Сильные духом

Глава 2

– Рори, ты ее знаешь? – спросила Грейс, ковыляя за ним в одной туфле. – Ты знаешь Серенити?

Увидев неподалеку вторую туфлю, она подняла ее и надела. Затем, поскольку на одной был каблук, а на другой не было, она сняла обе.

– Мы встретились случайно много лет назад, – ответил он, обернувшись, затем добавил: – Смотри под ноги, здесь повсюду экскременты.

– О!

Жизнь к ней несправедлива. Это, конечно, не новость, но разве было бы не приятнее, если бы при встрече с Рори она безупречно выглядела и потягивала белое вино, а не шла за ним босиком, лавируя между кучками конского помета?

– Что она здесь делает, Грейси? – спросил он, остановившись.

Она хотела напомнить ему, что не хочет, чтобы он так ее называл, но что-то в его пристальном взгляде взволновало ее, и желание все ему рассказать победило упрямство.

– Она пришла ко мне в офис неделю назад.

– То есть она знала, где находится твой офис.

– Его адрес есть в телефонной книге. Она сказала, что знала Грэма.

Его глаза сузились.

– Она знала, что я занимаюсь организацией праздников.

– Похоже, она неплохо подготовилась к вашей встрече.

– Не надо говорить так, будто у нее был хитроумный план и я стала для нее легкой добычей.

Рори поднял бровь. Похоже, именно так он и думал.

– Она просто спросила, не могу ли я дать ей работу. У нее есть пони, а я готовилась к детскому празднику. Мы подумали, что обе можем получить выгоду.

– Ты что-то недоговариваешь?

Черт побери. Похоже, он видит ее насквозь. Это означает, что ей не следует смотреть на его губы.

Только она сказала себе это, как тут же уставилась на его губы. Почему мужчины вроде него так действуют на женщин?

– С чего ты взял, что я что-то от тебя скрываю? – спросила она.

– Я десять лет был лучшим другом Грэма, и ты отказалась со мной встретиться. Но когда у тебя на пороге появилась незнакомка, которая, по ее словам, знала твоего брата, ты заключила с ней деловое соглашение.

– Я взяла ее пони напрокат на один день. Это вряд ли можно назвать деловым соглашением.

– Но это вовсе не значит, что нам с тобой не о чем говорить.

Его лицо помрачнело, и Грейс удивилась.

– Я ранила твои чувства. Прости.

В его глазах промелькнуло изумление, затем они потемнели и стали непроницаемыми. Его губы слегка изогнулись в улыбке. Она выражала не веселье и не насмешку. Скорее неохотное подтверждение ее правоты.

– Грейси, дорогая…

Разве одного «Грейси» было недостаточно? Зачем он добавил к нему «дорогая»?

– У меня нет к тебе никаких чувств. Как ты могла их ранить?

Вполне возможно, что сам он в это верил и хотел, чтобы она тоже поверила, но этого не произошло.

Внезапно Рори Адамс показался ей опаснее, чем когда-либо. Дело не только в его внешней привлекательности. Не только в том, что он лучший друг ее покойного брата и ее первая любовь.

Прежде чем его лицо снова приняло непроницаемое выражение, она увидела в нем одинокого человека, который не знает, что делать дальше со своей жизнью.

– Возникла одна сложность, – призналась она. – Именно по этой причине я и согласилась, чтобы она предоставила своих пони для этого праздника.

– Это очень похоже на женщину вроде Сере нити.

Ей очень не понравилось, как Рори это произнес. Он словно знал слишком много о женщинах вообще и о таких, как Серенити, в частности.

– И к каким женщинам принадлежит Серенити? – спросила Грейс, хотя сама знала ответ. Серенити из тех людей, кто живет на полную катушку, не думая о последствиях.

Губы Рори сжались в тонкую линию.

– Сначала такие люди живут играя, а потом жизнь отыгрывается на них.

Грейс подозревала, что он выразил свое отношение к Серенити в более мягкой форме, чем хотел, но все равно его слова прозвучали достаточно грубо, и от сочувствия, которым она начала к нему проникаться, не осталось и следа.

Слава богу.

