Шоколадная вилла

Глава 5

В тот же день, после обеда, в саду виллы Ротманов последовала реализация очередного тщеславного плана ребят.

– У тебя есть спички?

– Ой, нет, я забыл взять их!

– Ну, Антон, ты такой болван.

– Сейчас принесу.

Антон повернулся и через дверь, ведущую в подвал, прокрался в дом. Спустя некоторое время он снова был на месте и показывал брату-близнецу прямоугольную коробку.

– Дай сюда!

Карл выхватил у него из рук коробку и засунул ее себе в карман.

– Но ведь я же ее принес! – возразил Антон.

На Карла это не произвело никакого впечатления.

– Я старший! А ты точно где-нибудь уронишь коробку, и мы ее больше не найдем!

– Нет же. И, вообще, ты всего на десять минут раньше родился! – ворчал Антон.

– На двенадцать! – Карл поднял льняной мешок, в котором он спрятал несколько поленьев. – А сейчас пойдем, Антон! Иначе ничего сегодня не получится с костром! Оружие у тебя?

– Разумеется.

Антон демонстративно закинул на плечо два деревянных ружья – отцовский подарок ко дню рождения, отпразднованному месяц назад, – которые значительно дополняли их обмундирование. Снарядившись как следует, они отправились в деревню.

Оба брата были достаточно высокого роста и крепкого телосложения для своих лет. Они редко болели, а если это и случалось, то быстро поправлялись. Из привычных потасовок с соседскими мальчишками они чаще всего выходили победителями. Единственное, что беспокоило отца, – это отсутствие успехов в школе и плохое поведение. При этом он всеми силами пытался улучшить положение. Близнецам устраивали выговоры, они получали пощечины, их лишали ужина или отправляли в детскую (а в более серьезных случаях – и в подвал) – в общем, мальчуганам были знакомы любые виды наказания. Однако санкции отца не оказывали ни малейшего воздействия, впрочем, точно так же, как наказания и предупреждения школьного учителя.

Отчаявшись, отец недавно решил применить новый, революционный метод и приобрел для них книгу писателя Карла Мая. Он лелеял надежду, что очарование этой историей приведет к тому, что сыновья будут как минимум больше читать. Однако он не смог предугадать, что Виннету, «краснокожий джентльмен», не только побудил их к тому, что они стали больше читать, но и оказался неисчерпаемой сокровищницей всевозможных идей для приключений.

Сегодня Карл как раз решить разыграть сцену, изображенную на обложке, и разжечь костер, который как минимум соответствовал бы рисунку, а может, был бы еще выше. Антон, который был более осторожным, но чаще всего все же увлекался идеями брата, отвечал за провиант, так что по дороге они лакомились хлебом с хрустящей корочкой, щедро намазанным маслом. И хлеб, и масло попали в рюкзак не совсем честным путем, однако это абсолютно их не волновало. Для чего же еще в семье кухарка?

Это был теплый воскресный день. Братья шли по улице вдоль железнодорожного вокзала и дошли до пересадочной станции зубчатой железной дороги, до широкого здания, которое обычно непочтительно называли будкой.

– У нас с собой нет воды, – констатировал Антон, когда они подошли к железнодорожным путям. – А я хочу пить.

– Сам виноват. Сразу было ясно, что ты что-то забудешь, – ответил Карл и опустил связку с поленьями на землю. Антон поставил на землю оружие и рюкзак, которые он нес. Они осмотрелись.

– Я думаю, нам лучше пройти немного за будку, – предложил Карл, поразмыслив. – Здесь все-таки ходят люди.

– Ты хочешь разжечь костер здесь? Нам лучше пойти к лазу, – сказал Антон. – Не хватало еще, чтобы кто-то вызвал пожарных и наш костер сразу потушили.

– Да ну, там скучно. Кроме того, там всегда крутятся ребята Бёппле, а у меня сегодня нет никакого желания с ними встречаться.

У Антона также не было никакого желания встречаться с драчливыми ребятами Бёппле, поэтому он быстро перестал спорить.

– Сейчас прибудет поезд из Штутгарта, – сказал Карл. – Поторопись!

