Шлюха-2

Шлюха.

Часть 2.

Автор: Нина Леннокс

Аннотация:

Месть — блюдо, которое подается холодным. Но только не в

этом случае. Она ворвется в его жизнь сумасшедшим

пожаром, безумным вихрем, бурей, что не оставит после

себя ничего. Лишь разрушения, хаос и боль. Она отомстит

за себя и сгорит в этом сумасшествии сама. На осколках

прошлой жизни, на кровавых остатках былых чувств

возродится… любовь. Любовь, закаленная в боли,

проверенная страданиями, навсегда пропишется в венах…

Предупреждение: 18+, постельные сцены

Глава 1.

Осень. Холод раздражал. Начало октября, а противный холод мурашками ползал по коже, забираясь под неё, жаля нервные окончания и раздражая. Женщина открыла глаза и снова

закрыла. Чертов дождь. Ну, конечно. Уже третий день подряд лил чертов дождь.

Раздраженно вздохнув, она перекатилась на живот, протягивая руки в поисках любимого

тела. Снова холод и пустота. Уже встал. Разочарованно хмыкнув, она вернулась в исходное

положение и уставилась бездумным взглядом в потолок. Почему она чувствовала себя

такой уставшей? Это все из-за работы... А еще эти тренинги, повышение квалификации.

Задолбали бумаги, подписи, печати, телефонные звонки. Сама захотела приносить пользу, хотя полностью обеспеченную жизнь предлагали. Нет, не в этом дело. Работа, вся эта

макулатура и придурки-рабочие давно превратились в рутину. Усталость поселилась на

молекулярном уровне, постоянно вбрасывая в кровь дозу тоски и разбитости. Во всем был

виноват ОН. Будильник надрывно зазвонил, и девушка испуганно вскрикнула.

— Твою мать! — Со всей силы стукнула по нему, слыша треск. — Херов будильник.

Впервые встала раньше.

Собрав себя по кусочкам, она неохотно поднялась с постели. Надо было собраться!

Приближались важные, даже судьбоносные, события. И она была просто обязана

встретить их достойно. Зря, что ли, так долго к этому шла? Девушка неспешной походкой

спустилась на кухню, на ходу потягиваясь. Бросила недовольный взгляд в окно, проклиная

осень с её дождями и холодом. Настроение улучшаться не собиралось, всё стремительнее

падая. Мокрые разводы на окне и шум дождя никак не способствовали бодрому настрою.

И когда она стала так не любить дождь? Может, тогда, когда под звуки падающих капель

медленно сходила с ума, распадаясь на части от боли? Когда в каждой капле дождя видела

квинтэссенцию такой родной и до дрожи любимой боли? Боль заменила ей когда-то все

времена года. Вместо желто-красной листвы с деревьев срывались кровавые слёзы, вместо

каркающих ворон от кроны к кроне проносились падальщики... На месте сердца зияла

глубокая рана, пульсируя от боли, втягивая в себя всё живое, что было в её жизни. И там, внутри, это всё умирало, чтобы никогда не вернуться назад.

Рука неосознанно коснулась области сердца сквозь пижамный топ. Так тихо бьется, словно тикают часы, отмеряя, сколько ей осталось жить... Лишь бы успеть завершить всё

задуманное. Лишь бы успеть увидеть ЕГО страдания. Жизнь превратилась в чертов

круговорот боли и страданий. Либо боль причиняли ей, либо она. И неважно, где она

жила, ничего не менялось. Заповедный сосновый лес открывался сейчас её взору, увешанный тысячами тяжелых дождевых капель, а тогда из окна на неё смотрели самые

обычные деревья. Тогда её окружали постройки Арбата, а сейчас — роскошь «Кристал

Истра». Варшавское шоссе сменилось Новорижским, её наряды стали в десять раз дороже, рестораны, в которых она ужинала, носили приставку “премиум класса”, но почему же

тогда боль не желала оставаться в прошлом?

— Почему ты вечно со мной? — прошептала девушка, слегка дотрагиваясь до

оголившейся части живота.

На кухне раздавались звуки какой-то деятельности, и она поспешила туда. Есть хотелось

ужасно, кофе и чего-нибудь калорийного для поднятия настроения. А ещё бы Лешу

рядом... Как же он успокаивал её. Он стал её пристанью в бушующем море, её маяком в

темноте. Его сильное плечо и широкая спина всегда были в её распоряжении. Он всегда

успокоит, всегда поддержит и поймет. Его любовь грела душу, разнося по телу искры

пламени, вновь зажигая застывшие струны души.

— Ирина Валерьевна, доброе утро, — поприветствовала её домработница. — Выспались, матушка?

— Доброе, Ангелина Петровна. Выспишься тут, с этим треклятым дождем. Мне, пожалуйста, кофе.

Пожилая женщина добродушно улыбнулась ей и повернулась к кофемолке. Черный, с

одним кубиком сахара. Она знала привычки и предпочтения хозяев на зубок. Алексей

Викторович часто завтракал в кабинете, а то и вовсе уходил на работу, не позавтракав. Но

с появлением этой молодой женщины, Ирины, он изменился. Теперь в его привычки

входили приемы пищи только на кухне и только с женой. И она была за них так рада, словно мать. А она и была ему второй матерью. Сколько уже они вместе жили, и она

готовила ему каждое утро завтраки? Кофемолка известила её о готовности кофейных

зерен. Включив плиту и засыпав в турку все нужные ингредиенты, Ангелина Петровна

погрузилась в приятные размышления. Ирина признавала только кофе, сваренный

вручную, никаких пакетиков и упаковок. С её появлением в доме изменилось абсолютно

всё. Сразу было видно, что теперь в нем жила женщина. Она была достаточно капризной, порой могла быть несносной, но пожилая женщина знала, что девушка не так проста.

Много раз она заставала ее за тяжёлыми думами, стоящую у окна спальни, видела, как та с

тоской смотрела вдаль. Душа молодой женщины была изранена, и Ангелина Петровна

чувствовала это. Леша делал ей намеки на её печальное прошлое, но никогда не говорил

больше положенного. Соблюдал закон “конфиденциальности личности”. Так он сам

называл этот принцип неразглашения информации. От турки стал исходить интенсивный

запах, и женщина поняла, что передержала кофе, ненадолго задумавшись. Всего

полминуты лишних поварился, ничего страшного.

— Приятного аппетита, Ирина Валерьевна. — Подала ей чашку кофе и шоколадное

пирожное.

— Благодарю вас. И обращайтесь ко мне на «ты», и просто Ира. Я уже давно тут живу, а

вы всё никак не можете привыкнуть. — Девушка оторвалась от планшетного компьютера, в котором проверяла новости.

Доллар скачет, нефть дорожает... К чёрту эти ежедневные одинаковые сводки. Сейчас всё

равно в офисе планктон запрыгает с ошалелыми глазками с этим долларом, контрактами и

договорами. А завтра вечером ещё курсы по внутреннему и внешнему финансовому

контролю. И три дня подряд слушать эту нудятину. Лучше бы сидела в спа с Маринкой. Её

внимание привлек заголовок сайта желтой газетенки. «Владелец «Becker Development Company» на днях посетит Россию. Как сообщается, это будет деловая поездка, но, кто

знает, может, у него опять интрижка с какой-нибудь русской моделью?» Она вся застыла.

Одного этого имени было достаточно, чтобы к чертям собачьим нарушить тот баланс, который она нашла за три года невыносимо сложной работы над собой. Девушка сделала

глоток кофе и, поморщившись, с трудом проглотила.

— Что это?!

— Что не так, Ирина... Ира? — обратилась к ней обеспокоенно Ангелина Петровна.

— Что с кофе? — настойчиво повторила девушка. — Это не кофе, а жидкое д*рьмо. О чем

вы думали, когда варили эту жижу? О том, как побыстрей всё сделать и убежать домой? —Неожиданно для себя взорвалась она. А в голове так и стучало «Владелец «Becker Development Company» на днях посетит Россию». Так скоро... И таким сладким нектаром

разливалось предвкушение мести по жилам...

— Я... Я... Простите, — залепетала женщина, сбитая с толку агрессивным настроем

хозяйки.

— Ангелина Петровна, все хорошо. — В дверях появился хозяин дома. — Будьте добры, оставьте нас наедине. С завтраком я справлюсь сам. — Ласково обнял пожилую женщину, заменившую ему когда-то мать, и, одарив её теплой улыбкой, отпустил. — Что с тобой

происходит, Ира? — Всё внимание было сосредоточено на молодой женщине перед ним.

— Всё в порядке, — ответила она, нервно водя пальцами по неактивному экрану

планшета. Осуждающий взгляд мужа причинял несравнимый ни с чем дискомфорт. Его

умиротворяющая сила и спокойная мощь придавливали её к месту, заставляя ощущать

себя нашкодившим котёнком. Того и гляди, схватит за шиворот и отчитает.

— Не в порядке, душа моя. Что происходит? Ты ведь знаешь, что можешь довериться мне.

Мужчина подошел ближе и сел напротив. Взял чашку с кофе и отпил.

— Горчит немного. Добавь больше сахара, и проблема решена. За это ты накричала на

Ангелину Петровну, милейшую женщину, ангела во плоти? — Осуждение плескалось в

глазах грозовыми тучами. Он любил пожилую домработницу, она знала это.

— Прости, — прошептала девушка. — Нечего заниматься ерундой на кухне. Её задача

хорошо готовить, а не размышлять о глобальных проблемах, или о чём она там

размышляла...

Рука мужа легла на её руку, сжимавшую тонкий корпус планшета с невиданной силой.

Умиротворяющее тепло разлилось под кожей, успокаивая раздраженные нервные клетки.

Ирина вдохнула глубже. В голове отбойным молотком стучала новость о ЕГО приезде в

Москву. Колени дрожали, нездоровое возбуждение от предвкушения смертельно опасной

игры стягивало низ живота в узел. Увидев, как загорелись маниакальным светом глаза

жены, Алексей понял всё без слов. Забрал у неё планшет, не встречая сопротивления.

— Так я и знал. — Недовольно поджал губы, просматривая экран. — Опять он. Почему

мне кажется, что всё это произошло не случайно? Ты выслеживала добычу, подстраивая

работу моей фирмы под свои планы? Так?

— Нет. — Тяжело сглотнула, но на лицо вновь вернулась маска безразличия. — Ещё я буду

подстраиваться под этого болвана! Он сам профукал свою фирму, набрав в неё полнейших

кретинов. Просто так сложились обстоятельства... Удачно. — Дерзкая улыбка изогнула

губы. — Я люблю тебя, Леш, всей своей душой. А ты знаешь, что моя душа знала мало

любви.

— Я верю тебе, Ира. Но порой мне упорно кажется, что свои кровожадные планы, которые

ты холишь и лелеешь днями, ты любишь гораздо больше меня. Я не останавливаю тебя, так как свобода идет негласным пунктом в наших отношениях. Тебе дана почти

безграничная свобода в сфере бизнеса и абсолютно не лимитированная — в отношении

меня. Не делай мне и моим близким больно, прошу тебя. — Его твердый голос, пронизанный нотками спокойствия и уверенности в себе, скалой давил на её бунтующий

нрав, подчиняя себе на психологическом уровне.

Ни одни цепи не могли удержать её нрав, но одно его слово, произнесенное не терпящей

возражение интонацией, и взгляд, говорящий о его силе, ставили всех её беснующихся

чертей на место. И за это она любила его еще больше. За то, что с ним она, действительно, была, как за каменной стеной. Эта стена защищала её не только от внешнего негативного

воздействия, но и от себя самой. Стало дико стыдно за свое поведение. Ангелина

Петровна была ни в чём не виновата. Не в её желании быть отомщенной — точно.

— Несколько дней назад ты сорвалась на охранника за то, что он отошел на минуту.

Между прочим, подчиняясь МОЕМУ распоряжению. Сегодня — грубость с Ангелиной

Петровной. Твоя нервозность, суетливость и раздраженность меня настораживают. Меня

не проведешь, Ира. Неужели ты так и не поняла этого? — Лёд голубых глаз смешивался с

карим золотом её, успокаивая бурю внутри неё.

— Леша, всё хорошо, — твердо произнесла она, забирая планшет. — Его приезд не имеет

никакого значения. Это всё дождь.

— Ты уверена?

— Да. Дождь.

— Хорошо. Не забудь, что до его ничего не значащего приезда мы должны посетить

открытие храма. Я надеюсь, что ты разберёшься со своим настроением. — Его настроение

тоже упало. Надоело делить их совместную жизнь с третьим лицом — то он врывался в её

сны, то теперь сопровождал её каждый день в реальности. А ему оставалось всё меньше

места в ней.

— Леш...

— Ангелине Петровне должны быть принесены извинения. Немедленно.

Он вышел, забрав завтрак в кабинет. Девушка сжала зубы до скрипа от злости на саму

себя. Будь проклят этот урод! Урод, превратившийся в кошмар её жизни. Что она только ни

делала, ЕГО ухмылка не уходила из сознания. Но скоро всё изменится, скоро она положит

этому бреду конец... И, наконец-то... Сможет полюбить Лешу по-настоящему? Как

женщина любит мужчину? До дрожи, до замедления дыхания, до паники в душе, когда его

нет рядом. Нет, она, безусловно, любила его, и очень сильно, но это была больше любовь в

благодарность. С ним она чувствовала себя в полной безопасности, но женская суть была

одинока. Как всегда, одинока...

Собрав всё своё самообладание в кулак, она извинилась перед Ангелиной Петровной. Её, действительно, стало заносить в последнее время. Стерва выпускала когти всё чаще, улыбаясь ярко-алыми пухлыми губами и окидывая людей снисходительным взглядом

карих глаз. Стерва в ней защищала маленькую девочку, которая так и не смогла вырасти, не смогла оправиться от нанесенных судьбой ударов. Эта маленькая девочка, порой, трусливо выглядывала и пряталась обратно. Женщина презрительно фыркнула про себя.

Чертова мелкая размазня должна была давно сдохнуть, но вместо этого она каждый день

пыталась всё больше завладеть её сознанием, говоря о каком-то мифическом прощении, доброте к людям. О чем она, эта глупышка?

Алексей Викторович стоял спиной к двери своего кабинета, перебирая бумаги. Ирина

подошла сзади и прижалась к нему, обвивая талию руками.