– Что не так с женщинами вроде Серенити? – спросила она, снова поправив бретельку.

– Они усложняют жизнь тех, кто находится рядом с ними.

Затем Рори подошел к прицепу, и Грейс заметила, что он сейчас выглядит как солдат, серьезный и полностью контролирующий ситуацию.

Поэтому ей пришлось сказать:

– Я могу с этим справиться.

Фыркнув, он многозначительно посмотрел на пони у бассейна, который топтал остатки промокшего поздравительного баннера, и произнес:

– Уверен, что можешь, Грейси.

«Я ранила твои чувства».

Грейси Дэй сказала ему самую возмутительную вещь, которую он только мог себе представить.

Чувства? Разве это не то, чего он избегал всю свою жизнь? Начиная с детства без праздничных вечеринок в его честь и заканчивая выбором профессии, в которой проявление чувств могло дорого стоить.

Нет, Рори Адамс был человеком, который идеально подходил для военной службы. Вся его предыдущая жизнь была подготовкой к трудностям. В школьные годы ему был свойствен некоторый идеализм, но он быстро с ним распрощался.

Поэтому Рори Адамса выводило из себя, что Грейс сейчас смотрит на него так, будто видит его насквозь и знает его тайное желание.

Он хотел иметь то, что было у нее с Грэмом.

В их дом стекалась вся детвора не только потому, что там всегда пекли шоколадное печенье. Этот дом был полон смеха и любви. Там были родители, которые устанавливали правила и заботились о своих детях.

Рори помнил, как однажды позвонил Грэму насчет вечеринки, которую устраивал один из их приятелей.

– Я не смогу на нее пойти, – ответил Грэм. – Я еду с отцом на рыбалку.

Совместный отдых. В семье Рори Адамса такого никогда не было.

Он позвонил Грейси только из-за того, что ее брат был его близким другом, или у него была еще какая-то причина?

Нет, твердо сказал себе Рори.

Он испытал облегчение, когда она отказалась с ним встретиться.

Рори прогнал эти мысли. Он был недоволен собой. Он не привык сомневаться в себе и в своих мотивах. Если не считать одного трагического события, которое преследовало его в ночных кошмарах, он уверенно двигался по жизни. Качества, которые он приобрел на военной службе, очень помогали ему в бизнесе.

Поэтому его возмутило, что один-единственный взгляд Грейси растревожил что-то внутри его.

Сделав глубокий вдох, Рори заставил себя сосредоточиться на происходящем.

Присмотревшись, он обнаружил, что из-под задней части прицепа выглядывает фиолетовый ковбойский сапог с фальшивой шпорой.

Он легонько пнул сапог ногой. Никакой реакции не последовало. Тогда он пнул его сильнее, и он убрался под прицеп.

Вздохнув, Рори наклонился и потянул за сапог. На этот раз он встретил сопротивление. Тогда просунул руку под прицеп, нашел второй сапог и потянул за оба. Мгновение спустя из-под прицепа показались худые женские ноги, затем джинсовые шорты с бахромой, голый живот и коротенький топ, расшитый блестками. Затем ангельское лицо с пятнами черной туши под глазами, кудрявые светлые волосы и розовая ковбойская шляпа.

Его взгляд задержался на лице Серенити. Она по-прежнему была красива, но выглядела старше своих лет. Они с Грэмом тусовались вместе с шумной компанией ковбоев, к которой принадлежала Серенити. Это продолжалось всего несколько безумных дней перед их первой командировкой в Афганистан.

Это было восемь лет назад. Грейси тогда носила пластинки на зубах.

Но в то время как Грейси с годами преобразилась, Серенити стала выглядеть хуже. Когда они впервые встретились, ей было уже за двадцать. Это означает, что сейчас она уже слишком стара для того, чтобы носить короткие шорты и розовую ковбойскую шляпу. Ее худоба кажется болезненной, волосы – безжизненными из-за частого осветления.

Она пьяна. В этом отношении ничего не изменилось.

– Оставь меня в покое, – пробурчала Серенити.

– Да. Оставь ее в покое, – сказала Грейси. – Здесь, правда, нет ничего такого, с чем я не смогла бы справиться.

