Синяя борода и солнечный зайчик

Театр

Ванесса была в темно-зеленом, почти черном платье. Бриллиантовое ожерелье на высокой груди соперничало по красоте с диадемой в изысканной прическе. Искрились льдом бриллианты, такой же холод сверкал в глазах красавицы. Презрительно кривились идеальные губы.

- Ванесса, - Доминик рассматривал свою мать, как всегда холодную и надменную, – если тебя что-либо не устраивает, то можешь пожить в городской квартире. Или я могу порекомендовать тебе приличный отель, хотя твоя станция тоже недалеко, она ведь на орбите?

- Ты не сможешь выгнать меня из родительского дома из-за ЭТОГО… - она презрительно скривила губы.

- Это моя пара, Ванесса, – Доминик посмотрел на мать тяжелым взглядом, - и если ты не можешь принять мой выбор, то я не буду тебя неволить. Но я свой выбор уже сделал. Я надеюсь, тебе не надо напоминать, как вести себя на людях?

Лицо Ванессы на миг перекосила гримаса брезгливости, как будто на мгновенье приоткрылась маска, обнажая душу. Но в следующее мгновенье она была опять прекрасна и безмятежна.

Открытие театрального сезона было одним из значимых светских мероприятий. Перед театром выстроилась небольшая вереница машин в ожидании высадки пассажиров. Наконец, швейцар открыл дверь. Доминик, выйдя из машины, подал руку матери, а потом Теодору. Альфа незаметно пожал руку Тео и ободряюще улыбнулся. Защелкали вспышки фотокамер. Ванесса демонстрировала свои бриллианты, подчеркнуто не замечая никого вокруг.

- Теодор! Теодор! – закричали журналисты, пытаясь привлечь к себе внимания, – когда же свадьба? Теодор, а как вам живется в большом доме? Посмотрите сюда!

- Не обращай на них внимания, – прошептал одними губами альфа.

- Но это ведь их работа, – удивился Тео, – они ведь должны что-нибудь написать. Так пусть напишут то, что мы им скажем. Можно? – он задорно посмотрел на Доминика. Тот только улыбнулся и остановился, наблюдая.

Тео отпустил локть альфы. Сделав пару шагов к журналистам, он им доброжелательно улыбнулся, как старым друзьям.

- Когда свадьба? А, правда, что вы взяли уличного котенка в дом? А как вам живется в большом доме? - журналисты продолжали засыпать омегу вопросами

- Правда, мы взяли с улицы маленького котенка, - Тео довольно улыбнулся.

- А почему?

- Решил немного денег сэкономить и уменьшить расходы Кантарини, - журналисты рассмеялись.

- А как назвали?

- Полфунтика. Он совсем еще маленький! – Тео показал руками, как мал его котенок, – Вырастет, будет Фунтиком!

- А как вас зовет Кантарини?

- Шепотом, – Тео лукаво улыбнулся, – только, тс-с, - он поднес палец к губам, - это секрет! – журналисты снова рассмеялись, защелкали вспышки.

- А почему вы не носите украшений и не краситесь? Вам, что, не разрешают?

- А зачем? Вы считаете надо? – удивился Тео, – мой папочка всегда говорил, что лучшее украшение омеги скромность.

- Бриллиант не надо украшать, – подал голос из-за спины Тео Доминик, – он прекрасен сам по себе.

- Лучшее украшение омеги, - подала голос Ванесса, - это альфа, идущий рядом с ним, даже кусок стекла в такой оправе выглядит как бриллиант. Много блеска, но, по сути… - Ванесса резко замолчала, увидев тяжелый взгляд Доминика.

- В чем отличие бриллианта от стекла? – Доминик доброжелательно улыбнулся Тео, - в стойкости характера и внутренней силе. Испытания жизни не раздавят истинный бриллиант в крошку, как стекло, а только закалят и огранят.

* - *

Ложа, куда они пришли, была огромна. Там было уже много народу, сновали официанты с подносами с шампанским и легкими закусками, как будто это была вечеринка, а не премьера в театре. Когда они с папой ходили в театр, то это были места в партере. Они только однажды были в ложе, у каких-то знакомых отца, но та ложа была значительно меньше! Доминик усадил Тео в первом ряду удобных кресел и протянул крошечный театральный бинокль.

Сам альфа остался стоять, разговаривая с кем-то из гостей. Тео повертел в руках игрушку и вздохнул: так далеко от сцены, а в эту малявку вряд ли что разглядишь! Он поднес к глазам крошечный бинокль.

- Ого! Вот это да! - Тео задохнулся от изумления и, увидев хитрый взгляд альфы, обрадованно воскликнул, – он очень сильный для такой крохи! Да с таким биноклем можно рассмотреть не только сцену, но и сколько пломб во рту у певцов!

Тео стал с азартом рассматривать людей в ложе и партере. Он сразу увидел, что и его с таким же азартом, абсолютно не стесняясь, рассматривают и обсуждают. В одной ложе кто-то махнул рукой. Тео навел туда фокус. Там сидел Эмиль и Мадлен. За их спинами стояли какие-то альфы, в одном из которых Тео узнал Роберта. Он махнул им рукой в приветствии.

- Не маши руками, – раздалось шипение Ванессы, - ты не на конюшне мух гоняешь, а находишься среди приличных людей. Кстати, - Тунец изобразила ласковую улыбку, - мой сын показал тебе свою тайную комнату?

- Да, – Тео с удовольствием наблюдал, как удивление на лице Тунца сменяется плохо скрытым любопытством. «Она не знает, что там», подумал Тео, – там саркофаги с бывшими супругами Доминика, - Тео с любовью посмотрел на альфу, – он у меня такой сентиментальный! Не может с ними расстаться!

Тео с удовольствием наблюдал, как Ванесса пытается взять себя в руки, пытаясь спрятаться под маской спокойствия и невозмутимости. Он уже научился читать ее эмоции по едва напрягшимся губам и напряженной линии плеч. Теодор стал рассматривать дальше людей в зале. Увидев, что Тунец успокоилась, с вежливой улыбкой поинтересовался:

- Я все время думаю, зачем вы улетаете на этой страшной космической станции, подвергаете себя такому риску? Вы не боитесь, что однажды вас, погруженную в криосон, бросят где-нибудь на окраине космоса? Ванесса, оставайтесь с нами! Погружайтесь в криосон дома! Я вас обязательно разбужу после рождения нашего ребенка. Второго, или, нет, лучше третьего? Ну, чтобы не размениваться по мелочам и увидеть всех, так сказать, оптом. Вам ведь будет приятно посмотреть на своих внучат? Понянчить их на коленях?

- Нет! – Ванесса брезгливо передернула плечами, – Дети, они ужасны! Писаются и кричат! Фу… нет, я покину этот дом.

- Как там продвигается работа над вашим портретом? – увидев, как Ванесса заулыбалась, быстро добавил, – когда вы покинете наш дом, я найду для него уютное местечко, – он постучал пальцем по губам, будто в раздумье, - где-нибудь в туалете для прислуги, хоть кто-то будет получать удовольствие от вашей красоты.

Раздался третий звонок. Доминик сел в кресло за Теодором. Ванесса злобно посмотрела на омегу, но, перехватив суровый взгляд сына, вежливо ему улыбнулась, изображая спокойствие и доброжелательность. Свет в зале начал медленно гаснуть. Представление начиналось!