Сиккер

9. Fiona the Bright

От Хантера не было ничего слышно, кроме сообщения во вторник. (Почему он позвонил пока я был в школе? Он не хотел со мной говорить?) Я начинаю волноваться. Либо он попал в передрягу и не может ни с кем связаться, либо он отлично проводит время и не хочет возвращаться домой и не может ни с кем связаться. В любом случае, я боюсь.

Наконец я послала ему сообщение прошлой ночью сообщение, но понятия не имела где оно настигнет его, не получив ответа. Мне становилось все труднее думать о чем-то другом другом. Хантер не выходил у меня из головы. Я думаю о ночи в прошлую пятницу, как близко мы были, и удивлялся что мы дойдем до конца.

Я зашел к Бетани вчера после школы. Мне хорошо с ней. Мы поговорили про лечебные травы. Я рассказал ей про исследования, которые я сделал в сети и она ододжила мне одну из своих книг. Друг Лечебных Трав. Я не мог дождаться когда открою ее.

Бетани спросила меня про мои планы насчет сада в этом году, и я призналась, что не зашла пока далеко с ними. Она рассказала мне, что она имеет участок в Ninth Street Community Garden, в двух кварталах от ее квартиры. Не будучи напористой и не заставляя меня чувствовать себя виноватой, она помогла мне думать о моем немного больше, и теперь я снова взволнована мыслями о моем первом саде.

Сейчас, однако, я бы отдала всё, чтобы услышать телефонный звонок. Хантер, где ты? Что ты делаешь? Ты вернешься ко мне?

Морган

"Ты должен поговорить со мной!", крикнул я. Мой отец отвернулся и зашагал на кухню, его плечи были напряжены, на его худом лице отражался гнев.

Я последовал за ним, пересекая крошечную гостиную четырьмя большими шагами. Холодное солнце пыталось пробиться через недавно вымытые окна, но оно было слабым и казалось не способным влиться в этот дом тьмы, смерти и отчаяния.

"Как ты можешь думать, что все правильно?" требовал я, преследуя его. С тех пор, как мы пришли домой, я пытался получить ответы от него. Он отступал в холодном молчании, держа меня на дистанции, как если бы я был не более чем раздражающим насекомым. Я провел большую часть ночи бодрствуя, расхаживая перед камином, сидя на диване, потирая затылок. Отец был в своей комнате — может быть он спал, я не знал этого. Ничего, казалось, особо не добралось до него. По крайней мере не моя восставшая реакция на его бит деарк.

Следующим утром я вскочил, упав со спинки дивана, не зная, когда я заснул. Наша неприятная борьба начиналась снова. Он посмотрел несколько раз, как будто он хотел что-то сказать, чтобы объяснить себе, но не смог. Я поочередно уговаривал, поддерживал, сердился, настаивал. Я никогда не ослаблял бдительности, никогда не оставлял его одного.

Увидев его на кухне, выискивающего в шкафах что-нибудь поесть, среди пищи, что я оставил, я наполнился свежим гневом. Я был здесь 5 дней, 5 ужасных, разочаровывающих, отвратительных дней. С меня было достаточно.

"Когда я приехал сюда, ты едва мог ходить", указал я, приближаясь. Мой гнев начинал выходить из-под контроля, но на этот раз я не хотел удерживать его в себе. "Сейчас ты стал сильнее, потому что я ухаживал за тобой. И ты отправился в лес, к своей бит деарк. Ты сошел с ума?"

Даниэль повернулся и посмотрел на меня, его глаза сузились. Я почто хотел чтобы он взорвался, чтобы показать мне моего отца с другой стороны, с любой, пусть даже это была бы ярость. Он помолчал, держа руку на полке буфета, затем отвернулся.

"Что бы сказала Элвин, если бы увидела тебя, если бы она узнала об этом" спросил я. "Это то, что убило ее брата".

Он посмотрел на меня, что то мерцало в глубине его тусклых коричневых глаз. Ответь мне, просто ответь мне, думал я. "Пожалуйста, перестань" сказал он беспомощно. "Ты просто не понимаешь".

"Объясни это мне" сказал я, пытаясь успокоиться. "Объясни, почему ты делал эту ужасную вещь".

"Это ужасно" согласился он печально. "Я знаю это".

"Тогда почему ты делал это?" спросил я. "Как ты мог брать плату за контакт с умершими?"