Рори проигнорировал обоих.

– Послушай, Рори, ты просто не знаешь всех деликатных моментов этой ситуации.

– Не знаю, – ответил он, хотя на самом деле был уверен, что понял все эти «деликатные моменты». Очевидно, Серенити узнала каким-то образом о гибели Грэма и решила выразить соболезнование его горюющей сестре, а заодно посмотреть, нельзя ли получить с нее какую-нибудь выгоду.

Это привело его в ярость, но за годы военной службы он научился держать под контролем свою агрессию и давать ей выход только в самом крайнем случае.

Поэтому он позволил себе только бросить на Грейси мрачный взгляд, дав ей понять, что на него не произвело впечатление то, как она справляется со своими проблемами на данный момент.

В ответ она смерила его испепеляющим взглядом.

– Здесь нет ничего такого, с чем я не смогла бы справиться, – повторила она.

– Учитывая то, что эта женщина сплошная головная боль и ее пони пожирают траву в лучшем парке Мейсона, возможно, ты захочешь допустить, что проблем у тебя выше крыши.

Ее губы дернулись, но она ничего не ответила. Должно быть, она сама уже убедилась в том, что все именно так, как он сказал.

Но что-то в глубине ее глаз заставило его насторожиться.

По какой-то причине она хотела, чтобы Серенити присутствовала в ее жизни.

Что могла предложить ей Серенити? Что она от него скрывает?

Вот черт. Его чувства действительно задеты, и это удивительно. Он узнал, что у него есть слабость, без осознания которой он мог бы спокойно жить дальше.

– Эй. – Наклонившись, он потряс Серенити за плечо. – Просыпайся, забирай своих пони и вали отсюда.

Удар последовал сбоку. Сбитый с толку, он сперва подумал, что это Грейс на него набросилась и почти сбила его с ног.

Сделав шаг в сторону, он сохранил равновесие, выпрямился и почувствовал досаду из-за того, что позволил напавшему застигнуть его врасплох.

Хуже всего было то, что его противник был от горшка два вершка.

Когда мальчик собрался ударить ногой в ковбойском сапоге по лодыжке Рори, тот выставил руку и отпихнул его от себя. Он промахнулся, но попытался еще раз.

Рори не привык иметь дело с детьми, поэтому не мог точно сказать, сколько лет мальчику. Семь? Восемь? Может, девять?

Несмотря на свой небольшой рост, мальчик имел уверенность и осанку профессионального ковбоя. И одежда у него была соответствующая. Его джинсы на коленках были протерты до дыр, джинсовая рубашка вылиняла почти добела. На голове у него красовалась грязная ковбойская шляпа. Несомненно, он не присутствовал на вечеринке, которая только что закончилась.

– Не смей трогать мою маму, – заявил он, сердито глядя на Рори, несмотря на то что тот выше его на добрых три фута и тяжелее на сто пятьдесят фунтов.

Этот дерзкий, смелый мальчик с темно-карими глазами, который, судя по его виду, недоедает. К таким легко проникнуться симпатией, но лучше этого не делать. Этот мир полон человеческих трагедий.

Лучше держаться в стороне, если не хочешь оказаться втянутым в одну из них.

Отпустив мальчика, Рори попятился назад и поднял руки:

– Полегче, приятель. Я просто пытался ее разбудить, чтобы она поймала своих пони.

– Я присмотрю за пони, – упрямо заявил мальчик.

– Все хорошо, Такер, – сказала Грейси, обхватив рукой его узкие плечики. – Никто не навредит твоей маме.

Мальчик вырвался из ее объятий и бросил на нее такой яростный взгляд из-под потрепанных полей своей ковбойской шляпы, что у Грейси перехватило дыхание.

Рори посмотрел сначала на мальчика, затем на Грейси. Она прилагает усилия, чтобы что-то скрыть. В отличие от него она никогда не училась сдерживать свои чувства. Ее нежность по отношению к этому мальчику очевидна. И ее надежда.

Рори Адамс жил, полагаясь на свои инстинкты, на способность подавлять свои чувства. Он выжил благодаря своей наблюдательности. Он замечал то, чего другие не замечают.