— Я так люблю тебя. Прости меня, — прошептала ему в спину и уткнулась в неё лицом, моментально успокаиваясь. Его широкая, сильная спина всегда становилась преградой

между ней и страхами.

— Я не обижался, Ира, а значит, и прощать тебя мне не за что. — Повернулся к ней и

притянул к себе, согревая своими объятиями. — Скучаю по твоим длинным локонам. —Провел рукой по ее волосам, даря легкий поцелуй в макушку. — Очень скучаю.

— А я — нет. Они остались в прошлом вместе с... Ты понял, — тише добавила она и

закрыла глаза, медленно убивая прежнюю себя внутри.

— Ты так в том уверена? Твои поступки говорят об обратном. — Заглянул ей в глаза. — Я

очень беспокоюсь за тебя, любимая.

— Всё в порядке. Больше я ни на кого не сорвусь и никого не обижу.

— Нет, ты не услышала меня, дорогая. Я беспокоюсь не о людях, которые могут

обидеться. Я переживаю за ТЕБЯ.

— И в этом весь ты. — Прижалась к нему сильнее, ей резко стало холодно. — За это я тебя

и люблю.

— Я тоже тебя люблю, моя девочка, — нежно сказал он и, подхватив её под ягодицы, поднял. — Всегда помни, что ты не одна. Я доступен для тебя двадцать четыре часа в

сутки. На любом совещании, в любом месте, даже во сне. Просто зови меня, и я приду. Не

борись с демонами в одиночку.

— Хорошо. — Поцеловала его в губы и встала на ноги. — Я в офис. Надо растрясти этот

штат ленивых задниц, — весело произнесла она и упорхнула из кабинета.

Штат ленивых задниц уже вовсю работал. Телефон в её кабинете разрывался от звонков, на столе стояли три чашки остывшего кофе, и кто-то даже свежую газету под дверь

подсунул. Она обожала их, хотя, иногда они бесили её до чертиков. Но у них уже была

слаженная команда, и газета под дверью воспринималась вполне обыденно. Быстро

пробежавшись глазами по первой странице, она закинула газету в ящик стола. Скукота.

Ничего интересного.

Надо было проверить электронный ежедневник. Пока ноутбук загружался, она достала

косметичку, собираясь подкрасить губы. Экран издал писк, и высветилось напоминание о

важном событии. Встреча Леши с... мистером Бекером. Дыхание на секунду остановилось, затем заработало с новой силой.

«Мистер Бекер удивится тому, как выглядит Леша. Удивится», — думала она, медленно

проводя ярко-бордовой помадой по губам.

— Удивится. И ответит за всё. — Захлопнула зеркальце, ловя свой злорадный взгляд, полный яда и ненависти. — Ответит за всё, — обратилась к напоминанию на экране, сверля глазами имя гостя. — Кровь за кровь. И уж, поверь, твоей я напьюсь сполна. —Закрыла крышку ноутбука, сотрясаемая волнами нервного возбуждения. Воображаемый

аромат крови врага щекотал ноздри, возбуждая даже электроны в ней. Ещё чуть-чуть, и

она поставит его на колени.

Глава 2.

— Не думал, что когда-нибудь вернусь сюда, — сказал мужчина, снимая солнцезащитные

очки.

Дороги блестели от недавнего дождя, воздух был пропитан сыростью, а солнечные лучи

почти не грели. Он почувствовал себя крайне неуютно. Оказаться снова в этой стране, в

этом городе... Жизнь циклична, и новый виток взял своё начало сейчас. Что ему принесёт

возвращение на родину на этот раз?

— Аналогично. Бизнес, что поделаешь. Ты должен выиграть этот тендер, иначе фирма

испытает ощутимый удар, — ответил ему второй мужчина, загружая багаж в машину. —Куда ты, Макс? — спросил он, видя, как тот открывает дверцу водителя. — Ты едешь на

пассажирском.

— Нет.

— Да, чёрт возьми. Или ты не пил таблетки? — Острый взгляд был направлен на Макса.

— Пил.

— Пачку. — Мужчина протянул руку.

— Хватит строить из себя мамочку. Заткнись и полезай в машину, поведу я, и точка. —Вспылил, продолжая открывать дверь.

— Ты, наверное, не расслышал моей вежливой просьбы. Пачку, я сказал! — Перехватил

его руку, ограничивая доступ к дверце машины.

— Отвали, я сказал! — Макс начал заводиться. Этот вечный тотальный контроль душил

его. Он уже почти не дышал. Нога, наступающая на горло, давила все сильнее. — Какого

хера ты делаешь, Стефан? — Попытался отнять кейс у брата.

— Какого хера делаешь ТЫ?! — почти кричал Стефан, рассматривая полный блистер. —Какого черта две сегодняшние таблетки не выпиты?

— Да иди ты на...

Не успел Макс договорить, как кулак Стефана врезался ему в плечо. Его взгляд

выворачивал наизнанку, словно орал, какой он придурок. Стефан нахмурился. Полный

придурок.

— Какого хрена таблетки не выпиты? — по слогам повторил вопрос он, отталкивая Макса

дальше от машины.

— Меня заколебало ездить на пассажирском сидении, будто я баба какая-то. Машина моя, братишка. С таблетками за руль садиться нельзя. Поэтому и не выпил. Цепочку

логическую выстроил?

— Ну, хорошо. Ты, видно, забыл, что с тобой происходило всего полтора года назад.

Забыл, кто сидел с тобой днями и ночами в больнице, держа за руку? Забыл, кто чуть ли не

слюнки тебе вытирал? Ты всё постоянно забываешь. Забываешь, что кто-то положил свою

жизнь на алтарь твоего здоровья. У тебя чертова рыбья память. — Стефан оттолкнул его

от себя, вкладывая блистер с таблетками ему в руку, и сел на водительское сидение.

Через десять минут езды в гробовой тишине, Макс сделал над собой усилие и начал

разговор.

— Прости. Просто прости. Сейчас я выпью эти две таблетки.

— Иди на хер. Можешь ничего не пить. Можешь опять поваляться с полгода в клинике.

Думаю, ты там всем понравился, — мрачно ответил Стефан, сосредотачиваясь на дороге.

— Я тебе больше не буду указывать и напоминать. Если глупый, маленький мальчик не

может вырасти — это не мои проблемы.

Еще двадцать минут прошли в натянутой, как струна, тишине, грозившей выстрелить в

одного из них.

— Я просто устал, — шёпотом произнес Макс. — Эта усталость стягивает вены, просто

скручивает их в спираль. Таблетки будто отключают мозг, связывают руки, понимаешь? Я

— не я, я сам не свой. И я дико устал так жить. — Уставился в окно, не задерживаясь

взглядом на проносящихся мимо постройках и деревьях.

— Я всё понимаю, брат. Но до такой жизни ты дошел САМ. И чтобы больше не сорваться, не зайти за черту, врач назначил тебе эти таблетки. Я знаю всё про усталость. Мы с отцом

устали не меньше тебя. Каждый день превратился в борьбу за твою жизнь. Ты думаешь, я

не устал, чёрт возьми? — Ударил по тормозам и повернулся к брату. — Всё, что от тебя

требуется — пить эти грёбаные таблетки!

— Сейчас выпью.

— Не надо. Выходи, — приказал Стефан и вышел из машины.

Ничего не понимая, Макс вышел.

— Садись за руль.

— Но...

— Садись! Хоть что-то можешь сделать, не споря?

Он подчинился, но двигатель не завел.

— Чего ты ждешь?

— Мне нельзя, — обреченно сказал Макс. — Я это понимаю.

— Можно. За последние сутки активное вещество выветрилось из крови, а новые таблетки

ты не пил. Выпьешь их вечером, перед сном. Заводи, и поехали. Я проголодался. И ты

меня достал. В общем, мне нужна еда и что-нибудь выпить.

Макс усмехнулся и завел двигатель. Он действительно хренов мудак. Все только и делают, что страдают из-за него. Даже он сам страдал из-за себя. Но сделать ничего с этим не мог.

— Бизнес-ланч, будьте добры, — Стефан сделал заказ.

— Кофе, — сказал Макс, отдавая официантке меню.

— И всё? Ты не ел почти полдня. Таблеткам требуются...

— Знаю. Знаю, черт возьми! Таблеткам требуется достаточное количество жиров, углеводов и бла-бла-бла. Но они притупляют аппетит. Я просто не хочу есть.

— Ок. Без проблем. Не хочешь — не ешь. Всё хорошо. — Стефан решил свести

вероятность конфликта к минимуму. Слишком много раздражителей за один день. Максу

нельзя много нервничать.

— Только не надо этого, ладно?

— Чего не надо?

— Не надо относиться ко мне, как к целке. Не надо беречь меня от всего на свете. Я поем, но позже. Сейчас, действительно, не хочется.

— Я тебя понял. Всё, правда, хорошо.

В это время им, как раз, принесли заказ, разряжая обстановку. В последнее время они всё

чаще стали ссориться. Оба были взвинчены перед этой поездкой. Стефан опасался за

психическое здоровье брата. Всё-таки, с Москвой его связывали не самые лучшие

воспоминания. Мать, Зара... И Марина. Он прогнал навязчивые мысли, которые одолевали

его с завидной регулярностью. Без этой девочки его мир лишился целой палитры красок, он словно стал дальтоником. Но ничего другого, кроме как идти вперед в этой серой

однообразности, не оставалось.

— Что ты знаешь об Алексее Нарватове? — спросил Макс, размешивая сахар в кофе.

— Ничего особенного. Бизнесмен, через три недели исполнится пятьдесят, женат.

Известный благотворитель и меценат. Насколько я знаю, он воссоздал многие храмы в

Москве и ещё нескольких городах России, принимает активное участие в культурной

жизни страны.

— Почему именно его фирма вышла в лидеры в борьбе за тендер?

— Его фирма — одна из самых успешных в России. Он восстановил Большой театр, реконструировал Третьяковскую галерею. На счету его фирмы огромное количество

удачных проектов. Раньше фирма принадлежала его отцу, позже перешла к нему. Мать

умерла от рака семь лет назад, отец скончался от сердечного приступа меньше года назад.

— То есть, мужик суровый, побитый жизнью? С таким будет сложно бороться. Вряд ли он

пойдет на компромисс...

— Не скажи. Он женат. Говорят, удачно. О жене информации особой нет, в журналах не

светится, на светских тусовках тоже. Если судить по рассказам людей, то ей тридцать три, и она является его партнером по бизнесу. Даже не партнером, а просто работает на него.

— Ясно. Молодая шалава, раздвигающая ноги за возможность доить старичка, — сделал

выводы Макс.

— Ты, как всегда, слишком категоричен. Может, она умная девушка?

— Лишь бы была красивой... — Макс плотоядно усмехнулся. — Я найду, чем с ней

заняться.

— Только попробуй. Если переговоры сорвутся из-за тебя, я тебя лично придушу. Только

попробуй к ней подойти.

— Да ладно тебе. Крошка уже, наверное, соскучилась по настоящему мужчине.

— Поставь на этот раз желания фирмы выше желаний своего члена. Я не шучу, Макс. —Стефан выглядел мрачнее тучи.

— Ты чего так паришься? Будто я тебя собираюсь насадить. — Он увернулся от кулака, опять целившегося в его плечо.

— Я тебя предупредил. — Стефан рассчитался, и мужчины вышли.

— Кстати, как её зовут? — спросил Макс, садясь в машину.

— Жену Нарватова? Ирина, вроде.

— Иришка... Ммм... Отлично сочетается с «раздвинь ножки шире, детка»...

— Твою мать! — Стефан пришел в ярость. — Только попробуй. Я оторву твоего

маленького дружка к чертям собачьим.

— Чего это маленького? — Максу было весело.

— А того это. Я его видел. — Парировал брат. — Заткнись, озабоченный, и поехали.

Машина тронулась с места. Макс показал брату средний палец, тем самым выражая своё

отношение к его осведомленности о состоянии своих половых органов. А ту цыпочку он

взял на заметку. Нужно будет обязательно познакомиться с ней в неформальной

обстановке...

Тихая, расслабляющая мелодия заполняла процедурный кабинет. Две девушки лежали на

кушетках, блаженно закрыв глаза.

— Мариш, я обожаю твой салон. Массажистки у тебя офигенные! — Девушка довольно

вздохнула и устроилась поудобней. Камни на спине дарили ни с чем несравнимое

удовольствие. Тепло побежало по коже, наполняя тело жизнью. Словно не было всей этой

жизни, не было ничего, только умиротворяющая теплота.

— Ира, согласна, — пропела Марина и открыла один глаз, наблюдая за подругой. —Балинезийский массаж с полудрагоценными камням тоже был ничего.

— Я ещё хочу антицеллюлитный и шоколадный!

— Хватит с тебя сегодня. Тебя ещё пилинг ждет, маникюр, педикюр... В общем, Лёша

жену увидит лишь под утро. Кстати, как у вас дела?

— Всё отлично, более чем. У него сейчас тендер в приоритете. Чувствую, будет жарко, —сказала она, думая о своём. Но жарко будет, точно.

— Вадик сказал, что Макс приезжает...

— Знаю.

— И как ты...

— Никак. Всё хорошо. Пусть приезжает, дальше что? Я должна заплакать? — Раздражение

вырывалось клубами из-под камней. Они просто не успевали перенимать негативную

энергию.

— Нет. И не надо злиться на меня. Что я сделала? — приняла оборонительную позицию

подруга. — Я знаю, ты что-то задумала, я вижу это по твоим глазам. Только не говори, что

собралась с ним встретиться. Спрячься на время его приезда, ему не нужно знать, что ты

жена Лёши.

— Что?! — Ирина подскочила. — Спрятаться? Ты предлагаешь мне спрятаться? От этого

урода? И сидеть, трястись от страха?

— Зара, успокойся...

— Не Зара! Не Зара. Забудь имя этой шлюхи навсегда. — Она снова была близка к срыву.

— Меня зовут Ира.

— Не проблема. Ира. Шлюху я забыть могу, но вот свою подругу — нет. Пусть её место

заняла колючая стерва, я все равно её люблю, даже, когда она своими иголками колет меня.

— Марина отвернулась в другую сторону, чувствуя себя обиженной.

Ирина вдохнула поглубже и велела кореянкам-массажисткам оставить их вдвоём.