Мы стояли лицом к лицу на этой тесной кухне. Я был выше его и крупнее, я был молодым, сильным здоровым мужчиной, а он был развалиной, даже для своего возраста. Но в нем было кое-что скрытое, запас древний силы, сжатой в нем как пружина, ждущей момента. Я чувствовал это; но я не уверен, что он сам знал об этой силе.

Его лицо перекосилось. "Я был вынужден", сказал он.

"Это отнимает твое здоровье. И ты знаешь что так быть не должно," — сказал я ему как ребенку. "Па, ты должен остановить это."

Его плечи ссутулились, он отвернулся. Затем, сухо, как будто сдерживая крик, он кивнул. "Я знаю, парень. Я знаю."

"Позволь мне помочь тебе" сказал я, успокаиваясь больше. "Просто оставайся здесь сегодня — не уходи. Я сделаю тебе обед."

Он сделал еще один короткий кивок и сел порывисто в свое кресло, глядя на огонь. Его пальцы дергались, мускулы в его челюсти напряглись — он выглядел как наркоман, столкнувшийся с ломкой.

"Расскажи мне про свой город" сказал отец за обедом. Это был первый вопрос, который он задал мне, первый интерес, который он проявил к моей жизни. Я ответил ему, хотя я подозревал, что он всего лишь пытался сменить тему.

"Я был там только около 4 месяцев", сказал я, не упомяная причины, по которой впервые приехал туда: исследовать его первую жену, его первого сына. "Но я остался и сделал его моей базой в Америке. Это маленький город, и он напоминает мне Англию больше, чем большинство других американских городов, которые я видел. Он отчасти старомодный и причудливый."

Он откусил свой сэндвич и фактически выглядел, как будто он наслаждался им в течении секунды. Иногда он смотрел в окно или на дверь, как если бы хотел как-то исчезнуть, если бы я позволил ему. Он пытался не ходить к бит деарк. Он пытался позволить мне помочь ему.

"У тебя есть девушка?"

"Да", признался я, кусая большой кусок своего сэндвича. Мысль о Морган послала дрожь по моему телу. Богиня, я соскучился по ней.

"Кто она?"

"Ее имя Морган Роулендс" сказал я, думая как огласить тему ее происхождения. "Она кровная ведьма, Вудбейн".

"О? Хорошая или плохая?" При своей шутке он выдал небольшой кашель и отхлебнул своего сока.

"Хорошая" сказал я криво. Как я мог сказать ему, что Морган значит для меня, кем она была? Что я верил, что она была моей муирн беата дан?

"Какое у нее происхождение? Расскажи мне о ней."

Мой пульс ускорился. Он звучал почти как реальный отец, отец, которого я всегда хотел. "Она удивительная. Она только что узнала о том, что она кровная ведьма. Но она самая сильная не инициированная ведьма, которую я когда либо видел или слышал. Она действительно особая. Я хочу, чтобы ты с ней встретился".

Отец кивнул с неясной улыбкой. "Возможно. Как получилось, что она только недавно узнала о своих способностях? Кто ее родители?"

Моя челюсть напряглась. Я не знал, как мой отец отреагирует на это. "На самом деле…"

Отец посмотрел, чувствуя мою нерешительность. "Что такое, парень?"

Я вздохнул. "Дело в том, что она биологический ребенок Мэйв Риордан из Белвикета… и Кьярана МакЭвана из Эмиранта".

Всё выражение, казалось, утекло с лица отца. "Действительно?"

"Да. Но она была выставлена на удочерение… Это длинная история, но Кьяран убил ее мать, и Морган только недавно узнала о своем наследии. Она была удочерена католической семьей в Видоуз Вэйле".

Глаза моего отца щелкнули по мне. Они были полны подозрения. Мой отец убегал от Эмиранта и вызванных ими разрушений 11 лет, и теперь его сын спутался с дочерью их лидера. Это должно быть было трудно принять. "Она… она встречалась с Кьяраном?"

"Да" признался я, вспомниная недавнее странное воссоединение Кьярана со своей дочерью. "Но она очень отличается от него. Она хочет служить добру, как ее мать служила добру. Она помогла совету найти его. Ты знаешь, что теперь он содержится под стражей".

Отец кивнул и продолжал есть. Я не знал, о чем он думал.

"Ты знал Кэла?" спросил он.

