Сила и соблазн

3

В его поцелуе было все, о чем помнила Тина, – и многое, многое другое.

Покоряясь сладости его поцелуя, Тина вздохнула, и губы ее раскрылись под нежным напором его языка. Дирк крепко обнял ее и со стоном прижал к груди.

– Тина…

Тина скорее почувствовала, чем услышала, как он пробормотал ее имя, и мгновенно вся кровь в ней вспыхнула огнем. О Боже, как она желала его! И в этом желании было столько райского наслаждения, сколько она когда-либо надеялась изведать, – но гораздо больше адской муки, чем ей когда-либо хотелось испытать.

В глубине души Тина знала, что должна остановить его, и скоро сделает это, но… Сначала она даст себе волю, хотя бы один лишь раз.

Обвив руками его крепкую шею, она так же жадно, как и он, отдалась поцелую, трепеща в унисон содроганиям его тела. Припав к Дирку, она мягко потеснила его настойчивый язык и погрузилась в горящие глубины его рта. Но едва нетерпеливые руки Дирка коснулись ее груди, Тина вырвалась и побежала, ища спасения в своей комнате.

Заперев за собой дверь, она прислонилась к ней, задыхаясь и всхлипывая. Потом медленно и осторожно провела языком по вспухшим от поцелуя губам, все еще мучительно желая его.

– Тина, – тихий голос Дирка из-за двери обдал ее одновременно и холодом, и жаром. – Открой дверь, любовь моя. Нам надо поговорить.

– Нет. Нет. – Качая головой, Тина закрыла глаза и мысленно заткнула уши. Ибо слова Дирка вновь зажгли в ней страсть, вызванную поцелуем.

– Тина, – в тоне Дирка, все еще нежном, возникла нотка нетерпения. – Открой дверь.

– Нет. – На этот раз Тина произнесла это вслух, хотя и приглушенным шепотом.

Дирк услышал ее. Тихо выругавшись, он потряс дверную ручку.

– Милая, ну выйди. Ты же так и не поела. Поужинай со мной.

Ужин? Ну, конечно, он хотел употребить ее на ужин! Закусив губу, Тина уже более решительно покачала головой.

– Я не голодна, – заявила она. – Уходи, Дирк. Я не открою дверь. – Оттолкнувшись от двери, она распрямила плечи. – Поговорим завтра… возможно.

– То есть как это «возможно»? – возмутился Дирк. – Ты же не можешь прятаться в своей комнате вечно, Тина.

Наступила пауза. Затем с угрозой в голосе он предупредил:

– И не вздумай сбежать ночью обратно в Нью-Йорк, потому что на этот раз я поеду за тобой. – Он опять помолчал. – Я не шучу, Тина. Если ты сбежишь, я все равно найду тебя, где бы ты ни пряталась. Ты ведь уже не ребенок.

Он понизил голос так, чтобы было слышно только ей, но не Бет.

– Я хочу и получу тебя. Даже если для этого придется преследовать тебя до самой преисподней.

Задрожав, Тина обхватила плечи руками. Через минуту, снова выругавшись, Дирк ушел.

«На этот раз я поеду за тобой». Мысленно повторяя его угрозу, Тина направилась к окну и села в кресло-качалку.

«Ты ведь уже не ребенок». Ребенок. Тина пыталась проглотить комок в горле. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она была ребенком. Закрыв глаза, она попыталась представить себя ребенком, тем ребенком, которого Дирк баловал больше, чем свою собственную младшую сестру.

Тина не помнила времени, когда Дирка не было рядом с ней. Однако она знала, что он впервые появился в ее жизни, когда ей было пять, а ему четырнадцать лет. В то лето она создала себе кумира. Ее кумиром стал Дирк; честно говоря, ей так и не удалось до конца развенчать его.

Печально улыбаясь, она предалась воспоминаниям. Она тогда прыгала вокруг кухонного стола, а мать готовила обед. Вошел отец в сопровождении светловолосого подростка, высокого и угловатого.

– Вот и Дирк… наконец-то, Пам. – Джордж Холден подвел паренька к своей жене.

Широко раскрытыми от благоговения глазами Тина смотрела на юношу, который, по крайней мере ей, казался настоящим принцем из сказки.