— Прости, Мариш. Последние дни проходят в непрекращающейся нервотрёпке. Мне

сносит крышу от одной мысли, что я его увижу. А все только и советуют мне, что

спрятаться и не высовываться!

— Может, так будет лучше. Ты уверена, что сможешь дать ему отпор? И тендер этот... Как

специально всё произошло.

— Всё произошло так, как и должно было произойти. Ничего я ему не готовлю, просто

дружескую встречу, — мило улыбнулась, возвращая во взгляд твердость и решительность.

Ни к чему Марине знать о её планах. Никому это не нужно. — Как ваши отношения с

Вадиком? Свадьба когда?

Марина закатила глаза.

— Не знаю. Меня пока и так всё устраивает. Мы помолвлены, колечко красуется на

пальце. — Посмотрела на дорогое кольцо, усыпанное бриллиантами. — Салон свой есть.

Что ещё надо?

Девушки рассмеялись и стали собираться на следующие процедуры. Смех одной из них

был неискренним и лживым. Смешно ей совсем не было. Пока не произойдет эта встреча, пока их демоны не вступят в смертельную схватку, и один из них не умрет, она не

успокоится...

В офисе царила суета. Приезжал сам Макс Бекер, владелец огромной корпорации.

Помощник секретаря Алексея Викторовича заняла позицию у кофеварки, заранее

приготовив все виды кофе, сахар и, на всякий случай, чай. Она и раньше варила кофе для

него и партнеров, но сегодня все стояли на ушах. Приезжал не заместитель, не

генеральный директор, а сам владелец. А с ним ещё и вице-президент компании. Лишь бы

не испортить кофе, не положить сахара больше или меньше положенного...

Секретарь готовил бумаги, распечатывал документы, искал печати, лазил по сейфам, раскладывал папки. Всё было готово за месяц до их приезда, но нужно было

перепроверить готовность бумаг, да и свою собственную. Собравшись, он успокоился.

Ещё ни разу он не подвел босса и не подведет.

— Алексей Викторович, доброе утро, — поздоровались в один голос сотрудники, когда тот

вошел на этаж.

— Доброе утро. Наташа, ты чего такая взволнованная? — Окинул взглядом помощницу у

кофеварки. — Отойди ты от неё, а то еще сломается от твоего волнения. — Он про себя

усмехнулся. Ох, уж, эти новички. Вечно волнуются, трясутся, а перед важными встречами

их нужно чуть ли не отпаивать валерьянкой. — Сергей, принеси все нужные документы и

попроси Ирину Валерьевну зайти.

Секретарь ушёл исполнять распоряжение. Алексей расположился в кресле и потёр лицо.

Что же будет сегодня? Он бы мог прожить и без тендера, и так было много планов и

заказов на строительство. Ещё и дизайнерский отдел открылся, есть, чем заняться. Но Ире

было необходимо дать выход своей энергии. Как бы его не задело осколками от взрыва...

— Дорогой, доброе утро! — сладко сказала она, появляясь в дверях. Положила документы

на стол и села к нему на колени. — Ты сегодня так рано ушёл. — Пальцы утонули в его

жестких волосах.

— Некогда спать. — Поцеловал ее в щёку. — Как настрой?

— Боевой! — бодро воскликнула Ирина и наклонилась к его губам, желая поцеловать, но

остановилась. На его вопросительный взгляд показала на губы и рассмеялась. — Помада.

— Ладно. — Чмокнул её ещё раз. — Ира... ты уверена, что готова? — моментально стал

серьёзным. — Может, ты, всё же, останешься в своем кабинете? Зачем ему знать, что ты

моя жена?

— Лёш, мы это обсуждали. Кажется, я это уже со всеми обсудила. И все советуют мне

одно и то же! Я хочу видеть его лицо, когда он упустит этот тендер.

— Или хочешь увидеть его лицо, когда он увидит тебя в роли моей жены?

— Перестань меня обижать, упрекая в подмене понятий. Я понимаю, о чём говорю. Он

упустит тендер, и я хочу это видеть.

— Почему ты так уверена, что он упустит его? У нас одинаковые шансы. Я не понимаю, зачем он приезжает, что хочет обсудить.

— Не знаю, что он хочет, но он проиграет, — уверенно произнесла она и встала. — Я

присоединюсь к вам позже, у меня ещё есть дела.

Алексей Викторович покачал головой, провожая её. Жажда крови достигла пика, она не

остановится. И он не будет её останавливать. Пусть наступает на грабли сама и учится.

Или просто получает рану за раной, если не в состоянии усваивать знания.

Через час в кабинет постучали, и секретарь представил ему гостей. Крупный мужчина с

суровыми чертами лица и твердым взглядом — владелец фирмы Макс Бекер, мужчина с

яркими голубыми глазами — вице-президент Стефан Хейз, миниатюрная девушка в очках

— секретарь Венди.

— Добрый день, господин Нарватов. — Мужчины по очереди пожали друг другу руки.

— Можно просто, Алексей, — сказал он и сел во главе стола, рассматривая человека, который причинил столько боли его жене. Мужественность так и рвалась из него, костюм

трещал по швам от мышц, а лицо выражало полнейшее превосходство и контроль над

ситуацией. Точно не урод, как она любила его называть. Посмотрим, что будет дальше.

— Хорошо, Алексей. Думаю, вы в курсе главной темы нашего разговора — тендер.

— Естественно. Я только не очень понимаю, о чём здесь можно говорить. Комиссия еще в

процессе отбора компаний.

— Об этом я бы и хотел поговорить. У меня есть предложение. Моя фирма нуждается в

этом тендере, он поможет укрепить позиции и вернуть былое могущество на мировом

рынке.

— Вы приехали просить меня отказаться от тендера, который и мне тоже, в случае победы, поможет выйти на мировой рынок? — Алексей Викторович посмотрел с некоторой

иронией на мужчину напротив. Он явно шутил.

— Зачем вам мировой рынок? Проанализировав деятельность вашей фирмы, я пришел к

выводу, что основное поле вашей деятельности — Российская Федерация, а моя фирма

строит объекты по всему миру. Мне нужен этот тендер.

— Не знаю, как ведутся дела у вас в Америке, но в России не принято приходить к главе

компании и умолять отдать тендер. Если это все ваши предложения — попрошу меня

более не задерживать.

Глаза Венди округлились от подобного обращения к боссу. Даже Стефан выглядел

удивленным, хотя побывал уже не на одной встрече. И порой случались странные вещи, но

так разговаривать с Максом не позволял себе никто. Лицо Макса ожесточилось, сигнализируя об опасности. Что этот выскочка себе позволяет?

— Нет, не всё. Свои «мольбы» я могу подкрепить выгодным предложением. Я отдаю

вашей фирме заказ на постройку театра в Венеции. Это довольно масштабный проект, отслеживаемый СМИ. Работа только началась, и я готов отдать вам рабочих, закупленные

материалы и все наработки по строительству. Взамен я прошу тендер, — спокойно сказал

Макс, с трудом сдерживаясь, чтобы не сжать руки в кулаки.

— Нет. Я могу взять у вас этот проект только в случае проигрыша в тендере, как

утешительный приз.

Страх в глазах Венди грозил потечь по щекам черными ручьями туши, но в дверь

постучали, и в неё вошла эффектная молодая женщина. Все взгляды были прикованы к

ней. Казалось, что даже секретарь была ею очарована. Обаяние и грация лани, внутренняя

сила львицы и орлиный взгляд создавали убойную смесь. Она прошла вдоль кабинета и

устроилась по правую руку от Алексея Викторовича.

— Дамы и господа, имею честь представить вам свою жену. Ирина Валерьевна Нарватова, руководитель международного отдела, — представил он жену. — Наших партнеров ты

знаешь, — обратился к ней.

— Приятно познакомиться, — мило, но, в то же врем, холодно улыбнулась каждому из

них, обдавая волной неприступного холода.

Макс не мог оторвать от неё взгляда. Что с ней, черт возьми, было не так? Настоящая

стерва, с виду. Холодная улыбка, официальный тон. Робот, просто красивый, бездушный

робот. Но что было в ней такого, раз все его сенсоры пришли в боевую готовность? И под

«сенсорами» он имел в виду не только член, готовый разорвать ткань брюк, лишь бы

нагнуть дерзкую сучку, жену этого напыщенного идиота Нарватова, и отыметь её во все

дырки, а потом кинуть обратно муженьку. Всё внутри активизировалось, словно на

интуитивном уровне организм понял, с кем имел дело. Глаза скользнули ниже, плотоядным взглядом исследуя приоткрывшуюся коленку. Черные туфли на высоком

каблуке... Он обожал сучек на высоких шпильках. Видеть эти шпильки на уровне своих

плеч, выбивая в это время всю дерзость из малышки...

— Я думаю, что мы не можем прийти к некому консенсусу. Я так же, как и вы, заинтересован в тендере. Театр в Венеции является очень манящим предложением, но не

таким, от которого нельзя отказаться. Полагаю, наша встреча окончена.

Что? Черт, он там что-то говорил, пока Макс рассматривал аппетитные ножки его жены.

Грудь... Её, что, не учили застегивать блузку на все пуговицы? Шлюха. И губы так ярко

накрашены, истинная стерва. Увидеть бы алые поцелуи на своем члене... А лицо, такое

знакомое, словно родное. Но он никогда не видел её раньше. Он был в этом уверен.

— Мистер Бекер, вы слышите меня? — донеслось до него, и в это же время Стефан пнул

его под столом, приводя в сознание.

— Да, простите, Алексей. Вы уверены в своем решении? Потому что я не намерен

отступать, — говорил он, но взгляд был прикован к высокомерной сучке, сверлившей его

взглядом. Он так и видел, как она подносит этот карандаш к губам и проводит по нему

языком...

Ирина прожигала его высокомерным взглядом, словно раскладывая по полочкам, какой он

неудачник и идиот. Её взгляд не выражал никакой заинтересованности, абсолютно.

Высокомерие в чистом виде. Макс был взвинчен до предела. Почему она была ему

знакома? Память работала, как сумасшедшая, пытаясь узнать её, но имя постоянно

ускользало. Не Ира... Не Ира... Что за гребаная фирма? Главу хотелось избить, а его

женушку оттрахать, как можно жёстче. Он слегка ослабил галстук, выравнивая дыхание.

— Я также не намерен отступать. Значит, оставим право выбора за комиссией, —безапелляционно сказал Алексей Викторович, ставя точку в их разговоре. — Было

приятно познакомиться. — Встал, подавая руку, тем самым явно давая понять, что встреча

окончена.

Макс медлил, просто сгорая от злости. Он привык встречать сопротивление, в бизнесе

иначе не получалось, но встречать такое сопротивление... Что-то ему подсказывало, что

показная грубость Нарватова и его высокомерие имели под собой какие-то основания. В

деловом мире было не принято так себя вести, и он не мог не знать этих элементарных

правил. Что ж, это будет интересный опыт. Сломить его высокомерие и поставить на

колени такую же высокомерную сучку-жену... Медленно он встал, выражая своими

вальяжными и нерасторопными действиями отношение к партнеру, и пожал ему руку.

— Дорогой, дай мне пять минут наедине с мистером Бекером, — попросила Ирина.

Недоверчивый взгляд Алексея Викторовича метнулся к ней, пригвождая к месту, как бы

спрашивая, уверена ли она в своих действиях. Ответом ему стал стальной взгляд жены, без

тени страха или сомнения. Он напомнил себе о граблях и её собственных ошибках, поэтому дал добро и удалился вместе со всеми остальными. Ирина томно перекинула одну

ногу на другую и откинулась на стуле, не спуская глаз с Макса.

— Что ты хотела, малышка? — спросил он, пододвигаясь ближе, словно хищник к жертве.

— Да так, ничего. Хотела спросить, каково это, проигрывать? — кривая улыбка тронула

пухлые губы.

— Я ещё не проиграл. Готовься утешать мужа в постели, когда я выиграю тендер. Почему

мне так знакомо твое лицо? Мы не виделись раньше?

— Виделись, не виделись... Какая разница? Все люди похожи... — туманно говорила она, подходя к нему. — Кого я тебе напоминаю? — прошептала, наклонившись к мужчине и

заглядывая ему прямо в глаза.

— Не знаю... — Он растерялся. Кого-то, мать его, она напоминала. Но кого?!

— Неважно. Вспомнишь потом.

Эта сучка ему очень не нравилась. Сейчас бы разложить её на столе и стереть его в пыль

её движениями ему в такт. Жаль, волосы у нее короткие, не намотаешь на кулак...

— Что, представляешь, как имеешь меня? До чего же ты предсказуемый! — захохотала

она.

— Заткнись. Таких шлюх, как ты, только и надо, что хорошенько трахать. Старичок твой

тебя, наверное, не удовлетворяет?

Девушка изменилась в лице, вся легкость вмиг испарилась.

— Этот, как ты выражаешься, старичок ещё поимеет тебя с тендером, мой дорогой.

— Только в твоих мечтах, детка!

— Да что ты говоришь. Всегда был самоуверенным ослом, — фыркнула она, что-то

щелкая в ноутбуке.

— Почему ты говоришь так, будто знаешь меня... — Он осекся, посмотрев на экран. —Что за х...

— Как тебе, Ма-акс? — Протянула его имя, в глазах плясали смешинки.

— Что за х*йня, твою мать? Откуда это у тебя?!

Она снова подошла к нему.

— Не узнал? Не узнал меня, ту, которой нет среди этих несчастных?

— Зара?..

Девушка опять рассмеялась безумным смехом.

— Ира! Нет никакой Зары. А это, кстати, причина, по которой ты откажешься от тендера.

Представляешь?

— Откуда у тебя эти фотографии? — зло процедил он. — И какого хера ты здесь вообще

делаешь? Ирина Валерьевна Нарватова... Шлюха ты, всё такая же!

Пощечина не заставила себя ждать. Макс медленно повернул голову к ней, пораженный

происходящим. И её поступком, и тем, что это была она. Быстро опомнившись, он

притянул её к себе за талию и прижал к мощному торсу.

— Ведешь грязную игру, девочка моя? Ну, ничего, пару раз тебя трахну, как раньше, и всё

вернётся на круги своя. — Руки слегка задрали юбку. — Ты моя шлюшка... — Рука

поднялась выше. — Кстати, приношу свои соболезнования, крошка.

Ирина подалась ему навстречу, издавая еле слышный стон.

— О чём ты?