У меня чуть не отпала челюсть. Когда я был маленьким, Селена и Кэл никогда не упоминались в нашем доме. Фактически, я не знал про них прежде, чем приехал в Видоуз Вэйл. Я еще помню, как я был ошеломлен этой новостью.

"Только немного" сказал я.

Отец опустил свой сэндвич, отхлебнул пива. "Каким он был?"

Он был кровавым преступником, хотел сказать я, выпуская мой еще раскаленный гнев на человека, который почти уничтожил Морган. Он был воплощением зла. Но это был сын отца — мой сводный брат. И я полагаю, глубоко внутри, я знал, что у Кэла в действительности просто не было шанса, не с Селеной Бэллтауэр в качестве матери.

"Эм. Он был очень красивым." сказал я объективно. "Он был очень харизматичным".

“Ты ненавидел его.” Это было заявление.

"Да."

"Я не знаю, что я думал, оставляя его с ней" сказал Отец сухим и старым голосом. "Все что я знаю, это то, что я был влюблен в твою мать, она уже была беременна тобой. И я хотел быть с ней. Я не хотел, чтобы Селена и ее дьявольские усы обернулись вокруг моей жизни. В то время я сказал себе, что такой маленький ребенок должен оставаться со своей матерью. И Селена всегда говорила, что я никак не мог забрать его от нее. Никогда. Но теперь я думаю, что я мог бы — если бы я попытался достаточно упорно. И я думаю, что если я не пытался потому что ненавидел Селену так сильно, что не хотел никакую часть ее рядом со мной — даже нашего сына."

Боже мой. Я никогда не слышал, чтобы мой отец говорил так. Это сделало его, кажется, гораздо более человечным каким-то образом.

"Ну, в любом случае. Это в прошлом" сказал он беспечно, кажущийся смущенным от того, что открылся так сильно. Тем не менее именно это позволило мне закончить мое новое видение его — разочарование отца — и увидеть в нем человека, которого я помнил. Хорошего человека, который любил, делал ошибки, сожалел. Это была та его сторона, которая мне нравилась.

"Я истощен" сказал он, дрожащим голосом. Он встал и прошел мимо меня робкими шагами. Я последовал за ним в его спальню, где он лег на чистые простыни. Я догадывался, что тянущая сила бит деарк все еще действует на него.

"Отец, позволь мне помочь" сказал я, становясь ближе к кровати. Он взглянул на меня с непонимающей усталостью, и нежно я положил пальцы на его висок, так, как я делал с девушкой из Первой нации. Я посылал волны успокаивающего спокойствия, чувства безопасности, расслабления. В момент его глаза беспокойно закрылись, его дыхание изменилось, как у спящего человека. Я подождал момент, делая другое заклинание глубокого отдыха. Если бы я мог просто держать его подальше от бит деарк, если он отдохнет, я знал, что смогу помочь ему стать сильнее. И тогда, возможно…когда он вернется к своему старому "я"…может быть тогда я смогу забрать его с этого места, домой со мной в Видоуз Вэйл.

Он будет спать часы, понял я, наблюдая как его впалая грудь поднимается и опускается. Я пошел в гостиную, взял мое пальто и направился в город.

В городе я был поражен тем, какими нормальными вещи казались. Я проверил свои часы — было после трех. Пожалуйста, будь там, подумал я, вводя номер телефонной карты, а затем номер Морган. Яркий голос Мэри Кей ответил на звонок.

"Хантер!" сказала она счастливо. "Где ты? Морган было так ужасно в последнее время от того, что она не говорила с тобой".

"Я извиняюсь" сказал я. "Мой мобильный не принимает сигнал здесь, у моего отца нет телефона, и трудно для меня добираться до города иногда. Она там? Могу я поговорить с ней?"

"Нет, она еще не пришла домой. Мама Джейси подвезла меня со школы. Я не знаю, с Бри Морган, или еще кем-то. Тебе дать номер мобильника Бри?"

"Да, спасибо. Прошло слишком много времени с тех пор, как я говорил с ней."

"Я знаю, что она думает также" сказала Мэри Кей чопорно, и я улыбнулся про себя, интересно, какой раздражительной Морган была всю неделю.