– Как поживаете, миссис Холден? – Дирк вежливо пожал протянутую ему руку.

Губы матери тронула слабая улыбка.

– Очень хорошо, спасибо, – мягко сказала она. – И, как правильно сказал Джордж, рада наконец-то с тобой познакомиться. Я слышала много хорошего о тебе, Дирк.

– А вы действительно такая красивая, как говорил мистер Холден, – выпалил Дирк и покраснел. – То есть я хотел сказать…

– Не смущайся, – Пам тихонько рассмеялась. – Очень приятно, что после стольких лет Джордж все еще считает меня красивой.

– Я думаю, вы будете красивой всегда, – с достоинством ответил Дирк.

– Ну не говорил ли я тебе, что в этом мальчике что-то есть? – расхохотался Джордж. – А этот маленький постреленок, – сказал он, притягивая к себе Тину, – наша Тина.

В его голосе звучала отцовская гордость.

– Привет, Тина, – степенно проговорил Дирк и пожал ей ручку.

Именно в этот момент Тина влюбилась в него.

Дирка пригласили пообедать, и он с готовностью согласился. Выдвинув стул рядом со стулом Тины, он пошутил:

– Я сяду рядом с худышкой.

Заметив ее огорчение, Пам успокоила дочь:

– Не расстраивайся, малышка, ты просто растешь быстрее своего веса. Я уверена, что Дирк просто пошутил. – Пам погладила Тину по ее длинной косичке. – Со временем ты станешь настоящей красавицей.

– И тогда я женюсь на тебе, – ухмыльнувшись, он дернул ее за косичку.

И самое ужасное было то, что Тина поверила ему.

С этого дня Дирк стал постоянно бывать у них, по крайней мере в летние месяцы. Он проводил в доме Холденов больше времени, чем в доме своих родителей. Для Тины Дирк стал другом, братом, защитником – и рыцарем в блестящих доспехах.

В то первое лето Дирк научил ее держаться, а затем и ездить на двухколесном велосипеде. А в последующие годы – плавать, качаться на волнах, управлять лодкой, запускать змея и рыбачить с пирса и с лодки.

В остальное время, кроме Рождества, когда она регулярно находила под елкой подарок от него, Тина не получала никаких известий от Дирка – ни открытки, ни письма, ни телефонного звонка. Когда в первую зиму Тина стала сильно переживать из-за этого, отец однажды посадил ее на колени, погладил по голове и объяснил обстоятельства жизни Дирка.

– Ты, возможно, не поймешь всего, – начал Джордж. – Видишь ли, милая, Дирк очень занят в зимние месяцы, гораздо больше, чем все другие мальчики его возраста.

Будучи обычной девочкой пяти с половиной лет, Тина смотрела на отца с недоумением.

– Почему? – нахмурясь, спросила она.

– Ну, прежде всего, он учится в частной, а не в государственной школе, как большинство детей. – Джордж пощекотал ее за подбородок, пытаясь вывести из мрачного состояния. – Понимаешь, он очень способный мальчик.

Ну, конечно. Тина знала это. Ее герой был самым умным на свете, по крайней мере, она так полагала. Тина серьезно кивнула.

– Его папа – владелец банка в Уиллингтоне, и Дирка готовят к тому, чтобы он когда-нибудь занял место своего отца.

При этом Джордж улыбнулся, но Тина не поняла значения этой улыбки; более опытный человек уловил бы в ней сочувствие.

– Только летом он может жить сообразно своему возрасту, – вздохнув, продолжал отец. – И я знаю, что он очень хотел бы играть в футбол, – добавил он тихо. – Ну, думаю, отец Дирка знает, что делает.

– Сомневаюсь.

Необычно резкая нота в голосе Пам заставила Тину взглянуть на мать, а вовсе не значение этого единственного произнесенного ею слова. Пройдет много лет после того январского вечера, прежде чем Тина поймет суть дальнейшего краткого разговора между ее родителями.

– Послушай, Пам, – осторожно предостерег Джордж. – Говард Тэнджер – прекрасный человек, он был мне очень хорошим другом, как ты сама прекрасно знаешь. Кем бы я был сейчас, если бы не Говард?

