Шейх и невеста напрокат

Глава 4

Виктория смотрела на закрытую дверь, пытаясь сообразить, на самом ли деле щелкнул замок или услышанный звук — всего лишь плод ее воображения. Но нужно ли ей это знать? Жить вместе с Катебом ей не придется, а значит, у нее будет прекрасная возможность уединиться и много места. А это, как полагала она, приятные новости. «Уже хорошо», — подумала Виктория, пытаясь увидеть лучик надежды там, где все могло обернуться ужасно.

Чтобы рассмотреть огромные апартаменты, она повернулась в противоположную сторону. Множество комнат переходили одна в другую. Там висели великолепные гобелены и стояли красивые деревянные столы ручной работы. Подойдя к одному из них, она потрогала инкрустированное дерево. «Дело рук искусного мастера», — подумала Виктория. Сколько времени ушло на создание одной такой вещи?

Интересно, кто-нибудь сделал опись мебели и произведений искусства? Если нет, то ее нужно сделать. Это же сохранившаяся история! Пожалуй, если в библиотеке есть научно-исследовательские книги, она могла бы начать работу. Конечно, только в том случае, если ее не закрыли здесь, как арестантку.

«А выяснить это можно единственным способом», — пробубнила она, ступая по каменному полу в другой конец комнаты. Но не успела Виктория подойти к резной двери, как услышала шаги.

Обернувшись, она увидела идущую к ней пожилую женщину, одетую в свободное длинное платье, на вид и легкое, и удобное. Седые волосы женщины были уложены в высокую прическу. Ее золотые сережки покачивались в ушах, а на запястьях висела масса браслетов.

— Ты, должно быть, Виктория, — произнесла она с улыбкой. — Мне сказали, что ты приедешь. Добро пожаловать в Зимний дворец. Меня зовут Юсра.

— Спасибо.

— Мы все просто в восторге от того, что гарем снова оживет. В этих стенах слишком много месяцев царило молчание.

Услышав слова Юсры, Виктория отступила назад.

— Ты думаешь, закрывать женщин в гареме — правильно?

— Конечно. Необходимо сохранять старые традиции. Не стоит считать их бесполезными лишь потому, что они старые.

— С этим я согласна, только что хорошего в том, что женщин против воли сажают под замок с единственной целью — доставлять удовольствие мужчине. Какая от этого польза женщинам?

Юсра нахмурилась.

— У обитательниц этого гарема хорошая жизнь. А если девушке посчастливится родить вождю детей, то она останется здесь навсегда — даже если она ему надоест.

— Не самый лучший аргумент. И почему именно он имеет право от нее отказаться? Почему не она? А если ей не захочется здесь оставаться? Может, она пожелает уйти в деревню и создать семью с реальным мужем?

— Тогда она это сделает.

— Вот так просто?

— Разумеется. Снаружи нет замка, Виктория. Замок здесь только один — с внутренней стороны — для того, чтобы не впускать сюда чужих. Еще никого не держали в Зимнем дворце против воли.

«Сегодня все изменилось», — уныло подумала Виктория. Хотя, в принципе, никто ее сюда не тащил. Она ведь сама предложила себя в обмен за отца, и сама же умоляла Катеба взять ее вместо него.

— Прошу прощения, — произнесла Виктория. — Я устала. Для меня здесь все ново и непонятно. Я не ожидала… этого.

Юсра опять улыбнулась.

— Гарем красивый, ты в этом сама убедишься. Здесь много диковинных вещей и есть на что посмотреть. Пойдем, я тебе покажу.

Виктория пошла следом за ней по коридору в спальни. Там были большие кровати с прозрачными балдахинами, окна выходили в сад. Красивые потолочные вентиляторы развеивали воздух, а шикарные ковры ручной работы раскрашивали полы разными цветами.

— Я взяла на себя смелость выбрать для тебя комнату, — сказала Юсра, входя в большую спальню, застекленные створчатые двери которой вели в сад. — Если она тебе не понравится, то можешь перейти в другую.