Они собрали свои вещи и зашагали вокруг вестибюля вокзала, пока не скрылись из поля зрения пассажиров и других прохожих. Немного в стороне, возле уборной, они принялись за дело.

Виктор сел на вокзале на Фильдерштрассе в Цаке[2] и был рад выбраться из наполненной дымом долины Штутгарта наверх, в Дегерлох. Климатический курорт был у всех на устах, поэтому он решил провести там воскресный день и собственными глазами увидеть просторы равнины.

Он с воодушевлением наблюдал, как меняются ландшафты, пока паровоз тяжело тянул вверх два открытых вагона. Деревья вдоль крутых трасс переливались сочной зеленью. Воздух внутри вагона, несмотря на отсутствие оконных стекол, был душным, да и тот факт, что внутри было довольно много пассажиров, вовсе не улучшал ситуацию. Виктор с большим удовольствием отправился бы на открытой платформе, но там не осталось ни единого местечка. Слишком многие жители Штутгарта хотели в воскресенье после обеда ускользнуть из тепличного климата города и немного подышать горным воздухом в лесу Дегерлоха. Он как раз славился своими «бальзамическими» свойствами и способностью облегчить всякие недуги или вообще их вылечить, что очень бы его удивило.

Несколько одинаково одетых молодых людей – очевидно, они были членами одного клуба – запели летнюю песню. Вероятно, не последнюю сегодня, подумал Виктор. Он был наслышан, что в районе Дегерлоха находится огромное количество кафе, которые любят посещать экскурсанты. Если верить слухам, последние кутилы лишь поздно вечером, изрядно навеселе, отправляются домой в Штутгарт.

Виктор расстегнул воротник. Они проехали мост через канал у Пфаффенвега[3] и повернули в Старый Вайнштайге[4], и с каждым метром он все больше восхищался видами, которые перед ним открывались. Он был в городе уже целых четыре месяца и постепенно, удивительным образом начал чувствовать себя тут как дома. Решающее значение при этом имело лучшее понимание швабского диалекта. Если поначалу диалект казался ему не только непонятным, но еще и примитивным, то со временем он понял, что назальные звуки в сочетании с высокопарными оборотами речи идеально подходят к менталитету местных людей. Людей дисциплинированных, сдержанных и религиозных. Однако одновременно с этим создавалось впечатление, что таким образом компенсировалась их недостаточная умудренность жизненным опытом, также подсознательно ощущалась изобретательность, которая никак не соответствовала замкнутым лицам прохожих на улицах. Несомненно, Штутгарт был в силах наверстать упущенное и встать в один ряд с другими метрополиями империи. Всему виной, прежде всего, было неблагоприятное расположение города, что усложняло транзитные привязки к сети дорог и железнодорожных путей. Также не хватало судоходной реки, использовалась Неккар, расположенная на расстоянии нескольких километров от города, что также создавало дополнительное препятствие при отправках и доставках. Однако если швабы и впредь будут так упрямо и целеустремленно действовать, они займут одно из главных мест в промышленном производстве, Виктор был в этом уверен.

Он снял шляпу и провел рукой по коротким темным волосам. Если бы ему в начале года кто-либо сказал, что летом он окажется в резиденции Вюртемберга, он бы рассмеялся. Однако сейчас, когда это произошло, ему нравилось здесь с каждым днем все больше и больше.

Прямо перед ресторацией «Виландсхёэ» открылся особенно прекрасный вид на Штутгарт и его многочисленные башни. Локомотив издал свист, и Виктор почувствовал огромное уважение к той работе, которую проделали конструкторы и строительные предприятия. По крайней мере, по дороге от вокзала в долине до вокзала наверху на равнине преодолевалось почти двести метров разницы в высоте, и крутой путь вдоль роскошных фруктовых садов и виноградников был довольно непростой – с наклоном примерно в пятнадцать градусов. Электрификация была явно подготовлена, но переключение на современный привод еще не осуществлен.