— Не притворяйся, что не знаешь. Михаил, твой любимый сутенер, умер. «Шкатулка»

сгорела. Тебе его не хватает, да? Точнее, его члена и побоев. Не переживай, милая, я буду

трахать тебя за него. Теперь я тут, и уже очень скоро трахну тебя. — Сжал её ягодицы.

— Не трахнешь! — Резко его оттолкнула и одернула юбку. — Больше никогда ты ко мне не

прикоснешься, — прошипела ему в лицо. — Прибереги свои грязные ручонки и пошлые

словечки для шлюх в баре. И смотри, как бы сам не отправился вслед за Михаилом.

— Так ты такая и есть. Шлюха. Не хватает лишь бара. Шлюха! И не обманывай себя.

Просто сейчас твою киску трахает старый член.

Не успел он договорить, как она схватила со стола канцелярский нож и провела им по его

щеке. Протащила его вниз, оставляя тонкий след на коже, слегка надавливая. Отняв руку

от лица, она вытащила из сумки бумажный платочек и вытерла нож от его крови. Кинула

ему один с видом глубочайшего отвращения. Макс был шокирован её поступком, совершенно сбит с толку. Кровь на салфетке была... Его? Она порезала ему щеку

канцелярским ножом?!

— Пошёл вон, — приказала, даже не глядя на него. — Помни о том, что у меня есть. —Помахала перед ним флешкой. — У тебя осталось немного времени до конца тендерной

гонки. И либо ты отдаешь проект Лёше, либо пеняй на себя, все узнают о твоих скелетах.

— Подожди, девочка моя, бросаться громкими словами. — Стальные шипы прошили ее

насквозь, во взгляде не осталось и доли похоти. — Мы еще поиграем. Готовь задницу, ее я

буду трахать первой.

Мужчина встал и медленно вышел, голова кружилась, пытаясь переварить всё

происходящее. Нет, без Стефана и коньяка он точно не справится. Но эта сучка не на того

напала. Он затрахает ее до мозолей между ног, до дыр и истерик. Она пожалеет, что

вступила в эту игру. Очень сильно пожалеет.

Ирина подошла к окну и зажгла сигарету. Руки дрожали. Никотин уже не успокаивал. Что, если она ошиблась, посчитав себя достаточно сильной для борьбы с ним? Но дороги назад

не было, слишком большой путь она проделала. Значит, придётся идти до конца. Первая

кровь уже пролилась и прольётся ещё.

Глава 3.

Стефан вошел в номер Макса без стука. У него имелся свой ключ. Макса в комнате не

было, по шуму из ванной он понял, что тот принимал душ. Мужчина заказал завтрак в

номер и устроился на кресле. Ему нравился этот отель. По праву носил звание лучшего.

Европейский стиль в оформлении, вышколенные сотрудники, сервис на высшем уровне.

Ему определённо здесь нравилось.

Нравилось именно это помещение, а не ситуация, в которой они оказались. То, что

произошло всего пару дней назад, до сих пор не нашло у них с Максом объяснения.

Поистине чудесные метаморфозы Зары, тендер, Алексей Нарватов, его хамство...

Чертовщина, не иначе! Все эти два дня, в перерывах между попытками усмирения злости

Макса и попытками хоть что-то узнать о семействе Нарватовых, он то и дело возвращался

к одной мысли, заставляющей сердце колотиться в груди, просясь вон — наружу. К ней. К

его белокурой девочке. Она же всегда была рядом с Зарой. Огонь и лёд, навечно вместе...

Как она жила сейчас, его маленькая фея, которая когда-то вздохнула в него жизнь? И затем

вырвала её с корнем из самого сердца... Взгляд Стефана расфокусировался, перенося его в

мир чудесных воспоминаний. Так давно это было... Её любовь, её смех, смущение... Как

невинно она хлопала глазками, постоянно смущалась и боялась обидеть его своими

словами или действиями. Марина заботилась о нём, как никто и никогда прежде. Ставила

его чувства выше своих. Больно уже не было, нет. Боль притупилась, так же, как и злость

на брата, за свою разрушенную жизнь. Выбор Марины был ему ясен и понятен, ведь он

тоже всегда выбирал Макса. Жалкая искорка надежды, так давно еле тлеющая в сердце, пыталась разгореться слабым светом во тьме его души. Всё изменилось, его девочка, должно быть, тоже. Но вдруг у него всё ещё был шанс?..

Дверь ванной комнаты распахнулась, и из неё появился Макс.

— Доброе утро, братишка, — поздоровался он, вытирая голову полотенцем. — Почему ты

не спишь? Нет, не так. Когда ты вообще спишь?

— Мне некогда спать. Нужно вечно следить за твоей задницей, которая не может не

находить приключений.

— С моей задницей всё отлично. Могу показать, чтобы ты убедился. — Руки легли на

полотенце, обмотанное вокруг бедёр.

— Я верю! — Поспешно отказался Стефан, и в этот момент в дверь постучали. — Еда.

Завтрак внесли внутрь и поставили на стол. Стефан вручил работнику отеля чаевые и

принялся рассматривать принесенные блюда. Макс ушёл в ванную, чтобы переодеться, и

прежде, чем закрыть дверь, снял полотенце, показывая Стефану, что с ним всё было в

порядке.

— Твоей заднице не хватает хорошего пинка! Скройся вместе с ней, — засмеялся брат и

кинул в него подушку, но она попала в закрытую вовремя дверь.

Пока Макс переодевался, голову Стефана занимали совсем не весёлые мысли. Ему упорно

казалось, что задница Макса уже очень скоро получит эти самые пинки. Минут через

двадцать вернулся Макс. Сел напротив Стефана и замер.

— Что? — спросил, не понимая пристального взгляда брата с пляшущими смешинками.

— Ничего, — хитро улыбнулся он и попытался спрятать улыбку за чашкой с кофе.

— Говори, мать твою!

— Да ты просто побитый лев, черт возьми! — Стефан отставил кружку, чтобы не пролить

кофе, и рассмеялся в голос.

Макс насупился и помрачнел. Он понял, о чём говорил брат. И его это жутко бесило.

— Ладно, ладно, не дуйся. Шрамы украшают мужчин. — Он честно пытался не

улыбаться, но это было сильнее его.

Взрослый, накачанный, суровый мужик с... тонким порезом на щеке. Сразу видно —женских рук дело.

— А с другой стороны, пусть люди думают, что это тебя какая-нибудь красотка в порыве

страсти поцарапала.

— Заткнись! — В Стефана полетела стойка с салфетками, но он увернулся. — Что я

должен сделать с этой хренью на лице?

— Заклей пластырем, — продолжал веселиться брат.

— Зализывать раны будет эта сука, когда я доберусь до неё. Когда буду трахать её сутки

напролёт. Тогда она вспомнит, кем является, и ответит за этот порез. — Глаза Макса

помутнели, зрачки заволокло туманом ярости. Все эти дни его спутниками были таблетки, Стефан и... мысли об укрощении строптивой суки.

— Что ты собрался делать? Ты не можешь ничего. Она жена Нарватова, а он большой

человек в России. К тому же, тендер, видимо, достанется ему.

— Какого хрена он достанется ему?! Тендер получит наша фирма, и точка.

— А как же компромат...

— А никак. Мы с ней всё решим, думаю, её попка не забыла впечатлений от вторжения

моего члена...

Рука Стефана легла на руку Макса, словно передавая ему свое спокойствие.

— Пожалуйста, Макс, не надо. Я тебя прошу. Не трогай её. Давай просто уступим. Просто

сделай шаг назад, всего один раз.

— Ни за что! — Вырвал руку. — Я не прощу ей не только этой царапины, но и

унизительного тона её старого хера с яйцами. Она слишком много о себе думает, я помогу

ей вернуться к прежней самооценке.

— Она права.

— Что?!

— Она права. Ты заслужил и эту царапину, и унизительный тон её мужа.

— Ты не забыл, случаем, чей ты брат? — Макс разозлился еще больше. Грёбаная

правильность Стефана всегда его раздражала. Пай-мальчик, чёрт бы его побрал.

— Это ничего не меняет. То, что ты с ней сделал — непростительно. Она имеет право на

такое поведение.

— Что я с ней сделал? Всего лишь избавил мир от отродья шлюхи и Дастона.

Рука Стефана с силой сжала его запястье, почти до хруста. Макс почувствовал легкую

боль.

— Отпусти.

— Перефразируй предыдущее предложение.

— Иди на хрен! Не устал от этой фразы? — Макс встал и отошел к окну. Посмотрел на

запястье — красное.

— Я устал от тебя! И твоих грёбаных проблем. Ты никогда не задумывался, что ребенок

был твоим...

— Нет, — отрезал Макс, а сам закрыл глаза, вдыхая глубже. Периодически такие мысли

посещали его голову, но он их упорно отгонял. Это отродье не могло быть его ребенком.

Откуда же тогда появлялись болезненные ощущения от мыслей, что ребёнок был его?

Хотел ли он этого ребёнка? Хотел ли он вернуть всё назад? Вернуть её... Нет! Он просто

сходил с ума целыми сутками, выслушивал наставления докторов и глотал таблетки. А

перед глазами стояла она, её прикосновения, её улыбка, её руки, ласково гладившие живот.

Он до сих пор помнил, как прикасался к животу... Все эти три года он упорно стирал из

памяти всё, связанное с ней. Пусть катится к чертям. Не было её никогда в его жизни.

— Ладно. Как думаешь, что с ней произошло? — Стефан пошел на попятную.

— Не знаю. Но то, что она сделала пластику, не вызывает сомнений. А как спелась с

идиотом Нарватовым — не имею ни малейшего представления.

— Насчет пластики — согласен. Меня словно током ударило, когда её увидел. Вроде

знакомый человек, но, в то же время — абсолютно чужой. У меня случился мозговой

коллапс. Но она смогла нас всех поразить.

— Почему ты говоришь так, словно гордишься ею?

— Потому что горжусь. Она не опустилась на дно, не скатилась до ещё худшей жизни.

Она выжила и, скажу тебе, неплохо устроилась. Мало того, что неплохо устроилась, так

она ещё находит силы мстить тебе! Один вопрос — откуда у неё фотографии? По каким

шарашкам ты таскал эту флешку?

— Ни по каким. Я вообще по шарашкам не таскаюсь, — огрызнулся Макс. Было

неприятно слышать эти слова от Стефана, но он всё понимал. Брат не смог простить ему

уход Марины. — Фотографии хранились на флешке, а флешка — в сейфе, дома. Я не

знаю, как она добралась до неё...

— Ты, конечно, мой брат, и всё такое, но я скажу это. Ты — придурок. Причем, полный.

— Твою мать, может, хватит уже меня оскорблять?!

— Как можно было хранить дома в сейфе флешку с ТАКИМИ фотографиями и даже не

проверять её сохранность? Как можно было додуматься до хранения этих фотографий?

Даже я о них не знал...

— Забей, этих фото больше нет. Они у суки Ирины Валерьевны Нарватой, — брезгливо

сказал Макс. От одной этой фамилии его передергивало. — Бл*ть, одни вопросы. —Обхватил голову руками. — Приехали на переговоры, чёртова страна, одни неприятности

с ней.

— Проблемы не со страной, Макс. С тобой.

— Слушай, Стефан, прекращай этот никому не нужный сеанс заеб*вания мозгов или, культурно выражаясь, психотерапии. Реально достал. Во всём я виноват, я причина

глобального потепления, всё я!

— Успокойся, пациент. Мне твои мозги не сдались, еб*ть их. Это по твоей части. Что еще

тебя волнует? О Заре мы ничего не узнаем, если только от неё.

— Михаил. Он умер. «Шкатулка» сгорела.

— Я помню. И что?

— Не знаю... Вроде, ничего такого, обычный пожар, нарушение правил безопасности, но...

Что-то мне не нравится в этом всём.

— Теперь ты забей. Сутенёр сдох, все счастливы. Зачем искать подвох? Тебе не всё равно?

— Мне плевать. Поднимай задницу, мы едем на переговоры с сучкой.

— Куда?

— В офис Нарватова. Мне нужно с ней встретиться.

— Чего ты хочешь этим добиться? Отобрать у неё флешку? — иронизировал Стефан.

— Для начала — просто поговорить, а там — посмотрим. Я отберу у неё флешку вместе с

её высокомерием. — Темный огонь в глазах Макса полыхнул и погас. Он был настроен

решительно.

Автомобиль остановился на стоянке бизнес-центра. За время поездки Макс много думал о

ней, о Заре, о девушке, которая, когда-то, была его. Теперь она была чужой, но в ней горел

дикий огонь, и его тянуло к ней магнитом. Сейчас он был мотыльком, а она — пламенем.

Они поменялись ролями, но он, всё равно, сможет подчинить этот огонь себе, пусть и

сгорит в пламени вместе с ней.

— О чём задумался? — Стефан толкнул его в бок. — Пошли.

— Мне кажется, что я не готов.

— Что?! Повтори. Хотя, нет, сначала я включу диктофон, а то сам себе потом верить не

буду, что слышал такое от тебя.

— Я серьёзно. Она... Я не ожидал её увидеть, никогда впредь. Но она здесь, и, вроде как, счастлива.

— Тебя гложет тот факт, что сделал её счастливой не ты?

— Меня гложет тот факт, что... я не смогу больше причинить ей боль, даже учитывая, какой сукой она стала. Три гребаных года выматывающих душу снов и образов в голове, три года полного безумия. Я боюсь вернуться к тому состоянию, когда контроль

превращается лишь в пустое слово. Я не хочу с ней войны, но она бросила мне вызов, и я

вынужден его принять.

Стефан был поражен.

— А как же твои утренние угрозы?

— Они в силе. Если она заставит меня применить силу — я применю. Это игра на

выживание, и выживает сильнейший.

— По-моему, ты окончательно запутался, брат. Зачем применять силу, если ты не хочешь?

Почему кулаки всегда идут впереди тебя?

— А как ещё выживать? Нападение — лучшая тактика. Я дам ей шанс избежать войны, но

она им не воспользуется, я уверен.

Стефан пытался собрать пазл в голове. Брат его удивлял с каждым словом всё больше. Его

откровения выбивали почву из-под ног. Лечение не прошло даром. Память на уровне генов

запомнила выжигающую боль, которая осталась после трагедии с Зарой, и теперь он

боялся сорваться вновь. Ведь, если он причинит ей боль один раз — дальше остановиться

будет крайне сложно. И он опять начнет движение назад.