— Комната прекрасная, — ответила Виктория, стараясь не обращать внимания на кровать огромных размеров. Кровать была слишком большой не только для двоих, но и, наверное, для шести человек. В гарем Катеб скорее всего не пойдет. А значит, пока она находилась здесь, ей ничего не угрожало. Беспокоиться стоило только в том случае, когда он ее позовет. Так утешала себя Виктория, чувствуя, как от волнения перехватывает горло.

— Твои вещи здесь, — Юсра указала на чемоданы у стены. — Тебе помочь?

— Нет, спасибо. Я их сама распакую. — Все-таки она уже много лет сама собирала и разбирала чемоданы.

— Я приготовила тебе традиционную одежду.

«Традиционную для чего?»

Виктория последовала за Юсрой в гардеробную. Там стоял большой стенной шкаф и несколько тумбочек с ящиками. В шкафу висели длинные свободные платья. Она потрогала украшенные узорами рукава и поняла, что они сшиты из шелка, отделанного невероятно мелкими стежками. Разноцветные платья с рукавами-крылышками были одно красивее другого. Ткань оказалась абсолютно прозрачной, и это Виктория поняла только после того, как сняла вещь с вешалки и посмотрела на нее, держа перед собой.

В бедрах появилась дрожь.

— А… гм, что мне под них надевать?

В улыбке Юсры промелькнуло озорство.

— Ничего не надо, — засмеялась она. — Тебе они понравятся. Когда я была молодой, я обожала такие платья. Отделка из бусинок и узоры делают женщину немного скромнее и при этом позволяют ей выглядеть таинственно в глазах мужчины. Ткань ласкает кожу, напоминая о прикосновениях любимого. Ты это сама увидишь.

«Слишком много информации», — подумала Виктория, спешно вернув платье в шкаф, и почувствовала, как вспыхнули щеки, но не поняла, почему именно она покраснела.

— Пойдем, я покажу тебе купальню, — позвала Юсра. — Тебе нужно будет время, чтобы приготовиться.

Скрытый смысл сказанного Виктория пропустила мимо ушей, сосредоточившись на ванной комнате. Про купальни гарема Эль Дехария ходили легенды. Говорили, что там вентиля из золота и огромные, словно бассейны, раковины.

Они пересекли коридор и прошли за украшенную бусами занавеску. Виктория стояла, затаив дыхание, рассматривая просторную залу с витражными окнами и стеклянной крышей. В воздухе растворялись звуки водопада.

По обе стороны двери находились туалетные столики с мягкими стульями без подлокотников. Обивка выглядела старинной, и у Виктории чесались руки найти ее описание в какой-нибудь книге и определить дату появления. «Этой ткани как минимум сто лет!» — подумала она с восторгом.

Когда они прошли через арочный проем в ванную, Юсра указала на несколько дверей.

— Паровой душ, — объяснила она. — Сауна. Процедурная комната. Если захочется массажа, к тебе придет массажистка. Она замечательно его делает. В купальне также есть ванна с джакузи и обычный душ.

«Кому нужен обычный душ?»

Виктория подошла к огромному бассейну, в котором бурлила вода. С одной стороны возвышалась каменная платформа, откуда лился водопад. Отличный летний душ прямо здесь в купальне гарема.

У кромки воды красовались пышные растения. В брызгах преображался свет из витражных окон, создавая радугу там, куда он падал. Это был настоящий рай в самом сердце пустыни.

— Здесь теплая вода? — поинтересовалась Виктория.

— Да, около ста градусов по Фаренгейту. Источник, бьющий под дворцом, фильтруется, а вода нагревается. Отсюда вода, проходя сквозь песок и камни, возвращается в землю.

«Отличное и экологически чистое решение», — подумала Виктория. Ей даже не верилось, что может существовать нечто подобное этому.

— Тебе захочется освежиться с дороги, — сказала ей Юсра.

— Мне, возможно, потребуется на это несколько часов.

Пожилая женщина показала ей стопочки с пушистыми полотенцами на полках и махровые халаты, висящие на крючках. Потом они вернулись в гостиную.

— Здесь красиво, — призналась Виктория. Может, она и переживала по поводу сложившихся обстоятельств, но на условия работы было грех жаловаться.