– Право, Джордж, – мягко возразила Пам, – я знаю и одобряю уважение, которое ты испытываешь к Говарду. Твоя лояльность достойна похвалы, но…

– Но, если бы не Говард, я бы все еще работал на кого-то другого, – тоже мягко прервал ее Джордж.

Пам вздохнула.

– Ну, хорошо, он был единственным банкиром, поверившим в твою затею и давшим тебе ссуду, чтобы ты начал свое собственное дело; но я никогда не соглашусь, что ты не добился бы успеха, если бы не он! – Подняв руку, она удержала его от возражения. – Нет, дорогой, позволь мне закончить. Возможно, ты потратил бы на это больше времени без Говарда, но ты бы нашел способ начать дело. Что касается Дирка, – Пам глубоко вздохнула, – в нем есть все, что ты хотел бы видеть в сыне. – Ее голос перешел в шепот. – В сыне, которого я не смогла тебе дать.

– Дорогая, не надо. – Если бы он не держал Тину, он бы вскочил, чтобы подойти к жене. – Ты же знаешь, что я не променял бы тебя на дюжину сыновей.

– Да, я знаю. – Пам широко улыбнулась. – А сейчас у тебя есть Дирк, по крайней мере, с июня до начала сентября. И меня очень огорчает, что только три коротких месяца в году он может быть мальчиком. Детство – и так слишком короткий период жизни, а он лишен его!

Так как беседа родителей представлялась Тине лишенной какого-либо смысла, она в этот момент заснула на коленях отца, по-прежнему тоскуя о своем новом друге Дирке.

Прошла зима, снова наступило лето, а с ним появился Дирк, немного выросший, но такой же угловатый. И так потекли годы их детства – для Дирка быстрее, чем для Тины. И в каждое последующее лето в них обоих происходили перемены, более заметные в Дирке, чем в Тине.

Свои летние воспоминания Тина берегла старательнее, чем скряга свое золото, – они и были для нее чистейшим золотом.

Золото! В горле Тины застряло не то рыдание, не то насмешливое фырканье. «При ближайшем рассмотрении это золото оказалось дешевой краской, заметно облупившейся за последние четыре года», – устало подумала Тина.

Дрожа от озноба, вызванного скорее ее внутренним состоянием, чем ветром, шумевшим за окном, Тина резко поднялась и застыла на месте. Шаги, прозвучавшие в холле, не были тяжелыми, но это и не были шаги Бет Харкнес. Шаги замерли у ее двери. Тина затаила дыхание. Когда шаги возобновились, она вздохнула с облегчением – но и с сожалением. Дверь напротив закрылась с легким щелчком, и Тина подошла к кровати и включила лампу на тумбочке. Теперь она была в безопасности: Дирк отправился спать. Взяв ночную сорочку с кровати и халат из шкафа, Тина приоткрыла дверь и прокралась через холл в ванную. Через пять минут она вернулась в комнату, заперла дверь, юркнула в постель под теплый пуховик и выключила свет.

Когда через несколько часов Тина наконец забылась беспокойным сном, одеяло и простыни были уже перекручены и смяты, а под ее опущенными ресницами залегли темные круги.

Под утро ее разбудил звонок телефона. Какое-то время после этого она находилась на грани сна и пробуждения. Она уже почти задремала снова, когда ей почудилось, будто нежные пальцы отвели пряди спутанных волос от ее виска и брови, и она услышала тихий знакомый голос.

– Не убегай. Пожалуйста, дождись меня, любовь моя, – молил он. – Дождись меня на этот раз.

Когда Тина окончательно проснулась, было уже довольно поздно. Не открывая глаз, она нахмурилась. Что-то было не так, но что именно? Приглушенный крик морской чайки вызвал улыбку: она была дома, а не в квартире на шумной улице Нью-Йорка.

Дирк.

Улыбка исчезла, и Тина снова закрыла глаза. Ей придется уехать, вернуться в город, в салон. Она просто не могла иметь дело с Дирком в таком состоянии.

Но даст ли ей Дирк уехать? Вопрос все еще мучил ее, когда она встала и направилась в ванную.

Под душем Тина вспомнила вчерашнее предупреждение Дирка. Она мысленно услышала его голос, низкий и напряженный, и дрожь пронизала все ее тело.