— Херовая ситуация, брат...

Он не успел договорить, как на стоянку въехала дорогая машина представительского

класса. Шикарный черный Mercedes-Benz S-Class. Из него вышла не менее шикарная

блондинка. Макс окинул её быстрым, равнодушным взглядом. Фигура ничего, волосы

длинные и блестящие, но голову сверлила мысль о стервозной брюнетке с ярко-алыми

губами, которые, несомненно, стали более пухлыми. И глаза изменили свою форму, скулы

стали выше, нос — уже... Зара стала Ириной Валерьевной Нарватовой.

— Не может быть, — прошептал Стефан, подаваясь вперёд. Его глаза впились в

блондинку острыми иглами.

— Что там... — Макс присвистнул. — Марина? И она тут?

Мужчины проводили девушку взглядом. Строгое платье-футляр до колен, строгое пальто, туфли на высоком каблуке, ухоженные волосы. Стефан так и чувствовал их мягкость, по

ладоням пошел ток. Он помнил их аромат и пшеничный цвет до последнего пикселя в

широком расширении. Никакого яркого макияжа, как всегда. Бледно-розовые губы, легкая

дымка на глазах. Тряхнув головой, Стефан повернул голову к Максу.

— Это она... Ты видел? Всё такая же красивая и нежная, — восхищенно сказал он, выглядя

влюбленным мальчиком.

— Да уж. Этот бизнес-центр из каждой шлюхи, что ли, делает бизнес-вумен?

Стефан без всяких предупреждений заехал Максу по лицу кулаком.

— Ты вконец охренел, братишка! — Макс ударил его в ответ, и между ними завязалась

шуточная драка.

— Не смей вообще ничего говорить про Марину, хорошего ты сказать всё равно не

можешь.

— Ладно, ладно, беру свои слова обратно. Мы, как два придурка, дерёмся на стоянке

бизнес-центра! — рассмеялся Макс, направляясь к заданию.

— Если бы один из нас не был реальным придурком, никто бы не дрался.

Стефан мыслями был со своей белокурой девочкой. Душа покинула его тело и побежала за

Мариной. Пустота стала ощутимей.

На ресепшене им сказали, что ни Алексея Викторовича, ни Ирины Валерьевны нет на

месте.

— Чёрт. И где её искать? Адрес здесь не дадут. — Макс не хотел ждать, он хотел видеть её

прямо сейчас.

— Девушка, а вы не подскажете, где можно найти их? — Стефан обратился к девушке за

стойкой.

— У них сегодня открытие храма. Больше ничего не знаю, — пожала она плечами.

— Какого храма? Нам, что, все храмы объезжать?

— Хватит ворчать. Пообщайся пока с Гуглом, мне надо ещё кое-что узнать. — Стефан

снова повернулся к девушке. — Вы не видели девушку в чёрном, с длинными светлыми

волосами? Она не заходила сюда?

— Вы о Марине Олеговне Немировской? Она поднялась наверх, к Вадиму

Александровичу, скорее всего.

— Спасибо.

Кто этот Вадим Александрович? Зачем она к нему поднялась? Что вообще привело её в

бизнес-центр?

— Я нашел храм, где она сейчас находится. Нарватов руководил отстройкой храма

Преображенского благочиния. Сегодня торжественное открытие. Ты слышишь меня? —Макс проследил за взглядом брата.

Из лифта вышла Марина в обнимку с каким-то мужиком. В деловом костюме, с дорогими

часами на руке... Бизнесмен. Стефан прирос к месту, на котором стоял. Окружающий мир

поблек разом, четкие границы имели лишь два человека. Мужчина остановился и подарил

девушке легкий поцелуй в губы, затем удалился по коридору направо. Марина что-то

достала из сумки и окинула взглядом холл здания. Встретилась взглядом со Стефаном.

Вещь из руки выпала. Телефон. Охранник помог поднять его, а её ошарашенный взгляд не

отрывался от него. Она качнула головой и быстро вышла из здания.

Он хотел крикнуть ей вслед, позвать её, но потерял дар речи. Слова отдельными, невнятными звуками проносились в голове. Сердце сдавило жгутом, кровь не знала, куда

бежать. В чувство его привел Макс.

— Поднимай челюсть с пола, надо идти.

По пути к храму каждый думал о своём. Макс готовился ко встрече с Зарой, медитировал

про себя. Стефан всё так же пытался заставить кровь бежать по венам, но она испарялась, молекула за молекулой. Его девочка давно перестала быть его. А как быть ему? Один

выход — умирать в сером одиночестве, иногда прорезаемом вспышками боли.

Глава 4.

Ирина вздохнула. Она устала. Открытие храма вымотало её. Лёша обсуждал деловые

моменты с настоятелем, а она в это время обходила здание вокруг. Пошевелила носком

туфли наполовину жёлтые листья. Было сыро и промозгло, с утра прошел дождь, погода

дышала осенью. Девушка поправила черный шарф на шее, холод забирался под одежду.

Взгляд поднялся на стену храма. Лёша очень любил восстанавливать храмы и церкви, и

она была дико благодарна его матери за это. За то, что она воспитала его в религиозной

среде. Если бы не эта цепочка неслучайных событий, что бы было с ней? И была бы она

вообще?

Ирина слегка качнула головой. Не было бы её. Она бы просто сошла с ума. Умерла у

Маринки на руках. Может, так было бы лучше? Бы, бы, бы... Слишком много «бы». Не

родиться бы, никогда не бывать в детдоме, не ходить в тот парк, не... Что есть, то есть. И

вроде было всё, о чём можно только мечтать. Лёша дал ей все. Чего ей, чёрт возьми, не

хватает? Побоев и унижений? Оскорблений и рукоприкладства? Грубой силы? В кого ОН

её превратил? И почему мысли кружили вокруг мужчины, о котором она должна была

забыть, как о страшном сне? Но нет, этот кошмар изо дня в день врывался в её жизнь, разрывая самообладание, словно сухой картон. Держать маску на людях было легко.

Улыбайся, будто всё хорошо. А внутри чёрные кошки скребут по усталой душе, прося

остановиться, перестать, начать всё заново. Отпустить. Однако она продолжала идти

вперед, истекая кровью, когда никто не видит, никто не знает. Пусть люди считают

стервой, плевать на их мнение. Удавка душила всё сильней, и нет сил сопротивляться.

ОН всё прекрасно понял. Он видел её насквозь. Хладнокровность покинула вены, кровь

снова забурлила. Так похоже на то, что он делал раньше. Ирина обхватила плечи руками, пытаясь согреться. Но холод шёл изнутри. Пальцы в чёрных кожаных перчатках

задержались на плече. Порезы... Их давно не было, но она о них помнила.

Пересекающиеся линии, клеймо. Теперь она поставила на нем своё.

«Я знал, что ты ненавидишь меня настолько, что течёшь при одной мысли о ненависти. Да

мы с тобой вместе ненормальные, не находишь?»

Да, чёрт возьми, да! Девушка устало вздохнула и, остановившись, прислонилась к стене

здания. Боже, она помнила речи этого садиста дословно. И что самое страшное —понимала, насколько он был прав. Его слова до сих пор оставались актуальными. Как

давно он произносил их, кажется, что в прошлой жизни. Жизни, которая была растоптана

и варварски у неё отобрана.

— Мы зря в него верили, зря... — прошептала она, точнее, еле заметно пошевелила

губами, слегка касаясь живота и отдергивая руку.

Душа сжалась в комок, а глаза увлажнились. Она не имела больше права плакать. Только

не при Леше, не на торжественном открытии храма. Только не из-за НЕГО. Задавив в себе

все лишние чувства и эмоции, Ирина вернулась в храм. Люди начали подтягиваться и

занимать свои места. Она приготовилась к трехчасовой нудятине, официальным и

благодарственным речам. А чуть позже её вызвали на сцену, и она без запинки выдала

заранее отрепетированный текст.

Каждый раз, находясь в храме, она переживала ад сначала. С первого круга до последнего, поднималась по всем огненным ступеням вновь. Если бы не Лёша, никакой Бог бы её не

спас. Может, Лёша и есть её Бог? Или Ангел? Тогда почему же тянет к Дьяволу?

— Всё хорошо? Устала, дорогая? — Лёша притянул её к себе, когда последний человек

произносил речь.

— Есть немного. — Прижалась к нему тесней.

— Скоро всё закончится. — Подарил поцелуй в висок.

Закончится... Она очень на это надеялась. Быстрее бы всё закончилось, и ОН уехал. Ирина

закрыла глаза, запрещая себе везде видеть ЕГО и думать о НЁМ. Как можно было вообще

думать о Максе, когда он причинил ей столько боли? Какого черта эта надежда не хотела

умирать? И на что она надеялась? Совсем запуталась.

Мероприятие закончилось, Лёша сказал последние слова, и они вышли. Оказаться бы

поскорей дома.

— Я хочу горячий шоколад, плед и почитать перед камином, — сказала Ирина, выходя из

храма под руку с мужем.

— Всё, что захочет моя королева. Не забудь, на этой неделе у нас еще воскресная служба.

Я пообещал батюшке прийти.

— Конечно, придём.

Взгляд девушки резко переместился с мужа в сторону дороги. Оттуда на неё смотрели до

боли знакомые тёмные глаза. Не хватало лишь высокомерной ухмылочки.

— Что он здесь делает? — спросил Алексей Викторович.

— Не знаю. Я его точно не звала.

Макс подошел к ним. Каждый шаг — поступь зверя. Хищник в нём оскалился. И не на

Зару, а на... её мужа. Самочка была его, она просто сбилась с пути. В последние дни

инстинкты собственника стали брать в нем верх. Было глубоко всё равно на грязные

методы, которыми она пользовалась, на всё. Такой она нравилась ему ещё больше. Он

хотел видеть её в своей жизни снова.

— Добрый день, Алексей, Ирина. — Сдержанно кивнул ей головой, но взгляд прожигал

пятьюстами градусами по Фаренгейту.

— Добрый день, Макс. Что вас привело сюда? Стало что-то известно с тендером? —Алексей закрыл жену своим телом, та почти спряталась за ним.

— Нет. Хотел обсудить некоторые детали с вашей женой. Если, конечно, вы не против.

— Она не моя вещь, чтобы я был «против». Выбор за ней.

Лёд голубых глаз Алексея Викторовича схлестнулся с тёмным светом глаз Макса. Ему всё

стало ясно. Не вещь. Получается, этот хмырь знал об их отношениях. Мужчина про себя

усмехнулся. Плевать.

— Ирина Валерьевна? — Макс обратился к ней.

Ирина замерла. Черта с два! Что же ей делать? Она должна отказаться и уйти с мужем. Но

что хотел Макс? Узнать о его намерениях она хотела гораздо больше, чем уйти с мужем.

Очередная дилемма.

— Хорошо. Я выслушаю вас.

Плечи Алексея слегка напряглись, взгляд выражал полнейшее неодобрение. Он еле

заметно качнул головой и, ничего не говоря, сел в машину.

— Что ты хотел? — небрежно спросила Макса Ирина.

— Не здесь. Пройдём в машину.

— Нет, здесь. Говори, или я пойду.

— Как хочешь. Только, боюсь, ты не сможешь сдержать эмоций и поставишь Алексея

Викторовича в известность о своих грязных планах. Ты всегда была горячей киской, щедрой на эмоции, — хриплый, низкий голос безапелляционно вторгся в её внутренний

мир, напоминая о низменных инстинктах, присущих животным. Внутренности, ещё

недавно скованные холодом, горели огнем.

— Хорошо, — как можно спокойней, сказала она, сжимая пальцы в перчатках. Стало так

жарко...

С водительского сиденья поднялся Стефан, коротко с ней поздоровался и отошёл к

близстоящей скамейке. Ирина заметила его грустные глаза. Стефан всё также вызывал у

неё смешанные чувства. С одной стороны, нравился. С другой, абсолютно нет.

— Прекрасно выглядишь, — произнес Макс, захлопывая пассажирскую дверь и

поворачиваясь к ней.

— Не звучит, как комплимент. — Она не смотрела на него, уставившись вперед. Руки

мелко дрожали, лежа на коленях.

— Не звучит. Потому что не комплимент. Под красивой оболочкой живет змея.

— Ты для этого пришёл? Оскорблять меня? Хочешь, чтобы я тебя укусила? Дважды

просить не нужно, — высота голоса возросла на одну четверть мел, и он услышал угрозу.

— Успокойся, девочка моя. Не надо никого кусать. Ну только, если в постели... И с твоего

согласия...

— Со своего согласия я кусаю в постели другого мужчину. Тебя пусть кусают такие, как

Алисия. Ровными, белоснежными зубами.

— Ревнуешь, крошка? До сих пор? — Он рассматривал её профиль и любовался. Точёные, красивые линии. Мягкие изгибы носа и губ, идеальная кожа. Дотронуться бы до неё...

— Ревновать тебя? Ха-ха. Наркомана-садиста? Ещё раз — ха-ха. — Ирина говорила, словно робот, не смотря на него, показывая полное пренебрежение.

Лицо Макса замкнулось, образы нежных касаний сменились картинками жестоких

захватов и болезненных прикосновений. Нельзя забывать, что за этой персиковой кожей и

пухлыми губами скрывалась самая настоящая сука.

— Скажи мне это в лицо, а не отворачивайся, как трусливая дрянь. Или не хватает

смелости? — Смотрел на неё с ожиданием.

Девушка сглотнула, продолжая сверлить взглядом подголовник сидения перед собой.

Обойдётся, ещё она будет удостаивать его своим вниманием. Макс рассердился и, схватив

её за локоть, развернул к себе. Они впились друг в друга жалящими взглядами. Чьё жало

войдет глубже, в сердце?

— Как ты мне нравишься такой... — Провел пальцем по щеке, очень осторожно, касаясь

кожи с легкостью пера. — Что с тобой произошло? Что сделало тебя такой сексуальной

стервой? — Шершавый указательный палец дотронулся до губ.

Ирина закрыла глаза, часто дыша. Господи, что происходит? Дай ей сил сопротивляться

этому дьяволу. Хотелось плакать. Его нежность до сих пор срывала покровы злости, обнажая ранимую душу, скорбящую каждый день по тому, что было, но никогда не

вернется.