Рори вгляделся в лицо мальчика, и у него возникло предположение.

– Сколько тебе лет? – спросил он Такера.

Грейс застыла на месте.

Мальчик не похож на Грэма, зато очень похож на Грейс. Те же золотисто-каштановые волосы и веснушки.

Но это еще ничего не доказывает.

Рори подумал, что мальчик не собирается ему отвечать.

– Давай, Такер, – простонала Серенити, – скажи дяде, сколько тебе лет.

– Мне семь, – неохотно ответил он.

Рори произвел в уме нехитрые подсчеты и понял, что возможность того, о чем он подумал, довольно велика и Грейс цепляется за нее как утопающий за соломинку.

Серенити заползла обратно под прицеп.

– Мне нужно с тобой поговорить, – сказал он Грейси, затем обратился к мальчику: – А тебе нужно поймать пони.

– Не смей мною командовать, – ответил Такер.

Глаза мальчика горят, подбородок дерзко вздернут. Прямо как у женщины, которая стоит рядом с ними.

– Ты же сам сказал, что присмотришь за пони, – напомнил ему Рори.

Перед тем как удалиться, Такер яростно сверкнул глазами, дав ему понять, что это его собственный выбор.

Когда мальчик ушел, Рори переключил свое внимание на Грейс. Судя по выражению ее лица, она тоже не хочет, чтобы ею командовали.

– Серенити сказала тебе, что этот мальчик сын Грэма?

– Не называй его «этот мальчик»! Его зовут Такер.

– Хорошо, – уступил он, чувствуя, что его терпение на исходе. – Она сказала тебе, что Такер сын Грэма?

– Нет. – Ее подбородок взметнулся еще выше.

– Она на это намекнула?

– Нет. На днях они приходили ко мне на ужин. Серенити не сказала ни слова о Грэме.

– Ты пригласила их к себе домой?

Ее глаза неистово засверкали, и Рори захотелось схватить ее за плечи и хорошенько тряхнуть. Подумать только, какая-то пигалица подвергает испытанию его выдержку!

– А почему я не должна была их приглашать?

«Потому что это все равно что отдать чайкам ведро рыбьих потрохов. Они все жадно склюют, не оставив ни кусочка».

– Я хорошо провела время. У Серенити была трудная жизнь, но она очень интересный человек.

– Ты ничего о ней не знаешь! Ты не можешь спасти весь мир, Грейси.

– Правда? Разве не это вы с Грэмом так хотели сделать?

– Именно по этой причине я знаю, что это невозможно, – произнес Рори холодным тоном.

Он хотел убедить ее в том, что он человек черствый и бессердечный, но она снова бросила на него мягкий взгляд, полный сочувствия. Этот взгляд навел его на мысль о том, что, хотя ей не под силу спасти весь мир, возможно, ей удастся спасти одного человека.

Что, если этим человеком станет он?

Рори пришел в замешательство. Ему никогда не приходило в голову, что его нужно спасать. Спасать от чего?

– Ты очень хочешь, чтобы Такер был сыном Грэма, правда? – мягко спросил он.

– А ты разве нет? Неужели ты не хочешь, чтобы частичка Грэма продолжала жить?

В ее голосе он услышал тоску и отчаяние и понял, что не может рассчитывать на то, что она примет разумное решение.

– Послушай, большая часть того, что делало Грэма тем, кем он был, не имеет отношения к генетике. Эти вещи – результат воспитания.

Он помнил ее семью. По воскресеньям они ходили в церковь, в каникулы ездили в свой домик на озере. Зимними вечерами они играли в настольные игры. Родители часто обнимали и целовали своих детей, дарили им любовь и внимание.

Он пытался ей сказать, что если Такер будет продолжать воспитываться в том же духе, то никогда не станет похожим на Грэма. Даже если он действительно сын Грэма, в чем Рори очень сомневается.

– Нетрудно выяснить, является Такер сыном Грэма или нет.

Грейс промолчала.

– В лаборатории у него возьмут ватной палочкой образец слизистой с внутренней стороны щеки, и все дела.