«Я хочу и получу тебя. Даже если для этого придется преследовать тебя до самой преисподней».

Дирк говорил всерьез, и Тина знала это. Она также знала, что именно он имел в виду.

Дрожа, она выбралась из ванны, уверяя себя, что дрожь вызвана отвращением, а не предвкушением.

Увидя свое отражение в зеркале, Тина не одобрила возбуждения, сверкавшего в ее золотисто-карих глазах.

«Стань наконец взрослой, дурочка!»

«Если тебе хочется совершить эмоциональное самоубийство, можно это сделать и без помощи Дирка Тэнджера!»

Оторвав взгляд от зеркала, Тина быстро вытерлась, надела халат и, внимательно осмотрев холл, стремительно пробежала в свою комнату.

Тина была уже на полпути к кровати, где лежала одежда, но вдруг резко остановилась и недоуменно прислушалась. Время приближалось к полудню… почему же в доме было так тихо? Или ее оставили одну?

Ее охватило любопытство. Она надела кружевное белье, темно-розовый свитер, сочетавшийся, как ни странно, с ее темно-рыжими волосами, и джинсы. Натянув сапоги, она пригладила щеткой волосы, не стала краситься и медленно спустилась по лестнице, на каждом шагу ожидая наткнуться на Дирка.

Внизу она осмотрелась: дом казался пустым. Но аромат свежеприготовленного кофе утверждал обратное.

Снова ощущая себя ребенком, Тина на цыпочках прокралась через столовую к кухне.

– Что это вы? – Стоящая у холодильника Бет подняла голову и вопросительно глянула на Тину. – Почему вы ходите по дому на цыпочках? Не беспокойтесь, вы никого не разбудите. Вы встали последней.

Покраснев от смущения, Тина облегченно вздохнула, обнаружив, что Бет одна в комнате.

– Я… не знала, – сказала она смущенно. – Было так тихо, я подумала, что, наверное, Дирк еще спит.

Бет хихикнула.

– Бог с вами, Тина, он уже давно уехал.

Тина уже более свободным шагом вошла в кухню.

– Уехал? – повторила она, боясь поверить этому.

– Куда уехал?

– Обратно в Уиллингтон. – Взяв пакет апельсинового сока из холодильника, Бет закрыла дверцу и покачала головой. – Бедняга, ведь он приехал вчера так поздно. По-моему, у него не было отпуска уже три года.

– Неужели? – с напускной небрежностью отозвалась Тина и опустилась на стул. Неужели эта странная слабость вызвана разочарованием? Подняв руку, она перебросила волосы за плечо. Конечно же, она не разочарована. Отогнав от себя эту мысль, она заставила себя прислушаться к тому, что говорит Бет.

– …и он так много работает. – Бет, стоя у столика возле раковины, наливала апельсиновый сок в фужер. Затем поставила стакан перед Тиной. – Вы слышали телефонный звонок утром?

– М-м, – отпив сока, Тина пробормотала: – Смутно…

Бет понимающе улыбнулась:

– В первую ночь на новом месте сон всегда неспокойный. – Подойдя к плите, она спросила: – Что вы хотите на завтрак?

Информацию. Она вовремя прикусила язык. Если она проявит терпение, возможно, удастся выудить у Бет, почему Дирк уехал так неожиданно.

– Я не из тех, кто плотно завтракает. – Она допила сок. – Гренок будет достаточно.

С присущей ей естественной грацией она поднялась и отнесла стакан в раковину.

Бет оценивающим взглядом окинула слишком тонкую фигуру Тины.

– Мне кажется, что вы вообще не из тех, кто ест, – мягко упрекнула она. – Тина, по-моему, вам все же следует съесть что-нибудь существенное. У вас очень хрупкий вид. У меня уже готово взбитое тесто для вафель, а вафли я пеку восхитительные. И к ним есть черничный соус.

– Горячий черничный соус?

У Тины потекли слюнки. Целую вечность она не ела вафель с черничным соусом.

– Точно, – подтвердила с улыбкой Бет.

– Договорились, – Тина улыбнулась в ответ.

Тина с удовольствием съела несколько воздушных вафель. Наколов на вилку последний кусочек, она обмакнула его в оставшийся соус и отправила в рот.