— Открой ротик, маленькая. Твои губки до того нежные и мягкие, что хочется

наброситься на них, смять в диком поцелуе, окрасить в цвет крови, — шептал он, пронзая

её похотливым взглядом. Нервные окончания превратились в электроды и искрились

бенгальскими огнями. Её Тело всё помнило, душа — тоже. Сердце забилось, вспоминая

время, когда они были вместе.

— Ненавижу тебя, — прошипела она и со всей силы сомкнула зубы на его пальце.

Мужчина отдернул руку, поражаясь ей.

— Ненавижу тебя! И могу сказать прямо в лицо. Ты грёбаный садист, который никогда

даже не задумывался о том, что люди могут испытывать боль. Ты всегда шёл на поводу у

своих демонов. Тебе было больно, и ты причинял боль мне. Но я тоже человек, и я

испытывала не меньшую боль, чем ты. Меня не было жаль, да? Хоть кого-нибудь ты в

своей жизни жалел?

Он молчал.

— Кроме себя и своих прихотей?..

— За что я должен был тебя жалеть? За то, что ты шлюха? За это?! — Опомнился он, не

позволяя ей рушить его защиту.

Ирина горько усмехнулась. Она не будет с ним воевать, не на словах. Все его слова были

ей хорошо известны. И она никогда не могла ответить на них ничем достойным.

— Я не буду с тобой ругаться. Я не хочу... Да, я шлюха. Упивайся этим фактом. Смакуй это

слово, презирай меня, ненавидь. Никогда не жалел, и сейчас не надо. Только никогда не

забывай, что и ты сам не лучше меня. У тебя проблемы с головой, ты лечился от

наркотической зависимости. ТЫ убил моего ребенка! Ты, всё ты!

Макс поджал губы. Про чертовы наркотики узнал весь мир, благодаря болтливости людей.

И сука тоже об этом знала. Ладно, один — один.

— Плевать мне на всё. И в первую очередь — на твое отродье. Шлюхам нельзя позволять

иметь детей!

Пощечина откинула его голову в сторону. Боль скрутила Ирине низ живота. Она не

позволит этому исчадию ада оскорблять её малышку, которая никогда не родится. Не успел

Макс опомниться, как она положила руку ему на щеку, где красовался порез, и сказала: — Ты точно такое же отродье! Не удивлюсь, если твоя мать была шлюхой. Такого, как ты, могла родить только истинная шлюха. — Провела ногтем по порезу. — Я вспорю каждый

миллиметр твоей кожи, оставлю глубокие кровавые раны по всему твоему телу, если ты

ещё, хоть раз, позволишь себе сказать что-то плохое о моём ребёнке. — Ногти коснулись

щеки, её глаза взрывались миллионами сумасшедших огней. — Неужели ты настолько

чёрств внутри? И тебе не было жаль этого ребенка?

— Не в моих правилах жалеть шлюх, залетевших от уродов, подобных Дастону. — Скинул

её руку с себя и потрогал щеку. — Ты ответишь за каждую свою дерзость, за каждое

слово. Будешь вымаливать прощение на коленях, тварь. А я буду долго думать, простить

тебя или нет.

— Мечтай, подонок! Тендер достанется Лёше, и твоя фирма скатится в бездну. Потому что

кто-то слишком долго пускал слюни в больничной палате!

Макс схватил её за шею, внутри клокотала фейерверками страшная ярость. Он бы убил её

сейчас, но руки сами разжались. Он не мог. Сука больно била правдой. Ирина громко и

натянуто рассмеялась.

— Слабак! Где же тот Макс Бекер, который не церемонился ни с кем? Чьи руки ломали

кости без тени сожаления? Где он? Сдох в дорогущей клинике?

— Заткнись, — процедил он, не в силах слушать её. Что она делает? Он же сорвется и

придушит её, а потом всю жизнь будет страдать. — Прошу тебя. ПРЕКРАТИ!

Смех резко оборвался.

— Зачем ты приехал? Что хотел?

— Флешка. Верни её мне.

— Нет. Ещё что-то?

— Как ты её достала?

— Не твоего ума дела. Я могу идти?

— Приглашение мне прислала ты?

— Да.

— Сука.

— Знаю. — Рука потянулась к дверце, но его следующие слова её остановили.

— Я не один запятнан грязью прошлого. Ты тоже по уши в дерьме. Если ты используешь

компромат против меня — я сделаю то же самое.

— О боже, как страшно. Где ты его возьмешь? «Шкатулка» сгорела, Михаил тоже. А

больше негде.

— Ты это подстроила?

— Нет. А теперь иди к чёрту. Меня ждёт муж.

— Я тебя предупредил. И слов на ветер не бросаю. Твой высокомерный дедушка увидит

тебя с другой стороны, если ты не остановишься. А теперь иди, пососи старый х*й и

скажи себе, что ты не шлюха.

Еще одна пощечина обожгла щеку. Ирина открыла дверцу и поставила ногу на землю. Она

вся дрожала.

— И напоследок, красавица. Если бы у меня был шанс вернуть всё назад... — Она затаила

дыхание. — Я бы избавил мир от твоего выродка снова!

Дрожь усилилась, но она гордо вышла из машины. Его жестокие слова резали ножом, выворачивая ошметки органов на мокрый асфальт. Пошёл дождь. Спрятать слёзы в дожде

не получится, Лёша ждал её в машине. Она вернулась на слабых ногах к мужу. Он даже не

посмотрел на неё.

— Лёш...

— Ни слова больше. — Отвернулся к окну.

Водитель тронулся с места, а они развернулись, каждый к своему окну, и погрузились в

размышления. Ирина не находила себе места. Было больно, очень. ОН достал её даже

здесь, в её новой жизни. Превратил из хищника в жертву. А ведь это была изначально ее

игра! Дождь хлестал по окну, словно давал ей пощёчины. Умереть бы на чьих-нибудь

сильных руках. Хочется жить, но не получается. Сильные руки мужа не имели больше над

ней власти. Она передала эту власть ЕМУ. И умирала снова. От его слов, его поступков, его жестокости.

Алексей Викторович молча вышел из машины и прошёл в дом. Дождь его мало заботил и

просьбы жены остановиться — тоже. Она начала переступать границы, и он не потерпит

этого впредь.

— Сядь, — приказал ей, когда она начала подниматься наверх.

Ирина села на диван в гостиной и приготовилась к нотациям.

— Я не буду тебя отчитывать. Не буду тебе указывать. Не буду ругаться. Я просто скажу, что мне больно от того, что ты делаешь. А как поступать дальше — решай сама.

— Да что я такого сделала?

— Ты позоришь меня уже во второй раз на глазах посторонних людей. Какой выбор ты

мне оставила сегодня? Либо запретить тебе идти с ним, тем самым показав себя деспотом, либо отпустить, тем самым показав себя тряпкой. Я, как видишь, выбрал второе. Знаешь, почему?

— Потому что любишь меня...

— Да. Однако твоей любви я не вижу. И не надо, Ира. Можешь не любить меня, люби хотя

бы себя. А ты снова возвращаешься в прошлое.

— Я не...

— Я не хочу ничего слушать. Устал говорить с пустотой. Ты заткнула уши и не хочешь

меня слышать. Значит, так тому и быть. Еще одна подобная выходка, и я отстраню тебя от

дел компании.

— Да, пожалуйста.

— Ты ведёшь себя, как ребёнок, Ира. Я не нанимался быть тебе отцом! Что ты делаешь за

моей спиной? Что ты с ним обсуждаешь? Может, спишь? Я теперь ничему не удивлюсь.

— Что?! — Она задохнулась от подобной наглости. — Как ты смеешь такое говорить?

— Смею. Делай выбор сама. Я могу выйти из тендерной гонки, могу поставить точку в

этой истории. Я устал от тебя, Ира. Но мне интересно, как долго ты будешь мучить сама

себя?

— Сколько захочу, столько и буду! Не твоё собачье дело! — Крикнула она и выбежала из

комнаты. Закрылась в гостевой спальне и вышла на балкон.

Только теперь позволила себе слёзы.

— Что ты сделал со мной? — шептала дождю, всё так же бившему по стеклу. — За что? За

что ты ненавидишь меня? И моего малыша? — Вытерла слёзы рукавом и обхватила колени

руками.

Он бы убил её дочку снова. Снова! Подонок. Мразь. Урод. И Лёша... Ему она тоже

причиняла боль. Всем вокруг. Просто потому, что было больно самой.

«Я бы избавил мир от твоего выродка снова!»

Нет, нет, нет! Слёзы затопили её рекой. Она отомстит ему. Отнимет у него всё. А если

представится возможность — и жизнь тоже.

Макс влетел в номер, точно дикий зверь. Было лишь одно желание — разнести всё к

чёртовой матери.

— Макс, постой. Что она тебе сказала? — Стефан пытался сдержать его. В машине брат

молчал, только иногда выплевывая оскорбления в адрес Зары.

— Ничего! Ничего, твою мать, хорошего не сказала! — проорал тот, доставая из кармана

пиджака телефон, ключи и портмоне. Всё полетело в стену.

— Успокойся!

— Отвали! — Толкнул Стефана, проходя в ванную. Холодная вода не помогла потушить

пожар злости. — Пожалуйста, оставь меня одного, — уже спокойней добавил он. — Всё

хорошо. Мне нужно побыть одному.

— Но...

— Не «но»! Выйди! Я сам потрахаю себе мозги, сделаю работу за тебя. Оставь меня

одного.

Стефан вышел, ничего не понимая. Что она могла ему такого сказать? Когда эти двое

научатся сосуществовать в одной реальности?

Макса поглотила до боли знакомая трясина воспоминаний, стала засасывать его в себя всё

глубже. Вот они вместе в Голливуде, снова ссорятся, а потом жарко мирятся. Она готовит

ему завтрак, секс, её крики и его рычание. Опять ссорятся, она целуется с Эндрю, а он

изменяет с Алисией. Боль. Измены. Унижения. Опять боль. Сливки на её теле и нежные

слова, смех и обещания измениться, её слёзы... Комната. Игра на людях. Боль. Измена с

Дастоном. Ребёнок. Аборт. Конец. Не конец... С ним всегда была БОЛЬ.

Открыл мини-бар и с сожалением подумал о том, что это именно МИНИ-бар. Но ему

должно хватить. Бутылка коньяка с трудом открылась, не желая поддаваться его дрожащим

пальцам. Нервное возбуждение застало врасплох. Дастон и аборт. Думал ли он когданибудь, что ребёнок был его? Думал, сука, думал! И почему же тогда не спросил её, слепо

доверяя своей злости? Он, словно слепой котёнок, идёт по жизни. А когда наступает

прозрение — изменить ничего нельзя.

— Это был мой ребёнок, да? — спросил бутылку севшим голосом и отпил ещё. — Я убил

своего сына? Или свою дочь? — Ещё глоток, и память срывается в агонию.

Ей было больно от его слов, он видел. И он не хотел делать ей больно. Твою мать, пусть

она причиняет ему боль! Пусть танцует на его костях, имеет право. Пусть заберёт всё, даже душу, хотя этого у него, точно, никогда не было. Просто монстр в человеческом

обличии.

— Мой ребёнок... Что, если это был мой ребёнок? — Шептал, находясь в дурмане. Открыл

вторую бутылку, но вкус уже не чувствовал. Лишь горечь воспоминаний во рту. — Мой...

Он бы заплакал, если бы умел. Каждый день изнуряющих тренировок в спортзале, работа

допоздна, сон в свободное время — и он не помнил о ней. Стоило один раз столкнуться с

Зарой... нет, Ириной, и он пропал. То, что он убивал в себе три года подряд, воскресло

вмиг и теперь убивало его самого. Десятки женщин прошли через его жизнь после неё, но

он не помнил их. Модели, актрисы, телеведущие, даже спортсменки. Тела, стоны, банальные фразы на утро... Но лица?.. Кем они были? Её лицо было высечено в граните на

постаменте его жизни.

Шлюха... Журнальный столик в центре комнаты врезался в стену. Это слово заклеймило...

его душу. Совсем не её, а его. Мамаша управляла его жизнью все грёбаные сорок лет. Она

насмехалась над ним даже после смерти, ведь он остался таким же несчастным, каким был

и при её жизни. Она ушла, а он остался гнить дальше. Сын шлюхи. Зара была права. Его

Зара. Не Ира, не Ирина Валерьевна Нарватова! Старый урод не сделает её своей. Никогда

этому не бывать.

Гостиничный номер расплывался перед глазами, руки уже не удерживали бутылку. Макс

понял, что зашёл слишком далеко — он добрался до своей души, которая, все-таки, была

у него. Наполненная гноем, умирающая душа. И она скорбела по Заре и прошлой жизни.

Но злобная часть шипела, что она — шлюха, что все они — шлюхи, нельзя ей иметь детей, и он не должен убиваться из-за неё.

«Заткнись, заткнись!» — проорал он про себя, пытаясь усмирить подонка, живущего

внутри.

Слабые пальцы достали блистер с таблетками. Было так плохо. Он запутался в паутине, тело было скованно, конечности оплетены металлической паутиной. По рукам шла кровь, паутина эта колючей проволокой врезалась в них. Это кровь его ребёнка... Он узнает, чей

это был ребенок. А сейчас нужно принять меры, или он просто сдохнет. Выдавив на

ладонь две таблетки, Макс уже поднес их ко рту, но внезапно остановился. Нет... Нет...

Никакого допинга, никакого усыпления нервной системы. Никакого отключения сознания.

Он хотел жить САМ. Мыслить самостоятельно и решать проблемы без стимулирования

мозга. САМ! Таблетки отправились к остальным вещам, то есть — в стену. Впервые в

жизни он самостоятельно примет удар, самостоятельно решит, что делать. Что делать с

ней...

Разум окончательно покинул его больную голову. Допив коньяк, он отбросил бутылку в

сторону. Телу нужна была разрядка. Этому он не мог сопротивляться. Откопав в хаосе

вещей на полу телефон, мужчина набрал номер.

— Венди, зайди ко мне.

Глава 5.

Стефан с трудом дождался утра, не находя себе места в комнате. Что происходило с

Максом? Лишь бы ничего плохого. Чёртов отель был настолько хорош, что из-за

шумоизоляции не было слышно ни звука! Разнообразные мысли уже завернули его мозг в

спираль. Марина, Макс, Зара... Всё те же люди, все та же боль. Мужчина бросил взгляд на

наручные часы. Пусть братишка ещё поспит перед тем, как он придёт к нему с нотациями

и поучительными пинками.