Мэри Кей дала мне номер Бри, и я набрал его как только мы разъединились. Но автоответчик сказал мне, что мобильный клиент, которому я набирал, не доступен. Мне захотелось разбить телефонную трубку о стену кабины. Черт побери. Мне нужно было поговорить с Морган, нужно услышать ее голос, ее утешительную, поощряющую реакцию на мою ужасную ситуацию. Я набрал номер Бри снова и оставил сообщение, в котором просил ее рассказать Морган, что я пытался дозвониться до нее и очень соскучился по ней и надеюсь что мы сможем поговорить скоро.

Затем я попытался позвонить Скай. Я даже не мог посчитать, какое время это должно было быть во Франции — я нуждался в том, чтобы услышать полу-дружеский голос. Но ее не было дома. Я начинал чувствовать отчаяние. Разговоры с моим отцом были полны эмоциональных взлетов и падений. Я нуждался в нечто среднем.

В конце я позвонил Кеннету. Кеннет был моим наставником, научил меня многому из того, как быть Сикером. Но я не упомянал любые из моих страхов по поводу отца, не говорил про бит деарк или преступления отца. У Кеннета, однако, были новости для меня.

"Это удобно, что ты там, на самом деле", сказал он.

Я наклонился в телефонной будке, наблюдая как мое дыхание выходит в виде маленьких клубов. "Да? Почему это?"

"У совета есть работа для тебя", сказал он.

"Хорошо", сказал я с необычным рвением. Что-нибудь, что бы отвлечь мое внимание от ситуации с моим отцом. "Скажи мне, что происходит".

"Около 3 часов к западу от того места, где ты находишься, ведьма клана Рованванд по имени Жюстин Корсеау коллекционирует истинные имена вещей".

"Да?" сказал я, подразумевая, что с того? Большинство ведьм имеет цель выучить так много истинных имен вещей, сколько они могут.

"Не просто вещей. Живых созданий. Людей. Она их записывает", сказал Кеннет.

Я нахмурился. "Записывает их? У вас есть данные об этом?" Идея о том, что ведьма составляет список истинных имен живых существ, особенно людей, была почти немыслимой. Знание чьего либо истинного имени дает владельцу максимальную власть на этим. В некоторых случаях это полезно, даже необходимо — например, в исцелении. Но также слишком легко злоупотреблять чьим-то истинным именем, использовать его ради власти. Записывание этой информации может жать эту власть любому, кто прочитает список. И знание истинного имени человека или ведьмы может дать кому то бесконечную власть над ними. Было очень, очень трудно найти чье-то истинное имя. Как она собирала их?

"Да, она не отрицает это," сказал Кеннет. "Мы послали ей письмо, требующее чтобы она остановилась, перейдя на некоторые основные протоколы получения знаний, но она не ответила. Мы бы хотели, чтобы ты пошел посмотреть ее, расследовать это дело, и определить курс действий."

"Нет проблем", сказал я, думая каким облегчением было бы мне уехать отсюда, даже если на короткое время.

"Если это правда, что она ведет список, то она должна быть остановлена, а список — уничтожен" продолжал Кеннет. "Для такого списка попасть в плохие руки будет катастрофическим, и эта Жюстин Корсеау должна понять это".

"Я понимаю. Ты можешь сказать мне где она живет?"

Кеннет указал мне направление, я взял карту из машины и проследил маршрут, убедившись, что я понял. Она жила в провинции Онтарио, около города Фокстон. Это оказалось на расстоянии около трех часов езды от Сэнт Жером Дю Лак.

Когда я повесил трубку с Кеннетом, было почти темно. Я остановился у бакалейной купить еще молока и яблок, чувствуя иронию от желания покормить отца и еще отрицая тот факт, что это дало ему силы, которые ему были нужны чтобы добраться до бит деарк. Но я чувствовал, что мы достигли реального прогресса сегодня. Он оставался в стороне от бит деарк. Он разговаривал, реально разговаривал, в первый раз. Я надеялся, что это был только первый шаг.

Однако, когда я вернулся обратно, дом был пуст, огонь горел прямо в камине. Я сразу знал, куда он ушел. Мгновенно, мой гнев вспыхнул снова и в следующую секунду я разбросал продукты по всей кухне, наблюдая как пакет молока взрывается о стену, и белое молоко стекает вниз потоками. Это не был я — я всегда отличался самоконтролем. Что случилось со мной в этом месте?