В конце концов, гора была практически преодолена, и они грохотали по мосту с железнодорожными решетками. Виктору на глаза попадались роскошные виллы, среди которых возвышалась тонкая филигранная смотровая башня из обожженного кирпича. Многие пассажиры вышли из вагона на следующей станции. Виктор остался, так же, как и члены клуба, которые со смехом и шутками продолжали свое музыкальное выступление. Вскоре после этого кондуктор профессионально поставленным голосом объявил о прибытии на конечную станцию. Виктор поднялся и вышел из вагона вслед за парнями, которые, как и предполагалось, отправились в близлежащее кафе.

Он с интересом осмотрелся. Однако первое, что он почувствовал, вопреки ожиданиям, был не чистый горный воздух, а сильный запах дыма. Казалось, что кроме него это никто не заметил. Но ощущения Виктора со времен заключения значительно обострились, и он остановился, чтобы найти источник дыма. Пока люди быстро расходились, он медленно сошел с пересадочной станции и внимательно осмотрел местность. Сначала он не заметил ничего необычного. Виктор обошел фахверковое здание с плоской двускатной крышей, мимоходом поздоровался с прогуливающимися празднично одетыми людьми и осмотрел при этом окружающую территорию.

Звонкий детский голос привлек его внимание.

– Ну же, Карл! Давай быстрее!

Второй мальчик ответил с явным раздражением:

– Эй, Антон, ты здесь ничего не сделаешь!

– Туши! Давай же, иначе все сгорит!

– Ерунда, так быстро сарай не сгорит. Помоги же мне!

Виктор ускорил шаг.

– Ну же, Карл! Он горит! Он так горит, он же из дерева!

В звонком голосе была отчетливо слышна паника, и когда Виктор обошел вагонный гараж и оказался с тыльной стороны здания, то увидел там двух мальчиков, которые добросовестно старались потушить вышедший из-под контроля костер. Пока один из них сбивал рюкзаком пламя, второй пытался погасить его платком. Несмотря на все их усилия, огонь просачивался дальше, к деревянной цели.

– Отойдите, оба! – крикнул Виктор мальчишкам, смущенно глядевшим на него.

Он выхватил из рук одного из них платок и с силой сбил пламя, а несколько маленьких воспламенений погасил ногами. Затем Виктор бросил рюкзак на очаг возгорания, чтобы и его потушить.

– И что вы здесь устроили? – резко спросил Виктор, когда опасность миновала.

Оба озорника стояли в ужасном смятении друг возле друга, и, невзирая на гнев, Виктор невольно улыбнулся. Предприимчивая парочка близнецов. Когда Виктор внимательнее к ним присмотрелся, то сразу же определил разные характеры за одинаковой внешностью. Один смотрел на него вызывающе, с выдвинутой вперед нижней губой, а на лице второго читались облегчение и благодарность.

– Мы делали костер… – неохотно начал объяснение более наглый.

– Это я заметил, – сказал Виктор немного дружелюбнее. – Вы считаете, что это разумно? Дерево горит очень быстро!

– Да, м-м… нет, конечно же, нет, это… – пробормотал его брат.

– Закрой рот, Антон, – резко оборвал его брат. – В прерии повсюду трава, а индейцы все же разводят костры!

Чтобы немного разрядить обстановку, Виктор решил пошутить:

– Ага. Вы играли в индейцев. А здесь прерия Штутгарта.

– Точно!

Этому сорванцу палец в рот не клади.

– Как вы думаете, что бы сделал с вами шериф этой местности, если бы вагонный гараж сгорел?

Виктор пытался взывать к благоразумию, и казалось, что Антон, тот, который поспокойнее, был готов к разговору.

– Он бы нас арестовал как бандитов, – пробормотал он.

– И он все донес бы нашему отцу, – проворчал второй.

– А что было бы хуже? – спросил Виктор.

– Отец! – выпалили оба.

– Но ведь ничего же не сгорело, – сразу же начал настаивать упрямец.

Виктор ничего на это не ответил.

– Как вас зовут?

Карл толкнул Антона в бок, чтобы тот молчал, но брат в ту же минуту ответил:

– Карл и Антон Ротманы.