Больше всего его сейчас заботило другое, точнее, другая — Марина. Боже, он до сих пор

чувствовал лёгкий аромат шампуня на её волосах, руки покалывало от воспоминаний, как

он касался её. Закрывая глаза, он переставал жить здесь и сейчас. Он был где угодно, но

только не здесь. С ней. Сердце навсегда отдано ей. Какого черта она целовала этого

Вадима?! Руки стало покалывать сильней, но уже от жажды крови. Он начал походить на

Макса. Они не были родными, но безумие текло в их крови, родня их таким образом.

Выходит, не было у него шанса... Ни на что... Никогда. Устало вздохнув, Стефан сел в

кресло.

Почему же так много надо для счастья? И что конкретно надо? Какие константы этого

мира должны сойтись, какие явления произойти, чтобы один человек на Земле стал

счастлив? Кажется, так это просто — стать счастливым. Возьми и стань. Скажи человеку, которого любишь, о своей любви. Удержи любовь, во что бы то ни стало. Сделай шаг

навстречу к своей мечте, беги туда, где хочешь быть. Почему же он вечно был не там, не в

том месте, не в то время, не с теми людьми?.. Почему эту нежную девочку целовали чужие

губы? Дарили тепло чужие руки? Ведь он тоже мог. Но его крестом стал Макс и его

вечные проблемы. Черт! Как он устал. Бросить бы всё к чертям, и... делать что? Идти к

своему счастью, чёрт возьми! Даже, если придётся впервые в жизни послать Макса к

дьяволу.

Он поднялся и направился в номер брата. Дверь была не заперта. Странно... Стефан

осторожно открыл её и вошёл. Твою мать... Номер был разгромлен до основания. Многие

вещи порваны или разбиты. А сам Макс валялся на кровати в виде трупа. По всему

помещению распространялся запах алкоголя, забивавший нос. Ясно, всё было

закономерно. Как ещё этот человек мог решать свои проблемы? Только так. Мужчина

заметил в углу, среди хлама, знакомый ему блистер. Опять не выпил! Стефан подошел к

телу на кровати, едва узнавая в нем брата.

— Эй, тело, вставай! — Потряс его за плечо. На это он услышал лишь невнятное

бормотание. Наверное, это было сонное «иди к черту».

Стефан сходил в ванную и набрал в чашку ледяной воды.

— Считаю до трех. Раз, два, три... Прости, — мило улыбнулся и вылил воду на Макса.

Раздались еще более невнятные звуки и нечленораздельное мычание. Макс открыл глаза и

подорвался на постели.

— Что за на х*й?! — спросил с ошалелым видом, вытирая воду с лица. — И почему это я

не удивлен, что ты стоишь рядом и ржешь? — Недовольно посмотрел на брата. — А-а, ясно. — Заметил в его руках чашку.

— Посмотри вокруг. Что ЭТО за х*йня? Ты вчера сорвался?

— Так вышло...

— Ты слабак. — Ткнул в него пальцем. — Таблетки валяются на полу, а ты — в виде трупа

на кровати.

— Не надо этого. Голова и так кружится, не хватало мне еще твоего поучающего голоса. В

голове каша, отвали. Принеси лучше воды.

Стефан взглядом показал ему своё мнение обо всём происходящем и развернулся. Сделал

шаг и остановился, почувствовав под ногой что-то непонятное. Опустил взгляд, его глаза

округлились.

— Что, увидел смысл жизни в пятне на ковре? — пошутил Макс.

— Да, смысл твоей жизни. Твоей озабоченной жизни, целью которой является избавление

от семенной жидкости. Она у тебя везде, да? Даже вместо спинномозговой жидкости?

— Да что там? — Макс потянулся и нагнулся вниз. Презерватив. Чёрт. — Не видел

кондомов? Могу научить пользоваться.

— Спасибо, не надо. Что-то маловато, всего один. Что, маленький, озабоченный Макс не

смог больше?

— Во-первых, он не маленький! Повторяю в последний раз. И сам попробуй больше раза в

таком состоянии! — крикнул ему вслед Макс, но тот уже скрылся в другой комнате, строя

ему в ответ гримасы.

Успел кого-то трахнуть. Феноменально. Поразительно. Невозможно. Он валялся овощем

на кровати, полуживой, еле дышащий, но кого-то поимел. Кого? И когда успел? Стефан

вздохнул, наполняя стакан водой. Секс-машина — это про Макса. Как можно было ему

помочь, если он сам упорно отказывался себе помогать? Только если принести воды, чтобы избавить хотя бы от сушняка.

— Держи, алкаш. — Протянул ему стакан с водой. — Прости, рассола не было.

— Отвали, — сказал Макс и осушил стакан. — Ещё. — Отдал Стефану стакан.

Тот ушёл и вернулся с бутылкой воды.

— Делаем так. Я наполняю стакан водой только после того, как ты отвечаешь на мой

вопрос. Конкретный вопрос — конкретный ответ. Идёт?

— Ты — охреневший мудак! Задавай свой чертов вопрос.

— С кем ты переспал? Доказательство желания к кому я вижу сейчас на полу?

— Догадайся, кого я трахал. Чью-то киску. И вообще, нефиг лезть в мою постель. Я

оставлю право выбирать, в чьи трусики забираться, за собой. — Макс откинулся на

подушку и насмешливо посмотрел на брата.

— Ладно, — произнес Стефан и отпил из бутылки. — Шикарная вода. Такая холодная, бодрящая... Следующий вопрос. Ты причинил ей боль?

— Да нет же, твою мать! Я просто её оттрахал. Почему ты ждешь, что я вернусь назад? Я

завязал с этим, — тише добавил он.

— Хорошо. Это правильный ответ, заслужил глоточек. — Налил в стакан немного воды и

подал его Максу.

— Иди на хер. Я тебе не заключенный, чтобы мне по глотку давать пить.

— Как хочешь. Что случилось вчера? Что она тебе сказала?

— Неважно. Эта сука не могла сказать ничего хорошего.

— Расскажи мне, почему ты напился вчера и не выпил таблетки.

— Захотелось. — Макс ушёл в отказ, не желая делиться своими проблемами с братом.

— Ревнуешь её?

— Нет! Отвали от меня со своими расспросами!

— Окей. Неси и дальше этот груз в одиночку. — Стефан сел на кресло рядом с кроватью и

просто сидел. Он знал, что Макс расколется.

Макс закрыл лицо руками и вздохнул. Хотел сказать, но промолчал. Молчал долго, просто

было боязно произнести эти слова вслух. Если он это скажет, то признает свой проигрыш

окончательно. Но пора было учиться проигрывать.

— Я... боюсь, что ребёнок мог быть моим. — Отнял руки от лица и посмотрел на Стефана

взглядом, заключавшим в себе океаны боли.

— Конечно, твоим. А чьим ещё?

— Почему ты говоришь так, словно это кристально ясно всем, кроме меня?!

— Потому что я поражаюсь твоему кретинизму и нежеланию смотреть правде в глаза.

Твой это был ребёнок, и ничей больше. Ты даже не додумался спросить у неё, просто

задать один вопрос. И зачем только тебе Бог мозг дал...

Макс опять замолчал. Он, действительно, не спросил её, не задал ни одного вопроса, не

сказал вообще ничего. Вынес приговор и осуществил казнь. Что, если своего сына?..

— Откуда такая уверенность? Она была тогда с Дастоном!

— Хватит уже нести ахинею, хватит! — Стефан встал с кресла, будучи взвинченным до

предела. Стал расхаживать по комнате. — Ты же знаешь Дастона! Он хренов мудак, мать

родную продаст ради своей выгоды! Как ты мог поверить ему, а не ей, женщине, которая

вернула тебе человечность?! Он был пьян. Но Зара была трезвой. Она бы никогда не

позволила ему этого сделать. Я, как попугай, повторяю тебе это третий год подряд. А ты, как свихнувшийся тигр, скалишься и не хочешь ничего слушать.

— Ее платье было порвано, а его...

— И дальше что? Какая логическая связь из этого вытекает? Он мог приставать к ней, а

она ударить его. Он просто разорвал платье, перед этим расстегнув свою ширинку, но

ничего не сделал. Вот если бы она лежала голая, вся в его сперме, это был бы другой

разговор.

— Но...

— Слушай сейчас меня, мать твою. Она пришла к ТЕБЕ с новостью о беременности, доверила эту радость ТЕБЕ. Думаешь, Зара такая идиотка, чтобы лезть к тебе с чужим

ребенком? Это методы Алисии и остальных твоих продажных баб. Да, она продавала тело.

Но не душу. И ты это знаешь. Она пришла к тебе без задней мысли, и в итоге ты просто

растерзал свою плоть и кровь! — Казалось, он сейчас сам накинется на брата и разорвет

его на части.

— Чего ты-то так волнуешься? Не ты же растерзал, — спокойно сказал Макс, но Стефан

бил по больному. И он ощущал эту боль физически.

— Ты прав. И я бы многое отдал за то, чтобы иметь сына или дочь от Марины. — Стефан

вернулся в кресло. — Отдал бы всё за то, чтобы иметь частичку себя в этом мире, чтобы

подарить то тепло, которое не подарили когда-то мне. И я просто хочу иметь от любимой

женщины нечто большее, чем секс. Но тебе не понять.

— Мне ничто человеческое не чуждо, Стеф. И мне больно, хотя ты можешь в это и не

верить. — Его голос не дрогнул, он выдержал. Мозг сейчас, медленно и противно скрипя, разлагался, не в состоянии справиться со всем этим редкостным дерьмом.

— Я верю в тебя. Всегда. Но я устал верить. Ты не оправдываешь мою веру в тебя.

— Ну, уж, прости.

— Я-то прощу, а вот простишь ли ты себя сам... — Стефан встал. — Жду тебя через

полчаса внизу. Может, хоть еда заставит твоё серое вещество работать активней, —недовольно произнес он и вышел.

Макс тоже встал, но не сразу. Голова совершала заезд в Наскар, его заносило на поворотах, поэтому пришлось вставать постепенно. Мужчина прошёл в душ и забылся в ледяной

воде. За что ему прощать себя? Может, это, все же, был не его ребёнок. Стукнул кулаком

по кафельной стене. Вода катилась по телу, обжигая холодом. Но больнее было внутри. Он

опустился на самое дно, ниже некуда. Он и сейчас все еще находился там! Неужели его

поставила на колени какая-то сука?! Нет же, черт побери! Он сам поставил себя на колени.

И уже стёр их в кровь. Выключив воду, Макс какое-то время просто стоял в душевой

кабине и трясся от холода, медленно трезвея. Он, правда, не спросил у неё. Не спросил!

Прошлое было быстрей рассудка, оно сразу взяло его в тиски и задушило. Не время лить

слёзы, нужно срочно всё узнать.

Он навел порядок в комнате, выкинул дурацкий презерватив, подумав о том, что

использовать Венди не есть хорошо, и спустился в ресторан при отеле, где его ждал

Стефан.

— Кого я вижу! Макс Бекер, собственной персоной. А где тот алкаш с вечным стояком? —встретил его брат.

— Упал, — огрызнулся Макс. — Не начинай, умоляю. Голова всё ещё не вернулась на

орбиту.

Официант принес завтрак. Макс посмотрел на яичницу и понял, что аппетита у него не

было совсем.

— Что, водички тебе вместо еды? — продолжал Стефан.

— Ага, и опохмелин. Отвали. Когда я ем, я глух и нем.

— А я что? Я ничего, — улыбнулся мужчина и вернулся к тарелке.

— И не улыбайся! — воскликнул Макс, открывая бутылку с водой.

— Я оставлю за собой право выбирать, над кем смеяться, а над кем — нет.

Макс закатил глаза и отпил из бутылки. Мир перестал на миг существовать. Были только

он и вода.

— Хватит нежиться там с бутылкой! Что будешь делать дальше?

— С чем? — прикинулся дурачком Макс.

— С Зарой и убийством своего ребёнка.

Он чуть не подавился. Отставил бутылку и в один момент принял серьёзный вид.

— Не факт, что он был моим, — упирался и дальше, лишь бы не показывать слабость. —Но я поговорю с ней. Немного позже. Пока не готов.

— Я тоже. То есть, поговорю с Мариной.

— У нее же есть мужик. Чего ты хочешь добиться? Стать посмешищем?

— Почему сразу «посмешищем»? Я... люблю её, — Стефан замолчал. Он сказал это.

— А она? Она ведь тебя бросила. Избавься уже от этой розовой чуши. Когда ты успел её

полюбить? Когда из тебя уйдет вся эта дурь?

— Я с собой сам разберусь. А вот из тебя дурь скоро, точно, уйдет, — загадочно сказал

Стефан.

— О чём ты? — Макс насторожился.

— Через несколько дней прилетает отец.

— Что?! Зачем? Зачем, твою мать?

— Ты стал выходить из-под контроля.

— О не-ет. Чёрт! Теперь два ворона будут клевать мою печень.

— Скорее, подтирать слюнки!

Макс решил игнорировать шуточки Стефана. Наконец-то, появился аппетит. Он забрал у

брата тарелку с до сих пор не тронутым салатом.

— Эй!

— С братом даже не поделишься?

— Приятного аппетита, братишка, — ехидствовал Стефан.

— Спасибо. Чужое всегда вкуснее.

Стефан на это лишь хмыкнул и заказал себе кофе. Он уже детально обдумывал свою

встречу с Мариной. Сколько купить роз, а может, конфеты? Или ничего не надо? Просто

увидеть бы её, заговорить с ней. Лишь бы она дала шанс... Голова Макса была занята не

менее серьезными думами. Как узнать, от кого была беременна Зара? И как жить дальше, если окажется, что от него?

Ирина поправила плед, закутываясь в него сильнее, и открыла книгу, которую пыталась

прочитать уже битый час. Ничего не получалось, буквы не превращались в слова, не

имели никакого смысла. Рядом на тумбочке стоял горячий шоколад, постепенно остывая.

Как и её сердце. Внутри разгорался пожар при мысли о Максе и затухал, превращаясь в

тлеющие угольки, при мысли о муже. Так быстро... Так быстро всё встало на свои места.

Она знала, что не сможет обмануть себя. Она никогда не любила Лёшу так, чтобы сгорать

в его объятиях. Так, чтобы умирать от его прикосновений.