В этот раз заняло всего двадцать пять минут добраться до хижины, несмотря на тот факт, что путь был еще заколдован и было темно вокруг. Мой гнев гнал меня вперед, мои длинные ноги шагали сквозь лес, как будто это было днем. Чем ближе я подходил к хижине, тем больше я подвергался нападению волн паники и тошноты. Когда я едва мог переносить чувство страха, я знал, что был близко. И затем я оказался на поляне, лунный свет падал на меня, являясь свидетелем моего позора, моего гнева.

Без колебаний я ворвался в хижину, нырнув через низкую дверь, чтобы обнаружить Дэниэла, припавшего над устрашающе черной бит деарк. Он поднял глаза, когда я вошел, но на этот раз его лицо было возбужденным, радостным. Он потянулся рукой ко мне.

"Хантер!" сказал он, и мне пришло в голову, что это был пожалуй первый раз, когда он использовал мое имя. "Хантер, я близок, я так близок! В этот раз я пройду через нее, я знаю это".

"Оставь это!" крикнул я. "Ты знаешь что это не правильно, ты знаешь что это забирает твои силы. Это не хорошо, это не правильно; ты знаешь что мама ненавидела бы это!"

"Нет, нет, сын", сказал отец горячо. "Нет, твоя мама любит меня; она хочет поговорить со мной; она тоскует по мне также, как я тоскую по ней. Хантер, я близок, я так близок в этот раз, но я слаб. С твоей помощью я знаю, что смогу пройти через бит деарк, поговорить с твоей мамой. Пожалуйста, сын, только в этот раз. Дай мне твою силу".

Я смотрел на него, потрясенный. Так это было то, для чего бит деарк ему была нужна в действительности. Не для того, чтобы помогать другим — это было случайным. Его настоящей целью всегда было контактировать с мамой. Но то, что он предлагал, было немыслимо, шло в разрез не только с писанными и не писанными законами ремесла, но также и против моих клятв Совету как Сикера.

"Сын" сказал отец, скрипучим и соблазнительным голосом. "Это твоя мама, твоя мама, Хантер. Ты знаешь, что ты был для нее любимцем, ее первенцем. Она умерла так и не увидев тебя снова, и это разбило ее сердце. Дай ей шанс увидеть тебя сейчас, увидеть тебя в последний раз".

Мое дыхание покинуло мои легкие со свистом; не подозревая отец нанес мне удар ниже пояса, и почти удвоил мою боль этим. Он был хитрым, Дэниэл Найэл, он был беспощадным. Он видел щель в моей броне и протаранил ее ножом дома. Было ошибкой для любого делать скидку на его слабость и беспомощность.

"Это могущественная магия, Хантер", уговаривал он. "Хорошая магия, которую стоит знать, чтобы быть знатоком своего дела".

Я фыркнул, зная что любой, кто думал, что он был мастером по бит деарк — опасно лгал сам себе. Это было похоже на утверждение алкоголика, что он может остановиться в любой момент, когда захочет.

"Это твоя мама, сын" сказал Дэниэл снова.

О, Богиня. Реальность этой возможности вдруг опустилась с силой, которая была слишком соблазнительной. Фиона… Я опоздал, чтобы увидеть мою маму, всего на 2 коротких месяца. Увидеть ее теперь — один последний раз — почувствовать ее присутствие… Фиона Яркая, танцующая вокруг майского дерева, смеющаяся.

Я опустился на колени напротив своего отца, на противоположной стороне бит деарк. Я чувствовал себя больным и ослабленным; я был зол и смущен из-за своей слабости, зол на отца за то, что он соблазнил меня своим темным намерением. Но если бы я мог увидеть мать, только однажды… Я знал, как он себя чувствует.

Отец протянул и положил свои костлявые руки на мои плечи. Я сделал также, обхватив его плечи своими руками. Бит деарк взволновалась между нами, пугающая дыра в мире, странно светящаяся черная дыра. Тогда вместе, с Дэниэлом в качестве ведущего, мы начали серию песнопений, которые должны были перенести нас по другую сторону.

Песнопения были длинные и сложные; я учил их конечно: они были частью основных знаний, которые я должен был подтвердить, прежде чем мог быть инициирован. Но, естественно, я никогда не использовал их и забыл их местами. Тогда пел Дэниэл, его голос трещал и разрушался, и я поддерживал так хорошо, как мог, чувствуя стыд за свою слабость и его.

Я не знаю, как долго мы были на коленях там, на замерзшей земле, но постепенно, постепенно я начал осознавать что-то еще, другое присутствие.