Юсра указала ей на телефон, стоящий на маленьком столике.

— Звони, если тебе будет что-то нужно. Еда на маленькой кухне, в самой дальней части гарема. Там ты также найдешь фрукты и питьевую воду. Сообщи на главную кухню, что ты хочешь, и тебе это приготовят.

Юсра посмотрела на антикварные напольные часы в деревянном корпусе.

— Принц желает отужинать с тобой сегодня. Я пошлю кого-нибудь, чтобы через два часа проводить тебя к нему.

Хорошее настроение мгновенно испортилось. Сегодня? Так скоро?

— Добро пожаловать в Зимний дворец, — искреннее произнесла Юсра. — Уже много лет принц опечален.

Опечален? Катеб? Виктория этого не заметила.

— Уже так давно здесь не было женщины, ты первая, кого он сюда привез, — продолжила пожилая дама. — Кто знает, может быть, благодаря тебе он снова начнет улыбаться.

Задача казалась ей невыполнимой. Но в этой ситуации она бы согласилась попробовать, а за награду приняла бы возможность избавиться от постоянного чувства ужаса.

Оставшись одна, Виктория вернулась в большую спальню и начала распаковывать чемоданы. Разбирая вещи, она усиленно пыталась не думать о том, что может произойти сегодня вечером.

— Он, вероятно, устал, — прошептала она. — Ему, конечно же, захочется рано лечь спать!

«Так, наверное, приободряют себя любовницы».

Она разложила наряды, которые могли бы подойти для сегодняшнего вечера, хотя и знала, что стала любовницей Катеба, а их договор требовал, чтобы она выполняла все, что ожидает от нее принц. А это значит, она должна надеть одно из традиционных платьев, которые для нее оставили. Несколько минут Виктория пребывала в нерешительности, а потом пошла в гардеробную рассматривать одежду.

Все туалеты были красивыми. Летящий прозрачный шелк украшали тоненькие стежки и бусинки. Она выбрала платье в фиолетовых и темно зеленых тонах и уже потом заметила висящую рядом накидку. Накидка доставала до пола, Викторию она закроет полностью.

«Это чтобы никто не видел любовницу принца», — подумала она одновременно и с ужасом, и с облегчением. Ей не придется расхаживать полуголой на глазах у дворцового персонала. Надеть подобную одежду казалось Виктории проявлением покорности, словно она на все это согласилась.

А ведь так оно и было.

Виктория взяла платье и отнесла его в ванную. Совсем скоро она принесет себя в жертву семейной чести, но перед этим примет лучший душ в своей жизни и как следует расслабится в ванне.

Готова Виктория была вовремя, но выбранное платье надела только в последний момент. Красивое, оно шелестело, касаясь кожи, прохладное и в тоже время мягкое. Как и обещала Юсра, оно не так сильно открывало наготу, как того боялась Виктория. Правда ее тело, хоть и немного, но просвечивалось сквозь легкую ткань, под которой ничего не было. Подобный стиль одежды не очень способствовал душевному спокойствию.

Виктория только успела набросить на себя накидку, как в коридоре появилась девушка, без сомнения вошедшая сюда через старый вход, предназначенный для слуг. Она кивнула.

— Пройдемте со мной, — сказала она.

Виктория последовала за ней через главную дверь по дворцу. По дороге она увидела множество комнат с низенькими диванчиками и столиками, три столовых и большую библиотеку, а потом оказалась в лабиринте коридоров, который закончился напротив большой двери, похожей на ту, что закрывала вход в гарем. По обе стороны стояли охранники.

Мужчина открыл перед ними дверь. Девушка отступила назад и жестом попросила Викторию проходить. Она колебалась всего секунду и, сделав глубокий вдох, перешагнула через порог в покои Катеба.

Виктория сразу заметила много места и света, красивые диванчики и маленький стол, накрытый на двоих. Вместо стульев вокруг стола лежали декоративные подушки. Рядом стояла тележка с накрытыми кастрюльками. Виктория догадалась, что это все на ужин, но она так нервничала, что даже думать не могла о еде.

Не успела Виктория сообразить, что делать или куда ей садиться, как увидела идущего к ней навстречу Катеба.