«Где же эта любовь? Такая, как в книжках?» — подумала она, рассматривая обложку

книги.

Как же тогда она любила Лёшу? Спокойно, мирно, тихо, с благодарностью... Она любила

его в ответ. В ответ на его помощь ей. Любил ли он её? Господи, да они оба притворялись

все эти три года! Он просто сделал доброе дело, вытащив несчастную девушку из

пропасти, подав ей руку. И подавал её до сих пор. Но она стала кусаться... Кусать руку

помощи! Только последняя сука могла так делать. Ирина оторвалась от книги и

посмотрела в окно. Подъехала машина, муж вернулся домой. Почему же сердце не

замирало, с трепетом ожидая его прихода? Вот, если бы это был Макс... Черт! Если бы это

был Макс, лучше бы ей было спрятаться далеко и надолго.

Макс... Столько злости и ненависти. Сколько надо времени, чтобы очистить душу от зла?

И возможно ли это? Он всё так же считал её малыша выродком. Глаза увлажнились.

Собственного ребёнка он считал выродком! Подонок, чёртов убюдок. Руки с силой сжали

книгу, чуть ли не сминая её. Что он там говорил про Дастона, про этого ублюдка? Причем

тут он? Хоть этот кретин и помог ей с компроматом, но, всё равно, оставался кретином.

Она не забудет, как Макс кинул её к нему, к этому пьяному придурку. Ирина замерла.

Впервые за три года ей в голову пришла поистине потрясающая и ужасающая, в то же

самое время, мысль — Макс думал, что ребёнок был не его? Она резко захлопнула книгу.

Какой же он дурак!!! Дыхание сбилось. Он действительно так думал, поэтому говорил о

малыше в пренебрежительном тоне. А она всё это время гадала, почему он не дал их дочке

шанса...

Душевный апокалипсис прервал Лёша, вошедший в комнату.

— Добрый вечер, любимая. — Наклонился, чтобы поцеловать её, и заметил состояние

жены. — Что случилось? — Взгляд опустился на руки, судорожно сжимавшие книгу.

— Ни-ничего... Книга... Там Раскольников убил, представляешь? И Соня его любит...

— Достоевского читаешь?

— Да, хотела почитать, но что-то не идёт. И шоколад остыл. На улице, кажется, гроза

приближается.

— На улице устрашающая погода, хотя до Хэллоуина ещё месяц. — Наклонился к ней, чмокнул в щеку и забрал книгу.

— Что с настроением? Рассказывай. Я пока переоденусь, — сказал Алексей, подходя к

шкафу.

— Хэллоуин! Я хочу что-нибудь устроить на Хэллоуин.

— Конечно. Наставим тыкв по всему дому, охранников переоденем в костюмы смерти, Ангелине Петровне подарим волшебную палочку... Без проблем, — улыбнулся он, снимая

пиджак и расстегивая запонки.

— Я серьёзно! — Ирина улыбнулась ему в ответ. — Надо будет продумать это

мероприятие. Как дела на работе? — спросила, разглядывая его мощную спину.

— На работе — как на работе. Сегодня ночью прилетает Анна Симоне, я должен её

встретить в Домодедово. Не знаю, почему, но никто не посчитал нужным меня об этом

предупредить.

— Анна Симоне? Кто это?

— Это моя бывшая одногруппница. Мы с ней учились вместе когда-то, давно. Позже

проходили практику в одной компании, можно сказать, начинали вместе с нуля. Потом она

уехала на практику во Францию, там ей предложили хорошую должность, и, к тому же, она вышла замуж. Вот сегодня прилетает в Россию, нужно её встретить и заново

познакомить с родиной. А может, и контакты наладить. — Подмигнул ей.

— Ты хорошо к ней относишься? — Ирина поймала себя на мысли о легкой ревности.

— Да. А почему нет? Ты, что, ревнуешь? Не переживай, дорогая, ты у меня одна. Да и она

замужем.

— Ах ты! То есть, тебе мешает замужество? Да?

— Нет... — Он рылся в шкафу в поисках футболки. — Мне мешает женитьба на тебе.

Наконец-то, нашел. — Достал футболку.

— Не надо. Не надевай её.

— Почему?

— Иди сюда. — Откинула плед, призывая его к себе.

Леша задержался на ней взглядом, затем, отложив футболку обратно в шкаф, подошел к

ней. Сел рядом и посмотрел ей в глаза.

— Значит, женитьба на мне мешает? — томно спросила она и дотянулась до него, слегка

касаясь губами его губ. — А если бы её не было... — Прикусила нижнюю губу. — Этой

женитьбы. — Втянула его в поцелуй.

— Но она есть. — Ответил на поцелуй, сливаясь губами с её мягкими губками, цвета

спелой малины. Руки осторожно коснулись волос. Как же ему не хватало её локонов...

Ирина провела руками по его обнаженной груди, чувствуя твердость мышц под ладонями.

Захотелось плакать ещё сильней. Это был не тот мужчина, которого она хотела трогать.

Это были не те губы, которые она хотела целовать. Но это было правильно.

«Открой ротик, маленькая. Твои губки до того нежные и мягкие, что хочется наброситься

на них, смять в диком поцелуе, окрасить в цвет крови...»

Она прикусила губы мужа и обхватила его шею руками, притягивая к себе ближе. Алексей

обвил её сильными руками, забираясь пальцами под футболку. Напор жены сбивал с толку, но ему нравилось.

— Я хочу тебя, — задыхаясь, сказала она, расстегивая ремень его брюк. Нервное

возбуждение воспламеняло клетки, распространяясь лавой по телу. Вот уже пожар горел

между ног. В пелене перед глазами стояло лицо другого мужчины. Ей просто нужно было

дать этому желанию выход, ведь никто не узнает, о ком она думала на самом деле.

— Я тебя тоже. Ты такая дикая сегодня... — Он стянул с неё футболку и расстегнул

лифчик.

Она прижалась к нему грудью, издавая стон. У них давно не было секса, давненько она не

чувствовала сильного мужского тела рядом. Поцелуями спустилась по торсу к брюкам.

Вытащила ремень и стянула брюки с Алексея. Подняла на мужа взгляд и прикусила губу, возбуждая его ещё больше. Вытащила член и взяла его в рот.

«Я тебя предупредил. И слов на ветер не бросаю. Твой высокомерный дедушка увидит

тебя с другой стороны, если ты не остановишься. А теперь иди, пососи старый х*й, и

скажи себе, что ты не шлюха».

Девушка взяла глубже, наклоняясь к самому лобку, чтобы скрыть слёзы в глазах. Пусть он

просто заткнется! Пусть заткнется этот голос в её голове! Леша содрогнулся под ней и

взял её за голову, помогая. Она помогала себе рукой, усиливая его ощущения.

— Иди ко мне, моя девочка, — голос мужа перебил голос Макса, и она посмотрела на

него, но все размывалось.

Она, правда, шлюха. Изменяла прямо сейчас мужу, занимаясь с ним же сексом. Леша

навис сверху и поцеловал её.

— Войди в меня, — прошептала, обхватывая его ногами и прижимаясь у груди.

Он это и сделал, а она зажмурилась, встречая его толчки внутри себя. Чёрт! Руки

скользили по спине, забирались в волосы... Она пыталась забыться, но голос в голове не

хотел умолкать. Он выворачивал её наизнанку.

«Плевать мне на всё. И в первую очередь — на твое отродье. Шлюхам нельзя позволять

иметь детей!»

Слезинка скатилась по щеке, касаясь плеча Леши. Он хотел остановиться, думая, что

причинил ей боль.

— Продолжай... Не останавливайся. — Впилась в его спину ногтями и застонала. Нервные

клетки получали свой взрывной оргазм, бесновались, вспоминая недавнюю встречу с

Максом.

Толчки усилились, она впилась зубами в его шею, вызывая его хриплый рык.

«Успокойся, девочка моя. Не надо никого кусать. Ну, только, если в постели... И с твоего

согласия...»

Зубы ещё раз вошли глубоко в кожу мужа. Она будет кусать мужчину в постели по своему

желанию! Своему! И она хотела кусать мужа. Мужа... Его, да. Оргазм был близко. Мышцы

сжались, сдавливая член Лёши, и он застонал, уткнувшись ей в плечо. По телу пошла

дрожь, грозясь замкнуться высоковольтным напряжением и убить её.

«Я бы избавил мир от твоего выродка снова!»

Она заплакала и кончила, выкрикивая имя Макса, просто задыхаясь. Леша замер, пораженный ее поступком.

— Не может быть, — прошептал ей на ухо, не двигаясь.

— Прости, Лёш! Прости. — Она заплакала сильней и усилила объятия, но он скинул её

руки и встал.

— Тебе понравился секс с ним? Ведь ты сейчас с ним трахалась.

— Нет, нет... Прости...

— Знаешь, таким грязным я себя никогда еще не чувствовал в своей жизни. — Лёша

поднял одежду и начал одеваться с каменным лицом.

— Куда ты, Лёш?

— В аэропорт.

— Но ещё же рано...

— Подожду в зале прибытия. — Надел брюки и, быстро застегнув рубашку, накинул

сверху пиджак.

— Не уходи...

— Я здесь явно лишний. В этом доме, в твоей жизни, в твоём сердце. Только никогда не

забывай, как ты плакала у врача на приеме, когда выяснилось, что ты бесплодна. Как ты

хотела ребёнка, просто грезила им. И не забывай, кто лишил тебя женской сущности. А я

переживу. Не моё самоуважение сейчас валяется в грязи, растоптанное и униженное.

— Леша! — выкрикнула она, но он ушёл, хлопнув дверью.

Ирина закрыла лицо руками и зашлась в слезах, понимая, насколько она была жалка.

Кинула в стену вазу с цветами.

— Доволен?! Доволен, сволочь? Сделал меня такой же, какой сам!!! — Схватила книгу и

начала её рвать, заливая слезами злости страницы.

Она должна поставить точку в этом безумии. Только отберет у него фирму и всё, всё!

— Прости меня, Лёша, прости... — прошептала, вытирая слёзы.

Простите её все...

***

Макс со Стефаном ждали прибытия отца в аэропорте. Наконец-то, объявили прилет его

рейса. Через какое-то время появился и он сам с чемоданом.

— Стефан, сынок, как я рад тебя видеть! — Обнял сына, искренне радуясь встрече.

— Макс, заноза в моей старой заднице! — Похлопал его по плечу. — Ну, давай, рассказывай, что ты опять тут чудишь. Довёл-таки брата до звонка мне.

Макс вздохнул и закатил про себя глаза. Начинается... Утерянное детство. Ещё бы ремнём

ему пригрозил. Стефан победно взглянул на Макса из-за спины отца и с улыбочкой

отвернулся, зная, что дни пребывания Джека с ними будут веселыми. Для брата — точно...

Глава 6.

Стефан проснулся сегодня бодрый, как никогда. И нервничающий тоже. Вроде, уже не

подросток, и не в поздних двадцати находится, а волновался, словно мальчишка перед

первым в жизни свиданием. Как это будет? Что это будет? Как она его встретит? И

встретит ли вообще? Может, на месте его Марины была другая девушка? В жизни которой

не было места ему, её прошлому. Макс упорно твердил про её бизнесмена, просто вынес

весь мозг разговорами о том, что у неё уже есть мужчина. Есть и есть. Этот мужчина тоже

может стать её прошлым, если она даст шанс ему, Стефану. И в этот раз всё будет иначе.

Отныне и впредь свои желания он будет ставить превыше всего на свете. И главное —превыше больных потребностей и желаний Макса.

Мужчина придирчиво разглядывал себя в зеркале. Он тщательно побрился, сбрызнул

лосьоном после бритья лицо, освежился туалетной водой. Волосы были подстрижены и

уложены. Прям жених! Рубашка сверкала белизной и свежестью, каждая складочка была

выглажена, пиджак сидел, как влитой, стрелки на брюках были идеально прямыми. И

только глаза выдавали в этом безупречном мужчине волнение и неуверенность в себе.

Бросив в зеркало последний взгляд, всё ещё сомневаясь, что выглядит достаточно хорошо

для встречи с его великолепной девочкой, Стефан вышел из ванной комнаты.

— Да хорош ты, хорош! — сказал Макс, встречая его в гостиной. — Ещё гелем

прилижись, и Марина умрёт при виде тебя. От смеха, конечно же.

— Какого чёрта ты тут делаешь? Я тебя, кажется, не звал.

— Меня звать не надо, я не джин. Сам могу прийти.

— Раз можешь сам прийти, то сам и уйди. Умоляю, не порть настроение перед такой

важной встречей.

— Стеф, ты серьезно веришь в успех этой затеи? — веселье из голоса Макса пропало.

— Да. А почему я не должен в него верить? Из-за того, что у неё кто-то есть? Ерунда. Если

она мне сама скажет, что я ей не нужен, тогда я буду переживать.

— Что, если скажет?

Стефан напрягся. Его достали эти пустые разговоры. Можно ему, хотя бы, попытаться?!

— Тебя это так волнует, Макс, словно это тебе дадут от ворот поворот! Или жалко для

меня счастья?

— Нет, не жалко. Я не хочу, чтобы тебе было больно… Как и мне. — Он отвел от брата

взгляд, пряча очередное признание слабости.

— Ты ревнуешь Зару, да? Скажи честно.

— Да. Теперь — да. Бабочка обрела счастье в чужих руках… Звучит, как бред, правда? А

больно.

— Это только твоя вина. Заметь, всё — твоя вина. И Зара, и Марина счастливы с другими

мужчинами из-за тебя, черт возьми! Ты забрал у нас обоих самое дорогое и светлое, что

было в наших жизнях.

Макс молчал. В последнее время он часто молчал. Просто знал, что брат прав. И это лишь

добавляло масла в огонь его боли. Пожар становился все сильней, не оставляя ему выхода

— только сгореть.

— Оставим это, — отмахнулся Стефан, устав от одного и того же дерьма, повторявшегося

изо дня в день. — Зачем ты пришёл? Попытаться образумить меня? Не надо, я сам

разберусь со своей жизнью.

— Я еду с тобой.

— Не едешь.

— Еду. Ты же поедешь к ней в офис, к Ирине. Тьфу, бесит это имя.

— Да, к ней. И это первая причина, по которой ты со мной не поедешь. Твое появление