Это была моя мама.

Хотя я не видел ее и не говорил с ней 11 лет, не возможно было ошибиться в том, как ее душа чувствовалась, касаясь моей. Я взглянул в страхе, чтобы посмотреть на Дэниэла, и увидел, что слезы радости текли по его впалым щекам. Затем я понял, что дух моей матери присоединился к нам в хижине. Я мог почувствовать ее мерцающее присутствие, плавающее перед нами.

"Наконец-то, наконец-то" донесся шепот отца, похожий на наждачную бумагу.

Мне было страшно, у меня пересохло во рту. Я не был мастером этой магии, как не был и Дэниэл. Это было не правильно, это было тревожно, и я не должен был быть частью этого. Это было то, от чего мой брат умер, вызвав темную магию, чтобы найти taibhs, которая вернулась к нему и забрала его жизнь.

"Хантер, милый". Я скорее почувствовал, чем услышал ее голос.

"Мама" прошептал я в ответ. Я не мог поверить что спустя 11 лет я был рядом с ней снова, чувствуя ее душу.

"Дорогой, это ты?" В отличии от отца, мама казалась неподдельно рада увидеть меня, искренне полна любви ко мне. От ее души я получал волны любви и комфорта, приветливости и сожаления — больше эмоций, чем мой отец уделял мне до сих пор. "О, Джиоманах — ты мужчина, мужчина у меня перед глазами" сказала моя мама, ее гордость и удивление ощущались. Я начал плакать.

"Мой милый, нет" проник ее голос в мою голову. "Не порти это грустью. Давай получим радость от этого единственного шанса выразить нашу любовь. Ибо я люблю тебя, мой сын, я люблю тебя больше, чем могу сказать. При жизни я была далеко от тебя, ты был вне моей досягаемости. Теперь это не так. Сейчас я могу быть с тобой, всегда, где бы ты ни был. Ты никогда не должен скучать по мне снова".

Мне никогда не было комфортно плакать, но этого всего было слишком много для меня — боль моих последних пяти дней, мой страх и беспокойство за отца, моя злость, и теперь это — увидеть и услышать мою давно потерянную мать, получить ее подтверждение того, о чем я думал буду задаваться вопросом всю свою жизнь: что она любила меня, что она скучала по мне, что она была горда мной и тем, кем я стал.

"Фиона, любимая, ты должна вернуться обратно ко мне", сказал отец, открыто плача.

"Нет, мой милый", сказала мама нежно. "Ты зовешь меня сюда, но ты знаешь, что этого не может быть. Я там, где я есть сейчас, и должна остаться. А ты должен остаться в твоем мире, пока мы не сможем быть вместе снова".

"Мы можем быть вместе теперь!" сказал мой отец. "Я могу держать бит деарк открытой; мы можем быть вместе".

"Нет" сказал я, возвращая себя обратно к реальности. "Бит деарк ошибка. Ты должен закрыть ее. Если ты не сделаешь этого, я сделаю".

Его глаза сверкнули на меня. "Как ты можешь это говорить? Это вернуло тебе твою мать обратно!"

"Она не вернулась, отец", сказал я. "Это ее душа; это не она. И она не может остаться. И ты не можешь заставлять ее. Это не хорошо для нее, и это может убить тебя".

Рассерженный отец начал что-то говорить, но моя мать вмешалась. "Хантер прав, Магхач", сказала она, с небольшим преимуществом в голосе. "Это не правильно для каждого из нас".

"Это есть. Это может быть", настаивал отец.

"Хантер мыслит более ясно, чем ты, любимый мой", сказала мама. "Я здесь в этот раз. Я не смогу прийти сюда снова".

"Ты должна вернуться обратно", сказал мой отец, нотка отчаяния появилась в его голосе. "Я должен быть с тобой. Ничего не имеет смысла без тебя".

"Постесняйся, Магхач" сказала мама серьезным тоном. Это придало мне радости услышать его, навевая воспоминания моего детства, когда у меня были родители. "Сказать, что ничего не имеет смысла, оскорбляет красоту мира, радость Богини".

"Если ты не можешь остаться, тогда я убью себя!", сказал Дэниэл дико, его руки потянулись к ее духу. "Я убью себя, чтобы быть с тобой!"