Кроме свободных белых брюк на нем больше ничего не было. Его голая мускулистая грудь цвета меда блестела в свете лампы. На плече у него висело полотенце, а другим он вытирал мокрые волосы. Он не сразу ее заметил.

Ее первое впечатление говорило, что он почти походил на обычного парня, привыкшего встречаться с моделями для нижнего белья. Поскольку он носил свободную одежду, Виктория не подозревала о том, что его тело настолько совершенно. Там было на что посмотреть.

Второе впечатление говорило, что Катеб уже не казался ей столь пугающим или могущественным. Может быть, повлияло полотенце или мокрые волосы, но она осознала, что боится его уже чуть меньше.

Оба полотенца Катеб бросил на стол и начал пальцами приглаживать волосы. Только тогда он ее увидел.

Он вздернул бровь.

— Занятный наряд. Маленькая Красная шапочка.

Виктория потеребила накидку.

— Я думаю, это традиционный предмет одежды, предназначенный для того, чтобы защищать девушек из гарема от посторонних взглядов. Очевидно я здесь только для ваших глаз.

— Значит, под этим еще что-то есть?

Катеб пошутил? Или он серьезно?

— Платье.

— Можно посмотреть?

Ею овладели страх и волнение, она развязала завязки на шее и накидка упала на пол.

Глаза Катеба слегка расширились, он сильно сжал челюсть. Не считая этого, он не двигался, но ей все равно хотелось себя чем-нибудь накрыть. И… может быть, закричать, словно пронзительный звук был способен ее защитить.

— Это проделки Юсры? — поинтересовался он, отвернувшись, и пошел к столу. Там стояла бутылка вина. Он наполнил два бокала и накинул на себя лежавшую на подушках рубашку.

— Я бы такое не купила! — отрезала Виктория. — Там еще четыре платья похожих на это. Она сказала, что носила подобные вещи в молодости.

— Мне было не обязательно это знать, — пробормотал Катеб и пригубил вина. Он протянул Виктории бокал, но она покачала головой.

— Ты голодна?

Неужели Катеб хотел, чтобы Виктория поела перед тем, как он с ней это сделает? Или она должна была просто стоять здесь в почти обнаженном виде и служить развлечением вечера? Она с трудом сдерживала желание запустить в него золотой сандалией на завязках.

— Послушайте, — резко ответила она, — это продолжается уже достаточно долго. Я устала с дороги. На меня подействовала смена часового пояса, а точнее климата, ну переезд в пустыню или как там это называется. И что будет теперь? Какие обязанности у вашей любовницы? И какой у меня порядок работы? Ежедневный секс? Или еженедельный? Должна ли я отвечать взаимностью, когда бы вы меня не позвали? Какой секс? Кто сверху? Что вы собираетесь со мной делать?

У нее осталась еще тысяча вопросов, но тех, что она успела задать, вроде бы на сегодня было достаточно. Она скрестила руки на груди, пытаясь не разрыдаться. Виктория чувствовала, как подступают слезы.

Катеб пристально на нее смотрел.

— Я не собирался тебя пугать.

— Тогда у вас это плохо получилось.

— Похоже, что так. — Он взял второй бокал вина и поднес его ей. — У меня никогда раньше не было любовницы, поэтому определенных ожиданий у меня тоже нет.

Виктория взяла вино, не взглянув на Катеба.

— Но ведь у вас есть гарем!

— Я получил его вместе с частной собственностью.

— То есть как рассчитанный на три места гараж, когда машины всего две?

— Типа того. — Он повернулся к столу и опустился на подушки. — Я тоже устал, Виктория. Сегодня я не стану звать тебя в постель.

«Еще одна отсрочка, — подумала она. — На долго ли?»

— А когда позовете, что я должна буду делать?

— Быть любовницей — это не только занятия сексом. Я ожидаю дружеского общения и чтобы ты меня развлекала.

— Как дрессированный медведь? — Она нахмурила брови. — Я не умею жонглировать, а если вы ожидаете, что я буду танцевать Саломею, то можете сразу об этом забыть.

Катеб вздохнул.

— Вероятно, роль любовницы тебе не подходит.