– Ротманы? Ваш отец – владелец шоколадной фабрики Ротман?

– Да, верно.

Это было интересно. Виктору было известно о шоколаде «Ротман» еще до того, как он переехал в Штутгарт.

– Вы живете здесь поблизости?

– Да, здесь… – сказал Антон.

– Не совсем, – вмешался Карл.

– Что значит не совсем?

– Ну, нужно пройтись.

– Я думаю, вы возьмете свои вещи, и мы вместе пойдем к вам домой. Возможно, я смогу замолвить за вас словечко перед отцом. В детстве я тоже иногда делал глупости, – сказал Виктор.

Мальчики озадаченно уставились на него и, на удивление, ничего не сказали.

Виктор еще раз осмотрел стену сарая. Ничего страшного не произошло. Однако, вне всякого сомнения, необходимо было сообщить об ущербе. Для Ротмана эти расходы будут не существенны, говорят, что владелец фабрики состоятельный человек. Ну а ребятам, вероятно, предстояло получить наказание.

Близнецы робко собрали свои вещи и пошли.

Когда они все вместе вышли со станции и пошли по улице, Виктор внезапно услышал крики и сильный шум. Он осторожно оглянулся, шум усиливался – взволнованные крики смешались в громкий ор, треск и грохот.

Спустя доли секунды Виктор увидел, что на них с огромной скоростью неслась повозка. Кучер с трудом держался на лошади и изо всех сил натягивал узду, пытаясь остановить двух лошадей. Инстинктивно Виктор расставил руки перед близнецами, чтобы их защитить. Но если Антон отскочил в сторону, то Карл споткнулся на дороге. Не задумываясь Виктор бросился за ним и успел схватить ребенка как раз в тот момент, когда повозка пронеслась мимо них. Он оттащил Карла, но ему не удалось предотвратить ситуацию, когда одна из испуганных лошадей наступила мальчику на ногу.

Хруст кости и резкий крик Карла заставили Виктора вздрогнуть. Мгновение спустя Карл упал к нему на руки как подкошенный. Одним рывком Виктор забрал мальчика из опасной зоны. Повозка начала останавливаться только через несколько метров.

Воцарилась гробовая тишина.

Антон стоял растерянный на обочине, закрывая рот руками. Вокруг мальчиков и Виктора собирались отдыхающие, на лицах которых читалось что-то среднее между ужасом и любопытством. До нитки вспотевший кучер старался усмирить фыркающих лошадей и обеспокоенно поглядывал на ребят.

Виктор смотрел на мальчика, которого держал на руках. Он побелел и не двигался, его голень была вывернута под неестественным углом, а в открытой ране была видна кость.

Постепенно шоковое остолбенение прошло. Кто-то звал врача, кто-то – повозку, после чего один из соседей принес тележку. Виктор осторожно положил на нее раненого мальчика, который тем временем пришел в себя и начал кричать. Виктор снял свою курточку, положил под поврежденную ногу мальчика и постарался успокоить его.

Толпа зевак расступилась, когда Виктор взял поводок тележки.

– Подождите, пока доктор придет! – с упреком крикнул кто-то из толпы.

Виктор не обратил на него внимания.

– Ты должен мне показать, где вы живете, – шепнул он Антону.

Тот посмотрел на брата, кивнул и медленно пошел. Виктор последовал за ним. Хотя он вез тележку очень аккуратно и насколько возможно старался не трясти ее, боль, должно быть, была невыносимой для жалобно стонущего Карла. Однако было просто невозможно оставить бедного ребенка на обочине пыльной дороги среди толпы глазеющих, пока к ним не доберется врач. К тому же, по всей вероятности, дом мальчиков был совсем рядом.

И действительно, пройдя немного по тротуару, засаженному деревьями, они дошли до поселка экстравагантных, облаченных в пышную зелень резиденций. У одного относительно нового двухэтажного здания с высоким кирпичным фундаментом Антон остановился, повернулся к Виктору, жестом показав, что они достигли цели, и поднялся вверх по небольшой лестнице к входной двери.

Виктор осторожно взял Карла на руки и пошел за ним.