.

— Это было бы здорово, — сдержанно заметил он. — Для вас обеих. По-моему, вы становитесь друзьями.

— Не друзьями, — сразу же возразила я. — А всего лишь вынужденными союзниками.

Он наклонился ко мне и прошептал:

— Будь осторожна, Ли. Что-то неладное творится в этом доме. Вам с Лорой надо побыстрее уехать отсюда. Ты сможешь завтра навестить вместе с Лорой мою матушку?

— Постараюсь, — ответила я, отвернувшись от Гуннара.

И вдруг, к моему великому изумлению, он наклонился совсем низко и поцеловал меня в щеку. Пораженная, я повернулась к нему, а он тихо рассмеялся, увидев выражение моего лица.

— Мы, бергенцы, не такие уж сдержанные, как ты думаешь! Но конечно, ты моя подопечная, Виктор Холлинз поручил мне присматривать за тобой. А того, кого опекаешь, разрешается поцеловать.

Он шутил со мной, несмотря на всю серьезность ситуации в доме, несмотря на то, что я поощряла ненавистное ему намерение Лоры вернуться в Голливуд. Я вынуждена была улыбнуться в ответ и почувствовала, как дрожат мои губы.

Когда все ушли, Лора села в кресло и внимательно посмотрела на меня. Мое бежевое шерстяное платье, в которое она с трудом влезла, шло ей не больше, чем мне, как я чувствовала, карминное.

— Нам бы лучше вернуть свои обличья, — решила Лора. — Я вылезу из этого платья, а потом помогу тебе с твоим. Я жалею теперь, что уговорила тебя надеть его.

— Кто из них толкнул меня?

Она возилась с молнией на спине, и ее лицо раскраснелось от усилий.

— Ты разве не знаешь?

— Конечно нет! Если бы знала, сразу бы назвала. Я бы не сидела сложа руки и не позволила бы всему этому продолжаться.

— Вот этого я и боюсь, — сказала Лора и исчезла в гардеробной.

Когда она вернулась оттуда в халате, я повторила мой вопрос:

— Ты на самом деле знаешь, кто это был?

— Конечно знаю. Я всегда знала, откуда исходит угроза.

— Тогда почему не скажешь мне, чтобы мы могли вместе разделаться с ним?

Лора коснулась челки на лбу нерешительным, боязливым жестом Хелен Брэдли.

— Потому что я пока недостаточно храбра для этого. Пока что нет. Хотя и стараюсь. Я пытаюсь не бежать от опасностей. Существует слабая надежда, что все обойдется, если я промолчу, если я одна уеду в Голливуд. Это не означает, что я буду спасена, что буду в безопасности. Беда может обрушиться на меня в любой момент. Но я должна рискнуть. Ирена права. Мы имеем дело с убийцей. С убийцей, чье сердце полно ненависти. Ты в опасности, так же как и я. Потому что решила встать на мою сторону.

— С чего ты это взяла? Разве ты забыла свои слова, что сегодня днем мы едва не всадили друг в друга нож?

Лора замотала головой:

— Это семейные распри. Как мать и дочь мы неизбежно должны воевать друг с другом и пытаться ужалить побольнее. Просто никому из нас не хочется признавать эти не очень счастливые узы. Но ты не можешь теперь не отдавать актрисе Лоре Уорт дань восхищения. Я не знаю, как это получилось, но в тебе возникло это чувство, и сегодня вечером я убедилась в этом. Прочла на твоем лице. Сначала ты не хотела моего возвращения в кино, потому что считала, что я провалюсь. Теперь ты веришь, что я могу преуспеть, и желаешь этого для меня. Так же, как я этого желаю. Ты поддержишь и защитишь меня, а потому ты теперь тоже в опасности.

Удивительно, насколько лучше она понимала меня, чем Гуннар! Я вспомнила толчок руками в спину и поняла, что, возможно, Лора права. Но сегодня ночью мы будем вместе. Я села на кровати и спустила ноги на пол. Стоило мне встать, как комната поплыла перед глазами. Но через секунду головокружение прошло, я повернулась к Лоре спиной, и она расстегнула мне молнию.

— Уверена, во времена Хелен Брэдли так легко это не получилось бы, — заметила я. — Пришлось бы расстегнуть кошмарное количество крючков.

Я накинула халат, который подала мне Лора, а она звонком вызвала Ирену. Когда та явилась, Лора попросила принести снизу все вещи, которые могли бы мне понадобиться на ночь, а потом постелить ей постель на диване.

Я пыталась протестовать, уверяя, что вполне могу переночевать на диване, но Лора не хотела и слышать об этом.

— Доктор Флетчер будет недоволен, — сухо заметила Ирена, но Лора только загадочно улыбнулась.

Майлз явился собственной персоной, когда Ирена наконец удалилась, и, увидев наши приготовления на ночь, хмыкнул:

— Девичье общежитие, как я вижу.

— Ли чувствует себя не очень хорошо после того ужасного падения, — нашлась Лора. — Я хочу, чтобы она сегодня ночью была рядом со мной. — Она ни словом не обмолвилась о том, что это было запланировано задолго до падения.