Лицо моей матери смягчилось, в то время как я презирал слабость, которую мой отец показывал. "Мой милый", сказала она нежно. "Я люблю тебя всем моим сердцем. И всегда любила, с первого момента, как увидела тебя. Я с нетерпением жду, чтобы любить тебя снова, в нашей следующей жизни вместе, и снова, в наших последующих жизнях. Ты всегда будешь единственным для меня. Но теперь я мертва, а ты нет, и ты не должен оскорблять Богиню желая убить себя. Отрицать жизнь не правильно. Скорбить в негативе, эгоцентричный путь — не правильно. Ты должен жить для себя и для своих детей. Хантер и Элвин нуждаются в твоей помощи и твоей любви."

Я был рад услышать, что моя мама подтвердила чувства, которые у меня были насчет этого. Я почувствовал смесь воодушевления и отвращения, жалости и стыда, наблюдая отчаяние на лице отца.

"Мне все равно!" закричал он, и я захотел возненавидеть его. "Все что я хочу это быть с тобой! Ты моя жизнь! Мое дыхание, моя душа, мое счастье, мой рассудок! Без тебя нет ничего. Как ты не понимаешь?" Мой отец упал вперед на руки, рыдания сотрясали его тонкое тело. Снова я почувствовал, что это не мог быть отец, которого я знал. Меня ужасало, каким слабовольным он стал.

"Не суди его слишком строго, Хантер" донесся мамин голос, и я почувствовал, что она разговаривала со мной наедине. "Когда ты был ребенком, он был для тебя богом, но теперь ты видишь, что он просто человек, и он скорбит. Не суди его, пока ты сам тоже не потеряешь кого-то дорогого".

"Я потерял кого-то дорогого", сказал я, глядя в ее направлении. "Я потерял моего брата. Я потерял моих родителей".

Ее голос был печальным и полным сожаления. "Я извиняюсь, любимый мой. Мы делали то, что мы думали будет лучшим. Возможно мы ошибались. Я знаю что ты пострадал. И Линден пострадал, также, возможно больше всех. Но это не была твоя вина; ты знаешь это. И пожалуйста верь мне, когда я говорю, что любила тебя, Линдена, Элвин с каждым вздохом, каждую секунду каждого дня. Я зачала тебя, я родила тебя, и я буду с тобой всегда."

Я опустил голову, не собираясь плакать снова.

"Сын мой", сказала она, "пожалуйста, забери своего отца отсюда. Уничтожь эту бит деарк. Не позволяй Дэниэлу вернуться. Мой подземный мир в конечном итоге истощит его силы и лишит его жизни, если он не останется в стороне. И если он продолжит призывать меня назад, мой дух будет не в состоянии продвигаться вперед в своем путешествии. Поскольку я люблю твоего отца, тебя и Элвин, я знаю, что правильно для моей души двигаться, чтобы увидеть, что еще ждет меня впереди".

"Я понимаю", выдавил я. Мой отец был еще согнувшись в три погибели, рыдая. Я почувствовал как что-то коснулось меня, как если бы Мама коснулась меня своей рукой, и когда она исчезла, я увидел вспышку ее прекрасного лица.

"Фиона! Нет!" крикнул отец, тщетно пытаясь достичь ее, затем оседая снова. Когда она ушла, я сглотнул и потер руковом рубашки свое лицо. Затем, поднявшись на ноги, я ухватился за руку моего отца и вытащил его на улицу, на холодный воздух. Как бы ужасно не было снаружи, это было лучше, чем ужасная немочь хижины.

Дэниэл рухнул на землю и я споткнулся, пытаясь поймать его. Я чувствовал слабость, головокружение и боль, как если кто-то накачал меня ядом. Сначала я не понимал, почему чувствовал себя так ужасно, но потом я понял, что мама имела ввиду ее слова буквально: контакт с подземным миром вытягивает жизненные силы. Я взглянул на своего отца, лежащего лицом вниз на земле, царапающего инкрустированную снегом грязь, и понял точно, почему мой отец выглядел так ужасно — кто знает, как долго он делал это? Два месяца? Тогда было удивительно, что он был все еще жив, если я чувствовал себя так только после одного раза, а я был молодым, сильным, здоровым человеком.

До меня дошло, что я мог передать Дэниэла совету, чтобы спасти его жизнь. Я задавался вопросом, хватит ли у меня силы? Пошатываясь на ногах, я приподнял отца одной рукой. Затем, с ним, тяжело опирающимся на меня, мы направились обратно к дому.