— Вы так думаете?

Уголок его рта скривился.

— Думаю, начнем с того, что ты будешь подавать мне ужин.

Виктория не сдвинулась с места.

— Вы имеете в виду, накладывать еду вам на тарелку или сразу запихивать в рот?

— Достаточно просто на тарелку.

— И никакого секса сегодня. Вы клянетесь?

— Я даю тебе слово принца Катеба королевства Эль Дехария.

Она хотела вытребовать с него клятву, но для члена королевской семьи и слово много значило.

— Тогда подробности обсудим позже?

— Перед тем, как это произойдет, мы открыто друг с другом поговорим.

— И это совсем не то же самое, что разговор после ужина.

— Я знаю.

— Вы просто хотите, чтобы последнее слово осталось за вами, — пробурчала она, подойдя к столу. — Это так типично!

Виктория поставила бокал на стол и подошла к тележке. Сняв куполообразные крышки, увидела жаркое, салат, овощи и блюдо из картофеля, которое она уже ела во дворце и которое было так вкусно, что от одного взгляда на него можно было раздаться в талии.

Она бросила на Катеба взгляд через плечо.

— Очень по-западному. Вы всегда так едите?

— Мне нравится разная кухня.

«И, наверное, разные женщины?»

Вопрос ее удивил, хотя задавать его она не стала. Может, она просто не хотела этого знать. При других обстоятельствах Катеб бы ей понравился, и, вероятно даже очень.

Виктория положила еду и передала ему тарелку, себе она взяла куда меньшую порцию. Все еще нервничая, она не знала, сколько сможет съесть.

«Со стороны ужинать на декоративных подушках, кажется намного боле романтичным занятием» — подумала она, стараясь устроиться покомфортнее. Катеб небрежно расположился на подушках, демонстрируя свою мужскую привлекательность, и это ее раздражало, поскольку в своем дурацком платье она никак не могла выбрать удобную позу.

Ей удалось дотянуться до вилки, не съехав с подушек.

— Любовницы у вас никогда не было, а женщин в гареме?

— У меня лично, нет. Бахаят имел пятнадцать. — Катеб улыбнулся. — Он не стал их менять, когда они постарели. Возможно, он к ним привязался или овчинка просто не стоила выделки. Независимо от причины, когда ему пошел восьмидесятый год, его женщины были только на несколько лет моложе.

Несмотря на напряженное состояние, она рассмеялась.

— Гаремные девушки-старушки! Вы серьезно?

— Вполне. Иногда на обеде гостей приводило в шок, что еду подавали полуобнаженные женщины, которым было уже шестьдесят с хвостиком.

— Даже представить сложно. — Виктория нацепила на вилку несколько зеленых фасолинок. — Я должна буду обслуживать гостей во время обеда?

— Нет.

Она почти уже собралась подчеркнуть, что имела опыт работы официантки, и поэтому для нее большой разницы не было; и только потом вспомнила, что здесь делала. Разве она хотела прислуживать в таком наряде в комнате, полной мужчин?

— Куда мне разрешено выходить? — спросила Виктория. — Можно гулять по дворцу? А по прилегающей к нему территории? А в деревне? Что от меня ожидается в течение дня? Я привыкла работать, а занятия сексом не могут длиться бесконечно. Ну, минут шесть от силы. Остается много свободного времени.

Катеб посмотрел на Викторию, которая беззаботно ела свой ужин.

— Ты так запросто меня оскорбляешь?

— Что? — Ее глаза расширились, она выглядела откровенно сбитой с толку. — А-а-а, так вы об этом? У меня и в мыслях не было вас оскорбить.

— Уверен, если такие мысли у тебя появятся, результат будет ошеломительный.

Виктория взяла бокал:

— Конечно, на это уйдет несколько часов, и все же мне будет нужно чем-то заполнить остаток дня.

Катеб обнаружил, что когда Викория забывает про страх, он получает от общения с ней удовольствие. Она немного напоминала ему Кантару, которая знала его почти всю свою жизнь. Но между ним и умершей женой пролегала пропасть. В отношениях она признавала его главенство как мужчины и принца. Они бы никогда не стали равными. Виктория же выросла на Западе, где между женщинами и мужчинами больше схожестей, чем различий.