– О Боже, – простонала она, попивая кофе, который подала ей Бет. – Это было так чудесно. Вы бы не поехали со мной в Нью-Йорк? – с надеждой спросила она.

Бет покраснела от удовольствия, но покачала головой.

– Я не могу этого сделать. Дирка хватит удар!

Заново наполнив чашку Тины, она добавила:

– Особенно теперь, когда он буквально приказал мне любым способом откормить вас.

Пульс Тины участился. От злости, пыталась она убедить себя. Она недоверчиво посмотрела на Бет широко раскрытыми глазами.

– Дирк приказал… Что?

– Попросил меня проследить, чтобы вы хорошо питались, – ответила Бет благодушно.

Тина смущенно покачала головой.

– Когда?

– Утром, до своего отъезда. – Бет улыбнулась, наливая себе чашку кофе. – Когда обмакивал в соус последний кусочек вафли.

Как это ни смешно, но Тина испытала удовольствие от мысли, что им обоим пришелся по вкусу одинаковый завтрак. Удовольствие было недолгим, и она безжалостно спросила себя: «Ну и что?» Но любопытство взяло верх, и она, как бы между прочим, поинтересовалась:

– И почему же Дирку пришлось прервать свой первый за многие годы отпуск?

Как она ни старалась, ей не удалось произнести это без сарказма в голосе. Выражение удивления на лице Бет вызвало у Тины чувство раскаяния.

«Следи за своими словами, – предупредила она себя. – Бет не виновата, что ты ненавидишь Дирка. Она явно обожает этого негодяя».

– Утренний звонок был от его секретаря, – в голосе Бет прозвучала озабоченность. – Кажется, какая-то сделка подошла к критической точке быстрее, чем ожидалось. – Она беспомощно пожала плечами. – Он вынужден был вернуться, ведь он президент банка, как вы знаете.

– О да, – усмехнулась Тина.

ОНА-то знала это лучше, чем кто-либо. Президент и акционер с контрольным пакетом акций. Тина подавила пренебрежительное фырканье.

– Да, я знаю, – ответила она с притворной безмятежностью. – Очень жаль, что это случилось в самом начале его отпуска.

– Конечно, жаль, – вздохнула Бет. – Но тут уж ничего не поделаешь. Однако Дирк обещал, что вернется.

Так как Бет в это время поднималась со стула, она не заметила, как Тина вздрогнула от ужаса. Проводив взглядом Бет, она провела языком по пересохшим губам.

– Точно обещал? – осторожно переспросила она.

– Да. – Бет с улыбкой повернулась к ней. – И еще он просил передать вам кое-что.

– Что… именно? – Никакая сила воли не могла скрыть тревоги в ее голосе.

– Дирк сказал, чтобы вы отдыхали, кушали побольше и набирались сил к его возвращению. – Она простодушно улыбнулась Тине. – Должно быть, он задумал нечто увлекательное для вас обоих.

Увлекательное? О Боже! Тину затрясло. Слова Дирка были равносильны объявлению войны.

«Бежать!» – вскричала Тина про себя, глядя на Бет с напускным спокойствием. Но куда ей бежать, чтобы Дирк не нашел ее? Ни на секунду Тина не сомневалась, что предупреждение, сделанное ей Дирком накануне, было серьезным. Каковы бы ни были причины, Дирк настроился действовать решительно. И целью его действий была она.

Почувствовав, что задыхается даже в этой просторной комнате, Тина вскочила со стула.

– Я пойду прогуляюсь.

Она направилась к двери, но задержалась при виде грязной посуды в раковине.

– Вам помочь с посудой? – виновато спросила она.

– Тина! – засмеялась Бет. – Давайте поставим все на свое место. Я работаю на вас. Мне платят, в том числе и за мытье посуды. – Она сделала мягкое движение рукой. – Идите и подышите свежим морским воздухом; возможно, нагуляете аппетит к обеду. Я собираюсь приготовить курицу и пельмени. Это должно помочь вам поправиться.

Засунув руки в карманы жакета, Тина вышла на тихую улицу своего детства.

Как обычный турист, только без справочника, она бродила по улицам города, снова влюбляясь в него.