Майлз холодно поцеловал на ночь жену, она же на мгновение нежно прижалась к нему. Потом он прошел через гардеробную в свою спальню и закрыл за собой дверь.

Я настороженно следила за ним и, когда он исчез, задала вопрос, который долгое время мучил меня:

— Ты любишь его, Лора?

Она печально улыбнулась:

— Мой домашний враг! Вот кто ты на самом деле, не так ли? Но враг только в одном плане. Вот почему я могу тебе доверять. Любовь, Ли, бывает разная. Каждому нужна своя. Я испытала это на себе. Мне в моей жизни нужен Майлз. Что бы ни случилось в будущем, я, вероятно, обязательно вернусь к нему. Понимаешь, мне теперь се равно, что он собой представляет. Но я точно знаю, что он мне нужен. Возможно, когда-нибудь мы станем друзьями. Какими были когда-то.

— До смерти Кэса Элроя?

— Да. Вероятно, это одна из причин, по которой я хочу вернуться в те времена. Майлз считает, что я тогда была неотразима. Его прельщала мысль иметь отношение к женщине с мировой славой и известностью. А теперь я никто. Но я хочу все изменить.

— Он попытается остановить тебя?

— Он уже пытается. Но я не допущу этого.

— Вероятно, больше твоего возможного провала он боится чего-то другого?

— Да… он боится правды. Как я боялась. Но теперь, что бы ни произошло, правде надо смотреть в лицо. И ты мне в этом помогаешь…

Однако я не была уверена в этом, как и во всем остальном.

Взяв в руки ночную рубашку и халат, которые Ирена принесла для меня, я направилась к двери:

— Ты побудешь одна минут пятнадцать, пока я приму душ?

— Никто меня не тронет, — сказала Лора. — По крайней мере сегодня.

Держась подальше от лестницы, проскочила через холл в ванную мимо закрытых дверей в другие комнаты. Когда, приняв душ, я вернулась в комнату Лоры, она стояла у балконной двери и смотрела на огни Бергена. Я встала рядом, и она, обернувшись, спросила:

— А сегодняшний вечер удался, не правда ли?

Я потерла плечо:

— Я бы не сказала.

— Нет, нет! Я имею в виду мое выступление. Конечно, оно было совсем небольшим и тем не менее…

Я понимала, что она жаждет аплодисментов. Так уж она устроена, и с этим ничего не поделаешь. И, поскольку аплодисменты ей нужны, как воздух, вполне вероятно, она Их завоюет. Поэтому я повторила то, что сказала сразу после представления:

- Сегодня вечером ты играла лучше, чем когда бы то ни было.

Лора без ложной скромности кивнула:

— Это потому, что последние тяжелые годы прибавили мне мастерства и зрелости. Теперь я могу внести в свою работу то, чего мне раньше не хватало.

Затем она вернулась в комнату и одну за другой погасила все лампы. А потом устроилась на диване и, как мне показалось, довольно быстро уснула. Я же, растянувшись на ее широкой кровати с упругим матрасом, принялась обдумывать все случившееся сегодня и пытаться найти ответы на свои вопросы. Но от таблетки аспирина, которую я Приняла, меня клонило в сон, и я засыпала, вспоминая объятия Гуннара, когда он нес меня по лестнице, и его поцелуй в щеку. Все это было так — случайно и несерьезно и ничего не значило. Поэтому я могла помечтать всласть.

Было далеко за полночь, когда какой-то посторонний звук прервал мой сон. Я открыла глаза и лежала неподвижно, чувствуя, что по комнате кто-то ходит. На фоне окна, за которым ночь светилась бледно-голубым светом, вырисовывалась темная фигура. Она приближалась к моей кровати. Как можно бесшумнее, я отодвинулась к самому краю Кровати и замерла в ожидании. Руки шарили по подушке, тянулись ко мне и все чего-то искали, искали.

Неожиданно в комнате послышался шепот:

— Слушай… — и еще раз: — Слушай…

Я скатилась с кровати и принялась судорожно нащупывать ближайший выключатель. Свет залил комнату, и я резко повернулась лицом к постели.

Она стояла в своей кружевной ночной рубашке с длинными рукавами и тщетно шарила руками по подушкам, словно искала что-то. Это была Лора, и она крепко спала. Однако шептать мог кто-то другой, кто-то, кто был в другом конце комнаты. Однако этот некто уже исчез. Дверь в холл была по-прежнему закрыта, и хотя гардеробная с нашей стороны оставалась открытой, дверь, что вела оттуда в комнату Майлза, была закрыта. Лора не слышала зловещего шепота. Ее спящее лицо оставалось безмятежным. Она не издала ни звука.

Я обошла постель и осторожно взяла Лору за руку. Она не проснулась ни когда я вела ее обратно к дивану, ни когда укладывала под стеганое пуховое одеяло. Укрыв ее хорошенько, я подошла к двери в холл и бесшумно открыла ее.

Как я и предполагала, в холле никого не было. Закрытые двери комнат хранили тайны их обитателей. Но я знала, что за одной из них стоит шепчущий и прислушивается.