— По дворцу или деревне можешь свободно гулять, никто тебе не станет мешать. Но ты не должна выходить за территорию, где начинаются поля.

— А если я все-таки не послушаюсь, откуда вы об этом узнаете? — поинтересовалась Виктория. — За мной будет наблюдать охрана? Или вы мне на шею колокольчик повесите?

— Если ты уйдешь за безопасные пределы деревни, то просто-напросто погибнешь, — объяснил Катеб тоном, свидетельствующим о том, что он знает, о чем говорит. — Ты потеряешься и умрешь. Это в лучшем случае. Будет хуже, если тебя поймает банда разбойников. Тебе не понравится их обращение.

Виктория бросила вилку в тарелку и съежилась.

— Мне все ясно, — прошептала она. — Про банды разбойников я в курсе. Они обычно нападают на деревню?

— Нет. Нас слишком много и мы очень хорошо защищены. Хотя они охотятся на тех, кто случайно забредает в пустыню или на маленькие группы, которые не могут за себя постоять.

Взгляд привлекла его щека.

— Я слышала, что в детстве вас похитили.

Катеб кивнул.

— Тогда мне было пятнадцать. Я вместе с друзьями катался на лошадях. Бандиты сидели в засаде и захватили только меня. Мальчишки вернулись обратно, но налетчики очень хорошо замели свои следы. Они потребовали от моего отца денег.

«Миллионы», — подумал он, вспомнив, как был напуган. Нет, боялся он совсем не разбойников, а папу и Бахаята. Он знал, что они будут на него разгневаны за этот глупый поступок.

— И отец заплатил?

— Я сбежал до начала переговоров. — «И во время побега убил человека», — подумал он с грустью, не испытывая гордости за свои действия. Но ведь у него не было выбора. Лишив жизни человека, он повзрослел не по годам. По деревне прошел об этом слух, Катеб никогда ранее не получал такого одобрения. Даже шейх был доволен его смелостью.

Катеб так никому и не сказал, что не видит ничего смелого в том, что лишил человека жизни.

— Хоть шрам остался, — произнесла Виктория. — Вы же знаете, что он словно магнит привлекает девчонок.

— Для этого мне не нужен шрам.

— Но ведь с ним проще.

Говоря, она улыбалась, и Катеб обратил внимание на ее губы. Ему нравилось, что Виктория над ним подшучивала, и, вероятно, это потому, что никто другой такого не делал.

— Я должна убрать со стола? — спросила она, когда они закончили ужинать.

— Разумеется.

— В следующий раз я хочу играть роль привлекательного принца, — пробурчала Виктория. — А вы будете мне прислуживать.

— Маловероятно.

Виктория закатила глаза, немного постояла, а потом потянулась за его тарелкой. Когда она наклонилась в его сторону, вырез платья открылся достаточно, чтобы Катеб мог увидеть ее груди. Наглядеться он так и не успел, Виктория выпрямилась. Но одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: занимаясь с ней любовью, он получит удовольствие.

Поставив грязную посуду на поднос, она нависла над столом:

— И что дальше?

— Кофе. — Катеб кивнул в сторону раскладной ширмы в углу.

Виктория подошла к ширме, отодвинула ее в сторону и уперла руки в боки.

— Ты что шутишь? — Она отошла, чтобы Катеб смог увидеть, то, о чем он уже знает.

— Ну?

— А как же ваше единство с природой? — требовательно спросила она и указала на стоявшую на столе кофеварку эспрессо. — С помощью этого автомата вы вспениваете молоко? Люди, у которых настоящее единение с пустыней, молоко не вспенивают.

— Так может, это козье молоко?

— А вы тогда, может, скрытый метросексуал.

— Ты надо мной издеваешься?

— Да. Оказывается, это я издеваюсь? А как насчет кофеварки эспрессо? Поверить не могу. Вы, наверное, ждете, что я приготовлю вам кофе.

— Конечно.

— Надеюсь, что оно всю ночь не даст вам уснуть.