Она с улыбкой глядела на величественный отель «Чалфон», и в ее голове проносились воспоминания. Это здание в итальянском стиле было старейшей гостиницей города и по какой-то непонятной причине наводило ее на мысль о Новом Орлеане.

Глубоко задумавшись о своем прошлом и прошлом родного города, Тина углубилась в воспоминания.

По-прежнему внушительно выглядело здание «Куин Виктория». Чуть подальше находился особняк Мейнстей в викторианском стиле. О, как она восхищалась бережно восстановленными домами в старом районе города! Отдав дань уважения городу, она направилась к морю.

Тина прошлась по набережной, вдыхая соленый морской воздух и прислушиваясь к крику чаек. В этот момент она испытывала сочувствие к этим морским птицам. Только приличия удерживали ее от такого же крика тоски и одиночества.

Повернувшись спиной ко всем величественным старым и новым отелям, разбросанным по Бич-авеню, она спустилась по ступенькам к океану.

Было время отлива, и Тина быстро пересекла полосу песка. Шагая вдоль самой линии прибоя, она пыталась представить себе, что здесь происходило раньше. Как часто она слышала рассказы о том, как Генри Форд и Луи Шевроле устраивали гонки на автомобилях по широким в то время пляжам. Или о том, как люди на шлюпках, а затем и на пароходах совершали сюда морские прогулки из Филадельфии, Нью-Йорка, Балтимора и Вашингтона.

И эти рассказы, и городские пейзажи, и шум вечно беспокойного океана подтверждали один неопровержимый факт: Тина была дома. А дом для Тины означал и Дирка, факт менее приятный, но тоже неопровержимый.

Горькая усмешка появилась на ее губах. Чувствуя, как задрожала нижняя губа, Тина прикусила ее.

Хотя бы в одном Дирк был прав, устало подумала Тина. Ей действительно нужны отдых и хорошее питание. Она не могла вспомнить, когда еще чувствовала себя такой измученной.

Но достанет ли ей нескольких дней отдыха и хорошей еды, чтобы подготовиться к предстоящей борьбе с железной волей Дирка? Тина сомневалась в этом.

Озноб, охвативший Тину, имел мало отношения к ноябрьскому воздуху и холодным брызгам океана, блестевшим на ее темно-рыжих волосах. И все же она предпочитала считать, что просто озябла. Тина медленно побрела по песку к набережной, но вместо того, чтобы подняться по ступенькам, прислонилась к скалистому парапету, как сделал это Дирк накануне.

Неужели возвращение домой было ошибкой? Вздохнув, она подняла лицо к солнцу. Это место было связано со многими воспоминаниями, и хорошими, и плохими.

Да, возможно, ее приезд сюда был ошибкой. Ей нужно время, чтобы собраться с силами, побороть свою слабость и вооружиться для битвы, которая надвигалась так же неотвратимо, как и закат.

Здесь, в этом городе, где она смеялась и плакала и где слишком рано к ней пришло чувство невинной любви-поклонения, ее шансы на победу снижались наполовину. И главной причиной этого был объект ее девического поклонения, сам Дирк.

Размышляя так, она вдруг словно внутренне прозрела. О чем она думает? Время наивного обожания кумира давно прошло. Маленькой Тины с косичками больше нет на свете. Она стала независимой деловой женщиной. Прошлое не могло причинить ей вреда, опасность заключалась в будущем.

Выпрямившись, Тина поднялась по ступенькам на набережную и вышла на улицу. Так как дорога была пустынной, она пересекла ее на красный свет, усмехнувшись полицейскому, который сделал ей замечание,

Бежать. Прежняя паника охватила ее. Она решительно подняла голову. Бежать? Ха! Ни в коем случае! Ей нужно спасать свое дело от финансового краха. И значит, она обязана выдержать борьбу с единственным человеком, который способен помочь ей спасти это дело.

Тина бессознательно расправила плечи. Слишком много труда она вложила в свой салон. Никто и ничто не сможет отобрать его у нее, даже этот властный, надменный Дирк Тэнджер.

И, уже поворачивая на свою улицу, Тина решила: чего бы это ей ни стоило, но она пойдет на все, лишь бы спасти свой салон.