– Как часто ты это делал, Рори? – яростно бросила Грейс.

Рори знал, что она так отреагировала для того, чтобы скрыть тот факт, что ее пугает простота этого решения.

Он ничего не сказал. Пусть думает, что хочет. Главное, что она перестала так мягко на него смотреть.

– Разве ты сама не хочешь узнать правду о Такере? – спросил Рори.

– Хочу. Я хочу, чтобы Серенити ее мне сказала.

– Ты хочешь, чтобы Серенити сказала тебе правду? – недоверчиво спросил он.

Как можно быть такой безнадежно наивной?

Грейс упрямо кивнула.

– Ты знаешь, как можно понять, что Серенити лжет?

– Как?

– Она делает это всякий раз, когда открывает рот.

– Можно было обойтись без лишнего цинизма.

– Цинизм лишним не бывает.

Грейс еще раз сверкнула глазами, но не стала больше спорить на эту тему.

– Насколько хорошо вы с Грэмом ее знали?

– Достаточно хорошо, чтобы смело утверждать, что ради собственной выгоды она может сказать, что угодно.

– Ты крайне недоверчив.

– Да. И поэтому все еще жив. Грейс, под прицепом лежит пьяная женщина. Ее пони разбрелись по всему парку. Как, по-твоему, я должен реагировать на эту ситуацию?

Внезапно дух сопротивления покинул ее. Рори пожалел, что у него не было времени, чтобы подготовиться к тому, что Грейс сделала затем. Она положила руку ему на запястье.

Ее одежда, по крайней мере до инцидента с пони, говорила о том, что она успешная и уверенная в себе деловая женщина.

Но ее прикосновение сказало нечто совсем другое. Она была бы потрясена, если бы узнала, что выдала правду о себе одним-единственным прикосновением.

Эта правда заключается в том, что она мягкая, наивная мечтательница, которая хочет видеть во всех и во всем лучшее. Она слишком добра и доверчива. Непонятно, как ей удается оставаться такой после гибели брата и разрыва собственной помолвки. В этом была смелость, которой Рори восхищался против своей воли.

Она посмотрела на него. В ее глазах была мольба.

– Я знаю, ты просто пытаешься меня защитить. Но прошу тебя, Рори, позволь мне самой разобраться в этой ситуации. Неужели так ужасно желать чуда?

Рори даже в детстве не верил в чудеса, и за годы, которые он провел в зонах военных действий, в этом отношении ничего не изменилось. Он, чьи родители никогда не переступали порог церкви, произнес за свою жизнь достаточно бесполезных молитв.

Последней из них было: «Господи, не дай моему другу умереть».

Он восхищался ее верой в лучшее и в то же время хотел лишить ее этой веры, пока она не причинила ей серьезный вред.

Тогда он решил прибегнуть к более мягкому убеждению.

– Грейси, пойми, никто не ходит по воде.

В этот момент на парковку заехал пикап и остановился рядом с прицепом. Сбоку у него была надпись «Гостевое ранчо «Горное убежище». Из водительской дверцы выбрался ковбой, похожий на тех, которых показывают в кино. На нем были сапоги, вылинявшие джинсы, рубашка в клетку и шляпа-стетсон. Следом за ним на землю спустились еще три ковбоя.

– Я Слим Маккензи, – сказал первый. – Слышал, у вас возникла проблема с пони.

Грейси повернулась и посмотрела на Рори глазами, полными света.

– Возможно, никто не ходит по воде, – тихо произнесла она, – но маленькие чудеса случаются постоянно.

Рори хотел ее спросить, почему чудо не произошло с ее братом, но, к своему удивлению, обнаружил, что не настолько жесток.

Свет ее глаз делал с ним странные вещи. Он знал, что приезд ковбоев никакое не чудо, что их вызвала Брайди. Но что-то все равно произошло. Взгляд Грейси пронзал темноту внутри Рори, принося свет и тепло в то место, которое давно не знало ни того ни другого.

Он не должен себе позволять им наслаждаться. Темнота внутри его способна за долю секунды погасить ее свет. Ему следует помнить об этом, думая, какой красавицей стала младшая сестра Грэма.