«Кофе-то даст, а вот Виктория, может быть, нет», — подумал он, и его взгляд задержался на ее талии и бедрах, когда она отвернулась, изучая кофеварку.

— Вам крупно повезло, — произнесла она, беря кувшин с водой и наливая ее в автомат. — Точно такая же стоит в кафетерии для секретарей. Я знаю, как ею пользоваться.

То как она двигалась, интересовало его куда больше, чем кофе, который она готовила. У Виктории была светлая кожа и длинные ноги. Эта красавица вся состояла из привлекательных изгибов и дерзости. Желание вспыхнуло, и он понял, что хотел именно Викторию, а не простого удовлетворения физической потребности.

Кроме Кантары он еще никогда никого не хотел. Что значило его желание овладеть Викторией? Может, это потому, что ее он знал, а познакомиться ближе с другими женщинами, с которыми провел время, не побеспокоился. Или так на него действовало то, что она находилась рядом? А если он нуждался именно в Виктории?

Катеб понимал, что за чувством юмора и огромными голубыми глазами скрывается корыстная особа. В Эль Дехария она приехала, чтобы выйти замуж за Надима, при этом зная, что никогда его не полюбит. Виктория всего лишь старается заполучить желаемое. И все-таки…

— Вспенить? — спросила она.

— Нет.

Виктория поставила чашку на стол.

— Что-нибудь еще?

Он откинулся на подушки и представил ее рядом.

— Ты можешь меня поцеловать.

Глаза Виктории, приводившие его в восхищение, расширились.

— Но вы же пообещали? — Казалось, ее заставили эти слова произнести. Она побледнела.

Катеб почувствовал, что Виктория боится и дотронулся до руки.

— Я сдержу свое обещание, — ответил он ей, не понимая, почему считает себя обязанным ее успокаивать. Она же здесь для выполнения его приказов, но при этом Катеб не хотел, чтобы она боялась. Он сжал ее пальчики:

— Поцелуй — это не секс.

— Я слышала.

— Всего один поцелуй. — Он потянул ее вниз на подушки.

Виктория села рядом с ним на колени.

— А это то же самое, как если бы какой-то парень сказал: «Поднимись ко мне на чашечку кофе, ничего не будет»?

— Я не какой-то парень. Я принц.

— Это уже детали. Ну, серьезно, Катеб, сейчас я на самом деле не готова…

Он вздернул брови. Виктория вздохнула.

— Один поцелуй.

— Возможно, он тебе понравится.

— Может быть, — в голосе прозвучало сомнение.

Виктория наклонилась над ним. Ее светлые кудрявые волосы рассыпались, коснувшись его груди, и он пожалел, что надел рубашку.

Она обхватила его плечи, наклонилась и прижала к его губам свои.

Сначала он не испытал ничего особенного. Просто приятное теплое прикосновение к коже, но ничего сексуального. Но потом Виктория слегка пошевелилась, и он почувствовал во всем теле огонь. Катеба охватило сильное желание, и в какой-то момент он уже ни о чем не мог думать и только хотел, чтобы она не прекращала его целовать.

Ее теплые и мягкие губы соблазняли. Виктория продолжила поцелуй, легко касаясь губ, словно дразня его. Он потянулся к ней, уже было собрался притянуть ее к себе, уложив рядом, но вовремя вспомнил о своем обещании.

«Всего один поцелуй».

Он тихо выругался, желая почувствовать на себе ее тело и сделать ее своей перед тем, как отпустит. Катеб горел, и возбуждение пульсировало внутри в такт с сердцебиением.

Виктория отстранилась и открыла глаза. В них читались смятение и шок, заверившие его в том, что она тоже ощутила эту связь.

— Катеб?

«Один поцелуй». Он проклинал себя за данное ей обещание и слово. Разорвать удерживающие его обязательства он не мог. Ему ничего не оставалось, как лежать здесь, мечтая о том, что он сейчас не сможет получить.

Виктория коснулась пальчиками своих губ и сглотнула.

— А может, стоит попробовать еще раз?

Облегчение боролось с желанием. Освобожденный от своего обещания, он притянул ее к себе на подушки.

— Да, стоит.